Склеп Хаоса

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Зверь, выходящий из моря

– Расскажи это моей бабушке! Она доверчивая старушка, наверняка тебе посочувствует!..

Голос Фареса с характерным шемским выговором разносился над опустевшей площадью, без труда заглушая все посторонние звуки. Шемит разошелся не на шутку, и потому торопившийся к месту ссоры Монброн никак не мог заставить себя поверить в его слова. Конечно, доказывающий свою правоту человек будет горячиться, но чтобы вот так – с воплями, заламыванием рук и метанием туда-сюда по пристани? Хоть шемитов и прозвали «народом лицедеев», Фарес, несомненно, перестарался.

Маэль наконец-то преодолел казавшийся бесконечным причал, протолкался сквозь мрачновато-притихшую группку приближенных дона Карбальо и побежал к соседней пристани. Он не рискнул вмешиваться в перепалку, а потому присоединился к стоявшим в отдалении донне Агнессе и Ди Блайи. Бард выглядел слегка растерянным, графиня – встревоженной, но старательно пытающейся скрыть эту тревогу от посторонних глаз. Монброн расслышал, как она невнятно пробормотала: «Все, все зря… Ну почему так?» и ободряюще сказал:

– Не отчаивайтесь, госпожа. Все не так плохо, как кажется. Мы обязательно найдем какой-нибудь выход.

– Я не отчаиваюсь, – мрачно отозвалась Агнесса. – Я злюсь. Будь мой дорогой дядюшка чуть понастойчивее, шемитов уже к закату выставили бы вон.

– Силы слишком неравны… – робко заикнулся Маэль. Донна Вальехо надменно вскинула голову:

– В конце концов, это наш город! Да, в Карташене непозволительно маленький гарнизон, но ее жители – это ведь тоже сила!

– Которую еще нужно собрать, построить и сказать, что делать, – буркнул Маэль, не желая затевать ненужный спор. Вместо этого он прислушался к происходящему на пристани. Фарес замолчал, наверняка собираясь с силами для новой возмущенной тирады, и Плоскомордый получил возможность говорить. Чем немедленно воспользовался:

– Не знаю, как там насчет твоей бабушки. Моя всегда любила повторять: «Не торопись, внучек, навешивать обвинения, с этим всегда успеется». Собственно, почему ты взъелся именно на меня? Ни для кого не секрет, что Шем и Зингара уже которое столетие делят и не могут поделить морские пути. Вы ненавидите нас, мы – вас, так было всегда, так и останется, пока кто-нибудь не одержит верх. Но сейчас-то нам какое до этого дело? Мы – Прибрежный Союз, уважаем законы…

– В отличие от некоторых, – вполголоса пробормотали рядом. Маэлю показалось, что это был голос Ди Блайи.

– …И не занимаемся грабежами, – твердо закончил Эван, многозначительно добавив: – Такое больше смахивает на работу тех, что прячутся на Барахас!

– Замечательное оправдание, – огрызнулся Фарес. – Откуда мне знать, может, ты давно стал там своим человеком? Иначе с чего бы тут околачивались эти головорезы? – шемит обличающе ткнул пальцем в молчаливых корсаров с «Вестрела». – Любой, имеющий глаза, отлично видел, знамя какого цвета не так давно болталось над этой лоханкой!

– Сейчас они служат Зингаре, – холодно отрезал Плоскомордый. – Раз в Кордаве решили, что могут им доверять, то с какой стати я буду в этом сомневаться? Их прошлые дела теперь никого не касаются. И, раз уж мы начали вспоминать, кто под каким флагом ходил, не ты ли года два назад…

– Вот это точно не имеет никакого значения! – поспешно и (как показалось Монброну) злобно перебил карташенца Фарес.

– Не имеет, так не имеет, – покладисто согласился Эван. – Но как же тогда быть? Вы тут за полдня успели изрядно напакостить, сожгли мои склады, напугали мирных жителей – и все потому, что в Асгалуне кому-то взбрело в голову, будто я утопил парочку-другую ваши кораблей? Знаешь, это уже перебор.

Шемит оглянулся на своих, затем жестом подозвал Плоскомордого поближе и что-то негромко проговорил. Эван замотал головой, то ли отказываясь, то ли не соглашаясь. Разговор теперь велся на пониженных тонах, слова поглощались плеском волн и треском горящего дерева, и Монброн ощутил подступающее разочарование – он пропускал самое любопытное.

Маэль покосился на Агнессу. Госпожа графиня стояла достаточно далеко от шемитов и находилась под ненадежной, но защитой в лице Ди Блайи и зло ворчавшей Чинкуэды. Кроме того, дон Карбальо со своими присными неподалеку… Вряд ли донне Вальехо что-то угрожает.

Как можно вежливее извинившись, Монброн сделал несколько шагов и оказался в непосредственной близости от участников ссоры и зрителей – то есть позади господ королевских корсаров. Они, как и обещали, не вмешивались, но держать свое мнение при себе было выше их скромных способностей.

– Мало ли кто был на Барахас… – с раздражением в голосе ворчал Сигурд, вроде бы ни к кому не обращаясь. – А сам-то, сам! Спорю на свою долю с… а, с чего попадется! – что добрая половина своры этого крикуна в свое время изрядно пошумела на Вольных островах и смылась оттуда, как только им прищемили хвост!..

– Нам-то что с того? – равнодушно заметил Конан. – Меня больше интересует, как Эван собирается выкручиваться.

– Исчерпывающих доказательств его вины нет, – тоном прожженного буквоеда-законника заметил Маэль и сам понял, настолько нелепо прозвучала сейчас эта фраза. Однако ему ответили.

– Доказательств-то нет, но есть «Иньеста», – напомнил рулевой «Вестрела». – Вон там качается… Эй, что это?

За разговорами никто не заметил, как от борта «Ветра Эгера» отвалила небольшая шлюпка. Сейчас черная точка, равномерно взмахивая шестью веслами, пересекала зеленоватое пространство длиной около двух перестрелов, разделявшее молчаливо-угрожающий корабль под зелено-золотистым знаменем с двумя мечами и берег бухты.

– Действие второе – те же и лодка, – отчетливо проговорил Деррик и коротко хихикнул. – Это может что-то значить… или не значить ровным счетом ничего.

– Тоже мне, предсказатель выискался, – беззлобно хмыкнул корсар, однако быстро приближающаяся лодка удостоилась его самого пристального внимания. – Только гребцы… Что еще задумала шемская скотина?

– Возможно, в самом деле произошло какое-то недоразумение, – теперь голос Фареса звучал несколько тише и спокойнее. Он изобразил приличествующие случаю негодование и ярость, и мог позволить себе стать деловитым. – Это необходимо выяснить как можно скорее и точнее. Как понимаешь, я не могу тут надолго задерживаться… В нашем распоряжении остается только один способ. Имеется свидетель, который утверждает, что нанят тобой. Я предлагаю тебе побеседовать с ним… в моем присутствии, разумеется. Только ты, я и он. Если тебе удастся убедить меня, что ты невиновен, то… Я заплачу твоему городу за причиненный моими людьми ущерб и лично тебе за беспокойство. Согласен?

«Разумно, – согласился с предложением шемита Маэль. – Хотя и небезупречно. Свидетель – это, конечно, хорошо. При непременных условиях – когда он не ищет выгоды, не запуган и не находится в сговоре… Что-то я действительно становлюсь знатоком законов. Может, Ди Блайи прав, и мне стоит сменить ремесло?»

Плоскомордый ничего не ответил, но на его лице появилось выражение озадаченной растерянности. Он ожидал враждебности, объявления войны до победного конца – но не возможности беспрепятственно во всем разобраться.

– Мне это не нравится, – неожиданно быстро проговорил Конан и, прежде чем кто-то успел вмешаться, оказался рядом с Фаресом и Плоскомордым. Монброн до сих пор не мог привыкнуть к тому, как стремительно может передвигаться этот человек. – Фарес, ты что затеваешь?

– Ничего, кроме хорошего, – обидчиво сказал шемит. – И, помнится, кое-кто обещал не вмешиваться!

– Я и не вмешиваюсь, – рыкнул киммериец. – Я…

Договорить ему не дали.

– Согласен, – сказал Эван. – Где ты прячешь своего якобы свидетеля? На корабле? Что ж, пошли, поговорим.

– Вот и славно, – удовлетворенно кивнул Фарес. – Так и думал, что такой сообразительный молодой человек, как ты, не откажется помочь все расставить по надлежащим местам. Если сейчас выяснится, что ты не при чем… Что ж, все мы совершаем ошибки. Я даже готов признать, что моя ошибка оказалась слишком большой и сполна расплатиться за нее.

– Эван, ты действительно собираешься наведаться в гости к этой лисе? – капитан «Вестрела» точно не верил услышанным словам.

– Собираюсь, – подтвердил карташенец. – Что такого? Все равно надо как-то разобраться. Я потолкую с этим свидетелем и, возможно, все закончится…

– Угу, закончится, – презрительно скривился Конан. – Держи карман шире.

– Но нельзя же до конца времен стоять и пялиться друг на друга! – возмутился Эван.

– Тогда я пойду с вами, – тоном, не допускающим даже мысли о возражении, заявил Конан.

– Нет, – мгновенно отозвался Фарес. – В лодке не хватит места.

– Ничего, не потонем, – с короткой ухмылкой отмахнулся варвар.

– Ты обещал… – начал шемит, но тут вмешался Плоскомордый:

– Послушайте, капитан, он не рискнет мне ничего сделать. Это будет против всех законов. Его же собственные люди перестанут ему подчиняться. Мы побеседуем и я сразу же вернусь. Ведь так?

– Так, несомненно так, – с готовностью закивал Фарес. Обернулся к своим людям, терпеливо ожидающим возле сходен «Ха-Сем» и начала пристани, что-то гортанно выкрикнул. Цветистое пятно дрогнуло и распалось: кто-то вернулся на борт корабля, кто-то побежал по причалу – встречать подплывающую лодку.

Разогнавшаяся шлюпка ткнулась носом в пристань, с нее перебросили веревочный конец. Шесть поднятых весел замерли, чуть подрагивая, с лопастей струйками бежала вода.

– Прошу, – широким жестом указал на лодку Фарес.

– Если что… – угрожающе проговорил капитан «Вестрела».

– Все будет в порядке, – небрежно отмахнулся Эван. Прошел по мокрому причалу, ловко, несмотря на перевязанную руку, спрыгнул в покачивающуюся шлюпку. За ним последовал шемит. Канат отвязали, гребцы дружно охнули, наваливаясь на весла, и стремительная скорлупка понеслась обратно, к отражающемуся в спокойной зеленоватой глади «Ветру Эгера».

– Фарес слишком труслив и умен, чтобы пойти против законов океана, – убежденно сказал Сигурд, провожая взглядом удаляющуюся лодку. – Все обойдется.

– Законы – законами, а пропавшие корабли, извините, кораблями, – вполголоса пробормотал Деррик. – Как хотите, господа, а мне все это кра-айне подозрительно…

– Зачем они отправились туда? – донна Агнесса, оказывается, не смогла больше наблюдать за событиями издалека и подошла поближе. Блайи, вздыхая, тащился следом за ней.

– На переговоры, – кратко ответил Конан. – Фарес уверяет, что даст Эвану возможность повидать этого таинственного свидетеля.

– И вы поверили? – возмущенно ахнула донна Вальехо.

– Он сам того захотел, – вмешался Сигурд. – Что ж, прикажете нам его за шкирку держать? Взрослый парень, должен разбираться, что и как…

– Ой, – вдруг сказал Ди Блайи. Сказал достаточно тихо, но все, не сговариваясь, повернулись к нему. Бард, не вступавший в общий разговор, пристально следил за приближающейся к выгнутому борту «Ветра» шлюпкой.

За дальностью расстояния никто не смог в точности разглядеть, что произошло. Вот лодка встала вровень с караком, сверху, как и полагается, сбросили развернувшийся трап… Кто-то из гребцов натягивает веревочную лестницу за нижние ступеньки, чтобы было удобнее подниматься… Фигурка в черном встает в переваливающейся на маленьких волнах лодке, хватается одной рукой за перекладину, ставит ногу на нижнюю, умело подтягивается, поднимается выше…

И падает.

Опрокинувшись, спиной вперед падает в воду. Фарес вскакивает, раскачивая шлюпку, пытается ухватить пролетающее мимо тело. Шемит не успевает, и Плоскомордый с неслышным здесь, на берегу, всплеском исчезает под водой. Взлетают белые брызги. Гребцы, перевесившись через борт, склоняются над водой, кто-то швыряет за борт веревку с грузом на конце…

Над пристанью повисает ошарашенное молчание. Краем глаза Маэль замечает, что побледневшая Агнесса вздрагивает, делает крошечный шажок назад и начинает медленно, как во сне, оседать на доски причала.

Он и Блайи успевают подхватить девушку. Напрочь забывший о своих обязанностях Деррик не обращает на хозяйку никакого внимания. Он стоит у самого края пристани, вцепившись в невысокий бортик ограждения, и что-то бормочет. По движениям губ Маэль догадывается – Деррик считает. Как долго человек может пробыть под водой, не всплывая?

– Донна Агнесса! – нет, она, как прирожденная зингарийка, не может позволить себе упасть в обморок. Темные глаза широко открыты, но, похоже, она ничего не видит. – Госпожа графиня, как вы?

– Со мной все хорошо, – внятно произносит донна Вальехо и в подтверждении своих слов освобождается от поддерживающих ее рук и твердо встает на ноги. Монброн уверен, что она лжет, но разве поспоришь с женщиной? – Господин капитан, вы видели, что там случилось?

– Пятьдесят два… Не выплывет… – растерянно говорит Деррик, но все равно продолжает считать уходящие мгновения: – Пятьдесят три… Пятьдесят четыре…

– Он сорвался, – каким-то севшим голосом отвечает за капитана Сигурд. – Его не толкали, он сорвался… Или заметил что-то на борту корабля и сам прыгнул…

– Шестьдесят восемь, – еле слышно произносит Деррик, обшаривая взглядом бухту. Ди Блайи с тоской смотрит на берег – ему очень хочется туда, подальше от всех этих непонятностей и тайн.

В шлюпке галдят. Настолько громко, что отголоски долетают даже до берега. Фарес поднимается на борт своего корабля, но гребцы продолжают вглядываться в голубовато-зеленую искрящуюся толщу.

Конан молчит. Почему-то это пугает Маэля больше всего. В этом молчании – невысказанный приговор. Даже если Плоскомордый достаточно умелый пловец и, скажем, прячется под днищем «Ветра Эгера», ему все равно необходимо вынырнуть за следующим глотком воздуха. А вода в гавани Карташены сегодня настолько спокойна и прозрачна, что плывущий человек непременно будет замечен. Кроме того, будь ты хоть каким умельцем, немного наплаваешь с переломанной или вывихнутой рукой…

Монброну никогда не доводилось тонуть, но сейчас он очень отчетливо представил, как это происходит. Ласковая, теплая вода постепенно становится все темнее и холоднее, играющее на волнах солнце блекнет, до боли, до потери сознания хочется вздохнуть – но вместо воздуха глотаешь воду, соленую влагу океана. А что потом?..

Это казалось невероятным – в яркий, солнечный день прямо у тебя на глазах исчезает человек, с которым ты только что разговаривал. Который стоял в двух шагах от тебя, ты отчетливо видел ехидный блеск в его глазах, слышал голос, по-здешнему раскатисто произносивший слова. И этот человек совершенно по-идиотски сорвался с веревочной лестницы, упал в море, захлебнулся и утонул.

– Идем, – вдруг отрывисто бросает Конан. – Быстро!

– Куда? – растерянно спрашивает Ди Блайи. – Все кончено. У них больше нет виновного, что им теперь здесь делать?

– С тебя золотой, – Маэль не сразу признает в этом невнятном сипении некогда звонкий голос Деррика. – Ошибаешься. Посмотри на корабль.

Над «Ветром», до того стоявшем неподвижно и выглядевшем совершенно обезлюдевшим, вспыхивают белые полотнища поднимаемых парусов. Тех, что расположены ближе к носу, Маэль не знает, как они называются. Паруса слабо вздуваются, опадают, снова наполняются… и карак начинает медленно разворачиваться носом к пристаням.

– Идем, – повторяет Конан, и на этот раз никто с ним не спорит.

Они спускаются с пристани. Господин губернатор неуверенно пытается остановить племянницу, но та проходит мимо него, словно мимо бездушного предмета. Деррик на миг задерживается, чтобы бросить короткую, резкую фразу, от которой дон Карбальо вскидывается, точно вытянутый плетью норовистый жеребец. Но Деррик уже уходит, и рядом с ним бежит его неразлучная рыжая псина, а «Ветер Эгера» закончил разворот и теперь медленно, тяжеловесно движется к причалам, раздвигая шелковистые, прохладные волны Закатного океана.

В нарушение приказа капитана и всех морских законов, по крайней мере десяток человек из команды «Вестрела» покинули корабль, рассыпавшись по причалу. Среди них Маэль признал давешнего знакомого с ярмарки – Асторгу с его неизменной золотой серьгой. Остальные были ему незнакомы. Впрочем, завидев капитана, они мгновенно очутились там, где им полагалось находиться – на борту карака. На пристани остались только мрачнеющий на глазах Асторга вкупе с грузным зингарцем средних лет, обладателем роскошных, закрученных вверх усов, и молодым светловолосым парнем, смахивающим на немедийца.

– Только не говори, я сам скажу, – не дал капитану даже рта раскрыть Асторга. – Мы опять по уши в неприятностях? Вы стояли ближе и точно видели – Плоскомордый упал или его столкнули?

– Упал, упал, – закивал Сигурд. – Точно говорю, сорвался!

– Столкнули, – убежденно заявил усач. – Либо Фарес, либо кто-то из гребцов. А может, с корабля стрелу пустили. Ну не может человек с Побережья вот так, запросто, плюхнуться с трапа и отправиться на дно!

– Орм? – капитан «Вестрела» повернулся к помалкивающему немедийцу, неведомо какими путями занесенному на Полуденное Побережье. – Ты что-нибудь заметил?

– Похоже, что он упал сам… с посторонней помощью, – медленно проговорил светловолосый Орм. – Он мог повздорить с Фаресом по дороге туда, мог заподозрить приготовленную на борту ловушку… Я не знаю.

– А какая разница? – нерешительно подал голос Маэль. Корсары уставились на него так, будто он ляпнул самую страшную глупость за последнюю сотню лет. Околачивавшийся тут же Деррик приглушенно хмыкнул.

– Если Эван сорвался по случайности, то… В общем, жаль парня, конечно, но с его концом Фареса и остальных здесь больше ничего не держит, – быстро пояснил Конан. – А коли его столкнули, значит, Фарес ведет какую-то свою игру и все, что он нам наболтал – ложь от первого до последнего слова. Возможно, нет у него никакого свидетеля, и Эван как-то об этом догадался. И он ведет «Ветер» к берегу – вот что мне совсем не по душе.

Маэль оглянулся. Донна Агнесса стояла шагах в пяти от корсаров, прислонившись к ограждению пристани, и рассеяно смотрела на играющую солнечными бликами бухту. Монброну показалось, что она расстроена намного больше, чем старается показать. Может, этот Эван из Бальи был ее… ну, не другом, конечно, но хорошим знакомым? Или просто преданным ей человеком?

Ди Блайи пребывал в подозрительной близости от госпожи графини, нашептывая ей нечто утешающее. В иное время Маэль обязательно бы постарался незаметно оттеснить не в меру языкатого барда в сторону, но сейчас было не до того.

Господин губернатор и его свита удалялись. Вот это заставило Маэля не на шутку насторожиться. Они что, не замечают приближающегося корабля? Или уверены, что после столь странной и (скажем честно) подозрительной смерти Плоскомордого Фарес тихо-мирно покинет гавань Карташены, отправившись восвояси?

Наполовину потушенные склады уже не горели, а только дымили. За исключением того, в котором хранились винные запасы – там пламя разгулялось вовсю, и налетавший с моря ветер относил жирно-черный дым в сторону городских кварталов.

На «Ветре Эгера» спустили часть парусов, но, как показалось Маэлю, карак не стал от этого двигаться медленнее. Наоборот, набравший разгон массивный корабль, украшенный на носу деревянной фигурой русалки с копьем в руке, неудержимо скользил по направлению к причалам и, наконец, тяжело ударился о них. С борта вниз полетели свернутые канаты и посыпались люди. Им понадобилось всего ничего – не больше двадцати ударов сердца – чтобы разбиться на десятки и загрохотать по причалу в сторону города.

– Что они делают? – неожиданно тонким голоском спросила Агнесса, отступив от края пристани. – Где дядя?

– Он ушел, – растерянно ответил Монброн. – И увел всех своих людей.

Донна Вальехо приглушенно, но яростно взвизгнула. Не требовалось быть высокоученым философом, чтобы понять причину ее злости. Маэль безошибочно вычислил ее с первого взгляда, и ему неожиданно стало холодно, хотя вокруг царил обычный для Побережья летний денек – с сухой жарой и ослепительным белым солнцем на безоблачном небе.

Спустя миг ему стало еще холоднее, потому что предводитель корсаров спокойно проговорил:

– Сдается мне, госпожа графиня, вашему городу сегодня крупно не повезло.

Агнесса обвела собравшихся на причале мужчин растерянным взглядом расширившихся глаз. Она была умна, эта молодая аристократка из провинциального города, и прекрасно понимала, что ее приказов слушались до определенного времени. У нее нет ни права, ни власти указывать корсарам, как поступать, да и в любом случае пытаться отстоять Карташену, имея в распоряжении жалкую горстку в двадцать с небольшим человек – просто безумие. Потому все, что ей оставалось – стоять и бессильно смотреть.

С «Ветра Эгера» на берег высадилось около сотни человек, и еще десяток перемахнул через борт «Ха-Сем». Разномастная, яркая, гомонящая и размахивающая оружием толпа быстро и умело рассыпалась по примыкающим к гавани улицам. Почти сразу же раздались звуки, сопровождающие любой погром или стычку с тем же постоянством, с каким шакалы преследуют стадо антилоп – истошный вопль, рассыпчатый звон бьющегося стекла и треск разгорающегося дерева.

Несколько человек направились было к стоявшему возле соседней пристани «Вестрелу», но были тут же остановлены резкими окриком. Монброну показалось, что команда отдана Фаресом, однако он не смог разглядеть в общей круговерти ни ярко-зеленый головной платок, ни черную бороду шемита. Зато увидел злые холодные огоньки, разгорающиеся в глазах Конана. Корсар был взбешен – в этом не оставалось никакого сомнения – однако держал себя в руках, и Маэль с отстраненным интересом задал себе вопрос, на сколько еще хватит варварского терпения и что произойдет, когда оно иссякнет.

Остальные, впрочем, чувствовали не лучше. Угрюмые взгляды, искоса бросаемые на стоявшие неподалеку корабли под шемским флагом, приглушенно звучащие голоса, сжимающиеся кулаки – эти люди ощущали себя оскорбленными до глубины души. Причем, как верно рассудил Маэль, оскорбленными дважды. Тем, что они при всем своем желании не могли ничего поделать, и тем, как было истолковано заявление их капитана о том, что они «будут держаться в стороне».

– Вот и оказались в стороне, – словно подтверждая мысли аквилонца, тоскливо проговорил Деррик. – Фарес даже не позволил их тронуть – широкий жест с его стороны, не правда ли? Город жаль…

– Это… это грязная история, – выпалил Маэль, и слегка смутился, когда корсары повернулись в его сторону. – Это нельзя так оставлять!

– А что ты предлагаешь? – едко спросил Астрога. – Пойти к Фаресу и попросить его прекратить безобразничать?

– Сдается мне, все так и задумывалось с самого начала, а Плоскомордый и пропавшие корабли – только предлог, – тяжело уронил киммериец. – Если так и есть, то мы – сборище редкостных идиотов.

– С чем вас всех и поздравляю, – не удержался Деррик, но сразу замолчал, поймав угрожающий взгляд капитана «Вестрела».

На прибрежным кварталом неожиданно взлетел, рассыпая искры и окутываясь синеватым дымом, язык черно-оранжевого пламени. Агнесса вздрогнула и попятилась.

– Наверняка все не спалят, – утешающе прогудел Сигурд. – Так, побесятся и решат выкуп взять. Им же самим невыгодно город палить – за это можно и от Кордавы огрести под хвост. Обойдется…

Госпожа графиня молча поглядела на ванахеймца, тот сбился и забормотал нечто совершенно невразумительное.

– Я хочу вернуться домой, – тихо, но твердо заявила донна Вальехо. – Кто-нибудь меня проводит?

Ди Блайи посмотрел на корсаров с выражением плохо скрываемого отчаяния. Он уже сообразил, что самое безопасное место в городе – здесь, в гавани. И он хотел оставаться здесь до тех пор, пока в городе не закончится эта жуткая кутерьма. Бард не слишком понимал, что послужило причиной всех неурядиц, но отлично знал – он не собирается умирать неизвестно ради чего. И никакие прекрасные глаза не заставят его сделать хоть шаг с причала в сторону постепенно охватываемого то здесь, то там пламенем города.

Маэль вздохнул, поняв, что этому дню точно не суждено стать лучшим днем его жизни, и уже открыл рот, чтобы сказать: «Я к вашим услугам, госпожа графиня», когда произошло нечто странное.

Спокойно сидевшая рядом с Агнессой Чинкуэда вдруг вскочила и зашлась в пронзительном лае, переходящем в совершенно непотребный и не подходящий для такой внушительной собаки щенячий визг. При этом она резво пятилась, пока не уткнулась задом в деревянное ограждение.

– Чинка, что слу… – начал Деррик… оглянулся и не договорил, замерев с полуоткрытым ртом.

Глубина дна у причалов была довольно значительной – в силу любезности природы и усилий человеческих рук. В Карташену частенько приходили тяжело груженые суда с большой осадкой, и потому городской совет заботился о том, чтобы корабли могли швартоваться у самого берега, а не посредине гавани. Вода здесь была грязно-мутной, светлея по мере удаления от пристаней – со дна постоянно поднимался взбаламученный песок. Кроме того, с кораблей, несмотря на строжайшие запрещения, то и дело сливали за борт использованную воду и выкидывали отбросы.

И сейчас серо-зеленоватая поверхность колыхнулась, беззвучно раскололась и вытолкнула из себя огромную коричнево-золотистую чешуйчатую голову, украшенную желтоватыми рогами.

Таинственное существо, обосновавшееся на побережье Карташены, вновь пожаловало в гости к людям.

Зверюга отлично все рассчитала – большинство находящегося в гавани народа и жители прибрежных кварталов были слишком заняты, чтобы обращать внимание на каких-либо драконов. С шемских кораблей зверя не замечали – его укрывал корпус «Вестрела» и он предусмотрительно не поднимал голову слишком высоко над волнами. Видимо, длины его лап вполне хватало, чтобы устойчиво стоять на дне.

Увидев всплывающего дракона, привязанный возле входа на пристань вороной жеребец панически заржал, рванулся, оборвав поводья, и, не разбирая дороги, помчался вдоль набережной.

– Только тебя еще недоставало, ящерица безмозглая! – от души высказался Конан. Его люди мгновенно рассыпались по причалу, кто-то с размаху прыгнул на борт карака. Маэль не сомневался, что разбежались они не от испуга – к тому же они видели дракона раньше – а с тем, чтобы приготовиться к возможной схватке.

Блайи издал какой-то неопределенный жалобный звук и сделал попытку незаметно убраться с причала. Ему это не удалось – ноги отказались идти. Бард присел на скользкие от наросших водорослей доски и попытался убедить себя, что могло быть и хуже. Например, явившееся из бездонных глубин чудовище было способно запросто испепелить их своим огненным дыханием. Ожидаемая героическая баллада разваливалась на глазах.

– Не трогайте его! – оживилась упавшая было духом Агнесса. Она пробежала по причалу и решительно попыталась загородить собой раскачивающуюся морду зверя. На морде появилась плохо скрываемая ласково-ехидная ухмылка. – Геллир, зачем ты вернулся? Ты не представляешь, как это опасно!

«Он уже и Геллир, – сокрушенно отметил про себя Маэль. – Нет, я его сейчас точно прикончу!.. Если меня не опередят..»

Чинкуэда гавкнула в последний раз и замолчала, поглядывая на хозяина – бежать или все-таки атаковать?

Деррик, привалившись к начавшему зловеще клониться ограждению, задумчиво созерцал вынырнувшего из волн морских дракона. Не придя ни какому решению, принялся насвистывать, словно никакого рогатого и чешуйчатого чудовища не было и в помине.

– Что за скверная людская привычка – для начала оскорбить собеседника? – невозмутимо заявил дракон. – Может, я хочу просто поговорить с вами? Кстати, Агнесса, благодарю за заботу.

«Убью проклятую тварь», – твердо решил Монброн, а вслух выкрикнул:

– Мы уже разговаривали. Или ты уже так быстро позабыл?

Голова зверя медленно повернулась к нему, блеснув желтыми глазами:

– Я прожил на свете больше полутора тысяч лет по вашему счету и помню больше, чем ты можешь представить. В том числе и тебя, маленькое крикливое существо. Впрочем, я рад, что ты не разбился, выпав из моего… дома.

– Спасибо, – преувеличенно куртуазно раскланялся Маэль. – Значит, ты не только долгожитель, но еще и добрейшей души существо?

– Прекратите, – тихо, но твердо потребовала Агнесса, и обратилась к дракону, точно к давнему знакомому. – Геллир, пожалуйста, улетай. Здесь… здесь сейчас не все благополучно.

– Я вижу, – тяжелая голова слегка качнулась из стороны в сторону, создав на воде цепь крохотных завихрений. – У меня, между прочим, тоже не все благополучно.

Зверь приподнялся и с плеском вытащил из воды левое крыло, наполовину развернув его. У самого основания тонкая не то кожа, не то чешуя скомкалась, образовав неприятную на вид и покрытую коркой запекшейся крови мешанину, отчего некогда совершенное по своим очертаниям крыло выглядело перекошенным.

– Счастье, что на нас все быстро заживает, – сварливо заметил дракон. – Мне, между прочим, еще с луну ждать, пока можно будет снова взлететь. Думаете, тому, кто рожден крылатым, очень приятно уподобляться неразумной рыбе? Но, вынужден признать, удар был нанесен рукой мастера. Тебе случайно не приходилось раньше сталкиваться с моими сородичами?

– Доводилось, – брякнул Конан, но тут же опомнился: – Слушай, в самом деле, что тебе нужно? Ты же удрал, и я был уверен – навсегда. Что тебя опять-то в город понесло, да еще вплавь?

– Серьезность ваших намерений, – внушительно проговорил ящер по имени Геллир.

Над кварталами полыхнул еще один, на этот раз темно-багровый, язык пламени. На этот раз он располагался гораздо дальше от гавани и ближе к холму, главенствующему над городом.

На причалах этого не заметили – все были поглощены явлением жуткого зверя и его загадочными речами.

– Так вот, я убедился, что вы все равно не оставите меня в покое, – степенно продолжал дракон. – Ведь так?

Конан и Маэль переглянулись.

– Ну, в общем-то да… – растерянно проговорил потомственный драконоборец, не уверенный более ни в чем.

– Ага, – более воодушевлено подтвердил корсарский капитан. – Вот только разберемся со здешними поганцами, и сразу за тебя примемся.

– Я так и знал, – зверь тяжело вздохнул, подняв вокруг себя небольшую волну. – И никому из вас, смертных, не придет в голову, что мне нет до вас никакого дела. Что я ненавижу (он выделил это слово, не проговорив, а глухо проревев его), ненавижу прятаться по сырым темным пещерам и вечно убегать! Я примирился с тем, что мир отныне принадлежит вам, но я не позволю делать из меня…

– Мы поняли, – деловито перебил ящера Конан. – Но сейчас и без тебя полно хлопот. Ты не мог бы побыстрее растолковать, чего ты, собственно, хочешь? Чтобы тебя немедленно отправили на драконьи небеса, или как они там у вас называются? Чтобы ты больше не мучился и не прятался?

– Я не позволю! – возмутилась донна Вальехо. Дракон состроил гримасу, которая на человеческом лице отражала бы равную смесь недовольства острым языком собеседника и вынужденной сдержанности.

– Хоть я прожил дольше, чем вы все, вместе взятые, – раздраженно буркнул Геллир, – но умирать не тороплюсь. Я хочу, чтобы меня оставили в покое, – он заметил нетерпеливый жест корсара и, наполовину вытащив из воды переднюю лапу, предостерегающе воздел когтистый палец, – и потому хочу предложить… как это будет по-вашему? – сделку.

– Чего-о? – точно не веря своим ушам, протянул державшийся за спиной капитана Сигурд. – Какую такую сделку?

– Помолчи, а? – оборвал рулевого Конан и повернулся к зверю. – Что-то я недопонял… Какая может быть сделка между нами, людьми и таким… существом, как ты?

– Самая обыкновенная, – пасть чешуйчатого ящера скривилась в подобии ухмылки. – Что в вашем представлении обозначается словом «сделка»? Одно человеческое существо выполняет для другого какое-то дело взамен на определенные услуги или оплату, и наоборот. Я прав?

– Более чем, – подтвердил Маэль. Он наконец справился со своей растерянностью и решил принять участие в разговоре. Как-никак, он тоже заинтересованная сторона. Иначе зачем он приехал в этот городок на Побережье, на солнышке греться, что ли?

Агнесса, поняв, что никто не собирается причинять вреда ее крылатому любимцу, осторожно отошла поближе к господам корсарам и Маэлю. Блайи неуверенно поднялся на ноги, нерешительно покосился по сторонам и остался на месте, ожидая, какой оборот примут дальнейшие события. Со стороны города долетели крики, лязг столкнувшегося оружия и характерный скрипучий шорох, производимый сыплющейся с крыши черепицей. Взлетающее над городом пламя стало чуточку пониже, но зато охватило большее пространство и украсилось пышным столбом отклоняющегося в сторону полуночи темно-серого дыма.

– Сделка, – задумчиво повторил киммериец. – Нет, я отлично знаю, что значит это слово. Но мне как-то больше доводилось заключать договоры с людьми, а не с драконами и всякими чудовищами. Нет, вру, приходилось столковываться и с не-людьми. Надуть, кстати, пытались и те, и другие. Но безуспешно.

– Каковы же твои условия, позволь узнать? – съехидничал Монброн. Веселый тон получился несколько натянутым – доносившиеся из города звуки становились все более тревожными. Кажется, Фарес всерьез решил возместить потери Шема за счет жителей Карташены, причем в двух или даже трехкратном размерах.

– Мне кажется, они вполне приемлемы, – зверь очень удачно скопировал интонацию человека, но дальше заговорил уже серьезнее: – Я хочу предложить вам свою помощь. По-моему, у вас тут небольшая война, и вы ее проигрываете, если уже не проиграли.

– А взамен? – быстро спросил Конан, прикидывая в уме, как можно использовать неожиданное предложение ящера. Получалось, что в этом случае отряд из двух десятков человек (кого-то все равно придется оставить на борту корабля – мало ли что?) мгновенно становится равен небольшой отлично вооруженной армии. С такой силой, особенно если разумно ее распределить, можно указать Фаресу на выход из бухты раньше, чем он подожжет весь город. Про себя киммериец уже решил, что согласится. Монброн наверняка полезет в бутылку и будет кричать, что это против традиций, ну и наплевать. Главное, чтобы зверюга не потребовала сейчас луну с парой звездочек в придачу.

– Взамен вы поможете мне разыскать одного человека, скрывающегося где-то в городе, – взвешивая каждое слово, проговорил Геллир, – и, возможно, спрятанную им вещь.

– Какого человека? – насторожился Маэль. – И зачем? Если ты ищешь его, чтобы убить, то я отказываюсь…

– Заладили – «убить» да «убить», – в узких глазах дракона полыхнул сердитый огонек. – Поговорить я с ним хочу. Потолковать по душам, так сказать.

– Неужели вы ему верите? – хранивший молчание Деррик неожиданно оттолкнулся от деревянных перил и каким-то почти танцующим шагом вылетел на середину причала. Невысокий рост, разлохмаченная шапка волос и мордочка обезьянки из Черных Королевств больше не казались забавными. Мирный зверек оскалился и был готов вцепиться клыками в горло любому, кто протянет к нему руку. – Как вы можете? Вы что, не видите, кто – он и кто – вы? Хорошо, донна Агнесса как милосердная женщина, склонна к неоправданному сочувствию, но вы-то, месьор Монброн! А вы, господин капитан? У вас что, ум за разум зашел? Какой может быть договор с этой проклятой богами тварью, вылезшей из моря?

Пожалуй, только Маэль, Ди Блайи и Агнесса поняли, что имел в виду Деррик, назвав дракона «выходящей из моря тварью». Это была строчка из старого-старого, почти пятисотлетней давности, пророчества какого-то спятившего мага.

«Сначала будет черный дым по всей земле, – вспомнил Маэль, – потом из моря выйдет трехголовый зверь с девятью рогами, и все реки и моря пересохнут… А потом? Кажется, там было еще что-то про полчища скорпионов и очищающий огонь… Не помню, хоть убей!»

– Деррик, что на тебя опять нашло? – очень ласково спросила Агнесса. Ди Блайи подумал, что сравнил бы ее голос с медом, если бы в этом жидком золоте не плавала еле заметная капля темного яда.

– Ну-ну, – фыркнул ящер, плеснув по воде кончиком хвоста. – Я, конечно, не спорю, что с человеком меня спутать весьма затруднительно и что для вас я – тварь чешуйчатая, но учтите – городок-то ваш разгорается потихоньку. Скоро совсем сгорит.

Донна Вальехо несколько мгновений смотрела на лежащую под ярким солнцем Карташену, над которой поднималось уже с десяток дымных столбов, потом умоляюще глянула на Маэля и перевела взгляд на корсарского капитана.

«Все беды мира – от женщин, – с тоской вздохнул Монброн. – Если она еще разок так посмотрит на меня, я соглашусь на любые договоры. С кем угодно – хоть с драконом, хоть с этим, как его… кракеном! Или пойду спасать город в одиночку. Пусть убивают, все равно мне конец, хоть так, хоть эдак. И что мне дома не сиделось?»

– Деррик, тебя ящерица в детстве не кусала? – ни с того, ни с сего поинтересовался Конан. Слегка опешивший Деррик отрицательно помотал головой, и корсар заключил: – Если бы кусала, тогда было понятно, почему ты драконов не жалуешь. Ну чего ты взъелся на бедного зверя? Надоело ему по пещерам прятаться, и я его вполне понимаю. Ты мне вот что скажи, только честно, – он повернулся к терпеливо ожидающему развязки зверю, покачивающемуся на воде, – пропавшие корабли – твоя работа?

– В своей жизни я утопил одно-единственное судно. Случилось это по чистому недоразумению, лет триста назад и далеко отсюда, – медленно проговорил Геллир. – Подозреваю, что ты мне не поверишь, но я сказал правду.

– Драконы не умеют лгать, – к искреннему удивлению Монброна, эти слова принадлежали не кому иному, как Сигурду. Ванахеймец подошел поближе и с интересом разглядывал держащегося вровень с причалом зверя. – Это всем известно. Они никогда не говорят всей правды, но и не лгут. Он не при чем.

– По-моему, это было ясно с самого начала, – съязвила Агнесса. – Просто Эван…

Она не договорила. Внезапно осеклась, побледнела и отшатнулась назад от плеснувшей на пристань волны, как от языка пламени.

– Вот как? – задумчиво протянул Конан. Какое-то время – не больше пяти ударов сердца – корсарский капитан колебался, принимая решение, но затем махнул рукой: – Ладно! Надо как-то вытаскивать задницу градоправителя из огня, что развел Фарес. Стоять и глазеть не в моих правилах. Какого человека ты хочешь отыскать?

– Я скажу потом, – дракон подплыл ближе и наполовину высунулся из воды. – Возможно, случится так, что я найду его и пропавшую по его вине вещь сам… Итак?

– По рукам, – кивнул Конан и оглянулся: – Маэль! Тебя это тоже касается!

– Я согласен, – вздохнул Монброн и вполголоса добавил: – Домой мне теперь лучше не показываться.

– В мире полным-полно других интересных мест, – пожал плечами киммериец. – Или ты собирался всю жизнь проторчать дома?.. Эй, зверюга!

– Геллир, с вашего позволения, – дракон на миг окунулся в воду и шумом вынырнул. Мокрая чешуя заблестела, переливаясь зелено-золотистым и коричневым цветами. – Как я понял, мы трое отныне связаны договором?

– Умный ты больно для ящерицы, – беззлобно заметил корсар, – хотя полторы тыщи лет – это вам не рыбу сушить… Вылезти на берег сможешь?

– Конечно, – слегка обиженно сказал ящер. – Кстати, тебе не кажется, что ты кое-что забыл? Я, конечно, не человек, но все-таки…

На этот раз Маэль догадался первым. Подошел к краю причала и протянул руку, с затаенным страхом ожидая – что будет?

Зверь поднялся на задние лапы, шумно фыркнул и осторожно вытянул правую переднюю, растопырив огромные когти, каждый длиной не меньше двух локтей. Когти были мокрые и неприятно отсвечивающие начищенной сталью.

Люди сдержанно пожали предложенную лапу, вернее, коготь дружбы. Пожать дракону лапу было физически невозможно – по сравнению с человеческой ладонью она выглядела слишком огромной.

– Я вас предупреждал, – голосом, полным неподдельного отчаяния, сказал Деррик. – Потом во всем вините только себя. А я умываю руки, удаляюсь в отшельничество и отказываюсь принимать участие в ваших безумствах!

Однако, несмотря на грозное заявление, он никуда не пошел, оставшись на пристани и усевшись в обнимку с мелко вздрагивающей Чинкуэдой. Маэль предусмотрительно отошел в сторону, присоединившись к Агнессе и Ди Блайи, по-прежнему не верящему своим глазам. Монброн с сожалением посмотрел на обрывки поводьев, болтавшиеся на чугунной тумбе. Хороший был конь. Может, потом удастся его разыскать.

Геллир, загребая лапами и помогая себе здоровым крылом, подплыл к берегу и без особого усилия выкарабкался на низкую набережную. На берегу он снова приобрел внушительную тяжеловесность, скрадываемую водой, и, казалось, стал несколько крупнее. По-собачьи встряхнувшись, дракон фыркнул, прочищая ноздри, и, свернувшись, улегся на теплые камни, выжидая.

– Мне мерещится, правда? – без особой надежды спросил бард. – И ящер, и пожары в городе, и какие-то шемиты…

– Лучше бы пожары и шемиты тебе действительно мерещились, – буркнул Маэль.

Агнесса ничего не сказала. Она неотрывно смотрела на охваченную пожарами Карташену. Монброну показалось, что госпожа графиня очень расстроена. Что же теперь ее огорчило? Наверняка беспорядки в любимом городе…

Конан тем временем принялся распоряжаться. Довольно быстро вся его команда оказалась на причале, выстроенная в некое подобие шеренги. Затем экипаж разбился на пятерки и переместился на берег, держась на уважительном расстоянии от ящера. Несколько человек – среди них Монброн заметил усатого толстяка – остались на причале. Толстяк шумно возмущался и доказывал, что он еще вполне способен проломить десяток-другой черепов и что крайне несправедливо оставлять его на борту.

– Шевелись, шевелись, – подтолкнул разговорчивого подчиненного капитан. – Алькасар, ты, кстати, тоже зря навострился на берег, – он оглянулся, выискивая кого-то взглядом. – Госпожа графиня! Агнесса! Идите сюда!

Донна Вальехо оторвалась от созерцания города и медленно, точно во сне, пошла к корсару. Блайи, мысленно взмолившись, чтобы все это поскорее кончилось, последовал за ней.

Деррик посмотрел им вслед, погладил собаку по широкому затылку и что-то прошептал ей в отвислое ухо. Чинкуэда недоверчиво наклонила лобастую голову, пара выпуклых красных глаз огорченно уставилась на хозяина.

– Я тебя очень прошу, – с этими словами Деррик подтолкнул свою любимицу в сторону «Вестрела». – Побудь на корабле. И присмотри за Агнессой, ладно?

Рыжая псина утробно вздохнула, лизнула хозяина в щеку и нехотя потрусила в указанном направлении. Деррик, болезненно скривившись, отвернулся и, встряхнув правой рукой, подхватил выпавший из рукава длинный кинжал с зазубринами на лезвии и принялся крутить его, втыкая в подгнившие доски пристани.

– …Вам лучше остаться здесь, – твердо заявил Конан подошедшим Агнессе и Ди Блайи. – Полезайте на борт. В городе вам делать совершенно нечего, а тут вы будете в безопасности. Алькасар! Ты мне головой отвечаешь за эту парочку, понял?

– Да понял, понял, не глухой, – недовольно пробурчал упомянутый Алькасар, уже седой, но все еще бодрый и выглядящий опасным старик. – Сюда пожалте, благородная госпожа, – он помог Агнессе перебраться на карак по проседающей доске, заменявшей сходни. Блайи оценил расстояние и преодолел его одним прыжком. За ним тяжело прыгнула Чинкуэда.

– Сидите там, Агнесса! – выкрикнул на прощание Конан и побежал по пристани к берегу, махнув ожидавшему Маэлю. – Никуда не уходите и ничего не бойтесь. Если мне попадется ваш дядюшка, постараюсь пригнать его сюда.

– Безумие чистой воды, – сказал сам себе Деррик. Поднялся, убрал кинжал и трусцой побежал вслед за всеми.

Дракон Геллир лежал на берегу и грелся. Над его чешуей поднимался еле различимый пар. А может, это был вовсе не пар, а дым от тлеющих развалин складов Эвана Плоскомордого…

– У меня вопрос, – сказал ящер, когда корсарский капитан, рыцарь из Аквилонии и ненавязчиво следовавший за ними Деррик спустились на берег и подошли поближе. – Почему бы мне или вам для начала не уничтожить во-он те корабли?

– Потому что тогда Фарес и иже с ним будет некуда отступить, – как о само собой разумеющемся сказал Конан. – И они начнут драться всерьез. Тогда я даже за твою жизнь не поручусь, хоть ты и оброс броней с головы до хвоста. Все, что нам надо – заставить их отступить к причалам. Потом пусть уматывают на все четыре стороны. Главное – прекратить грабежи и поджоги. Поэтому старайся не слишком плеваться огнем, идет?

– Хорошо, – дракон кивнул и поднялся, мгновенно заставив людей почувствовать себя крошечными и беззащитными рядом с живой махиной. – Куда я должен идти?

– С ним, – распорядился Конан, кивнув на растерявшегося Маэля. – Обойдете шемитов и нападете со стороны холма. Только не дайте им увидеть себя раньше времени. Мы пойдем туда же. Похоже, они держатся кучей, значит, будет легче гнать их к гавани. Все, идем! Покажем, кто здесь главный!

Маленький отряд рассыпался по узким старинным улочкам, устремившись в более возвышенную часть Карташены. Золотисто-коричневый ящер и казавшийся крохотным рядом с ним человек задержались на несколько мгновений, а затем, выбрав приглянувшуюся улицу, рысью побежали вверх по ней.

Девушка в черно-синем платье, стоявшая у борта карака, смотрела на горящий город и беззвучно плакала, сжимая в ладони какой-то маленький, серебристо поблескивающий предмет.