Сильнее Скотленд-Ярда

Глава 6 Человек, который носил парик

Возвращаясь домой, Леон Гонзалес отчётливо чувствовал взгляд преследовавшего его человека. Это ощущение не покидало его в течение всего пути от Борсайд-Билдинг до Джермен-стрит, но он не предпринял ни малейшей попытки его проверить.

Войдя в квартиру, он коротко кивнул Манфреду и, скинув плащ, осторожно выглянул в окно.

— Кого ты высматриваешь, Леон?

— Жана Протеро, Борсайд-Билдинг, 75… А, вот и он!

— Кто это?

— Жан Протеро. Очень предприимчивый господин, осмеливающийся среди бела дня появляться на Пикадилли…

— Вор?

Леон расхохотался.

— О, нет! Это гораздо более сложная личность. Прежде всего, этот преступник совершенно лыс, а, как тебе хорошо известно, подавляющее большинство преступников носят более или менее густую шевелюру. Этот же не имеет на голове ни одного волоса, лыс как колено… Корабельный повар на грузовом пароходе, курсирующем между Канарскими островами и Саутгемптоном. Имеет очень красивую молодую жену и шурина — взломщика, правда, не слишком знаменитого. Случайно узнал, что я — один из Четырёх Справедливых…

Последнюю фразу Гонзалес произнёс как можно более беззаботно.

— Откуда тебе это известно? — спросил Манфред после минутного молчания.

— Много лет назад, в те времена, когда весь мир ополчился против преступной организации, именуемой Четырьмя Справедливыми, одного из них, то есть, тебя, дорогой Джордж, удалось, как ты помнишь, упрятать за решётку. Когда мы с Пойккертом устроили тебе побег, то все оказались на борту яхты принца Астурийского, четвёртого члена союза Справедливых…

— Поверь, я не забыл…

— Так вот, на этой яхте находился и Жан Протеро… Я никогда не забываю однажды виденного лица, но, к сожалению, не я один обладаю подобным качеством. И когда он увидел меня в Борсайд-Билдинг…

— А что ты там делал?

— Там живут, ничего не зная друг о друге, два преступника, страдающие дальтонизмом…

Манфред уловил в голосе восторженные нотки и приготовился выслушать небольшую лекцию на тему «Физиология и криминалистика».

— Но меня интересует Протеро, — поспешил он перебить Леона.

— Один из этих субъектов является сводным братом жены Протеро. Я познакомился с ней…

— А заодно и с мужем…

— Да, когда я спускался по лестнице, он поднимался мне навстречу, но тогда я не узнал его потому, что он успел укрыться в тени. Узнал его я лишь сегодня, при второй встрече. Он следил за мной до самого дома… Интересно, понял ли он, что я тоже узнал его? Мне не привыкать играть со смертью, но…

Манфред положил ему руку на плечо.

— Это настолько серьёзно? Думаю, его положение ещё опаснее. Я не хотел бы, конечно, убивать человека лишь за то, что он опознал нас…

— Ты прав, — сказал Леон. — Это и не потребуется. Разве только…

— Что?

— Разве только Протеро действительно любит свою жену… В этом варианте дело осложняется…

На следующее утро Леон вошёл в спальню Манфреда с чашкой чая, которую обычно подавал слуга.

— Что случилось, Леон? Ты не ложился всю ночь?

На Гонзалесе был фланелевый халат, под которым виднелся галстук.

— Я сидел в столовой и курил трубку мира.

— Всю ночь?

— Да. Мне нужно было прислушаться…

— Неужели всё так серьёзно?

Леон улыбнулся.

— Я попрошу тебя об одном одолжении.

— Пожалуйста.

— Не говори сегодня о Протеро. Поболтаем на отвлеченные темы, например, о сельском хозяйстве, как и подобает честным андалузским помещикам. Да, причём, по-испански.

Манфред нахмурился.

— К чему эта таинственность? Ну, хорошо, если тебе так угодно, будем говорить о сельском хозяйстве, причём, по-испански.

Гонзалес церемонно поклонился.

— Не будете ли вы столь великодушны, синьор, позволив мне посетить вашу ванную комнату? — спросил Манфред по-испански.

Гонзалес отвесил поклон, достойный героев Лопе де Вега.

В этот день не произошло ничего особенного.

Один раз Манфред чуть было не заговорил о Протеро, но Леон, словно угадав его мысли, предостерегающе поднял палец. Сам он говорил об антропологии, о криминалистике, о дальтонизме, о судебных курьёзах и сельском хозяйстве, но ни словом не обмолвился о том, что так волновало обоих…

После ужина он ненадолго ушёл и, вернувшись, торжественно объявил, что теперь они могут разговаривать на любые темы.

Манфред вопросительно поднял брови.

Гонзалес приставил к стене стул, взобрался на него и, напевая какую-то мелодию, снял заслонку с вентиляционного отверстия в стене.

— Как тебе понравится это чудо техники, Джордж?

Приставив второй стул, Манфред увидел в вентиляционном отверстии небольшой чёрный ящичек с серым диском по центру.

— Микрофон, — пояснил Леон. — Этот господин провел довольно скучный день, выслушав такой набор всякой ерунды, да ещё по-испански.

— Но… — начал Манфред.

— Всё в порядке. Он уже ушёл. Впрочем, для верности…

Он ловко разъединил провода.

— Протеро явился вчера вечером, — продолжал Гонзалес. — Он снял комнату как раз над нами. Я слышал его разговор со швейцаром… А потом, уже ночью, я услышал шорох в вентиляционной трубе…

Леон поставил на место заслонку и спрыгнул со стула.

— Его жена каждый день ровно в одиннадцать отправляется за покупками. Она — женщина пунктуальная. Мы с тобой должны повидать её.

— Какого дьявола?

— Ты должен внимательно посмотреть на неё и сказать мне, способен ли ради неё абсолютно лысый человек пойти на преступление.

— А кто жертва?

Леон расхохотался.

— Я!

Манфреду довелось увидеть миссис Протеро за несколько минут до одиннадцати.

Леон тихонько дотронулся до его локтя и шепнул:

— Она.

Улицу пересекала молодая женщина.

Она была красива и хорошо одета, гораздо лучше, чем можно было предположить, зная её социальное происхождение.

— М-да, она в самом деле хороша, — заметил Манфред.

Миссис Протеро остановилась у витрины ювелира, и Манфред смог рассмотреть её вблизи: тонкие черты лица, полные алые губы, большие карие глаза…

— Что скажешь, Джордж?

— Чертовски красива.

— В таком случае я тебя представлю ей.

Миссис Протеро, узнав Гонзалеса, улыбнулась.

— Доброе утро, доктор! Что вы здесь поделываете в такой ранний час?

Манфред увидел чудесный ряд жемчужных зубов. Хотя её манера говорить и не отличалась светским лоском, но голос звучал приятно и мелодично. Он обратил внимание на то, что она называла его друга доктором.

— Мы идём из госпиталя, это доктор Зельберт, — представил Леон своего спутника. — А вы, очевидно, за покупками?

Она кивнула.

— Собственно, сегодня и не было необходимости выходить. Вот уже три дня как мой муж в доках…

— Вы видели сегодня утром своего брата?

По лицу женщины скользнула тень.

— Нет, — коротко ответила она.

Видно было, что она не особенно гордится подобным родством.

Они обменялись ещё несколькими фразами, после чего друзья откланялись и удалились.

— Ну что, способен ли ради неё пойти на преступление лысый человек? — спросил Леон.

— Пожалуй, да. Но чего ради ему убивать тебя?

— О-о! — загадочно протянул Леон.

Дома они обнаружили несколько писем. Внимание Манфреда привлёк конверт, украшенный замысловатым гербом.

— Лорд Пертхем, — прочитал он на конверте. — Кто это?

— Где-то я встречал это имя, — ответил Гонзалес. — И что же угодно лорду Пертхему?

Манфред вскрыл конверт.

Далее следовала приписка:

Манфред потёр подбородок.

— Я что-то не испытываю желания ужинать сегодня в аристократическом обществе.

— А я, — решительно заявил Леон, — всегда восхищался хорошей английской кухней. Кстати, лорд Пертхем известен как незаурядный гастроном…

Ровно в восемь друзья входили в большой дом лорда. Лакей торжественно принял их пальто и шляпы, а затем проводил в просторную, но несколько мрачную приёмную.

Там их встретил высокий стройный человек лет пятидесяти на вид.

— Кто из вас мистер Фуентес, господа?

— Это я, — ответил Манфред, — но известный криминалист — мой друг.

— Чрезвычайно рад познакомиться с вами, но прошу извинить меня, господа. Из-за досадной оплошности письмо, предназначавшееся мистеру Фейру, не было отправлено своевременно. Я узнал об этом полчаса назад. Надеюсь, вы не очень обескуражены…

Манфред пробормотал нечто трафаретное, полагающееся в подобных случаях.

Через минуту в комнату вошла дама.

Она была худа и костлява. Её бесцветные водянистые глаза и тонкие бескровные губы были совершенно лишены привлекательности, как и всё её тусклое лицо. Она хмурила лоб, и это ещё больше уродовало её.

Леон Гонзалес тут же пришёл к заключению: неприветлива, подозрительна, жестокосердна, неблагодарна, высокомерна.

Дама небрежно протянула руку гостям, увеличив число складок на лбу.

— Можно сесть за стол, — проронила она, ни к кому не обращаясь.

Ужин проходил в тягостном молчании. Лорд заметно нервничал, но гости не теряли хорошего расположения духа.

Когда хозяйка встала из-за стола и удалилась, лорд Пертхем едва смог подавить вздох облегчения.

— У миледи сегодня вышла размолвка с поваром, — произнёс он извиняющимся тоном.

Далее он заговорил об особых чертах лиц и характеров своих слуг, делая заключения, которые свидетельствовали о весьма поверхностном знакомстве с криминологией. Леон не счёл нужным опровергать дилетантские выводы хозяина дома. Попутно выяснилось, что интерес лорда к криминологии вызван реальной угрозой его собственной жизни…

— Ну, довольно о печальном, — сказал лорд Пертхем. — Пора подняться наверх и присоединиться к миледи.

Манфред готов был спорить, что все познания лорда в области криминологии состояли из отдельных фраз, специально заученных для нынешней встречи.

Поднявшись по широкой лестнице, они вошли в маленькую гостиную. Лорд, казалось, был удивлён тем, что там никого не оказалось.

— Странно… — проговорил он.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежала миледи. Она была мертвенно бледна.

— Пертхем! — воскликнула она. — В моей гардеробной… какой-то человек!

— Грабитель?! — лорд выбежал из комнаты.

Друзья хотели последовать за ним, но он остановил их.

— Прошу, останьтесь в обществе миледи, господа! Вызови Томаса, дорогая!

Он исчез за одной из дверей. Там послышались шум и крики. Затем раздался выстрел…

Манфред кинулся к двери, но на пороге её показался лорд с дымящимся револьвером в руках.

— Боюсь, что я убил этого человека, — сказал он.

Увидев убитого, Гонзалес не смог подавить возгласа изумления.

— Вы его знаете? — спросил лорд.

— Да, — спокойно ответил Леон. — Я давно интересовался этим человеком… Это тот самый преступник, который страдал дальтонизмом…

Он узнал в убитом брата миссис Протеро.

Оба друга отправились домой, оставив лорда Пертхема в обществе сыщика из Скотленд-Ярда. Миледи билась в истерике.

Гонзалес опустился в кресло и закурил.

— Леон…

Он не шевельнулся.

— Леон!

Гонзалес поднял глаза.

— Брат миссис Протеро совершенно случайно оказывается именно в доме лорда Пертхема, — проговорил он. — А в кармане лорда Пертхема совершенно случайно оказывается револьвер. Следовательно, револьвер был при нём и во время ужина…

— Ничего странного, — заметил Манфред. — Он получал угрожающие письма, жизнь его была в опасности и…

— Ты обратил внимание на правую руку убитого? — перебил его Леон.

— Нет.

— И зря, — бросил Леон, направляясь в свою комнату.

Вскоре он возвратился, держа в руках два металлических предмета, похожих на чашки электрического звонка. К каждой чашке было прикреплено длинное остриё.

— Машина времени? — улыбнулся Манфред.

— Чертовски хочется спать, — ответил Леон.

Он запер дверь и прикрепил к ней один из звонков. Теперь при малейшем её движении раздавался пронзительный звон.

— Всё в порядке, — пробормотал Гонзалес и направился к окну.

— Предполагаешь непрошеный визит?

— Уверен.

Леон осмотрел окно. Запор не удовлетворил его. Закрепив окно клином, он поставил сигнальное приспособление и на дверь комнаты Манфреда.

Глубокой ночью раздался сигнальный звонок. Манфред вскочил с постели и поспешил в гостиную, но его опередил Гонзалес. Щёлкнув предохранителем браунинга, он резко распахнул входную дверь и произнёс не без торжественности:

— Входите, лорд Пертхем!

Несколько мгновений царила напряжённая тишина, затем в комнату вошёл человек в смокинге, но без шляпы. Манфред удивлённо взглянул на его совершенно лысую голову.

— Располагайтесь, милорд, — спокойно произнёс Леон. — Да, не забудьте вручить мне ваш револьвер.

Не было никаких сомнений в том, что перед ними стоял лорд Пертхем, но что стало с его пышной седеющей шевелюрой? Манфред увидел, как его друг бесцеремонно залез в карман к лорду и извлёк оттуда револьвер.

Лорд опустился в кресло и закрыл лицо руками.

— Манфред, ты помнишь такое имя: Джордж Фернсайд?

— Фернсайд?.. День моего побега… яхта герцога…

— Совершенно верно. Он перед тобой… Вы унаследовали титул шесть лет назад, не так ли, милорд?

Лорд кивнул и неожиданно выпрямился. Лицо его было покрыто мертвенной бледностью.

— Что ж, я умею проигрывать, господа. Что вы хотите со мной сделать?

Гонзалес улыбнулся.

— Мне лично не очень улыбается предстать перед судом в качестве свидетеля по делу о двоежёнстве лорда Пертхема…

— Я пришёл сюда, чтобы убить вас, — прохрипел лорд.

— Это понятно, — ответил Манфред. — Но что стоит за всем этим, Леон?

— Думаю, лорд Пертхем даст более исчерпывающий ответ на этот вопрос, — проговорил Гонзалес.

Лорд огляделся по сторонам.

— Не могу ли я попросить стакан воды?

Леон выполнил его просьбу.

— Да, — начал свой рассказ лорд, — тогда, в ту ночь, я был на яхте герцога… Он изложил мне пространную, но не очень убедительную версию вашего появления на судне… Лишь в Испании, когда я сошёл на берег и просмотрел английские газеты, мне открылась правда о Четырёх Справедливых и дерзком побеге их главаря… Но тогда эта история не затрагивала моих жизненных интересов… Тогда… я хотел повидать свет и счёл за лучшее достичь этой цели в роли простого матроса. Советую и вам, если когда-нибудь захотите…

— У нас другие цели, — сказал Леон.

— И другие роли, — добавил Манфред.

— Как-то, во время плаванья в Австралию, я заболел, и у меня выпали все волосы… В это же время я унаследовал титул лорда Пертхема, но продолжал жить жизнью настоящего матроса… Как-то в одном из театриков восточной части Лондона я повстречался с Мартой Грей и… влюбился в неё…

— Вы женились на ней? — спросил Леон.

— Нет, — быстро ответил лорд. — В то время я уже начал уставать от роли простого моряка и был настолько глуп, что позволил уговорить себя жениться на миледи и возвратиться в общество… О, это был сущий ад! Я имею в виду супружескую жизнь с миледи… Да вы и сами могли убедиться… Весь этот ужас гнал меня к Марте Грей… Она чудесная женщина, лучшая из каких-либо живших на земле… И я… женился на ней… К тому времени я заказал себе парик… Джордж Фернсайд стал одновременно лордом Пертхемом и Жаном Протеро. Первый носил пышную шевелюру, второй был абсолютно лыс… Марта не обращала на это внимания. Я был счастлив с нею… Временами я покидал её, говоря, что отправляюсь в плаванье, а когда я возвращался к ней, миледи считала, что я совершаю деловую поездку в Америку…

— Человек, которого вы застрелили, был сводным братом Марты?

Лорд кивнул.

— Он опознал меня. Во время схватки ему удалось стащить с меня парик…

— Я заметил у него в правой руке клок седых волос, — заметил Гонзалес.

— Он уже много лет тиранил и обирал свою сестру… А теперь у него появилась возможность полностью уничтожить моё счастье, как, впрочем, и у вас. Когда я увидел вас на лестнице, то сразу всё понял…

— Я там был совсем по другому делу, — сказал Леон.

— Что вы собираетесь предпринять? — спросил лорд.

— А вы? — ответил Леон вопросом на вопрос.

— Я выполню все ваши условия.

Леон встал и прошёлся по комнате.

— Когда закончатся все формальности, связанные с убийством, вы с миледи отправитесь в путешествие, и там, на фоне столь милой вашему сердцу экзотики, вы уговорите её дать вам развод. Вернувшись и оформив этот, не столь уж ненавистный для вас акт, вы превратите миссис Протеро в леди Пертхем. Что же касается парика, то…

— Это ваше личное дело, — закончил Манфред.

Лорд церемонно откланялся и вышел.

— Леон, а ты ведь аморальная личность! Ведь если леди Пертхем не согласится на развод…

Леон расхохотался.

— Это не имеет никакого значения. Он женился на Марте раньше, чем был взнуздан миледи. Я тщательно ознакомился с его брачными записями: прежде, чем появилась леди Пертхем, уже существовала миссис Протеро. Об этом достопочтенный лорд просто «забыл» нам рассказать!

— Ты отличный парень, Леон!

— Пожалуй, на сей раз ты прав, — скромно сказал Гонзалес.