Сказки (Художник Ирина Шехурдина)

МАРСИАНЕ

Дело было апрельским утром в Трулло, часов около шести. Люди стояли на остановке и ждали первого автобуса в центр, смотрели, какая сегодня будет погода. И вдруг глядь - чуть ли не всё небо закрыло что-то огромное, круглое, тёмное; и вот уж не видать облаков, а только какой-то непонятный предмет неподвижно повис на высоте тысячи метров над крышами домов.

- Ах! - вскрикнули одни.

- Ох! - вскрикнули другие.

Потом раздался возглас:

- Марсиане!

Он прозвучал как сигнал, как призыв. Посёлок сразу зашумел, на площадь стала стекаться толпа. Распахивались настежь окна, из них с любопытством высовывались люди - небось опять автомобильная катастрофа; но только они поднимали глаза к небу - и ну галдеть, хлопать дверьми, спускать жалюзи и топать по лестницам и дворам.

- Марсиане!

- Летающая тарелка!

- Уж не затмение ли?

Тарелка казалась дыркой в небе, а вокруг светилась прозрачная голубая корона.

- Выдумали тоже - затмение! Светопреставление!

- Преувеличиваете! Ни с того ни с сего светопреставление?

- Как же, вас должны любезно предупредить заказным письмом: «Приготовьтесь: в такой-то день, в такой час весь свет полетит вверх тормашками!»

Из бара «Италия», вытирая руки о грязный передник, вышел официант. Он глянул на небо и вдруг согнулся пополам, словно его хватили сзади по черепу. Какая-то женщина крикнула ему с балкона:

- Позвони пожарным, Августо!

- А чего им звонить?

- Скажи им, у нас марсиане, скажи им, глупый. Неужто не видишь сам?

- А при чём тут пожарные? Так они их и испугались!

- Позвони, позвони, вот увидишь, испугаются.

Августо вернулся в бар, опустил жетон и набрал номер пожарной команды.

- Алло, скорее в Трулло, у нас марсиане!

- Кто говорит?

- Августо.

- С приветом, я - Юлий Цезарь. Не стыдно, набрался в такую рань?

И телефонист повесил трубку. Но через две минуты, ответив чуть ли не на два десятка вызовов в том же духе, он наконец решил поднять тревогу и сказал дежурному:

- Похоже, у них там массовое помешательство. Может, известить психиатрическую больницу?

А в Трулло кто не показывал носу из дому, тот стоял как пригвождённый у телефона. Одни вызывали полицию, другие пожарников, третьи карабинеров.

Вот из булочной вышел, пекарский подмастерье - каскерино, он каждое утро в этот час развозил по барам рожки и коврижки с изюмом. Он поставил корзинку со своим пахучим грузом на руль велосипеда и собрался вскочить в седло, как вдруг взглянул на небо - и бух на землю вместе с корзинкой и велосипедом.

Хоть римские каскерино и гордятся тем, что никогда не падают, ну да и на старуху бывает проруха. Каскерино вскочил на ноги, вбежал в лавку и завопил:

- Караул! Луна с неба свалилась!

Только космической катастрофой он мог оправдать своё падение.

Рожки и коврижки так и остались лежать посреди дороги. Вдруг, откуда ни возьмись, набежал пёс, хвать в зубы коврижку и давай бог ноги, не дожидаясь палки.

- Это собака синьора Мелетти, - сказал мясник своей жене. - Самая скверная собака в посёлке принадлежит полицейскому. Вот и удивляйся после этого, что у нас в Италии всё идёт вкривь да вкось.

Как-то раз полицейский Мелетти, горя желанием содрать штраф с какого-нибудь автомобилиста, спрятался в засаду за лошадью одного извозчика. С тех пор мальчишки из «образованных» звали его не иначе как Хитроумный Одиссей, а его пса - Аргус, хотя на самом деле имя пса было Зорро.

Он был умный пёс и отзывался на обе клички. Но в то утро он не отозвался бы и на «ваше превосходительство». Крепко сжимая в зубах коврижку, он шмыгнул в подъезд и помчался по лестнице к дверям родной квартиры. Паоло сегодня встал пораньше, чтобы сделать уроки. Он услышал, как Зорро скребётся, и открыл ему.

- Откуда бежишь, бродяжка?

Но Зорро был слишком занят, чтобы отвечать, он пробежал через кухню на балкон и улёгся с намерением тихо-мирно позавтракать.

- Что там у тебя? Коврижка? А ну, дай кусочек, не то скажу папе, когда он придёт.

Синьор Мелетти спозаранку ушёл на службу; его жену, синьору Чечилию, срочно вызвали делать укол. В доме оставались только Паоло и Рита - она ещё спала. Паоло как старший должен был вовремя разбудить её и вскипятить молоко.

- Поди сюда!

Но Зорро даже не подумал делиться лакомством и единым духом проглотил коврижку.

Паоло прошёл на балкон, полный решимости наказать Зорро за неповиновение, и тут увидел такое, что забыл и про собаку, и про коврижку.

- Рита! - крикнул он. - Иди скорее сюда! Рита!

- А что такое? - отозвался сонный голосок.

- Иди посмотри, ну же!

- А что, уже пора в школу?

- Похоже, школы сегодня не будет.

При этих словах Рита мигом проснулась и выбежала на балкон, и в тот же момент раздался вой сирены: это на площадь Трулло вкатили пожарники.

- Мамочки! Пожар!

- Да ещё какой пожар! Глянь-ка на небо!

- Фу, какое гадкое облако! Наверное, будет сильная гроза.

- Дурочка ты, дурочка. Да ведь это космическая станция.

- Какая-какая?

- Ах ты невежда, невежда! И чему только тебя учат во втором классе!

- Тому же, чему и тебя в пятом. А что, пожарники должны залезть туда по лестнице?

- Да, и потушить луну. Там наверху астронавты.

- А, понятно! Позови меня, когда начнут, ладно? А я пока пойду зубы чистить.

И Рита грациозно удалилась в направлении ванной; мамы нет, неплохо бы вымыть голову кукле, подумалось ей.

Паоло не удерживал её: чего с такой разговаривать? А тем временем на площади каждую минуту происходило что-нибудь новое. Вслед за пожарными посёлок наводнили полицейские автомобили. А вот уж и на дороге из Рима что-то показалось. Ба, да это броневик, и ещё броневик, и еще. А там и танк, и ещё танк! А это что, неужели пушки? Ну и пушки. И даже ракеты, чёрт побери!

«Прямо как на торжественном параде», - с волнением подумал Паоло.

Но куда интереснее было глядеть на большущий таинственный предмет в небе. Он был не меньше километра в поперечнике и бросал зловещую чёрную тень на дома, цементные сушильни и гремящие бронемашинами дороги.

- Неужели будет война?

С востока, звеня, словно металлический комар, прилетел вертолёт. Он приблизился к «тарелке» на сто метров и стал медленно-медленно облетать её. Казалось, он выискивает местечко, куда бы поудобнее её ужалить.

«Сейчас он тебе задаст», - подумал Паоло, в душе сочувствуя тому, кого считал сильнее.

Зорро тоскливо подвывал и повизгивал.

- Что, перетрусил? - сказал Паоло и, нагнувшись, почесал ему спину.

«Внимание, внимание! - загремел громкоговоритель на полицейском автомобиле. - Население призывается сохранять спокойствие. Военное командование полностью контролирует положение. Объявляется тревога. Вплоть до последующих распоряжений запрещается входить и выходить из посёлка. Зайдите в дома, спуститесь в погреба и спокойно ждите дальнейших указаний. Внимание, внимание…» - вновь забубнил громкоговоритель.

- О чём они там? - крикнула Рита из ванной.

- Ни о чём.

- Как - ни о чём? Какой шум подняли! Наверное, это какое-нибудь объявление. Уж не раздают ли опять что-нибудь? В тот раз, когда раздавали воздушные шары, я из-за тебя опоздала!

Рита вышла на балкон, ожесточённо растирая сухие глаза полотенцем - надо ведь показать брату, что она как следует умылась.

Паоло повернулся и хотел ей что-то сказать, как вдруг в воздухе мелькнула какая-то тень. Птица? Нет, для птицы она была слишком велика.

- Ложись! - крикнул он, обхватил испуганную Риту за плечи и бросился на пол, увлекая её за собой.

- А что такое?

Что-то шлёпнулось в правый угол балкона, в метре от руки Паоло, в тридцати сантиметрах от лапы Зорро, который с ворчанием отскочил назад. Шлёпнулось, но не взорвалось, а так и осталось лежать между двумя горшками с геранями. Непонятный предмет был того же цвета, что и непонятная штука в небе. Паоло рассмотрел это сквозь растопыренные пальцы, которыми прикрыл лицо. На бомбу не похоже. Тогда, может, какое-нибудь сообщение?

- Ой, страшно! - прошептала Рита. - Давай тоже спустимся в подвал, а?

- Тогда мы ничего не увидим.

- А мне страшно! И потом, слышишь, что говорит репродуктор?

Голос из громкоговорителя монотонно долбил свои распоряжения, объезжая двор за двором.

«А что, если подойти к этому снаряду и исследовать его научным способом? Если б Христофор Колумб боялся, как я, - думал Паоло, подбодряя себя, - Америка до сих бы не была бы открыта».

- Что нам делать? - хныкала Рита. - Я испачкаю свою пижаму, если буду так валяться на полу, вот скажу маме, тогда увидишь!

- Молчи, я думаю.

Но долго думать ему не пришлось. Зорро тихонько протянул лапу к загадочному предмету и, молотя от волнения хвостом, шлёпнул его разок для пробы.

- Пошёл прочь, Зорро!

- Не смей трогать!

Зорро оглянулся, это влажные глаза говорили: «Спокойно, спокойно, я своё дело знаю. Уж на мой-то нюх можно положиться».

Он высунул кончик языка и пополз на брюхе вперед. Пять… Четыре… Три… Два… Один… Контакт!

Зорро коснулся цели языком и начал быстро-быстро лизать её. А его хвост заработал, словно винт вертолёта.

Тут уж Паоло не вытерпел, подскочил к Зорро, отшвырнул его ногой и стал на страже возле неизвестной штуки.

- Что это? - спросила Рита, поднимая всклокоченную голову.

- Сейчас посмотрю. Наверно, там внутри какое-нибудь сообщение.

- А ты не чувствуешь запаха?

- Запаха? Ты что, ещё не проснулась?

Рита оттолкнула Зорро, который норовил вернуть утраченные позиции, и тоже приблизилась к непонятному предмету.

- Хочешь, дотронусь? - спросила она.

- Дурочка, думаешь, я боюсь? Просто я хочу сперва немножко изучить эту фиговину.

- Ты правда-правда не чуешь запаха?

- Не чую.

Недолго думая Рита перешла от слов к делу. Она дотронулась до неизвестного предмета, и на её пальце осталось тёмное пятно. Она внимательно рассмотрела пятно и решительно сунула палец в рот. Пососала палец, поднесла его к глазам, розовый и влажный, и издала торжествующий вопль:

- Шоколад! Что я тебе говорила! Попробуй сам, если не веришь! Ну попробуй!

Паоло попробовал. Рита попробовала ещё, и Паоло тоже попробовал ещё. Сомнений быть не могло: к ним с неба свалился большущий кусок шоколада. Причём высшего сорта, такой у него был запах и вкус, такое приятное ощущение он оставлял во рту.

- Умм… Вкусный! - сказала Рита.

- Отличный, - поддакнул Паоло с набитым ртом. - Почём знать, может, они увидели нас и бросили шоколад в знак дружеских намерений?

- Кто «они»?

- Ну, эти, марсиане или кто там ещё может быть. Откуда я знаю, кто?

- По-моему, это пицца, - вынесла приговор Рита, указывая на большое круглое пятно в небе.

По-нашему, Рите следовало бы сказать «торт». Но в Трулло одним словом называют и ватрушку с помидорами, и шоколадный торт, и слово это - «пицца». Можно ещё сказать «сладкая пицца». И если торты, благородные сыны кондитерского искусства, обижаются, когда их заодно с их более скромными сестрами называют «пицца», тем хуже для них.