Сладкоежка

3

— Посмотри, какой он налитой. Почувствуй это. — Джо поднес помидор к носу и глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Потом передал овощ Франческе. — Понюхай. Ты почувствуешь себя на лоне природы.

Молодая женщина потянула носом. Джо был прав: она ощутила себя дома, в Портофино, на грядке, заросшей овощами, которые посадил отец, между ухоженными цветущими клумбами матери. Печет солнце. Ее волосы заплетены в косички. На коленке ссадина от падения с велосипеда. А из дома доносятся знакомые голоса…

Джо поднес помидор ко рту и впился в него зубами. Сок вперемешку с мелкими зернышками потек у него по запястью.

— Вкусно, — произнес он, встряхивая рукой. — Мы возьмем дюжину.

— Я не смогу съесть дюжину помидоров за раз, — рассмеялась Франческа.

— Мы сможем, — сказал Джо, подходя к баклажанам.

«Мы», подумала Франческа и нахмурилась, чтобы скрыть охватившую ее беспричинную радость.

— Три баклажана и дыню. — Он положил выбранную дыню в пакет, подставленный продавцом. — Тебе на завтрак, — пояснил Джо Франческе, предлагая половинку помидора.

Не «нам на завтрак». Она откусила от помидора, избегая прикасаться к пальцам своего спутника.

— Ты липкий, — пояснила она.

Тогда Джо сполоснул руки в фонтанчике и провел мокрыми пальцами по подбородку Франчески, вытирая розоватый сок.

— Вот так лучше.

— Теперь с меня капает. — Она быстро наклонила голову и вытерла рот краем блузки.

Взгляд Джо упал на ее открывшийся живот.

— Я вижу твои… — он сглотнул, — ребра. Молодая женщина поспешно одернула блузку.

— Неужели так со всеми поварами? Они преследуют тебя, причитая: «Ешь, ешь. Больше, больше». Да?

— Как итальянская мама.

— Или греческая.

— Или просто любая любящая мама.

Франческа улыбнулась.

— Должно быть, у всех поваров развит материнский инстинкт. Только, будучи мужчиной, они кормят массу народу и получают за это хорошую зарплату.

Джо передал деньги продавцу и получил в обмен тяжелую сумку с покупками. На другом лотке он купил лук, грибы, персики и абрикосы и в придачу огромную гроздь лоснящегося красного винограда.

Нагруженные, они пробирались сквозь толпу воскресных покупателей рынка. Из приоткрытой двери пекарни донесся запах теста и горячего хлеба. Джо зашел внутрь и вернулся с французским батоном, торчащим из узкого бумажного пакета. Он триумфально поднял его над головой, как воин добычу.

Франческа с улыбкой покачала головой, смеясь над его ребячеством.

— Уже всего достаточно! — крикнула она.

Но Джо привлек лоток с пряностями. Травы, красиво лежащие в корзинах, наполняли воздух ароматом мяты и базилика.

— Дай мне еще несколько минут! — взмолился Джо и исчез в толпе.

— Ну уж нет! Я ловлю машину! — бросила Франческа через плечо.

Она проталкивалась через бурлящую толпу, помогая себе сумками. Добравшись до стоянки, поставила сумки на тротуар и подняла руку, чтобы подозвать такси.

Когда на обочине остановилась машина, Франческа загрузила в нее покупки. Залезая внутрь, она увидела Джо, спешащего к ней с пучками зелени и таинственным бумажным свертком в руках.

— Я достал настоящее мраморное мясо! — победно произнес он, плюхаясь рядом. — Лучшее в городе!

— Ловлю на слове.

Она бы точно уступила, если бы он решил соблазнить ее с такой же страстью, какую про явил на рынке. Трудно было поверить, что недавно она считала его сдержанным, даже замкнутым человеком. Вне работы Джо был совершенно другим — раскованным и веселым. Дразнящее заигрывание, которое он иногда позволял себе с ней в ресторане, теперь проявилось в полную силу. Пока они ходили между рядами, он веселил ее историями о том, как искал трюфели на Юге Франции со специально обученным поросенком. Как учился готовить мягкое мороженое в ирландском монастыре. Как варил варенье из лепестков роз.

Франческа могла бы слушать его вечно. У нее кружилась голова от восторга и оттого, что ей по-настоящему нравился этот мужчина, к которому она, несомненно, испытывала сильное влечение.

Она была возбуждена до предела… а в поле зрения ни единого кусочка шоколада. Он оказался почти единственным продуктом, который они не купили.

Франческа слегка тронула Джо за плечо.

— И что я должна теперь делать со всей этой едой?

— Ею займусь я.

— Значит, ты умеешь готовить не только десерты?

— Конечно нет. За это я отвечаю в ресторане, а вообще могу приготовить что угодно.

— Даже без кастрюль и посуды? — спросила Франческа, вспомнив, что совсем забыла про свой список.

— Я забежал в магазин, когда посылал тебя купить яйца. — Джо покопался в пакетах, отыскал нужный и вручил ей. — Это тебе для начала.

Внутри что-то звякнуло, когда она взяла его в руки. Там оказались сковорода, три веничка — почему три? — столовые приборы и миски из небьющегося стекла.

— Спасибо. Я верну тебе потраченные деньги, — пообещала Франческа и мысленно содрогнулась от мизерной суммы, оставшейся у нее.

Плата за квартиру съела большую часть весьма скромных накоплений. Роза предлагала денег взаймы, но Франческа отказалась. Она привыкла выживать самостоятельно. Материальные ценности не играли для нее важной роли. Жизнь непредсказуема. Даже к тридцати годам нет особой надобности изменять своим принципам.

— Считай это подарком на новоселье, — сказал Джо.

В порыве благодарности Франческа нагнулась к нему, прошептав «очень тронута». Их щеки соприкоснулись.

— Подожди благодарить, пока не попробовала моего обеда.

Значит, он решил вернуться с ней в квартиру. Он заполнит ее своими широкими плечами и глубоким голосом. Самим своим присутствием… Ей не стоило бы так радоваться этому.

Обычно Франческа не любила переполненные квартиры. Однажды в Кальяри она два месяца прожила в хижине на пляже, вспоминая их как самые счастливые в своей жизни. Лачуга была отделена от внешнего мира лишь бамбуковыми циновками, которые Франческа поднимала, чтобы впустить внутрь солнце и соленый морской бриз…

Воскресный день был в разгаре, машины запрудили дороги, замедляя движение. Когда они добрались до ее нового места жительства, Франческу охватила тоска при мысли, что целый год придется провести в кирпичном доме, в тесной квартире, похожей на чулан с окном и туалетом. Но потом она вспомнила о пульсирующем ритме города, до краев заряжающем ее энергией. Все будет в порядке. Это всего лишь очередное приключение!

Джо выгрузил сумки и протянул ей руку. Мой временный попутчик, подумала Франческа, вкладывая свою ладонь в его.

— А где ты живешь? — спросила она, пока они поднимались по лестнице, навьюченные как верблюды.

— Снимаю квартиру в центре. Так, ничего особенного. Она досталась мне от другого повара, который переехал на работу в Неаполь. Полгода в ней можно перебиться, но пора подыскивать постоянное жилье.

— Планируешь остаться здесь жить?

Джо остановился у ее двери.

— А ты?

Франческа посмотрела на него поверх пакета с торчащим батоном, который прижимала к груди. Ее сделка с Розой должна была продлиться год. Первые пять недель ушли на поиск подходящей работы и доступной по цене квартиры. Ей повезло, потому что старый друг Розы, знакомый с Аделиной, порекомендовал ее как опытного работника. Но это не значит, что она собирается долго работать в ресторане. Хотя бы даже год. Если Джо будет рядом, она, вполне возможно, проиграет спор. Тогда какой смысл оставаться?..

— Не навсегда, нет! — скороговоркой выпалила она. — Мне нравится быть свободной, не связанной никакими обязательствами!

Джо кивнул.

— Правильно.

Разочарованная непонятно чем, Франческа поставила сумки и достала ключ.

— Разве ты не такой же? — спросила она, толкнув отпертую дверь плечом.

Глаза Джо стали цвета осеннего моря.

— С чего ты взяла?

— Аделина как-то сказала, что ты работал в разных местах…

И не только Аделина. Диего тоже ссылался на резюме Джо, когда они недавно болтали во время перерыва, прогуливаясь в парке за рестораном. Все повара буквально благоговели перед названиями первоклассных ресторанов, в которых работал Джо.

— Поступай в контрактную армию — и увидишь мир, — пошутил он, заходя следом за ней в квартиру.

Они начали разбирать сумки. Вскоре фрукты и овощи заняли все свободное место у раковины.

Франческа включила воду, краем взгляда изучая мускулы на груди и руке Джо.

— Ты служил в армии? Как долго? Не вижу опознавательной татуировки.

— Мне снять футболку?

Ее сердце так и подпрыгнуло.

— Нет, не надо. Поверю на слово. Просто мне нравятся татуировки.

Она вдруг вспомнила, как провела ночь с парнем, у которого на плече был изображен синий китайский дракон. Дракона и горячие поцелуи она помнила, а вот имя парня забыла.

Франческа передернула плечами. Дурацкое, тесное помещение! Она чувствовала тепло, исходящее от его тела. Видела зеленоватое мерцание за полуопущенными ресницами. Несмотря на то что они еще даже не целовались, его имя уже было вытатуировано в ее мозгу. Черт, где эти проклятые конфеты?

— Ты выглядишь голодной, — сказал Джо. — Съешь винограду.

Она порывисто схватила гроздь и швырнула ее под воду, обрызгав все вокруг.

— Тебе нужен дуршлаг, — заметил Джо.

— Я не знаю, что это такое.

— Лгунья.

Франческа подняла мокрую виноградную гроздь и стряхнула ее.

— Можно высушить и так.

— А руки и все остальное? Мы забыли купить полотенца.

Это замечание вызвало в ее голове образ мокрых обнаженных тел… Но Франческа постаралась прогнать их. Чтобы отвлечься, она сказала:

— Аделина не упоминала о твоей службе в армии. Когда это было?

— После того как я бросил университет. — Он выглядел слегка недовольным. — А что еще говорила обо мне Аделина?

Оба знали, что их хозяйка любит посплетничать, но делает это в весьма скромных масштабах в отношении своих служащих, поскольку считает их жизни менее интересными, чем жизни ее праздных друзей.

Франческа покраснела.

— Ладно, признаюсь. Я спрашивала ее о тебе.

— Зачем?

Она отошла от него подальше и облизнула пересохшие губы.

— Сам знаешь.

Неизвестно, как Джо оказался рядом. Она в упор смотрела в зеленые мерцающие глаза, ощущая всем своим существом его присутствие. Его горячую, хищную мужскую сущность, выдаваемую жарким прерывистым дыханием.

— Потому что я тебе нравлюсь, — произнес Джо бархатным голосом, который растопил ее, как масло.

Казалось, на то, чтобы разомкнуть губы и дать ответ, уйдет вечность.

— Д-да… Ты мне нравишься… — прошептала она невнятным голосом старой заезженной пластинки.

— И ты хочешь со мной встречаться.

— Угу… — Если он так это называет.

— Может, ты не прочь поцеловать меня?

— Может?.. Конечно, не прочь.

Он посмотрел на нее так, что Франческу кинуло в жар. Она сдавленно пискнула, и это было единственное, на что она оказалась способна в данный момент.

Джо положил руки ей на плечи.

— Я тоже хочу поцеловать тебя, — прошептал он.

Сжав лицо ладонями, Джо запрокинул голову Франчески. Затем осторожно коснулся ее губ, пощипывая и покусывая их. Его руки гладили ее щеки. Это было не то, чего она ожидала, но все равно… божественно.

Колени Франчески начали подкашиваться, и она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. Она словно провалилась в небытие, все мысли и все чувства сосредоточились на поцелуях Джо, таких сладких и таких чувственных, будто он смаковал ее.

Теперь он, крепко прижав Франческу к себе, одной рукой придерживал ее голову. Его поцелуй стал глубже.

— Моя дорогая, — прошептал Джо по-французски.

От удивления Франческа даже немного пришла в себя.

— Что? Ты говоришь по-французски?

— Естественно. — Он попытался снова целовать ее, но молодая женщина отстранилась. — Я же профессионал в конце концов и получал образование в Париже.

Ну да, все верно. Даже Аделину это впечатлило. Два года в знаменитой поварской школе, а затем работа под началом одного из мэтров кулинарии.

— Значит, ты солдат, говорящий по-французски?

— Только во время французского поцелуя, — ответил он с мягким смешком и прихватил зубами ее нижнюю губу.

— Что еще мне нужно знать о тебе?

— Что я тобой очарован. — И Джо принялся осыпать ее поцелуями, каждый из которых казался слаще предыдущего.

Ей пришлось применить усилие, чтобы отклониться и уткнуться лбом в его плечо. Он слегка застонал и зарылся лицом в ее волосы, так глубок вдыхая, будто хотел втянуть ее в себя.

Франческа дрожала. Она чувствовала острое разочарование от невозможности удовлетворить свои желания. Чтобы дать выход эмоциям, она довольно чувствительно прикусила кожу на его руке. Как этот мужчина нужен ей, ох как нужен!

Боже, что за мысли! Франческа отпрянула. Пошарила в пакетах, потом открыла холодильник. Шоколад! Она схватила красочную коробку и отправила конфету в рот. Та была холодной, слишком приторной и не шла ни в какое сравнение с поцелуями Джо. Роза сошла с ума, если поверила, что шоколад сможет стать лекарством от сосущего сексуального голода.

Подняв брови, Джо с удивлением наблюдал, как Франческа поглощает конфеты.

— Если ты так сильно любишь сладкое, могу приготовить такое мороженое, которое сведет тебя с ума. Я приправлю его самым темным шоколадом, какой только бывает. Смешаю его с…

— Нет! — Франческа отчаянно замотала головой.

— Хорошо, тогда я дам тебе рецепт.

Его глаза были полузакрыты, взгляд из-под ресниц замер на ее губах.

Несчастная молодая женщина с трудом проглотила разжеванную конфету. На языке остался привкус шоколада. Франческа облизнула губы. Джо явно был лучше на вкус… Нет! Остановись! — приказала она себе.

— Спасибо, но я не стану готовить… Более того, я не стану больше встречаться с тобой! — неожиданно для себя выпалила она, поскольку знала, к чему приведут эти свидания.

— Почему?

— Роза. — Франческа повертела в руках коробку с конфетами и убрала в холодильник.

Заменитель секса худо-бедно, но все-таки действовал. Однако она сомневалась, что сегодня ночью будет думать о конфетах.

— Роза? — недоуменно переспросил Джо.

— Я обещала ей.

— Насчет меня? — Джо провел рукой по волосам и взъерошил их, приведя в привлекательный беспорядок. — Не понимаю.

— Не именно насчет тебя. Обещание распространяется на всех мужчин. — Франческа говорила, избегая его взгляда. Боже, мужчины такие ужасные создания! — Мы с Розой поклялись изменить наши жизни. Я должна была снять квартиру, найти хорошую работу, продержаться на ней по меньшей мере год и…

Она запнулась. И что? Побольше сладкого и поменьше Джо. Вот что! Он ждал. Франческа возвела глаза к потолку.

— И отказаться от мужчин.

Прошло немало времени, прежде чем он произнес всего одно слово:

— Черт!

Затем засунул руки в карманы и ссутулился. Пояс джинсов опустился под тяжестью его рук, приоткрывая полоску плоского живота. Его кожа была гладкой и загорелой. Франческе до дрожи в пальцах захотелось прикоснуться к ней. Джо проследил за ее взглядом и усмехнулся.

Черт побери! Этот мужчина был невыносимо самоуверен. И… и смотрел на нее как на самое смешное существо, встреченное им в жизни.

— А ты не могла бы отказаться вместо этого от конфет? — иронично осведомился он, явно дразня ее. — У тебя налицо все признаки пристрастия к сладкому. Дрожащие руки, потеющее лицо, нервное моргание.

Франческа не собиралась рассказывать ему о роли сладкого в ее соглашении с Розой. Тогда он точно надорвет живот от смеха.

Она фыркнула.

— Ну да, ведь ты же у нас эксперт!

Джо приблизился к ней и положил пальцы на ее живот там, где виднелась обнаженная кожа.

— Значит, здесь — путь к твоему сердцу?

— Неверное наблюдение.

Она вздрогнула, когда Джо наклонился к ее уху, шепча низким голосом:

— Ты бы предпочла, чтобы я тронул твое сердце?

— Это не то, что я….

— Тогда, может… — он пощекотал ее щеку своим дыханием, потом губами дотронулся до впадинки на шее, — здесь?

— Н-нет… — Франческа не могла собрать разбегающиеся мысли. — И не здесь… О боже! Пожалуйста, перестань трогать меня. Везде!

Джо тотчас убрал руки, и она смогла перевести дыхание. Но какая разница, дышит она или нет, если у нее не будет Джо?

— Значит, все, что мне можно делать, это предлагать тебе шоколад? — спросил он с любопытством.

Франческа быстро кивнула.

— Теперь правильно.

— Это дорогое удовольствие… и не настолько приятное, как целовать тебя.

— Мы можем стать друзьями.

— Друзьями? Ты готова дружить со мной, потому что я умею готовить сладости? А разговоры, что не любишь конфеты и тому подобное, просто прикрытие для твоего тайного мотива?

Джо начал мыть оставшиеся фрукты быстро и проворно. Он слегка толкнул Франческу, когда вытаскивал одну из мисок, чтобы выложить в нее яйца.

Молодая женщина оперлась о край раковины, сожалея, что у нее нет хотя бы табуретки. Будет некрасиво, если она, как желе, осядет на пол. А это вполне может произойти, когда находишься с таким мужчиной, как Джо, в столь тесном помещении…

— Как ты стал поваром? — спросила Франческа, когда молчание слишком затянулось.

Разговор был единственным спасением. Они могли притвориться, что не хотят целоваться.

— Я начинал не с этого, но этим кончил. Джо разбил яйца в миску. Шесть штук. Больше, чем она обычно съедала за месяц.

— А с чего ты начинал?

— С чего угодно, только не с повара. Мне исполнилось восемнадцать, и ношение фартука не входило в мои планы. Я не считал это мужским занятием. Но меня мало привлекала и учеба в университете, поэтому я завербовался в армию, не проучившись и семестра. Служба там должна была помочь мне преодолеть странную тягу к сахарной пудре.

Молодая женщина невольно рассмеялась над образным выражением.

— По всей вероятности, это не сработало. — Он даже не представлял, насколько очаровательно выглядит в фартуке! — Но ты как-то упомянул, что научился готовить еще будучи подростком. Как это произошло?

— Все начиналось с наказания. Малейшая провинность влекла за собой отработку в кухне.

— Чья была идея?

— Моей приемной матери. Она была замужем за военным. У нее было пятеро своих детей. Как только старший пошел в колледж, она взяла приемного, меня. Говорила, что не хочет скучать на старости лет… Не совсем типичный подход к жизни.

— На мой взгляд, так она просто замечательная.

Джо кивнул.

— Была.

— Была? — переспросила Франческа.

Джо стоял в профиль, но она уловила, насколько свежо еще его горе. Это чувствовалось по голосу, по вздрогнувшим ресницам, по пальцам, беспокойно теребящим взбивалку.

— Мне очень жаль, — произнесла она тихо.

Он перестал взбивать яйца, но не посмотрел на нее.

— Не так давно она скончалась.

Что-то в его тоне заставило Франческу отвернуться и спросить:

— А твои настоящие родители…

— Их тоже нет. — Джо чеканил слова. — Они умерли очень давно.

— Понятно…

Он снова принялся взбивать яйца.

— В том, что я научился и полюбил готовить, целиком «повинна» моя приемная мать. Я здорово доставал ее, когда переехал к ней жить. Мне исполнилось почти пятнадцать. К этому времени я поменял несколько приемных семей, но каждый раз меня возвращали обратно, потому что считали неуправляемым. Моей целью было уйти и из этой семьи, как только я заимею водительские права и получу право легально покинуть школу. И я не собирался подчиняться строгим домашним правилам, которые установила отягощенная множеством забот хозяйка дома. — Джо невесело засмеялся.

— Знакомая ситуация, — задумчиво произнесла Франческа.

— Готов поспорить, ты тоже была не подарок. — Джо взглянул на молодую женщину с усмешкой. — И все еще продолжаешь оставаться такой же.

Она заморгала, удивленная реакцией своего тела. Ее соски напряглись, предвкушая, как он к ним прикоснется.

— Возвращайся к истории своей жизни, — попросила она.

— Слушаюсь. — Джо покрутил в пальцах красный перец и передал ей. — Хочешь помочь нарезать его? В столовом наборе должен быть нож. Его, конечно, не сравнить с моими немецкими, но сойдет и такой.

Она сполоснула нож, обтерев его бумажной салфеткой, пока Джо снова ворчал из-за того, что они забыли купить полотенца.

— Итак, ты рассказывал, что был приговорен отбывать наказания в кухне.

— Я нарушал правила с первого дня своего приезда. Наша мама готовила еду для семи человек, и ей всегда требовалась помощь в кухне. Я начинал с чистки картофеля. — Джо поднял взбивалку, с которой стекала желтая пена. — Но отработка наказания в кухне не была простой расплатой за провинность и имела скрытую подоплеку. Эти часы совместной работы давали матери возможность поближе узнать приемного сына.

Пряный запах перца ударил Франческе в нос. Она поморщилась.

— Ты попался на эту удочку? Душещипательные разговоры и лущение фасоли?

— О, я сопротивлялся всеми силами, иногда просто удирая и прячась. И снова попадал в кухню…

— И тебе понравилось там.

— Да. Это был один из первых контактов с такой стороной домашней жизни. Орет телевизор, дети возятся в другой комнате, на плите кипят кастрюли, мать ходит по кухне, мешает суп и все время расспрашивает о чем-то.

— У меня были похожие времена.

Жизнь в доме Дзеви вращалась не только вокруг родительских ссор. Было много и хорошего: семейные пикники, шутки за ужином, веселые игры около камина.

— Твоя мама хорошо готовила?

— Не то слово. — Джо включил плиту. Из четырех конфорок работала только одна. — Через пару месяцев она заинтересовала меня рецептами разных блюд. Когда я выкрал бутылку спиртного из бара отца, она заставила меня прочитать книгу о дубовых бочонках и ферментации винограда. Потом мы даже дегустировали вино. — Его голос был наполнен нежностью. — Тогда мама сказала, что у меня хороший нос и чувствительное нёбо, хотя вино было ужасным. — Он пожал плечами. — Но ее слов оказалось достаточно, чтобы я преисполнился гордости. — Комок подступил к горлу Франчески. — Ты кончила нарезать? Теперь можешь приступить к луку.

— О да. — Она шмыгнула носом.

— Держи его под холодной водой, и плакать не придется.

Она и не плакала. Франческа избавилась от этой привычки лет в пятнадцать.

— Когда я однажды допоздна задержался на улице, мне пришлось изучать в теории хлебопечение. Но я продолжал и продолжал нарушать правила… — Джо хмыкнул. — Улавливаешь мысль. Я не мог открыто признать, что хочу научиться готовить. Но мама все понимала, потому что я не пытался скрыть свои проступки.

Франческа вспомнила, как демонстративно выставляла напоказ свое плохое поведение, надеясь привлечь внимание родителей к себе.

Она откашлялась.

— Мам трудно одурачить. У них есть интуиция. Все равно что третий глаз.

Джо поднял брови.

— Гм…

В сковородке жарилось мясо. Он помешивал овощи, следя, чтобы те не подгорели, потом залил их взбитыми яйцами. Комната наполнилась соблазнительными запахами. В животе Франчески заурчало.

Она сглотнула и сказала:

— Каждый раз, когда я пыталась обмануть маму, она догадывалась об этом.

Лишь однажды, когда была поглощена предстоящим бракоразводным процессом, Тереза не сумела распознать, как плохо было ее старшей дочери. Тогда Франческе пришлось отказаться от покупки собаки, потому что они переехали из старого дома. Но это была только поверхностная часть ее горя, которую можно было объяснить. Но Джо… У него все было гораздо сложнее.

— Я знаю, что твоему поведению было оправдание, — задумчиво произнесла она.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что в тебе сочетался отчаянный сорвиголова с маленьким одиноким мальчиком, — пояснила она. — Я уверена в этом.

Он бросил на нее вызывающе-обольстительный взгляд.

— Ничего подобного! — Джо попробовал на вкус кусочек мяса. — Я дьявол в переднике!

Боже! А она-то поклялась жить монашенкой! Целый го-о-од!..

За неимением обеденного стола они уселись на ковер и ели из сковородки. После третьего напоминания быть осторожной и не поцарапать покрытия новой посудины Франческа заявила Джо, что он ворчит как старик. Вот тебе и дьявол…