Сизиф на Парнасе

1 Поиск вдохновения

...Вы решили написать и издать книгу. Прекрасно. Зачем?

Следует выяснить цели, а уж потом разбираться с методами.

Вспоминаю, как на исходе 90-х я отправился на встречу с одним известным писателем-фантастом. За душой у меня еще не было ничего, кроме пары случайных публикаций в эстонской периодике (я, как принято у пророков в отечестве, начал коварно, из-за рубежа). Я принес этому авторитетному человеку несколько рассказов. Он прочел и сказал:

"Что ж - это, конечно, никакая не фантастика, хотя и недурно. Советую вам написать толстый роман про космические полеты".

"А если нет?" - осведомился я осторожно.

"А если нет, тогда придется долго доказывать, что вы не верблюд".

Я выбрал второй вариант, и большой убедительности не добился.

Итак, зачем вы хотите написать книгу? Тем более - издать?

Причины бывают разные. Ниже перечислены некоторые.

1. У вас творческий зуд. Вы не можете не писать и хотите создать шедевр или думаете, что уже создали.

2. Вам нужны деньги.

3. Вы хотите известности.

4. У вас появились умные мысли, и вы полагаете, что они могут быть полезны окружающим.

5. Вам страшно умереть просто так, и вы хотите оставить что-то на память людям.

Другие побуждения не приходят мне в голову. Те, что здесь перечислены, могут по-разному сочетаться и разветвляться на частности, но суть не меняется. Допустим, вы пишете ради денег, и тогда вас не должно обескураживать прохладное отношение к вашей деятельности в обществе любителей верлибра. А если вы в этом обществе желанный гость, то не следует удивляться тому, что вам не хватает на метро.

Давайте вкратце рассмотрим все пять причин. Мы так или иначе будем возвращаться к ним на протяжении всей книги. Начнем с вдохновения.

Если вы испытываете непреодолимую тягу к написанию текстов - я подчеркиваю: текстов, ибо не всякий текст произведение, - то вам незачем искать вдохновения. Оно у вас уже есть. Если в данную минуту вам не приходит в голову ничего определенного, то дело не во вдохновении, а в выборе темы. Просто посидите и подождите, а лучше - займитесь другими делами, и все придет само собой. Чем оно окажется - неизвестно. Вполне может статься, что вовсе не тем, о чем думалось изначально, но это не играет никакой роли. Вы найдете тему, и я совершенно спокоен за вас. Темы одолевают вас, идеи осаждают; вы растеряны перед изобилием возможностей.

Если вам нужны деньги, то специально ждать вдохновения и в этом случае ни к чему. Вы достаточно мотивированы. Я правильно понимаю, я не ошибся? Вам очень нужны деньги? Если нет, то помочь делу нечем. Но если да... Собственно говоря, вдохновение в вашем случае заменяется именно мотивацией. Предположим, вам нужно сделать уборку. Отчаянно не хочется, но выхода нет. Вы стискиваете зубы, напоминаете себе, что глаза страшатся, а руки делают, и принимаетесь за работу. То же самое относится к текстам. Садитесь и начинайте писать. Не ждите трепетных муз, они не дружат с Мамоной.

Если вы хотите известности, то нуждаетесь не только во вдохновении, но и в харизме. Вспомните десяток известных людей из самых разных слоев общества и подумайте, чем они, собственно говоря, прославились. Когда поймете - сумеете сформулировать, что именно интересует публику, что ее привлекает, на что опирается слава. Часто оказывается, что известность не имеет никакого отношения к литературе как таковой. Нередко случается, что телега становится впереди лошади, и получается очень даже неплохо: сначала известность, а уж потом тексты. Нет ли чего в вашей жизни и вашей личности, что послужило бы приманкой? Суровая правда жизни такова, что вы можете годами писать нетленку, и никто о вас не узнает. Но если вы совершите преступление века, то вас прочтет вся страна. В общем, вам предстоит найти тему, интересующую многих, а уж потом действовать исходя из ситуаций, намеченных в пунктах (1) и (2). Если у вас чешутся руки, да еще тема, близкая многим, интересует и вас, то все в порядке. Вдохновение придет. Если дело в деньгах, то совет опять-таки повторяется: стисните зубы, садитесь и начинайте писать. После того, разумеется, как дочитаете сей труд.

Мы отвели четвертое место умным мыслям, просящимся на выход. В принципе, при их наличии вдохновение не так уж важно, ибо главное уже есть. Вернитесь к третьему пункту и оцените возможную аудиторию. Если она многочисленна и подобна морскому песку - тактика одна. Если круг этих людей узок - тактика другая. Обе тактики относятся больше не к вдохновению, а к изданию, и будут рассмотрены позднее. Пока же ответьте себе на важный вопрос: чего касаются ваши мысли - какого-то отдельного предмета, в котором вы разбираетесь, или всего на свете? "За этим романом не последует другой. Это невозможно, нам больше не о чем будет писать. Это для нас окончательная распродаже нашего умственного багажа. Все свои издания мы вложим в этот роман" (Джером К. Джером, "Наброски для романа"). Далее там же сказано: "Этельберта поджала губы и сказала что-то про себя, после чего заметила вслух, что издание, вероятно, будет однотомное". Я ни на что не намекаю, просто издатели любят продолжения и серийное производство вообще, о чем будет сказано отдельно - и, вероятно, не раз.

Пятый пункт дышит смирением. Это и хорошо, и плохо, но внушает уважение. Попробуйте поразмыслить над пунктом четвертым. Если вам покажется, что и этот случай ваш, тогда - да, вот в этой ситуации вдохновение нужно как воздух. И в первую очередь следует выяснить, кто вы такой - Трансформатор или Генератор.

Я выдумал эти понятия сам, для удобства. Они не претендуют на истинность в последней инстанции, но эту книгу писать мне, так что я буду ими пользоваться.

Трансформатор записывает то, что приходит в голову. Генератор - сочиняет. Это принципиально разные вещи.

В голову может прийти все, что угодно, и Трансформатор лишь оформляет доставшееся ему либо свыше, либо снизу, это кому как нравится думать. Он - "Господин Оформитель". Главная задача Трансформатора - установить, имеет ли пришедшее в голову то или иное литературное решение. Придя к выводу, что да, имеет, и можно развить из этого подарка судьбы сюжет, он переносит сие событие внутренней жизни на бумагу. Основная работа заключается в отыскании правильных слов, трансформации материала, и Трансформатор умеет это делать. Что же такое приходит ему в голову? Все, что угодно - идеи, образы, сновидения, аналогии. Это похоже на "рыбу", понятие из музыкального творчества. Рождается тема, а дальше она развивается, преобразуется, расцвечивается. Процесс напоминает рыбную ловлю, где рыбак должен не просто выудить рыбину, не дать ей сорваться, но и не повредить ее, да в придачу правильно приготовить.

Не таков Генератор. Этот не ждет, пока его осенит, этому достаточно сесть и прикинуть - вот и готов сюжет. Генератор держит интригу, не путается в героях, рассчитывает на десять ходов вперед, умеет создавать начала и продолжения - так называемые приквелы и сиквелы, если выразиться современным языком, которого я, скажу честно, терпеть не могу, но которым время от времени вынужден пользоваться. Генератор в состоянии написать много и длинно. К сожалению, качество его слога нередко оставляет желать лучшего, потому что он не Трансформатор. Он сочиняет, а не преобразует материал, даром свалившийся с неба.

Когда Трансформатор и Генератор занимаются не своими делами, получается сущий кошмар. Художественные описания в исполнении Генератора приводят к обострению кариеса. Когда Трансформатор затевает писать детективный роман, его хочется высечь за незнакомство с элементарной логикой.

Занятие не своим делом может обернуться катастрофой. Прислушайтесь к себе - к чему вы тяготеете? Что вас привлекает? Если вы склонны к лаконичности, то она сама по себе ограничивает сочинительство - а то и вовсе его исключает. Скорее всего, вы - Трансформатор. Попробуйте записывать сны, это очень хорошее упражнение. Показывать написанное никому не нужно, главное - чтобы понравилось вам самому. Сон в этом случае привлекателен тем, что несет в себе не только нагромождение странных событий, но и некий эмоциональный заряд. Попробуйте перенести последнее на бумагу; это требует отточенности формулировок и стиля - то есть способности к трансформации.

А как проверить в себе Генератора? Вскользь я уже сказал, повторю: попробуйте написать небольшой детективный рассказ. Это не означает, что вам и впредь придется писать исключительно криминальную прозу. Речь идет лишь о пробе, упражнении. Детектив должен быть классического типа, с неожиданным финалом, с естественным развитием событий. Не заботьтесь о красотах стиля - они, пока вы испытываете себя, не главное. Если у вас получится, то высока вероятность того, что вы - Генератор.

Существует третья возможность, редкое стечение обстоятельств, когда вы и то, и другое. Такая ситуация - из области везения, и вполне возможно, что в этом случае вы - Выдающийся Писатель. Но это большая редкость. Не рассчитывайте на нее. Это тот случай, когда вам не понадобятся советы, ибо список издательств легко найти в поисковике.

Конечно, моя классификация в известной мере условна, и не всегда удается прочертить четкую границу. Кроме того, не исключено, что вы не являетесь ни первым, ни вторым, ни третьим, но книгу написать все-таки хотите. Этого варианта мы тоже коснемся, вкратце. А сейчас вернемся к вдохновению и его поискам.

Найти вдохновение нельзя. Оно приходит само собой, когда хочет. Никакая среда, никакое чтение, никакие впечатления вообще не гарантируют вдохновения. Да, они могут способствовать его появлению, но с тем же успехом источником может послужить куча мусора - "когда б вы знали, из какого сора растут стихи".

Вот несколько советов. Они не создают вдохновения, но могут помочь либо его удержать, либо использовать с наибольшей отдачей.

Не пренебрегайте мелочами. Обращайте внимание на все подряд. Готовое произведение может быть в клюве у воробья, посетившего ваш подоконник.

Записывайте все, что приходит в голову. Не полагайтесь на память, носите с собой записную книжку.

Время от времени пишите от руки. Клавиатура - удобная вещь, но письмо от руки обеспечивает обратную связь. Сигнал идет не только от извилин к пальцам, но и в обратном направлении. Не случайно всех нас учили прописям и мучили палочками и ноликами. Это полезно для мозга.

Не пользуйтесь "допингом" - ни спиртным, ни наркотиками. О вторых не скажу ничего, да если бы и знал, не сказал бы, а что до алкоголя, то я не знаю ни одного стоящего произведения, созданного в хмельном угаре. Пьющих литераторов пруд пруди, но пишут они, сдается мне, на трезвую голову.

Пишите ежедневно, хотя бы по строчке. Вам все равно не обойтись одним вдохновением, нужна работа.

Никому не показывайте черновики и не рассказывайте о замыслах. В каждой профессии - свои суеверия. Из личного опыта я знаю, что подобная несдержанность отзывается срывом планов по тем или иным причинам. Неспроста говорится, что изреченная мысль есть ложь - преждевременно выпущенная на волю, она перестает принадлежать автору, даже если никому не нужна и никто ее не крадет. Между прочим, то же относится к целому произведению, которое начинает жить самостоятельной жизнью. Но это уже выходит за рамки нашей темы, так что поговорим об инструментах писателя - что бы под ними ни понималось.

2 Инструменты для писателя

Я раскрою не секрет, а производственное обстоятельство: перечень глав придуман не мной. Это план. Его составили, чтобы облегчить мне жизнь. Писатели не самые дисциплинированные люди на свете, а книга не школьное сочинение, чтобы ее планировать в классическом смысле - то есть взять лист, расписать пункты и подпункты... да мало ли, что еще. Творческий человек зачастую - разгильдяй и вполне соответствует образу, сложившемуся в общественном сознании. Конечно, если поставлена задача написать специальный текст на техническую или общественно-политическую тему, то планирование соответствует жанру, иначе можно забыть о чем-то важном. В других случаях поверять гармонию алгеброй просто не хочется - может быть, кто-то и поступает так, но точно не я.

В общем, нам нужно поговорить об инструментах.

Для писателя таковыми являются письменные принадлежности.

Чуть выше я высказался о письме от руки. Оно полезно для умственного развития. Мне понятно, что в электронную эпоху гусиные перья окончательно перешли в число предметов, привлекательных лишь эстетически, но повторю: заведите себе записную книжку. Не знаю, как другие, а я поступаю так: записываю в нее все, что придет на ум, где бы я ни оказался. Дома переношу эти великие озарения в компьютер, а в книжке, соответственно, зачеркиваю, чтобы не путаться. Таких книжек у меня скопилось уже довольно много.

Сейчас я даже не выскажу мнение - скорее, поделюсь ощущением. Вы можете не согласиться со мной и вообще поднять на смех, однако меня не покидает чувство, что качество текста в какой-то степени определяется носителем. Вам, если вы сами не относитесь к таким людям, наверняка встречались субъекты, предпочитающие бумажные книги, хотя будущее, очевидно и неизбежно, - за наладонниками, планшетами и прочими наночудесами. И все-таки бумажные книги не утрачивают значения. Возможно, все дело в силе привычки, но я не уверен в этом. Конечно, я не призываю писать на бересте, да только держу в уме, что все великие произведения были написаны на бумаге. При помощи компьютера ничего равного не создано по сей день.

Мне с полным правом возразят, что и компьютеры-то вошли в обиход совсем недавно. Я не спорю и не настаиваю. Подождем.

Письменными принадлежностями инструментарий не ограничивается.

Чтобы писать, нужно еще и читать. Если вы не любите читать или у вас нет на это драгоценного времени, то вы, быть может, сумеете написать Универсальное Популярное Пособие по Руководству и Продвижению Всего на Свете, которое покорит умы и бросит к вашим ногам Деловую Вселенную. Но не замахивайтесь на "Гамлета", ничего не получится.

Человеческая память - хитрая вещь. Мы помним все, только не всегда вспоминаем. Сказано, что человек есть то, что он ест, и это следует понимать в буквальном смысле. Наш биохимический состав постоянно обновляется, а строиться ему больше не из чего кроме как из того, чем мы питаемся. Так что мы целиком и полностью образованы пельменями и гамбургерами, которые поглощаем. Другого материала нет. То же самое и с сознанием: оно образовано тем, что мы запомнили, в том числе - прочитали. Неважно, что мы не в состоянии перечислить все сюжетные линии "Войны и мира", прочитанных в девятом классе средней школы. Материал усвоился, был выведен в подсознание и оттуда влияет. Как - это нам неизвестно. Чем плотнее оно набито, тем лучше. Шерлок Холмс ошибался, когда уподоблял сознание чердаку, захламленному ненужными сведениями о Солнечной Системе. Вы никогда не знаете, что вам понадобится и всплывет в нужный момент.

Еще писателю нужны, конечно, энциклопедии, словари и справочники. Иногда даже на самого грамотного человека находит ступор, и он, одолеваемый сомнениями, не в состоянии написать простейшее слово. Я не призываю вас читать на ночь словарь Даля, это дело вкуса и внутренней склонности, но вообще - заглядывайте туда и не стесняйтесь сомнений. Иначе неизбежна ахинея, кочующая из текста в текст - "растекаться мыслью по древу", "довлеть над чем-то" и тому подобное. Мыслью по древу растекаются, когда в голову попадает пуля. А глагол "довлеть" не означает механического раздавливающего воздействия, которое волей автора оказывают на главного героя небеса, моральный долг, печальные обстоятельства жизни и комплекс вины.

Так как писать вы все же будете при помощи компьютера - в конечном счете, - вам понадобится принтер. Я снова о своем: написанное на бумаге, поверьте, воспринимается иначе, чем выведенное на монитор. Если речь идет о небольшой статье, то ее еще можно воспринять с экрана, однако большой текст требует распечатки. Проверено на себе: электронная версия выглядит безупречной, но стоит ее распечатать, как моментально обнаруживаются огрехи.

Проверка орфографии, задаваемая автоматически, здесь не при чем, имеется в виду стиль изложения - ну, и пунктуация соответственно. Пунктуация, правду сказать, материя довольно зыбкая, допускающая авторские вольности. Возьмите прозу Андрея Белого и посмотрите, как там соблюдаются правила - ни один школьный учитель русского языка не возьмется объяснить, почему так писать нельзя и в то же время - можно. Не будучи Андреем Белым, не стоит, конечно, злоупотреблять личными представлениями о нормах. Но не стоит и доверять автоматической проверке грамматики. У меня эта опция вообще упразднена. Если с орфографией все неплохо, то с грамматикой в понимании компьютера - просто беда. Он все вам подчеркнет зеленым цветом.

Так что доверьтесь своей интуиции, читая с листа - или художественному редактору.

Раз уж мы заговорили о программах, то упомянем так называемые "генераторы текстов". Пока они не вошли в обиход, но первые опыты показывают, что компьютер может написать не хуже, чем многие те, чьими творениями завалены прилавки, и книга, написанная компьютером, в недалеком будущем запросто сможет оказаться в лидерах продаж. В этом случае авторам, озабоченным заработками и выбравшими конвейер, придется туго. Вернитесь к первой главе и подумайте о целях. Нужно ли соревноваться с машиной? Если да - вперед. Мы видим в продаже жевательную резинку, изготовленную в виде сигарет. Такого рода литература - явление того же порядка: это игрушки, изготовленные в виде книг.

Однако прогресс обязывает хотя бы пояснить, о чем идет речь.

Не будем далеко ходить за примерами, ибо вот она, на моем рабочем столе - только что инсталлированная программа Dramatica. Кто-то из вас, может быть, уже знаком с ней, кто-то - нет; я вижу ее впервые и пытаюсь разобраться; тем более, что она на английском языке. С удовольствием отмечаю, что свежее информации не найдешь. Мы вместе с вами, читатель, вступаем в эти неосвоенные края.

...Вычистив вирусы и перезагрузив компьютер, я все же открываю эту программу.

И первое, что я вижу - браузер. Моего английского хватает, чтобы усвоить: вот здесь можно назначить героев, выбрать тему, задать развитие сюжета, подыскать место и время действия плюс массу других мелочей и нюансов.

Я создал героев, ориентируясь на предложенные опции.

Степан - собака не моего сочинения. Это любимое животное писателя Дмитрия Горчева, недавно скончавшегося, Мастера с большой буквы.

Теперь придется подумать о столкновении жизненных позиций и конечной морали. Надо их похитрее столкнуть и пролить кровь...

На самом деле вы можете сделать с Иваном и Степаном все, что заблагорассудится. Программа не смутится и будет поставлять вам варианты развития событий не хуже того устройства, что победило чемпиона мира по шахматам.

Движимый состраданием к моим героям нейтрального пола, я бросил это занятие и решил не ввергать их в фантастические катаклизмы. Но главная проблема в том, что мне как Трансформатору нет никакого дела ни до Ивана, ни до Степана. Они не явились мне в качестве "рыб", подлежащих бережному выуживанию. Вероятно, вы улавливаете в моих словах некоторое пренебрежение в сочетании с высокомерием. Я отвечу, что это не совсем так. Программа может быть полезной для создания масштабных полотен, выступая в роли хитроумной записной книжки. Если героев и сюжетных линий много, то среди них легко заблудиться. Первым пострадает самое хрупкое: логика. Программа задает своего рода каркас, скелет, тогда как выразительные средства все равно остаются на вашей совести. Хотя мне позволителен и сарказм, причина которого очевидна: я точно знаю, что Настоящий Писатель не нуждается ни в каких программах. До сих пор как-то обходились без них. Да, скажете вы с не меньшим сарказмом, и при лучине сидели, и ходили в лаптях. Я сдамся и соглашусь с вами, когда увижу, что кибернетика полностью заменила талант.

В конце концов, обратите внимание на название раздела: инструменты для писателя. Программы - инструменты, но никак не сами писатели. Если они помогут вам не запутаться в хитросплетениях сюжета, то нам останется лишь низко поклониться их создателям.

Пожалуй, мне больше нечего сказать на эту тему.

Впрочем, об одном я забыл.

Не стесняйтесь бормотать и разговаривать с собой. Проговаривайте сюжет, диалоги, философское содержание - если оно есть. Звук собственной речи - тоже неплохой инструмент. Это биологическая обратная связь, самоподдерживающаяся система. Не бойтесь сойти за сумасшедшего. Если вы пишете книги, вы и есть сумасшедший, потому что нормальные люди этим не занимаются.

Ну и здесь, конечно, самое время вспомнить о диктофоне. Сам я не пользуюсь им, но отношусь почтительно. Диктофон может оказаться очень ценным подспорьем, особенно если вы собираетесь обратиться к мемуарной прозе. Рассказывайте диктофону все подряд и сами удивитесь, как много помните. Жизнь только кажется однообразной, я убедился в этом на собственном опыте. Стоит начать вспоминать, как останется лишь дивиться: откуда взялось и как застряло? Даже если вы не сумеете написать книгу самостоятельно - ну, не всем это дается, и никакие пособия не помогут, и ничего постыдного в этом нет, - к вашим услугам всегда найдутся люди, специально занимающиеся расшифровкой и литературной обработкой такого рода записей. Было бы что обработать, а желающие при нынешней ситуации на рынке всегда объявятся.

3 Грамотность и блоги

Дела с грамотностью обстоят сурово.

Либо она есть, либо ее нет.

Что тут скажешь?

Чтобы что-то сказать, беремся за инструмент для автора. Не думая долго, заходим в Википедию и там, будучи достаточно для этого грамотными, читаем:

Ну, о последних мы только что говорили. Машина проверит, во всяком случае - орфографию.

Правда, тем, кто пишет с орфографическими ошибками, я осмелюсь сделать предложение, от которого легко отказаться: подумать, нужно ли при таком багаже садиться за написание книги.

Но это так, реплика мимоходом.

В конце концов, никто не отменял такого явления, как дислексия - врожденная неспособность правильно писать, да и читать, которая является нейробиологической особенностью, а не психическим заболеванием. Дислексия не отменяет гениальности. Такие люди зачастую мыслят не словами и фразами, а трехмерными образами - не стану вдаваться в подробности, ибо рискую залезть в дебри.

В общем, умные мысли могут зародиться и не в особенно грамотной голове.

С грамотностью, конечно, нужно что-то делать. Во-первых - побольше читать, опять же. Во-вторых, писать. Блоги - хорошая возможность в этом поупражняться.

У меня есть блог, в котором я изо дня в день пишу всякую ерунду. Не ради нетленной литературы, но ради навыка. "Ни дня без строчки" - девиз разумный, причем понимать его нужно буквально. Пусть будет только строчка, но - ежедневно. Это своего рода гимнастика.

Блог хорош тем, что обеспечивает мгновенную обратную связь.

Приготовьтесь к тому, что первый встречный желающий поставит вас на место, да еще в грубой форме. В блогах вас быстро поправят, там пропасть желающих указать собеседнику на погрешности в орфографии, грамматике, стиле и мировоззрении.

Но если вы идете в литературу - или, выразимся более обтекаемо, в словесность, - то вам всяко понадобится выдержка. Вы будете получать отзывы, выслушивать мнения, лицеприятные и не очень, осмысленные и нелепые - короче говоря, начнется та или иная критика. Блоги - великолепный полигон, школа молодого бойца; в блогах закаляется сталь.

Лично я предпочитаю вести сетевой дневник (слово "блог" меня бесит).

Там я выступаю в ипостаси Трансформатора; что это такое - см. в первом разделе. В этом смысле меня больше устраивает система Живого Журнала; его "формат", как ныне выражаются, представляется мне самым удобным. Хотя ресурсов полным-полно - Твиттер, Грейт-Журнал, Мир Тесен, Проза Ру, Стихи Ру, разнообразные форумы, на любой вкус.

Блогосфера - промежуточный этап между "девичьими" (условно) дневниковыми записями и литературой. Иногда можно видеть, как сетевые дневники действительно становятся литературой, а иногда последняя выходит за их рамки, потому что ей тесно.

На основе блогов создаются книги - как беллетристика, так и non-fiction. По сообщению BBC News, "группа американских писателей учредила литературную премию "Блукер" (Blooker Prize), которую предполагается присуждать за книги, написанные на базе блогов".

Здесь уместен пример. В мои задачи не входит рекламирование отдельных авторов и их творчества (за исключением тех, которых и без меня все знают), поэтому я стараюсь по возможности не называть имен и ограничиваюсь цитированием общих уведомлений и оглавлений. Надеюсь, что меня не привлекут за нарушение авторского права.

Итак, некий автор, долгое время ведший блог, а затем построивший книгу на его основе, заявляет на своем сайте следующее:

"Этот сайт - об инфобизнесе. И не только... О том, как эффективно упаковать и продать информацию, которая уже есть у Вас в голове...

...Моя цель проста: помочь Вам стать более успешным. Креативить деньги прямо из ниоткуда (как будет казаться всем окружающим). Безудержно расти как в персональном плане, так и в профессиональном. Быть лидером и вести за собой других".

Не хочу быть излишне язвительным и цепляться к выражениям вроде "креативить деньги", хотя все во мне восстает, но перед нами не роман и не поэма, таков уж нынешний деловой стиль. Изучаем оглавление книги:

И так далее. Вам уже понятно, с чем мы имеем дело. Может показаться странным, но мне это напомнило венок сонетов - жанр, казалось бы, совершенно иной. Однако принципы построения чем-то похожи. Читаем в Википедии:

То есть последний сонет, магистрал, является своеобразным оглавлением, планом, из каждого пункта которого в дальнейшем вырастает отдельный сонет. Блог, когда в нем накапливается достаточное количество материала, тоже может превратиться в своего рода развернутый план. Сначала идут рассуждения на самые разные темы, занимающие воображение блоггера, и формируется скелет книги. В дальнейшем отбираются записи, соответствующие отдельной теме, развиваются и наращиваются, их очередность меняется, и в конечном счете получается книга.

Конечно, мое сравнение спорно и условно, но так уж я вижу.

В общем, все просто. Вы заводите блог, после чего изо дня в день - хотя бы ради тренировки - пишете обо всем, что занимает ваше воображение. Потом оцениваете, имеется ли в этом некий каркас. Если есть - располагаете записи в отдельном документе как вам нравится и развиваете.

К беллетристике это тоже относится, и в этом случае мы обычно имеем на выходе "взгляд и нечто", качество которых зависит от многих факторов. У автора этих строк набралось уже несколько таких сборников, хотя на коммерческое будущее подобного рода "художки" нельзя смотреть с оптимизмом. О причинах этого мы поговорим позже.

Но вообще блоги предоставляют массу возможностей. Можно писать и повести, с продолжением - выкладывать малыми порциями уже готовые или рискнуть и творить непосредственно на глазах общественности. Лично я занимался и тем, и другим, с переменным успехом, но в целом остался доволен.

Только не пишите в блогах длинно. Несносная и невоспитанная сетевая публика напишет вам: "многабукф" и "ниасилил". И будет права.

4 Копирование стиля

Копировать должны ваш стиль, и только в этом случае обсуждение данной темы становится оправданным.

Инструмент для писателя - "Большой толковый словарь по культурологии" (М., изд-во АСТ, 2003) - определяет стиль так:

Ознакомились? Теперь можете благополучно все это забыть.

Помнить нужно только одно: стиль это то, что делает писателя неповторимым.

Я, конечно, утрирую и превышаю полномочия, но это мое личное мнение, которое относится не к теории, а к практике. Нужно ли нам углубляться в культурологические дебри? Сомневаюсь. Мне не хватит ни познаний, ни места, а к нашей цели написать и издать книгу мы не приблизимся ни на шаг.

Но для того, чтобы копировали вас, вам тоже придется начать с того, чтобы копировать других, сознательно или неосознанно. Это общий удел в той или иной степени, без заимствований и некоторого эпигонства не обойтись. Поэтому мы парадоксальным образом возвращаемся к первой строке данного раздела и опровергаем то, что в ней сказано.

...Много лет назад я посещал творческий семинар Бориса Стругацкого.

Как-то однажды его участникам дали задание написать небольшой фантастический рассказ, подробности не восстановить, но помню, что был упомянут Роберт Шекли. И мэтр сказал: "Ну, писать, как Шекли, вы все уже умеете".

Что, собственно говоря, было сказано?

Борис Натанович имел в виду, что копирование стиля в общем и целом завершено. Будучи деликатным человеком, он не отметил отдельно, что Шекли по-прежнему единственный и неповторимый, а участников семинара - много. И нынче, годы спустя, мне, может быть, и хотелось бы предложить кому-нибудь написать что-то в стиле кого-то из этих участников, но я не помню имен.

"Как" Шекли писать можно, однако именно Шекли, а не кто-то из его последователей, называется в качестве эталона жанра и стиля. Стиль Шекли можно скопировать, но самого Шекли нельзя повторить.

Копирование со всей неизбежностью вытекает из овладения инструментами и грамотностью. Неосознанное подражание диктуется умственным багажом, конкретно - памятью о прочитанном. Начинающие почти всегда - за исключением, пожалуй, гениев, которых можно пересчитать по пальцам одной руки - на кого-то похожи. Выискивать источники - задача литературоведов и критиков; это они устанавливают "влияния". Отрицать влияние глупо и неприлично. Вы читали Булгакова, Чехова, Достоевского, Хармса, Конан-Дойля и Хайнлайна - что же, никто из них не запал вам в душу, не оставил в ней следа, и ваш талант настолько самобытен, что вся эта высокая публика отскочила от него, как горох от стены? Честнее и разумнее будет признать, что творчество первого, и второго, и третьего, и остальных было усвоено, выведено в подсознание, где слилось в уникальный, лично вас отличающий, конгломерат, и вот этот комплекс, вполне уже автономный, задает вам стиль.

Если вы озабочены написанием non-fiction, то копирование стиля представляется мне технической проблемой, имеющей техническое решение. Стиль изложения вторичен, так основой такой книги будет содержание, в котором четко и целенаправленно повествуется о каком-то конкретном предмете: излагается научная идея, не имеющая отношения собственно к литературе; "продвигается" некий товар, предлагаются некие деловые советы по развитию, реализации или внедрению чего угодно. Здесь уместны планирование и раскладывание по полочкам, даже если вы пишете о самом планировании. Поэтому вам достаточно прочесть несколько книг того же рода, перенять общую схему и написать на заданную тему сочинение. Все опять-таки зависит от ваших задач. Вам решать, как много личного привнести в такую книгу. Сухой, казенный, сугубо деловой стиль вполне имеет право на существование, когда речь идет о вещах производственных. И в конце концов, если вы просто не умеете складно изложить свои мысли на бумаге - а в этом нет ничего зазорного, и это не ставит под сомнение ваш интеллект, - всегда можно призвать на помощь соответствующего "обработчика". Но вам даже придется, скорее всего, копировать не столько стиль, сколько режим работы: например, определить объем и сроки, распределить вашу занятость по дням недели, назначить себе дневные нормы - то есть поступить примерно так же, как делаю я, когда пишу эти строки.

Личный же стиль, отличающий вас от других специалистов в вашей области, неизбежно оказывается проблемой художественного изложения.

Техники копирования художественного стиля не существует, потому что стиль есть сам человек.

В написании non-fiction программы, упомянутые в предыдущей главе, могут оказаться вполне полезными. Вы сможете упорядочить содержание и не запутаться, когда возникнет желание отклониться от темы.

В написании художественных текстов, если только это не заведомые однодневки для разового прочтения в метро, программы вам не помогут, и слепое, пусть и добросовестное, копирование не поможет тоже. Но это не означает, что в упражнениях на создание текстов "в манере кого-то" нет смысла. Это полезное занятие, попробуйте.

Можно по-разному относиться к личности и творчеству, скажем, Владимира Сорокина, но нельзя отрицать за ним большого таланта как стилиста. В романе "Голубое сало" он выводит биологических клонов различных выдающихся литераторов и представляет образчики их творчества. К тому, что у него вышло, можно тоже относиться по-разному, но попытайтесь повторить - если не сделаете, то хотя бы потренируетесь.

Влияние среды на пятницу при желании можно уловить в любом творчестве. Но это не копирование, это впитывание. Возможны три ситуации.

Первая - прямой плагиат, который мы не рассматриваем за отсутствием предмета для обсуждения.

Вторая - заимствование оборотов и, скажем, манеры выстраивать фразы. С начинающими это происходит непроизвольно, они сами этого не замечают; такое свойственно юному возрасту, когда что-то прочитано, произвело впечатление, создало представление о "правильном" - и это вполне естественно и невинно; далее автор начинает повсюду пользоваться приобретенным, не отдавая себе отчета в том, что его самого пока еще нет. Ему кажется, что он выдает нечто личное, но позаимствованное видно невооруженным глазом. Это случай детской болезни, которая пройдет по мере самообразования автора.

Третья - явление самого автора, который неотделим от своего стиля. То, что здесь у него Набоков, а здесь - Хлебников, не должно вменяться в вину, да это никому, кроме критиков, и не приходит в голову. В конце концов, отдельно взятый, уникальный человеческий организм образован общими для всех белками и нуклеиновыми кислотами, для его создания была использована генетическая информация, которая прежде принадлежала другим людям, но никто не обвинит природу ни в плагиате, ни в заимствовании. Стиль - та же личность, прочитанное - генетический код. Человек строит себя в мире искусства подобно тому, как некогда был построен биологически.

Опытный автор и сам видит, где он вспомнил классиков, а где - постмодернистов. Сам по себе постмодернизм является сознательной перестановкой уже сконструированных литературных кубиков... впрочем, мы отклоняемся от темы.

Подытожим: акт копирования, функция "copy" - это обычное чтение.

Акт использования, функция "paste" - интуитивное действие, уникальное для конкретного "оператора".

5 Выбор названия

Это довольно приятное занятие.

Если книга уже написана.

Оно приятно, но чуть меньше, когда книга еще пишется, хотя ясно, что она будет закончена.

Оно отчасти мучительно, если книга только задумана. И еще мучительнее, если и замысла нет, а написать хочется.

С названием та же история, что с Трансформацией и Генерацией текста. Оно либо приходит само собой, либо придумывается.

Поэты утверждают (не знаю, я не поэт), что в стихотворении главное - знать последнюю строчку. Прозаическое произведение тоже очень часто рождается из финала. Если еще и название всплыло - полдела сделано.

Попробуем рассмотреть все ситуации.

Бывает, что в голове нет вообще ничего, кроме названия. Оно вдруг образуется, и в этом случае обычно бывает нахальным, претенциозным, кричащим. Оно поселяется в мыслях, и совершенно непонятно, о чем все это будет. Как поступать в таких случаях? Лично я сразу же начинаю примерять его к сюжетам, намеченным ранее, отложенным или тем, что разрабатываются сейчас, хотя бы и под другой "шапкой". Если оно ни к одному не подходит, то лучше его отложить до поры. Только обязательно запишите и пометьте, что это - название, иначе спустя два года воззритесь на сие одинокое слово и придете в недоумение: к чему оно? Я не советую Трансформаторам специально изобретать под название сюжет, хотя для Генераторов оно может стать отправным пунктом.

Иногда такое внезапное название представляет собой некий каламбур и таковым остается, не получая развития. Ничего не попишешь.

Вторая ситуация: имеется финал плюс название. Это, повторяю, очень неплохо. Повторите процедуру и примерьте к ним недостроенные сюжеты. Если это ни к чему не приведет, попробуйте вырастить содержание из финала, но так, чтобы крыша - название - не съехала набекрень. Ситуация такова, что вот ее уже не следует откладывать в долгий ящик. Нужно действовать. Небеса ли, преисподняя - но вам подсказали достаточно.

Третья ситуация: книга готова, хотя бы умозрительно, но вы не знаете, как ее назвать. Здесь начинается собственно выбор.

Название должно привлекать. Даже тем, кто пишет в стол, втайне все-таки хочется, чтобы их труд хотя бы когда-нибудь прочли. Приходится соблюсти пропорцию - чтобы и читателям нравилось, и самому не было стыдно. И мы, хотим того или нет, соприкасаемся с областью коммерции.

С литературой non-fiction в этом смысле легче. Вы просто указываете, о чем написано в книге. "Как сделать то", "Как сделать се", "Десять ступеней к вершине", "Восхождение на Олимп" (если вы Чубайс и никто не сомневается в вашем небожительстве), "Вредные советы для бизнесменов", "Полезные советы для домохозяек". Главное, помнить, что "Поле Чудес" собирает куда большую аудиторию, чем, скажем, "Бортовые радиолокационные системы".

"Энергетика кармы", "Бытовая экстрасенсорика" и "Магия запятых" - тоже очень хорошие названия, если, конечно, вам есть что сказать по поводу. Между прочим, "Консервирование огурцов" - беспроигрышный вариант.

С "художкой", как обычно, сплошные проблемы.

Вы, конечно, можете озаглавить свое детище просто и скромно: "Рассказы о любви". "Повести о природе". "Стихи о самом главном". "Размышления о наболевшем". Однако позволить себе такое можно лишь при широкой известности. Если вы уже сделались литератором с именем, то да, вы вправе надеяться, что ваши размышления о наболевшем и представления о самом главном способны кого-то заинтересовать.

Некоторые авторы призывают на помощь Великих - Шекспира, например. И ставят название: "Быть или не быть?" Или "Молилась ли ты на ночь?" При достаточном дурновкусии можно добавить что-нибудь от себя, желательно юмористическое. Если со вкусом все хорошо и багаж позволяет (см. Инструменты), берется стихотворная строчка из Блейка или Камоэнса, которые не на слуху. Можно обратиться к Библии, это верное дело. "Всадник Апокалипсиса", "Око за око", "Нищие духом", "Не убоюсь я зла". В этом нет ничего плохого, я вовсе не против, только подумайте, во-первых, ваше ли это? А во-вторых - соразмерен ли текст претензиям, заявленным в имени?

Массовый читатель склоняется к чтению развлекательному. Лет двадцать назад названия вроде "Дракон-убийца" или "Шаги мертвеца" гарантировали коммерческий успех. Но сейчас мертвецов и драконов развелось столько, что не спасают никакие Воины Света и никакие Посланники Ада. Имя им - легион, и вы рискуете затеряться в этой веселой компании, если предпочтете идти проторенным путем. В общем, как пожелаете, но я не советую. Помните, что наш читатель любит серии и вообще собрания сочинений. Это сродни коллекционированию, психологическая подоплека которого заключается в иллюзии контроля, обладании чем-то во всей полноте. Если вы Генератор и нацелились на серию, то действуйте в манере Гарднера: "Дело о..." Пара книг - и читатель сообразит, в чем дело, примется вас собирать.

Как еще объяснить? "Голодные упыри" - плохое название. А "Мрачная пятница" - лучше. Не понимаете, почему? Ну, тогда: "Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: "Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!" (А. П. Чехов, "Правила для начинающих авторов").

Простите, погорячился.

Нашелся и другой способ обратить на себя внимание - эпатаж. На этом пути некоторые авторы добились неплохих результатов. Правда, таких книг тоже стало слишком много, и приходится пускаться на дополнительные трюки. Что ж, поимпровизируем, порезвимся. Роман под названием "Уроды" по-прежнему способен привлечь внимание, но уже не такое повышенное, и потому наметилась тенденция писать, скажем, "The Уроды", "Уродs", "U-роды" (кризис перенаселения на планете U с одновременной отсылкой к иродам), "У.Р. Оды" (щелкаю пальцами - о чем это может быть? допустим, Оды Уголовному Розыску), "Урод Ы" (вольное продолжение истории о Третьей Планете, повествующее об отпрыске Весельчака У), "Уроды’" (апостроф намекает, что это еще не все) и так далее. Но маргинальная тематика остается уделом избранных, так что эпатаж в названии не может быть залогом успеха.

Не стоит заигрывать с читателем, про себя считая его дураком. Сохраняйте достоинство.

Если, конечно, оно у вас есть как у литератора. Если вы полны цинизма и поставили себе целью писать для публики невзыскательной, то дело другое. Называйте, как угодно, лишь бы бросалось в глаза.

Ну, а говоря серьезно - название придет само собой, если книга заслуживает. Ведь это имя. Кто его выбирает, родители? Тонкий вопрос, мистический и философский. Иногда возникает ощущение, что выбирает само произведение.

Впрочем, все сказанное не так уж и важно, потому что существует Издатель.

И если он обзавелся солидным штатом маркетологов, пиарщиков, рекламщиков и прочих сведущих людей, отрабатывающих жалованье, то ваше название представляет собой условность. Издатель вкладывает деньги, издатель решает, из-под какой марки-бренда они отобьются. Коль скоро ему не понравится ваше название, он все равно его переделает, и вы махнете рукой, чтобы спасти остальное.

Так что у произведения могут быть два имени: тайное-секретное, как у Бога, и расхожее-коммерческое.

Музыку заказывает спонсор, и дело иногда доходит до абсурда. Поделюсь парой сюжетов из личной литературной биографии.

У меня есть рассказ под названием "Дырявый товарищ", посвященный моему старому письменному столу, приятелю детства. Тот еще сюжет, я понимаю. Не самый ходовой. Почему я назвал его так - к делу не относится, это выясняется из текста. Удачное это название или нет - сейчас тоже не важно. В редакции газеты, где решили напечатать рассказ, название не понравилось. Оно показалось слишком сложным для восприятия. "Надо, чтобы все было понятно" - так выражался профессор Преображенский, имея в виду Шарикова. И они окрестили рассказ иначе: "Старый письменный стол". Все стало ясно и художественно.

В другой раз один Издатель (милейший, кстати сказать, человек) вознамерился опубликовать уже не рассказ, а роман. Тоже мой. Содержание его устроило вполне, а вот название показалось некоммерческим. Я вздохнул, проклял все и превратился в Генератора. Перешел в этот режим, мне не свойственный, и выдал вариантов пятьдесят. Один, весьма дурной на мой взгляд, подошел.

"Я так и знал, что вы сможете, - удовлетворенно сказал Издатель. - Ну, осталась самая малость. Теперь вам придется напрячься в последний раз и придумать звучный псевдоним..."

Это будни, и они показательны. С коммерческой точки зрения Издатель был совершенно прав.

Но я вспылил и отказался.

Как поступить вам - решайте сами.

6 Фикшн или нон-фикшн?

Да, лучше в таком написании, давайте по-русски, без этих английских букв. Где мы живем, в конце концов? Долой слепое заимствование, давайте сохраним язык Пушкина, Толстого и Чехова. Фикшн и нон-фикшн, только так.

Что ближе лично мне - это, наверное, уже понятно. Конечно, фикшн. Но в нашем случае предпочтения неуместны, поставлена задача помочь и тем, и другим. Никакого предвзятого отношения к нон-фикшн у меня нет и не может быть.

В названии раздела обозначен вопрос.

Кто и кому его задает?

Очевидно, автор, самому себе. Факт спрашивания заставляет предположить, что сей гипотетический индивид способен работать в обоих жанрах. Во всяком случае, он не исключает своей успешности и в первой ипостаси, и во второй, остается лишь выбрать. В действительности такое случается редко, но для удобства - вообразим.

Между прочим, провести границу не всегда легко.

Мемуарная проза - что это, фикшн или нон-фикшн? Вообще публицистика - например, путевые заметки - к чему их причислить? Что такое "Архипелаг ГУЛАГ"? В каком жанре писали Дейл Карнеги и Ли Якокка? К чему причислить историческую литературу? Вы возразите - не наше дело, на то есть специалисты, историки, а мы - менеджеры среднего звена. Как бы не так. Я дружу с программистом, написавшим внушительный труд по истории, и не один, да все такие, что заткнут за пояс любой учебник, и многую "художку" - тоже, ибо есть стиль и видна личность.

Ладно, не будем запутывать дело.

Я возьму на себя смелость посоветовать вам писать нон-фикшн. То, что я сам не расположен к этому, не имеет значения. В данном случае мы говорим прежде всего о коммерческом успехе. Надо же мне от чего-то отталкиваться, чтобы делиться мнением? Вот я и сужаю круг, отрубаю многие цели, которые упоминал в самом начале.

Писать нон-фикшн попросту выгоднее. Прежде всего, если говорить о литературе, а не о лунных календарях - деловую литературу.

В нашей стране появилось огромное количество деловых людей. Куда ни взглянешь - всюду строят свой бизнес, кто помельче, а кто покрупнее. При полном отсутствии не деловой хватки, но технических навыков предпринимательства возник колоссальный спрос на переводную литературу, посвященную командному строительству, организационному тренингу, ассесмент-центрам, психометрическому тестированию и т. п. Как бы ни относились мы к этой экспансии протестантской мысли, что бы ни думали о корпоративном стиле, офисном планктоне и соблюдении дресс-кода, в мире это работает - срабатывает и у нас. К чему все это приведет и насколько нужно все, что создается-вырабатывается в подобном режиме - тема отдельная и нас в данном случае не интересующая. Фактом остается одно: такая литература востребована.

Еще недавно, каких-то десять лет назад, писать эти книги было попросту некому. Материал накапливался, бизнес строился. Мы не касаемся разнообразного жулья, сочиняющего труды из серии "Как стать здоровым, умным и богатым" (ясно, как - написать об этом три тонны бумаги и продать под видом виагры). Бурное развитие претерпевал рынок литературы переводной, в значительной мере - психологической; ныне он изрядно затоварен и сдал позиции другому, уже опирающегося на книги, повествующие о личном опыте. Он накопился в самых разных отраслях; вдобавок многие выучились на тех же психологов и сами в состоянии генерировать полезные и вредные советы. Настала очередь отечественных специалистов, и вот они активно включились в игру.

Собственно говоря, вам ничего не нужно, кроме достойного положения в общества. Если вы генеральный директор чего-нибудь - вот и напишите, как вы им стали. Начните с детства. Опишите родную казачью станицу или трудные годы в коммуналке. Портвейн на выпускном вечере; диплом архитектора, который так и не пригодился. Первое прочтение Наполеона Хилла. Первый доллар и первый миллион долларов. Кадровая политика, кнут и пряник, слияние и поглощение. Форум в Давосе, дайвинг, боулинг, гольф.

Я посмеиваюсь, по скверной моей привычке, но в то же время вполне серьезен. Вы достигли успеха? Поделитесь секретом. Поможет не всем, но купят и прочитают многие.

Литература о способах добиться успеха всегда и везде этим успехом пользуется.

Вообще говоря, практические советы можно писать по любому поводу, я рассмотрел самый общий вариант. Умеете что-то? Пишите об этом. Вы даже не представляете, какие интересы встречаются у людей. Иногда кажется, что ничего нового в этом смысле просто не сочинить. Вот давайте, шутки ради, вернемся к блогам и посмотрим, что интересует пользователей Живого Журнала. Выбираем опцию "Популярные интересы" и видим там: "Кровавый орел", "Земелах с молоком", "Сажать в мешок", "Старые трещащие записи", "Подушковые бои". Так что не бойтесь оказаться невостребованными. Брошюра о родовых схватках у черепах разойдется лучше, чем очередной роман о рыцарях лазера и тазера.

Короче говоря, мы вплотную подошли к выбору тематики и конъюнктуре.

7 Выбор тематики и конъюктура

Я начну издалека, с материй вроде как посторонних. Чуть позже вы увидите, что они имеют непосредственное отношение к предмету нашего разговора. Потерпите.

Передо мной лежит книга Лауры Берк "Развитие ребенка" ("Питер", 2006). Я входил в коллектив переводчиков этого труда и вынес кое-что, как мне кажется, важное для авторов.

Швейцарский теоретик Жан Пиаже разработал теорию когнитивно-психологического развития. Он считал (здесь и далее цитирую по вышеназванному изданию), что "дети проходят в своем развитии через четыре стадии - сенсомоторную (0-2 года), дооперациональную (2-7 лет), стадию конкретных операций (7-11 лет) и стадию формальных операций (11 лет и старше), во время которых исследовательские паттерны поведения младенцев трансформируются в абстрактный, логический интеллект подросткового и зрелого возраста".

Пиаже полагал, что "порядок развития укоренен в биологии нашего вида". То есть речь в данном случае идет о естественном развитии интеллекта. В дальнейшем мы будем исходить из того, что среда, в которой находится наш развивающийся индивид, благоприятна и создает для развития если не идеальные, то "нормальные" условия.

Две первые стадии оставим за кадром, они нас не очень интересуют с точки зрения восприятия литературы. Обратимся сразу к третьей - стадии конкретных операций. Это нормальная стадия, которую проходят все люди. Недостатком этой стадии является то, что "дети мыслят в организованной, логической манере лишь в том случае, когда имеют дело с конкретной информацией, доступной непосредственному восприятию. Их умственные операции плохо справляются с абстрактными идеями, которые лишены наглядности в реальном мире" (курсив здесь и далее мой - А. С.). Зато на следующей стадии (формальных операций) "подросток рассуждает во многом, как ученый, который занят поиском решений в лаборатории".

"Дети, находящиеся на стадии конкретных операций, способны "оперировать" только "реальностью", а подростки, находящиеся на стадии формальных операций, в состоянии "оперировать операциями"".

Если провести аналогию с математикой, то отношение примерно то же, что существует между функцией простой и функцией сложной.

Приводится пример: "Если собаки больше слонов, а слоны больше мышей, то собаки больше мышей". С точки зрения ребенка, находящегося на стадии конкретных операций, рассуждение - ложное. "Предъявленные отношения невозможны в реальной жизни". Однако с точки зрения логики рассуждение верное. На стадии формальных операций удается постичь, что правильность выводов, сделанных из посылок, опирается на законы логики, а не на реальные факты". То есть на стадии формальных операций мы имеем дело с абстрактным мышлением.

И вот - вопрос вопросов: все ли индивидуумы достигают формальной операциональной стадии?

Еще раз подчеркну, что речь идет о нормальных, здоровых людях.

Все ли нормальные, здоровые люди способны мыслить абстрактно?

Ответ повергает в шок. По данным исследования, на которое в тексте содержится ссылка, "с пиажеанскими формальными операциональными задачами не справляется от 40 до 60% студентов колледжей".

Огрубим и упростим до предела: половина людей.

Половина людей не в состоянии мыслить абстрактно исключительно по причине своего внутреннего устройства.

Вы уже сообразили, к чему я клоню?

Это вовсе не ущербные, недоразвитые личности. Они повсюду, это наши родные и близкие. Это администраторы, водители, плотники, медработники, бухгалтеры, продавцы; они занимаются индивидуальным предпринимательством, они ходят в казенное присутствие на государеву службу. И читают книги.

Многие, кстати сказать, не читают - независимо от стадии пиажеанского развития. У меня нет под рукой соответствующей статистики, да и ладно, не будем запутывать дело. Для простоты будем считать, что читают все, ту или иную литературу.

Какую?

Предположим, вы написали биографический роман о Достоевском.

Многим ли он будет интересен? Заметьте: я не пишу - купят и прочтут (одно не гарантирует другого, к тому же), меня волнует интерес.

Будем считать, что население нашей страны насчитывает 140 миллионов человек. Предположим, что половина - 70 миллионов не способна мыслить абстрактно. Я, повторяю, все крайне огрубляю и вообще фантазирую. Они, стало быть, попросту не в состоянии воспринять ваш роман хотя бы потому, что им не понятен ни главный герой, ни строй его мыслей, ни его собственные произведения. Героиня Раневской, конечно, читает "Идиота" в метро, но как она читает и много ли в нем понимает? Оставшиеся 70 миллионов, как мы условились, способны усвоить абстракцию. Но: помимо историко-биографических романов существует и другая литература:

Ну, этим перечень наверняка не исчерпывается, но мы всего лишь прикидываем, а потому делим 70 миллионов на 10 и получаем семь. Семь миллионов - тираж романа о Достоевском? Нет. Теперь давайте вспомним, сколько среди этих семи миллионов детей и инвалидов, по тем ли иным причинам лишенных возможности его прочесть.

Допустим, два миллиона.

Осталось пять. Давайте вернемся в начало и вспомним, что читают не все, даже люди, достигнувшие стадии формальных операций. Им, может быть, просто некогда, они работают, или настолько устают, что читают что-нибудь простенькое или даже разгадывают кроссворды. Минус половина.

Два с половиной миллиона. Между прочим, мы, когда расписывали примерный ассортимент, как раз и не учли нашего романа о Достоевском, иначе делить пришлось бы на 11. Давайте оставим два миллиона.

В очередной раз напоминаю: я не занимаюсь серьезными расчетами - скорее, забавляюсь. Но может оказаться, что да - роман о Достоевском способен заинтересовать два миллиона человек. И что, теперь тираж определился? Ни в коем случае. Не факт, что увидят. Не факт, что купят - может быть, им задержали зарплату или пора лечить зубы. Не факт, что не соблазнятся чем-то другим. Не факт, что любят именно Достоевского.

А теперь поставьте себя на место оптовика или издателя и скажите, что вам выгоднее издать - историко-биографический роман или календарь с советами на все случаи жизни. Я не буду выдумывать и считать дальше; ограничусь тем, что отмечу: крупнейшее издательство "Эксмо" издает переводные романы в серии "Интеллектуальный бестселлер" тиражами 4-5 тысяч экземпляров. Миллионы, рисовавшиеся нам, обернулись миражом.

Вы вольны писать о чем угодно, только помните, что ситуация, когда "не продается вдохновенье, но можно рукопись купить", необратимо изменилась.

...Даже произведение искусства уже не есть товар. В минувшем столетии товаром стала личность автора, потому что писать если не научились, то стали практически все.

Что, стихи Бродского - товар? Нет, они не товар. Товар - сам Бродский со своей биографией, а стихи его, по причине их исключительности, понятны, интересны и близки лишь меньшинству, которое не делает погоды. Когда писал Толстой, я думаю, мало кого привлекало то обстоятельство, что он граф. Мало ли, кто граф. В том, что какой-то граф что-то пишет, не было ничего удивительного. И товаром было содержание. Контент, извините за выражение. Тогда контента было куда меньше, чем нынче, сегодня потерялся бы и Толстой.

Можно написать черт знает, как хорошо, и никто этого не заметит. Миллионный тираж обеспечивается именем. Конечно, срабатывают и другие факторы: капиталовложения, эпатаж, плодовитость в сочетании с отсутствием мысли. То есть содержание тоже играет роль. Но главная перемена заключается все-таки в изменении приоритетов: автор против изделия. То есть судьба, случайность против закономерности.

Я проиллюстрирую свои рассуждения примером. На просторах Сети были найдены "Требования к произведениям для издательства "ХХХ" (у меня нет намерения его рекламировать). Не исключаю, что это шутка, такое мнение высказывалось, но даже если так, то шутка вышла слишком похожей на правду. Документ приводится целиком, на момент написания этих строк он находился в открытом доступе, и я его не комментирую.

1. В данный момент издательство "ХХХ" в первую очередь рассматривает

произведения, которые могут выйти в составе следующих серий:

- "Историческая авантюра" - историко-авантюрные романы, альтернативная история, приключения наших современников в прошлом;

- "МК-fantasy" - классическая героико-приключенческая фэнтези, городская

фэнтези, приключения наших современников в фэнтезийных мирах;

- "Атомный город" - посткатастрофический либо постьядерный боевик, романы о

последствиях интервенции иностранных армий на территорию России (в духе

"Мародера"

2. Издательство крайне заинтересовано в авторах, которые готовы работать в

плотном контакте с редакцией, что предусматривает обсуждение синопсиса

романа и рассмотрение каждой написанной главы на первом этапе создания

произведения.

3. Объем произведений - 13-15 авторских листов (авторский лист - 40 000 знаков с

пробелами по статистике программы "Word").

4. В "шапке" романа автор должен указать свое полное ФИО, псевдоним (если он

есть), электронный адрес для связи (либо телефон), название произведения. Точку

в конце заголовка не ставят. Цитаты в кавычки не заключают.

5. Язык произведений - современный русский, без архаизмов, диалектизмов и

злоупотребления любой терминологией. В произведениях серии "Историческая

авантюра" допустимы не более 1-2 архаизмов на абзац.

6. Крайне не приветствуются подробные описания, не имеющие решающего

значения для сюжета (устройство скандинавского драккара, схема сборки-разборки

пулемета "Максим", структура сословного общества Древнего Рима и т.п.)

7. Роман должен иметь только одну сюжетную линию и линейную структуру,

больше действия, меньше рассуждений. Ретроспектива возможна, если является

сильным драматургическим приёмом, либо сюжетообразующим элементом, но

лучше обойтись без неё.

8. Только один главный герой - в крайнем случае, с одним-двумя спутниками.

Главный герой не погибает. Подругу героя могут убить, но не должны мучить и

насиловать.

9. Наш герой - настоящий мужчина, решительный, уверенный в себе,

харизматичный победитель. Произведения о неудачниках не принимаются.

10. Роман, претендующий на публикацию, должен иметь следующую структуру:

- в первой главе происходит знакомство с главным героем (и его спутниками).

Обосновывается способность ГГ разрешать возникающие проблемы и решительно

действовать в острой ситуации. Персонаж должен быть психологически

достоверным и убедительным (т.е. никаких студентов, внезапно становящихся

великими воинами и могучими магами);

- действие развивается динамично, с резкими сюжетными поворотами через 1, 5-2

авторских листа: в каждой главе герой выпутывается из очередной переделки и тут

же попадает в следующую, из которой ему предстоит найти выход в следующей

главе (см. классику приключенческой литературы: "Остров сокровищ"

Р.Л.Стивенсона, романы Вальтера Скотта, Александра Дюма, Фенимора Купера и

т.д.);

- по ходу действия герой наращивает "экспириенс": концентрирует ресурсы,

развивает способности, утверждает либо повышает свой статус в социальной

среде, в которой оказался, ГГ заметно эволюционирует от начала к финалу,

приключения накладывают на него отпечаток, как внутренний, так и внешний;

- финал - оптимистический, на грани с хеппи-эндом: полная победа над

противником и выполнение основной задачи (для законченных произведений) либо

промежуточная победа (для циклов).

Произведения, не соответствующие вышеприведенным требованиям, будут

рассматриваться во вторую очередь. В дальнейшем, вероятно, список будет

пополняться. Еще раз подчеркиваю: нас остро интересуют писатели, готовые

работать в этих рамках и плотно сотрудничать с редакцией. Остальные - постольку

поскольку.

Одноколейный сюжет с минимальными рассуждениями и прицелом на "сиквел" - вот предпочтение современного рынка. Шутит господин Владимирский, которого я здесь цитирую, или пишет всерьез - такова реальность.

А вот каким стал "Лениздат": len_izdat.livejournal.com

И что можно этому противопоставить? Ну, хотя бы вот эти требования издательства "Снежный Ком М" (а вот его - рекламирую, причем совершенно бескорыстно и независимо от того, напечатают там меня самого или нет):

Несколько общих требований к рукописям

1. Нам не нужны эпопеи и сериалы. Существует немало издательств, которые с

удовольствием заберут у вас эти бесконечные истории. Они не мы, а мы - не они.

Оптимальный размер рукописи - 12-14 авторских листов. Если один из наших

редакторов или ридеров - о ридерах мы поговорим во втором пункте, а о

редакторах ещё дальше по тексту - так вот, если кто-то из этих милых людей

проснётся в очень хорошем настроении, то появятся шансы и у гениального текста

размером до 18 авторских листов. Всё, это предел наших желаний и возможностей.

Куда обращаться с эпопеями, написано выше. С другой стороны, мы можем себе

позволить печатать небольшие, но очень гениальные повести размером 6-8

авторских листов, если у автора найдутся в запасе столь же гениальные рассказы,

чтобы составить сборник.

2. Не спешите. У нас уже сформированы неплохие портфели для обеих серий.

Лучше перечитайте свой роман ещё пять раз и дважды перепишите - этим вы

серьёзно повысите свои шансы - мы любим хорошо написанные тексты (но об этом

в следующем пункте). Даже если вы поспешите прислать свои гениальные творения

прямо сейчас, они некоторое время останутся непрочитанными. Наши ридеры уже

загружены на пару месяцев вперёд.

3. Да, мы очень уважаем авторский стиль. Если вы считаете, что дело автора -

придумать и набросать гениальную идею, а остальное выправит редактор, увы, нам

с вами не по пути. Мы готовы работать с интересными авторами, но прежде вы

должны приложить усилия, чтобы стать для нас действительно интересными, а это

непросто.

4. Важный для авторов пункт: мы не рецензируем рукописи (и не возвращаем в

случае, если вы решите по старинке прислать нам бандероль).

5. Похоже, пора переходить к специфическим требованиям каждой из серий, но

мы нашли ещё кое-что общее. А именно - список того, что точно не стоит нам

присылать:

- Нас не интересует антуражная фантастика, где фантастический мир - всего лишь

декорации, в которых приключаются герои. Отличить антуражную фантастику от

настоящей легко. Достаточно мысленно сменить декорации: подставить вместо

звездолётов морские линкоры или летающих драконов - и никаких заметных

изменений сюжет книги не претерпит.

- Не нужно незатейливых историй про попаданцев и засыланцев.

- Не нужно бессмысленных и беспощадных космических войн.

- Разумеется, фентезийные квесты а ля армада-стайл нам не интересны. И тут не

важно, славянское ли у вас фентези или нидерландское. Как уже было сказано,

антуражем нас не удивить.

- Отдельным пунктом вынесем так называемую юмористическую фантастику (ну и

фентези, конечно). То есть, мы не против юмора в текстах, даже уважаем его,

особенно если автор умеет шутить хорошо и в меру (что, кстати, редкость). Но

юмор нам интересен как приправа к тексту, у которого есть другие достоинства. И

если свой роман вы в первую очередь характеризуете как юмористический, то нам

он не подойдёт.

- Детективы, литература для детей, производственные романы и прочая проза без

малейшего намёка на фантастику нам в ближайшее время тоже не пригодятся.

Настоящая фантастика

НФ - это не только Настоящая Фантастика, это ещё и общепринятое сокращение для

замечательного словосочетания "Научная Фантастика". Это означает, что в нашу

серию не следует предлагать ничего, что было бы связано с необъяснимыми и

прочими сверхъестественными явлениями. Однако и понятие "научная" мы трактуем

достаточно широко. Забудьте про старую добрую популяризаторскую НФ и про

"лунные тракторы". Их время ушло. Подумайте о том, как современная наука и

небывалые технологии преображают (преобразят) наш мир, как повлияют они на

судьбу социума вообще и отдельно взятого человека в частности. Подумайте о

том, что настоящая фантастика это всегда серьёзный разговор с читателем о

проблемах, которые не в силах поставить обычная литература.

Настоящая фантастика рождается на стыке философии, религии, глобальных

проблем общества и непременно - человеческих судеб. Это может быть и

социальная фантастика, и альтернативная история, и киберпанк, и рибофанк и...

всего не перечислить.

А ещё хочется оригинальных и свежих фантдопущений. Мы мечтаем увидеть,

наконец, наших русских Симмонсов, Уоттсов и Винджей!

Нереальная проза

Нет, эта серия не для сказок. Нет, это серия не для фантастики в чистом виде

(кстати, не нужно приходить к редактору Анрила жаловаться на редактора НФ и

наоборот - не поможет).

"Нереальная проза" - серия для текстов непростых (может даже - странных)

фантастических, сюрреалистических, многослойных и да - нереально прекрасных.

Авторы таких текстов не запираются в рамках допущений, а пишут так, как того

требуют их истории. Мы понимаем, что по этому описанию сложно принять

решение, присылать ли нам рукопись.

Разумеется, все вы гениальны, а от ваших рассказов у Клавдии Ивановны

случаются слёзы и икота. Но как понять, подходит ли нам вектор вашей

гениальности?

Вообразите, будто ваш роман номинирован на одну из известных литературных

премий. Не страшно ли ему там? Не слишком ли просторно? Не спрячется ли он под

лавку, чтобы в тихом укромном месте переждать весь этот ужас? Если

сомневаетесь, пожалейте себя, свой роман и наших ридеров.

Нам нравятся вкусные тексты, которые можно не просто читать, но перечитывать,

наслаждаясь авторским стилем.

Кто победит - покажет будущее, а вернее - рассудит история. Вот что думают по этому поводу писатели:

Из оффлайн-интервью Бориса Стругацкого:

---- Как на Ваш взгляд будут развиваться кино и литература? Останется только

ширпотреб для всех? А может, будут люди, пишущие для себя (то, что считают

нужным) и зарабатывающие деньги не писательством, а где-то в другой сфере?

Становятся ли вообще кино и литература с приходом в эти сферы денег

примитивней (в смысле: только развлекают, но не учат истинам)? Могут ли "плохие"

книги и фильмы быть причислены к оружию массового поражения, ведь их и дети

иногда читают и смотрят?

Андрей, Москва, Россия

---- Слыхали про "закон Старджона": девяносто процентов всего на свете - дерьмо? Этот закон относится и к читателям, и к писателям, и к издателям. Все, что Вы пишете, совершенно справедливо. Вы ошибаетесь только, думая, что происходит это только сегодня и только у нас. Это было всегда, и это было везде по всему миру. Девяносто процентов книг (фильмов, песен, опер, скульптур) всегда было дерьмо. И девяносто процентов писателей (режиссеров, композиторов, ваятелей). И девяносто процентов читателей (зрителей, слушателей) - тоже барахло, - лишены вкуса, предпочитают что-нибудь попроще, полегче, позанимательней. Так устроен мир. И ничего страшного в этом нет. Остается еще 10% (целых десять!) хороших писателей, квалифицированных читателей, умных издателей. Это - десятки, и сотни, и тысячи людей. Это сотни книг в год, - дай бог нам успеть все их прочитать. Я, например, явно не успеваю, и это беспокоит меня больше, чем существование рядом огромной массы любителей бульварного чтива. Каждому - свое. А в литературу, как оружие массового поражения, я не верю. (www.rusf.ru/abs/int.htm)

8 Product placement и Person placement

Был в моей жизни такой эпизод.

На заре "русского интернета" написал я небольшую повесть, во первых строках которых упоминалась некая зубная паста. Известной марки. Повесть попала в Сеть, и один мой заокеанский читатель, уже давно к тому времени проживавший в Штатах, попенял мне за называние продукта.

Я тогда вообще не понял, о чем идет речь, а когда мне растолковали, пришел еще в большее недоумение. У меня и в мыслях не было рекламировать эту пасту; я просто не мог вообразить, что кто-то прочтет мою повесть и побежит, подгоняемый силой моего художественного слова, в аптеку покупать сей продукт.

Теперь-то мне понятно, в чем дело. Правда, с рекламой, скрытой и откровенной, я чаще сталкиваюсь в кино, нежели на книжных страницах. Не иначе, читаю что-то не то.

Тема рекламы, упрятанной в художественную литературу, настолько мне далека, что пришлось справляться у Яндекса. Тот знает все и выдал мне следующее:

(Кстати - а как пишет Дарья Донцова? Выступая на телевидение, она даже продемонстрировала механизм - так и пишет, берет блокнот и начинает писать, сразу целую книгу, с первой главы. Это уж личное дело каждого, засомневаться или поверить, но за что я купил product и person, за то и продаю.)

Собственно говоря, добавить мне нечего. Я пожимаю плечами и отсылаю читателя к эпиграфу. Если вы договариваетесь с фастфудом и заталкиваете его рекламу в свою бессмертную поэму - это дело вкуса. Впрочем, у меня есть две оговорки. Пофантазируем и предположим, что некий состоятельный спонсор выделил средства на издание вашего труда. В этом случае вы вполне можете порекламировать его продукцию - даже выстроить вокруг нее целый сюжет, взять ее за основу. Было бы настроение, интригу можно создать вокруг чего угодно, хотя бы и мебельного гарнитура. Прецедент есть, целых 12 стульев. Но делать это нужно легко и непринужденно, тут требуется талант. Второе замечание: иногда тема и даже целый жанр требуют наполнения текста разнообразными ссылками на знакомые читателю предметы, "бренды" и "тренды", чтобы погрузить его в атмосферу обыденности и тем сильнее шокировать, явив нечто ей чуждое. Так, например, поступает Стивен Кинг, нагнетая "хоррор" и "саспенс" именно этим противопоставлением привычной действительности и вымысла. Образно выражаясь, привидения пьют то же пиво, что заурядный обыватель. Правда, в последнее время я уж не знаю, что и думать. Почему он так поступает, Стивен Кинг? Для пущей убедительности? Или все-таки скрыто рекламирует, будучи лакомой добычей для рекламодателей? Наша жизнь настолько пропиталась соображениями коммерческой выгоды, что есть риск усмотреть извлечение оной даже в невинных текстах, когда сам автор, как говорится, ни сном, ни духом.

Мой сарказм, однако, ни в коей мере не распространяется на рекламу в нон-фикшн. Бизнес есть бизнес, и этот факт подтверждается самим существованием деловой и специальной литературы. Правда, здесь мне тоже трудно советовать. Чтобы рекламодатель захотел иметь с вами дело, вы должны быть достаточно известным автором. А если вы известный автор, вам незачем читать эту книгу. Остается лишь исходить из того, что вы известны, но автором не являетесь, или же - чудеса случаются - изготовили такую "бомбу", что ей обеспечен коммерческий успех. Что ж - поищите заказчиков, оговорите формы, в которых преподнесете материал, и о цене не забудьте. Разве что вот еще, небольшое примечание: если уж рекламируете, так рекламируйте, а не наоборот. Переводил я однажды производственный роман из жизни Голливуда. Там описан случай, когда некая фирма по изготовлению охранной сигнализации заказала киношникам скрытую рекламу нового блокиратора в составе противоугонной системы. Киношники ввели блокиратор в игру, но по общему недомыслию упустили из вида самую цель. И заказчики увидели на экране хулиганов, которые насмерть забивают их блокиратором автовладельца.

В общем, следите за образом и дозируйте правду жизни.

Person placement - совсем другая ситуация. Будьте предельно осторожны, выводя в вашем произведении реальных людей.

Они могут обидеться и подать на вас в суд.

С учетом этого всегда бывает полезно отгородиться предуведомлением: любые, дескать, совпадения суть именно совпадения, случайности, и ничего больше.

Заменив одну букву в фамилии, вы, быть может, и сумеете избежать судебного разбирательства, но все равно рискуете нажить недоброжелателя. Когда дело касается их лично, люди становятся вдруг исключительно проницательными - откуда что берется? Когда речь, по их мнению, идет о них самих, они моментально возносятся на высшую стадию пиажеанского развития - см. предыдущую главу. Иногда это вознесение граничит с паранойей, и вам припишут намерения, о которых вы даже не подозревали.

Смешение вымысла с реальностью порой приводит к удивительным последствиям. Случается, что все заканчивается благополучно. Поделюсь еще одним случаем из собственного опыта.

Однажды я написал рассказ. Его напечатали. Ну, написал - и забыл. Между тем у героини рассказа были редкие имя и отчество, так уж мне понадобилось. По ходу дела, в порядке разъяснения, делюсь приемом: героиня та была второстепенная, она не произносила ни слова и по сюжету к началу действия вообще уже умерла. Но нужно было ее выделить, вот я и наделил ее именем, какое не вдруг приснится. И по сюжету обошелся с ней так, что не позавидуешь. Прошел год. И мне пришло письмо, от этой самой героини - вернее, от ее тезки. Что произошло - понятно: дама забила свои редкие имя и отчество в строку поиска, и поисковик выдал ей мой рассказ. Дама была неприятно удивлена и обрушилась на меня с претензиями. Мне - а дело происходило опять-таки на заре Интернета - все это оказалось в диковину. Я ужасался, что-то лепетал и просил прощения, ибо ничего нельзя было исправить. Дама сменила гнев на милость; она пообещала простить меня, если я напишу романтическую повесть и осчастливлю главную героиню ее именем. Я пообещал, не надеясь на успех. Я не пишу романтические повести, героини у меня - редкость как класс, а уж положительных нет вовсе. Но вот прошли еще три года, и я вдруг написал такую повесть. Отослал, даме очень понравилось. А еще через полгода меня занесло в ее город, и мы встретились. Она подарила мне ручку, и я надписал ей книжку. Короче говоря, сюжет вымышленный породил сюжет реальный. Правда, я его не развил - ни в книгах, ни в жизни. Вводя в повествование реальных людей, вы можете создать для себя не менее реальное завихрение судьбы, и лучше бы оно оказалось благоприятным.

Порезвиться и покуражиться можно лишь при условии полной личной безопасности.

Когда мне приходилось - к великому моему сожалению - подрабатывать "литературной" поденщиной и сочинять глупые коммерческие боевики для людей, пиажеанское развитие которых замерло даже не на третьей, а на второй стадии, я действовал под чужим, уже "раскрученным" именем, мое же собственное нигде не фигурировало. Там я злодействовал вовсю, нарекал маньяков и бандитов именами людей, мне не угодных, и уничтожал всеми немыслимыми способами. А иногда, когда думать бывало особенно лень, поступал иначе. Размещал в своем блоге призыв, обращенный к виртуальным друзьям. Набирал желающих на роли злодеев и покойников. Недостатка в желающих не случалось, и предложение всегда превышало спрос. Однажды, помню, выпустили "роман", в котором орудовало не менее десятка реальных пользователей Живого Журнала.

Оговорюсь и поясню: все это было вполне безобидно, условно, "понарошку".

Но лучше подстраховаться.

Помимо моральных и юридических соображений существуют еще и духовные, из области мистики. Я не собираюсь на них останавливаться, однако замечу, что мы не можем знать, "как слово наше отзовется". Имея дело с вещами не изученными, разумно проявить осторожность.

Конечно, нельзя исключить и ситуацию, когда некое лицо - допустим, тот же спонсор - пожелает объявиться на страницах романа в качестве героя. Лично я с такими требованиями не сталкивался, но люди непредсказуемы в своих амбициях.

Что ж - в данном случае person placement ничем не отличается от product placement.

Постарайтесь не вывести главного героя на инвалидность в первой главе и не забудьте удачно женить его - в последней.

9 План и график

План или стихия?

Трудно сказать, что правильнее.

Школьные сочинения на свободную тему тем и приятны, что обычно не предваряются четким планом. Шагая по бульвару, мы не задумываемся об очередности переставления ног. Нам не приходится заботиться о сохранении равновесия, наш вестибулярный аппарат работает бессознательно. Художественное произведение сравнительно скромного объема не требует строгого плана - на мой взгляд, оно создается по наитию.

Я, напомню, сужу с позиции Трансформатора.

Впрочем, повесть или роман побуждают к некоторому планированию даже Трансформатора. Хотя план остается довольно сумбурным - говорю о себе; мне часто приходится упорядочивать и разбивать на главы уже написанное. Я никогда не знаю заранее, сколько будет глав и частей.

Генератор, я полагаю, заранее продумывает основные сюжетные ходы, и ему легче расставлять вехи. Герой проснулся, вышел, что-то нашел, куда-то пошел - разбираться, а там оказалось, что это то-то и то-то, из-за чего теперь случится то-то и то-то; случается первое то-то, случается второе что-то, грозит и маячит третье нечто; в этом пункте вмешивается герой второго плана, предотвращает первое, второе и третье и говорит, что без них станет еще хуже, а чтобы этого не было, нужно сходить туда-то и раздобыть еще какой-нибудь артефакт, но за это придется отдать что-нибудь на выбор - здравый рассудок, любовь, аппетит, чувство юмора, бессмертную душу, Родину, волшебный дар. Ну и так далее. Трансформатор же сначала изливает поток, а уж потом разбирается, что это означает. Не редки случаи, когда окружающие восхищаются его шедевром, но сам он понимает, о чем написал, лишь годы спустя.

Поступайте, как вам сподручнее.

Если вы не связаны договорными обязательствами, не собираетесь писать ради пропитания, не угодили в ежовые рукавицы вроде тех, что носят издатели из 7-й главы, то можете обойтись и без детального плана. Но если вам легче с планом - ради Бога, планируйте, лишь бы помогло.

План зачастую тесно связан с графиком. Вот график, если вам сделали заказ или вы сами поставили себе целью соблюсти некие сроки, абсолютно необходим.

Объем произведения обычно устанавливается заказчиком. Он исчисляется авторскими листами, 1 а. л. соответствует 40, 000 знаков. Обязательно уточните, с пробелами или без них; обычно пробелы засчитываются, хотя попадаются жадные заказчики, полагающие, что пробел есть ничто, а ударить в правильном месте по клавише ничего не стоит. Между тем это требует физического усилия, а для некоторых оказывается нелегкой задачей.

В "бумажных" издательствах с вами не станут разговаривать (не всегда, но как правило), если объем вашего труда составит меньше 12 а. л, то есть 480, 000 знаков с пробелами. Повести и рассказы не в почете; ниже, когда речь пойдет об издании книги, мы остановимся на этом подробнее. Прикиньте, сколько вам понадобится времени. Предположим, от вас хотят результата через 4 месяца; в месяц вам придется писать по 3 авторских листа, то есть по 120, 000 знаков; делим на 30 дней и получаем 4000 знаков в день. Я советую делать хотя бы в полтора раза больше на случай форс-мажорных обстоятельств и стихийных бедствий. График дисциплинирует, обязательства мобилизуют; на практике, однако, оказывается, что даже самый дисциплинированный человек нет-нет, да и выбивается из него, по самым разным причинам.

О вдохновении не говорим. Без него никуда, но работа не ограничивается вдохновением даже для Трансформаторов. Музы капризны, на них нельзя полагаться; кроме того, аппетит зачастую приходит во время еды. Нельзя сидеть сложа руки и ждать озарения; напишите абзац, за ним еще один, затем еще; вы втянетесь, и дальше - вполне вероятно - дело пойдет само собой. Искусство писателя заключается, в частности, в умении сделать так, чтобы читатель не смог различить, где закончилось вдохновение и началась рутина. Фрагменты, надиктованные музами, еще предстоит связать в более или менее доходчивое повествование.

Я советую отсылать заказчику черновые варианты глав и разделов (или по 1 авторскому листу по мере написания), даже если это не оговорено особо. Вам это не составит труда, а ему будет спокойнее. Кроме того, это страховка: вдруг вы пишете вовсе не то, чего ему хочется? Впрочем, решайте отдельно в каждом случае. Дамский роман, заказанный в режиме конвейера, можно выслать и целиком, когда будет готов. Есть подозрение, что отдельные его главы никто не будет читать, ибо у работников литературных комбинатов и без того много забот.

Если издатель по каким-то причинам не называет конкретный срок сдачи труда, проявите настойчивость и обозначьте дату сами. Издатель может быть замечательным человеком, вашим закадычным другом; он говорит: "Да когда напишете - тогда и хорошо". Это очень мило и великодушно с его стороны, но сослужит вам плохую службу. Поставьте себя хотя бы в условные рамки, иначе процесс растянется на годы.

Много лет назад я по собственному почину установил себе график: ежемесячно заканчивать какую-то вещь. Это может быть этюд в полстраницы, а может быть длинный рассказ, но обязательным условием является законченность. Конечно, на повести и романы это не распространяется, тут уж как получится - если не на заказ. Такая "тирания долженствования" идет на пользу и помогает оставаться в форме.

В крупных издательствах-комбинатах от автора "легкой прозы" обычно ждут двух-трех романов указанного объема в год, желательно в серийном оформлении. Такие авторы считаются перспективными. Я ни к чему вас не призываю - просто рассказываю, как обстоит дело в суровой действительности. В таком режиме можно поработать несколько лет, "раскрутиться", а после набрать команду литературных негров, которые станут писать от вашего имени... вас это не привлекает? Что ж, в данном случае я рассматриваю лишь одну цель из тех, что перечислил в первой главе. Не воспринимайте сие как универсальное руководство к действию.

Вряд ли я буду оригинальным, если предположу, что любой писатель на протяжении всей своей жизни пишет, по сути, одну книгу, постоянно переиначивая ее на новый лад. Такой вот получается график.

10 Метод работы

Можно ли, пользуясь алгоритмом, создать стоящее художественное произведение? Я сомневаюсь. Но я не претендую на знание истины. Вот блог московского литератора Олега Кузницина, преподающего литературное мастерство под сетевым псевдонимом "Насекомов": nasekomof.livejournal.com.

Чего здесь только нет - глаза разбегаются. Трехчасовые тренинги по сюжетосложению (один день): 1. Технологии обмана ожиданий (учимся изобретать сюжетные перевертыши) 2. Технологии комического (как сделать историю остроумной) 3. Сюжеты о любви (как действенно развернуть любовные отношения) 4. От функции к характеру (как сделать героя убедительным и достоверным) 5. Тренинг по диалогу (учимся оживлять человеческую речь) 6. Современный герой (выражаем актуального героя) 7. Популярное форматирование (как сделать сюжет востребованным и успешным).

То есть человек в состоянии преподать даже технологию комического и научить остроумию, что подтверждается его сетевым прозвищем. Мне остается снять перед ним шляпу. Я этого не умею. Если вы надеетесь, что я возьмусь - не читайте дальше и примите мои извинения.

Вот другие люди, они тоже учат писать: yapisatel.ru.

Не подумайте, что я вознамерился по тем или иным причинам дискредитировать авторов, которые, собственно говоря, выполняют ту же задачу, что и я. Мне просто хочется снова и снова напоминать, что научить таланту невозможно. Даже Литературный Институт не наделит вас дарованием, он может лишь расширить кругозор. При наличии творческих способностей вполне можно пользоваться советами вышеуказанных доброжелателей. Там много дельного. Результат зависит от вас. Обращаю ваше внимание на рубрику "Шедевры": yapisatel.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1483:2010-02-14-19-46-19....

Это образчик удачной, по мнению хозяев сайта, прозы. Никакого сарказма с моей стороны, я отказываюсь от оценок. Вам хочется так писать? Выбор за вами.

Методы работы разнятся, как день и ночь.

Дарья Донцова, как мы выяснили, берет блокнот и пишет с начала.

Владимир Набоков писал на карточках, так что получались разрозненные фрагменты, мозаика. Он писал то, что больше занимало его в данный конкретный момент.

У кого получилось лучше - решайте сами. Правда, выписывать разрозненные фрагменты или последовательно разворачивать сюжет - личное дело каждого, не определяющее успеха.

Настоящий автор пишет везде, где его застигает желание этим заняться, и никакие внешние обстоятельства не могут быть для него препятствиями. Конечно, я утрирую, но вы меня поняли. Более того: свободное время абсолютно необходимо, однако его избыток развращает, и некоторые неудобства, возникающие время от времени, подогревают автора и не дают ему расслабиться.

Пишут на манжетах, салфетках, сигаретных пачках. Иногда образ приходит во сне - этим не следует пренебрегать, потому что это подарок; я советую держать на прикроватном столике блокнот и ручку. Почему нет? Менделееву явилась во сне его таблица, Кекуле - молекула бензола. Материал, содержащийся в сновидении, может оказаться ценнее любого сознательного вымысла. Маяковский описывал такой случай в своей статье "Как делать стихи". Поэма Кольриджа "Кубла-хан" - сугубо сновидческий продукт.

Не пытайтесь оправдать свое безделье отсутствием времени. Вдохновение слишком важное событие, чтобы все прочее не подвинулось, в том числе основная работа. Научитесь приспосабливаться. Когда-то я работал врачом, но ухитрялся писать даже на приемах в поликлинике, между пациентами. Никто не пострадал, спешу вас заверить.

Никогда не выбрасывайте черновики, вы не можете знать, что именно вам пригодится впоследствии. Однажды я написал 70 страниц, шариковой ручкой, и выжила одна строчка. Но она пришлась очень кстати. Если вещь застопорилась - отложите; попробуйте взяться за другую. Иногда "рыба" срывается, тут ничего не поделать. Но если снова говорить о себе, то редко, но случалось, что я возвращался к вещам, отложенным на годы.

Что же касается конкретных приемов, то у меня нет готовых рецептов. Вообще, здесь трудно формулировать четко, поскольку многое происходит механически, помимо сознания.

Те, кто считают возможным давать мастер-классы, предлагают, к примеру, "грамотно строить сюжет". Что под этим разумеется? Это можно, а это нельзя? Да художнику можно все. Главный герой не может умереть на двадцать четвертой странице романа - кто это сказал? Может! Сюжет не вправе разлететься на тысячу кусков и явить калейдоскопическую картину? Вправе, пускай разлетится, почему бы и нет. Сюжет вообще может играть второстепенную, подчиненную роль (только не заикайтесь об этом в разговоре с издателем), он может служить иллюстрацией, конфетной оберткой. Взять ту же фантастику: когда она самоцель, мы имеем обстоятельное повествование о свидании двух звездолетов. Но когда она иллюстративна и применяется в качестве приема, мы получаем прозу, к фантастике относящуюся лишь формально - таковы, например, Стругацкие, Лем, Брэдбери.

Выводя героев, старайтесь не пользоваться "говорящими" фамилиями. Это мало кому давалось, помимо Чехова и Гоголя. "Вася Пупкин" - не смешно, "Фитюлькин" и "Букашкин" - тоже. Иванов и Суворов, поверьте, намного лучше. Хотя, конечно, неплохо, когда фамилия выделяется, иногда это нужно. Только важно не переборщить с оригинальностью, иначе фамилия затмит образ и представится самоцелью. У меня есть телефонный справочник 1965 года, с фамилиями абонентов, так я иногда, когда совсем плохо, заглядываю в него. Редко, но помогает. Все зависит от поставленной задачи. Если вы описываете ужасы, то уместно создать контраст, представить обыденную обстановку и заурядную фамилию. А в сонном уездном городе, где ничего не случается, вполне приживется какой-нибудь Кавалергардов.

Избегайте разъяснений, не разжевывайте вашу мысль. Не уподобляйтесь эстрадным юмористам, которые пошутят, а следом объясняют, почему это, по их мнению, смешно.

Давайте написанному "отлежаться", хотя бы пару дней. Не спешите отсылать это заказчику, как только напишете, или вывешивать в Сеть.

Доверяйте интуиции. Если написанное вам чем-то не нравится, пусть даже вы не в состоянии сформулировать, чем именно - скорее всего, вы правы. С вашим произведением что-то не так. И вряд ли кто-то, кроме вас самих, сумеет объяснить, в чем дело. Но если произведение не нравится вам годы спустя, когда оно уже опубликовано и частично распродано, то это нормально. Так и должно быть, по-моему.

Избегайте штампов ("красивые глаза", "изогнул бровь"); не ленитесь справляться со словарями, в том числе Даля, а то над вашими героями так и будет "что-то довлеть", а сами они растекутся "мыслью по древу".

Одушевите своих героев. Пусть, если этого требует замысел, их души будут серыми, блеклыми, малоинтересными - главное, чтобы своими. Когда картонный герой введен в действие лишь для того, чтобы "озвучивать" мировоззрение автора, то лучше изложить последнее в жанре нон-фикшн. Такое часто случается с пьесами. Но пьесу могут спасти и вытянуть живые актеры, если дело доходит до сценического воплощения. В романах же с этим справлялся Достоевский, основным и единственным героем у которого оказывалось сознание как поле для общения разнообразных демонов.

Не пренебрегайте мелкими деталями. Кухонная тряпка, брошенная на столе, способна спасти эпизод. Помните, что наша жизнь вообще полна чудес, только они маскируются под обыденность и редко выделяются из серой массы заурядных событий.

Не слишком жалейте читателя, если пишете всерьез. Это не ваша забота, в конце концов, умеет он мыслить абстрактно или нет. Пусть напрягает воображение, это полезно.

Не злоупотребляйте многоточиями и восклицательными знаками. Не знаю, почему, и не хочу никого обидеть, но это отличительная черта массовой дамской прозы. Многоточие не добавит глубокомыслия, хуже того - оно намекает на оное там, где его нет в помине. Восторженные восклицания просто раздражают. Лучший знак - точка.

Экспериментируйте со стилем, пробуйте чередовать длинные предложения с короткими.

Будьте предельно осторожны с табуированной лексикой. Современная литература изобилует ею; лично я ничего не имею против, однако слова, еще недавно считавшиеся непечатными, не могут быть самоцелью. Относитесь к ним, как аптекарь относится к змеиному яду; применяйте лишь при полной уверенности в себе, зная, что иначе никак, и в малых дозах - желательно. Но если уж вы пользуетесь ими, то не разбавляйте многоточиями, не сокращайте - это ханжество, уродующее зрительный ряд. Всем же понятно, о чем тут у вас сказано - к чему эта ложная стыдливость?

Эти мои скромные и довольно-таки бессвязные советы, предложенные "навскидку", могут пригодиться, а могут и нет. Ниже я постараюсь упорядочить, развить и дополнить сказанное. В этой главе я писал "от себя" - рекомендовал то, что приходило в голову. Как Трансформатор. Подробный разговор о технике вынуждает обратиться к специалистам литературы подобного жанра. Я буду много цитировать и комментировать по ходу.

11 Собственно Мастерская

И вот мы вступаем в литературную лабораторию.

Действительность такова, что книги такого рода есть, и мастер-классы проводятся, и сам я сейчас пишу нечто подобное; у меня сложилось впечатление, что все эти руководства и мероприятия весьма похожи; между тем, мне задана задача, а заново выдумать таблицу умножения нельзя. Так что поступим просто: заглянем на один сайт из многих и будем разбираться по порядку, с чем-то соглашаясь, а чему-то противясь.

Я выбрал для ознакомительного странствия Литературную Мастерскую некой Эльвиры Барякиной. Это первое, что мне подвернулось, ничем иным мой выбор не обоснован. Написал "некой" и моментально разволновался: нехорошо получается. Я тоже некий. Задал поиск, нашел: "родилась в 1975 в Нижнем Новгороде, живет в Лос-Анджелесе, окончила юридический факультет ННГУ.. Работала адвокатом и корпоративным юристом, параллельно сотрудничала с телевидением и писала статьи для газет и журналов. Первое художественное произведение Эльвиры Барякиной, "Рыба в чайнике", было написано в соавторстве с Анной Капрановой и вышло частями в 1998 году в газете "Сделай Сам". В 2001 году в издательстве "Эксмо" были опубликованы две их повести "Гроб с музыкой" и "Нежное притяжение за уши". Все свои последующие художественные произведения Эльвира Барякина писала самостоятельно..."

Юрист - надо быть осторожным. Может, не связываться? Но юрист - автор иронических дамских детективов, широко тиражируемых ведущим отечественным книгокомбинатом, то есть мы попадаем в "самый цвет", соблазн велик. Рискнем. В конце концов, я не приписываю себе авторства ее идей, а по запросу дам и ссылку, и вообще я в известной мере рекламирую как ее книги, так и литературно-педагогическую деятельность.

Приступим.

"Под художественной литературой понимают все произведения, которые имеют вымышленный сюжет и вымышленных героев."

Значит, исторические романы мы оставим за бортом. Всяких ветеринаров вроде Сетон-Томпсона и Хэрриота - тоже. Тургеневские "Стихотворения в прозе" к художественной литературе не относятся. Автобиографическая проза Довлатова - никакая не художественная литература.

Ну и ладно. Баба с воза - кобыле легче. Все равно их никто не читает.

Под категорию нон-фикшн попадают: учебники, энциклопедии, словари, монографии, биографии, мемуары, публицистика и т.п.

Значит, "Колымские рассказы" Шаламова - нон-фикшн. Роман Дмитрия Быкова "Борис Пастернак" - тоже, как и роман Булгакова о Мольере. Хорошо.

Художественные произведения подразделяются на жанровую литературу, мейнстрим и интеллектуальную прозу.

Вот это уже любопытно. Давайте-ка разберемся, о чем идет речь. К жанровой прозе автор относит авангардную литературу - "характеризуется нарушением канонов и языковыми и сюжетными экспериментами (...) тесно переплетается с интеллектуальной прозой" (но не относится к последней, да? - А. С.); боевик - "ориентирован преимущественно на мужскую аудиторию; основа сюжета - драки, погони, спасение красоток и т.п." (литература про драки, так и запишем - А. С.); детектив; "исторический роман (...) сюжет, как правило (???? - вопросительные знаки мои, А. С.), привязан к значимым историческим событиям" (ах, все-таки он вылез, этот роман, а как же выдуманные герои? - А. С.); "любовный роман - герои обретают любовь" (а если теряют? - А. С.); мистика; приключения; триллер/ужасы; фантастика; фэнтези/сказки.

А пьесы где? Стихи? Ну, спаси их Господь.

Совсем иное дело - мейнстрим (от англ. mainstream - основной поток). В книгах этого типа канонам не место. Читатели ждут от них неожиданных решений. Самое главное в мейнстриме - это нравственное развитие героев, философия и идеология. Так что профессиональные требования к автору мейнстрима гораздо выше: он должен быть не только отличным рассказчиком, но и хорошим психологом и серьезным мыслителем.

Это неожиданно. Обращаемся к Википедии, читаем:

Итак, мейнстрим - популярное, преходящее, массовое. Приобретается на вокзале перед посадкой в поезд. Мы приходим к печальному выводу: автор вообще не понимает, о чем пишет (чуть ниже, правда, представления о мейнстриме меняются на прямо противоположные).

В отличие от мейнстрима, который должен аппелировать (орфография сохранена - А. С.) к широкой читательской аудитории, интеллектуальная проза ориентирована на узкий круг ценителей и претендует на элитарность. Авторы не ставят себе целью коммерческий успех: их прежде всего интересует искусство ради искусства. Они изливают душу и окунают читателя в мир своего подсознания. В подавляющем большинстве случаев интеллектуальная проза имеет мрачный настрой.

Угу. Оставим в покое классиков - в мир своего мрачного подсознания своих же немногочисленных элитарных ценителей окунают Брэдбери, Норфолк, Киз, Эмис - отец и сын, Краули - издаваемые родным для госпожи Барякиной издательством "Эксмо".

Я нарочно подвергаю это введение детальному рассмотрению, потому что из общего представления автора о предмете можно вывести значимость его рекомендаций и уяснить, какие именно книги он учит писать. Но если вы собираетесь писать ради коммерческого успеха и вам безразлично, о чем, то все это не имеет ровным счетом никакого значения.

Что ж, продолжим.

Автор приступает к задачам и целям литературного творчества. (Мы в некотором роде повторим все, о чем уже говорили, но уже в режиме сопоставления с чужим мнением.) О задачах говорится немного. "Мне просто нравится писать" - это, по мнению автора, "слова дилетанта". А Мастером становится тот, кто постоянно развивается и растет над собой. Здесь какая-то путаница. Одно никак не исключает другого. Импульс, побуждающий писать, это одно, а развитие и рост - совсем другое; это события, сопровождающие процесс. Во что вы разовьетесь без импульса? И, с другой стороны, о чем вы напишете, если поставите целью личностный рост, даже получив импульс? Я знаю, что. Вы приметесь умничать и впадете в другую крайность; вы набьете книгу переложением чужих мудрых мыслей - и хорошо, если не выдадите их за свои. Вы прослывете образованным человеком, но читать вас будет невыносимо скучно.

Сформулировать мысль, явить образ, вдруг зародившийся в голове - вот задача, как стратегическая, так и тактическая. Но это только мое мнение, конечно.

Далее нам предлагают "определиться с основной мыслью книги". Поставлен вопрос: что вы хотите сказать или доказать читателю? Какие чувства должен вызвать у читателя ваш роман?

Вопросы поставлены, ответы пока не даны, однако формулировка настораживает. Мне ближе позиция, согласно которой автор ничего не должен доказывать и ничему не должен учить. Доказать никому ничего нельзя, если только вы не пишете научно-популярную книгу (да и то случается всякое). Научить (если у вас роман, а не учебник) - тоже. Какие чувства возникнут у читателя - да почем вы знаете? Почему вы должны за это отвечать? Это же он, а не вы. Людей много, мнений тоже. Я, например, содрогаюсь от комедий и смеюсь над триллерами. Мне кажется, что автор должен сообщить читателю одно: возбуждение. Передать ему импульс. Нервная клетка, нейрон, передает импульс по длинному, единичному отростку - аксону, который контактирует со многими чувствительными отростками (дендритами) другого нейрона. То же самое происходит и здесь.

Писатель - очаг возбуждения. Он должен взволновать, задеть за живое, а чем - это не всегда понятно. Мы слушаем Бетховена - всегда ли нам понятно, что нас задело? Не у всех же есть музыкальное образование, не все мы разбираемся в диезах и бемолях - и хорошо, в конце концов. Незнание магии позволяет попасть под ее влияние.

Следующим пунктом стоит сюжет.

Госпожа Барякина перечисляет сюжетные архетипы, насчитывая 14; Жан Польти насчитал 36, именно:

* Мольба

* Спасение

* Месть, преследующая преступление

* Месть, близкому за близкого

* Затравленный

* Внезапное несчастье

* Жертва кого-нибудь

* Бунт

* Отважная попытка

* Похищение

* Загадка

* Достижение

* Ненависть между близкими

* Соперничество между близкими

* Адюльтер, сопровождающийся убийством

* Безумие

* Фатальная неосторожность

* Невольное кровосмешение

* Невольное убийство близкого

* Самопожертвование во имя идеала

* Самопожертвование ради близких

* Жертва безмерной радости

* Жертва близким во имя долга

* Соперничество неравных

* Адюльтер (супружеская измена)

* Преступление любви

* Бесчестие любимого существа

* Любовь, встречающая препятствия

* Любовь к врагу

* Честолюбие

* Борьба против бога

* Неосновательная ревность

* Судебная ошибка

* Угрызения совести

* Вновь найденный

* Потеря близких

А Хорхе Луис Борхес считал, что сюжетов всего четыре. Я позволю себе привести его новеллу целиком.

Кто прав - Польти, Барякина или Борхес? Лично я склоняюсь к последнему, хотя Борхес уж точно никого ничему не учил, так что вариант Барякиной представляется надежнее и удобнее в практическом смысле. Я не буду его приводить, поищите сами, пока меня не привлекли за плагиат, а Польти и Борхес мне ничего не сделают.

Мне кажется, что 36 сюжетов Польти вполне могут развиваться в составе 4-х Борхеса.

А уж возможных комбинаций столько, что я не возьмусь подсчитать.

Госпожа Барякина не делится собственной технологией, вместо этого она предлагает перевод соответствующей главы, написанной зарубежным автором. Я не стану разбирать его метод - найдете сами, если захотите. Если коротко, то он сначала формулирует в одном предложении, о чем будет роман, потом развивает предложение в абзац, абзац - в две страницы, и так далее, пока от героев и событий не станет настолько тесно, что понадобится целая таблица. По ходу, этапе на четвертом, образуется аннотация - синопсис, которую после можно будет послать издателю; в итоге черновик пишется приблизительно за три недели.

Это чем-то напоминает фантик, который последовательно разворачивается. Хорошо, если сам, тогда это больше похоже на распускающийся цветок; если по принуждению - нет, мне это не по душе. Еще это можно сравнить с матрешкой "наоборот": мелкие не вынимаются, а последовательно обрастают большими. Пожалуй, этот метод больше пригоден к работы в жанре нон-фикшн.

В общем, кому-то этот метод пригодится, кому-то нет.

Я поступаю иначе, я пишу по ходу возникновения мыслей, и у меня не бывает четкого плана. Я вытягиваю "рыбу", а не разворачиваю фантик. Иногда мне приходится слышать: и как ты можешь писать, не зная, чем это кончится? Это не так; как правило, я знаю, чем все кончится, но как оно будет развиваться - согласен, этого я не знаю.

Я уже говорил, что и мой вариант не всегда оказывается возможным, но в идеале он выглядит так: есть финал, не больше абзаца или даже предложения, или фразы; есть несколько событий, представляющихся весьма расплывчато и практически не связанных друг с другом, но события эти так или иначе желательны мне, я чувствую, что они уложатся в концепцию, которой, кстати, тоже еще нет в четко оформленном виде; они - элементы "рыбы". Я примериваюсь, с какого события мне сподручнее начать, и начинаю писать. Пишу я сразу будто набело, хотя получается, естественно, черновик, который приходится править.

Существует и метод "мозаики" - та самая набоковская "карточная" система. Роман выкачивается, как фильм с "торрентов", частями, сегодня - фрагмент из середины, завтра - предисловие. Конечно, общий замысел совершенно необходим; мне кажется, что он, существуя абстрактно, обитает где-то над облаками, а на земле проступает поначалу разрозненными пятнами, которые сливаются. Наверное, в своем умозрительном бытии он проработан подробнее, чем при использовании методов "матрешки" и "рыбы".

Итак, "матрешка" - планирование, "рыба" - стихия, "мозаика" - нечто среднее и, по моему мнению, лучшее; "регулируемый рынок". К сожалению, я не умею писать "мозаикой". Создается впечатление, что пользоваться этим методом могут лишь весьма и весьма одаренные люди.

Ладно, давайте дальше. Что там следующим пунктом у госпожи Барякиной? Как написать интригующее начало, отлично. Идем по ссылке... не пускает. Надо зарегистрироваться. Хорошо, регистрируюсь. Шаг второй: выберите форму оплаты...

Э-э, нет. Я и сам напишу. Я не настолько богатый литератор, чтобы платить за сведения о написании книг.

Какие бывают варианты начала?

В начале главное, чтобы читатель стал читать дальше. Если он увидит, что "Тихие заводи покрылись туманами, а кукушка откуковала сто пятьдесят раз", то может и заскучать. Так что я предпочитаю начинать с события, причем по сюжету оно может иметь место в любой точке - в середине, в финале, в том же начале.

Начинать начало "с начала" имеет смысла лишь при одноколейном сюжете, который вытягивается себе, подобно макаронине, не отвлекаясь на спирали и ветви. Герой потерял (обрел), герой пошел, герой встретился, расстался, сразился, обрел (потерял). Событие, однако, обычно вызревает не в одиночку, это понятие сборное. Многочисленные причины и факторы объединяются в комплекс, и это напоминает нарыв. В каком-то одном месте терпение мироздания истончается, болячка лопается, и вот вам начало. Герой потерял нечто не просто так. Во-первых, это давно приуготовлялось недоброжелателями. Во-вторых, они хотели не лишить героя чего-то, а вообще уничтожить, но промахнулись. В третьих, это нечто угодило в руки героя случайным образом, нисколько ему не принадлежит и само нуждается в разъяснении, ибо не ясно, что это такое. В четвертых, героя воспитывали героем совсем для другого, а потому уничтожили ему память, и он ничего о себе не помнит. В пятых, он вовсе и не герой, потому что гибнет через шесть страниц.

Так что вовсе не обязательно начинать с потери. Можно потянуть за любую ниточку из этих шести. Вот с чего точно не следует начинать, так это с предисловия, в котором вы примитесь подробно расписывать, о чем ваша книга, для чего она и как вы ее написали. Мало кому удается сделать это изящно и лаконично, сразу начинает выпирать чрезмерно серьезное отношение автора к себе и к своему труда. Желание читать сменяется желанием подвесить писателя за левую ногу.

Никогда, ни при каких обстоятельствах не относитесь серьезно к продуктам собственного творчества! К самому процессу - да, это святое. К результату - ни в коем случае. К самим себе - тоже.

Итак, начать можно с обычного предложения, с диалога, с прямой речи; можно стилизовать начало под содержание выпуска новостей или газетную статью; поставьте в начало пробуждение, засыпание, убийство - как пожелаете. Вам предоставлена полная свобода выбора. Завязка может целиком определять конструкцию. Например, в агеевском "Романе с кокаином" смысл названия первой главы раскрывается лишь в последней фразе романа, "закольцовывающей" сюжет и повторяющей это название.

Для авторов нон-фикшн: что мешает начать сочинение на специальную тему художественным рассказом автобиографического содержания? По-моему, это только привлечет читателей. Пусть увидят, что вы человек, а не печатное устройство из офиса.

Когда вы сделаетесь маститым писателем, вы окажетесь вправе выпустить совершенно пустую книгу, чистые листы под обложкой, а началом романа будет слово "конец". Или "вот и все". Литературоведы и критики с благодарностью примут ваше детище и напишут десятки томов о причинах, побудивших вас совершить столь оригинальный поступок.

А теперь пара слов о кризисе. Кризис - вполне подходящая ситуация для завязки. В тексте, который мы здесь препарируем, на сей счет снова приводится переводная статья (из книги Ивена Маршалла) с оговоркой - рекомендации, дескать, адресованы совсем зеленым новичкам, однако и зрелым авторам полезно освежить в памяти основы. Советы таковы, что с ними можно согласиться. Кризис должен изменить жизнь героя, причем в худшую сторону - это верно. А вот с тем, что кризис должен соответствовать жанру произведения, можно поспорить. Историческое повествование может содержать сцены из современной жизни. В детектив может вторгнуться привидение - побыть немного и удалиться, не повлияв на сюжет. В дамский роман... нет, дамский роман есть дамский роман. Понятно, что не стоит писать дошкольникам об убийствах, но рамки жанра не должны превращаться в прутья решетки.

Маршалл пишет, что у героя должны быть высокие цели - для создания накала, иначе читатель не поверит, что цель оправдывает сюжет на полтысячи страниц. То есть героем руководят:

чувство долга

любовь

честь

достоинство

справедливость

товарищество

патриотизм

раскаяние

самоуважение

Не знаю, не знаю. Во-первых, героем могут руководить низкие чувства. Во-вторых, им может вообще ничто не руководить. Передонов из "Мелкого беса" Федора Сологуба или герои Щедрина - какие высокие чувства ими руководят?

Что руководит героями Кафки? Да, они ищут правды - скорее даже элементарного смысла, но в поисках этих настолько малы и беспомощны, что назвать их героями не поворачивается язык.

Вы скажете: что вы нам сразу суете Кафку и Щедрина? Мы же не Кафка. Да, но должен же быть ориентир, пускай (и лучше) недосягаемый! А на кого нам равняться? На стихотворца Гаврилу? (Я выбрал вымышленную фигуру, чтобы не указывать пальцем на здравствующих и процветающих).

Если кризис выглядит недостаточным, Маршалл предлагает его усугубить. "У вашего героя, сумасшедшего ученого, из дыры во времени вылез динозавр? Пусть все эпохи и времена вылезут все сразу и наводнят Землю!" Вот это дельно, с этим я готов согласиться. Вообще, не жалейте героя. Вы же Бог! Жалеют ли нас небеса? Посмотрите, как они с нами обращаются. Так что пусть на героя обрушатся все мыслимые и немыслимые бедствия (естественно, если содержание не сводится к их описанию).

Снова просят зарегистрироваться и заплатить, так что соображения госпожи Барякиной останутся для меня секретом за семью печатями.

Придется снова самому.

Что ж - кое-что по этому я уже говорил. Лично для меня, если окончание не явилось с самого начала, завершение произведения оказывается проблематичным. Не всегда, иногда идеи возникают по ходу написания, но чаще - нет, не стоит и браться.

Если окончание никак не придумывается, советую сделать вот что.

Звучит банально, но попытайтесь осмыслить заново: о чем вы пишете? Выше я говорил, что это не всегда бывает понятно даже автору. Рассказ (роман) написан, все хвалят, а писатель - в недоумении. Осторожно благодарит, будучи осмотрителен, и помалкивает, не решаясь открыть, что сам не знает, о чем написал. Когда до него доходит, он сам удивляется.

И вот: если вы так и не поймете, зачем и про что это все, почему и куда кто-то идет и что-то ищет, обратитесь к другим вашим произведениям. Начатым, но брошенным, или даже законченным.

Нельзя ли их свести? Может быть, они - фрагменты мозаики? Тут следует быть чрезвычайно осторожным и не допускать насилия. Может быть, герой уже законченного произведения чего-то не додумал, чего-то не сделал; он не выложился, не исчерпал себя - вдруг вы пишете продолжение? Попробуйте вставить его в новое повествование и посмотрите, что будет.

Иногда такие фокусы приводят к настоящему потрясению. Все предстает в ином свете, и конец моментально обнаруживается. Если таким образом удается "пристроить" неприкаянные, недоделанные вещи - это большая удача. Вам выпадает шанс выудить сразу несколько "рыб", а вы-то горевали, полагая, что они либо сорвались, либо безнадежно покалечены динамитом, которым вы их глушили.

Весьма желательно, чтобы в финале был парадокс. Этому не научить. В конце концов, финал определяется сюжетом, ради него сюжет и существует - чего нет в многотомных развлекательных эпопеях. Сюжет приводит к парадоксу естественным образом, и не любая неожиданность здесь сгодится. Написав в эпилоге, что герой-богатырь в действительности был женщиной, матерью самому себе, а все случившееся ему приснилось, вы удивите читателей, но удивите нехорошо. Я могу подсказать одно: не старайтесь ответить в финале на все вопросы, поставленные в романе (если они там есть). Лучше всего бывает, когда в основу произведения положена спорная идея, насчет которой у самого автора есть сомнения. Возможно, она неразрешима в принципе, как вся наша жизнь. Автор, как и читатель, не в силах дать однозначный ответ. Он разрешает ситуацию, но при этом дает понять: можно так, а можно и по-другому. Можно оставить финал открытым, так что вопрос повиснет; не всем читателям это нравится - постарайтесь сделать так, чтобы это заметили только некоторые, особо вдумчивые, остальные пусть думают, что наступил счастливый конец.

Кстати сказать, о счастливых концах. Хеппи-энды - они хеппи-энды и суть, вроде одноименных детских завтраков из "Макдоналдса" (никакого product placement!). В сказках они уместны, однако в произведениях, имеющих хоть какое-то отношение к жизненной правде, выглядят надуманными. Наша жизнь заканчивается не слишком весело; так ли это в самом общем смысле - вопрос веры, а в земной реальности дела обстоят печально, пока нам не докажут обратное. Если вы будете "гнать негатив" из книги в книгу, то аудитория рано или поздно утомится, так что открытые финалы - хороший выход из положения.

Вот с этим начинается настоящая беда.

Эльвира Барякина предлагает очередной (собственный) перевод, обращаясь к Рэнди Ингермансону, а тот, в свою очередь, тоже не справляется и зовет на помощь Дуайта Суэйна с его книгой "Приемы издающегося писателя".

Ну, этот-то знает. Нет ничего проще.

"Схемы построения сцены бывают двух видов: общая и детальная. Общая схема очень проста. У вас есть всего два варианта: Дуайт Суэйн называет их "Причина" и "Следствие". "Причина" состоит из следующих частей: - Цель - Конфликт - Катастрофа. "Следствие" состоит из: - Реакции - Дилеммы - Решения".

Ну, и погнали (по ходу учимся писать нон-фикшн - о том, как писать книги).

Подробно разбираем, что такое цель, что такое конфликт... (нам заказали определенное количество знаков); даем определения ("Куст - совокупность веток, торчащих из одного места" - армейский юмор) - вот схема и готова. Но только общая, есть еще детальная.

Детальная схема подразумевает действия над "мотивационно-реакционными элементами" (МРЭ). Автор углубляется в высшую нервную деятельность, дает определения мотивации и эмоциям - в лучших традициях психологической литературы с особым вниманием к тренировке офисного планктона. Это испытанный метод - толочь воду в ступе и рассуждать о примитивнейших вещах, набирая километраж. А речь-то идет о сюжетной ситуации, укладывающейся во фразу "Тигр соскочил с дерева и бросился на Джека".

Соответственно, заграничный автор гонит ахинею про реакцию Джека, мотивацию тигра, волны адреналина, разбегающиеся по сосудам Джека. Фраза раздувается в абзацы, при этом мы внимательно следим, чтобы реакция соответствовала мотивации... в общем, дело в шляпе. Идеальная сцена написана. Можно переходить к следующей, не менее идеальной.

Знаете, что? Идеальную сцену не нужно специально придумывать. Идеальная сцена приходит в голову сама собой - иногда, между прочим, с нее все и начинается, и весь роман пишется ради этой сцены. Я утрирую, на одной сцене роман не вытянуть, но автор зачастую вдохновляется именно этой, лучшей - по его разумению - сценой (ну, и финалом, я не отказываюсь от своих слов).

Я надоел со своими озарениями, да? Но что поделать, если оно так устроено. Ведь даже тигр прыгает на Джека, а не наоборот. Идеальная сцена тем и идеальна, что читатель не в состоянии понять, как она сделана. Ему остается восхищаться талантом мастера. Шедевры не разбираются на молекулы - это то же самое, что попытаться воссоздать жизнь в пробирке. Элементы известны, а вот с синтезом - незадача. Идеальные сцены в мировой литературе пересчитываются по пальцам. Но нашему преподавателю все это до фонаря. Расписав шаги, он объявляет: "Поздравляю, вы написали идеальную сцену. Теперь делайте все то же самое снова и снова, пока не закончите книгу". Он вроде бы шутит, но не нет, нисколько - если вдуматься. Написали идеальную сцену - пишите следующую идеальную сцену.

Что же касается причин и следствий... Вот вам сцена: карточная дуэль между Германном и Чекалинским. Поищите в событиях логику - как и в "Пиковой даме" вообще. Объясните, в чем там вообще дело. Слишком высокий пример? Ну так мы, граждане, искусством занимаемся - пытаемся заниматься, во всяком случае. Хотите печь пирожки - пожалуйте в пекарню, к Дуайту Суэйну.

С героем можно обойтись двояко.

Он может быть функцией, иллюстрацией вашей мысли - ну, тогда и не над чем задумываться. Назовите его все равно как, хоть Петром Иванычем, вложите в уста монолог и оставьте в покое. Таких героев полно, все эти мыльные Даши, Сережи, Роберты, Виолы и Люсинды. Чтобы оживить героя, мало снабдить его усами и одеть в форму капитана спецназа. Страшно сказать, но все тот же Набоков, человек ядовитый и вредный, называл шолоховских героев "картонными тихими донцами". При том, что у Шолохова была Нобелевская премия, а у Набокова - нет.

Но можно сделать героя живым существом. Я далек от мысли, что лично мне это удается вполне; напротив, меня одолевают сомнения настолько серьезные, что я предпочитаю об этом не вспоминать. Оживляя героя, вы несете некоторую ответственность. Вы уподобляетесь Богу. Герой не совсем беспомощен; создав его, вы не всегда можете заставить его действовать так, как угодно вам; он становится личностью и начинает противиться вашему замыслу, иногда полностью переиначивая ход событий. Правда, он остается в вашей власти, его все равно можно убить или загнать на больничную койку.

Будьте осторожны с этой магией вымысла. Я вот не люблю, когда разные авторы - особенно маститые - начинают гнуть пальцы: дескать этого я писал с того-то, а этого - с того-то. Тонкости мастерства, понимаешь ли, второе и третье дно. Он, видите ли, не так чтобы просто написал, а имел в виду. Люди, понятно, ничего не заметили и не поняли, так вот он им объясняет много лет спустя.

Со мной иначе. Я напишу кого-нибудь, без особенных художественных затрат - глядь! он и ходит по двору. Тем хуже для общества...

Шутки шутками, но я не хвалюсь - смотрите, мол, какие у меня все живые. У меня сплошь и рядом вообще не пойми кто ходит в героях, и даже непонятно, герой ли это. Но вот написал я однажды про Партию Жизни - экстремистскую организацию "УЖАС" (Утверждение Жизни Активным Способом) - и через несколько лет Партия Жизни появилась. Написал про клонирование благородных людей для добывания из них органов высшего качества - пожалуйста, прошло еще несколько лет, и лидер одиозной партии высказывает эту идею с высокой трибуны. Придумал рассказ про скрещивание людей с продуктами питания - появился сок "Я". И так далее, и не однажды. Может быть, это что-то означает, возможно - нет. Это просто факты, определенным образом истолкованные. Следите за языком, короче. Фильтруйте базар и привязывайте метлу. А то, неровен час, случится, как вышло еще в одном моем рассказе, где все придуманные твари, болтавшиеся в информационном пространстве, вдруг материализовались и ринулись на Землю.

В общем, толика суеверия вам не повредит.

А что нам советует госпожа Барякина?

"Считается, что оптимальное количество главных героев в жанровом романе - три человека". Кем считается? "Один персонаж - нехватка конфликтных ситуаций: читателю будет сложно сопереживать ему". Угу. Землемер К. из "Замка" не вызывает ни малейшего сочувствия. Ладно, пусть их будет три - дядя Федор, Матроскин и Шарик. Кто-то же высчитал это, в конце концов, я не буду спорить, а совет равняться на Толстого и Достоевского - демагогия. Правда, у Стивена Кинга героев тоже много, и вовсе не второстепенных. Но один, самый главный, обычно все-таки выделяется, потому что он вроде курсора, пальца, которым водят по строкам, чтобы не потерять нить. Хотя это выделение не обязательно. Возьмем "Мастера и Маргариту" - кто там главный герой? Об этом до сих пор идут споры. Одни называют Мастера, другие - Воланда, третьи - Ивана Бездомного, четвертые - Пилата.

"Но даже интеллектуальный роман и мейнстрим не стоит перенаселять", - пишет Барякина. Снова у нее вылезает этот мейнстрим, будь он неладен. Посмотрела бы в словарь, что ли, на середине-то книги. Смотрите, какой многозначительный, сам за себя говорящий совет: не стоит перенаселять даже интеллектуальный роман. Он что, заведомо перенаселен - во всяком случае, это специфика интеллектуальной прозы? Даже не знаю, что и сказать. Вот Беккет, например, интеллектуальнее некуда - так у него всего один герой. (Трилогия о Моллое - это который жанр, кстати спросить?) А вот - роман В. Угрюмова "Ярость краснодарского викинга", бред сивой кобылы, и он действительно перенаселен, хотя вполне доступен массовому сознанию. Это и сам автор понимает, у него на каждой странице, вверху, над текстом, прописано, сколько людей к этому моменту ранено, а сколько убито. Открываем наугад и видим: "Раненых 027 - убитых 052" (это 156-я страница, а всего их - 270; чувствуете, по ходу, какой удачный был здесь составлен план, как заранее выстроился сюжет, определились объем и сроки?). Генератор работает на полную мощность.

"Когда читатель всем сердцем принимает главного героя, он испытывает симпатию (одобрение и сочувствие) и эмпатию (легко представляет себя на его месте). Кроме того, читатель отождествляет себя с героем: у них одни цели и одни надежды".

Я не возражаю, но это что, обязательно? Ладно, пусть. У меня и пример мгновенно нашелся: Ганнибал Лектер.

Дальше я не стану цитировать, там снова начинается препарирование очевидного: архетипы (Плохиш, Очаровашка, Воин), штампы (Мудрец, Предатель, Старенькая мама), Досье на героя - нечто вроде резюме, ФИО, где родился-женился, цвет волос, вредные привычки (в таблицу это все). В мою задачу не входит вооружать дикарей.

Главный герой должен "цеплять". Симпатии и эмпатии мало, возможны также антипатия, неприятие, но точки соприкосновения с читателем абсолютно необходимы. Героем может быть как топ-менеджер (нежелательно), так и бомж (куда интереснее).

Мне кажется, что не следует расписывать героя с головы до ног, едва он появляется. Лучше наметить его портрет двумя-тремя фразами: бритый череп, разношенные ботинки, лет - от сорока до шестидесяти пяти. Маленькие глазки. Дальше он будет описываться косвенно: отражаться в сознании других героев (не в вашем!), в своих поступках и окружающей обстановке. Старайтесь избегать оценок, пусть оценивает читатель. Это касается не только героя, но и сюжета вообще. Парите над происходящим, не вмешивайтесь, не судите, не объясняйте, обозначайте ваше присутствие мелкими штрихами, а лучше - вообще никак. Вы Бог, а Бога нет. Таково, во всяком случае, всеобщее впечатление.

Об именах мы уже говорили. Подыщите герою запоминающееся, но не вычурное имя. Если он мелок - называйте фамилию, имя и отчество полностью. Велик - наградите обидным прозвищем.

Следите за речью героя. Выписывая дворянина, не позволяйте ему выражаться в манере прапорщика внутренних войск. Я понимаю, что все господа - в Париже, но все же.

Отождествитесь с героем. Сделает ли это читатель - наплевать, вы за читателя не в ответе; мало ли, кто это прочтет. Но сами вы должны влезть в шкуру героя и посмотреть, сумеет ли он справиться с тем, что вы ему приготовили. Между прочим, Гамлет был толст и страдал одышкой - Гертруда называет его "жирой" и "задыхающимся". Я не знаю, как воспринимались в ту эпоху люди с подобной комплекцией, но неожиданный образ заставляет задуматься, а внутренняя неустроенность Гамлета предстает в ином свете. Я не собираюсь толковать Шекспира, но все же посмею заметить, что события в его пьесах - неспроста, вероятно - представляют собой именно что "много шума из ничего". Мировая трагедия вырастает из ерунды, на ровном месте - из старческой придури ("Король Лир"), из шестидневного романа двух школьников ("Ромео и Джульетта"), из ведьминского наваждения ("Макбет"). Возможно, что из гамлетовских "комплексов" - тоже (я вовсе не имею в виду, что к ним сводится все дальнейшее). Сложнейший мир с неразрешимыми вопросами рождается из пустоты - вполне божественный акт.

Лучше всего самого Бога и сделать главным героем - не называя, конечно, напрямую. Те, кого принято называть классиками, так и поступают. Впрочем, меня занесло, я увлекся - извините.

Я далек от теории книгосложения и до сего момента ничего не слышал о фокальном персонаже. Тем более, что привык, повторяю, относить персонажей к драматургии. Но ладно, смирюсь.

Так вот: фокальный персонаж - фигура, в восприятии которой представлен тот или иной эпизод.

Госпожа Барякина считает, что читатель должен отождествляться с персонажем (героем), сопереживать ему, а потому важно не смешивать точки зрения. Пишешь, что говорит и думает Петя - так и пиши все время, что это Петя, а не меняй его на "несчастного молодого человека". Иначе у читателя разовьется когнитивный диссонанс, как у собаки, приученной к квадратам и кругам, но не знакомой с овалами.

Далее предлагается, в частности:

Одна сцена - одна точка зрения. Настя достала из кармана бластер. "Ну сейчас ты у меня получишь!" - подумала она. Четвероухий монстр съежился. "Только не в пузо! Только не в пузо!" - мысленно взмолился он. Такое повествование называется "прыганье по головам": в одном предложении мы смотрим на происходящее глазами Насти, в другом - глазами монстра.

Не хочу комментировать. Я беспокоюсь о глазах читателей и предлагаю обойтись вообще без этой душераздирающей сцены.

Почему бы и не попрыгать по головам? Вот вам ситуация глазами сразу нескольких фокальных персонажей. Их пятеро на половине страницы. Обозначать их не то что незачем, но даже нельзя по сюжетным соображениям.

Это Агата Кристи, "Десять негритят". Ну никак не Шекспир и не Набоков, согласитесь, а то еще подумаете, что я совсем зазнался, возомнил себя могущим обниматься с гениями и поплевываю на общество с орбиты. Нет, это всего лишь автор женских детективов, местами иронических.

До которого нынешним "королевам" жанра, сильно востребованным и популярным - как до звезды.

Вот кое-что техническое, существенное - написанное, правда, не автором труда, к которому я прицепился, а Риной Грант, опирающаяся, в свою очередь, на труды Б. Успенского.

Речь идет о неуместном авторском вмешательстве.

Фильтрованная позиция: "Он взял со стола книгу. - Тяжелая, - подумал он".

Прямая позиция: "Он взял со стола книгу. - Тяжелая!"

Разница очевидна. Не влезайте без надобности, не комментируйте поступки героя, если можно без этого обойтись. А если уж комментируете, старайтесь разнообразить лексикон. Если "подумал" - то как? Мрачно или весело? Озабоченно? Можно и здесь обойтись без встревания, написав: "Он взял со стола книгу и нахмурился: тяжелая!"

Вообще, я не против комментирования, но нужно соблюдать меру. Прямая позиция глубже, как справедливо отмечается в тексте, но часто приходится полагаться на интуицию. Иногда автор вмешивается сознательно и - по возможности, ненавязчиво - подталкивает читателя к желательному восприятию. Тогда и появляются характеристики того, как именно подумал или выразился герой. Они уместны там, где не очевидны в самой мысли или фразе. Неплохо задать диссонанс: мысль мрачная, а герой думает ее весело. И наоборот. Смотрите, что у вас за герой - если он выведен моральным уродом, то даже самые безобидные, лаконичные мысли ни о чем, приведенные в режиме "прямой речи", будут выглядеть ужасающими без всяких комментариев.

Что до меня, то я иногда вмешиваюсь, иногда - нет; если встреваю, то стараюсь сочетать мысль героя с действием. "Вы рехнулись? - Он покрутил пальцем у виска".

...Знаете, я встревожился.

Я ведь, как и вы, впервые слышу о фильтрованной позиции. Написал, как поступаю сам, и засомневался: а так ли? Бросился смотреть свой архив - там нашлось всякое, и фильтрованное, и не очень. В голове все запуталось, и мне понадобилась помощь зала.

Это Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу".

Я успокоился.

Хотя за шибко умным редактором не заржавеет, он и Стругацких зарежет.

Вот пример, из Барякиной-Грант:

Вы меня простите, но редактор, по-моему, идиот. Глюк точки зрения - у него самого. Я не касаюсь художественных достоинств рассказа - только самой претензии. При чем тут Кэт и ее восприятие собственных глаз и платья? Пошел текст "от автора"! Кэт уже отдумала свое... Если бы автор приписал после прямой речи "подумала она" - это было бы чересчур, лишний ход. Но в данном случае речь даже не об этом. Сколько времени нам купаться в мировосприятии Кэт после того, как она додумала свою злобную мысль?

Короче говоря, примите все это к сведению и поступайте, как подскажет чувство прекрасного.

Очень многие авторы, даже и не самые начинающие, жалуются на то, что у них не выходят диалоги.

Не берусь этому научить. Не знаю, насколько хорошо справляюсь с ними я сам, но диалоги никогда не вызывали у меня больших затруднений (судить не мне, так что не приписывайте мне ничего лишнего).

Они должны быть живыми. В диалогах-то (а не в описаниях) как раз и видно, кто для вас ваши герои - носители идей, которыми вы набили им головы, или самостоятельные люди.

Вспоминается Чернышевский, роман "Что делать?". Автор учит незадачливого читателя основам художественности и показывает, что не Рахметов выведен для ведения диалога, а диалог представлен для характеристики Рахметова. Все верно (одна беда: Рахметов - целиком выдуманный герой, голая авторская идея, которой вообще не пристало раскрывать рот, но мы не будем препарировать труп и отметим лишь, что принцип правильный). С диалогом дела обстоят, как с сюжетом: не сюжет для идеи, а идея для сюжета; не диалог для провозглашения великих истин, а истины для рождения из них диалога.

Слушайте и запоминайте, как разговаривают окружающие вас люди, самые разные.

Не превращайте диалог в трибуну. Высказывания должны быть краткими. А то иногда усаживают друг против друга философов и выражают мысли, поочередно, на полстраницы каждая; это, по мнению некоторых авторов, является кульминацией - то есть вот для чего был написан рассказ. В такой ситуации приукрашивание беседы качественными характеристиками участников идет не на пользу, а во вред. Полстраницы философии - и вот герой, высказавшись, чешет подбородок. На кой черт понадобился этот подбородок? Для оживления атмосферы? Маловато будет, как говорится.

Диалог это песня. Слух и голос либо есть, либо их нет.

В следующих главах госпожа Барякина учит писать фэнтези, фантастику и детективы. Выбор жанров показателен. Зачем учиться писать книги? Чтобы писать детективы, фантастику и фэнтези. Никто не учит, как написать интеллектуальный роман. При этом почему-то считается, что фантастика сродни забиванию гвоздей, которое худо-бедно освоит даже безрукий.

Госпожа Барякина, как и я, вновь обращается за помощью к залу. Приглашает экспертов. Я не собираюсь разбирать все три жанра, остановлюсь на советах, предлагаемых будущим детективщикам - тем более, что за советы насчет фантастики и фэнтези снова нужно платить, по замыслу ее сайта, а мне жаль денег - это раз, и не хочется обворовывать автора - это два.

Да у меня и не разбор, скорее - иллюстрация, "идеи об идеях".

Информация получена с форума издательство "Эксмо", то есть с самой что ни на есть фабрики звезд.

Можно и переписать полностью, с комментариями - Барякина же переписала.

Итак, поехали. Мои примечания - курсивом в скобках. Если их нет - значит, я согласен.

1) Читатель должен иметь равные с сыщиком возможности для разгадки тайны преступления. Все ключи к разгадке должны быть ясно обозначены и описаны.

2) Читателя нельзя умышленно обманывать или вводить в заблуждение, кроме как в тех случаях, когда его вместе с сыщиком по всем правилам честной игры обманывает преступник.

3) В романе не должно быть любовной линии. Речь ведь идет о том, чтобы отдать преступника в руки правосудия, а не о том, чтобы соединить узами Гименея тоскующих влюбленных. (Да, не судьба была Холмсу соединиться узами Гименея с Ирен Адлер.)

4) Ни сам сыщик, ни кто-либо из официальных расследователей не должен оказаться преступником. Это равносильно откровенному обману - все равно как если бы нам подсунули блестящую медяшку вместо золотой монеты. Мошенничество есть мошенничество. (Вот как? Бедная тетушка Агата Кристи. "Убийство Роджера Экройда", однако - классика жанра. Еще "Мышеловка", не сходящая со сцены, еще "Убийство под Рождество" и "Занавес"...)

5) Преступник должен быть обнаружен дедуктивным методом - с помощью логических умозаключений, а не благодаря случайности, совпадению или немотивированному признанию (В "Десяти негритятах" преступник обнаруживается именно благодаря его собственному признанию. Правда, оно мотивированное.).

6) В детективном романе должен быть детектив, а детектив только тогда детектив, когда он выслеживает и расследует. Его задача состоит в том, чтобы собрать улики, которые послужат ключом к разгадке, и в конечном счете укажут на того, кто совершил это низкое преступление в первой главе.

7) Без трупов в детективном романе просто не обойтись, и чем натуралистичней труп, тем лучше. Только убийство делает роман достаточно интересным. (По-моему, Хичкок говорил, что в хорошем романе ужасов голова просто отрублена, а в плохом - с нее капает кровь.)

8) Тайна преступления должна быть раскрыта сугубо материалистическим путем.

9) Должен быть только один детектив, то бишь только один главный герой дедукции, лишь один deus ex machina. Мобилизовать для разгадки преступления умы троих, четверых или даже целого отряда сыщиков - значит не только рассеять читательское внимание и порвать прямую логическую нить, но и несправедливо поставить читателя в невыгодное положение. (Гм. А как же "Десять негритят", простите мою назойливость? Там не только нет отдельного сыщика, там все сыщики. А как быть с романом Жапризо "Дама в очках и с ружьем в автомобиле"? "Ловушка для Золушки" - его же вещь. Это относится и к пункту (6)). При наличии более чем одного детектива читатель не знает, с которым из них он состязается по части дедуктивных умозаключений. (Что вы решаете за читателя и заведомо записываете его в идиоты? Сразу и ясно, для кого предпочитаете писать.)

10) Преступником должен оказаться персонаж, игравший в романе более-менее заметную роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю. (Как же, сейчас. Снова Агата Кристи: "Вилла "Белый конь"" и "После похорон", например.)

11) Автор не должен делать убийцей слугу. Это слишком легкое решение, избрать его - значит, уклониться от трудностей. Преступник должен быть человеком с определенным достоинством - таким, который обычно не навлекает на себя подозрений. (Слуга слуге рознь. Сделайте его интересным, парой штрихов, и пусть убьет. Не умеете? Это другое дело.)

12) Сколько бы ни совершилось в романе убийств, преступник должен быть только один. Конечно, преступник может иметь помощника или соучастника, но все бремя вины должно лежать на плечах одного человека. Надо предоставить читателю возможность сосредоточить весь пыл своего негодования на одной-единственной черной натуре. (Вспоминаем "Убийство в Восточном экспрессе")

13) В истинно детективном романе неуместны тайные бандитские общества, всякие там каморры и мафии. Ведь захватывающее и по-настоящему красивое убийство будет непоправимо испорчено, если окажется, что вина ложится на целую преступную компанию. Разумеется, убийце в детективном романе следует дать надежду на спасение, но позволить ему прибегнуть к помощи тайного сообщества - это уже слишком. Ни один первоклассный, уважающий себя убийца не нуждается в подобном преимуществе. (Смотрим Конан-Дойля, "Пять апельсиновых зернышек". Бандиты мало того, что сбежали, так еще и посмели погибнуть независимо от правосудия - и то еще дело темное.)

14) Способ убийства и средства раскрытия преступления должны отвечать критериям рациональности и научности. Иначе говоря, в детективный роман нельзя вводить псевдонаучные, гипотетические и чисто фантастические приспособления. (Смотрим Конан-Дойля: "Человек на четвереньках").

15) В любой момент разгадка должна быть очевидной - при условии, что читателю хватит проницательности разгадать ее. Под этим подразумевается следующее: если читатель, добравшись до объяснения того, как было совершено преступление, перечитает книгу, он увидит, что разгадка, так сказать, лежала на поверхности, то есть все улики в действительности указывали на виновника, и, будь он, читатель, так же сообразителен, как детектив, он сумел бы раскрыть тайну самостоятельно, задолго до последней главы. Нечего и говорить, что читатель сообразительный частенько именно так и раскрывает ее. (Всего Конан-Дойля - в помойку. Сименона туда же. И Росса Макдональда пусть захватят, что ли. До кучи.).

16) В детективном романе неуместны длинные описания, литературные отступления и побочные темы, изощренно тонкий анализ характеров и воссоздание "атмосферы". Все эти вещи несущественны для повествования о преступлении и логическом его раскрытии. Они лишь задерживают действие и привносят элементы, не имеющие никакого отношения к главной цели, которая состоит в том, чтобы изложить задачу, проанализировать ее и довести до успешного решения. (Несчастный Жапризо. Бедный Юлиан Семенов.)

17) Вина за совершение преступления не должна взваливаться на преступника-профессионала. Преступления, совершаемые взломщиками или бандитами, расследуются управлением полиции, а не писателем-детективщиком и блестящими сыщиками-любителями. По-настоящему захватывающее преступление - это преступление, совершенное столпом церкви или старой девой, известной благотворительницей. (Бог ты мой, да почитайте хотя бы Акунина, что ли. Вот уж кого я не люблю, но и сдержаться не в силах. Из вашей же компании - и что?)

18) Преступление в детективном романе не должно оказаться на поверку самоубийством или несчастным случаем. Завершить одиссею выслеживания подобным спадом напряжения - значит, одурачить доверчивого и доброго читателя. (Отчего бы и нет? Если раскрыть по ходу десяток других убийств, то первым можно и пожертвовать. Это я просто так, фантазирую. Тут психология появится, изощренность, а нам они ни к чему.)

19) Все преступления в детективных романах должны совершаться по личным мотивам. Международные заговоры и военная политика являются достоянием совершенно другого литературного жанра - например, романа шпионского или остросюжетного. Детективный же роман должен оставаться в уютных, "домашних" рамках. Он должен отражать повседневные переживания читателя и в известном смысле давать выход его собственным подавленным желаниям и эмоциям. (А, вот оно что. Здесь, оказывается, остросюжетные романы выделяются отдельно, а мы имеем дело с детективом "герметическим". Как быть с политическими детективами Агаты Кристи?)

20) И, наконец, последний пункт: перечень некоторых приемов, которыми теперь не воспользуется ни один уважающий себя автор детективных романов. Они использовались слишком часто и хорошо известны всем истинным любителям литературных преступлений. Прибегнуть к ним - значит, расписаться в своей писательской несостоятельности и в отсутствии оригинальности.

а) Опознание преступника по окурку, оставленному на месте преступления. (Шерлок Холмс - пожалуйте в макулатуру. Эркюлю Пуаро приготовиться).

б) Устройство мнимого спиритического сеанса с целью напугать преступника и заставить выдать себя. (Эркюль Пуаро ("Загадка Эндхауза") - пожалуйте в макулатуру).

в) Подделка отпечатков пальцев. (Что, кому-то пришло в голову?)

г) Мнимое алиби, обеспеченное при помощи манекена. (Неужели и такое бывает? Вы еще чему-то учите таких людей?)

д) Собака, которая не лает и позволяет сделать в силу этого вывод, что вторгшийся человек не был незнакомцем. (Ну, так это плагиат, к чему отдельно оговаривать?)

е) Возложение под занавес вины за преступление на брата-близнеца или другого родственника, как две капли воды похожего на подозреваемого, но ни в чем не повинного человека. (Перестаньте просвещать любителей индийского кино! Не нужно им писать! Вы это понимаете?)

ж) Шприц для подкожных инъекций и наркотик, подмешанный в вино. (Что, нельзя? А почему? А можно ножом?)

з) Совершение убийства в запертой комнате уже после того, как туда вломились полицейские. (Ну, давайте развивать очевидное. Уползать из нее через фановую систему или просачиваться под дверь тоже не следует.)

и) Установление вины с помощью психологического теста на называние слов по свободной ассоциации. (Плоды просвещения.)

к) Тайна кода или зашифрованного письма, в конце концов разгаданная сыщиком. (Эдгар По, вы еще не на свалке? Пожалуйте, там только вас и не хватает, все скучают.)

Почему я позволяю себе столь подробно остановиться на разборе чужих рекомендаций? С единственной целью - продемонстрировать невозможность шаблона. Эти рекомендации прекрасно характеризуют как советчиков, так и тех, кто у них учится, а заодно и целевую аудиторию.

Но вспомним раздел, в котором обсуждали мышление предметное и мышление абстрактное, а точнее - читателей. Книги такого сорта востребованы и будут читаться.

А потому имеют право на существование. Вычеркните мои комментарии, забудьте о них и беритесь за перо. (Вот образчик коммерческой состоятельности, Дарья Донцова: www.dontsova.ru. Изучите ее методы.)

Наверное, я должен и сам дать какой-нибудь совет детективщикам. Сугубо технический. Раскрытие преступления - и в жизни, и в книге - сводится к восстановлению последовательности событий прошлого. Принимаясь за детектив, с события прошлого и начинайте, с самого первого и главного. Кто-то богатый, а кто-то ему завидует. И пошло-поехало, до самого трупа в библиотеке. Это очевидно, но часто бывает, что автор сначала убьет много людей, а после уже начинает выдумывать, зачем и почему. Этим выясняет сыщик, но автор-то не должен передвигаться задом наперед, ему нужно знать, в чем дело.

То есть снова нужен финал книги (начало сюжета), а уж потом можно вывести начало книги (финал сюжета).

Героя травят, одурманивают; он начинает бродить ночами, и на него под шумок переводят стрелки, сваливают кражу бриллианта. Это сюжет. Но в книге последовательность обратная: пропадает бриллиант, а уже после выясняется, что герой бродил одурманенный.

Я говорю о "Лунном камне" Коллинза. Там, кстати сказать, нет убийств (это шпилька советчикам по пункту 7) - за исключением предыстории, которая не является сюжетообразующей.

Здесь я отступаю. Я в этом ничего не смыслю.

Скажу только, что если вы поэт, то плохи ваши дела в издательском смысле. Очень плохи. Они еще хуже в коммерческом смысле. Я не знаю ни одного современного поэта, который зарабатывал бы на жизнь написанием стихов. Ну, кроме Дмитрия Быкова, но он стихами не ограничивается, он многостаночник, мастер на все руки, Генератор и Трансформатор - причем неуемный, такие люди - большая редкость. А остальные поэты кормятся чем угодно, только не стихами. Хорошо, если они умеют положить стихи на музыку и исполнять их в составе группы, тут шансов немного больше, хотя и они призрачны. В противном случае - ну, знаю я одного хорошего поэта, не стану называть, который пытается выживать хотя бы отчасти за счет таланта. Он пишет поздравления для уважаемых людей, сочиняет рекламу для радио. Это востребовано, да и то ему крупно повезло. Вы брали когда-нибудь в руки газету "Вакансия"? Или "Профессия"? Посмотрите, кто нужен в разделе "Культура". Тамада и фотограф, больше никто. Это зеркало рынка и читательского спроса, дорогие поэты. Хуже только ноты. Вы видели людей, пытающихся издать ноты? В смысле - музыкальные сочинения? Я видел. Это душераздирающее зрелище.

Госпожа Барякина в стихах тоже не очень, поэтому приводит статьи Маяковского "Как делать стихи" и Мандельштама - "Армия поэтов". К которым и я вас отсылаю.

Еще - к правилам для писателей (два взгляда): picas-so.livejournal.com/461300.html.

Кроме того, я добросовестно копирую ссылки на статьи по литературному мастерству вообще, благо они приведены в свободном доступе.

Академия Фансаба "Искусство перевода"

Альтов Г. "Регистр научно-фантастических идей"

Анспаш П. "100 вещей, которые я сделаю, когда стану злым властелином"

Балод А. "Три мушкетера: уроки создания бестселлера"

Басов Н. "Творческое саморазвитие"

Веллер, М. "Технология рассказа"

Викентьев И. "Правила хорошего текста"

Виноградов "Учебник по графомании"

Воттс Н. "Как написать повесть"

Галь Н. "Слово живое и мертвое"

Гетманский И. "Азбука литературного творчества или от пробы пера до мастера слова"

Голдырев И. "Курс молодого бойца или как стать крутым писателем"

Грамматика русского языка

Громыко О. "Сотвори себе кумира"

Громыко О. "Схема гениального произведения "ТУДА и ОТСЮДА"

Жуховицкий Л. "Писатель за 10 часов"

Кинг С. "Как писать книги"

Климонтович Н. "Сложная поза беллетриста"

Круглый стол журнала "Если" - "Прошу рассмотреть..."

Купцов В. "В помощь автору"

Купцов В. "Любителям фантастики - Ошибки в книгах и фильмах"

Купцов В. "Шпаргалка для писателей"

Лебедев К. "Каков слог, таков и монолог"

Левитас А. "Ошибки словоупотребления"

Логинов С. "Какой ужас!"

Лотош Е. "Ошибки и штампы в фантастике"

Максимов Ю. "Как не надо писать фантастику"

Митта А. "Кино между раем и адом"

Молчанов А. "Как написать бестселлер"

Моэм У.С. "Упадок и разрушение детектива"

Науменко Н. "Некоторые советы начинающим авторам или как сделать так, чтобы твою рукопись рассмотрели"

Олди Г. Л. "Десять искушений юного публиканта"

Правила русской орфографии и пунктуации

Пунктуация

Розенталь Д.Э., Джанджакова Е.В., Кабанова Н.П. "Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию"

Свиридов А. "Малый типовой набор для создания гениальных произведений в стиле "фэнтези"

Серегин С. "Что такое рассказ?"

Скоренко Т.Ю. "Учебник стихосложения"

Тушнова В. "О поэзии"

Чапек К. "Двенадцать приемов литературной полемики или пособие по газетным дискуссиям"

Червинский А. "Как хорошо продать хороший сценарий"

Шенгели Г.А. "Техника стиха"

Шошанни Н. "О критике"

На этом мы завершаем знакомство с советами Эльвиры Барякиной, благодарим ее за проделанную работу, а лично я - за помощь, оказанную мне в выборе тем для разбора. Надеюсь, что мои комментарии не заденут ее. Ну, что поделать, если так вышло, что именно ее работа подвернулась мне в качестве предмета для рассмотрения? Это случайность. В конце концов, мои замечания отражают лишь мою собственную точку зрению, мое личное несовершенство, и с ними можно не согласиться.

Думаю, вы успели не однажды возмутиться: брюзжит, ругается, глумится - а сам? Что он делает сам - и как? Сплошные общие соображения, где примеры?

Не зная другого выхода, я попытаюсь восстановить ход мысли при написании миниатюры, на которое у меня ушло полчаса.

Три восклицательных знака: я не занимаюсь саморекламой и не показываю вам, какую прекрасную вещь я написал! Вполне возможно, что она вам не понравится. Я всего лишь хочу показать, как ее придумывал лично я.

Сначала я, конечно, ее написал, а потом начал воссоздавать процесс, но здесь буду соблюдать правильную последовательность.

Итак, мне предложили соорудить маленькое эссе на тему "Спящие". Что угодно, абсолютная свобода действий, вольное сочинение, главное - чтобы кратко. Думал я приблизительно так:

Далее трансформируем то, что пришло в голову. Это не сочинительство. На выходе мы получаем следующее:

Это никакой не образчик, а только пример. Мне же следовало поделиться секретами? Секретов нет, я все рассказал. Если оно вам пригодится, я буду считать задачу выполненной.