Смерш. Главный козырь Сталина

Глава первая. Историография и источники по проблематике органов контрразведки «Смерш»

Переломный и завершающий периоды Великой Отечественной войны достаточно исследованы историками и отражены в научной и научно-популярной литературе. Неким итогом рассмотрения данной проблематики явился текст в соответствующих томах фундаментального издания «Великая Отечественная война 1941–1945 годов»[1]. Сказанное имеет отношение прежде всего к описанию хода и исхода вооружённой борьбы, работы военной промышленности, всего народно-хозяйственного комплекса, а также состояния общества, деятельности партийных и государственных структур, роли выдающихся полководцев, Ставки ВГК и Государственного комитета обороны. Что же касается органов государственной безопасности, и в частности аппаратов военной контрразведки «Смерш», то исследования об их строительстве и функционировании стали открыто публиковаться с конца 1990-х гг. Отсутствие серьёзных публикаций в течение почти 50 лет объясняется рядом объективных и субъективных причин.

К первым следует отнести жёсткий режим сохранения в тайне реальных действий Главного управления контрразведки Наркомата обороны «Смерш» и его подчинённых аппаратов. Работа по рассекречиванию соответствующих документов многие годы почти не осуществлялась, а если и раскрывались фактические данные, то только по достаточно редким заданиям ЦК КПСС или руководства КГБ СССР. Кроме того, в советский период действовала система идеологических табу, что практически не позволяло описать борьбу органов госбезопасности с такими явлениями, как измена Родине в форме перехода отдельных военнослужащих Красной армии и флота на сторону врага, негативные процессы в политико-моральном состоянии войск, дезертирство, членовредительство, совершение солдатами, офицерами и даже некоторыми генералами иных правонарушений, ответственность за которые определялась Уголовным кодексом РСФСР и соответствующими кодексами союзных республик. Нельзя было упоминать о бездарных действиях отдельных командиров и начальников, небоевых потерях личного состава и т. д. Многие элементы собственно контрразведывательной деятельности (оперативно-разыскные мероприятия, фильтрация военнослужащих, ранее бывших в плену либо вышедших из окружения при сомнительных обстоятельствах, радиоигры с разведслужбами врага, проникновение в их агентурный аппарат, спецшколы и т. д.) не могли быть раскрыты в изданиях, на которых отсутствовал гриф секретности.

Субъективные причины коренились в личностных установках вождей ВКП(б) — КПСС, а также негативном отношении ряда военачальников к органам госбезопасности в целом и к конкретным их представителям в частности.

Свой отпечаток на исторические исследования накладывали кампании по дискредитации тех, кого в хрущёвский период нашей истории назвали бериевскими прихвостнями и абакумовцами. Развернувшаяся через несколько месяцев после смерти И.Сталина и особенно в связи с арестом Л.П.Берии кампания шельмования многих чекистов продолжалась волнами почти полтора десятка лет. Она значительно усилилась после принятых на XX съезде КПСС решений. Прежде всего кампания затронула офицеров и генералов, занимавших руководящие должности в структурах НКВД, НКГБ и в системе Главного управления контрразведки «Смерш». А ведь многие из них внесли весомый вклад в дело обеспечения государственной безопасности нашей страны в годы Великой Отечественной войны.

В связи со сказанным обращу внимание читателей на постановление Совета народных комиссаров СССР от 26 мая 1943 г. «О присвоении воинских званий начальствующему составу Красной армии»[2]. В этом документе указаны фамилии тех, кто занял посты заместителей начальника ГУКР «Смерш», руководителей структурных подразделений Главка, фронтовых и некоторых армейских аппаратов военной контрразведки. Так вот, практически все они в начале 1950-х годов были уволены из советских спецслужб, многих лишили генеральских званий и государственных наград. Около десяти человек по надуманным обвинениям подверглись аресту и длительному содержанию под следствием. А обвинялись они ни много ни мало в контрреволюционном преступлении, предусмотренном статьёй 58–16 Уголовного кодекса РСФСР, то есть в измене Родине, совершённой военнослужащим. Троих генералов приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. Насколько известно, попытки реабилитировать расстрелянных неоднократно предпринимали их родственники, но безуспешно. К примеру, уголовное дело в отношении начальника ГУКР «Смерш» В.С.Абакумова пересматривали два раза. В итоге с него всё-таки сняли обвинения в шпионаже, но не реабилитировали полностью. Военная коллегия Верховного Суда посчитала доказанным превышение им служебных полномочий и злоупотребления по службе. Это, по моим сведениям, касается лишь периода, когда он занимал должность министра госбезопасности СССР (1946–1951), но не относится ко времени Великой Отечественной войны. То же самое можно сказать и о других чекистах, находившихся в начале 1950-х годов под следствием.

Уголовные дела на осуждённых (включая и В.С.Абакумова) до сих пор недоступны исследователям: не истекли ещё 75 лет со времени вынесения приговора. Именно такой срок определён соответствующими нормативными актами. А архивисты обязаны их исполнять, что и делают на практике.

Возможно, следователи при производстве допросов арестованных не затрагивали вообще, либо не детализировали информацию, связанную с проведением последними конкретных мероприятий, имевших отношение к оперативной и следственной работе органов военной контрразведки в 1941–1945 гг. И всё же историкам крайне важно изучить всё, что отражено в протоколах о периоде военного времени, когда обвиняемые (ещё находясь на своих ответственных должностях) принимали решения по зафронтовым агентурным делам, радиоиграм с немецкой разведкой, следственным, организационно-кадровым и иным вопросам, входившим в круг их компетенции. Такого рода фрагменты из протоколов допросов могли бы стать паллиативным источником интересной исторической информации, в какой-то степени заменить мемуары.

Ведь даже те, кто в ранний период руководства страной Н.С.Хрущёвым не был доведён следователями и судебными инстанциями до расстрела, никаких мемуарных записок не оставили. Не до мемуаров было, к примеру, чекисту с 1919 г. генерал-лейтенанту М.И.Белкину (бывшему начальнику УКР «Смерш» Северо-Кавказского, а затем 3-го Прибалтийского фронта) и генерал-лейтенанту А.А.Вадису, возглавлявшему последовательно органы военной контрразведки Центрального и 1-го Белорусского фронтов, а также УКР «Смерш» Группы советских оккупационных войск в Германии. В начале 1950-х годов их, как и многих других чекистов, не только лишили генеральских званий, правительственных и ведомственных наград, но также пенсий и даже полученного на законных основаниях жилья. Михаил Ильич Белкин до конца своих дней трудился в Москве рядовым рабочим на автозаводе имени И.А.Лихачёва, а Александр Анатольевич Вадис работал сторожем одного из институтов и проживал в переполненной коммунальной квартире.

Кто бы в то время поверил написанному заслуженными контрразведчиками? Ведь уже был напечатан и широко обсуждался в определённых кругах интеллигенции рассказ А.И.Солженицына «Один день Ивана Денисовича»[3]. Этот рассказ был даже представлен к Ленинской премии с одобрения, кстати говоря, первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущёва[4].

Главный герой рассказа Солженицына рядовой солдат Иван Шухов якобы вынужден был признаться в шпионаже в пользу немецкой разведки под угрозой расстрела со стороны оперативных работников и следователей Особого отдела НКВД одной из армий. Другой персонаж этого же рассказа, капитан 2-го ранга Буйновский, — ещё одна жертва контрразведчиков периода войны.

Авторы многих других художественных произведений и газетно-журнальных статей конца 1950-х — конца 1960-х гг., пусть менее талантливые и раскрученные, чем Солженицын, а также и герои их творений имели, как правило, «общие элементы биографий» — якобы совершенно безвинно пострадали, ощутив на себе репрессивные действия сотрудников «Смерша» или органов НКВД — НКГБ. Возможно, в отдельных случаях так оно и было: военные условия, конечно же, не могли не сказываться на тщательности расследований, не способствовали детальной реконструкции реальной картины случившегося с тем или иным военнослужащим, подозреваемым в совершении преступления.

По моему мнению, реальным отрицательным эффектом было далеко не то, что масса публикаций о неправомерных действиях, допущенных чекистами, заполонила печатные издания в хрущёвские времена и таким образом негативно сказалась на общественном мнении относительно советских органов госбезопасности. Главное состояло в притуплении интереса историков и публицистов к тематике деятельности отечественных спецслужб в годы войны. Не стала исключением и структура военной контрразведки. Практически было дезавуировано всё положительное в работе сотрудников особых отделов и органов «Смерш», не предпринимались даже попытки оценить их вклад в нашу Победу.

Ситуация постепенно начала изменяться в 1967 г. после назначения на пост председателя КГБ при СМ СССР Ю.В.Андропова. Он понимал, надо полагать, что общественное мнение было не на стороне чекистов. Негативные публикации об органах ВЧК — МГБ в предшествующие годы дали свои плоды. Предстояло сделать многое для изменения сложившегося положения. Но, как это часто бывает, некоторые офицеры из аппарата Юрия Владимировича, отдельные ветераны разведки и контрразведки явно перестарались — в публикуемых художественных и публицистических произведениях наметился перекос в сторону создания отлакированных образов сотрудников органов государственной безопасности.

Чтобы убедиться в правильности моего вывода всем, кто интересуется историей советских спецслужб, достаточно прочитать очерки, опубликованные в сборнике, посвящённом 60-летию советской военной контрразведки[5]. Празднование юбилеев есть особый феномен. В эти дни говорить о сложностях и ошибках, а тем более признавать их в печатных изданиях тогда не было принято, считается дурным тоном и сейчас. Видимо поэтому составители указанного выше сборника даже не попытались найти «бериевцев» и «абакумовцев», а конкретно бывших руководителей ГУКР «Смерш» и фронтовых аппаратов, чтобы предложить им написать воспоминания о военной контрразведке в годы Великой Отечественной войны. Исключением является короткий очерк бывшего начальника УКР «Смерш» Брянского и 1-го Прибалтийского фронтов генерал-лейтенанта Н.И.Железникова[6]. Некоторые из бывших ответственных работников «Смерша» были ещё не так стары, проживали в Москве и других крупных центрах. Установить контакт с ними было несложно. Однако реальный шанс внести нечто новое в изучение деятельности чекистов в годы Великой Отечественной войны был упущен. Ко всему этому добавлю, что вопрос о рассекречивании необходимых документов для сборника даже не ставился. Считалось, что публицистических очерков и отрывков воспоминаний отдельных чекистов достаточно. Ведь редакционную коллегию возглавил заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Г.К.Цинев[7]. Этот человек был далёк от чекистских традиций, вообще не считал, что таковые существуют. Придя в органы военной контрразведки на волне так называемого партнабора, он практически все годы работы в органах госбезопасности не воспринимался профессионалами разведки и контрразведки как свой. Мне представляется, что Цинев и не стремился встать в их ряды, не хотел даже вспоминать о своих предшественниках в системе особых отделов. Зато, как вспоминал один из руководящих сотрудников 3-го Главного управления КГБ СССР генерал-майор Б.В.Гераскин, Цинев очень ценил подхалимов и угодников, которые не задавали ему сложных вопросов[8].

В 1988 г. к очередному юбилею органов военной контрразведки партком 3-го Главного управления — военной контрразведки КГБ СССР предпринял необходимые усилия для сбора письменных свидетельств участников войны из числа ветеранов-чекистов. Но публиковать их было признано нецелесообразным. Мне, занявшему через два года должность заместителя начальника аналитического отдела Главка, отвечавшего в числе иных важных вопросов информационного обеспечения работы военной контрразведки и за контакты с ветеранами военной контрразведки, военно-историческими подразделениями МО СССР, а также с армейской прессой, удалось после известных событий августа 1991 г. сохранить часть воспоминаний фронтовиков, которые я использую при написании текста монографии, представляемой читателям. Но сразу хочу отметить, что указанные воспоминания подготовили бывшие смершевцы, которые занимали должности в звене органов контрразведки армия — дивизия, и поэтому, что вполне естественно, владели ограниченным объёмом сведений о деятельности особых отделов — органов «Смерш» в годы Великой Отечественной войны.

Я знал от ветеранов о проживании в Москве уже упомянутого выше бывшего заместителя В.С.Абакумова — Николая Николаевича Селивановского. Доложил своему куратору — первому заместителю начальника Главка контр-адмиралу П.Ф.Дубровину о желательности встретиться со старым (в прямом и переносном смысле слова) чекистом и записать его рассказы. Вскоре наша встреча состоялась. Так в моём распоряжении оказались воспоминания этого без всякого преувеличения талантливого военного контрразведчика. Позже с ветераном побеседовал и мой коллега из Высшей школы КГБ СССР Павел По-здеев. Фрагменты наговорённого Н.Н.Селивановским на диктофон он опубликовал в журнале «Москва» в год празднования 70-летия Великой Победы[9]. К сожалению, его воспоминания касались почти исключительно событий периода Сталинградской битвы и не затрагивали работу в аппарате ГУКР «Смерш», руководство опергруппами в Польше и другие важные события. Опубликованное интервью с Н.Н.Селивановским — фактически единственное воспоминание одного из руководителей ГУКР НКО «Смерш».

Своими воспоминаниями поделился с писателем К.Столяровым бывший начальник Управления контрразведки «Смерш» 3-го Украинского фронта генерал армии П.И.Ивашутин[10]. Однако последний был опрошен автором книги по узкому вопросу — о личности В.С.Абакумова, а не о работе военной контрразведки в годы войны. Поэтому практически ничего нового к истории особых отделов-органов «Смерш» генерал не добавил. Да и не любил он по какой-то причине вспоминать прошлое. Это я для себя уяснил, когда пытался уточнить у него в конце 1990-х годов сложную историю сотрудничества с органами госбезопасности и непростую дальнейшую судьбу одного из зафронтовых агентов, работу с которым (судя по имевшимся у меня документам) Пётр Иванович лично контролировал в 1943–1944 гг.[11]

Если контрразведчики не оставили воспоминаний, то я попытался найти некоторые сведения о их борьбе с вражескими спецслужбами, а также по иным вопросам обеспечения высокой боеготовности советских войск в мемуарах военачальников и политработников. Безусловно, я не надеялся на достаточно объёмные фрагменты. За последние несколько лет внимательно ознакомился с текстом более чем двух десятков книг, выпущенных Воениздатом в период 1960-1990-х гг. Это воспоминания военачальников и политработников разного уровня — организаторов и исполнителей разгрома сил вермахта, а также и воинских формирований германских сателлитов в Сталинградском сражении, Курской битве, в ходе «десяти сталинских ударов» в 1943 и 1944 гг., освобождения Европы, взятия Берлина.

И каковой же оказалась общая картина? Мои осторожные предположения и надежды не подтвердились. В большинстве своём маршалы и генералы предпочли в мемуарах вообще не упоминать о реальной помощи, которую им оказывали военные контрразведчики. И это при том, что, судя по прочитанным мною в архивохранилищах ФСБ России их резолюциям на спецсообщениях управлений и отделов «Смерша», информация от указанных структур оценивалась в 1943–1945 гг. достаточно высоко. Учёт выявленных чекистами недостатков и упущений помогал командованию в деле повышения эффективности подготовки и проведения оборонительных и наступательных операций. О работе по пресечению деятельности агентуры противника в войсках и фронтовом тылу и говорить не приходится. Перекрытие каналов утечки к врагу сведений о замыслах и планах командования, предотвращение диверсий, террористических актов в отношении офицерского состава, минимизация случаев перехода военнослужащих на сторону противника позволили сохранить жизни многих тысяч наших бойцов.

Воспоминания военачальников начали публиковаться с 1960-х годов. Отношение мемуаристов к органам военной контрразведки должны были по логике вещей определять соответствующие пассажи из изданного в 1965 г. фундаментального шеститомного исторического труда «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945»[12]. Подзаголовок последнего (шестого) тома — «Итоги Великой Отечественной войны» указывал на то, что в тексте содержится выводная информация. Сразу замечу: всем структурам советских органов государственной безопасности и внутренних дел уделено только восемь страниц, а конкретно военной контрразведке — чуть более двух. Но количество страниц далеко не всегда определяет важность тех или иных сюжетов. Главное состояло в другом. Авторы доводят до читателей два основных утверждения, а именно: 1) на эффективности работы всех структур госбезопасности отрицательно сказывался тот факт, что ими руководила «банда Берии»; 2) чекисты только потому и смогли победить немецкие спецслужбы, что над контрразведкой осуществлялся непрерывный контроль со стороны большевистской партии. Относительно органов военной контрразведки конкретно указывалось на постоянное влияние командования, военных советов, политических органов, а также войсковых партийных и даже комсомольских организаций[13].

От ветерана 3-го Главного управления КГБ СССР участника Великой Отечественной войны полковника в запасе Б.А.Сыромятникова мне стало известно, что в 1963 г. Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС подготовил первый вариант шеститомника «История Великой Отечественной войны Советского Союза». В рукописи, как оказалось, вообще не нашлось места органам госбезопасности. В редакционную комиссию входили более десяти маршалов и генералов, которые не посчитали нужным внести в текст необходимую информацию о деятельности чекистов.

Объективности ради отмечу, что полный текст предполагаемого издания был всё же направлен для рассмотрения, внесения необходимых изменений и дополнений в КГБ при СМ СССР. Что произошло дальше, видно из подготовленных по моему совету и опубликованных в 2009 г. воспоминаний Б.Сыромятникова. Приведу фрагмент его текста:

«Летом 1963 года мне — в тот период сотруднику второго отдела управления военной контрразведки — генералом И.А.Фадейкиным было предложено провести оценку макета VI тома, подготавливаемого к изданию Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС… “Истории Великой Отечественной войны”. Ознакомившись целиком с содержанием этого тома, я был поражён и возмущён тем, что в этом томе подробно излагалась деятельность прокуратуры, военных трибуналов, наркомата юстиции и др. и не нашлось ни одного слова о реальном вкладе органов военной контрразведки в победу, одержанную в этой войне (конечно, были упущения и нарушения, но разве вклад можно было отрицать). По результатам исследования этого тома и по имевшимся у меня документальным материалам, в частности по документам, содержавшим положительные отзывы командующих фронтами и армиями, я подготовил справку, которую доложил начальнику управления Фадейкину. Фадейкиным моя справка была доложена председателю КГБ В.Семичастному. Им эта справка переправлена в Институт истории… поступило предложение направить имеющиеся материалы по этому вопросу в редакцию. Их было поручено готовить мне. Они должны были быть строго документальными, поэтому я около трёх месяцев работал в Центральном архиве КГБ. Справка по документам была подготовлена с грифом “Секретно”, потому что в ней использо-вались закрытые материалы (в случае включения этих материалов в открытое издание должно было проводиться их рассекречивание) без подписи, в качестве рабочего материала объёмом 76 машинописных листов они были направлены в редакцию.

Тогда же Центральный архив КГБ СССР направил в редакцию до ста копий секретных документов бывшего ГУКР “СМЕРШ” о борьбе военных контрразведчиков с агентурой противника, дезертирами, изменниками Родины в годы Великой Отечественной войны. Ряд документов принадлежал внешней разведке НКВД и Главному управлению пограничных войск НКВД СССР… В макете VI тома шеститомника досталось не только органам государственной безопасности и органам военной контрразведки, но и Генеральному штабу. Грубо искажались многие события Великой Отечественной войны. Очевидно, что эти измышления сочинялись в угоду Никите Сергеевичу и с его подачи. 14 октября 1964 года Хрущёв Пленумом ЦК был освобождён от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС. Перед редакцией сразу же встал вопрос, что подготовленный “труд” к изданию непригоден. Что делать? Начинать составлять заново или наскоро провести корректировку наиболее одиозных мест? Остановились на последнем варианте. Шеститомник вышел в 1965 году. Кто имел возможность сравнить первый макет шеститомника 1963 года и изданный в 1965 году, мог убедиться, как многие авторские оценки поменялись на противоположные. Но органам военной контрразведки не особенно повезло. Автором мизерной по объёму и содержанию статьи явился работник Института истории некто Сергей Крылов, ранее изгнанный из Высшей школы КГБ за систематический плагиат. Так он поступил и на этот раз. Не работая ни одного дня в архиве, он переписал фактические данные из подготовленной мною справки, придав им иное толкование. В основном все хрущёвские оценки сохранились, но они приняли лишь форму замалчивания наиболее ярких эпизодов, связанных с оперативной и боевой деятельностью фронтовых контрразведчиков… Не были использованы в издании и документы внешней разведки, которые, в частности, полностью опровергали тезис о внезапности нападения»[14].

Деятельности органов госбезопасности СССР за все годы войны в шеститомнике, увидевшем свет в 1965 г., уделено, как выше уже было мной отмечено, всего около восьми страниц в заключительном томе[15]. А если выделить фрагменты о деятельности военной контрразведки, то это составит не более двух страниц. И даже этот краткий текст изобилует явно политизированными оценками хрущёвского времени типа: органы госбезопасности не сумели в нужной мере очистить страну перед войной от немецко-фашистских шпионов и диверсантов; банда Берии не давала развернуть контрразведывательную работу; с началом войны партийные органы усилили контроль за системой НКВД, и только после этого она якобы начала добиваться успехов в тайной войне.

Из более чем двадцати руководителей фронтовых аппаратов военной контрразведки периода Великой Отечественной войны упомянуты в тексте лишь трое. О начальнике Главного управления контрразведки НКО «Смерш» генерал-полковнике В.С.Абакумове и его заместителях[16] вообще не говорится. Нет сведений даже о сотрудниках «Смерша», которым посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Однотомник «Великая Отечественная война Советского Союза», выпущенный «Воениздатом» в 1965 г., практически не содержит конкретных фактов и даже упоминаний о работе чекистов, включая и военных контрразведчиков.

Про существование Управления особых отделов НКВД, а позднее Главного управления контрразведки НКО «Смерш» как руководящих центров вообще ничего не сказано. Ведь глава ведомства В.С.Абакумов был причислен к «банде Берии» и поэтому вычеркнут из истории войны. Из всех начальников особых отделов — управлений контрразведки «Смерш» фронтового уровня в историческом труде упомянуты только трое: Я.А.Едунов, Н.И.Железников и Н.Г.Ханников. Следовательно, если авторам мемуаров очень уж хотелось, то именно о них и следовало упоминать в своих воспоминаниях[17]. Почему эти три руководителя не зачислялись в «фигуры умолчания», в принципе понятно. Известно, к примеру, что генерал-лейтенант Н.Г. Ханников ушёл из жизни в 1948 г., то есть за несколько лет до начала репрессий в отношении тех, кто служил под началом В.С.Абакумова.

Другой генерал-лейтенант — Я.А.Едунов — уволился из чекистских органов по состоянию здоровья. Лично в близких отношениях с В.С.Абакумовым как с начальником ГУКР «Смерш» министром госбезопасности не был. Н.И.Железников в центральном аппарате МГБ никогда не служил. В 1961 г. ушёл с оперативной работы и возглавил факультет в Высшей школе КГБ при СМ СССР[18]. Но даже этих трёх начальников фронтовых управлений «Смерш» в воспоминаниях военных я не на шёл. Добавлю к сказанному, что в рассматриваемый фундаментальный исторический труд можно было добавить, к примеру, фамилию генерал-майора в запасе В.Е.Зарелуа. Он во время войны был начальником Особого отдела — ОКР «Смерш» 46-й армии и Черноморской группы войск. Был, как сам отмечал в одной из опубликованных статей, в прекрасных отношениях с начальником армейского политического отдела полковником Л.И.Брежневым[19]. Как известно, этот политработник в конце 1964 г. возглавил компартию Советского Союза и мог бы не допустить каких-либо репрессивных действий в отношении боевого товарища.

Многие мемуаристы — военачальники и политработники занимали после Великой Отечественной войны высокие командные и политические должности, зачастую являлись членами Центрального комитета Коммунистической партии или кандидатами в данный партийный орган и в этом качестве голосовали за решения съездов и пленумов ЦК КПСС в хрущёвский период. А тогда, как известно, врагами трудового народа и даже более того — агентами иностранных разведок были объявлены многие высокопоставленные сотрудники органов госбезопасности, которые в период войны трудились в военной контрразведке.

О мемуарах Маршала Советского Союза Г.К.Жукова и говорить не приходится. Я заранее предполагал, что военным чекистам в них места не найдётся. Ведь маршал находился в острых конфликтных отношениях с рядом руководителей из «Смерш» — МГБ. Пожалуй, единственным исключением являлся заместитель министра внутренних дел, а позднее первый председатель КГБ при СМ СССР генерал-полковник И.А.Серов. Последний начиная с довоенного времени конфликтовал с В.С.Абакумовым и зачастую опирался на поддержку маршала Г.К.Жукова в противостоянии с главой военной контрразведки «Смерш».

Г.К.Жуков обоснованно полагал (в том числе и по информации И.А.Серова), что И.В.Сталин, а позднее и Н.С.Хрущёв давали задание органам госбезопасности вести оперативную разработку не только самого маршала, но и его близких связей из числа офицеров и генералов. Абсолютно ясно это стало после арестов нескольких близких к нему людей[20].

В свою очередь маршал тоже не бездействовал. Ведь именно он организовал и лично участвовал в аресте Л.П.Берии.

Объяснимо, что не было желания упоминать о работе военных контрразведчиков у Маршала Советского Союза К.А.Мерецкова. Ведь он в самом начале войны подвергся аресту и испытал на себе жёсткие методы следователей НКВД. Правда, причины ареста и последовавшего 6 сентября 1941 г. освобождения до сих пор вызывают вопросы у историков. Но это отдельная тема. Здесь лишь укажу на отсутствие в мемуарах Кирилла Афанасьевича даже каких-либо намёков на работу Особого отдела — УКР «Смерш» Волховского фронта, которым будущий маршал командовал практически всю войну. По крайней мере из архивных материалов ФСБ России известно, что как минимум о ходе расследования предательства генерала Власова и вообще трагедии 2-й ударной армии в 1942 г. начальник Особого отдела фронта старший майор госбезопасности Д.И.Мельников регулярно информировал командующего фронтом. Сохранилось достаточно много спецсообщений Особого отдела — УКР «Смерш» фронта о вскрытии подрывных и шпионских акций противника, недостатках в боеготовности войск фронта. Здесь уместно добавить, что генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Мельников не классифицировался как участник «группы абакумовцев», не обвинялся в нарушении соцзаконности, а посему репрессиям не подвергался и в 1955 г. уволился из органов госбезопасности по болезни. И тем не менее он, а также его подчинённые остались у К.А.Мерецкова «фигурами умолчания» во всех пяти изданиях его мемуаров[21].

Не пожалел бранных слов в адрес работавших в предвоенные годы сотрудников органов госбезопасности, и в частности военной контрразведки, генерал армии А.Горбатов. В своих мемуарах, опубликованных ещё в 1964 г., он не внял призывам цензоров и оставил в тексте описание обстоятельств своего ареста в 1938 г., процедуры допросов в Лефортовской тюрьме и время пребывания в лагерях. А вот о том, кто решил вопрос о его освобождении и реабилитации, о восстановлении в прежнем воинском звании и в кадрах Красной армии, умолчал. А это был нарком внутренних дел Л.П.Берия. А.Горбатов прошёл мимо того факта, что первое назначение его на должность командующего армией состоялось только после того, как за него поручился начальник Особого отдела Сталинградского фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга Н.Н.Селивановский[22]. Однако ради справедливости надо отметить, что А.Горбатов не только упомянул начальника отдела контрразведки «Смерш» 3-й армии (которой до конца войны командовал) — полковника А.А.Вяземского. Генерал положительно отозвался о нём, а также с благодарностью отметил вклад его подчинённых в проведённые армией операции. Поскольку положительные оценки чекистов в мемуарах военачальников достаточно редки, хочу процитировать слова командарма: «Большую работу провели, оберегая армию от проникновения в её ряды разведчиков противника и другой нечисти, контрразведчики отдела контрразведки «Смерш» во главе с её начальником, человеком безукоризненной честности, интеллигентности и образованности, полковником Александром Александровичем Вяземским[23]. Надо сказать, что между нами сохранились самые добрые отношения и сейчас, А.А.Вяземский живёт в Киеве и, бывая в Москве, никогда не обойдёт наш дом»[24].

Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский в конце 1930-х годов тоже подвергся необоснованной репрессии. Вполне вероятно, что этот факт сказался на подготовке им рукописи своих мемуаров[25]. В отличие от генерала А.Горбатова, маршал даже не упомянул ни о том, что находился под арестом в НКВД, ни вообще о репрессиях среди военных. Он сосредоточился на описании подготовки и проведения разного рода боевых операций. При этом Константин Константинович посчитал правильным рассказать о многих своих коллегах — начальниках и подчинённых. Вот, к примеру, кого он вспоминает из генералов и старших офицеров, привлечённых к разработке плана одной из операций Донского фронта: члена Военного совета фронта К.Ф.Телегина, начальника штаба М.С.Малинина, начальника оперативного управления И.И.Бойкова, начальника разведывательного управления И.В.Виноградова, начальника политического управления С.Ф.Галаджева, своего заместителя К.П.Трубникова, командующего артиллерией В.И.Казакова, командующего бронетанковыми и механизированными войсками Г.Н.Орла, начальника инженерных войск А.И.Прошлякова, начальника связи П.Я.Максименко[26]. В других сюжетах речь идёт о неоднозначно оцениваемой личности — генерале В.Н.Гордове, о представителях тыловых органов, связистах, медицинских работниках, начальнике ветеринарной службы и т. д. Но мы не найдём упоминаний о начальнике Особого отдела — Управления контрразведки «Смерш» Центрального, а затем 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанте А.А.Вадисе. А ведь он длительное время (с марта 1943 г. по конец апреля 1945 г.) работал вместе с маршалом. Более того, в одном из архивов ФСБ России сохранились многочисленные спецсообщения, направленные Александром Анатольевичем командующему фронтом и другим членам Военного совета. Судя по резолюциям К.К.Рокоссовского, он не ставил под сомнение информацию контрразведчиков и давал соответствующие поручения по устранению вскрытых ими недостатков в боеготовности войск фронта и по иным вопросам. Да и как было маршалу не остановить своё внимание на таких, к примеру, спецсооб-щениях чекистов, как поступившее к нему в конце июня 1944 г. В нём раскрывались итоги этого месяца по подавлению террористической и иной активности банд ОУН — УПА в ближнем тылу 1-го Белорусского фронта. У бандеровцев, как установили контрразведчики, среди прочего была одной из основных задача убивать советских офицеров и генералов, чтобы нарушать управление воинскими частями при подготовке и в ходе проведения наступательной операции «Багратион»[27]. Вот ещё одно спецсообщение: Управление контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта доложило Военному совету фронта о том, что практически полностью парализовало деятельность немецкого разведоргана «Люфтгруппа»[28]. Только в июне 1944 г. чекисты выявили и арестовали девять агентов этого шпионского центра, нацеленных на совершение диверсионных актов на складах хранения авиабомб у фронтовых аэродромов и сбор сведений о 16-й воздушной армии[29].

А.А. Вадис

Оценив результаты борьбы с немецкими спецслужбами и стремясь повысить эффективность этой работы за счёт повышения бдительности военнослужащих, К.К.Рокоссовский даже дал указание чекистам разработать, а командному и политическому составу настойчиво пропагандировать среди личного состава следующий инструктивный документ «Памятка офицеру Красной армии о хитростях, применяемых разведкой врага»[30].

Видимо, послевоенные события, особенно арест бывшего начальника ГУКР «Смерш», а на 1951 г. министра госбезопасности В.С.Абакумова, а затем и Л.П.Берии, репрессии против бывшего начальника Управления контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта А.А.Вадиса подвели маршала к мысли даже не упоминать последнего и его подчинённых в своих мемуарах. Кроме того, в начале 1954 г., будучи министром национальной обороны Польской народной республики, К.К.Рокоссовский резко обострил длившийся уже несколько месяцев конфликт с выходцем из органов «Смерш», а на тот момент начальником военной контрразведки Войска Польского (ВП) полковником Д.П.Вознесенским. Министр даже написал секретное письмо своему коллеге в СССР Н.А.Булганину с резкой критикой действий чеки ста. В тексте письма указывалось, в частности, что Д.П.Вознесенский «перестал… советоваться и докладывать по важнейшим вопросам», а «выходил» прямо на Политбюро ЦК ПОРП[31]. К.К.Рокоссовский настойчиво просил о замене начальника военной контрразведки ВП. Вскоре по решению хрущёвского ставленника — председателя КГБ при СМ СССР И.А.Серова — начальник Главного управления информации Войска Польского был отозван в СССР, где арестован и в 1955 г. осуждён Военной коллегией Верховного Суда на 10 лет тюрьмы за некое участие в репрессиях против польских офицеров. Его уголовное дело, к сожалению, недоступно историкам, поскольку не истекли 75 лет, положенные по соответствующим нормативным актам. Поэтому я не имею возможности подтвердить или опровергнуть обвинения. Однако нисколько не ради возвеличивания реальных заслуг контрразведчика считаю необходимым добавить к сказанному выше о совместной его работе с маршалом следующее: именно Д.П.Вознесенский организовал и лично активно участвовал в расследовании попыток террористических актов, совершённых польскими националистами в отношении К.К.Рокоссовского в 1950 г. И в дальнейшем он делал всё для обеспечения личной безопасности маршала, создания более благоприятных условий для руководства им польскими войсками в непростой обстановке тех лет.

Бывший в Великую Отечественную войну начальником Генерального штаба РККА, многократно исполнявший обязанности представителя Ставки Верховного Главнокомандования на фронтах А.М.Василевский при написании мемуаров также держался очень осторожно и счёл за благо вообще не указывать в них на работу военной контрразведки[32]. Аналогичным образом поступил и командовавший фронтом маршал И.Х.Баграмян[33].

Историкам спецслужб хорошо известно, что начальник Оперативного управления Генерального штаба РККА генерал-полковник (на 1944 г.) С.М.Штеменко был в тесном контакте с руководством ГУКР НКО «Смерш». Одно время он даже возглавлял группу по подготовке дезинформационных материалов, передававшихся противнику в ходе проведения военной контрразведкой радиоигр со спецслужбами Германии и её сателлитов в годы войны. Однако и он в своих мемуарах ушёл от упоминания об этой совместной с чекистами работе[34]. Да и как могло быть иначе, если во время расследования дела Л.Берии в 1953 г. Штеменко вынужден был письменно оправдываться перед военным и политическим руководством страны за реально имевшие место деловые контакты с главами чекистских органов[35].

Если мы обратимся к мемуарам маршала Советского Союза А.И.Ерёменко, командовавшего в годы Великой Отечественной войны рядом фронтов, то заметим, что многие эпизоды, связанные с наведением им порядка в важных вопросах боеготовности войск, основаны (хотя об этом мемуарист прямо не говорит) на своевременной информации военных контрразведчиков. Чтобы подтвердить данные факты, я изучил в одном из архивов ФСБ России спецсообщения особых отделов фронтов — управлений контрразведки «Смерш» в соответствующие военные советы и лично командующему — генералу А.И.Ерёмен-ко. Как я и ожидал, то была реакция командующего на информацию чекистов. Однако мемуарист обошёл данные факты при написании своих воспоминаний[36].

Н.И.Железников

С учётом несомненно имевшего место в советское время воздействия цензоров и литературных обработчиков из Главного политического управления на мемуаристов-военачальников в процессе написания ими воспоминаний, а также кромсание текстов при подготовке их к печати я всё же надеялся найти нужную информацию в опубликованных несколько лет назад (в 2013 г.) дневниковых записях маршала А.И.Ерёменко[37]. Ведь никаких цензурных ограничений уже давно не было. Публикацию подготовила его дочь, далёкая от военно-исторической деятельности, но решившая ознакомить общественность с сохранённым ею архивом отца. Поэтому можно было полагать, что никакого вмешательства в текст допущено не было. Однако, как и в ранее изданных мемуарах маршала, ничего о деятельности армейской и фронтовой контрразведки в новом издании не содержится. О деятельности нет, а вот что касается конкретных руководителей этих структур, то некоторые из них всё же упоминаются, но только по должностям (без фамилий). Интересно подчеркнуть, что даже при таком подходе автора о чекистах говорится лишь в связи с обедами и ужинами командующего[38]. Единственный раз (12 апреля 1945 г.) маршал сделал деловую запись, имеющую отношение к военным контрразведчикам: «Был начальник фронтового Управления контрразведки и заместитель Главного управления контрразведки — «Смерш»». И что мы можем почерпнуть из этого? Какие вопросы обсуждались, к чему пришли в итоге и т. д. осталось абсолютно неясным[39]. А встреча была явно нерядовая, раз прибыл гость из Москвы.

Можно предположить, что маршал А.И.Ерёменко отрицательно относился к личностям конкретных начальников особых отделов — управлений контрразведки «Смерш». Что называется, не сложились отношения, не сработались, а тем более не сдружились. Такое бывало. Но ведь за период Великой Отечественной войны он командовал двумя армиями и девятью фронтами. Неужто все руководители контрразведки были так плохи по своим профессиональным и личным качествам? Трудно в это поверить. Напомню читателю, что в 6-м томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза», изданной в 1965 г. с одобрения ЦК КПСС и при его прямом контроле, приводились три фамилии начальников УКР «Смерш» фронтов, которые (по оценке авторов исторического труда) успешно руководили подчинёнными аппаратами. Их не коснулись послевоенные репрессии, а посему про этих людей можно было безболезненно упоминать в мемуарах. Среди них и генерал-лейтенант Н.И.Железников. С ним маршал служил на 2-м Прибалтийском фронте с апреля 1944 по январь 1945 г. По военным меркам это большой срок. Но и его фамилию находим только при перечислении генералов, присутствовавших на ужине в честь годовщины Октябрьской революции[40].

В 2013 г. на прилавках книжных магазинов появились воспоминания А.И.Ерёменко — «Сталинград». Составителем издания (в него вошёл ещё ряд материалов, кроме текста автора) вновь явилась дочь маршала. Подчёркивая важность публикации, она не преминула сообщить читателям, что это «первоначальный, полный, оригинальный вариант книги, расширенный за счёт тех фактов, которые в связи с особыми политическими и идеологическими обстоятельствами того времени (начало-середина 60-х годов) не было возможности опубликовать» (фрагмент выделен мной. — А.З.)[41]. Понятно, что речь идёт о цензуре. Однако и в этом издании мы абсолютно не найдём слов бывшего командующего о сотрудниках и деятельности Особого отдела Юго-Восточного и Сталинградского фронтов. Вместе с тем он посчитал нужным несколько раз упомянуть начальника УНКВД Сталинградской области. Правда, автор ошибочно именует его Малышевым[42], хотя историки спецслужб хорошо знают, что в описываемый маршалом период начальником УНКВД был старший майор госбезопасности А.И.Воронин[43]. Из сказанного ясно, что дело не в цензурных ограничениях и правках, а в отношении А.И.Ерёменко к органам военной контрразведки.

Решусь допустить предположение, возможно повлиявшее на решение маршала А.И.Ерёменко упустить роль фронтовых чекистов в обеспечении боевых действий и даже участие их в реализации широко известного ныне приказа наркома обороны № 227. В своих дневниках он несколько раз упомянул члена Военного совета Калининского фронта генерала Д.С.Леонова. В мемуарах содержится прямое обвинение его в клевете на своего командующего, то есть на А.И.Ерёменко, что послужило основанием для снятия последнего с должности[44]. А этот генерал-политработник в 1953 г. с должности члена Военного совета Ленинградского военного округа был по решению ЦК партии назначен начальником военной контрразведки МГБ СССР и оставался на своём новом посту до выхода в отставку в 1959 г.[45]

В связи с упоминанием Д.С.Леонова думаю правильным будет привести один факт, раскрывающий отношение его самого к военным контрразведчикам. Вот что вспоминал опытный контрразведчик генерал Б.В.Гераскин. Он присутствовал на последнем совещании у начальника перед уходом того на пенсию. На прощание последний сказал присутствующим подчинённым следующее: «Работая в управлении (военной контрразведки. — А.З.), я никому не верил»[46]. А значит, не верил чекистам и в годы войны.

Учитывая тот факт, что Д.С.Леонов был достаточно близко знаком по фронту с маршалами И.Х.Баграмяном, М.В.Захаровым, И.С.Коневым, другими видными военачальниками и политработниками, приступившими к написанию своих мемуаров в конце 1950-х годов, можно предположить наличие его отрицательных отзывов о военных контрразведчиках. Д.С.Леонов был назначен на должность начальника 3-го управления МВД СССР в начале июля 1953 г. Но, как известно, его кандидатура рассматривалась ещё в марте и предлагалась тогдашним заместителем министра по кадрам, тоже бывшим политработником А.А.Епишевым. Надо сказать, что до выхода на пенсию и позднее Д.С.Леонов сохранял со своим коллегой по политической работе в войсках добрые отношения и нельзя исключать консультации между ними по вопросу представления в военных мемуарах маршалов и генералов сюжетов о деятельности органов «Смерш». Ведь А.А.Епишев, будучи многие годы начальником Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота и являясь одновременно членом Идеологической комиссии при ЦК КПСС, непосредственно и через специально выделенных офицеров вникал в работу мемуаристов и влиял на неё.

Как сказано выше, Д.С.Леонов был в хороших отношениях с Маршалом Советского Союза И.Х.Баграмяном. Этот факт Иван Христофорович подтверждает в своих мемуарах, начиная с утверждения, что они «не только довольно близко познакомились, но и стали с Дмитрием Сергеевичем настоящими боевыми друзьями» в период службы на 1-м Прибалтийском фронте[47]. Вот лишь некоторые оценочные характеристики, предлагаемые в мемуарах маршала члену Военного совета фронта и будущему начальнику военной контрразведки: «человек ясного ума и твёрдой воли…»[48], «огромный вклад в подготовку победы внесли наши партийно-политические работники во главе с членом Военного совета генерал-лейтенантом Д.С.Леоновым, которого я всегда считал образцом политического работника»[49]. И таких отзывов в мемуарах немало. Маршал даже не преминул поместить в своей книге фото, где он запечатлён с этим членом Военного совета.

Ясно, что при написании воспоминаний И.Х.Баграмян советовался с Д.С.Леоновым не только по эпизодам, связанным с проведением партийно-политической работы, но и при решении вопроса о возможном упоминании эпизодов из действий военных контрразведчиков по обеспечению безопасности войск фронта. Как никак, а в утверждённом ЦК КПСС тексте шестого тома истории Великой Отечественной войны среди успешных руководителей фронтовых аппаратов «Смерш» фигурировал и генерал-лейтенант Н.Г.Ханников. Именно он возглавлял контрразведку 1-го Прибалтийского фронта, где командующим был И.Х.Баграмян[50]. Уже после окончания Великой Отечественной войны они вместе служили в Прибалтийском военном округе: Иван Христофорович — командующим, а Николай Георгиевич — начальником УКР «Смерш». Но нет. Ни фамилии Н.Г.Ханникова, ни других чекистов, а тем более конкретных эпизодов их работы в интересах армейских и фронтовых операций в мемуарах маршала мы не найдём.

После прочтения воспоминаний уважаемого маршала для меня и моих товарищей по учёбе в Высшей школе КГБ при СМ СССР указанное выше показалось странным, поскольку И.Х.Баграмян неоднократно бывал в нашем учебном заведении, выступал перед слушателями и профессорско-преподавательским составом с рассказами о своём участии в войне, делая при этом упор на той помощи, которую ему как командующему фронтом оказывали руководители управления контрразведки «Смерш»[51]. К сожалению, генерал-лейтенант Н.Г.Ханников скоропостижно скончался в 1948 г. и никаких мемуарных записок не оставил. Но ведомственные историки знают, что в архивах ФСБ России сохранилось достаточно много подписанных им спецсообщений в Военный совет 1-го Прибалтийского фронта. Отдельные документы указанного аппарата военной контрразведки к сегодняшнему дню уже опубликованы, хотя они, конечно же, не могут передать полную картину информационного обеспечения командования со стороны УКР «Смерш» фронта[52].

Маршал Советского Союза В.И.Чуйков по сравнению с маршалами И.Х.Баграмяном и А.И.Ерёменко поступил более прагматично. Чтобы читателю стало понятнее такое утверждение, напомню, что в 1990 г. мне удалось записать некоторые эпизоды рассказа генерал-лейтенанта в отставке Н.Н.Селивановского, бывшего в годы войны начальником Особого отдела Сталинградского фронта, а с апреля 1943 г. — заместителем начальника ГУКР НКО «Смерш». По его словам, командарм 62-й армии (а затем 8-й гвардейской) активно пользовался информацией начальника армейского аппарата контрразведки и самого Н.Н.Селивановского. По словам последнего, уже после войны, ещё только начиная работу над своими воспоминаниями, В.И.Чуйков обращался к нему с просьбами уточнить некоторые эпизоды, связанные с деятельностью военных контрразведчиков, и обещал дать ей достойную оценку. А что получилось «на выходе»? Даже слов «особый отдел» или «отдел “Смерш”» в тексте мемуаров маршала не встречается. Своего близкого боевого товарища — полковника Григория Ивановича Виткова, автор, правда, трижды упоминает, но каждый раз без обозначения его должности — начальника отдела контрразведки армии[53]. То он с группой офицеров организует перемещение штаба армии на противоположный берег Волги, то отыскивает в подвале разрушенного сталинградского дома мальчика и усыновляет его, то участвует в бою. Даже отбирая из многочисленных фотографий те, которые послужат иллюстрациями к его книге, маршал посчитал возможным опубликовать одну из них, где читатели видят командарма с небольшой группой офицеров. Фамилии их не указаны. А рядом с В.И.Чуйковым не кто иной, как полковник Г.И.Витков. В этом я смог убедиться, сличив указанную фотографию со снимком из личного дела этого начальника Особого отдела 62-й армии, опубликованным в справочнике «Кто руководил органами госбезопасности. 1941–1954 гг.»[54]. Некоторые фрагменты мемуаров позволяют предположить, что маршал и в послевоенные годы общался со своим боевым товарищем — контрразведчиком и, надо полагать, презентовал ему книгу воспоминаний. Как известно, маршал В.И.Чуйков открыто, хотя и не всегда объективно, критиковал даже некоторые решения и приказы маршала Победы — Г.К.Жукова. Всё это нашло отражение в отдельных публикациях рассматриваемого автора. И ничего. Не убоялся ответной реакции как самого Георгия Константиновича, так и его сторонников из числа высокопоставленных в тот период военных деятелей. Так почему же, пусть и с критических позиций, он не представил работу органов особого отдела — контрразведки «Смерш» в своих книгах? Вопрос остаётся открытым.

Ничего не говорит о работе военной контрразведки и Маршал Советского Союза И.С.Конев в «Записках командующего фронтом», увидевших свет в издательстве «Наука» в 1972 г.[55]

Однако не только командующие фронтами и армиями избегали упоминаний о работе органов военной контрразведки. Аналогичным образом поступали мемуаристы, служившие в годы Великой Отечественной войны не на таких высоких постах. Взять, к примеру книгу «Земля в огне» — воспоминания И.И.Якубовского, ставшего Маршалом Советского Союза уже после войны. А войну он закончил, будучи только заместителем командира танкового корпуса. О начальнике Особого отдела руководимой И.И.Якубовским танковой бригады (на 1942 г.) автор вспомнил лишь единожды, и то в связи с описанием эпизода подрыва автомашины, на которой переезжал на новый командный пункт. Вместе с И.И.Якубовским передвигались также комиссар бригады Тимофеев, старший батальонный комиссар Фриз и начальник бригадного отдела «Смерша» Малахов[56]. Кроме этого эпизода, в достаточно объёмной книге (566 страниц) больше не нашлось, к сожалению, места ни для конкретных сотрудников госбезопасности, ни для фактов их работы, направленной на обеспечение безопасности боевых действий бригады, сохранение жизни наших военнослужащих. В то же время мемуары И.И.Якубовского, как и вышеупомянутые воспоминания военачальников разного уровня, изобилуют фамилиями солдат, офицеров и генералов, подчас даются их развёрнутые личностные характеристики и описания ратного труда, вклада в ту или иную боевую операцию или в конкретный бой.

По рассматриваемому вопросу практически единственным исключением из изученных мной воспоминаний являются воспоминания дослужившегося к концу войны до начальника оперативного отдела штаба 8-й гвардейской армии генерал-лейтенанта И.А.Толконюка. Как отмечено в краткой аннотации, «мемуары эти, написанные ещё в советское время, между 1971 и 1991 годами, абсолютно не похожи на издававшиеся тогда во множестве мемуары советских фронтовиков. Фактов и суждений, неудобных для официальной советской версии истории войны, в них так много, что на основе их одних можно выстроить другую версию, с официальной на имеющую ничего общего»[57]. Не берусь полностью соглашаться с таким утверждением автора текста аннотации, но могу однозначно констатировать, что, в отличие от других военных, он многократно упоминает сотрудников военной контрразведки. Однако при этом генерал И.А.Толконюк далеко не всегда даёт им и их практической деятельности положительные оценки, что вызывает ощущение объективности описания взаимоотношений штабных офицеров и сотрудников госбезопасности[58].

Фигурой умолчания органы «Смерш» являются, как это ни странно, и в мемуарах военных политработников. Уж они-то (начиная с первых членов военных советов фронтов и армий) имели очень тесные рабочие контакты с военными контрразведчиками, непосредственно курировали органы военной прокуратуры и трибуналы, связанные по работе с аппаратами особых отделов, а позднее органами «Смерш». К примеру, в своих мемуарах под названием «Испытание огнём»[59] на это прямо указывает М.Х.Калашник, ставший после войны генерал-полковником и заместителем начальника Главного политического управления Советской армии и флота. Однако автор, возглавляя в военный период политический отдел 47-й армии, кроме простого упоминания о взаимодействии с аппаратом армейского отдела «Смерш», не приводит конкретных примеров этого взаимодействия и не называет фамилий сотрудников военной контрразведки. И это при том, что он непосредственно руководил партийной организацией соответствующего отдела контрразведки, присутствовал на собраниях, выступал там с докладами.

Ещё один политработник — генерал-лейтенант Ф.Е.Боков не поведал читателям о взаимодействии с аппаратами «Смерш». А ведь он в войну являлся заместителем начальника Генерального штаба, а затем членом военных советов ряда фронтов. Единственное событие, когда обойтись без военных контрразведчиков было нельзя, — это поиск доказательств смерти преступника номер один — Гитлера. Поэтому мемуарист просто обязан был упомянуть, что этим занималась специальная группа сотрудников отдела контрразведки 79-го стрелкового корпуса по прямому указанию начальника УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта[60].

Но наиболее ярким примером игнорирования военной контрразведки в мемуарах является труд генерала армии К.В.Крайнюкова[61].

Первоначально я ознакомился с изданными в 1971 г. мемуарами генерала, названными «От Днестра до Вислы»[62]. Поскольку автор в период войны занимал высокие должности, вплоть до члена Военного совета 1-го Украинского фронта включительно, а в послевоенный период (с 1960 по 1969 г.) служил заместителем начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР по политической части, то я рассчитывал на получение достаточно интересной информации и о работе военной контрразведки. Ведь позиция генерала в военной иерархии позволяла, что называется, не оглядываться на иных военачальников-мемуаристов, писать вполне правдиво и избежать большой правки редакциями и Главным политическим управлением Советской армии и Военно-морского флота. Однако, как и во многих других воспоминаниях, автор не счёл необходимым упоминать об особых отделах — органах «Смерш». И в расширенном варианте мемуаров, изданном шесть лет спустя, не нашлось, к моему сожалению, места военным контрразведчикам[63]. А эпизодов, прямо связанных с ними, в книге достаточно много.

Начну с описания ситуации, приведшей к гибели командующего 1-м Украинским фронтом Н.В.Ватутина[64]. Достоверно известно, что начальник управления контрразведки «Смерш» фронта генерал-лейтенант Н.А.Осетров письменно доложил Военному совету о результатах расследования произошедшего[65]. Сразу скажу, что картина этого трагического события у К.В.Крайнюкова описана в деталях, но с рядом отклонений от содержания опросов других военнослужащих, участвовавших в боестолкновении с бандеровцами. Сделаем ссылку на изъяны в памяти по прошествии более тридцати лет. Но вот отсутствие упоминания о мерах, принимавшихся военными контрразведчиками по недопущению подобного рода бандитских вылазок, уже выходит за рамки объективного изложения материала[66]. Автору явно не хотелось приводить факт игнорирования им, а также командующим 13-й армией генералом-лейтенантом Н.П.Пуховым и членом Военного совета генерал-майором М.А.Козловым подготовленной чекистами так называемой карты бандобстановки, где район боестолкновения был обозначен как крайне опасный. Короче говоря, трагедии можно было избежать, если бы была учтена информация чекистов.

С описанием нападения бандеровцев на колонну командующего связан и сюжет о приказе Ставки Верховного Главнокомандования от 9 марта 1944 г. В нём содержалось требование о запрещении выезда высшего командного состава в подчинённые части и штабы без усиленной охраны[67]. К.В.Крайнюкову следовало бы упомянуть о том, что инициатором издания данного приказа явилось Главное управление контрразведки НКО «Смерш» и конкретно его начальник В.С.Абакумов. Но последнего давно осудили как врага народа, поэтому о чекистах вновь ни слова.

Целая глава воспоминаний генерала посвящена пребыванию советских войск на территории Польши. Здесь речь идёт только о радушных встречах поляков с воинами Красной армии, плодотворных контактах с представителями Польского комитета национального освобождения (ПКНО). Ни словом не обмолвился К.В.Крайнюков о подрывной деятельности в тылу наших войск отрядов Армии Крайовой, руководимой из Лондона. Это можно объяснить дружескими взаимоотношениями социалистической Польши и СССР в период подготовки мемуаров и нежеланием их хоть как-то омрачать. Правда, автору воспоминаний пришлось упомянуть о создании в полосе ответственности 1-го Украинского фронта более 80 военных комендатур. Они были призваны решать много вопросов, связанных с местными властями и населением. Но среди прочих причин, побудивших учредить комендатуры, была и такая: «поддержание установленного порядка и борьбы с фашистской агентурой, оставленной гитлеровцами»[68]. Казалось бы, здесь-то само собой напрашивалось упоминание о контрразведке «Смерш», представители которой играли одну из основных ролей в указанных подразделениях. Но автор вновь уходит от оценки чекистской активности по обеспечению безопасности наших войск.

И уж совсем странным представляется уклонение автора воспоминаний от описания деятельности аппаратов «Смерш» на территории Германии. Справедливости ради замечу: пусть и единственный раз (на 670 страницах текста), но в мемуарах появилось несколько строк об органах военной контрразведки «Смерш» в связи с реакцией Военного совета фронта на диверсионно-террористическую деятельность агентуры германских спецслужб в отношении советских военнослужащих. Вот как это подано в тексте: «…Военный совет фронта предупредил командиров и штабы, политорганы, нашу комендантскую службу и все войска о возможности активизации шпионско-диверсионной, разведывательной и провокаторской деятельности гитлеровцев в полосе нашего фронта и потребовал максимально повысить бдительность. Предприняли действенные меры и органы «Смерш»[69]. Но и в данном случае военная контрразведка, как мы видим, стоит на последнем месте среди тех, кто организовывал и реально занимался борьбой со спецслужбами нацистской Германии.

При рассмотрении мемуарной литературы авторы историографических исследований неизменно подчёркивают, что первоначальный текст всех без исключения воспоминаний подвергался значительной корректировке редакторами из Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота. Как мы знаем, данный важный орган на протяжении нескольких лет возглавлял генерал армии А.А.Епишев. Его биографы исключительно редко делают акцент на одном интересном факте, а именно: их герой был партвыдвижен-цем на укрепление органов госбезопасности. Я уже упоминал, что с 1951 по 1953 г. он занимал должность заместителя министра госбезопасности СССР по кадрам[70]. Заняв пост начальника Главного политуправления и одновременно будучи членом Идеологической комиссии при ЦК КПСС, он не мог не принимать участия в решении вопроса об издании мемуаров крупных военачальников и политработников, а в некоторых аспектах даже определять направленность их трудов. Если ввиду загруженности работой А.А.Епишев не мог лично рассматривать каждые воспоминания, то по его указанию это делали подчинённые.

Указанный факт отрицать, конечно же, нельзя. К примеру, один из близких к генерал-полковнику Л.М.Сандалову людей вспоминал в конце 1980-х гг., что последний, прочитав присланный из редакции сигнальный экземпляр своих мемуаров, воскликнул: «Я не узнал своей книги!..»[71] Однако авторы-составители сборника документов и материалов под названием «Генерал Сандалов», увидевшего свет совсем недавно, в 2011 г., собрали некоторые малоизвестные его статьи, фрагменты рукописей, не вошедшие в прижизненные издания Леонида Михайловича. Они даже включили переписку генерала с участниками тех или иных событий и со специалистами в области военной истории, но не привели каких-либо упоминаний мемуариста о работе военной контрразведки. Следовательно, дело не столько и не только в редакторах, сколько в позиции самого Л.М.Сандалова. Ведь он, будучи на штабной работе и даже возглавляя штабы некоторых фронтов, не мог не сталкиваться с сотрудниками «Смерша», не мог стоять в стороне от исполнения указаний командующих и членов военных советов по реализации информации, изложенной в многочисленных спецсо-общениях фронтовых управлений контрразведки «Смерш». Так оно и было на практике. В этом я смог убедиться при рассмотрении в архиве УФСБ по Омской области материалов (первых экземпляров спецсообщений) УКР «Смерш» Брянского, 2-го Прибалтийского и 4-го Украинского фронтов.

Работая на руководящих должностях в Министерстве обороны и в Генеральном штабе в послевоенные годы, многие авторы приведённых выше и иных мемуаров направляли усилия военных историков, обобщавших в учебных целях опыт войны, давали указания и советы. Поэтому в кратком историческом очерке «Боевые действия Советской армии в Великой Отечественной войне», изданном в 1958 г., упоминается лишь об обеспечении штабами соединений и объединений скрытности при подготовке наступательных операций в 1943–1945 гг. Однако о том, что в этом направлении активно работали военные контрразведчики, нет ни слова ни во введении, ни в основном тексте[72].

Как я уже отмечал, шаг вперёд в освещении темы о работе органов «Смерш» сделали сами сотрудники военной контрразведки — авторы и составители сборника статей под общим названием «Военные контрразведчики»[73]. В редакционную коллегию издания вошли ответственные работники КГБ СССР: заместитель председателя генерал-полковник Г.К.Цинев (куратор военной контрразведки), начальник 3-го Главного управления, участник Великой Отечественной войны и бывший смершевец генерал-лейтенант Н.А.Душин, начальник 10-го (архивного) отдела КГБ СССР генерал-майор А.И.Фокин. Из 49 очерков, помещённых в сборнике, 32 посвящены военному периоду, а из них подавляющее большинство относится к работе органов «Смерш» в 1943–1945 гг.

Изданий, подобных указанному сборнику, появилось немало в последующие годы. Особую активность в их выпуске проявила ветеранская организация Особого отдела Ленинградского военного округа[74]. В определённой степени всплеск публикаторской активности был связан с тем, что во главе управления КГБ СССР по Ленинградской области многие годы находился генерал-полковник Д.П.Носырев, который прошёл войну в составе органов «Смерш», а после её окончания ещё в течении несколько лет продолжал службу в военной контрразведке. До назначения на должность в УКГБ он являлся начальником Особого отдела Ленинградского военного округа.

Описание деятельности органов «Смерш» постепенно развивалось от очерков и воспоминаний к научно-популярному жанру. Фактически рубежом здесь является 1999 г., когда был опубликован коллективный труд историков — офицеров ФСБ России под названием «Лубянка-2»[75]. В число авторов и членов редакционной коллегии (под председательством тогдашнего заместителя директора ФСБ России генерал-полковника В.А.Соболева) вошёл и я как один из инициаторов проекта. Могу ответственно заявить, что часть текста, посвящённая советскому периоду истории нашей страны, включая и годы войны, построена исключительно на документальной основе, на материалах Центрального архива ФСБ России. Помогая авторам над подбором необходимых документов, трудилась целая группа сотрудников этого подразделения.

В определённой степени продолжением «Лубянки-2» стало издание в 2003 г. книги «Смерш»[76]. Инициировал это издание не кто иной, как начальник Департамента военной контрразведки ФСБ России генерал-полковник А.Г.Безверхний. И это предопределило документальную основу книги, поскольку он являлся руководителем органа-фондообразователя и активно содействовал рассекречиванию многих материалов. А это давало возможность ввести в научный оборот большое количество исторических фактов, почерпнутых из архивных документов. Также, как и в книге «Лубянка-2», мы, к сожалению, не найдём в сборнике «Смерш» указаний на конкретные архивные фонды и дела, поскольку изначально не предполагалось писать строго научный труд, а сама книга приурочивалась к очередной годовщине Победы над нацистской Германией. Однако моё знакомство со всеми авторами проекта, методикой их работы при написании текстов и даже наблюдение за этим процессом дают мне полное основание утверждать, что книга имеет строго документальную основу. Так случилось, что я не смог принять непосредственное участие в написании этой книги ввиду того, что в период её подготовки был почти в беспрерывных командировках в зону проведения контртеррористической операции на Северном Кавказе. Кроме того, ещё в 2001 г., обговаривая с инициатором проекта А.Г.Безверхним структуру и возможное содержание юбилейного издания, я предложил свой вариант: общие вопросы и обоснования итоговых выводов дать в обширном научно-популярном очерке, а основную часть книги построить по следующей схеме: выдержка из сообщения начальника ГУКР НКО «Смерш» генерал-полковника В.С.Абакумова председателю ГКО и наркому обороны И.В.Сталину (либо другим членам ГКО), а также начальнику Генерального штаба РККА или руководителям Управления центрального аппарата НКО, далее фрагмент из дела оперативной разработки конкретных разведывательных и контрразведывательных органов противника либо разного рода созданных им антисоветских структур, затем выдержки из показаний арестованных официальных сотрудников спецслужб и их агентов. Что же касается фактов реальной помощи командованию со стороны военной контрразведки в вопросах укрепления боеготовности войск, в расследовании крупных чрезвычайных происшествий, провалов боевых операций и т. д., то включить в книгу как приложение рассекреченные спецсообщения управлений «Смерш» фронтов и армейских аппаратов, на которых имеются соответствующие резолюции командующих и других членов военных советов. Эти резолюции показывают не только реакцию командования на информацию чекистов, но и отражают меры, намеченные для устранения вскрытых в войсках недостатков.

Но в конце концов было принято решение об использовании в качестве основы для нового издания матрицы книги «Лубянка-2». Это сокращало срок работы над книгой. Однако ещё раз хочу подчеркнуть, что и в таком варианте она абсолютно не утратила своей документальности и была представлена читателям как сборник исторических очерков и архивных документов.

Вслед за этой книгой появилась ещё одна — «Вместе с флотом. Советская морская контрразведка в Великой Отечественной войне»[77]. Её можно рассматривать как некую детализацию темы работы особых отделов НКВД — органов «Смерш» НКО и НК ВМФ. Авторы книги — начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России генерал-лейтенант доктор юридических наук В.С.Христофоров, историки органов госбезопасности А.П.Черепков и Д.Ю.Хохлов. Жанр рассматриваемой книги тот же, что и «Смерш: исторические очерки и архивные документы».

Полковник в запасе, бывший начальник кафедры Высшей школы КГБ СССР, доктор юридических наук В.В.Коровин, автор многих учебных пособий по истории советских органов госбезопасности подготовил книгу, которую озаглавил так: «Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны»[78]. Зная автора много лет, будучи знаком с его закрытой докторской диссертацией, я рассчитывал почерпнуть много нового, ранее мне не известного. К сожалению, В.Коровин ограничился самыми общими сюжетами о деятельности советских спецслужб. Да и как могло быть иначе, если заявленная им тема предполагала издание нескольких полновесных томов. Только деятельности разведки НКВД — НКГБ в военные годы был посвящён самый объёмный том «Очерков истории российской внешней разведки», увидевший свет в 1999 г., т. е. за четыре года до книги В.Коровина[79]. Большими тиражами уже вышли воспоминания бывшего начальника разведывательно-диверсионного (4-го) управления НКГБ СССР генерала П.А.Судоплатова.[80] Казалось бы, в книге В.Коровину следовало сделать акцент на органах военной контрразведки. Но даже при описании работы органов госбезопасности в период битвы за Москву автор в основном повествует об Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР и разведывательных группах московских чекистов. А вот глава о военной контрразведке в военный период составляет всего десять страниц. Правда, о деятельности особых отделов — органов «Смерш» есть сюжеты и в других главах. Однако ничего нового по сравнению с ранее опубликованным другими авторами В.Коровин не даёт. Пожалуй, единственное, что заслуживает внимания, так это приложения. Насколько мне известно, историк спецслужб впервые опубликовал в открытой печати инструкции Главного управления контрразведки НКО «Смерш» о проведении радиоигр с противником, а также по организации разыскной работы[81].

В 2011 г. увидела свет монография В.С.Христофорова, посвящённая деятельности органов госбезопасности в годы войны[82]. В ней нашли отражение и эпизоды, связанные с функционированием особых отделов НКВД и органов контрразведки «Смерш». Однако многоаспектная задача, поставленная автором перед собой, не позволила ему глубже вникнуть в работу этой советской спецслужбы. Ему пришлось прежде всего описывать работу НКГБ и НКВД СССР, в том числе в сфере военных и правоохранительных задач этих структур, а также экономические и научно-технические проблемы, в решении которых участвовали многие подразделения аппаратов внутренних дел. Работа в тылу противника показана (в основном) на примере 4-го управления НКГБ СССР, а не соответствующего отдела ГУКР НКО «Смерш», фронтовых и армейских аппаратов военной контрразведки. И тем не менее при изучении деятельности ГУКР НКО «Смерш» и подчинённых ему органов книгу В.С.Христофорова, не стоит игнорировать, поскольку им приведены отдельные реальные факты из деятельности «Смерша» с указаниями тех архивных фондов и дел, где они отражены. В рассматриваемой монографии прежде всего заслуживает внимание изложение автором конкретных эпизодов работы военной контрразведки при освобождении стран Европы и на территории Германии. Особо следует отметить то обстоятельство, что автор — практически единственный из пишущих на тему истории органов госбезопасности, кто имеет возможность читать и отдельными фрагментами воспроизводить докладные записки В.С.Абакумова в Государственный комитет обороны, т. е. использовать при подготовке текста уже обобщённые и многократно перепроверенные материалы об агентурно-оперативной и следственной работе органов «Смерш» в годы Великой Отечественной войны. На это я обратил внимание читателей журнала «Новая и новейшая история», где напечатана моя рецензия на монографию В.С.Христофорова[83].

Через год после выхода книги В.С.Христофорова на прилавках магазинов появилось многостраничное издание с претензией на «самую полную энциклопедию» под названием «Непобедимый «Смерш» и его “волкодавы”»[84]. Издательство «Эксмо» сопроводило этот том исключительно хвалебными оценками вроде следующей: «Эта книга — лучшая на сегодняшний день, самая подробная и обстоятельная, исчерпывающе полная энциклопедия советской военной контрразведки…» Ну что тут сказать? Всем историкам, изучающим деятельность «Смерша», следует в таком случае идти на «научный покой», да и только. Однако, не вдаваясь в детальный разбор редакционного введения, а тем более самого текста, следует констатировать, что эта книга от начала до конца — компиляция, авторский пересказ того, что уже было написано другими (историками и мемуаристами). Слава богу, что сегодня Интернет позволяет собрать воедино все данные о военной контрразведке, попавшие в Сеть, стоит лишь набрать для поиска несколько ключевых слов. О какой исчерпывающей полноте можно вообще говорить, если мне более чем за 30-летний срок работы с архивными документами как царской, так и советской военной контрразведки и за последние почти 10 лет целенаправленной работы с материалами «Смерша» в нескольких архивохранилищах ФСБ России физически не удалось дойти даже до дел армейского звена этих органов, не говоря уже о корпусных, дивизионных и гарнизонных. И это при том, что первоначально я концентрировался лишь на завершающем этапе Великой Отечественной войны, а также почти исключил из круга изучения контрразведку ВМФ и НКВД, материалы органов «Смерш» за период войны с милитаристской Японией. В силу ряда причин, прежде всего из-за невозможности преодолеть процедуры рассекречивания наиболее важных документов, практически пришлось оставить без рассмотрения агентурно-оперативную и следственную работу центрального аппарата ГУКР НКО «Смерш», информационные потоки из военной контрразведки в ГКО. Не истёк ещё 75-летний срок, после которого появляется хоть какая-то возможность ознакомиться с уголовными делами, прошедшими через следственные отделы органов «Смерш» и Особое совещание при НКВД CCCP[85].

В 2000-е годы наблюдается резкий всплеск количества публицистических книг о Смерше. Одним из первых (если не первым) опубликовал свою работу доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН В.Л.Телицын. Я намеренно привожу данные о его научной квалификации, поскольку это наверняка повлияло на решение смоленского издательства «Русич» принять в производство книгу «Смерш»: операции и исполнители»[86]. Скорее всего, в Смоленске не знали, что автор специализируется на вопросах аграрной истории времён Гражданской войны и истории кооперации. Явно доверились тому, что В.Телицын доктор исторических наук и пишет со знанием дела о работе «Смерша». Да издательству, собственно говоря, и не нужна была научная работа, в продаже лучше беллетристика, замаскированная под научное исследование. Правда, плохо замаскированная. Автор даёт ссылки крайне редко: всего 22 на 379 страницах текста, и то на книги, изданные в 1990-х годах, включая литературные произведения. Кроме того, подавляющее большинство ссылок — это не указания на источники информации, а разъяснения применённых автором терминов и краткие справки об известных читателям деятелях советских и германских спецслужб. Использовать в тексте три ссылки на газету «Правда» и одно эмигрантское печатное издание В.Телицыну показалось вполне достаточным. Для учёного, каковым он себя считает, крайне странно отсутствие указания на использованные труды других авторов, нет даже простого перечня привлечённой для написания текста литературы. А это не что иное, как плагиат.

Если предметно рассматривать содержание книги В.Телицына, то выяснится, что деятельность органов «Смерш» представлена по большому счёту только проведёнными в годы войны некоторыми радиоиграми.

Зато третья (последняя) часть книги показывает, к чему больше склоняется автор при оценке деятельности органов «Смерш». Она озаглавлена так: «Оборотная сторона медали». Одна из глав («Картинки с натуры») содержит якобы интервью с участниками Великой Отечественной войны — рядовыми и сержантами, без указания их фамилий, места и времени интервью, а также самих интервьюеров. В «воспоминаниях» этих людей рефреном звучат утверждения типа: «И к немцам ходу нет, и у нас в Смерше всё равно кожу сдерут»[87].

А далее идут главы с вымыслами о заградотрядах, массовом непосредственном участии сотрудников «Смерша» в исполнении приговоров военно-полевых судов и т. д. Фальсификаты автор подаёт как интервью, воспоминания, материалы военной цензуры и даже цитаты из какого-то «курса лекций». В.Телицын выдумывает участие органов «Смерш» в аресте украинских деятелей культуры, выполнение заданий И.С.Хрущёва и Л.М.Кагановича по ликвидации сочувствовавшего националистам старого большевика А.Я.Шумского в сентябре 1946 г. Всем, кто даже поверхностно знает историю советских спецслужб, известно, что ГУКР «Смерш» был преобразован в Управление военной контрразведки МГБ СССР ещё весной того года и не имел отношения к каким-либо операциям Службы генерала П.А.Судоплатова[88].

Естественно, что автор не обошёлся без описания операций по депортации некоторых народов. Эти акции давно исследованы, и из опубликованных документов видно, что исполнять их было поручено органам и войскам НКВД СССР, а также местным органам госбезопасности и внутренних дел. Аппараты «Смерш» имели к этому лишь некоторое касательство. Тем не менее данному сюжету автор посвятил почти восемь страниц своей книги. Такая же ситуация с изложением процессов интернирования.

Фильтрационная работа аппаратов «Смерш» среди бывших в плену солдат и офицеров Красной армии, беженцев и репатриантов подана автором, как и вышеуказанное, в негативном ключе. В.Телицын продолжает эксплуатировать выдуманный публицистами в конце 1980-х годов тезис о том, что все попавшие в плен военнослужащие являются «врагами народа и изменниками». Отсюда, на этом ложном основании, делается вывод: сотрудники «Смерша» сломали судьбы десятков (если не сотен) тысяч бывших военнослужащих РККА.

Я не случайно достаточно подробно остановился на книге В.Телицына. К несчастью для учёных — историков спецслужб, она послужила основой для многих последующих изданий о кадрах и деятельности органов «Смерш», сохранявших ту же тональность и оценки работы советской военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны. Рассматривать их нет никакого смысла. Сделаю исключение только для одной — это книга эмигранта В.Я.Бирштейна — «Смерш, секретное оружие Сталина»[89]. Более подробно она рассматривается в моей рецензии, опубликованной в научном журнале «Клио» и приводимой в приложении. Здесь ограничусь лишь общими замечаниями, которые сводятся к следующему.

Как явствует из предисловия, она впервые увидела свет ещё в 2012 г. в Лондоне и была признана некими «специалистами» лучшей книгой о спецслужбах, написанной на английском языке в тот год.

Собственно говоря, о Смерше речь в книге идёт только начиная с части V, с 335-й страницы текста. И это вполне объяснимо: автор решил не детально исследовать историю «Смерша», его деятельность по линии разведки и контрразведки, а показать работу и структуру советского репрессивного аппарата начиная с 1917 г. Ещё более конкретно о своей цели В.Бирштейн заявляет через несколько страниц. «Я надеюсь, — пишет он, — что данная книга внесёт вклад в усилия тех историков, которые способствуют тому, чтобы злодеяния сталинского режима не подверглись забвению»[90]. Переходя к тексту издания, сразу отмечу, что труд В.Бирнштейна достаточно объёмный — 831 страница. Автор приложил серьёзные усилия, и ему действительно удалось собрать воедино много источников сведений о Смерше, и этому нельзя не дать положительную оценку. Но при всём этом необходимо отметить своеобразный отбор «особо ценных» для автора свидетельств — интервью для радио и телевидения, книг и статей. Это, как правило, «мемуары» предателей-«беглецов», наработки сотрудников общества «Мемориал», отдельные следственные и учётные материалы на военнопленных и иных иностранцев, художественная проза и воспоминания некоторых писателей — участников войны. Именно такого рода материалам автор рецензируемой книги отдаёт предпочтение. Они должны, по мысли создателя текста, показать «истинную» роль контрразведки «Смерш» в Великой Отечественной войне и вызвать нужный эмоциональный настрой у определённой части читателей при оценке написанного. А вот содержание сборника «Смерш. Исторические очерки и архивные документы», изданного исследователями деятельности советских спецслужб, используется в основном как фоновый материал, не заслуживающий, видимо, пристального внимания[91]. К сказанному следует добавить и то, что автор книги довольно часто использует статьи, ранее напечатанные в «Новой газете». И это при том, что резко выраженные антивластные политические предпочтения многих (если не подавляющей части) журналистов в этой газете должны были бы насторожить В.Бирштейна и удержать от столь обильного цитирования, заставить проверить приводимые факты и цифры. Но нет. Ранее обозначенная автором цель порой заставляет забывать об объективности.

Во многих местах своей книги В.Бирштейн проводит идею о постоянном конфликте командно-начальствующего состава и политработников с одной стороны и сотрудников особых отделов — аппаратов «Смерш» — с другой. Без ссылки на какой-либо документ он, к примеру, утверждает, что командиры были обязаны предоставлять чекистам копии всех своих приказов[92]. Ничего подобного на практике не было. Контроль за работой политсостава, якобы осуществлявшийся органами «Смерш», вообще был исключён. Говорить о какой-то «неподконтрольности» военных контрразведчиков, как утверждает автор книги, не приходится. Однако в тексте настойчиво проводится линия на типизацию отдельных фактов противоправных действий со стороны некоторых сотрудников особых отделов — «Смерша» — в отношении военнослужащих и служащих РККА.

На преобладание репрессий в деятельности военной контрразведки в период войны указывают даже названия глав книги. Как иначе понимать такие, к примеру, формулировки глав, как: «Козлы отпущения», «Охота на генералов», «Новые предатели» и «Против своего народа».

Интересно отметить, что под спецоперациями органов «Смерш» В.Бирштейн понимает не «общие» и «рутинные» (по определению автора) зафронтовые агентурные комбинации, не радиоигры со спецслужбами врага, а также мероприятия по розыску немецкой агентуры в войсках и прифронтовых районах. Согласно написанному автором книги только деятельность заградительных отрядов, «фильтрация», направление военнослужащих в штрафные подразделения и работа чекистов с немецкими военнопленными составляли функционал со-трудников «Смерша»[93]. Объективности ради отмечу, что автор книги на нескольких страницах всё же приводит уже широко известные факты из оперативной деятельности военных контрразведчиков.

Чтобы «сбалансировать» текст, придать ему видимость объективного исследования, автор также включает раздел (в нескольких главах) о немецкой разведке на Восточном фронте.

Нет сомнений в том, что В.Бирштейн показом якобы ошибок и просчётов «Смерша» пытается утвердить читателя в мысли о серьёзной диспропорции в работе контрразведчиков — не реальная борьба со спецслужбами врага, а репрессии в отношении военнослужащих своей армии.

Думаю, нет смысла дальше уточнять и даже опровергать то, что написал В.Бирштейн о деятельности «Смерша». Те, кто внимательно прочёл изложенное мою о рассматриваемом издании, обратил внимание на то, что я ни разу не указал на книгу В.Бирштейна «Смерш, секретное оружие Сталина» как на научную монографию. Необходимым критериям она не соответствует.

При изучении темы «Смерша» нельзя обойти вниманием «Тайные дневники» бывшего председателя КГБ при СМ СССР И.А.Серова[94]. Первым её отрецензировал историк спецслужб полковник ФСБ России в запасе О.М.Хлобустов[95]. Он верно подметил, что И.Серов резко отрицательно относился к органам военной контрразведки и её руководителям. А отсюда и соответствующие оценки как их работы по обеспечению безопасности наших войск, так и личных качеств военных чекистов — оперативников разного уровня. Чего, к примеру, стоит такой пассаж, относящийся ко времени назначения И.Серова председателем КГБ при СМ СССР: «По оперативной работе взял заместителем Ивашутина, бывшего следователя по особо опасным делам округа с неоконченным высшим образованием. В оперативной работе не силён, в разведке совсем не кумекает. Но выбирать было не из кого. Разведку и контрразведку взял на себя, вот так и приходится крутиться»[96]. Тем, кто не знает биографии П.И.Ивашутина, напомню: он закончил лётное военное училище, через несколько лет два курса Военно-воздушной академии имени Н.Е.Жуковского. По решению ЦК ВКП(б) в 1939 г. его направили на службу в органы военной контрразведки начальником Особого отдела корпуса в Ленинградском военном округе. Участвовал в советско-финской войне и был награждён за успехи в оперативной работе орденом Красной Звезды. В годы Великой Отечественной войны и после её окончания последовательно руководил контрразведкой Юго-Западного и 3-го Украинского фронта, Южной группы войск, а затем и УКР «Смерш» Группы советских оккупационных войск в Германии. В 1951 г. П.Ивашутина назначили заместителем начальника 3-го Главного управления МГБ СССР, т. е. всей военной контрразведки страны. Почти год он возглавлял Министерство государственной безопасности Украинской ССР. Уже в 1956 г. его назначают первым заместителем председателя КГБ при СМ СССР.

Из сказанного следует, что опыт разведывательной и контрразведывательной работы у П.Ивашутина был куда как больше, чем у И.Серова. Но имел он, по мнению своего начальника, крайне отрицательную составляющую в своей биографии, а именно — долгое время работал под руководством В.С.Абакумова и неоднократно поощрялся последним.

Явно выдумано всё то, что изложено в главе «Бегство от «Смерша». Эпизод с описанием намерения И.В.Сталина убрать В.С.Абакумова с должности главы Управления особых отделов НКВД в начале 1943 г. и назначении вместо него И.Серова ничем не подтверждается. Из найденных мной в архиве ФСБ России материалов следует, что И.Серов действительно присутствовал на совещании у первого заместителя наркома внутренних дел В.Н.Меркулова, где обсуждались вопросы совершенствования работы особых отделов фронтов. Как явствует из стенограммы совещания, И.Серов не только не выступал с основным докладом (что было бы естественно перед новым назначением), но даже не сделал ни одной реплики или замечания[97].

Во всех «Записках…» И.Серова из всего сказанного об органах военной контрразведки подтверждается только одно: он длительное время конфликтовал с В.С.Абакумовым и отсюда весь негатив. Поэтому использовать рассматриваемые «дневники» как источник новой информации об органах «Смерш» следует с величайшей осторожностью, перепроверяя каждый факт.

Наряду с изданиями, явно нацеленными на дискредитацию органов контрразведки «Смерш», в последние годы выходят и вполне объективные монографии и статьи. К таковым можно, на мой взгляд, отнести книгу Н.Губернаторова «Смерш против Буссарда» и «Лучшие спецоперации «Смерша», подготовленную В.Макаровым и А.Тюриным[98] . Они написаны специалистами в области истории спецслужб и основаны на реальных оперативных и уголовных делах. Будучи лично знаком с авторами, я подверг их «мягкой» критике только за одно — отсутствие ссылок на сохранившиеся в архивах дела, что придало бы, на мой взгляд, ещё большее значение их трудам, оградило бы от необоснованных обвинений в «лакировке» практической деятельности органов «Смерш» в годы Великой Отечественной войны. К моему сожалению, В.Макаров и А.Тюрин, подготовив и издав более полный вариант указанной выше работы — «Смерш: война в эфире», не учли пожеланий, вновь уклонившись от указания на источники приводимой информации[99].

В историографическом обзоре я посчитал возможным не рассматривать массу публицистической литературы, где так или иначе упоминается деятельность органов военной контрразведки. Эти публикации не дают читателю ни новых фактических данных, ни оригинальных подходов к их оценке, ни свежих идей, которые послужили бы основой для дальнейшей разработки такой интересной исторической темы, как вклад аппаратов «Смерш» в нашу Великую Победу.

На мой взгляд, заслуживают внимания лишь воспоминания ветеранов «Смерша» (Б.В.Гераскина, Л.Г.Иванова, И.Я.Леонова, Б.А.Сыромятникова, Д.П.Тарасова, И.Л.Устинова и др.[100]) и серия книг полковника в отставке А.Терещенко[101].

Многое ожидали историки от готовившейся к печати книги доктора исторических наук полковника ФСБ России в запасе О.Б.Мазохина «Сталин и органы государственной безопасности», увидевшей свет в 2017 г.[102] В связи с работой над темой об органах «Смерш» я также надеялся почерпнуть новую информацию, поскольку знал, что автор длительное время работал в архиве Президента России и имел возможность знакомиться с соответствующими материалами. Но наши надежды не оправдались. Взявшись за неподъёмную, по моему мнению, для одного исследователя тему, охватывающую период с 1922 по 1953 годы, О.Мазохин, что называется, «утонул» в громадном объёме материалов. Как ни странно, он, посвятив несколько страниц партизанскому движению, даже не выделил подтему «Сталин и органы контрразведки «Смерш» в 1943–1946 гг.

Доктор юридических наук, как и предыдущий автор, полковник ФСБ России в запасе А.Шаваев выпустил в 2018 г. книгу с претенциозным названием «История военной контрразведки. «Смерш» империй»[103]. Судя по отсутствию ссылок на какие-либо фонды различных архивохранилищ и достаточно большой список использованной литературы, труд моего коллеги и сослуживца более походит на компиляцию текстов разных историков и мемуаристов. Вместе с тем А.Шаваев приводит свои размышления относительно места и роли военной контрразведки в общей системе органов обеспечения безопасности нашей страны, рассказывает о создании системы контрразведывательных мер и применении её для борьбы с угрозами Красной армии как в периоды войн и вооружённых конфликтов, так и в мирное время. Это, на мой взгляд, наиболее ценные сюжеты из всей почти 800-страничной книги.

К 100-летию органов госбезопасности издательство «ТД Алгоритм» выпустило сборник статей историков спецслужб. Сборник отрецензирован доктором и кандидатом наук, что указывает на серьёзность и выверенность текстов, соответствие их научным стандартам. К моему сожалению, органам «Смерш» посвящены лишь две статьи из одиннадцати всего раздела о Великой Отечественной войне. Одна касается проведённых радиоигр со спецслужбами Германии[104]. Безусловно, что на семи страницах автор О.А.Андрусь не мог дать чего-то большего, чем историки В.Макаров и А.Тюрин. Их работу «Смерш: война в эфире» я уже рассмотрел выше. Вторая, написанная доктором исторических наук В.И.Лазаревым, охватывает далеко не только военный период[105]. Он доводит читателя до 1994 г. Однако В.Лазарев приводит ряд интересных фактов о работе органов «Смерш», о которых будет сказано ниже в представляемой читателю моей монографии. При рассмотрении сборника статей «Тайная стража России» нельзя не указать, что это юбилейное издание, а отсюда концентрация авторов лишь на наиболее выигрышных направлениях деятельности «Смерша», прежде всего на радиоиграх и зафронтовой работе. Оперативный розыск, борьба с изменническими проявлениями, дезертирством и членовредительством, даже и информирование командования о вскрытых контрразведкой недостатках в войсках остались вне поля зрения в статьях о Смерше.

В отдельный блок изданий можно выделить книги о жизни и деятельности бессменного с 1941 г. руководителя Управления особых отделов НКВД СССР, а затем ГУКР НКО «Смерш» В.С.Абакумова. Первой по дате публикации и, по моему мнению, наиболее взвешенной в подаче материала, основанной на документах уголовного дела своего героя, является книга К.Столярова «Палачи и жертвы»[106]. Однако в плане изучения деятельности В.Абакумова в годы войны эта книга не является заметным явлением. Её основу составили эпизоды его работы на посту главы МГБ СССР. И тем не менее для понимания мотивов поведения В.Абакумова, его отношения к людям (вне и внутри системы органов госбезопасности), взаимоотношений с руководителями страны в 1940-1950-е гг., книга даёт много примеров.

Два издания выдержала и книга О.С.Смыслова об Абакумове[107]. Её объединяет с тем, что написал К.А.Столяров, одна основная идея — стремление показать, кто он, генерал Абакумов, человек, проводивший в жизнь карательную политику руководившей тогда страной партии? Такая постановка вопроса, конечно же, имеет право на существование, если брать только одну проблему: власть и органы госбезопасности в СССР. Что касается деятельности В.Абакумова на посту руководителя военной контрразведки, то автор сам обозначил направленность сбора материалов для книги и их описание: «какие просчёты допустила военная контрразведка «Смерш» в годы войны под руководством Виктора Семёновича?..»[108]. Вот так, ни больше ни меньше! О какой объективности в подаче и подборе материала здесь можно вести речь? Как говорят, комментарии излишни.

Более взвешенно подошёл к рассмотрению жизни и деятельности В.С.Абакумова историк В.Абрамов[109]. Судя по указанным в его книге ссылкам, автор опирался на ранее изданные сборники документов по истории советских органов государственной безопасности, статьи и книги, посвящённые органам контрразведки «Смерш».

Отдельно следует сказать о фундаментальном 12-томном труде «Великая Отечественная война. 1941–1945». Передо мной как членом авторского коллектива была поставлена задача раскрыть в шестом томе издания деятельность военной контрразведки «Смерш». Для этой цели были отобраны и рассекречены свыше 100 документов (более 300 листов) из Центрального архива ФСБ России и соответствующих подразделений территориальных органов безопасности. В них содержалась информация за период 1943–1945 гг. Однако составить целостную картину контрразведывательного обеспечения войск не представилось возможным в силу ряда причин. К ним можно прежде всего отнести жёсткий лимит объёма издания и конкретно соответствующего раздела[110].

К настоящему времени исследователи истории «Смерша» могут опираться на сборники документов из государственных и ведомственных архивов, отражающие в том числе и работу военной контрразведки СССР в период Великой Отечественной войны. Прежде всего это многотомное издание «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Первый том этого сборника увидел свет в 1995 г., а последний, 6-й, — в 2014 г.[111] Каждый том (за исключением последнего, отражающего работу органов госбезопасности лишь с января по май 1945 г.) состоит из двух книг, в которых в хронологическом порядке подобраны документы о работе основных структур НКВД, НКГБ, а также ГУКР НКО «Смерш». Как один из заместителей председателя редакционной коллегии этого издания могу свидетельствовать, что коллектив составителей проделал огромную работу по отбору для публикации наиболее репрезентативных документов, снабдил многие из них необходимыми комментариями и биографическими справками, включая данные на упомянутых в текстах документов сотрудников контрразведки «Смерш».

Отмечу, что открытое издание представляет собой максимально возможно полный вариант того сборника документов, который был подготовлен научными и педагогическими работниками из Высшей школы КГБ СССР в конце 1980-х годов для слушателей этого учебного заведения, а посему имело ограничительный гриф. Начиная работу над открытым вариантом, мы выдвинули перед руководством идею о том, чтобы сокращения коснулись только технологии агентурно-оперативной работы, представляющей интерес лишь для действующих сотрудников органов безопасности и разведки. Это нашло положительный отклик у руководителей ведомства. Вполне естественно, что мы распространили ограничения на те фрагменты документов, которые раскрывали полные данные на негласных помощников чекистов: публикации они не подлежали.

В 2003 г. был издан сборник документов, отражающих участие органов госбезопасности в подготовке и проведении Курской битвы[112]. Это издание целиком подготовлено сотрудниками Центрального архива ФСБ России. Следует подчеркнуть, что в данном сборнике упор сделан на материалы аппаратов контрразведки «Смерш» фронтов и армий, дающие определённую возможность оценить вклад этих структур в обеспечение успеха советских войск по срыву тщательно подготовленной вермахтом операции «Цитадель». Ведь это был дебют кардинально реформированной структуры особых отделов НКВД СССР и начавших функционировать на их основе органов военной контрразведки НКО «Смерш», созданных менее чем за три месяца до начала Курской битвы.

Материалы «Смерша» — это 58 документов из 147 приведённых в сборнике. Причём в первой его части (озаглавленной «Смерть шпионам») таких документов большинство: 41 из 73. Однако название данной части не отражает, на мой взгляд, существа приведённых сведений, поскольку в основном это информация о недостатках в планировании операций, изъянах в боевой готовности войск и о негативных явлениях в сфере морально-политического состояния личного состава. К борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью германской разведки относятся лишь несколько документов.

Во второй части сборника («Крах «Цитадели») материалов особых отделов и органов «Смерш» уже, к сожалению, значительно меньше, чем в первой: из приведённого 61 документа только 16. Интересно посмотреть, что это за документы? В подавляющем большинстве они исходили от Управления контрразведки «Смерш» Центрального фронта (10 из 16) и только одно из УКР Воронежского фронта. Армейские же аппараты представлены исключительно документами отдела контрразведки 13-й армии. Есть четыре справки Главного управления «Смерш».

Для полноты картины к сказанному выше стоит добавить то, что в рассматриваемом сборнике явно не хватает документов УКР «Смерш» Юго-Западного, Степного и Брянского фронтов, а также левофланговых армий Западного фронта, которые также участвовали в Курской битве.

Несколько опубликованных докладных записок касаются опроса военнопленных немцев, содержания трофейных документов и сведений о злодеяниях оккупантов на территории Курской области. Представляется, что для командования скорее имели прямой интерес лишь такие, к примеру, спецсообщения органов «Смерш», как о деятельности «бригады Каминского», об организованном чекистами переходе на нашу сторону группы военнослужащих Грузинского легиона, а также о наличии у немцев отравляющих веществ в прифронтовой зоне[113]. Но такого рода информаций приведено крайне мало.

Давая общую оценку содержанию сборника документов «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки», следует сказать, что он, конечно же, заслуживает внимания в плане изучения действий органов военной контрразведки в оборонительных и наступательных операциях Красной армии в июле — августе 1943 г. Важно подчеркнуть и то, что (в отличии от сборника «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне») каждый документ имеет ссылку на фонд, опись и дело Центрального архива ФСБ России, что позволяет, при необходимости, верифицировать приводимые факты. Вместе с тем после изучения приведённых документов нельзя говорить о раскрытии полной картины деятельности органов «Смерш» по контрразведывательному обеспечению войск в рассматриваемый период войны и конкретно в зоне проведения Курской битвы.

Издательство «Материк» выпустило в 2006 г. сборник документов под названием: «Лубянка. Сталин и НКВД — НКГБ — «Смерш». 1939 — март 1946»[114]. Основным его составителем являлся доктор исторических наук профессор В.Н.Хаустов. На тот период он занимал должность начальника кафедры истории Отечества и органов безопасности Академии ФСБ России. Активный поиск в ведомственном и иных архивах позволил коллективу составителей подобрать для сборника более 330 документов. Однако к рассматриваемой мной теме об органах «Смерш» за период с апреля 1943 г. по май 1945 г. имеют прямое отношение только 12. Трудно понять, почему столь малое внимание В.Н.Хаустов и его коллеги уделили военной контрразведке, хотя её роль в указанный период была значительной. Достаточно сказать, что количество спецсообщений в адрес И.В.Сталина, направленных начальником ГУКР «Смерш» В.С.Абакумовым, было никак не меньше, чем наркомами внутренних дел и госбезопасности. Архивные материалы ЦА ФСБ России подтверждают это моё утверждение. А что мы видим в сборнике документов? Если опубликовано только пять спец-сообщений от начальника ГУКР «Смерш», четыре от НКГБ и более 50 от НКВД. Правда, следует уточнить, что ряд спецсообщений Л.П.Берия подавал совместно с В.Н.Меркуловым, однако общей картины это не меняет. Представляется, что причина явного перекоса в сторону Наркомата внутренних дел кроется в доступности составителям тех или иных его материалов. Ведь все опубликованные спецсообщения НКВД хранятся в Государственном архиве Российской Федерации в фонде Наркомата внутренних дел, который открыт для исследователей[115].

К сказанному о труде В.Н.Хаустова и его коллег следует добавить, что интерес представляют не только сами опубликованные документы, но также и достаточно подробные комментарии к ним. Здесь содержится важная для понимания основного документа информация, причём с указанием архивных шифров. Таким образом становится понятным, что составители хотя и не смогли по разным причинам дать в сборнике некоторые материалы, но ознакомились с ними, оставляя другим исследователям истории советских органов госбезопасности надежду на происходящий процесс рассекречивания документов в силовых ведомствах.

Ряд материалов «Смерша» опубликован в сборнике документов «Из Варшавы. Москва, товарищу Берия…». Они относятся к периоду 1944–1945 гг., когда Красная армия, а вместе с ней и органы советской военной контрразведки вошли на территорию Польши[116]. Составителями сборника выступили сотрудники Института славяноведения Российской академии наук. Они сконцентрировались на теме борьбы советских спецслужб с польским подпольем, организованным Армией Крайовой (АК). Во введении указано, что основа сборника — это документы из «особых папок» секретариата НКВД СССР, т. е. докладных записок, адресованных И.В.Сталину.

В изданный в 2012 г. сборник документов «Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны» наряду с материалами территориальных органов государственной безопасности и внутренних дел УССР, содержащими, кстати говоря, также и информацию о совместной с ними работе фронтовых и армейских аппаратов «Смерш», составители включили несколько информационных материалов, подготовленных непосредственно сотрудниками военной контрразведки. В них раскрывается ряд эпизодов противодействия структур «Смерша» бандитско-повстанческому движению на Украине в 1944–1945 гг., защите бойцов и командиров Красной армии от террористических и пропагандистских акций бандеровцев[117].

В 2013 г. Институт российской истории, Главное архивное управление города Москвы и Центральный архив ФСБ России подготовили сборник статей и документов, относящихся к 1943 г.[118] В нём приведены несколько документов органов «Смерш», объединённых в раздел под названием «Доклады военной контрразведки о борьбе с разведкой противника»[119]. Как сказано во вводной статье, «публикуемые документы отражают деятельность органов «Смерш» Брянского фронта, 13-й, 38-й и 40-й армий в июле-сентябре 1943 г. в ходе Курской битвы и Черниговско-Полтавской наступательной операции»[120]. Как и при изучении сборника о Курской битве, у читателей сразу же возникает вопрос: а почему документы только Брянского фронта и трёх армий? Общее число документов в подборке — пятнадцать. Первый из них не имеет прямого отношения к Курской битве, поскольку он датирован 8 апреля 1943 г., а излагаемая в нём информация касается органов немецкой разведки, выявленных на эту дату на всём советско-германском фронте.

На чём сделали акцент составители? Они отобрали документы, содержащие общую характеристику разведывательно-диверсионных школ врага, действовавших против Брянского фронта. Именно эти документы наиболее объёмны и детальны. Две докладные записки Управления контрразведки «Смерш» Брянского фронта и ОКР 13-й армии дают представление о некоторых шагах по выявлению и задержанию немецкой агентуры в войсках и в прифронтовом тылу в период подготовки к проведению оборонительной операции. Пожалуй, это всё, что относится к периоду Курской битвы.

Указанная серия сборников статей и документов была продолжена в 2014 и в 2015 гг. В них также содержатся архивные материалы органов военной контрразведки за последние два года Великой Отечественной войны. Публикаторы документов представили несколько спецсообщений и докладных записок фронтовых органов «Смерш» по различным вопросам оперативно-служебной деятельности[121].

Борьбу органов «Смерш» с изменниками Родины, так называемыми власовскими формированиями, бывшими солдатами и офицерами Красной армии, активно сотрудничавшими с оккупантами, в определённой степени отражают документы и материалы, опубликованные в сборнике «Генерал Власов: история предательства»[122]. Среди авторов и составителей выступили опытные архивисты из РГАСПИ, ГАРФ, РГВА, АПР, ЦА ФСБ и ЦАМО. Издание выполнено в двух томах (трёх книгах), каждый из которых достаточно объёмен и содержит около 400 документов. Опубликованы ранее засекреченные, а посему недоступные исследователям спецсообщения, справки и доклады органов НКГБ и НКВД и «Смерша», а также протоколы допросов предателей, арестованных сотрудниками военной контрразведки.

Полезная информация для проводимой мной работы содержится и в сборниках документов, объединённых в издании «Великая Отечественная». Здесь опубликованы многие приказы наркома обороны СССР и директивы Главного политического управления РККА[123]. Ряд приказов и директив был издан по итогам рассмотрения И.В.Сталиным и начальником Главпура, заместителем наркома обороны А.С. Щербаковым спецсообщений Главного управления контрразведки НКО «Смерш» и нацелен на устранение вскрытых военными чекистами недостатков в боеготовности и морально-политическом состоянии наших войск.

Главное архивное управление города Москвы и Объединённая редакция МВД России издали достаточно информативный труд (в двух томах) — «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах»[124]. Приведённые составителями данные крайне важны для описания процесса контрразведывательного обеспечения оборонительных и наступательных операций РККА.

При рассмотрении конкретных операций военной контрразведки и их влияния на операции советских войск крайне важны и оперативные сводки Генерального штаба Красной армии, опубликованные НИИ (военной истории) ВАГШ и Центральным архивом МО РФ (ЦАМО) в 2008–2010 гг.[125] Они содержат данные об обстановке на фронтах за каждый день войны.

Уточнению дат принятия важных организационно-кадровых решений относительно органов «Смерш» и состава участников совещаний способствуют хранившиеся в Архиве Президента РФ и ныне опубликованные тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным[126].

Ряд решений, отражающих реакцию на спецсообщения ГУКР «Смерш», обозначены в аннотированном каталоге «Государственный комитет обороны СССР. Постановления и деятельность 1941–1945 гг.»[127]. Научно-исследовательский институт (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ и Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) продолжают издавать сборники документов «Великая Отечественная война. Государственный комитет обороны. Постановления и распоряжения»[128]. Здесь также представлены документы, связанные с деятельностью органов военной контрразведки «Смерш».

Востребованным для проводимого исследования стал совершенно секретный «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». Он был составлен в 1952 г. сотрудниками Министерства государственной безопасности СССР, разослан во все республиканские аппараты ведомства и использовался в послевоенные годы оперативными сотрудниками в ходе следствия над уже разоблачённой агентурой врага, а также в ходе разработки лиц, подозреваемых в принадлежности к спецслужбам нацистской Германии. С истечением времени справочник утратил свою актуальность и был сдан в архив. А в 2011 г. рассекречен Главным управлением Службы безопасности Украины по Автономной Республике Крым и издан в Симферополе[129]. Справочник ценен тем, что позволяет уточнять названия, функции и места дислокации конкретных разведывательных, контрразведывательных и полицейских органов, действовавших на советско-германском фронте, против которых вели свою работу фронтовые и армейские аппараты «Смерш», обеспечивая безопасность объединений, соединений и частей Красной армии на разных этапах войны.

Документы по истории органов военной контрразведки «Смерш» сохранились в нескольких государственных и ведомственных архивах как в Москве, так и в нескольких региональных центрах нашей страны.

Ввиду того, что Главное управление контрразведки НКО «Смерш», а также его фронтовые, армейские и военноокружные аппараты контактировали в своей работе с НКВД СССР и его территориальными органами, обмениваясь с ними многочисленными разноплановыми документами, то логично, что сведения о деятельности и по некоторым организационно-кадровым вопросам военной контрразведки сохранились в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и в архивных подразделениях МВД — УМВД некоторых республик, краёв и областей.

В ГАРФе это прежде всего материалы секретариата НКВД СССР, так называемые «особые папки», сформированные для доклада И.В.Сталину и некоторым другим членам Государственного комитета обороны (Фонд Р-9401). Это спецсообщения, докладные записки, разного рода справки и т. д. Как правило, документы подписывались наркомом внутренних дел или его замами. Большинство из них являются отпусками, поскольку первые экземпляры направлялись в Кремль и зачастую оттуда не возвращались.

Несколько лет назад из Архива Президента России (АПР) были переданы в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) материалы фонда И.В.Сталина. Однако, насколько известно, документы из раздела, условно названного «Сталин и органы госбезопасности», где содержатся в том числе спецсообщения и иные документы за подписью начальника ГУКР НКО «Смерш» В.С.Абакумова, остались на закрытом хранении в АПР. Зато за небольшим исключением стали доступны исследователям материалы Государственного комитета обороны (фонд 644). В этом фонде содержатся документы по частным вопросам, в той или иной степени затрагивающие работу военной контрразведки. Некоторые сведения об органах «Смерш» можно почерпнуть в фонде Центрального штаба партизанского движения. В частности, это переписка с ГУКР «Смерш» по оперативным вопросам, а также об организации борьбы с агентурой противника, пытавшейся проникнуть в партизанские отряды (фонд 69).