Служба Смерти

— Договорились!

«Отлично, будет время заехать за платьем и пообедать со мной», — отметил Дилан.

«Ты рад вовсе не этому».

«А ты собираешься снова оставить его она ночь?»

«Почему бы и нет? Не волнуйся, я не дам ему распускать руки. И, пожалуйста, не напивайся».

«Ты недооцениваешь этого парня, Диана».

«Тебе снова нечем заняться? — рыкнула на него я. — Что с тобой опять такое?»

«Меня напрягает, что тебе с ним понравилось».

«Это не так! Хватит надумывать! У нас не было секса, так что не надо лишний раз меня бесить! Поговорим дома».

Первая пара у нас была порознь, а на второй мы сели рядом, но так как мы оба старались сосредоточиться на материале, то почти не общались. В знаниях у меня был один сплошной пробел, и я утешала себя тем, что скоро это всё кончится.

Но куда больше учёбы меня раздражало отсутствие тем для разговора. Алекс хоть и утверждал, что работа в лаборатории — не главное для него, однако все время думал и говорил об этом. Даже искусство захватывало его меньше. Возможность жить вечно слепила его, и это бросалось в глаза.

После занятий мы разошлись и договорились встретиться на площади недалеко от дома, где я снимала жильё.

Дилан ждал меня с кислым лицом.

«Так-так-так! — покачала я головой. — Мне здесь не рады? Мне уйти? Эй? Почему тебя так волнует этот мальчишка? Дилан?!»

«Может, потому что ты начинаешь увлекаться им? Я прекрасно чувствую, что здесь что-то неладно».

«Ты съехал с катушек, дорогой мой, — нахмурилась я. — То ты требуешь, чтобы я оставила его в живых, то обвиняешь, что он мне понравился. Ты совсем спятил?»

«А по мне так это ты сошла с ума: кидаешься из крайности в крайность!»

«Заткнись, Дилан! Я больше не хочу ругаться с тобой, — я села к нему на колени. — Идём в комнату, меня так возбуждает, когда ты злой!»

«Как же обед?»

«К чёрту! Я хочу тебя!»

Мы так и не перешли в комнату, остались на диване в гостиной. Дилан решил показать мне всё, на что способен, но нервничал и торопился, поэтому был слегка неуклюж. Его колено съехало с дивана, и мы вместе свалились на пол. Я воспользовалась ситуацией и, оказавшись сверху, задала темп.

«Так нечестно», — протянул с улыбкой Дилан и попытался перевернуться.

Занятие любовью переросло в борьбу. Мы катались по ковру, то целуя, то до крови кусая друг друга, и расцепили объятия, только когда довели друг друга до истомы. Потом полчаса мокли в душе, а после съели всё мясное, что нашли в холодильнике.

Время бежало, пора было ехать на встречу с Алексом.

«Ты доволен?» — спросила я Дилана.

«Да. Я полностью выжат! Надеюсь, ты тоже».

Я театрально и с выражением продекламировала:

«Извини, Алекс, сегодня я затрахана!»

«По-твоему, это смешно?» — не оценил он шутку.

«Ты же сам сказал, что сначала работа, а потом личная жизнь».

«Но не личная жизнь с инвентарём», — съязвил он в тон мне.

«Да не буду я с ним трахаться! Ты мне уже надоел со своей паранойей! Завтра будешь готовиться к банкету без меня, лечись трудом».

«Ты дьявол, а не женщина», — оскалился он.

«Я знаю! Пока, милый!» — пропела я и выпорхнула за дверь с платьем в руках, отвезла его к себе, затем отправилась на встречу с Алексом. Немного спешила, опаздывала.

— Привет! Прости-прости-прости… Я тут зашла в магазин и забылась.

— Я жду тебя уже двадцать минут, — ответил Алекс, выпятив вперёд нижнюю губу и смешно шевеля ею, как надутый ребёнок.

«Да здравствует день кислых мальчиков! Сегодня, что, вспышки на солнце?» — возмущалась про себя я.

Дилан решил промолчать, чтобы не бесить меня ещё больше.

— Зато я купила себе сногсшибательное платье! Или ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой на банкет?

— Ну, конечно, хочу… — сказал он, закатив глаза и показывая, что всё ещё обижен.

— М-м-м, иди сюда, на меня нельзя долго дуться, — я потянулась, чтобы поцеловать его. — Вообще-то я обычно не опаздываю… Но я торопилась, как могла. Ну что, идём?

— Угу.

— Как дела в лаборатории?

— Нормально, — нехотя ответил Алекс. — Как обычно, работал на побегушках у отца.

— Давай развеемся. А вечером я покажу тебе платье! Хочешь?

— Ладно, — произнёс он ничего не выражающим тоном.

— Алекс, — остановила его я. — В чём дело? Тебя как будто подменили. Что-то случилось?

— Да забей.

— Нет. Дай руку. Расскажи мне?

— Это семейное…

— Разве я не стану скоро частью твоей семьи?

— Да, да… Мне просто надоело быть в тени отца. Как бы я ни старался, я всё равно бездарь.

— Вот уж не наговаривай на себя! Ты же станешь первым бессмертным на земле! Это великая честь!

— Я ровным счётом ничего не сделал для этого.

— А то, что ты вечно торчишь в лаборатории после занятий? — утешила его я первой пришедшей в голову чушью.

— Знала бы ты, чем мне приходится там заниматься… С этим справился бы даже ребёнок. Моя работа — чисто для проформы.

— Думаю, ты слишком самокритичен. И давай не будем об этом. Куда ты меня ведёшь?

— В галерею. Я посмотрел в интернете, сейчас проходит выставка одного местного художника Бернарда Бернса. Говорят, он неплохой автор.

— Здорово! Я уже заинтригована!

Мы купили билеты и вошли в зал. Из всех картин моё внимание привлекла только одна, на которой был очень близко к натуральному изображён монстр, расправляющийся со своей жертвой. Полотно было исполнено в красных, чёрных и синих тонах.

«Как тебе? — обратилась я к Дилану. — Нарисован вылитый ты! Только вот не припомню, чтобы ты таким образом расправлялся с жертвой. Я бы купила её».

«По-моему, эта картина нарисована другим художником», — высказал авторитетное мнение Дилан.

«Хм… Очень даже может быть, — согласилась я. — Надо узнать, кто автор. Здесь нет подписи. Может, кто из наших подпольно увлекался живописью?»

«Возможно».

— Тебе это нравится? — спросил Алекс, заметив мой интерес к полотну.

— А ты ничего не замечаешь? Это работа не Бернса.

— А, по-моему, цветовая гамма та же самая, стиль тоже.

— Поспорим? — уверенная в своей правоте, предложила я.

— Эм-м…

Я заговорщицки улыбнулась и направилась к стойке администратора. Алекс последовал за мной.

В итоге выяснилось, что я была права: картина написана товарищем Бернса, который трагически погиб несколько лет назад. Автора звали Кичиро Хига, он был японец. Довольно странное совпадение.

«Дилан, проверь, кто это может быть?»

«Зачем это тебе?»

«Мне кажется, мы могли быть знакомы с ним…»

«Ладно, сделаю».

— Как ты поняла, что это другой человек? — удивился моей проницательности Алекс.

— Да проще простого: у Бернса не получаются монстры.

— Но стиль тот же самый!

— Это не удивительно. Они же были товарищами, скорей всего вместе учились и жили в студенческие годы. Бернс брал пример со своего товарища. Думаю, картина, которая так привлекла наше внимание, написана несколько раньше, чем те, что выставлены в этом зале.

— Я больше не хочу спорить с тобой. Не удивлюсь, если окажется, что ты рисуешь лучше меня.

— О нет, живопись — это не моё! — я выставила ладони перед собой.

— А кем ты видишь себя через пять лет? — задал он вопрос, словно я пришла к нему на собеседование.

— М-м-м… Может быть, лаборантом или санитаркой… Или переквалифицируюсь на врача. Это мне больше по душе.

— Правда?

— Ты удивлён?

— Ты для меня один сплошной сюрприз, — снова сладко заговорил Алекс.

— Обещаю, что тебе никогда не будет скучно со мной.

— Пойдём смотреть второй этаж или сразу в кафе?

— Давай заглянем на пять минут.

На втором этаже разместилась сборная солянка: пейзажи и натюрморты разных авторов, а в последнем зале — фотовыставка.

Да, Алекс не скучал со мной: я была одновременно мила и остра с ним. Зато от его присутствия мне казалось, что я скоро покроюсь плесенью. Он был до того занудлив, что мне нестерпимо хотелось его задушить.

Вечером дома я продемонстрировала Алексу платье. Оно показалось ему чересчур праздничным и дорогим. Пришлось соврать, что я купила его в стоке с хорошей скидкой.

— Красивое, но, наверное, очень дорогое… — пожалел он не свои потраченные деньги.

— Не очень. Я бы не стала разорять брата, хотя он не запрещает мне наряжаться.

— А ты сама не хотела бы устроиться куда-нибудь работать? Например, официанткой в кафе? — намекнул он на моё безделье.

— Я понимаю, что совместная жизнь — это большая ответственность, и вечно сидеть на шее брата я не собираюсь… Да, ты прав, я займусь поиском вакансий.

— Я рад, что ты так думаешь. Если хочешь, я помогу тебе.

— Я справлюсь, спасибо.

«О, он ещё и скупой! Ха-ха!» — посмеялся Дилан.

«Ты всё ещё ревнуешь меня к нему?»

«Не к нему. Просто ты у нас не самая надёжная в этом плане».

«Ах так!» — от удивления у меня поднялись брови, Алекс это заметил:

— Что? — спросил он.

— Нет, ничего, это я сама с собой.

— Такое чувство, что тебя там две, и вы общаетесь друг с другом.

— Ты очень близок к истине.

— Это, случаем, не шизофрения? — спросил он, посчитав, видимо, что это остроумно.

— Ты боишься, что первая я будет тебя любить, а вторая — нет?

— Боюсь, что вы подерётесь из-за меня, — пошутил Алекс.

— Тогда я убью своё второе я! — подыграла я.

— Да ты коварна!

Я махнула рукой:

— Я просто дурачусь, несу всякую околесицу.

«Собираешься меня убить?» — снова вмешался Дилан.

«Не слушай этот бред».

Чем ближе становилась ночь, тем больше возбуждался Алекс и тем настойчивей становились его приставания. И в этот раз штука с обидой уже не прошла бы. Его руки потянулись, чтобы снять с меня кофту.

— Алекс, я сегодня не могу, у меня эти дни…

— М-м-м… — ни капли не расстроился он. — Ты ведь не откажешься сделать мне приятно?

— Что ты имеешь в виду?

— Минет.

— Я ещё не готова к этому, — резко отстранилась я.

— Да брось, ты была такая горячая в прошлый раз!

— Горячая? Алекс, я не узнаю тебя…. Я просила дать мне время, чтобы привыкнуть к тебе! Ты сейчас говоришь со мной, словно я девочка лёгкого поведения!

— Ок! Я тебя понял! — сказал он, вскакивая с дивана.

— Куда ты?

— Домой.

На пару секунд я застыла в замешательстве, потом окликнула его:

— Алекс? — меня даже не затруднило подойти к нему. — Забери кольцо.

— Но… — теперь он оказался явно не готов к такому повороту. Но фамильную драгоценность забрал.

— А на что ты рассчитывал? Даёшь громкие обещания и тут же забываешь их!

— Я ничего не забываю! Это ты ведёшь себя то как целка, то как проститутка! И не надо шантажировать меня тем, что уедешь, я уже наслушался твоих сказок!

— Не буду. Ты свободен, — ответила я так спокойно, как только умела.

Он ушёл и хлопнул за собой дверью.

«Ты уверен, что отец ничего ему не сказал?» — спросила Дилана я.

«Уверен. Это типичный спермотоксикоз. Но ты отступаешь от плана», — заметил Дилан.

«Знаю. Ты бы предпочёл, чтобы я отсосала ему?»

«Не нужно говорить то, что выводит меня из себя, Диана!» — вспылил он.

«Тогда перестань нарываться», — предупредила я.

Я решила не ехать домой, а остаться в квартире. Написала Максиму письмо в социальной сети, а потом читала книгу, впервые за долгое время. Мне просто хотелось побыть наедине с собой, в тишине и спокойствии.

Дилан играл в покер на своём планшете, пока я не легла спать, а во сне мы снова были неразлучны.

Я с нетерпением ждала, когда уже не нужно будет притворяться перед этим несносным мальчишкой. В голове зародилась мысль, что проще было бы убить старика Линнемана и исчезнуть без следа. Однако нашей задачей было не просто убийство, но и ликвидация информации о разработке революционного препарата бессмертия, чтобы ни у кого из коллег профессора не было шанса завершить начатое.

День ото дня меня всё больше бесила лживая влюблённость Алекса. Он стал первым парнем за последние десять лет, который был очарован вовсе не мной, а тем, что такая как я обратила на него своё внимание.

Утром меня никто не ждал ни под дверью, ни возле подъезда. В университет в этот день Алекс тоже не явился, что было удивительно. Я хотела позвонить ему, но Дилан посоветовал подождать до вечера, дать Алексу возможность самому понять собственную неправоту.

Сам Дилан работал дома: следил, чтобы рабочие подготовили к празднику всё, что нужно.

После учёбы я вернулась в своё съёмное жилище и снова села за книгу, чтобы погрузиться в другую, вымышленную, реальность.

Около восьми вечера в дверь позвонили, и так как это не мог быть Дилан, я уже догадалась, кто пришёл. Алекс стоял жалкий, серый, как будто голодный замерзающий голубь за окном.

— Привет, — сказал он так, будто это я пришла к нему, а он не ждал.

— Привет, — ответила я, не раскрывая дверь шире и не приглашая его войти. — Я тебя слушаю.

— Я просто хотел узнать, не уехала ли ты.

— Ты это узнал, что дальше?

— Не пригласишь войти?

— Проходи, — я, наконец, впустила его, и мы расположились в комнате.

— Что читаешь?

— Алекс, к чему всё это? Я знаю, что тебе всё равно, что я читаю, и всё равно, как себя чувствую. Тебя просто бесит, что я не бегаю за тобой, как все остальные.

— Нет, это я тебе не нужен, и ты ищешь повода, чтобы растоптать мои чувства! — выпалил он.

— А у тебя они есть? — я остановила на нём испытующий взгляд. — Ты знаешь, я много думала сегодня ночью о нас. Я с самой смерти родителей не ревела столько, сколько теперь. Так что ты лучше уходи, у нас не получается быть вместе.

Алекс опустил голову, но никуда не ушёл. Он был слишком расстроен тем, что может остаться один не по собственной инициативе.

— Ты первая девушка, которой я решился сделать предложение.

— А ты — первый, кому я дала согласие. Ничего, будут и другие. Время скоротечно.

— И ты так просто дашь мне уйти? — совсем по-детски спросил Алекс.

— Для меня это вовсе не просто, но так будет лучше для нас обоих, — пожала плечами я.

— Но я же тебя люблю…

— Неправда, — покачала я головой.

— Ты нарочно дразнишь меня, чтобы я бесился! Да, я хочу тебя! Каждую ночь я схожу с ума оттого как тебя хочу! — срывающимся голосом высказал он и вытер с лица обильно набежавшие слёзы.

«Вот это мне нравится», — подумалось мне.

«Поздравляю. Надеюсь, ты не собираешься вознаграждать его за этот спектакль?»

«Почему нет?»

«Он слабак».

«Да. И я снова его поддразню. Мне нужен полный раздрай в его душе!»

«Я уже догадался. И, ты знаешь, мне по-человечески жаль этого мальчишку».

«Поздно жалеть».

— Мери? — позвал Алекс, голос его звучал гнусаво.

— М?

— Не бросай меня, — он сидел и шмыгал носом.

Мне стало противно от мысли, что придётся снова его целовать.

«Его явно хотели девочкой!» — выругалась я про себя.

«Ты принимаешь близко к сердцу», — ответил Дилан.

«У меня аллергия на него!»

— Я постараюсь измениться… — шмыгнул носом он.

«Бла-бла-бла!» — ёрничала я, но вслух ответила по-другому:

— Хочешь чая? — мне просто хотелось, чтобы он перестал реветь.

Алекс покачал головой.

— Я всем нужен только ради этой проклятой сыворотки!

— Хватит уже себя жалеть! — не выдержала я, но тут же взяла себя в руки.

— Извини, мне что-то не совсем хорошо… — простонал он.

— Приляг на диван, подожди, пока отпустит.

— Мери, я хочу знать: мы вместе или нет?

— Я уже не знаю, Алекс.

— Я покончу с собой, если ты оставишь меня! Ты не понимаешь, какую боль ты мне причиняешь!

— Боль? Я никогда не пыталась причинить тебе боль. Я всё ещё в этом городе, несмотря на плохие предчувствия. Меня пугают твои истерики.

— Ты такая холодная… Мне не верится, что у тебя ко мне могут быть чувства.

«Ещё бы! Ни одна адекватная женщина не влюбится в тебя», — мысленно ответила ему я.

— Если я не бегаю за тобой, это ещё не значит, что я холодная, — я села ближе и обняла его сзади. — Будем считать, что мы помирились. Наверное, ты ещё не до конца понимаешь, что такое серьёзные отношения. Это один сплошной компромисс, — процитировала я слова Дилана, которые были сказаны много-много лет назад, когда я была ещё совсем юной.

— Ты так говоришь, как будто знаешь, что это такое.

— Я росла с братом, а это те же грязные носки и немытая посуда, — выкрутилась я.

— Можно я побуду с тобой?

— У меня всё равно не было планов на вечер, так что оставайся.

— Завтра я должен присутствовать на банкете. Ты ведь пойдёшь со мной?

— Если ты хочешь, пойду.

— Да, хочу, иначе я там сойду с ума от скуки.

— А чтобы не сойти со скуки сейчас, чем займёмся? Может, кино? Или пойдём в парк? Или ляжем спать раньше?

— Непростой выбор… — он театрально взялся двумя пальцами за подбородок. — Давай прогуляемся.

Перед прогулкой Алекс снова надел мне на палец кольцо. Однако, стоило нам выйти на улицу, как заморосил дождь и воздух практически мгновенно стал промозглым. Мы вернулись обратно и включили любимый сериал Алекса.

«Диана, я жду, когда ты ляжешь спать», — просигналил Дилан.

«Устал?»

«А как ты думаешь? Рабочие только что ушли. Я без сил».

«Подожди пару минут».

— Алекс, я буду спать.

— Ещё же рано? Завтра выходной…

— Знаю. Я вымоталась за неделю.

— Ну, хорошо. Можно мне в душ?

— Да, конечно.

«Увидимся во сне?» — обратилась к Дилану я.

«Увидимся. Надеюсь, это наша с тобой последняя ночь порознь. Доброй ночи, моя госпожа».

«Доброй ночи».

Чего нельзя было отнять у бессмертия, так это того, что ты легко можешь погрузиться в сон, несмотря на обстановку вокруг и эмоциональное состояние.

Эта ночь была счастливой для меня, потому что я смогла благополучно отделаться от приставаний Алекса: когда он вернулся из душа, я уже крепко спала. Утром я открыла глаза и поняла, что начался прекрасный день.

«Доброе утро! Вот видишь, я же обещала, что тебе не о чем волноваться!»

«Ты очень снисходительна, но тебе предстоит провести с ним ещё целый день».

«Уверена, у Алекса горы дел. Тем более, он ещё не собирается просыпаться, а я не стану его будить».

«Хорошо устроилась».

«Разумеется! Да, приготовь наручники и положи их в тумбочку возле кровати».

«Ты была бы не ты, если бы не придумала очередное извращение».

Я тихонько встала, привела себя в порядок и снова устроилась дочитывать не законченную вчера книгу.

Алекс проснулся, когда мои глаза бегали по строчкам последней страницы.

— Давно не спишь? — спросил он.

— Около часа. Не хотела тебя будить.

— О, уже половина двенадцатого!

— Ты куда-то торопишься?

— Ну, я обещал помочь отцу…

— Я отпущу тебя только после того как мы позавтракаем! — изобразила влюблённость я.

Алекс улыбнулся и кивнул. По его грустным глазам я поняла, что после недавнего разговора всё ещё остался осадок.

— Во сколько поедем сегодня? — я решила сменить тему.

— Отец поедет точно ко времени, а нам, думаю, не стоит появляться там с самого начала.

— Пожалуй. Я вообще плохо представляю, что мы там будем делать.

— Возможно, кто-нибудь сможет поменять твоё мнение о препарате, над которым мы работаем. На банкет приедет много коллег отца по работе. Это люди, с которыми всегда найдётся, о чём поговорить.

— И поспорить?

— Да, и поспорить тоже, — усмехнулся он.

Когда Алекс уехал, у меня появилось время, чтобы заняться собой: я сначала вымыла, а затем завила волосы и сделала себе причёску.

«Сегодня я буду делать всё, что тебе нравится», — обещала я Дилану.

«Это радует, потому что слишком жестоко было вешать на меня организацию банкета».

«Не преувеличивай. За тебя всё делают рабочие. Да, что-то ты ничего не говорил мне про свой костюм. В чём ты будешь?»

«Я бы вышел в костюме Адама, но ограничусь просто отсутствием пиджака, только рубашка навыпуск и брюки».

«С ума сойти! Ты ли это? Дилан — и без пиджака!» — сыронизировала я.

«Имею право».

«…Выпендриться», — додумала я за него.

«И я буду с нетерпением ждать нашей встречи!» — улыбнулся он, глядя на себя в зеркало.

Общение с Диланом было для меня в миллион раз приятней, чем слащавые словечки Алекса, даже несмотря на то, что за много лет мы успели изучить друг друга и стать друг другом.

Время до вечера я убивала просиживанием в интернете, танцами под любимую музыку и подготовкой к банкету.

Алекс заехал за мной в семь, он был одет в чёрный костюм с бабочкой, который смотрелся на нём слегка несуразно. Я соврала, что мне понравился его наряд, а Алекс не остался в долгу и высказал в ответ любезность:

— Ты тоже выглядишь шикарно! Тебе можно дать все двадцать пять!

Пришлось счесть за комплимент то, что Алекс только что прибавил мне шесть лет.

— Спасибо! Для полного блеска не хватает только ожерелья на шею.

— Тогда было бы чересчур. Тебе не нужны никакие украшения.

«Не слушай этого скупердяя».

«Игра начинается! — позлорадствовала я. — Проучим мальчишку его же пороками. Когда я приеду, дай мне пятнадцать-двадцать минут, чтобы освоиться и поздороваться с гостями. Пусть веселье начнётся постепенно».

«Ладно, как пожелаешь, моя госпожа. Буду развлекать себя престарелыми учёными мужами и дамами», — ответил он и вернулся к разговору с отцом Алекса.

— Волнуешься? — поинтересовался Алекс.

— У меня какое-то странное предчувствие… капельку не по себе. А ты?

— Нет, не особо. Тем более, мне интересно посмотреть на этого инвестора. Отец даже словом не обмолвился о том, что это за человек.

— И как же ты его себе представляешь?

— Не знаю. Какой-нибудь жирный стареющий америкашка, алчущий вечной жизни.

Я прыснула со смеху: Алекс не угадал абсолютно ничего.

— Что смешного?

— Ты мыслишь стереотипами. Ещё скажи, что он чернокожий!

— Не исключено. Стереотипы тоже появились не на пустом месте.

— Вот и посмотрим! — сверкнула глазами я.

Вечером такси доставило нас к месту празднества.

На крыльце Алекс встретил коллег отца из лаборатории и представил меня им как свою невесту.

Затем мы вошли в дом: гостиная изменилась до неузнаваемости: куплена новая мебель и расставлена в совершенно ином порядке. Ковёр убран, на большом круглом столе взгромоздилась гора закусок, на соседнем — алкоголь. Повсюду снующие туда-сюда официанты.

Я тихонько присвистнула.

— Куда теперь? — спросила я Алекса, показывая, что растерялась от незнакомой обстановки.

— Прогуляемся, — ответил Алекс так, словно пришёл покупать этот дом.

Ему явно было веселей, чем мне. Многих, кто был приглашён на банкет, он знал лично, а кого-то — с самого детства. Алекс ходил от одной группы людей к другой, его лицо при этом светилось, как будто все эти люди пришли поздравить его, а не его отца. Мне вскоре надоели все эти любезности.

Один пожилой, но ещё крепкий господин спросил, что я думаю о вакцине Линнемана, я ответила как есть: пусть лучше проект с треском провалится, чем по земле будут ходить богатые бессмертные ублюдки-диктаторы. Моя мини-речь прозвучала с сильным русским акцентом, но я добилась своего: от меня отстали. Даже Алекс был не против, чтобы я прогулялась без него.

Я вышла из зала на террасу. Дул прохладный северный ветер. Я старалась уловить прекрасное в текущем моменте.

Дилан ещё не появлялся, они с профессором Линнеманом сидели в кабинете и заканчивали обсуждение деталей контракта.

«Я готова, жду тебя, — сказала я Дилану. — Приходи вместе со стариком, по пути познакомься с Алексом. Он в зале на втором этаже, болтает с кем-то возле лестницы».

«Понял».

— Идёмте, — сказал Дилан, вставая со своего кресла, на котором, к слову сказать, сидел крайне редко. — Ваш сын уже наверняка прибыл. Не терпится познакомиться с ним и с его избранницей.

— Как же наш уговор? — спросил чем-то всерьёз обеспокоенный Альберт Линнеман. Даже он в этот день думал вовсе не о вакцине, а о судьбе своего непутёвого и невоспитанного сына.

— Он в силе. И вы сможете убедиться в этом прямо сейчас.

Они покинули кабинет, поднялись по лестнице и очень удачно столкнулись с Алексом лицом к лицу.

— Алекс, — начал старик. — Это господин Джон Амаро, наш партнёр.

Дилан довольно улыбнулся во все тридцать два зуба и крепко пожал Алексу руку.

— Очень рад, что твоя личная жизнь на этот раз не помешала тебе прийти. Итак, где же твоя прекрасная дама? Или ты здесь один?

Алекс застыл, как будто проглотил гвоздь. В господине Амаро он узнал человека, который не так давно сбил меня машиной.

Профессор строго посмотрел на своего сына, и только тогда Алекс встрепенулся:

— Она… э-э-э… приехала со мной. Мери вышла подышать воздухом.

— При нашей прошлой встрече ты выглядел куда более смелым, — припомнил Дилан. — В чём дело? У меня превосходная память на лица. Ты же не думал, что я забываю такие вещи?

— И-извините… — тихо и с заиканием пролепетал Алекс.

— Вы уже были знакомы? — удивился Альберт.

— Едва ли это можно было назвать знакомством, — ответил Дилан. — Какая-то девка прыгнула мне под колёса и помяла капот. Ваш сын счёл меня виноватым.

— Она не прыгала вам под колёса! — густо покраснел Алекс.

— Хочешь посмотреть запись с видеорегистратора? Если я о чём-то говорю, значит, у меня есть доказательства. Так что раз и навсегда уясни, что со мной никогда не надо спорить. Да, и передай привет своей знакомой и скажи, что я держу свои обещания. А теперь вернёмся к твоей невесте… Надеюсь, это не та самая?

Алекс промолчал и отвёл взгляд. Дилан продолжил:

— Мы все бываем слепы к тем, кто нам нравится. Ты представишь нас друг другу или мне самому подойти к ней?

Алекс покраснел и плотно сжал губы, всем своим видом показывал негодование, но всё-таки зашагал в мою сторону.

Я стояла лицом к перилам и вздрогнула, когда Алекс позвал меня по имени. Затем я посмотрела на хозяина дома и обомлела. На самом деле я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. Мысленно я уже отрывала пуговицы с рубашки Дилана и представляла, чем мы займёмся, оказавшись в спальне.

— Мери, это Джон Амаро, деловой партнёр отца, — промямлил Алекс.

Я едва заметно кивнула и вся напряглась.

— Вот уж не думал, что ты сама придёшь ко мне расплачиваться по долгам! — сверкнул американской улыбкой Дилан. — Признаюсь, даже я не ожидал подобного сюрприза. Мери! Или как там тебя звали до того, как ты поменяла имя?

Я оглянулась на Алекса, как бы ища его поддержки, а он даже не посмотрел в мою сторону, нахмурился и насторожился.

— Я не понимаю, о чём вы… — дрожащим голосом сказала я.

— Что, твой жених не в курсе? Как же так? В любом случае, ты можешь больше не притворяться, это бессмысленно.

— Ты всё лжёшь! — перешла в защиту я.

— В самом деле? — не унимался Дилан. — Тогда приглашаю вас обоих спуститься в мой кабинет, где я покажу твою богатую биографию всем желающим, маленькая обманщица, — он усмехнулся, довольный собой.

— Мери, откуда у него может быть информация о тебе? — спросил Алекс по-русски.

— Ниоткуда, — не раздумывая, ответила я. — Просто я здесь пришлась не ко двору.

Дилан трижды хлопнул в ладоши, чтобы привлечь наше внимание:

— Не стоит забывать, что сегодня мы собрались здесь по особому поводу. Предлагаю отдыхать и получать удовольствие от восхитительного ясного вечера, — сказал он, сделав вид, что никак не отреагировал на русскую речь.

«Вернусь к гостям, уведу профессора подальше», — обратился Дилан ко мне.

«Следи за происходящим, нельзя надолго оставлять Алекса».

— Алекс, уедем отсюда? — едва ли не умоляющим тоном попросила я.

— Неприлично вот так сразу сбегать, — качнул головой он.

— У меня очень и очень плохое предчувствие…

— Мери, может, признаешься, что такого он знает о твоём прошлом, о чём ты боишься мне рассказать?

— Он просто хочет поссорить нас, неужели не понятно?

— Не похоже, чтобы он блефовал. Зачем ему это?

— Расплата за помятый капот или… не знаю… может, они с твоим отцом в сговоре… — предположила я.

— Это чепуха, Мери! Он не знал, что та девушка — это ты!

— Ты в этом уверен? — спросила я, изобразив отчаяние в голосе. — Тогда почему он утверждает, что всё обо мне знает?

— Если ты честна со мной, тебе нечего бояться.

— Какая-то сволочная ирония у судьбы… — высказала я мысль о роковых случайностях и поёжилась от налетевшего холодного ветра.

— Здесь прохладно. Ты не взяла с собой накидку?

Я покачала головой.

Алексу даже не пришло в голову предложить мне свой пиджак. Вместо этого он спросил:

— Выпьем шампанского?

— Лучше виски, если найдёшь, — ответила я.

— Разве ты пьёшь виски?

— Есть повод начать.

Он принёс мне бокал. Я тут же залпом осушила его.

— Ну как, согревает? — поинтересовался он.

— Гадость… — сморщила нос я. — Можно ещё?

— Он же крепкий, ты быстро захмелеешь.

— Моё настроение хуже, чем вкус этого пойла. Такое чувство, что меня облили грязью на глазах у всех, а ты брезгуешь подать руку помощи. Поверил в эту ложь.

— Я этого не говорил! — возразил он.

— Боишься его, да?

— По-твоему, я похож на труса? — спросил он, а сам не знал, куда деть бегающие глаза. — Хочешь, я докажу тебе, что это не так?

— И как же?

— Поговорю с ним.

— Давай лучше уйдём?

— Нет! Мы останемся здесь, пока этот конфликт не будет решён! — заупрямился Алекс.

— Тогда я спущусь вниз и прогуляюсь вокруг дома, если ты не возражаешь, — произнесла я дрожащим голосом.

— Ладно. Я пока останусь здесь.

По пути я зашла на кухню и взяла с собой бутылку виски.

«Напиться — это и есть твой грандиозный план?» — удивился Дилан.

«Это слишком мелко для меня. Но я сделаю вид, что это так», — с этими словами я вылила половину содержимого бутылки в раковину.

«Злодейка!» — смеялся Дилан.

«Я всё-таки немного выпью. На улице холодает».

«Возьми плед в нише».

«Нет! Раз мой фальшивый жених не додумался до такого, буду остывать на ветру».

Я вышла во двор и села на скамейку, на которой до этого сидела всего однажды, когда мы впервые приехали смотреть этот дом. Ветер раздувал подол моего платья и трепал волосы. Не очень-то комфортно, но я пересиливала себя и выжидала.

«Что, Алекс не подходит к тебе? — иронично поинтересовалась я у Дилана. — Вот ссыкунишка! Подойди ты к нему, предложи спарринг, от которого он не сможет отказаться. Если Алекс победит тебя, ты простишь ему мой долг за ремонт твоей машины, проиграет — на сегодня я в твоём распоряжении».

«И кто же станет победителем?» — мысленно усмехнулся Дилан.

«Хлопни его деликатно, не до потери сознания и желательно не по лицу».

«Что потом?»

«Уведёшь меня в нашу комнату и оттрахаешь так, чтобы я орала, пока Алекс стоит под дверью».

«Исключительно в твоём стиле! Узнаю свою госпожу. Значит, будешь кричать и звать на помощь?»

«Да. Только для драки спуститесь вниз, на улицу, чтобы никто, кроме меня, этого не видел. Очень хочу понаблюдать за вами обоими».

«Хорошо, я понял».

Дилан подошёл к Алексу сзади и довольно громко сказал:

— Двадцать пять тысяч фунтов.

— Что? — испуганно обернулся тот.

— Двадцать пять тысяч, — повторил Дилан. — Именно в такую сумму мне обошёлся ремонт моей тачки после того, как твоя подружка прокатилась на ней.

— Она попала под машину случайно! — громко выпалил Алекс, стараясь быть как можно более убедительным.

— Спорим, после того как она узнает сумму долга, она перестанет попадать под машины? Закон на моей стороне, ты сам прекрасно это знаешь. Вот чек, — Дилан достал из кармана свёрнутый листок. — Если ты так дорожишь этой девкой, возьми, оплати, — он протянул чек Алексу, но тот не шевельнулся. — Ну, или можешь отдать его ей, — Алекс снова никак не отреагировал. — Тоже нет? Ха-ха! Сомневаешься, что она того стоит? Понимаю… Тогда я готов пойти тебе навстречу. Предлагаю сделку: если победишь, я порву этот чек на ваших глазах.

— Чего ты от меня хочешь?

— Ничего особенного. Небольшой спарринг. Ты же любишь махать кулаками? Мне тоже не помешало бы вспомнить юные годы.

— Что в противном случае? — ещё больше напрягся Алекс.

— Сущий пустяк! Я арендую твою подружку на ночь, и будем считать, что долг погашен. Или плати деньги. Итак? — Дилан помахал чеком перед лицом Алекса. — Спарринг или деньги?

— Ты просто мерзкий тип! — вырвалось, наконец, у Алекса.

— Будь мужиком, решайся уже!

Они спустились вниз. Как только они появились в поле моего зрения, я встала и, слегка пошатываясь, подошла к Алексу:

— Отвези меня домой, — потребовала я.

— Где ты взяла эту бутылку? — рассердился он. — Я же тебе говорил, что виски крепкий! Подержи пиджак, мне нужно кое с чем разобраться.

Я отошла в сторону, снова села на скамью и замерла в ожидании, или, вернее сказать, в предвкушении.

Господин Амаро разговаривал с Алексом исключительно по-английски и выстраивал произношение так, что у того не могло остаться никаких сомнений насчёт американского происхождения господина Джона Амаро.

Дилан был оживлён и весел, он откровенно дурачился и кривлялся, предоставляя Алексу возможность задеть себя. Зато Алекс издавал воинственные кряхтяще-рычащие звуки и в запале ярости бросался на противника, забыв про защиту. Борец из моего псевдожениха оказался никакой. Всего нескольких лёгких ударов Дилану хватило, чтобы Алекс выдохся, обмяк и со стоном свалился на каменную плитку двора.

«Как тебе? Понравилось?» — поинтересовался довольный Дилан.

«Да. Мне самой хотелось навалять ему. Дай ему встать и покажем, в какой комнате ты завладеешь мной».

«А он нам не помешает?»

«Ты просто уложишь перебравшую алкоголя девушку в постель. Что в этом плохого?»

Алекс поднялся и схватился за голову.

— Ты продал мне свою подружку на ночь, — Дилан подошёл ко мне и потянул меня за руку, я застонала, показывая, что хмель уже изрядно ударил мне в голову. — Эй! Мы не договаривались, что она будет вдрызг пьяная!

— Сволочь… — прошипел униженный Алекс. — Я убью тебя!

— Но-но-но! Ты только в плюсе: она ничего не вспомнит утром.

Дилан подхватил меня на руки и понёс в комнату, по дороге извиняясь перед гостями за то, что девушка перепила.

«О, я выгляжу очень пьяной!»

«Главное, не забывай играть, твоя роль ещё не кончилась», — включил учителя Дилан.

«Это ты мне сейчас сказал? Да я королева импровизации!»

— Поставь меня на ноги! — невнятно бормотала я по-русски, чтобы никто не разобрал, и слабенько барахталась.

«Алекс идёт за нами?» — поинтересовалась я.

«Отстал».

«Чёрт! Вот размазня!»

«У нас есть время, чтобы забыть о нём».

Дилан принёс меня в комнату, положил на кровать, закрыл дверь на замок и задвинул шторы. Тут же послышались глухие удары кулаков в дверь. Дилан вышел поговорить с Алексом.

— Мне нужна Мери! — кричал тот и сделал попытку ударить Дилана по лицу, но не смог. Дилан перехватил его кулак, а спустя мгновение Алекс валялся скорченный у его ног.

— Уговор есть уговор. Будь мужиком, умей принимать поражение.

— Я всё расскажу отцу! — простонал парень.

— Тогда я аннулирую свои инвестиции в ваш проект, и вы останетесь ни с чем. Ты хочешь лишить отца смысла жизни из-за какой-то русской шлюхи?

— Мери не шлюха! — Алекс поднялся на ноги, вытер рукавом слёзы и снова встал в боевую стойку. Но он так трясся, что сразу было понятно: напасть первым он уже не решится.

— Твой отец уже ознакомлен с её бурным прошлым, мы с ним договорились на её счёт. И запомни одну вещь: когда я хочу трахнуть женщину, я её трахаю! И не волнуйся: завтра я верну тебе твою девку, если она, конечно, захочет. А пока что езжай домой, выспись и отдохни, — Дилан тяжело хлопнул Алекса по плечу и подтолкнул в сторону выхода, а сам вернулся в комнату и набросился на меня, пристегнув при этом мои запястья наручниками к спинке кровати.

На тумбочке красным цветом горел ночной светильник, что создавало эффект пространства, насквозь пропитанного кровью и магией.

«Ты так голоден, словно воздерживался целый год», — с удовольствием отметила я.

«Не забывай, кто я сегодня».

«О, да! Сорви уже с меня это платье, оно тесное!»

Я издала мучительный, стонущий крик, изображая панику. Дилан временами зажимал мне рот. Это было странно: играть одно, а чувствовать абсолютно противоположное.

Моё разодранное в клочья платье полетело на пол. Кованая спинка кровати бодро отбивала ритм о стену, а я дополняла нашу музыку страсти громкими возгласами.

«Я сейчас кончу, а-а-а, сильней!» — мысленно умоляла я.

Дилан ещё больше ускорил темп. Он впился когтями мне в бёдра, но я не чувствовала ничего, кроме нарастающей внизу живота волны оргазма. Мы одновременно кончили и затихли. Всё моё тело гудело, железные браслеты наручников больно впились в запястья. Отдышавшись, я перевернулась на спину и спросила Дилана.

«Тебе понравился сюрприз?» — спросила я.

«Не будь это спектаклем, я бы не отпускал тебя всю ночь», — был ответ.

«Тогда поторопись, наша ночь скоро начнётся. Иди в душ, потом возвращайся к гостям, будь мил и любезен. Пусть к полуночи все разъедутся по домам».

«Скоро вернусь к тебе, — он поцеловал меня. — Наручники оставить?»

«Да. И… помажь мне кровью… там», — попросила я, имея в виду свою промежность.

Дилану стало смешно, но он прокусил себе вену на руке и сделал, как я просила.

Мысленно я прощалась с трусливым слабохарактерным Алексом и готовилась к смертному приговору Иуоо. Странно, но перспектива ухода из этого мира перестала меня пугать, как будто мы не исчезнем после смерти, а обретём новую жизнь.

Глазами Дилана я видела гостей. Его ушами я слушала светские и не представляющие для меня интереса беседы. Алекса нигде не было видно.

«Найди старшего Линнемана, спроси, где его сын», — дала указание я.

«Думаешь, Алекс ещё здесь?»

«Хоть он и тряпка, но занудная и дотошная. Этого у него не отнять».

Дилан узнал у профессора, что Алекс подходил к нему в крайне расстроенном состоянии и требовал в чём-то признаться, затем куда-то исчез. Пришлось успокоить старика, что его сын просто в шоке от того, что узнал про свою бывшую избранницу, и что это в скором времени пройдёт.

«Проверю кабинет», — сказал Дилан.

Направление было выбрано правильно: дверь оказалась открыта, а со стола пропала папка со сфабрикованным компроматом на меня.

«Ты нарочно его не закрыл?» — поинтересовалась я.

«Я предполагал такое развитие событий».

«Тогда пройдёмся по банальностям: загляни на кухню», — предложила я.

Алекс оказался именно там. Папка с моей биографией тоже.

— Мне предъявить тебе счёт за незаконное проникновение на частную территорию?

— Откуда у вас это? — гнусавым голосом спросил Алекс, указывая на папку.

— Я тщательно проверяю своих потенциальных партнёров и их ближайшее окружение на предмет наличия блох. И, кажется, я просил тебя покинуть этот дом.

— Я не верю ничему, что здесь написано! Мери не такая!

— Все бабы — это бабы, каждая по-своему шлюха. Поэтому ты либо закрываешь глаза на то, что узнал о ней, и считаешь её заблудшим ангелом, либо посылаешь к чёрту!

— Нет! — стонал тот. — Это обман. У Мери никогда раньше не было мужчины! — громко, но уже безо всякой уверенности возразил Алекс.

— Я тебя умоляю! — засмеялся Дилан. — Она и здесь запудрила тебе мозги. В клинике пластической хирургии эта операция делается за полчаса, а если по знакомству, то даже без очереди, — намекнул он на наличие у меня такого знакомства.

— Я не верю вам! Мне нужно с ней поговорить!

— Сейчас это бесполезно. Она слишком пьяна и наверняка уже в отключке. Так что пожалей девочку и проваливай из моего дома.

— Ты изнасиловал её!

— Не ты ли согласился на мои условия, пожалел денег? Признайся: ты просто завидуешь. А у неё привлекательное тело, да и личико прелестное. Представляю, как ты её хотел. Открою тебе маленький секрет: каждая женщина мечтает о том, чтобы её взяли силой. Поэтому я лишь исполнил её тайное желание.

— Я ненавижу тебя! — Алекс дёрнул рукой, в которой держал бокал, и содержимое облило ему пальцы. — Дерьмо… — выругался он и со стуком поставил бокал на стойку.

— Хочешь снова попасть на деньги за порчу чужого имущества? — Джон Амаро сверлил Алекса своими чёрными, как уголь, глазами.

— Что ты с ней сделал? — плаксивым голосом спросил Алекс. — Я хочу видеть её!

«Да пусти ты его, иначе он не угомонится», — сказала я, так как мне уже надоело слушать эту истерику.

Дилан уступил:

— Ты мне надоел, — лениво изобразил он жест рукой. — Иди, смотри.

«А вы, господин Джон Амаро, вернитесь к гостям», — скомандовала я, имитируя голос диктора в аэропорту.

«Не лучше ли мне оставаться рядом на всякий случай?»

«Это будет слишком подозрительно. Я позову, когда понадобишься».

Алекс сначала осторожно, как маленький воришка, заглянул в комнату и только затем вошёл и сел на корточки возле кровати.

— Мери! Мери! — бестолково повторял он. — О боже, как снять наручники? Мери, ты знаешь, куда он положил ключ?

Я открыла глаза, несколько секунд смотрела не Алекса, потом плюнула ему в лицо. Он тут же вытер слюну рукавом и недоумённо уставился на меня.

— Это за то, что ты продал меня ему! Убирайся вон! — я кое-как дотянулась одной рукой до другой, сняла кольцо и бросила его в Алекса.

Кольцо отскочило от плеча не успевшего среагировать парня и кругами покатилось по полу.

— Он не оставил мне выбора… я… я не хотел…

Меня пробрал истерический смех:

— О да! Ты не хотел, чтобы я просила у тебя денег. И я расплатилась за помятый капот своей девственностью! Зато теперь двадцать пять тысяч долга больше не обременяют меня! Да будь ты проклят! И твой папочка! И эта грёбаная вакцина! — я специально дергала руками, чтобы браслеты наручников сильнее резали кожу и чтобы Алекс это заметил. — Хочешь, чтобы такие ублюдки, как ваш инвестор, жили вечно? Да чтоб оно всё сгорело! Чтобы вы все сдохли!

Алекс зарыдал в голос, сидя на коленях возле кровати и чувствуя собственное бессилие: он не мог ни забрать меня, ни как-то реабилитировать себя в моих глазах.

— Пошёл прочь отсюда! — потребовала я, но он впал в ступор и остался сидеть.

— Хочешь, я вызову полицию? — дрожащим голосом предложил он, надеясь хоть как-то смягчить мой гнев.

— Просто уйди.

— Но…

— Пусть он лучше затрахает меня до смерти, чем я снова вернусь к тебе!

Он снова взвыл и ударился в истерику.

«Выручай. Он мне надоел. Вызови такси и отправь его домой», — сказала я Дилану.

— Мери, прости-и-и… о боже… что мне сделать? Ну что? Что угодно, только скажи? Хочешь, мы уедем? Навсегда? А? Мы всё забудем…

— Ты, правда, готов на всё?

— Да! Да! — воскликнул он.

У меня в голове промелькнула некая отвлечённая мысль: «Я отдам ради тебя всё что угодно», — сказал тот, кому нечем жертвовать. Я вовсе не была уверена, что Алекс решится ради меня на сколько-нибудь серьёзный шаг, но всё-таки предложила:

— Тогда уничтожь лабораторию со всеми образцами и всю документацию.

— Но это невозможно… это отца…

— Я не сомневалась, что ты ничего не можешь! Слизняк!

В комнате появился Дилан и громко объявил на своём американском английском:

— Свидание окончено. Тебя ожидает такси.

Алекс подобрал с пола кольцо (любовь любовью, а семейными реликвиями не разбрасываются), поднялся на ноги и вышел с мученической гримасой на лице.

«Я малость разочарована. В моей голове события рисовались более яркими», — пожаловалась я.

«Чего тебе сейчас хочется?»

«Принять душ, а затем заняться любовью».

«Прослежу, чтобы Алекс уехал, и поднимусь к тебе».

Дилан усадил неудачливого жениха в машину, сунул таксисту денег и сказал, чтобы тот доставил юношу чётко по адресу.

«Одним мудаком меньше», — обрадовалась я.

Когда Дилан, наконец, отстегнул наручники, я первым делом убежала принимать душ.

«Диана, тебе что-нибудь принести?» — спросил он.

«Да, стакан апельсинового сока, пожалуйста, и воды».

«А из еды?»

«Чего-нибудь с красной икрой, если есть».

Когда я вышла из ванной комнаты, сок, вода и тартинки с красной икрой уже ждали меня на столе. Мне стало приятно от такой заботы, особенно на контрасте после примитивных отношений с Алексом.

«Спасибо, любимый!» — поблагодарила я Дилана.

«Я прослежу, чтобы ты всё это съела», — ответил он.

Дилан сообщил Альберту Линнеману, что отправил его сына домой приходить в себя после мучительного расставания с Мери, и предупредил, что Алекс упрямо не желает верить правде и всё ещё на что-то надеется. Старика обеспокоили эти слова, он попросил у всех прощения за столь ранний уход и спешно уехал домой.

Однако не так-то просто оказалось деликатно выпроводить гостей из дома к полуночи. Основная масса уехала следом за профессором, но около десятка неугомонных разгорячённых учёных мужей собрались в кучу и оживлённо обсуждали влияние каких-то изотопов на нашу жизнь и возможность использования данных исследований в практических целях.

Дилан сразу признался, что далёк от науки и связан с ней только посредством инвестиций в перспективные проекты. Дискутирующим не требовалось участия в беседе хозяина дома, этикет требовал лишь его присутствия в зоне видимости.

Я утолила жажду и голод и легла в постель. У меня появилось ощущение, что я что-то где-то забыла. Оказалось, что я не помню, где оставила свой клатч с телефоном и документами. Проклятая рассеянность!

«Дилан, я не помню, где мой клатч».

«Может быть, ты оставила его на скамейке за домом?»

«Не знаю. Надо бы написать Максиму, узнать, всё ли у него в порядке».

«Напиши с моего планшета, он как раз в комнате, в верхнем ящике».

«Ладно. И не затягивай с гостями».

Когда я вошла в социальную сеть, там меня уже ждали сообщения от Максима. Он снова беспокоился, что от меня с самого утра нет вестей. Он очень щепетильно относился к нашей договорённости держать друг друга в курсе событий, прямо как Дилан двадцать с лишним лет назад. Я ответила на письма:

«Привет, по какому поводу беспокойство?»

«Как всё прошло?» — тут же пришёл ответный вопрос.

«Нормально, но прошло ещё далеко не всё и, возможно, мне потребуется твоя помощь».

«Я весь внимание».

«Нужно взломать базу данных лаборатории и удалить всё, что имеет отношение к разработке вакцины Линнемана».

«Ого, вот это ты завернула! Я попробую посмотреть, что здесь можно сделать, но скажу сразу: это либо нереально, потому что засекреченные данные, тем более такие, имеют как минимум десятиуровневую защиту, либо почти нереально, так как в девяносто девяти процентах случаев имеются резервные копии документов на удалённых серверах, флешках и в бумажном виде».

«Это уже не твоя забота. Так что, когда ты вынесешь свой вердикт?» — спросила я.

«Постараюсь завтра, но не обещаю».

«Спасибо. Как у тебя дела?»

«Я в порядке. Светка бесится, всё что-то вынюхивает, думает, у меня появилась девушка — не Маша. Она зачем-то ходила в универ, спрашивала ребят обо мне, ну и… сама понимаешь».

«Похоже, она вжилась в роль заботливой мамочки, беспокоится о тебе».

«Как-то чересчур…»

«Максим, о моей просьбе не должна знать ни одна живая или мёртвая душа. Обещай мне?»

«Клянусь, больше никто не узнает. Могла и не напоминать».

«Профессиональная предосторожность. Удали все компрометирующие сообщения. Ты сейчас дома?»

«Нет, в Нижнем Волчке у бабушки, сегодня помогал ей по хозяйству».

«Она не болеет? Всё хорошо?»

«Ну, ты бы её не узнала. Время остановилось только для вас двоих».

«Что это сейчас было? Обвинение?»

«Нет, констатация факта. Мне кажется, она больше не хочет жить, просто ждёт смерти».

«Откуда такие мысли?»

«Просто пришло в голову. Она часто сидит у окна и смотрит в пустоту, даже когда я рядом. Мы даже толком не разговариваем. Знаешь, после вашей смерти все, кроме меня, запретили себе говорить о вас, словно вас никогда не было. Но у всех при этом начала ехать крыша».

«Мы уже не вернёмся, так что им придётся и дальше жить с этим. Каждый теряет кого-то близкого. Это неизбежно».

«Сегодня приходила Полина, очень странно разговаривала со мной».

«В каком смысле?»

«Она, похоже, вообще считает, что главная здесь. Сказала, что я совершаю какую-то ошибку и рою себе могилу».

«Ты не упоминал ей о нас?»

«Нет, но она вела себя так, как будто всё и так знает. Её бы ты тоже не узнала: высокомерная, грубая и бесцеремонная. Мне жаль Егора, честно. Ему приходится делать всё, что она говорит. Она просто шальная, не говоря уже о том, что ещё с прошлого года переехала жить к своему жениху! Если честно, я не понимаю, почему ей всё позволяется».

У меня уже давненько начали появляться догадки, почему Полина так себя ведёт и почему никто не смеет ей возразить. Странно, что Максиму никто не поведал об этом.

«Кстати, спасибо за деньги, мама, но не стоило этого делать. Я не просил».

«Считай, что это аванс. Ты сам впустил в свою жизнь перемены, так что поворачивать назад уже поздно».

«А я и не стремлюсь обратно. Просто у меня кризис самосознания и созерцания текущей реальности».

«Может, я зря свалила на тебя эту базу данных?»

«Нет, это отличная пища для мозгов. Я люблю сложные задачи. Кроме того, я рад, что ты обратилась ко мне за помощью. Сообщи, если появятся новости. Я напишу тебе завтра. Пока!»

«Доброй ночи, Максим, люблю тебя».

Дилан появился на пороге комнаты где-то к половине первого, тут же, прямо в одежде, свалился на кровать и притянул меня к себе.

«Снова позвала Максима?»

«Знаю, что ты не в восторге, но он может оказаться полезным».

«Может. Но и ты не забывай, что наша задача — убить профессора. Кроме него вряд ли кто-то способен изобрести вакцину».

«Давай не будем сейчас об этом? Позволь мне просто радоваться, что я, наконец, отделалась от этого недомерка».

«Мы абсолютно одни, — Дилан приник губами к моей шее. — Чего хочет моя госпожа?»

«Любви. Только на этот раз нежно».

Он разделся, аккуратно повесил одежду на заднюю спинку кровати и залез ко мне под одеяло. Мы провели эту ночь в лучших традициях нашей бурной молодости, а под утро, счастливые, уснули.

«Каждый раз, когда я обнимаю тебя, чувствую, что попадаю в рай», — признался он.

Чем ближе друг к другу мы находились, тем лучше себя чувствовали и быстрее восстанавливали силы. И хоть Дилан в глазах Иуоо и всех остальных являлся лишь моей тенью, моим рабом, я всё отчётливей понимала, что без него не стало бы и меня. Мы слились и не подлежали разделению.

«Даже если нас скоро убьют, я буду рада умереть счастливой. Только бы они не трогали Максима».

«Ты сама подсознательно притягиваешь его к себе».

«Да. Это так. И я давно уже перестала быть ему матерью. Мать просто тихо ревела бы в сторонке, а я, как последняя дрянь, подумала о собственной прихоти».

«Тут я даже спорить не буду», — ответил он, однако без обвиняющих интонаций. Мы давно научились высказываться прямолинейно, не церемонясь.

Мы нежились в постели до полудня, потом Дилан ушёл готовить завтрак, а я осталась размышлять о грядущем и строить планы на день.

Потерянный клатч насквозь промок ночью под дождём, потому что кое-кто забыл вчера принести его мне. Я открыла его, чтобы проверить, все ли вещи в сохранности. Оказалось, из кошелька пропала наша семейная фотография.

«Дилан… о, чёрт…»

«Мы хотя бы знаем, у кого она».

«С каждой минутой я всё больше хочу прикончить его!» — разозлилась я.

«Стоп-стоп-стоп! Мы наёмники, а не потрошители, — он снял с плиты сковороду с горячей трапезой. — Завтрак готов. Сейчас приду к тебе, и мы забудем о мелочах», — сказал Дилан, чтобы отвлечь меня от деструктивных мыслей.

Только мы удобно устроились, чтобы как следует подкрепиться, как в ворота позвонились.

«Прогнать его?» — спросил Дилан.

«Нет, у нас осталось времени в обрез. Надень чёрные линзы. Открой ему».

«Уверена? Хотя бы поешь».

«Я готова съесть быка после сегодняшней ночи! Ничто не помешает мне забыть о еде».

Дилан открыл ворота, а сам устроился в гостиной читать новости. Алекс сначала встал перед Диланом, спросил, где Мери, потом побежал в направлении комнаты. На этот раз он влетел ко мне без стука, в крайнем волнении и так же бестолково воскликнул:

— Мери!

В этот момент я, абсолютно нагая, лежала в постели и пила молоко.

— А, это ты… только тише, пожалуйста, не кричи, — полушёпотом попросила я.

— Как ты? — по-прежнему громче, чем хотелось бы, спросил Алекс. — Что он с тобой сделал?

— Трахал меня. Ты же проиграл меня ему. Что он ещё мог со мной сделать? — я выдержала паузу, чтобы допить остатки молока. — Зачем пришёл?

— Я хотел отвезти тебя домой… — голосом нашкодившего школьника ответил он.

— Что, в таком виде? У меня даже трусы порваны. Убирайся, я хочу забыть, что когда-то знала тебя.

— Мери, пожалуйста, давай уйдём отсюда?

— Я уйду с тобой, если ты выполнишь моё условие.

— Какое? — недоумённо спросил он и раскрыл рот от растерянности.

— Вчерашнее, — напомнила я. — Уничтожь все разработки.

— Я не могу…

— А ведь я тебя вчера просила, умоляла: давай уедем, пока не поздно! Но нет! Ты сказал, что мы останемся здесь, пока ты со всем не разберёшься! И как ты разобрался? — ты продал меня. Теперь я тебе говорю: я никуда не уйду отсюда. Либо ты решаешь проблему, либо ты ничтожество для меня! Я ясно выразилась?

— Но я не понимаю, зачем тебе находиться здесь?..

— А ты думал, что я безропотно стерплю, что надо мной надругались? Я, в отличие от тебя, ещё не обоссалась от страха! Вали отсюда и не мешайся под ногами! Раз не смог защитить меня, значит, уйди с дороги!

— Что ты намерена делать? — прищурил глаза Алекс.

— То, на что у тебя кишка тонка!

Алекс уронил голову на грудь, как безвольная марионетка, и поплёлся прочь.

«Заключим пари?» — предложил Дилан.

«Повёлся ли Алекс?» — угадала я.

«Типа того. Выполнит ли он твоё условие».

«Сто к одному, что нет», — высказала своё мнение я.

Дилан посмеялся. Он думал так же, так что пари пришлось отменить.

«Погоди-ка… Алекс уже должен был спуститься… — вспомнила я. — Чёрт! Он вернулся…»

— Мери, объясни мне, почему твой брат и Джон Амаро похожи, как две капли воды? И почему этот американец похож на твоего отца? — требовал Алекс, тряся перед собой украденной из моего кошелька фотографией. — Я ничего не понимаю! Что ты от меня скрываешь? Почему это всё происходит?

— Мой брат вовсе не похож на этого человека! Никогда не смей приводить таких сравнений! Какое право ты имел воровать мои вещи?

— А может, твой брат — вовсе тебе не брат? Кто он? Кто ты такая? Какое твоё настоящее имя?

В ответ я запустила в него стаканом из-под молока. Попала прямо в лоб. Алекс вскрикнул, схватился за голову и согнулся пополам.

«Диана, ты звереешь», — предупредил Дилан.

«Я убью этого слабака, он бесполезен! Его отец не выдержит такого удара! Это значительно упростит всем жизнь!»

«Э-эй, тихо-тихо!» — Дилан за пару мгновений переместился из гостиной в нашу комнату.

— Оу! Я смотрю, со мной девочке понравилось больше! Кое-кто здесь явно лишний. По-моему, она доходчиво дала это понять. Выход сам найдёшь? — спросил хозяин дома. Сегодня он был одет в менее парадную одежду: джинсы и футболку.

Я немного успокоилась в присутствии Дилана, хотя не до конца понимала, почему он заступился за мальчишку. В конце концов, убить Алекса — значит, лишить профессора смысла жизни. Тогда он сам остановит работу над вакциной. Конечно, это были всего лишь мои домыслы, но довольно вероятные.

Я завесила лицо волосами, завернулась по шею в одеяло и отвернулась к окну, ожидая, когда занудливый мальчишка, наконец, покинет этот дом. Перед уходом Алекс вернул мне фотографию, она была измятая и промокшая.

«Надо достать взрывчатку», — велела я Дилану.

«Дальше я всё сделаю сам, твоя часть окончена», — отозвался Дилан. У него были связи с людьми, которые занимаются перекупкой и распространением наркотиков и оружия.

К вечеру мы уже получили челнокообразные взрывные устройства. Вместе взятые, они легко могли уместиться на ладони. Требовалось только проникнуть в лабораторию, установить их и нажать кнопку детонатора. Всё просто. Конечно, гораздо проще было бы убить одного совершенно бесполезного и бесячего человека, но Дилан был резко против этого.

Глава 13

Максим написал, что ему удалось сдвинуться с мёртвой точки, но для продолжения работы потребуется снова ехать в Англию. Подчеркнул, что без этого не обойтись. Он не стал вдаваться в подробности, но смысл был предельно ясен: либо так, либо вообще никак. Дилан посмеялся на этот счёт и сказал, что мальчик хочет к мамочке.

Однако возникла загвоздка относительно наших планов: как только лаборатория взорвётся, все пути доступа к данным, хранящимся на удалённых серверах, будут утеряны, поэтому сначала нужно очистить электронные информационные базы, и только затем избавляться от всего остального. Можно, конечно, было бы поджечь здание, но антипожарная система в два счёта всё потушит, а отключить её, не засветившись, крайне сложно.

Дилан договорился с профессором о завтрашнем визите в лабораторию, якобы для обсуждения текущей ситуации и ближайших перспектив, на самом же деле для того чтобы установить устройства в разных частях здания. Маленьких, но адски мощных челноков было пять и, судя по размерам лаборатории, ошибиться местом было нельзя.

В понедельник я забрала документы из университета, на обратном пути едва не прыгала от радости, что стряхнула с себя ещё одну обузу.

«Радуешься отчислению, двоечница?» — с иронией спросил Дилан.

«С возрастом учиться всё труднее, — ответила я. — Как будем действовать дальше?»

«Я устанавливаю напёрстки, Макс делает свою работу, а ты просто смотришь и отдыхаешь».

«Может, мне внушить Алексу сделать всю грязь?»

«А ты не переусердствуешь? И хватит ли сил? Вспомни, чем это кончилось в прошлый раз. Учти, нам ещё предстоит отвечать перед Иуоо».

«Я попробую».

«Наше семейство становится криминальным», — усмехнулся он, имея в виду то, как легко сын пошёл по стопам родителей.

Я снова перебралась в свою съёмную квартиру, несмотря на то, что мне очень не хотелось этого делать. Чтобы не сойти с ума от скуки, собрала все вещи в чемодан, потом включила музыку на полную громкость и танцевала перед зеркалом в нижнем белье, пока Дилан не попросил меня перестать, так как мой внешний вид отвлекает его от работы. Он заставил профессора провести экскурсию по лаборатории, установил челноки в экспериментальной комнате, серверной, кабинете профессора, архиве и последний — в хранилище опытных образцов. В итоге все нужные места были взяты под прицел.

Звонил Альгис, интересовался, как продвигаются наши дела, но ни словом не намекнул, что знает про Максима. Я была уверена, что Иуоо просто выжидает, пока мы завершим дела, нутром чувствовала этот невидимый короткий поводок.

Перед сном стало совсем нечего делать. Не хотелось ни читать, ни смотреть фильмы, ни гулять. К Дилану я тоже не поехала, так как оставалась вероятность, что какие-нибудь сопливые мальчики снова пожалуют ко мне.

Однако до среды моё время пролетело без особой пользы. Я только и делала, что сидела дома и следила за новостями от Максима и Дилана, которые не прекращали подготовку к разрушению лаборатории и убийству профессора. Теперь, чтобы общаться, им уже не требовалось моё посредничество. Я чувствовала себя слегка забытой, хотя это, конечно же, было не так.

Первый сигнал от Алекса я получила в среду вечером. Как ни странно, первым делом он стал искать меня в доме Дилана. Тот сообщил ему, что я ушла ещё в воскресенье и больше там не появлялась.

Визита Алекса мне пришлось ждать два часа. Где его носило всё это время, было неясно. Я встретила его словами:

— Что-то не слышала в новостях о пожаре в лаборатории. Ну?

— Меняешься на глазах, — сказал он с вполне мужской интонацией, чем немало меня удивил.

— Хочешь побывать в моей шкуре?

— А ты в моей? — ответил он моим же вопросом, и я поняла, что его внезапное взросление мне просто показалось.

— Вы с отцом делаете плохое дело: те, кому вы собираетесь продавать вакцину, превратят обычных людей в рабов. Не получат больные дети вашу панацею! Ты вообще способен вообразить, что будет, если такие, как этот ваш Амаро, станут вечными?

— А ты иди к нему, может, он с тобой поделится?

Я посмотрела на ещё синеющий след от стакана на его лбу, и мне захотелось приложить Алекса по голове ещё раз. Но я стерпела и промолчала. Даже не шевельнулась. Ему, видимо, стало неловко от тишины. Он снова сказал:

— Это будет грандиозный прорыв в медицине.

— Вот только не надо! Медицина и без вас сейчас на высоте. Зачем ты явился?

— Узнал, что ты забрала документы.

— И?

— И — не знаю, — Алекс подал плечами. — Считай, что зашёл попрощаться.

— Прощай, — тут же отозвалась я.

— Когда уезжаешь? — спросил он. И без лишних слов было ясно, что Алекса мучают нераскрытые тайны, связанные со мной. Но я не собиралась удовлетворять его любопытство.

— Это тебя уже не касается.

— Что, так трудно сказать? — не отставал он.

— А я ещё не знаю. Больше всего на свете меня сейчас волнует месть.

— И что ты намерена делать?

— То, чего от меня не ожидают! И я не собираюсь отсиживаться в сторонке, в отличие от тебя.

— Ты требуешь от меня невозможного! — повысил голос он.

— Так уж и невозможного, господин химик? Твоя слабость останется на твоей совести! Ты никогда не сможешь забыть этого и простить себя. Я же не оставлю виновных безнаказанными. Вашему инвестору никогда не видать бессмертия! А теперь сделай одолжение: не приходи больше ко мне.

Говоря это, я попыталась проникнуть в его сознание и внушить ему подорвать лабораторию, но никакого отклика не последовало, словно я стучала по стенкам пустого сосуда.

Алекс ушёл. На этот раз без слёз и истерик. Я осталась стоять разочарованная. Похоже, тот компромат, который он увидел, разрушил всю влюблённость, которая только могла у него быть ко мне.

«Ты просто мужик в юбке», — снова иронизировал Дилан.

«План «А» не сработал. Алекс не поддаётся внушению. Будь добр, взорви лабораторию вместе с ним?»

«Ты слишком эмоциональна и несдержанна. Тебе необходим отдых и покой».

Его слова почему-то возымели противоположный эффект. От негодования я впала в бешенство, но вскоре немного успокоилась, получив весть о том, что завтра приедет Максим.

Дилану, у которого появилась свободная минута, захотелось поговорить:

«Когда ты планируешь перебраться ко мне?»

«Завтра, как проснусь. Дам Алексу последний шанс передумать».

«Я бы на него не поставил», — признался он.

«Я бы тоже. Не человек, а сплошной облом. Даже интересно, что могло бы заставить его пойти на крайние меры…» — мне тут же вспомнился Сашка, бывший Светин муж, которого я когда-то прозвала Тысяча огорчений. Алекс переплюнул покойного Сашку и стал для меня человеком Миллион огорчений.

«Тебя точно не ждать сегодня вечером?» — слегка расстроился Дилан.

«Точно. Я слишком недовольна собой. Потрачу время на примирение, почитаю, потом лягу спать».

«Ладно, мирись, не то убьёшь кого-нибудь ненароком. Я поиграю в покер. Заранее доброй ночи. Я люблю тебя».

«И я тебя. До завтра».

Свой последний шанс Алекс упустил. Собственно, ничьи ставки от его решения не прогорели.

Утром Дилан заехал за мной, мы забрали все вещи из съёмной квартиры, закрыли договор аренды, затем отправились в аэропорт встречать Максима.

По дороге Дилан предложил:

«Хочешь, я помогу тебе с Алексом?»

«Подержишь, пока я его душу?»

«Я буду действовать через его отца. Скажу, что больше нет смысла обманывать Алекса по поводу твоего тёмного прошлого. Старик совестлив… Я скажу, что ты уже вернулась в Россию».

«И что в итоге? — не разделила я энтузиазма Дилана. — Алекс неизлечимо труслив. Мы и так уже слишком долго возимся с ним».

«Всё же попытка не пытка. И хватит с тебя упаднических настроений. Вспомни, куда мы едем».

Я обрадовалась Максиму до визга. Он засмеялся, когда я прыгнула на него при встрече. И хоть он улыбался мне, выглядел уставшим. Даже в машине работал за своим ноутбуком, нервничал, что не удаётся обойти какую-то систему защиты.

В конце концов, я не выдержала и потребовала, чтобы он отложил дела.

— У нас каждая минута на счету, — возразил Максим, не удосужившись даже оторвать взгляд от монитора. — Лучше возьмите мне крепкого кофе. Отдохну, когда получу результат.

— Сейчас заедем в какое-нибудь кафе, — предложила я.

— Возьмём кофе в дорогу, я отвезу вас домой, а сам отлучусь, — сказал Дилан. — Максим, к вечеру всё будет готово?

— Только если случится чудо, — с недовольством ответил тот.

— Тогда постарайся, чтобы оно случилось.

В воздухе повисло напряжение, они снова готовы были сцепиться и наверняка сделали бы это, если бы не находились в салоне автомобиля.

Я снова осталась не у дел: все, кроме меня, были заняты.

Дилан отправился в лабораторию к профессору, Максим закрылся в комнате и попросил дать ему три часа, чтобы сосредоточиться на решении поставленной задачи.

От безделья я занялась сборами: достала чемоданы и скидала в них нашу с Диланом любимую одежду, которую жаль было бы оставить здесь.

«И отсюда нам скоро предстоит уезжать. Надо отправить вещи в Москву», — рассуждала я.

«Ты становишься такой забавной, когда скучаешь», — улыбнулся мне Дилан, который в это время пил чай в кабинете Альберта Линнемана.

«Ты бы от такого вообще напился», — правдиво и с грустью в голосе заметила я.

«Я уже скоро», — пообещал он.

Визит Дилана к профессору оправдал ожидания. Разговор вышел занятным:

— Как продвигается ваша работа? — осведомился Джон Амаро.

— Сейчас тестируется новый образец. Ожидаем результатов эксперимента. Это очень трудоёмкий процесс. Десятки специалистов следят за реакцией тканей на препарат.

— Странно, почему я снова не вижу здесь вашего сына?

— Он сильно расстроен и избегает меня. Считает, что я скрываю от него правду.

— Но это действительно так! Однако у меня отличная новость для вас: девчонка забрала свои документы из университета и улетела к себе на родину. Сама. Мне даже не пришлось проводить с ней разъяснительных бесед. Так что мы спасли Алекса от большой ошибки. Теперь вы можете раскрыть ему всю правду и перестать мучиться угрызениями совести.

— Увы, тогда он меня никогда не простит…

— О, перестаньте! Он ещё совсем зелёный. Сегодня он думает одно, завтра другое… Главное, что он поверил вам. А мне нужно, чтобы вы работали в команде, чтобы в вашем прорыве была и его капля пота. Я хочу видеть высокий результат!

— Девочка точно не пострадала? — всё ещё маялся сомнениями старик.

— Уверяю вас, нет! Она перебрала алкоголя в тот вечер. Я оставил её ночевать в моём доме, а в воскресенье после завтрака она ушла. Я даже стал свидетелем сцены, как она запустила стаканом в вашего сына.

Профессор почесал лоб, кивая при этом головой, как болванчик.

Дилан продолжил:

— Вам больше нечего опасаться. Их отношения окончательно разорваны. И будьте строже с Алексом: заставьте его работать, иначе превратитесь в прислугу.

— Вы очень проницательны, господин Амаро, — в очередной раз признался Альберт Линнеман.

— У меня богатый жизненный опыт, — довольно улыбнулся инвестор.

— Вы говорили, что у вас нет детей?

— Зато я очень много работал с чужими и научился не сюсюкать с ними. Иначе — провал. Вы меня понимаете?

— Да. И полностью разделяю ваше мнение. После смерти жены я запустил воспитание сына.

— Тогда, думаю, мы договорились. Алекс немедленно должен вернуться к своим обязанностям. Дайте ему понять, что детство закончено. Завтра в шесть вечера я буду здесь и поговорю с ним. А мне есть, что сказать, — на этом Дилан закончил, попрощался со стариком и уехал домой, по дороге завернув в магазин за продуктами.

«Наредкость простой человек», — сказал он про старика.

«Гении обычно чудаки, не от мира сего», — согласилась я.

«Взрыв откладывается на завтра, обрадуй Макса», — сообщил Дилан.

«Он запретил беспокоить его».

«Надо раз и навсегда отучить его от чрезмерной важности, иначе придётся исключить его из команды».

«Только не задирай его!»

«Я закаляю его нервную систему», — посмеялся Дилан.

«Ладно, скажу более доходчиво, если ты не понял: отстань от Максима!!!» — мысленный способ общения не помешал мне чётко отчеканить каждое слово.

«Женщина, ты избаловала сына. Ты видела, что случается с избалованными детьми?»

«Вот только не надо сравнивать его с Алексом!»

«Тогда не повторяй ошибок старика. Если твой сын полез во взрослую жизнь, то пусть она его и учит».

«С тобой сегодня бессмысленно спорить…» — тяжко вздохнула я.

«Потому что я прав», — довольный собой, ответил Дилан.

На ужин мы заказали пиццу, пожарили во дворе шашлыки, чего не делали ни разу за последние как минимум десять лет.

Максима с трудом удалось вытащить на улицу. Его ум был занят поиском сложного решения. От виски он отказался, поэтому весёлой компании не получилось. Даже наши специфические шуточки не забавляли его, хотя именно из-за него мы с Диланом старались говорить вслух.

— Максим, — обратилась к нему я, — ты чем-то недоволен?

— Просто утомление, мама. Всё в порядке.

— Попробуй забыть о делах до утра.

— Зайдёшь ко мне перед сном? — оторвал он от компьютера усталые глаза.

— Да, конечно. Правда, я уже слегка пьяная…

— Врушка, — сказал Дилан, наливая себе очередной бокал.

— Я уже знаю, кто сегодня первым ляжет спать! — ответила я.

— Имею право насладиться спокойным вечером и дорогим алкоголем. Я умею ценить то, на что заработал собственным трудом. Надо будет пожарить шашлык, когда вернёмся на родину.

— На родину — это в Краснодар? — уточнил Максим.

— Сначала в Москву, — ответил Дилан, — потом, если из нас самих не сделают шашлык, — да.

— Я сам поговорю с этим вашим японским дядькой.

Мы с Диланом переглянулись.

— Они знают обо мне, — добавил Максим.

— Но откуда о них знаешь ты? — осведомилась я.

— Это секрет, — усмехнулся он. — Я не собираюсь продавать свою душу дьяволу. У меня будет предложение получше.

— Максим, с ним ты вряд ли договоришься, он не человек… — с плохо скрываемым страхом предупредила я.

— Значит, я найду то, что ему будет интересно. Не волнуйся, у меня множество запасных вариантов, — он поднялся с кресла. — Я вернусь к себе. Ты со мной?

— Да, — ответила я, — сейчас уберу посуду со стола и приду.

Максим удалился, а я села напротив Дилана и вопросительно уставилась на него:

«Что нам делать?»

«Ничего. Ищи аргументы, почему Иуоо должен оставить его в живых. Они его пока не убили, и это уже хороший знак, так что успокойся. Верховный, как всегда, затеет игру. Ты иди, я ещё посижу здесь, послушаю, о чём вы там будете говорить».

Никто, кроме меня, не паниковал, словно им было неважно, что там впереди. Максима и вовсе интересовало, почему я не рассказала ему о том, что общалась с Полиной:

— Это не так, Максим, я не виделась и не разговаривала с ней.

— Тогда откуда он знает о вас? — всё ещё не понял он.

— Полина — новый верховный клана, — пояснила я. — Ей положено знать.

— И я узнаю об этом последним? — налился краской от возмущения он.

— Я тоже догадалась с твоих слов. Да, Максим, это невероятно.

— Я думал, она просто ненормальная!

— Она действительно не совсем нормальная, если здесь вообще можно говорить о нормах.

— Не понимаю, почему она сама не сказала мне? Я же всегда старался поддерживать её, помогать, чем могу…

— Не стоит на неё обижаться.

— Да мне не по рангу, — расстроенным голосом ответил он.

— Эй? У тебя есть я. Тоже не подарок, конечно, но всё же лучше, чем ничего.

— Я раньше всё думал, представлял, какой бы ты была сейчас, если бы не умерла тогда. Мне казалось, что это хорошо — запомнить тебя молодой и красивой.

— В последние годы это было не совсем так: я была несчастна и измотана жизнью.

— Знаешь, я ведь сбежал из дома в день твоих похорон. Я не мог поверить, что ты умерла. Пришёл на кладбище, дождался ночи, а потом увидел, как твою могилу раскапывают. А потом, клянусь, я слышал твой голос… — Максим нервно вздохнул.

— Тебе крупно повезло, что тебя не заметили, — с грустью сказала я.

— Когда вы ушли, я вернулся домой и всё рассказал тёте Свете. Я умолял её вернуться и раскопать могилы, но меня отвели к психотерапевту. Меня таскали к мозгоправу два года, пока я не научился виртуозно врать.

Я обняла сына.

— Прости меня. Если бы я могла что-то изменить…

— Мне не за что тебя прощать. Ты ни в чём не виновата. Я удивлён, как ты смогла простить его. Мне этого никогда не понять… — сказал Максим, имея в виду отца.

— Сначала мне не дали права выбора, пригрозили вашей с Полиной смертью. Потом я осознала, что цепляться за прошлое бессмысленно. Дилан сильно изменился.

— По мне так он стал ещё более отвратительным.

— Это не так, — тихо ответила я. — Ты не обязан любить его и относиться к нему, как к отцу. Просто пропускай его провокации мимо ушей.

— Это сложно, особенно если человек тебя бесит! — со злостью проговорил он.

— Ну так подеритесь, когда всё это закончится. Я же не могу каждый раз разнимать вас.

— Я сначала был в шоке оттого, что мои родители одного возраста со мной и что отец такой пиздюк! — последнее слово он сказал с особым выражением, я прыснула со смеху, Дилан тоже. Даже сам Максим расплылся в улыбке. — Уж как есть! — заключил он.

— Зато так веселее. Знаешь, это искусство — жить так, как хочешь, и делать, что хочешь.

— Я хочу быть рядом с тобой, но боюсь стать лишним.

— Ты никогда не будешь лишним! И гони от себя такие мысли! Тебе пора подумать о грядущей семейной жизни, строить планы… Мы никуда не денемся от тебя, обещаю. Кстати, где вы с Машей собираетесь жить после свадьбы?

— Наверное, в твоей квартире, — слегка смущаясь такому вопросу, ответил Максим и пожал плечами.

— Разве ты не хочешь создать собственную семью? — спросила я.

— Мне неловко об этом говорить. Наверное, я ещё не готов.

— Если потребуется помощь — только скажи, хорошо? А теперь засыпай, набирайся сил. Доброй ночи! — я поцеловала его в щеку и вышла.

«Ты там ещё не замёрз?» — спросила я у Дилана.

«Нет, я же грел уши, — был ответ. — Интересные разговоры вы там разговариваете…»

В этот день у него было приподнятое настроение и уверенность в удачном завершении завтрашнего дня.

«Я лягу спать, — сказала я. — Не терпится проснуться завтра и всё взорвать».

«Даже не уделишь мне час своего драгоценного времени?»

«В смысле, бесполезного времени? Только если немного и сразу, пока я не отключилась», — предупредила я.

Через пару мгновений Дилан возник в комнате за моей спиной. В одной руке у него была бутылка виски, в другой — бокал.

«Сегодня мы не будем заниматься любовью, я просто хочу засыпать, глядя на тебя».

«Ты явно перепил!»

«Это же не повод отказать мне?»

«Нет. Приму душ и сразу к тебе», — я провела рукой по его торсу и вышла.

Меня порой забавляла цикличность наших настроений: то неутолимая страсть, то гнев, то нежность…

Когда я легла в постель, тут же ощутила, как ко мне прижалось голое горячее и возбуждённое тело.

«А я тебя обманул! — прошептал Дилан и развернул меня к себе. — Теперь держись!»

Я даже не успела сообразить, чтобы ответить ему какой-нибудь едкой фразой, настолько стремительно он захватил меня.

Ножки кровати со скрипом елозили по полу, подушки и одеяло свалились вниз, а мы напрочь забыли, что находимся в доме не одни.

Наше утро было похоже на утро в нормальной человеческой семье. Я сидела и не могла поверить, что всё это происходит на самом деле, а не снится. Впервые за много-много лет мы завтракали вместе с нашим сыном.

Что-то дёрнуло меня спросить Максима, как ему спалось. Он, казалось, только и ждал, чтобы ответить:

— Да постыдилась бы лучше, чем спрашивать такое. Спасибо на том, что устроили оргию не у меня в комнате. Надеюсь, после этого у меня не появится новых братиков и сестрёнок.

Я почувствовала, как кровь резко прилила к моему лицу. Дилан так заржал, что подавился непрожёванной едой, и отошёл к раковине, чтобы прокашляться. Мне было одновременно стыдно и смешно до слёз, я только смогла выдавить из себя короткое скомканное «прости» и прикрыла глаза рукой. Дилан, который был скорее горд собой, чем пристыжен, сказал:

— Вот поэтому надо жениться, чтобы не пускать слюну, когда другие проводят время с пользой.

— Я как-нибудь разберусь со своей личной жизнью, — огрызнулся Максим.

— Прости, — наконец, смогла внятно выговорить я. Мне было стыдно перед Максимом. — Это больше не повторится.

Дилан и тут не стал молчать:

— Повторится сегодня же!

— Замолчи! — умоляюще простонала я.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда напьёшься, — ехидно подмигнул он.

— Всё, прекрати, нам ещё работать сегодня весь день, — снова попросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более убедительней.

— Ага, — усмехнулся он и пропел строчку из песни, которая играла у него в голове. — Why'd you only call me when you're high?

У Максима на лице появилось выражение отвращения, он допил свой кофе и убежал работать.

Дилан перестал дурачиться и занялся проверкой оборудования и отладкой работы программы.

«Я, что, опять буду сидеть без дела?»

«Нет, — ответил он. — Иди сюда. Смотри, эта программа управляет теми устройствами, что я установил в лаборатории. Когда придёт время, ты по очереди нажмёшь эти пять кнопок».

«Это такое утешение, да?» — исподлобья посмотрела на него я.

Он кивнул и погрузился в свой монитор, тем самым давая понять, чтобы не мешала.

После обеда Дилан уехал на встречу с Линнеманами. Он застал их забившимися по разным углам кабинета.

— Добрый день, господа! — с первого взгляда оценив ситуацию, начал он. — Я вижу, Алекс уже в курсе.

— Это всё вы! Это вы заставили её уехать! — взревел он.

За время знакомства с Алексом я настолько часто слышала этот его ревущий гнусавый голос, что мне начало казаться, что это его обычная манера говорить.

— В самом деле? — защищался Дилан, который сам едва не морщился от этих скрипяще-визжащих звуков. — Не ты ли пожалел денег? Не ты ли больше поверил бумаге, чем своей возлюбленной? Если бы ты по-настоящему любил свою девушку, ты бы поступил иначе, так что не нужно делать из меня виновного. Когда хочешь покорить сердце женщины, докажи ей, что ты его достоин, а не прячься в кусты. А сейчас мне нужно, чтобы ты понял, что бесплатно тебе не достанется ничего. Поэтому на своё право стать бессмертным ты заработаешь трудом и потом. Я лично прослежу за этим. Ты хорошо меня понял?

На перекошенном лице Алекса отразилась крайняя степень гнева. Правда, все знали, что гнев этот бессмыслен и безопасен, так что устрашающей гримасой никого не удалось напугать.

— Ты что-то хотел сказать, Алекс? — подначивал его Дилан.

— Я ненавижу вас обоих! — выкрикнул тот.

— Твои чувства никого не волнуют. Надень белый халат и иди работать! — холодным тоном без всякого выражения сказал Дилан.

— Вот сами и работайте! — Алекс направился было к выходу, но тут сам Альберт Линнеман решил вмешаться:

— Алекс, стой! — неожиданно громким голосом потребовал старик. — А ну вернись! С тобой ещё не договорили! Твоё детство давно закончилось, и я больше не собираюсь тащить тебя на своей шее. Так что будь добр отрабатывать те деньги, которые я плачу за твоё обучение.

— Вы все за это ещё ответите! — бросил Алекс и вылетел из кабинета отца.

Старик стазу как-то поник и закрыл рукой лоб.

— Пусть поймёт, что он бессилен без вашей помощи. Не извиняйтесь перед ним, он слишком неблагодарный, чтобы сиюминутно всё осознать.

— Давно пора было поговорить с ним… — сам себе под нос пробормотал профессор.

— Я оставлю вас. Всего доброго! И не волнуйтесь, скоро всё это закончится, — сказал на прощание Дилан.

Но покидать так рано лабораторию он не собирался. Ему было мало тех коротких нравоучений, которые он успел высказать Алексу.

Дилан нашёл парня в его же кабинете: большинство вещей в порыве ярости были сброшены с полок и стола на пол. Дилан присвистнул.

— Убирайтесь! — закричал Алекс.

— А то что? — поинтересовался Дилан.

Тот промолчал.

— Ты однобоко смотришь на ситуацию: перед тобой открыты горизонты вечной жизни, а ты рискуешь отказаться от всего этого из-за девчонки, которая: а) не поддерживает твоих взглядов; б) не так уж и дорога тебе, судя по твоим поступкам; и в) ты уже потерял её, не так ли? Ты же не смог стать тем, кто ей нужен?

— Это не ваше дело!

— А что, если я скажу, что она не уехала?

Глаза Алекса загорелись, но услышанное показалось ему слишком невероятным:

— Вы лжёте!

— Ладно, скажу по-другому: я знаю, что эта девка осталась здесь не просто так и, уверяю тебя, я хорошенько повеселюсь, пока не выясню, что именно она замышляет. И советую тебе работать в поте лица, чтобы не повторить её судьбы.

— Что вы собираетесь с ней сделать? — разволновался Алекс.

— Это будет зависеть от неё. Я всегда остаюсь в выигрыше, так что даже не пытайся встать у меня на пути. Да, и вымещение злости на бытовых предметах — это признак ничтожества. Приберись здесь. Твой кабинет похож на свалку, — с этими словами Дилан ушёл.

«А теперь ты поставила бы на него?» — спросил он.

«Ты только разволновал мальчика. Думаю, вряд ли он выползет из своего домика. Он, наверное, уже забыл, как я выгляжу. Помнит только, что вы с отцом его обманули».

«Я сделал, что мог. Узнай у Максима, как продвигаются дела?»

Максим добился относительного успеха, сказал, что уже через час будет готов приступить к ликвидации базы данных лаборатории. Уловка состояла в том, что вирус должен взломать удалённый сервер с дубликатами всех файлов и подчистить всё его содержимое. Звучит довольно просто, но меня, далёкую от тонкостей программирования, никто не спешил просвещать более подробно.

«Диана, скажи ему, чтобы открыл нам доступ к камерам наблюдения в здании», — просигналил Дилан.

«Ладно», — ответила я.

Максим же отреагировал на эту просьбу бурно и с негативом:

— Он ещё позднее не мог этого сказать? Передай, пусть занимается этим сам!

— Мы работаем в команде, Максим, а не соревнуемся друг с другом… — попыталась уладить конфликт я.

— Вот именно! Я сейчас работаю на пределе своих сил, поэтому со всем остальным разбирайтесь как-нибудь без меня.

Я больше не стала к нему приставать, но спустя пять минут он сам попросил дать ему второй компьютер. Ещё через полчаса у нас всё было готово к взрыву.

Мы трое, как отъявленные взломщики-конспираторы, устроились перед мониторами ждать подходящего момента для начала активных действий.

Последние рабочие покинули лабораторию в семь вечера. Остался старик Линнеман и уборщица. Вскоре женщина ушла.

Нам было не принципиально, погибнет профессор при взрыве, от сердечного приступа или от рук кого-нибудь из нас. Подходил любой вариант, лишь бы не наследить.

Неожиданно камеры зафиксировали ещё кого-то: это был Алекс. Он ворвался в двери и побежал вверх по ступенькам. Сначала он направился в хранилище, взял какую-то канистру, потом заперся у себя в кабинете. Через некоторое время он пробрался в кабинет отца, держа в руке всё ту же канистру.

Камеры были установлены только в коридорах, холле и лаборатории, где проводились химические опыты, так что нам оставалось только догадываться, что задумал наш истеричный мальчишка.

«Похоже, мы имеем дело с поджигателем», — предположил Дилан. По его лицу было видно, что он получает удовольствие от наблюдения за марионетками.

Альберт Линнеман работал с микроскопом в лаборатории, когда Алекс ворвался к нему и начал крушить всё на своём пути. Мы могли только видеть картинку, но не слышали, о чём они говорят.

Профессор безуспешно пытался остановить сына, пока тот поливал все поверхности жидкостью из канистры. Оба кричали и размахивали руками. Старик хватался то за голову, то за грудь, а его сын в запале ярости не замечал этого.

«Всё ещё не поставила бы на него?» — спросил Дилан.

«Нет. Но на тебя поставила бы не раздумывая», — был мой ответ.

Алекс поджёг какую-то жидкость. Мгновенно вспыхнуло пламя. Затем он побежал поджигать остальные помещения, где уже успел разлить горючее.

Дилан засмеялся, предвкушая дальнейшие события. Догадаться было нетрудно: по всему зданию сработала система безопасности и полилась вода, чтобы потушить пожар.

— Ха-ха-ха! Так и знал, что он не додумается отключить датчики! — вслух высказался Дилан.

— Он химик, а не физик и не инженер. Человек, на которого нельзя ставить, — ответила я с заметным разочарованием в голосе.

Проливной дождь с потолка застал Алекса, когда тот стоял посреди коридора. Он принялся рубить воздух руками, некоторое время кривлялся, проклиная небо. Потом, убитый своим фиаско, убежал прочь.

Максим почувствовал, что близится самый ответственный момент, встал и ушёл на кухню, чтобы не смотреть, как мы взрываем. Однако стоило ему скрыться в дверях, как Дилан крикнул:

— Максим, тащи свою задницу сюда!

Спустя минуту тот появился на пороге.

— Всё готово? — спросил у него Дилан.

— Да. Я не хочу на это смотреть.

— Страшно? — с улыбкой спросил Дилан.

— Оставь свои колкости при себе! — резким тоном осадила его я.

Дилан махнул на Максима рукой и жестом показал, чтобы я нажала заветные пять кнопок. Мои пальцы пробежались по клавиатуре, вскоре раздалось четыре взрыва, пятый задерживался.

— Что-то не взорвалось? — не понял Максим, который всё ещё находился в комнате.

— Сервер, — сквозь зубы процедил Дилан.

Я попробовала ещё раз — тот же результат.

— Чёрт! Дай мне! — ругался Дилан.

Его попытки тоже ни к чему не привели.

Это была жестокая ирония: заела именно та кнопка, которая отвечала за уничтожение архивных данных, которые в будущем могли стать фундаментом для дальнейших исследований.

Все понимали, что если не взорвётся локальный сервер, это будет означать, что работа Максима по зачистке удалённых дублирующих серверов была напрасной. Мы все затихли, чтобы подумать, как быть. Понятно, что лично соваться в лабораторию нельзя, но и оставлять уцелевшее устройство тоже крайне опасно и разоблачительно.

Руки Дилана крепко, до треска сжали планшет, я потянулась, чтобы забрать его и случайно коснулась заевшей кнопки. Раздался сигнал, что последний челнок взорван. Я даже завизжала от радости.

— Ну что, празднуем? — с облегчением вздохнул Дилан.

— Вы празднуете убийство человека? — недоумённо посмотрел на нас Максим.

— Да! — громко ответила я. — А ещё мы только что спасли планету от бессмертных тиранов, так что у нас есть повод.

— Если не готов так жить — милости просим — лети домой, — сказал Дилан.

— Хватит уже! — снова вмешалась я. — Благодаря Максиму мы уничтожили документацию! Это его первое убийство. Ты способен это понять?

Дилан злобно посмотрел на меня и затем обратился к сыну:

— Я надеюсь, твои упаднические настроения, Максим, не распространятся на твоих остальных жертв, если они, конечно, будут.

— Может быть, я просто не переношу тебя? — он сделал ударение на последнее слово.

— Драться идите на улицу, а я выпью, пожалуй, — сказала я, не собираясь больше спорить ни с которым из них. Пускай разбираются сами.

— Пошли разомнёмся на улице? — подхватил идею Дилан.

Максим отложил в сторону все свои гаджеты и встал. Они удалились во двор, слегка помяли друг друга, выпустили пар и вскоре вернулись, все грязные и промокшие под холодным дождём, и разошлись кто куда. На этот раз никто не пострадал и не был обижен, однако особого сближения это тоже не принесло.

Перед сном я, как маятник, моталась от одного корабля к другому. Нам снова удалось немного поговорить с Максимом. Ему, как и раньше, хотелось пооткровенничать со мной, несмотря на то, что от прошлой Дианы почти ничего не осталось.

— Ты же не собираешься больше иметь детей от него? — спросил сын.

Утром этот вопрос уже звучал, но был оставлен без ответа, поэтому Максим поинтересовался снова.

— Даже если бы я очень этого захотела, то не смогла бы. После того случая я неспособна иметь детей.

— Не подумай, что я бессердечный, но в какой-то степени я рад, что у вас больше никто не родится. Лучше вообще не иметь отца, чем такого.

— Он просто дурачится, а ты воспринимаешь его шутки всерьёз, — в очередной раз попыталась я оправдать Дилана.

— Нет, я просто считаю их идиотскими.

— Говорят, нас больше всего бесят те, на кого мы похожи.

— Вот уж нет! Я не имею ничего общего с этим кривлякой!

Я рассмеялась. И безо всяких аргументов было понятно, что это не так.

— Когда-то я обзывала его занудой, он говорил и вёл себя совсем как ты. Забавно, как будто вернулась на четверть века назад. Может быть, и тебя нам удастся перевоспитать?

— Не надо делать из меня второго такого же… — он хотел сказать обидное слово, но промолчал.

— Максим, что тебя так расстраивает? Когда я приняла решение открыться тебе, то думала, что после этого серые тени исчезнут с твоего лица. Видимо, ошибалась. Почему сейчас ты выглядишь несчастным?

— Просто я сам по себе такой, — ответил он.

— Мне больно видеть тебя грустным. Надеюсь, в твоей жизни скоро появится нечто, приносящее радость.

Он изобразил скептическую гримасу.

— А ты? Ты счастлива?

— Конечно, счастлива, — улыбнулась я. — Даже отсутствие в моей жизни некоторых близких людей не может изменить этого.

— Мне пока трудно понять тебя, — он глубоко вздохнул и провёл пятернёй по волосам. — Что-то я устал за день…

— Завтра вечером улетаем. Спокойной ночи! — и я поцеловала сына, прежде чем уйти к себе.

Дилан заказал нам билеты на самолёт и устроился поудобней в кресле, ожидая моего возвращения.

«И всё же ты стараешься вести себя, как мать», — заметил он.

«Мы с тобой тоже пришли к этому не сразу. Я хочу, чтобы он чувствовал, что нужен мне и что я люблю его. Не в ущерб тебе, разумеется».

«Думаешь, я стану ревновать тебя к собственному сыну? Нет уж, я знаю, что ты никуда от меня не денешься».

«Надо же, какие разумные вещи я слышу от тебя сегодня. Это радует. Чем займёмся?»

«Бесчинствами и разбоем, — коварно улыбнулся Дилан. — Иди сюда».

Я с разбегу прыгнула на него и вцепилась зубами ему в шею. Между нами завязалась борьба, которая плавно переросла в оргию.

«Что, мало тебе было вчерашнего марафона? — подначивала его я. — Я выжму тебя до капли. Можешь уже начинать молить о пощаде».

«Посмотрим, кто кого», — ответил он и клацнул зубами.

Однако победителем в этой схватке оказался голод. Было ещё темно, когда мы отправились в круглосуточный магазин за едой. Половину купленного по-варварски съели по дороге, половину оставили на завтрак.

Утром, как ни странно, мы встали раньше Максима. Дилан включил музыку и пританцовывал на кухне, пока готовил завтрак.

«Кажется, кто-то решил переквалифицироваться в повара. Последнее время я всё чаще вижу тебя у плиты».

«Разве мои бесчисленные беседы с профессором не в счёт?»

«Они увлекали тебя куда меньше, чем еда, — усмехнулась я. — Мёртвый профессор больше не конкурент!»

«Тогда… Мне придётся хорошенько прожарить тебя!» — он в два шага очутился рядом и взвалил меня на спину, как мешок.

Я взвизгнула и принялась барабанить руками по его рёбрам, а он в ответ пытался меня усмирить шлепками по заднице.

Нам обоим было настолько весело, что мы снова забылись и пропустили появление Алекса, проникшего к нам в дом без приглашения. Он стоял в дверном кухонном проёме и смотрел на нас своими красными обезумевшими глазами.

«О, чёрт! Его ещё здесь не хватало!» — выругалась я.

Дилан поставил меня на ноги, выключил музыку и усиленно соображал, как вести себя в такой ситуации.

— Зачем ты пришёл сюда, Алекс? — с недовольством спросила я.

— Чтобы сказать, что твой любовник никогда не получит своего бессмертия! — ответил он по-английски, чтобы до американца Джона Амаро тоже дошёл смысл слов. — Лаборатория и все данные уничтожены! Так что и тебе, грязная шлюха, ничего не перепадёт!

Алекс вытащил из кармана пистолет и направил его сначала в сторону Дилана, потом на меня, словно желая пристрелить нас обоих.

— Я убил своего отца из-за тебя! — выкрикнул Алекс, глядя на Дилана, которого считал своим врагом номер один. Пистолет с неснятым предохранителем дрожал в его руке.

Я воспользовалась моментом и выхватила оружие из рук Алекса, пока тот собирался с мыслями, чтобы выстрелить.

— Это уже не твоя забота! — сказала ему я. — Уходи отсюда!

— Ты больше не проведёшь меня! — трясся от нервного возбуждения Алекс. — Я знаю, что ты не простая девочка из России! Тебя ко мне подослали! Верни пистолет!

— Ты даже пользоваться им не умеешь. Прежде чем стрелять, нужно взвести курок, — я показала ему, как это делается. — Вот так! С такими успехами ты скорей себя прикончишь, чем его. Спасибо за пистолет. Можешь быть свободен!

— Я никуда не уйду.

«Диана, давай я побью его и выставлю вон?» — предложил Дилан.

«Стой, где стоишь, и делай вид, что наблюдаешь за нами».

«Это же глупо!»

«Хочешь, чтобы он заявил на нас? Мы спалимся, если он увидит, как мы все втроём уезжаем отсюда».

— Ты обманывала меня! — воскликнул Алекс по-русски. — Ты теперь с ним заодно, да? Я сделал всё, чего ты хотела, а ты тут развлекаешься? А у меня отец умер, понимаешь? Я потерял всё!

— Всё не так, как ты думаешь, Алекс. Уходи. Здесь ты точно не обретёшь потерянного, — сказала я, не выразив ни капли удивления.

— У меня ничего не осталось! — горько заплакал он. — Я пришёл отомстить. Это всё, чего я хочу.

— Эй! Говорите по-английски или убирайтесь из моего дома! — потребовал Дилан в роли Джона Амаро.

— Дай мне пистолет, я должен убить его! — всё так же по-русски говорил Алекс.

— Ты промажешь и окажешься в тюрьме за попытку покушения. Давай договоримся так: я убью его, ты сразу уйдёшь, и больше мы никогда не встретимся.

«Нет, Диана, что за бред ты несёшь?»

«Прости, любимый, лучше, если это сделаю я, чем этот мальчишка».

И я выстрелила Дилану в голову. Он свалился замертво. Грохот от выстрела раздался по всему дому и заложил уши. Я поморщилась.

— Ну что, доволен? А теперь проваливай!

— Кто ты такая? — оторопело спросил Алекс, усиленно моргая глазами и не веря происходящему.

— Я сказала: уходи.

— Ты… Ты, правда, убила его?

— А ты не видишь? Давай, выметайся!

Но было поздно: в коридоре послышались шаги Максима. Он остановился на пороге кухни и, не разобравшись толком, что случилось, и не заметив Алекса, спросил:

— Что здесь происходит? Мама, ты что, пристрелила его?

— Мама? — переспросил Алекс и снова застыл с открытым ртом.

Я готова была запустить в Максима чем-нибудь, что первое попадётся под руку, но удержалась и просто напомнила:

— Я, кажется, просила не называть меня так!

Максим нечего не ответил, только сложил руки на груди и отвернулся от меня.

Тут мозаика в голове Алекса постепенно начала складываться:

— Вы всё это подстроили с самого начала? И никакая ты не Мери? О-о-о… О… Ты притворялась! Зачем ты лгала мне? Что тебе было нужно?

— Всё, что мне было нужно, я уже получила. А ты, — сказала я, проверяя, есть ли патроны в магазине, — узнал то, чего тебе не положено знать, так что мне придётся пристрелить и тебя.

— Ты совсем рехнулась?! — вмешался Максим. — Он же ещё мальчишка!

— Это тебе урок на будущее: если где-то прокололся, не оставляй следов! В следующий раз будешь аккуратней со своими словами. А теперь отойди и не мешай.

— А если бы я был на его месте? — не отставал он.

— Тогда мне было бы стыдно, что у меня мог вырасти такой сын.

Алекс забился в угол и тихонько постанывал там. Услышанное сводило его с ума.

— А этот что тебе сделал? — пытался отвлечь меня Максим, указав пальцем на бездыханное тело отца.

— Принёс себя в жертву ради хорошей роли. А теперь сделай одолжение, выйди вон.

— Это тебя надо было пристрелить! Дай мальчику уйти. Алекс, уходи немедленно! Ну же!

— Ну уж нет, я не выпущу его отсюда живым! — мне всё никак не удавалось прицелиться, Максим загораживал собой Алекса.

— А ты попробуй сначала справиться со мной, — и с этими словами он набросился на меня. — Алекс, беги! — крикнул он.

Ещё секунду Алекс стоял на месте, отупевший от происходящего, затем припустил со всех ног, сел в машину и скрылся.

Из моей груди вырвался грозный рык, Максим тут же отскочил от меня на безопасное расстояние.

Я бросилась к Дилану, укусила себя за руку и выдавила ему в рот струйку крови, чтобы он скорее начал приходить в себя.

— Объясни, зачем ты хотела убить Алекса? — требовал Максим, хотя уже должен был догадаться и без моих подсказок.

— Затем, что по твоей милости он обо всём догадался! Ты отпустил человека, который сейчас пойдёт и сдаст нас. Собирай вещи и уматывай отсюда.

— Ты вела себя, как безумная! — оправдывался он. — Что ещё я должен был делать?

— То, что я тебе говорю! — в гневе повысила голос я.

Дилан, наконец, пошевелился, охнул и потянул руки к голове.

«Ещё крови?» — спросила я.

«Какого чёрта это было, Диана?» — со злостью процедил он, крепко сжав зубы, ему всё ещё было очень больно от полученной пули.

«Потом поговорим. Нам пора бежать».

Пока Дилан собирался с силами, чтобы встать, я стащила вниз наши вещи. Максим больше не помогал, а капал мне на нервы.

На выезде из города Дилан взорвал дом точно так же, как вчера лабораторию, чтобы замести следы.

В аэропорту нас никто не схватил. Видимо, сошедший с ума Алекс так и не дошёл до полицейского участка.

— Что дальше? — спросил Максим, когда наш самолёт уже взлетел.

— Будем получать по заслугам, — ответила я.

Чем ближе мы подлетали к Москве, тем сильнее меня начинало потряхивать. Возвращение казалось мне одной сплошной воздушной ямой.

Дилан сидел, отвернувшись к окну. Всё ещё злился за выстрел в голову. Мне же хотелось, чтобы хоть кто-нибудь меня успокоил и обнадёжил, что всё будет хорошо.

Заключение

В аэропорту по прибытии нас уже ждали Геворг и Альгис, лучшие и старейшие из чистильщиков. По приказу Иуоо им было велено доставить нас троих на базу.

Мы и не думали сопротивляться, это было бесполезно. Дорогой молчали. Никто не шутил и не вёл праздных бесед, и это само по себе уже было дурным знаком.

Максим что-то спокойно щёлкал в своём планшете, даже не смотрел, куда мы едем.

Встречи с верховным долго ждать не пришлось. Нам дали время только чтобы бросить вещи и сразу же велели идти в зал. Иуоо и его переводчик уже ожидали нас.

— Работа выполнена, господин, мы прибыли, — вместо приветствия начала я. От страха язык у меня ворочался еле-еле.

— Что же… что же мне с вами делать? — Иуоо сидел на своём обычном месте, всем своим видом показывая задумчивость, хотя наверняка уже принял решение, как поступить с нами.

— Максим хочет вступить в наши ряды, — озвучила я и без того очевидное.

— Я уже успел оценить смышлёность вашего мальчика. Мы даже успели весьма увлекательно побеседовать. Но ты же понимаешь, что нарушила правила и обязана ответить за это.

— Как именно я должна буду ответить? — осведомилась я.

— Хм… Я симпатизирую вашему семейству, поэтому оставлю твоего сына в живых. И даже смогу простить тебя, потому что у тебя большой потенциал. Однако нам придётся исключить из наших рядов лишнего. Если ты желаешь, чтобы твой сын служил мне, я пойду тебе навстречу: он займёт место твоего раба. Пожалуй, так от вас будет больше пользы.

Я оглянулась на Дилана, он стоял весь окаменевший.

— Ты этого не сделаешь! — возразила я.

— Девочка моя, ты совершила то, за что тебя положено казнить. Ты подвела меня, и при этом даже твой раб не смог донести до тебя, насколько большую ошибку ты совершаешь. Это значит, что ваша пара неэффективна. К тому же вы упустили свидетеля… Получается, что втроём вы тоже не можете прийти к согласию. Как лидер я вынужден принять единственно верное решение. У вас есть минута, чтобы попрощаться.

«Мы с тобой отлично повеселились за эти годы…» — сказал мне Дилан и даже попытался улыбнуться, но в его взгляде читалось отчаяние.

«Он не сможет нас разделить. У него ничего не получится», — ответила я ему.

Иуоо, по всей видимости, слышавший мои мысли, произнёс:

— Не советую оказывать сопротивление, иначе мне придётся убить всех вас. Ваше время истекает…

«Дилан, я не отпущу тебя», — пообещала я.

«Тогда он убьёт и вас. Береги себя и Максима. Я люблю тебя», — ответил он.

Иуоо стал похож на сытого кота. Он получал удовольствие от предвкушения чего-то феерического и не скрывал этого.

— Ах ты тварь, никто не согласится на твои условия! — угрожающим тоном выпалил Максим и двинулся в сторону Иуоо, но его тут же схватили и силой заставили опуститься на колени.

— Максим, спокойно, — сказала я.

— Ты собираешься дать им сделать это? — спросил он. Его обуревали эмоции, рвались наружу, наполняли собой весь зал.

— Успокойся и замолчи! — мне снова пришлось повысить голос.

Напряжение выросло ещё больше.

Иуоо посмеивался, отсчитывая последние секунды затишья. И вот в его руках начали расти потоки силы. Он сосредоточился, и его губы зашептали слова заклинания. Воздух исказился от энергетических волн.

Дилан за моей спиной скорчился и опустился на пол. Я почувствовала в груди неприятные шевеления, но осталась стоять между Иуоо и Диланом.

«Мы — одно целое. Дилан, держись…» — умоляла его я.

Иуоо направил свои потоки в меня. Воздух вокруг звенел и вибрировал, но я продолжала стоять на ногах.

Время тянулось. Кошачье выражение начало исчезать с лица верховного. Он оскалился, на его лбу появились складки. Словно тень, за спиной Иуоо возникла его жена и положила свою ладонь ему на плечо.

Мне показалось, что я слышу даже малейшие колебания энергии в помещении. Мои ноги крепко стояли на полу, словно теперь Иуоо пытался вовсе не разделить нас с Диланом, а, напротив, вливал в нас силу.

Внезапно верховный упал на колени, вслед за ним опустилась и его тень. Он поднял руки вверх и глухо рассмеялся, широко, как безумный, раскрыв рот, а спустя несколько мгновений свалился замертво.

В моей голове появились догадки: Иуоо не просто умер, пытаясь убить тех, кто был угоден природе или оказался сильнее его. Нет, он сделал это преднамеренно, потому что устал от своей вечности.

Те двое, что держали Максима, тут же отпустили его, так как больше никто не приказывал им делать это.

Я бросилась к Дилану, дала ему выпить своей крови, чтобы он скорее пришёл в себя.

«Всё кончилось. Как ты? Дилан?»

Он поднял на меня обезумевшие глаза, затем уткнулся лицом мне в колени:

«Я к вашим услугам, моя госпожа», — произнёс он.

Я почувствовала, как на меня обрушивается лавина, груз, под которым сутулятся плечи и тяжело дышать.

Нет, смех Иуоо вовсе не был безумным. Смерть стала для него облегчением и избавлением. Жена бывшего верховного тоже лежала мёртвая, на её лице застыла безмерная усталость.

Мне открылась тайна моего происхождения и повышенного интереса клана убийц к моей персоне: Иуоо был поим прапрадедом, то есть его внук, Кичиро Хига, — это биологический отец моей мамы.

Родители подбросили маму в приёмную семью, потому что у них не было права воспитывать ребёнка.

В юности я уже встречалась с Кичиро. Он приезжал к нам в Нижний Волчок, чтобы передать маме конверт с фотографией. Вот и раскрыта загадка вечной молодости маминых родителей.

Мой дед и был тем самым магом, который погиб незадолго до того, как нас завербовали. Получается, верховенство передалось мне по наследству.

Мне открылись последние мысли Иуоо. Он всерьёз хотел разбить нашу с Диланом пару, и уже в процессе, столкнувшись с противостоянием, передумал. Верховный понял, что, если он сейчас не скинет с себя бремя правления, то другого подходящего случая может не представиться.

Чистильщики обступили нас кругом. Большинство уже поняли, кто стал новым верховным, и были вовсе не рады этому.

Теперь я слышала их мысли, чувствовала, что могу управлять ими, как марионетками, двигать их руками и ногами.

Следующее, что я увидела, привело меня в ужас: смерть Максима, точнее, её высокая вероятность. Кто-то из сбитых с толку наёмников выстрелит, а я не успею среагировать. А дальше… моих сил может не хватить, чтобы вернуть его к жизни. Так далеко мне пока не удалось заглянуть, поэтому я поспешила предотвратить трагедию.

— Максим, — обратилась я к сыну, — клянись служить мне вечно.

— Клянусь, — ответил он без промедления.

Я заставила сына выпить несколько капель своей крови и только тогда выдохнула с облегчением.

— Альгис, займись им, — кивнула я на Максима. — Я принимаю его в наши ряды. Остальные — подготовьте тела бывших верховных к кремации.

— Мама, что происходит? — хлопал глазами Максим.

— Поговорим позже, сейчас следуй за этим человеком. Он всё объяснит.

— Всё будет хорошо? — уже уходя, спросил он.

Я кивнула, получилось скупо и холодно, но мне теперь было не до эмоций.

«Что мы наделали…» — вырвалось у меня, я была не готова взвалить на себя горы ответственности за жизнь наёмников и как следствие всех полуволков.

«Господи, Диана…» — прошелестел у меня в голове голос Дилана.

«Это не шашки и не выход в дамки. На этот раз мы вляпались. Прости, Дилан».

Я поднялась на ноги и оглядела обступивших меня наёмников. Они шептались: «Дьяволица стала верховной? Это конец всему…»

— Заткнитесь, кому ещё дорога жизнь. Да, Иуоо передал верховенство нашей паре. Теперь мы с Диланом — ваши новые верховные. Завтра в семь утра жду всех здесь, — с этими словами я удалилась.

Нужно было соблюсти формальности, как это делал Иуоо. Кое-что я собиралась перенять от нег. Он был не худшим примером. Его боялись и уважали.

Ночь я провела, погрузившись в информационное поле, выискивая более подходящие для дальнейшей жизни линии развития.

Мне вспомнилось время, когда я впервые стала матерью: у меня совершенно не было времени на себя, моё эго стало чем-то второстепенным, безголосым… Стать верховной — значит навечно распроститься с личной жизнью.

Ещё несколько дней назад мы могли всю ночь кувыркаться в постели и устраивать пьяные дебоши, а теперь… Я ещё надеялась, что смогу как-то справиться с верховенством и выкраивать время на личную жизнь.

Но ведь Иуоо был далеко не дурак, он успешно справлялся со своей ролью восемь веков, и при этом жил, как затворник. Единственной его отдушиной была Аими, любимая и скрываемая от посторонних глаз жена. Они почти не путешествовали и редко бывали на улице. Все перемещения совершали по необходимости. Почему? Потому что у Иуоо не было времени на отдых.

«В какую же неизвестность нас толкнули…» — с ужасом думала я.

«Начнём с малого», — подбодрил меня Дилан, сидевший возле моих колен.

Он ещё не подозревал, какая бешеная гонка нам предстоит, и не видел того, что открылось мне.

Нет никакого удовольствия быть дьяволом.