Скажи миру – Ы!

Глава 4

Что происходило после аварии, прошло мимо меня. Во всяком случае впервые, после этого я очнулся в местной больнице, куда, как оказалось доставили не только мою бессознательную тушку, но и всех остальных, пострадавших во время катастрофы. И это было, пожалуй, самым лучшим, что произошло с того момента. Во всяком случае в моей памяти не отразились те ужасы, о которых мне довелось читать в глянцевом журнале из будущего. Пока же мне предстояло лечение, и возможно долгие ответы на вопросы дознавателя, которые наверняка последуют стоит мне, да и остальным пассажирам начать приходить в себя.

По словам врача, у меня вследствие аварии образовалось сотрясение мозга, и были обожжены ладони рук. Впрочем, последнее никого не удивляло, потому что большинство пациентов страдали именно от ожогов. А еще, что меня, довольно сильно удивило, в моем организме, причем только в моем, обнаружились следы мышьяка. Почему я сказал только, потому что стоило вскрыться этим данным, как тут же был проведен анализ на наличие следов этого вещества и у остальных пациентов. Все же правильно сделал, что не стал пить коньяк из той бутылки, что находилась в моей каюте. Наверняка отрава была именно там. А как иначе объяснить то, что в моем организме нашли следы мышьяка? Хотя, наверное можно предположить и самоубийство, какой смысл в суициде, если у тебя все относительно хорошо? Или мой предшественник, настолько любил Германию, что разрыв с нею оказался для него трагедией? Нет, скорее всего дело с ином, а вот в чем именно, еще предстоит разобраться.

Как я и думал, стоило лишь чуть прийти в себя, как появился дознаватель с вопросами. Причем большинство вопросов касалось не аварии дирижабля, что меня удивило более всего, а какого черта я вообще приехал в эту страну? Чем мне не понравилось жить в Германии? Когда я вступил в НСДАП? Участвовал ли я в митингах? Состояли ли в рядах штурмовиков? Какое мое политическое кредо и на что я собираюсь здесь жить? И лишь самым краешком, коснулись аварии на «Гинденбурге», спросив, где именно я находился в момент катастрофы, и почему я выбрал именно то кресло в комнате для курения, а никакое другое? В общем вопросы были достаточно отвлеченные и не несли в себе никакой полезной информации, во всяком случае мне показалось именно так. Правда я все же спросил о том, когда начнутся страховые выплаты потерпевшим в аварии. Хотя этот вопрос меня не особенно беспокоил, потому что деньги у меня имелись, но тем не менее он был задан. На что дознаватель пожал плечами и ответил, что не знает об этом, да и по большому счету, ему это не интересно. Его больше интересуют причины аварии, и все, что с этим связано. Следующим моим вопросом тут же стал вопрос, какое отношение имеет моя биография и цель прибытия к аварии на судне. Дознаватель вновь пожал плечами, похоже это давно вошло у него в привычку и произнес интересную фразу:

— Но ведь вы же были на дирижабле. Кто знает, вдруг по каким-то причинам, именно вы, или кто-то из пассажиров готовил диверсию, в результате которой и произошла авария?

— А, вы не подумали о том, что тот пассажир, который мог готовить диверсию, сам подвергался риску ничуть не меньшему, чем все остальные находящиеся на судне?

— Мало ли, какие, могут быть обстоятельства. Вдруг, кто-то из пассажиров, решил покончить собой, таким нетривиальным способом, да и фанатизм служения, тоже никто не отменял — ответил дознаватель, и тут же распрощался.

О каком фанатизме шла речь, было вообще не понятно. Если он имел ввиду Гитлера, то зачем ему нужен был пожар дирижабля. Если кого-то другого, то тут затрагивался скорее кто-то из американцев. Видь это именно они, отказались продавать гелий, который мог снизить, или вообще убрать риск возникновения пожара. Слова о суициде были скорее направлены именно на меня, ведь следы мышьяка обнаружены только в моем организме. Да уж, вот и сиди теперь на измене, не зная что произошло. А вдруг тот же убийца, увидев, что я оказался жив, подстроил аварию дирижабля? Вот тебе и фанатизм. Жизнь продолжается, но оглядываться все же стоит.

В общей сложности, я провел на больничной койке чуть больше недели. В палате, кроме меня находилось еще двое мужчин, одним из которых оказался давний знакомый сэр Мидллтон. Правда в этот раз комната наполнялась дымом едва он продирал глаза. Что самое интересное, никого не заботил тот факт, что мы находимся в лечебном учреждении, что кроме него есть другие больные, которым дым может быть неприятен, или попросту вреден. Хотя, учитывая тот факт, что даже главный врач, совершая утренний обход больных не выпускал из зубов трубки, и произносил свои речи, одновременно с этим выпуская дым изо рта, вопрос о вреде курения, был просто неуместен. И потому приходилось терпеть, хотя изредка я тоже добавлял дыма, закуривая свой «Camel».

Перед самой выпиской, появился страховой агент, который записал наши данные, и пообещал в самое ближайшее время выплатить компенсацию, за аварию и потерянные в ее результате вещи. Меня в первую очередь интересовали бумаги, сгоревшие вместе с саквояжем. Там были купчие на несколько участков земли и дом расположенный на острове Статен-Айленд, округа Ричмонд, Нью-Йорк. И сейчас, все это было как никогда актуальным. Страховой агент обещал связаться с адвокатом, и вскоре, я действительно подписал договор, на ведение моих дел с представителем адвоката Дойче-банка, в котором я был аккредитован, и потому меня ничуть не удивил тот факт, что моими бумагами будет заниматься именно его представитель. Он пообещал связаться с моими доверенными в Берлине, и запросить копии документов, взамен утраченных.

Страховка, выплаченная по результатам аварии, составила около трех сотен долларов. В обычное время, это были очень неплохие деньги, но увидев, как морщится при виде этой суммы сэр Мидллтон, я тут же задал вопрос, касающийся его недовольства. Ведь я прекрасно помнил, что, например, тот же «Форд-Т» самый массовый автомобиль компании Форда, на сегодняшний день, стоил сейчас порядка ста пятидесяти долларов, и тут такое возмущение. И то, что он мне поведал, ввело меня в такую депрессию, что проходящая параллельно с моей Великая Депрессия САСШ, показалась бы, наверное, мелким пустяком. Самым главным вопросом, на который я никак не мог найти ответа, состоял в том, какого черта меня вообще понесло в Соединенные Штаты, в то время, как эта страна находится в глубоком кризисе. Разумеется, сейчас шел 1937 год, это говорило о том, что Великая Депрессия в основном завершилась, но кризис то был преодолен только к лету 1939 года. Следовательно, впереди еще два года, которые еще нужно как-то пережить. О том, чтобы открыть какой-либо свой бизнес, не могло быть и речи. Кризис, просто сожрет все деньги, не оставив ни цента, и поэтому нужно думать в первую очередь о том, как пережить эти два года.

Так-то в принципе, было понятно, почему Алекс решил покинуть Германию. К власти пришел Адольф Гитлер со своей Национал-Социалистической Рабочей Партией, и в воздухе чувствовался запах будущей войны. Учитывая принадлежность фон Бюлова к членству в НСДАП, становилось совершенно ясно, что еще немного и он будет призван в ряды немецкой армии и никакие отговорки о членстве в партии его не спасут. Наоборот, как бы не поставили на острие атаки, доказывать всем остальным «беспощадность к врагам Рейха». Все это было понятно, непонятно было только почему он выбрал именно САСШ. И самое главное, о чем молчит память, кому он успел насолить так, что его пытались отравить во время перелета. И кто именно хотел это сделать.

Первым делом, после того, как я покинул больницу, решил доехать до отделения Дойче-банка. Во-первых, документы, касающиеся купли продажи принадлежащих мне участков и дома, должны были прийти именно туда, а во-вторых, нужно было решить вопрос с моими деньгами. Разумеется, тридцать тысяч марок сумма неплохая, но именно в Германии, поэтому придется переписывать счета на местную валюту. А с учетом кризиса, кто знает, по какому курсу произведут обмен. Хотя, судя по памяти реципиента проблем с этим не ожидалось, вот только почему он не сделал этого в Берлине, было не совсем понятно.

Как оказалось, все не так просто. Для начала, потребовалось подтверждение от головного банка о том, что у меня действительно на счету, имеются эти деньги. А до этого, мне позволили снять на мелкие расходы всего сотню долларов. При этом, что интересно, запрос был отдан по телеграфу, а вот подтверждение, должно было прийти в письменном виде, то есть почтой. Ну или доставлено каким-то другим способом, например, курьером. Так или иначе, мне предложили немного подобжать. Примерно неделю. Учитывая, недавнюю аварию «Гинденбурга», все подобные письма, отныне доставлялись только с помощью пароходства. Впрочем, учитывая выплаченную страховку, и разрешенную сотку баксов, неделю можно было и потерпеть. Тем более, что беседа со мной велась исключительно вежливым тоном, и никаких отрицательных эмоций и подозрений не проявилось.

Спустя неделю, я вновь заявился в офис банка, чтобы узнать судьбу своих капиталов. Честно говоря, рассчитывая на них, я не особенно экономил, и потому слегка поиздержался за эти дни. Не то, чтобы я пустился в загул, но нужно было как-то восстановить свои сгоревшие вещи, и потому пришлось побегать по магазинам, чтобы приодеться. И вот здесь в одночасье все изменилось.

Первым делом меня в сопровождении охраны банка, что уже вызвало некоторые подозрения, проводили к управляющему, который после почти получасового ожидания наконец соизволил принять меня.

И его слова ударили по мне, как обухом по голове в темном переулке. Во-первых, мне было сообщено о том, что купчие оформленные в Берлине на несколько участков, были признаны недействительными, поскольку эти участки оказались перезаложены их владельцем и находились под арестом. Именно поэтому, продажа и оформлялась в Берлине и под грифом: «Срочная продажа». Таким образом продавец, сокращал время проверки валидности сделки, ограничив подтверждение законности телеграфом. Но как оказалось, это было мошенничеством из-за сговора с телеграфистом. И именно сейчас идет следствие, а продавец, находится под стражей. Документы на покупку дома, признаны действительными, после чего, мне были переданы бумаги подтверждающие эту сделку. Вот только облегчения от этих бумаг не наступило, потому что управляющий тут же поставил меня в известность, о том, что хотя сделка с недвижимостью и признана законной, но уплаченный налог с покупки, оформлен по законам Германии, а не САСШ. Следовательно, у меня со счета придется снять необходимую сумму. Впрочем, я могу отказаться от сделки, и в этом случае, дом будет выставлен на торги, и после его продажи, какая-то часть средств, вернется на счет.

Я решил, что дом все же лучше, да и в конечном счете дешевле, проживания в гостиницах и потому согласился на дополнительный налог. После чего, управляющий сообщил мне еще одну новость о том, что мои деньги, лежащие на основном счету, оказались арестованы из-за неуплаченных ранее налогов, долгов отца, а также сомнительной сделки с участками на острове Статен-Айленд. После чего был предъявлен счет, согласно которому, для вступления во владение домом я был обязан оплатить налог в сумме трех с половиной тысяч долларов, после чего, дом перейдет в мою собственность. До этого момента, дом находится под арестом и принадлежит банку. Если у меня не найдется этой суммы, то дом будет выставлен на продажу, по остаточной стоимости, и после его реализации, на мой счет будет зачислена сумма, оставшаяся после уплаты всех налогов. Помимо слов, мне были предъявлены документы, выписки из законов, и постановления судебных инстанций.

В общем получалось, что меня цинично грабили, со всей возможной вежливостью, тактом, и строго в рамках закона. А когда я попробовал возмутиться этому произволу, управляющий попросил охрану оставить нас одних, после чего, вполголоса произнес.

— Понимаете герр Бюлов. Вы можете конечно нанять адвоката, подать на банк в суд, но дело в том, что в этом случае, вас просто экстрадируют обратно в Германию, и вы, будете разбираться, со всеми возникшими проблемами именно там. Более того, вполне может вскрыться тот факт, что вы являетесь дезертиром, уклоняющимся от призыва в вермахт, и именно поэтому оказались на территории САСШ. Учитывая, что вот-вот начнется война, это может очень плохо отразиться на вашем здоровье. Мой вам совет. Примите все это как очередное испытание данное вам богом. И забудьте о том, что здесь произошло. В этом случае мы тоже постараемся забыть о вашем существовании. Поверьте, так будет лучше для всех.

С последними словами управляющего в кабинет вошла охрана. Видимо, тот нажал на какую-то скрытую кнопку показывая этим, что конфиденциальный разговор завершен.

— Проводите герра фон Бюлова на выход.

После чего обратившись ко мне добавил.

— До свидания, сэр Алекс. Мы всегда рады видеть, вас, среди почетных клиентов нашего банка. Всего вам хорошего.

Таким оплеванным я не ощущал себя еще никогда. Мало того, что меня ограбили, не оставив совершенно ничего, так еще и раздели с головы до ног, и унизили, дав понять, что попробуй я только высказать свое возмущение, и этим дело не ограничится. А самое паршивое состоит в том, что сейчас я ничем не могу ответить. Да. Именно сейчас, потому что я не привык оставлять оскорбления в мой адрес безнаказанными. Да и как говорится, месть — блюдо холодное.

В расстроенных чувствах, я вернулся в свой отель, размышляя, что мне делать дальше. Хорошо хоть отель оплачен еще на три дня, и хотя бы эти дни мне не придется искать крыши над головой. Войдя к себе в номер, я налил бокал приличного Кубинского рома, который с каждым днем нравился мне все больше, и закурив неизменный «Кэмел», устроился в кресле, возле выхода на балкон.

Первым делом, проверил свою наличность. Кроме чудом сохранившейся чековой книжки, Которая, впрочем, в данный момент была недействительной, и вложенного в него билета с потерпевшего аварию дирижабля, в портмоне лежали жалкие сто двадцать семь долларов и семьдесят пять центов. Последние предназначались скорее в качестве чаевых, хотя именно сейчас, похоже стоит перевести их в другой разряд, все же придется экономить буквально на всем. Билет, взглянув на него, я вначале собирался отбросить в сторону, затем одумался, и аккуратно расправив его, вложил поглубже в свой бумажник. Сейчас это ничего не значащая бумажка, а вот лет через двадцать ее цена может подскочить до небес, учитывая гибель дирижабля, и то, что билет принадлежал одному из пассажиров этого судна. И дата, указанная на нем, подтверждала его ценность.

Подобрав с журнального столика газету, которая еще вчера интересовала меня совершенно другими новостями, сейчас я открыл ее на последней странице, выискивая объявления о приеме на работу. Хотя с нынешним кризисом, найти что-то действительно стоящее вряд ли возможно. Пара случайно затесавшихся объявлений, гласила о поденной работе, где были готовы принять десяток человек с минимальной оплатой, на разовую должность. Еще одно сообщало, что требуется опытный механик-водитель, что в принципе вполне могло меня устроить, но взглянув на дату выпуска издания, стало понятно, что эта должность уже давно нашла работника. Подобные места не висят дольше одного двух часов, сколько бы там не предлагали в качестве денежного содержания. Кризис. И этим все сказано. Полистав еще несколько газет, понял, что вряд ли найду что-то приемлемое, а опускаться до уровня разнорабочего, хватаясь за любое подвернувшееся дело, только для того чтобы не умереть с голода, было пока еще рано. Если перебраться в отель подешевле, или снять комнату в доходном доме, то оставшихся денег мне вполне хватит на месяц, а то и больше. Разумеется уровень жизни сильно упадет, но тем не менее.

Сам не заметив этого, я почти опустошил бутылку рома. Мысли мои затуманились и вскоре я спал беспечным сном младенца, отринув в сторону все заботы и невзгоды.

Но видимо даже во сне, забота о том, как заработать себе на жизнь не оставляла меня. И в какой-то момент, и это просто врезалось в мой разум, я увидел, сидящего себя за компьютером в своем прошлом, и разбирающим почту, а конкретнее раздел спам, быстро сортируя случайно попавшие туда письма и удаляя ненужные послания. Прочтя очередное послание о Нигерийском наследстве где просят мизерную сумму на оплату налога, в обмен на получение половины наследства из нескольких миллионов долларов, заставило меня улыбнуться и отправить письмо в корзину. И в этот мгновение, я проснулся.

А ведь действительно, если меня ограбили объявив, что все купленные мною участки являются мошенничеством, хотя я был точно уверен, и все это подтверждалось моими адвокатами, что продажа абсолютно чиста, почему бы и мне не заняться тем же, чтобы хотя бы вернуть свои деньги и наказать обидчиков. Конечно добраться до того же управляющего будет вряд ли возможно. Наверняка все эти письма счастья, не вызовут у него должного доверия, а вот, например, «МММ», при должной подаче, вполне может и пошатнуть его состояние. Хотя, разумеется браться за такое крупное дело именно сейчас и не стоит. Пока же можно набрать начальный капитал с помощью писем счастья, и желательно сменить имя. Насколько я помнил, нечто подобное было изобретено именно здесь, и примерно в это время, но пока об этом еще не слышно. Если бы подобное произошло, то все бульварные листки, сейчас бы смаковали подробности. Так почему бы именно мне не выступить в качестве изобретателя этого способа накопления денег?

Моральные принципы? Они разумеется у меня имеются, но с другой стороны следовать библейским заповедям о том, что если тебя ударили по щеке, то ты должен подставить другую, как-то не очень приятно. Хотя если продолжить эту фразу словами: «Если тебя ударили по щеке, то ты должен подставить для удара и другую, потом слегка пригнуться и зарядить кулаком в челюсть обидчика», то такое окончание, меня вполне устраивает. В конце концов я же не граблю жителей этой страны, отбирая у них миллионы, а попросить доллар у какого-то человека, взамен пообещав ему гораздо больше, это даже не преступление. Тем более, если учитывать тот факт, что кое-кто обязательно получит обещанную премию. Что же касается остальных, так ведь я никого не буду насильно заставлять отдавать мне честно нажитые деньги. И если кто-то откажется, от просьбы, что ж, это его выбор, который я при любом исходе дела уважаю. Да и от налогов, на честно заработанные деньги, я тоже не собираюсь отказываться.