Сказания об искусительнице

Том 2 Глава 22

"Уже уходишь?" - спросила я, соблазнительно потягиваясь на маленькой кровати.

Простыни грубо терлись о кожу, но для того, кто спал на грязи в течение последних нескольких недель, даже эта кровать была удобной. Я снова осмотрела комнату. Она была меньше, чем раньше. Я могла видеть решетки через одну из стен. Туалет переехал в угол моей камеры и был не фарфоровым, а железным. Несмотря на эти изменения, пол по-прежнему был похож на ковер, и я все еще могла видеть свои игрушки и окно, ведущее наружу.

Пока я спала с демоном снов, наслаждаясь очередным потрясающим сексом, иллюзии начали таять. Они не рассеялись полностью, но этого было достаточно, чтобы я получила приличное представление об условиях, в которых я находилась.

Между тем, мужчина, с которым я спала, поспешно надел свою одежду обратно.

— Я... не должен был возвращаться сюда. Старший сказал...

— Мир тает, — перебила я его.

Я сознательно не использовала на нем свои навыки. Я могла бы применить искушение и взор смотрящего. Он, вероятно, смог бы заблокировать их. Однако я не чувствовала, что это необходимо. Что-то глубоко внутри меня подсказывало, что контроль это не просто принуждение к абсолютной преданности или магическое манипулирование чьим-то разумом. Я вспомнила, что мне принес контроль силой – Каппу с забрызганным по всему дереву мозгом..

— А? О, да, иллюзии. Без овладения снами зрительные и слуховые галлюцинации, которые мы тебе дали, начинают разрушаться.

— Да ну? — спросила я, уже об этом догадавшись. — Я думала, что иллюзии могут быть смертельными.

— Это... не совсем так. Немногие виды так же хороши с иллюзионной магией, как камбионцы. Мы гордимся этим, но даже у нас есть ограничения. Мы можем изменить нашу внешность. Мы можем изменить восприятие. Но тренированный ум может преодолеть этот обман. Вот почему мы должны держать наших гостей в полусонном состоянии. Обученные воины могут разрушить иллюзии мгновенно.

— Но разве иллюзия в нужный момент не может быть мощным оружием? Меч, находящийся в двух дюймах справа от того места, где ты его видишь, может сыграть разницу между жизнью и смертью, — пока я говорил, парень начал качать головой.

— Ум очень хорошо сопротивляется переменам. Пока кто-то что-то испытывает, магия иллюзий не может повлиять на реальность. Например, если бы я хотел, чтобы ты видела меня выше, мне пришлось бы уйти от твоего взгляда или как-то заставить тебя отвлечься от меня. И когда ты оглянешься обратно, я буду выше. Тем не менее, даже тогда, ты всё равно будешь помнить, что я был ниже, и иллюзия быстро сломается. Для того, чтобы это работало лучше всего, ты не должна меня видеть раньше и не должна иметь никаких описаний для моей внешности. Тогда магия иллюзий будет продолжать работать.

Я медленно кивнула. Ничто из этого не было новой информацией для меня. Иллюзионная магия была одной из вещей, которые я изучала, пытаясь понять, как поднять класс. Я читала о многих ограничениях. Он коснулся только верхушки айсберга. Были и другие проблемы. Например, предметы сопротивления для магии иллюзии было относительно легко сделать, и любой авантюрист, на котором стоило бы использовать магию иллюзии, вероятно, имел средство сопротивляться ей. Кроме того, большинству воинов не нужно было видеть, чтобы сражаться. Даже если бы удалось изменить его восприятие, большинство воинов сражались инстинктивно.

Зная все это, причина, по которой я спросила его, мало относилась к жажде познания и больше к тому, чтобы заставить его говорить подольше. Он, казалось, был не против всё обсудить, когда я начала задавать вопросы. Это держало его в комнате. Что позволяло мне продолжать завоевывать его доверие и сочувствие.

— Эй, Пирс.

— Д-да... — он внезапно покраснел, опустив голову.

Я тоже опустила глаза, собираясь с силами, чтобы задать вопрос, которого я избегала.

— Моя подруга. Эльф. Она... жива?

Повисла недолгая тишина.

— Я... не уверен. Мне пора.

Я подозревала, что этот вопрос быстро закончит наш разговор. Когда он подошел к двери клетки и открыл её, иллюзия полностью пропала. Словно он снял все остатки чар, что были наложены на моё восприятие мира. Да, безо всяких сомнений я находилась в клетке. Теперь я спокойно могла найти тазик для мытья.

Дверь закрылась и он ушел, лишь единожды оглянувшись назад. Я легла на свою не самую удобную кровать и вздохнула.

— Минь...

Я решила отпустить Минь. Она все равно была слишком хороша для меня. Однако, отпустить Минь не значит, что я не хочу знать, что она в безопасности. Конечно, ответ на этот вопрос был прост. Минь была моей предыдущей любовницей. Способность Сталкера могла быстро и легко установить ее положение. Если бы она сработала, то Минь была жива. Если нет, она была мертва. Так почему я ей не воспользовалась?

Если бы я использовала навык, и он бы не сработал, что бы я делала? Я бы точно знала, что Минь была мертва. Впала бы я в отчаяние? Провела бы следующий месяц почти без еды и плакала каждую ночь? Нет, больше всего я боялась не того, как отреагирую. Я боялась, что когда все закончится, я не отреагирую. Что если я ничего не почувствую? Этот мир сломал меня. Мое высокое психическое сопротивление сделало ужасы этого мира обыденными. Любая нормальная женщина, по крайней мере, страдала бы после всего от ПТСР, если бы вообще не поехала головой. Я понимала это. Я понимала, что мои мысли перестали быть нормальными.

Но как я на самом деле относилась к Минь? Просто использовала её всё это время для побега от ответственности. Мне правда будет не плевать на её смерть? Я не хотела узнавать ответы на эти вопросы. Я не хотела даже думать об этом.

— Она подруга?

Это сказала не я. Слова раздались за стеной. Сейчас стало очевидно, что рядом с моей клеткой находилась еще одна, в ней-то и была эта девушка.

— Она... та, кого я оставила позади.

Расплывчато ответила я, не желая вдаваться в подробности.

— Я понимаю, — ответила женщина за стенкой.

Я облегченно выдохнула. По крайней мере эта незнакомка понимала, что я не всё хочу обсуждать. По крайней мере, мне было с кем поговорить. Ни о чем важном мы беседы не вели. Она рассказала как очутилась здесь, она собирала травы и на неё напал монстр. Её брат сказал ей бежать, пообещал найти позже. Не нашел.

Она потерялась и чуть не умерла с голоду. Через неделю упала без сознания, тогда-то и пришли камбионцы. Сначала она подумала, что они её спасут. Закричала им. И только тогда осознала, кем они были на самом деле. В тот момент в ней совсем не оставалось сил для сопротивления. Вот они и затащили её в своё поселение.

Она не сказала, что колония камбион была деревней, но я быстро понял,а что камбионы были столь же способны, как демоны или люди. По тому, что она и Пирс мне рассказали, было ясно, что они построили небольшую уединенную деревушку в лесу, питаясь только отбросами, которые могли поймать поблизости. Отбросами такими как мы с ней. Почти мертвыми, без сознания, которые могли умереть в глуши, если бы не были спасены ими.

Это значило, что Минь сейчас тоже была отдана им на скормление? Не, я не могла об этом думать. Соблазн использовать способность Сталкера возвращался после таких мыслей. Как бы я ощутила себя, если бы начала смотреть на мир глазами Минь, пока ту насилует какой-то инкуб? Ну, хоть у меня и оставались сомнения, по крайней мере мне не приходилось разбираться с этой проблемой.

Вместо этого, я решила просто переживать за себя. Разумеется, я попыталась как-то эмоционально помочь Аве. В крайнем случае, это помогало мне разбавить скуку, которую я, будучи запертой в клетке, ощущала постоянно. Однако, разговоры с ней заставляли меня чувствовать себя социопаткой. Пока она плакала, рассказывая о ужасах, которые они с ней проделывали, мне было сложно сочувствовать ей. Те вещи, которые она описывала как ужасные, мне же приносили невероятное удовольствие. Нам стало трудно понимать друг друга на фундаментально уровне, настолько разнилась картина мира. В итоге, я осознала, что просто играла сочувствие. Чувств не было.

В какой-то момент пришел парень, чтобы принести еду. Она особо не впечатляла. Хотя наверное, иллюзия значительно улучшила её. Просто густой суп, чтобы набить чем-то живот. Следующим своим шагом я решила сделать исправление ситуации с едой. Прямо как Пирс, этот парень был симпатичен. И совсем не как Пирс, когда я соблазнительно ему улыбнулась, он ответил только фырканьем. Наверное ему было известно о том, что иллюзия на меня больше не работала.

Когда он направился к клетке рядом с моей, я услышала дребезг ключей и ржавый скрип двери. У меня был проем, в который он засунул еду. Такая разница в процедуре заинтересовала меня.

— Нет, нет, нет, нет! — кричала женщина.

Разумеется, это была Ава. Я не могла увидеть, что происходит, но слышала возню с простынями и тяжелое дыхание, пока она отбивалась и сопротивлялась. Раздался стук, на кровать что-то упало... дальше были только её похныкивания. Это был совсем не звук того жесткого секса к которому я привыкла. Он был тихим, приглушенным и отстраненным. Это звук изнасилования женщины, которая этого не хочет.

Я упала на задницу, еда осталась нетронутой. Промахнувшись мимо кровати, я приземлилась на грязный пол. Слезы начали стекать по моему лицу, когда я молча расплакалась. Однако я плакала не из-за происходящего. Я плакала, потому что не чувствовала в этом ничего плохого. Изнасилование это ужасно? Ментальная стойкость украла это у меня. Я плакала, потому что рядом насиловали женщину, а я ничего не чувствовала. Нет, ничего не чувствовать было бы даже неплохо. Я возбудилась. Люди рядом со мной занимались сексом, и я импульсивно ответила сексуальным возбуждением. Я была мокрой и возбужденной, хотела потрогать себя, слушая тяжелое дыхание, двух людей рядом со мной. Единственная причина, по которой я этого не сделала, была в том, что эта мысль мне слишком отвратительна. По крайней мере, я еще не пересекла эту черту.

Однако, ужасным мне это не казалось. На деле, я чувствовала жалость к монстрам, которые были вынуждены заниматься сексом, чтобы выжить. Это меня-то и пугало. Я боялась саму себя.

— Верно... я больше не человек, — прошептала я себя.

Я говорила с этой женщиной. Пыталась соболезновать ей. Однако, я больше не такая как она. Я больше похожа на камбионцев. Я была подобна секс демону. Даже эти разговоры служили только для того, чтобы я удовлетворила свою скуку. Я уже ничего не делала из-за любви или сострадания. Секса у меня было больше, чем у кого-либо другого, но в этот момент я трезво осознавала, что больше не могла любить.

— Ненавижу этот мир, — пробубнила, когда мужчина закончил и закрыл дверь клетки.

Этот мир сломил меня. Я приняла это в первую неделю плена у гоблинов. Однако, то, насколько сильно я была сломана начало доходить до меня только сейчас. Возможно, эта деревушка как раз таки самое для меня подходящее место. Возможно, теперь это мой дом.

Несколько часов спустя вернулся Пирс. Я улыбнулась, встречая его и мы упали на кровать. Я пыталась игнорировать тот факт, что я была невероятно возбужденной после звуков секса из соседней камеры. Мы снова занялись невероятными потрахушками и он ушел.

Всё это уже начало походить на рутину.

Визиты парня продолжались с неделю. Иногда я рассправшивала его о деревне и он сдержанно мне отвечал. Пирс не упоминал Минь, а я и не спрашивала. Также, он начал приносить мне еду получше. Овощи, фрукты и не дурного качества похлебки, что добавляло мне причин ждать его визитов, помимо секса. Он начал захаживать по три раза на дню, и озадаченность, что заставляла его брови хмуриться начала исчезать. Вместо этого, он начал улыбаться мне в ответ.

Иногда, я говорила с Авой. Однако, она становилась все молчаливее и молчаливее по мере того, как текла неделя. Каждый день, во время ланча она терпела изнасилования от этого мужчины. Кажется, что каждый суккуб питается конкретно одним человеком. И если я слышала их, то она наверняка слышала меня с Пирсом. Разница между происходящим была столь разительна, что ничего удивительного в том, что она стала куда более подозрительной в отношении меня. Само собой, мы были не похожи. Она считала меня сумасшедшей? Тем не менее, она не спрашивала о моём поведении, я в свою очередь тоже не задавала вопросов. В этом месте все хранили свои секреты, что идеально мне подходило.

А затем... в один день Пирс не пришел. К тому моменту я уже просто выкидывала мерзкий суп, который мне давали и ждала прихода Пирса. И в результате осталась голодной на целый день. Желудку стало дурно уже к ночи. Моя соседка молча плакала в своей камере, а я ходила туда-обратно в размышлениях о том, что неужели последняя неделя с Пирсом ничего не значила. Я надеялась, что между нами наступит такой уровень доверия, что я смогу покинуть свою клетку в скором времени.

Тогда-то и открылась дверь, ко мне вошел Пирс. Он выглядел потасканным и грязным, на его лице читалась легкая паника. Я в шоке смотрела как он подбежал ко мне и схватился за плечи.

— Что? Что такое? — взволнованно спросила я.

— Нам нужно идти.

— Что? — я была удивлена тем, как близко мои мысли сошлись с тем, что он сказал.

— Я помогаю тебе сбежать. Нужно уходить.

— Сейчас? Что... что произошло?

— Поговорим позже, возьми это, — Пирс бросил мне робу с капюшоном, что прикрыл бы моё лицо и тут же начал нервно выхаживать. — Надевай.

— Хорошо, — ответила я, натягивая робу поверх потрепанной одежды которую они мне дали. — Но... если мы уходим... Пирс, с Минь всё хорошо?

Пирс резко остановился, его лицо закаменело.

— Эльфийка? Мы... мы нашли эльфийку рядом с тем местом, где ты лежала. Она была серьезно ранена. Совет решил впитать её, пока та не умерла. Ария, мне очень жаль. Эльфийка не выкарабкалась. Она мертва.

Я замерла.

— Ох.