Сказки (Художник Ирина Шехурдина)

ТАИНСТВЕННЫЙ СИНЬОР ДЖЕППЕТТО

- Прощай торт, - вздохнула Рита, наблюдая за манёврами осадных средств и сглатывая слюнки.

- Вот сумасшедшая! - пробормотал Паоло. - Тебе говорят: это космический корабль.

- Открой глаза! Не видишь, что ли, он весь внизу шоколадный. А сверху розовый, жёлтый, зелёный. Вкуснющий торт!

- Нет, это, наверное, цвета марсианского флага.

- Давай поспорим? Я говорю: торт; ты говоришь: космический корабль. Кто победит, тот забирает все карманные деньги на неделю.

- На месяц, - поправил Паоло.

- Хоть на целый год, хочешь? - подхватила Рита.

- Год это долго…

- Ага, струсил! А я вот нисколечко не боюсь.

- Ладно, на год так на год, - вспыхнув, ответил Паоло. - Ну, а теперь пойдём смотреть, что это такое.

Тут настал Ритин черёд призадуматься.

- А ты думаешь, нас пропустят?

Паоло не ответил. Он уже некоторое время смотрел в сторону Мальяны на пустынную дорогу, по которой брело стадо баранов под присмотром двух пастухов. Они шли с пастбищ, с жёлтых холмов Агро, изрытых заброшенными песчаными карьерами. Как всякий вечер, они возвращались на закате к горе Коко, проходя через весь посёлок.

«Хотел бы я посмотреть, как баранов будут загонять в подвал, - усмехнулся про себя Паоло. - И собаку тоже».

Но вооружённые силы ни о чём таком и не помышляли. Они стояли к Трулло спиной и видели перед собой лишь гору Коко и диковинную штуку, которая прикрывала её, словно огромная шляпа. Бараны сплошной кучей с блеянием продвигались вперёд, и когда какой-нибудь один отбивался от стада, норовя ущипнуть на обочине пучок травы, собака подбегала и загоняла его обратно в строй. Зорро, который продремал весь день на балконе, приветственно гавкнул своему собрату, но тот даже не обратил на него внимания - занят, мол, не до тебя.

- Возьми с собой совки, - сказал Паоло, вдруг что-то надумав. - Те, что ты брала на море в прошлом году. А я возьму карманный фонарик.

- Зачем? - удивилась Рита.

- Хочу выиграть спор. Ну, а если трусишь, не ходи.

- Вот ещё! Обязательно пойду!

- Тогда так: помнишь Хитроумного Одиссея?

- Ты хочешь, чтобы я про папу не думала?

- Дурочка, я про настоящего Одиссея говорю. Сколько раз я тебе про него рассказывал. Как он вышел из пещеры Полифема.

- А, он уцепился за шерсть на брюхе барана, по-твоему, мы тоже так сможем!.. Только ведь я у барана под брюхом не помещусь…

- И не надо. Пошли.

- А маме оставим записку?

Синьору Чечилию тревога застала в доме больного, и, перед тем как спуститься в погреб, она выбежала позвонить своим отпрыскам и велела им спрятаться у соседки. Оставить ей записку значило признаться, что они её не послушались.

- Мы вернёмся домой раньше неё, - сказал Паоло.

Рита не была в этом уверена, но, не раздумывая, последовала за братом. Сейчас главный был он. Бросив взгляд на Зорро, который всё лаял на баранов, она взяла совки и вышла вслед за Паоло на лестницу.

Их никто не остановил в подъезде, никто не задержал на улице и не посадил под замок.

Паоло пропустил стадо и пристроился ему в хвост. Сестрёнка последовала за ним. Сторожевой пёс недоверчиво зарычал, но тут же бросился за ягнёнком, нарушившим строй. Пастухи, не оборачиваясь, спокойно приближались к холму. Похоже, они и думать не думали, что сегодняшний вечер особенный, что на их знакомой тропинке стал заслоном целый отряд пожарников, а на верхушке горы Коко разлеглась диковинная штуковина, от которой у всего мира дух занялся.

- Вы куда? - вдруг крикнул один из полицейских, услыхав у себя за спиной топот стада.

- Добрый вечер, синьор лейтенант. Разве нельзя? Мы же пастухи, идём со стадом.

- А ну-ка, заворачивайте назад, ну!

Остальные полицейские обернулись и добродушно расхохотались. И это была их ошибка, как объяснил потом Паоло Рите. Бараны шуток не понимают. В двадцати метрах перед собой они видели лишь свой холм и привычный загон, который примет их на ночь. Они бы ещё послушались своих поводырей, но один был несмышлёный мальчонка, а другой туг на ухо. И не успели полицейские втолковать пастухам, что подниматься на холм нельзя, как упрямые да ещё напуганные бараны, толкаясь, напирая и отчаянно блея, прорвались сквозь ряды осадного воинства, подняв к небу тучу пыли.

- Делай, как я, - вполголоса приказал Паоло Рите. - Живее.

Он под шумок прошмыгнул на четвереньках в середину стада, и этого было достаточно - об остальном позаботились бараны. Они подхватили и понесли его вверх по склону - его и Риту с ним вместе. Когда прошёл первый страх, ей даже понравился такой способ передвижения, и она страшно веселилась, бодая баранов головой в их тёплые шерстистые бока.

«Ещё посмотрим, чей черепок крепче», - думала она, скача на четвереньках. Сухие сучья и камни царапали и обдирали ей руки и коленки, и ей стало так жалко себя, что по её щекам скатилось несколько слезинок, хотя она совсем не чувствовала боли.

- Давай сюда! - услышала она голос Паоло.

Чуть повыше загона виднелась низенькая полуразвалившаяся каменная кладка, и Паоло уже спрятался за ней, как за окопным валом.

- Здесь нас никто не увидит, - сказал Паоло. - Поднимемся вот по этому каньону.

«Каньон» был овраг на склоне холма, прорытый дождями и оползнями.

- Ты взаправду хочешь туда? - боязливо спросила Рита и поглядела на верхушку горы.

Чуть повыше, метрах в двадцати над ними, темнел край диковинной штуки. Теперь, когда до неё было так близко, Рита даже про себя не осмеливалась называть её тортом: она вдруг стала для неё чем-то таинственным, Штукой с заглавной буквы.

- Если хочешь, жди меня здесь.

Паоло был уверен и полон решимости, словно Колумб, вступающий в Новый Свет. Но Рита справилась со страхом и сказала:

- Нет, пойду!

Недолгий молчаливый подъем вверх по склону - и вот уж до Штуки остались считанные шаги. Вблизи бок её имел зловещий вид неприступной стены.

- Я пойду первым, - сказал Паоло. - Дам знак - поднимайся ко мне. Услышишь крик - не пугайся.

- Господи боже, а вдруг в меня пульнут?

- Поднимайся ко мне, никто в тебя не пульнёт.

- Постой, на вот совок: если это торт, проделаешь в нём дырку, и мы спрячемся внутри.

Паоло нехотя принял совок. Ведь взять совок - это всё равно что отречься от всех своих убеждений. Да и смешно как-то выйти навстречу пришельцам из космоса с детским совком в руке. «У них наверняка какой-нибудь смертоносный луч, дезинтегратор, и чего только нет!» - думалось ему.

Но он всё же взял совок - и правильно сделал, потому что на верхушке горы Коко его ждали не марсиане и не венерианцы, готовые раздавить его, словно козявку; и не было никакого космического корабля, хоть сколько-нибудь похожего на те, что он видел в фантастических фильмах. Там ждал его торт - только и всего.

Можно было даже не обладать тонким чутьём, чтобы услышать его запах, вернее, сотни, тысячи запахов, разнообразных и пьянящих. Паоло воткнул совок в стенку торта и мигом вырубил в ней нишу для себя и сестрёнки.

Рита напряжённо прислушивалась, ожидая, когда брат позовёт её, а на нее градом сыпались куски марципана и слоёного теста, лились водопады сладкого вина и ручьи наливки. Тут уж она не стала терять даром времени и принялась отведывать всё, что валилось ей под руку, и до того увлеклась, что Паоло пришлось трижды окликнуть её.

- Иду, иду! - отозвалась она с полным ртом и юркнула в ароматную нишу.

Паоло быстро замуровал вход глыбой засахаренного бергамота, оставив лишь маленькое окошечко для воздуха и света.

- Ну что, убедился? - спросила Рита и откусила от стены кусок побольше.

- Ладно уж, ты победила. Это торт. Я тебе заплачу.

- Ещё как заплатишь, для чего ж ещё и спорить! Не будешь зря бросаться словами.

- Ладно, я тебе должен. А теперь не мешай мне работать. Ну-ка подвинься, хочу проложить галерею. Надо исследовать весь торт. Ты что думаешь, я сюда обжираться пришёл?

- Фу, какой! У нас под ногами с полметра шоколаду, мы сидим в гроте из слоёного теста, нам тут безопаснее, чем Пиноккио в брюхе акулы, а у тебя все исследования на уме!

- Ну, ты лопай, а я буду копать.

- Ладно уж! - снизошла Рита. - Буду помогать тебе другой рукой. Для еды мне и одной хватит.

Паоло и Рита без труда проходили слои крема, сливок и миндальной нуги. Они перескакивали через ручьи густого сиропа, переходили вброд лужи смородинного сока, и луч их фонарика выхватывал из темноты маленькие гроты, промытые в недрах торта потоками ликёра, совсем как реки Карста, уходя в толщу гор, промывают там естественные пещеры и акведуки.

Время от времени на их пути вставали огромные, как тумбы, засахаренные вишни. Паоло, которого жажда открытий, как мотор, гнала всё вперёд и вперёд, обходил их, ну а Рита знай себе набивала сочной мякотью рот. Одной рукой она рассеянно помогала пробивать галерею, другой ощупывала стенки из глазированных каштанов, пыталась запихнуть в рот большущий, как тыква, фаршированный орех и пробовала на зубок диковинные камни, которые попадались ей под ноги, - это были по большей части жареный миндаль и орехи.

- Давай, давай, - время от времени поторапливал её Паоло. - Да нет же, не здесь, вот так копай, по радиусу надо идти, только тогда доберёшься до центра.

- Ах, как жалко! Вон оттуда, справа, потянуло холодком… Должно же тут быть мороженое!

- Эх, не взял я с собой компас, вот бы ориентироваться!

- А зачем? Тут повсюду торт: на север и на юг, на запад и на отток.

- Надо говорить не отток, а восток. Сколько раз я тебя учил!

- Ладно уж, знаю, что ты отличник! Зато кто мне проспорил? Фу, фу, в этом месте слишком много ликёру. Не опьянеть бы. Ай! Полилось… Ну-ка, попробую… Точно: не вода, а марсала. Караул, тону! Нет, ничего, всё в порядке. Топаем по бисквитам! Правду сказать, мне больше нравятся миндальные: они крепче.

Паоло не переставая работал совком и молча перечислял про себя материалы, которые ему приходилось обрабатывать: «Малиновое варенье… изюм… крем… фисташковое мороженое…»

Вдруг он остановился и схватил Риту за руку - тревога!

- Гаси фонарь! - шёпотом приказал он.

- Да ведь ничего особенного тут нет. Что случилось?

- Тише! Вон, посмотри.

Из стены перед ними, сквозь проделанное совком отверстие, пробивался тоненький лучик света.

Рита заглянула в дырку: там за стенкой была пещера… А посреди пещеры при свете электрического фонарика, воткнутого в апельсиновый цукат, сидел человек и что-то лихорадочно писал на листах бумаги, лежавших у него на коленях.

- Да ведь это Джеппетто! - прошептала Рита.

- Ну да, а ты Фея с синими волосами… Не мели чепухи. Дай мне подумать.

Паоло и Рита поочерёдно прикладывались к наблюдательному оконцу. Так прошло две минуты.

- Ну как, подумал?

- Нет ещё.

- Скажи хоть, о чём думать, тогда я тоже буду думать вместе с тобой. Ждать просто так - скучно!

- Ладно, пока будем звать его синьор Джеппетто, ведь надо же как-то его называть, - ответил Паоло. - Но кто он такой? Что он тут делает? Как сюда попал?

- Я почём знаю. Может, как мы, так и он. И потом, видишь: он пишет - значит, он писатель. Журналист.

- Ну ладно, теперь у тебя есть о чём думать? Думай да помалкивай, пока он нас не заметил.

Рита притихла и стала лизать стенку из мороженого. Но в ту же минуту тишина взорвалась, словно бомба.

- Это Зорро! - воскликнула Рита. - Прибежал по нашим следам.

- Всё погибло, - сказал Паоло тоже во весь голос: он так взволновался, что позабыл про всякую осторожность.

Зорро с радостным лаем бросился к ним, а Паоло припал к отверстию да так и обмер: таинственный синьор Джеппетто вскочил на ноги и стал испуганно озираться по сторонам.

- Молодец, Зорро! - прошептал Паоло.

Пёс улёгся и завилял хвостом.

- Синьор Джеппетто услышал, - сказал Паоло. - Он обходит пещеру, осматривает стены…

- Похоже, пора смываться.

- Постой. Мне хочется установить…

- Ну да, вот он сейчас сам нас «установит», тогда узнаешь!

- Тихо. Он подходит сюда.

Загадочный обитатель торта, осматривая стены пещеры, подошёл вплотную к отверстию, и Паоло мог рассмотреть его вблизи. Это был староватый, лысоватый, сутуловатый - словом, во всех отношениях чуточку «атый» человек, вот разве что стёкла очков у него были не толстоватые, а прямо-таки толстенные, толщиною в палец, а за ними сверкали необычайно живые чёрные глаза. На нём был длинный широкий балахон, нечто среднее между халатом продавца и фартуком аптекаря. На шее болтался похожий на тряпку галстук, измятый воротник был расстёгнут.

- Бежим, Паоло!

Но Паоло словно прирос к глазку в стене и даже не шелохнулся, когда «синьор Джеппетто» навёл на него свои окуляры. С обеих сторон стены - а она, как мы знаем, была из фисташкового мороженого - две пары любопытных глаз сверлили друг друга взглядом. У Паоло душа в пятки ушла, но он не сдвинулся с места. А загадочный и, ясное дело, не настоящий синьор Джеппетто, похоже, ничуть не испугался. Он крикнул раздражённым голосом:

- Сквак сквок карапак пик!

Такие примерно звуки услышали Паоло и Рита. А также голос Зорро - он вскочил и залаял.

- Брек брок караброк пок! - выкрикнул старикан и принялся обеими руками расширять отверстие. В несколько секунд он проделал в стене окошко и выглянул в него, не переставая квакать на своём непонятном языке.

- Бежим! - крикнул Паоло и попятился назад, не спуская глаз с лица в квадратном окошке посреди зеленоватой стены, освещённой дрожащим лучом фонарика в руке любопытной Риты.

И тут он увидел, или ему почудилось, что за стёклами очков мелькнула улыбка… Ну, а потом они повернулись и ну нарезать во все лопатки по галерее, так что пятки засверкали. Задыхаясь, продирались они сквозь топи сиропа, ликёра и мармелада, с разбегу налетали на стенки из сливок и слоёного теста.

А вон и свет блеснул там внизу… Уже ночь, но все прожекторы зажжены и наведены на торт… Паоло лихорадочно соображал, пробивая отверстие для выхода, потом бросил фонарик под гору и крикнул:

- Зорро, возьми!

Зорро не заставил повторять приказание; он с лаем выскочил из галереи и помчался за фонариком вниз по склону, верный старой игре, которой Паоло и Рита обучили его. Лучи прожекторов, рассекая воздух, вмиг обратились на него. Внизу поднялась страшная суматоха.

Замысел Паоло оправдался. Они побежали вниз по склону, оставленному во тьме словно взбесившимися прожекторами.

- Ну, вот и выбрались…

- Ой, мамочки! - вдруг воскликнула Рита. - Ботинок потеряла!

- Где?

- Не знаю, наверное когда спускались с горы. Пойти поискать, что ли?

- Умница! Тебя сцапают, и всё откроется.

- А торт съедят! Нет уж, ну его, этот ботинок.

Мамы дома не было. Она пришла полчаса спустя, когда «Диомед», уверившись, что марсиане не проявляют враждебных намерений, разрешил обитателям выйти из подвалов.

- Вы хорошо себя вели? Испугались?

- Да, мама, - ответил Паоло на первый вопрос.

- Нет, мама, - ответила Рита на второй.

- Молодцы! - сказала синьора Чечилия. - Сейчас я приготовлю вам ужин.

«Караул!» - подумала про себя Рита, но смолчала.