Сильнее только страсть

Глава 16

С приходом весны, как и было ранее задумано, брат Уолдеф посетил нескольких предводителей кланов, в том числе самого Роберта Брюса в Канроссе, откуда сейчас и возвращался в Гленкирк. Брюс решил ехать вместе с ним: ему хотелось повидать Карлейля.

Они уже подробно обсудили сообщение Уолдефа об обстоятельствах гибели Уоллеса, сопоставили с тем, что знал или предполагал сам Брюс, и пришли к некоторым выводам о событиях, произошедших на самом деле семь лет назад, перед тем как был предан, схвачен и казнен их старый друг, отличившийся в битве при Стерлинге и во многих других сражениях.

Оказывается, первым, к кому тогда обратились с ведома английского короля посланцы графа Уорика с предложением выдать Уоллеса за большую мзду, был не кто иной, как младший брат Брюса – Эдвард. Он якобы ответил презрительным отказом и словами «У нас, в Шотландии, брат не предает брата, как то делают в вашей Англии». А затем напрочь выкинул неприятный случай из головы и ничего не сказал даже Роберту, что очень похоже на довольно легкомысленного, беспамятного Эдварда.

Еще Уолдеф сообщил Брюсу, что, как ему рассказали, граф Уорик с возмущением говаривал в те дни, что «за голову Уоллеса король отвалил такие деньги, на которые можно было бы набрать, вооружить и одеть целую армию, а не только подкупить полунищего шотландского лорда».

Брюс слушал монаха, хмурясь больше и больше, соглашаясь во многом с его выводами и делая свои заключения, одно из которых привело к тому, что он затребовал списки воинов, находившихся в те годы в подчинении у предводителей кланов.

И что же он увидел? У Дугласа, Морэ, Дункана под командованием состояло по нескольку тысяч воинов, их войска понесли большие потери. У Карлейля – всего семьсот человек, и большинство из них удалось сохранить, да и сражались они как добрая тысяча. Макларен и Кит тоже потеряли немало воинов. У Макинтоша, Кэмпбелла и Грэма осталось по четыре сотни. И только у Мантита резко возросло количество воинов после 1306 года. Не нарожал же он их сам? А может, у него появилось много денег для вербовки воинов? Спрашивается: откуда деньги?..

– Удивительно, – поделился своими размышлениями Брюс, – что Мантит тогда не попытался захватить власть в стране, хотя сделался самым могущественным из лордов, а я находился в ссылке на Гебридах. Трусость, что ли, помешала? Или, быть может, чувство стыда за совершенный грех?.. Хотя какой в нем стыд?.. Только алчность да коварство...

В то время как брат Уолдеф и Брюс приближались к Гленкирку, Джиллиана вышла из дома Джейми. Она навещала Агнес, которая находилась уже на седьмом месяце беременности, принеся ей очередную порцию целебных трав. У золовки она задержалась недолго, ее ждали в замке дела по хозяйству.

Она уже дошла до выступа скалы, где нужно свернуть на крутую тропу, взбираться и спускаться по которой стало для ее золовки трудновато, когда из-за кустов, росших на опушке ближней рощи, выскочили внезапно несколько человек и преградили ей путь: двое мужчин встали прямо перед ней, двое сзади. Сразу же ей набросили на голову толстое одеяло, и, прежде чем она сумела вытащить кинжал из корзинки, ее связали, а корзинку вырвали и бросили на землю.

Все же она успела заметить лицо одного из нападавших. Оно показалось ей знакомым: сломанный нос, шрам через всю щеку – она, кажется, видела его в тот день, когда возвращалась с Карлейлем и Брюсом из Виндзора в Шотландию и их отряд атаковали на горном перевале, к югу от Канросса. Человек со сломанным носом был в числе нападавших.

Она не сопротивлялась, вспомнив совет отца: никогда не оказывай сопротивление, когда оно бесполезно, выжидай удобного случая. Однако до того как ее обвязали веревкой, успела положить руку на второй кинжал, спрятанный в куртке.

Один из похитителей не без труда взвалил ее на плечи и понес. Мужчины о чем-то переговаривались, но через толстое одеяло и за топотом их шагов она почти ничего не могла разобрать. Судя по тому, что ветки начали хлестать по телу, они вошли в лес. Зацепившись юбкой за ветку, Джиллиана чуть не свалилась с плеч своего похитителя, а юбка треснула и часть ноги обнажилась – Джиллиана почувствовала, как обдувает кожу свежий ветер.

Мужчины шли туда, где оставили лошадей – милях в двух от селения; шли по возможности скрытно, опасаясь, чтобы их не заметил кто-нибудь из местных жителей или, что куда хуже, местная стража. Они часто сменяли друг друга – груз был нелегким, и Джиллиана побывала раза по два на плечах у каждого.

Она не испытывала страха. Ее переполняли гнев, ненависть к мерзавцам, осмелившимся похитить ее. Только зачем? Она ни минуты не сомневалась, что не для своего удовольствия. Нет, они выполняли чей-то заказ. Оттого она не боялась насилия с их стороны. Но кто же заказчик? И что он хочет от нее?

Нужно оставаться спокойной, твердила она себе, и выжидать... удобного момента. Она должна, обязана найти выход! Отец, не простил бы ей такой слабости.

Почти не сознавая, что делает, она начала молиться, беззвучно шевеля губами...

И Бог – или просто удача, а может, какой-то случайный поворот колеса судьбы – услышал ее.

Дойдя до пологого склона долины Гленкирк, Брюс первым услышал какой-то странный звук, отдаленно напоминающий конское ржание. Звук становился явственнее, и они с Уолдефом поняли: где-то поблизости лошадь попала в беду. Ни один шотландец не мог в те времена оставить в беде коня, своего главного помощника и едва ли не члена семьи: не сговариваясь, оба повернули на услышанный тревожный звук.

И действительно: за деревьями стояли привязанные пять лошадей, поводья у них так перепутались, что грозили удушить одну из них.

Брат Уолдеф, кряхтя, слез с седла и высвободил несчастное животное, Брюс, не сходя с коня, все с большим подозрением вглядывался в конскую группу.

Пять лошадей, оседланных и скрытых от посторонних глаз за деревьями, недалеко от замка Карлейля. Кто на них приехал, и кто должен уехать? Кому понадобилось идти пешком по долине, вместо того чтобы ехать верхом?

– Брат Уолдеф, – негромко сказал Брюс. – Мне не очень нравится то, что мы видим. Давайте потратим немного времени и проследим, кому принадлежат лошади. Спрячемся за деревьями.

Так они и сделали: стояли и терпеливо ждали дальнейшего хода событий, а ничего не подозревавшие похитители приближались к оставленным лошадям вместе со своей жертвой.

Но благородная фортуна не ограничилась только появлением Брюса и Уолдефа.

Джейми Джилли в очередной раз возвращался из замка в селение проведать жену. Он был наслышан, что первая беременность зачастую протекает довольно тяжело. К тому же Агнес уже в том возрасте, когда давно полагалось бы родить первенца.

Не доходя до селения, у самого поворота к нему он увидел валявшуюся на земле корзинку, с которой обычно ходила Джиллиана, и возле нее – многочисленные следы от мужской обуви. Немедленно отправив первого встреченного им человека в замок – сообщить лорду Карлейлю о своих подозрениях, он сам предпринял попытку разгадать цепь странных обстоятельств.

Карлейль, которого уже начало беспокоить отсутствие жены, услышав сообщение от Джилли, впал в такую ярость, что у него помутилось в глазах. Кто посмел вторгнуться в его владения к увезти Джиллиану? Он не мог ни думать, ни рассуждать, он стал действовать. Ему хотелось одного: убить, уничтожить негодяев!

Меньше чем через четверть часа он уже собрал человек двадцать воинов и возглавил преследование предполагаемых преступников. К его отряду присоединился Джейми, старавшийся держаться ближе к своему хозяину и шурину, видя, в каком тот состоянии.

Однако немалую часть гнева Карлейль направил на самого себя, переоценившего спокойствие обстановки, собственную безопасность, а также способность Джиллианы к самозащите. Ведь кто она? В сущности, почти ребенок, семнадцатилетняя девчонка, возомнившая себя настоящим взрослым воином и к тому же ангелом праведного возмездия. Не много ли для одного человека? И вот теперь сама стала жертвой чьей-то мести...

Он ехал по лесу, не обращая внимания на хлеставшие его ветви деревьев, моля об одном: чтобы с ней не случилось ничего плохого! Ничего...

Между тем Джиллиана почти оправилась от неожиданности и приобрела способность здраво рассуждать, ощутив в себе силы к сопротивлению, тем более что у нее в руке был кинжал, с которым она неплохо умела обращаться.

Похитители остановились около оседланных коней, поставив Джиллиану на землю.

Брюс и Уолдеф внимательно всматривались в незнакомых людей. И вдруг брат Уолдеф едва сдержал крик невыразимого удивления, узнав в одном из мужчин худощавую фигуру и мальчишеское лицо хорошо известного ему Питера Энгера. А затем он и Брюс обратили внимание на жертву, с головой завернутую в одеяло, на оголенной ноге которой красовался шрам, показавшийся монаху знакомым... Да что же происходит? Кто же похитители, а теперь ясно было, что они похитители, и кого они взяли в плен?.. Брюс уже бесшумно вытащил меч из ножен, приготовясь к действиям. Ему тоже показалось... нет, он почти уверен, что знает, у кого видел на ноге след от раскаленного железа...

– Замучился с нашим грузом, – отдуваясь, проговорил один из мужчин. – Давайте уложим ее на лошадь, привяжем, и дело с концом.

– Погоди, – сказал Питер. – Сначала я хочу с ней немного поговорить... То есть... сам понимаешь.

– Что, прямо здесь? Мы ж недалеко от Гленкирка. Надо скорей сматываться!

– Вот именно, что здесь, – подтвердил Питер. – На земле Карлейля. А когда привезем на место... к тому, кто нас послал, разве он допустит кого-нибудь до нее?

Третий мужчина загоготал.

– Интересно посмотреть, как ты с ней справишься. Сколько из нас должны будут ее держать, а?

– Ладно тебе! – окрысился Питер. – Кладите ее на землю и снимите одеяло... Сначала я, а потом и вы. Угощайтесь!

Джиллиана слышала обрывки разговора, не вполне понимая смысл. Но вот веревки ослаблены, одеяло сорвано, ее грубо бросили спиной на землю, и первым, чье лицо она увидела над собой, оказался Питер Энгер. Однако она ничем не выдала своего изумления.

– Ну, ну, леди, – сказал он насмешливо. – Не притворяйся, будто не узнала меня.

Она продолжала молчать. Он злобно пнул ее ногой и прошипел:

– Сейчас познакомишься со мной получше!

Собрав все силы, какие в ней были, до боли в руке сжимая в складках одежды кинжал, она произнесла:

– Не думаю, что ты со мной справишься, Даже с помощью остальных трех негодяев.

Ее спокойствие не могло не подействовать на похитителей, трое из которых, за исключением Питера, знали, как ведут себя женщины, кого похищают и подвергают насилию: обычно заливаются слезами и молят о пощаде. А эта девчонка...

Один из мужчин даже отошел в сторону: ему расхотелось принимать участие в том, что задумал Питер. Другое дело – доставить жертву к тому, кто их послал, и получить неплохие денежки за молчание.

Питер беспомощно посмотрел на них.

– Подержите хотя бы руки, – сказал он не очень уверенно. – Я уже говорил: потом можете вы...

И тут из кустов с мечом в руке показался Роберт Брюс и крикнул:

– Первым буду я, мерзавцы!

Мужчины отскочили от Джиллианы, один из них заорал:

– Смотрите, Брюс!.. Брюс, не видите?.. Он один. Захватим его! Вот будет удача...

Джиллиана уже вскочила с земли, лезвие ее кинжала вонзилось в правую руку того из похитителей, кто стоял ближе. Почти одновременно она выхватила его меч и бросилась на Питера, который упал от неожиданности, но успел достать свое оружие и отразить ее первый удар. Двое других мужчин атаковали Брюса.

Из-за деревьев с другой стороны показался Джон Карлейль: он опередил свой отряд и первым вышел на похитителей.

Соскочив с коня и мигом оценив положение, он пришел на помощь Брюсу, его противниками оказались бывалые воины, к тому же отчаявшиеся, так как поняли: пощады им не будет в любом случае.

Джиллиана билась со вскочившим на ноги Питером, тоже понимавшим, что выхода у него нет, но тем не менее решившим, видимо, сражаться до конца. В свое время в часы долгих совместных тренировок в Виндзоре она изучила каждое его движение, каждый выпад, и сейчас ею владело странное, двоякое чувство: то ли они опять играют в войну, то ли у них уже схватка не на жизнь, а на смерть.

Но она и раньше превосходила Питера в умении владеть мечом и потому вскоре обезоружила его и, приставив острие к горлу, заставила встать спиной к дереву и стоять там с поднятыми руками и лицом, обезображенным страхом и ненавистью.

Мужчина, чью руку она ранила кинжалом, вознамерился скрыться в кустах, но подоспевший брат Уолдеф оглушил его ударом поднятой с земли палки.

Карлейль уже хотел, измотав своего соперника, человека со сломанным носом, проткнуть его мечом, когда Джиллиана, заметив его движение, на миг отвернувшись от Питера, закричала:

– Не убивай его, Джон!

Он послушал ее и, схватив того за руку, вывернул ему кисть так, что оружие упало на землю.

Роберт Брюс завершил бой с противником огромной силы ударом наискось, разрубив его чуть ли не пополам, и тут же вытер меч о траву и отвернулся, чтобы посмотреть, нужна ли кому-то его помощь, но с облегчением увидел, что уже не нужна, тем более что на поляне появились подоспевшие люди Карлейля.

Джейми, заметив первым делом Джиллиану с мечом, который она приставила к горлу Питера, велел двум воинам, прибывшим вместе с ним, схватить его. После чего она с облегчением швырнула чужой меч на землю.

Перед тем как Питера увели, она приблизилась к нему и, глядя прямо в лицо, произнесла:

– Скажи только одно: кто тот человек, к кому вы должны были меня доставить?

Питер опустил голову, и неизвестно, услышала бы она ответ, но здесь к ней обратился Карлейль.

– Почему, жена, – спросил он, – ты просила пощадить эту мразь со сломанным носом?

Она повернулась к нему и ответила:

– Потому что узнала его: он один из тех, кто напал на наш отряд, когда мы возвращались из Англии, кто хотел отбить у нас семью английских заложников.

Услышав ее слова, Брюс выхватил из ножен кинжал и шагнул к тому человеку, о ком шла речь и кого сейчас держали двое из людей Карлейля.

– Ну-ка ответь, – сказал он, – чьи вы люди? Кому служите?

Молчание длилось долго, и тогда Брюс, ткнув кинжалом в низ живота мужчины, повторил:

– Отвечай только «да» или «нет». Его имя граф Мантит? – Он сильнее надавил кинжалом. – Говори, или я оскоплю тебя, негодяй! Выхолощу, как паршивого мерина! Его зовут Мантит? Да или нет?.. Я хочу слышать чистую правду, а не вранье...

Негромкое хриплое «да» прозвучало, как оглушительный крик, и казалось, что его повторило эхо.

– Мантит? – тихо и удивленно отозвалась Джиллиана, но Брюс уже обратился к Карлейлю:

– Дай шестерых людей, Джон, и пускай они отведут оставшихся троих ко мне в Канросс. Там у меня есть тюрьма для такой мрази...

Покончив с пленниками, все собрались в обратный путь, Карлейль спросил у Брюса:

– Как вы здесь оказались с братом Уолдефом?

– Ехали к тебе, – ответил тот.

– Но почему Мантит? – повторила Джиллиана свой недоуменный вопрос. – Что он мог хотеть от меня?

– Чего бы он ни хотел, – воскликнул Карлейль, – я убью его!

Брюс и Уолдеф обменялись взглядами, и первый сказал:

– Знайте, мы провели кое-какое расследование и почти уверены теперь, что граф Мантит – именно тот человек, кто предал и продал за большое вознаграждение твоего отца, Джиллиана. И знаем, он хотел выкрасть у нас английских заложников и тем самым лишить меня возможности вернуть жену и дочь из английского плена. А еще велел похитить твою жену, Джон.

Карлейль смотрел на Джиллиану, лицо которой сначала побледнело, потом вспыхнуло румянцем от сдерживаемой ярости, и, зная, что происходит сейчас у нее в душе, он обнял ее за плечи и повелительно сказал:

– Ты ничего не будешь предпринимать сама! Обещай мне.

Она прикусила губу, легко освободилась от объятий. Что ответить? За время их совместной жизни она солгала ему лишь один раз: в ту ночь, когда сказала, что идет в туалетную комнату, а отправилась убивать Брюса. Но все равно она не привыкла лгать, не привыкла давать слово и не выполнять его и потому сказала сейчас:

– Я не могу обещать.

Брат Уолдеф не выдержал и пробормотал со стоном:

– Боже милостивый! Когда же прервется цепь предательств и насилия?

Никто ему не ответил, а Карлейль твердо повторил, обращаясь к Джиллиане:

– Я запрещаю тебе!

Она похолодела от угрозы в его голосе и с удивлением обнаружила, что испытывает больший страх сейчас, когда он гневается на нее, нежели тогда, когда ей на голову накинули одеяло и потащили неизвестно куда. И еще поняла, что дело даже не в боязни, а в том, что она не хочет вызывать и ощущать его гнев, но только лишь одобрение. Хочет быть не против него, а с ним.

Однако и уступить не хочет. Не может.

– Пожалуйста, – сказала она жалобным тоном, – не проси меня об этом.

Но и он проявил неуступчивость.

– Ты плохо слышала меня, жена? – сурово произнес он. – Я ни о чем не прошу, но велю сделать так, а не иначе.

Повисло напряженное молчание. Кажется, снова коса нашла на камень. Тишину нарушил Брюс, произнеся:

– Джон, у меня есть что сказать тебе, если не возражаешь. – Не ожидая ответа, он отвел Карлейля в сторону со словами: – Не нужно все начинать сначала, дружище.

– Черт возьми, Роберт! – вскипел тот. – Я не хочу, чтобы моя жена врывалась с кухонным ножом в спальню Мантита!

– Да, – Брюс потрогал свою левую руку, – помнится что-то похожее уже происходило.

Однако Карлейлю было не до шуток и не до воспоминаний.

– Совсем не женское дело, – возбужденно заговорил он, – мстить и обагрять руки кровью. Ей давно пора носить в своем чреве ребенка и думать о его благополучии.

– Звучит разумно, – согласился Брюс, искоса поглядывая на примолкшую Джиллиану. – И если твоя жена не придерживается того же мнения, то что же остается? – Он сделал вид, что глубоко задумался. – Неужели... боюсь даже говорить... тебе предстоит снова взять в руки плеть? Ведь никто из нас не желает такого поворота событий... Не правда ли, Джиллиана?

Та покачала головой – ей хотелось и плакать, и смеяться, и Джон тоже ощущал, как постепенно уходят раздражение и злость. Все-таки у Брюса этого не отнимешь – он неплохо умеет находить выходы из нелегких положений, и язык у него подвешен как надо.

Увидев, что напряжение спало, Брюс продолжал:

– А теперь совсем серьезно. Джиллиана, я питаю надежду, что ты согласишься, чтобы мы с Джоном разделили с тобой святое право наказать предателя твоего отца. Думаю, то же самое хотел предложить и Джон? Верно?

– Конечно, – пробормотал тот.

– Ты согласна, Джиллиана? – повторил Брюс.

– Да, – ответила та с улыбкой.

А брат Уолдеф подумал сейчас, что сам царь Соломон не разрешил бы так быстро и так мудро назревающий конфликт. И еще подумал монах, что с таким вождем Шотландия непременно станет свободной. Не может не стать.

После всего пережитого, лежа в постели с Карлейлем, уставшая от бурных событий и еще более бурных ласк, Джиллиана удовлетворенно шепнула мужу:

– Все-таки как умен наш Роберт. Наверное, я должна была выйти замуж за него.

– Напоминаю тебе, что он женат, – тоже шепотом ответил Джон. – И потому выкинь бредовую мысль из головы.

– Я хочу сказать, – уточнила Джиллиана, – он всегда умеет понять мою душу, проникнуть в нее.

– Чепуха! Зато я знаю, как проникнуть в твое тело.

В подтверждение этих слов рука Карлейля легла у нее между ног.

Джиллиана не ответила на призыв. Она медленно и нерешительно произнесла:

– Я понимаю, вы хотите ребенка, милорд супруг, и ждете его от меня.

Он ничего не ответил, потому что ее слова были чистой правдой, о которой знали оба. Да, он мечтал о ребенке, но и страшился его появления на свет, помня, что случилось с первой его женой.

– Я хочу от вас дитя, – снова заговорила Джиллиана, – однако не буду очень расстроена, если Господь не даст нам его в ближайшее время.

– Не будешь расстроена?

– Но ведь впереди у нас, – объяснила она ему, как непонятливому ребенку, – еще одна битва при Стерлинге и граф Мантит.

– Всего-то? – воскликнул он. – Одна крепость и один человек!

– Да, – уточнила она, – но крепость почти неприступная, а человек сильный и опасный. Подумать только, ведь кончик моего меча был возле его горла! Оставалось лишь...

– Не думай больше о нем! И то и другое свершится в недалеком будущем. Полагаю, сначала мы разделаемся с крепостью, а потом с предателем. – Он крепче обнял ее. – Со мной теперь твой подарок, «зуб змеи», он не подведет меня в бою. А с Мантитом у меня и собственные счеты: ведь он намеревался похитить тебя сегодня. Ты уже забыла о случившемся маленьком происшествии?

Она благодарно улыбнулась в темноте, погружаясь в глубокий сон.