Глава 5 Девятнадцатый уровень

Лакей, одетый в идеально сидящую на нем серебристо-серую ливрею, означавшую принадлежность слуги к дому правящих герцогов Вейдов, покосился на человека, стоящего перед ним. Этот торговец сегодня утром приехал в замок с одного из восточных архипелагов и сразу же потребовал аудиенции. Вообще-то благородным господам в последние дни было не до посетителей, но торговец продолжал настаивать, он говорил, что прибыл по делу государственной важности, и отказывался уходить. Лакей обернулся на плотно закрытую дверь за своей спиной и решил попробовать еще раз:

— Благородная госпожа никого не принимает сегодня. Изложите свое дело в письменном виде и подайте прошение через секретаря Его высочества, — голос слуги оставался ровным. И можно было смело предполагать, что точно таким же он останется, если ему придется повторить все то же самое еще раз. Или еще пять раз. Можно было даже поверить, что он искренне сочувствует посетителю, но ничем — ну, совершенно ничем! — не в состоянии ему помочь. Хотя, вполне вероятно, что он бы уже с гораздо большим удовольствием приказал гвардейцам выкинуть непонятливого просителя прочь из замка. Но в этом и заключалась его работа — в том, чтобы никто не знал правды.

Торговец уже, наверное, в десятый раз поправил складки своего серо-коричневого плаща, наверняка, самого лучшего, что у него имелся, переступил с ноги на ногу и произнес:

— Нет, вы не понимаете… Мне непременно нужно видеть благородную госпожу! Произошла вещь настолько ужасная, что я не могу доверить ее бумаге. Это дело…

— Государственной важности? — ни лакей, ни торговец, увлеченные своим спором, не заметили, как тяжелая феропластиковая дверь, перед которой они стояли, бесшумно отодвинулась в сторону, и на пороге появилась женщина. Слуга все же опомнился первым. Он согнулся в низком почтительном поклоне и поспешил доложить:

— Благородная госпожа, этот человек, торговец Фейхад, просит о встрече с вами.

Женщина окинула посетителя внимательным взглядом и кивнула:

— Что ж, тогда мой прямой долг принять его, — ее голос позвучал ровно, если за словами и пряталась насмешка, то на слух определить ее было невозможно. Женщина развернулась, прошуршав плотным шелком роскошного платья по мраморному полу, и вошла назад в комнату. Торговец в растерянности взглянул на лакея: сейчас, когда он наконец добился того, за чем приехал в герцогский замок, решимость внезапно его оставила. Слуга сделал приглашающий жест рукой, лицо его при этом оставалось по-прежнему невозмутимым, хотя сейчас, глядя на смятение на лице торговца, ему, наверняка, хотелось усмехнуться.

Когда Фейхад все же решился войти в комнату, благородная госпожа, встречи с которой он добивался, уже сидела за столом, занимавшим значительную часть небольшой приемной залы. Ее кресло с высокой прямой спинкой было немного выдвинуто из-за него, на столешнице не виднелось ни одной электронной папки или информационного кристалла. Фейхад нервно сглотнул. Благородная госпожа всем своим видом давала понять: она здесь только с одной целью — только для того, чтобы выслушать его.

Мужчина вдруг вспомнил, что забыл поклониться. Он тут же согнулся в поясе, мысленно радуясь, что широкий плащ скрывает его фигуру, и не нужно думать, куда девать руки.

— О каком же деле государственной важности вы хотели сообщить мне? — женщина постучала пальцами сильных крупных рук по подлокотнику кресла, разглядывая склонившегося перед ней торговца. Тот выпрямился и наконец-то начал говорить:

— Я вольный купец, благородная госпожа. Плаваю между островами, продаю зерно, семена шаркута и вяленые водоросли…

— Вы об этом собираетесь мне рассказывать?

— Я? Нет! Я… — торговец окончательно смешался, потом все же, наверное, вспомнив, чего ему стоило попасть сюда, собрался с мыслями, и продолжил уже более связно. — Восемь дней назад я был на архипелаге святого Ливида, благородная госпожа. Я живу там, но к сожалению, в силу моей профессии, бываю дома гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но в тот раз мне повезло оказаться вовремя в нужном месте, — мужчина сглотнул и перевел дыхание, наконец-то подбираясь к самому главному. — Я проходил мимо одного из домов и случайно увидел в нем женщину, одетую в платье цвета азрака! Заметив меня, она тут же спряталась, но я успел разглядеть достаточно. Эта смертная оскорбила весь род божественных императоров. И я готов под присягой повторить свои слова: она заслуживает самого сурового наказания за свой грех! Я сразу же поспешил в замок Его высочества, чтобы рассказать все, что видел, но… — торговец вновь замялся. — Мой катер как раз сломался. Простите, что сообщаю вам только неделю спустя, благородная госпожа.

Фейхад замолчал, низко склонив голову. Он ждал, что, услышав его слова, высокородная дама придет в гнев, но та лишь задумчиво провела пальцами по подбородку.

— Скажите, уважаемый Фейхад, — она наклонилась вперед, облокотившись на затянутую бархатным сукном столешницу, — а вам знакома эта женщина?

Торговец вздрогнул. На что намекает госпожа? На то, что он общается с государственными преступниками, с теми, кто в самом ближайшем времени будет казнен?!..

— Что вы, благородная госпожа! — Фейхад решительно потряс головой. — Я видел ее тогда впервые!

— А вы можете описать мне ее?

— О… Мне так жаль, благородная госпожа, но я видел ее со спины и то всего мгновение…

— Ну, хоть что-нибудь?

Ладони Фейхада вспотели от напряжения, и он нервно вытер их о свой плащ.

— У нее длинные светлые волосы, благородная госпожа, — мужчина нахмурился от усилия вспомнить еще что-нибудь, но лишь с сожалением покачал головой. — Простите, благородная госпожа…

— Хорошо! — вопреки ожиданиям Фейхада произнесла та. — Этого вполне достаточно для меня, — женщина встала и шагнула вперед, огибая стол. Торговец тут же попятился к двери, но она взмахом руки приказала ему замереть на месте. Потом раскрыла небольшую шкатулку, стоящую на столе, и протянула Фейхаду драгоценный камень, матово-белый, отблескивающий в глубине золотисто-зелеными переливами — туманный изумруд. Кристалл быть размером примерно с ноготь большого пальца — не состояние, конечно, но более чем щедрая награда за всего несколько слов. — Возьмите! — женщина подала камень торговцу. Тот протянул руку, но она вдруг остановилась. — Я только хочу попросить вас, — она пристально посмотрела в глаза Фейхаду, — чтобы вы пока не сообщали больше никому то, что сказали мне. Никому, даже Его высочеству Вейду! — ее взгляд стал еще более жестким. — Я не хочу, чтобы та женщина успела скрыться.

— О, разумеется! — Фейхад с готовностью закивал, сжимая драгоценный камень, наконец-то оказавшийся в его ладони. Высокородная дама улыбнулась:

— И позвольте мне еще раз вас поблагодарить. Вы даже не представляете, насколько для всей империи важна та информация, что вы сообщили! — женщина еще раз взмахнула рукой, но теперь уже как знак того, что посетитель может удалиться. Фейхад, не медля, направился к двери. Последнее, что он слышал перед тем, как феропластиковые створки закрылись вслед за ним, был шорох платья благородной госпожи — плотного шелка медного цвета, наверняка, подобранного специально, чтобы подчеркивать оттенок светло-рыжих волос. Иногда Фейхад продавал не только зерно, но и ткани, и он прекрасно знал все ухищрения, к которым так любят прибегать женщины.

* * *

Ида и Кайрен простились с Лэнгами посреди просторной площади. Здесь, в самом сердце жилого уровня, сходились несколько линий подъемников, и отсюда можно было попасть практически в любую часть альфа-шахты. И здесь же должен был пройти поезд каров, направляющийся на уровень гвардейцев — девятнадцатый уровень, как он был обозначен на плане шахты. Аза и Танис ушли вперед. Они должны были организовать препятствие на пути поезда, чтобы он на какое-то время не мог двигаться, а Иде и Кайрену в этот момент нужно было оказаться там, где остановятся последние кары. Поводыри рассчитывали, что возле них не останется охраны, или останется, но лишь пара гвардейцев — достаточно мало, чтобы их план из совершенно безумного стал просто безумным!

Пересменок был в самом разгаре, и уровень заполнялся людьми, спешащими спуститься на нижние уровни шахты, но на мужчину и женщину, стоящих, словно в ожидании чего-то, никто не обращал внимания. Ида и Кайрен оставили свои плащи в доме Лэнгов, чтобы не выделяться из толпы, и, кажется, этот план работал! Если бы и все остальное оказалось также просто… Мужчина посмотрел в ту сторону, где скрылись его друзья. Среди толпы их невозможно было разглядеть. Если что-то пойдет не так, как они планировали, они не смогут их даже предупредить. Ничего нельзя сделать — только рассчитывать на самих себя и на свою удачу. Им сегодня понадобится очень много удачи, демоны побери!

— Мы еще можем остановиться, — произнес Кайрен, оборачиваясь к Иде. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из людей вокруг слышал его слова, поэтому наклонился к девушке. — Просто найдем сейчас Азу и Таниса и скажем, что все отменяется. Бриллиантовой пыли ведь вполне достаточно, чтобы предъявить обвинения Оуэну Вейду!

— Может быть, и достаточно, — дочь императора сделала еще полшага вперед. Теперь они стояли, почти соприкасаясь, и могли шептать и при этом слышать друг друга. — А, может быть, и нет. Я просто не знаю. Но зато кое-что другое мне известно совершенно точно: я не смогу рассказывать, как я была всего в шаг от того, чтобы найти азрак, и не сделала этого шага!

— Тогда останься ты! Я найду для тебя бриллианты, расскажу все, что мне удастся узнать. Может быть, там и нет еще ничего, и мы будем рисковать совершенно напрасно!

На этот раз дочь императора просто отрицательно покачала головой.

— Старшие демоны, это ведь не игрушки, Ида! — несколько человек обернулись в их сторону, и Кайрен вновь заставил себя понизить голос до шепота. Очень горячего шепота. — Ты ведь наверняка даже не понимаешь, что нам грозит. Как думаешь: что будет, если гвардейцы нас схватят? Полагаешь, они нас выставят за пределы уровня и прикажут убираться подальше? Или арестуют и отправят во дворец, а там ты всегда успеешь назвать себя и потребовать, чтобы тебя освободили?.. Так вот, этого не будет, Ида! Если нас схватят, нас убьют на месте! Не разбираясь, кто мы такие, и не выясняя, зачем пробрались к ним на уровень. Просто наставят излучатели и выстрелят! — Кайрен вглядывался в лицо девушки. Она не пыталась ему возражать, но и не смотрела на него больше. Она отвернулась, скользя взглядом по лицам людей, проходящих мимо них. Она стояла совсем близко от него. Нужно было всего лишь немного повернуть руку, чтобы дотронуться до ее руки. Так близко, что сложно было не касаться… Но Кайрен отнюдь не был уверен, что она по прежнему рядом с ним: есть вещи, которые измеряются не в сантиметрах. — Я должен был сказать это раньше. Наверное… — Кайрен провел рукой по волосам, ероша их. — Я слишком привык все мерить по себе. Мне никогда особо не было, что терять: ни дома, ни семьи. Гильдия говорила мне: нужно сделать то или это, и я шел и делал. Но даже я, кажется, еще ни разу не ввязывался в более безумную затею! И тем более, ты — не я, Ида! Тебе есть, о чем стоит задуматься прежде, чем так рисковать!

— И о чем же?! — девушка вдруг развернулась к нему так резко, что пряди ее светлых волос, вьющихся тугими локонами, мазнули по его подбородку. В другое время Кайрен улыбнулся бы, отводя их, но сейчас одного взгляда дочери императора было достаточно, чтобы он не стал этого делать. — Моя жизнь уже давно не в безопасности! Восемь дней назад Оуэн Вейд взорвал здание, в котором я находилась, и сделал это, чтобы убить меня. Я слишком хорошо помню, как я висела… может быть, не над бездной, — она поморщилась, — но метров тридцать там точно было. И мне бы и их оказалось вполне достаточно. Если бы ты не успел вовремя, я была бы уже очень мертвой дочерью императора!

— Причем здесь это?

— Да при том, что, если бы моя жизнь интересовала хоть кого-то в этой Вселенной, меня бы вообще не было на Эспенансо! — синие глаза девушки полыхнули такой болью, что Кайрену на мгновение стало не по себе. А еще больше от того, что он действительно не знал, что на это можно возразить. И можно ли хоть что-нибудь… — Азрак должен поступать. И по сравнению с этим судьба одной наследной принцессы не имеет ни малейшего значения.

— На нас люди оглядываются…

— Что?.. — Ида тревожно посмотрела по сторонам. Некоторые из прохожих действительно оборачивались в их сторону, награждая любопытными взглядами. — Я говорила слишком громко? Они слышали?..

Кайрен качнул головой, спеша успокоить ее:

— Не думаю. Скорее, они просто считают, что мы ссоримся.

— А мы ссоримся?

— А ты как считаешь?

Губы дочери императора дрогнули в намеке на усмешку, словно она разгадала его хитрость:

— Я думаю, что мы уже слишком долго ждем.

Кайрен подавил желание улыбнуться ей в ответ, закончив на этом разговор — закончить его улыбкой. Было так заманчиво это сделать. Но тогда не стоило и начинать.

— И ты совсем не боишься?

Глаза девушки вновь полыхнули сине-стальным отблеском острых граней драгоценных камней.

— А ты не боишься?

Вопрос повис в воздухе. Кайрен почувствовал, как его руки сами собой сжимаются в кулаки. Давно, когда ему было шестнадцать или семнадцать — столько же, сколько дочери императора сейчас, парни-поводыри, с которыми он вместе учился в Гильдии, часто дрались с ним. Они считали: раз он не может сам открыть Загрань — значит, он слабее их. Некоторые до сих пор так думают… Но тогда на один этот вопрос: «Ты боишься?» Кайрен приучился отвечать ударом, прямым ударом кулаком в лицо человека. Но девушка, стоящая перед ним отнюдь не собиралась его обидеть.

— Не солдат герцога Вейда.

Ида задумалась на мгновение, а потом утвердительно кивнула, словно мужчине удалось найти единственный верный ответ: чего бы они оба не боялись — уж точно не солдат герцога!

Пронзительный сигнальный гудок прокатился над толпой. Поводыри обернулись. Через площадь, прямо в их сторону, двигался поезд каров — тот самый, который они ждали. Люди стали расступаться, давая ему дорогу. Кайрен крепко сжал руку Иды и потянул девушку назад, заставляя отступить вместе с толпой, а первый из каров уже проезжал мимо них. Это был небольшой фургон с открытой одноместной кабиной впереди. В ней, за рычагом управления, сидел мужчина в гвардейской форме. Следующие кары были точной копией первого, только их кабины были пусты: очевидно, система управления имела функцию автопилота, и их просто запрограммировали двигаться неотрывно за первой машиной на расстоянии чуть меньше метра.

Водителей не было, зато у каждого кара имелась своя охрана. Гвардейцы по трое (а иногда даже и по четверо) ехали на каждой машине, запрыгнув на подножки и держась за специальные скобы, впаянные в стенки фургонов. Висеть так вряд ли было слишком удобно, но, очевидно, все же лучше, чем идти пешком: кары двигались не быстро, но человек вряд ли бы долго смог поддерживать такую скорость.

Поезд, как они и надеялись, был длинным. Первые кары уже скрылись из вида, когда оттуда вдруг донеслись крики и удары металла о металл. Ида нахмурилась: она не спросила у Лэнгов, каким образом они собираются остановить передний кар, и сейчас, кажется, жалела об этом. Она считала, что в предстоящей операции наиболее рискованная часть достается им с Кайреном. Не обманывала ли она себя при этом? Ида уже хотела спросить, но поводырь вдруг сжал пальцы, привлекая к себе ее внимание. Девушка посмотрела туда же, куда и он. Кары остановились, поезд замер посреди площади. Гвардейцы пару минут подождали, не двигаясь со своих мест, а потом трое из четверых, охранявших последний фургон, соскочили с подножек и стали пробираться вперед. Ида не сдержала довольной улыбки. Кажется, они не ошиблись. План действовал именно так, как они и рассчитывали! Конечно, на каре еще оставался один гвардеец, но он даже при всем желании не мог следить за фургоном сразу со всех сторон.

Поезд перегородил площадь, но люди не собирались из-за этого опаздывать к началу своей смены. Как только стало понятно, что прямо сейчас кары с мест не двинуться, люди пошли вперед, обходя их, пробираясь между ними. Ида и Кайрен позволили толпе увлечь себя. Они оказались позади последнего кара, и ни одного гвардейца в этот момент поблизости не было. Фургон остановился очень удачно: массивная колонна закрывала их от взглядов большинства людей. Но, даже если бы ее и не было, Ида очень сомневалась, что кто-то из рабочих или инженеров, спешащих на нижние уровни шахты и раздраженных внезапным препятствием, обратит внимание на то, что они делают.

Кайрен подбежал к фургону. Дверца была закрыта на механический замок. Ида успела подумать, что сейчас вновь придется взламывать систему безопасности, но мужчина просто повернул ручку, что-то внутри тихо щелкнуло, и дверца распахнулась! Внутри, двумя рядами вдоль стен фургона, стояли большие ящики с грубо обработанными булыжниками. Строительный камень. Именно поэтому последний кар так плохо охранялся. Впрочем, может быть, там было и еще что-нибудь более ценное. Ида не успела рассмотреть: Кайрен запрыгнул внутрь и, протянув руку, втащил ее вслед за собой. Дверца захлопнулась, оставляя их в полной темноте, а мгновение спустя кар, качнувшись, двинулся вперед.

Ида вцепилась в стенку ближайшего ящика. Не то, чтобы кар так уж сильно трясло или раскачивало, просто фургон был закрыт герметично, и ни одного лучика света не просачивалось в него извне. Вы когда-нибудь пробовали сохранять равновесие в полной темноте? Как бы абсурдно это ни звучало, но человеческий организм устроен таким образом, что ему требуются глаза, чтобы устоять на ногах.

— Быстро они, — прошептала девушка, имея в виду то, как скоро гвардейцам удалось убрать препятствие с пути поезда и возобновить движение.

— Ага, — голос Кайрена, прозвучавший странно приглушенно, словно стенки фургона обладали свойством поглощать звук, донесся откуда-то слева. Ида машинально обернулась, но, разумеется, ничего, кроме все той же темноты, не увидела. Что-то вдруг коснулось ее руки. Девушка невольно отдернулась, ударилась локтем о ящик и зашипела от боли. Рядом с ней раздался смешок. Ида мысленно выругалась: каким образом у Кайрена получилось пробраться с противоположного конца фургона к ней, причем сделать это так, чтобы она ничего не слышала?!

— Как тебе удается двигаться так бесшумно?

Мужчина вновь усмехнулся. На этот раз Ида услышала, как зашуршала его одежда, когда он сел на пол фургона, прислонившись спиной к одному из ящиков. Его рука потянула ее вниз, и девушка, решив не бороться за каждую секунду ускользающее равновесие, опустилась рядом с ним. Проход между контейнерами был узким — ноги не вытянуть, и Ида прижала колени к груди.

— Что будем делать дальше?

— Ждать, пока солдаты не привезут нас туда, куда нам нужно, — в темноте она по-прежнему не видела ничего, но могла бы поклясться, что Кайрен пожал плечами. Пальцы мужчины вновь скользнули по тыльной стороне ее ладони, сжимая руку, и она не стала ее вырывать.

Равномерное движение продолжалось всего минут десять, не больше, потом кар вдруг остановился. Еще пару минут ничего не происходило, а затем Ида ощутила, как они рухнули вниз.

— Демоны!.. — девушка, не сдержавшись, вцепилась в руку Кайрена. Когда перемещаешься в подъемнике, мозг воспринимает только сам факт движения, особенно если делаешь это регулярно, и перемещение входит в привычку. Но сейчас, сидя в полной темноте и тишине и не зная, что произойдет в следующую секунду, она сполна насладилась всеми ощущениями рывка, начавшегося почему-то где-то в районе живота, когда сначала полетели вниз внутренние органы, потом кости скелета, и только секунду спустя мозг наконец-то понял, в чем дело! Всего лишь подъемник.

Вниз они двигались дольше, чем по уровню. С восьмого на девятнадцатый уровень… Ида попыталась прикинуть, сколько времени займет спуск, но быстро оставила эту затею: чтобы закончить вычисления, необходимо было знать не только среднюю скорость подъемников, но и хотя бы примерную высоту уровней. Где-то на этой мысли спуск и остановился. Снова несколько мгновений неподвижности, и кар покатился вперед.

— Как думаешь, долго нам еще?

— Скорее всего, нет: на уровень мы уже спустились, а раз весь он занят городком военных, то и нет смысла завозить поезд куда-то далеко.

Ида не успела спросить больше ни о чем, потому что в этот момент кар остановился окончательно — стих едва заметный мерный гул двигателя, расположенного где-то под днищем.

— Отлично! — Ида почувствовала, как Кайрен, выпустив ее руку, встал, легко перешагнул через ее ноги, пробираясь к выходу из фургона. Она хотела подняться вслед за ним, но мужчина едва заметным прикосновением к плечу остановил ее, а потом и вовсе подтолкнул в противоположную сторону. — Подожди! Спрячься пока: прежде, чем мы выберемся наружу, нужно раздобыть пару плащей.

Ида, даже зная, что Кайрен не видит ее, кивнула. Это была еще одна часть придуманного ими плана. Форма для солдат Оуэна Вйда была одинакова независимо от того, в каком месте Эспенансо им приходилось служить, и здесь, так же, как и в замке герцога или, например, в Новом Городе, они ходили в просторных серебристо-серых плащах с нашитыми с правой стороны груди знаками различия. Дочь императора не взялась бы судить, насколько в подобной одежде удобно нести повседневную службу, особенно если ты находишься глубоко под водой, и никакие соляные бури тебе не угрожают, но для их целей плащи подходили просто идеально — лучший способ затеряться в толпе и не привлекать к себе внимания.

Девушка, не поднимаясь на ноги, отползла назад, в щель между двумя ящиками. Та была настолько узкой, что Ида в нее едва протиснулась. Зато теперь обнаружить ее можно было, только если остановиться прямо напротив! Ей вдруг показалось, что внутри фургона стало чуть светлее. Ида поднялась на колени, осторожно выглянув из своего убежища. Она не ошиблась: дверца действительно была приоткрыта. Правда, совсем чуть-чуть, но и полоски бледного света, просачивающейся между створками, было вполне достаточно, чтобы девушка впервые после нескольких минут сплошной темноты вновь смогла различить Кайрена. Мужчина, очевидно, и открывший дверь фургона, теперь стоял, прижавшись спиной к той створке, что еще была заперта. Высоты кара не хватало, чтобы он мог выпрямиться в полный рост, но долго ждать ему не пришлось.

Приоткрытая дверь привлекла внимание одного из солдат, сопровождавших поезд. Ида увидела, как тень мелькнула между створками, а в следующую секунду одна из них открылась шире — достаточно широко, чтобы девушка смогла увидеть гвардейца, заглядывающего в фургон. В руке у него был фонарик, которым он и посветил внутрь. Тонкий и какой-то острый луч ярко-белого света полоснул по ящикам, но даже близко не дошел до того места, где скрывалась Ида, и, тем более, не смог задеть Кайрена, по-прежнему прижимавшегося к створке.

Солдат опустил руку, не заметив ничего подозрительного и явно собираясь уйти, но в это мгновение Кайрен перехватил его за запястье. Поводырь резко дернул гвардейца на себя, втаскивая его внутрь фургона. Фонарик вывалился из разжавшихся пальцев и покатился по полу, продолжая выгрызть из темноты углы и стенки ящиков. Кайрен второй рукой зажал рот мужчины, не позволяя закричать. Запястье ему пришлось выпустить. Гвардеец тут же этим воспользовался, попытавшись дотянуться до оружия, но поводырь вновь оказался быстрее. В его руке — Ида даже не успела заметить как — оказался один из булыжников, наполнявших ящики вокруг них, и мужчина опустил его на затылок солдата. Тот, не удерживаемый больше руками поводыря, рухнул вниз. Кайрен бросил камень назад в бокс и наклонился над солдатом, быстро расстегнул его плащ, с запястья снял идентификационный браслет, а из кобуры на поясе вытащил «хорк»[9], которым гвардеец так и не успел воспользоваться. Излучатель он засунул за свой ремень, а все остальное бросил Иде. Девушка поймала. Они обговаривали свои действия заранее. Она знала, что быстро достать форменный плащ можно, лишь сняв его с кого-то из солдат, но ее руки, когда она закрепляла на запястье еще теплую полоску гемопластика, все равно дрожали.

Кайрен оттащил оглушенного гвардейца в угол фургона, погасил валявшийся на полу фонарик и вернулся к двери. Им вновь не пришлось ждать долго: между створками мелькнула фигура еще одного человека. Этот гвардеец не стал светить внутрь, а просто запрыгнул в фургон. Кайрен, оказавшийся за его спиной, не собирался упускать такой возможности. Он согнутой в локте рукой обхватил шею человека, с силой притягивая к себе. Солдат забился, пытаясь вырваться, но поводырь левой рукой обхватил свое запястье, прибавляя силы захвату.

В фургоне по-прежнему царил полумрак, но даже слабого света, приникавшего сквозь приоткрытые дверцы, было достаточно, чтобы Ида увидела, как выкатились, страшно раскрывшись, глаза человека, как налилось кровью, стремительно багровея, его лицо. Солдат хрипел, пытаясь вдохнуть ставший вдруг недоступным воздух, его пальцы впились в руку Кайрена. Если бы не толстая куртка, он расцарапал бы ему предплечье. Но даже это вряд ли бы ему помогло. Поводырь продолжал давить на его горло, сжимая все сильнее. Ида поймала себя на мысли: она никогда раньше не думала, что задушить человека — это так долго. Она смотрела, как убивали человека, и думала о технике этого убийства! Девушка почувствовала, что ей становится плохо, голова закружилась, словно ее мозг отказывался воспринимать всерьез то, что она видела: это не живой человек, это не убийство, это не по-настоящему, это не с ней!.. Но она уже знала, что это правда. И продолжала смотреть, не отворачиваясь. Просто она была поводырем — одним из тех, кто призывает чудовищ, чтобы те сражались и убивали людей для них. А еще она была дочерью императора — дочерью своего отца — того, кто вряд ли помнил каждый подписанный им смертный приговор или хотя бы общее их количество. Нет, она еще никого не убила собственными руками, но было ли это так важно?..

Рука солдата вдруг дернулась вниз. У него на поясе также висел «хорк», а Кайрен даже не замечал этого! Впрочем, даже если бы и увидел, ничего не смог сделать: опустить хотя бы одну руку значило позволить гвардейцу вырваться. Ида бросилась вперед раньше, чем успела решить, что именно она собирается сделать. Она схватилась за рукоять излучателя и дернула ее к себе, на долю секунды опередив солдата. Тот, словно только «хорк» еще был тем, за что цеплялась его воля, сразу же обмяк в руках Кайрена. Поводырь оттолкнул его от себя, позволив телу грузно рухнуть на пол между собой и Идой. Борьба и для него не прошла бесследно. Он потер сведенные судорогой мышцы предплечья и только после этого стал возиться с застежкой плаща. Ида осталась стоять над ними.

— Он мертв? — голова человека запрокинулась так, что девушка не могла видеть его лица. Кайрен накинул себе на плечи серый плащ, закрепил на запястье браслет и только после этого поднялся.

— Пульс есть: если найдут вовремя, сумеют откачать, — он еще раз поглядел на солдата. — Хотя для нас лучше, чтобы его не обнаружили подольше, — Кайрен вновь наклонился, подхватил гвардейца под плечи и отволок к стене фургона, не без труда втиснув в проход между ящиками, потом вновь вернулся к Иде. — Оставишь себе или мне отдашь?

Девушка не сразу поняла смысл вопроса. Потом заметила излучатель, который выхватила у солдата и все еще держала в руке. Когда-то ее учили стрелять. Не из «хорка», конечно, — из более легкой, «дворянской» модели. Но, по крайней мере, она знала, как взвести излучатель, и куда нажать, чтобы он выстрелил. А если расстояние будет не слишком большим, то она, наверное, даже попадет. Ида покачала головой и опустила «хорк» в карман плаща. Хотя сделала она это отнюдь не потому, что умеет им пользоваться. Просто отдать излучатель Кайрену было бы слишком большим лицемерием.

— Я слишком далеко зашла, чтобы еще пытаться оставаться в стороне.

Кайрен только кивнул, ничего не ответив и ни о чем больше не спросив. Он вновь осторожно приоткрыл дверцу фургона, но на этот раз не стал ждать, пока она привлечет еще чье-нибудь внимание, а сам выглянул наружу. Очевидно, никакой опасности мужчина не заметил, потому что секунду спустя спрыгнул с подножки на землю и поманил Иду за собой. Они захлопнули дверцу, отбежали на несколько метров от фургона и только тогда остановились, словно и не приехали несколько минут назад вместе с поездом, а уже давно были здесь.

Кары стояли посреди просторной площади. Располагалась она, очевидно, ниже уровня океанского дна, потому что никаких окон, сквозь которые можно было бы увидеть толщу воды, здесь не было — только серый пластик, превращающий не маленькую, в общем-то, залу в давящую коробку. В целом площадь мало чем отличалась от остальных уровней альфа-шахты, которые успела увидеть Ида, если бы не люди, ее заполнявшие — солдаты в серых форменных плащах! Девушка невольно поправила складки собственного, точно такого же. Если они с Кайреном не выдадут себя сами, никто не опознает в них чужаков!

Позади того места, где остановился поезд, возвышались массивные ворота. Их створки были сделаны из толстой модифицированной стали, более чем прочной на вид. Ида поймала себя на мысли, что даже теоретически не представляет, от чего можно защищаться такими воротами, а солдаты Вейда ими одними к тому же не ограничились. С обеих сторон от наглухо закрытых створок девушка заметила караулки. Время от времени кто-нибудь из гвардейцев входил или выходил из них, четверо солдат тренировались метать ножи на небольшом учебном полигоне неподалеку. Понаблюдав за ними пару минут, Ида решила, что ворота охраняют никак не меньше взвода гвардейцев. И им с Кайреном придется пройти мимо них, когда они решат выбираться наружу.

Сам поводырь смотрел не на ворота, а в противоположную сторону — на поезд, который уже начали разгружать.

— До последнего кара они доберутся не сразу, — проговорил он, не оборачиваясь.

«А значит, не сразу обнаружат, что на уровень проникли чужаки», — мысленно продолжила Ида, но вслух произнесла совсем другое:

— Но рано или поздно они все же найдут тех двоих солдат.

— Точно, — Кайрен кивнул, — времени у нас немного.

— Ты знаешь, куда идти? — наверное, Ида не удивилась, если бы поводырь просто показал ей нужное направление, но знания Кайрена, очевидно, все же имели свои пределы.

— Если честно, — он пожал плечами, — понятия не имею. Хотя… — девушка заметила, что он поверх ее плеча внимательно наблюдает за чем-то. — Посмотри!

Ида осторожно, стараясь не привлечь к себе ничьего внимания, обернулась. Сначала она не поняла, что так заинтересовало Кайрена. Вокруг передних каров вовсю кипела работа, створки фургонов были распахнуты настежь, и из них выгружали контейнеры, заполненные камнем. Но точно такие же ящики Ида уже видела — в фургоне, где ехали они… Но одна группа солдат вдруг привлекла ее внимание. Ящик, который они как раз устанавливали на антигравитационные подвески, был наглухо закрыт. Но странным было даже не это, а та предельная осторожность, с которой действовали гвардейцы. Как будто внутри бокса находилось что-то донельзя хрупкое… Или невообразимо ценное!

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Ида повернулась к Кайрену. Похоже, в этот момент их мысли действительно текли параллельно друг другу, потому что мужчина лишь утвердительно кивнул, а потом прикоснулся к руке девушки:

— Пойдем!

Солдаты успели привести антигравы в действие, и загадочный бокс медленно поплыл в сторону одного из боковых коридоров, уходивших с площади. Шестеро гвардейцев, со всех сторон окружив его, шли рядом. К счастью для Иды и Кайрена, в том же направлении двигались и многие другие солдаты, и поводырям достаточно было всего лишь не приближаться, чтобы их действия не казались подозрительными. Правда, по мере отдаления от площади коридор становился все более безлюдным. Навстречу им временами еще попадались мужчины и женщины, одетые в серую гвардейскую форму, но в том же направлении, что и они, не шел практически никто. Кайрен вновь прикоснулся к руке Иды, заставляя ее замедлить шаг. Не такой уж большой выбор у них был: отстать и потерять бокс с азраком из виду либо рискнуть и быть схваченными!

Впереди коридор поворачивал, разветвляясь на три, и, когда Ида и Кайрен вышли из-за угла, ни солдат, ни ящика уже видно не было!

— Демоны! Куда они делись?!

— Подожди… — Кайрен сжал предплечье девушки, заставляя ее успокоиться. — Слышишь?

Ида замерла, стараясь понять, о чем он. До того, как мужчина сказал ей, она попросту не обращала внимания, но теперь она действительно слышала какой-то весьма странный гул — нечто среднее между скрежетом и воем, как будто где-то (пока еще достаточно далеко) на большой скорости вращалось что-то огромное, при этом периодически задевая за что-то еще! Ида тряхнула головой: определенно, подобный шум она не слышала никогда раньше, и ее воображение отказывалось это «что-то», «где-то» и «что-то еще» представить. А вот Кайрен, судя по довольной улыбке, расползшейся по его губам, звук узнал!

— Мастерская шлифовщиков азрака, — произнес он, уверенно поворачивая направо. — Мы уже близко!

Они прошли по коридору еще метров семьдесят, на перекрестках ориентируясь на звук, постепенно становящийся громче, пока впереди не показались широкие двустворчатые двери. К удивлению Иды, никакого замка на них заметно не было. Шум явно шел именно оттуда. Не останавливаясь (очевидно, для того, чтобы не передумать), Кайрен распахнул двери и вошел. И Ида не собиралась от него отставать. Еще за секунду до того, как они переступили порог, в лицо ударил тонкий запах горячей сожженной пыли, гул поднялся до по-настоящему оглушительного, а глазам стало больно от искусственного света, настолько яркого, что на мгновение показалось, будто они вновь выбрались на поверхность и видят солнце.

Ида и Кайрен стояли на пороге огромного длинного помещения, заполненного оживленно снующими людьми. И, в первый раз с того момента, как они оказались внутри закрытого уровня, эти люди были одеты не в форменные солдатские плащи, а в темно-зеленые комбинезоны. Лица рабочих закрывали маски из прозрачного пластика, предназначенные для того, чтобы защищать глаза, нос и рот рабочих. Все помещение было уставлено сложным громоздким гранильным и шлифовальным оборудованием. Дочери императора когда-то показывали мастерскую по обработке азрака, и теперь она без труда узнавала изящные крошечные тиски, похожие на лапки насекомых, цепко удерживавшие темно-синие кристаллы; вращающиеся с неуловимой для человеческого глаза скоростью шлифовальные круги и тонкие ниточки энергетических лучей, режущие твердые алмазы словно масло. Все вокруг: и оборудование, и столы, и пол, и даже сами рабочие — было покрыто тончайшей синеватой пылью. Но даже на ее фоне ослепительно ярко, так, что невозможно было не заметить, сверкали идеально синие камни азрак всевозможных размеров и форм, лежавшие на специальных подставках на рабочих столах.

Ида заставила себя сделать шаг вперед. Им повезло, что мастера были слишком заняты своим делом, и никто из них не обратил внимания на двух людей, замерших на пороге с раскрытыми от изумления ртами. (Ида, кстати, отнюдь не была уверена, что «раскрытыми» — в переносном смысле!) Она прошла по центральному проходу между столами гранильщиков и вновь остановилась возле одной из подставок, на которой собирались законченные обработкой камни. На четырех вертикальных стержнях крепились несколько плоских рифленых поддонов. На них россыпью лежали ограненные, отшлифованные и даже предварительно отсортированные бриллианты. Столько азрака сразу до этого дочь императора видела лишь в замке своего отца, но там было его место, определенное законом. И уж точно она не думала, что в какой-то, фактически подпольной, мастерской, спрятанной глубоко под землей и под толщей воды, найдет нечто подобное! Десятки великолепных камней, и все они были обработаны всего за один день, а может быть, — и всего за несколько часов!

Рабочих, толкавший перед собой тяжелую тележку, остановился возле Иды, заставив ее чуть отступить в сторону. Не обращая на девушку ни малейшего внимания, он снял с держателей поддоны, уже заполненные азраком, аккуратно убрал их на специальные полки своей тележки, а вместо них вставил новые, пустые. Выполнив свою, явно привычную до автоматизма, работу, он покатил тележку дальше по проходу, не глядя по сторонам и, скорее всего, даже не задумываясь о том, что везет самое большое сокровище империи. А вокруг, не останавливаясь, кипела работа. В только что смененные лотки уже упал первый бриллиант.

— Пусть только герцог Вейд еще раз посмеет сказать, глядя мне в глаза, что азрака больше нет! — прошептала Ида, оглянувшись к Кайрену, замершему за ее спиной. Губы мужчины дрогнули в понимающей усмешке: ему более чем понравилось обещание дочери императора, не высказанное, но прозвучавшее! Он едва заметно кивнул головой в сторону удалявшегося рабочего с тележкой:

— Пойдем! — он больше ничего не добавил, но Ида поняла его и без слов: того, что она увидела, более чем достаточно, но все же ей по-прежнему нужны доказательства.

Рабочий остановился еще пару раз, чтобы сменить лотки на других столах, а потом, все также толкая тележку перед собой, вышел из гранильной мастерской. Двери легко распахнулись, пропуская его. Очевидно, именно для этого они и были сделаны открывающимися в обе стороны. Рабочий покатил свой груз назад по коридору, по которому пришли Ида и Кайрен, но на первом же перекрестке, где к выходу с уровня вел средний путь, он свернул налево. Это ответвление от основного коррида оказалось совсем коротким, всего через десяток метров заканчивающимся очередной дверью, на этот раз снабженной электронным замком. Рабочего она пропустила без труда — стоило ему лишь поднести к считывателю свой браслет. Потом также плавно закрылась за его спиной. Кайрен, потянув Иду за собой, отступил за ближайший угол. Они как никогда оказались близки к тому, чтобы быть обнаруженными: спрятаться негде, ни одной стоящей причины нахождения посреди совершенно пустого коридора придумать не удается, а значит, стоит кому-нибудь увидеть их, и весьма неприятных вопросов уже не избежать!

Но им в очередной раз повезло — за те десять минут, что они ждали, мимо них так никто и не прошел. Наконец рабочий показался вновь. Он был уже без тележки и направился не назад в гранильную мастерскую, а в противоположную сторону. Ида и Кайрен дождались, пока он скроется из вида, и приблизились к двери в хранилище азрака. А это, если они понимали хоть что-нибудь, было именно оно!

На этот раз замок никак не желал поддаваться. Кайрен, возившийся над ним, уже начинал тихо поминать демонов, а Ида, следившая за коридором, думать, что, наверное, проще было забрать браслет у того рабочего…

Наконец дверь плавно, медленно и словно нехотя подалась в сторону, а внутри помещения зажегся яркий белый свет. Это хранилище азрака было немного меньше того, что они уже видели, зато здесь никто и не думал держать перестарки или бриллиантовую пыль. Все помещение занимали металлические стеллажи — ряды и ряды одинаковых закрытых ящиков. На их дверцы была нанесена маркировка — десятизначные комбинации из цифр и заглавных букв, означавших, очевидно, размер хранящихся камней, степень чистоты, способ огранки, глубину, с которой они были добыты, или что-нибудь еще в том же роде. Наверное, для кого-то ориентироваться в хранилище было проще простого, но уж точно не для двух незваных гостей, не имевших ключа от шифра. С другой стороны, для них найти бриллианты, ограненные классической «розой» или квадратной «принцессой» — разницы не было никакой!

Ида пошла вперед между стеллажами, потом, словно наконец-то решившись, остановилась перед одним из них, ничем не отличающимся от всех прочих, и выдвинула ящик, располагавшийся примерно на уровне груди. Плоская и широкая ячейка легко подалась вперед на роликах. Внутри, на серой бархатистой ткани, устилавшей ее дно, блеснули бриллианты азрак. Похоже, дочь императора именно к этому стеллажу привело какое-то внутреннее чутье, потому что камни, на которые она смотрела, были по-настоящему огромными — несколько десятков карат каждый! Бесценные… Ида невольно затаила дыхание, разглядывая их. Как бы она ни относилась к азраку, здесь и сейчас она не могла не признать: синие бриллианты заслуживали того, чтобы ими восхищались. Идеальные… Прозрачные, даже несмотря на свой интенсивный яркий цвет, словно самая чистая вода — невиданная редкость на Эспенансо. Совершенные… С какой глубины их добыли? Невероятно прекрасные… Сколько силы может собрать поводырь, обладай он таким камнем? Сколько демонов одновременно призвать из Заграни? Опасные.

Опасные…

Ида задвинула ячейку, не прикоснувшись к камням. Что было известно ее отцу, когда он отправлял экспедицию на Эспенансо? О чем он думал? Чего опасался? Чего?! Если не нашел другого способа кроме, как рискнуть жизнью единственной дочери и наследницы! Если решил, что только поводырь окажется в состоянии справиться…

Последние несколько дней она, как одержимая, повторяла себе и всем окружающим: мне нужны доказательства. Но теперь, когда она наконец-то нашла их, они не дали ей ответа ни на один вопрос. Да, герцог Вейд лгал своему императору и скрывал от него азрак, но Ида по-прежнему не имела ни малейшего понятия, для чего он это делает!

— Знаешь, — дочь императора медленно повернулась к Кайрену, — если бы ты сам не нашел меня, не рассказал об азраке, поводырях и махинациях герцога, не помогал мне сейчас, первое, что я подумала бы, увидев все это, — она обвела рукой вокруг себя, — что Гильдия и Вейд договорились между собой. Я не знаю, кому еще и для чего азрак мог бы понадобиться в таком количестве!

Мужчина качнул головой, словно не мог поверить в то, что слышит.

— Я клянусь тебе… Клянусь всем, чем хочешь, Ида, я не больше тебя знаю, что происходит! Да, часть азрака уходит в Гильдию, но не столько. И никогда ни один из поводырей ни при каких обстоятельствах не стал бы сотрудничать с Оуэном Вейдом!

— Почему?

Ида, кажется, мысленно могла бы похлопать себе в ладоши, потому что на лице мужчины впервые за все время, что она его знала, появилось выражение смущения. Ей не просто удалось задать правильный вопрос, но еще и выбрать для этого единственно верное время, да к тому же предварительно выведя его из равновесия.

— Если честно, дело не в самом Оуэне, а во всем роде герцогов Вейдов, — Кайрен потер переносицу, словно это могло помочь ему подобрать слова. — И вообще, это долгая история.

— Намекаешь, что сейчас для нее не время?

— Ага, — смущение сменилось улыбкой. И Ида на мгновение засомневалась: то ли он, воспользовавшись талантом, спрятался за одной из своих масок, то ли действительно так рад найденному способу увернуться от неудобного вопроса. — И не место.

Ида посмотрела на свое левое запястье. На нем было сразу два гемопластиковых браслета: «пустышка», купленная Кайреном для отвода глаз охранников, и тот, что они сняли с гвардейца. Но часы на обоих время показывали совершенно одинаковое: с того момента, как они попали на уровень, прошло уже больше двадцати минут, а это значит, что им пора возвращаться, если они хотят сделать это до того, как солдаты поднимут тревогу.

— Хорошо, — девушка кивнула. — Но мне нужно еще кое-что.

Она вновь пошла вдоль ряда стеллажей, на этот раз внимательно вчитываясь в шифры на дверцах. Если она не ошиблась в своих предположениях, и первые два символа обозначают размер камней, то, что ей нужно, должно быть где-то совсем рядом. Она наконец-то остановилась и выдвинула один из ящиков. Бриллианты азрак, лежавшие на серой ткани внутри него, были значительно меньше тех, что обнаружились в первом ящике, зато гораздо более интенсивного синего цвета и невероятной чистоты: ворсинки ткани были видны сквозь них! Ида опустила руку в ящик, выбрала три камня особенно безупречной формы и взяла их. Кайрен, наблюдавший из-за плеча девушки, усмехнулся:

— Ты знаешь, что поступила как истинный поводырь: у этих камней идеальная кристаллическая структура, они то, что надо, для вызова демона!

Ида повернулась к нему, одновременно закрывая лоток и убирая азрак под плащ, в карман платья.

— Я поступила как настоящая дочь императора. Кому, как не мне, знать: такие камни не добудешь на шахтах, близких к истощению!

Когда они вернулись на главную площадь уровня, поезд все еще разгружался. Правда, большинство каров уже были отогнаны в сторону, и солдаты теперь толпились вокруг последней полудюжины фургонов. А это значило, что, если у них и оставалось время, то совсем немного.

Не сговариваясь, Ида и Кайрен двинулись к воротам, обходя площадь по кругу — не приближаясь к фургонам. Может быть, так и получалось чуть дольше, зато гораздо меньше вероятность оказаться в ненужное время в ненужном месте. Расчет оказался верным: никто не окликнул их и не попытался остановить. До ворот оставалось не больше полусотни метров, когда прямо перед Идой и Кайреном из одного из боковых коридоров вышли двое гвардейцев. Точнее, они остановились на пороге этого самого коридора — как раз на пути поводырей. Правда, в их сторону солдаты даже не посмотрели, слишком увлеченные своим разговором. Ида поймала себя на мысли, что больше всего ей хочется повернуть и обойти гвардейцев по широкой дуге, но она не могла не понимать, что так лишь хуже привлечет к себе внимание. Девушка заставила себя идти прямо и даже скользнуть небрежным взглядом по мужчинам и по неброской вывеске над их головами — возле поворота в коридор: «Комендатура»… Они с Кайреном уже практически прошли мимо, когда одна из фраз разговора гвардейцев вдруг привлекла внимание дочери императора:

— Заключенного отправлять в замок не собрались?

Ида заставила себя, не замедляя шаг, пройти чуть дальше и остановиться, лишь укрывшись за очередным поворотом. Здесь слышно было немного хуже, но вполне достаточно, чтобы ответная фраза второго гвардейца заставила ее прикусить губу от напряжения.

— Пока не слышно. Да и зачем? Здесь лучшее место, чтобы спрятать кого-то, не угодившего нашему герцогу…

Кайрен осторожно тронул ее за руку, и Ида в ответ сжала его пальцы.

— Ты слышал? — пошептала она. — Они говорят о каком-то заключенном.

— И что? — поводырь явно не разделял ее волнения… или просто делал вид, что не разделяет?.. — Это может быть любой из солдат, нарушивший какие-нибудь правила.

— И зачем герцогу его прятать? — Ида упрямо качнула головой. — Ты хотя бы сам веришь в то, что говоришь?

— А ты уже поверила, будто этот неизвестный пленник поможет тебе раскрыть тайну! — в голосе мужчины звучала усмешка, но Иде опять показалось, что она была недостаточной. И она, кажется, даже знала почему: Кайрен сам был из тех людей, для кого нет ничего естественнее, чем рискнуть собственной жизнью ради ответа на очередную загадку. Наверное, поэтому он и находился сейчас здесь. Поэтому она и была вместе с ним!

Но поводырь все же в последний раз попытался воззвать к голосу разума. Раз уж из них двоих эта роль сегодня досталась именно ему.

— Времени нет, Ида!

— Но второго шанса у нас тоже не будет, если мы сейчас уйдем!

— Демоны!.. — Кайрен ругнулся… но это было согласием. А голоса двух солдат вдруг стали громче, словно те подошли к углу, за которым находились поводыри.

— Как думаешь, поезд еще долго будут разгружать? — произнес тот же гвардеец, что раньше спрашивал про пленника. Очевидно, это были двое караульных, несших службу в тюрьме при местной комендатуре: один сдавал пост, а второй принимал его и одновременно выяснял, что успело измениться за смену. Правда, в последнем вопросе кроме обычного равнодушно любопытства человека, которому нечем занять свое время, слышалось и довольно странное нетерпение. Раздался тихий щелчок, и секунду спустя Ида ощутила легкий запах дыма. Ей потребовалась всего секунда, чтобы идентифицировать свои ощущения и сделать из них выводы: кто-то из гвардейцев закурил. Девушка не сдержала усмешки: она-то думала, что эта привычка в моде лишь в метрополии!

— Еще с полчаса, не меньше, — второй гвардеец, если и испытывал по какому-то поводу нетерпение, то лишь из-за дожидающейся его в ближайшем баре кружки. Зато причина вопроса своего товарища явно не была для него секретом. — Потом груз будут проверять, часть отсортируют. Самое ценное отправят на склады, затем уже займутся всем остальным. Так что, свою почту ты раньше завтрашнего для в любом случае не получишь.

— Я не могу ждать до завтра! — обычно, когда слышишь только голоса, не видя говорящих, их мимики и жестов, часть смысла теряется, но в этом коротком возгласе эмоций было предостаточно. — Эти системы безопасности блокируют связь: ни отправить сообщение, ни получить. Переписываемся, как в доисторические времена!

— Ты не один от этого страдаешь, Лид, — раздался голос второго. — И не кури здесь: сработает пожарная сигнализация — объясняйся потом!

Ида не знала, потушил ли рядовой Лид сигарету, но разговор он явно заканчивать еще не собирался.

— Нет, ты не понимаешь. Там для меня должно быть письмо от дяди. Когда мы виделись с ним в последний раз, он обещал добиться для меня перевода в замок. Если у него получилось, мне больше не придется торчать в этой дыре!

— Один день тебя не спасет.

— Послушай, Дик… — Ида не знала, как Дик, а она уже начинала терять терпение от настойчивости его напарника, но теперь они, кажется, наконец-то начинали подбираться к цели всего разговора. — У тебя ведь приятель служит в охране поезда. Сходи к нему забери мою почту.

— Вообще-то ты меня сменил, и мне здесь делать совершенно нечего.

— У тебя это займет всего минут десять, а завтра в баре выпивка за мной!

— Ну, хорошо… — последний аргумент, очевидно, оказал свое действие, а может быть, Дик просто решил, что быстрее будет уступить. В любом случае почти сразу раздался звук удаляющихся шагов. Лид, похоже, решил дожидаться своего товарища внутри, потому что тоже ушел. Ида посмотрела на Кайрена. Ей казалось, что она почти физически ощущает, как стремительно утекает время. Лучшего момента, чем сейчас, у них просто не будет! Но мужчина сжал ее руку, заставляя стоять на месте. Очевидно, у него уже был готов какой-то план. Один из тех, где лишь удача определяет границу между просто безумным и совершенно невыполнимо безумным.

— Теперь пора!

Они вышли из своего укрытия и, не тратя больше ни секунды, шагнули в ярко освещенный коридор, ведущий к комендатуре. На первом же повороте Кайрен вновь жестом попросил девушку подождать, а сам уверенным решительным шагом вошел внутрь.

— Лид, да? — полу вопрос полу утверждение, а Ида покачала головой, поняв, что не узнает этот голос! Нет, он оставался все таким же, очень низким с чуть хрипловатыми нотками и определенно принадлежащим Кайрену, но все же неуловимо другим. Шпион Гильдии поводырей надел одну из своих масок и, похоже, ту, что дочь императора уже видела однажды, — простого парня, которого везде принимали как своего. И сейчас, судя по всему, исключения тоже не будет.

— Да, я Лид, — Ида услышала звук отодвигаемого стула, когда гвардеец встал. — Что-то случилось?

— Случилось. У Дика. Его начальник поезда встретил с письмами, а адрес на них — сам понимаешь — не его. Так что теперь твоему приятелю гауптвахта светит за присвоение чужого имущества!

— А он что, ничего не объяснил?

— Сам попробуй. И лучше поторопись, а то почту тоже конфискуют на время следствия как вещественное доказательство!

Иде показалась: она чувствует, как заметался по комнате Лид, в полной растерянности не зная, что предпринять:

— Куда я пойду? Я на дежурстве все-таки!

— А я здесь зачем? — возразил Кайрен. Или, точнее, тот, кого он сейчас изображал.

— Ты подежуришь вместо меня? — переспросил гвардеец.

— Конечно. Для этого меня твой приятель и послал!

— А ты когда-нибудь следил за заключенными? — в голосе Лида прозвучала неуверенность. На мгновение Иде показалось, что чувство долга возобладает и он сейчас откажется, а весь их план пойдет прахом… Но сомнение длилось не дольше секунды. — А, впрочем, если и нет — не важно! — Ида могла бы поспорить, что Лид в этот момент махнул рукой. — Заключенный всего один, да и тот едва живой: сбежать не попытается! Я быстро. Разберусь и тут же назад! — Ида улыбнулась, подумав, что не Кайрен уговаривает солдата оставить свой пост, а наоборот.

— Иди быстрее! Ты дольше разговариваешь.

Девушка отступила назад, прижавшись к стене. Впрочем, Лид, бегом пролетевший мимо нее, вряд ли бы заметил дочь императора, даже столкнувшись с ней лицом к лицу, даже будь она во всем сиянии азрака. Ида усмехнулась, оглянувшись ему вслед. Это был еще совсем молодой парень, невысокий и светловолосый. Он совсем не походил на матерого военного, каким наверняка себя считал. И уж точно тюремщик из него был никудышный!

Не дожидаясь, пока Кайрен позовет ее, она вошла в комнату. Помещение оказалось совсем крошечным: серые пластиковые стены; из мебели только этажерка, заваленная облезлыми электронными папками наверняка с какими-нибудь отчетами годовой давности, такой же донельзя захламленный серый пластиковый стол и с обеих сторон от него два пластиковых стула… почему-то ярко-оранжевые. Почти напротив той двери, через которую вошла девушка, находилась еще одна, наглухо закрытая. Правда, судя по тому, что Кайрен уже вытаскивал из ящика стола ключ, такой она будет оставаться не долго.

Очевидно, строители военного городка не предполагали, что среди его гарнизона найдется большое количество любителей преступать закон, потому что камер заключения было всего три. В метре от двери, открытой Кайреном, проходила решетка, пространство за ней, разделенное на три одинаковые клетушки, и было предназначено для содержания заключенных. Две камера в настоящий момент пустовали, а в третьей, самой дальней, на узкой койке, застеленной покрывалом невразумительного темно-серого цвета, лежал человек. Вплотную к его постели, прямо на полу (потому что больше в камере поставить оказалось некуда) была пристроена установка «лекаря». От него несколько проводков тянулось к маске, закрывавшей нижнюю часть лица лежащего человека.

«Да и тот едва живой»…

Теперь Ида, кажется, начинала понимать, о чем говорил рядовой Лид. Заключенный не двигался, словно спал или и вовсе был без сознания. Его грудь опускалась и поднималась, но не равномерными движениями, а как-то рвано, словно каждый вздох давался ему через боль. Одежда мужчины из неброско-темной, но когда-то явно весьма неплохой ткани была сильно испачкана и разодрана в нескольких местах. И там, где сквозь разрывы в ней просвечивало тело человека, было видно, что его кожа покрыта многочисленными ссадинами и кровоподтеками. Иде на какое-то мгновение стало жаль, что они отослали рядового Лида прочь. Сейчас ей хотелось найти хоть кого-нибудь, кто смог бы объяснить ей, каких демонов гвардейцы не позаботились вылечить своего заключенного?! Аппарат «лекаря», судя по громоздкому и нелепо-шарообразному корпусу, явно был родом из прошлого века, но на простые царапины его способностей уж точно должно было хватить!.. А из этого могло быть только два вывода: либо его ресурсы было решено применить туда, где их отсутствие стало бы смертельным, то есть на обеспечение дыхания заключенного, либо гвардейцам было попросту совершенно все равно, как долго проживет их пленник. И Ида не знала, какой из двух вариантов нравится ей меньше.

Дочь императора прошла вдоль решетки, остановившись так близко от заключенного, как она позволяла. Маска и тянущиеся от нее провода закрывала лицо человека, не давая рассмотреть его, но Иде все равно казалось, что она раньше уже видела этого мужчину. Он был худым, а еще высоким настолько, что это оставалось заметным, даже когда он лежал, вытянувшись на узкой койке. А еще эта одежда… Лохмотья, да, но сейчас, когда первое впечатление уже не было столь ярким, глаза словно начинали различать то, что было за ними — то, чем они были когда-то за грязью и прорехами. И меньше всего это походило на традиционный плащ, в каких ходят все на Эспенансо, скорее напоминая покроем камзол… Да, именно камзол, двубортный с высоким стоячим воротником — такой, как лет пять назад были в моде при дворе метрополии, и такой, в каких она всего несколько дней назад видела…

Мелькнувшая догадка не успела оформиться в ответ на вопрос, потому что Кайрен опередил ее. Поводырь подошел вплотную к решетке и, положив руки на ее прутья, громко и отчетливо позвал:

— Господин главный инженер!

Ида вздрогнула. «Инженер Раф будет там же, где и азрак»… В конце концов, они действительно не ошиблись и нашли то, за чем спустились на альфа-шахту. Но, как всегда и бывает в подобных случаях, это оказалось совсем не тем, на что они рассчитывали изначально. Пленник солдат Вейда, тяжело раненный, изможденный, без своей команды и оборудования, с которым, как помнила Ида, не любил расставаться даже на минуту. Но это действительно был инженер Раф.

— Господин главный инженер! — снова позвал Кайрен. На этот раз руки мужчины, лежавшие на покрывале вдоль тела, едва заметно дрогнули, помедлили еще секунду, а потом сжались в кулаки. Мужчина тяжело перевернулся на бок и сел. Провода маски паутиной потянулись за ним, но даже из-за нее было видно, как лицо человека исказилось судорогой боли. Но эта же боль, очевидно, и заставила его окончательно очнуться. Раф открыл глаза и поверх маски посмотрел на тех, кто его звал.

— Что вам еще от меня нужно? Я уже сказал, что не знаю ничего! — глаза мужчины полыхали гневом пополам с болью, и, наверное, эти же эмоции должны были звучать и в его голосе, если бы в нем оставалось хоть что-то человеческое — хриплое надтреснутое карканье, в котором с трудом можно было различить слова, да к тому же еще приглушенное маской. Ида не знала, что за ранения получил Раф, но сейчас она впервые подумала, что герцогу Вейду он зачем-то все же нужен живым: если бы солдаты не позаботились подключить инженера к «лекарю», позволяющему человеку хоть как-то дышать, он вряд ли протянул бы долго. Но то, чего недоставало голосу, с избытком читалось в глазах мужчины — решимость и твердость, которых никакая боль не смогла уничтожить. — Так зачем вы пришли?

— Инженер Раф, вы не узнаете меня? — дочь императора тоже вплотную подошла к решетке, позволяя человеку за ними рассмотреть себя. Если бы у нее с собой был плащ цвета азрака, она бы накинула его на плечи, и никаких объяснений больше не понадобилось бы. Но Ида все же верила, что Раф, несколько раз лично видевший ее, узнает дочь императора и в этой одежде.

Глаза мужчины скользнули по ее лицу, по светлым, вьющимся непослушными мелкими кудрями волосам, заплетенным в косу, вернулись, впившись взглядом в ее глаза…

— Ваше императорское высочество! — на этот раз смысл слов можно было угадать лишь по движению губ, потому что голос окончательно изменил инженеру Рафу. Мужчина вцепился пальцами в маску и рванул ее, убирая прочь от лица, глотнул воздуха, тут же закашлялся, но назад не надел, неверящими глазами продолжая смотреть на наследную принцессу империи. — Откуда вы здесь?

Иде вдруг нестерпимо захотелось расхохотаться: этот же самый вопрос она собиралась задать Рафу! Девушка сжала прутья решетки с такой силой, будто собиралась сломать их. Рукам стало больно, но именно этого она и добивалась: ничем иным, кроме приближающейся истерики, смех быть не мог. Но взгляд инженера Рафа вдруг скользнул по ее фигуре, закутанной в светло-серый солдатский плащ, и в следующее мгновение выражение радости в нем сменилось на недоумение и, пожалуй даже, брезгливость.

— Что с вами случилось, Ваше императорское высочество? Почему на вас это? — в слово «это» было вложено столько отвращения, будто Ида была одета не меньше чем в какую-нибудь грязную рваную тряпку. Отправляясь на альфа-шахту, чтобы разыскать инженера Рафа и встретиться с ним, в последнюю очередь Ида думала о том, как верный подданный ее отца отреагирует, увидев наследную принцессу в чем-то не синем. Она сама знала, почему она сделала то, что сделала. И только теперь, кажется, Ида начала задумываться о том, сочтут ли все остальные попытку спасти собственную жизнь достаточно причиной для оскорбления вековых законов империи. И ответ, который она читала во взгляде инженера, ей не нравился. Впрочем, вполне вероятно, что Раф, последнюю неделю проведший здесь, ничего не слышал о взрыве в Новом Городе. Мужчина, словно специально, чтобы подтвердить ее выводы, вдруг посмотрел в сторону Кайрена. — И где ваша свита, Ваше императорское высочество?

— Они погибли, — Ида мысленно и совсем не весело усмехнулась: кто бы мог подумать, что именно на последний вопрос окажется проще всего ответить. — Оуэн Вейд хотел убить меня. Он устроил взрыв, и… я решила, что мне безопаснее будет какое-то время не разубеждать его в успехе, — она заметила, что Раф собирается еще о чем-то спросить ее, и подняла руку, останавливая мужчину. — Пожалуйста, инженер, у меня мало времени, а то, что мне необходимо узнать, важнее того, каким образом я скрылась!

Инженер замолчал и слегка качнул головой, признавая ее право приказывать.

— Тогда спрашивайте, Ваше императорское высочество, — Раф поклонился. Волна боли, скрутившая его тело, заставила мужчину покачнуться. Он уцепился побелевшими пальцами за решетку, но все же выпрямился. Ида закусила губу: глядя на этого человека, задыхающегося, умирающего, она на какое-то мгновение забыла все вопросы, что собиралась ему задать. С другой стороны, Раф, кажется, не реже Силии Осару повторял: азрак превыше всего!

— Как вы оказались здесь, инженер? — произнесла она. — Я знаю, что вы прилетели на альфа-шахту сами, но что произошло потом? — дочь императора недоуменно покосилась на тюремную решетку, отделявшую ее от мужчины. Раф проследил за ее взглядом, и его губы вдруг искривились в жалкой пародии на усмешку:

— Статья 269 Уголовного кодекса Рассономской империи, Ваше императорское высочество: умышленное нарушение правил техники безопасности и правил проведения работ на особо опасных объектах, повлекшее за собой гибель двух и более лиц, — усмешка растаяла, словно ее никогда и не было, сменившись искаженной от боли застывшей маской. — Мы, я и мои ребята, были на самом нижнем уровне, мы спустились туда, чтобы взять пробы пород. Я хотел доказать, что на такой глубине никогда не было ни только соленой воды, но даже и ее паров. И в этот момент включилась дробильная установка…

Ида не стала спрашивать, что было дальше — что случилось с людьми, оказавшимися на пути мощного бура.

— Но причем здесь вы? — вместо этого проговорила она.

— Я не взял у коменданта шахты разрешения на спуск.

— Если бы вы пошли к коменданту, он бы никогда не позволил вам спускаться! Я ведь права? — Ида ждала, что инженер согласиться с ней, начнет бурно рассказывать, как подчиненные Оуэна Вейда мешали ему в его исследованиях, но он лишь кивнул, а потом отвернулся, словно не в состоянии смотреть в глаза дочери императора.

— Нет. Но, может быть, тогда мои ребята были бы живы.

Ида не задала следующий вопрос. Кажется, она просто не знала, что сказать. Вместо нее вдруг заговорил Кайрен. Он протянул руку сквозь прутья решетки, за рукав заставляя Рафа повернуться назад.

— Вы гражданин метрополии. Местный суд неправомочен над вами!

Инженер как-то странно посмотрел на него, и короткое слово опять прозвучало то ли согласием, то ли отрицанием:

— Нет. Может быть, поэтому Вейд не расстроится, если обвиняемый не доживет до транспортировки, — он вновь поднес к лицу маску, которую до этого просто держал в руке, и сделал несколько глубоких вдохов. Ида следила за его движениями. Она вновь не знала, что сказать. Пообещать, что не допустит его смерти?.. Это было бы так просто произнести, но дочь императора с самого детства учили: ее слово имеет слишком большой вес, чтобы обещать то, выполнение чего не сможешь гарантировать. В какой-то степени именно поэтому, она не сказала инженеру, что это не он виновен в гибели своих людей: это тоже было не в ее воле… Раф отодвинул маску от лица, вновь посмотрев на дочь императора, и в его глазах в этот момент не было страха, словно это не о его жизни и смерти шла речь. Ида могла лишь предполагать, что пережил человек, но смерть больше была не в состоянии его испугать. — Я не верил, что мне удастся выполнить мой долг перед империей, — проговорил Раф, глухо откашлявшись. — Но вы здесь, Ваше императорское высочество, и теперь я могу рассказать все, что узнал: Оуэн Вейд лгал нам — азрак никуда не исчез! — по лбу мужчины пролегла вертикальная морщинка, словно каждое слово причиняло ему боль, но он заставил себя продолжить. — Последнее, что мы обнаружили в породе перед тем, как сработала дробильная установка, были следы преазрака! Вы понимаете, что это значит, Ваше императорское высочество? В недрах планеты бриллианты продолжают рождаться! К сожалению, у меня нет моих материалов, и их вряд ли удастся достать…

— Это больше не важно! — Ида вновь сжала пальцами прутья решетки, не решаясь, как Кайрен, протянуть руку сквозь них и дотронуться до инженера. — Это не важно, — повторила она, — потому что у меня теперь достаточно свидетельств, чтобы доказать вину герцога и перед императором, и перед всем советом! — девушка запустила руку под плащ и вынула оттуда три камня — три бриллианта азрак, которые она забрала из хранилища. Ида положила руку на горизонтальную перекладину решетки, так, что камни оказались ровно посередине между ней и инженером Рафом. — Вот то, что нашла я.

Взгляд мужчины впился в синие камни на ладони дочери императора. Не слишком крупные, но идеальной формы, цвета и чистоты — он не хуже наследной принцессы знал, что это значит.

— Вы нашли это во дворце Вейда? — голос инженера вновь сорвался на хрип, он поднес маску к лицу и вдохнул, но выглядело это так, будто он сам не замечал собственных действий. В его глазах вновь светилась безграничная радость, затмевающая собой все остальное, как в самый первый момент, когда он увидел дочь императора.

— Нет, они были здесь, — Ида посмотрела на бриллианты в своей ладони и медленно сжала пальцы в кулак: она поняла, что Раф не прикоснется к ним. Найди он их где-нибудь глубоко под землей, инженер-исследователь, безусловно, воспользовался бы своим правом держать в руках азрак, но сейчас он словно признавал: камни уже находятся у той, кому они принадлежат по праву. И на это нечего было возразить. — Вейд построил еще одно хранилище, — она продолжила рассказывать. — Там столько бриллиантов, сколько я уже очень давно не видела в одном месте!

— Я знал, что так будет, — Раф кивнул. — Я с самого начала знал, что Вейд лжет!

— Но зачем ему это? — Ида вновь подалась к решетке, вцепившись в прутья, забыв даже о камнях, которые по-прежнему были в ее руке. — Я не понимаю, зачем он все это делает! Оуэн Вейд — правящий герцог Эспенансо. Он один из самых влиятельных дворян в империи, но вся его сила и власть основана только на азраке. Стоит бриллиантам исчезнуть, и вся его земля превратится в безжизненную и никому не нужную воду. Его богатство утечет сквозь пальцы!

— А разве Вейд стремится, чтобы азрак исчез совсем? — Раф поднес к лицу маску и теперь говорил, вдыхая и выдыхая сквозь нее. От этого его голос звучал приглушенно, но Ида все равно вслушивалась в каждое слово инженера. — Вейду нужно лишь, чтобы император и совет поверили в его исчезновение, — Раф поднял на принцессу глаза, в которых, как тень от чего-то огромного, просвечивающая сквозь воду, вновь поднималась боль. — Вы правы во всем, Ваше императорское высочество, но вы забываете: герцог Вейд не владеет Эспенансо — он всего лишь правит планетой, руководит добычей азрака и его поставками в метрополию. Он не больше, чем слуга императора, и богатство его зависит не от количества камней, извлеченных со дна океана, а от императорского расположения. И — простите, если мои слова оскорбят вам, Ваше императорское высочество — вы сами знаете, как непостоянен ваш отец в своих симпатия и антипатиях. А герцог Вейд — уже не мальчик, чтобы выслуживаться. Ему нужно больше. Его род не менее древний и знатный, чем ваш собственный. Вейд хочет быть владельцем собственных земель!

— Эспенансо без азрака не представляет никакой ценности для императора, но весьма неплохое приобретение для герцога, — медленно, словно вдумываясь в смысл каждого произносимого слова, проговорила Ида. — Особенно, если азрак на самом деле никуда не исчез.

«Особенно, если знаешь, как его можно применить!» — девушка обернулась к Кайрену. Она не сомневалась: последняя мысль пришла им в голову одновременно, даже если ни один из поводырей и не стал ее озвучивать. Она вновь посмотрела на Рафа:

— Что мне делать? Как быстрее всего сообщить императору? — Иде показалось, что при ее вопросе на лице инженера Рафа промелькнуло удивление, но она не успела подумать об этом, потому что он произнес:

— Я полагаю, вам следует связаться с генералом Хотином.

Теперь настала очередь Иды удивляться. Генерал Хотин был командующим космическим флотом империи, и, безусловно, наследная принцесса знала этого человека, но каким образом он мог помочь ей здесь и сейчас? Похоже, каждая из ее мыслей отразилась на лице девушки, потому что Раф, пристально наблюдавший за ней, недоверчиво покачал головой:

— Вы не знали, Ваше императорское высочество?..

Ида с трудом подавила желание выругаться, помянув всех старших демонов, с которыми была знакома лично и о которых только слышала.

— Что я должна была знать?

— Мы прилетели на Эспенансо всего на одном курьерском катере, чтобы заранее не вызывать у Оуэна Вейда лишних подозрений, но император уже давно не доверял ему. Вслед за нами должен был отправиться генерал Хотин и третья межзвездная эскадра. Сейчас они должны находиться в системе Кориута: достаточно далеко, чтобы планетарные системы слежения не видели их, но достаточно близко, чтобы высадиться на Эспенансо меньше чем за сутки. Я спрашивал у Его императорского величества, как мы сможем связаться с ними, и он ответил мне, что в целях безопасности код вызова будет только у одного человека из нашей экспедиции. Я не сомневался, что он имеет в виду собственную дочь. Разве нет?..

Ида закрыла глаза. В тот день, когда Кайрен сообщил ей историю демонов и Заграни, она решила, что больше никогда ей не доведется испытать этого ощущения: когда кажется, что ты узнала слишком много. Она ошибалась. Это снова произошло с ней. И хуже всего было то, что она не знала, как реагировать. Что она должна была испытать после слов инженера? Радость и гордость оттого, что ее отец все же беспокоился о безопасности единственной дочери достаточно, чтобы отправить вслед за ней свой флот? Или обиду и боль оттого, что код доступа — единственный способ связаться с ним — он доверил отнюдь не ей?! Ида не знала, как должно быть, что полагается чувствовать дочери императора. А сама она испытывала какую-то совершенно невообразимую смесь из бесконечной усталости и обжигающей злости! Именно за нее, за злость, она и ухватилась. Ида открыла глаза, когда поверила, что кроме злости в них не отражается больше ничего.

— Код доступа был у Силии Осару, — произнесла она. Вообще-то у Иды не было ни единого доказательства, чтобы утверждать подобное, но почему-то девушка ни на секунду не усомнилась, что права. — Но она погибла восемь дней назад.

— Можно попробовать обойтись и без кода доступа, — проговорил вдруг Кайрен. Ида и инженер Раф одновременно повернулись к нему, но мужчина, ничуть не смущенный подобным вниманием, продолжил. — Мы не сможем послать генералу закодированное сообщение и не узнаем, на какой волне он выходит на связь, но можно просто послать сигнал достаточной мощности и в широком волновом спектре. Если мы как следует подумаем над содержанием сигнала, генерал откликнется!

— Для этого нужен очень мощный передатчик. На этой планете есть такой? — Ида мысленно усмехнулась: очевидно, она уже настолько привыкла к совершенно безумным планам поводыря, что даже не удивлялась им, сразу же начиная думать над тем, как можно воплотить их в реальность. И инженеру Рафу тоже передался ее настрой.

— В замке Вейда наверняка есть…

Ида поморщилась: этот вариант вряд ли им поможет. Она хотела сказать об этом, но Кайрен ее опередил:

— У нас такой есть тоже.

Девушка повернулась к нему. Стило почти физического усилия не переспросить: «У вас — это у Гильдии?» Впрочем, взгляд мужчины и так вполне ясно говорил, что она не ошиблась. Зато вновь заговорил Раф. Он тоже посмотрел на поводыря.

— Вы ведь принадлежите к местному дворянскому сословию? — спросил он. — Вы из тех, кто не пошел за предателем Вейдом, а остался верен императору? Простите мне мою бестактность: я не спросил сразу вашего имени…

Кайрен как-то странно посмотрел на него:

— Я верен тому, кому клялся служить, господин главный инженер, и я… — он не успел договорить, потому что дверь, ведущая в служебное помещение, вдруг отъехала в сторону, и на пороге появился рядовой Лид.

Его взгляд метнулся с Кайрена на Иду и назад, словно солдат никак не мог определиться, кто же из них двоих представляет наибольшую опасность. Но это сомнение не помешало ему начать действовать. Рука Лида потянулась к излучателю в поясной кобуре.

— Не двигайтесь! Я знаю, кто вы такие! В поезде нашли двух раненых солдат. Это вы сделали! — «хорк» уже был в его руках и смотрел на них. Ида покосилась на Кайрена. От солдата их оделяло не больше трех шагов — слишком близко. На таком расстоянии он не промахнется, даже если стрелок из него такой же, как и тюремщик. Похоже, поводырь думал о том же, потому что слегка развел руки в стороны, демонстрируя солдату, что он не представляет опасности. Ида повторила его жест. Что-то тяжелое, лежащее в кармане ее плаща, задело девушку по ноге… Излучатель! Тот самый, что она забрала у солдата в фургоне. Да уж, только человек, никогда не носивший оружия, в подобную минуту мог забыть о нем! Хотя успеет ли она им воспользоваться? «Хорк» солдата уже в руке и нацелен, а ей еще нужно вытащить его из плаща, не запутавшись при этом в складках ткани, взвести и вспомнить, как стрелять… Но и Кайрен тоже вооружен! Ида заставила себя стоять прямо, не оглядываясь на поводыря. От них до солдата всего три шага — напомнила она себе — всего одно мгновение, чтобы нажать на курок… Но такой ли у них большой выбор? Что будет, если они просто позволят себя схватить?

Ида посмотрела вперед, за спину солдата. С этой точки сквозь открытую дверь дочь императора могла видеть лишь угол караулки: кусок стены и нелепый оранжевый стул, но и этого было вполне достаточно, чтобы понять: там никого нет. Девушка вновь перевела взгляд на Лида. Он по-прежнему стоял в дверях, держа оружие перед собой обеими руками и направляя его куда-то между Идой и Кайреном, очевидно, чтобы быстрее навести его на одного либо другого. Он сказал, что в караване обнаружили раненых солдат и теперь ищут тех, кто проник на уровень. Тогда почему он вернулся один? Не догадался сразу? Захотел удостовериться? Или решил сам схватить преступников?.. Ида прикусила губу, чтобы не дать улыбке расползтись по своему лицу. Вряд ли кто-то мог помочь им сильнее, чем рядовой Лид. Им нужно лишь еще немного удачи!

Кайрен шагнул в сторону, увеличивая расстояние между собой и Идой. Излучатель в руках гвардейца дернулся, словно никак не мог решить, на кого теперь целиться.

— Не двигайтесь или я выстрелю! — «хорк» остановился на Кайрене, сочтя мужчину все же более опасным. — Не двигайтесь, я говорю!

Поводырь вновь замер, так, словно для него не было ничего естественнее, чем стоять под дулом излучателя с поднятыми руками. Солдат отвернулся от Иды, и девушка медленно, чтобы резким движением вновь не привлечь к себе его внимания, стала опускать руку к карману плаща. Она никогда раньше не стреляла в человека и не знала, сумеет ли сделать это. Она не знала… Но сейчас она выяснит.

Короткая волна вибрации обожгла ее кожу. Оба браслета на ее левом запястье посылали сигналы одновременно. И не только ее. Кажется, Ида, Кайрен и гвардеец вздрогнули одновременно. Лид невольно покосился на свой браслет, и этого мгновения поводырю хватило, чтобы броситься на него! Солдат шагнул назад, в дверь, пытаясь сохранить дистанцию между собой и противником, и нажал на курок. Сгусток бледно-желтого пламени пронесся над плечом Кайрена, с шипением врезавшись в потолок и оставив на серой плите оплавленное жирное пятно. Лид прицелился снова, но в этот момент вся шахта, от основания до самой поверхности, содрогнулась. Сработала звуковая пушка, заполняя уровни волнами оглушающей, до боли в костях дрожи. Ида невольно зажала уши руками, пытаясь спрятаться от нее. Мужчины этого не сделали, но Лид на долю мгновения все же остановился.

Кайрен схватил его за запястье правой руки, державшей «хорк», и резко дернул вверх и назад, безжалостно выламывая из сустава. Закричав от боли, Лид разжал пальцы. Поводырь перехватил излучатель, не дав ему упасть, и тут же приставил дуло к затылку гвардейца.

— Не убивай его! — закричала Ида. Гул пушки рухнул вниз, неслышимый, но заполняющий все вокруг густой и мелкой вибрацией. Кайрен поднял на нее глаза, серые… На этот раз просто серые, словно свет в них утонул на дне, глубоко, под толщей густой и непрозрачной воды. Поводырь перехватил излучатель и с размаху опустил тяжелую рукоять на затылок гвардейца, отправляя того в забытье. И одновременно с этим гул стих.

Инженер Раф закашлялся. Он прижал маску к лицу, пытаясь вдохнуть, но его легкие продолжали скручивать сухие спазмы боли. Ида с силой прижала ладони к глазам. Она еще никогда не испытывала ничего подобного: будто время вокруг нее остановилось, растянув каждую секунду до бесконечности. Все вокруг себя она видела словно кусками, будто целый мир распался на отдельные фрагменты, и ей никак не собрать их воедино.

— Нужно уходить… — Кайрен стоял в дверях. Он успел разрядить излучатель и отбросить его подальше от гвардейца, валяющегося на полу. Ида кивнула ему. Она присела на корточки рядом с Лидом и принялась ощупывать карманы его плаща.

— Что вы делаете, Ваше императорское высочество? — Раф наконец-то сумел прокашляться достаточно, чтобы вновь заговорить. Ида, не поднимаясь, обернулась к нему.

— Ищу ключ от вашей клетки. Я не оставлю вас здесь! — в карманах нашлась зажигалка, полупустая помятая пачка сигарет, какая-то мелочь. Ида, не разбирая, отбросила все это в сторону. Ключа не было. — Демоны! — она повернулась к Кайрену. — Ты можешь открыть эту проклятую дверь?

— Ваше императорское высочество, вы не должны тратить время на меня! Если ваша жизнь в опасности, уходите! Вейд не убил меня до этого — не убьет и сейчас.

— Зато он сделает все, чтобы вы умерли без его помощи! А потом скажет, что его вины в этом нет, — ужасный несчастный случай! — Ида вложила в слова весь сарказм, который ей удалось собрать. Кажется, у нее даже получилось передать манеру говорить Вейда, каким она помнила его голос. Инженер Раф с каким-то странным, отчаянным и одновременно полным надежды, выражением на лице посмотрел на Кайрена:

— Господин… я прошу вас: уведите ее. Моя жизнь не стоит ничего по сравнению с жизнью Ее императорского высочества!

— Не смейте решать за меня! Я сама в состоянии выбрать уходить мне или оставаться!

Кайрен, не ответив ни ей, ни Рафу, вновь подошел к решетке.

— Вы сможете дышать без «лекаря»? — его тон был абсолютно спокойным и сосредоточенным, словно счет времени не шел для них на секунды, а в их распоряжении была вся вечность мира. Раф покачал головой, прижимая маску к лицу.

— Нет, я… Совсем не долго, а потом я задыхаюсь. Мне сказали, что мои легкие обожжены…

— А сдвинуть «лекарь» можно?

— Да, но мне нужен не он сам, а кислород. Солдаты меняли капсулы на новые каждые два часа, — Раф покосился на прибор, стоящий возле койки, так, словно собирался извиниться за свои слова. Или за то, что причиняет столько неудобств. — В нем сейчас минут на двадцать осталось.

— Нам не достать так быстро новые… — Кайрен повернулся к Иде. Он не произнес больше ни слова, но дочь императора и так знала, о чем он думает: «Решай!» Она сказала, что решит за себя сама, и сейчас он предоставлял ей выбор: оставить инженера здесь, не зная, доживет ли он до того момента, как они вернутся за ним, или забрать с собой, зная — на этот раз уже точно зная — что он будет умирать на твоих руках, и в этом будет только твоя вина!

Ида оглянулась на открытый дверной проем. В соседней комнате по-прежнему никого не было. Снаружи не доносилось ни звука, но девушка знала: это из-за феропластика — из-за слишком толстых стен, слишком надежного материала, из которого была выстроена вся альфа-шахта. Они не услышат приближающейся опасности, пока она не окажется прямо перед ними. Кажется, сейчас она предпочла бы слышать шаги или крики за стенами… Ида вдруг вспомнила, как они убегали из Нового Города. Тогда тоже у нее было всего несколько мгновений, чтобы выбрать: остаться или уйти вместе с Кайреном. Почему каждый раз, когда ей нужно решать, у нее совсем нет времени? Быть может оттого, что иначе выбор не сделать вовсе? Так и будешь откладывать его, пока еще можно сделать хотя бы один вдох…

— Я вернусь! — Ида сжала пальцами прутья решетки. — Я найду способ, как связаться с генералом Хотином. Я докажу вину Оуэна Вейда и заставлю его заплатить за все, что он сделал! Азраком и памятью святого императора-основателя я клянусь в этом!

Раф поклонился ей. Провода маски натянулись до предела, превратив его поклон в скомканный кивок, но в глазах инженера было такое, что стоило намного больше любых придворных поклонов. Ида заставила себя отвернуться. Она знала точно: на нее еще никто и никогда не смотрел так — как на дочь императора.

Не оборачиваясь, она вышла из тюремной камеры. Излучатель в кармане плаща на повороте вновь стукнул ее по бедру, словно напоминая о себе. Ида опустила руку в карман и крепко сжала рукоять. Теперь, чтобы вытащить его и нацелить, ей понадобится меньше времени.

— Они знают, что на уровень проник кто-то чужой, — проговорила она. — Наверняка, ворота перекрыты, а гвардейцы прочесывают помещение за помещением. Никто так просто не выпустит нас… Что ты делаешь? — она остановилась, заметив, что Кайрен вместо того, чтобы направиться к выходу из комендатуры, подошел к столу. В его руке была зажигалка — та самая, что она вытащила из кармана рядового Лида и выбросила, потому что она не была ей нужна. Но поводырь, очевидно, придерживался иного мнения. На столе в беспорядке были навалены электронные папки. Кайрен взял одну из них. Ида успела подумать, что он ищет какую-то важную информацию, но поводырь даже не попытался ее открыть. Он щелкнул зажигалкой, выбив тонкий язычок пламени, и поднес к нему папку. — Что ты делаешь? — повторила Ида, и в ее голосе тревога по поводу того, что им как можно быстрее нужно выбраться из городка военных невольно сменилась любопытством. — Я не знала, что они горят.

— Горят? — переспросил Кайрен, словно все его внимание целиком было сосредоточено на огне, облизывающем темно-серый пластик. — Нет. Но дыма будет предостаточно!

Верхний, защитный, слой на папке наконец-то поддался. На мгновение стали видны полупрозрачные кристаллы памяти и паутинка микросхем, а в следующую секунду они вспыхнули. Если это, конечно, можно было так назвать, потому что пламени не было. Зато вниз быстрыми каплями потек расплавленный пластик, а к потолку устремилась струйка ядовито-черного дыма. Даже с противоположного конца комнаты Ида почувствовала резкий запах и невольно закашлялась.

Кайрен дернул к себе один из двух нелепых оранжевых стульев, вскочил на него и поднял стремительно догорающую-оплавляющуюся папку к круглой выпуклой решетке пожарного датчика, вмонтированной в потолок. Несколько мгновений ничего не происходило, а в следующую секунду все помещение вдруг огласилось пронзительным воем сирены. Моргнул свет, словно кто-то мог не услышать сработавшей сигнализации, и обе двери — в тюремное помещение и ведущая к выходу — начали плавно закрываться, отрезая «очаг возгорания».

— Бежим! — Кайрен соскочил со стула, отбросив прочь то, что осталось от электронной папки, и почти вытолкнул Иду из комнаты. Они проскочили сквозь закрывающиеся двери за секунду до того, как створки сомкнулись. Теперь они откроются лишь после того, как огонь будет потушен. Или, когда солдаты убедятся, что никакого огня не было и в помине.

В коридоре тоже вопила сирена, сливаясь с собственным многократно повторенным эхом, отраженным гладкими пластиковыми стенами. Ида и Кайрен выбежали на главную площадь уровня и бросились к воротам. Они успели в последнее мгновение. Задержись они хотя бы на секунду, и лицом к лицу столкнулись бы с отрядом солдат, бегом направляющихся в сторону комендатуры. Ида не могла представить себе, насколько опасен пожар на шахте, выстроенной из сверхпрочного пластика и расположенной глубоко под водой. Но, очевидно, достаточно опасен, раз одного сработавшего датчика оказалось достаточно, чтобы поднять по тревоге весь военный городок. Похоже, даже проникновение на уровень двух чужаков на какой-то момент отошло на второй план: последний кар поезда, так и не разгруженный до конца, стоял брошенным посреди площади.

Кайрен и Ида подбежали к воротам. Сейчас здесь было безлюдно. Очевидно, тот отряд, с которым они едва не столкнулись по дороге, как раз и дежурил на входе в военный городок, но ни Ида, ни Кайрен не сомневались, что совсем без охраны ворота не оставили. Все, чего им удалось добиться, — это уменьшить число солдат — число тех, с кем им придется драться, если они хотят выйти!

Кайрен с размаха ударил ногой в дверь караулки. Если она и была заперта, замок такого обращения не выдержал. Створка распахнулась на всю ширину, ударившись о стену, а поводырь, не останавливаясь ни на секунду, уже ворвался внутрь. Навстречу ему, из-за пульта управления охранными системами, поднялся гвардеец. Его рука отработанным до автоматизма движением легла на рукоять «хорка» в поясной кобуре, но поводырь оказался быстрее. Его излучатель уже был в руке. Сирена продолжала надрываться, даже здесь ее вой казался оглушительным — слишком громким, чтобы можно было услышать крик человека, стоящего рядом с тобой. Но никто из них не успел произнести ни слова. «Хорк» выстрелил. Полутьму караулки, подсвеченную дежурными огнями с пульта управления, разорвала вспышка ярко-желтого пламени. Ярко-желтого, почти оранжевого — Кайрен все же поставил излучатель в режим парализатора. Но все равно это было страшно. Ида еще ни разу, да к тому же с такого близкого расстояния, не видела, что делает «хорк» с человеческим телом. Гвардеец как подкошенный рухнул на пол. Он не кричал, потому что все его мышцы одновременно свело судорогой. Спина выгнулась, голова откинулась назад и ударилась о пол, руки и ноги изогнулись, превращая человеческое тело в клубок пульсирующей боли.

Кайрен, не собираясь просто смотреть, подбежал к пульту управления. У них не было времени, чтобы разобраться, какая кнопка отвечает за что. Поводырь просто дернул все рычаги вниз, отключая энергию по всему уровню. Захлебнулась, словно подавившись собственным воем, и смолкла сирена, погас свет, и массивные створки ворот, способные выдержать атаку небольшой армии, начали медленно раздвигаться в стороны.

Не дожидаясь, пока они откроются до конца, Ида и Кайрен выбежали наружу. Они оказались в небольшом стеклянном пузыре, прилепленном к девятнадцатому уровню и словно бы парящему в толще темно-синей воды. Вверх и вниз от него уходила полупрозрачная мягко светящаяся золотом шахта подъемника. Двери в него были раскрыты, словно приглашая. Ида не знала, оказалось ли это еще одной счастливой случайностью или всего лишь настройками сработавших аварийных систем уровня, подготовивших пути для эвакуации, но в любом случае подумать об этом можно будет и позже. Кайрен ударил по кнопке с цифрой «0». Площадка подъемника сорвалась с места и мягко начала подниматься, унося их к поверхности океана.

* * *

Зуммер пищал все пронзительнее, а интервалы между сигналами становились все короче. Кайрен, сидевший, за креслом пилота яхты, не глядя, протянул руку и отключил его. Точнее — отключил звук. На овальном экране, мерцающем бледно сиреневым, продолжала мигать яркая точка — их катер и приближающаяся к ним выгнутая полукругом линия — фронт соляной бури.

Подъемник доставил их на нулевой уровень. От своих плащей они избавились еще внутри: если в военном городке они помогали им не выделяться из толпы, то здесь лишь с большей степенью вероятности привлекли бы к ним внимание. Чтобы выбраться из шахты, нужно было пройти через тот же пропускной пункт, что и на входе. В том, что электроника не опознает в них нарушителей, Ида не сомневалась. Другое дело охранники: если им успели сообщить, что произошло на девятнадцатом уровне, то они будут гораздо более внимательными. Кайрен обошел ее, так, чтобы идти справа от нее — так, чтобы его собственная правая рука была свободна. Дочь императора знала, что у него на поясе, прикрытые свободной курткой, висят два излучателя. И по напряженной линии спины и плеч поводыря она видела, что он в любое мгновение готов их выхватить. Сама она была безоружна. Под плащом она еще могла скрыть излучатель, но не теперь, когда осталась только в платье. Это значило, что, если солдаты попытаются остановить их, Кайрену придется отбиваться самому. А то, что Ида согласилась отдать ему свой излучатель, говорило, что они по-прежнему делали ставку на скрытность, а не на силу. Быть может потому, что против целого гарнизона альфа-шахты два «хорка» совсем не на много лучше чем один.

Но их так и не попытались остановить. Этот проход через пропускной пункт совсем не походил на утренний — в обе стороны через турникеты и электронные считыватели непрерывным потоком шли люди, и солдаты вряд ли успевали даже просто посмотреть на каждого. От рынка, еще утром развернутого под куполом шахты, остались только разобранные и сложенные в одном углу площади каркасы лотков. Торговля закончилась, товары были убраны, бывшие покупатели спускались на нижние уровни шахты, а бывшие продавцы… В тот момент, пересекая опустевшую площадь, Ида думала, что они успели разъехаться. Ни она, ни Кайрен не обратили внимания, что из купола они уходят уже в одиночестве. Их не задержали, не попытались схватить — это было единственным, что их волновало. Разве они могли подумать, что, без потерь вырвавшись от гвардейцев герцога Вейда, два часа спустя они встретятся с фронтом соляной бури?..

Ида наклонилась вперед, насколько позволяли ремни безопасности. Вообще-то пассажирское кресло не предполагало наличия у его обитателя потребности смотреть на приборы, и дочери императора пришлось слегка передвинуть его: не слишком близко — чтобы не мешать Кайрену, но достаточно — чтобы можно было, даже не протягивая руки, прикоснуться к нему. Ну, и чтобы видеть карту…

— А что здесь? — Ида коснулась пальцами плотной группы кружочков левее и ниже (то есть юго-западнее) их катера. Кайрен лишь мельком покосился на карту, продолжая вглядываться в непривычно спокойную, словно загустевшую, поверхность океана перед ними.

— Группа островов, — произнес он. — Около двухсот километров от нас.

— Тогда почему ты не поворачиваешь? Мы могли бы укрыться там.

— Нет, — поводырь качнул головой. — Острова — лишь название. На самом деле там лишь несколько голых скал, торчащих из океана, — пальцы мужчины, лежащие на штурвале, изогнутом, словно рога какого-то мифического животного, на мгновение разжались — аналог жеста, будто мужчина развел руки в стороны или пожал плечами. — Там не спрятаться. Только хуже разобьемся о скалы.

— Тогда что?.. — вообще-то Ида хотела спросить: «Что нам делать?», но не договорила. Лишь посмотрела вперед сквозь лобовое стекло катера на простирающийся во все стороны серо-стальной океан, почти сливающийся вдали с серым, словно затянутым белесой дымкой, небом. Это было похоже на туман, внезапно спустившийся к воде. Вот только дочь императора знала точно, что на Эспенансо туманов не бывает — слишком высокая соленость воды не позволяла той испаряться. Солнца тоже не было. Время приближалось к вечеру, но заката им сегодня не увидеть — блеклое серое марево сменится на угольно-черное. И Ида не позволяла себе задумываться о том, суждено ли им увидеть следующий рассвет.

Наверное, что-то все-таки прозвучало в ее голосе, потому что Кайрен наконец обернулся к ней, оторвав взгляд от линии горизонта.

— Ничего. Буря проходит севернее. Нас заденет лишь самым краем — не больше трех баллов по Уотермаху[10]. Нам ничего не грозит! Придется только заглушить двигатель, чтобы соль не забила турбины. Ночь продрейфуем в океане, а завтра с утра будем на архипелаге.

Ида перевела взгляд с линии на карте, казалось, изогнувшейся еще сильнее и почти добравшейся до них, на серое марево за обзорным стеклом катера и неуверенно качнула головой:

— Так просто?

Кайрен щелкнул тумблерами, переключая их.

— Так просто.

Монотонный гул двигателей сменил свой тон на более высокий. Вообще-то было легко привыкнуть к нему настолько, что совсем перестать слышать, но изменение интенсивности звука вновь заставляло прислушиваться к нему. Еще пара щелчков, и в кабине катера наступила полная тишина. Наверное, яхта замедлилась и постепенно остановилась, но снаружи не было ничего, ни одного ориентира, позволившего бы это определить. Кайрен слегка толкнул штурвал кончиками пальцев. Тот сложился, врастая в приборную панель, почти сливаясь с ней. Индикаторы погасли, яхта словно засыпала. Только карта еще продолжала светиться, и изогнутый язык бури на ней уже накрыл точку катера, будто собираясь слизнуть. Ида не знала: либо это ее воображение играет с ней, либо она действительно слышит, как за корпусом яхты воет ветер, кристалликами соли скребясь по обшивке. Зашуршал, складываясь, ремень безопасности, когда Кайрен отстегнул его. Мужчина протянул руку, дотронувшись до плеча Иды. Всего лишь легкое прикосновение, лучше любых других заставившее почувствовать, насколько, до каменной твердости, напряжена ее спина.

— Как ты можешь совсем не бояться? — она повернулась к нему. Кайрен хмыкнул:

— Я, даже если бы постарался, не смог бы вспомнить, какая это по счету соляная буря в моей жизни. И три балла по Уотермаху — далеко не самый худший расклад! — он отщелкнул ремень Иды, все еще удерживавший девушку в низком кресле. — Пойдем, — Кайрен заставил ее встать. Корпус яхты своей формой напоминал вытянутую к хвосту каплю. И если возле кресел еще получалось стоять, выпрямившись в полный рост, то ближе к хвосту можно было лишь сесть прямо на пол, на специальное мягкое покрытие. Зато здесь с трех сторон были непрозрачные пластиковые стенки, а в четвертую — туда, где серое марево распалось на закручивающиеся в спирали соляные вихри, — можно было не смотреть.

Ида села, поджав под себя ноги и старательно повернувшись спиной к лобовому стеклу. Корпус яхты едва заметно приподнимался и опускался, а время от времени по нему пробегали волны мелкой дрожи — когда очередной порыв ветра налетал на его корму. За ночь буря отнесет их к югу на несколько километров или даже десятков километров. Для сверхскоростной яхты такое расстояние, конечно, не было проблемой. Особенно по сравнению с целой ночью, которую они потеряют и так.

— И почему этой буре нужно было случиться именно теперь, когда время так важно?! — Ида прислонилась виском к переборке. Губы Кайрена дрогнули в усмешке, но мужчина промолчал: фраза дочери императора явно не нуждалась в ответе. Девушка повернулась к нему. — Как думаешь: Рафана позволит мне воспользоваться передатчиком или вновь начнет выдвигать какие-нибудь условия?

— Какие-нибудь непременно, — проговорил Кайрен. Ида слегка кивнула — она поняла его. Поводырь хотел сказать, что вновь драться с ней Рафана уже не станет. Это не могло не радовать. С другой стороны, «какие-нибудь» было слишком неопределенно и оттого не слишком привлекательно. — И ты с ними согласишься, — добавил вдруг поводырь. Фраза звучала странно: ей полагалась бы вопросительная интонация на конце, но ее как раз и не было, словно Кайрен ни на мгновение не сомневался в своей правоте. Ида села прямее, разворачиваясь к нему. Если поводырь хотел заинтересовать ее, отвлечь от соляной бури, ему это удалось.

— Почему ты так считаешь?

Мужчина, сидевший напротив нее, усмехнулся:

— Потому что ты не хочешь этого делать!

Ида почувствовала, как на ее лице помимо воли появляется выражение недоумения, а ухмылка Кайрена стала шире:

— Ты, безусловно, вряд ли хочешь вновь встречаться с Рафаной, но на самом деле это мелочи по сравнению с тем, чего ты не хочешь в действительности! Ты не хочешь отправлять сообщение генералу Хотину, ты не хочешь встречаться с ним, а меньше всего ты хочешь вновь становиться дочерью императора. Но именно поэтому, Ида, — улыбка мгновенно сбежала с лица мужчины, будто ее никогда и не было, — ты это и сделаешь! Знаешь… — он откинул голову назад, прислоняясь затылком к переборке, — есть люди, которые ненавидят страх. Если их что-то пугает, они специально заставляют себя сделать это. Страх для них словно вызов, мимо которого они не могут пройти. А для тебя такой вызов — твое собственное желание или не желание чего-либо. Если ты чего-то не хочешь, то наоборот должна обязательно это сделать! Ты словно бы перестанешь уважать себя, если позволишь себе отступить.

Ида покачала головой.

— Если ты собирался сделать мне комплимент, то ты не угадал, — она хмыкнула. — И одновременно попал в самую точку. Я не борюсь со страхом, потому что уже давно признала собственное поражение — он в любом случае сильнее! Демонам — знаешь ли — все равно, бежишь ты от них или им навстречу: они не станут от этого ничуть менее чудовищными.

— Но и не более!

— И не более… — Ида вдруг перевернулась и встала на колени так, что ее лицо приблизилось к лицу Кайрена. — Реальность — такая штука — она не зависит от нас. И, хочу я или нет, мне все равно придется отправить сообщение генералу Хотину, встретиться с ним и перестать скрываться. А, чтобы мне не хотелось тянуть время, достаточно всего лишь вспомнить, для чего может быть использован азрак!

— Ты поэтому не спросила инженера, не знает ли он, для чего Вейду бриллианты?

Ида мгновение просто смотрела ему в глаза, словно смена разговора оказалась для нее слишком внезапной, потом опустилась на пятки, проговорив:

— Да, поэтому. Если ему не известно о демонах, то он не сможет предположить ничего полезного. А рассказать ему я не имею права. Кажется, мне теперь всю оставшуюся жизнь каждого встреченного человека придется относить к одной из двух групп: те, кто знает, и те, кому ничего не известно. Но генералу Хотину мне придется рассказать: я не смогу рассчитывать на его помощь, если он не будет знать, с чем ему предстоит сражаться, — Ида заправила за ухо прядь выбившихся из косы волос и вновь посмотрела на Кайрена, и в ее взгляде не было и тени той неуверенности, что сквозила в жесте. Ее синие глаза в полумраке яхты, освещенной лишь мерцанием навигационных приборов, казались темными и сияющими. И в них горел вызов. — Ты угадал: я действительно не хочу с ним встречаться. Из-за этого — и не хочу! Одно дело находиться в окружении людей, знающих, что ты поводырь, но при этом также являющихся поводырями, и совсем другое — разговаривать с кем-то, кто — в самом лучшем случае — лишь слышал о демонах. На меня всю мою жизнь смотрели, как на ненормальную. Когда ты рассказал мне правду, я подумала: это потому, что они не знают. Но теперь я сомневаюсь: может быть, как раз потому, что им все известно? — Ида вновь опустила глаза. За ее спиной, видная сквозь лобовое стекло, бушевала соляная буря, перед ней, рассматривая девушку так пристально, словно никогда не видел раньше, сидел Кайрен. Так что смотреть на серо-рыжий плотный шелк, обтянувший ее колени, наверное, было не самым худшим вариантом. — Достаточно? — вдруг проговорила Ида. — Я рассказала все, что ты хотел знать?

— Да, — мужчина кивнул, но в его голосе при этом ощутимо не хватало уверенности, словно он никак не мог понять, почему дочь императора спрашивает его об этом. Но Иде оказалось довольно и этого короткого слова.

— Хорошо. Значит, теперь моя очередь.

Кайрен приподнял бровь, обозначив насмешливое удивление.

— Мы не договаривались с тобой играть в вопросы и ответы!

— Нет. Но ты спросил — я ответила. Значит, теперь моя очередь.

Пару мгновений они просто смотрели друг на друга. Поводырь, расслабленно прислонившись к переборке яхты, Ида — сидя перед ним на коленях, но тоже явно не испытывая неудобства от странной позы и, очевидно, вполне готовая ждать вечность. Кайрен не выдержал первым, в очередной раз кивнув.

— Хорошо. И о чем же хочет узнать дочь императора?

Ида помедлила мгновение, словно теперь, когда она могла спрашивать, ни один вопрос не приходил ей в голову.

— Там, на девятнадцатом уровне альфа-шахты, — наконец проворила она, — когда Раф спросил у тебя твое имя, почему ты промолчал? Вряд ли инженер знает всех дворян Эспенансо. Ты мог бы просто назвать себя, и он никогда бы не догадался, что ты не из знати.

Мужчина не пошевелился. Он все также сидел, опершись о переборку, ноги согнуты, руки со сцепленными в замок пальцами лежат на коленях. Но ощущение расслабленности, исходившее от него еще мгновение назад, вдруг исчезло. Сама неподвижность стала казаться нарочитой, будто поводырь сознательно удерживал себя от того, чтобы не вздрогнуть.

— Потому что дворянам полагается если не название земель, указывающее на их владения, то хотя бы имя рода, — произнес он. — А все, что есть у меня, это «Кайрен»!

— Я не понимаю…

— Мой отец умер до моего рождения, — мужчина вздохнул, слегка пошевелившись, опустив руки с колен на пол. Напряжение ушло из его тела, словно он наконец поверил: своим вопросом дочь императора не собиралась его унизить или причинить боль, она действительно не понимала, о чем спрашивала. — По законам Эспенансо в этом случае ребенок не имеет права ни на его имя, ни на имущество. Наследовать мне особо было нечего, так что единственным, чего я лишился, стало имя… — он покачал головой, словно показывая: ему больше нечего сказать по этому поводу. Потом все же добавил. — Мои дети, если они когда-нибудь у меня будут, получат новое название рода уже по моему имени.

На этот раз настала очередь Иды кивнуть. Если она и хотела, что-либо сказать, то просто не представляла, что именно. Если бы она предполагала, каким будет ответ, может быть, не стала бы спрашивать. Свое любопытство она удовлетворила, но оно вряд ли того стоило.

— Теперь моя очередь.

Ида подняла глаза на Кайрена. Она могла бы сказать, что не хочет продолжать эту игру, но на самом деле она хотела: задать вопросы, которые причиняют боль, и получить ответы, от которых не становится легче… Снаружи соль царапалась об обшивку яхты. Тихий скребущий звук окружал со всех сторон, заставляя крошечный мирок казаться еще меньше — достаточно маленьким, чтобы в нем осталось место только для двоих.

— Спрашивай.

— Я не имею права на имя моего отца — это понятно, — произнес Кайрен. Ему не понадобилось время, чтобы придумать вопрос, словно он уже давно был готов у него. — А что с твоей матерью, Ида? Я ни разу не встречал упоминания о ней ни в одной официальной хронике, и ты тоже ничего не говоришь, будто ее вовсе никогда не существовало! Но в этой Вселенной даже наследные принцессы не появляются на свет иначе, кроме как родившись.

Если Кайрен опасался, что его вопрос причинит девушке боль, то он ошибался. Она в ответ лишь пожала плечами. Не совсем равнодушно, но близко к этому.

— Мой отец никогда не был женат, — произнесла она. — Соответственно, моя мать не является членом императорской семьи. А тот, кто не принадлежит к ней, уже не может считаться родственником. Полагаю, меня забрали у нее сразу после рождения.

— И что? — Кайрен даже не пытался скрыть недоумения. — Неужели этого достаточно, чтобы даже не поинтересоваться, жива она до сих пор или нет?!

Ида резко подалась вперед, вцепившись пальцами в шершавую обивку стен. Все ее спокойствие в одно мгновение разбилось на тысячу звенящих осколков.

— Не смей осуждать меня! — ее горячий глухой шепот заполнил пространство внутри яхты, смешавшись с шорохом бури за стенами. — Ты никогда не был на моем месте. Иначе ты бы знал: одного взгляда императора достаточно, чтобы не спрашивать и о гораздо большем!

— Прости! — Кайрен тоже поднялся на колени, чтобы приблизиться к ней, и протянул руку, дотронувшись до лица девушки. — Прости. Я… — Он боялся, что она оттолкнет его, но Ида прикрыла глаза и, слегка повернув голову, уткнулась щекой в его ладонь:

— Моя очередь?

— Твоя.

— В фургоне нашли двоих раненых солдат. Их обнаружили до того, как они умерли, им успели оказать помощь, но это ведь чистая случайность. Сложись обстоятельства по-другому, и ты убил бы их, так ведь? Только для того, чтобы раздобыть форменные плащи.

— Да.

— Что «да»? — девушка открыла глаза, с расстояния всего несколько сантиметров посмотрев на него. Кайрен хохотнул. Не усмехнулся, не рассмеялся, а именно хохотнул. Никак иначе этот звук описать было нельзя.

— Мы так не договаривались, принцесса! Один вопрос — один ответ. Но никто не обещал, что ответы будут развернутыми. Все, что у меня было сказать, я сказал, а теперь я спрошу, — на этот раз он не стал дожидаться разрешения, сразу продолжив. — А ты убила бы? — Ида подалась назад, отстраняясь от его руки. Кайрен отпустил ее, но все равно продолжил. — Когда мы разговаривали с Рафом, и вернулся тот гвардеец-тюремщик, он целился в нас, но на несколько мгновений выпустил тебя из виду. Я видел, как твоя рука потянулась к излучателю, но стала бы ты стрелять в него или нет?

— Того гвардейца-тюремщика, как ты говоришь, звали Лид, — произнесла вдруг Ида вместо того, чтобы ответить. — Ему было, наверное, лет двадцать. Он мечтал уехать с альфа-шахты и служить во дворце. Может быть, представлял себе, как придворные дамы будут засматриваться на его мундир…

Кайрен покачал головой. Он протянул руку и сжал пальцы девушки, лежащие на ее коленях. Достаточно крепко, чтобы она почувствовала.

— Солдаты противника — не плохие люди, Ида. И уж точно они совсем не то, что можно назвать вселенским злом. Мы убиваем их не за это — просто за то, что они солдаты противника!

— Ты полагаешь, дочь императора может этого не знать? — девушка резко поднялась на ноги. В хвосте яхты было слишком мало места, и, чтобы выпрямиться в полный рост, ей пришлось отступить к креслам и пульту управления, туда, где сквозь окружавшие со всех сторон окна была видна закручивающаяся воронками соляная буря.

— Я думаю, члены императорской семьи редко убивают своими руками, — в голосе Кайрена не было ни насмешки, ни упрека — простая констатация факта, и Ида остановилась, перестав отступать.

— Я не знаю, убила бы я его или нет. Смогла бы я выстрелить или нет. Просто не знаю. Такой ответ тебя устроит? — она посмотрела на мужчину, ожидая от него какой-нибудь реакции: согласия или отрицания, но он молчал. И тогда продолжила говорить Ида. — Я уже поклялась: я сделаю все, чтобы остановить Оуэна Вейда. Я пройду до конца и не остановлюсь ни перед чем. Вот что я знаю точно! — она повернулась, но в этот момент резкий порыв ветра ударил в правый борт яхты. Катер содрогнулся всем корпусом от носа до кормы. Девушка попыталась уцепиться за спинку пилотского кресла, но ее швырнуло на переборку. Кайрен мгновенно оказался рядом с ней, приподнимая и помогая сесть. — Демоны… — дочь императора провела рукой по лицу, убирая назад окончательно растрепавшиеся пряди волос и заодно ощупывая свой затылок. Шишки вроде бы не было, хотя приложилась она здорово… Поводырь вдруг поймал ее пальцы, заставляя посмотреть на себя:

— Твоя очередь.

— Что?..

Кайрен усмехнулся и вместо того, чтобы просто объяснить, вдруг процитировал:

— Хочешь задать вопрос — я вижу в твоих глазах. Над нами небо без звезд — слепое небо в слезах, — Ида не успела спросить, откуда эти строчки и кому они принадлежат, потому что поводырь вдруг продолжил. — Твоя очередь спрашивать.

Девушка покачала головой, прислонившись гудящим затылком к прохладной переборке. Всем телом она ощущала дрожь, волнами прокатывающуюся по корпусу яхты. Рука Кайрена лежала совсем рядом, и ей даже не пришлось тянуться, чтобы сжать ее, переплетая свои пальцы с пальцами мужчины.

— Кажется, хватит с меня вопросов.

Загрузка...