Славные времена

4. НАЕМНИКИ

Третий перевод я встретил уже без недовольства. Война в рядах кирасиров и пикинеров многому меня научила. Тяжело воевать было везде, не только в легкой кавалерии.

Я понял, как трудно в отряде тяжелой кавалерии идти с пикой и пистолетами на сомкнутые ряды, ощетинившиеся стальными копьями и деревянными заграждениями - ежами. Пехота позади пикинеров встречала нас залповым огнем из ружей, а за их спинами могли скрываться пушки. Против картечи не помогала броня - тебя просто вышибали из седла, и ты падал на землю, под копыта коней. Легкая кавалерия в таких случаях моментально рассыпала строй, уходя из-под огня - а латники не успевали.

Я почувствовал, как страшно стоять с тяжелым копьем, врезанным задним упором в землю для устойчивости, и видеть накатывающуюся стальную стену всадников с пиками, палашами и пистолетами в руках. Я слышал выстрелы пехоты и свист пролетающих над головой пуль, нередко попадающих в своих же солдат. Видел, как у соседа, товарища по манипуле, начинают трястись колени и дрожать в руках копье. Знал, что батарея сзади может со страха начать палить слишком рано, и угостить картечью своих в спину - такое бывало. Впрочем, последнего я не боялся. Все три луны стояния в обороне нас поддерживала одна и та же батарея, которой командовал лейтенант Огюст Сарнон, дворянин, которого я знал еще до войны. Славный парень, ухаживавший за моей троюродной сестрой, Огюст был храбр, педантичен, и в бою никогда не терял головы. Он не стал бы стрелять по мне и моему взводу, даже если ему приказали бы генерал и маршал вместе взятые.

Я потерял немало иллюзий. Война везде была беспощадной к людям - солдатам и гражданским. Чтобы выжить на войне - надо уметь многое. Уметь быть готовым на многое. Ни на миг не терять внимание и осторожность. И надо иметь чуточку военного счастья.

Я научился не только как атаковать, но и как стоять против атаки. Теперь я умел не только действовать моим взводом кавалерии против пикинеров, артиллерии или кирасиров, как раньше. Я мог теперь успешно вести взвод кирасиров против пехоты или легкой кавалерии, или остановить кавалерию пикинерами и пехотой.

В этот раз меня переводили к наемникам. В нашей армии наемники действовали в лесной и горной войне, когда пехота и кавалерия не могли пройти. Обычно, правда, это делали лесные егеря, но их всегда не хватало. На спокойные места, где не грозило наступление противника, нанимали опытных бойцов лесной войны - под командованием надежных командиров. Каждая страна имела наемников, и полагалась на них: правила Цеха Наемников были жесткими и исключали предательство. Я должен был стать наблюдателем при них от штаба дивизии.

Помнится, когда-то в кавалерийской школе мой товарищ засомневался, существуют ли у нас леса или горы, непроходимые для конницы или пехоты. Он сам был родом с побережья. Я описал ему непроходимые леса на севере моего графства, смыкающиеся с одной стороны с Северным и Великим Лесами эльфов, а с другой - поднимающимся в горы, переходящим в горные ореховые леса, которые кончались на высокогорных лугах. Пройти даже пешком в таком лесу можно было только по ручьям и речкам, или с топором в руках.

- А горы? - спросил поверивший мне товарищ. Я объяснил, что долины поднимаются к хребтам высотой в десять тысяч локтей. Они, в свою очередь, тянутся к непроходимым плоскогорьям и вулканам Страны Драконов. Оттуда падают потоки воды - высочайшие водопады континента - и ползут вниз ледники, иной раз с грохотом и облаками пара налезая на огненные реки лавы.

- Говорят о великолепных дворцах и изукрашенных золотом пещерах драконов, но это все легенды, - закончил я тогда свою речь. - А если кто поднимается в Страну Драконов без разрешения, тот ловится драконами и гремит на год в рудники. Возвращается он с заработанными денежками - драконы не скупы - но сильно измученный, и больше в горы ни ногой: второй срок будет уже пять лет, а третий - десять. Насколько раз маги-географы на воздушных шарах поднимались вверх, к плоскогорьям драконов, но каждый раз драконы с шуточками выдували магическим ветром их обратно на территорию моего графства - мол, правила есть правила.

К счастью, на этот раз гор не было. Группа наемников, к которой меня приписали, служила на левом фланге фронта. Это был густой лес с заболоченными озерами, очень удобный для заброски шпионов. Наемники наблюдали за разведкой противника и заодно за контрабандистами: те, несмотря на войну, не прекратили таскать запрещенные товары к нам и от нас.

Наемники стояли недалеко от опушки леса, рядом с деревней, где располагался полк пикинеров. Оттуда выходило по прямой пять стадий от штаба дивизии. Для себя наемники разбили палаточный лагерь с обозом и кухней. Каждый день оттуда в лес выходили дозоры - следить за противником. Телеги и тяговой скот - лошади и волы - располагались рядом. Никаких укреплений, кроме прочного деревянного частокола, воины по найму не построили, и были готовы сняться в любой момент.

Я и слуги прибыли на своих конях и с повозкой. Первым делом я представился командиру группы, здоровенному сержанту по кличке Медведь. Это был огромного роста человек лет тридцати пяти, с очень короткой шевелюрой, и, в отличие от остальных, чисто выбритый. Его лицо в шрамах контрастировало со спокойными голубыми глазами. Несмотря на рост, двигался Медведь очень легко, и я догадывался, что командиром его поставили не зря.

После зачисления меня наблюдателем мой немолодой слуга Горман разбил палатку для меня рядом с частоколом и палаткой Медведя. Коней я поставил в общей коновязи, и Адабан должен был присматривать за ними. Слуги спали в соседней палатке, с другой от Медведя стороны, а в моей они, как всегда, создали офицерскую обстановку: походная кровать, походные стол и стулья, походные чемодан и сундук с вещами. Осенью, конечно, они притащат печку для тепла, а сейчас стояло лето, было даже жарковато в середине дня.

В штабе дивизии я получил кличку Конник. На вечерней поверке Медведь представил меня сотне наемников. Я с интересом смотрел на неулыбчивых, стоящих в вольных позах мужиков в полевой форме. Среди них был один высокий орк с черной шкуркой на плече поверх мундира (знак одного из Кланов Охоты), и один щеголеватый эльф с зеленой повязкой на голове, прикрывающей уши. Остальные наемники были явно уроженцы нашего и других приморских королевств. Почти все они демонстрировали разные типы бород и холодных взглядов. Никого из них я не встречал раньше.

Наемники смотрели на меня без интереса, с полным равнодушием. Это было понятно: по уставу, наблюдатели менялись у них каждые три луны, если не были убиты или ранены раньше.

Меня несколько удивил образ жизни наемников. В отличие от обычного военного лагеря, где мне вечно козыряли солдаты и приветствовал дежурный офицер, здесь было спокойно. Никто никому не козырял. За все отвечал сержант Медведь с помощником Лимаром - плотным улыбчивым бородачем среднего роста, с пронзительными, несмотря на улыбку, глазами. Проделав обязательное учение в первой половине дня, после обеда наемники или отдыхали, или принимали в палатках маркитанток и одиноких женщин из ближнего села. Днем пили воду и пиво, крепкие напитки в умеренном количестве - только вечером. Маркитантку, принесшую в лагерь неразрешенную командиром водку или "дурь", могли самое малое выпороть, а то и отправить в полевой трибунал.

После вечернего построения обьявляли зорю, тушили огни и ложились спать. Часовые (без ружей, но с мечами и пистолетами) по двое стояли на углах лагеря, меняясь шесть раз в сутки. Им вручались обычные амулеты против стрел и удара кинжалом - на случай неслышной атаки. Судя по всему, Медведь умел поддерживать дисциплину в своем маленьком лагере.

На следующий день я наблюдал за учением, проведенным толково и без послаблений. Начали на стрельбище, расположенном за палатками. После ежедневной обязательной стрельбы из пистолетов, ружей и луков (я в ней не участвовал) мы начали занятия в фехтовании затупленными саблями. Практически все были опытными фехтовальщиками, хотя мастеров меча в команде я не заметил. Не думаю, что я мог бы ошибиться: еще перед офицерской школой отцовский учитель фехтования довел меня до мастерского уровня, и за два года войны я встретил только двух или трех бойцов, сравнимых со мной по умению драться на саблях.

Я с интересом смотрел на бой мечами и саблями в линии, когда Медведь обратился ко мне:

- Конник, сможешь показать нам бой один на два и на три?

Это, конечно, была проверка. Я без лишних усмешек кивнул головой и молча вышел на линию с затупленными саблей и кинжалом в руках.

По кивку Медведя два наемника неожиданно бросились на меня. Я привычно шагнул налево, прикрывшись ближним бойцом от дальнего, отбил удар и сразу малоизвестным приемом обезоружил первого и выбил его с линии ударом ноги в грудь, как обычно делают в рукопашной. Затем я отбил удар второго, зажал его саблю кинжалом на его замахе и коснулся его шеи саблей. Тот, не теряясь, нырнул под саблю, пытаясь ударить меня кинжалом, но заработал удар локтем сверху в шею и растянулся на земле.

- Ух ты! - одобрительно сказал Медведь. Второй поднялся, отряхиваясь от пыли, и бросил оружие: признал поражение. Первый поднял саблю и спросил:

- Еще?

Я кивнул, и боец атаковал меня. На четвертой схватке я опять выбил его саблю из рук, и наемник улыбнулся и поднял руку.

- Да, куда мне против тебя, - прямо сказал он.

- Теперь трое! - весело скомандовал Медведь: схватка ему понравилась. И три наемника кинулись на меня.

Некоторое время я крутился вокруг них, пользуясь своим преимуществом в быстроте, технике и уклонах. Тем не менее они были хорошо слажены в бою, и мне понадобилось некоторое время, чтобы разбить и по частям уничтожить тройку. Оживившиеся наемники оживленно комментировали схватку.

После фехтования начался бой дубинками, копьями и рукопашный бой. Как я и ожидал, многие наемники небольшого роста дрались руками и ногами получше здоровенных бойцов, демонстрируя неплохие гибкость и растяжку. У всех был хорошо поставленный удар - первое дело в рукопашной схватке. Опять-таки, я имел преимущество после многих лет тренировок с отцовским учителем боя, и свалил немало противников и бросками через голову и плечо, и ударами в голову руками и ногами. Особенно мне удавались подсечки, с которыми многие наемники были незнакомы. Неожиданной подсечкой я смог свалить даже огромного орка, и это ему очень понравилось. Выяснилось, что у них в племени он был чемпион борьбы, а здесь валял по пыли всех подряд, даже Медведя. В моем лице он наконец-то встретил достойного противника. В общем, после первого учения какой-то начальный авторитет среди бойцов я завоевал, как и полагалось кадровому офицеру.

- Да, ты умеешь, - коротко подвел итоги моего выступления Медведь. Наемники одобрительно кивали, кое-кто попросил повторить показанные приемы. Я охотно помогал бойцам, выступая в привычной роли учителя, как и должно командиру, каким я, правда, здесь уже не был.

Мое общее впечатление от бойцов Медведя было хорошее. Вообще, несмотря на вольное поведение, наемники были умелыми бойцами. Они твердо держались правил своего Цеха и никогда не бросали своих в бою. В массе своей наемники были тренированы для партизанской войны и разведки в лесу, и славились как стрелки и мечники. Война была только одним из занятий Цеха Наемников: они также нанимались в охрану караванов, торговых кораблей, обозов или путешествующих дворянских семей.

В этой группе была женская партия: три наемницы, оставшиеся от взвода в восемь женщин после последнего наступления. Обычно женщины-наемницы славились воинским искусством: иначе не выжить среди мужчин-солдат. По неписаным правилам, они держались подальше от наемников-мужчин, и все дела, в том числе и интимные, проворачивали в своем узком кругу. К этому давно привыкли за несколько веков существования Цеха Наемников, и даже не считали необычным. Как правило, женщин посылали на разведку.

Я встретил "наших" наемниц на третий день перевода к наемникам. Они вышли из небольшого рейда, грязные, оборванные, но целые. Как выяснилось, наемницы перед отходом обратно просидели на краю болота день и две ночи, наблюдая за противником.

Три женщины устало шли к палаткам. Впереди шагала широкоплечая и высокая, с мечом, за ней - тонкая и среднего роста, с луком на плече. Последней еле шла маленькая, с длинным кинжалом на поясе. Они были похожи на комы грязи и листьев. Я, стоя у своей палатки, внимательно рассматривал их, особенно тонкую с луком. Это была эльфийка.

В первые дни кое-кто из молодых наемников показали себя забияками и насмешниками, и я уже был вынужден съездить одному из них по физиономии за наглость, а повар чуть не схлопотал по шее от опытного солдата Адабана за манеру общения. К моему удивлению, никто из наемников не смеялся над грязными девушками. Двое - невысокий остроносый наемник и эльф - тут же поставили греться воду девушкам для мытья на кухне, причем невежливый повар даже не пикнул.

Девушки доложились сержанту Медведю. Он, забрав донесение (кто-то из наемниц был грамотен), ушел в штаб полка. Тонкая и маленькая наемницы не обратили на меня внимания и тяжело уселись на землю у своей палатки, большая же, скользнув взглядом, тихо спросила эльфа:

- Колючка, это кто такой торчит?

- Новый наблюдатель от короля, - равнодушно ответил эльф, подбрасывая дров в огонь под чаном с водой. - Лейтенант, зовут Конником. Третий день здесь. Не трус, выстрелов не боится. Стреляет хорошо. На коне отлично сидит, но тут ему не скачки. С ребятами на учении рубился хорошо, это он умеет. В бою еще не видели. Пьет мало. Никодему уже свернул челюсть за пьяное хамство.

- Как это он? - не поверила наемница. - У Никодема кулак ого-го какой, и науку драки он в цирке кулачным бойцом прошел.

- А этот уже третий год на фронте, и у пикинеров был, и с конниками наступал. Вежливый, но шуток не любит. Никодема он сначала в узел свернул, а потом так дал, что Дем полчаса лежал и трезвел. А дела этот хлыщ на Никодема не завел. Не оскорбился, значит.

Я и не ожидал, что наблюдательный эльф так быстро меня раскусит - за три дня.

Дела у меня, собственно, не было: я знакомился у Медведя и его помощника Лимара с копиями донесений и с обстановкой, готовился выйти в дозор с патрулем. Обстановка была спокойная: контрабандисты ползали со своими тюками где-то с краю леса, не в нашей зоне, нечастые патрули противника встречались огнем, опасности не замечалось. Я начал подозревать, что три луны у наемников будут скучными.

В своем первом донесении в дивизию я положительно оценил дисциплину и командование у наемников. Не стал писать, конечно, что по первому впечатлению Медведь был не так-то прост, только притворяясь деревенщиной. Это было типично для бывалых сержантов. Мой Наргон был таким же. Что касается Лимара, мне он показался опытным наемником, но очень себе на уме.

Через десять дней, когда наемницы в третий раз вернулись из дозора, эльфийка Лиана, еще не отмывшись, принесла донесение в наш маленький штаб в палатке Медведя. Медведь взял бумагу, внимательно прочитал, и, как обычно, направился в штаб полка, бросив мне на ходу:

- Конник, поговори с ней о разведке, если хочешь.

Эльфийка поправила грязные волосы, равнодушно посмотрела на меня и сказала:

- Вопросы будут, Конник?

Здесь все обращались ко мне на ты, как и принято у наемников.

- Возможно, - сказал я и посмотрел в щель палатки. С моей стороны никого рядом не было. Эльфийка тоже посмотрела в смотровые щели со своей стороны и кивнула: рядом никого не было.

- Какого хрена я не помылась, - капризно сказала она. - Сейчас бы трахнулись.

- Ты сначала скажи, Ветка, что здесь делаешь? - тихо спросил я.

- А ты что здесь делаешь? - так же тихо отпарировала Ветка-Лиана, усаживаясь на стул сержанта.

- Я служу.

- Ну и я служу.

- Кому?

- Вам и своим. Мы сейчас союзники.

- А наши знают? - с интересом спросил я.

- Дивизионная разведка знает, - спокойно ответила Ветка. - Так что я здесь законно, только секретно. А что я здесь делаю, потом скажу как-нибудь, хорошо? Не здесь. У меня свое задание.

- А чего это ты такая кислая? - спросил я. - Я тебя не узнаю.

- Официально я изгнанница, живу без духовной поддержки Великого Леса, вот и депрессирую, - объяснила Ветка. - Режу врагов, крою матом друзей, сплю только с подругами. Они тебя интересуют?

- Как и все, связанное с тобой, - улыбнулся я. - Вы там очень необычные.

- Да уж, - тихо усмехнулась Ветка. - Я считаюсь изгнанницей - как убийца по неосторожности. Так официально, а в документах я как бы пришила там одного, а семья меня отмазала от казни. Только изгнание дали на пять лет. Гоблинша - большая такая - она мечница, профессионалка, воюет всю жизнь. Правда, по поводу ней у меня в последнее время появляются разные мысли. Потом скажу. Гоби, то есть Гоблинша - хорошо бьется мечом, прилично стреляет и очень хорошо дерется в рукопашной, сильная и тренированная на всякие штучки. Очень спокойная и деловая, даже в постели.

- Надежная? - спросил я.

- Очень надежная. Ещё Змея - наша главная разведчица. Ползает совершенно незаметно, отлично стреляет и работает ножами, может даже стоять с кинжалом против меча. С мечом работает средне. Бегает очень быстро, только я могу догнать её в лесу. Хорошо дерется. Отлично бросает ножи и отравленные стрелки. Она вынюхивает противника, я прикрываю ее, а Гоби - нас обоих. Что еще? В постели очень горяча, просто удивительно. Как эльфийка.

- А это тут причем? - удивился я. Вечно наша Ветка о сексе!

- По правилам, чтобы со мной дружить, надо дружить со всей моей командой, - объяснила неугомонная Ветка. - Но они тебе понравятся. Даже Змея - если ее не доводить, она хороший друг. Она тоже будет твоей. Ну и Гоби - великовата, но нам это подходит - знаешь, как наляжет, как начнет тискать... А вообще она спокойная, тебе не очень понравится.

- Нет, я так не хочу, - сказал я. - С наемниками перессорюсь. Не нужно общего секса. А по-другому?

- А по-другому придется изобразить, что я от тебя спятила и прямо не могу без тебя, - улыбнулась Ветка. - Кто-то идет, - тихо добавила она. - Единственное место, где нас не замечают - болото, - равнодушным голосом сказала она. - Хочешь идти с нами - потом будешь отмываться.

- Не тяжело в грязи? - с интересом спросил я, подыгрывая.

- Плевать, - безучастно сказала она. - Отмоемся. Если хочешь идти с нами, заходи вечером, - добавила она, хладнокровно осматривая меня сверху донизу. - Но для Гоби ты маловат, там только Медведь сможет. Дворянин?

- Да, - удивленно сказал я.

- Положим тебя на Змею, - холодно сказала она.

Медведь, как оказалось, уже стоял у входа, с удивлением слушая наши препирательства.

- О чем это ты? - прямо спросил он Ветку.

- Я так шучу, - издевательским тоном сказала она. - Хочет в лес на разведку с нами идти, вот и объясняю.

Я с интересом посмотрел на Медведя.

- Действительно, ты с Гоби ростом, даже выше, - сказал я. - Над тобой они тоже смеются?

- Иногда, - ухмыльнулся сержант.

Следующий день был церковным днем - день Богини Судьбы. С этой богиней наемники не шутили - себе дороже. С утра они молились и отдыхали.

Вечером я нанес визит наемницам. Я нес бутылку хорошего вина, привезенную из дома, и букет полевых цветов, собранный на опушке. Девушки уже помылись, поели и лежали на постелях, лениво разговаривая.

- Я новый наблюдатель, меня зовут Конник. Разрешите познакомиться, леди? - своим лучшим тоном сказал я. Это было несколько рискованно, но я надеялся на Ветку: по крайней мере, меня не вышвырнут из палатки сразу.

- Мы не леди, - отпарировала огромная, но довольно стройная Гоблинша. У нее было правильное лицо, но его выражение портила твердая складка губ.

- Ну, рано или поздно будете, - спокойно сказал я. - Разрешите войти?

Не успели Гоблинша и Змея послать меня куда подальше, как Ветка лениво ответила:

- Заходи, присаживайся. Я его видела вчера у Медведя, мне он понравился, - сказала она удивленным подругам.

Я поклонился совершенно спокойной Гоби и повернулся к Змее. У нее было узкое горбоносое лицо. Я только успел подумать о том, что Змея красива, как она села на кровати и подняла веки. Мы встретились глазами. Я замер.

Если бы сейчас удар грома раздался за моей спиной, я бы не заметил его. Я смотрел в бездонные темные озера. Там были и удивление, и боль, и безумие, и желание любить. Онемев, я упивался жаром глаз, после которых обычный женский взгляд казался тусклым. Она тоже не могла отвести от меня взора.

Неожиданно для себя я сообразил: разве так ведет себя дворянин с девушкой?! В голове у меня шумело, как у пьяного, и я забыл, где нахожусь, думая только о знакомстве. Я выпрямился, поклонился как дворянин, и, не думая ни о чем, представился своим обычным образом, поднося руку к сердцу:

- К вашим услугам - граф Сергер. Рад пожелать вам здравствовать!

И она так же заученно ответила, вежливо наклонив голову, даже не успев подумать:

- Младшая леди Калила. Рада знакомству!

Мы снова уставились друг на друга, приоткрыв рты и соображая, кто и что сказал. Сердце мое билось как бешеное, и я не сомневался, то же самое было с ее сердцем. Сбоку кто-то кашлянул - Гоби с любопытством разглядывала нас. Ветка смотрела на нас с другой стороны с веселым ужасом.

- Э-э... девочки, разрешите угостить вас хорошим вином, - сказал я, снова переходя на фамильярный тон. Я все еще не мог отвести глаз от Змеи, которая вдруг потрясла головой, закрыла глаза и снова открыла их.

- Конечно, - бодро сказала Ветка, хватая бутылку. - Гоби, где кружки? Змейка, давай закуску!

Змея с трудом отвела в сторону глаза, встала и начала накрывать на ящик, служивший у девушек столом. Не глядя на меня, она поставила миску, нарезала туда хлеб, копченое мясо, вытащила откуда-то соленые овощи в горшке и колбасу с чесноком.

- Неплохо живут наемники, - бодро сказал я, все так же не сводя глаз со Змеи. Сзади Ветка подставила под меня табурет и нажала мне на плечи, и я плюхнулся на него так неловко, что Ветка и Гоби хихикнули. Змея молча разлила вино и снова подняла на меня глаза со выражением застенчивости, очень странным для наемницы.

- Кто говорит тост? - весело спросила Ветка.

- Ты! - в один голос сказали я, Гоби и Змея.

- Ладно, - охотно согласилась Ветка. - За приятное знакомство дворянина и наемниц! И чтобы оно довело до горячих свиданий!

- Вечно ты о свиданиях! - пробурчала Гоби. Мы все отпили вино и закусили мясом.

- Давно такого вина не пила, - заметила Ветка. - Вроде эльфийских!

Гоби ответила:

- А я такого не пробовала. Какое вкусное!

- С семейных виноградников, - объяснил я. - У нас графство северное, но сладкие вина хорошо выходят, если на южных склонах. Отец сам любит разливать и закладывать в погреба, после выдержки продаем половину годового урожая, половину храним. Надо, вообще-то, конфетами закусывать, но их у меня нет с собой.

- Есть сотовый мед, - сказала Гоби, - у повара хранится, надо сходить.

- В следующий раз, - сказал я, - у меня еще вино есть. И из дома могут прислать, фронт-то не движется. Если кто выйдет за меня замуж, - ни с того ни с сего задумчиво сказал я, вертя в руках кружку и понимая, что несу какую-то дичь, - будет пить со мное такое вино каждый день и всю жизнь.

Эта сказанная мной глупость, казалось, проскочила неуслышанной, и девушки продолжали восхищаться вином, только Змея молчала, отпивая потихоньку из кружки и поглядывая на меня из-под ресниц.

Разговор ни о чем прервался на следующем замечании:

- Слушайте, - вспомнила Гоби, - сегодня первый церковный день Луны и день Богини Судьбы. Пикинеры устраивают танцы с маркитантками и местными, приглашают музыку из обоза. Можно прогуляться, потанцевать. С пикинерами наши уже давно не дрались, сейчас с ними мир. Сходим?

Это предложение внезапно вызвало сдержанный энтузиазм у Змеи (как я понял из намеков Ветки, именно Змея не ходила на церковные праздники, и они не ходили из солидарности с ней):

- Да, - вдруг сказала она неуверенным тоном, - почему бы нам не потанцевать?

Я поймал ее вопросительный взгляд и сразу поддержал, показывая несвойственное мне благочестие:

- Давайте сходим, все-таки церковный день, и жрецы там будут, и танцы!

Ветка с Гоби переглянулись.

- Я приглашу Медведя, - задумчиво сказала Гоби, - а ты?

- А я Колючку, - подхватила Ветка. - Сейчас сбегаю предупрежу их, и начнем одеваться. Ведь праздник же... - не особенно искренно закончила она.

- Отлично, я пошел одеваться, потом подойду, - немедленно поднялся я, пока никто не передумал.

Я подошел первым, одетый в чистый, не особенно нарядный штатский костюм, каковые обычно носили торговцы и обычная городская публика. Все же ввиду войны я повесил кинжал на поясе. Вторым прибыл остроносый и ушастый Колючка в новой белой рубашке и черных жилете и панталонах - и тоже с кинжалом на поясе. Мы вежливо поздоровались.

- Я вообще-то встречал вас... в Великом Лесу, - подумав, тихо сказал Колючка. Я ответил ему удивленным взглядом: я не помнил его.

- Я стоял в охране, когда ваша семья прибыла на переговоры, - уточнил Колючка.

Я внимательно посмотрел на него и произнес на эльфийском языке старинную формулу бойцов Леса:

- Мы выстоим против всех в нашем Лесу.

- Да, мы выстоим, - сразу ответил Колючка. Это означало: мы можем положиться друг на друга по праву старого знакомства. Мы улыбнулись друг другу.

- Но близится гроза, - неопределенно заметил Колючка, и добавил в ответ на мой вопросительный взгляд:

- Она знает. Они уже приближаются.

Только потом мы узнали, что, несмотря на наши тихие голоса, девушки из палатки услышали и поняли почти все наши слова.

Последним подошел несколько озадаченный Медведь в новом мундире и опять-таки с кинжалом на поясе, и со влажной головой - как выяснилось, ему пришлось поставить вместо себя дежурного наемника и быстренько помыться. Мы с эльфом переглянулись, без слов поняв друг друга: Медведь очень удивился приглашению Гоби - и, похоже, обрадовался.

Как только подошел Медведь, девушки вышли из палатки. Они надели светлые сорочки с цветными жилетами и длинные юбки. На ногах у нас были хорошо начищенные сапоги, а вот девушки одели неформенные сапожки с небольшими каблуками, в которых было удобно танцевать. Мы двинулись в сторону полка, весело болтая - идти было всего несколько сот шагов. Было похоже на церковный праздник в деревне в мирное время, и мы совершенно забыли про войну.

В полку на площади уже собрались солдаты, офицеры, местные жители, торговцы и маркитантки из обоза. Я вежливо раскланялся с офицерами, но в разговоры мы пока не вступали. Полковой и местный священники произвели моление и воскурили благовония богам судьбы, мира, войны и плодородия. Затем они удалились, ласково благословив нас, и вперед для начала выдвинулся оркестрик из обоза - скрипка, флейта, бубен и гармоника. Полковой оркестр ждал своего часа позади.

Заиграли размеренный танец, и я пригласил Змею. Мы все выстроились в два ряда и начали танец. Я смотрел в глаза Змее - и она тоже смотрела в мои глаза, не отрываясь. Тем не менее, мы танцевали с удовольствием, без ошибок, поворачиваясь направо и налево на каждом шагу и улыбаясь друг другу. Рядом с нами ритмично двигались Медведь и Гоби, а эльфы, как наилучшие танцоры, встали с края и вели ряды. Большой танец выходил отлично, и когда он закончился, зрители радостно зашумели.

Следующий танец был посвящен богине любви. Медленная и нежная музыка охватила нас. Как и полагалось в танце, Змея закинула руки мне на шею, я обнял ее за тонкую талию, и мы пошли в медленном танце. И снова что-то случилось со мной, как только я коснулся лицом волос, пахнущих травами. Ее глаза распахнулись мне, и мы медленно плыли вдвоем в стране нежности, не думая ни о ком и ни о чем, наслаждаясь музыкой, наслаждаясь легкими объятиями. Я с детства не испытывал такого счастья. Я чувствовал, что она понимает меня, согласна со мной во всем, готова шагать за мной хоть на край света - и я видел в ее глазах слезы счастья. "Змейка, моя Змейка" - вдруг, не думая ни о чем, прошептал я. "Да" - шепнула она, и снова - "Да".

Когда танец закончился, мы пошатывались, и встали в сторонке, пока остальные весело подпрыгивали в следующем, быстром танце. Мы никак не могли перевести дух, хотя и не целовались. " Все, я пропал" - не думая ни о чем, шепнул я. "Это я пропала" - сладким шепотом ответила она - и по глазам ее было видно, что это - чистая правда.

Мы отвернулись друг от друга и полюбовались танцем эльфов - с ними, как и всегда, никто не мог сравниться. Затем мимо нас в танце ловко пропрыгали огромные Гоби и Медведь. Змея снова посмотрела на меня сияющими глазами, и я ответил ей смеющейся улыбкой.

Наконец, быстрый танец кончился, и мы снова поплыли в медленной музыке.

Уже готовились трубить зорю в полку, когда праздник для нас закончился, и мы пошли спать в лагерь. Оказывается, кроме нас на праздник и танцы пришли вразнобой еще человек тридцать наемников, и мы возвращались большой шумной группой, освещая путь факелами. Наемники весело шутили, довольные праздником. Рядом с нами Ветка и Колючка тихо разговаривали на эльфийском, причем на каком-то диалекте, так что я их не понимал. Сзади как-то смущенно переговаривались Гоби и Медведь. Перед нами скользил Адабан, а Горман шел позади. Мы со Змеей молчали, я держал ее за руку. Нам не нужны были слова - нам уже все было понятно.

После того как я без слов проводил Змею и вернулся со слугами в свою палатку, я позвал их внутрь. Они вошли и приготовились слушать.

- Видели ее? - без лишних слов спросил я.

- Конечно, господин, - так же коротко ответили они.

- В лагере присматривайте за ней. Снаружи я сам присмотрю. Вы знаете, что она дворянка?

Они улыбнулись, и Адабан ответил:

- Так по походке видно, господин граф. Возраст женский легко понять по шее, а дворянку - по походке.

Горман согласно кивнул.

- Помните, что она может стать вашей госпожой, - спокойно сказал я.

Адабан безо всякого удивления кивнул, а вот Горман слегка удивил меня - такая удовлетворенная улыбка проскользнула у него на лице.

- Да и время, господин, - спокойно сказал он. - А то, что солдат она - так это неплохо. Не придворная какая, и драться умеет. И цену жизни понимает, разрешите вам сказать. Вот только война кругом, для молодой семьи не больно хорошо. Вдвоем воевать хуже, чем одному, я по себе знаю. Моя первая жена наемница была, за нее я на той войне страху натерпелся.

- Я об этом и говорю, - сказал я. - Если дело сладится - один из вас дождется наших из столицы и отвезет ее к отцу. Я только вам доверяю.

Слуги, знавшие меня всю жизнь, закивали с полным пониманием.

- А пока... Горман, когда курьеры отца с почтой будут?

Горман вытащил, по своей старой солдатской привычке, палочку с зарубками на памятные даты, и бросил на нее взгляд:

- Уже через шесть дней, господин.

- Завтра достанешь мой амулет изображений, пошлем ее образы батюшке и матушке вместе с письмом.

"Посмотрим, что скажут" - радостно подумал я. У меня не было сомнений.

На следующий день с утра у нас было учение. На учении я с интересом смотрел, как ловко Змея бросает ножи в размеченную доску и как умело отбивает удары сабли кинжалами. Она легко устояла даже против необыкновенно сильных ударов орка. Я, в свою очередь, опять образцово провел групповые бои на саблях, и надавал товарищам наемникам кучу полезных советов. Так же и в рукопашной, чувствуя на себе ее восхищенный взгляд, я швырял на землю всех подряд из самых немыслимых положений. Наемники сдержанно улыбались - они прекрасно понимали, в чем дело. Против ожиданий, наши со Змеей чувства не вызвали у них недовольства - они уже уважали меня за искусство боя.

Хотя мы со Змеей и с удовольствием следили друг за другом, но старались этим утром не встречаться взглядами - не знаю, как Змея, а у меня от ее глаз слабели колени.

После учения ко мне подошла Ветка. Ее беспокоили извечные житейские вопросы, о которых мы с Змеей еще и не думали.

- Надо прикинуть, как вам спать вместе, - хладнокровно сказала она мне. - Нечего терпеть, не школьники. Мы поговорили с Гоби, и решили так: каждый вечер мы оставляем вас на свидании в нашей палатке, и до вечерней зори идем в твою. Только ты скажи твоим слугам об этом. Что мы делаем - уж это наше дело, а что вы делаете - ваше дело. Потом, когда привыкнете друг к другу, можно и в одной палатке делать дела, а пока не будем вас смущать.

Я посмотрел на нее, и неожиданно для себя сказал:

- Согласен. Но она-то знает?

- Уговорим, - уверенно сказала Ветка. - Еще одна вещь: ты, конечно, понимаешь, что мы с ней прямо-таки очень близки, как и все наемницы.

- Конечно, - сказал я, неожиданно чувствуя, что сейчас покраснею, что даже при нашем веселом королевском дворе со мной случалось редко.

- Так вот, - продолжала эльфийка. - Она - редкая партнерша в постели. Нежная, понимающая. Но самое главное - не ошибись в ней. Она с тобой очень застенчивая, верит тебе, стесняется тебя. Но, по сути, она очень горячая, прямо бешеная. Помоги ей открыть свои чувства - и даже я тебе позавидую, такой ты будешь счастливчик.

Тут эльфийка заметила выражение моего лица и хихикнула.

- Понятно, - ответил я, не находя других слов.

Внезапно выражение лица Ветки стало озабоченным. Такое выражение я видел на ее лице крайне редко, в основном в бою.

- Слушай, а вообще-то дело плохо, - вдруг сказала она. - Если бы по традициям, ты бы нас всех таскал бы в постель по очереди, а сейчас Змея нам знаешь, что сказала?

- Что? - спросил я.

- Она сказала: "Он мой. Вы можете с ним спать, но тогда я обижусь." За эти полгода мы ничего такого от нее не слышали. У нее от тебя поехала крыша.

- Ничего страшного, - ответил я, сдерживая радость. - Я человек молодой, неженатый, и у меня крыша от нее тоже потихонечку едет.

- Неженатый - значит, можешь погулять с ней? - с обманчивой лаской спросила Ветка.

Я усмехнулся - у меня был достойный ответ.

- Неженатый - значит, могу жениться. Она же дворянка, это сразу видно. А ну-ка рассказывай, что ты о ней знаешь, - серьезно сказал я. - Шутки кончились, мне это важно.

Ветка замялась.

- Видишь ли, я не имею права рассказать все, - очень серьезно сказала она, - но главное для тебя скажу. Она беженка из Таронии, последняя из уничтоженного тамошним королем рода.

Я припомнил все что слышал о конфликте нескольких дворянских семей Родонии с королем, случившемся пять лет назад. Причиной были, кажется, их старинные права. Дело кончилось кровью. Хотя до гражданской войны дело не дошло, но роды были уничтожены королем с такой жестокостью, что дворянство возмутилось, и короля спасли, по слухам, только финансовые уступки лояльным родам и поддержка единственного архимага Таронии. Но недовольство осталось, и король, в отличие от архимага, вел теперь себя очень осторожно, и даже побоялся поддержать союзную себе Империю в войне с нами.

- Да, я припоминаю. Это были роды Тороно, Маркасо, Лорасо... - вспоминал я. При слове "Лорасо" Ветка моргнула, а затем решительно сказала в пространство:

- Заметь, я тебе не сказала никаких имен.

- Конечно, - подтвердил я. - Клятва есть клятва. А ты?

- А я - охраняю, - коротко сказала она. - Союзные гномы провели ее под горами, а до этого союзные эльфы, то есть мы - сквозь Туманный Лес до Великого Леса. Есть еще троюродный брат, но он не прямой наследник. Тоже скрывается - за Ранийским морем.

Я понял все, что не было досказано. Бедная Змея, потерявшая всех родных в пятнадцать лет, пять лет странствовала по дальним от родины странам, скрываясь от убийц короля - как законная наследница рода.

- Итак, король не может наложить руку на банковские вклады рода без её разрешения? - спросил я.

- Попробуй, забери у гномов, - усмехнулась Ветка. - И с землями тоже неясно.

Напротив, ясно, подумал я. По родонийскому закону, король бессилен сделать это, даже назвав Лорасов изменниками, пока смерть наследников не доказана законниками и магами. Законы на владение дворянскими землями практически одинаковы на всем континенте. Дворянство любой страны просто взорвалось бы от негодования, усмотрев в этом действии грубое нарушение своих прав. Тогда королю ни гвардия, ни армия, ни архимаг не помогли бы. Такое уже бывало не раз в истории континента.

- А почему она не у вас? - с недоумением спросил я.

- По нашему закону, человек не может жить у нас постоянно, только посещать, - сухо сказала Ветка. - Закону пять тысяч лет - как раз с тех времен, когда у людей появились города. Отменить его нельзя в принципе.

- Понятно, - сказал я. - А теперь слушай меня, и никому пока не говори. Я на ней женюсь, и укрою у нас. Там, за границами графства, охраняемыми нашими людьми и вашей Стражей, никто не достанет.

- Было бы неплохо, - вздохнула Ветка. - Только сначала трахнись с ней, и если понравится - тогда уж делай предложение. И слушай мои советы - я на пятьдесят лет старше тебя.

Я усмехнулся и перебил ее:

- Ну, для вас это, можно сказать, школьные годы.

- Все равно, формально я старше, - усмехнулась она. - Кстати, ты знаешь, почему я здесь, на войне? Потому что ее охрана, поставленная друзьями рода, была уничтожена два раза. Оба раза она уцелела чудом, и тогда решила уйти на войну, думая, что здесь не достанут. Я просто заменила полгода назад нашу тогдашнюю охрану. Я и Колючка.

- А как она научилась воевать? - с интересом спросил я.

- А она уже умела, - ехидно сказала Ветка. - Ее отец был бывшим военным и на обучение детей имел свои взгляды. Очень похожие на взгляды твоего отца, кстати. Оно и понятно - они были знакомы. Владение оружием, рукопашный бой, конное дело, плавание, походы в лесах и в горах, управление парусной лодкой, выживание в любой местности, лечение, приготовление пищи, производство самогона для солдат... Выживание она изучала у нас в Туманном Лесу. Боевую практику ее братья проходили в армии, а она - у егерей...

- Я понял, - остановил я Ветку. - А мать, сестры?

- Всех убили, и затем сообщили о самоубийстве.

- Скоты, - обронил я. - По этому королю могила плачет. Слушай, а этот архимаг - тот самый, что выжил после войны с драконами?

- Точно. Остальные погорели самым буквальным образом - в драконьем пламени. А он был самый молодой, и выжил. И после битвы забрал все амулеты, запасы магических энергий и стал архимагом. И с тех пор он никому не дает стать архимагом - хочет пожизненно быть самой большой лягушкой в болоте. По слухам, архимаги других стран с ним не общаются из-за плохой репутации... и так далее.

- А все-таки почему? - спросил я.

- Да знаешь... битва была, конечно, ужасной, погибло четыре дракона и одиннадцать чокнутых архимагов, поддержавших Верховного Мага... это который начал драконам угрожать... но и у этой битвы были наблюдатели. От нас был лазутчик, и от гномов. И Магические Коллегии тоже узнали кое-какие подробности. Например, что погибло не одиннадцать, а десять архимагов. Выжило двое, и младший маг ударил раненого старшего мага в спину, думая, что их не видят. И стало там одиннадцать погибших, и один выживший молодой герой.

- Однако! - сказал я. - И еще говорят, что у магов есть нерушимый моральный кодекс.

- Мораль-то у магов высока, - заверила Ветка, - не считая, конечно, пустяков, таких как небольшие растраты, или поднять юбку красивой девушке. Или приласкать симпатичного мальчика - дело житейское. Но в серьезном деле... Они этого архимага, Прекора, очень не любят. А он с ними общаться побаивается.

Я обдумал все услышанное.

- Ладно, - сказал я, - как наблюдатель, я могу принимать участие в любых операциях наемников. Вот я с вами и буду ходить на разведку.

- Звучит глуповато, но... похоже, ты нам не помешаешь, - медленно сказала Ветка. - Ты знаешь, у меня странное ощущение. Я своим самым нежным местом чувствую, что за нами наблюдают и берут на прицел.

- Откуда берут? - спросил я, принимая ее слова совершенно серьезно. Ни один нормальный человек не станет пренебрегать предчувствиями эльфов. - Если из нашего тыла, то там можно почистить.

- Нет, не из тыла, а оттуда, - показала Ветка в сторону леса. - От противника. И еще я чувствую, что кто-то им отсюда поможет.

Вечером я помылся, приоделся и пошел в гости к девушкам, предварительно сказав Горману, что если в палатку придут Ветка и Гоби, то пусть сидят внутри и делают что хотят, хоть голыми бегают. Горман удивленно поднял брови. Сам, добавил я, буду в другой палатке. Горман переглянулся с непривычно молчаливым сегодня Адабаном и оба поклонились, скрывая улыбки.

- К вам можно, девушки? - дружески сказал я, снова внося букет полевых цветов перед собой.

- К нам можно, а вот к вам можно? - бодро ответила Ветка. Она и Гоби были, против ожиданий, прилично одеты.

- Да, - только и сказал я, чтобы избегнуть неловкости. - Слуги предупреждены. А что это вы так одеты?

- А у нас свидание сейчас, - спокойно ответила Ветка. - Только что я Гоби пригласила на него.

Она подняла руку и нахально пощупала грудь совершенно спокойной Гоби.

- Такая ты большая у меня, - наигранно вздохнула Ветка. - Ну, мы пошли.

И они без лишних слов, не смущаясь, вышли из палатки и завязали вход.

Я проводил их благодарным взглядом и повернулся к Змее. Она сидела на большой кровати Гоби, сложив руки на коленях, как воспитанная девушка из пансиона для дворянских детей. Змея была одета в красную шерстяную блузку со шнуровкой на груди и короткую, до колен, черную обку. Я с восхищением рассматривал ее ноги.

- Так Лиана велела, чтобы ты видел мои колени, - со смущением сказала Змея, не зная настоящего имени Ветки.

Тут она подняла глаза, и мое дыхание сбилось. Я положил цветы на стол и сел рядом с ней. Она заглянула мне в глаза и вдруг осторожно прижалась к плечу. Мы замерли. Голова у меня закружилась. Наши сердца бешено колотились, казалось, друг о друга. Она закрыла глаза, и я на мгновенье пришел в себя и поймал ее губы.

Мы долго целовались губами, зажмурясь и гладя руками плечи друг друга. Затем она повернула голову, и наши губы раскрылись. Мы горячо толкались языками, я пил ее сладкую слюну. Она вдруг резко сдвинула рукой мою ладонь с плеча себе за пазуху, на маленькую крепкую грудь. Я и не заметил, что она уже расшнуровала вырез блузки.

Мы на миг оторвались друг от друга, тяжело дыша. Она быстро сняла блузку через голову, и я начал целовать ее обнаженные груди. Одной рукой она прижимала мою голову к груди, другой расстегивала мою сорочку. Я сжал ее колено, затем моя ладонь поползла наверх по бедру. "Да" - шепнула она.

Через некоторое время мы лежали в обнимку под одеялом, обнаженные, на длинной и широкой кровати Гоби. Нам было необыкновенно хорошо. Мы молчали, без слов понимая друг друга.

- Забыл принести вино, - вдруг вспомнил я.

- А у нас есть местное в кувшине, - сказала Змея. - Не особенно хорошее, у нас дома мы лучше пили.

- Для войны сойдет, - сказал я, набрасывая на себя сорочку и вставая, чтобы налить обоим вина. - И вообще, я готов хоть всю жизнь пить плохое вино, лишь бы ты была со мной.

- Какая жертва это в вашей стране, - легко пошутила Змея. - А у нас все пьют финиковую водку, а вино - легкий напиток. А пиво пьют только моряки.

- Пиво - дешево и сердито, - ответил я, подавая ей кружку с вином и садясь рядом. - Лиана намекала, что ты с юга - но это и так видно по тебе. Но она не говорила, что я у тебя буду первый.

- А кто знает? - пожала плечами Змея. - Я не особенно откровенный человек. Но тебе должна сказать: хорошо, что я стала женщиной, хоть и больно, и просто необыкновенно хорошо, что это был ты. Я люблю тебя.

- И я тоже люблю тебя, и не хочу жить без тебя, - помолчав, сказал я.

Помолчав, Змея перевела разговор на другое.

Перед закатом вернулись довольные девочки. Мы со Змеей к этому времени уже привели себя в порядок и сидели в обнимку на ее кровати, заканчивая кувшин кисловатого вина.

- А почему не на моей? - только и спросила Гоби. Она казалась довольной свиданием.

- Там надо белье менять, - смущенно сказала Змея. - Я хотела вам показать...

- Молодцы, - сказала веселая Ветка-Лиана. - Распечатали нашу девочку. Уже можешь жить полноценной жизнью.

Они, не чинясь, содрали с постели простыню и замочили ее в тазу с водой.

- У тебя слуги - замечательные, - неожиданно сказала Ветка, наливая себе остаток вина в кружку. - Накрыли на стол деликатесы из твоих запасов, поставили отличное вино из ваших погребов, а самих и видно не было. Гоби говорит, что за таким столом в жизни не сидела.

И Гоби молча кивнула головой.

Уже прошло двадцать дней с начала нашего со Змеей романа. За это время я успел пять раз сходить с девочками в разведку. Это оказалось неопасным, но не особенно приятным делом. Мы маскировались в колючих кустах, прятались в болотцах. Каждый день приходилось смывать с себя несколько фунтов грязи. Самое забавное было то, что мы и близко не видели противника - он затаился.

Несколько раз мы встречали контрабандистов, и заворачивали их обратно безо всяких разговоров. Словом, война здесь была скучной. Но лично я здесь нисколько не скучал. Каждый вечер я проводил в палатке девушек, причем каждый второй вечер они бодро собирались и шли в мою палатку - "на свидание", оставляя нас со Змеей наедине. Эти вечера не проходили у нас попусту.

Как-то вечером, один на один, в постели, я вернулся к старому разговору, и опять повторил Змее истинную правду - я уже не мог жить без нее.

- Ладно, оставим пока эти разговоры, - устало ответила Змея. - Ты же не знаешь, кто я.

- Догадываюсь, - прямо сказал я. - Видишь ли, твоя манера танцевать показывает, что ты - дворянка. Манера драться говорит об отличной школе, скорее всего, ты имела домашнего учителя - мастера боя. У меня манера такая же, не считая общих приемов, изученных в офицерской школе и на войне. Ты из южных королевств, судя по внешности и акценту - он у тебя еще остался. Ты явно не в ладах со своим родом или королем, если воюешь здесь. Если ты бежала бы с кем-то из дома или была похищена, об этом говорило бы дворянство всего континента. Ты же знаешь, какие они сплетники.

- О да, это я знаю, - улыбнулась Змея, с интересом слушавшая меня.

- Значит, ты, то есть весь твой род, не в ладах с королем, что нечасто бывает. Я, как сын графа, хорошо знаю генеалогию дворянских семей континента...

- Я тоже, - прервала меня Змея, - и знаю твой род: Альберы.

- Именно, - сказал я. - и, перебирая историю континента последних двадцати лет... ты же явно не старше, чем двадцать два года... я могу найти только четыре случая настоящей войны дворян с королями и гибели рода. Там были пропавшие юные дворянки твоего возраста. Две из них уже замужем. Еще одна была захвачена пиратами и выкуплена другим королевством из политических соображений. И только одна из них считается пропавшей без вести: младшая дочь покойного Лораса, графа из королевства Родония. Помнится, ее звали Калила. И ты знаешь, когда мы знакомились, мы несколько смешались мыслями и назвали друг другу свои настоящие имена. Ты представилась младшей леди Калилой.

Я внимательно смотрел на нее во время этих слов, и она так же внимательно смотрела на меня.

- Так вот, я хочу, - закончил я, - чтобы пропавшая Калила Лорас из рода Лорасо стала младшей графиней Альбер. Рассматривай это как официальное предложение. Можешь думать над ответом сколько хочешь: это не династическое предложение. Это предложение по любви.

Она молчала, прикусив губу и со смятением глядя на меня. Я решил сказать еще кое-что.

- Кстати, ты знаешь, что наши отцы знакомы?

- Я слышала, но никогда не имела чести встретиться...

- Ты просто забыла, - ласково сказал я. - Я тогда, после наших первых танцев, потратил полночи, просматривая изображения в моем семейном амулете образов, и нашел кое-что.

Я вытащил и оживил амулет, настраивая изображения.

- Этим изображениям тринадцать лет - дружеская семейная встреча на морском отдыхе на нашем побережье. Вот это - десятилетний я. Это - мой младший брат. А кто вот эта пухленькая восьмилетняя девочка на песке рядом с нами, как ты думаешь?

Змея вздохнула.

- Думаю, я знаю, кто это, - медленно сказала она, с нарастающим опасением - страхом перед прошлым - глядя на меня. - Я и не знала, что тогда вы делали мое изображение.

- А вот старшие, в летних костюмах и за ликером. Вот это - мой папа.

Она закивала, вглядываясь, тем не менее, не в веселое лицо моего отца, а в лицо его соседа. Это был приятный на вид дворянин, загорелый, худой, но очень подтянутый, несомненный бывший военный. Он был одет в превосходный летний камзол и сидел за столом с полным бокалом вина в руке, дружески улыбаясь кому-то с амулетом. Я помнил, что тогда я держал амулет. Рядом с дворянином сидела узколицая темноволосая женщина, горбоносая, очень привлекательная, с черными волосами, собранными в хвост по тогдашней моде, в легком светлом платье чудесного фасона. Она смеялась, говоря что-то обернувшейся к ней красивой полной женщине в красном платье - моей матушке.

- Папа и мама, - прошептала Змея. В её глазах появились слезы.

- Я перевел их изображения на отдельный амулет, - сказал я. - Вот сюда. Он твой.

Я отдал ей маленький амулет образов на шнурке. Она прижала его к лицу и заплакала.

Я подождал, пока Змея успокоится, и продолжил:

- Я послал моим родителям твои изображения и написал им о наших чувствах. Они ждут тебя как мою невесту, или как жену - в любом варианте. Они согласны.

Змея вытерла слезы и сжала руки.

- Ты знаешь, - со страхом в голосе сказала она, - я боюсь за тебя. Мне кажется, я проклята... Я могу принести тебе несчастье.

Я даже не успел сказать что-нибудь по этому поводу, как она задала мне неожиданный вопрос:

- Сколько ты еще будешь здесь, у наемников?

- Две луны, потом переведут на море. Говорят, на Черный флот - там не хватает офицеров, - ответил я.

- Если мы выживем с тобой эти две луны, тогда я и дам тебе ответ, - твердо сказала она.

Я уже знал ее и понимал, что уговоры бесполезны.

- Хорошо, - сказал я.