Сладкая небольшая ложь

Глава Двадцать Пятая

Запах выпечки заполнил кухню, когда я открыла духовку, чтобы достать хлеб, который приготовила, чтобы попробовать его с фетучини «Альфредо» на ужин. Помимо яиц и фруктов на завтрак, и сэндвича на обед, которым Стоун меня накормил, мы больше ничего не ели.

Сегодня я узнала, что сексуальная активность так же изнурительна, как и приятна. Моему телу кажется, будто я только что пробежала марафон, и оно всё ещё гудит после наших занятий. Знаю, что, если он придёт сюда и снимет футболку, надетую на меня, я с радостью наклонюсь и позволю ему снова меня взять. Стоун продолжает говорить, что он буквально помешан на мне, но боюсь, что всё наоборот.

Пока он разговаривает по телефону, а я заканчиваю приготовление ужина, я не могу перестать думать о том, как его рот ощущался между моих ног. То, как его язык сосал и щёлкал мой клитор, пока я не сходила с ума. Моё тело покалывает, когда я думаю об этом. Я снова возбуждена и чувствую, что внутренняя сторона моих бёдер увлажнилась. Я решила, что надевать трусики бессмысленно, и всё, что на мне было, — одна из футболок Стоуна.

Нарезая хлеб, я подумала, что со мной что-то не так. Это нормально, что женщина так помешана на сексе? Я не была такой с Джаспером. Это было мило, и я наслаждалась сексом, но… наши занятия любовью никогда не были такими. Когда Стоун касался меня, я чувствовала себя оголённой электрической розеткой. Всё было настолько мощно, и какая-то тёмная часть меня желала того, чего я никогда не думала, что захочу.

Стоун производит такой эффект на всех женщин? Был ли его талант в сексе причиной тому? Почему Пресли была такой безумной, когда дело доходило до него? Эта мысль испортила моё настроение.

Я была так погружена во всё это, что забыла, что он был со многими женщинами. Я одна из длинной череды. Он определённо лучшее, что у меня когда-либо было, но, опять же, у меня мало опыта. Хотя знаю, что то, что у нас с ним происходит, редкость. Для меня редкость. Может, для него это норма.

Я прекратила нарезать хлеб и посмотрела на стену напротив. Я вздохнула, когда моё настроение резко упало. Была ли я настолько наивной, что упустила всё это? Была ли моя тяга к тому, как он заставляет меня чувствовать себя, помехой здравому смыслу? Реальной жизни?

Он не говорил, что любит меня. Не по-настоящему. Он сказал, что знал, что полюбит меня. В тот момент я поняла, что влюблена в него. Всё встало на свои места. Всё обрело смысл. Моё отрицание испарилось, и я приняла правду. Отпустила чувство вины и приняла любовь к Стоуну. Но он никогда не говорил, что любит меня.

Я не раз выкрикивала, что люблю его перед тем, как мой мир снова и снова вспыхивал и я вздрагивала в блаженстве. Но он никогда не вторил мне в ответ.

— Пахнет хорошо. — Его голос ворвался в мои мысли, и я повернула голову, чтобы посмотреть на Стоуна. Я хотела увидеть, есть ли в его глазах те невысказанные слова. Что-то, что успокоит меня, что я не была неосторожна со своим сердцем. Я позволила ему войти в меня. Я даже наслаждалась тем, каково это — быть наполненной его семенем. Но сейчас… была ли я импульсивной, безрассудной?

— Что случилось? — Его беспокойство было мгновенным, и Стоун перешёл на длинные быстрые шаги, пока не оказался рядом со мной. Он повернул меня лицом к себе. Его руки прижали меня к стойке, а его глаза, которые, как я когда-то думала, холодны и лишены эмоций, показали так много. — Ты расстроена. Почему?

Я могу скрыть правду, но ложь и тайны уже повредили слишком многим людям в моей жизни. Я не собираюсь и его втягивать во всё это.

— Я просто… Я думала о нас. Как это ощущается. Как… как не похоже на всё, что я знала. Это кажется нереальным. Словно фантазия. Но у меня нет большого опыта. Это может быть нормально… для тебя.

Хочу спросить его, любит ли он меня. Но слова не хотят выходить из меня.

Он приподнял одну бровь.

— Нормально? — повторил он, как будто не мог поверить, что я спросила об этом. Я просто кивнула.

Озорная ухмылка приподняла уголки его губ.

— Я говорил тебе, что зависим от тебя. Я не могу покинуть эту квартиру, потому что, если я не внутри тебя, мой проклятый член твёрдый и ждёт, пока окажется внутри тебя снова. В этом нет ничего нормального. Это самый великолепный, захватывающий опыт в моей жизни. — Я видела дразнящий блеск в его глазах. Он имеет в виду то, что говорит, но он также дразнит меня за то, что я спросила.

— Ты любишь меня? — выпалила я. Я должна была спросить его. Даже если ответ отрицательный, я должна знать.

Он изучает меня мгновение. Затем Стоун прижался своим телом почти вплотную к моему и коснулся моей щеки ладонью. Он наклонился и прижался поцелуем к моим губам.

— Ты владеешь моим сердцем. Любовь кажется слишком слабым словом для этого, Бьюла. Но если это то, что тебе нужно услышать. Да, я люблю тебя.

Любовь не слабое слово. А сильное. Она самое важное, что может испытать человек. Любовь драгоценна и неповторима. И как только вы её испытали, вы изменились. Существуют различные виды любви. Есть любовь, которую ты никогда не потеряешь. Есть влюблённость, которая приходит на время и оставляет в тебе след. Есть виды любви, которые прекрасны и мимолётны. Но каждая из них важна. Каждая из них — самая великая часть жизни.

Он провёл рукой по моим волосам. Позволив его пальцам запутаться в моих волосах, я наклонилась к нему.

— Любить кого-то, подобно тому, чтобы вкусить рай на земле, — сказала я ему.

Он криво усмехнулся.

— Нет, Бьюла. Когда я глубоко внутри тебя, вот тогда я близок к раю на земле, чем когда-либо. Чёрт, детка, я бы сказал, что даже рай не так священен.

Я ударила его по руке.

— Стоун, не говори так.

Он наклонился и поцеловал меня. Долго и медленно. Сладко и мягко. Я обернула руки вокруг его шеи и наслаждаюсь вкусом и эмоциями, которые исходят от нашей связи. Его руки прошлись по моему телу, обхватили меня и подняли. Я обернула ноги вокруг его талии, когда он понёс меня к столу.

— Сколько ещё будут вариться макароны? — спросил он.

— Двадцать минут, — сказала я ему. — Затем, я поставлю их на медленный огонь.

— Двадцать минут — это хорошо, — сказал он. Его штаны уже были стянуты, и он оказался внутри меня. Медленно он погрузился внутрь, и я поморщилась, но это восхитительное чувство. — Я поклялся, что дам тебе время, прежде чем снова окажусь внутри тебя, но я не могу. Я хочу оставаться внутри тебя. Вечно.

— Я тоже, — согласилась я. — Мне нравится ощущать боль, вызванную тобой, — сказала я ему. — Это возбуждает меня. Чувствую себя порочной, когда испытываю эту боль.

Он зарычал и сжал челюсть.

— На этот раз я буду медленным. Хватит насмехаться надо мной. Ты заставишь меня сойти с ума, и тебе будет больно. Если ты будешь держать этот непослушный маленький рот на замке, мы сделаем это медленно и легко.

Я провела руками по груди, пока он смотрит на меня, двигаясь правой рукой вниз, чтобы коснуться того места, где он вошёл в меня. Он замер и наблюдает, как я начала играть с моим опухшим клитором. Когда Стоун снова начал двигаться, то тяжело дышал, и его глаза были на моей руке, ласкающей меня.

Волнение в его взгляде только усилило мои чувства. Я показываю ему, как удовлетворяю себя, а он доставляет мне ещё больше наслаждения.

— Ты трогаешь себя, когда остаёшься одна? — спросил он хрипло.

— Да. Когда в ванной, — призналась я.

— Я хочу жёстко трахнуть тебя. Смотреть, как ты кричишь. Наблюдать, как ты распадаешься на части подо мной. Продолжай трогать эту киску, и я это сделаю. Моя сдержанность почти исчезла, детка.

Я подняла руку, и его глаза последовали за моим пальцем, когда я коснулась им своих губ и облизала его.

— Иисус, — пробормотал он.

Я высунула язык и смочила его, затем использовала палец, чтобы начать играть снова. Это его слабое место. Он схватил меня за ляжки и глубоко вошёл в меня, не сдерживаясь. Когда я простонала его имя, он стал двигаться быстрее. Его глаза остекленели от приближающегося оргазма, который, мы оба знали, скоро наступит.

Я подняла колени к его талии, и он схватил меня за левую ногу и потянул лодыжку к его плечу. Теперь он был глубже. Я втянула воздух в шоке.

— Ты думаешь об этом, когда играешь с этой киской? — спросил он.

— Да! — призналась я. Я думала о нём много раз, даже когда чувствовала себя виноватой за это.

— Сегодня вечером ты снова будешь играть. Я буду наблюдать за тобой, пока не выстрелю своей спермой на твою руку и бёдра.

От этой мысли моё тело начинало гудеть ещё сильнее.

— Ах! Ах! — Я была так близко. — Стоун! Да! О, о! — Свет исчез для меня. Я схватила его за руки и почувствовала, как мои ногти погрузились в его кожу.

— Боже! Чёрт! Я не могу, — закричал он, и тепло от его высвобождения выстрелило внутри меня, когда его тело задрожало. — Чёрт!

Тепло и простое знание, что он кончил в меня, были впечатляющими. Его высвобождение удовольствия в моём теле отправило меня дальше в этот мир экстаза. Тот, в котором я хочу жить.

Стоун опустил своё тело на моё, а лицо спрятал в моей шее.

— Иисус, Бьюла. Я не должен был делать это снова. Но от тебя так трудно оторваться. Я хочу быть внутри тебя, когда кончаю. Это любовь, детка. Чистая любовь.

Я хихикнула и прижалась губами к его голове.

— Когда ты позволишь мне снова покинуть эту квартиру, я достану противозачаточные таблетки. Потребуется месяц, прежде чем они начнут работать.

Он слегка приподнялся.

— Есть укол, который сработает сразу. Тебе это нужно. Или через месяц ты будешь беременна.

Хоть он и дразнился, он также был серьёзным.

— Хорошо. Я сделаю укол.

Он вздохнул.

— Спасибо.

— Я должна проверить пасту, — напомнила я ему.

— Прости, я забыл, — сказал он, отстраняясь от меня. — Мне принести тебе полотенце для твоих ног?

Я встала, позволяя футболке скользить по мне.

— Нет. Мне нравится, как это ощущается. — Я прошла мимо него и направилась проверять фетучини. Сняв с плиты и помешивая, я подняла глаза и увидела, что он наблюдает за мной. — Всё готово.

— Я не смогу есть, думая о том, как моё высвобождение стекает по твоим бёдрам.

— Почему нет?

Он провёл рукой по волосам и застонал.

— Ты меня убиваешь.

Смеясь, я достала тарелки из шкафа и подумала, стоит ли мне бояться будущего. Могла ли я потерять его? Или я должна наслаждаться настоящим и забыть о боли, с которой могу столкнуться в один прекрасный день.

— Бьюла, — он произнёс моё имя, и я повернулась к нему. — Ты — моя судьба.

Я постояла мгновение и подумала об этом. Потом поняла, что ошибаюсь. Может быть, есть что-то сильнее любви.