Слово имеет кенгуру

VIII. КРЕВЕТКУ ДЛЯ КИТА!

Теперь я знаю, что имеют в виду люди, когда говорят: «Вы заходите слишком далеко».

Обнаружив, что сейчас это можно сказать обо мне, я резко повернул лодку и что есть силы заработал веслами — мне следовало, не теряя ни минуты, выбираться из пасти кита.

— Извините, господин Кит,— сказал я,— но вы так широко разинули рот, что я нечаянно въехал в него.

Кит близорукими глазками глянул на меня.

— Простите, я что-то вас не узнаю,— сказал он.— У нас, китов, очень плохое зрение. А чего, собственно, вы испугались?

— Моряки рассказывали мне, что вы можете проглотить человека вместе с лодкой...

— Эти моряки всегда преувеличивают,— сердито прервал меня Кит.— Разве вы не знаете, что у большинства китов настолько узкое горло, что они могут подавиться даже большой селедкой? А вы говорите «проглотить лодку»! Уж на что у кашалотов огромная глотка, и то даже на обед они предпочитают мелких рыбешек. А ведь у них каждый зуб длиной двадцать сантиметров и весит полтора килограмма!

Я отплыл подальше, чтобы хорошенько рассмотреть моего нового знакомого. Впервые я видел кита так близко. Он показался мне огромным. Еще бы, тридцать метров в длину! Треть туловища занимает голова, на самом верху которой расположены ноздри. Вместо ушей — щелочки. Крошечные синие глазки и широченная пасть, намного больше входной двери моей квартиры, даю слово! И весь, от головы до хвоста, облеплен ракушками.

— Ого! А вы действительно крупная рыба! — восхищенно воскликнул я.

— Рыба? Я вовсе не рыба. Я млекопитающее.

— Да, но млекопитающие живут на суше,— уверенно сказал я.

— Много тысяч лет тому назад мы тоже жили на суше, и до сих пор у некоторых из нас под кожей сохранились рудименты ног, а у молодых китов даже растет шерсть. Но нам больше нравилась морская пища. Поэтому мы немножко изменили форму нашего тела, чтобы плавать лучше, и перешли жить в воду. Затем нам пришлось подрасти, чтобы не потеряться в таком большом море. В отличие от рыб, у нас кровь теплая, мы дышим воздухом и кормим наших младенцев, как и другие млекопитающие.

— Ваши детки, наверно, очень маленькие? — спросил я.

— Да, совсем крошки, не более девяти метров в длину.

Я чуть не вывалился из лодки от удивления.

— Значит, ваши крошки величиной с паровоз! Представляю себе таких близнецов в колясочке на прогулке.

— У нас не бывает близнецов. Мать имеет только одного детеныша,— сказал Кит.

— А чем вы питаетесь?

— В основном креветками,— смущенно признался Кит.

— Креветками?! Кто бы подумал! — Я нагнулся, взял со дна лодки креветку и протянул ее Киту.— Хотите? Она совсем свежая.

— Одна креветка! — Он презрительно фыркнул.— Мы заглатываем их тысячами, когда плаваем на поверхности. Зачерпываем их открытым ртом, словно экскаватором. Две тонны креветок — вот это обед!

Разговорившись, Кит разевал рот все шире и шире, пока пасть его не стала похожа на большую комнату. С потолка свисали сотни костяных копий. Те, что росли по бокам, были длиной всего лишь несколько сантиметров, а посередине были подлиннее палок от грабель и словно обросли шерстью.

— Это у вас что — зубы?

— Какие там зубы! Вы разве не слышали о китовом усе, или пластинах, что одно и то же? У кашалотов и дельфинов-касаток есть только зубы, а у нас — китовый ус. Иногда китовый ус вырастает до пяти метров — прямо-таки с дом — и весит около тонны. Мы пользуемся им как ситом, через которое процеживаем креветок и другую пищу. Вот посмотрите! Я набираю в рот много воды, закрываю его, прижимаю язык к пластинам и выплевываю воду обратно. Видите, сколько креветок осталось у меня во рту!

— Зачем же вас ловят, если вы никому не причиняете вреда? — удивленно спросил я.

— Людям нужен наш китовый ус. За него платят большие деньги. И еще жир. У нас в жировом плавнике есть ворвань — толстый слой жира, который сохраняет наше тепло и служит балластом, помогающим нам нырять. У больших китов метр тела весит полторы тонны. Из некоторых китов иногда получают триста бочек жира, а уж самое маленькое — двести бочек. Но, признаюсь, мне очень неприятно разговаривать об этом...

— Сколько вы можете находиться под водой, господин Кит?

— Обычно минут пятнадцать: ведь я дышу легкими, а не жабрами, как рыба. Но когда мне грозит опасность, я готов просидеть под водой целый час. Вы видели, как мы ныряем? — спросил Кит.— Очень быстро, но не глубоко. Как я уже говорил вам, нам надо дышать.

— О, я уже заметил это. Вы вдыхаете воздух и воду. А потом вода бьет из вас фонтаном.— Я был доволен своей наблюдательностью.

— Ничего вы не знаете, уважаемый господин Репортер. Вот посмотрите.

Послышался громкий шум, и высоко в небо поднялась струя влажного теплого воздуха.

— Видите, это не вода, это просто пар, такой же, как у людей изо рта зимой. Иногда мы начинаем выдыхать, еще не всплыв на поверхность, и тогда вместе с воздухом взлетает струя воды.

— Я думал, что такие гиганты, как вы, ничего не боятся,— сказал я.— Зачем же вы прячетесь под воду?

— Мы боимся людей. Они охотятся за нами вот уже многие тысячелетия,— сказал Кит.— Когда-то гонялись за нами на маленьких лодках. В нас метали гарпуны и копья. Сейчас появились быстроходные суда и гарпунные пушки. Скрыться теперь трудно, и нас убивают тысячами.

А если мы уплывем, нас находят с помощью самолетов и радара. И если люди не будут оберегать нас, киты скоро совсем исчезнут. И ещё нас донимает страшный Орка.

— Орка? А это кто? — спросил я удивленно.

— Так называют дельфина-касатку. Это настоящие морские волки, они всегда охотятся стаями. Касатки убивают тюленей, моржей и даже нас, китов, хотя мы намного крупнее их. Они гонятся за китом, пока тот не выбьется из сил. Затем бросаются на него сверху и разрывают на части. Касатки настолько свирепы, что если заметят над собой моржа или тюленя на льдине, то пытаются пробить лед снизу и схватить беднягу.

Кит испуганно посмотрел по сторонам.

— И хотя я такой громадный, мне становится страшно при одной мысли о них. Если вы не возражаете, я наберу воздуха и поищу креветок. Я еще ни тонны не съел сегодня!

Вспенив воду, он погрузился в океан, словно подвод ная лодка.

Я погреб к берегу.

Не успел я взяться за весла, как со дна лодки раздался тоненький голосок:

— Уф! Наконец-то это чудовище уплыло!

Я посмотрел вниз и разглядел дрожащую от страха креветку.