Сладостное пробуждение

ГЛАВА 33

Лежа в ванне, Джайлз подумал, как много в своей жизни он считал само собой разумеющимся: вода, каша, горячая ванна… Простые вещи, значащие сейчас для него больше, чем любые предметы роскоши.

Сабрина прислала щелоковое мыло и частый гребень. И, как сказал его слуга, ему еще повезло: в волосах Джайзла удалось обнаружить всего лишь несколько насекомых.

Он спокойно проспал остаток дня и проснулся только на следующий день к обеду, в полдень, когда пришел доктор.

— Сегодня вы чувствуете себя получше, милорд?

— Намного лучше… Спасибо, спасибо за ваши хлопоты.

— Воды много пьете?

— Да… Чистой, холодной воды, которая для меня по вкусу может сравниться разве что с шампанским, — улыбнулся Джайлз.

— Меня это не удивляет. Еще вчера мне бросилось в глаза обезвоживание вашего организма… Завтра можно будет есть легкую пищу.

После посещения врача пришла Сабрина и сразу же пресекла его попытки встать с кровати.

— Но я же не болен!

— Прекрасно… Мы хотим, чтобы ты почувствовал себя еще лучше…

— Ну, Брина… Принеси хотя бы халат.

Сестра помогла ему просунуть руки в рукава ярко-красного шелкового одеяния, и Джайлз медленно, опираясь на ее плечо, стал ходить по комнате, что-то тихо бормоча под нос.

— Извини… Что с тобой, дорогой?

Он посмотрел на Сабрину, улыбнулся и сказал какую-то звучную ритмичную фразу на древнегреческом языке.

— Просто хотел повторить некоторые математические формулы, а потом вспомнил, что не сошел с ума только благодаря стихам Аристофана.

— О Джайлз, — зарыдала сестра и бросилась к нему на грудь.

— Не надо, не надо, Брина. Меня ведь не на галеры ссылали. Пять дней в подвале… Это и в самом деле не так уж плохо.

— Они могли убить тебя!

— Да, могли… Но не сделали этого. Думаю, благодаря моей жене.

Сабрина высвободилась из его объятий.

— Клер оказалась великолепна!

— Да, я знаю… А, кстати, где она? И утром ко мне не заходила…

— Она спит, Джайлз. Отсыпается за последние пять ночей.

Он отпустил руки сестры и медленно побрел к креслу.

— Меня еще качает… Иначе сам бы пошел к ней… Ты не попросишь ее прийти после пробуждения?

— Конечно.

— А сейчас расскажи мне, пожалуйста, всю историю…

Сабрина присела на кровать и постаралась передать все, что только знала о произошедшем.

— Я попрошу Клер, чтобы она посвятила меня в некоторые детали, — с улыбкой произнес Джайлз.

— Обязательно. У тебя очень мужественная жена, — уходя, сказала Сабрина.

— Я знаю это… — тихо произнес Джайлз, когда за ней закрылась дверь.

Полная страха и мрачных предчувствий, Клер подходила к спальне мужа. Она нашла его сидящим в кресле с книгой в руках. Голова Джайлза склонилась, глаза закрыты… На мгновение ей показалось, что он спит. Но когда Клер медленно приблизилась к нему, Джайлз выпрямился и улыбнулся, глядя ей прямо в лицо, отчего ноги женщины задрожали, как и вчера.

— Ко мне пришла моя смелая жена… — ласково, с легкой усмешкой проговорил он.

Клер покраснела:

— Не такая уж и смелая, Джайлз. Очень рада видеть тебя уже в кресле.

— Да, я чувствую себя гораздо лучше сегодня, чего не скажешь о моих глазах. Наверное, они утомились больше, чем я сам… Думаю, от недостатка света в подвале.

Клер вздрогнула.

— Должно быть, ты испугался, Джайлз?

— Да… немного, — признался он, — но не так уж сильно…

— Почему же ты не сказал им, кто ты?

— Сказать — означало провалить дело Эндрю… Прожить четыре-пять дней в подземелье казалось легко, — Джайлз замолчал, криво улыбаясь. — Сначала казалось… А потом…

— Мы здесь чуть с ума не сошли.

— Знаю… Но я и сейчас уверен, что принял правильное решение, — перешел на серьезный тон Джайлз. — Я подумал о своих тюремщиках: ведь им не совсем удобно держать у себя виконта.

Клер кивнула.

— Эндрю, кажется, не думал, что тебе грозит опасность… Но все же они ведь могли убить тебя и спрятать куда-нибудь твое тело. Именно поэтому я и решилась… — сдержанным голосом произнесла Клер.

Она все еще стояла перед ним, и Джайлз жестом указал ей на кровать.

— Подойди и присядь, Клер… Расскажи мне все…

Она присела на краешек постели и, не отрывая глаз от пола, заговорила:

— Я так боялась… Увидев Эндрю в суде, они поймут свою ошибку и решат покончить с тобой, чтобы выпутаться самим… Твой друг, конечно, не мог сам пойти туда.

— И тогда на Сент-Джеймс-стрит в дом номер 75 пошла ты…

— Нет… Я просто написала записку мистеру Олфилду с просьбой зайти ко мне, потому что якобы нужно уладить денежные проблемы младшего брата. Понимаешь, он никогда не слышал о лорде и леди Уиттон.

— А когда он пришел, что ты сказала ему?

— Приставила к его голове пистолет… Мистер Олфилд понял: я сумею пустить его в ход, потому что…

Клер замолчала.

— Ну… почему же? — ласково спросил Джайлз.

— Я сказала ему, что до брака с тобой… что меня до брака… меня называли леди Рейнсборо. И если он сию минуту не отведет меня к моему мужу, я выстрелю в него, а затем пошлю записку его компаньону…

Клер подняла глаза и рассмеялась нервным смехом.

— Я предупредила его о других партнерах и пообещала складывать их тела штабелем до тех пор, пока у кого-то не выдержат нервы и… Мистер Олфилд поверил мне…

— Еще бы не поверить!

— Убедить его оказалось нетрудно. Карета стояла во дворе, а мой пистолет все это время упирался в его живот.

— Да, я заметил это, когда меня втолкнули внутрь…

Клер посмотрела на свои руки.

— Я не могла придумать ничего другого… Ненавижу прикасаться к пистолету! Но… Мне пришлось бы убить и Олфилда, и всех остальных, чтобы только вызволить тебя, — с вызовом произнесла она.

— Я верю, Клер. И, слава Богу, что он согласился.

Джайлз поднялся и сел рядом с ней на кровать. Взяв ее руки, он с нежностью сказал:

— У тебя такие маленькие ручки, Клер, и я счастлив, что в них ты держала мою жизнь. Они сильнее, чем кажутся на первый взгляд… Так же, как и ты…

— Они так дрожали… Мне пришлось держать оружие двумя руками, — пробормотала она. — Я так вцепилась в него… Потом не могла даже разжать пальцы. О, Джайлз! Мне бы так хотелось…

— Чего бы ты хотела, дорогая?

— Я хочу, чтобы…

Клер замолчала и набрала в грудь побольше воздуха.

— Нет, не то… Не хочу превращаться в ту Клер, которую ты когда-то влюбился! Хочу, чтобы ты смог полюбить меня такой, какая есть сегодня… сейчас… сию минуту.

Джайлзу захотелось немедленно сжать ее в объятиях, доказать свою любовь и страсть, но усилием воли он заставил себя сидеть тихо.

— Я много думал о сказанном тобой, Клер. Все это время только и делал, что размышлял о сказанном тобой… Наверное, тьма подземелья сделала многие вещи яснее и четче… Ты оказалась права — я не хотел смотреть в лицо правде.

— А какова она, Джайлз?

— Во-первых, мой гнев… Я страшно злился, Клер, но не мог себе позволить проявить свои чувства… Решил, что это осложнит многое для тебя да и для всех нас, решил не обращать внимания на свои чувства… Так же, как и игнорировал свое разбитое сердце.

Джайлз выпустил ее руки и небрежным тоном сказал:

— Да, мое сердце разбито… Я, как дурак, старался не придавать этому значения и продолжал оставаться твоим верным другом… Но если бы ты только знала, какую боль причинила мне, остановив свой выбор на Рейнсборо!

— Я знаю, но я не могла поступить иначе, — прошептала Клер.

— Стыдно сознаваться в этом, только какая-то часть меня радовалась твоим страданиям от собственного выбора. Когда ты потеряла ребенка (я тогда, конечно, не знал истинной причины), я подумал: «Если бы она вышла замуж за меня, этого бы не случилось». На суде, слушая твой рассказ, радовался самому страшному и говорил про себя: «Вот, она заслужила это… Не нужно так слепо доверяться страсти!»

Джайлз обхватил голову руками и застонал.

— О боже! Какой позор признаваться в этом! Даже когда мы занимались с тобой любовью, подобные мысли не покидали меня. Иногда мне слышался чей-то мрачный голос, говоривший: «Ведь правда, тебе не хочется, чтобы ей тоже стало хорошо? Ты знаешь, к чему это приводит…»

Клер понимала: мужу необходимо выговориться. Но даже зная об этом, ей больно было слушать его. Она не могла остановить бегущие по щекам слезы, ее душили рыдания. «О, Джайлз! Пожалуйста, прошу тебя, не оставляй меня больше одну со всем этим!» — проносилось в ее сознаниии. Клер знала: если он не сможет полюбить ее сейчас, то остаток их супружеской жизни будет холодным и одиноким. Ей казалось, что она плачет уже очень долго, но не прошло и минуты, как Джайлз, боявшийся прикоснуться к ней, обнял ее и крепко прижал к себе.

— Я не хотел причинить тебе боль, Клер. Но, наверное, сделал это… — громко воскликнул он. — Нам нужно наконец-то сказать друг другу всю правду!

Постепенно ее плечи перестали вздрагивать, и Джайлз отпустил ее. Белокурые волосы Клер растрепались, глаза покраснели, но никогда еще она не казалась ему столь прекрасной. Он наклонился и стал слизывать слезинки с ее лица, дотрагиваясь языком до уголков рта. Почувствовав, как Клер задрожала, Джайлз отстранился.

— Если ты не хочешь меня, я пойму это.

В ответ она изо всех сил обвила руками его тело, прижимаясь губами к его губам.

Поцелуй их длился долго, но Клер хотелось продолжать его вечно. Когда Джайлз оторвался от ее губ, она застонала от огорчения. Он посмотрел на нее и с дразнящей улыбкой произнес:

— Не знаю, могу ли я взять на себя смелость и пообещать тебе сегодня слишком много, учитывая определенные факторы, но мне очень бы хотелось этой ночью остаться с тобой.

Не отвечая, Клер стала развязывать узел на поясе его халата, и Джайлз радостно рассмеялся. Затем он повернул ее к себе и начал раздевать. Одеяния соскользнули с них, и Джайлз крепко обнял ее.

— Вот теперь, мне кажется, ты совсем поправился, — почувствовав его упругую плоть, засмеялась Клер.

— Сейчас мы это проверим! — воскликнул он, укладывая ее на кровать.

Начало их близости оказалось прекрасным, но каждый из них ждал, что произойдет в конце.

Клер буквально растворялась от наслаждения, когда Джайлз нежно и медленно стал целовать ее грудь, стараясь двигаться как можно медленнее и понимая, что перенесенное им потрясение и слабость играют ему сегодня на руку, не позволяя быстро достичь вершины блаженства.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу… Пальцы Джайлза нежно скользили по ее телу, изучая каждую его клеточку и отыскивая точки наивысшего блаженства. Клер тихо лежала, боясь, как и раньше, почувствовать барьер неприятия наслаждения. В момент наивысшего страха ей показалось, что эта проклятая преграда уже рядом, близко… Но в тот же миг Клер ощутила ласковое прикосновение его пальцев, которые, наконец, нашли то, что искали… Стена рухнула!

Потом что-то поднялось из глубин ее сознания… Что-то, давшее ей силы в свое время сказать Джастину «нет!» Клер поняла только одно: ее голос сам по себе произносит: «Да, да… да!»

«Возможно, прежде чем я смогла сказать „да“, мне нужно было научиться говорить „нет“, — подумала Клер, удивляясь, что Джайлз переменил положение тела.

Его движения казались сначала такими же сладостно-медленными, как и раньше, но чем больше она прижималась к нему, тем сильнее их охватывала страсть и наслаждение, вылившиеся в потрясающую кульминацию. Стиснув зубы, Клер переживала минуты экстаза, слыша, как Джайлз повторяет страстно и нежно ее имя. Когда их тела расплелись, она дотронулась до его горячей щеки, а он нежно погладил ее волосы.

— Я никогда не мечтал… нет… я годами мечтал о подобном, — прошептал Джайлз, — но никогда не думал, что будет так прекрасно!

— Джайлз, я не знаю, где начинаешься ты и кончаюсь я… Мне кажется, я ощущаю твое наслаждение острее, чем свое, собственное… Чего, в общем-то, не может быть… — дрожащим шепотом проговорила она.

Джайлз крепко обнял Клер, прижал к себе… Они уснули одновременно, как дети.