Сицилийский набат

Глава 17

Бринато положил трубку телефона ЗАС и захлопнул дверцу сейфа, в котором прятал аппарат. Отвернувшись к своему главному исполнителю Ратьяторе, он приказал:

— Вызови вертолет.

Убийца, внешне похожий на студента американского колледжа, молча кивнул головой и подошел к столику, на котором стояли четыре телефонных аппарата. Он снял трубку с зеленого и, немного подождав, промолвил:

— Гони сюда мельницу. Со всем снаряжением.

Именно за пунктуальность и лаконичность любил этого парня Бринато. Никаких лишних движений, жестов, эмоций. Никаких глупых вопросов типа: «А что, собственно, происходит, босс?» Стоило только сказать: «Сделай мне это, сделай мне то, уничтожь этого, приведи ко мне ту», — и Ратьяторе четко выполнял поставленную перед ним задачу. Без лишних слов. И лишь когда поручалось очередное убийство, на его губах скользила едва заметная, скупая улыбка. Завершив дело, Ратьяторе никогда не хвастался своими подвигами. Во всяком случае в его характере решительно ничего не было от павлина, тщеславно распускающего веером хвост. Совершенно не волновали этого человека сексуальные вопросы, и Бринато подозревал в нем не то педераста, не то бесполого. Впрочем, это не имело никакого значения, ибо к Ратьяторе как к мастеру своего дела претензий никогда не было. Однажды Бринато захотелось кое-чему обучить молодого человека, показать, как готовятся и проводятся операции, как клюет на взятки полиция, как срабатывают скрытые внутренние механизмы в профсоюзном движении... Но увы! Молодой человек не проявил ко всему этому никакого интереса. Он был всего лишь профессиональным убийцей, и его вполне устраивало такое положение дел. О лучшем он и не мечтал. Ратьяторе мало заботили даже собственный внешний вид и одежда. А вот сам Бринато не мог себе позволить появиться в обществе в костюме, сшитом не по индивидуальному заказу. Ратьяторе покупал готовую одежду в магазине, который открыл Бринато, чтобы облапошивать доверчивых туристов. Эти простаки оставляли там свои доллары и марки, приобретая «шикарные» вещи, изготовленные на Цейлоне, но с этикетками супермодных фирм. Олухи!

Как всегда, на Бринато безупречно сидел великолепно сшитый костюм. Он поднял голову, прислушиваясь к ритмичному посвисту лопастей вертолета. Подошел к окну, посмотрел, как вертолет садится на крышу виллы, и сказал убийце:

— Вперед, малыш!

Они вошли в лифт.

Согласно инструкции, пилот заглушил двигатель, и лопасти машины замерли как раз в тот момент, когда Бринато и Ратьяторе ступили на крышу. Босс терпеть не мог пыли, так же как и подставлять свою ногу собачке. Пилот всегда находился в полной боевой готовности, поскольку отлично знал крутой нрав Дона Бринато, который терпеть не мог ожидания. Хозяин остановился возле пилота.

— Готов?

— Конечно, синьор! — ответил Донато, прикоснувшись пальцем к козырьку каскетки. — Запасные баки заправлены, боекомплект на борту.

Донато погладил рукой трубы, которые одновременно служили и пусковыми установками реактивных снарядов, и посадочной опорой.

— Вооружение обычное, босс, — уточнил летчик.

— Ту штуковину тоже погрузили. — Донато нервно сглотнул слюну.

— Хорошо, но сегодня она не нужна. Сними ее!

Отдав эту команду, Дон Бринато превратил Донато в счастливого человека. Пилот получал огромную зарплату — три тысячи долларов в неделю. Правда, его работа стоила того. Каждый день его подстерегала опасность и риск. Частенько летчику доводилось помогать убийце, перевозить контрабанду и даже наркотики. Вертолет официально числился за Бринато, а потому на его борту было установлено взрывное устройство для самоликвидации: полиция ни в коем случае не должна была захватить вертолет во время незаконной операции, а тем более, когда дело касалось наркотиков...

Устройство было абсолютно надежным, но Бринато всегда скептически к нему относился. Впрочем, он уже давно не верил никому и ничему. Даже собственной жене, которую он угробил четыре года назад в подстроенной автокатастрофе.

На извлечение взрывного устройства потребовалось несколько минут. Наконец вертолет оторвался от крыши виллы, взмыв вверх, и, набирая скорость, взял курс на Агридженто.

Бринато не счел нужным информировать других главарей мафии о своем отлете. Это можно будет сделать немного погодя, когда владения покойного Дона Кафу обретут нового хозяина. Вот тогда-то он сообщит уважаемым коллегам о том, что им тоже причитается кусочек от общего пирога. Бринато закурил сигару и похвалил себя за дальновидность: он ведь не спал в шапку, а сразу же после суда над Фроде послал на остров своего человека, который по специальным каналам связи сообщил ему о гибели Дона Кафу. От виллы старика остались одни руины, а от него самого — лишь воспоминания. Во время заварухи погибли оба «лейтенанта» Дона Кафу. В данный момент его осиротевшие «солдаты» где-то в горах преследуют негодяя Болана. Можно только гадать, чем занимались другие помощники Дона. Обворовывали хозяина, растаскивали прибыль, набивали себе карманы...

Эти ублюдки и впредь будут запускать лапы в чужой карман, пока не увидят перед собой настоящего босса. Бринато уже знал, что делать со школой убийц. Тысяча долларов в день за человека — да это же мелочь! Подпольная лотерея в трех жалких кварталах Рима приносила Бринато куда большие доходы. И все это здесь, рядом! Какой смысл затевать дело, половина которого решается в Сицилии, а половина — в Америке? В один прекрасный день американцы возьмут да перестанут платить. И что тогда делать? Ничего или почти ничего. Полный идиотизм!

«Коммиссионе» ведь единогласно отвергла предложение Дона Кафу. Но старик не отказался от своего проекта. Ради чего? Ради собственной смерти. Вот уж глупый упрямец!

Бринато сдержал дрожь отвращения.

Чужая глупость всегда выводила его из равновесия.

Болан остановился.

Едва ли на острове был человек в лучшей физической форме, чем Палач. Не было таких и среди мафиози. Эти лентяи никогда всерьез не работали над собой. Все часовые, которых видел Болан на наблюдательных постах, относились к своим обязанностям чрезвычайно небрежно и халатно. И виной всему чаще всего была лень. Теперь эти сопляки дорого платили за нее. Они не могли поймать Болана даже раненого, терявшего кровь на каждом шагу.

Тяжело дыша, Болан опустился на землю. Он слышал, как далеко внизу переговаривались его преследователи. В какой-то момент между двумя группами по недоразумению вспыхнула перестрелка. Появились глупые, ненужные жертвы.

Болан посмотрел на ночное небо, сориентировался по звездам и медленно, сберегая силы, продолжил свой путь.

Если бы «солдаты» были внимательны и настойчивы, они выследили бы Болана по каплям крови.

Но вот наконец Палач нашел то, что искал. Между корнями густого куста он заметил черную дыру. Ударами ноги Мак расширил ее и, запустив руку в открывшуюся нору, выгреб оттуда ком паутины. Он приложил ее к ранам, и через несколько минут кровотечение остановилось. Спустя час Болан добрался до заброшенной черной шахты, где он спрятал свой ящик с оружием. В туннеле Мак вскрыл его и достал аптечку. Наконец-то он сможет позаботиться о себе. Чтобы возместить потерю крови, Болан сделал внутривенную инъекцию альбумина, затем как следует перевязал раны, проглотил пригоршню драже витамина В12 и столько же витамина Е. Мак завершил лечение ударной дозой пенициллина, введя в ягодицу почти миллион единиц антибиотика, и съел плитку шоколада с протеином. Выйдя на поверхность, Болан взглянул на небо: до рассвета оставалось часа четыре. Этого достаточно, хватило бы только сил.

Палач понимал, что выполнил лишь самую легкую часть операции, а потому взялся за работу как одержимый.

На марше солдат-пехотинец больше напоминает вьючное животное, нежели бойца. Но такое снаряжение уместно лишь до того момента, пока не завяжется бой. На своей собственной спине пехотинец тащит все: продукты питания, воду, боеприпасы, оружие, одежду и спальный мешок. Сам по себе такой солдат — автоматная боевая единица. А если он еще и артиллерист, то вместе с ним непременно будут боеприпасы к миномету, базуке или пулемету...

Таким солдатом и был теперь Болан.

Альбумин, антибиотики, витамины и шоколад сделали свое дело: Болан вновь обрел силы и взялся за работу.

Прежде всего он вытащил из шахты минометы и установил их на заранее присмотренных позициях. Затем из ящика появились боеприпасы и артиллерийская буссоль в деревянной коробке. Болан аккуратно разложил на земле мины и на каждую надел дополнительные шайбы вышибного заряда. Кроме фугасных зарядов, у Болана были мины, начиненные белым фосфором, которые обладали не только мощным разрушительным действием, но и окутывали цель плотным облаком белого дыма.

Болан снова спустился в штрек шахты и вынес гранатомет М 79, притащил ящик гранат к нему и присел передохнуть.

Некоторые мафиози все еще не успокоились и продолжали поиски в темноте. Но во всех их действиях чувствовались пробелы в подготовке и слабая дисциплина. Они шумели, словно стадо быков. Приказы, которые они, как им казалось, отдавали вполголоса, долетали до Болана настоящими воплями, и он почти пожалел этих недоучек.

Переведя дух, Болан спустился в шахту за «браунингом» и патронами.

Какими только видами оружия не довелось ему как профессиональному солдату пользоваться за последние десять лет! Он дважды побывал во Вьетнаме, где и получил кличку Палач, участвовал в десятках боевых операций, и, кажется, не было на свете оружия, которое он не держал бы в собственных руках. Таково было его решение. Болан отлично знал «достоинства» примитивного оружия, изготовленного в Китае и Северном Вьетнаме, которое с одинаковым успехом могло либо превратить в кровавую кашу лицо своего владельца, либо поразить врага. Должным образом Мак оценил и самые совершенные виды оружия шведского производства. Но после стольких лет боевой практики сержант Мак Болан пришел к твердому заключению, что ни одно из них — ни одно! — не могло сравниться с BAR[3].

Безусловно, у «браунинга» тоже есть свои недостатки. Без магазина он весил шестнадцать фунтов. С магазином на двадцать патронов его вес достигал уже двадцать фунтов. А длина превышала метр! Стрелял он пулями 30-го калибра длиной в палец, и пружинные магазины весили тоже немало.

Однако «браунинг» имел огромное преимущество в сложных климатических условиях, будь то жаркая пустыня или влажные джунгли.

Браунинг сконструировал эту винтовку еще в 1917 году, когда ее с нетерпением ждали на полях сражений первой мировой войны!

Прошли годы, но до сих пор ни одно оружие не может сравниться по эффективности с «браунингом». Любой дурак мог собрать винтовку и уложить целый полк с расстояния в полкилометра. Мак Болан мог поражать отдельные цели на расстоянии более километра. Максимальная эффективная дальность стрельбы «браунинга» превышала три километра.

Болан давно облюбовал «браунинг», и еще в Нью-Йорке ему показалось, что этот автоматический карабин очень пригодится в горах Сицилии...

В ночной тишине голоса самых настырных преследователей раздавались все ближе и ближе.

Болан решил, что наконец-то настало время дать им понять, кто здесь хозяин положения.

Он взял мину, поставил ее на боевой взвод и опустил в ствол миномета. Мина скользнула в глубокое чрево трубы, а Мак тут же закрыл уши. Взорвался вышибной заряд, и мина с глухим шумом вылетела из трубы миномета, словно пробка из гигантской бутылки шампанского.

Послышался голос:

— Эй, Франко? Что это было, а?

— А черт его знает. Мне показалось, что там вверху что-то сверкнуло.

Стоя на коленях рядом с минометом, Болан терпеливо вел отсчет.

Ему было наплевать, куда упадет мина. Куда важнее был эффект, который произведет взрыв, обстановка хаоса и смятения.

Едва Болан успел произнести про себя «ноль», как он увидел взметнувшийся далеко внизу оранжевый гриб, окутанный облаком дыма. Все свершилось в полнейшей тишине. И лишь когда из черного жерла миномета вылетела вторая мина, до Мака долетели отголоски далекого взрыва.

— А это что? — снова раздался тот же голос.

— Какой-то взрыв... Черт! Посмотри-ка сюда!..

В это время ухнула вторая мина, словно действующий вулкан, поднимая к небу фонтан земли, дыма и огня.

— Черт побери! Он проскочил мимо нас! Он уже внизу!

— Да нет, нет! Я знаю этот звук. Это миномет. Он здесь, наверху и стреляет по нам из миномета!

— Да брось ты! — живо возразил первый голос. — Он уже внизу! Иди сюда!

— Я знаю, о чем говорю, — стоял на своем Франко. — Иди, куда хочешь! Я никуда не пойду. Я знаю, что он там, наверху!

«Ты слишком много знаешь, Франко, — подумал Болан, — ты уже мертвец, но вот этого ты еще не знаешь».

Он услышал, как первый «солдат», словно медведь, начал шумно спускаться вниз, не переставая звать своего напарника:

— Иди сюда, ко мне!

Болан опустил в минометную трубу третью мину.

Всякий раз при выстреле он не только закрывал уши, но и отворачивался от черной трубы, чтобы вспышка не слепила глаза. Лишь тот, кто ни разу не стрелял из миномета, может утверждать, что выстрел не сопровождается вспышкой пламени. Пламя есть и достаточно яркое, чтобы на мгновение ослепить человека и позволить внимательному наблюдателю засечь огневую позицию.

Не потеряв остроты зрения, Болан достал «беретту» и спокойно стал ждать появления хитрого Франко, положив локти на колени. А вот и он. Сопит так громко, словно у него не легкие, а дырявые кузнечные мехи. Мак позволил Франко увидеть себя, проблеять какое-то предупреждение, утонувшее в грохоте последнего взрыва, а затем выпустил в него три пули.

Палач поднялся, подошел к убитому Франко, перевернул труп и увидел, что он зря израсходовал два патрона — это оказалось излишним. Болан оттащил тело в кусты, снова присел возле миномета и развернул шоколадку.