Скачай ту тёлку

Глава 3

На щуплом и сутулом Кваге потертая толстовка висела, как на пугале, о чем я незамедлительно ему сообщил.

- Пошел ты, Герман, - беззлобно огрызнулся мой рыжий друг, шлепая огромными баскетбольными кроссовками по лужам.

Втроем мы брели в направлении пригородного железнодорожного вокзала. Сеть поднять так и не удалось, поэтому пришлось вспомнить, каково это – самим топать за билетом.

- Дай мне позвонить, - упрямо твердила Катя.

Мы нарядили ее в нелепые старые шмотки, которые Квага таскал еще на первом курсе универа – потертая полосатая водолазка, синие джинсы и донельзя затасканные кеды, изначальный цвет которых теперь угадать было попросту невозможно. Катя скрипела зубами, надевая на себя все это безобразие, но терпеливо молчала. Альтернативы все равно не было – Квага, похоже, надолго уложил весь район.

- Не дам я тебе мобильник, - ответил я.

- Почему?

- Ты уже в двадцатый раз этот вопрос мне задаешь. А я тебе в двадцатый отвечу: потому, что жить хочу. И Квага хочет, поэтому у него телефон тоже просить бессмысленно.

- Да не стану я на вас капать, зачем мне это? – возмутилась Катя.

- Мы тебя знаем два часа. Ты вот нам до конца доверяешь?

- Ну… - Она замялась, и я закончил за нее:

- Разумеется, нет. И мы тебе не доверяем тоже.

- Но отец же будет переживать!

- И потому мы не ждем, пока сеть поднимут, а идем за билетом на вокзал. Ты сядешь на поезд и поедешь домой, к своему папе, а мы потихоньку соберем вещи и свалим куда-нибудь, чтобы твой родитель нас, не дай Бог, не прижучил за наши эксперименты.

- Так я что, одна поеду? – удивленно вскинула брови Катя.

Она резко замерла на месте. Мы с Квагой по инерции сделали несколько шагов, прежде чем остановиться, и только тогда хмуро уставились на девушку. Она стояла, до смешного нелепая в шмотках с чужого плеча, нахохлившаяся и сердитая, как попавший под ливень воробей. Руки в карманах, губы и нос прячутся под растянутый ворот водолазки, а недовольный взгляд снует от меня к Кваге и обратно.

- Ну, да, - пожал плечами я. – А что тебя так удивляет?

- Я не поеду одна, - отрезала Катя.

- А мы в Питер не поедем, - сказал я. – Дилемма!

- Езжайте со мной, или я с места не сдвинусь, - заявила девушка, сложив руки на груди и отвернувшись.

Я покосился на Квагу. Он пожал плечами: не знаю, мол, что делать. Пилить в Питер не хотелось, да и шанс встретиться с папашей нашей Кати не слишком привлекал, однако она, судя по всему, не шутила, выдвигая свой странный ультиматум. Дать ей мобильник, чтобы позвонила отцу? Нет уж, увольте. Гармашов наверняка спросит, как его славная девочка оказалась в потрепанном городке на границе с Украиной, а Катя, без сомнений, не станет утаивать правду. Да и как иначе объяснить такое резкое перемещение в пространстве, кроме честного «Меня скачали»? Ни один самолет, ни один сверхзвуковой истребитель не сможет моментально перенести человека на пятьсот километров. А папаша, на правах разработчика «энтэшки» и, вдобавок, ближайшего родственника, непременно захочет лично познакомиться с двумя энтузиастами, обнаружившими странную особенность в придуманном им девайсе. Что нас ждет в этом случае? Мировая слава? Не-а. Скорее, придорожная канава, куда наши трупы скинут после долгой и чрезвычайно увлекательной беседы с Гармашовым и его провожатыми. Перспектива, мягко говоря, не слишком радужная.

Ну почему нельзя просто посадить Катю на поезд, помахать ручкой убегающему составу и пойти домой? Ей, в конце концов, не пять лет, мимо нужной станции не проедет, тем более, Питер наверняка конечная. Так почему же она так упирается?

- Слушай, ну не дело это, - сказал я, не придумав ничего получше. – Мы тебя посадим, проводим… и билет сами купим сейчас, за свои деньги…

- Я. Одна. Никуда. Не поеду, - разделяя слова нарочито длинными паузами, процедила Катя.

- Да почему? – воскликнул я. – Чего ты боишься?

- Ехать одна боюсь, - неожиданно тихо пробормотала Катя.

У меня попросту опустились руки. Квага тоже растерялся. Мы отлично управлялись с программами и девайсами, но не слишком здорово – с живыми людьми и, в частности, девушками. Впрочем, я бы первым кинул камень в того наглеца, который посмел бы заявить, что прекрасно знает женщин. Слишком уж много в них загадок, чтобы так утверждать.

А еще у женщин есть одна странная особенность – видя их слезы, мужчины подчас делают самые безрассудные поступки, лишь бы высушить ручьи, бегущие из глаз.

- Хорошо, - сказал я и сам себе удивился. Замявшись, добавил:

- Поедем вместе. Квага, ты с нами?

- Ну а что мне остается? – пожал плечами он.

Впервые на моей памяти Катя улыбнулась. Пусть робко, неуверенно, но искренне и чертовски очаровательно. Я даже залюбовался, чем немало ее смутил и заставил отвернуться вновь.

- Пойдем, - опомнившись, бросил я и первым устремился к будке пригородного вокзала. Строго говоря, «вокзалом» ее называли только местные жители – на деле это была обычная станция, где поезда не задерживались дольше, чем на пять-десять минут. Когда мы оказались в так называемом «зале ожидания», Катя брезгливо поморщилась – на ближайшей лавке спал бомж. Его храп эхом отдавался от стен и потолка.

- Почему его не выгонят? – удивленно пробормотала девушка.

- Потому что всем наплевать. Сюда почти никто не ходит, - пояснил Квага, шагая к кассе.

Кассирша сидела перед светящимся прямоугольником моноблока и откровенно скучала. «Энтэшка», направленная на чайное блюдце, скачивала пирожное «корзинка», а дымящаяся кружка с надписью «Любимой дочке» стояла чуть поодаль. Увидев в мониторе наше отражение, она даже на месте подскочила от неожиданности. Хмурый недоверчивый взгляд встретил меня, когда я склонился к окошку и вежливо сказал:

- Здрасте, а подскажите, пожалуйста, когда ближайший поезд на Питер?

- А по сети посмотреть сложно? – язвительно поинтересовалась кассирша.

- У нас сеть упала, - пояснил я. – Иначе стали бы мы сюда идти!

Кассирша устало вздохнула, будто до меня она сегодня обслужила не одну сотню клиентов с подобными проблемами, и сказала:

- Ожидайте.

Пальцы со стремными оранжевыми ногтями заскользили по экрану.

- Ближайший поезд на Санкт-Петербург – сто двадцатый. Остановка в двадцать один двадцать, отправление – в двадцать один двадцать пять.

- Поздно чего-то, - сказал я. – Неужели ничего нет пораньше, часов на шесть, например, или на семь…

- На двадцать один двадцать билеты брать будете? – холодно спросила кассирша, глядя на меня из-под матово-черных щеток накладных ресниц.

- Да, - сдался я. – Давайте три.

- Плацкарт или купе?

- Плацкарт, - сказал я, не раздумывая.

Переплачивать не хотелось – и так вместо одного билета три берем!..

- В одном плацкартном купе?

- Ну да, конечно. – Вопрос показался мне идиотским.

- Фамилии назовите ваши, - сказала кассирша.

- Ох… - На самом деле, я не слишком хотел светиться, но иного выхода, похоже, не было: без указания ФИО билеты на поезд в нынешнее время никто не продаст. – Гермарин Дмитрий Сергеевич, Кварков Петр Олегович и Гармашова Екатерина… Константиновна.

- С вас девять тысяч триста двадцать рублей, - несколько раз кликнув по экрану, озвучила сумму кассирша.

Я скрипнул зубами: конечно, мы догадывались, что билеты будут стоить недешево – ввиду того, что люди все реже куда-то ездят – но чтобы почти десять тысяч… Оглянувшись, я увидел, как Катя с любопытством осматривается вокруг: бывать в подобных местах ей, надо думать, прежде не доводилось, и потому вся обстановка станции вызывала у нее неподдельный интерес.

И чего это мы сегодня такие добрые, интересно, думал я, расплачиваясь и забирая синие купоны билетов. Запихнули бы эту Катю в поезд, дождались, когда он тронется, и забыли о случившемся. Но нет – женские слезы творят чудеса, превращая мужчин в послушных зомби, которых девушки в качестве утешения гордо именуют «рыцарями».

- Пойдем, - сказал я, протиснувшись между Квагой и Катей. – Нам еще до девяти тупить.

- До девяти? – разочарованно переспросила девушка. – А почему так поздно? Отец же там с ума сойдет!

- В кассе спроси, почему поздно, - огрызнулся я. – Не нравится – пешком иди, а билеты я сейчас сдам.

Мне до чертиков надоели ее постоянные капризы. Мы, конечно, виноваты перед ней, но это не повод так зарываться.

- Не надо, - поняв, что хватила лишку, пробурчала Катя. – Не сдавай. Пожалуйста.

Я ничего не ответил. Просто сунул билеты за пазуху и вышел из будки наружу.

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше.

* * *

Следственная бригада возилась в комнате Кати, досконально изучая миллиметр за миллиметром с помощью переносных сканеров разной степени точности. Капитан полиции Федор Селиванов стоял над разбросанными по ковру волосами пропавшей девушки и задумчиво теребил пышные пшеничные усы.

- Значит, ваши люди утверждают, что никто не входил и не выходил, - спросил он Гармашова, который, облокотившись на колени, сидел на диване и бегал взглядом по комнате.

- Да, все верно, - на выдохе отозвался Костя. – Что скажете, капитан? Сталкивались с чем-то подобным?

- Честно говоря, нет, - признался Селиванов. – Но это не беда. Тут сейчас лучшие спецы Питера, которые на похищениях и пропажах собаку съели. Мы обязательно найдем вашу дочь, Константин Иванович, даже не сомневайтесь.

Гармашов закивал, словно говоря: «Да, хорошо, больше не сомневаюсь!». Однако нервные постукивания левым носком по полу выдавали его истинные чувства – глава «Н-Транс» переживал, да еще как!

Внезапно в комнату заглянула голова Бори Лопарева – ведущего программиста Гармашовской фирмы.

- Костя! – позвал он хозяина квартиры. – Чего тут у тебя полицейских столько?

- Катька пропала, - буркнул Гармашов.

- Во дела… – Разувшись, Боря без приглашения прошел в комнату и остановился, лишь поравнявшись с капитаном.

- Здравствуйте, Константин Иванович, - сказал заместитель Лопарева, Гена Недвигин, входя вслед за шефом.

- Привет, - кивнул Гармашов. – С чем пожаловали?

- Да я вообще насчет патча на шестую модель хотел проконсультироваться… - ответил Борька, усаживаясь рядом с главой «Н-Транса». – Ну да не до этого сейчас. Давай, рассказывай лучше, чего с Катькой случилось?

- Да я и сам бы хотел узнать, что тут случилось! – горестно хмыкнул хозяин.

- Не надо цепляться к словам, Костя, - поморщился Лопарев. – Ты ведь понял, о чем я.

- Понял… Ладно, извини, настроение дрянное просто… В общем, зашел я, смотрю – шортики-майка на стуле, волосы по полу разбросаны, а Кати нет. Всю квартиру осмотрел, без толку. А телохранители говорят, что все тихо было, что не входил никто и не выходил. И через окна никто не пролез бы – все решетки целы, да и наружка на месте была.

- Понятно… - протянул Боря.

Взгляд его, перебегая с предмета на предмет, словно непоседливый паук, добрел до стоящей на столе «вертушки» и замер. Лопарев удивленно смотрел на сверхмодную «энтэшку», совсем недавно сошедшую с конвейера, и не мог поверить своим глазам.

- А это что, «вертушка», что ли? – спросил Боря, не отрывая взгляд от девайса.

- Ну да. Катьке взял, поиграться. А ты что, собственную разработку не признал? – усмехнулся Гармашов.

- Узнал, - медленно ответил Лопарев. – Просто не думал, что ты ее себе так шустро поставишь. Ты ж вообще не слишком этим увлекаешься вроде, консерватор ты наш.

- Да я ж не себе, Катьке! Мне-то она нафиг не упала.

Боря покивал и, улучив момент, когда Костя отвлечется, прошипел на ухо Недвигину:

- Уведи его в кухню минут на пять!

- Зачем? – не понял Гена.

- Мне надо с капитаном с глазу на глаз потолковать, понял? На пять минут его из комнаты уведи, говорю!

Недвигин выглянул из-за плеча шефа и позвал:

- Константин Иванович!

- Ау? – отозвался Гармашов, одарив Гену флегматичным взглядом из-под полуопущенных век.

- Разрешите вас на два слова?

- Разрешаю. Говори.

- Можно не при всех? – уточнил Гена. – Может, в кухне поговорим?

- Ну, пошли, - нехотя согласился Костя и, первым поднявшись с дивана, отправился в коридор. Недвигин устремился следом, смешно семеня короткими ножками. Едва эта парочка скрылась из виду, Боря тоже вскочил и шагнул к «вертушке». Отсоединив ее от Катиного моноблока, программист вогнал кабель в свой планшет и, определив новое подключенное устройство, застучал пальцами по сенсорному экрану. Введя два пароля админа первого уровня, Боря открыл журнал, в котором хранилась информация о всех включениях «энтэшки». Последний сеанс произошел в шестнадцать тридцать. А через десять минут в квартиру вошел Гармашов со своим дурацким тортом…

Лопарев облизал пересохшие губы.

Он слил «айпишник», с которым соединялась «вертушка» Кати, к себе в планшет, после чего стер историю и вернул кабель на прежнее место. Сотрудники полиции не обращали на него внимания – большинство экспертов кружило вокруг ковра, где находилась главная улика. Спрятав планшет за пазуху, Боря беспрепятственно покинул комнату и, оказавшись в коридоре, позвал:

- Гена!

- Да, Борис Николаевич? – отозвался Недвигин из кухни.

- Помчали, пора нам. Костя, давай, удачи!

- А чего вы быстро так? – спросил Гармашов, вместе с Геной появляясь в прихожей.

- Возникли срочные дела, - туманно ответил Лопарев. – Сам знаешь, как это бывает: вроде спокойно все, а потом – бац! – и здравствуй, форс-мажор!

- Неужели у тебя тоже что-то случилось? – поразился Костя.

- Да там не так серьезно все, как у тебя. Не бери в голову! - отмахнулся Боря. – Настя моя в кого-то фарой треснулась, теперь стоит на перекрестке, ДПСников ждет. Ну и истерит, конечно, куда ж без этого. Поеду, угомоню ее, а по дороге Генку заброшу.

- Ну давайте, - кивнул Гармашов. – Ох уж мне эти женщины! Одни проблемы с ними!

- И не говори, - сказал Боря, пожимая бледную руку главы «Н-Транса». – Ну все, бывай. Верим в лучшее.

Открыв дверь, он вышел в подъезд, увлекая за собой раскланивающегося Гену. Заперев за гостями, Гармашов вернулся в комнату.

- Ну что, капитан? – спросил он.

- Работаем, Константин Иванович, - отозвался Селиванов. – Работаем.

Костя кивнул и, постояв еще с минуту, пошел в кухню.

В такие моменты Гармашов жалел, что завязал с табаком. Хотелось вставить в рот с полпачки сигарет и закурить все разом, как уже однажды сделал волк из «Ну, погоди». И пусть ему потом будет плохо, пусть его стошнит, вывернет наизнанку, но этот физический недуг хоть немного отвлечет внимание от беды, нежданно-негаданно обрушившейся на главу «Н-Транса».

Усевшись на табурет, Гармашов уставился в окно. Лужи после вчерашнего дождя еще не высохли, а асфальт до сих пор имел цвет скорее болотный, нежели привычный серый.

Кто-то тронул Костю за штанину. Хозяин «Н-Транса» вздрогнул и покосился вниз: оказывается, это кот Васька пришел в кухню следом за хозяином и теперь хлопал его лапой по ноге, словно желая подбодрить.

- Скучаешь по ней? – спросил Гармашов, глядя на питомца.

Васька громко мяукнул.

- И я скучаю, - вздохнул Костя и снова уставился в окно.

Кот два раза мигнул, после чего запрыгнул на лавку, а оттуда перебрался к Гармашову на колени, где вытянулся и закрыл глаза.

Ждать так ждать.