Слово имеет кенгуру

XII. ДАВНЫМ-ДАВНО

В музее было тихо и спокойно. Почувствовав усталость, я сел в кресло в зале доисторических животных. Неожиданно я услышал голос:

— Сегодня день моего рождения.

Я взглянул наверх и увидел, что скелет огромного животного повернул ко мне голову и отвратительно оскалился. Ко мне в дом я, пожалуй, не смог бы его пригласить— он был пятнадцати метров в длину и макушкой почти касался потолка. У него были длинные и острые, как кинжалы, зубы.

— Как вы думаете, сколько мне лет? — спросил он.

— По меньшей мере сто,— сказал я поспешно.

— Вы имеете в виду сто миллионов лет? Пожалуй. Я даже помню, когда...

Его перебил тонкий, писклявый голос доисторической Креветки:

— Не обращайте внимания на этого Короля ящеров. Он просто мальчишка. Знаете, если б в каждый день моего рождения я получала бы по одному подарку, у меня их было бы сейчас пятьсот миллионов. Вот какая я старая.

— Значит, вы наверняка старше моего дедушки,— сказал я с восхищением,— и, вероятно, вы сумеете рассказать лучше, чем он, как создавался мир.

— Даже мудрецы не знают, как все началось,— сказала Креветка,— и потом, это произошло задолго до моего рождения. Говорят, что много-много веков назад от Солнца откололись большие куски и, вращаясь, понеслись в космос. Один из этих осколков распался на две части, и из них образовались Земля и Луна.

— Я абсолютно уверен, что дедушка при этом не присутствовал,— сказал я.

— Ни одно живое существо не могло присутствовать при этом,— торжественно сказала Креветка.— Это был мир бушевавшего пламени, и дни длились всего четыре часа. Все было так раскалено, что первый дождь превратился в пар. Дожди шли тысячи лет, и постепенно образовалась тонкая земная кора. Это был ужасный мир: чудовищные наводнения, гром, молнии, извергающиеся вулканы, невообразимые землетрясения и падающие на землю огромные метеориты, величиной с континенты.

— Веселенькая картинка! Если бы дедушка тогда жил на свете, ему наверняка понадобился бы зонтик,— сказал я.

— Лужи вырастали в озера, а озера — в моря. Земная кора вздымалась местами, и возникали горы, а моря разливались по поверхности земли, словно вода по плохо натянутому брезенту.

Затем, этак через миллиард лет, когда Земля остыла, появились первые живые существа. Никто не знает, как это произошло. Они были такие крохотные, что тысячи их могли уместиться на острие иголки. И тем не менее они всасывали пищу, словно промокашка всасывает чернила; они росли и делились, и их становилось все больше и больше. Одни из них существовали часы, а другие — лишь минуты. Потребовался еще миллиард лет, пока они превратились в современный растительный и животный мир.

— А Земля тоже продолжала изменяться? — спросил я.

— Да,— сказала Креветка.— Временами на Северном полюсе было так же жарко, как на экваторе, и даже в Гренландии росли пальмы. А иногда Земля замерзала, и такие страны, как Австралия и Индия, покрывались льдом толщиной полтора километра. Америка примыкала к Европе, а Азия к Австралии.

— Легко было тогда рисовать контурные карты в школе,— сказал я.— А как же изменялся животный мир?

— Миллионы лет живые существа обитали только в воде. Некоторые стали растениями и морскими водорослями. Другие превратились в креветок, в губки и в морских червей. Потом кое-кто из них отрастил себе раковины. Странные, похожие на жуков существа дышали ногами, а желудок помещался у них в голове.

— Подумать только, держаться за голову, когда у тебя болит живот,— засмеялся я.

Креветка осталась недовольна моей остротой, но продолжала:

— Со временем растения, выброшенные на берег, научились жить в песке и пускать корни, чтобы их не смыло обратно в воду. Постепенно земля зарастала, сначала мхом, потом папоротником, затем деревьями и, наконец, цветами.

В воде с появлением рыб прекратилось долгое царствование медленно двигающихся существ. Рыбы поедали их тысячами. Одни рыбы имели рачьи головы и рыбьи хвосты, другие, размером с ладонь, были первыми скоростными моделями современных акул.

— Я бы для безопасности держался поближе к берегу,— сказал я.

— Некоторые существа так и поступали,— сказала Креветка,— постепенно они научились часть времени проводить на берегу. Их назвали земноводными или амфибиями, потому что они одинаково свободно передвигались и по земле и по воде. Наконец некоторым амфибиям надоело жить в море, и природа постепенно превратила их плавники в ноги, чтобы они могли ходить по земле. Животных, переселившихся на землю, называют пресмыкающимися, хотя они сильно отличались от современных пресмыкающихся.

Стараясь достать листья, растущие на высоких деревьях, они тянулись изо всех сил вверх, и постепенно их ноги и шеи становились длиннее. Некоторые стали питаться мясом.

Король-ящер не дал Креветке договорить. Он давно пытался вступить в разговор.

— Я был одним из самых свирепых пресмыкающихся,— прорычал Ящер.— Поэтому меня назвали Тираном. Я правил с помощью зубов и когтей. Животные вдвое больше меня, с хвостами толще деревьев и шеями в три раза длиннее, чем у жираф, боялись попадаться мне на глаза. Каждый день они поедали три тонны папоротника, а я съедал их. Ну не разини, а? Но, увы, у нас, пресмыкающихся, была холодная кровь, а не теплая, как у людей, и мы не переносили ни жары, ни холода. И вот, после того как мы миллионы лет царствовали на земле, нас вытеснили теплокровные животные.

Не успел он замолчать, как к нам подбежало маленькое существо, не более собаки.

— Я доисторическая Лошадь,— гордо сообщило оно.— Когда-то у нас было четыре пальца, но со временем мы убедились, что нам не нужно так много, и сейчас у лошадей всего по одному пальцу, или, как его называют, копыту. Послушайте, что я расскажу вам,— продолжала Лошадь.— В наши дни, а это было давным-давно, жили птицы высотой три метра, они откладывали яйца величиной с футбольный мяч. Устрицы смело могли меряться ростом с тыквой, а вот верблюды, представьте себе, были не больше кошек. Но те животные, которые жили на суше, все время росли. В это время уже появились собаки, кошки, коровы, и овцы, и обезьяны.

Неожиданно мы услышали шум и, обернувшись, увидели странного человека, бежавшего прямо на меня.

— Ой, это же мой дедушка! — крикнул я.

— Дедушка? Какой я вам дедушка,— проворчал он, бросив каменный топор.— Я доисторический человек и жил в пещере миллион лет назад.

В тот момент, когда я собирался спросить у него, не сдаст ли он мне свою пещеру на лето, кто-то потряс меня за плечо. Теперь это действительно оказался мой дедушка, работавший служителем в музее.

— Ты спишь уже несколько часов,— сказал он.

— Всего лишь часов? — спросил я.— Мне казалось, что я проспал не меньше двух миллиардов лет.

— Ты, наверно, очень устал, мой мальчик. Иди-ка домой. Мне пора закрывать.

Я шел и смотрел по сторонам. Доисторические животные замерли на своих местах, и можно было подумать, что они и шагу никогда не ступали. Наверно, это действительно был сон. Только одно вот странно: когда я уходил, я заметил, как дедушка удивленно пожал плечами, подняв с пола каменный топор.