Слетая с катушек

Он собрался с духом и разложил кружевную вещицу на постели. Затем, закрыв тумбочку, отправился в душ. По крайней мере, его тело должно было быть чистым — раз уж его сознание было навечно запятнано.

Свет в комнате все еще оставался тусклым, но теперь, когда он вернулся из ванной в одном полотенце, даже он казался ослепительным. Волосы мужчина собрал в узел на макушке потому что не хотел их намочить — но он решил, что не станет распускать их, учитывая, что они бы стали мешаться в процессе.

Чу Ваньнин все это время игнорировал никак не отпускавшее его тело возбуждение — но больше он сдерживаться не мог. Он натянул на себя белье — а затем расстелил полотенце на постели. Ему пришлось прикусить губу чтобы хоть немного отвлечься от ощущения тонкого кружева, которое, казалось, теперь едва удерживало его плоть.

Чувство было такое, словно, обнажись он полностью — и то чувствовал бы себя менее раздетым, чем в этот момент.

Он лег на полотенце и уставился в потолок, пытаясь понять, что ему делать дальше: стоило ли ему просто ласкать себя, или этого было мало. Взгляд преследователя чувствовался так интенсивно, что, казалось, он находился с ним в одной комнате. Чу Ваньнин даже осмотрелся в какой-то момент по сторонам — но, на самом деле, рядом никого не было. Рука мужчины сжалась на члене через тонкую ткань. Запрокинув голову назад на подушку он закрыл глаза. Глухой стон вырвался из груди. Как так вышло, что он был уже на грани?

Приспустив белье спереди, он обхватил себя и твердо задвигался. Он не собирался тянуть время. Его мысли были наполнены образами Мо Жаня: в душе он представлял, как юноша впечатает его в гладкую стену, прижимаясь грудью к его спине. Его воображение рисовало ему сцены, в которых Мо Жань к нему прикасался, доводя до исступления. Тоскливая боль в районе груди не утихала от осознания, что этому никогда не суждено случиться.

Теперь, в постели, Чу Ваньнин представлял, как Мо Жань бы ласкал его, как сжимал бы пальцами его плоть, и двигался, доводя до оргазма, дразня своей улыбкой. Он представлял, что Мо Жань говорил бы ему что-то приятное: признавался бы, как сильно ему нравится делать это для Чу Ваньнина, и как нравится ему сам Чу Ваньнин.

Он знал, что никогда не будет достаточно хорош для Мо Жаня, но в своих фантазиях он разрешал себе представлять совсем иное. Его брови сошлись вместе, а в животе разлилась горячая волна.

Он провел кончиком большого пальца по головке, касаясь отверстия.

Да, ему казалось, что Мо Жань был бы внимательным любовником. Он бы заботился об удовольствии своего партнера. Наверняка он бы не отводил от него глаз, прикасаясь к нему. Возможно, он бы даже… может, он бы взял его в рот. Чу Ваньнин издал протяжный стон когда перед его мысленным взором предстали пухлые губы, растягивающиеся вокруг его члена. Изогнувшись от напряжения, он довел себя до оргазма, и, кончив, наконец обмяк.

Потребовалось несколько долгих минут чтобы выровнять дыхание. Когда ему это отчасти удалось, Чу Ваньнин заставил себя подняться с постели чтобы освежиться. На этот раз он не испачкал кружево, так что он снова натянул кружевные стринги — и в таком виде направился на кухню выпить воды.

Когда он уже собирался развернуться в сторону от кухонного островка чтобы отложить пустой стакан появилось внезапное ощущение постороннего присутствия за спиной. Но к тому моменту, как осознание настигло его, стало уже слишком поздно что-либо предпринимать, потому что в следующее мгновение его преследователь накрыл рукой его глаза и вжался всем телом в него сзади. Чу Ваньнин едва не выронил стакан, но незнакомец быстро перехватил его из его пальцев.

— Скучал по мне? — раздался шепот у самого уха. Чу Ваньнин в этот момент отчетливо осознал, что на нем нет ничего кроме стрингов, а человек за его спиной полностью одет. И тела их были прижаты друг к другу плотнее некуда. Мужчину одновременно захлестнули желание и паника. Он не мог не ощущать, насколько был распален его сталкер, потому что свидетельство его возбуждения упиралось ему прямо в ягодицы.

Злился ли сталкер из-за того, что Мо Жань теперь бывал в квартире мужчины? Собирался ли он отомстить? Или он собирался…

— Шшш, — его преследователь призвал его к спокойствию, пытаясь унять набирающую обороты тревожность. Чу Ваньнин сжал ладони в кулаки, но за исключением рук его тело на мгновение расслабилось.

— Закрой глаза.

Ему хотелось бы узнать, кем был этот человек, но ладонь, прикрывающая верхнюю часть его лица, не смягчалась — и вскоре была заменена полоской ткани. Это была та же повязка на глаза что и ранее. Он резко выдохнул когда его преследователь снова обернул ее вокруг его головы и завязал сзади.

Похоже, этот человек успел побывать в его спальне.

— Зачем?.. — Чу Ваньнин недоумевал. Но он был уверен, что ответа не получит. Мужчина позади него схватил его за запястья и уложил его руки на кухонную стойку — а затем, обняв Чу Ваньнина за талию, прижал к себе. Его нос уткнулся в шею мужчины.

— Приятно пахнешь, — да, он не ответил на предыдущий вопрос, вместо этого продолжая вдыхать аромат его кожи. Его лицо было гладко выбрито, а губы оставляли влажные следы везде где касались. Пульс Чу Ваньнина ускорился. У него слегка закружилась голова когда его преследователь толкнул его вперед, заставляя опереться об холодную поверхность кухонной стойки. В этом было некоторое облегчение — по крайней мере, он знал, что не грохнется на пол.

Руки медленно прошлись по его спине, а затем очертили контуры стрингов.

— Тебе очень идет.

Чу Ваньнин почувствовал собственническую нотку в этом замечании. Стринги были подарком его сталкера. Разумеется, тому нравилось видеть, что мужчина носит их. В следующую секунду он потянул за полоску тонкого кружева сзади, оттягивая ее в сторону.

— Ты хочешь этого, правда? — спросил он. Его палец медленно прошелся между ягодицами, дразнясь, и Чу Ваньнин замер. Это был вопрос? Он мог высказать свое мнение? Каким-то образом это было даже хуже, чем быть оттраханным и позволять себе думать, что у него на самом деле не было выбора — даже если он в глубине души действительно этого хотел. В груди сперло от чувства унижения. Он должен был ответить. Должен был заставить сталкера убираться вон. Но действительно ли он собирался это сделать? И действительно ли его «нет» могло сработать? Хотел ли он это и впрямь выяснять?

Все, о чем он мог думать — то, как сталкер заполнил его в прошлый раз собой. Воспоминание тех ощущений ярко ожило в его голове — учитывая, что сейчас тот же человек зажимал его, и его запах вызывал жар. Чу Ваньнин хотел этого. Однако он не собирался произносить это вслух — даже само признание этого факта уже было за пределами его возможностей.

— Просто скажи это, Ваньнин, — продолжал дразниться незнакомец, склоняясь над ним. Он лизнул внутреннюю часть уха мужчины, и Ваньнин задрожал под ним. — Этот достопочтенный вполне благоразумен.

И без этого Чу Ваньнин прекрасно уже понимал, что именно он был той стороной, которая не вела себя благоразумно. Он не переставал дрожать, и лишь сильнее оперся локтями на стойку, склоняя голову. Нет, он не собирался отказывать своему преследователю. Он держался за эти ощущения — они позволяли ему чувствовать себя желанным, пусть это и было слишком стыдно и унизительно чтобы признаться в этом даже себе.

— Ммм? — снова побуждал его ответить незнакомец. Лицо Чу Ваньнина полыхало от стыда. Избежать необходимости говорить о своих желаниях для него сейчас было куда важнее, чем избежать физического контакта самого по себе.

— Делай, что хочешь, — выдохнул он сквозь зубы. Он хотел сказать это прохладным равнодушным тоном. Намеренно решил оставить выбор в руках своего преследователя чтобы затем иметь возможность убеждать себя, что так и не ответил «да» или «нет» однозначно. Но его ответ сорвался с его губ с томным придыханием — и он буквально кожей ощутил восторг, исходящий от человека позади него. Ткань на его глазах вдруг стала влажной потому что он знал, что не смог бы сказать «нет», как бы не пытался себя в этом убеждать.

— Как пожелаешь, — тихо промурлыкал преследователь у самого уха. Та самая рука, которая уже какое-то время дразнила зад мужчины, грубо стащила белье с его бедер, и клочок ткани неловко повис на щиколотках. В следующий миг мужчина сзади раздвинул его колени, и Чу Ваньнин неосознанно высвободил свою лодыжку чтобы позволить это.

Возможно, он не хотел говорить о своих желаниях вслух, но его действия были гораздо красноречивее.

С разведенными в стороны ногами Чу Ваньнин снова ощущал себя беззащитным. Он мог лишь воображать, какое сейчас было выражение лица у человека позади него.

Отрицать, что он представлял на его месте Мо Жаня, было бы глупо. Их комплекция была удивительно схожей, так что, если бы он мог заставить себя поверить, что парень способен на подобное — он бы наверняка заподозрил, что это он и был.

Влажные пальцы прижались к его входу и проникли внутрь без подготовки. «Два сразу» — отметил Чу Ваньнин. Растяжение было резким, заставив его задыхаться. Пальцы незнакомца были длинными и крупными, и вошли очень глубоко, задевая чувствительную точку, отчего Чу Ваньнин буквально содрогнулся.

— Да… Твое тело всегда такое честное… — похвалил его преследователь. В голове Чу Ваньнина смутно пронеслось, что это ведь была всего лишь их вторая встреча, так что было неясно, с чего он вдруг пришел к такому выводу, основываясь на такой небольшой выборке — но его снова сбил новый толчок, задевший простату. Ему потребовалась вся его сдержанность чтобы не издать ни звука — однако его дыхание все равно звучало хрипло.

На мгновение незнакомец убрал руку — а затем пальцев внутри стало еще больше. «Три?» Чу Ваньнин уже не был уверен. Он не мог сказать наверняка, не глядя. От полноты внутри и растяжения его спина выгнулась, а член начал напряженно пульсировать, налившись. Его бедра сжимались на каждом толчке — и не было никакой надежды скрыть, насколько ему это нравилось.

— Ваньнин, — произнес мужчина, склоняясь снова к его уху, как будто ему доставляло удовольствие произносить одно лишь его имя.

Послышался шелест одежды, а затем что-то горячее и твердое заскользило по его заднице. Он был влажным — очевидно в той же смазке, в которой были его пальцы. На секунду мужчина отстранился — а затем вошел внутрь. Плавно толкнулся — и продолжал движение до тех пор пока его бедра не прижались к ягодицам Чу Ваньнина.

Он непристойно застонал, не скрывая свое удовольствие, в то время как Ваньнин вдруг ощутил, что в его теле больше не осталось места для воздуха, и он больше не мог даже вздохнуть чтобы издать какой-либо звук. Он был максимально растянут, и настолько напряжен, что не мог даже помыслить о том чтобы сдвинуться с места. Однако боли почти не было — только обжигающая переполненность, вынуждавшая его тело приспосабливаться к этому члену. Она была почти невыносимой, но он ничего не мог с этим поделать. Прошло несколько мгновений, и сталкер легонько сжал его бедро.

— Все хорошо, просто дыши, — выдохнул он. Чу Ваньнину все еще требовалось некоторое время чтобы приспособиться. Его дыхание теперь было неглубоким и быстрым — но не на грани истерики, как в первый раз. На этот раз он попробовал сконцентрироваться на расслаблении, позволяя этому случиться.

Движения возобновились практически сразу после этого. Человек за его спиной вышел почти наполовину, и резко вонзился в него, толкая его всем телом на стойку — и Чу Ваньнин лишь понадеялся, что его не размажет по поверхности. Не было ни пауз, ни возможности избежать этого безумного ритма. Незнакомец удерживал одной рукой на месте его бедра, продолжая вбиваться в него, вторая же его рука обвилась вокруг Чу Ваньнина, сжимая основание горла.

— Тебе хорошо, правда? — спросил он, дразня ухо мужчины языком и зубами. — Когда этот достопочтенный трахает тебя, ты можешь представлять себе, что это делает кто угодно, — внезапно он резко сжал пальцы, — например, тот, кого ты представляешь, когда дрочишь у себя в спальне. Он ведь никогда не узнает, что в твоих грязных мыслях…

Чу Ваньнин покачал головой, но не потому что отрицал — а потому что пытался избавиться от яркого образа, который эти слова в нем пробудили. Он представил, как Мо Жань подстерегает его, а затем толкает его на столешницу, нагибает, и вдалбливается в его тело. Насколько большим был у Мо Жаня в сравнении? Если бы это когда-нибудь произошло, ощущалось бы это точно так же? Чу Ваньнин дрожал от одной лишь мысли, был возбужден до предела и чувствовал приближение кульминации несмотря на то, что кончил совсем недавно.

Рука отпустила его горло и двинулась вниз, обхватывая член Чу Ваньнина — но вместо того чтобы ласкать незнакомец внезапно сжал его у основания, отодвигая удовольствие. Чу Ваньнин не смог сдержаться и захныкал. Следующим движением его преследователь вошел в него максимально глубоко и замер.

— Кто это? — раздался опасный шепот у самой щеки Чу Ваньина. — Кто тебя трахает?

Он снова отстранился и толкнулся внутрь, словно обезумев, ощущение граничило с болью.

— Скажи мне! — что-то болезненное и надрывное сквозило в его требовании.

Чу Ваньнин находился уже за гранью дрожи, его тело сотрясалось от невыносимой потребности кончить — но он не мог позволить себе ответить. Что, если этот человек знал Мо Жаня, и мог рассказать ему? Или — что было бы еще хуже — не знал о том, кто такой Мо Жань, и начал бы разыскивать его уже постфактум? Чу Ваньнин отрицательно покачал головой, и рука снова болезненно сжалась на его члене.

— Ваньнин, Ваньнин, скажи мне, кто это, — его преследователь почти умолял, при этом продолжая его трахать. Он был таким большим, что неизбежно стимулировал простату каждый раз когда вонзался.

В конце концов, он ослабил хватку, а затем уже обеими руками крепко сжал бедра мужчины.

Чу Ваньнин снова позволил себе подумать о Мо Жане, и о том, как тот двигался бы в нем, проникая так же глубоко, повергая в экстаз. Он опустил голову еще ниже, и с его губ слетел лишь один слог.

«Мо…»

Человек позади него либо не расслышал его, либо притворился что не услышал. Он задвигался с безумной скоростью, и Чу Ваньнин больше не был в состоянии держаться, он взлетел к точке невозврата — и тяжело кончил. Разум его померк от пережитого удовольствия, и все его тело содрогнулось. Он больше не мог контролировать себя, стоны срывались на каждом выдохе.

— То, как ты кончаешь на моем члене, так горячо, — задохнулся его преследователь позади него. Чу Ваньнин знал, что он тоже близок. Его движения были беспорядочными, каждый толчок приходился глубже и длился чуть дольше предыдущего. А потом все закончилось в одну секунду. Пульсирующее, теплое чувство снова наполнило Чу Ваньнина, и он рухнул на стойку. Он сам не понял, почему мир внезапно начал раскачиваться перед его глазами, а затем внезапно померк.

Комментарий к Часть 4. Новая рутина

Как всегда, публичная бета открыта. Следующая выливка перевода во вт.

========== Часть 5. Растущее напряжение ==========

Чу Ваньнин открыл глаза.

В комнате было светло — судя по углу, под которым в окно пробивались лучи солнечного света, стояло утро. Ему потребовалось немного времени, чтобы сориентироваться. Он лежал в своей кровати. Шторы были, как обычно, раздвинуты. Он был в пижаме — под одеялом. Внутри все еще ощущалась ноющая болезненность, но других свидетельств того, что вчера произошло, не было. Несколько минут он ждал, что проявятся еще какие-то последствия — но этого так и не произошло. В конце концов мужчина кое-как выбрался из постели и отправился в душ чтобы почистить зубы и окончательно проснуться. Однако уже в дверях остановился.

Его повязка на глаза и стринги сушились в душе. Один их вид был намного более пугающим свидетельством прошлой ночи, чем смутные отголоски боли в теле.

Впрочем, он призвал себя к спокойствию, и в следующую минуту уже чистил зубы.

Подумал над тем, чтобы принять душ — но, осмотрев себя, вдруг понял, что абсолютно чист. Его сталкер, что же, искупал его? Каким образом он все это время оставался в отключке? Почему не проснулся? «Нужно поразмыслить над этим позже», — решил он.

Почистив зубы, снял с сушилки уже успевшие высохнуть повязку и стринги и сложил их, а затем собрался отправить их в ящик. Впрочем, его совсем не удивило новое письмо.

Почерк был на этот раз чистым и очень аккуратным. Сердце застучало когда он сел читать.

«Ваньнин,

я надеюсь, что ты хорошо себя чувствуешь и уже пришел в себя.

Если честно, я не знаю, что тебе написать.

Ты для меня остаешься непонятным. Загадкой, которую мне еще предстоит решить.

Желать тебя издалека было вызовом с самого начала, но твои действия на прошлой неделе по-настоящему сбили меня с толку.

Я никогда не уверен, раздражает ли тебя мое присутствие, или тебе все-таки нравится мое внимание.

Какое-то время ты не пользовался игрушкой, которую я тебе подарил, но и не вернул ее.

А затем ты устроил мне шоу, и, в конце концов, использовал ее — но, когда я сделал то, что обещал, ты призвал внешнюю помощь, чтобы спровадить меня.

Но ты не вызвал копов, и ты носишь мой браслет каждый день.

Ты не хочешь, чтобы я приходил к тебе и делал за тебя работу по дому — но вместо меня теперь все это делает кто-то другой.

Кажется, тебе нравится, когда кто-то, кого ты почти не знаешь, открыто тебе помогает — но ты не готов признавать, что тебе также нравится то, что я делаю с тобой, когда прихожу к тебе».

Написание следующей пары предложений снова скатилось на неопрятные каракули.

«Тебе хочется, чтобы тебя грубо отымели. Тебе нравится, когда этот достопочтенный засаживает тебе, но ты не просишь об этом словами. Баобэй, ты думаешь, что, если ты смолчишь, никто не увидит, чего ты хочешь на самом деле? Этот достопочтенный знает тебя — намного лучше, чем ты думаешь, во всех смыслах, в которых ты боишься, что тебя когда-либо узнают.

Этого достопочтенного не так-то легко сбить с толку».

Чу Ваньнин тяжело сглотнул от того, насколько свободно сталкер заявлял, как хорошо он знает его, используя такие грязные слова. Его взгляд метнулся к браслету, который все еще обхватывал его запястье — а затем снова обратился к письму. Удивительно, но почерк снова стал аккуратным. Такого раньше никогда не случалось.

«Ваньнин, почему ты не сменил замок?»

Чу Ваньнин надолго задержался на последней фразе. Он и сам не понимал, почему отказался от идеи сменить замки. Это был бы самый быстрый способ пресечь попытки преследователя вламываться к нему в квартиру — хотя бы на некоторое время.

Совершенно ясно, что у сталкера был ключ. Доказательств взлома он до сих пор не сумел обнаружить.

Закрыв глаза, Чу Ваньнин мысленно вернулся к холоду кухонной стойки под грудью, к бесстыдным пальцам, а затем к тому, как глубоко проник в него незнакомец. Теплое, деликатное возбуждение распространилось внизу живота, и грудь наполнилась жаром когда он снова воссоздал в воспоминаниях момент, когда его преследователь прижимался к нему всем телом, при этом находясь в нем. Его сердце продолжало отбивать стаккато с тех пор как он нашел письмо.

Он смутно представлял, как после всего произошедшего таинственный человек проявлял о нем заботу. Как он искупал его и укрыл одеялом с такой осторожностью.

Почему его сталкер был таким двойственным?

Его мысли снова спустились с тормозов, искажая здравый смысл, заставляя его таять под воздействием чистого желания. Он уронил лицо в ладони, кусая губу. Рано или поздно ему все равно следовало бы признать тот факт, что сталкер был прав, по крайней мере, в одном. Чу Ваньнин наслаждался тем, что этот человек с ним проделывал, пусть и чувствовал себя в эти моменты окончательно испорченным. Ему оставалось лишь надеяться, что он как-то переживет все это — и останется жив.

Его дыхание стало неровным, так что он заставил свой разум успокоиться. Сложил письмо и спрятал его вместе с остальными записками. В его распоряжении оказалось все воскресенье, и он не собирался позволять событиям прошлой ночи помешать ему приступить к осуществлению сегодняшних планов.

Он хотел попробовать научиться готовить еду. Правда, это был лишь наполовину сформированный план — но, все же, как только он поймет, чему хочет научиться, это было бы легко осуществить, верно?

Он покосился на свой телефон и заметил сообщение от Мо Жаня. Его сердце замерло, и он в отчаянии стиснул зубы. Человек, которого он не знал, играл на его теле словно на каком-то музыкальном инструменте — а другой поселился в его сердце, словно платил ему за это аренду.

Нет, он действительно мог это просто не пережить.

Со вздохом он разблокировал телефон.

Мо Жань> Вчера мы так здорово провели время! Давай повторим? Может быть, в следующий раз сходим в Haitang Garden? Это недалеко, и мне очень нравится их рыба-белка. Я угощаю!

За сообщением последовала наклейка с изображением хаски с игрушечной костью в пасти и звездочками в глазах.

Чу Ваньнин> Доброе утро. Спасибо за вчерашний ланч. Было очень здорово.

Так и не нажав «Отправить», мужчина хмуро уставился на экран телефона. Нет, чего-то не хватало. Он попытался снова.

Чу Ваньнин> Доброе утро. Вчера было здорово. Спасибо за еду. Haitang Garden как-то рекомендовал мне мой босс…

Чу Ваньнин едва не застонал в голос и снова перепечатал:

Чу Ваньнин> Доброе утро. Вчера было здорово. Спасибо за еду. Мой коллега тоже советовал мне Haitang Garden. Можем сходить в пятницу, если хочешь.

Пятница. Лицо Чу Ваньнина вдруг разгорячилось, а в голове его тут же замельтешели ассоциации со словами «свидание» и «романтика» — но он решил отправить сообщение несмотря на все это, потому что пятница не была каким-то особенным днем только для романтических встреч, черт возьми! Он отложил телефон и вышел из спальни прежде чем искушение увидеть ответ Мо Жаня взяло бы верх.

Большую часть дня он пытался научиться делать вонтоны.

~

В течение следующей недели каждый день в ящике он находил новое письмо. Чу Ваньнин читал их все. Каждое из них было коротким — и аккуратный почерк чередовался через день с кривым. Его преследователь, как и сам Чу Ваньнин, кажется, все больше слетал с катушек.

Хотя у Чу Ваньнина не было возможности ответить ему, сталкер продолжал просить его определиться и сказать ему, чего же он на самом деле хочет. Он просил Чу Ваньнина недвусмысленно отвергнуть или принять его. Что это был за абсурд? С каких это пор люди вступали в отношения со своими сталкерами? Даже совершенно неопытный Чу Ваньнин знал, что это было неслыханно.

Дважды письма сопровождались подарками.

Одним оказался пакет молочных конфет с белым кроликом. На оранжевом стикере, прикрепленном к нему, значилось «Для тебя только самое лучшее». На следующий день Чу Ваньнин взял эти конфеты с собой на работу и съел все за один день. Они были сладкими и легкими — но не приторными. Поначалу твердые ириски медленно таяли во рту, постепенно размягчаясь. Сталкер такие конфеты подарил ему впервые — и Чу Ваньнин не был уверен, откуда он узнал, что это его любимые.

Другим подарком было колье с подвеской. Оно представляло собой простую плетеную серебряную цепочку,на которой был закреплен кулон из ярко-красного камня в форме слезы. Он был одновременно и матовым, и прозрачным, так что иногда действительно казался каплей крови — однако все же был полностью твердым на ощупь. Желтый стикер на маленькой коробочке, в которой лежало украшение, гласил: «Чтобы согревать тебя. Носи его как можно ближе к коже».

Чу Ваньнин долго рассматривал украшение, а затем решился его надеть. На это ушло некоторое время, поскольку он не привык надевать цепочки — однако он справился. Сжав кулон в руке, он вдруг ощутил, что он был действительно немного теплым — и тут же подумал, что у него, должно быть, галлюцинация. Тщательно рассмотрев его, в конце концов, он спрятал его под рубашку.

Чу Ваньнин> Похоже, он снова был у меня.

Мо Жань> Ого, снова? Это было после того, как я уехал?

Чу Ваньнин> Я не знаю.

Мо Жань> Твою ж… Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться в одиночку.

Чу Ваньнин долго думал прежде чем ответить, и лишь спустя какое-то время написал:

Чу Ваньнин> Это не твоя вина. Это длится уже давно.

Мо Жань> Ты все еще уверен, что не хочешь сменить замок?

А затем последовал стикер с хаски. Песик глядел на Чу Ваньнина огромными милыми глазами. И не было ни знаков вопроса, ни каких-либо дополнительных обозначений, которые бы помогли мужчине понять, к чему его вообще отправили. Он просто выжидающе глядел на него с экрана телефона.

Чу Ваньнин понятия не имел, как на это реагировать, и в итоге вообще решил не отвечать.

~

В пятницу Чу Ваньнин ушел с работы пораньше. Коллеги проводили его странными взглядами когда он вышел из офиса и направился к лифту — и он задался вопросом, не обсуждали ли они его. Впрочем, нажимая кнопку первого этажа он тут же мысленно решил, что они могли говорить о нем все, что угодно — ему это было безразлично.

Идя по дорожке к своему дому, Чу Ваньнин спрашивал себя, удастся ли ему поймать сегодня сталкера. Впервые он выбился из своего обычного расписания и приехал домой раньше.

Входная дверь оказалась не заперта, и Чу Ваньнин некоторое время просто тупо смотрел на нее. Решившись, в конце концов, он толкнул ее и вошел внутрь. По привычке снял обувь. Из подсобного помещения доносился шум, и Чу Ваньнин направился туда.

Именно там он и обнаружил Мо Жаня, который сидел на складном стуле рядом со стиральной машиной, как раз работавшей в режиме отжима. Мо Жань держал ручку в руке, прижимая ее к губам, и щурился на отмеченный в блокноте список дел.

Стиральная машинка адски шумела. Чу Ваньнин не был уверен, сколько это уже продолжалось.

— Мо Жань?

— Ах! — Мо Жань вскрикнул от удивления, едва не подскочив на месте. Блокнот вылетел из его рук, и он попытался перехватить его в воздухе, попутно роняя ручку. Некоторое время ему потребовалось чтобы успокоиться и собрать все что упало. Он резко закрыл свои записи и обратил переполненный виной взгляд на Чу Ваньнина.

— Ах… — повторил он во второй раз, на этот раз голос его звучал тише.

— Я думал, ты сегодня не собирался заходить? — Чу Ваньнин чувствовал себя несколько растерянным из-за реакции юноши. Шум стиральной машинки отчего-то вызывал у него легкую головную боль.

— Почему ты здесь? Тут же оглохнуть можно. Пойдем, — он махнул рукой, приглашая Мо Жаня следовать за собой. Парень на мгновение замешкался, но затем все-таки поднялся и пошел за мужчиной, видя, что тот не собирается оставаться в постирочной.

Чу Ваньнин привел его в гостиную.

— Садись, — пригласил он, а затем отправился на кухню за яблочным соком на двоих. Он протянул Мо Жаню стакан, мягко поглядывая на него прежде чем сесть рядом.

— Ты сегодня рано, — наконец заговорил Мо Жань. С его лица не стерлось виноватое выражение, но Чу Ваньнин так и не смог понять, что именно могло вызвать в юноше подобные чувства.

— Мы ведь сегодня собирались сходить в Haitang Garden, — начал он объяснять, но затем остановился, запоздало осознавая, как Мо Жань мог истрактовать его слова. Глаза парня от удивления расширились, а лицо слегка порозовело. Выходило, что Чу Ваньнин ушел пораньше с работы чтобы подготовиться к их ужину, как если бы это было свиданием. Он пришел домой пораньше чтобы переодеться и принять долгий душ.

Лицо мужчины раскраснелось.

«Это не свидание, прекращай вести себя так, словно вам предстоит романтический ужин!» — мысленно отругал он себя.

Вслух же добавил:

— Да и вообще, в чем проблема? Разве я не могу приходить к себе домой, когда захочу?

— Да-да, конечно! — быстро ответил Мо Жань, жестами пытаясь успокоить мужчину, — Ты можешь делать что хочешь. Я просто хотел порадовать тебя выстиранной одеждой…

Несмотря на это объяснение Чу Ваньнин все еще ощущал, что юноша продолжал в чем-то винить себя, но он так и не смог понять причину, и это его не на шутку встревожило.

Еще некоторое время он продолжал наблюдать за ним, а затем, смиряясь, вздохнул. Обеспокоенный взгляд Мо Жаня живо напоминал ему стикерпак с глупым хаски.

— В следующий раз, если надумаешь прийти, напиши мне. Не только у тебя есть доступ к моей квартире, и я хотел бы избежать в дальнейшем возможных недоразумений, — голос Чу Ваньнина звучал холодно и безэмоционально, хотя на самом деле он имел в виду, что не хотел бы случайно перепутать юношу со своим сталкером, и вовсе не собирался относиться к нему так, как относился к человеку, регулярно нарушавшему его границы, поймав его.

— Д-да, я понял. Прошу прощения за неприятный сюрприз… — Мо Жань почесал затылок и опустил глаза. Прежде чем кто-либо из них успел сказать хоть слово из постирочной раздался пронзительный писк — и Мо Жань подхватился на ноги, бросив стакан с соком на кофейном столике.

— Я, пожалуй, пойду, достану стирку из машинки.

Чу Ваньнин проводил его взглядом, стараясь не слишком акцентировать внимание на том, как идеально сидели на юноше сзади его брюки, или на том, как соблазнительно растягивалась футболка на его широких плечах. Ох… он был по уши влюблен в этого парня.

Чтобы чем-то отвлечь себя он помыл стаканы, а затем отправился в спальню. Даже продолжительное изучение содержимого шкафа не подало ему никаких идей о том, что же лучше надеть этим вечером. Мо Жань все еще был в его квартире, и это заставляло его мысли сбиваться. Он тут же вспомнил, что Мо Жань, казалось, чувствовал себя как дома когда сидел в подсобном помещении рядом со стиральной машинкой и сосредоточенно изучал свои записи. А их обед на прошлых выходных был почти что домашним — как если бы они были возлюбленными, разделяющими трапезу. Стертая граница между знакомством, дружбой и, возможно, чем-то еще — смущала и вызывала в сердце болезненное томление. Если бы только Мо Жань чувствовал то же, что и он…

Стук в дверь прервал ход его мыслей. Он повернулся как раз вовремя чтобы увидеть, как Мо Жань осторожно заглядывает в его комнату. Чу Ваньнин неплотно закрыл дверь — он все равно не собирался переодеваться пока парень не ушел.

— Вот ты где, — Мо Жань улыбнулся, но не толкнул дверь, — Я войду?

Чу Ваньнин бросил на него красноречивый взгляд через всю комнату. Ему было слишком неловко. Даже будучи полностью одетым все равно он отчего-то чувствовал себя голым просто потому что находился в спальне.

— Ах… — вырвалось у него.

Мо Жань, приподняв бровь, окинул его взглядом.

— Конечно, — поспешно тут же исправился Чу Ваньнин, проглотив свои переживания. Мо Жань открыл дверь и зашел. В руках он держал стопку сложенного свежевыстиранного белья. Его улыбка стала нежной когда он подошел к Чу Ваньнину чуть ближе.

Он поначалу остановился всего в нескольких шагах, но затем сделал еще несколько, приблизившись настолько, что между ними теперь практически не оставалось свободного пространства. Чу Ваньнин перестал думать, а сердце его забилось со скоростью миллиарда ударов в секунду.

Мо Жань… он собирался… Что он собирался сделать? Взгляд Чу Ваньнина невольно остановился на пухлых соблазнительных губах. Он буквально чувствовал тепло, исходящее от парня, поскольку их разделяли всего несколько сантиметров.

А затем Мо Жань отступил.

— Кажется, это всё, — сказал он, и Чу Ваньнин взглянул на него в замешательстве.

Мо Жань указал на шкаф за спиной мужчины:

— Одежда. Ее нужно сложить и убрать после стирки.

Нежная улыбка все еще играла на его губах, а затем он опустил глаза и в следующий миг ресницы крошечными веерами затрепетали на его щеках перед тем как он отвернулся и направился к двери.

Чу Ваньнин сам не знал, как у него не подкосились колени и он выстоял пока юноша не покинул его спальню.

~~~

В семь вечера Мо Жань позвонил в дверь. Чу Ваньнин ему почти сразу открыл.

— У тебя нет ключа? — спросил он раздраженно, все еще испытывая неловкость от их последней встречи.

Мо Жань застенчиво улыбнулся ему, поправляя волосы и неловко отступая.

— Не хотел недоразумений, — ответил он.

На нем были темно-серые брюки, которые Чу Ваньнин уже однажды видел, и которые творили чудеса с его задницей, и черная как смоль рубашка с золотыми вставками на лацканах и манжетах. Чу Ваньнин на какое-то время просто залип.

К тому же, увидев, что парень явно постарался, он испытал облегчение. До этого он смутно опасался, что будет одет неподобающе — однако Мо Жань, кажется, тоже решил принарядиться.

Сам Чу Ваньнин надел для ужина с Мо Жанем все лучшее, что у него было: светло-серые брюки с остро заутюженными стрелками и белоснежную рубашку на серебряных пуговицах. Он не подкатывал рукава, так что кожаный браслет был надежно спрятан от посторонних взглядов, а подвеска находилась под тканью рубашки. Волосы он подобрал в высокий хвост чтобы довершить строгий образ.

— Ты прекрасно выглядишь, — приглушенно сказал Мо Жань. Его взгляд на мгновение замер чуть ниже лица Чу Ваньнина, а затем его щеки слегка зарумянились, и вид у него был такой, словно он собирался добавить что-то еще, но в последний момент не стал этого делать.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — ответил Чу Ваньнин. Он не привык к такого рода общению, и не знал, какие комплименты были приемлемы, а какие — нет, потому просто последовал примеру парня.

Мо Жань прокашлялся и отвел глаза.

— Спасибо. Ну, что, пойдем?

Таким образом они отправились ужинать. Ресторан находился в нескольких кварталах от дома Чу Ваньнина. Особо не торопясь, они дошли до него за пятнадцать минут. Мо Жань, очевидно, зарезервировал столик заранее, потому что хост слишком уж радушно им улыбался, что наводило на мысль о том что они гости VIP-класса.

Стоя у входа, Чу Ваньнин осматривал интерьер. С одной стороны здесь был большой аквариум с подсветкой, в котором плавали разные виды рыб. Рядом располагалась касса, а прямо за ней — кухня. Сам ресторан был просторным и уютным за счет неяркого теплого освещения. Он выглядел довольно многолюдным, и Чу Ваньнин так и не смог найти пустой стол, за который они должны были сесть.

Хост сначала повел их к аквариуму, и Мо Жань принялся критически рассматривать рыбу. Чу Ваньнина не интересовало, какое живое существо он собирался съесть в ближайшее время, поэтому он отвернулся от стеклянной панели, скрестив руки.

Впрочем, он слышал, как Мо Жань приглушенно разговаривал с хостом. Всего мгновение спустя тот жестом позвал их.

— Сюда, пожалуйста, — он повел их к столику в уединенном уголке ресторана. От остального пространства его отделяла откидная ширма, украшенная замысловатым орнаментом. Это был столик на двоих, накрытый белой скатертью. На нем уже были разложены приборы — а также на серебряном канделябре высилась одинокая свеча.

Выглядело это невероятно романтично, и Чу Ваньнин вдруг ощутил, что его лицо стало горячим. Хост решил, что у них с Мо Жанем свидание? Он мельком взглянул на юношу, и тот тоже слегка покраснел. Может, его тоже смутило это недоразумение? Это было логично, если учесть, что Чу Ваньнин выглядел просто в сравнении с Мо Жанем.

Мужчина попытался проглотить горечь, которая внезапно откуда-то взялась во рту. Он собирался вести себя так, словно ничего особенного не произошло. Даже если столик был накрыт для пары, двое не состоящих в отношениях мужчин тоже вполне могли за ним есть. Это не должно было вызывать неловкость ни у кого из них.

Мо Жань некоторое время, казалось, колебался, но затем медленно покачал головой и сел. Чу Ваньнин не понял, чем было все это вызвано, но, не задавая лишних вопросов, сел напротив парня. Меню на столике не было, и хост тоже ничего им не оставил, так что мужчина поднял глаза на Мо Жаня чтобы увидеть, были ли у него идеи на этот счет.

— Ах, я уже договорился о блюдах с шеф-поваром. Если тебе что-то не понравится, или ты останешься голодным, позже нам принесут меню, и мы сможем заказать еще что-нибудь, — объяснил тот, и на лице его снова промелькнуло немного виноватое выражение — но затем он улыбнулся Чу Ваньнину, — Я должен был сказать тебе об этом раньше. Прости.

Чу Ваньнин знал, что его лицо все еще пылает огнем. Он опустил взгляд в стол и коротко согласился:

— Ничего страшного, я доверяю твоим вкусам.

Он сказал это чтобы успокоить Мо Жаня. Однако когда человек напротив него издал удивленный вздох, ему пришлось снова взглянуть на Мо Жаня. Парень смотрел на него так, словно человек перед ним был самой сложной загадкой, какую ему только приходилось видеть.

— Что? Что произошло?

— Н-ничего, — отрывисто ответил Мо Жань, — Спасибо, что сказал это, — он избегал смотреть Чу Ваньнину в лицо, — Это многое значит.

Никто из них больше не пытался завести разговор пока не подали первые блюда и напитки.

Сначала официант откупорил бутылку вина из цветков груши и разлил напиток по бокалам — а затем поставил ее на стол. Чу Ваньнин скептически покосился на нее. Он не пил, в основном, потому что весь алкоголь что он когда-либо пробовал был ужасен на вкус. Он собрался отставить бокал в сторону, уже взял его — но внезапно прежде чем он успел это сделать его ладонь накрыло теплое прикосновение. Мо Жань удерживал его пальцы в своих, и что-то в его груди резко сжалось.

Он взглянул на юношу — и понял, что тот на него серьезно смотрит.

— Может быть, все-таки попробуешь? Думаю, тебе должно понравиться.

Чу Ваньнин подумал, что едва ли когда-нибудь смог бы отказать Мо Жаню хоть в чем-то, когда тот так на него смотрел, даже если бы того пожелал — и внутренне ужаснулся тому, насколько же сильно был в него влюблен. А сейчас он не мог даже руку отдернуть потому что иначе бокал бы опрокинулся.

— Пусти, — сказал он, имея в виду, что ему необходимо высвободить руку, чтобы попробовать вино, но голос его прозвучал холодно и резко. Мо Жань отдернул ладонь словно ошпаренный.

— Прости, — он опустил взгляд.

Чу Ваньнин не был уверен, что ему следовало делать с выражением на лице юноши — тот выглядел словно щенок, которого только что пнули. Он знал, что виноват в том, что Мо Жаню некомфортно, но как он мог теперь все исправить? Он не имел опыта в такого рода взаимодействии, и он до смерти боялся, что может ненароком раскрыть свою влюбленность. Вместо того чтобы попытаться хоть как-то оправдаться он поднес бокал к губам и сделал осторожный глоток.

Вино оказалось на удивление неплохим. Сильный алкогольный привкус все еще был ощутим, но его резкость сглаживалась фруктовой сладостью. Чу Ваньнин отпил большой глоток и поставил бокал на стол.

— Довольно неплохо, — признал он, избегая смотреть на Мо Жаня.

Парень пару мгновений ничего не отвечал, и Чу Ваньнин все же решился бросить на него мимолетный взгляд — и обнаружил, что тот смотрит куда-то в пол.

— Мо Жань? — позвал он, и парень наконец поднял на него глаза, на лице его читалась нерешительность, — Вино. Оно неплохое.

Последнюю фразу он произнес с ударением.

Мо Жань медленно кивнул, как если бы ему требовалось некоторое время чтобы уловить смысл того, что ему говорил Чу Ваньнин. А затем он снова заулыбался, и мужчина с облегчением подумал, что, даже если что-то и пошло не так, ему все-таки удалось все исправить.

— Сладкое, правда?

— Да, — кивнул Чу Ваньнин. Он попробовал улыбнуться в ответ.

Официант вернулся с тарелкой маринованного редиса и ребрышками под сладким соусом. Мо Жань принялся рассказывать о блюдах — хотя Чу Ваньнин в этом не нуждался. Мужчины принялись есть. Чу Ваньнин время от времени поглядывал в сторону Мо Жаня, задаваясь вопросом, мог ли он притвориться, что они все-таки на свидании.

Пока Мо Жань ни о чем не догадывался, это было вроде как вполне безобидно.

Тем временем произошла еще одна смена блюд, и официант заменил их тарелки свежими. В центре стола теперь оказалась обжаренная во фритюре рыба-белка, украшенная ярким апельсиновым соусом. Также подали и второстепенные блюда: были здесь и обжаренные овощи, и измельченный тофу на курином бульоне. Дополнительно перед каждым из них официант поставил по пиале с бульоном, в котором дрейфовали львиные головы из крабового мяса. Чу Ваньнин начал резонно задаваться вопросом, а мог ли он все это съесть.

Напротив него Мо Жань оперся локтем на стол, подпирая подбородок ладонью, и теперь уже внимательно наблюдал за Чу Ваньнином.

— Тебе нравится?

— Все выглядит аппетитно, — честно ответил мужчина. Он воспользовался свежей тарелкой и положил себе немного каждого из блюд. Самое меньшее, что он мог сделать — хотя бы попробовать все, даже если он не был в состоянии осилить целую порцию. Мо Жань подождал пока Чу Ваньнин не набререт полную тарелку, а затем последовал его примеру.

— Попробуй рыбу, это их фирменное блюдо, — посоветовал он прежде чем отправить кусочек в рот и продемонстрировать, как сильно он наслаждался ее вкусом. Чу Ваньнин поборол искушение запечатлеть в памяти блаженное выражение лица Мо Жаня для своих дальнейших фантазий. Вместо этого он последовал рекомендации юноши и отломил палочками кусочек филе. На мгновение он сконцентрировался на сочетании вкусов, наполнивших его рецепторы, прикрыв глаза в процессе. Мясо было кисло-сладким и пряным, отдавая легкой морской ноткой — вкус был идеально сбалансированным. Рыба оказалась прожаренной — не слишком плотной по текстуре и невероятно сочной.

Когда он, прожевав кусочек, наконец взглянул на Мо Жаня, он столкнулся с ним глазами. Что-то в лице юноши неуловимо изменилось. Взгляд стал более резким, в улыбке появилась дерзость. Казалось, Чу Ваньнин сконцентрировал на себе все его внимание — и это ощущение заставило мужчину заерзать на стуле. Мо Жань выглядел словно волк, который собирался загнать добычу — но Чу Ваньнин не видел поблизости ничего, что бы могло вызвать в парне подобный интерес, и не мог понять, почему тот вдруг смотрел так на него.

— Соус хорош, — сказал Чу Ваньнин с явной нерешительностью, — И кедровые орешки замечательно дополняют блюдо.

— Да. — Мо Жань говорил односложно.

Даже его голос словно изменился, став более глубоким, протяжным, расслабленным.

— А теперь попробуй бульон, — сказал он, и это должно было звучать небрежно, но Чу Ваньнин внезапно ощутил, как что-то внутри него затрепетало от необъяснимого жара в ответ на очевидную инструкцию; властный тон давил на его разум.

Он легко кивнул головой и взял в руки пиалу.

Всякий раз обращаясь взглядом к Мо Жаню он понимал, что тот продолжал пристально его разглядывать.

Как если бы время замедлило свой бег, и внимание его спутника в какой-то момент было приковано к нему одному. От внезапно охватившего жара начало покалывать уголки глаз. Чу Ваньнину никогда не нравилось быть в центре внимания — и особенно сложно это было выносить когда внимание на него обращал Мо Жань. Мужчина одновременно и хотел этого, и в равной степени страшился. Они ведь лишь недавно стали друзьями — и если бы Мо Жань вдруг понял, как сильно Чу Ваньнин хотел его, это могло его навсегда оттолкнуть.

Отставив в сторону бульон после того как съел несколько пушистых, мягчайших фрикаделек с крабовым мясом, Чу Ваньнин прокашлялся:

— Хм…

— Вот, — Мо Жань двинулся. Он отщипнул палочками нежное мясо со щеки рыбы и протянул его Чу Ваньину. Поначалу мужчине показалось, что его спутник собирался положить этот кусочек в его тарелку — но прошла секунда, две, три… Мо Жань все еще держал палочки на вытянутой руке, чего-то ожидая. Чу Ваньнин уставился на Мо Жаня, и улыбка юноши стала шире — затем перевел взгляд на палочки, раздумывая, что это все значило.

«Он хочет, чтобы я это съел?..» — его разум заискрил в приступе внезапной паники когда эта мысль осенила его. Лицо обдало жаром.

«Что это означает? Мо Жань же не может ожидать, что…»

Но палочки для еды находились на уровне его рта, и все, что нужно было сделать Чу Ваньнину — слегка податься вперед…

Болезненная мысль тут же заставила его сердце сжаться. Что, если Мо Жань все-таки как-то узнал о его чувствах, и теперь издевался над ним?

Однако он быстро отбросил эту идею.

Мо Жань не был настолько жесток, он не был на такое способен.

Чу Ваньнин тут же решил, что просто сделает это. В этом не было ничего предосудительного — и было очевидно, что Мо Жань этому не придавал особого значения. Для него это был всего лишь дружеский жест.

Но эти палочки для еды были совсем недавно во рту Мо Жаня, и Чу Ваньнин продолжал думать об этом когда наклонился вперед и сомкнул губы на кусочке рыбного филе и палочках для еды.

На секунду все замерло, а затем Чу Ваньнин отстранился, медленно пережевывая нежный кусочек рыбы. Ему пришлось после этого буквально заставлять себя поднять глаза на Мо Жаня — и он изумился, обнаружив, что парень так и продолжал сидеть с вытянутой вперед рукой, застыв в том же положении. Он выглядел потрясенным, рот был приоткрыт, а щеки полыхали румянцем.

Палочки для еды со стуком упали на стол, и юноша тут же вскочил на ноги.

— Мо Жа… — Чу Ваньнин хотел спросить, что случилось, но парень перебил его.

— Я скоро вернусь!

И он выскочил из-за стола.

~

Чу Ваньнин сидел в одиночестве за столиком, чувствуя себя брошенным, находясь в полном замешательстве, целых пять минут прежде чем Мо Жань вернулся на свое место.

Похоже, он умылся — так что, возможно, его побег был связан с чем-то срочным. Чу Ваньнин решил не строить никаких предположений и дать ему возможность объясниться.

— Все в порядке? — спросил он, пристально наблюдая за Мо Жанем.

Несмотря на то что парень явно умылся, его лицо все еще было едва ли не пунцовым. Но он старался казаться преувеличенно спокойным, улыбаясь Чу Ваньнину. Улыбка была определенно неискренней и натянутой — ей отчаянно не хватало обычных тепла и непринужденности. Это даже не походило на те несколько раз, когда его выражение лица казалось… другим. Сейчас он выглядел ужасно расстроенным.

— Ах, я в порядке, — ответил Мо Жань, — Просто пришлось… — он сделал рукой неопределенный жест, — Все хорошо.

— Ты уверен? — спросил Чу Ваньнин — потому что у него было смутное чувство, словно парень пытался от него что-то скрыть.

Мо Жань вообще перестал смотреть ему в глаза.

— Да. Ты готов к десерту? — парень говорил быстро, легко меняя тему.

Пустые тарелки были убраны со стола, пока он отсутствовал, и теперь он подозвал официанта, не дожидаясь ответа Чу Ваньнина.

Официант поспешил за сменой блюд пока Чу Ваньнин обдумывал, что только что произошло, косясь на Мо Жаня. Парень застенчиво почесал затылок, опустив взгляд в стол. Он переставил приборы таким образом, чтобы оставить те, что подходили для десерта. Затем взглянул на Чу Ваньнина — и встретился с ним взглядами. Его рот приоткрылся, как если бы он пытался придумать, что сказать.

— Что на десерт? — спросил Чу Ваньнин прежде чем Мо Жань бы выдал очередное несуразное оправдание. Мужчине почему-то не хотелось слышать, что он собирался ему сказать. Было ли это логическим прыжком в суждениях, или результатом его собственной паники из-за того, что он начал придавать значение определенным действиям, или за этим крылось нечто большее — он не желал об этом знать.

На какой-то короткий миг Мо Жань смотрел на него как на своего возлюбленного — и он собирался держаться за это воспоминание.

Мо Жань теперь бросал в его сторону взгляды, полные недоверия. Затем он откинулся назад, а его беспокойные руки наконец опустились на стол перед ним.

— Десерт, точно, — юноша сглотнул, — Надеюсь, тебе понравится. Я заказал многослойное османтусовое желе и сладкий суп Танъюань.

— Звучит неплохо, — отметил Чу Ваньнин, думая об уникальных сочетаниях вкусов, которые Мо Жань выбрал для их ужина. Очевидно, что он тщательно продумал их меню.

Мо Жань на его слова молча кивнул головой.

Когда подали десерт, перед каждым из них очутилась пиала с шариками Танъюань, плавающими в прозрачном сиропе ягод годжи, а в центре стола официант поставил тарелку с ромбиками желе из османтуса.

Чу Ваньнин продолжал ощущать на себе взгляд Мо Жаня когда решился попробовать Танъюань. Шарики были немного крупнее и более клейкими, чем он предпочел бы, и ему потребовалось время чтобы осилить хотя бы один. Несмотря на то что угощение было сладким, он решил на том остановиться — и переключился на желе.

Сладость представляла собой идеальное сочетание слоев из османтуса, которые чередовались с кокосовым молоком. Выглядело угощение слишком красиво чтобы его есть — но Чу Ваньнин все равно отправил кусочек в рот и медленно разжевал, позволяя вкусам смешаться и дополнить друг друга. Желе ему понравилось — и есть его было легче чем Танъюань — так что он сконцентрировался на нем.

Когда с его половиной тарелки было покончено, он отложил ложку и взглянул на Мо Жаня, который в этот момент задумчиво смотрел на него.

— Съешь еще желе, — сказал парень, придвигая тарелку ближе к Чу Ваньнину.

— Я ведь съел свою порцию, — заметил мужчина, пытаясь отодвинуть блюдо в сторону, но Мо Жань удерживал его на месте, прикладывая силу — немного, недостаточно чтобы перевернуть тарелку вверх дном, но все же.

— Давай пойдем на компромисс. Я отдаю тебе свое желе, а ты мне — свой Танъюань, — предложил он после долгой паузы.

Сделка была заманчивой, и Чу Ваньнину пришлось бороться с желанием сразу же принять такие выгодные условия. Однако Мо Жань не сдавался, и в конце концов Чу Ваньнин вздохнул.

— По крайней мере, съешь хотя бы одно желе. Оно восхитительно.

На лице Мо Жаня тут же засияла теплая улыбка, и он кивнул:

— По рукам.

~

Чу Ваньнину удалось оправиться от эффекта, произведенного этой улыбкой, лишь когда он уже почти закончил есть желе. Оно было замечательным, нежно-сладким, с идеально гладкой текстурой — на самом деле, мужчина съел бы еще немного, но был сыт, а потому не стал об этом упоминать.

Прошло некоторое время прежде чем тарелки убрали со столика, и Мо Жань склонил голову.

— Как насчет меню? Мне позвать официанта?

Его улыбка немного посерьезнела, и теперь Чу Ваньнин уже мог смотреть на юношу прямо. Мужчина покачал головой:

— Я не голоден, спасибо. — Ему самому не нравилось, как холодно и небрежно звучал его голос, но он ничего с этим не мог поделать.

— И тебе спасибо, — сказал Мо Жань, и Чу Ваньнин все никак не мог взять в толк, за что тот его благодарил.

— Ты составил мне компанию, — объяснил Мо Жань, вероятно, видя замешательство спутника, — Я давно искал хорошую причину чтобы сходить в этот ресторан.

— Здесь хорошо, — кивнул Чу Ваньнин и последовал примеру Мо Жаня, поднимаясь с места.

Он задавался вопросом, когда они должны будут оплачивать счет — и решил, что, должно быть, им следовало подойти к кассе, но Мо Жань собирался пройти мимо, и даже не думал останавливаться. Чу Ваньнин, в свою очередь, остановился и вытащил бумажник. Женщина за стойкой выглядела сбитой с толку, когда он попросил чек.

— Вы ведь здесь с ним, верно? — спросила она, указывая на Мо Жаня. Когда Чу Ваньнин кивнул она сделала полшага назад, — Тогда нет необходимости платить.

— Что-то произошло? — поинтересовался Мо Жань, подходя к ним. Он остановился чуть ближе чем ожидал Чу Ваньнин — и было невозможно не заметить излучаемое им тепло и приятный аромат кожи. Чу Ваньнин на секунду забыл как дышать.

Заплатил ли Мо Жань по счету когда отлучался из-за стола? Поэтому он так быстро убегал? Теперь, мысленно возвращаясь к случившемуся, мужчина думал, что, скорее всего, так оно и было.

— Я собирался заплатить, но мне сказали, что в этом нет необходимости, — объяснил он, глядя на Мо Жаня и пытаясь проявить твердость — но его голос звучал скорее раздраженно, — Ты действительно расплатился сам? — он решил не ждать, пока Мо Жань ответит, и продолжил, — Позволь мне заплатить половину.

— Возможно, в следующий раз, — ответил Мо Жань, — Я не хочу чтобы ты платил за это… Давай… Давай возвращаться.

— Но… — Чу Ваньнин собрался возразить, но затем замолчал когда понял, что Мо Жань упомянул «следующий раз».

— В следующий раз, — сказал Чу Ваньнин, и на этот раз его голос был тверд, — Ты должен дать мне заплатить в следующий раз.

— Как пожелаешь, — уступил Мо Жань, снисходительно улыбаясь. Чу Ваньнин демонстративно проигнорировал то, как его лицо вспыхнуло от этого наглого выражения.

Все было относительно спокойно на обратном пути. Мо Жань спрашивал его о планах на выходные, и Чу Ваньнин ответил, что ничего толком не планировал, кроме, возможно, пересмотра некоторых отчетов в воскресенье. Он поинтересовался, чем собирался заняться Мо Жань — и парень, пожав плечами, сказал, что выходные у него для отдыха и восстановления сил.

Уже у двери квартиры Чу Ваньнина Мо Жань отступил.

— Я хорошо провел время сегодня вечером, — сказал он.

Чу Ваньнину в который раз пришлось себе напоминать, что это не было свиданием — они с парнем ужинали по-дружески, так что в словах Мо Жаня не было никакого скрытого смысла. И уж совершенно точно Мо Жань не собирался его целовать.

— Мне тоже понравилось, — Чу Ваньнин огляделся по сторонам. Коридор был пуст. Ему, возможно, стоило бы пригласить юношу к себе что-нибудь выпить. Возможно, это могло бы показать парню, что он заинтересован.

Но он этого не сделал.

Он опасался оказаться отвергнутым — увидеть, как на лице Мо Жаня окажется гримаса отвращения — все это было бы для него слишком болезненно, а потому он не стал претворять идею в жизнь.

— Я напишу тебе, — пообещал Мо Жань после долгой паузы. В его глазах промелькнуло что-то смутно грустное, и, когда он опустил взгляд, его брови были нахмурены, — Доброй ночи.

— Доброй ночи, — ошеломленно ответил Чу Ваньнин. В одиночестве он вошел в свою квартиру, захлопнул за собой дверь и запер ее на замок. А затем, закрыв лицо руками, сделал глубокий вдох — и медленно выдохнул.

Ему следовало найти способ преодолеть свои сомнения и рассказать Мо Жаню о своих чувствах. Было неправильно позволять ему думать, что они просто друзья, когда сердце Чу Ваньнина так сильно билось, стоило ему лишь подумать о нем; когда он все время фантазировал, что это с ним он занимается любовью. Мо Жаню необходимо было это знать хотя бы для того чтобы дистанцироваться от него, если он бы посчитал это необходимым.

Еще раз вздохнув, Чу Ваньнин снял обувь и отправился готовиться ко сну. Он собирался обдумать, как это лучше сделать — но не этим вечером.

Комментарий к Часть 5. Растущее напряжение

Следующая выливка в ср. Как всегда, буду рада правкам.

P.S. Еще хочу отметить, что абсолютно все блюда в этой истории перекликаются с каноном, что делает их описания еще более увлекательными (поскольку в каноне не упоминалось, какими они были на вкус и т.д.).

Танъюань — это те самые шарики из лотосовой муки в рисовом отваре, именно так называется это блюдо, и это десертный СУП.

А “львиные головы с крабовым мясом” — это фрикадельки, отваренные в бульоне.

В общем, если что, все названия, включая “рыбу-белку в апельсиновом соусе”, хорошо гуглятся, и об этих блюдах можно почитать (желательно не на голодный желудок) ^^’ Автор этой истории буквально погружает нас с вами в мир китайской еды, за что ей отдельная пламенная благодарность!

========== Часть 6. Потеря контроля ==========

Проснувшись ранним субботним утром Чу Ваньнин тут же приступил к упражнениям в кулинарии. Мысли прошлого вечера отошли на задний план, и он сосредоточился на готовке. Он не стал об этом рассказывать Мо Жаню в основном лишь потому, что собирался его удивить — так что на выходных ему действительно было чем заняться.

В этот раз ему удалось уменьшить толщину теста вонтонов до приемлемой. Возможно, уже можно было отдать юноше новую партию на пробу — только бы начинка и бульон не подвели. Он все еще не был уверен, понравится ли конечный результат Мо Жаню с его чувствительными вкусовыми рецепторами, потому что сам не ел острую пищу — но, очевидно, парню приходилась по вкусу именно такая. Он попробовал бульон когда тот был готов — и он оказался неплох. Разве что в следующий раз стоило добавить чуть больше соли.

В итоге он пообедал свежеприготовленными вонтонами и отправил остатки в холодильник. Уборка на кухне никогда не приносила удовольствия, но он все равно уделил ей время, вспомнив, как Мо Жань любил говорить, что работа сама себя не сделает.

Закончив с домашними хлопотами Чу Ваньнин сел читать книгу. Впрочем, время от времени он отвлекался на сообщения Мо Жаня.

Сначала парень поблагодарил его снова за то, что мужчина составил ему компанию в ресторане — и выразил надежду, что тот хорошо провел время. Чу Ваньнин ответил, что ему действительно все понравилось. После этого Мо Жань спросил, не хочет ли Чу Ваньнин снова в ближайшее время куда-нибудь сходить, и не нужно ли ему что-нибудь в магазине. Мужчина на это ответил, что у него есть все что нужно, но он не против как-нибудь снова прогуляться.

После обеда Чу Ваньнин вернулся на кухню, чтобы в четвертый раз попробовать сделать вонтоны. Он управился за несколько часов — рекордно быстро в сравнении с прошлыми попытками.

Результатом своих стараний он мог теперь по праву гордиться. Вонтоны вышли намного аккуратней предыдущих — и, когда он попробовал начинку, вкус показался таким как надо — хоть он и не был до конца уверен в нем — сами вонтоны все еще не были сварены. И все же эта последняя партия явно была выигрышной.

На приготовление соуса чили ушел еще час. Запах перца был настолько едким, что Чу Ваньнин не прекращал чихать, и у него слезились глаза.

Наконец, он тщательно запаковал результаты своих трудов — так, чтобы те не потеряли форму и свои вкусовые качества — и отправился мыть посуду.

Он все еще набирался смелости позвать завтра Мо Жаня попробовать его кулинарные изыски. Думал, что если Мо Жаню понравится его готовка, он смог бы затем осмелиться и признаться в своих чувствах.

Остаток вечера он снова провел в постели за чтением. Спокойный день заканчивался размеренно.

Незадолго до сна ему пришло еще одно сообщение от Мо Жаня.

Мо Жань: > Кстати, у меня не было возможности спросить. А в чем была проблема с Танъюань?

Чу Ваньнин: > Шарики были вкусными, но по размеру слишком крупными, и клейкими.

Мо Жань: > Значит, с начинкой все было в порядке?

Чу Ваньнин:> Да, начинка была вкусной.

Мо Жань: > Спасибо, что сказал. Я поговорю с поваром, в следующий раз он все исправит.

В следующий раз.

Чу Ваньнин уставился на эту фразу. Он видел, что Мо Жань все еще набирал новое сообщение, и потому ждал.

Мо Жань: > Но мы можем пойти и в другое место, если хочешь. Это не обязательно должен быть тот же ресторан.

Чу Ваньнин снова немного подождал, чтобы увидеть, напишет ли Мо Жань что-нибудь еще. И тот действительно отправил еще одно сообщение следом.

Мо Жань: > Или вообще никуда не пойдем. Как скажешь. Кстати, я еще не просил прощения, что ненадолго тебя тогда оставил одного. Пожалуйста, прости меня — наверное, это выглядело странно. Я не могу ничего объяснить, но, прошу, знай, что это никак не связано с тобой.

Чу Ваньнин нахмурился, вчитываясь в строки. До сих пор он считал, что Мо Жань отошел оплатить счет. Ничего необычного — учитывая, что парень знал, как Чу Ваньнин не хотел, чтобы тот тратил на него деньги. Казалось странным, что юноша решил просить за это прощения.

Он тут же вспомнил, как Мо Жань смотрел на него таким взглядом, словно собирался съесть. Как он протянул ему самую вкусную часть рыбного филе. Как говорил с ним тоном, не оставляющим места для возражений — казалось, его голос вонзался куда-то под ребра. Его сердце тут же пропустило удар, а в животе разлился жар от одного лишь воспоминания.

Чу Ваньнин: > Я в тебе не сомневаюсь. Не за что просить прощения. Но в следующий раз платить буду я.

Мо Жань: > Как скажешь. Доброй ночи. Сладких снов.

Чу Ваньнин: > Доброй ночи, Мо Жань. Спи спокойно.

~

Хотя Чу Ваньнин и собирался лечь спать, через полчаса он все еще бодрствовал. В голове продолжал вертеться непривычный водоворот горячих, беспорядочных мыслей.

Уже какое-то время его тело было слегка возбуждено, и его продолжали преследовать воспоминания о темных лиловых глазах и низком властном голосе. Теперь ему было легче чем когда-либо представить ситуацию, что Мо Жань мог бы обратить на него внимание. Он прижал ладонь к своей восстающей плоти, пытаясь хоть немного обуздать желание — но попытка ни к чему не привела.

Преследователь не беспокоил его на этих выходных, и Чу Ваньнин так и не получил разрядку. Он теперь мечтал об освобождении от необходимости решать, как это произойдет — но не просить же всерьез о таком? Даже если бы он мог каким-то образом связаться со своим сталкером, он бы все равно этого не сделал. Даже думать о том, чтобы признаваться постороннему человеку в том, чего он хотел, было слишком унизительно.

Однако он тут же подумал, что мог бы решить проблему самостоятельно: в конце концов, у него были повязка на глаза, нижнее белье, и даже игрушка. Подготовка потребовалась бы минимальная — тем более, он уже принял душ…

В темноте его взгляд остановился на прикроватной тумбочке. Он собирался оставить выключенным свет чтобы сталкер этого не увидел, разложить все необходимое — а затем завязать себе глаза. Его тут же охватила дрожь предвкушения, и пришлось снова напомнить себе, что сталкера сегодня ночью не будет в его спальне, так что успех миссии полностью зависел от него.

Чу Ваньнин достал все что нужно из ящика и разложил предметы на кровати. Игрушку отнес промыть в душ, а затем вернулся и повторно изучил имеющийся арсенал. Также понадобилось полотенце — положить его на кровати было неплохой мыслью в прошлый раз.

Он стянул с себя пижаму и отбросил в сторону. Сел на полотенце — полностью обнаженный — и понял, что, если сейчас закроет глаза повязкой, использовать лубрикант на игрушке не получится. Стоило ли ему надевать ради задуманного стринги?

После недолгих раздумий он составил в голове своеобразный план. Его возбуждение за время подготовки никуда не исчезло — а решительности только прибавилось.

Опустился коленями на полотенце, смазал игрушку и поднес к себе сзади. Хоть это и был всего лишь второй раз, когда он решился ею воспользоваться — он жаждал ощутить, как она растянет его. Поднес ее кончик ко входу и, подобрав правильный угол, вдавил внутрь одним плавным движением.

Низкий пронзительный стон сорвался с губ.

Игрушка была намного меньше чем достоинство его преследователя — а также гладкой, так что почти не вызывала трения. Но в своей широкой части она действительно растягивала его изнутри, и член Чу Ваньнина встал от неожиданного потока ощущений.

Ему потребовалось некоторое время чтобы сконцентрироваться на чувствах: он потянул за игрушку, а затем направил ее глубже, чтобы стимулировать чувствительную точку, и это движение вызвало по телу безудержную дрожь.

Однако он остановился прежде чем успел пересечь точку невозврата. Хотелось сделать все так, как это проделывал его сталкер — чтобы всласть пофантазировать о Мо Жане, нужно было надеть повязку.

Он тут же решил, что стринги вполне подождут до следующего раза — и обратился к повязке на глаза. Прежде он никогда ничего не завязывал на своем лице потому что в этом не было необходимости — поэтому узел в итоге вышел довольно неуклюжим. Его можно было легко ослабить, и в целом он был не таким надежным — но, поскольку Чу Ваньнину сегодня было некому в этом помочь, он решил что и этого будет достаточно.

Ничего не видя вокруг, с игрушкой глубоко внутри, Чу Ваньнин сделал глубокий вдох и попытался приспособиться. Голова уже кружилась от сбитого дыхания. Он потянулся, чтобы немного подвигать игрушкой, вспоминая всевозможные пошлости, которые преследователь так любил нашептывать ему.

— Ах… — вырвалось у него, когда один из толчков вышел особенно резким.

Этой стимуляции явно было недостаточно чтобы достичь точки кипения — но он знал, что, если он постарается, у него должно было все получиться. Опустив голову, он сконцентрировался на своих ощущениях.

Нет, все же этому было не сравниться с теми моментами, когда его сталкер брал его — и одна лишь эта мысль вызвала еще один жалобный стон.

Как же низко он пал…

Внезапно сильные руки обхватили его, ограничивая движения. К счастью, в удивленном вздохе Ваньнина не слышалось восторга по этому поводу — и на том спасибо. Мужчина в какую-то секунду оказался прижат к мускулистой груди.

— Ты начал без меня, — цокнул незнакомец в ухо Ваньнина, и в голосе его зазвучали опасные нотки, — Это хорошо, котик. Значит, я смогу обойтись без прелюдий, — тут же добавил он чуть мягче, когда Чу Ваньнин беспокойно дернулся.

Мужчина ждал, что грубые руки накроют его задницу, как это было в прошлые разы. Ждал, что его нагнут и начнут трахать. Он буквально дрожал от желания, чтобы это скорее произошло.

Но время шло, и ничего не происходило.

Вместо этого незнакомец отпустил его — а затем ладонями обхватил его лицо. Пальцы опустились под подбородок и за уши, крутя голову и так и эдак, как если бы сталкер его рассматривал.

Чу Ваньнин попытался сомкнуть руки вокруг запястий мужчины и остановить его, но сталкер его проигнорировал. Его палец прошелся по тонким губам мужчины. Тот рефлекторно облизнулся, и языком задел шершавый палец. Резкое дыхание тут же щекотнуло его лицо.

— Твой рот. — прошептал незнакомец, — Насколько он маленький? — вопрос звучал насмешливо, — Тебе было сложно справиться с Танъюань, не так ли? Как же это было мило.

Чу Ваньнин резко содрогнулся. Сталкер был в ресторане?

Наблюдал ли он за ним во время свидания с Мо Жанем? Что еще он видел? Он всхлипнул, ощущая скопившийся жар слез в уголках глаз. Он сильнее впился пальцами в запястья сталкера — но незнакомец не двинулся с места.

— А давай измерим его, — он продолжал приглушенно растягивать слова, как будто не замечая сопротивления Чу Ваньнина, — Я так долго хотел, чтобы мой член оказался в этом рту… Ах… Ваньнин, ты думаешь, ты готов к такому?

Он не был готов. Чу Ваньнин знал это с кристальной уверенностью.

Ему уже втолкнули в прошлые разы этот член внутрь, и он знал, что его рот растянулся бы до предела — может быть, даже порвался бы. Он просто физически не вместил бы такой размер.

Он попытался покачать головой, но руки на его лице словно стальные обручи удерживали его голову в неподвижном состоянии. Прежде чем он успел пошевелить губами чтобы ответить отказом, большой палец прижался ко рту и разомкнул челюсти, проходясь по языку. В итоге вместо решительного «нет» прозвучал открытый беспомощный вздох.

— Так хочешь этого, — в голосе незнакомца слышалась жестокая улыбка, и на мгновение Чу Ваньнин подумал, что узнал его, но это было… невозможно. Такого не могло быть. Но что, если он оказался прав?

Вторая рука отпустила лицо Чу Ваньнина — и раздался характерный шорох одежды. Мужчина понимал, к чему все шло. Но он понятия не имел, как к этому подготовиться. Он снова захлебывался в собственных страхах и неуверенности.

Незнакомец подтолкнул его, заставляя сесть себе на пятки — при этом игрушка вонзилась глубже внутрь. Чу Ваньнин издал низкий стон от внезапно накатившего ощущения.

А затем его сталкер притянул его ближе к себе — по-прежнему удерживая палец во рту. Что-то влажное и очень теплое прижалось к нижней губе мужчины, и Чу Ваньнин неуверенно коснулся языком, испытывая любопытство вопреки всему. Кожа оказалась гладкой и не имела никакого привкуса, пахла чем-то мыльным — словно незнакомец только недавно принял душ.

Сверху послышался сдавленный стон, и Чу Ваньнин снова пустил в ход язык, чувствуя себя смелее. Он сумел вызвать такую реакцию у преследователя.

Он продолжал задаваться вопросом, удастся ли ему удовлетворить своего сталкера ртом. Мускусный запах теперь переполнял его обоняние, опьяняя до головокружения. Он продолжал легко проходиться кончиком языка по возбужденной плоти, пытаясь лучше прочувствовать вкус. Сверху он оказался слегка солоноватым, но в остальном никаких других ощущений не было.

Головка прижалась к его рту прежде чем Чу Ваньнин успел о чем-либо еще подумать, и большой палец выскользнул наружу.

Руки незнакомца легли на его затылок.

Паузы не было.

Твердая плоть напирала, не останавливаясь, пока не коснулась задней стенки горла мужчины, заставляя его губы предельно растягиваться — как он и предполагал. Чу Ваньнин подавился, и попытался инстинктивно отстраниться, когда удар пришелся по глотке — но руки на его голове не давали ему сдвинуться с места. Он вцепился в бедра сталкера, но не пытался его оттолкнуть. Его член набух, и он не мог отрицать, что происходящее его возбуждало несмотря на страх и дискомфорт.

Над собой он слышал спертое дыхание незнакомца, и в глубине души знал, что именно ради этого и решился попробовать взять в рот. Если его сталкеру будет с ним хорошо, возможно, ему удастся сохранить извращенную симпатию этого человека дольше.

Руки незнакомца продолжали крепко его удерживать на месте, и он буквально давился его членом, из глаз текли слезы. Преследователь неглубоко толкался в его рот, то отстраняясь — то вдавливаясь обратно. Чу Ваньнин знал, что еще не взял его полностью. Он сосредоточился на том чтобы дышать носом всякий раз когда это было возможно — но ничто не подготовило его к полной потере дыхания в момент, когда сталкер глубоко проник в его горло — и его нос оказался прижат к коже живота.

Горло спазмировалось от резкого вторжения, отчаянно пытаясь избавиться от постороннего предмета — но Чу Ваньнин был бессилен что-либо сделать. Его ладони сжались в кулаки, и он начал бить по бедрам незнакомца. Уши заложило от громыхающего в висках пульса. При этом он все еще был настолько твердым, что в любую секунду, казалось, мог кончить.

— Ваньнин, ах, Ваньнин, — сталкер шептал его имя в абсолютном обожании, — Такой красивый когда сосешь.

Его большой палец погладил то место, где влажные от слюны губы Чу Ваньнина растянулись до предела.

— Ты плачешь под повязкой? Могу поспорить, что да. Хотел бы я это увидеть. Смотреть на тебя, такого разбитого и развратного.

Он вытащил, и Чу Ваньнин закашлялся, задыхаясь. Его руки все еще были сжаты в кулаки на чужих бедрах. Его трясло, и потому незнакомец дал ему время отдышаться.

А затем последовало движение, и Чу Ваньнин ощутил движения теплых грубых пальцев вдоль своего члена — от основания до головки. Прикосновение было кратким, но тело охватил трепет. Он был так близок к кульминации что это могло случиться в любую секунду — а ведь он даже не осознавал этого до сих пор. Его дыхание снова прервалось.

— Почти кончил, да? — усмехнулся сталкер. Он схватил все еще сжатую в кулак руку Чу Ваньнина и, разжав пальцы, потянул ее к игрушке, которая все еще находилась внутри, — Вот. Трахай себя ею пока я буду ебать твой ротик. Как думаешь, сможешь так кончить?

То, как выражался этот человек, сыпля непристойностями и унизительными фразами, заставило разум Чу Ваньнина наполниться жаром… Он сжал пальцы на основании игрушки и ничего не ответил.

Сможет ли он так кончить?

Он был уверен, что, скажи незнакомец еще хоть что-то — и с ним будет покончено раз и навсегда.

Вторая рука Чу Ваньнина все еще находилась на бедре преследователя, и он обхватил ею незнакомца за ягодицу, не отталкивая — но и не притягивая. Считал ли он, что готов к большему? Нет. Хотел ли он большего? Что же…

— Ммм, — хмыкнул незнакомец, — Думаю, это было «да».

Его большой палец снова прошелся по нижней губе Чу Ваньнина. Мужчина тут же осознал, что его подбородок все еще влажный от слюны — но эта мысль была мимолетной, далекой от «здесь и сейчас».

Он снова высунул язык чтобы прикоснуться к пальцу сталкера — теперь уже намеренно.

Его губы раскрылись, и все его тело мелко задрожало от предвкушения.

В следующую секунду рот снова оказался до предела наполнен. Сталкер толкнулся несколько раз в горло прежде чем войти до конца. На этот раз Чу Ваньнин уже знал чего ждать, и поэтому сделал все что мог чтобы принять вторжение. Его пальцы дернулись на бедре преследователя, крепко сжимая.

— Давай, — выдохнул сталкер, — Оттрахай себя игрушкой. Я хочу посмотреть как ты кончаешь.

Чу Ваньнин пошевелил другой рукой. Это не должно было затянуться. Недостаток кислорода, его собственные отчаянные толчки сзади — все это вызывало фейерверки под закрытыми веками, подстегивая его идти все дальше. Он испытал оргазм даже не осознавая, как это произошло — тело его содрогнулось, и он оказался за чертой.

— Вот так, умница, — продолжал сдавленно бормотать сталкер. Он все еще двигался во рту Чу Ваньнина, вбиваясь все быстрее в его горло, — Кончил, а я к тебе даже не притронулся — ты хоть понимаешь, насколько это горячо?

Очевидно, он нес какую-то чушь — был слишком возбужден чтобы связно говорить. Чу Ваньнин же пребывал в эйфории, ощущая себя одновременно использованным и желанным. Он почти не слышал, что именно говорил ему его преследователь — пока что-то не задело его волосы, и внезапно его глаза не оказались открытыми.

Его пронзило шоком. Всё закончится вот так? Теперь он мог узнать личность своего преследователя? Неужели он так хорошо справился, что сталкер захотел раскрыться? Он медленно поднял взгляд на человека, который в этот момент продолжал трахать его рот. Его голова была запрокинута назад, но…

Чу Ваньнин его узнал.

Когда Мо Жань опустил голову и их глаза встретились, Чу Ваньнин сразу понял две вещи.

Во-первых, Мо Жань явно не собирался снимать повязку с его глаз.

Во-вторых, кто бы сейчас ни находился в теле Мо Жаня — это не был тот Мо Жань, которого он знал.

Так же внезапно, как повязка была снята, член, заполнявший его рот, исчез, и парень отступил на пару шагов назад, глядя на него в полном оцепенении.

— Мо Жань?..

Голос Чу Ваньнина обрывался — он сам с трудом узнавал его.

Тепло, испытанное им всего долю секунды назад, сменилось холодом и отстраненностью. Он не был в состоянии думать о том, что все это значило — его разум и тело все еще были пропитаны пережитым удовольствием.

— Ох… Бл*ть. Бл*ть. Нет. Я не хочу это разгребать, — проборомотал Мо Жань.

Он плотно закрыл глаза, а когда открыл их, его лицо сменило за доли секунды столько выражений, что Чу Ваньнин не был уверен, что способен уследить за каждым.

Широко распахнутыми глазами Мо Жань уставился на Чу Ваньина, который все еще стоял на коленях посреди кровати, с игрушкой внутри — протягивая руку в попытках за что-то удержаться. Как он выглядел в этот момент?

Нижняя половина его лица была влажной, губы опухли и выглядели воспаленными. Что мог парень о нем подумать в этот момент?

Чу Ваньнина затрясло от холода.

— Пожалуйста…

Он даже не был уверен, о чем просил — но он не мог вынести страданий, отразившихся на лице Мо Жаня. Он знал, что просто не выдержит, если Мо Жань сейчас уйдет.

— Пожалуйста…

Мо Жань продолжал смотреть на него долгое время. Он стоял пригвожденный к полу, словно парализованный — а затем, когда наконец оторвал глаза от Чу Ваньнина, увидел свой все еще твердый член.

Как если бы он вообще не осознавал, что у него есть член — по крайней мере, до этого момента.

Его взгляд вернулся к лицу Чу Ваньнина, и теперь он выглядел испуганным.

— Бл*ть…

Его ладони сжимались в кулаки, а затем разжимались — и так продолжалось некоторое время, пока он в нерешительности не отступил.

Чу Ваньнин тут же вспомнил, как Мо Жань кормил его в ресторане своими палочками — а затем сбежал так быстро, словно от этого зависела его жизнь.

Он покачал головой.

— Пожалуйста… — повторил он, протягивая руку к юноше. Но он понятия не имел, как попросить парня вернуть обратно ту властную личность, которая могла бы объяснить происходящее. Как он должен был объяснить Мо Жаню, что вот-вот рассыплется на тысячи осколков, если тот его оставит наедине с новыми знаниями?

— Чу Ваньнин… — выдохнул Мо Жань, и тон его звучал едва ли не благоговейно, трепетно, и в то же время недоверчиво.

Он наконец пошевелился. С глухим шипением убрал свою эрекцию обратно в брюки.

Чу Ваньнин на грани истерики вдруг подумал, что ведь он действительно давно не слышал, чтобы юноша звал его по имени — но никогда не замечал этого до сих пор.

Тепло опалило руку мужчины когда парень наконец обхватил его пальцы своими. Его прикосновение было осторожным, невероятно бережным.

Затем он прижал ладонь ко лбу Чу Ваньнина, и тихонько зацокал:

— Я с тобой. Я с тобой, не волнуйся. Я не… я не брошу тебя в таком состоянии.

С облегчением и, честно говоря, исчерпав себя, Чу Ваньнин тихо разрыдался. Когда его глаза закрылись напряжение наконец ушло. Он почувствовал, что падает — и Мо Жань тут же поддержал его. Ах… Мо Жань поймал его в свои объятия.

~

Чу Ваньнин не потерял сознание и не уснул — он погрузился в шоковое состояние. Он смутно понимал, что Мо Жань осторожно уложил его в постель, а затем отступил и какое-то время просто пытался успокоиться. Чу Ваньнин продолжал наблюдать за ним пока парень говорил с ним — но все его слова были какой-то бессмыслицей, банальными утешениями, которые тот повторял из раза в раз.

Собственное тело казалось Чу Ваньнину странно тяжелым и каким-то чужим когда Мо Жань пытался его устроить поудобнее на подушках. На мгновение юноша исчез — но Чу Ваньнин знал что он вернется.

А затем юноша отер его лицо и тело, извлек игрушку — и укрыл мужчину одеялом, при этом время от времени осторожно поглаживая его лицо и шею.

Чу Ваньнин уткнулся носом в его руку, надеясь получить хоть каплю тепла, но не говоря об этом. Но в следующий миг юноша снова ушел.

Впрочем, на этот раз он вернулся быстрее.

— Давай оденем тебя, — предложил он. Голос его, как всегда, звучал очень нежно.

Он поднял пижаму Чу Ваньнина с пола, достал из шкафа нижнее белье. А затем осторожно принялся одевать его — с бесконечным терпением, не обращая внимания на полное безразличие Чу Ваньнина к происходящему.

Наконец, он снова укрыл мужчину.

Все это время Чу Ваньнин не отрываясь смотрел на парня.

— Мне очень жаль… — начал оправдываться Мо Жань, но Чу Ваньнин покачал головой, а затем ухватился за колено юноши.

— Не сейчас… — его голос прозвучал отвратительно хрипло, и Мо Жань нахмурился.

— Позволь мне принести тебе воды, — он на короткое мгновение взял руку Чу Ваньнина в свою, но затем… снова ушел. Уже в третий раз.

Вернулся он с наполненным стаканом. Опустился на кровать сам и, поддерживая мужчину, помог ему также сесть.

— Вот вода. Ты… не можешь держать стакан? Я не смог найти соломинок…

Чу Ваньнин посмотрел на него как на идиота — потому что, как ему казалось, было вполне очевидно, что он не мог и пальцем пошевелить.

— Ах… — вздохнул Мо Жань, имея наглость выглядеть смущенным когда подносил стакан к губам Чу Ваньнина.

Мужчине удалось собраться с силами и поднять руку чтобы положить ее на запястье Мо Жаня и хоть немного контролировать его движения.

Таким образом ему удалось выпить немного воды — прохладная жидкость несколько успокоила боль в саднящем горле.

Мо Жань помог ему снова лечь в постель — и остался сидеть на краю кровати. Выражение его лица в этот момент было невыразимо нежным — и Чу Ваньнин понятия не имел, о чем парень думал.

— Ты выглядишь так отстраненно, — приглушенно прошептал юноша, — Такой красивый… — его голос неожиданно задрожал, и он закусил нижнюю губу, — Я должен дать тебе поспать.

Он собрался встать, но Чу Ваньнин снова вцепился в его колено.

— Не уходи. — Это была простая и короткая просьба.

Адамово яблоко Мо Жаня дернулось, он сглотнул.

— Это ужасная идея, — попытался возразить он, но Чу Ваньнин покачал головой и крепче сжал руку.

Ему было все равно, хорошей была эта идея, или нет.

Разве было что-то, чего бы он не позволил Мо Жаню с собой сделать?

Спустя несколько мгновений Мо Жань опустил ресницы и коротко кивнул. Он склонил голову и осмотрелся. Затем подошел к шкафу Чу Ваньнина, взял свободные шорты и самую просторную футболку, что смог отыскать — и переоделся.

Шорты обнажили его сильные мускулистые ноги, а футболка облепила его так, словно хотела его так же сильно как сам Чу Ваньнин. Это была футболка, оставшаяся у мужчины со времен учебы в колледже — на ней каллиграфическим сложным шрифтом значилось Tianwen. Чу Ваньнин очень ее любил и изрядно истрепал частой ноской, так что иероглифы поблекли от времени.

Но на Мо Жане эта футболка все еще выглядела очень горячо.

Парень забрался в постель к Чу Ваньнину — с той стороны, которая всегда пустовала. Откинулся на подушку, избегая пододвигаться ближе.

Ни один из них больше не проронил ни слова.

Комментарий к Часть 6. Потеря контроля

Автор этой истории выбрала название “Becoming Insane” вдохновившись композицией Infected Mushroom - Becoming Insane, и теперь можно со спокойной душой закрепить песню здесь не проспойлерив ее текстом дальнейший сюжет:

https://open.spotify.com/track/2ADa8qGNoMGSWxaaMtH61N?si=6e5b15904ac34ed7

Также отдельная благодарность смелой In this shirt, которая взялась редактировать всю эту красоту! ^^

========== Часть 7. Пересеченная местность ==========

Чу Ваньнин проснулся в объятиях Мо Жаня.

На секунду он потрясенно замер — но тут же осознал, что парень просто крепко спит. Лежать так было жарко.

Оказавшись прижатым так плотно к Мо Жаню, он не мог не чувствовать рельеф великолепно сложенного тела. Слышал спокойное сердцебиение, ощущал ровное и медленное дыхание. Лицо Мо Жаня было максимально расслаблено во сне, и выглядело уязвимым, почти хрупким.

Наблюдая за тем, как парень спит, Чу Ваньнин радовался возможности спокойно оценить ситуацию. Сейчас он чувствовал себя менее расстроенным. От шока прошлой ночи, когда он впервые столкнулся со сталкером лицом к лицу, осталось лишь осознание того, что, если позволить ему уйти, ничего хорошего не выйдет. Необходимо было, чтобы он остался — и, к счастью, Мо Жань так и поступил.

А теперь они лежали вдвоем в постели, и у Чу Ваньнина в голове роились тысячи мыслей и вопросов, на которые не было ответа.

Мо Жань — сталкер… Этот факт проливал свет на многие загадки, которые не давали Чу Ваньнину покоя. Преследователь хорошо знал планировку квартиры Чу Ваньнина — это объясняло, почему Мо Жань ориентировался в его доме так свободно. Многое из того, что сталкер говорил или писал, мог знать лишь Мо Жань. Юноша часто крутился рядом с его дверью, когда Чу Ваньнин уходил на работу или возвращался домой. Мо Жань до странного хорошо знал вкусы Чу Ваньнина — и, казалось, был обеспокоен, что у него никого не было. Он готовил для него, прибирался, заботился о нем. Это также объясняло, почему сталкер ненадолго исчез, когда Мо Жань появился в его жизни.

«Было и кое-что другое», — продолжал размышлять Чу Ваньнин.

Мо Жань жил по соседству, поэтому ему легко было найти точку обзора, чтобы наблюдать за спальней мужчины.

На секунду он испытал головокружение, вспомнив те постыдные сцены, которым парень, вероятно, стал свидетелем наблюдая за его окном. Лицо вспыхнуло от смущения. Головокружение лишь усиливалось, стоило лишь подумать о том, что Мо Жань проделывал с ним под видом безликого сталкера.

Сталкер, как с самого начала почувствовал Чу Ваньнин, каким-то образом был ментально нездоров: создавалось ощущение, что в нем одновременно «жили» два разных человека — но по какой-то причине Чу Ваньнин был убежден с самого начала, что оба являются аспектами одной и той же персоны.

Достигнув некоторого равновесия в душе, Чу Ваньнин попытался проанализировать ситуацию с безжалостной ясностью — и вынужденно признал, что Мо Жань всегда демонстрировал нестыковки в поведении. Иногда, когда они общались, юноша на короткое время казался чужим. Во время их пятничного обеда он изменился в одну секунду — и сам так удивился этому, что сбежал. Вот почему он просил прощения — не за то, что самостоятельно оплатил счет, а за то, что переключился.

Так когда же он заплатил?

Оставив этот вопрос на потом, Чу Ваньнин возобновил свои размышления.

Итак, Мо Жань… Один человек состоял из двух личностей? И как же ему теперь было узнать, кто из них настоящий? А если их окажется больше двух?

Дыхание Мо Жаня вдруг стало прерывистым, лицо нахмурилось, и он наконец открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на Чу Ваньнина, как будто тот был последним человеком, кого он ожидал найти в своих объятиях.

Чу Ваньнина охватила неуверенность. Чего именно Мо Жань пытался добиться, преследуя его? Почему он просто не начал с ним общаться как нормальные люди с самого начала?

Молчание тянулось бесконечно долго, и Чу Ваньнин, потеряв терпение и слишком беспокоясь о том, что его оттолкнет человек, который ему нравится, спросил:

— Кто ты?

Он сразу же пожалел об этом, видя полный боли взгляд Мо Жаня. Сев на постели, парень отстранился. Чу Ваньнин последовал его примеру, с сожалением чувствуя возникший между ними холод, такой пронзительный после теплых объятий.

— Доброе утро, — Мо Жань потер лицо рукой, а затем опустил ладонь и отвел глаза, избегая смотреть на Чу Ваньнина. — Я не изменился. Это… все еще я.

— Но так бывает не всегда, — немного поколебавшись, заметил Чу Ваньнин.

Мо Жань прижал руку к лицу и издал низкий болезненный стон.

— Не так я представлял себе этот разговор, — признался он, говоря куда-то в собственную ладонь.

— А как?

— Вообще-то, надеялся, что этого разговора никогда не будет, — выдохнул Мо Жань, наконец глядя на Чу Ваньнина.

Он натянуто улыбнулся, но выглядело это так же ужасно неискренне, как и за ужином в ресторане.

— Ты не думал, что я обо всем узнаю? — спросил Чу Ваньнин, возможно, немного резче, чем ему хотелось бы.

Мо Жань покачал головой.

— Я полагал, что, если буду осторожным…

Он замолчал, блуждая взглядом по лицу Чу Ваньнина. То, что он там увидел, заставило его закрыть рот.

Они все еще говорили о психическом состоянии Мо Жаня? Или разговор сейчас пошел уже о том, что Мо Жань преследовал его уже семь месяцев, с той или иной степенью навязчивости?

А как это повлияло на самого Чу Ваньнина? Мо Жань вообще задумывался, что чувствовал он все это время?

Но вслух Чу Ваньнин этого не сказал.

Мо Жань смотрел на него, словно ожидая, пока Чу Ваньнин вынесет приговор, ловя его каждое слово.

Чу Ваньнин опустил глаза — и взглядом наткнулся на браслет, подаренный юношей. Провел указательным пальцем по нарисованным цветам и надолго замолчал.

Было ли все, что делал Мо Жань, некой изощренной уловкой? Хотел ли он навредить Чу Ваньнину?

Обидел ли он однажды ненамеренно Мо Жаня, чтобы заслужить такую ​​странную месть?

— Если не хочешь говорить — убирайся, — выдохнул он, чувствуя себя усталым и поверженным. С одной стороны, он хотел получить ответы, но с другой, слишком боялся узнать правду. Очевидно, что Мо Жань не собирался объяснять произошедшее — и, чем дольше он находился рядом, тем острее Чу Ваньнин чувствовал, что тепло, которое совсем недавно он ощущал в объятиях юноши, было для него теперь навсегда утрачено.

Мо Жань на какое-то мгновение застыл в нерешительности, а затем начал собираться. Чу Ваньнин смутно осознавал, что парень переоделся в свои вещи. Он застыл в дверях спальни — но Чу Ваньнин воспротивился желанию взглянуть на него в последний раз — и в итоге Мо Жань просто ушел.

Через некоторое время послышался звук закрывшейся входной двери.

Чу Ваньнин уставился на собственные руки — и смотрел на них до тех пор, пока перед глазами все не поплыло, по лицу не потекли слезы. Он снова лег в постель, пытаясь собрать остатки тепла, уловить запах Мо Жаня, все еще оставшийся на простынях. Его переполняла боль — а тревожность, в которой он жил все эти месяцы из-за сталкера, теперь иссякла. На ее место пришли страдание, замешательство и одиночество.

Неужели его действительно никто не мог по-настоящему полюбить?

~

Впервые за много лет Чу Ваньнин взял на работе больничный.

А в воскресенье после обеда, уже через несколько часов после ухода Мо Жаня, в его дверь постучали — и Чу Ваньнину пришлось встать из постели чтобы открыть. За дверью оказался мужчина средних лет в рабочем комбинезоне с ящиком для инструментов.

— Чу Ваньнин? — спросил он.

— Да. — кивнул Чу Ваньнин, хмуро глядя на незнакомого человека.

— Здравствуйте. Вы звонили в сервисную службу, чтобы вам сменили замок. Вам будет удобно, если я сделаю это сейчас?

Глядя на него, Чу Ваньнин попытался осознать происходящее. Ни в какую сервисную службу он не звонил. Кроме того, разве не там работал Мо Жань? Почему к нему явился посторонний человек? Мо Жань не хотел его видеть? По всему выходило, что парень сам решил попросить о замене замка, но не хотел смотреть Чу Ваньнину в глаза, и потому прислал незнакомого мастера.

— Да, пожалуйста, — сухо ответил Чу Ваньнин и стал наблюдать за процессом замены замка. Он взял новые ключи и подписал все необходимые бумаги, а затем закрыл за рабочим дверь. Пальцы прошлись по связке ключей, зажатой в ладони — а, когда он снова вернулся в спальню чтобы взять телефон, там уже было сообщение от Мо Жаня.

Мо Жань: > Для твоей безопасности.

Чу Ваньнин не стал отвечать.

Вместо этого он перешел в чат с Сюэ Чженъюном и сказался больным, попросив несколько выходных. Сюэ Чженъюн пожелал ему скорейшего выздоровления и пообещал прислать выпечку в конце недели из его любимой пекарни.

Закусив нижнюю губу, Чу Ваньнин оторвал взгляд от телефона и заметил, что шторы все еще открыты. Он замялся на целую минуту, но затем подошел к окну и задернул их.

~

Через два дня пришло первое письмо.

Чу Ваньнин в этот момент сидел в гостиной с ноутбуком и тарелкой нарезанных овощей. У него между губами оказался зажат кусок морковки когда его внимание привлек стук в дверь. Он бросил взгляд в сторону входной двери, затем остановил видео — это была презентация последних достижений в области оптоволоконных трансиверов — и отложил в сторону ноутбук и закуски.

Запечатанное в конверт письмо лежало примерно в метре от двери, и никого, кто мог бы принести его, в пределах видимости не было. На видимой стороне Чу Ваньнин заметил «Чу Ваньнину от Мо Жаня».

Он взял конверт, повертел его, а затем, закрыв за собой дверь, понес в гостиную. Отложив письмо, он снова погрузился в просмотр видео.

Ему хотелось знать, что Мо Жань мог написать ему — но в то же время он чувствовал, что у него просто не хватило бы душевной стойкости справиться с тем, что Мо Жань его отверг — даже в письменной форме.

И все же он продолжал время от времени бросать на конверт взгляды, так и не вскрывая его.

На следующий день, примерно в то же время, в дверь снова постучали — и на его пороге оказалось второе письмо.

Чу Ваньнин отнес его в спальню, куда положил и первое. Взял ручку с письменного стола и пронумеровал их по порядку, чтобы не перепутать — но читать снова не стал.

Взгляд остановился на плотно задернутых шторах — а затем он просто перешел из спальни в гостиную, чтобы вернуться к работе.

На следующий день Чу Ваньнин снова написал Сюэ Чженъюну и попросил разрешения поработать из дома, пообещав, что выйдет в офис, если того потребуют срочные обстоятельства. Сюэ Чженъюн ответил согласием и убедил мужчину, что тот может работать удаленно столько, сколько потребуется.

Около полудня прибыла новая посылка. Коробка с выпечкой и открытка с пожеланиями скорого выздоровления от босса. Помимо пирожных там также была бутылка белого вина из цветов груши. Чу Ваньнин отнесся к алкоголю с недоверием, но посылку принял.

Он не удивился, когда примерно через час пришло очередное письмо. Оно отправилось в уже начавшую скапливаться стопку корреспонденции.

В пятницу в дверь снова постучали. Чу Ваньнин выглянул, чтобы проверить, кто это — но, как и раньше, на лестничной клетке никого не оказалось. Не ослабляя бдительности, только затем он открыл дверь. На этот раз у порога его ждала яркая квадратная коробка, которая выглядела так, словно в ней было что-то съестное. Сверху прикрепили четвертый конверт — и ярко-зеленый стикер с надписью «Перемирие?».

У Чу Ваньнина заурчало в животе, но он все еще не мог решить, что же ему делать. Глупо отрицать — он скучал по готовке Мо Жаня. На этой неделе он питался в основном полуфабрикатами — и свежими овощами, когда те закончились. К вонтонам, которые он слепил для Мо Жаня, впрочем, он так и не притронулся. Не мог избавиться от мысли, что однажды все-таки угостит ими юношу. Они должны были остаться свежими в морозильной камере некоторое время.

С легким вздохом он взял коробку и письмо, и отнес все это на кухню. Коробка была теплой на ощупь — еду явно приготовили недавно. Чу Ваньнин прикусил губу, но в конце концов признал, что голоден, и достал пиалу из шкафчика.

После того, как съел суп с фрикадельками голода он больше не ощущал, так что убрал остатки еды в холодильник, и какое-то время просто смотрел на письмо. Белый конверт все еще лежал на кухонном островке. Он снова нерешительно прикусил губу. Еще раз: почему он не читал эти письма?

Потому что было слишком больно. Он не хотел снова чувствовать себя отверженным, и он не мог представить, что в них могло быть нечто большее чем бессвязные попытки Мо Жаня попрощаться. Он не ждал объяснений или извинений.

Отправившись в спальню, он собрал три первых письма, добавил к ним четвертое, сел в гостиной и разложил перед собой на журнальном столике в том порядке, в котором он их получил.

А затем вскрыл первый конверт.

«Ваньнин,

Я надеюсь, ты простишь мне самонадеянность за то, что я так тебя называю.

После всего что произошло, кажется странным обращаться к тебе как-то иначе.

Я задолжал тебе извинение. И скорее всего, не одно.

Моему поведению нет оправдания, и сначала я хочу попросить прощения за то, что злоупотребил твоим доверием.

У меня были причины так себя вести. В то время это даже имело смысл.

Я клянусь, у меня не было злого умысла, хотя я не могу объяснить, почему так поступил.

Но преследовать тебя было неправильно. Теперь я это понимаю.

Тебе, должно быть, было очень страшно и некомфортно.

С моей стороны было также неправильно приближаться к тебе, не рассказав всей правды.

Ты доверился мне — и я воспользовался этим доверием.

Я прошу прощения за это, и искренне сожалею о том, что причинил тебе боль.

Я надеюсь, ты найдешь способ простить меня. Но я пойму, если ты этого не сделаешь.

Пожалуйста, береги себя.

Мо Жань».

Под своим именем в конце письма Мо Жань нарисовал небольшой цветок хайтана.

Чу Ваньнин отложил первое письмо и потянулся к следующему. Вскрыл его. Мо Жань так и не объяснил непонятную двойственность своего поведения, но, по крайней мере, он, кажется, понял, как его действия повлияли на Чу Ваньнина.

«Ваньнин,

Я понимаю, что ты, возможно, не читал мое предыдущее письмо.

Полагаю, я это заслужил.

Ты не выходил из дома несколько дней.

Я не наблюдал за тобой или что-то в этом духе, не подумай.

Просто я обычно бываю на улице, когда ты уходишь на работу или возвращаешься — и я тебя не видел.

Надеюсь, ты в порядке…

Есть еще одна вещь, за которую мне нужно просить прощения.

Это более сложно, и я не могу подробно объяснить, почему. Я не помню некоторых своих поступков, но знаю, что совершил.

Я имею в виду причину, подтолкнувшую тебя обратиться ко мне за помощью.

Я сотворил с тобой немыслимое. Хотя в то время ты не знал, что это был я.

Мне нет оправдания, и я не буду пытаться его найти. Я даже не уверен, что извинений будет достаточно за то, что я совершил.

Должно быть, это был шок — узнать, что все это время это был я. Я действительно облажался.

Теперь я могу только просить у тебя прощения.

То, что мы начали дружить, было для меня очень ценно, но с самого начала наша дружба была наполнена тайнами, я не мог не чувствовать себя виноватым из-за того, что лгал тебе.

Я пойму, если ты обратишься в полицию. Я буду сотрудничать, если ты выберешь этот путь — даже если ты никогда меня не простишь.

Береги себя,

Мо Жань».

Глубоко вздохнув, Чу Ваньнин положил второе письмо рядом с первым. Из всех нелепостей, которые мог бы написать Мо Жань, упоминание полиции определенно било рекорд. Чу Ваньнин собрался с духом и взял в руки третье письмо, все еще раздраженный, что Мо Жань действительно считал, будто насиловал его. Ему самому раньше казалось, что парень явно видел, как сильно он этого хотел, в моменты, когда они были вместе. Да что с ним было такое?

«Ваньнин,

Я начинаю искренне беспокоиться о тебе.

Еда в твоем холодильнике уже закончилась, и кажется, ты еще не заказывал ничего навынос. Я не слежу за твоей квартирой, честно! Я просто волнуюсь, понимаешь?

Думаю, ты все еще не открыл мои письма. Меня не арестовали. Не могу представить, чтобы ты не обратился в полицию, если бы все прочитал.

Может быть, ты все еще ждешь от меня объяснений. И это не безосновательное ожидание. Ты заслуживаешь знать, что происходит.

Ты правильно догадался. Я не всегда являюсь собой. У меня есть вторая личность, которая действует без моего ведома. Он был источником большой боли в моей жизни, но он также помог мне пережить самые тяжелые времена. Это он приходил к тебе ночью и сотворил с тобой немыслимое.

Его действия — это мои действия, и я еще раз прошу прощения за то, что он сделал с тобой.

За то, что я сделал с тобой, когда он контролировал мое тело.

Если захочешь узнать больше о моем заболевании, почитай о диссоциативном расстройстве идентичности. Это медицинский термин. Я прошел терапию, но это не помогло.

Я пойму, если, зная все это, ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего.

Я знаю, что это сложно понять, и, вероятно, это звучит как шутка или розыгрыш, но это не так. Ты и мой терапевт — единственные люди, которые знают об этом.

Хорошего дня и, пожалуйста, не мори себя голодом.

Мо Жань».

Чу Ваньнин отложил письмо и встал. Он пошел в кухню чтобы налить стакан молока — и простоял там некоторое время, пока пил. Мысли вихрем кружились в голове. Затем он ополоснул стакан и вернулся в гостиную, но так и не сел. Взял ноутбук и, набрав в поиске диагноз, принялся внимательно читать о феномене, который упомянул Мо Жань.

Если то, что написал юноша, было правдой, как Чу Ваньнин должен был теперь понять, какой из подарков от кого пришел? Он взял кожаный браслет и ожерелье — и принялся рассматривать их, удерживая над письмами. Он снял с себя оба подарка после того, как Мо Жань ушел — еще в начале недели. Теперь узор на браслете обретал смысл. Два цветка заключили между собой третий. Мо Жань и его второе «я» находились по обе стороны, Чу Ваньнин — в центре. Иероглиф, значащий «чернила», отсылал к имени Мо Жаня.

Однако насчет ожерелья Чу Ваньнин не был уверен.

Положив подарки на журнальный столик, мужчина опустился лбом на руки.

Мо Жань изначально не хотел делиться с ним этой информацией. Чу Ваньнин вынудил его рассказать, игнорируя письма. Прочитав о диссоциативном расстройстве идентичности, он вынужденно признал, что понимает, почему Мо Жань не собирался посвящать его в подробности. Вероятно, в его жизни произошло нечто травмирующее, став причиной такому состоянию, и он опасался, что Чу Ваньнин захотел бы выяснить, что именно произошло.

Конечно, Чу Ваньнину хотелось бы однажды это узнать, но он не собирался настаивать. Все равно он не смог бы исправить прошлое. Люди были устроены сложнее роботов — их невозможно было починить, заменив детали или микросхемы.

Мо Жань и так выказал ему огромное доверие, рассказав о своей проблеме после всего, что между ними произошло, понимая, что мужчина мог использовать информацию против него. Он повел себя намного смелее Чу Ваньнина.

Мужчина раскрыл последнее письмо.

«Ваньнин,

Я приготовил для тебя еду. Я знаю, мне не стоило этого делать.

Ты не хочешь иметь со мной ничего общего, и это твое право.

Я должен отпустить тебя, но мысли о том, что ты голодаешь, не дают мне покоя.

Надеюсь, тебя это не оскорбит.

Вчера я раскрыл тебе свою самую постыдную тайну. И я даже не знаю, прочитал ли ты то письмо.

Во всех своих предыдущих письмах я просил у тебя прощения. Я действительно во многом перед тобой виноват, и мне казалось плохой идеей объединять все в одно послание.

Однако есть две вещи, за которые я никогда не стану просить тебя простить меня.

Первая — то, что у меня есть придурковатое альтер-эго, которое иногда берет верх.

Хорошо это или плохо, не мне судить — но он является частью меня. Мы оба — один и тот же человек.

Вторая — причина, по которой я начал за тобой слежку.

Я хотел сблизиться с тобой, узнать тебя получше. Ты показался мне интересным. Привлек мое внимание.

Но сближаться с кем-то для меня всегда проблематично с тех пор, как появилась моя вторая личность.

У него на все есть свое мнение, и он судит о людях иначе.

В прошлом он намеренно делал гадости чтобы отвадить людей, которых счел недостойными. У него для этого есть разные методы. Ты уже знаком с ним и знаешь, что он за человек. Я не мог вынести мысль, что он начнет делать гадости тебе.

Так что у меня не было иного выбора кроме как сохранять между нами расстояние. В первую очередь, для твоей же безопасности.

Но я пару раз заходил, когда тебе нужен был мастер, и видел, как ты живешь.

Чу Ваньнин, тебе когда-нибудь говорили, что ты действительно не умеешь заботиться о себе?

И я подумал… я подумал, что я мог бы стать тем человеком, который позаботится о тебе, раз сам ты этого не умеешь.

Я заметил пустые контейнеры от фастфуда и подумал… я ведь неплохо готовлю, я бы мог вести хозяйство… я бы мог сделать тебя немного счастливее, даже если бы ты никогда не узнал, что это я.

В этот момент я уже осознавал, что хочу тебя. Мой интерес к тебе не был дружеским.

Единственным логическим решением в этой ситуации было стать сталкером.

Я решил, что начну с того, что стану оставлять у твоей двери цветы и шоколад. Что может быть романтичнее?

Примерно в это время проявилась моя вторая личность. И, вопреки моим ожиданиями, он был заинтересован в тебе не меньше моего. Единственное, чего я не знал — был ли это интерес сомнительного характера, или глубокая привязанность, похожая на ту, что испытывал я.

Я сохранял между нами расстояние и наведывался к тебе домой, пока тебя не было.

Так много узнал о тебе в последние месяцы.

Ты не любишь острую пищу и предпочитаешь сладости.

Спишь исключительно на левой стороне кровати несмотря на то, что одинок.

Забываешь выключить в ванной свет, и можешь перевернуть вверх дном полку с одеждой в поисках вещи, которая лежит не сверху.

Я узнал, что ты ежедневно принимаешь душ, но голову моешь через день. Что ты предпочитаешь спать на правом боку.

У тебя пять пар обуви, но носишь ты одну — и она стоптана едва не до дыр.

Я видел, как ты подкармливал котят под пожарной лестницей с западной стороны здания до тех пор, пока они не повзрослели и не разбрелись. Если тебе интересно, черно-белого котенка взяла пожилая женщина, живущая ниже по улице, а рыжий живет у моих дяди и тети.

Я хочу донести до тебя сейчас лишь одно.

Чу Ваньнин, я преследовал тебя, потому что думал, это будет самый безопасный способ ухаживать за тобой так, как ты того заслуживаешь, не вынуждая тебя иметь дело с моим дерьмовым альтер-эго.

Я надеялся, что смогу защитить тебя, не приближаясь к тебе напрямую, ухаживая за тобой окольными путями — но в конце концов я не смог защитить тебя даже от самого себя.

Мне жаль. Миллион раз я прошу прощения.

Если бы время можно было вернуть назад, я бы все сделал иначе.

Береги себя, Ваньнин.

Твой Мо Жань».

У Чу Ваньнина тряслись руки когда он отложил последнее письмо. Достав телефон, он дрожащими пальцами открыл чат. Половина из того что он прочитал еще не уложилась в голове. Все, о чем он мог думать — то, что Мо Жань написал, что хотел его. И это не могло быть правдой.

Чу Ваньнин: > Ты хотел меня?

Он ткнул «Отправить», стараясь не думать о том, что творит. Тут же пришло осознание, что этим сообщением он раскрыл, как сильно надеялся, что это окажется правдой — и забрать свои слова обратно уже не мог.

Мо Жань: > Хотел. И хочу.

Ответ пришел почти в ту же секунду. В груди Чу Ваньнина что-то болезненно сжалось.

Нет. Это было шуткой.

Мо Жань нашел другой способ причинить ему боль. Он каким-то образом догадался, что Чу Ваньнин был к нему неравнодушен, и решил использовать это против него. Нет… это не могло быть правдой…

Чу Ваньнин думал о том, чтобы обличить Мо Жаня во лжи, но у него не было доказательств. Он хотел бы бросить ему в лицо что-то, что опровергло бы его слова — но не мог. Он в самом деле не знал ни чувств, ни мотивов Мо Жаня. Когда он думал о том, что парень все еще пытался обманывать его, к горлу подступала тошнота.

Разве Мо Жань не должен был прекратить издеваться над ним после стольких извинений?

Чу Ваньнин: > Не хотел. И не хочешь.

Он набрал это сообщение в порыве гнева. Хотел также написать, что никто его на самом деле никогда не хотел — но не стал.

Сообщение было отправлено.

Мо Жань прекратил печатать.

Чу Ваньнин мог лишь предполагать, прочитал ли он ответ. Некоторое время бездумно смотрел на экран телефона, ожидая хоть какой-то реакции — но так и не дождался.

Он начал считать секунды.

Где-то в глубине души все еще надеялся получить ответ, в котором Мо Жань опровергнул бы его слова, или честно ответил бы, что он чувствовал к нему все это время хоть что-то — а не просто играл с ним.

Но эта надежда медленно угасала.

Все это слишком походило на безосновательную фантазию чтобы быть правдой.

Даже Мо Жань на этот раз не мог изощриться и придумать убедительный ответ — такой, чтобы Чу Ваньнин ему поверил.

Мужчина отложил телефон и принялся раскладывать письма по конвертам. Закончив бестолковое занятие, вернулся в гостиную — и тут же испуганно замер, услышав резкий стук в дверь.

Стучали настойчиво.

Чу Ваньнину не нужно было даже смотреть в глазок чтобы понять, что за дверью Мо Жань — но он все равно глянул.

Парень стоял на пороге с растрепанными волосами, в вывернутой наизнанку рубашке, в расшнурованных ботинках. В одной руке он держал смартфон, а вторую занес чтобы постучаться снова.

Скрипнув зубами, он снова заколотил кулаком в дверь.

— Чу Ваньнин!

Чу Ваньнин отскочил в сторону, внутри все оборвалось. Зачем Мо Жань вообще пришел? И почему выглядел таким изможденным и неопрятным?

— Чу Ваньнин! Открой!

Удары буквально сотрясали дверь.

Нет, нельзя было впускать Мо Жаня. Все, что он получит в итоге — в лучшем случае, разбереженное заново сердце. Неважно, что Мо Жань плохо выглядел — все это не имело никакого значения.

Он открыл дверь. И Мо Жань чудом успел отдернуть руку, словно обжегшись, потому что собирался снова стучать — попутно он едва не ударил Чу Ваньнина.

— Ч-чу Ваньнин…

— Прекрати шуметь, — холодно перебил его мужчина. — Что тебе нужно?

Мо Жань пораженно замер, глядя на Чу Ваньнина. К еще большему ужасу мужчины, уголки его губ медленно поползли вверх в нежной улыбке, и на щеках заиграли ямочки. Игнорировать, насколько парень красив, не представлялось возможным.

— Не возражаешь, если мы обсудим это… у тебя?

Чу Ваньнин очень даже возражал. Он знал, что если пустит Мо Жаня к себе снова, заставить его уйти будет сложно. К тому же, он не знал, какой из Мо Жаней сейчас стоял перед ним. Что, если он пустит его, и они вместо разговоров снова… снова…

Он отступил в сторону, позволяя Мо Жаню войти.

Улыбка юноши на мгновение стала еще шире, и он шагнул вперед.

========== Часть 8. Первый поцелуй ==========

Чу Ваньнин нехотя последовал за ним в гостиную. Проследил за взглядом Мо Жаня, скользнувшим по пустой вазе в центре журнального столика, открытому ноутбуку на диване — и выключенному телевизору.

Все это время в его голове продолжали вертеться слова, которые парень написал ему.

«Я осознавал что хочу тебя».

— Ты читал мои письма. — Мо Жань повернулся наконец к Чу Ваньнину лицом.

Это не было вопросом, так что мужчина не стал отвечать. Вместо этого он отступил назад, прислонившись к кухонной стойке для уверенности.

Чувствовать на себе тяжелый, многозначительный взгляд Мо Жаня было невыносимо. Парню, казалось, не нужно было знать его ответ.

— Должен был прочитать, — продолжил он с облегчением, и его тон противоречил полностью растрепанному внешнему виду.

В следующий миг он шагнул к Чу Ваньнину, и у мужчины зачастил пульс.

— Иначе ты бы не отправил мне те сообщения, так? — он сделал еще один шаг, с каждой секундой подходя ближе.