Сказ о Степане-Стрелке

Глава 6. Остров на болоте

(Мир Земля-1, 18 июля 2022 года/Мир Земля 1145/ZXV17, 20 Августа 1941 года)

Степан, раньше, когда был моложе, увлекался фильмами про войну, не теми, что тоннами гонит пиндосский фильмопром, а теми самыми, еще советскими, которые часто ставил ему отец, и которые они вместе смотрели. До сих пор он с болью в сердце вспоминал те времена. Но дело не в эмоциях, а том, что жизнь партизан всегда казалась одним большим непрерывным бесшабашным подвигом. На деле оказалось все не так. Это бесконечное путешествие по бескрайнему лесу, очень медленное и очень бесконечное. При этом приходилось смотреть в глаза женщинам и детям, в которых поселился страх и безнадежность. Эти волны страха, казалось, постоянно накрывают новоявленных партизан. Теперь Степану стали понятны те отчаянные атаки партизан из старого кино. Они боялись, и преодолевали страх, впадая в боевое безумие. Со временем это проходило, но, сколько молодых и здоровых мужиков сгинуло при этом, не сосчитать. А после войны, те, кто был на фронтах, частенько упрекали бывших партизан, вы, мол, в партизанах отсиделись! Это было удивительно, но никто даже шепотом не выказывал желания уйти и сдаться противнику. Все же упрямство русского народа было не только его плохим качеством, но и само главной силой. И воевали русские не за Сталина, не за большевиков, и не за Родину, хотя и такие попадались.

Русские всегда воевали потому, что не хотели сдаваться. Это и солдаты в 1812 году, и 1941 и в обеих чеченских войнах. Казалось бы, безыдейные пацаны подрывали себя гранатами, чтобы не даваться живым врагу. За что они воевали? Точно не за Ельцина и не за демократию. Как на Руси всегда говорили, «За Други своя!». И никак иначе, за тех товарищей что рядом, из-за упрямого русского характера. Это ничего общего не имело с духом самураев. Это было тем, чего никто никогда не понимал, не понимали даже сами русские, почему только трясшийся в окопе новобранец, вдруг встает в полный рост и бежит в штыковую атаку. Никогда этого не понять сытым упорядоченным европейцам, или ценящим деньги превыше всего американцам. Именно это безграничное упрямство, заставляло почти четыре сотни человек раз за разом переставлять ноги, двигаясь в неизвестность, в окружении кружащих вокруг врагов. А враги действительно кружили, и то, что колонну еще не обнаружили, было чудом, которое звалось — дремучий белорусский лес, а еще опытные проводники. А про третье чудо пока никто даже не догадался.

Третьим чудом бы Степан. Об этом, наверное, знал только капитан Дмитрий Новиков, который сейчас выполнял обязанности командира отряда. Именно капитану, по утрам, наш попаданец отдавал то ранец патронов, то мешок солдатских рационов. Или стопку солдатских одеял и плащ-палаток. А один раз принес для детей и раненых целый сидор шоколадок и леденцов. А егерские куртки уже стали отличительной особенностью бойцов в том, что они уже давно ходят по этому лесу. Они были как бы поощрением. Как и отличные эсесовские кинжалы с надписями «Всё для Германии» («Alles fur Deitschland») или «Моя честь именуется верность» (Meine Ehre heisst Treue). Хотя вряд ли это будет утешением для специально вызванных из германии егерских полков и остатков диверсионных подразделений типа «Бранденбург-800». Особенно когда из ночной тени, вдруг, вылетал смазанный силуэт, и начинал кровавую карусель. И если раньше бравые баварские парни ходили по одному отделению, то сейчас не меньше чем по взводу, но это мало чем помогало. Только их товарищи, потом, через некоторое время, при повторном прочесывании находили, иногда, присыпанные землей, листьями и валежником голые трупы со следами ужасных ножевых ранений. А иногда и с отрубленными головами (Степка шашку испытывал).

Передвижение такой большой группы людей не могло не привлекать внимания. Как своих людей, так командование врага. Навстречу отряду постоянно выходили люди. Это были и отставшие от своих бойцы, по разным причинам отставшие, но никогда такой причиной не была трусость. Вообще чем ближе к линии фронта, тем больше было таких вот «потеряшек», которых не успели отловить зондеркоманды. Было довольно много местных, которых часто сопровождали семьи. Попадались не успевшие эвакуироваться семьи пограничников. Один раз попался даже не успевший выскочить медицинский взвод бригады. Сначала грузили на поезд раненых, потом собирали имущество, а затем прорвались немцы. Охранение отстреливалось до последнего, пока подводы мед. взвода уходили в лес. Теперь их сборный отряд насчитывал больше семисот человек и гордо именовал себя «партизанским полком». Но были и неприятные новости. Пока отряд длинной гусеницей втягивался в болота, подступы к этому болоту постепенно окружались двумя пехотными дивизиями. В этот раз, удавка вокруг отряда затягивалась так плотно, что казалось, ему не выскользнуть. У отряда, и его командира, правда, было свое мнение.

— Степан, ты точно уверен? — спросил высокий худой мужчина, с вытянутым костистым лицом в сохранившейся полевой форме с капитанскими петлицами.

— Да, Дмитрий Палыч, по другому никак, — отвечал огромный рыжий детина с пулеметом на плече.

— Возьми хоть еще людей, одному тяжело будет!

— Да нет, одному мне как раз легче, я их задержу, а потом ускользну потихоньку, вы же меня знаете, а если не уверены, то поставьте заслон в километре отсюда. Там распадок и узкое место между двумя выходами трясины. С боков не обойти, и сотня парней сможет хоть неделю держаться.

— Хорошо, я туда речников с Пинской флотилии поставлю, они давно в бой рвутся.

— Я вас потом на болоте найду, не переживай, командир!

— Хороший ты парень, Степка, правильный, с богом тогда!

— Не забудьте лошадей выпустить, я их попробую направить на фрицев, хоть немного паники нам не помешает.

— Добро, сделаем, как договорились, все равно там с телегами и лошадьми не пройти.

Капитан отдал Степану честь и, повернувшись, побежал догонять скрывшуюся среди деревьев колонну. Что же такого произошло, что отряд вынужден был вот так убегать. Произошло то, чего давно надо было ожидать. Как говориться, сколь веревочка не вейся, а совьешься ты в петлю. Две пехотные дивизии, кавалерийский полк, и отдельный механизированный корпус генерала Зильбера были выделены на нарушителей спокойствия в тылу наступающих войск. Если занозу не удается вытащить пинцетом, ее отрезают большим ножом вместе с мясом. Хватит и одного полковника фон Брикенвица, который застрелился не в силах вынести позора от потери стольких войск и техники. Точнее от того пистона что вставил ему Фельдмаршал. Тот разнос прогремел на весь восточный фронт, и гордый рыцарь не выдержал. Что ж, бывает, бог ему судья. В этот раз операцию возглавил сам Гауляйтер Эрих Кох — член НСДАП с 1928 года, оберпрезидент Восточной Пруссии, начальник гражданского управления округа Белосток, рейхскомиссар Украины, рейхскомиссар всего Остланда, президент Синода Восточно-Прусской епархии Евангелической церкви Старо-прусской унии, почётный обергруппенфюрер СА и почётный обергруппенфюрер СС. Короче, человек со всех сторон примечательный и знаменитый. Ближайший друг и, как поговаривают злые языки, возможно, даже любовник самого Адольфа Гитлера.

Так вот этот нехороший человек, практически редиска, не стал мелочиться и размазывать сопли, а стянул в один кулак все, до чего смог дотянуться. Не побрезговал даже авиацией. Народ всего этого не знал, разведка доложила, что фрицев дох*я и больше, и вырваться не светит, партизаны с обозом были плотно прижаты к болоту. Вот в такой ситуации и оказался отряд «За Сталина», поэтому был вынужден для того, чтобы выиграть время оставлять заслоны, но и тут Степан вставил свои пять копеек. Очень уж ему не хотелось терять такую возможность повысить уровень своего класса. Для этого он специально оставил в инвентаре больше пяти тысяч патронов, три запасных пулемета и трофейное ПТРС, новейшее советское противотанковое ружье, только начавшее выпускаться с начала августа. К нему прилагались три сотни патронов. А 14,5 мм калибр, это то, что позволит не только эффективно бороться с легкими танками, но и авиацией. Что, кстати, сейчас и предстоит проверить. На предполагаемое расположение отряда сейчас заходил десяток Юнкерсов, и у них были все шансы догнать его, если бы не одно но. В руках Степана огромный ствол смотрелся как обычная охотничья винтовка, а с его уровнем силы и «стрелком» прокачанным почти до капа, «охота» обещала быть довольно увлекательной. Только вот «утки» были намного крупнее.

Зрелище было завораживающее. Боевой интерфейс позволял довольно точно брать упреждение на скорость, а самолеты шли точно по линеечке, да и высота в полтысячи метров для бронебойного патрона вообще не о чем, тем более, что именно это ружье было Степаном лично модифицировано до второй ступени улучшения. Как и каждый патрон. Прозвучало пять быстрых выстрелов, пять самолетов, казалось, внезапно натолкнулись на бетонную стену, и горящими клубками полетели на землю. Их товарищи хотели отвернуть, но в боевом интерфейсе нашего стрелка уже была открыта автоматическая перезарядка. Бой все больше и больше напоминал аркадный шутер, по крайней мере, со стороны попаданца. Еще пять быстрых выстрелов, и очередная пятерка неудачников несется к земле. Но не зря наши предки говорили про противотанкистов — ствол длинный, жизнь короткая. Вспышки выстрелов и дымовой след, были видны за версту. И на это место моментально обрушился град мин и артиллерийских снарядов. Когда говорилось, что гауляйтер стянул все доступные силы, это надо понимать буквально. Пушками и минометами он тоже не побрезговал, нашел по паре батарей и того и другого.

Что главное в прохождении шутера на максимальной сложности, правильно никогда не стоять на месте и передвигаться очень быстро. А еще немереное количество хитпойнтов. Поэтому все тридцать свободных очков характеристик были вложены в телосложение. Степан берег их для прокачки интеллекта, но, не судьба. Боевой интерфейс четко показывал уровень опасности секторов. И почти все они были кроваво-красного цвета, самыми безопасными были желтые сектора, это значит в них очень опасно, но случайно можно выжить. Степан использовал весь свой опыт компьютерных игр, он метался бешеным тушканчиком, прятался в крошечных ямках и воронках, использовал для укрытия каждый камень и ствол, периодически прыгал из тени в тень, но при этом упрямо продвигался вперед. Для него сейчас действовал еще один принцип советской армии — лучшее ПВО, это наши танки на аэродромах противника. В данном случае, ему надо было дорваться до артиллерии и минометов. На преодоление всего километрового участка простреливаемого поля у парня ушло более трех минут, и хотя осколки и снаряды его миновали, но треть хитпойнтов сняло взрывной волной близко разорвавшегося снаряда из 105 мм гаубицы. Для обычного человека это была бы почти смертельная контузия, но где тут обычный человек. К порождениям Системы это понятие вообще не применимо. Эти твари выводились для захвата миров, и чем больше их пи**ют, тем сильнее они крепчают.

Наконец перед попаданцем показались уютно обустроенные позиции грозных пушек. И каковы были его действия. Правильно, в каждую руку по МГ-34, которые, после ПТРС, смотрелись просто несерьезно. Внешнему виду парня сейчас позавидовал бы сам великий Джон, мать его, Рембо. Скажете нереально, и будете правы, так же нереально, как существование других миров. И вот этот нереальный громила из нереального мира короткими и злыми очередями из двух восьмимиллиметровых (7,92 мм) стволов косил обслугу орудий как пшеницу. Закончив с артиллеристами, Степан отправился к минометчикам. На звуки выстрелов стягивались солдаты. Убийца довольно оскалился, все правильно, рыбу надо приманить, чтобы не бегать за каждым по всем позициям. Солдаты Вермахта все же обычные люди, они тоже не могли поверить, что шухер наводит всего один человек, а человек ли, Степан и сам сомневался, имеет, ли он еще что-то от человека. В его статистике тоже что-то такое было. Но все это было сейчас не важно, боевой режим не давал отвлекаться, а боевой тактический интерфейс едва успевал подсвечивать цели. Патроны, взятые с собой давно закончились, поэтому приходилось ему действовать как в «Сказании о Евпатии Коловрате»: «И сломались мечи его, и брал он мечи басурманские и сек ими…». А в голове только циклично играла музыка какой-то старой русской группы:

… Горят самолеты, и танки горят, так бьет, ё, комбат, ё, комбат!..

Огонь, батарея, огонь, батальон… Комбат, ё, командует он.

Огонь, батарея, огонь, батальон… Комбат, ё, командует он.

Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея! Огонь, батальон!

Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея!

Огонь! Огонь! Огонь! Агония…

Он не был уверен, что все слова правильные, важны были только эмоции. Слова в голове вводили в странное гипнотическое состояние, которое, однако, не вредило, а наоборот, заставляло организм расслабиться и действовать с математической точностью. Это все опять же можно было сравнить с компьютерными играми, когда неделю пытаешься пройти один уровень, а потом, поймав кураж, на полном расслабоне проходишь его за десять минут. Когда подкатили средние «Т-3», их встретил практически пулеметный огонь с ближней дистанции из ПТРС, пока не закончились патроны. Тогда в танки и бронетранспортеры полетели буквально пачки трофейных гранат. Колотушка не могла подбить танк, но могла уничтожить экипаж «ганомага» и сорвать с катка танковую гусеницу. А в это же время бойцы заслона в обалдении обтекали, от того, что творилось буквально за холмом, всего в паре километров. Там «…вставала земля на дыбы…», создавалось такое впечатление того, что схватились две могучие армии, и сейчас мешают друг друга с землей в огненной ярости. Однако менее чем через час все прекратилось, и только старенький батюшка — отец Михаил перекрестился и прошептал:

— Храни Господь душу раба божьего Степана! — вслед за батюшкой, кто снял шапку, а кто тоже перекрестился, настолько проняла эта ситуация этих не боящихся ни черта, ни бога отчаянных парней.

А сам Степан в это время сидел на башне подбитого танка, подложив под задницу еще теплого танкиста, чтобы не простудиться, и осматривал поле боя. Оценить зрелище можно было только одним словом. Мясево! Дымилась земля, дымились танки, дымились трупы, дымился сам главный герой. От хитпойнтов осталась жалкая сотня, а от одежды остались только лоскуты. В прорехи виднелись налитые могучие мышцы, сама же кожа странно посмуглела и стала намного грубее. Кровоточащие раны на мужчине смотрелись не страшно, а, почему-то, очень гармонично. Сидел он не просто так, а внимательно изучал сообщения системы:

… Класс: «Убийца-ученик» улучшен до «Убийца-подмастерье» до следующего повышения 5/4.000 убийств. Класс дает повышение параметров Сила, Ловкость, Выносливость на + 7 за каждый уровень.

…Получено новое умение: «Боевой транс» (Классовое умение), позволяет вашему мозгу работать подобно вычислительному центру и действовать с 200 % эффективностью. Каждый уровень навыка увеличивает время нахождения в трансе на 1 минуту.

…Ваш уровень повышен и теперь составляет 18

…Ваш уровень повышен и теперь составляет 19

…Ваша профессия «Стрелок» достигла уровня 100 (МАХ): Теперь ты мастер, любая твоя пуля белке в глаз, или в нос, или куда захочешь. Открыта профессия «Тяжелое оружие».

…Профессия «Тяжелое оружие» (+10 к Телосложению, +5 к Силе) Уровень 21: Стрельба из всего, что превышает калибр 12,7 мм и меньше 30 мм. На каждый уровень точность увеличивается на 1 %

…Ваш уровень повышен и теперь составляет 20

…Ваш уровень повышен и теперь составляет 21

…Класс: «Убийца-подмастерье» улучшен до «Убийца-мастер» до следующего повышения 5.905/10.000 убийств. Класс дает повышение параметров Сила, Ловкость, Выносливость, Телосложение на + 8 за каждый уровень.

…Получено новое умение: «Взрывающаяся пуля» (Классовое умение), каждая выпущенная вами пуля, несет частичку вашего взрывного характера, что накладывает на пулю эффект «Искусство — это взрыв» Каждый уровень навыка увеличивает силу взрыва на 1 грамм в тротиловом эквиваленте.

…В каждом русском, если сильно копнуть, можно найти татарина. Своими действиями вы тоже глубоко копнули, тем самым пробудив родословную. Изменена раса: теперь ваша раса называется Человек с орочей кровью (21 %), и кто б мог подумать, а такой приличный человек был…

Охренеть, он теперь почти на четверть орк, интересно, а если бы пошел по ветке тихого убийства, что стал бы темным эльфом? Убийца по любому темный, поэтому светлой расой не стать. Отвлекшись, наконец, от созерцания статистики, он осмотрел дело своих рук. И впечатлило его не кровь и куски человеческого мяса, а сияние камней душ и кристаллов маны. Целое поле камней душ. По примерным подсчетам здесь сейчас произошло единовременное убийство почти одиннадцати с половиной тысяч солдат. Еще раз, охренеть. Степан шустро вскочил и побежал собирать добычу. По меркам магов он сейчас стал очень, очень богатым разумным. А группа заслона, не дождавшись ни врага, ни Степана ушла за основной частью отряда. И пока, на время, забудем про этих людей, все же рассказ у нас про Степана.

В этот раз попадались камни душ среднего и высокого качества, также как и кристаллы. Все же здесь было много летчиков, командиров танковых соединений, пехотных командиров высокого ранга. Но самый классный камень души выпал с Гауляйтера Коха. Легендарный. Размером с кулак. А к нему еще кристаллов маны аж пять штук, и все легендарного качества, это, на секундочку 625.000 ЕД магической энергии. Степан даже подумал, не зря ли ему пробудили орочью кровь, надо было пробуждать хомячью. Он собрал все до последнего камушка. После камней его жадный взгляд окинул технику, оружие и снаряжение. О ресурсах не нужно было беспокоиться, поваленных и поломанных деревьев было столько, что можно было хоть задницей жрать. Единственное чего не было, так это камней, поэтому схроны-бункеры 5 уровня ему не светили. До темноты он «построил» пятнадцать схронов четвертого уровня и переправил в них все, до чего только смог дотянуться. На самом же поле остался только жуткий курган и более чем одиннадцати тысяч трупов. Очень надолго эта жуткая куча наводила ужас на немецкое командование.

Хотя на фронтах ежедневно гибло намного больше, но такого демонстративного зверства никто из них никогда не видел. Они предпочитали аккуратненько в печку народишко пихать. Особенно поражала верхушка этой горы, в которую был воткнут пушечный ствол от танка, башней вниз, и на этом стволе как на колу был нанизан сам Гауляйтер Эрих Кох — член НСДАП с 1928 года, оберпрезидент Восточной Пруссии, начальник гражданского управления округа Белосток, рейхскомиссар Украины, рейхскомиссар всего Остланда, президент Синода Восточно-Прусской епархии Евангелической церкви Старо-прусской унии, почётный обергруппенфюрер СА и почётный обергруппенфюрер СС. Короче, человек со всех сторон примечательный и знаменитый. Говорят Гитлера после просмотра фотографий и прочтения донесения на несколько часов парализовало. А потом полетели головы глав спецслужб. Но Степана это не волновало, он в это время запечатывал и маскировал схроны. Он еле успел все закончить, прежде чем на позиции ворвался кавалерийский полк. Он мог, конечно его уничтожить, но он устал, на сегодня, устал от убийств. Надо было отдохнуть, и восстановить духовную энергию. А для того, что бы скомпенсировать разрушительное действие, надо было сделать что-то созидательное. И он даже знал что именно.

Это был большой, очень большой остров, гектар пять не меньше, полностью поросший лесом, заваленный буреломом и валежником, заросший травой и камышом до полной непроходимости. Гнилое место, очень гнилое. Зверь здесь не ходил, из птиц только болотные кулики и вездесущие утки. Самое последнее место, где могут поселиться люди. Для того, что бы построить тут жилье нужно было чудо. Это было именно то, что нужно. А уж труднодоступность такая, что сам Степан еле пробрался. Самый удобный способ — добраться на лодке. Но это еще надо было знать, что здесь что-то есть, и потом, насколько крупномасштабную операцию можно провести на мелких лодках-плоскодонках, ибо другие тут не пройдут. В этом месте он решил построить партизанскую базу, и переселить сюда свой отряд. Первым делом попаданец построил схрон, сразу увеличив его до 4 уровня, благо железо с собой у него было, а потом начал перерабатывать бурелом и валежник в ресурсы. Несколько раз парень мотался на большую землю именно за металлическими слитками.

В итоге на острове было построено 15 «жилых схронов-бункеров» 3 уровня. Более высокоуровневые бункеры построить не удалось, так как требовалось просто овердофига камня. Бункеры выстроились в виде «улицы». На одной стороне десять жилых бункеров, а на другой 5 жилых, 1 госпитальный и четыре склада — амуниции (одеяла, белье, одежда, немецкая, правда, но качественная, всякие ремни, котелки и прочее), боеприпасов, оружия и продуктовый. Все склады четвертого уровня и забитые под самый верх. На постройку ушла неделя, и еще две недели на заполнение складов. Хорошо, что у него под боком были склады с трофеями после эпической битвы. Поэтому было чем заполнять. Первым что легло на склад, была вяленая конина. Лошадей было жаль. Весь табун пасся недалеко от того места, где его отпустили, и поэтому сильно демаскировали. Их судьба была решена. После того как Степан убил больше десяти тысяч солдат, на заготовке лошадиного мяса рука не дрогнула. Но главное не это. Для снижения заметности своей «Деревни», Степан решил все бункеры соединить, и прорыл центральный тоннель, а от него отводки к бункерам. После того как жилой сектор был объединен со складами, все гигантское сооружение внезапно как то подтянулось, упорядочилось, коридоры оказались укреплены бревнами, стали сухими и ровными, появилось несколько колодцев на перекрестках, и еще какие то функциональные сооружения, без которых существование города затруднено. После этого появилась надпись:

Внимание! Своими действиями вы опять удивили! Благодаря своему упорству вы создали комплекс «Тайный Город» уровень 2. Этот комплекс может быть построен на любой труднодоступной чужой или вражеской территории. И без вашего согласия никто его не найдет. В качестве награды навык «Найти и Перепрятать» увеличен до уровня 100 (МАХ).

Награда:

Опыт: 250.000

Навык: «Найти и Перепрятать» Уровень 100 (МАХ), +20 Интеллект.

Схема создания:

«Тайный город» Уровень 1 (ресурсы для постройки — дерево 800 ЕД, Железо 150 ЕД, Энергия 80.000 ЕД). Город может быть построен на чужой и вражеской территории. Вместимость 1000 человек за уровень

После потраченной недели на улучшения своего тайного города до третьего уровня, Степан, наконец-то успокоился. Вообще город можно было улучшать до бесконечности, но там уже нужен был цемент, камень, электроника, резина, пластик и просто немереное количество металла. А так как сильно задерживаться в этом мире парень не планировал, то и развивать этот город смысла не было. Теперь оставалось только использовать его по назначению.

Лагерь на болоте производил тягостное впечатление. Сырые тесные землянки, которые не могли высушить чахлые самодельные глиняные печурки. Рукастых мужиков в отряде хватало, но из ничего что-то путное сделать было нельзя, если ты конечно не попаданец с читерской системой в голове. Зарядившие в начале сентября противные промозглые дожди не улучшали ситуацию. Тяжелее всего было смотреть на уставших женщин и кашляющих детей. От безнадеги хотелось выть. Мужики еще могли делать редкие вылазки, но очень уж часто такие отряды пропадали. Когда потери достигли полусотни бойцов, и так редкие вылазки почти прекратились. Все чаще вспыхивали конфликты и ссоры, которые командиры не успевали гасить. Даже железную волю может подточить холод, голод и болезни. Особенно болезни. Психология больного человека вообще отличается от таковой у здорового. Часто изменения происходят кардинальные. Выручала железная армейская дисциплина установленная капитаном Новиковым, ежедневная утренняя гимнастика, учебные курсы по тактике, вооружению, диверсионной подготовке, благо специалисты были по разным областям. Но долго это продолжаться не могло. Поэтому командиры готовили к большой вылазке, иначе они потеряют отряд, ни разу не вступив в бой. С такими думами Новиков сидел на бревне и смотрел в сторону туманного болота, в котором с каждым днем вода поднималась все выше и выше, грозя затопить и так не слишком сухой лагерь.

Ритмичный скрип дерева сначала показался обычной слуховой галлюцинацией. Но, постепенно он становился все ближе и ближе, пока в тумане не появился гротескный силуэт. Новиков достал пистолет и приготовился к бою, боясь криками тревоги, раньше времени всполошить неизвестного визитера. Когда он уже готовился открыть стрельбу, раздался голос, казалось бы, давно потерянного человека:

— Опусти шпалер, капитан, а то пальнешь еще ненароком, людей перепугаешь, — и из тумана показалась знакомая громоздкая фигура, стоящего в лодке человека закутанного в немецкий трофейный дождевик, который ритмично толкал к берегу самодельную плоскодонную лодку.

— Степан! Ты штоль! — капитан принял классическую позу «не ждали»

— А ты кого ожидал, — раздался голос со знакомым сарказмом, — водяного, так я не встречал.

— Точно, Степан! Чертяка здоровая! — Полез обниматься с парнем повеселевший капитан, — а тебя уже похоронили, такой бой был.

— Не дождетесь, рано еще меня хоронить. Да и боя не было. Там две части стояли, и друг друга не видели, так я пострелял с одной стороны, хорошо так пострелял, вот они между собой с перепугу-то и схватились. Я только прятаться успевал, потом вон в схроне полмесяца отлеживался с контузией.

А тот сильно изменился, стал еще массивнее, черты лица заострились и стали более жесткими и хищными. Через эти глаза на капитана смотрел дикий зверь, от которого шло мощное давление жестокой силы. Что же такое произошло с парнем, что он превратился вот в это страшное существо. Мгновение, и перед капитаном прежний Степан, ироничный и пофигистичный.

— Пойдем расскажешь все подробно, а то мы тут без новостей совсем закисли.

— То, что закисли я вижу, как вы так жить можете. Это же убийство для народа!

— А то я не знаю, ты мне может что лучше предложить можешь, так предлагай!

— Да ты не кипятись, капитан, а лучше поплыли со мной, я тут одно место нашел, ты должен это увидеть. — И Степан полез обратно в лодку, махнув приглашающе рукой.

Когда Новиков плыл с неожиданно объявившимся здоровяком, то такого точно не ожидал. Все что угодно, новый остров, брошенную деревню, или еще что-то подобное. Но он точно не ожидал такого. Тем временем Степан разливался соловьем:

— Тут все немецкое, и оружие, и одежда, и боеприпасы. Скорее всего, для диверсантов этот бункер строили. А пограничники всех Бранденбургов еще около Буга в штыки взяли, я в газете читал. А убежище осталось. Теперь, главное, тут обосноваться и никакие диверсанты нас отсюда не выкурят. Как тебе местечко, капитан!

— Степан! Дорогой ты мой человек! Ты даже не представляешь, что ты нашел, не представляешь…

Всю следующую неделю партизаны рубили плоты и переправлялись на новое место жительства. По сравнению с их предыдущим местом проживания это был дворец. Да даже для многих, особенно деревенских, по сравнению с их домом это тоже был дворец. А склады с имуществом, оружием и продовольствием. Смущала только вяленая конина, не вписывалась она в немецкий склад. Но никто, особенно, на это внимания не обратил. Особенно когда медики обнаружили на одном из складов сульфаниламид и упаковки с аспирином. В течение недели пока все устраивались, у народа была эйфория. Раненые и больные выздоравливали, народ отъедался, отмывался, в Тайном Городе третьего уровня были даже бани. Ну, как бани, скорее финские сауны. Но народ и этому был рад. Настроение поднялось, и тут наступила другая крайность. В партизанский город пришла весна. В смысле, молодые, здоровые мужики, обратили внимание, что среди них есть женщины. Хорошо, что ограничились мордобоем, а не дошли до дуэлей. Постепенно, старанием командиров, свальный блуд был предотвращен. До всех мужиков довели простую истину, хочешь жить с бабой — женись. Не хочешь жениться, справляйся сам. Причем, по закону, роспись у командира отряда считается вполне законной, он как капитан на корабле имеет на это право. А учитывая, что большинство было женаты, или замужем, то весна как-то само собой затихла. А начальство, внезапно, обнаружило, что склады продовольствия не бездонны.

Для рекогносцировки решили послать разведку. Но когда два отряда разведчиков не вернулись, то всех охватило беспокойство. Признак был нехороший. Новиков очень не хотел отправлять Степана снова, но тот сам настоял:

— Командир, там, где я пройду, никто не пройдет, — больше часа уговаривал капитана попаданец.

— Ты на себя посмотри, какой из тебя разведчик, тебя же за километр видно, как водонапорную башню.

— Ну до сих пор же не поймали, — Степану действительно надо было на «материк», прокачка стояла, а за сидение на заднице достижения и награды не выдавались. А у него дома, небось, все уже растащили и хозяйство разорили.

— Да хрен с тобой, иди, только я тебя прошу, будь осторожен.

Естественно на разведку Степан пошел ночью. Воина, прячущегося в тени, не только человек, не каждая собака почувствует, разве что только кошка. Разведка нашлась почти сразу, как только парень выбрался на берег. Сразу видно, что парни дрались до последнего и живыми не дались. Их обезображенные трупы, всех до единого висели вдоль кромки болота, подвешенные за ноги. Пропавших без вести не было. И это еще раз доказало, что простой человек, каким бы подготовленным он не был, профессионалам из немецкой контрразведки абсолютно не противник. Эти спецы, не заходя в болото, могли вычислить примерный район сосредоточения группы. Целая пехотная дивизия с собаками и пеленгаторами патрулировала район лесов вдоль пинских болот. И если бы не Степан, то весь партизанский отряд, не выдержав голода и холода, уже давно давал бы последний и решительный бой с превосходящими силами противника. Но и парни из вермахта расслабились, ребята совсем страх потеряли, спокойно разгуливая по их лесу, вдоль ихнего болота. А за наглость надо наказывать, так думал Степан, втыкая в ухо очередного фашиста, проверенный немецкий кинжал, аллес фюр дойчланд, сука, все для вас.

Когда Лесной Ужас вернулся, а об этом явно говорили голые, подвешенные за ноги, и выпотрошенные, немецкие бравые зольдаты. То по своим базам разбежались даже самые смелые. Лучшие спецы Абвера и Гестапо не могли загнать в лес своих подчиненных, даже под страхом расстрела. Этим и решил воспользоваться Степан, планируя налет на один из удачно расположенных фронтовых складов продовольствия. Около восьмидесяти километров две сотни парней преодолели по лесным дорогам за трое суток, очень уж соскучились по боевой работе. Молодые здоровые тела просили движения. Что просили то и получили. Пешие рейды очень охлаждают горячие головы. Хотя Степан и контролировал ближние подходы, совсем без боев обойтись не получилось. Очень уж бойцам хотелось расквитаться за свое заточение в гнилом болоте, за плен, за то, что на своей территории они стали чужими. Да и просто подраться хотели. Это у них до первых потерь, но и совсем охлаждать мужиков не хотелось. Специально для них Степан разведал стоянку усиленного пехотного батальона со средствами обеспечения.

Как егерь на охоте развел отделения по номерам. Согласовали условные сигналы, и ровно в полночь лучшие разведчики бесшумными тенями сняли часовых и обезвредили вскрытые попаданцем секреты. Сигналом послужил бросок гранаты в центр лагеря. А дальше пять минут жесткого перекрестного огня. В этот раз проводить контроль Степан отправил самих партизан, чтобы выбить у них советское чистоплюйство. Хотя вот такое уничтожение почти четырехсот человек вызвало у партизан довольно тяжелое впечатление, не привыкли они воевать вот так, на тотальное уничтожение. Ничего еще научатся, сами немцы и научат. Враг вообще, очень хороший учитель. Набрали немного трофеев. В основном часы, продукты, восполнили запасы потраченных продуктов. Степан в темноте нагреб почти полный инвентарь трофеев. Ничего, по дороге скинет в один из схронов. Дальше двигались без остановок, жажда крови в бойцах отряда поутихла, командиры начислили себе условные очки заслуг и популярности у других членов отряда. Трофеи, пусть и небольшие, тоже грели душу. А что еще солдату нужно. Только пожить немного подольше, чтобы прихватить с собой в страну вечной охоты побольше врагов.

Собственно в захвате самого склада ничего особенного не было. Быстро вырезали часовых, несколько парне переоделись в форму часовых, пока остальные грузили пару грузовиков. Так начинался период затяжных дождей, оставить за собой следы машин мужики не боялись, а так как до морозов вылазки сделать не получится, то решили захватить с собой побольше товара. Собственно именно для этого и переодевались в немецкую форму. На склады постоянно, то подвозили продукты, то забирали их на фронт. Поэтому уже готовые загруженные машины просто отгоняли в сторонку, а пустые загружали всем, чем только могли. Один из грузовиков Степан загрузил под самый верх тента качественными немецкими лыжами и лыжными ботинками. Несколько часов доения удалось «набрать» пятьдесят грузовиков. Этого должно было хватить с избытком на всю зиму, даже если отряд увеличится вдвое. Как говориться мысли материальны, но об этом еще никто не догадывался. А колонна грузовиков, в наглую, катила в строну опустевших лесов партизанского края. Степан с пулеметом сидел в кузове переднего грузовика. В кабину он не помещался. Но он не расстраивался, и всю дорогу трендел с мужиками байки за жизнь.