Слеза Большого водопада

43

Тру-ру-ру! Погоня! Вновь погоня! Вечная погоня…

А где же Дичь? И кто Охотник?

Два очень пьяных гангстера вышли из роковой четыреста первой каюты и, шатаясь, побрели по коридору:

— Наверное, виски перебили наркотик, — Живчик растирал огромный нежно-голубой синяк, с царственной небрежностью подаренный Ленивцем.

— Нет, — миролюбиво отозвался гуманный Ленивец.

Он не собирался долго задерживаться на физическом методе перевоспитания старого мошенника и планировал ближайшей ночью перейти к экономическим санкциям. У вельо нужно отобрать часть рибейровских денег. Свинья все-таки этот Дик. Ленивец нахмурился.

— Свинья этот Дик, — послушно сказал восприимчивый к телепатии Живчик, — надуть старых приятелей! Куда это годится? Видно, забыл, что с Толстым Педро шутки плохи. Слишком долго прошатался в сельве. Одичал.

— Ничего. Мы ему напомним, — многозначительно бросил Ленивец.

Перед трапом, ведущим на верхнюю палубу, был темный тупичок, где в решетчатых ящиках хранились спасательные пояса. Вот здесь-то и настиг гангстеров обезумевший Альдо Усис. Он возник из темноты с огнетушителем в руках. Его огромные глаза влажно горели, как у лемура. Он олицетворял собой дорвавшуюся до любимой работы богиню отмщения Немезиду.

— Пожар, пожар, — шептал Альдо, растворяя ненависть в шипящей струе.

На «Святой Марии» все было чуть-чуть устаревшим: двигатели, корпус корабля, обивка кают и капитан. Только огнетушители почему-то приобретались самой последней и совершенной конструкции. Едкая, быстро твердеющая на воздухе пена ослепила, оглушила и облепила лица гангстеров. Как шевелящаяся короста, как линяющая змеиная кожа, отлипала подсохшая пена и вновь нарастала, рожденная насыщенной газом струей.

Это было ужасно.

— Санта Мария… — бормотал Ленивец, падая на колени и раздирая грязными ногтями лицо.

— Чтоб мне издохнуть! — ругался Живчик, фыркая и отплевываясь.

Альдо Усис демонически захохотал, сорвал со стены другой огнетушитель и взлетел по стонущему трапу, наверное, на самое небо, где только и место таким счастливчикам.

Ленивец в этом нападении узрел нечто мистическое. Он не на шутку перепугался.

«Плохое предзнаменование, вельо. Знак верной неудачи. Уж я в таких вещах понимаю».

— Вернемся, может быть, назад? Оставим чертова Дика на этот вечер в покое?

— Ты что, спятил? — ощерился Живчик. — Утром мы в порту, а там Дика не поймаешь. Даже запаха его вонючих башмаков не услышишь!