Служба Спасения Геймеров - 1. Intern.

Глава 18. Рассказ про катастрофу

– Мы провели там две недели, пока в лаборатории не закончилась еда. Запаса воды оставалось на три-четыре дня. Внутренняя система регенерации воздуха тоже начинала сбоить. И, собственно, у нас оставалось три выхода: сдохнуть в мучениях от голода и жажды, сдохнуть в мучениях от вируса или рискнуть и ввести себе сыворотку "эдванс". Мы не были уверены, что она сработает и против D, но так появлялся хотя бы шанс, – Эрик замолчал и задумчиво сделал глоток. – Из сорока шести сотрудников сорок проголосовали “за”. Шестеро – “против”. Мы честно пытались их переубедить, но когда они начали угрожать уничтожением пробирок, у кого то не выдержали нервы. Оружия как такового в лаборатории не было, но были пневматические игольники с инъекционными шприцами, скальпели, вибропилы для костей.

Результат я мог представить и без дополнительного рассказа, но перебивать не торопился – вряд ли Валенштейн специально тянет время, а я пока еще не спешу. Пусть уж выскажется.

Вождь холодно улыбнулся и кивнул в ответ на свои мысли:

– Это была какая-то кровавая вакханалия. Этих шестерых практически порвали на куски, но они тоже оборонялись. В общем, лаборатория получила ужасные повреждения, на полу валялось десяток залитых кровью трупов и семеро тяжело раненых собирались скоро присоединится к ним. Все оставшиеся сотрудники добровольно приняли дозу "адаптации". Мы выждали еще сутки. Это был крайне тяжелый день – в одном помещении с кучей трупов, которые стащили в угол и накрыли простынями… но запах крови все равно стоял в носу. Умерло четверо раненых, но еще трое очень спешно шли на поправку, раны затягивались буквально на глазах, вещество ускорило метаболизм и регенерацию. На утро все трое раненых были тоже мертвы, при этом они выглядели ужасающе – напоминали иссохшие скелеты, обтянутые кожей. Так мы узнали, что за все надо платить – ресурсы для регенерации черпаются из организма. Вплоть до летального исхода.

Он помолчал, потом придвинул к себе одну из ничейных чашек, поднял откуда-то из-под кресла бутылку с коричневой жидкостью и щедро плеснул в чай. Мне предлагать не стал, но я и не обиделся: что-то это мало было похоже на коньяк, а отравиться какой-нибудь радиоактивной бормотухой мне точно не хотелось.

– Сил у нас оставалось все меньше, так что было решено разгерметизировать лабораторию и выходить, – продолжил Эрик. – В коридорах творился ад: все сотрудники были или жестоко убиты и частично сожраны, или же умерли от воздействия вируса, их тела лежали в лужах крови из легких, блевотине и черной слизи. Мы в панике бежали наружу. Судя по датчикам, концентрация вируса достигала тут невероятных величин, и было неясно, почему зараженные люди не покинули лабораторию. Причина нам стала ясна, только когда мы добрались до верхнего уровня: автоматика наглухо блокировала двери, и не реагировала на попытки ее открыть или "уговорить". Мы думали, что это конец. Но один из наших сказал, что он когда-то дружил с девушкой из тех.персонала, и та показывала ему нижний, минус третий уровень базы. Так вот, там есть лифт на поверхность. Возможно, заблокирован и он, но не проверить мы не могли… Да и, в крайнем случае, оставалась сама лифтовая шахта, через которую можно выбраться.

Выхода не было, и мы двинулись. Самое неприятное было в том, что мы не знали, дает ли "advance" – так мы назвали сыворотку – защиту от вируса D. Вирус по идее был на базе черной оспы, так что не должен был проникнуть через гематоэнцефалический барьер эдванса, но стопроцентной уверенности не было. Пока, правда, и признаков болезни ни у кого не наблюдалось, а инкубационный период вируса D исчислялся часами, а не днями. Это немного поддерживало надежду…

Мы добрались до нижнего уровня пешком по лестницам. Тут трупов было меньше, видимо, те, кто учинил эту катастрофу, прорывались с второго уровня. За шесть лестничных пролетов всего три тела – по сравнению с тем, что мы уже видели, это была такая мелочь. Но, что странно, судя по всему, они не собирались никуда бежать. Рядом с трупами лежал планшет, на котором приклеена была бумажка с надписью “ВАЖНО” и три одноразовых шприца, явно уже использованные. Пароль планшета был отключен, на рабочем столе лежало видео… Один из трупов, что лежали рядом, еще будучи живым, оставил сообщение для тех, кто сумеет сюда добраться. Звали его доктор Гордон Мортимер Краск, известнейший энтомолог и биоинженер. Я не буду пересказывать все то, что он сказал, слишком сложная терминология… если кратко, он предупреждал о панцирниках и утверждал, что в течении двадцати лет максимум они выжрут тут все живое, если не остановить их. А дальше пойдут плодится вокруг, в итоге представляя собой одну из страшнейших угроз для той же Галеры.

Он помолчал, задумчиво покачивая чашку, потом добавил вполне по-деловому:

– Планшет этот до сих пор у меня. Сможешь сам все просмотреть в любом случае.

отхлебнул своего пойла и, снова перейдя по повествовательный тон, продолжил:

– Так вот, ученый на планшете требовал, чтобы группа, проникшая в лабораторию, не вскрывая помещений, взорвала реактор базы. На это мы пойти не могли – мало того, что многие рассчитывали на возобновление работы базы, так еще и реактор зацепил бы не только исследовательские помещения, но и всю округу. Подрыв гравитационного реактора всегда сопровождается мощным взрывом, и провалом почвы на пару километров вокруг. В местном общежитие были наши семьи, дети, вся жизнь. Поэтому мы просто направились к лифту, который, на нашу удачу, был как раз внизу, в начале всего этого ада. Естественно, он был заблокирован, но тут нам хватило инженерных навыков, чтобы активировать протокол безопасности для экстренного подъема платформы… В общем, мы оказались наверху.

Вот только выводил этот лифт в здание для содержания… хм… Образцов – так мы это называли. Тут были осужденные на расстрел преступники, тут были опасные мутанты, просто дикие животные. И те, кто уничтожил базу, напоследок освободили всех. Поднимающийся лифт был атакован еще в процессе подъема, какие-то безумцы в рыжих робах с кусками арматуры кинулись на нас. Мы защищались… и тут вскрылась вторая особенность эдванса. Он очень неплохо увеличил нашу реакцию. И частично – физическую силу, хоть и не у всех. В общем, мы отбились от первой волны, сумели пробиться к выходу, хоть и потеряли двоих. Дальше мы направились сюда, в общежитие – подавляющее большинство ученых жило здесь же, а остальным просто некуда было идти. А через несколько дней начались проблемы.

Во-первых, несмотря на все наши попытки обеззаразиться, мы вынесли вирус с базы. Дети, родственники – все заражались. Как ты, думаю, знаешь, действенной вакцины или лекарства от вируса D никто не придумал. Но нам казалось, что эдванс – это панацея. Мы, те, кто его принял, не только не болели. Наоборот. Мы чувствовали себя прекрасно, мышечная масса увеличилась у всех, как и реакция, скорость… Поэтому, вооружившись несколькими ружьями и каким-то самодельным холодным оружием, мы отправились в лаборатории еще раз. Нужно было запустить установку синтеза и добыть столько вакцины, сколько сможем. К этому моменту у нас на руках было больше ста человек, неизлечимо больных чумой, и это было их единственной надеждой.

А еще меня очень интересовал пищеблок – там должно было быть немало продуктов, которые у нас уже заканчивались. Покинуть территорию мы не могли: протоколы безопасности придумали еще до нас, и они были весьма категоричны – в случае серьезной аварии территорию покинуть не может никто. Без исключений. Так что автоматизированные защитные системы открывали огонь по любому объекту внутри без предупреждения. Снести их нам было просто нечем…

Итак, мы вроде бы подготовились и отправились в лаборатории. Попытка сунуться к главному входу оказалась безуспешной, входной блок был уничтожен. В общем, пришлось идти уже проторенным путем. В помещении, где находился лифт, не оказалось никого. Ни трупов, ни живых – просто никого. Мы удивились, но только порадовались – нам же лучше, чем позже начнутся проблемы, тем больше у нас шансов. Лифт мы перевели на ручной режим управления, чтобы не зависеть от автоматики, и отправились вниз.

Концентрация вируса так и не падала. Но самое неприятное, что мы заметили: дверь в тот самый блок для экспериментов с биологическим оружием была грубо вырвана изнутри. Вокруг нее виднелось множество обрывков оранжевой ткани, какого-то мелкого мусора и следов волочения тел. Складывалось ощущение, что кто-то вырвался оттуда, возможно, он же и зачистил верхний этаж. Но теперь вокруг стояла тишина, и мы рискнули отправиться по своим делам – времени было мало. Ох какая же это была ошибка…

До второго лабораторного уровня мы добрались, не наткнувшись ни на врагов, ни на тела. Только следы крови и выделений от человеческих тел напоминали, что две недели назад тут был филиал морга. Двери в нашу лабораторию так и оставались открытыми. А вот внутри... внутри был разгром. Брошенные под простынями тела кто-то растащил, часть лабораторного оборудования была переломана, все шкафы с реагентами вскрыты. И, что самое печальное, были разрушены оба автоклава, в которых можно было изготовить новые порции мутагена. Поэтому у нас было только то, что сохранилось в сейфах. Удар был крайне неприятен, но запаса хватало на наших людей. Мы уже взяли груз и собрались уходить, когда услышали в коридоре клацанье по полу чего-то костяного.

Как выглядят панцирники, думаю, вам объяснять не надо. Три такие твари перекрыли выход наружу, лишая нас присутствия духа одним своим видом. Однако наверху ждали те, кто зависел от нас… те, кого мы сами обрекли на смерть. Это помогло не сдаться сразу. Вот только попытки стрелять в них оказались безуспешными: легкие пулевые винтовки даже не поцарапали броню. И вот тогда несколько наших кинулось в атаку на тварей, пытаясь поразить их примитивными топорами – огнестрела на всех тогда уже не хватало, и мы вооружались тем, что нашли.

Надо сказать, забегая вперед, что к этому времени у нас стали проявляться все большие признаки мутации: зеленела кожа, утолщался череп, стали массивнее кости, наросла до каких-то невероятных пределов мышечная масса. У кого-то процесс шел уже в полную мощь, у кого-то только начинался, но самоуверенности нам это добавило… Как вы понимаете, зря.

Первый добежавший даже не успел махнуть топором, как его перекусили просто пополам. Остальных это не остановило, и завязалась драка. Исход ее был печален: огромная физическая сила и скорость это хорошо, но у оппонентов была практически неуязвимая броня, а скорости не меньше. Силы уж точно больше. Они завалили с огромными усилиями одного, но из шестерых атакующих их осталось двое. И тогда я отдал приказ, о котором жалею иногда до сих пор – БЕЖИМ. И мы побежали. Бросив последних двоих на верную смерть. Еще одна тварь встретилась нам на выходе с лестницы, и доктор Айла кинулась на нее, отвлекая – а остальные просто пробежали мимо. Мы неслись по этажу к лифту, но краем глаза я увидел, как из развороченных ворот появляются новые и новые монстры, не меньше десятка. А за их спинами маячила огромная фигура, втрое больше по размерам. Лифт пошел вверх, но на этот раз монстры не отставали. Обогнать нас внутри шахты они не могли, поэтому в пол лифта начали сыпаться удары, постепенно проламывающие его. Сначала посыпались заклепки. Потом начали вспучиваться стальные балки. Лифт скрежетал по стенам из-за деформации платформы, но все еще полз. К тому моменту, как он наконец-то дотащил нас до самого верха, мы уже видели мелькающие в щелях разошедшихся пластин жвалы.

Никогда в жизни я не бегал еще так быстро. Но все равно этого было недостаточно: твари выскочили из дверей буквально в паре сотен метров за нами и устремились в погоню. Скорость их явно превосходила нашу, и расстояние спешно сокращалось. Неразлучная троица инженеров – Свен, Стэн и Уильям – переглянулись, перебросили мне свои сумки… они развернулись назад, с дикими криками атакуя тварей. На открытом пространстве им было попроще, поэтому они собрали на себя всю стаю, давая нам шанс. А мы… ну, мы все же сумели добраться до своей базы и даже спасли большую часть своих родных. Не на всех эдванс сработал так же, как на нас – некоторые видимо были несовместимы с мутагеном. Другие оказались слишком истощены болезнью,и их просто сожгло в попытках организма регенерировать поврежденные ткани. А мы, те, кто выжил, попытались покинуть эту территорию и основали свою базу в заброшенных уже давно казармах городской службы поддержки правопорядка.

Эрик замолчал, и я подумал, что на это рассказ окончен… Хотя нет, как-то же они вернулись обратно. И точно, спустя почти минуту, ученый-вождь продолжил:

– А через месяц твари пришли уже туда. Тогда они не опасались ходить по поверхности. Мы дали им бой, благо, за месяц я успел неплохо вооружить людей. Но набеги стали обыденностью. Иногда на нас пытались наскакивать всевозможные бандиты, но после панцирников с обычными людьми мы легко справлялись. Так нам удалось разжиться мощным вооружением. Иногда приходили твари. Битвы с ними почти всегда уносили жизни одного-двух членов нашей общины. В отличии от этого здания – здесь стены из бетона для бункеров, оно рассчитано на попадание атомной бомбы, – стены полицейского управления они прогрызали мгновенно. И утаскивали слабых. Или больных. Или детей. Наша численность медленно падала. А еще начали сказываться проблемы, вызванные мутацией. С одной стороны, наши дети стали куда быстрее взрослеть. В пять лет они по сложению напоминали пятнадцатилетнего подростка. В восемь – уже взрослого мужчину. В десять взрослели окончательно.

Но за все надо платить, верно? Они, да и большинство оставшихся, стремительно… тупели, если называть вещи своими именами. Эта судьба миновала только нас, первую группу. И ни сила, ни интеллект не позволяли нормально воевать с панцирниками – не на равных, но хотя бы с не слишком предсказуемым исходом боя. И нас оставалось все меньше. Я принял сложное решение – решил вернуться сюда. Пусть, логово недалеко, но, по крайней мере, стены этого здания позволяют сдержать нашествие тварей, а убивать их мы научились весьма качественно за это время. К тому моменту нас осталось шестьдесят два. Сейчас – сорок. Сюда мы вернулись шесть лет назад.

А два года назад к нам пришел... некто. Назвать его человеком я не готов. Это существо точно не человек, скорее какой-то странный мутант. Или вообще… высшее существо. Он сильнее любого из моих людей, быстрее панцирника. И он жесток. Не как ты, ты убиваешь просто потому, что тебе все равно. Чужая смерть для тебя просто данность, если она необходима. Это черты Воина. А он… убивает он очень редко. Но мы видели это – своим копьем он причинял твари действительно настоящие мучения и упивался ими. И разницы, убивать ли монстров или людей, для него нет: стража пыталась его атакова в первый его приход к нам… их он убил так же,, как панцирника.

Так вот. Именно он помог нашему племени выжить. Он заранее знал о многом, в том числе и о том, что я не могу предусмотреть и объяснить. Например, он знал и о начале любой атаки тварей, и о том, где под слоями песка есть оружейные склады и склад НЗ. Твой приход тоже был им предсказан до деталей. "Приедет человек со статусом “Воин Дороги”. В его руках или ваше спасение, или ваша смерть. Ему не нужны ваши жизни, но он заберет их с легкостью, если не подумает. Попробуйте добиться от него человечности, сам он может просто забыть о ней".

И вот ты являешься – и я прямо чую, что изначально ты не хотел ни о чем говорить, просто планировал ради каких-то своих целей перебить нас. Один. И, подозреваю, что тебе это удалось бы… даже сейчас ты еще не уверен что поступаешь правильно. Но я говорю тебе, Воин, мы и так отдадим тебе все, что тебе понадобится. Просто скажи об этом. И – я умоляю тебя. Спаси наш народ!! Еще несколько лет – и мы просто погибнем здесь.

Вождь экспрессивно воздел руки и посмотрел на меня, а я…

Я был в глубочайшем замешательстве. То есть эти зеленые "орки" – это сотрудники лаборатории и их потомки? Ладно, и чем я могу им помочь-то? Уничтожить тварей? Боюсь, что при этом я и их тоже уничтожу: наличие под базой гравитационного реактора здорово упростит нам дело. Пожалуй, это даже хорошая новость, возможно, не придется возиться с инсектицидом. Правда, чую я, что знаю, где этот реактор стоит – в бункере Первых. Но, в любом случае, уходя, заминировать его будет намного проще, чем надеяться на мощность нашей реакторной бомбы.

Но в данный момент проблема даже не в этом. Мне что, предлагают принять на себя ответственность за клан воинов, сила которых превосходит обычного человека раза в три? И обычных людей они привыкли воспринимать как однозначных врагов?

Эти вопросы я и озвучил вождю, заодно спросив его о карточке универсального доступа в помещения лаборатории.

– С моими людьми проблем не будет, если ты опасаешься этого, – покачал головой Валенштейн. – Но скажи, ты действительно готов дать приют большой группе мутантов?

Я только пожал плечами:

– У меня уже находятся в подчинении пара десятков мутантов из подземелий. И они успешно интегрируются в общество моих бойцов. Так что да, я вполне готов. Но подчинение мне означает абсолютную верность. Без вариантов. И вот как ее добиться, я не знаю.

– О. И это все что тебя волнует? – вождь даже рассмеялся с заметным облегчением. – Ты готов сейчас принять нашу клятву?

Я удивился такой поспешности, но молча кивнул головой. Он, используя коммутатор и систему оповещения, собрал весь клан в этом зале, причем настолько быстро, словно я мог передумать и прямо сейчас начать крошить окружающих с демоническим смехом. Впрочем, может, они чего-то такого и ожидали?

– Клянусь Системой, что я, вождь Эрик "Гортханк" Валенштейн, приношу тебе от своего имени и имени своих людей клятву верности. Мы клянемся исполнять твою волю до нашей смерти и смерти последнего из нашего рода. Да будет так!

Вам предлагаются принять оммаж на вечную верность целого клана металюдей. Принимаете ли вы его? Да\Нет?

ДА