Следственный тупик

Ииииии снова в путь!!!

Утром всю нашу «теплую» компанию подняли по сигналу тревоги! Сирена орала так, что я спросонья собиралась дать дуба, чтобы зазря не страдать.

В нашу общую опочивальню внесся отряд вооруженных гарпунами русалок. Зрелище странное, но нервирующее.

– ГДЕ НАШИ МУЖЧИНЫ???? – кричали они в сторону наших мужиков.

Не, ну степень их отчаяния понятная. Свои – красивые пропали, наши – некрасивые вот, туточки, трут ладошками сонные моськи. Еся резко посмотрела на меня, я скукожила сначала удивленное, потом оскорбленное лицо! Главная рыбина проследила за взглядом вампира и сиганула ко мне.

– Где?

– Кто?

– Мужчины!

– Какие?

– Наши!

– Не знаю. Может сбежали?

– Что?

– Ну, знаете же… Вся беда от интеллигенции! Они своим соплежуйством начинают разброд и шатание. Вот они и вылились в народный бунт! – вдохновенно несла я пургу.

Русалка схватила меня за грудки и встряхнула. Еся бросился ко мне, но в грудь ему уперся гарпун. Я посмотрела на него и шикнула:

– Что ты мечешься, как поплавок? Сядь, посиди, на воду посмотри. А то, от твоих скачков, очки стремительно уходят даже не попрощавшись. – ответила Еси. Вампир продемонстрировал мне клыки и возможные виртуальные эротические приключения, если мы переживем этот прием. Я наивно похлопала ресничками.

Как оказалось, намеков не понимал не только Еся. Все присутствующие, слушающие мой монолог, замерли в неподвижных позах, как жители Помпеи, когда их настиг раскаленный воздух, пепел, лава и прочее вулканическое говнище.

– Простите, что вмешиваюсь, но мне есть что вам предложить. – вклинилась в немую сцену Бруня. Главная русалка повернулась к ней и посмотрела расфокусированным взглядом.

– Что?

– Вот! – и ведьма достала заформалиненные яйца гельминтов.

– Фуууу… – продемонстрировала я свою реакцию. А хозяйка этого скорбного места почему-то икнула, закатила глаза и хлопнулась в обморок. – Да…Баба с возу – меньше навозу… А что с ней?

– За потомство переживает. – ответила Бруня, запустив руку в банку и перекатывая мягкие шары в пальцах.

В это время наша гостеприимная хозяйка пришла в себя.

– Что вы хотите? Я все отдам! Верните икру!

– Да, вернем, что ж мы, звери что ли? Но! У нас несколько вопросов и просьб:

1. Камень нагов у вас? Если у вас – верните.

2. Дайте слово держать при себе мужчин только добровольно, без применения к ним чар. А, ну и отпустите нас с богом, не преследуя и не причиняя зла.

В итоге каменюки нашей у русалок не оказалось. Нас выставили из дворца, дав слово больше не использовать магию русалок для пленения мужчин, предварительно изъяв кладку икры.

– А ты икру-то, когда успела скомуниздить? – спросила я Бруню, с грустью смотря на то, как перед нашими носами закрывают ворота в замок.

– Так сразу. Она ж в нашей спальне и была. Только за потайной стеной.

– У нас была своя потайная стена?

– Ага!

– А как ты про нее узнала?

– Ты забываешь. Меня воспитывали гномы. Для них понятия «потайная комната» не существует.

– Вот это, да! Шурка! Меня еще ни разу не выгоняли так быстро с официального приема! – с азартом сообщил поспешивший к нам Марк. – Куда мы дальше?

– В Бобруйск. Нас больше никуда с таким зоопарком не примут.

– Где мой брат? Что ты с ним сделала? – шипя и сжимая мое хрупкое тельце в кольце своего хвоста прохрипел в ухо посол нагов.

– Миру-мир, Богдану-Титомир! – проорала я в отчаянии, сопротивляясь и пытаясь выскользнуть из захвата.

– Что? – остановил девоубийство наг. Я воспользовалась ситуацией, выставила попку в щель между кольцами, и выстрела на свободу. От напряжения морда вся покраснела, глаза выкатились, как у камбалы.

– Шурка! Жива? Тебе плохо? – подбежал Еся.

– Жила смешно и умерла грешно. Нет. Мне хорошо. – встала кряхтя, отряхнулась, испепелила взглядом Зигуда и пообещала:

– Команчи будут мстить. А брат твой в лесочке. Мы его спасли.

– Вы?

– Нет, блин! Солнечный клоун Олег Попов!

Выдвинулись в место схрона красивых и бесхозных мужиков!

– Все, нефть здесь, копай! – сообщила нервничающему перед встречей послу нагов.

– Что?

– Да вон они, под кустами дрыхнут. – показала на небольшую поленницу сопящих мужчин.

Зигуд нашел своего брата, оттащил подальше, разбудил, что-то спрашивал, сам же отвечал. То плакал, то смеялся, то просто прижимал родственника к груди, ощупывал руки, волосы, глаза…

Александр Хейфец

Знаешь, мужчины не плачут,

Не плачут мужчины, и все.

В точку глаза таращат,

Взглядом упрутся в окно.

Смотрят на руки долго,

Сердце зажав в кулаке,

Видно, считается долгом,

Чувства держать на замке.

Лишь головой поникнут,

Встанут, пройдутся вдоль

Тайной, невидимой нити,

Что означает боль.

Комнату мерят шагами

Вновь от окна до двери.

И не заметят, как сами

Станут с собой говорить...

Или махнут небрежно:

«Все у меня хорошо», –

Если огромная нежность

Спустит как колесо.

Знаешь, мужчины не плачут.

Просто не плачут – и все.

Ты не подумай иначе,

Это лишь дождь в лицо.