Сказки для тебя

Про Сизифа, Тантала и Прометея

Сказки – это, конечно, существа. Даже и не стоит в этом сомневаться: раз существуют, – значит, существа. Но вот всякие иные существа – рыбы, птицы или даже тигры – существуют, где им положено. Ты ведь, когда выходишь из дома, совершенно не опасаешься встретить на улице рыбу или, скажем, тигра. И когда голову к небу задираешь – твёрдо знаешь: никакой бегемот там не пролетит.

А вот сказки – существа настолько любопытные, что готовы селиться везде. Буквально не найдёшь такого места – ни на земле, ни на воде, ни в воздухе, ни даже внутри самого себя, – где бы сказка не могла бы родиться.

Вот, например.

Сидел однажды Мальчик дома и читал книжку про Древнюю Грецию. Книжка была умная – папа велел Мальчику читать, вот он и читал: привык потому что делать то, что папа скажет.

И вот Мальчик узнал, что был, оказывается, такой греческий герой – Сизиф. Пока он жил на Земле, ему удавалось всех обманывать. А как под Землю в царство Аида попал, – так за всё и поплатился. Аид приговорил его к страшному наказанию: велел тяжеленный камень в гору катить. И как только камень оказывался на вершине, – он тут же срывался вниз. И так изо дня в день, из года в год, из века в века: страшное дело.

Такая печальная, не очень-то и сказочная история.

Мальчик поглядел на картину – там был изображен сильный, потный мужчина, который старательно толкал в гору камень.

Мальчику стало ужасно жалко огромного дядьку, который занимается такой трудной и, главное, бессмысленной работой.

Но вдруг Сизиф… подмигнул ему.

Начинается сказка! – понял Мальчик и прислушался.

(Ты, наверное, и сам знаешь: чтобы познакомиться со сказкой, надо обязательно к ней прислушаться).

И тут же услышал, что древнегреческий Сизиф с ним разговаривает!

– Не жалей меня! Конечно, самый страшный в мире труд – не тот, который тяжёл, но тот, который не имеет смысла. Боги обрекли меня на бессмысленную работу, но я сумел их перехитрить.

Со стороны я вижу свои движения замедленными и мягкими – плавный толчок, и камень, медленно поворачиваясь своими аккуратно отшлифованными гранями, катится вниз, к подножию.

Боги ждали, что я буду плакать. Но я – человек! Я улыбаюсь… И я подсчитываю: тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?

Я тащил этот кусок гнева богов, зная, что у самой вершины он обязательно вырвется из моих рук и скатится вниз. Усталость тяжёлым кулаком била меня в живот и поясницу. От каждого удара злость и беспомощность разливались у меня внутри, затопляя все остальные чувства. И только бессмысленность огромным островом жила среди этого океана.

Бессмысленность насмехалась надо мной – она была сильнее меня.

Но я – человек! Я не могу позволить тупой бессмысленности чернить мою живую душу!

И тогда я решил обрести смысл: я решил устанавливать рекорды по вкатыванию камня в горы.

Стал думать: как смогу узнавать я время?

Начал искать солнце – но вечен мрак в царстве Аида, никогда лучи солнца не переливаются в водах подземной реки Леты.

Решил разыскать часы, но вспомнил, что только нам, мученикам, дано заглядывать через века, как через головы людей: часы ещё не были изобретены.

И тогда я нашёл отсчет времени в себе самом – я стал считать шаги.

Тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?

Иногда муки колют меня в самое сердце. Иногда усталость не даёт мне идти. Но я всё равно шагаю в гору, потому что у меня есть вера.

Моя вера – один шаг до вершины. Я верю, что смогу докатить камень за один шаг. И так будет. Пусть через столетия и через века, но когда-нибудь я докачу камень до вершины за один шаг.

Я – рекордсмен. Я верю в свою цель. И я счастлив.

Сизиф замолчал и снова подмигнул.

А Мальчик почему-то вспомнил, что, когда сидишь, скажем, на математике, или того хуже, на геометрии – то делается очень скучно потому, что совершенно неясно: зачем изучать все эти цифры и решать задачи? То ли дело – на физкультуре, там понятно, что и зачем делать. Правда, его другу Петьке почему-то на математике очень интересно, а от физкультуры он как раз всегда отлынивает…

Наверное, каждому интересно своё, – подумал Мальчик.

И больше про Петьку думать не стал, потому что на соседней странице оказался ещё один интересный дяденька.

Звали дяденьку Тантал. И у него, как выяснялось, были свои муки. Он стоял по горло в воде, но стоило ему наклониться, как вода уходила. Над ним висели фрукты, – но стоило протянуть руку, ветки поднимались вверх, и он оставался ни с чем.

От такой жизни вид у дяденьки был, конечно, несчастный. Но какой-то… специально несчастный: словно дяденька изо всех сил старался выглядеть бедным.

– Как вы там живёте? – спросил Мальчик, понимая, что, если сказка началась, она так просто не закончится.

И дяденька ему ответил.

– Ой, как мне плохо! Как ужасно хочется есть и пить!

А ведь как всё хорошо начиналось!.. там, на Земле, пока я не попал в это царство, меня все любили. Я это помню очень хорошо. Приходили ко мне на пиры, уважали меня… А потом я решил пошутить и подать богам плохое мясо. Любопытный я такой человек: решил проверить, правда ли, что богов нельзя обмануть?

И чем дело кончилось? Меня отправили на вечные мучения…

Не забыть бы: на мучения… Мне ведь, действительно, очень плохо. Плохо мне!

Подо мной прозрачная, невидимая вода, надо мной – деревья с сочными и румяными, как шеи и прочие места красоток, – плодами. Но всё это недосягаемо, как гора богов – Олимп для простых смертных. Кажется, вот оно всё – тут, рядом. А, поди, доберись…

Трудно мне. Ах, как мне нелегко! Неужто богам удалось меня победить – меня, человека?

И однажды я подумал: а так ли уж я, на самом деле, несчастен, как мне кажется? Я хочу есть? Но еда – не более чем привычка: если я столько веков живу без еды в мрачном царстве Аида, если я уже позабыл вкус фруктов, – то так ли уж они мне необходимы на самом деле? Я утверждаю, что меня одолевает жажда? Но ведь я давно позабыл, что такое утоление жажды, откуда ж мне помнить, что такое жажда?

Нет, если богам так нужно, чтобы я страдал – я могу и поохать. Пожалуйста. Боги на то и боги, чтобы им подчиняться. Но я-то знаю, что сумел победить богов: я превратил страдания в привычку, и они исчезли.

И снова Мальчик подумал почему-то о том, что не имело ровно никакого отношении к древнегреческим героям. Он вспомнил, что, когда математика только началась, – он страдал на каждом уроке, чуть не плакал. А теперь – просто скучает.

Но про математику думать было неинтересно. И вообще не интересно, а уж, тем более сейчас, когда сказке не спится, а на следующей странице книги нарисован могучий человек, прикованный к скале.

Человека зовут Прометей. Как выяснялось, он выкрал у богов огонь и отдал его людям. За что главный бог по имени Зевс приковал его к скале, висящей над бурными водами океана, и придумал страшные мучения: каждый день к Прометею прилетает орёл и клюет его печень. Печень за ночь вырастает, и на следующий день эта ужасная история повторяется.

Неужели и этот человек научился не мучиться? – подумал Мальчик, и посмотрел на картинку.

Прометей совсем не выглядел несчастным. Он выглядел, скорей, виноватым.

Мальчик был уверен, что Прометей заговорит. И не ошибся, конечно.

Ведь если надеешься на сказку, – она никогда не подводит.

– Мне даже как-то неудобно говорить, правда: такое чувство, что я всем ужасно надоел. Навещающие меня дочери Океана – Океаниды рассказывают, как меня все превозносят. И уже столько веков! Океаниды всё время поют песни в мою честь, которые сочиняют благодарные люди. Приятно, конечно. Но неловко. Я ведь не сделал ничего особенного…

Я выбрал самую простую на свете боль – физическую. Когда болит тело, это ерунда в сравнении с тем, когда болит душа. Об этом я всё время думаю, глядя на прилетающего ко мне орла.

Он ведь вовсе ни при чём, а страдает куда больше меня! Ему надоело жить, летать, ему печень моя – поперек его орлиного горла – а деться некуда: прилетает и клюет!

Я принёс людям огонь и страдаю за это. А за что страдает бедная птица? Ни за что! И это самое ужасное!

Иногда орёл, вопреки наставлениям Зевса, улетает не сразу, а помогает мне прийти в себя. Тогда мы беседуем с ним. И однажды я узнал его историю.

В одном зверинце орёл, чтобы обрести свободу, убил своего хозяина, убил человека. Боги не узнали имени убийцы и решили наказать весь орлиный род. Они расселили орлов на вершинах скал, куда никогда не добирается человек, и где даже травинки не радуют взгляд. Они согнули орлиный клюв, отчего вид у птицы сразу стал хищным и злым. Они посеяли вражду между орлами и людьми, хотя лучшие из людей так похожи на орлов…

А потом боги выбрали по жребию одну из птиц и заставили её клевать мою печень, и это ещё больше разожгло ненависть людей к орлам. Боги не ведают, что наказание несёт настоящий убийца, хотя вряд ли могло быть иначе – жребий богов не может ошибиться.

И однажды орёл сказал мне: «Если бы боги знали, что человека убил я, и я бы страдал за свою свободу – мне не было бы так больно. Но принимать муку по жребию – это до невозможности мучительно. Душа болит, понимаешь?»

Я понял.

Я не люблю, когда Океаниды сообщают мне, будто кто-то снова назвал меня героем. Я – не герой. Просто обстоятельства сложились так, что я смог помочь людям.

Хотя, конечно, скала – место не очень-то приятное. Но я испытываю всего лишь физическую боль… А физическая боль, как страх: дело не в том, чтобы её не было, а в том, чтобы сказать себе: её нет.

А вот боль души…

И тут пришёл папа и сказал, что пора идти спать.

И почему эта пора, когда надо идти спать, всегда наступает в самый неподходящий момент?

Но ничего, – решил Мальчик, – наступит завтра, и появятся новые сказки.

Так всегда бывает.