Сияние луны

9

Мы ехали молча, Акита и воины были вежливы и уважительны к нам. Я надеялся, что сдача в плен спасет моих людей и Хироши, впрочем, меня самого вряд ли пощадят. Надо благодарить Араи за то, что обращается со мной, как с полководцем Отори, человеком своего класса, не унижает. Вскоре он казнит меня или заставит лишить себя жизни. Вопреки учению детства, словам Е-Ана и моему обещанию Каэдэ, у меня не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться.

Тайфун лишил воздух влажности, утро было солнечным и ясным. Мой разум с не меньшей ясностью понимал: Араи победил, я сдался, теперь покорюсь его воле и выполню любой приказ. Вот почему воины так высоко ценят свой кодекс чести. Он упрощает жизнь.

В голове всплывало пророчество, но я гнал его прочь. Ничто не должно сбить меня с верного пути. Я взглянул на Хироши. Мальчик ехал гордо, расправив плечи. Старая лошадь шла спокойно. Я подумал о воспитании, которое сделало храбрость второй натурой Хироши. Он интуитивно знал, как вести себя достойно. Жаль, что ему пришлось испытать поражение в таком юном возрасте.

Пройдя по побережью, тайфун оставил следы разрушения. Дома стояли без крыш, огромные деревья лежали корнями наружу, рис пригнулся к земле, реки вышли из берегов, запутались в дебрях и утонули быки, собаки и другие животные. А как же в Маруяме? Выдержала ли возведенная защита у полей? Что станется с людьми без нашего с Каэдэ покровительства? Кому будут принадлежать владения, кто о них позаботится? Они были моими на одно короткое лето, и все же я жалел о потере. Ведь столько сил вложил в восстановление угодий. Племя, несомненно, вернется и накажет тех, кто занял их место. Снова займется своим черным делом. Кроме меня, их никому не остановить.

Приближаясь к городку Шухо, мы увидели, как люди Араи ищут еду, грабя местное население. Такая огромная армия принесет немало бед. Воины заберут весь урожай, что успели собрать крестьяне, остальное уничтожит гроза. Хорошо, если, у здешних жителей есть тайные поля и секретные хранилища, иначе им придется голодать зимой.

Шухо известен холодными источниками, которые образуют озеро с прозрачно-голубой водой. Она, якобы имеет заживляющие свойства благодаря богине удачи. Видимо поэтому тут такая радостная атмосфера, несмотря на вторжение войска и буйство грозы. Солнечный день словно обещал возвращение успеха. Горожане уже занимались отстройкой и починкой, шутили, даже пели. Стук молотков, визг пил, плеск переполненных ручьев, сливались в единую жизнеутверждающую мелодию.

Мы ехали по главной улице, когда, к моему удивлению, кто-то выкрикнул мое имя:

– Такео! Господин Отори!

Я узнал голос, хотя не сразу вспомнил, кто это. Помог сладкий запах свежесрубленной древесины: это же Хиро, мастер-плотник из Хаги, который построил для Шигеру чайную комнату и соловьиный этаж.

Я увидел его на крыше. Хиро снова повторил:

– Господин Отори!

И вскоре мелодичное звучание города стихло: один за другим молотки зависали в воздухе, люди поворачивали головы.

Я уставился перед собой, притворившись, что не расслышал. Не хотелось злить Акиту. В конце концов, я был пленником. Мое имя звучало из разных уст, снова и снова, создавая гул, словно насекомые собрались у цветущего куста.

– Вас все знают, господин Отори, – прошептал Хироши.

– Молчи, – ответил я, надеясь, что горожан не накажут. Интересно, почему Хиро здесь, может, его выгнали из Срединного Края после смерти Шигеру? Как там дела в Хаги?

Араи остановился в небольшом храме вверх по склону. С ним была отнюдь не вся армия. Потом выяснилось, часть располагалась в Инуяме, остальные разбили лагерь на полпути между Хаги и Кумамото.

Мы спешились, за конями присмотрит Хироши. Мальчик собирался возразить, однако опустил голову и погрустнел.

Сакаи положил руку ему на плечо, и Хироши забрал уздечку Шана. С болью в сердце я смотрел, как конь послушно удаляется, на прощание подставляя под ладонь голову. Он не раз спасал мне жизнь, так не хотелось с ним расставаться. Неужели я его больше не увижу? Как же не хочется умирать. Эта мысль впервые пришла мне в голову. Дав на минуту волю чувствам, я пробудил в себе нутро Кикуты и выстроил из него защиту. Теперь только несгибаемая сила Племени поддерживала меня.

– Сюда! – велел Акита. – Господин Араи хочет видеть вас незамедлительно.

Из глубины храма доносился голос полководца, злой и властный.

У края веранды появился слуга и омыл мне ноги. Остальное не исправишь: грязная одежда, заляпанные кровью доспехи. Меня поразило, что Акита так опрятно выглядит после битвы и погони под дождем. Войдя в храм, я увидел там Араи с главными вассалами, и они были столь же изящно одеты и чисты.

Среди крепких мужчин Араи был самым большим. Он будто вырос после нашей последней встречи в Тераяме. Победы придали его могуществу весомости. После смерти Йоды и Шигеру Араи проявил свойственную ему решительность и захватил власть. Он был храбр, сообразителен и безжалостен, обладал ценным даром привязывать к себе людей. Среди недостатков – импульсивность и упрямство: его не назовешь ни гибким, ни терпеливым. Мне казалось, Араи – жадный человек. Если Шигеру добивался власти, чтобы установить в мире справедливость и гармонию небес, то Араи делал это исключительно ради своей выгоды.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, едва я взглянул на полководца, сидящего на возвышении с вассалами. Изысканные доспехи сверкали золотом, а макушка была лысой. Араи отрастил усы и бороду, в воздухе стоял запах духов. На мгновение наши взгляды встретились – глаза его полыхали.

Помещение, видимо, отводилось для прихожан, а за полуоткрытыми внутренними дверьми перешептывались монахи и священники, оттуда веяло благовониями.

Я пал на пол.

Последовала долгая тишина, нарушаемая только нетерпеливым стуком веера Араи. Я слышал учащенное дыхание мужчин вокруг, сердца колотили как барабаны. Но я слышал и другое: вдалеке отстраивался город, вот заржал Шан в конюшне, должно быть, увидел еду.

– Ну и дурак же ты, Отори! – вдруг выкрикнул Араи. – Я приказываю тебе жениться, а ты отказываешься. Исчезаешь на полгода, бросив наследство. Потом появляешься снова и дерзаешь взять в супруги девушку, которой я покровительствовал, не спросив на то разрешения. Ты имеешь наглость нападать на дворянина, господина Фудзивару. Всего этого можно было избежать. Мы могли бы оставаться союзниками.

Он продолжал в этом духе, сопровождая каждое предложение ударом веера, словно мечтал огреть меня по шее. Однако его ярость меня не трогала: я окутал себя темнотой и чувствовал, что он неискренен. Стоит ли обижаться, когда Араи имеет полное право сердиться? Прильнув лицом к полу, я ждал, что будет дальше.

У Араи закончились упреки и оскорбительные слова. Снова повисла тишина. Наконец он велел:

– Оставьте нас. Я хочу поговорить с Отори наедине.

Кто-то слева прошептал:

– Благоразумно ли это, господин? Его репутация…

– Я не боюсь Отори! – выкрикнул Араи, снова придя в ярость.

Я слышал, как один за другим выходили вассалы, встал сам Араи и спустился с возвышения.

– Поднимись, – приказал он.

Я повиновался и уставился в пол. Он сел на колени впритык ко мне, чтобы нас никто не подслушал.

– Ну вот, – чуть ли не дружелюбно произнес Араи. – Теперь можем поговорить о деле.

– Я сильно сожалею о том, что обидел господина Араи, – проговорил я.

– Ладно, что было, то было. По мнению советников, я должен приказать тебе покончить с собой за такую наглость. – К моему изумлению, он ухмыльнулся. – Госпожа Ширакава – красивая женщина. Потерять ее – достаточное наказание. Многие восторгаются тем, что ты не остановился ни перед чем и совершил невероятный поступок. И выжил, непонятно каким чудом, несмотря на дурную ее славу, которая о ней ходит. Однако стоило ли так рисковать из-за женщины? Лишь власть и месть достойны того.

Я снова поклонился, надеясь скрыть гнев, вызванный его глупыми словами. Араи продолжил:

– Я ценю смелость, Такео. Восхищаюсь твоим подвигом ради Шигеру. Когда-то давно я обещал поддержать тебя в случае его смерти. Мне не дает покоя, как и тебе, безнаказанность его дядей. Я говорил с присланными тобой братьями Миеси. Кахеи сейчас здесь, вы скоро увидитесь. Младший находится в Инуяме. Он рассказал мне, как вы перехитрили армию Отори и о благосклонном к вам отношении многих представителей клана. Поздравляю с победой у Асагавы. Нариаки доставлял мне немало забот, хорошо, что его больше нет. Мы приехали в Маруяму и увидели результаты твоего правления. Кахеи упомянул, как ты обошелся с Племенем. Уроки Шигеру не прошли для тебя даром. Он бы гордился тобой.

– Я не заслужил вашей похвалы и готов лишить себя жизни, если вы прикажете. Или уйти в монастырь – к примеру, в Тераяму.

– Да, представляю, во что это выльется, – сухо ответил он. – Знаю, какая у тебя слава. Лучше я воспользуюсь ею сам, чем буду смотреть, как ты сидишь в храме, притягивая недовольных со всех Трех Стран. – Араи непринужденно добавил: – Можешь покончить с собой. Это твое право воина, и я не стану препятствовать. Однако я бы предпочел, чтобы ты сражался рядом со мной.

– Господин Араи.

– Сейчас мне подчиняются все Три Страны, кроме Отори. Хочу расправиться с ними до начала зимы. Их основные силы находятся у Ямагаты. Полагаю, они не смогут нам противостоять, только вот отступят в Хаги, а этот город осаждать бесполезно, особенно когда выпадут снега.

Араи уставился на меня, изучая выражение лица. Я смотрел в сторону с непроницаемым видом.

– У меня к тебе два вопроса, Такео. Как ты смог распознать людей Племени в Маруяме? И зачем отступал к побережью? Мы думали, что поймали тебя в ловушку, ты же удалялся так быстро, словно по точному расчету.

Подняв голову, я на секунду встретился с ним взглядом.

– Я принимаю ваше предложение. Буду верно служить вам. Взамен прошу признать меня законным предводителем клана Отори и поддержать в борьбе за наследство в Хаги.

Араи хлопнул в ладоши, в дверях появился слуга, ему велели принести вино. Я не сказал, что никогда не смирюсь с потерей Каэдэ, да и он не был полностью откровенен со мной. И все же мы торжественно выпили за наш союз. Я бы предпочел еду или даже чай. Вино обожгло пустой желудок.

– Теперь можешь ответить на мои вопросы, – сказал Араи.

Я поведал ему о записях Шигеру и о том, как мне передали их в Тераяме.

– Где они сейчас? В Маруяме?

– Нет.

– Так где? Почему не говоришь?

– У меня их нет, но я знаю, где они находятся. К тому же большую часть информации храню в голове.

– Теперь ясно, как тебе все удавалось.

– Племя хочет моей смерти, – сказал я. – В Маруяме не так много людей Племени, однако каждый представлял опасность. Пришлось расправиться с ними, хотя я предпочел бы воспользоваться их услугами. Знаю, на что они способны и как много могут.

– Поделишься со мной записями?

– Если это послужит достижению наших общих целей.

Араи сидел, размышляя над моими словами.

– Я пришел в ярость от действий Племени в прошлом году, – сказал он. – Не думал, что они так могущественны. Забрали тебя и прятали, а мои люди тщетно прочесывали Ямагату. Я вдруг понял: они как влага под домом, как древесная тля, сжирающая фундамент огромного здания. Надо бы их уничтожить, однако разумней взять под контроль. Хочу обсудить с тобой еще один вопрос. Помнишь Муто Шизуку?

– Конечно.

– Тебе, вероятно, известно, что у нее от меня два сына.

Я кивнул. Имена мальчиков – Зенко и Таку.

– Знаешь, где они? – спросил Араи. В его голосе прозвучала странная нотка, не мольба, но что-то близкое к ней.

Я знал, но не собирался рассказывать.

– Не совсем. Полагаю, мог бы предположить, откуда начать поиск.

– У меня недавно умер законный сын, – резко бросил Араи.

– Не слышал. Какое горе.

– От оспы. Бедняжка. У его матери слабое здоровье, и она с трудом пережила потерю.

– Мои соболезнования.

– Я послал к Шизуке человека, чтобы он передал мое желание вернуть сыновей. Я намерен признать их и устроить законное усыновление. Однако от нее пока нет ответа.

– Это ваше право, – сказал я. – Только вот Племя имеет обыкновение забирать детей смешанной крови, если те наследуют племенные таланты.

– Какие таланты? – полюбопытствовал он. – Знаю, Шизука – непревзойденная шпионка, о тебе тоже ходит много слухов.

– Ничего особенного, – ответил я. – Молва преувеличивает. Все зависит от тренировки.

– Надо же, – произнес он и пристально посмотрел на меня.

Я едва устоял перед соблазном встретиться с ним взглядом. Вино и отсрочка смерти вскружили мне голову. Я сидел и молчал, пытаясь взять себя в руки.

– Ладно, поговорим об этом позже. Еще меня интересует, почему ты отступал к побережью. Мы ждали, что ты вернешься в Маруяму.

Я рассказал Араи о соглашении с Терадой, намерении переправиться в Хаги на корабле и проникнуть в замок со стороны моря, предварительно выманив оттуда войско Отори и устроив битву на суше. Как я и предполагал, полководцу сразу понравился план. Араи загорелся брать Хаги до наступления зимы.

– А можешь ли ты договориться, чтобы Терада заключил со мной союз? – спросил он. Глаза сверкали от нетерпения.

– Они захотят что-нибудь взамен.

– Выясни, что именно. Когда ты это сделаешь?

– Если погода не изменится, обернусь за сутки.

– Я доверяю тебе, Отори. Не подведи меня. – Араи говорил это с высокомерием правителя, хотя мы оба знали, насколько важна моя роль для достижения победы.

Я снова поклонился и поднялся.

– Могу и я задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Если бы я пришел к вам весной и попросил позволения жениться на госпоже Ширакаве, вы бы дали согласие?

Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– К тому времени уже была объявлена помолвка с господином Фудзиварой. Несмотря на мое доброе отношение к тебе и госпоже Ширакаве, ваш брак стал невозможен. Не мог же я оскорбить человека такого положения и связей. К тому же, – Араи наклонился вперед и понизил голос, – Фудзивара рассказал мне правду о смерти Йоды, которая мало кому известна. – Он снова усмехнулся. – Госпожа Ширакава слишком опасна, чтобы жить на свободе. Мне спокойней, когда Фудзивара держит ее взаперти. Многие считали, ее нужно убить. В некотором роде супруг спас Каэдэ жизнь своим великодушием.

Я не хотел ни слова об этом слышать. Меня охватывала ярость. Я понимал, что мое положение весьма шатко, и нельзя допустить, чтобы чувства затмили разум. Да, Араи дружелюбен и предложил заключить союз, однако я не мог полностью доверять ему. Слишком уж он быстро мне все простил. Наверняка держит камень за пазухой.

Мы поднялись, и он между делом заметил:

– Вижу, у тебя меч Шигеру. Можно взглянуть?

Я достал Ято из-за пояса и протянул ему. Араи с благоговением вынул его из ножен. Свет упал на серо-голубое лезвие – проступил волнистый рисунок.

– Змей, – произнес Араи. – Он совершенен.

Полководец жаждал заполучить Ято. Может, он считает, что я должен подарить ему меч? У меня не было такого намерения.

– Я поклялся сохранить его до смерти и передать наследнику, – пробормотал я. – Это семейная реликвия клана Отори…

– Конечно же, – холодно произнес Араи, не желая отдавать меч. – Кстати, о наследниках: я подберу тебе подходящую невесту. У госпожи Ширакавы есть две сестры. Старшую я думаю выдать за племянника Акиты, а младшая пока свободна. Красивая девочка, похожа на Каэдэ.

– Спасибо, но я не могу планировать женитьбу, пока мое будущее неопределенно.

– Что ж, спешки тут нет. Девочке всего десять лет.

Араи несколько раз взмахнул мечом. Ято трагично запел, рассекая воздух. Вот бы забрать его и отрубить Араи голову. Мне не нужна сестра Каэдэ, мне нужна сама Каэдэ. Я понимал, он играет со мной, но не знал, куда все заведет.

Полководец, улыбаясь, посмотрел мне в глаза. Как это просто: задержать взгляд, усыпить, лишить сознания, забрать меч… Я бы сделался невидимым, проскользнул мимо стражи, убежал в глубь страны.

Но что потом? Я снова стану беглецом, а моих людей, Макото, братьев Миеси, Хироши нещадно предадут смерти.

Все эти мысли проносились одна за другой, пока Араи размахивал мечом у себя над головой. Прекрасное зрелище: крепкий мужчина, лицо сосредоточенно и хладнокровно, движения легки, меч прорезает воздух так быстро, что не проследить взглядом. Он искуснейший воин. Его умения, несомненно, оттачивались годами тренировок и сражений. Вместе с восхищением в моей душе рождалось доверие к этому человеку. Я сдержу слово и выполню все, что бы он ни приказал.

– Превосходное оружие, – наконец произнес он, закончив упражняться. На лбу появились капельки пота, дыхание слегка сбилось. – Мы должны обсудить еще одну вещь, Такео. – Я молчал. – Вокруг тебя много слухов. Самый распространенный и нелицеприятный из них – связь с Потаенными. Все усугубляют обстоятельства смерти Шигеру и госпожи Маруямы. Люди клана Тоган всегда утверждали, будто Шигеру признал себя верующим, будто он не захотел давать клятву уничтожить Потаенных и не стал топтать изображения богов по приказу Йоды. К сожалению, после падения Инуямы не сохранилось тому доказательств, и для нас это останется вопросом нерешенным.

– Шигеру никогда не заговаривал о подобных вещах, – честно ответил я. Сердце забилось чаще. От меня словно ждали отречения от верований моего детства. Скверная ситуация, но есть ли иной выход?

– Госпожа Маруяма проявляла сочувствие к этим людям. Сектанты якобы искали убежища на территории ее владений. Ты заметил их присутствие?

– Меня больше заботило Племя. Потаенные – безобидный народ.

– Безобидный? – Араи снова вспыхнул гневом. – Да у них самое пагубное и опасное учение. Оно наносит оскорбление всем богам, угрожает основе нашего общества. Потаенные утверждают, что самые презренные простолюдины – крестьяне, неприкасаемые – равны воинам и дворянам. Имеют наглость заявлять, будто великие властелины будут наказаны после смерти, как все остальные. Их учение отрицает существование Просветленного.

Араи сердито уставился на меня, глаза округлились, вены налились кровью.

– Я неверующий, – сказал я правду, почувствовав жалость к учению детства и угрызения совести из-за собственной безбожности.

– Идем со мной, – фыркнул Араи.

Он вылетел на веранду. Стражники тотчас вскочили на ноги, один подал сандалии. Я следовал за полководцем вдоль голубого пруда, мимо коней. Шан приветственно заржал. Рядом стоял Хироши с ведром. Увидев меня в окружении стражи, мальчик побледнел, уронил ведро и засеменил за нами. Слева шла какая-то возня. Я услышал голос Макото, повернул голову и увидел, как он въехал через нижние ворота на территорию храма. Снаружи собирались мои воины.

Толпа затихла. Все, видимо, думали, что меня ведут на казнь. Араи шагал к горе с мечом в руке.

У камней сидели связанные пленники. Они походили на свору разбойников, шпионов, воинов без хозяина и просто несчастных, оказавшихся в ненужном месте в неподходящее время. Многие молча лежали на земле, смирившись с судьбой, двое скулили от страха, один сидел на коленях.

Сквозь стоны я четко слышал молитву Е-Ана.

По воле Араи неприкасаемого вытолкнули вперед. Я посмотрел на него сверху и похолодел. Придется забыть о жалости и сострадании. Придется выполнить любой приказ полководца.

– Я бы попросил тебя, Отори, прилюдно растоптать мерзкие образа Потаенных, но мы их тут не держим. Эту тварь, неприкасаемого, поймали на дороге прошлой ночью. Он ехал верхом на коне воина.

Мои люди видели его еще в Ямагате. Подозревали, будто он имеет с тобой связь. Он числился мертвым, а теперь вот появился, незаконно сбежав с места проживания и, как надо полагать, сопровождал тебя во время сражений. Он не скрывает свою веру.

На лице Араи отразилась неприязнь. Он перевел взгляд на меня и протянул меч:

– Покажи мне, как рубит Ято.

Я не видел глаз Е-Ана. Хотел заглянуть в них глубоко, но его связали, опустив голову вниз. Только мне были слышны молитвы, какие Потаенные читают перед лицом смерти. Ничего не оставалось, как взять в руки меч. Секунда промедления, и я уже не смогу совершить это убийство, уничтожу все, ради чего боролся.

Почувствовав знакомое, успокаивающе прикосновение Ято, я помолился, чтобы он меня не подвел, и сосредоточился на обнаженной шее Е-Ана.

Лезвие рассекло кость с привычной легкостью.

Вы избавили моего брата от страданий в Ямагате. Если представится случай, даруйте и мне свободу.

Случай представился, и я сделал то, о чем меня просили. Я спас его от пыток и дал быструю достойную смерть, как Шигеру. И все же считаю этот поступок одним из самых позорных в моей жизни. От воспоминания стучат зубы, и к горлу подступает тошнота.

Тогда я должен был сохранить каменное лицо. Малейший признак слабости или сожаления привел бы меня к гибели. Жизнь неприкасаемого ценилась меньше, чем собачья. Я не осмелился взглянуть на отсеченную голову, на хлынувшую кровь. Проверил меч – на нем ни капли. Посмотрел на Араи.

Он встретил мой взгляд, и я опустил глаза.

– Ну вот, – довольно произнес он, обращаясь к вассалам. – Я знал, что нечего беспокоиться по поводу Отори. – Араи хлопнул меня по плечу, придя в хорошее расположение духа. – Поедим вместе, обсудим планы. Пусть твои люди отдыхают, я позабочусь, чтобы их накормили.

Я совершенно потерял чувство времени. Похоже, было около полудня. Во время обеда температура стала падать, с северо-запада подул прохладный ветер. Неожиданное наступление холода побудило Араи к незамедлительным действиям. Он решил отправляться в путь ранним утром следующего дня, воссоединиться с остальной частью своей армии и выступить против Хаги. Я должен был отвести своих людей обратно к побережью, связаться с Терадой и обговорить нападение с моря.

Пусть битва состоится в полнолуние десятого месяца. Если мне не удастся к тому времени устроить морскую атаку, Араи оставит кампанию, укрепит свое положение на уже захваченной территории и уйдет в Инуяму, где я к нему и присоединюсь. На последний ход событий мы не рассчитывали, намереваясь одержать победу до зимы.

Пригласили Кахеи, и я обрадовался нашей встрече. Мы оба опасались, что никогда больше не увидимся. Поскольку всех моих людей переправить на корабле невозможно, часть отдохнет день-другой и направится на восток во главе с Кахеи. Я пока не разговаривал с Макото и не знал, брать ли его с собой или предоставить Кахеи. Как-то друг сказал, что мало понимает в кораблях и море.

Потом мы занялись расквартировкой воинов и сбором еды в районе, обедневшем до предела. Во взгляде Макото было нечто – сочувствие? сострадание? – но я не хотел изливать душу ни ему, ни кому бы то ни было. Расправившись с делами, я вернулся к пруду. Наступал вечер. Останки Е-Ана исчезли, как и все пленники. Их казнили и погребли без церемоний. Интересно, кто закапывал этих людей? Е-Ан находился со мной, чтобы хоронить мертвых, но кто сделал бы это для него?

Проходя мимо конюшни, я проверил собственных коней. Их кормили Сакаи и Хироши, радостные, что предстоит хоть денек передышки.

– Может, тебе отправиться завтра с господином Араи? – сказал я Сакаи. – Похоже, мы снова на одной стороне с Маруямой. Отвезешь Хироши домой.

– Простите меня, господин Отори, – ответил он, – но я бы предпочел остаться с вами.

– Кони к нам привыкли, – вставил Хироши, гладя Шана по короткому мускулистому загривку. Животное жадно ело. – Не отсылайте меня обратно.

Я слишком устал, чтобы спорить, и, по правде говоря, хотел оставить мальчика и коней при себе. Далее я направился к храму, чувствуя необходимость снять с себя грех убийства Е-Ана. Помыл руки и прополоскал рот водой из чаши, попросил очищения от смерти и благословения богини. Удивился сам себе: верю ли я во все это или нет?

Затем я сидел и наблюдал, как солнце садится за кедры, смотрел на поразительно голубую воду пруда. В неглубокой заводи проплыла серебряная рыбка, на могучих крыльях прилетела за едой цапля. Она стояла терпеливо, молча, наклонив голову. Черный глаз не мигал. Цапля ударила клювом, рыбка забилась на мгновение и была проглочена.

Вверх поднимался дым от костров, растворяясь в дымке вокруг пруда. На небе появлялись первые звезды, как жемчужины на сером шелке. Сегодня не будет луны. В ветре ощущалось наступление холодов. Город гудел вечерней песней жующих людей, до меня дошел запах еды.

Я не был голоден, весь день боролся с тошнотой. Заставил себя от души наесться и напиться с Араи и его вассалами. Скоро придется присоединиться к ним снова и произносить бесконечные тосты за общую победу. Я откладывал этот момент, глядя на пруд, который постепенно терял яркий цвет и становился серым, как небо.

Цапля, мудрей меня, вспорхнула, ударив крыльями, полетела на ночлег.

Наступали сумерки, и мысли о Е-Ане уже не приводили меня в ужас. Где теперь его душа? У Тайного Бога, который все видит и всех судит? Я не верил в существование такого бога. Если он есть, то почему не защитит своих последователей от страданий? Если он есть, я-то уж точно попаду в ад.

Жизнь твоя вышла на поверхность и более тебе не принадлежит. Е-Ан верил в это пророчество. Мир дается ценой кровопролитий. Несмотря на заповедь Потаенных не убивать, он знал и принимал эту истину. Потеря придала мне решимости установить мир, чтобы его кровь, мною пролитая, утекла не напрасно.

Убедив себя, что нельзя предаваться тоске, я встал и вдруг услышал вдалеке голос Макото. Ему кто-то ответил – Широ. Память сыграла со мной обычную шутку, и я совсем забыл, что уже видел его в тот день. Встреча с Араи и последовавшие события наложили слишком сильный отпечаток. Теперь вспомнилось, как он выкрикнул мое имя, и над городом повисла тишина, пока я ехал по улицам.

– Такео! – позвал Макото. – Этот человек давно тебя ищет. Он хочет пригласить тебя в свой дом.

– Мы отстроили только полкрыши, – улыбнулся Хиро, – зато у нас есть еда и дрова. Почтем ваш визит за большую честь.

Я был ему благодарен и обрадован такой житейской практичностью.

– Ты в порядке? – спросил Макото.

Я кивнул, не доверяя собственному голосу.

– Сожалею о смерти Е-Ана, – сказал он, произнеся имя неприкасаемого второй раз за все время.

– Он этого не заслужил, – отметил я.

– В некотором смысле, это даже больше, чем он заслужил. Быстрая смерть от вашей руки. Могло быть намного хуже.

– Довольно об этом. Что сделано, то сделано. – Я повернулся к Хиро и спросил, когда он покинул Хаги.

– Больше года назад. Меня сильно опечалила смерть господина Шигеру, и я не пожелал служить клану Отори, как только он – и вы – ушли. Хаги – моя родина. Я там учился в подмастерьях с десятилетнего возраста. С тех пор прошло больше тридцати лет.

– Удивительно, что тебя так просто отпустили, – сказал я, поскольку таких мастеров-плотников, как Хиро, обычно высоко ценят и ревностно оберегают.

– Я откупился, – ухмыльнулся Хиро. – В феоде нет денег, и они кому угодно дадут вольную взамен на наличные.

– Нет денег? – воскликнул я. – Ведь Отори – один из самых богатых кланов в Трех Странах. Как так нет?

– Война, неумелое управление, жадность. Пираты подлили масла в огонь. Морская торговля пришла в упадок.

– Хорошая новость, – вмешался Макото. – Могут ли они содержать свою армию?

– Едва ли, – ответил Хиро. – Воины превосходно оснащены. Большая часть дохода феода ушла на доспехи и оружие. Однако пропитание заканчивается, и налоги невероятно высоки. Зреет недовольство. Если господин Такео вернется в Хаги, ручаюсь, пол-армии перейдет на его сторону.

– Всем известно, что я собираюсь вернуться? – спросил я. Интересно, сколько шпионов осталось у Отори и скоро ли до них дойдет новость. Даже если они не в состоянии платить Племени, Кикуты, несомненно, продолжат работать на них бесплатно.

– Люди просто надеются, – пояснил Хиро. – И раз уж господин Араи не казнил вас, как все полагали…

– Я тоже был в этом уверен! – воскликнул Макото. – Думал взглянуть на тебя последний раз!

Хиро смотрел на безмятежный пруд, темно-серый в потускневшем свете.

– Народ бы не позволил, – тихо произнес плотник. – Нашелся бы лучник, который выпустил бы стрелу в господина Араи.

– Не говори так, – предупредил я. – Теперь мы союзники. Я признал его своим предводителем.

– Может быть, – фыркнул Хиро. – Но ведь не Араи забрался в Инуяму, чтобы отомстить за смерть господина Шигеру.

Семья Хиро – жена, две дочери и зятья – пригласила нас в отстроенную часть дома. Мы вместе поужинали, а затем я пошел с Макото пить вино к Араи. Настроение было веселым, даже излишне. Очевидно, Араи решил, будто последний оплот сопротивления будет скоро повержен.

И что потом? Я гнал мысли о будущем. Араи хочет видеть меня во главе Хаги, откуда я смогу добиться для него союз с кланом Отори. Возможно, он искренне жаждет наказать дядей Шигеру. И все же я надеялся вернуть жену. Если мне суждено править от моря до моря, значит, настанет время, когда придется сразиться с Араи. А сейчас я дал ему присягу…

Я жадно напивался, ища утешения в вине, надеясь, что оно временно притупит мои чувства.

Ночь была короткой. Задолго до рассвета зашевелилось войско Араи, стало готовиться к долгому путешествию. К часу Дракона все покинули город, до первого стука молотков повисла тишина. Сакаи и Хироши легли спать с конями и правильно сделали. К негодованию мальчика, двое воинов по очереди пытались забрать Шана, заявив, будто это их конь. Похоже, его слава росла вместе с моей.

День прошел в приготовлениях. Я собрал всех людей, кто умел плавать или знал толк в кораблях и море – всех Отори и местных, которые присоединились ко мне после появления на побережье. Мы перебрали доспехи с оружием и вооружили моряков самым лучшим. Я послал копьеносцев в лес, чтобы заготовить копья и палки для людей, которые отправятся с Кахеи. Оставшимся приказал отстраивать город после грозы и спасать урожай. Макото отправился на побережье искать Риому, чтобы тот передал Тераде детали нашего плана. Сухопутный марш Араи займет вдовое больше времени, чем наше водное путешествие, значит, мы успеем тщательно подготовиться.

К моему облегчению, у горожан имелись тайные хранилища, пережившие набег голодных воинов Араи. Они с радостью поделились с нами припасами. Столько жертв ради меня! Столько зависело от отчаянной атаки с моря! А как же предстоящая зима? Неужели наша борьба за власть обречет тысячи людей на голодную смерть?

Незачем об этом думать. Решение принято. Надо действовать.

Той ночью я сидел с Хиро и его зятьями, разговаривал об их ремесле. Они построили не только дом господина Шигеру, но и большинство жилищ в Хаги, выполнили все плотничьи работы для замка. Нарисовали мне его план, восполнив пробелы, оставшиеся после моего единственного туда визита для усыновления. Более того, они описали мне секретные этажи, опускающиеся двери и тайные комнаты, созданные по приказу Масахиро.

– Напоминает дом семьи Племени, – отметил я. Плотники хитро переглянулись.

– Что же, может, Племя и приложило руку к созданию проекта, – сказал Хиро, наливая вино.

Я лег спать, думая о Кикутах и их связи с правителями Отори. Неужели они и сейчас дожидаются нас в Хаги? Зачем преследовать меня по всему миру, если рано или поздно я сам приду к ним в логово? Последнее покушение состоялось несколько недель назад. Я погрузился в поверхностный сон, часто просыпаясь и прислушиваясь к звукам осенней ночи и спящего города. Меня поместили ночевать в маленькую комнатку в глубине дома, через стенку был Хиро с семьей. Мои охранники находились снаружи на веранде, в каждом доме улицы держали собак. Приблизиться ко мне незаметно невозможно. И все же в полном мраке я пробудился от неспокойной дремоты и услышал в комнате чье-то дыхание.

Несомненно, кто-то находился рядом и дышал медленно, почти незаметно, как учили меня. Было в этом дыхании нечто особенное – легкость и незрелость. Не в силах рассмотреть что-либо в темноте, я исчез, ведь незваный гость может обладать даром ночного видения. Неслышно соскользнув с тюфяка, я забрался в угол.

Судя по едва уловимым звукам и движению воздуха, незнакомец приблизился к тюфяку. Я почувствовал исходящий от него запах и понял – это не мужчина. Неужели Кикуты послали женщину или ребенка? Меня переполнило отвращение при мысли, что придется убить невинное существо. Я рассчитал его местонахождение и шагнул вперед.

Обхватил руками горло, нащупал пульс. Одно нажатие, и он мертв, однако, коснувшись шеи, я почувствовал, что это действительно ребенок. Он напряг все мышцы, чтобы создать впечатление крепкого тела. Я расслабил хватку. Ощутив облегчение, пойманный сглотнул и быстро произнес:

– Господин Такео, Муто хотят перемирия.

Обхватив мальчика, я заставил его разжать кулаки, забрал нож и гарроту из-за пазухи, зажал нос, чтобы открыть рот, проверил, нет ли там игл или яда. Все это я проделал в полной темноте, и ребенок не сопротивлялся. Затем я позвал Хиро и попросил принести из кухни лампу.

Увидев ребенка, плотник едва не выронил ее из рук.

– Как он проник в дом? Это невозможно! Хозяин хотел отшлепать мальчишку, но я не позволил.

Развернув ладони мальчишки, я увидел четкую линию и ударил его по лицу.

– Зачем ты лжешь? Ты ведь Кикута.

– Я сын Муто Шизуки, – тихо произнес он. – Мама и мастер Муто приехали сюда, чтобы предложить вам мир.

– А почему ты здесь? Я не привык вести переговоры с малолетними проказниками!

– Я хотел проверить, получится ли у меня проникнуть в дом, – ответил он, и голос дрогнул.

– Так твоя мать не знает, что ты здесь? Я же чуть не убил тебя! Какое уж тогда перемирие? – Я ударил его снова, уже не так сильно. – Идиот! – Тут я понял, что веду себя как Кенжи. – Ты Зенко или Таку?

– Таку, – прошептал он.

Младший.

– Где Шизука?

– Неподалеку. Отвести вас к ней?

– Только в подобающее дневное время.

– Мне надо возвращаться, – тревожно произнес мальчик. – Она сильно разозлится, если заметит мое отсутствие.

– И правильно сделает. Почему ты не подумал об этом с самого начала?

– Иногда я забываю думать, – печально проговорил он. – Хочется испытать свои силы, и я действую.

Я чуть не рассмеялся.

– До утра просидишь у нас связанный. Потом пойдем навестить твою маму.

Я велел Хиро принести веревку, связал мальчика и наказал устыдившемуся стражнику не спускать с него глаз. Таку покорно смирился, слишком покорно. Наверняка был уверен, что ему удастся сбежать, я же хотел спокойно поспать. Я велел посмотреть мне в глаза, и ребенок нехотя послушался. Зрачки сразу закатились, опустились веки. Какими бы талантами Таку ни обладал – а они у него явно немалые, он не смог сопротивляться кикутскому сну.

«Этому его можно научить», – подумал я и вскоре сам погрузился в сон.

Когда я пробудился, мальчик спал. Я внимательно рассмотрел его лицо. Не похож ни на меня, ни на Кикут вообще. Весь в мать, хотя есть нечто от отца. Если в мои руки попал сын Араи… если Муто действительно хотят заключить со мной перемирие… Не успел я испытать искреннюю радость, как ощутил глубочайший страх перед встречей со своим старым учителем Кенжи и перед исходом переговоров.

Таку все еще спал. Это меня не беспокоило. Рано или поздно Шизука пойдет его искать. Позавтракав с Хиро, я сел на веранде и принялся заучивать наизусть план замка Хаги. Я ждал прихода Шизуки.

Я был начеку, но она умудрилась приблизиться к дому вплотную, незамеченная и неузнанная. Шизука видела меня, но прошла бы мимо, если бы я не окликнул.

– Эй ты! – Я не хотел называть имени. Женщина остановилась, не поворачивая лица.

– Да, господин?

– Заходи в дом, если хочешь получить то, что ищешь.

Она подошла ближе, сняла сандалии и поклонилась мне. Молча. Я поспешил внутрь. Она ступила следом.

– Давно не виделись, Шизука!

– Брат. Надеюсь с сыном все в порядке.

– Чуть не убил его. Вот сорванец. Тебе следует лучше за ним присматривать.

Мы сердито уставились друг на друга.

– Полагаю, стоит обыскать тебя.

Я был неописуемо рад ее видеть и хотел обнять, однако опасался получить ножом меж ребер.

– Я пришла с миром, Такео. Мы здесь с Кенжи. Он хочет поговорить с тобой. Он отозвал всю семью Муто. За ними последуют Куроды и другие, вероятно, тоже. Я собиралась привести тебе Таку в знак нашей доброй воли. Не думала, что он посмеет проявить такую дерзость.

– У меня не особо доверительные отношения с Племенем, – отметил я. – Почему я должен тебе верить?

– Если придет дядя, выслушаешь его?

– Конечно. Приводи и своего старшего. Мои люди присмотрят за твоими сыновьями во время переговоров.

– Ходят слухи, ты стал безжалостен, Такео, – сказала она.

– У меня были хорошие учителя в Ямагате и Мацуэ. Кенжи не раз повторял, что жестокость – единственное, чего мне не хватает.

Я позвал дочь Хиро и попросил подать нам чай.

– Присаживайся, – сказал я Шизуке. – Твой сын спит. Выпьем чай, а затем приведешь ко мне Кенжи и Зенко.

Принесли чай, она сделала небольшой глоток.

– Ты слышал о смерти Юки?

– Да, меня сильно опечалила эта весть. И привела в ярость. Как они посмели! Родился сын?

Шизука кивнула.

– Дядя не может простить Кикут. Именно поэтому он готов не подчиниться указу Котаро и перейти на твою сторону.

– Он не винит меня?

– Нет, он винит их за суровость и непреклонность. И себя за многое: за смерть Шигеру, за то, что познакомил тебя с Каэдэ и заставил влюбиться в нее, и, видимо, за смерть дочери.

– Мы часто упрекаем себя, а на самом деле от нас ничего не зависит – нами играет судьба, – тихо произнес я.

– Верно, – согласилась Шизука. – Мы живем в этом мире и подчиняемся его воле.

– Слышала что о ней?

Я не хотел спрашивать о Каэдэ. Не хотел обнаружить свою слабость и унижение, однако не удержался.

– Ее выдали замуж. Живет в полном уединении. Жива.

– Ты можешь как-нибудь с ней связаться?

Лицо Шизуки смягчилось.

– Я в дружеских отношениях с доктором Фудзивары. В их доме работает девушка из семьи Муто, служанкой. Поэтому до нас иногда доходят вести. Однако мы мало что можем сделать. Я не посмею появиться там открыто. Полагаю, даже Каэдэ не понимает, в какой опасности находится. Фудзивара не раз приказывал умертвить слуг, а иногда и приятелей из-за малейшей оплошности: за выроненный поднос, за сорванный цветок, за любую ошибку.

– Макото говорит, Фудзивара не спит с ней…

– Скорей всего, так и есть, – согласилась Шизука. – Обычно женщины его не привлекают, но Каэдэ будоражит его воображение. Для него она – одно из своих сокровищ его коллекции.

От гнева я заскрипел зубами. Я представил, как пробираюсь ночью в дом врага и медленно разрезаю его на кусочки.

– Он защищен связью с императором, – отметила Шизука, словно прочла мои мысли.

– С императором! А что нам император, который сидит в столице за сотни миль от Трех Стран? Может, и нет никакого императора. Это как сказка, придуманная, чтобы детей пугать!

– В том, что случилось, есть и моя вина, – продолжила Шизука, пропустив мимо ушей мою тираду. – Я убедила Каэдэ поддерживать хорошие отношения с Фудзиварой. Без его поддержки вся Ширакава умерла бы от голода прошлой зимой. – Она допила чай и церемонно поклонилась. – Желает ли господин Отори, чтобы я привела дядю прямо сейчас?

– Я приму его через пару часов. У меня есть срочные дела.

– Господин Отори.

Такое обращение произвело на меня необычайное впечатление, поскольку раньше Шизука называла так только Шигеру. Во время нашей встречи я прошел путь от брата к Такео, а затем к господину Отори. Странным образом это доставляло мне удовольствие. Шизука признает мое право называться Отори, и, думаю, не только она.

Я велел стражникам не сводить глаз с Таку и вышел проверить, что осталось от моей армии. Два дня отдыха и приличной еды свершили чудо с людьми и лошадьми. Мне не терпелось отправиться на побережье и связаться с Фумио. Лучше взять с собой несколько человек, но что делать с остальным войском? Проблема, как всегда, в пропитании. Жители Шухо были щедры к нам, однако нельзя заставлять их кормить нас слишком долго, это исчерпает запасы и неминуемо испортит отношения. Даже если отослать войско прямо сейчас, во главе с Кахеи, вслед за Араи пг сухопутному маршруту, нужны какие-то съестные припасы.

Я раздумывал над этим по пути в дом Хиро около полудня. Вспомнился рыбак с берега и разбойники, которых он так боялся. Расправа над разбойниками пришлась бы очень кстати, – избавила бы воинов от безделья, восстановила боевой дух после отступления, порадовала местных жителей и, возможно, мы получили бы припасы и снаряжение. Мне понравилась эта мысль.

В тени черепичной кровли сидел на пятках человек – ничем неприметный мужчина в выцветшей серо-голубой одежде, с виду невооруженный. Рядом был мальчик лет двенадцати. Завидев меня, оба медленно поднялись.

– Заходите, – кивнул я им.

Кенжи снял сандалии и ступил на веранду.

– Подождите здесь, – велел я. – Пусть мальчик следует за мной.

Я отвел Зенко туда, где спал Таку, достал гарроту и велел стражникам задушить мальчиков, если на меня нападут. Зенко никак не проявил страха. Он был очень похож на Араи. Затем я вернулся к моему учителю.

Оказавшись в доме, мы некоторое время рассматривали друг друга. Потом Кенжи поклонился и иронично произнес:

– Господин Отори.

– Муто, – ответил я. – В соседней комнате Таку. В случае покушения на мою жизнь они с братом умрут незамедлительно.

Кенжи постарел, на лице появилась неведомая ему прежде усталость. Виски тронула седина.

– Я не намерен причинять тебе вред, Такео. – Он нахмурился, и тотчас поправился: – Господин Отори. Вы, вероятно, не поверите мне, но я никогда не желал вам зла. Я был искренен в ту ночь, когда поклялся Шигеру защищать вас, пока жив.

– Интересный у вас способ держать обещания, – отметил я.

– Полагаю, нам обоим известно, что такое разрываться между долгом и чувством, – сказал он. – Можем ли мы забыть о прошлом?

– Я бы хотел положить конец вражде.

Пришлось вести себя с напускным хладнокровием, хотя давалось это нелегко. Долгое время я винил учителя в гибели Шигеру, теперь обида растаяла: нас объединило общее горе – смерть Юки. Ведь мне небезразлична ее судьба, к тому же ее ребенок – мой сын и его внук.

– Ситуация стала невыносимой, – вздохнул Кенжи. – Какой смысл уничтожать друг друга? Вы были нужны Кикутам, чтобы сохранить в роду присущие вам таланты. Но они плюнули в колодец! Я знаю, У вас хранятся записи Шигеру. Не сомневаюсь, вы можете нанести ужасный удар по Племени.

– Я бы предпочел работать с Племенем, а не истреблять его. Однако оно должно подчиняться мне беспрекословно. Вы можете это гарантировать?

– Я могу ручаться за всех, кроме Кикут. Они никогда не примирятся с вами. – Кенжи замолчал, затем добавил: – Как и я с ними.

– Мои соболезнования. Я виноват в смерти вашей дочери. Мне нет оправдания. Хочу лишь сказать, что повел бы себя совсем иначе, если б можно было повернуть время вспять.

– Вы здесь ни при чем. Юки сама вас выбрала. Я воспитал ее слишком независимой. С тех пор, как она принесла вам Ято, Кикуты стали сомневаться в ее послушании. Они побоялись, что она тлетворно повлияет на ребенка. Как понимаете, он должен был вас ненавидеть. Кикуты очень терпеливы и добились бы этого. Юки никогда не испытывала к вам ненависти и не стала бы внушать это чувство сыну. Она всегда была на вашей стороне. – Кенжи горестно улыбнулся. – Сильно злилась, когда мы захватили вас в Инуяме. Предупреждала меня, что не получится удержать вас против воли. – У меня защипало глаза. – Она любила тебя, – сказал Кенжи. – Возможно, и ты бы полюбил ее, если б встретил раньше госпожи Ширакавы. И в этом моя вина. Я устроил вам встречу. Наблюдал на тренировках, как в вас зарождалось чувство. Не знаю, зачем. Иногда мне кажется, мы все были околдованы во время того путешествия.

Действительно так, если вспомнить тот нескончаемый дождь, силу моей страсти к Каэдэ, сумасшедшую безрассудность, обуявшую меня, когда я решил проникнуть в замок Ямагата, путь Шигеру к смерти.

– Хотелось бы мне, чтобы все было иначе, Такео, но я не виню тебя и не держу зла.

Меня не оскорбила его фамильярность. Кенжи продолжил не как враг, а как мой старый учитель:

– Ты часто ведешь себя, как идиот, однако судьба, видимо, использует тебя для некой цели. Наши жизни переплетаются. Я готов доверить тебе Зенко и Таку в знак доброго расположения.

– Выпьем за это, – сказал я и позвал дочьХиро, чтобы она принесла вина.

Когда она наполнила бокалы и вернулась на кухню, я спросил:

– Вам известно, где мой сын? – Мне не давала покоя мысль, что у ребенка, у младенца, нет матери.

– Нет, этого так и не удалось выяснить. Подозреваю, Акио забрал его на север, за пределы Трех Стран. Ты намерен найти его?

– Когда все закончится.

Был соблазн рассказать Кенжи о пророчестве, о том, что я погибну от руки собственного сына, но я удержался.

– Похоже, мастер Кикут Котаро находится в Хаги, – сообщил мне Кенжи за распитием вина.

– Там и встретимся. Надеюсь, вы будете со мной. Кенжи пообещал свою поддержку, и мы обнялись.

– Что ты намерен делать с мальчиками? – спросил Кенжи. – Оставишь их у себя?

– Да. Таку, по-моему, весьма одарен. Надо испытать его, дать шпионское задание. У меня уже есть одна задумка.

– В Хаги? Это слишком сложно для него.

– Нет, здесь. Хочу выследить банду разбойников.

– Ему совсем неизвестна местность. Ребенок может заблудиться. Что нужно узнать?

– Сколько их человек, где их лагерь и тому подобное. Таку обладает даром невидимости, верно? Иначе он бы не проскользнул мимо моей охраны.

Кенжи кивнул.

– Может, следует послать с ним Шизуку? Найдется ли местный проводник, чтобы показать хотя бы направление? Это сэкономит время.

Мы спросили дочерей Хиро, и младшая согласилась помочь нам. Она часто ходила по грибы и за дикими травами для еды и лекарств и хорошо знала местность до самого побережья.

Пока мы разговаривали, проснулся Таку. Меня позвали стражники, и мы с Кенжи пошли его проведать. Зенко сидел там, куда его посадили, не шевелясь.

Таку широко улыбнулся и воскликнул:

– Я видел во сне Хачимана!

– Вот и хорошо, – сказал я, – тебе предстоит идти на войну!

Той ночью они с Шизукой узнали много полезных сведений. Макото вернулся с побережья как раз вовремя, чтобы отправиться со мной и двумя сотнями воинов в атаку на тайное убежище в горах. Мы понесли так мало потерь, что ее вряд ли можно назвать битвой. В итоге я добился всего желаемого: разбойники были уничтожены, кроме двух пленников, продовольственные припасы на зиму – изъяты. Мы освободили несколько украденных женщин, среди них мать и сестер ребенка, которого я кормил на берегу. Зенко поехал с нами и сражался, как настоящий воин, и Таку доказал свою пригодность: даже Шизука не поскупилась на похвалу. До рыбацких селений быстро дошла весть, что я вернулся и сдержал обещание. Все приходили и предлагали лодки, чтобы переправить моих людей.

Я убеждал себя, будто мои действия направлены на то, чтобы воины не скучали, а на самом деле старался развеяться сам. Поговорив с Шизукой и узнав о невыносимом положении Каэдэ, я затосковал по ней еще больше. Днем хватало дел, чтобы отогнать дурные мысли, а ночью они возвращались и мучили с небывалой силой. Всю неделю происходили небольшие толчки. Я неизменно представлял, как Каэдэ сидит в доме, который рушится и горит. Меня глодало беспокойство: вдруг она умрет, вдруг решит, будто я ее покинул, вдруг я сам умру, не сказав, как люблю ее и никого, кроме нее. Оставалась надежда, что Шизука сможет передать от меня весточку.

Таку и Хироши сразу не поладили: они были ровесниками, но по характеру и воспитанию совершенно не походили друг на друга. Хироши не одобрял поведение Таку и завидовал ему. Тот, в свою очередь, дразнил мальчика приемами Племени, чем приводил его в бешенство. Я был слишком занят, чтобы вмешаться, хотя они следовали за мной повсюду, как свора дерущихся собак. Старший сын Шизуки, Зенко, держался поодаль от обоих. Он не отличался врожденными талантами, зато любил лошадей и прекрасно владел мечом. В нем воспитали послушание. В будущем предстояло принять решение, как распорядиться судьбой наследника Араи.

Мы устроили пышное празднество, чтобы попрощаться с жителями Шухо, а затем Кахеи, Макото и основная часть армии двинулись в Хаги. Я отправил с ними Хироши, усмирив его негодование разрешением ехать верхом на Шане. Конь позаботится о нем не хуже, чем обо мне.

Грустно было расставаться с соратниками, особенно с Макото, моим самым близким другом. Я крепко обнял его, жалея, что мы не пойдем вместе в бой. Он ничего не знает о кораблях, к тому же нужно помочь Кахеи управлять сухопутным войском.

– Встретимся в Хаги, – пообещали мы друг другу. Я понимал, что теперь мне необходимо знать о передвижении моей армии, действиях Араи, положении дел в Маруяме и резиденции господина Фудзивары. Как отнесся дворянин к моему новому союзу с Араи? Теперь-то мне и пригодится шпионская паутина семьи Муто.

Шизуку и Кенжи сопровождал до Шухо Кондо Кичи. Он был бы полезен мне на службе у Араи. В конец концов, Араи и Фудзивара – союзники, и это позволит Кондо под каким-либо предлогом встретиться с дворянином. Шизука уверила, что Кондо – в сущности прагматичный и послушный человек, который готов служить любому по приказу Кенжи. Ему ничего не стоило присягнуть и мне. С согласия Кенжи, Кондо и Шизука отправились устанавливать связь со шпионами Муто на юго-западе. Перед отъездом я отвел Шизуку в сторону и передал послание для Каэдэ: я люблю ее, скоро приду за ней, она должна быть терпеливой и дожить до того момента, когда мы увидимся снова.

– Это опасно, особенно для самой Каэдэ, – сказала Шизука. – Сделаю все возможное, но ничего обещать не могу. Мы дадим тебе знать до полнолуния.

Я вернулся в пустой храм на побережье и разбил там лагерь. Пролетела неделя, месяц вошел в первую четверть. Пришло первое послание от Кондо: неподалеку от Ямагаты Араи сразился с армией Отори, и она отступила в Хаги. С Ошимы вернулся Риома: Терады готовы. Погода стояла прекрасная, море успокоилось, иногда только бывали подводные толчки. Они создавали большие волны, торопя меня к незамедлительным действиям.

За два дня до полнолуния, в полдень, со стороны Ошимы возникли темные очертания кораблей – пиратский флот. Их было двенадцать. Вместе с рыбацкими лодками этого достаточно, чтобы переправить всех моих людей. Я выстроил воинов на берегу, приготовившись к погрузке.

С первого корабля спрыгнул Фумио и побрел ко мне по воде. За ним последовал человек с длинным свертком и двумя корзинами. После объятий Фумио сказал:

– Я принес кое-что. Пошли в храм, не хочу, чтобы нас видели.

Моряки начали принимать на борт моих воинов, а мы их ненадолго покинули. Мужчина поставил ношу и вышел на веранду. Я сразу определил по запаху, что находится под тканью, но зачем Фумио понадобилось привозить мне чью-то голову?

Он развернул ее:

– Вот взгляни, пока не похоронили. Несколько недель назад мы захватили корабль с этим человеком, там были и другие.

Я с неприязнью посмотрел на голову. Кожа была белой, как жемчуг, волосы светлые, цвета яичного желтка. Крупные черты лица, кончик носа загибался вниз.

– Это человек или демон?

– Это один из тех варваров, что умеют делать трубку, сокращающую расстояние.

– Там трубка? – спросил я, указав на длинный сверток.

– Нет! Там кое-что поинтересней!

Фумио развернул предмет и протянул мне. Я осторожно взял его в руки.

– Оружие?

Я не знал, как правильно его держать, но был уверен, что эта вещь предназначена для того, чтобы убивать.

– Да, и полагаю, мы сможем сделать такое же. Одно уже заказал мастеру. Только вот он погиб при испытании, однако я, кажется, знаю, что мы сделали не так.

У Фумио горели глаза.

– И как оно работает?

– Идем, покажу. У тебя есть кто-нибудь, чьей жизнью можно пожертвовать?

Я подумал о двух разбойниках, взятых в плен. Их прибили к доскам на побережье, чтобы другим было неповадно заниматься неправедным делом. Поили водой, дабы смерть не наступила от жажды. В ожидании кораблей я постоянно слышал их стоны. Надо прикончить мучеников.

Фумио позвал своего человека, тот принес тарелку с углем. Мы привязали разбойников к дереву. Они то ругались, то молили о пощаде. Фумио отошел шагов на пятьдесят вдоль берега, я вместе с ним. Он зажег веревку от углей и приладил тлеющий конец к краю оружия. На нем был крючок, вроде пружины. Фумио приставил длинную вещицу к глазам и прищурился в сторону пленников. Прозвучал резкий хлопок, и от неожиданности я отпрыгнул в сторону. Облако дыма. Разбойник пронзительно крикнул. Из раны на горле лила кровь. Он умер на месте.

– Вот, – довольно произнес Фумио. – Как я приноровился, а?

– Сколько надо времени, чтобы ты выстрелил снова? – поинтересовался я.

Оружие было грубо сработанным и безобразным. Оно не обладало ни изяществом меча, ни великолепием лука, однако достигало цели лучше обоих.

Пока Фумио повторял процесс, я считал собственные вдохи. Вышло около сотни – слишком много, если идет битва. Второй выстрел попал разбойнику в грудь, проделав большую дыру. Ядро наверняка пробьет доспехи. Любопытно. И все же оружие, мне не понравилось.

– Воины назовут это оружием трусов, – заметил я.

– Мне не претит прослыть трусом, если это поможет мне выжить! – рассмеялся Фумио.

– Возьмешь его с собой?

– Только обещай уничтожить его в случае поражения. – Он улыбнулся. – Никто не должен научиться изготовлять подобные вещи.

– Нас ждет победа. Как ты его называешь?

– Огненная рука.

Мы вернулись в храм, и Фумио снова завернул огненную руку. Уродливая голова смотрела на нас пустыми глазами. Вокруг кружили мухи, запах вызывал тошноту.

– Забери, – велел я пирату. Тот посмотрел на хозяина.

– Постой, покажу тебе еще одну вещицу. Фумио достал третий сверток.

– Вот это было у него на шее.

– Четки? – спросил я, забирая белую нить.

Бусины были цвета слоновой кости, и внизу подвешен знак Потаенных – крест. Я испугался, увидев то, что привык хранить в строжайшем секрете. Как можно открыто показывать тайный символ? В доме священника в Мино окна были расположены таким образом, что в определенное время дня солнечные лучи образовывали золотой крест на стене. Тот мимолетный образ – единственный, который мне довелось видеть в жизни.

Сохраняя бесстрастное выражение лица, я бросил бусы обратно Фумио.

– Странно. Некая варварская религия?

– Ты так наивен, Такео. Это знак учения Потаенных.

– Откуда ты знаешь?

– Я много чего знаю, – выпалил он. – Я не боюсь знания. Я был на материке. Мир намного больше, чем цепь наших островов. Варвары разделяют верования Потаенных. Забавно, правда?

– В битве от четок никакого толку!

Мне это казалось не столько забавным, сколько тревожным, словно дурной знак от бога, которому я более не поклонялся.

– Интересно, чем еще они смогут нас удивить, эти варвары. Такео, когда ты станешь правителем Хаги, пошли меня к ним. Давай вести с ними торговлю. Давай учиться у них.

Мне было сложно представить такое будущее. В тот момент я мог думать только о предстоящей битве.

Когда все люди были на кораблях, Фумио сказал, нам надо поймать вечерний отлив. Я посадил на плечи Таку и ступил в воду, направляясь к кораблю Фумио вместе с Кенжи и Зенко. Нас подняли на планшир* (*Планшир – деревянный брус или стальная продольная полка по обводу корпуса судна для придания жесткости и прочности и для укрепления такелажа). Флот отчалил, желтые паруса ловили ветер. Я смотрел на берег, постепенно он скрывался в вечернем тумане. Шизука обещала прислать весточку, но, видимо, не успела. Неизвестность прибавила тревоги за нее и за Каэдэ.