Следуя высшему замыслу

Глава 2. Первый урок Анугиразуса

Сидели в просторной гостиной нашей со Светой каюты. По бортовому времени сейчас утро. Скоро робот-разносчик должен принести завтрак.

– Очередное высшее существо решило влезть в наши дела, значит? – спросила Света спокойно, когда я вольно пересказал ей произошедшие события. – Дурной поворот. Кажется, я даже чувствую, что эта Гилатишаль недалеко от нас.

Напускное спокойствие Светы немного льстило мне, но даже моих низких навыков в ощущении внутренних эмоций других существ хватило, чтобы заметить пылающее внутри неё недоверие ко всему окружающему.

«Твоя жена – мудрая женщина, Чудов, – заговорил внутри моей головы Анугиразус. – Она правильно делает, что беспокоится. Икватаги – очень опасные враги».

«Я не собираюсь провоцировать их на враждебные действия. Мне хочется лишь протянуть время, чтобы получше всё обдумать. На такие вещи сходу не соглашаются».

«Помнится мне, ты вполне сходу согласился на условия Евгения два с половиной года назад».

«Тому были причины. Во-первых, Евгений – русский дракон, а значит доверия ему у меня больше. А во-вторых, ты вполне конкретно пытался тогда сжечь мой разум. Конечно я тогда согласился! Жить хотел потому что».

«Похвально. Люблю, когда полезные мне существа сами удлиняют свой жизненный срок».

От наглости, с какой были произнесены эти слова, я цокнул языком. Мысленно, конечно, не вслух.

«Ой, да иди ты на хрен, Анугиразус».

«И это всё, что ты можешь мне сказать?»

Ответом для Анугиразуса послужило молчание. Я предпочёл вернуться к разговору со Светой.

– Да ладно, не волнуйся ты особо. Если вдруг что случится, я могу и силу применить. Благо сражаться научен.

– Что верно, то верно. Напомни-ка, как там этот Мутаръягир тебе говорил? «Путь высших драконических энергомутаций»? Впервые вообще слышу. Что русские драконы, что драконы-каратели превращаются с помощью нарастания новых тканей. И всё выглядит вполне эстетично.

– Вот-вот, я тоже об этом подумал.

– А ну-ка, давай. Превратись. Может, я даже пойму логику высшего существа. Вдруг ты какой-то особенный?

– Да ну, нет. Тут слишком тесно для целого дракона. Да и завтрак нам скоро принесут. Думается мне, даже робот-разносчик грянется затылком об пол, когда всё это увидит.

– Ничего подобного. В конце концов, ты вообще-то можешь регулировать свой размер. Просто сделай так, чтобы тебя не размазало по стенам гостиной.

– Как? Я вообще-то не великий знаток энергомутаций. Форма дракона для меня – не часть сущности, как у тебя.

«Да неужели?» – вновь заговорил Анугиразус.

«Тихо, дракон, я с женой разговариваю».

«Вообще-то ложь без благой цели является пороком. Сначала хисальнур, конечно. Но ложь собственной жене – уже хисальмерен. Готов принять средний грех на душу?»

Анугиразус, в целом, был прав, говоря некими незнакомыми мне тогда терминами, я именно что лгал Свете, но лишь наполовину. Разумеется, сущности русского дракона и дракона-карателя уже прочно связались как с моим разумом, так и с моим телом. Мысленно при этом я себя считал чистым человеком, пусть де-факто и являлся им только на треть.

«И что ты предлагаешь? Обратиться внутри этой просторной для человека, но очень тесной для целого дракона гостиной?»

Внутри головы вдруг началось шевеление, назвать которое иначе, чем яростным, не выйдет никак.

«Чудов, у тебя что, нейроны в мозгу иссохли? После смерти, смотрю, твои мыслительные способности совсем на дно опустились».

Я сперва опешил, но затем не на шутку разозлился.

«Я не понимаю, что ты от меня хочешь, падаль чешуйчатая? Какого хрена ты вообще лезешь не в свой разговор?»

«Потому что я хочу заставить тебя прислушаться к словам тех, кто мудрее тебя, – ответил Анугиразус с очень злой интонацией. – Учись анализировать постоянно, всегда, каждую секунду. Обращай внимание на всё. Применяй свой величайший дар – энерговедение, чёрт тебя дери!»

Это сейчас, в миг, когда я пишу эти строки, мне очевидно, что хотел сказать дракон-каратель. Но в то мгновение мой мозг совсем не варил, хотя и был бодр. Похоже, двух недель мне всё ещё не хватало, чтобы отойти от возвращения из мёртвых.

В самом по себе превращении в другое существо, или, если говорить терминами, энергомутации, ничего особо хитрого нет, это процесс замены одних клеток на другие на основе генетического материала. Как следствие, меняется и физиология, и восприятие действительности. Разумеется, нужно много энергии.

Напомню, если вдруг кто-то забыл. В моих жилах волею судьбы течёт кровь трёх существ: человека, русского дракона и дракона-карателя. Это позволяет мне менять два обличия, причём обличие дракона является смесью двух представителей разных видов. Неплохая получилась комбинация: на голове высится корона из восемнадцати больших и маленьких рогов, по спине ползут два невысоких костяных гребня, а чешуя красная, как кровь, и немного отдаёт синеватым отливом.

Моя Света тоже владела энергомутациями, причём на более высоком уровне, чем я. Её обращение выглядело как постепенный рост с полным изменением внешнего вида, укладываемый максимум в пятнадцать секунд. В эти мгновения одежда, разумеется, превращается в ошмётки, поэтому Света под ней на всякий случай носила специальный костюм, который сама же и создала, подобный тому, что носила её вторая личность – Света-драконица – в третьем мире-измерении. Он способен растягиваться и принимать любую форму.

У меня, в свою очередь, ситуация сложилась иная. Благодаря смешиванию крови, у меня неким образом (буду честен, до сих пор мне не ясно, каким именно, но догадки есть) получилось изменить процесс энергомутации. Чистая творящая энергия сначала покрывала моё тело, а затем вокруг «ядра» формировала дракона. При этом она «пожирала» и одежду, а затем возвращала её, когда нужно принять первоначальный облик, что очень и очень удобно.

При всём при этом, что заметное преимущество моего метода, я не чувствовал боли. Потерпеть я, конечно, могу, да и перенаправить это ощущение в другое русло тоже вполне возможно, но зачем мне лишний раз питать дракона-карателя, упивающегося болью, злобой, яростью и другими ощущениями? Творящая энергия, чёрная, как смоль, ломала и отращивала кости, рвала и растила мышцы, но делала это совсем не так, как это происходит с моими знакомыми. Думаю, когда-нибудь я разгадаю загадку этого странного вида энергии. В конце концов, «ведать» в слове «энерговедение» значит «знать».

Света смотрела на меня внимательно, отойдя на несколько шагов назад. Чувствовал я себя тогда очень неловко, поскольку, во-первых, процесс энергомутаций в любом его виде я считал вещью в принципе не самой эстетичной, а во-вторых, комната-то постепенно уменьшалась! Пусть глаза и закрыла чёрная пелена, разум всё ещё чувствовал окружение.

– Интересно, интересно, – приговаривала Света.

Немудрено, что ей интересно, ведь она до сего момента не была свидетелем такого метода. Мне, в свою очередь, больше было интересно, как остановиться. Между прочим, дракон – большое существо, побольше гостиной нашей каюты будет. Рост продолжался и продолжался, комната всё уменьшалась и уменьшалась, потолок всё приближался и приближался…

Триединое моё сознание реагировало по-разному: человек нервничал, русский дракон, в силу врождённого спокойствия, пытался искать решение проблемы, а дракон-каратель лишь усмехался тому, что я не могу увидеть решения прямо перед своим носом. Или это был Анугиразус?

«Сорви с себя эту энергию, – сказал он. – Прикажи ей остановиться».

«Как?! Я же не умею!» – ответил я взволнованно.

«Учись!» – рявкнул Анугиразус в ответ.

Да уж, в такую ситуацию мне попадать ещё не приходилось. Выход из неё получилось найти, когда выросшие на спине крылья уже начали шуршать по потолку, а хвост едва не свалил тяжёлый стол далеко позади.

Энергия – явление в некоторой степени разумное. Дав наставление, ты можешь направить её в нужное русло или просто остановить. А ещё её можно заставить подчиниться. Высшие существа, например, так и делают. Триединому разуму сделать это, с одной стороны, легче, а с другой – сложнее.

Легче потому, что можно использовать разные методы. Сложнее же потому, что начинаешь ощущать, что твой мозг раскалывается на части. Представьте себе ощущение, словно вам стукнули по голове чем-то тяжёлым, причём не один раз, а затем перевернули вверх тормашками и начали трясти. Представили? А теперь помножьте это ощущение на три и добавьте к нему тянущуюся по позвоночнику боль, удар током и прикладывание паяльника к ушам. Необычно? Вот и я тогда сильно удивился, едва не вышвырнув разум из собственной черепной коробки.

Энергия, в конце концов, лениво послушалась, отлипла от тела и рассеялась. К уже привычному состоянию заторможенности прибавился неприятный тремор и столь же неприятное ощущение неловкости – я еле-еле умещался в гостиной.

Света с одобрением покивала.

– Вообще не понимаю, что неэстетичного нашёл в твоём превращении Мутаръягир. Как по мне, это самый красивый вариант из всех, что я видела.

Я смотрел на неё и дрожал, как зайчик под ёлочкой. Выглядело это, наверное, очень некрасиво. Несвойственно такому существу быть в таком положении.

– Чего ты дрожишь, будто ужас увидел какой-то? – спросила Света и коснулась моей левой руки. – Тише, тише. Не волнуйся, ты не разрушил нашу гостиную. Стол только немного подвинул да ковёр утащил в угол.

– Да я не об этом тря-трясусь, – ответил я дрожащим голосом, всё никак не способный с ним совладать. – Мозги как будто на-набекрень. Больно ещё немного. Ох, это крылья в потолок вжало…

Я захлопнул пасть. Умей на драконьих щеках выступать краска, она бы выступила у меня таким концентратом, что хоть в ведро цеди да стены ей разукрашивай. Меня обуревал страшный стыд, да такой, какой, наверное, не возникал никогда. Стыдно мне было за то, что я сейчас стою посреди комнаты обнажённый, хотя дракону моего вида совсем не нужна одежда; стыдно мне было за то, что я не могу совладать с собственным языком, хотя от того воздействия мне вообще стоило бы свалиться мёртвых грузом на пол; стыдно мне было и за то, что я позорюсь своим дрожанием перед собственной женой и перед Анугиразусом.

Обе последние личности, однако, молчали. Света поглаживала меня по руке, успокаивая, а глава драконов-карателей молча сохранял спокойствие, пусть и смотрел на мир моими глазами, ощущая мои разнородные эмоции.

Только-только я начал приходить в себя, как вдруг в дверь постучали. Совершенно очевидно, что это был тот, кто приходит к нам каждое утро.

– Робот-разносчик явился, – прозвучал монотонный голос из-за двери. – Готов получить ваш заказ. Разрешите войти?

«…Своеобразное наследие – только так можно описать причину, почему вместо давным-давно устаревшего робота-разносчика заказ не принимает специальная система ЭВМ. Компания, к которой был приписан наш корабль, славилась наивысшим уровнем обслуживания, включающий в себя положение хозяина с роботизированными слугами. Говорят, она принадлежала потомку дворянского рода, тянущего свою родословную аж с восемнадцатого века. В целом, думаю, ясно, откуда взялась такая затея…»

Мой взгляд человеческих глаз (человеческие они по форме радужки и зрачков, разумеется, а не по размеру) нельзя было трактовать иначе, чем умоляющий. Света, однако, покачала головой. Насколько неловкой ни была тогда ситуация, всё равно нам нужно будет чем-то заполнить пустоту в желудке.

Когда робот-разносчик обратил на меня взор единственного зелёного глаза, я застопорился. Смешалось стеснение и заторможенность.

– Что бы вы хотели на завтрак, гражданин Чудов? – спросил он, вполне логичным методом исключения опознав меня в краснокожем крылатом чудище.

Язык не хотел слушаться. Я тупо смотрел в зелёный глаз терпеливого робота, предполагая, может ли он сейчас вести запись. Так и представляю себе заголовки на новостных страницах, посвящённые неведомо откуда взявшемуся чудищу на борту пассажирского судна, направляющегося в Италию.

– Позвольте мне, мой муж сегодня совершенно не выспался, – решила перехватить Света инициативу, видя моё явное смятение. – Кашу, пожалуйста, пшённую, четыре бутерброда и кружку чая. Если возможно, ещё пару конфет.

Робот-разносчик, выслушав Свету, повернул ко мне голову, словно оценивая, достаточно ли этого будет для столь грузной туши, едва помещающейся в гостиной.

– Этого будет достаточно? – всё же спросил робот, словно на всякий случай.

Света кивнула, и робот, приняв её заказ и пожелав нам хорошего дня, ретировался. Я выдохнул и закрыл ладонью глаза.

– Боже мой, какой позор, – прошептал я, потирая свои веки, словно они изрядно утомились.

– Что такое, Вить? – спросила Света, посмотрев на меня озабоченным взглядом. – Почему ты такой заторможенный? Онемел намертво прямо.

– Всё никак не могу отойти. В пятом мире-измерении всё казалось таким спокойным, размеренным. А тут тебя постоянно подгоняют, не дают обдумать ничего. Словно хотят обмануть. Да и тесно тут, чёрт его дери. Ох, подвинуться прямо не могу…

– Опусти-ка голову, – попросила Света. Когда я кое-как выполнил просьбу, она осторожно поцеловала меня в нос и мягко погладила по вытянутому лицу. – Давай будем воспринимать всё спокойнее. Даже то, что на тебя обратило взор новое высшее существо, и то, что в твоей голове сидит повелитель драконов-карателей. Я уже свыклась с тем, что ты вернулся ко мне. Свыкнись и ты, что вернулся к живым.

Я опустил взгляд.

– Это будет непросто.

– Но это будет. И это – самое главное.

Добрая и уверенная улыбка Светы всегда вселяла в моё сердце спокойствие. Этот раз исключением не стал. Я осторожно коснулся когтистым пальцем до её руки в знак благодарности.

– Превращайся обратно. Я увидела всё, что мне было нужно. И теперь я убеждена, что в словах Мутаръягира что-то не так.

– И я так считаю. Но всё же мне нужно ещё чуток всё обдумать. Дня будет достаточно.

***

Чтобы поскорее свыкнуться со своим положением, я решил воспользоваться одной из самых лучших особенностей энерговеда – контролируемыми сновидениями. Это такой сон, в котором ты можешь создавать себе всё что угодно и учиться, тренироваться или же просто расслабляться, пока тело отдыхает.

Разум – вещь замечательная уж тем, что он не устаёт, ибо это лишь умный вариант энергии. Психологическая усталость, которая действительно имеет место быть, возникает только у тех, кто не умеет пользоваться ресурсами собственного разума. Меня этому учили сразу, потому сном я мог пользоваться как заблагорассудится.

Меня окружал прекрасный луг, поросший низкой травой и золотыми одуванчиками. Он был очень похож на тот самый луг, где я гулял со Светой во время обучения. Зверей тут не водилось, но их присутствие и не требовалось, чтобы поселить в моём сердце согревающее чувство воли.

Я осматривался по сторонам, уже находясь в обличии дракона. Летать мне не хотелось, хотелось получше изучить себя. Интересно, почему же я не сделал этого раньше? Любой на моём месте, думаю, сделал бы это сразу. Впрочем, ответ пришёл быстро – времени у меня тогда не было. А сейчас есть. И нечего его тянуть зря.

Я посмотрел на передние лапы, которые всё же предпочту называть руками. Выглядят они очень привычно и функционально. На них пять пальцев, один противопоставлен, совсем как у человека. При этом они вооружены острыми чёрными когтями, под натиском которых человека будет ждать необратимая и мгновенная смерть. В отличие от драконов-карателей, на чьей основе эти когти и были «задуманы», равно как и множество других частей моего второго тела, на них не было желобков, словно созданных для чужой крови. При этом они отлично манили к себе энергию, как если бы магнит манил металл. Скорее всего, это своеобразная приспособительная реакция – у меня в ладонях установлено устройство НЭМ-1 «Ловец». Похоже, что творящая энергия переместила его в когти, придав им столь необычное свойство.

Всего меня от носа до кончика хвоста покрывала прочная красная чешуя с необычным синеватым отливом. Какая красота! А какой узор на ней благородный нарисован! Она гибка, как полимер, и одновременно прочна, как танковая броня. Учитывая, что абсолютно любой дракон является энерговедом, привычные человечеству средства поражения ему будут почти нипочём. Если, конечно, не свалить на дракона сразу тысячу бомб или не направить лазер тяжёлого корабельного орудия, разумеется. Впрочем, даже такие средства вряд ли остановят таких как Анугиразус или Евгений, если те будут выкладываться в полную силу. Меня заинтересовало другое – свойство чешуи отторгать от себя энергию. Человеческая кожа относилась к любой входящей и выходящей энергии, скажем, как раздвижные двери в торговом центре реагируют на посетителя – входи, кто хочешь, и выходи, кто хочешь. Драконья чешуя, в свою очередь, больше походила на тяжеленую бункерную дверь с множеством засовов и противорадиационной защитой. Зайти и выйти можно только тогда, когда захочет её владелец. А попробуешь пробиться – будешь удостоен лишь насмешливого взгляда хозяина.

Я вспомнил свою трудную битву с Анугиразусом. И ведь действительно, если бы тот и правда хотел победить, то даже не позволил бы мне наносить сколь угодно серьёзный ущерб, просто развеивая энергию ударов. Это походило бы на удар по голой стене голым кулаком в исполнении простого человека – бессмысленная и болезненная затея. В мою сторону это правило работало бы только в том случае, если бы в моей голове оставался Сергей Казимирович, который являлся, пожалуй, самым могущественным энерговедом всего человечества. Чешуёй вообще-то тоже надо уметь пользоваться, просто так она защищать не будет. От меча, копья или сверлящей пули, конечно, защитит, но против современного танкового снаряда, удара высшего существа или очень суровых условий среды без умения ничего не поделает.

Сделав себе в голове заметку, что надо учиться защищать себя, я посмотрел на свои крылья. С шумом раскрыв их, нахмурился. Непривычно, как будто ещё одной парой рук двигаешь. Крыла два, растут они на спине и с их помощью, несмотря на явную недостаточность площади относительно моего веса, вполне можно летать. Трюк простой – под крылья нужно постоянно поддувать энергию, подобно ветру, а также балансировать специальными мышцами в области плеч, влияя на их потенциал другой энергией – электрохимической. Как итог, дракону для полёта нужно взмахнуть крыльями всего два раза, чтобы оторваться от земли, а затем подхватить себя энергией. В этот миг хорошо бы досконально знать физику, но дракон не был бы драконом, если бы рефлекторно не двигал частями своего тела, превращая простое парение в контролируемый полёт на любой скорости и на любой высоте. Перепонки на крыльях были идеальными, без единого надрыва. По правде сказать, летать мне почти не приходилось. Может, попробовать сейчас?

Я лишь покачал головой. Нет, в другой раз. Или попозже. Пока что надо бы закончить осмотр. Время во сне идёт обычно с той же скоростью, что и в реальности. У меня оставалось всего шесть часов.

Взор мой пал на хвост. А вот это интересно! Длинный и сильный – вот его краткая характеристика. Если развёрнуто, то именно на нём заканчиваются оба гребня, а на конце отсутствовало оружие: ни ядовитого шипа, ни булавовидного окончания, ни множества отростков, которыми можно стрелять, совсем ничего. Хвост как хвост. Но если таким ударить кого-нибудь, то на полу останется только мокрое место. А ещё, когда им двигаешь, возникает забавное ощущение, словно шевелишь третьей ногой. Но это ещё не все его положительные черты. Самое, пожалуй, лучшее то, что драконий хвост является продолжением не только позвоночника, но и туловища, из-за чего, если под драконом встать, положить ему на живот ладонь и провести ей от живота до конца хвоста, то не будет почти никаких перепадов. Если ты, дорогой читатель, не понял, о чём я пытаюсь сказать, то можешь просто взять уж наверняка находящуюся у тебя под рукой рептилию, вроде варана, перевернуть её вверх пузом и взглянуть, как её хвост сочленяется с туловищем. Взглянул? Примерно то же самое и у дракона, но красивее за счёт горизонтальных чешуй, тянущихся от шеи до кончика хвоста, и общей крайней целомудренности его строения.

К слову, мысль моя вообще-то крамольна – дракон не является рептилией от слова совсем. Назвать его так – оскорбление, которое не стерпят ни драконы-каратели, ни русские драконы. Я как-то назвал так случайно Свету, когда мы спускались на лифте к ней домой, так она очень живо отреагировала! И сразу наказала мне, чтобы я не смел её так называть, ибо даже самый добрый и терпеливый дракон может за это лишить меня жизни. Вот тебе, дорогой читатель, было бы приятно, если бы тебя обозвали, например, макакой? Или шимпанзе? То-то же! Среди всех моих знакомых только Сергей Казимирович мог в сердцах назвать дракона ящерицей. Но ему это свойственно – он-то драконов ненавидит. Да и отбиться от разозлившегося не-ящерицы он вполне был способен.

Сейчас я полностью осознаю, почему драконы отстоят от рептилий так же, как и небо отстоит от земли. Дело в отличиях. Их настолько много, что перечислять не вижу смысла. Лучше я приведу выдержку из словаря непосредственно самих русских драконов: «Русский дракон, или русанар – социальное высшее существо, обладающее физиологической способностью вскармливать потомство молоком». Будь рядом со мной моя Света в обличии драконицы, любой зритель сразу бы заметил кормящую грудь. Не такую выраженную, как в обличии человека, разумеется, но будь у неё на руках юный русский дракон, она бы исполнила свою функцию как надо… О, прошу меня извинить, я отвлёкся на слишком интимные темы. Конечно же, мой труд не является анатомическим трактатом. Однако кое-что я прояснить для полноты картины был обязан. Так ли уж много людей знают о настоящих драконах, а не о дурных фантазиях порочных людей? Вот, то-то же!

Я перевернулся на спину, устремив взгляд на живот. Тут, оказывается, тоже интересно! Откуда ж мне было знать, что удивительная мужская драконья худоба вовсе не от здорового образа жизни, а от банального отсутствия органов в брюшной полости? Ни кишечника тебе, ни почек. Не нужны они. Если дракон что-то и ест, что случается очень редко, то его организм просто сам расщепляет еду на мельчайшие частицы, вытаскивая сто процентов энергии, не оставляя ничего и не используя множество ферментов. Зато какие мышцы брюшного пресса! Полезны для полёта и для сражений одновременно и в равной степени. У самок драконов, в свою очередь, живот вполне нормальный – они носят в нём потомство.

– Ты отдаёшь себе отчёт, что занимаешься полной ерундой, Чудов? – вдруг прозвучал голос откуда-то справа. – Крутишься, вертишься, рассматриваешь себя, подобно девушке перед зеркалом. Какое неподобающее поведение для мужчины.

Я даже не вздрогнул. Появления Анугиразуса стоило ожидать.

– Почему же ерундой? Я изучаю себя. На Ахтургире у меня не было времени полюбоваться собой и понять, какие во мне есть сильные и слабые стороны. Даже внешность свою я по достоинству смог оценить только сейчас.

Анугиразус сидел рядом и смотрел на меня взглядом, полным презрения. Буду честен, до поры я был убеждён, что иного взгляда у него просто не существует.

– Ты не забыл, что должен сделать?

– А что я должен сделать? Я вроде всё сделал.

Анугиразус ухмыльнулся, показав зубы.

– Энерговед, не энерговед, всё одно – типичная человеческая память. Коротка до безумия.

– Опять говоришь унизительными лозунгами? Я тоже так умею. Дракон, не дракон, всё одно – типичная высшесущественническая недосказанность. Непонятна до безумия.

– Язык своими остротами не сломай, Чудов. Если ты забыл, я тебе напомню – ты должен решить, хочешь ли взять дар Мутаръягира или нет. Он явится вновь уже послезавтра.

– Завтра и решу. Дело пяти минут. Впрочем, почему завтра? Я и сейчас много чего надумал. Сложив два и два, я получил результат – мне не нужна никакая методология в обмен на собственную кровь, потому что тогда вероятен контроль надо мной.

– Удивительная математика получается, если при сложении двух пар ты получаешь пять.

Я нахмурился.

– Не понимаю.

– С чего ты решил, что при вливании крови Мутаръягира над тобой можно получить контроль? Этому есть доказательства?

– Вообще-то есть. Помнишь нашу битву на Чёрной Арене? Первая двойка – это факт, что в моей голове появился Абдоцерий, моя вторая личность на основе твоей крови. Вторая двойка – это факт, что он начал замещать меня, пытался стереть мою личность. Два плюс два равно четыре, Анугиразус.

– Нет, Чудов, не четыре. Ты забыл маленькую, совсем незначительную, казалось бы, единицу.

– Какую ещё единицу? Ну не томи, Анугиразус, говори скорее.

– Если с помощью крови можно было бы брать под контроль, то тобой ещё тогда мог бы управлять Евгений, а сейчас смог бы управлять я.

– Евгению не было смысла брать меня под контроль. Не для того он учил меня, чтобы потом просто заместить в самый ответственный момент.

– Зато есть смысл у меня. На твоём корабле сейчас находятся два порочных человека. Будь у меня возможность, я бы ещё неделю назад взял тебя под контроль и свершил бы правосудие. И ты бы даже ничего не заметил, лишь потом прочитал бы новость о двух жестоких убийствах, произошедших в паре палуб от тебя.

– Ну хорошо, брать под контроль меня нельзя. А то, что он заберёт мой генетический материал? Я не особо верю в то, что эти икватаги миролюбивые и совершенно не захотят на мою страну напасть, обуздав человеческие уязвимости. Питать врага я не намерен.

– У меня есть что по этому поводу сказать. Вас тридцать четыре миллиарда. Икватагов всего двадцать миллионов. Они развиваются не смешением генов, а невиданным уровнем энерговедения. Размножаются они очень медленно. Если понадобится, вы их раздавите, даже не вспотев. Ну убьют они, зная какую-то вашу уязвимость, дополнительную сотню-другую тысяч ваших солдат – ничего всё равно не изменится, их судьба будет предрешена.

Я нахмурился ещё сильнее.

– И к чему ты клонишь?

Анугиразус вдруг подошёл ближе и резко сменил тон на более мягкий.

– Пойми, Чудов, отнюдь не каждое высшее существо хочет тебе зла. Многие лишь исследуют мир, познают новое, собирают знания и делятся ими с избранными личностями. Тебя избрали, Чудов. Тебе подарят знание, о котором ты даже не задумывался, – Анугиразус положил руку мне на шею. – Тебе это ничего не стоит.

Я не сопротивлялся. Лишь слушал внимательно.

– Может быть. Но почему я должен верить твоим речам?

– Хотя бы потому, что я не хочу убить тебя. Наша дуэль закончилась там, на Жаркаде, два года назад. Я предпочитаю деловые отношения пустой вражде. Соглашайся на щедрое предложение, Чудов. Даю честное слово высшего существа – ты не прогадаешь.

Анугиразус говорил очень убедительно, играл голосом и даже мимикой. В его взгляде в тот миг я впервые прочитал нечто совершенно новое – добродушие.

– Ладно, хорошо, – только и оставалось мне тогда промолвить. – Убедил ты меня.

Анугиразус кивнул и улыбнулся. Его рука до сих пор лежала на моей шее.

– Значит, решено. Послезавтра ты соглашаешься на предложение Мутаръягира, Гилатишаль передаёт тебе его кровь, вливает её в твои сосуды, и ты… – вдруг Анугиразус очень больно ударил меня туда, где ещё миг назад лежала его рука. – Бах! Всё, тебя больше не существует, Чудов! Мутаръягир сожрал твой разум, подчинил твоё тело, и теперь оно принадлежит ещё одному икватагу. О, твоя мудрая жена попробует тебя вернуть, но буквально через несколько секунд окажется в пятом мире-измерении, где всего лишь спустя неделю от горя разорвёт своё сознание на части.

Я не мог пошевелиться, вдохнуть, возмутиться. Даже звука издать не получалось. Получалось только слушать дракона-карателя.

– А чего это ты молчишь, Чудов? Чего ж не шевелишься совсем? – Анугиразус встал передо мной и вновь посмотрел с презрением, перемешанным с издёвкой. – Ах, не можешь? Да потому что я могу контролировать тебя. Удивительно, да? Всякое высшее существо, чья кровь попадёт в твои жилы, сможет дёргать тобой, как марионеткой. Запомни это на всю жизнь.

Анугиразус смотрел на меня с яростной злобой, по его щекам покатились кровавые слёзы. Я злился его возмутительным речам не меньше, из моего правого глаза тоже покатилась красная слеза.

– Сегодня ты начнёшь учиться у меня, Чудов, хочешь ли ты того или нет. Евгений мудро поступил, что учил тебя сражаться, используя энерговедение, но он совершенно не учил тебя жить, используя энерговедение. Он рассчитывал, что ты умрёшь, что тебе не хватит умения и смекалки. Но ты оказался умнее и талантливее, чем рассчитывал даже я. В тебе нет хисальдар. В тебе идеально совмещены три сущности. Я никогда не бросаю таланты, даже если они принадлежат к роду моих смертельных врагов.

Вдруг меня отпустило, и я едва не свалился наземь. В голове стоял неприятный шум. Первую минуту не получалось проронить ни слова – слишком уж неожиданно всё случилось. Вскоре я спросил:

– Не бросаешь, значит? Совсем как Ивана Омарова? Я… Ух, я помню, как Мефоярос рассказывали, что он непорочный и прочее…

– Да, именно так. Но тебя, в отличие от него, в анугира превращать я не собираюсь.

«Сергей Казимирович вряд ли обрадуется этой затее Анугиразуса» – подумалось мне в тот миг.

– Итак, урок номер один – никогда всецело не доверяй высшим существам, – сказал Анугиразус, впитав в себя витающую вокруг него яростную энергию и заметно успокоившись. – Каждое высшее существо захочет обмануть тебя, использовать в своих целях, если почувствует твою слабость. Мы потому и называемся высшими существами, потому что ставим себя на высокую ступень, способны на гораздо большие свершения, нежели любой из первого мира-измерения. И каждое высшее существо скрывает от тебя что-то. Доверяй всегда только собственным знаниям и только тем, кто не предал тебя ни разу.

– Это что ж получается… – я часто и сбивчиво дышал, пытаясь прийти в себя. – Что ж получается, мне и твоим урокам внимать нельзя?

– Абсолютным исключением являются только те, кто не требует ничего взамен. У нас есть несколько правил общения с существами первого мира-измерения. Я приведу примеры, если не понятно. Я ничего не попрошу от тебя взамен своих уроков, мне нечего скрывать, мои мотивы чисты. Евгений просил тебя убить меня взамен победы твоей страны в войне, он скрывал то, что ты умрёшь. Мутаръягир просил тебя отдать генетический материал в обмен на свою кровь, он скрывал, что это убьёт тебя. Всегда ищи нестыковки, высшие существа оставляют их, ибо так наказал делать Пенутрий. Лишь сообразительное существо с независимым разумом сможет найти их.

Забавно, что смертельный враг даёт мне уроки. Но я слушал. А что мне ещё оставалось тогда делать?

– Твоя уязвимость в том, что ты слишком доверяешь высшим существам. Похвально доверять авторитетам, но не твори себе из них кумиров. Ни из Евгения, ни из Владимира, ни из меня, ни из кого-либо ещё. Мы учим тебя только потому, что следуем высшему замыслу. Мы берём под контроль государства только потому, что следуем высшему замыслу. При этом мы не способны любить что-то, не относящееся к нашим семьям, ибо таков высший замысел и нередко такова физиология, тоже являющаяся высшим замыслом.

– А Евгений? Он вполне хорошо относится к России, его преданность нам я не могу предавать сомнению.

– Не можешь? Или не хочешь? – Анугиразус поднял обе левые брови. – Он прекрасно знает русский язык, прекрасно знает вашу историю, знает, на что надо надавить, чтобы склонить русского человека к поступку. Он манипулирует тобой, ибо желает встать у руля власти. Хочет, чтобы его семья стала сильнее за счёт величия твоей страны.

Я прищурился и обратился к собственному разуму. Есть вещи, которые получается понимать рефлекторно. Похоже, это одна из них.

– Хм-м. Ты юлишь, Анугиразус. Пытаешься пошатнуть мою убеждённость в правоте Евгения. Пожалуй, он и правда хотел моей смерти. Но одна смерть взамен миллионов выживших – хороший размен.

Анугиразус продолжал смотреть на меня с презрением и нетерпением. При этом, похоже, он хотел, чтобы я продолжил.

– Учишь искать нестыковки, значит? Хорошо. Я видел Драконий Кремль. Слышал, какая музыка там играет. Я видел одежды Евгения. Я слышал его речи. Вне всякого сомнения, вы, высшие существа, талантливы, пожалуй, во всём, включая искусство убеждения. Но я никогда в жизни не поверю, что вам недоступно ощущение причастности. Тебе, может, и недоступно, Анугиразус, ты каратель, твоё кредо – крушить порочные цивилизации. Но я чувствовал самим сердцем, что Евгений горд называть себя русским драконом. А шаньлон, или китайские драконы? Они же, если я верно понимаю, вообще с самого начала формировали китайцам мировоззрение, всегда присутствовали рядом с ними. И продолжают, похоже, заниматься этим и поныне. Не знаю, мы не встречали их ещё в нашей гигантской галактике. Мне пока только рассказывали. Так что я совершенно не уверен в том, что Евгений желает лишь нажить что-то на моей стране.

Взгляд Анугиразуса потух, из него перестало искриться презрение.

– Сбор данных, размышления, выводы, – сказал Анугиразус. – Верная основа для долгой жизни независимого разума. Неплохое начало. Но сбор данных у тебя неполон, размышления недостаточны, вывод не совсем верен. Продолжай учиться, Чудов, и в полной мере поймёшь, как устроены пять миров-измерений.

– Не совсем пока что понимаю твою тактику, Анугиразус. Точнее, вроде и понимаю, но не могу никак принять как факт.

– Не можешь принять как факт то, что я тебе помогаю? Ничего страшного, рано или поздно примешь, несмотря на человеческое упрямство. Этот урок я закончу поучительной историей. Ты готов слушать?

– Ха! Сказочку будешь, как ребёнку, мне рассказывать?

– Ты и есть ребёнок, Чудов. Готов или нет?

– Готов.

– Итак, слушай. Я рассказу тебе о первой уничтоженной анугирами цивилизации. Мы, высшие существа, живём почти с самого начала образования пяти миров-измерений. На наших глазах появлялось и исчезало невероятное число разумных видов, формировалось и разрушалось ещё более великое число государств. Некоторые государства формировали сами высшие существа и населяли такими существами, какими только желали. Они стояли долгие сотни тысяч лет и исчезали лишь по воле своих хозяев, в соответствии с высшим замыслом. Но такие государства являют собой лишь миллионную долю процента. Разумеется, остальную часть этого соотношения занимали спонтанно возникшие. Первым государством, возникшим в Млечном Пути, была Великая Цивилизация Граусбайх. Они чем-то походили на вас, у них тоже было две руки и две ноги, но также у них были и хвосты, а кожа отдавала голубовато-золотым отливом. Одним словом, хгичадры.

«…В невероятно обширном анугирском языке, в силу множества временны́х, фонетических, грамматических и синтаксических особенностей, есть множество слов, которым нет прямого перевода на русский язык. Слово «хгичадр» – одно из них. Тем не менее, смысл его вполне легко понять – это существо, которое имеет похожее на человеческое тело, две руки, две ноги и одну голову. Точнее говоря, это человеческое тело похоже на тело некого хгичадра. Отсутствие хвоста, наличие волосяного покрова и даже теплокровности при этом вовсе не обязательно. Несомненно, в русском языке есть слово «гуманоид», но драконы-каратели вкладывали в хгичадра смысл гораздо больший, чем биологическое сходство…»

Анугиразус заметил мою задумчивость.

– Не впадай в лишние думы, Чудов. Сейчас ты должен просто слушать меня внимательно. Слушаешь? – пришлось кивнуть, чтоб дракон-каратель продолжил свой сказ. – Великими эти граусбайх величали исключительно себя сами, пусть и умудрились занять бо́льшую часть галактики. Их технологический уровень был и правда поразителен: они умели строить невероятные по размеру и огневой мощи корабли, колонизировать даже отравленные ядерной и биологической войной планеты, создавали лекарства от любых заболеваний, уровень жизни их был сравним с утопическим. Казалось бы, всё хорошо, верно?

Анугиразус оскалился, но в глазах его не было презрения, скорее показная ярость. Даже кровавые слёзы не текли ещё по щекам, не обагряли зелёную траву под ногами.

– О, это был первый раз, когда я заинтересовался первым миром-измерением. До того момента я предпочитал честную войну с другими высшими существами. Правил у нас было много, каждый исполнял их ровно так, как нужно. Славные времена были. Но даже такое интересное занятие рано или поздно наскучит. Я долго следил за этим государством, копал всё глубже и глубже, а затем ужаснулся тому, насколько прогнила внутренняя суть этих существ. Культ смерти, идолопоклонничество, кровавые ритуалы, чревоугодие, скотоложство, похоть, гомосексуализм, показушное высокомерие. Они размножались, как мухи, ибо позволяли технологии, но у них исчезла чистая любовь и крепкая семья. Они воевали, как лучшие роботы, ибо у них была сильнейшая армия, но у них не было воинской чести. Они считали, что они великие, ибо захватили большую часть Млечного Пути, но забыли об искусстве и учёности – о том, что сохраняет величие в веках. Они подавляли цивилизации, которые обладали противоположными им качествами, отбирали у них нажитое непосильным трудом. Они смеялись над теми, кто проиграл им, глумились над их моралью, над их образом жизни, истязали их трупы, корчились на записывающие устройства, выкрикивая разнообразные лозунги.

Анугиразус взглянул на меня, задав немой вопрос: «Ничего не напоминает?». Я слабо кивнул. Думаю, будь рядом Сергей Казимирович – ветеран Третьей мировой войны – он бы тоже кивнул.

– Именно в то время я вместе с Анугиразой принял решение уничтожить это государство. Вмешаться в, казалось бы, естественный ход вещей. Мы тогда были гораздо менее опытны и более наивны, чем сейчас. Мы пытались поразить их силой нашего разума, энерговедением – тем, чего у расы граусбайх не было никогда. Пытались помогать цивилизациям, на которые они нападали. Тогда в прямых стычках рассеялось в первичную энергию очень много наших детей. В то время потомки высших существ ещё не научились абсолютному бессмертию. Но вскоре мы поняли, что действуем совсем не правильно. Мы влились в ряды самих граусбайх, стали продвигаться всё выше и выше, захватывая государство, внедряясь в самые его глубины способами неявными, медленными. Через полтора века мы были готовы. Потребовалось всего три года, чтобы граусбайх начали друг друга резать с невиданным ожесточением. Единое государство распалось на множество частей. Одновременно мы подначивали и спасаемые цивилизации нападать на них, терзать, рвать на части, измываться над злом. Когда исчезли граусбайх, я осознал, что в этом моя задача – низвергать порок. Я понял, что мои когти созданы для того, чтобы без конца проливать порочную кровь. С каждым тысячелетием я и мои бесчисленные дети становились всё более жестокими, с каждой сотней тысяч лет мы всё ближе и ближе подходили к нашей истинной сути – сути вечных драконов-карателей.

Анугиразус подошёл ко мне ближе. Из его глаз потекла кровь.

– Каждый, кто видел нас, боялся, ибо мы неизбежная смерть, мы жестокое убийство, мы кара небесная, мы причина всё никак не наступающего для целых государств рассвета, мы истязатели порока, мы анугир дшойядарник.

Последнее словосочетание Анугиразус произнёс невероятно учтиво и трепетно. Эта фраза легко переводилась на русский язык и означала «анугир непобедимый». Сразу в голове всплыла высеченная на груди дракона по имени Сангвотарий латинская фраза «Anugirus invictus» с тем же переводом.

– Этого государства не существует уже многие миллионы лет. Что уж тут сказать, даже малейшего следа от него не осталось. Но последние его представители до сих пор истязаются в Великом Хранилище Порока. Ах, эти сладостные крики, ах, эти мольбы пощадить, ах, эта ниточка надежды на спасение, которую мои любимые дети постоянно, из века в век, перерезают…

Витающая вокруг Анугиразуса энергия вновь вошла внутрь него. Шипы на его спине немного увеличились. Голос стал гораздо спокойнее.

– Мы убиваем не потому, что нам это нравится, Чудов. Мы убиваем потому, что это единственный способ уничтожить порок – бич галактики Млечный Путь. Мы убиваем очень жестоко, потому что хотим вселить страх. Но, к сожалению, страх не всегда приводит к недопущению образования порока. Часто приходится ломать саму гниющую цивилизацию – источник идей и мыслей. Чувствую, у тебя в голове стоит вопрос – в чём же поучительность моей истории? Ну что ж, ответ на него ты дашь себе сам лишь через время, когда тебе станет понятно больше. Мы ещё увидимся. Напоследок скажу одно – отучись доверять дело воле случая. Подкидывание монетки нигде не оправдывает глупость поступка. Даже в хаотичном четвёртом мире-измерении.

Анугиразус растворился подобно пустынному миражу, оставив меня наедине с самим собой.

«Да уж, любитель ты, Анугиразус, загадывать загадки, – подумалось мне. – Ну и ничего, разгадаю».

А ведь небо над солнечным лугом – прекрасное место для первого полноценного полёта!