Сирли, Сийм и секреты

18

Сирли вернулась из школы такой усталой, что сразу шлёпнулась на кровать и даже думать не могла о том, чтобы слетать к облачным балеринам. Учительница заставила их несколько часов подряд складывать числа, и чем дальше, тем больше и сложнее становились эти числа. Когда Сирли зажмурилась, перед её глазами закружились тройки и шестёрки, девятки и семёрки, нуль вертелся каруселью, а восьмёрка порхала как бабочка. От этого у Сирли разболелась голова; девочка лежала и печально думала, что завтра ей снова придётся идти в школу и складывать числа.

— А у вас других уроков разве нет? — спросила мама.

— Рисования и эстонского языка?

— Есть, и это чудесные уроки, — ответила Сирли.

— Но математичка такая хитрая, она звонит в учительскую и просит пригласить туда учительницу рисования. И пока учительницы рисования в классе нет, математичка сама врывается к нам и заставляет складывать всё новые числа. Она нам покою не даёт, на перемене ходит за нами хвостом, даже в сортир заходит и спрашивает, сколько будет семнадцать плюс сто.

— Да она просто ненормальная! — предположил отец. — В моей юности был в нашей школе учитель труда — дурак, каких мало. Он заставлял нас токарить и строгать, а на переменах ловил учеников, затаскивал в свой кабинет и не отпускал на другие уроки. Другие учителя не могли с ним справиться, так как этот трудовик был силён и злобен, а в кармане носил остро заточенные пассатижи, и все его боялись. Если у кого-то из ребят не получалось строгать, этот болван бил его по затылку деревянным молотком, так что глаза на лоб лезли. В конце концов мы с ребятами решили, что дальше терпеть его не желаем, и подмешали в столовой в его суп столярный клей. И у этого идиота челюсти склеились. Его увезли в больницу. И больше он в нашу школу не возвращался.

— Не может этого быть! — сказала мама, но отец побожился, что всё это — истинная правда.

— Это было в прежние времена, тогда попадались всякие типы, — пояснил он. — Но сейчас мне удивительно, что таких, как ваша математичка, подпускают к детям.

Мама испекла на вечер для Сирли большой торт со сливками, украшенный ананасными дольками, чтобы хоть как-то утешить бедную девочку. Сирли было приятно, но затем она взяла ананасные дольки и начала их пересчитывать.

— Эй, Сирли, деточка, дома тебе не надо считать! — сказала мама. Сирли охнула.

— Она совсем задурила мне голову!

Перед сном она уронила одинокую слезу и сказала:

— Завтра опять всё начнётся сначала.

Так оно и было. Сирли приходилось теперь каждый день складывать бесчисленные числа, и конца этой работе не предвиделось. Потому что когда один мальчик осмелился спросить учительницу, когда, наконец, закончатся числа, та ответила: никогда. Это огорчило всех детей, и некоторые потихоньку плакали, укрывшись за партами.

Теперь Сирли никак не удавалось навестить своих подруг — облачных балерин, и господин Баранн был очень доволен, что лифт каждый день работал без помех.

— Хорошо, что я задал перцу бездельнику дворнику, — размышлял он. — Людей надо ругать, быть с ними злым и требовательным, тогда всё пойдёт хорошо.

Но далеко не всё было хорошо. Погода испортилась. Солнце не показывалось на глаза, ночью не было видно Луну, и постоянно лил холодный дождь.

— Какой холодный и мокрый сентябрь, — решили люди. И никто не выходил из дома без зонтика.

Сийм теперь ходил к дворнику в гости один, у Сирли и на это не было времени. Дворнику было очень жалко девочку.

— Это бесстыдство — так мучить людей целыми днями, — рассуждал он. — Тем более детей. У детей должно быть время на игры и на то, чтобы подумать о своих делах. Иначе могут произойти ужасные вещи.

Погляди, погода какова! Это неестественно! Ясно, что Солнце и Луна чем-то опечалены!

— Солнце и Луна? — удивился Сийм. — Думаешь, им тоже жалко Сирли?

— Этого я не знаю, — сказал дворник. — Но за кого-то они точно переживают. Мир — сложная штука. Знал я одного мальчика, который мечтал, когда вырастет, стать пиратом. Но когда он вырос, то забыл обо всём и поступил на работу в дом торговли. Через несколько лет появились слухи, что ходить под парусами в море стало совсем невозможно, там сильно штормит, а время от времени на мирных людей нападает какой-то странный пиратский корабль. Прошло много лет, прежде чем этот корабль однажды в шторм потонул, и ещё больше времени, прежде чем море вновь успокоилось. А всё оттого, что тот мальчик оставил без присмотра свою детскую мечту. Этого делать нельзя! От этого могут случиться ужасные вещи! Мечта может опечалиться и понемногу рассеяться, а может и озлобиться, как случилось с тем кораблём. И это очень опасно.

— Так, значит, ты думаешь, что Солнце чья-то мечта? — спросил Сийм. — И что кто-то забыл его?

— Вполне возможно, — ответил дворник. — Чего только в жизни не случается.