Сказы о древних курганах

КУРГАНЫ ЗНАТИ

Степь рябит многоцветьем. Желтоватые силуэты сопок сливаются с темно-коричневыми пашнями, зелеными посевами и черными полосами дорог. Словно роскошная голубая лента, извивается Енисей. Как бы дополняя этот ландшафт, то там, то здесь застыли волнами курганы, огороженные каменными глыбами. Изредка они возвышаются одинокими насыпями, чаще располагаются скученно, образуя обширные древние кладбища. При лунном свете очертания холмов и каменных стел выглядят таинственно. В человеческой фантазии они мыслятся грозными стражами, хранителями могил. На самом же деле камни — деталь архитектуры, части того сооружения, которое возводили над могилами. Над каждой из них делали каменный холм, который облицовывали дерном, а вокруг одного или нескольких холмов сооружали ограду. Но углам и через равные промежутки вдоль стен ставили высокие столбообразные камни. Встречаются ограды четырех-, шести-, восьмикаменные и т. д. Число камней увеличивалось с веками, по мере возраставшей сложности архитектуры кургана. Ныне насыпи, образовавшиеся из расплывшихся дерновых надмогильных холмиков, не всегда хорошо различимы, но повсюду в степи видны камни — столбы, расположенные группами по несколько десятков и сотен в одном месте.

Самые многочисленные курганы Енисея оставлены людьми, жившими здесь в скифское время (VII–III вв. до н. э.). Курганы приметны и впечатляют своей величественностью. Неудивительно поэтому, что узнать их тайны стремились многие. Эти курганы раскапывали Д. Г. Мессершмидт, И. Р. Гмелин и многие другие ученые-путешественники. В конце XIX в. лишь на одном Татарском острове, находящемся около Минусинска и теперь ставшим частью города, археологами-любителями А. В. Адриановым, Д. А. Клеменцем, И. П. Кузнецовым-Красноярским было исследовано более 30 могил этого времени. По названию острова археологи стали называть обитателей енисейских степей скифского времени «тагарцами».

Тагарцы жили большими поселками, зимой в полуземлянках, летом в наземных бревенчатых домах под пирамидальной крышей, крытой древесной корой. Рядом с поселком выкапывали арыки и небольшие оросительные каналы. В Европе уже широко бытовало оружие из железа, а тагарцы еще продолжали изготовлять все металлические изделия из бронзы. У пояса погребенных в мешочках находят бронзовые нож, шило и зеркало. Изредка, кроме того, попадается роговой гребешок. К поясам воинов подвешивались кинжал, боевой топорик, лук со стрелами. В руки вкладывали оригинальное боевое оружие: чекан на длинной палке, низ которой вдет в бронзовый остроконечник-вток. Это рубящее и колющее оружие было самым смертоносным по тем временам. Тагарцы носили короткие кафтаны, а на голове — островерхие шапки и капюшоны. К шапкам ремешками прикреплялось несколько бронзовых круглых бляшек. Высокую обувь стягивали бронзовыми браслетами. Некоторые «модницы» украшали шеи бронзовыми обручами-гривнами. С V в. до н. э. появилось особое украшение на шапке, одежде, оружии — бронзовые изображения оленей. Тагарцы были замечательными литейщиками-ювелирами и многие свои изделия украшали высокохудожественными литыми скульптурами животных. Эти фигурки кабанов, лошадей, оленей, горных баранов, видимо, имели не только декоративное, но и магическое значения. Они выполняли роль тотемов, родовых предков.

Обряд погребения тагарцев достаточно сложен. На протяжении двухсот лет у них существовал обычай делать могилу для каждого покойника отдельно. Но позже они стали сооружать одну общую погребальную камеру для нескольких покойников. Эти квадратные ямы площадью от 10 до 50 м², закрытые несколькими накатами из бревен и холмом из камня и дерна, внутри содержат высокий бревенчатый сруб с деревянным полом и потолком. В срубах обычно хоронили до 10 человек и более. Сейчас пока трудно точно сказать — сразу их всех клали в могилу или подхоранивали в течение длительного времени одного за другим.

Татарские племена, как и народы, тогда же жившие на Алтае и в Казахстане, имели много общего со скифами степного юга европейской части нашей страны. Похожи их бронзовые наконечники стрел, формы кинжалов, оленные бляшки, навершия с фигурками животных. Все изображения животных выполнены в одинаковой манере, поэтому археологи, говоря об искусстве скифского времени, употребляют даже общий термин «скифо-сибирский звериный стиль». В связи с этим давно ведется спор, кто больше оказал влияния друг на друга: скифы Причерноморья на сибирские племена или наоборот. Дело в том, что в настоящее время курганы скифского времени значительно лучше исследованы, да и известно их больше на территории Сибири и Монголии, чем на территории европейских степей. Тем не менее до сих пор сохраняется представление о Сибири как о далекой окраине, куда культура скифов доходила в измененном виде. Существование такой точки зрения в определенной степени объясняется тем, что хорошо известны лишь «царские» курганы Причерноморья. Между тем подобные же величественные погребальные сооружения характерны и для Азии.

Всеобщее удивление вызвал каменный курган в Туве, у поселка Аржан. И как было не удивляться, если высота кургана достигала 7 м, а диаметр 110 м. В связи с предстоящими строительными работами на этом месте он в 1971–1974 гг. был раскопан экспедицией под научным руководством М. П. Грязнова. Интерес вызвала не огромная насыпь, а сама оригинальная конструкция кургана. Под трех-четырехметровым слоем бутовых камней весом по 20–50 кг и более археологи обнаружили не погребальную яму, а 100 деревянных камер и 70 срубов. Они были сооружены прямо на поверхности земли и тесно примыкали одна к другой, образуя круг. Высота срубов составляла 2,5–3 м, сверху срубы закрывались бревнами. В 16 камерах найдены захоронения, остальные оказались пустыми. В центральной камере похоронили «царя с царицей» или наложницей, восемь «вельмож» и шесть коней. В девяти камерах были захоронены одни кони, а еще в шести — «вельможи», либо «вельможи» и кони. В виде подношения «царю» положили не менее 160 верховых коней разной масти в богатом убранстве: с бронзовыми удилами, золотыми налобными бляшками, цветными камнями, подвесками из клыков кабана. Хвосты коней опоясаны золотыми полосками. Особенно богато убраны те кони, которых положили в «царскую» гробницу. Все 15 мужчин, похороненных одновременно с «царем», судя по их богатым одеждам и оружию, являлись «вельможами», составлявшими его свиту. Ни в одном из «царских» курганов скифов неизвестно такого большого числа людей, сопровождавших «царя» в страну мертвых. К сожалению, курган Аржан был ограблен еще в древности, но найденные в срубах остатки одежд из дорогих привозных тканей, украшения из серебра, золота и драгоценных камней, не оставляют сомнения, что некогда в нем хранились большие сокровища, достойные владыки обширных территорий. Видимо, здесь похоронили вождя крупного союза племен. По набору найденного оружия, конской сбруи, бронзовой бляхе с изображением пантеры, навершиям с фигурками козлов Аржан принадлежит к памятникам скифского мира. Руководитель раскопок М. П. Грязнов относит время сооружения кургана к VIII–VII вв. до н. э., т. е. к самому началу скифской культуры. Интересно, что все известные скифские «царские» курганы датируются более поздним временем. Таким образом, нельзя считать, что скифы оказывали влияние на сибирские племена, а последние не влияли на скифов.

Курганы вождей в те же «скифские времена» известны на Алтае и в Казахстане. Гораздо меньше их раскопано на Енисее, но имеющийся материал позволяет утверждать, что и в татарском обществе наблюдался процесс выделения родовой и племенной знати. В Абаканской степи еще Л. В. Адрианов раскопал монументальный курган VI в. до н. э., так называемый Кара-Кургэп («Черный курган»). Объясняя это название, археолог писал, что на сухих серых степях такие большие курганы издали представляются темпы-Ми пятками и являются единственными точками, на которых останавливается глаз. К моменту раскопок высота кургана достигала 4 м, а 14 огромных столбовых камней ограды возвышались над поверхностью земли до 3 м. В ограде находилось две ямы площадью около 20 м² каждая. В них стояли бревенчатые срубы, закрытые несколькими рядами 9-метровых бревен. И в каждой из столь обширных гробниц похоронено лишь по одному человеку — мужчина или женщина. Могилы полностью ограблены. В них найдены: золотые и бронзовые украшения, наконечники стрел, обломки горшков. Однако безусловно, это — гробница знатного вождя и его жены.

В центре минусинских степей, в 60 км севернее от г. Абакана, есть урочище Салбык, хорошо знакомое не только ученым, но также краеведам и туристам. Здесь в радиусе 5 км разбросано 56 курганов, высота некоторых из них достигает 11 м. В этой «долине царей» тагарцы хоронили вождей и других особо важных людей. Размер кургана, очевидно, зависел от степени знатности умершего. В сооружении этих гробниц участвовало огромное число людей, и не исключено, что усыпальницы возводились еще при жизни того, кому они предназначались.

Самый грандиозный курган «долины царей» называется Большой Салбык. Его насыпь была сложена из дерновых брикетов с прослойками глины, и до наших дней она сохраняла пирамидальную форму, особенно хорошо заметную в утренние и вечерние часы. Первоначально насыпь составляла 25 м, но по прошествии более 2 тыс. лет она значительно расплылась. Однако и сейчас при 11-метровой высоте курган выглядит величественно. Оплывшая насыпь скрыла монументальную ограду, но по-прежнему возвышались над землей массивные угловые камни высотой до 5 м, вес которых достигает 50 т.

В свое время Ф. И. Миллер писал о них в дневнике: «… Особливого удивления достойны превеликие камни, коим некоторые могилы обкладены, и притом в таких местах, в коих поблизости не видно никаких каменных гор, из которых бы оные камни брать можно было, так что сии камни с неописанным трудом из весьма отдаленных мест привозить надлежало»^{43}. Каким образом и откуда привозили в урочище для могил эти глыбы, стало известно после раскопок Большого Салбыкского кургана. Его раскопал в 1954–1956 гг. выдающийся советский археолог С. В. Киселев. Благодаря тщательному исследованию была восстановлена подробная картина сооружения кургана.

…Подобно египетским фараонам, татарский вождь пожелал увидеть свою гробницу еще при жизни. Ее возводили сотни людей в течение нескольких лет, летом и зимой. Камни и дерево пришлось доставлять издалека. Самые крупные плиты выламывали в обнажениях Енисея, расположенных за 70 км от урочища. Те, что поменьше, вырубали в горах поближе. Зимой глыбы волокли по насту из деревянных катков. За бревнами лиственницы ездили в тайгу, тащили их оттуда на аркане. Когда груды заготовленных камней и бревен достаточно выросли, стали делать ограду. Для нее вырыли канавки, ограничив площадь кургана 490 м². Монолитные плиты предстояло вкопать в эти канавки. Но как быть, если каменные глыбы неподъемны? Внутри площади, огороженной канавкой, пришлось построить еще одну «ограду». Ее сложили из бревен на расстоянии 2–3 м от канавки. На эти бревна вкатывали плиты строившейся каменной ограды, перетягивали их через бревна, и под действием собственной тяжести огромные камни соскальзывали в вырытые для них канавки. Чтобы плиты не бились, дно канавок выстилалось деревом. Так была построена вертикальная каменная ограда высотой 2 м. Еще 20 более высоких и крупных плит поставили вдоль стенок через равные промежутки. Но сооружение ограды этим не кончилось. Пространство между каменной и деревянной оградами заполнили землей, а поверх нее сложили стенку из небольших плиток, подогнав их к каменной ограде. В результате общая высота стен ограды достигла 3 м. С восточной стороны был сделан «вход» в виде 14-метрового коридора. Стенки его также сложили из плит. Когда строительство ограды закончили, приступили к сооружению самой погребальной камеры. Для этого вырыли яму площадью 25 м² и глубиной 180 см. Стенки укрепили вертикальными стойками, а по углам толстыми бревнами, на дно поставили рубленый сруб из четырех венцов бревен, а пол покрыли досками и берестой. Сверху яму закрыли шестью бревенчатыми накатами площадью 64 м², а верх склепа уложили бревнами так, что он приобрел вид усеченной пирамиды высотой 2 м. Верхние бревна пирамиды завернули в прошитую бересту, а поверх всего уложили еще 15 слоев бересты. Попасть в камеру можно было через дромос — спускающийся вниз коридор шириной 2–3 м. Стенки дромоса обложили досками, застлали берестой и сверху плотно покрыли еще раз досками. В завершение все сооружение над камерой обложили множеством дерновых брикетов, впоследствии превратившихся в земляную насыпь.

Сооружая такие грандиозные жилища для усопших, татарские вожди стремились возвеличить себя и после смерти, по вместе с тем в этом выражалось желание уберечь свой прах от надругательства. Ведь тагарцы сами грабили могилы своих предшественников, потому они пытались всеми способами избежать ограбления захоронений своих сородичей. Строителям Салбыкского кургана для охраны владыки показалось недостаточно шести рядов бревен над камерой и огромной насыпи. Чтобы отвести «беду», они убили несколько взрослых людей и детей — эти жертвы захоронены под угловыми камнями ограды. Вход в ограду закрыли плитами и бревнами. Но если бы грабителям удалось найти его, им пришлось бы долго искать вход в саму гробницу, который был с противоположной стороны. Наконец, для охраны вождя при входе в склеп положили двух задушенных или отравленных слуг. Однако все ухищрения оказались напрасными. Грабители побывали в гробнице дважды. Впервые туда проникли еще в древности, возможно, современники, а в XVIII в. — бугровщики, оставившие в насыпи огромную яму глубиной 5 м. Археологи нашли в могиле лишь останки семи человек, крупный глиняный горшок и два бронзовых ножа. Кости принадлежали старику 70 лет и людям 35–40 лет. По предположению известного антрополога М. М. Герасимова, двое из погребенных были братом и сестрой. Сначала в склепе похоронили одного или двух человек, а позже остальных, принадлежавших к одной «царской» семье.

Салбыкский курган был сооружен в IV–III вв. до н. э., когда у тагарцев утвердился обычай делать трудоемкие погребальные камеры не для одного человека, а для нескольких. В единичных могилах в этот период хоронили по одпому-два человека. Эти курганы принадлежат не вождям, но тоже знатным представителям общества. Наиболее удачными оказались раскопки кургана такого типа в 1971 г. у села Тесь на реке Тубе, правом притоке Енисея.

В 1889 г. Финская археологическая экспедиция под руководством И. Р. Аспелина раскопала здесь огромный курган II века до н. э. с обширной погребальной камерой, где было не менее 100 похороненных людей л множество разнообразных вещей, теперь хранящихся в Национальном музее г. Хельсинки. И. Р. Аспелин не случайно выбрал этот курган. На нем стоял камень с высеченной рунической надписью. На нее еще в 1847 г. обратил внимание соотечественник И. Р. Аспелина финский ученый М. А. Кастрен — основатель теории сибирского происхождения угро-финских народов. В конце XIX в. близ села несколько могил с коллективными захоронениями были исследованы А. В. Адриановым. В 1929 г. здесь производили раскопки С. В. Киселев, а спустя более 40 лет — Ленинградская экспедиция под руководством автора.

Среди раскопанных в тот год курганов один привлек особое внимание. Сравнительно небольшая земляная оплывшая насыпь высотой 2 м и диаметром 30 м закрывала каменную ограду 23×19,5 м. По углам и в середине по сторонам стояли высокие плиты, укрепленные контрфорсами. Две плиты образовывали вход в ограду, закрытый камнями. Внутри ограды располагались в ряд 4 могилы; каждая находилась в обширной глубокой яме, на дне которой стоял сруб высотой до 1 м с бревенчатым полом и потолком. Сверху яма была закрыта четырьмя накатами из толстых бревен и обложена плитками. После сооружения могил вход в ограду закладывали и воздвигали единую пирамидальную насыпь из дерна. Иными словами, каждая могила представляла собой типичное сооружение IV–III вв. до н. э., достаточно сложное как в своей надземной, так и в подземной части. Однако оно предназначалось не для коллективных захоронений, а для погребения отдельных людей. Действительно, в трех могилах лежали по одному взрослому человеку и лишь четвертое захоронение оказалось семейным склепом для двух взрослых и ребенка. Уже поэтому можно предполагать, что в кургане похоронены не рядовые люди, а представители татарской аристократии.

Рис. 15. Бронзовое напершие на стойке погребального ложа у с. Тесъ. Раскопки автора.

В могилах сохранились бронзовые, глиняные, костяные и деревянные вещи. Однако наибольшее внимание привлекло то обстоятельство, что мертвых положили на специальные деревянные ложа в виде кроватей с дном, высокими боковыми стенками и четырьмя стойками-ножками. Боковые стенки «кроватей» расписаны охрой, узорами из полукруглых и зигзагообразных линий. Сверху ложе закрыто кожаным покрывалом или камышовым ковриком. К моменту раскопок, естественно, сохранились лишь части ложа, а большинство дощечек спрессовалось. Люди были положены на «кровати» в богатых одеждах, с оружием, предметами туалета, искусства, а под кроватями в больших глиняных сосудах и на деревянных блюдах оставлена пища. От украшений одежды остались бронзовые диадемы, гривны, бляшки головных уборов, сердоликовые, бронзовые и бирюзовые бусы, браслеты, стягивающие обувь у голеней. Кроме них обнаружены и такие предметы, как оленные бляхи, бронзовые зеркала, шилья, ножи, кинжалы, чеканы. Многие вещи украшены фигурками животных или облицованы золотом, особенно бусы и длинные деревянные рукояти боевых чеканов.

Рис. 16. Бронзовые изображения оленей из кургана у с. Тесь.

Погребальные ложа татарских курганов были найдены впервые, но ими открытия не ограничивались. Дело в том, что археологи и ранее встречали отдельные предметы, смысл которых долго оставался не разгаданным. К числу таких загадочных изделий относились бронзовые колоколовидные навершия с фигурками козликов. Внутри их обычно находили куски дерева, что дало основание считать предметы навершиями боевых значков или булав. Но как велико было наше удивление, когда эти навершия с козликами мы увидели надетыми на верхние концы всех ножек «кроватей«…Сразу же вспомнилось интересное наблюдение П. С. Палласа: «Меня совершенно уверяли, что в сих могилах находят остатки деревянных гробов, в кои мертвые тела были кладены. Я достал слитые полукруглые пустые пуговки с изображением сайги, которая на четырех ножках такого ящика была утверждена»^{44}. Конечно, навершия являлись не просто украшением. Козел, очевидно, считался родовым предком, тотемом, который изображался на предметах вооружения, боевых значках, а в погребальной церемонии знатных людей он украшал их погребальное ложе с магической целью и в то же время усиливал торжественность момента, пышность похорон.

Рис. 17. Колоколовидные навершия и их детали из кургана у с. Тесь.

Металлические навершия с фигурками животных были характерны для культуры и других народов «скифского мира». Они найдены в Аржане, на Кубани, Дону, в степной Скифии. Эти навершия крепили на длинные деревянные шесты с помощью втулок или стержней. Европейские скифские изображения несколько отличаются от татарских: они прорезные, часто с шумящими приспособлениями в виде бубенцов или подвесных колокольчиков. Ученые видят в них ритуальные предметы, связанные с культом солнца, идеей плодородия. Скифские навершия, видимо, украшали траурную колесницу или шесты погребального балдахина. Металлические навершия такого же типа, но древнее скифских и татарских, известны в Закавказье и Передней Азии. Иногда их использовали так же, как сибирские. При раскопках холма Аладжа Гуюк турецкие археологи нашли гробницы «правящей династии» эпохи бронзы. Судя по опубликованной художественной реконструкции одной из гробниц, ее крыша была деревянная, на ней лежали шкуры жертвенных животных, убитых для погребальной тризны. Умерший вождь лежит на ложе около гробницы, в которой ранее погребли его жену в парадном облачении. С минуты на минуту рабы перенесут вождя в могилу. Ложе его выглядит, как низкая расписная кровать, на верхние концы ножек одеты бронзовые позолоченные навершия с фигурками быков. Художественно реконструированные «кровати» гробницы Аладжа Гуюк чрезвычайно похожи на сибирские «кровати», найденные у села Тесь.

Рис. 18. Реконструкция погребальной камеры кургана у с. Тесь. Раскопки автора.

Итак, сибирские племена скифского времени сооружали курганы для умерших аристократов, воинов и простолюдинов. Различия, оказавшиеся характерными для гробниц, раскрывают далеко зашедшую в скифском обществе социальную и имущественную дифференциацию. Курганы татарских вождей тоже сооружались при участии большого числа людей и в течение длительного времени. Сами погребения сопровождались человеческими жертвоприношениями. Племена азиатских степей создали столь же высокую культуру, что и собственно скифы.

Рис. 19. Фрагмент художественной реконструкции гробницы Аладжа Гуюк, Турция. (Seton Lloyd Early highland Peoples of Anatolia. London, 1967, p. 26, fic. 10).