Смертоносный мир. Cборник

МОРАЛИСТ[2]

— Минутку,— Ясон отвернулся от экрана и выстрелил в метнувшуюся на него рогатую тварь.— Нет, я не занят. Сейчас буду. Возможно, и помогу.

Он нажал кнопку визифона, и лицо связиста исчезло с экрана. Когда Ясон проходил мимо подстреленного им дьявола, тот дернулся в предсмертной судороге своей злобной жизни и скребанул рогами о гибкий металл ботинка. Ясон отшвырнул чудовище вниз, в джунгли.

В сторожевой башне Периметра было темно, светились только экраны защиты. Мета, оглянувшись, улыбнулась ему, и ее внимание снова приковали экраны.

— Я отправляюсь в радиобашню,— обратился Ясон к Мете.— На орбите космический корабль, он пытается вступить в контакт на неизвестном нам языке. Не исключено, я смогу помочь.

— Только возвращайся поскорее,— отозвалась Мета и, окинув взглядом зеленые огоньки на панели, потянулась к нему. Она обняла его, ее прекрасные руки были сильными, как у мужчины, а губы по-женски податливыми и теплыми. Он поцеловал их, и она вновь повернулась к приборам, будто его тут и не было.

— Беда с этим Пирром! Все внимание — работе! — Он наклонился и, отбросив пышные волосы с затылка, шутливо укусил ей шею. Не отрывая глаз от приборов, она засмеялась и игриво шлепнула его по щеке.

— Женщина-атлет! — буркнул он и неохотно отошел, потирая ушибленное место.

Связист находился в радиорубке один. Это был подросток, он никогда не покидал Пирра и потому не знал других планет, не знал и их языков. Между тем Ясон благодаря своей профессии игрока говорил или по меньшей мере понимал большинство галактических языков.

— Они вышли из зоны приема,— сказал оператор.— Скоро вернутся. Говорят что-то другое.— Он повернул ручку и сквозь атмосферные помехи донесся голос:

— ... иег кан икке фората... пурус, кандиг хор миг...?

— Понятно,— сказал Ясон и взял в руки микрофон.— Это по-датски, на датском говорит большая часть полярной зоны.

Он нажал кнопку передачи:

— Пуррус тил румфартскив, окер.

Ответ пришел на том же языке:

— Просим разрешить посадку. Дайте координаты.

— В посадке отказываем. Ищите более гостеприимную планету.

— Это невозможно, у меня сообщение для Ясона динАльта. Мне известно, он на Пирре.

Ясон с интересом взглянул на хрипящий громкоговоритель.

— Вы не ошиблись, с вами говорит Ясон динАльт. Передавайте сообщение.

— Сообщение нельзя передать по открытой связи. Я следую за вами радиолучом. Вы согласны вести меня на посадку?

— Поймите, это самоубийство. Пирр — смертельнейшая из планет Галактики. Здесь все формы жизни — от бактерий до когтистых ящеров размером с ваш корабль — враждебны человеку. Сейчас тут нечто вроде перемирия, но для всякого пришельца с другой планеты условия все равно смертельные. Вы меня слышите?

Ответа не последовало. Ясон пожал плечами и взглянул на радар: корабль приближался.

— Вы вправе распоряжаться своей жизнью, однако, умирая, не говорите, что вас не предупреждали. Я поведу вас на посадку при условии, что вы не покинете корабль. Я сам приду к вам, в этом случае после обеззараживающих процедур в шлюзе вдвое снизится вероятность губительного воздействия на вас местной микрофауны.

— Согласен. Я вовсе не намерен умирать. Моя задача — передать сообщение.

Ясон руководил посадкой, следя за появлением корабля из низких облаков. Специальные средства поглотили значительную часть удара при посадке, однако корабль накренился и встал под опасным углом.

— Ну и ну,— сказал связист и отвернулся к своим приборам, не интересуясь больше пришельцем. Пирряне были лишены любопытства.

Однако это ни в коей мере не относилось к Ясону. Именно любопытство привело его на Пирр, втянуло в охватившую всю планету войну и едва не погубило. Теперь все то же неудовлетворенное любопытство потянуло его на корабль. Минуту-другую он колебался: ведь связист не понял сути его переговоров с незнакомым пилотом и не знает, что Ясон собирается на корабль. Случись что-либо — ему нечего рассчитывать на помощь.

— Я сам могу позаботиться о себе,— засмеялся он и поднял руку, выскочивший из кобуры пистолет мгновенно оказался у него на ладони. Указательный палец был уже согнут — мгновенно грянул выстрел и разнес в клочья ядовитый куст.

Он был в хорошей форме и знал это. Конечно, ему далеко до любого пиррянина, родившегося и воспитанного на этой смертоносной планете с ее удвоенной гравитацией, однако своей реакцией он опередит всякого инопланетянина. Он в состоянии справиться со всякими трудностями, какими бы они ни были, более того, он знаком с ними: в прошлом у него было немало расхождений во взглядах на закон с полицией и властями самых разных планет. Однако ни одна из этих планет, полагал он, не побеспокоится только ради его ареста. Откуда же пришел этот корабль?

На корме корабля был регистрационный номер и какой-то герб, показавшийся ему знакомым. Где он мог его видеть?

Внимание Ясона привлек открывшийся люк. Он вошел в него. Люк захлопнулся, и Ясон закрыл глаза в ожидании цикла обеззараживания: сверхзвуковые и ультрафиолетовые колебания должны были убить все местные микроорганизмы, принесенные им. Наконец процедура закончилась, и, когда внутренняя дверь начала открываться, он приготовился к прыжку. Если его ждут какие-то сюрпризы, он встретит их в полной готовности.

Сделав шаг за порог, он почувствовал, что падает.

Пистолет прыгнул в руку, но он не успел направить его на того, кто сидел в кресле пилота. «Газ»,— успел подумать Ясон и упал на металлический пол.

Сознание возвращалось. Головная боль заставила поморщиться. Ясон попробовал открыть глаза, но они так заболели от света, что он вынужден был снова сомкнуть веки. Каким бы средством его ни усыпили, действовало оно на удивление быстро. Головная боль постепенно исчезла, перейдя в тупую пульсацию в висках, и он смог открыть глаза уже без ощущения, что в них вонзаются мириады игл.

Он сидел в стандартном космическом кресле, снабженном специальными замками для рук и ног. Теперь они были сомкнуты вокруг его запястий и лодыжек. Рядом в таком же кресле сидел человек, наблюдавший за приборами на контрольном щитке. Корабль явно находился в полете, причем в особом режиме — джамп-режиме. Незнакомец производил вычисления на компьютере, контролируя вхождение в джамп-режим.

Ясон использовал возможность рассмотреть этого человека. Он был слишком стар для полицейского, но достаточно крепок и силен для своих лет. Его пепельные волосы были подрезаны скобкой, глубокие морщины на туго натянутой коже лица, похоже, оставили не годы, а глубокие переживания. Высокий и прямой, он, на первый взгляд, ничего не весил, и только потом Ясон понял, что такое впечатление создавало полнейшее отсутствие лишнего мяса. Казалось, этого человека иссушало солнце и мыли дожди до тех пор, пока от него не остались лишь кости, сухожилия и мускулы. Когда он поворачивал голову, мышцы на его шее проступали как тросы, а руки, сновавшие над пультом, напоминали коричневые когти какой-то птицы. Твердым пальцем он нажал кнопку контроля джамп-режима и повернулся к Ясону.

— Я вижу, вы пришли в себя. Это был слабодействующий газ. Мне не хотелось его применять, но так было безопаснее всего.

Когда он говорил, его челюсти смыкались и размыкались со всей серьезностью и суровостью банковских сейфов. Глубоко посаженные голубые глаза неподвижно смотрели из-под густых темных бровей. В его манере говорить не было и тени юмора.

— Не слишком дружественный прием,— Ясон осторожно попробовал державшие его зажимы. Они были надежными.— Знай я, что ваше важное личное послание — не более, чем доза наркотического газа, я бы дважды подумал, прежде чем руководить вашей посадкой.

— Обман — на обман,— разомкнулся черепахоподобный рот.— Другой возможности захватить вас не было. Ваша репутация безжалостного убийцы и тот несомненный факт, что на Пирре у вас друзья, не оставили мне другого пути.

— Весьма благородно с вашей стороны.— Ясона начала раздражать эта непререкаемая самоуверенность.— Цель оправдывает средства и тому подобное — не слишком оригинальный довод. Но я пошел на все это с открытыми глазами и не могу выражать недовольство.— «Во всяком случае явно»,— подумал он с горечью. Конечно, лучше было не идти на поводу у собственного глупого любопытства.— Не претендую ли я на слишком многое, если попрошу вас рассказать, кто вы и почему проявили такую заботу, чтобы захватить мое недокормленное тело?

— Я — Майка[3] Саймон. И возвращаю вас на Кассилию, чтобы предать суду. Вы получите заслуженное наказание.

— Кассилия... Я должен был узнать этот герб на вашем корабле. Не очень удивлюсь, если они все еще хотят поймать меня. Но вы должны иметь в виду, что от тех трех миллиардов, что я выиграл в казино, ничего не осталось.

— Кассилия не хочет возвращения денег,— Майка посмотрел на приборную панель и вновь откинулся в кресле.— Не хочет и вашего возвращения. Дело в том, что вы стали героем планеты. Когда вам удалось бежать с вашим не совсем честно полученным выигрышем, кассилиане поняли, что им никогда не вернуть своих денег. Тогда они запустили свою пропагандистскую машину, и теперь в окрестных звездных системах вы известны как «Ясон-три-миллиарда»— живое доказательство честности их бесчестных притонов и соблазн для малодушных. Вы искушаете пытать счастье в азартных играх, вместо того чтобы честно трудиться.

— Простите мою сегодняшнюю тупость,— Ясон тряхнул головой, стараясь избавиться от стука в висках,— но я не совсем понимаю, к какой полиции вы принадлежите и почему везете меня для суда и наказания, если обвинения сняты?

— Я не полицейский,— сурово ответил Майка и поводил перед носом Ясона своим длинным пальцем, проницательно вглядываясь в его лицо.— Я верю в правду и ни во что больше. Продажные политиканы, управляющие Кассилией, водрузили вас на пьедестал. Они просто наживаются, воздавая честь вам или какому другому, возможно, еще более продажному человеку. А я использую правду, чтобы разрушить ваш искаженный образ, и тем самым искореняю зло, породившее его.

— Это тяжкая ноша для одного человека,— спокойно сказал Ясон, гораздо спокойнее, чем чувствовал себя на самом деле.— Кстати, не найдется ли у вас сигареты?

— На борту корабля нет ни табака, ни алкоголя. А что касается борьбы за правду, то я не одинок — у меня есть единомышленники. С Партией Правды приходится считаться. Мы затратили немало усилий, чтобы выследить вас, но дело стоит того. Мы проследили ваш бесчестный путь в прошлом: на планете Мэхаут, в казино «Туманность», на Галинто и далее — целую цепочку грязных преступлений, от которых у честного человека выворачивается нутро. Мы запаслись ордерами на ваш арест в каждом из этих мест, и в каждом из них вас ожидают суд и смертный приговор.

— Полагаю, ваше чувство справедливости не страдает от того, что все эти преступления совершились в мое отсутствие?— спросил Ясон.— К тому же я всегда обманывал лишь шулеров в казино, которые в свою очередь обманывали простаков.

Майка движением руки отбросил все эти возражения.

— Вы признаны виновным в нескольких преступлениях. И никакие увертки вам не помогут. Вы должны быть благодарны нам за то, что ваша порочная деятельность в конце концов будет направлена на добро. Она послужит рычагом, который поможет нам опрокинуть продажное правительство Кассилии.

— Придется кончать с моим глупым любопытством,— сказал Ясон.— Посмотрите-ка на меня,— он задвигал запястьями в зажимах, и послышался шум сервомоторов: механизмы уловили движение и усилили зажим.— Смотрите: только сейчас с вами я рисковал своим здоровьем и свободой, когда меня вызвали для разговора. Затем вместо того, чтобы предоставить вам возможность смести холм, я вел вас на посадку, больше того — не удержался от соблазна сунуть свою голову в вашу ловушку с приманкой. Придется научиться подавлять в себе подобные порывы.

— Если вы взываете к милосердию, то напрасно тратите усилия,— отозвался Майка.— Я никогда не делал исключений для людей вашего типа и ни в чем не считал себя им обязанным. Не собираюсь делать этого и впредь.

— Никогда — очень долгий срок,— спокойно сказал Ясон.— Хотелось бы мне на будущее иметь вашу уверенность.

— Это замечание показывает, что вы все еще не теряете надежды. Перед смертью вы можете узнать правду. Я помогу вам, расскажу все и объясню.

— Все лучше, чем казнь,— едва не поперхнулся Ясон.

— Вы сами будете кормить меня или разомкнете зажимы?— поинтересовался Ясон.

Майка в нерешительности стоял перед ним с подносом в руках. Ясон язвительно, но достаточно мягко (о Майке можно было сказать все, кроме того, что он был глуп) добавил:

— Конечно, я предпочел бы ваши услуги — из вас вышел бы отличный лакей.

— Вы способны есть сами,— не медля более, ответил Майка и поставил поднос на подлокотники перед Ясоном.— Но вам придется делать это одной рукой: если вас совсем освободить — хлопот не оберешься.— Он прикоснулся к кнопке щитка на спинке кресла, и замок, удерживающий правое запястье Ясона, щелкнул и открылся.

Ясон размял затекшие пальцы и взял вилку.

Казалось, глаза Ясона заняты только едой. Незаметно (для профессионального игрока это вполне возможно) он осмотрелся. Можно многое увидеть, даже если вскидывать глаза как бы непреднамеренно, невзначай. Его внешне случайные взгляды предмет за предметом ощупали все содержимое каюты. Контрольный щит, экраны, компьютер, маршрутный экран, контроль джамп-режима, шкаф с картами, книжная полка. Он осмотрел все, запомнил расположение до мелочей.

Какой-то план начал вырисовываться в его мозгу. Но все же у него были только его начало и конец. Начало— он пленник на корабле, направляющемся на Кассилию. Конец — он не желает ни оставаться пленником, ни возвращаться на Кассилию. Не хватало самого важного — середины. Сделать что-либо в данный момент казалось невозможным, но Ясон никогда не согласился бы, что это невозможно вообще. Он руководствовался принципом, согласно которому человек — сам кузнец своего счастья. Если ваши глаза открыты — в нужный момент вы начнете действовать. Если вы действуете достаточно быстро — все хорошо. А если вы упустите возможность и момент— ваше дело плохо.

Ясон отодвинул пустую тарелку и положил в чашку сахар. Майка ел очень умеренно и сейчас принялся за вторую чашку чая. Его глаза были неподвижны и устремлены куда-то вдаль, он о чем-то сосредоточенно думал и даже вздрогнул, когда Ясон обратился к нему.

— Уж если вы не позаботились запастись сигаретами, не позволите ли мне закурить свою? Только вам придется достать ее — я не могу дотянуться до кармана.

— Я не помогу вам,— отвечал Майка, не двигаясь с места.— Табак—наркотик, содержит канцерогены. Дав вам сигарету, я подтолкну вас к раку.

— Не будьте лицемером!— взорвался Ясон, не без удовольствия заметив краску на лице Майки.— Люди столетиями пользуются табаком. Не делай даже они этого, какое отношение имеют канцерогены к нашей ситуации? Вы везете меня на Кассилию на верную смерть. Чего ради тогда заботиться о здоровье моих легких в отдаленном будущем?

— Я не подумал об этом. Но ведь есть определенные нормы...

— Неужели?— Ясон старался не утратить инициативу в разговоре.— Непохоже, что вы вообще склонны к размышлению. Вы, видимо, относитесь к числу тех, кто во сне видит общие правила, не существующие в действительности. Вот вы против наркотиков. Каких именно?

А как вы относитесь к теину в чае, который пьете? Или к кофеину? А ведь кофеин — наркотик, это одновременно стимулятор и диуретик. Поэтому вы не найдете чая в рационе космонавтов. Но об этом наркотике вы почему-то забываете. Как же после этого выглядит ваш запрет на сигареты?

Майка попытался заговорить, но замолчал, задумавшись.

— Возможно, вы и правы,— сказал он после паузы.— Я просто устал, и в конце концов это в самом деле не важно.— Он осторожно извлек пачку сигарет из кармана Ясона и положил ее на поднос. Ясон не пытался отвлечь его. Майка с виноватым видом налил себе третью чашку чая.

— Простите меня, Ясон, за попытку подогнать вас под мои собственные стандарты; Когда гонишься зг большой Правдой, всегда допускаешь, что могут ускользнуть малые правды. Я не лишен терпимости, но у меня есть склонность заставлять других руководствоваться принципами, созданными мной для себя. А мы никогда не должны забывать о смирении. Я надеюсь, вы извините меня. Поиски Правды требуют всех сил.

— Правды нет,— в голосе Ясона звучали гнев и обида: он хотел вовлечь своего похитителя в спор, вовлечь настолько, чтобы тот в пылу забыл о его свободной руке. Ясон поднес чашку к губам и лишь дотронулся до жидкости: пока в чашке был чай, рука оставалась свободной.

— Нет правды?— Майка задумался.— Но вы не справедливы. Правда — краеугольный камень жизни в нашей Галактике. Именно Правда отличает человека от животного.

— Не существует ни Правды, ни жизни, ни человека. Во всяком случае в вашем смысле — с большой буквы. В таком смысле их просто нет.

Туго натянутая кожа на лице Майки сморщилась от сосредоточенности.

— Боюсь, что вы вообще этого не поймете. Вы превращаете в реальность несуществующие вещи. Правда с маленькой буквы — это описание, выражение отношений. Способ описать обстановку, семантический инструмент. Но Правда с большой буквы — воображаемое слово, комплекс звуков, не имеющий значения. Оно кажется существительным, но у него нет референта, нет отражаемого. Оно ничего не значит, ровным счетом ничего. Когда вы говорите: «Я верю в Правду, вы в сущности утверждаете — Я верю в ничто».

— Вы невероятно заблуждаетесь!— Майка наклонился вперед, возбужденно размахивая рукой.— Правда — это философская категория, один из инструментов, используемых нами, чтобы возвыситься над животными, доказательство, что мы — создания высшего порядка. Звери могут быть правдивыми, но они не способны познать Правду. Звери могут видеть, но они не могут увидеть красоту.

— Ох! — застонал Ясон.— С вами невозможно говорить, мы не понимаем друг друга, говорим на разных языках. Забудем на время, кто прав, а кто ошибается... Давайте вернемся назад и договоримся о значении терминов, которыми мы оперируем. Для начала: можете ли вы определить разницу между «этикой» и «этосом»?

— Конечно!— выпалил Майка, обрадованный возможностью убедить противника.— Этика определяет, что хорошо и что плохо, что верно и что неправильно. Она занимается моральными обязанностями и долгом. Этос означает руководящую веру, стандарт или идеалы, характеризующие общество или группу людей.

— Прекрасно. Вижу, вы провели многие ночи, уткнув нос в книги. Теперь мы установили разницу между двумя этим терминами — это центр маленькой коммуникационной проблемы, с которой мы имеем дело. Этос неразрывно связан с отдельным обществом и не может быть оторван от него, иначе он теряет всякий смысл. Согласны?

— Пожалуй...

— Ну, вы должны согласиться — ведь это ваше собственное определение термина. Этос группы — это всего лишь всеохватывающий термин для выражения отношения членов группы друг к другу. Верно?!

Майка неохотно кивнул в знак согласия.

— Теперь, договорившись об этом, мы можем обсудить следующий этап. Этика, согласно вашему же определению, имеет дело с любым количеством сообществ. Если этические законы абсолютны, то они должны быть столь обширными, чтобы их можно было применить к любому сообществу, и столь же универсальны, как и закон всемирного тяготения.

— Я не вполне понял...

— Я и не рассчитывал, что вы поймете. Те, кто болтает об универсальных законах, в сущности никогда не понимает их значения. Мои познания в истории науки не очень велики, но я все же помню всемирный закон тяготения, устанавливающий зависимость притяжения от массы тел и расстояния между ними. Это даже не закон, а просто наблюдение, не имеющее силы, пока вы не добавите: на этой планете. На планете с другой массой данные наблюдений будут другими. А закон гравитации выражается формулой: Р=Gm1m₂/r₂. Эта формула может быть использована для определения силы взаимного притяжения двух тел. Закон тяготения применим к любому случаю. Если у вас действительно имеются фундаментальные этические законы, они должны иметь ту же всеобщность. Они должны действовать на Кассилии и Пирре и вообще на любой планете и в любом обществе. Это вновь возвращает нас к вам. То, что вы столь торжественно — с большой буквы и под звуки фанфар — величаете «законами этики»— вовсе не законы, а лишь куски племенного этоса, местные наблюдения, сделанные кучкой пастухов, пригодные лишь на то, чтобы поддерживать порядок в доме. Эти правила не применимы в любой ситуации, даже вы будете вынуждены признать это. Только подумайте о множестве планет и о том, какими необычными и странными там бывают человеческие отношения, а потом попробуйте сформулировать десять правил общения, пригодных для всех этих сообществ. Это невозможно. Готов поклясться, что для вас самого существуют эти десять правил общения, но если одно из них запрещает поклоняться деревянным идолам, то могу сказать вам, чего стоят остальные. Вы будете не этичны, если рискнете применить ваше правило повсюду,— это лишний способ самоубийства.

— Вы обижаете меня!

— Надеюсь. Возможно, обида выведет вас из состояния моральной самоуверенности. Как вы смеете обвинять меня в краже денег из казино на Кассилии, когда я действовал в полном соответствии с их этическими нормами! У них приняты нечестные азартные игры— это норма. И местной этике не соответствует не обман в играх, а ваше утверждение. Доставив меня для суда на Кассилию, вы поступаете неэтично, а я — становлюсь не более чем беспомощной жертвой злого человека!

— Клянусь Сатаной!— Майка вскочил на ноги и забегал взад и вперед перед креслом Ясона, в возбуждении сжимая и разжимая кулаки.— Вы хотите смутить меня вашей семантикой и так называемой этикой, а все объясняется вашей алчностью. Существует Высший Закон, который нельзя оспорить...

— Вы неправы, и я могу доказать это,— Ясон указал на книжную полку.— С помощью ваших же книг. Аквинского не нужно, он слишком толстый. Вот этот небольшой томик с именем Лалла на корешке. Это книга «О законах рыцарства» Раймонда Лалла?

Майка широко раскрыл глаза:

— Вы знаете эту книгу? Вы знакомы с трудами Лалла?

— Конечно,— небрежно ответил Ясон. По правде говоря, это была единственная книга из всего собрания Майки, которую он однажды просматривал, и ее странное название засело у него в голове.— Позвольте мне заглянуть в нее, и я докажу вам то, что хочу.

Он постарался произнести это как можно спокойнее. Именно ради этого момента он и вел весь разговор. Он отпил чаю — не следует показывать свое напряжение.

Майка Саймон снял книгу с полки и протянул ему.

Ясон, продолжая говорить, перелистывал страницы.

— Да-да, совершенно верно. Идеальный образец вашего типа мышления. Вы любите читать Лалла?

— Чрезвычайно,— ответил Майка с сияющими глазами.— В каждой его букве красота и правда, забываемые нами в суете жизни. Примирение и доказательство связи между мистическим и конкретным. Манипулируя символами и используя математическую логику, он объясняет все.

— Он ничего не объясняет,— заявил Ясон,— он играет в слова. Берет слово, придает ему абстрактное и нереальное значение, обращается к другим словам и продолжает с ними те же туманные манипуляции. Его доказательства — лишь бессмысленные звуки. Это главный пункт, где расходится наше понимание жизни. Вы живете в мире слов, лишенных значения, существа. Мой мир содержит факты, которые можно взвесить и попробовать на вкус. Мои факты неопровержимы. Они существуют.

— Покажите мне какой-нибудь из ваших неопровержимых фактов,— сказал Майка неожиданно спокойно, гораздо спокойнее, чем говорил Ясон.

— Вон там,— сказал Ясон,— большая зеленая книга на консоли. Она содержит факты, даже вы согласитесь, что они существуют. Если не согласитесь я сжую каждую ее страницу. Дайте ее мне.

Тон его был сердитым и весьма самоуверенным, и Майка попался на удочку. Обеими руками он протянул Ясону фолиант — он был тяжелым и толстым, в металлическом переплете.

— Теперь внимательно слушайте и постарайтесь понять, даже если это будет для вас затруднительно,— сказал Ясон, раскрывая том.— Майка сухо усмехнулся при этом намеке.— Это собрание звездных эфемерид, так же набитое фактами, как яйцо содержимым. В некотором роде это история человечества. Теперь взгляните на экран контроля джамп-режима и вы поймете, что я имею в виду. Видите горизонтальную зеленую линию? Это наш курс.

— В этом я уверен, поскольку это мой корабль и я его пилотирую. Давайте ваше доказательство,

— Потерпите. Постараюсь объяснить попроще. Красное пятнышко на зеленой линии обозначает местонахождение нашего корабля. Номер на экране обозначает наш следующий навигационный пункт—место, где тяготение достаточно для использования джамп-режима. Номер записан звездным кодом: DB 89—646—229. Я смотрю в эту книгу...— он быстро полистал страницы,— и нахожу этот номер в списке. Но название — всего лишь ряд символов, однако они могут сказать о многом. Они означают, что в данном месте имеется планета или планеты, пригодные для жизни человека.

— К чему вы клоните?— прервал его Майка.

— Терпение, скоро узнаете. Теперь смотрите на этот экран. Зеленая точка, приближающаяся к линии курса, это ПМБ, то есть пункт максимальной близости. Когда зеленая и красная точки совпадут...

— Дайте мне книгу,— сделав шаг вперед, Майка почувствовал что-то неладное, но было уже поздно.

— Вот доказательство!— Ясон швырнул тяжелую книгу в экран джамп-контроля, в тонкие, сложные приборы, находящиеся за экраном. Тут же он бросил и вторую книгу. Последовала вспышка, а следом звон и треск разбитого экрана.

Корабль вздрогнул — сработали аварийные реле, выбросив его в обычное пространство.

Майка, сморщившись от боли, упал на пол от неожиданного толчка. Прикованный к креслу, Ясон едва сдерживал рвоту, силясь преодолеть подступающую к глазам темноту. Когда Майка поднялся, Ясон решил докончить дело и швырнул поднос с пустыми тарелками и стаканами в дымящиеся обломки приборов джамп-контроля.

— Вот мой факт,— произнес он с триумфом,— мое неопровержимое с золотой каемкой и урановым сердечником доказательство. Мы никогда не попадем на Кассилию!

— Вы убили нас обоих,— сказал, побледнев, Майка, но голос его был спокоен.

— Пока нет! — весело отозвался Ясон.— Но я уничтожил контроль джамп-режима, так что мы не можем лететь к другим звездам, а передвигаться в обычном пространстве нам ничто не помешает. Приземлимся па одной из планет — хоть одна, пригодная для жизни, здесь должна найтись.

— Там я починю механизм контроля, и мы продолжим полет к Кассилии. Так что вы не выиграли.

— Возможно,— уклончиво ответил Ясон, в его намерения не входило продолжать путешествие, что бы ни думал об этом Майка.

Его похититель понял это.

— Положите руку на подлокотник,— сказал он и защелкнул замок.

В этот момент включились двигатели, и корабль изменил курс.

— Что это?— удивился Саймон.

— Аварийный контроль. Корабельный компьютер понял, что произошла авария, и принял меры. Можете взять управление на себя, но не советую. Компьютер сделает это быстрее и лучше распорядится запасами топлива и накопленной информацией. Он сам отыщет планету, проложит курс и посадит нас с наибольшей экономией времени и горючего. Когда мы войдем в атмосферу, вы сможете выбрать место для посадки.

— Не верю ни одному вашему слову,— угрюмо сказал Майка.— Я возьму управление на себя и попытаюсь воспользоваться аварийной связью. Кто-нибудь нас услышит.

Когда он встал, корабль снова вздрогнул и погас свет. В темноте были видны только огоньки на приборной панели. Послышался свист пены. Вспыхнуло аварийное освещение.

— Не стоило бросать туда книгу Раймонда Лалла,— сказал Ясон.— Корабль гораздо разборчивее в пище, чем я предполагал. Он не может ее переварить.

— Вы непочтительны и невежественны,— процедил Майка, подходя к щиту.— Вы не уважаете ни собственную жизнь, ни мою. Вы заслуживаете наивысшего наказания, предусмотренного законом.

— Я игрок,— засмеялся Ясон.— И вовсе не такой плохой, как вы считаете. Я использую шанс, только если надеюсь на выигрыш. Вы везли меня на верную смерть. Худшее, что ожидало меня, если я выведу из строя приборы,— тот же конец. Следовательно, я использовал шанс. Конечно, для вас здесь значительно больше риска, но боюсь, я не принял это во внимание. В конце концов, вы сами все это затеяли. Вы должны были предвидеть и подобный конец.

— Вы правы,— согласился Майка.— Мне следовало быть осторожнее. Не подскажете ли вы теперь, как нам попытаться спасти наши жизни? Ни один из. контрольных приборов не работает.

— Ни один? А аварийное катапультирование? Большая красная кнопка сверху...

— Пробовал. Она тоже не работает.

Ясон откинулся в кресле. Какое-то время он молчал, потом заговорил:

— Почитайте одну из ваших книг, Майка. Ищите утешение в своей философии. Мы ничего не можем сделать. Все зависит от компьютера и уцелевших механизмов.

— Мы не можем ничего восстановить?

— Вы механик? Я — нет. Мы скорее навредим, чем сделаем что-то полезное.

Двое суток корабельного времени прошли в блуждающем полете, пока компьютер не нашел планету. Ее окутывал густой слой облаков. Корабль приближался с ночной стороны, так что нельзя было разглядеть поверхность.

— Будь здесь города, мы увидели бы их свет,— сказал Майка.

— Не обязательно. Может, тут буря. Или города подземные. Не исключено, что на этом полушарии только океан.

— А может, тут вообще нет людей. Тогда даже благополучная посадка не имеет значения. Мы должны будем до конца дней своих оставаться тут, на краю Вселенной.

— Не стоит быть таким жизнерадостным,— съязвил Ясон.— Не расстегнете ли на время посадки эти ремни? Посадка может быть грубой, а мне хотелось бы иметь какие-то шансы.

Майка нахмурился.

— А вы дадите мне слово чести, что не попытаетесь сбежать при приземлении?

— Нет. Даже если бы я дал вам слово, разве вы поверили бы? Если бы вы позволили мне уйти, это удвоило бы наши шансы. Давайте попытаемся спастись.

— Нет, я выполню свой долг.

Ясон остался привязанным к креслу.

Они вошли в атмосферу, и мягкое шипение вокруг корпуса постепенно превратилось в пронзительный визг. Двигатели выключились, и началось свободное падение. Оболочка корабля раскалилась добела, быстро росла температура и внутри, хотя холодильные установки работали во всю.

— Что происходит?— спросил Майка.— Вы, кажется, лучше меня разбираетесь в этом. Мы разобьемся?

— Не исключено. У нас две возможности. Либо приборы не сработают и мы разобьемся вдребезги. Либо компьютер сделает последнее усилие. Я лично надеюсь на это: сейчас их делают весьма надежными. Корпус и двигатели — в отличном состоянии, могут подвести лишь приборы контроля. В таком случае хороший. пилот попытался бы посадить корабль, включая и выключая двигатели. Такая посадка связана с риском, перегрузки при ней достигают тринадцати ё, но пассажиры в амортизационных креслах способны их выдержать. Но для нас этот вариант исключен. Придется положиться на приборы.

— Вы надеетесь, что мы все-таки приземлимся?— спросил Майка, усаживаясь в амортизационное кресло.

— Надеюсь. Может, вы все же откроете эти замки, прежде чем отправитесь в постель? Посадка будет тяжелой, могут понадобиться быстрые действия.

Майка помедлил и вытащил пистолет.

— Я освобожу вас, но если вы попытаетесь воспользоваться этим, буду стрелять. Как только мы приземлимся, я пристегну вас снова.

— Благодарю вас за доброту,— сказал Ясон, растирая запястья.

Началось торможение, тяжесть вдавила их в кресла, изгнав воздух из легких. Пистолет прижало к груди Майки, но он был слишком тяжел, чтобы его поднять. Да и Ясону это не давало никаких преимуществ — встать он не мог. Он почти терял сознание, перед глазами плыли черные и красные пятна.

Внезапно перегрузка исчезла. Но падение все еще продолжалось. Неожиданно взревели двигатели на корме, защелкали реле. Оба нс двигаясь смотрели друг на друга и ждали.

Корабль ударился о поверхность. Конец для Ясона наступил в непрерывном грохоте и болевом шоке. Внезапный удар бросил его вперед, сила инерции разорвала привязные ремни и швырнула тело на контрольный щит. Последней мыслью было: «Надо защитить голову». Он успел поднять руку и ударился о стену.

Холод успокаивал боль, но и разрывал тело на куски.

Ясон пришел в себя от собственного хриплого крика. Холод заполнил всю Вселенную. Он ощутил прохладу воды, выталкивая ее изо рта и носа. Что-то схватило его. Понадобилось усилие, чтобы понять,что это рука Майка. Он плыл, поддерживая голову Ясона над поверхностью воды. Постепенно исчезающая под водой темная масса не могла быть ни чем иным, кроме корабля: он умирал со скрипом, пуская пузыри. Ясон с облегчением почувствовал под ногами опору.

— Вставайте и идите,— хрипло прошептал Майка.— Я не могу... держать вас... не могу держать себя...

Они барахтались в воде бок о бок, словно четвероногие, не способные стоять прямо. Все вокруг казалось каким-то нереальным, и Ясон с трудом соображал. Он был уверен, что нельзя останавливаться, а вот... почему? Но тут в темноте появилась светящаяся точка, колеблющийся свет приближался. Ясон ничего не мог произнести, но услышал крик Майки.

Свет приближался, это было что-то вроде поднятого довольно высоко факела. Майка поднялся па ноги, когда свет был уже совсем близко...

Это было похоже на ночной кошмар. Существо, держащее факел, состояло из острых углов и клыков и было ужасно. Конечностью, похожей на дубинку, оно ударило Майку. Тот молча упал, и существо повернулось к Ясону. У Ясона не было сил для борьбы, но он старался встать на ноги. Пальцы его царапали холодный песок, однако подняться он не мог и истощенный этим последним порывом упал лицом вниз. Надвинулась тьма, огромным усилием он отодвинул ее и не потерял сознания. Мерцающий факел приблизился, слышен был тяжелый топот ног по песку. Собрав остаток сил, Ясон перевернулся на спину и посмотрел на существо, что стояло над ним.

Чудовище не убило его, а остановилось, глядя вниз, и по мере того, как текли секунды, Ясон силился оценить опасность.

— Кье фистас ел?..— сказало чудовище, и Ясон понял, что это был человек. Вопрос коснулся его утомленного сознания, и он удивился, что может понимать язык, хотя никогда прежде не слышал его. Он попытался ответить, но из горла вырвался лишь невнятный хрип: — Вен кин торгоу-рьниду!

Множество огней появилось из темноты, послышался тяжелый топот бегущих ног. Когда они приблизились, Ясон смог получше рассмотреть того, кто стоял перед ним, и понял, почему принял его за чудовище. Конечности человека были обернуты кусками крашеной кожи, грудь и все тело тоже покрывали находящие одна на другую шкуры, испещренные кроваво-красными линиями. На голову была надета острием вперед похожая на улитку раковина какого-то моллюска. В ней были просверлены отверстия для глаз. Огромные, в палец длиной, клыки торчали вдоль края раковины, усиливая и без того страшное впечатление. Человеческим во внешности этого существа была только спутанная и грязная борода, которая выбивалась из-под клыков. В его наружности было еще много необычного, что Ясон не успел уловить: что-то свешивалось с плеча, какие-то темные предметы болтались на его талии. Тяжелая дубина, поднявшись, ударила по ребрам, но Ясон был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Гортанная команда остановила людей с факелами метрах в пяти от места, где лежал Ясон. Он удивился, почему вооруженный дубиной человек не позволил им подойти ближе — света ему явно недоставало, чтобы разглядеть пришельца. На этой планете все казалось необъяснимым. Очевидно, на какое-то время он все-таки потерял сознание, потому что, когда он снова открыл глаза, факел был воткнут в землю, а тот, вооруженный, человек уже снял с Ясона один башмак и стягивал второй. Ясон смог лишь слегка пошевелиться, но не в силах был помешать грабителю — тело отказывалось слушаться. Как-то сдвинулось чувство времени, и хотя секунды текли медленно, события развивались с пугающей быстротой. Сняв башмаки, человек приступил к одежде, часто останавливаясь и оглядываясь на ряд факельщиков. Магнитная застежка озадачила его, и острые когти на шкуре над пальцами впились в Ясона, когда человек попытался открыть или оторвать ее. Он что-то ворчал от нетерпения, но тут случайно ткнул в кнопку, отстегивающую аптечку, и та оказалась у него в руках. Это сверкающее приспособление, казалось, понравилось ему, но когда одна из иголок, проткнув шкуру, впилась ему в руку, он зарычал от гнева, швырнул аптечку на песок и растоптал ее. Утрата столь нужной вещи сподвигла Ясона на действия. Приподнявшись, он попытался дотянуться до аптечки, но тут же потерял сознание.

Незадолго до рассвета боль в голове заставила его через силу открыть глаза. На нем лежало несколько грязных, вонючих шкур, которые еще сохраняли тепло тела. Он отбросил мерзкую шкуру, что закрывала лицо, и увидел звезды — далекие светлячки, поблескивающие в холоде ночи. Ясон глубоко вздохнул, ледяной воздух обжег легкие, но прояснил мысли. Он осознал, что слабость и дурнота вызваны тем, что он ударился головой при кораблекрушении. Он нащупал на темени твердую шишку. Скорее всего у него было небольшое сотрясение мозга, отчего кружилась голова и путались мысли. Холодный воздух пощипывал лицо, и он снова натянул шкуру.

Он вспомнил о Майке Саймоне. Что произошло с ним после того, как абориген-громила в диком наряде свалил его дубиной — печальный и нелепый конец для человека, выжившего в кораблекрушении. Нельзя сказать, что Ясон уж очень жалел этого недокормленного фанатика, но все-таки он был обязан ему жизнью. Майка спас его после катастрофы и тут же сам погиб от руки местного громилы. Ясон поклялся отомстить убийце, как только достанет сил. Однако он удивился собственной кровожадности. Прежде такого он за собой не замечал. Очевидно, долгое пребывание на Пирре подавило его обычное неприятие убийства, к которому он прибегал разве только в случае самообороны. Он заключил, что на этой планете приобретенные на Пирре навыки еще сослужат ему хорошую службу. Из-под шкур он видел, что небо начинает сереть, и решил осмотреться.

Оказалось, Майка Саймон лежал рядом тоже, как и он, с головой прикрытый шкурой. Волосы его были спутаны, в запекшейся крови, но он дышал.

— Оказывается, его не так-то просто убить, как я думал,— пробормотал Ясон, с трудом приподнимаясь на локте и разглядывая мир, в который его привел удар книгой.

Вокруг была угрюмая песчаная пустыня, словно поле битвы усыпанная телами. Но кое-кто из лежавших иногда поворачивался или вставал, кутаясь в шкуры и обнаруживая тем самым признаки жизни. Гряда дюн закрывала море — Ясон слышал глухие удары волн о берег. Белый иней покрывал песок, а холодный ветер заставлял слезиться глаза. На одной из дюн появилась знакомая фигура: это был тот самый вооруженный, украшенный клыками человек. Он что-то проделывал с кусками веревки. Послышался металлический звон, который внезапно оборвался.

Майка застонал и открыл глаза.

— Как вы себя чувствуете?— спросил Ясон.— У вас два самых прекрасных синяка из всех, что мне доводилось видеть.

— Где я?

— Какой оригинальный вопрос! Сразу видно, что вы любитель космических опер. Не знаю, где мы находимся, но могу кратко напомнить, как мы сюда попали.

— Я помню: мы плыли к берегу, как вдруг из темноты возник какой-то злой демон. Мы боролись с ним.

— И он пробил вам голову. Один удар — и ваша борьба закончилась. Я лучше вас разглядел вашего демона, так как не в состоянии был бороться. Это — человек, но наряд его так ужасен, что делает его похожим на ночной кошмар. Похоже, он глава этой компании оборванцев. Больше я ничего не могу сказать, кроме того, что он украл мои башмаки и я, как только смогу, убью его за это.

— Не думайте о низменном,— серьезно заметил Майка.— Не стоит убивать человека из-за каких-то башмаков. Вы зло, Ясон, и... и мои ботинки исчезли... и одежда тоже...— Майка сделал это поразительное открытие, отбросив прикрывавшие его шкуры.— Велиал!— закричал он.— Асмодей, Аваддон, Аполлион и Вельзевул!

— Отлично!— восхищенно воскликнул Ясон.— Вы прекрасно изучили демонологию. Вы только перечислите их или позовете на помощь?

— Молчите, богохульник! Я не позволю себя грабить!— Он встал, и от ветра, стегавшего его голую грудь, кожа мигом стала синюшной.— Я найду этого злодея и заставлю вернуть мои вещи.

Майка повернулся, чтобы идти, но Ясон, схватив его за лодыжку, заставил снова сесть на землю и набросил шкуры на его костлявое тело.

— Мы в расчете,— сказал Ясон.— Вы спасли мне жизнь ночью, я же спас вас теперь. Вы безоружны и ранены, а парень там на холме — ходячий арсенал. Он убьет вас с такой же легкостью, с какой ковыряется в зубах. Так что успокойтесь и постарайтесь не делать глупостей. Всегда существует выход из всякого положения, и я намерен отыскать его. Прежде всего следует пройтись и осмотреться. Согласны?

Единственным ответом был стон: Майка снова потерял сознание, свежая кровь выступила из раны на голове. Ясон встал, обернулся шкурами, и чтобы хоть как-то защитить себя от ветра, связал их концы. Затем, порывшись в песке, он нашел гладкий камень, который удобно вмещался в ладони, по край его выступал из сжатого кулака. Вооруженный таким образом, он побрел среди спящих.

Когда Ясон вернулся, Майка вновь пришел в себя. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Люди проснулись. Это была волочащая ноги, скребущаяся орда человек в тридцать мужчин, женщин и детей. Все были одинаково одеты в грязные, рваные шкуры. Большинство из них сидели, тупо уставясь в землю. Их не интересовали два новичка. Ясон протянул Майке грязную кожаную чашку и присел на корточки рядом с ним.

— Выпейте, это вода — другого напитка здесь нет.— Он все еще сжимал в руке камень и, рассказывая, тер его о песок, конец камня был красным, и из него торчало несколько длинных волосков.

— Я осмотрел местность вокруг лагеря, но тут везде одно и то же. Да толпа этих надломленных полулюдей, кто-то несет узлы, перевязанные шкурами, кто-то мехи с водой. Я поговорил с ними. Пища будет позже.

— Кто они? Как быть дальше?— спросил Майка, сделав несколько глотков и, по-видимому, все еще испытывая боль от удара.

Ясон взглянул на его поврежденный череп и решил не трогать рану. Она кровоточила, кровь запеклась только по краям. Промыв рану этой сомнительной чистоты водой, он только занесет инфекцию.

— Я уверен в одном,— сказал Ясон.— Они рабы. Не знаю, почему они здесь, что делают и куда идут, но их статус предельно ясен — наш, кстати, тоже. Старик на холме — хозяин. Остальные рабы.

— Рабы!— фыркнул Майка.— Это отвратительно. Рабов нужно освободить!

— Хватит лозунгов! И, пожалуйста, ближе к реальности, даже если вам это неприятно. Здесь только два раба нуждаются в освобождении — вы и я. Эти люди вполне довольствуются своим положением, и я нс вижу оснований его менять. Я не собираюсь начинать освободительную компанию, пока сам не выберусь из этой заварухи, но и потом не стану ничего предпринимать. Эта планета долгое время обходилась без меня, вероятно, она будет вертеться и после того, как я ее покину.

— Трус! Вы должны бороться за Правду, только она освободит вас!

— Снова эти выспренние слова! Единственная моя задача сейчас — попытаться освободиться самому Возможно, это более приземленная задача, но я искренен. Положение трудное, но не безнадежное — поэтому слушайте и старайтесь усвоить. Хозяин — его зовут Чака,— похоже, отправился куда-то на охоту. Скорее всего, недалеко и скоро вернется. С первых слов я узнал язык. Это искаженная форма эсперанто — языка, на котором говорит множество миров. Этот искаженный язык и тот факт, что люди лишь на ступеньку поднялись выше каменного века, свидетельствуют о том, что они лишены контактов с остальной частью Галактики, хотя я все же надеюсь на другое. Где-нибудь на планете может быть торговая база, в таком случае мы ее отыщем. Конечно, у нас много оснований для беспокойства, но хотя бы объясняться с ними мы сможем. Эти люди утратили какие-то слова, их речь приобрела гортанное звучание, но в конце концов понять их можно.

— Я не говорю на эсперанто.

— В таком случае — учите его. Это достаточно легко, даже с искаженными формами. А теперь слушайте. Эти туземцы — рабы от рождения, и все, что они знают* так только это. Наша главная проблема — Чака, и мы должны выяснить многое, чтобы справиться с ним. Он хозяин, воин, отец, поставщик пищи и божество для этой толпы и, похоже, знает свое дело. Поэтому постарайтесь быть хорошим рабом, пока...

— Рабом? Я?!— Майка попытался встать.

Ясон толкнул его на землю, может быть, резче, чем следовало.

— Да, вы, и я тоже. Только так мы сможем выжить. Делайте то же, что и другие, повинуйтесь приказам, и у вас будет шанс остаться в живых, пока мы не сможем выпутаться из этой истории.

Ответ Майки заглушили крики, свидетельствовавшие о возвращении Чаки. Рабы живо поднимались, подхватывая свои узлы, и стали выстраиваться в ряд. Ясон помог Майке встать, обмотал шкурами и, поддерживая, повел к линии рабов. Когда все заняли свои места, Чака пнул ближайшего, и цепочка медленно двинулась вперед, внимательно глядя себе под ноги. Ясон не понимал сути их действий, но пока их с Майкой не трогали, его это мала беспокоило: все ого внимание уходило па то, чтобы поддерживать раненого Майку. Лишь иногда тот находил в себе силы самостоятельно сделать несколько шагов.

Один из рабов указал вниз, крикнул, и вся линия остановилась. Раб находился слишком далеко от Ясона, чтобы можно было понять причину общего возбуждения. Склонившись, раб стал рыть песок короткой палкой. Через несколько секунд он выкопал что-то круглое, размером с кулак, поднял его и понес Чаке. Хозяин встал, откусил и, когда раб повернулся, чтобы идти назад, с силой пнул его ниже спины. Линия вновь двинулась вперед.

Еще дважды находили эти загадочные предметы, и их тоже съел Чака. Лишь утолив собственный голод, он приказал следующую находку бросить в корзину раба, который шел рядом с ним.

Вдруг шедший рядом раб крикнул и указал на песок. Ясен посадил Майку, когда линия остановилась, и с интересом следил, как раб копает землю, обнажая зеленый стебелек, торчащий из песка. Постепенно открылся сморщенный серый клубень или корень; раб сорвал с него ботву. Он показался Ясону таким же съедобным, как камень, но раб, очевидно, был другого мнения — у него потекли слюни и он имел неосторожность понюхать клубень. Это рассердило Чаку, и когда раб принес корень, он получил такой сильный пинок, что с криком боли отлетел к своему месту в линии.

Вскоре Чака приказал остановиться, и рабы столпились вокруг него, пока он рылся в корзине. Он по очереди подзывал рабов и давал каждому один или несколько корней, очевидно, соответственно заслугам. Корзина опустела, когда он толкнул своей дубиной Ясона.

— К’с на х’вас ви?— спросил он.

— Миа намо естас Ясон, амико еста Майка.

Ясон ответил на правильном эсперанто, но Чака, казалось, понял его, проворчал что-то и стал рыться в корзине. Однако Ясон чувствовал, что скрытое маской лицо обращено к нему, его рассматривают внимательно глубоко спрятанные глаза.

Дубинка вновь ткнулась в него.

— Откуда вы пришли? Это ваш корабль там загорелся и потонул?

— Это был наш корабль. Мы прилетели издалека.

— С другой стороны океана?—очевидно, в его представлении это было самое удаленное место.

— Верно, с другой стороны океана.— Ясон не намерен был читать лекцию по астрономии.— Когда нам дадут есть?

— Ты был богатым человеком в своей стране, у тебя был корабль, были башмаки. Здесь ты раб, мой раб. Вы оба мои рабы.

— Я твой раб,— покорно согласился Ясон.— Но даже рабы нуждаются в еде.

Чака порылся в корзине и нашел крохотный сморщенный корешок. Он разломил его пополам и бросил на песок перед Ясоном.

— Работай лучше — получишь больше.

Ясон подобрал куски и старательно стер с них грязь. Один он протянул Майке, а от второго осторожно откусил сам. Песок скрипел на зубах, по вкусу корень напоминал прогорклый воск. Потребовалось большое усилие, чтобы его проглотить. Но другой пищи не было.

— О чем вы говорили?— спросил Майка, перетирая зубами свою порцию.

— Обменялись ложью. Он думает, что мы его рабы. Я согласился. Но это лишь временно,— добавил Ясон, так как лицо Майки покраснело от гнева и он начал подниматься. Ясон заставил его сесть.— Мы на чужой планете, вы ранены, у нас нет пищи, воды и другого способа выжить. Единственное, что мы можем сделать, чтобы остаться в живых, это идти за этим старым уродом и делать все, что он прикажет. Если ему нравится называть нас рабами, пусть называет.

— Лучше смерть, чем жизнь в цепях!

— Перестаньте нести чепуху. Лучше жить в цепях и искать возможность избавиться от них. Возможность выжить значительно привлекательнее смерти. Кончайте болтать и ешьте. Мы ничего не сможем сделать, пока вы не поправитесь.

Остальную часть дня цепочка рабов двигалась по песку, и Ясону удалось, поддерживая Майку, найти два. креподжа — так назывались съедобные корни. Люди остановились перед сумерками и с облегчением опустились на песок. При раздаче еды Чака выделил им порцию побольше — очевидное признание успехов Ясона. Они были очень утомлены и уснули, как только стемнело.

Следующее утро началось по заведенному порядку. Цепочка двигалась параллельно невидимому морю, и один из рабов, взобравшись на дюну, увидел что-то интересное и скатился вниз, размахивая руками. Чака тяжело подбежал к разведчику и, выслушав его, прогнал от себя. Ясон с растущим интересом наблюдал, как Чака, развязав свисавшую с его плеча сумку, извлек самострел и взвел курок, нажав на рукоятку. Сложное смертоносное оружие никак не вязалось с представлением о примитивном рабовладельческом обществе, куда они попали, и- Ясон испытывал желание получше разглядеть механизм. Чака извлек из второй сумки стрелу и зарядил самострел. Рабы замерли, сидя на песке, пока их хозяин поднимался на дюну, молча полз на животе и исчез из вида. Через несколько минут из-за дюны послышался крик, все рабы вскочили и стали карабкаться на дюны. Ясон оставил Майку на песке и был в числе первых зрителей.

Они остановились на почтительном расстоянии, воздавая хвалу меткому выстрелу и искусству могучего охотника Чаки. И Ясон согласился, что в этом была доля правды. Большая, покрытая шерстью амфибия лежала у кромки воды, из-под стрелы в ее толстой шее сочилась тонкая струйка крови, которая окрашивала набегающие волны.

— Мясо! Сегодня будет мясо!

— Чака убил росмаро! Чака — замечательный охотник!

— Да здравствует Чака, великий добытчик еды!— присоединился к остальным Ясон.— Когда мы будем есть?

Чака, не обращая ни на кого внимания, сидел отдыхая на песке. Потом разрядил самострел, подошел к зверю и вырезал стрелу, оставив нож в теле животного.

— Собирайте ветки для костра,— распорядился он.— Ты, Описван, возьмешь нож.

Волоча ноги, Чака отошел, уселся на дюне и направил самострел на раба, приблизившегося к зверю. Описван вытащил нож и принялся свежевать тушу. Пока он работал, Чака не сводил с него глаз, держа на прицеле.

— Однако наш рабовладелец — доверчивая душа,— пробормотал Ясон, присоединяясь к рабам, занятым поисками топлива для костра.

Чака, по-видимому, постоянно опасался за свою жизнь. Попытайся Описван использовать нож для чего-нибудь другого, он тут же получит стрелу в затылок.

Вскоре набралось достаточно веток для костра, и когда Ясон вернулся со своей долей, росмаро был разрублен на куски. Чака отогнал рабов от кучи хвороста и извлек из сумки еще одно приспособление, заинтересовавшее Ясона. Хотя он прежде никогда не видел подобного, сразу же узнал средство для добывания огня. Чака ударил по куску стали камнем, и искры подожгли трут. Чака раздул его, пока не появилось пламя.

Откуда взялись огниво и самострел? Они свидетельствовали о наличии на планете более высокого уровня развития, чем рабовладельцы-кочевники. Позже, когда они грызли поджаренное мясо, он отвел Майку в сторону.

— Еще есть надежда. Эти невежественные разбойники никогда не сумели бы сами сделать самострел или огниво. Откуда они у них появились? Готов поклясться, что у стрелы стальной наконечник.

— Что это значит?— удивленно спросил Майка.

— Это означает присутствие индустриального общества и, возможно, межзвездной связи.

— В таком случае, мы можем спросить у Чаки, где он их взял, и отправиться туда. Должно быть какое-то правительство, мы с ним свяжемся, объясним ситуацию и добьемся отправки на Кассилию. Пока мы не улетим, я не буду добиваться вашего ареста.

— Вы очень любезны,— поклонился Ясон. Майка был совершенно невозможен, и Ясон прибег к другому средству.— Неужели вы по-прежнему хотите отвезти меня на смерть? А ведь мы товарищи по несчастью, и, кроме того, я спас вам жизнь.

— Я огорчен, Ясон. Я вижу, что хотя вы и олицетворяете собой зло, но не все в вас так,необратимо. При соответствующем воспитании вы бы заняли в обществе подобающее место. Но мои наблюдения не должны влиять на чувство долга: не забывайте, вы совершили ряд преступлений и должны понести наказание.

Чака сыто рыгнул под своим шлемом-раковиной и крикнул:

— Эй, вы, свиньи, хватит жрать! Вы станете слишком жирными! Соберите мясо, еще не скоро стемнеет, мы можем отыскать немало креподжей. Пошевеливайтесь!

И цепочка снова двинулась по пустыне. Было найдено еще много съедобных корней. К тому же пополнили мехи водой из ключа, что бил из песка.

Солнце клонилось к горизонту. И тут Ясон заметил цепочку пятнышек у горизонта. Он подтолкнул локтем Майку, хромавшего рядом.

— Взгляните, подходит какая-то компания. Интересно, предусмотрена ли эта встреча программой?

Страдающий от боли Майка не обратил на слова Ясона внимания. Так же поступили и остальные рабы и сам Чака. Скоро стало видно, что это цепочка людей, занятых, очевидно, тем же сбором креподжей. За ними шел хозяин. Цепочки медленно сближались.

Приблизившись к груде камней, цепочка рабов остановилась. Видно, это был межевой знак, обозначавший границу владений. Чака поставил ногу на один из камней, ожидая, пока приблизится вторая цепочка. Она тоже остановилась у межевого знака. Обе группы равнодушно, без всякого интереса смотрели друг на друга, и лишь хозяева несколько оживились. Второй хозяин остановился шагов за десять от Чаки и поднял над головой каменный молот.

— Ненавижу тебя, Чака!— проревел он.

— Ненавижу тебя, Фасимба!— был ответ.

Обмен проклятиями, очевидно, был столь же необходим, как и па-де-де в балете. Оба потрясли оружием и выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный наряд, как и Чака. Только вместо раковины на голове у него был череп росмаро, украшенный несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Оба они, очевидно, были рабовладельцами и положение их было равным.

— Я убил сегодня росмаро, второго за десять дней,— сказал Чака.

— Хорошая добыча. Отличный росмаро. А где два раба, которых ты мне должен?

— Я должен тебе двух рабов?!

— Да, ты должен мне двух рабов, не притворяйся. Я принес тебе железную стрелу от дзерптаподжей, а второго раба ты мне должен взамен убитого.

— У меня есть для тебя два раба. Вчера я захватил их, они приплыли из-за океана.

— Отличная добыча.

Чака зашаркал вдоль цепочки рабов, пока не подошел к рабу, который днем вызвал его гнев. Рывком поставив его па ноги, он подтолкнул раба ко второй толпе.

— Хороший раб,— сказал он, сопровождая эту свою собственность сильным пинком.

— Слишком тощий.

— Нет, одни мускулы. Хорошо работает и ест немного.

— Ты лжец!

— Ненавижу тебя, Фасимба!

— Ненавижу тебя, Чака! А где же второй?

— Это чужеземец из-за океана. Он расскажет тебе много забавного и хорошо работает.

Ясон вовремя увернулся, но пинок был достаточно сильным, чтобы свалить его на землю. Прежде чем он поднялся, Чака поймал Майку Саймона за руку и перетащил через невидимую демаркационную линию. Фасимба приблизился и осмотрел его, подталкивая носком ноги.

— Плохой. И большая дыра в голове.

— Он хорошо работает,— сказал Чака.— А дыра почти зажила. Он очень сильный.

— Ты дашь мне другого, если он умрет?— с сомнением спросил Фасимба.

— Дам. Ненавижу тебя, Фасимба!

— Ненавижу тебя, Чака!

Стада рабов поднялись и побрели обратно, каждое в свою сторону. Ясон крикнул Чаке:

— Постой, верни моего друга. Мы вдвоем будем лучше работать. Отдай кого-нибудь другого...

Рабы встали как вкопанные от удивления, а Чака, повернувшись, поднял дубину:

— Замолчи, раб. Еще раз укажешь, что мне делать, и я убью тебя.

Ясон замолчал. Это было единственное, что ему оставалось. Он не сомневался в судьбе Майки. Если даже он не умрет от раны, то не станет мириться с жизнью раба. Тут Ясон уже ничего не мог сделать. Отныне он будет заботиться только о себе.

Они сделали короткий переход до наступления темноты и остановились на ночь. Ясон нашел место между камнями, защищавшими от ветра, и достал кусок припрятанного мяса (жесткое, но не сравнить с полусъедобными креподжами). Только он принялся обгрызать кость, как заметил подбирающегося к нему раба.

— Дай мне немножко,— послышался жалобный голос, и только тогда он понял, что это девушка: все рабы были одинаково одеты, у всех — копна спутанных волос на голове.

Он оторвал кусок мяса.

— Бери. Садись и ешь. Как тебя зовут?

В обмен на свою щедрость он рассчитывал получить кое-какую информацию.

— Айджейл.— Она крепко зажала мясо в кулаке, а свободную руку запустила в грязную шевелюру.

— Откуда ты? Ты всегда здесь жила?

— Нет, не всегда. Сначала я была у Бульваджо, потом у Фасимбы, а теперь — вот у Чаки.

— Кто такой Бульваджо? Такой же хозяин, как и Чака?

Она кивнула и впилась зубами в мясо.

— А эти дзертаподжи, у которых Фасимба получил железную стрелу,— кто они?

— Ты многого не знаешь,— доев мясо, она облизала пальцы.

— Я знаю достаточно, чтобы иметь мясо, когда у тебя его нет, поэтому не злоупотребляй моей добротой. Так кто же эти дзертаподжи?

— Это все знают.— Она недоуменно пожала плечами, выискивая поудобнее место на песке.— Они живут в пустыне и ездят на кароджах. Они плохо пахнут, и у них много интересных вещей. Один дал мне мою самую интересную вещь. Если я покажу ее тебе, ты не заберешь?

— Нет, я даже не притронусь к ней. Но я хочу увидеть что-нибудь, что сделано ими. Возьми еще мяса и покажи мне твою вещь.

Айджейл покопалась в своей шкуре и вытащила что-то, крепко зажатое в кулаке. Она гордо разжала руку. Еще было достаточно света, и Ясон смог разглядеть круглую красную бусинку.

— Красивая, правда?

— Очень,— согласился Ясон, и ему стало грустно. Предки этой девушки прилетели на планету на космических кораблях, обладая знаниями и располагая техникой. Их дети, отрезанные от всех, выродились и превратились в этих полуразумных рабов, которые ценят превыше всего подобный кусок стекла...

— Ну. хорошо,— сказала Айджейл и начала разматывать с себя шкуры.

— Подожди,— сказал Ясон.— Я дал тебе мясо в подарок. Ты ничего не должна мне за него.

— Я тебе не нужна?— удивленно спросила девушка, снова натягивая шкуры на свои голые ноги.— Я тебе не нравлюсь? Думаешь, я очень некрасивая?

— Ты прекрасна. Но я сильно устал.

Была ли девушка хороша или безобразна, он не мог сказать. Немытые грязные волосы скрывали половину лица, а по другой тоже едва ли можно было о чем-то судить. Ее губы потрескались, на щеке красовался синяк.

— Разреши мне остаться возле тебя на ночь, даже если ты слишком стар и я тебе не нужна. Мзилькази ходит за мной и делает мне больно. Посмотри, вот он.

Человек, на которого она указала, следил за ними с безопасного расстояния и скрылся, как только Ясон взглянул на него.

— Не беспокойся насчет Мзилькази,— сказал Ясон.— Мы выяснили наши отношения в первый же день... Видела шишку у него на голове?

— Ты мне нравишься. Я еще раз покажу тебе свою лучшую вещь.

— Ты мне тоже нравишься. Но покажешь не сейчас. Спокойной ночи.

Весь следующий день Айджейл находилась рядом с Ясоном. Она не отставала от него во время бесконечных поисков креподжей. При каждой возможности он расспрашивал ее и еще до полудня извлек все имевшиеся у нее скудные сведения о событиях, происходящих за пределами бесплодной береговой равнины, по которой они шли. Океан был для нее чудом, производящим съедобных животных, рыбу, а иногда и человеческие трупы. Время от времени, с берега можно было увидеть корабли, но о них ей ничего не было известно. На противоположной стороне океана пустыня была еще более негостеприимной, чем та узкая полоса, где они обитали,— обширная область безжизненных песков, населенная только загадочными дзертаподжами с их удивительными кароджами. Из рассказа Айджейл трудно было понять, были ли эти кароджи животными или особыми механизмами. Океан, берег и пустыня — были всем ее миром, и она даже не могла представить, что может существовать что-либо другое. Ясон знал, что это другое должно существовать — доказательством тому был самострел. Ясон твердо решил выяснить, откуда он появился. Для этого он и задумал при первой же возможности изменить свое положение раба. Он научился удачно избегать ударов тяжелых башмаков Чаки, работа была не тяжелой и пищи в общем-то хватало. Положение раба избавляло его от всякой ответственности, кроме необходимости повиноваться приказам, и он надеялся, что у него еще будет достаточно возможностей узнать эту планету.

В этот же день позже в отдалении появилась еще одна цепочка рабов, шедшая параллельно. Ясон ожидал повторения формальностей при встрече, как и в предыдущий день. Но, к его удивлению, этого не произошло. Вид приближающихся рабов привел Чаку в страшную ярость, даже его собственные рабы в испуге разбежались от него в разные стороны.

Подпрыгивая, что-то гневно крича и колотя дубинкой по толстой коже своих доспехов, Чака довел себя до исступления и тяжелой рысыо побежал навстречу подходившим. Ясон последовал за ним, чрезвычайно заинтересованный таким поворотом событий. Цепочка приближающихся рабов расступилась, пропустив другую вооруженную фигуру. Они бежали навстречу друг другу так быстро, что Ясон ожидал услышать треск при столкновении. Однако с приближением они замедлили бег и стали кружить, выкрикивая проклятия.

— Ненавижу тебя, Мишка!

— Ненавижу тебя, Чака!

Слова были те же, что и вчера, но выкрикивали они их с неподдельной яростью.

— Я убью тебя, Мишка! Ты снова явился на мою землю со своими пожирателями падали!

— Ты лжешь, Чака! Эта земля всегда была моей!

— Я убью тебя!— с этими словами Чака нанес страшный удар дубиной. Если бы удар достиг цели, он рассек бы противника надвое. Но Мишка ожидал этого и, отступив, нанес встречный удар, легко отразив таким образом удар Чаки. Последовал быстрый обмен ударами, которые лишь сотрясали воздух, потом оба рабовладельца сцепились друг с другом, и схватка пошла всерьез. Они катались по земле, свирепо хватая друг друга за одежду и выкрикивая ругательства. Тяжелые дубинки были отброшены, в ход пошли ножи и колени. Теперь Ясон наконец-то понял назначение клыков, нашитых над коленными чашечками Чаки. Это была беспощадная борьба, и каждый старался порешить своего противника. Но кожаные доспехи препятствовали этому, и схватка продолжалась. Взрытый песок был усеян оторванными клыками, разбитым оружием и другими предметами. Похоже, дело шло к ничьей, но через какое-то время они снова ринулись в бой.

Равновесие нарушил Чака. Он воткнул свой кинжал в песок и при следующем кувырке схватил его рукоять в зубы. Держа противника за руки, он наклонил голову и старался найти слабое место в броне противника. Мишка закричал и вырвался — кровь струилась по его рукам, стекая с кончиков пальцев. Чака прыгнул за ним, но раненый успел схватить свою дубинку и побежал. На ходу он старался подобрать свое разбросанное оружие. Чака какое-то время преследовал его, выкрикивая похвалы собственной силе и храбрости и ругая противника за трусость. Ясон заметил в песке короткий острый рог какого-то животного и успел подобрать его, прежде чем Чака обернулся.

Как только его противник исчез из виду, Чака внимательно осмотрел поле битвы и собрал все, что походило на оружие. Хотя еще оставалось несколько часов до наступления темноты, он приказал остановиться и раздал вечернюю порцию креподжей. Ясон сел и принялся жевать свою долю... Айджейл устроилась рядом, ее плечи ритмично двигались — она вычесывала насекомых. Вши были неизбежны в такой грязи, они прятались в складках плохо обработанных шкур и появлялись, почувствовав тепло человеческого тела. Ясон получил свою порцию этих паразитов и тоже усиленно чесался. Этот приступ чесотки довел до предела гнев, медленно нараставший в нем.

— Я достаточно послужил,— сказал он, вскакивая на ноги.— Мне надоела участь раба. Как ближе всего пройти к пустыне, где живут дзертаподжи?

— Нужно идти вон туда, путь займет два дня. А как ты убьешь Чаку?

— Я не собираюсь его убивать. Я просто уйду. Я испытал его гостеприимство и его башмаки, с меня хватит.

— Но ты не можешь уйти,— сказала Айджейл.— Тебя убьют.

— Чака не сможет убить меня, если меня здесь не будет.

— Каждый сможет убить тебя. Беглых рабов всегда убивают.

Ясон снова сел, откусил от своего креподжа и задумался.

— Ты говоришь, что мне надо убить Чаку? Но я не хочу его убивать, хотя он и украл мои башмаки. И вообще, я не понимаю, чем мне поможет это убийство?

— Ты глуп. Если ты убьешь Чаку, то станешь новым Чакой. Тогда ты сможешь делать все, что захочешь.

Теперь социальная структура здешнего общества была для него ясна. Он видел рабов и рабовладельцев, а потому ошибочно заключил, что это разные касты. В действительности здесь просто царил волчий закон. Он должен был бы понять это, видя, как Чака тщательно следит, чтобы никто не подходил к нему на близкое расстояние, и как он каждую ночь исчезает в каком-нибудь укромном месте. Это было обществе с законом свободной инициативы, доведенным до абсурда, до крайности: каждый был только за себя, все — против одного. Положение в обществе определялось силой рук и быстротой реакции. Каждый, кто оставался в одиночестве, ставил себя вне общества, становился его врагом и мог быть убит любым встречным. Все сводилось к тому, что ради своего освобождения он должен убить Чаку. Он по-прежнему не хотел делать этого, но сила необходимости заставляла.

Вечером он следил за Чакой и, когда тот ушел, заметил, в какую сторону. Конечно, хозяин будет петлять, прежде чем укроется в убежище, но Ясон решил, что сумеет разыскать его и убить. У него не было особой склонности к ночным убийствам, и до высадки на эту планету он считал убийство спящего подлостью и трусостью. Но особые условия требуют особых решений. Он не пара Чаке в открытой схватке, поэтому необходим был нож. Или острый рог.

Он молча выскользнул из-под шкур. Айджейл знала, что он уходит, при свете звезд он видел ее открытые глаза, но она не шелохнулась и не проронила ни звука. Он тихо проскользнул мимо спящих и скрылся в темноте между дюнами.

Разыскать Чаку во тьме пустынной ночи было нелегко, но Ясон был настойчив. Он двигался по кругу, расширяя радиус по мере удаления от спящих. Местность полна была расщелин и затемненных оврагов, и все их следовало осмотреть. Где-то здесь и спал хозяин рабов. То, что Чака принял особые меры против ночных убийц, стало ясно Ясону, когда он услышал звон колокольчиков. Это был слабый, едва различимый звук, Ясон мгновенно замер. Он задел тонкую струну. Как только он двинулся назад, колокольчик зазвонил вновь. Ясон молча проклинал собственную глупость — только теперь он вспомнил звон, который слышал раньше со стороны, куда Чака уходил на ночь. Очевидно, рабовладелец каждую ночь окружал себя сетью струн с колокольчиками. Медленно и беззвучно Ясон отступил в глубину расселины.

С топотом появился Чака. Размахивая над головой дубиной, он направился прямо к Ясону. Ясон увернулся от дубинки, которая воткнулась в землю, и как мог быстро убежал вниз по оврагу. Камни сыпались из-под ног. Он знал, что если упадет, то будет мертв, однако другого выхода не было, и он продолжал бежать. Тяжело вооруженный Чака не мог догнать его, он гневно выкрикивал угрозы и проклятия, но отставал. Ясон скрылся в темноте и, сделав широкий круг, вернулся к рабам. Очевидно, шум разбудил их, и Ясону пришлось около часа дрожать от предрассветного холода, прежде чем он решился приблизиться и нырнуть под свои шкуры. Небо уже серело. Ясон надеялся, что Чака не узнал его в темноте.

Когда над горизонтом поднялось красное солнце, появился Чака, он трясся от гнева.

— Кто это был?— кричал он, все ближе подходя к тому месту, где лежал Ясон.— Кто приходил ночью?— Он шел среди лежащих людей, бросая по сторонам свирепые взгляды.

Пятеро рабов молча указали на Ясона, а Айджейл, задрожав, отодвинулась от него.

Проклиная предателей, Ясон вскочил и побежал от свистящей дубинки. В руке он сжимал заостренный рог, но на то, чтобы выстоять с ним в открытой схватке против Чаки, надеяться не приходилось. Однако другого пути не было. Он вовремя заметил подставленную одним из рабов ногу. Все были против него! Цепляясь за стебли травы, он с усилием взобрался по крутому склону на вершину высокой дюны и, повернувшись, бросил в лицо Чаке горсть песку. Однако тот на бегу уже извлекал свой самострел.

Несмотря на усталость Ясон понял, что сейчас лучший момент для контратаки. Рабов не было видно, и теперь с\ватка будет один на один. Спускаясь по скалистому склону, Ясон резко повернулся к Чаке, который не ожидал этого. Его дубинка была поднята лишь наполовину, но он все же замахнулся. Ясон нырнул под дубинку и использовал инерцию тела Чаки, чтобы бросить его на землю. Перехватив руку с дубинкой, он резко дернул на себя. Вооруженный человек лицом вниз повалился через камни. Он еще не упал окончательно, как Ясон уже сидел у него на спине, оттянув ему кверху подбородок. Он поранил пальцы об усеянную клыками раковину, но все же крепко держал противника за бороду. На короткий миг, прежде чем Чака успел повернуть голову, Ясон всадил в приоткрывшееся горло заостренный рог. Горячая кровь брызнула ему на руки, Чака страшно задергался под ним и замер.

Ясон встал на ноги в полном изнеможении. Он вытер о песок окровавленные руки и стал снимать с трупа одежды. Толстые кожаные ремни удерживали шлем на голове мертвеца. Развязав их и отбросив шлем, Ясон увидел, что Чака был пожилым человеком. Его борода была с проседью, а волосы на голове были редкими и совсем седыми. Потребовалось немало времени, чтобы снять одежду с вооружением и натянуть на себя. Среди вещей Чаки оказались, и башмаки Ясона, они были грязными, но целыми, и он с удовольствием одел их. Когда, наконец, Ясон надел шлем, предварительно оттерев его песком, Чака воскрес! Тело на песке принадлежало мертвому рабу. Ясон выкопал неглубокую могилу, положил туда труп и засыпал его. Потом, прихватив оружие, сумки и. самострел, с дубинкой в руке он направился к ожидавшим его рабам. Как только он появился, все встали, образовав цепочку. Ясон видел, что Айджейл с тревогой смотрит на него, пытаясь угадать, кто же выиграл схватку.

— Один-ноль в пользу команды гостей,— сказал он, и она испуганно улыбнулась ему.— Головы выше и пошли туда, откуда пришли. Новый день наступает для вас, рабы. Я знаю, вы мне не верите, но перед вами большие возможности.

Насвистывая, он шел за цепочкой рабов и с удовольствием грыз первый найденный рабами креподж.

Этим вечером они разожгли костер на берегу, и Ясон сел спиной к безопасному океану. Шлем он снял и держал в руке — у него от этой штуки болела голова. Он подозвал Айджейл.

— Я слышу, Чака, я повинуюсь!

Она торопливо подбежала к нему, упала на колени, стала торопливо разматывать шкуры.

— Хорошего же ты мнения обо мне!— возмутился Ясон.— Садись, я хочу поговорить с тобой. И зовут меня не Чака, а Ясон.

— Да, Чака,— ответила она, бросив быстрый взгляд на его разгневанное лицо, и отвернулась.

Он пододвинул к ней корзину с креподжами.

— Не так-то просто менять социальное устройство общества. Скажи, хотела бы ты или кто-нибудь из вас быть свободным?

— А что это значит — «быть свободным»?

— Что ж, твой вопрос и есть ответ. Свобода — это когда нет ни рабов, ни рабовладельцев. Каждый может идти, куда хочет, и делать, что хочет.

— Мне это не нравится,— она даже задрожала.— Кто позаботится обо мне? Как я смогу искать креподжи? Надо искать креподжи всем вместе, один умрет с голоду.

— Если ты будешь свободной, то сможешь объединиться с другими свободными людьми для поиска креподжей.

— Это неправда. Кто найдет креподж, тот его и съест, никто не будет делить их, как это делает хозяин. Мне нравится есть.

Ясон погладил свою отраставшую бороду.

— Всем нравится есть, но это же не значит, что все мы должны быть рабами. Теперь я понимаю, что не изменив решительно обстановку, мне не удастся никого освободить, поэтому придется, как и Чаке, принять некоторые меры предосторожности, чтобы остаться в живых.

Он подобрал дубинку и молча обошел в темноте лагерь, пока не нашел подходящий холм с ровными склонами. На ощупь он извлек из сумки колышки и воткнул их рядами, старательно привязывая каждый шнур к заостренной вершине. К концам шнуров были подвешены стальные колокольчики, которые звенели от малейшего прикосновения. С такими предосторожностями, он улегся в центре своей паутины и провел бессонную ночь, беспрестанно вскакивая и прислушиваясь к звону.

Утром движение продолжалось, и вскоре они подошли к межевому знаку. Когда рабы остановились, Ясон приказал продолжать движение вперед. Они охотно повиновались, ожидая стать свидетелями хорошей схватки за обладание чужой территорией. Вскоре на горизонте появилась другая цепочка рабов. От них отделился человек и побежал к ним навстречу.

— Ненавижу тебя, Чака!— закричал Фасимба подбегая.— Ты пришел на мою землю! Я убью тебя!

— Не нужно,— сказал Ясон.— Да, ненавижу тебя, Фасимба. Прошу прощения, я забыл о формальностях. Мне не нужна твоя земля. Я просто хотел поговорить с тобой.

Фасимба остановился, подняв свой каменный топор и с подозрением глядя на соперника.

— У тебя новый голос, Чака.

— Я новый Чака, старый Чака умер. Я хочу забрать у тебя обратно раба, и тогда мы уйдем.

— Чака хорошо сражался. Ты, наверно, сражаешься лучше Чаки.— Фасимба с гневом потряс топором.— Но не лучше меня, Чака!

— Ты сражаешься лучше всех, Фасимба. Девять из десяти рабов хотели бы иметь своим хозяином тебя. Давай поговорим о деле.— Ясон посмотрел на цепочку приближающихся рабов, стараясь разглядеть Майку.— Мне нужен раб с дырой в голове. Я отдам тебе взамен двух любых рабов по твоему выбору. Что ты скажешь на это?

— Хорошая сделка, Чака. Бери любого из моих рабов, а я выберу у тебя двоих. Но раба с дырой в голове нет. Слишком много беспокойства от него. Все время говорил. Я ногу стер, пиная его, пока не избавился.

— Ты убил его?!

— Я не трачу рабов зря. Продал дзертаподжам. Взял за него две стрелы. Тебе нужны стрелы?

— Не сейчас, Фасимба, но благодарю за то, что ты сообщил.— Ясон порылся в корзине и извлек кре-подж.— Вот, угощайся.

— Где ты взял отравленный креподж?—опросил Фасимба с неподдельным интересом.— Я тоже использую отравленные креподжи.

— Он не отравлен, он съедобен, насколько могут быть съедобны эти штуки.

Фасимба засмеялся:

— Ты отлично лжешь, Чака, я дам тебе за отравленный креподж стрелу.

— Он твой,— Ясон бросил корень на землю между ними.— Но, повторяю, он не отравлен.

— Это я и скажу тому человеку, которого буду угощать.

Фасимба бросил на песок стрелу и схватил корень.

Наклонившись за стрелой, Ясон увидел, что она проржавела и надломлена, но трещина тщательно замазана глиной.

— Хорошо,— сказал он вслед отступающему рабовладельцу.— Теперь только жди, когда твой друг съест креподж.

Марш начался вновь, сначала к межевому знаку, до которого их проводил подозрительный Фасимба.

Лишь когда Ясон со своим отрядом пересек границу, его рабы вернулись к обычному своему занятию. Затем начался долгий путь к границам внутренней пустыни. На это ушло почти три дня. Ясон задал направление, но как только море скрылось из виду, он не был уже уверен, так ли они идут, однако старался не подавать виду, что сомневается, и рабы шли вперед, как по хорошо знакомому маршруту. По пути они собрали много креподжей, отыскали два источника и пополнили мехи, а однажды даже заметили у норы стайку небольших животных, но Ясон, к великому разочарованию рабов, умудрился промахнуться из самострела.

Утром третьего дня Ясон увидел у горизонта разграничительную линию, и еще до обеда они подошли к голубовато-серому песчаному морю. По изменившемуся цвету песка он понял, что отсюда начинается пустыня. Пока они шли сюда, под ногами у них был желтый песок и мелкие камни, среди которых росла трава и изредка попадались дававшие жизнь креподжи. Звери жили здесь, как и люди, суровой жизнью, но все же жили. Впереди, на обширном пространстве пустыни, жизнь была невозможна, ее и не было видно, однако не было сомнения, что дзертаподжи жили именно здесь. Это означало, хотя и казалось маловероятным, что за пустыней могут существовать и другие земли, пригодные для пахоты. На горизонте виднелась серая полоса. Если это были не облака, то, может быть, горы.

— Где мы найдем дзертаподжей?— спросил Ясон ближайшего раба.

Тот лишь нахмурился и отвел взгляд. У Ясона были осложнения с дисциплиной. Рабы ничего не делали, если он не пинал их. Приказ, не сопровождаемый пинком, они не считали приказом, а его постоянное нежелание прибегать к физическому насилию было воспринято как проявление слабости. Видно, составив себе определенное мнение о нем, кое-кто из наиболее сильных рабов незаметно съедал найденные им креподжи... Его попытки улучшить жизнь рабов самими рабами были обречены на неудачу. Со сдавленным проклятием по поводу человеческой косности Ясон пнул раба носком башмака.

— Они за той большой скалой,— последовал немедленный ответ.

В указанном направлении виднелось темное пятно. Когда они подошли поближе, Ясон понял, что это скальный выход, а к нему пристроена кирпичная стена. За стеной могли скрываться люди, и немало, а Ясон не собирался рисковать ни своими бесценными рабами, ни еще более бесценной собственной шкурой. По его сигналу цепочка остановилась, рабы сели на песок, а он прошел вперед, держа в руке дубинку и подозрительно осматривая сооружение. То, что за ним скрывались невидимые наблюдатели, тотчас подтвердилось: из-за угла появился человек и медленно пошел навстречу Ясону. На нем была свободная одежда, а в одной руке он держал корзинку. На половине пути между стеной и Ясоном он остановился, поставил корзинку и сел, скрестив ноги.

Ясон внимательно осмотрелся. Позиция казалась безопасной. Ничего похожего на засаду, а одного незнакомца он не боялся. Держа дубинку наготове, он пошел вперед и остановился в трех шагах от незнакомца.

— Добро пожаловать, Чака,— сказал тот.— Я боялся, что не увижу тебя снова после того недоразумения, которое произошло между нами.

Разговаривая, он продолжал сидеть, поглаживая свою реденькую бороду. Его голова была гладко выбрита и •так же загорела, как и лицо. Наиболее выдающейся частью его лица был нос с трепещущими ноздрями. На носу покоились самодельные тщательно пригнанные солнцезащитные очки из кости. В их гладких передних поверхностях были прорезаны узкие щели. Такие очки могли быть рассчитаны только на слабое зрение — и сеть морщин указывала, что собеседником Ясона был старик. Это тем более не предвещало опасности.

— Я хочу чего-то,— сказал Ясон, подражая резкой манере Чаки.

— Новый голос и новый Чака — добро пожаловать. Старый был собакой. Я надеюсь, что он умер в муках, когда ты убил его. Садись, друг Чака, и выпей со мной.— Старик осторожно извлек из корзины глиняный кувшин и две чашки.

— Где ты взял отравленный . напиток?— вспомнил местные обычаи Ясон. Этот дзераподж был проницательным человеком, если сразу определил, что перед ним новый Чака.

— Как тебя зовут?

— Эдипон,— ответил старик. Не обижаясь, он убрал кувшин и чашки в корзину.— Чего же ты хочешь? Нам всегда нужны рабы, и мы согласны торговать с тобой.

— Мне нужен раб, которого вы купили у Фасимбы. Я дам вам за него двух рабов.

Старик улыбнулся.

— Не стоит подражать безграмотной речи этих береговых варваров. Я и по акценту могу сказать, что передо мной образованный человек. Что за раб тебе нужен?

— Тот, которого вы получили у Фасимбы. Он принадлежит мне.

Ясон отказался от своей лингвистической маскировки, но продолжал держаться настороженно, посматривая на окружающие пески. Этот высохший старик намного умнее, чем он предполагал, и нужно сохранять осторожность.

— Это все, чего ты хочешь?— спросил Эдипон.

— Это все, о чем я могу говорить сейчас. Когда вы отдадите мне раба, поговорим и о других делах.

— У меня на этот счет другое мнение.

В смехе Эдипона послышалась угроза. Ясон отпрыгнул, когда старик засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Послышался шорох осыпающегося песка, и Ясон увидел людей, которые выбирались из ям, покрытых деревянными щитами и присыпанных песком. Их было шестеро, они были вооружены дубинами и щитами. Ясон проклял себя за глупость — не следовало встречаться в выбранном Эдипоном месте. Он хотел ударить старика дубинкой, но тот уже отскочил на безопасное расстояние. Зарычав от гнева, Ясон подбежал к ближайшему человеку, не успевшему еще выбраться из своего укрытия. Тот принял удар на поднятый щит и опрокинулся навзничь от толчка. Ясон кинулся в сторону, но перед ним был уже другой противник, размахивающий своей дубиной. Отступать было некуда, и Ясон устремился на него, гремя всеми своими рогами и клыками. Человек отступил, Ясон ударил его по щиту и хотел бежать дальше, но тут появился еще один противник. Это была свирепая и короткая схватка. Двое нападавших лежали, третий держался за голову, но остальные прижали Ясона к земле. Он позвал на помощь своих рабов, однако те не шелохнулись. Руки его крепко связали веревками, оружие отобрали. Один из победителей махнул рабам, которые на этот раз встали и послушно направились к пустыне. Рычащего от бессильной ярости Ясона потащили в том же направлении.

В стене с обратной стороны оказалось отверстие, и когда Ясон увидел, что находилось за ним, его гнев прошел. Здесь стоял один из кароджей, о которых ему говорила Айджейл, в этом не было сомнения. Теперь он понял, почему невежественный человек не мог решить, что перед ним находится — животное или механизм. Машина имела добрых десять ярдов в длину и по форме напоминала лодку, впереди на ней находилась громадная звериная голова, покрытая, шерстью, со сверкающими кристаллами вместо глаз и усеянная рядами зубов. Бока покрывали шкуры, с которых свешивались не слишком натурально сделанные лапы. Этот камуфляж в цивилизованном мире не обманул бы и шестилетнего ребенка, но у невежественного дикаря и шесть больших колес не вызывали сомнений. Они имели широкие обода из каких-то упругих материалов. Двигателя не было видно, но Ясон едва нс закричал от радости, уловив несомненный запах горючего. Это грубое сооружение должно было иметь искусственный двигатель — продукт либо местной промышленной революции, либо межзвездной торговли. В любом случае это означало шанс на спасение с этой безымянной планеты.

Дрожащих от ужаса рабов заставили войти по сходням внутрь кароджа. Четверо противников Ясона втащили туда и его, бросив на палубе. Он лежал спокойно и осматривался, ища место, где находился двигатель. Впереди было какое-то подобие руля и рукоятка, но двигателя не было. Тогда Ясон повернулся так, чтобы ему стала видна корма... Здесь имелась кабина во всю ширину палубы, она была без окон, с единственной дверью со множеством запоров и замков. Несомненно, это было машинное отделение, о чем свидетельствовала и металлическая дымовая труба над крышей кабины.

— Отправляемся!— пронзительно крикнул Эдипон и взмахнул в воздухе рукой.— Поднимите сходни. Нар-сиси, сам встань впереди и указывай кароджу путь. А теперь всем молиться, пока я буду в священном помещении упрашивать божественную силу перенести нас в Путлко.— Он направился в кабину, но остановился возле одного из вооруженных людей.— Ты, Эребо, ленивая собака, ты забыл наполнить баки богов водой, они хотят пить.

— Я наполнил их,— пробормотал Эребо, давясь награбленным креподжем.

Эдипон подошел к двери каюты и набросил на нее занавес. Послышалось щелканье замков, которые он открывал, скрывшись за занавесом. Через несколько минут из трубы вырвалось облачко черного дыма, тут же унесенное ветром. Прошел почти час, прежде чем священная сила была готова к действиям и доказала это шипением, испустив струи пара. Четверо рабов закричали и потеряли сознание, а остальные выглядели так, как будто езде на кародже предпочли бы смерть. Ясон имел некоторый опыт в обращении с примитивными машинами, поэтому действие парового котла не вызвало у него удивления. Он был подготовлен к тому, что машина вдруг задрожала и стала медленно двигаться в сторону пустыни. По цвету дыма и пара, вырывавшемуся из крыши, он заключил, что машина не очень эффективна, но даже такой примитивный кародж переносил своих пассажиров с небольшой, но постоянной скоростью.

Снова послышались крики ужаса, и несколько рабов попытались спрыгнуть за борт, но их отогнали дубинками. Одетые в своеобразные балахоны, дзертаподжи ходили между рабами и вливали им в глотки полные ковши какой-то темной жидкости. И первые же, кто проглотил жидкость, попадали замертво, скорее всего, они просто лишились сознания, так как захватчикам не было никакого резона убивать с таким трудом захваченных рабов. Ясон понимал это, но рабы исступленно боролись, думая, что их лишают жизни. Когда подошла очередь Ясона, он тоже не проявил покорности и едва не откусил пальцы насильнику, прежде чем несколько человек навалились на него, зажали нос и влили в рот обжигающую жидкость. Он почувствовал головокружение и попытался выплюнуть ее, но это было последним его воспоминанием.

— Выпейте немного,— услышал Ясон, холодная вода побежала по лицу, попала в горло, и он закашлялся. Что-то твердое упиралось в спину, запястья болели. Медленно восстанавливалась память: борьба, пленение и жидкость, насильно влитая в рот. Открыв глаза, он увидел над головой слабо мерцающую лампу, подвешенную на цепи. Глядя на нее, он собирался с силами, чтобы сесть. Знакомый профиль заслонил свет, Ясон со стоном закрыл глаза.

— Это вы, Майка, или продолжается сон?

— От правосудия не уйти, Ясоп. Это я, и у меня к вам несколько серьезных вопросов.

Ясон подавил стон.

— Да, теперь я вижу, это вы. Даже в кошмарном сне не привидится подобная последовательность. Но прежде чем задавать вопросы, не обрисуете ли обстановку. Ведь вы стали рабом дзертаподжей раньше меня.— Ясон наконец осознал, что боль в запястьях исходит от больших железных наручников. Цепью они соединялись с толстым деревянным бруском, на который он опирался головой.— Почему цепь и вообще, как выглядит местное гостеприимство?

Майка не отозвался па предложение сообщить жизненно важную информацию и вернулся к своей теме.

— Когда я видел вас в последний раз, вы были рабом Чаки. Вчера вечером вас доставили сюда вместе с остальными его рабами и приковали к этому брусу, пока вы были без сознания. Рядом со мной было пустое место, и я сказал им, что буду ухаживать за вами, если они поместят нас рядом. Теперь я должен кое-что узнать у вас. Прежде чем вас раздели, на вас были шлем и оружие Чаки. Где же он сам и что с ним?

— Я — Чака,— прохрипел Ясон и разразился кашлем — в горле пересохло. Он отхлебнул из поданной Майкой чашки.— Майка, старый праведник, вы слишком склонны к обвинениям. Где все эти непротивленцы злу? Не говорите мне, что вы любите человека, огревшего вас по черепу, который продал вас как товар второго сорта. Поразмыслив над законами справедливости, вы должны быть довольны, что злодея Чаки больше нет. Он похоронен в бездорожной пустыне, и после тщательного рассмотрения всех кандидатур, я занял его место.

— Вы убили его?

— Да. И не думайте, что это было так просто: у него были все преимущества, а я был вооружен лишь своей природной находчивостью. К счастью, этого хватило. Когда я попытался убить его ночью во сне...

— Попытались?— Майка даже зашипел.

— Попытался подобраться к нему ночью. Не думаете же вы, что я сразу решил сразиться с этим чудовищем один на один. Хотя этим и кончилось — он спал, обвив себя паутиной, которая предупреждала его обо всех ночных гостях. Короче говоря, мы схватились, я победил и стал Чакой, хотя мое царствование не было ни долгим, ни славным. Я шел следом за вами и был пойман в ловушку старым хитрецом по имени Эдипон, который вновь низвел меня в рабы и захватил в плен всех моих рабов. Вот моя история. Теперь давайте вашу. Где мы находимся и что здесь происходит?

— Убийца! Рабовладелец! — Майка отпрянул от него, насколько позволяла цепь, направив указующий перст.— Еще два преступления добавляются к вашему позорному списку. Я презираю себя, Ясон, за симпатию к вам и попытку наставить на путь истинный. Я по-прежнему буду помогать вам, но лишь для того, чтобы остаться живым и доставить вас на Кассилию для суда и должного наказания.

— Мне нравится этот пример веры, беспристрастности и справедливости — для суда и наказания.— Ясон снова закашлялся и отпил из чашки.— Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности? Пока вина не доказана, человек не считается виновным. Это краеугольный камень юриспруденции. И как можно судить меня на Кассилии за преступление, совершенное на этой планете, если здесь оно вовсе не считается преступлением? Это все равно, что наказать за людоедство каннибала, выдернув его из его племени и времени.

— Какие тут могут быть сомнения? Употребление в пищу человеческого мяса — преступление, одна мысль о котором приводит в содрогание. Человек, поедающий человечину, без сомнения, должен быть наказан.

— Если он проберется с черного хода и съест кого-нибудь из ваших родственников. Но не тогда, когда он вместе со своими торжествующими соплеменниками съедает на обед поверженного врага. Как вы не поймете, что о человеческом поведении нельзя судить, не учитывая социальных условий. Нормы поведения относительны. Каннибализм в своем обществе так же нравственен, как посещение церкви в вашем.

— Богохульник! Преступление — всегда и везде преступление! Существуют законы морали, обязательные для любого человеческого общества.

— Таких законов нет, в этом пункте ваше мировоззрение на средневековом уровне. Все законы и идеалы историчны и относительны, а не абсолютны. Их определяют время и место. В отрыве от них они теряют всякий смысл. Согласно законам здешнего примитивного И грязного общества я действовал наиболее прямым и честным образом. Я пытался убить своего хозяина: для честолюбивого парня — это единственная возможность выдвинуться, и, несомненно, именно таким путем занял свое место Чака. Убийство не удалось, зато я победил в поединке, а результат — тот же. Захватив власть, я попытался проявить заботу о своих рабах, но они этого не оценили — значит, они этого не заслуживают. Каждый из них лишь хотел бы занять мое место, таков закон этой планеты. Единственное, в чем я действительно виноват, так это в том, что не последовал примеру других рабовладельцев, гоняющих своих рабов взад и вперед вдоль берега. А я, наоборот, отправился разыскивать вас, попал в ловушку и сам был обращен в рабство.

Дверь со скрипом отворилась, и резкий солнечный свет проник в лишенное окон помещение.

— Встать!— закричал из-за двери дзертаподж.

Стоны и крики стихли, и люди начали подниматься.

Теперь Ясон видел, что вместе с двадцатью рабами прикован к длинному бревну, скорее всего к стволу какого-то дерева. Раб у дальнего конца был, очевидно, за старшего. С проклятиями он подгонял остальных, а когда все встали, скомандовал:

— Вперед! Вперед! Получите еду. Возьмите с собой чашки. Без чашки вы не получите ничего целый день. Мы должны работать изо всех сил. Это касается всех, особенно новичков. Поработайте как следует, и вечером хозяева накормят вас...

— Эй, кончай!— крикнул кто-то.

—... и вы не должны жаловаться на такой порядок,— невозмутимо продолжал гундосить старший.— Теперь все вместе... раз... наклонились, взяли бревно... два., поднимем, вот так, и... три... все встали и пошли.

Они вышли на солнечный свет, и холодный утренний ветер проник сквозь пиррянскую одежду и шкуры Чаки. Дзертаподжи сорвали с Ясона боевые доспехи, но нижние шкуры не тронули, а потому не обнаружили ботинок. Это был единственный светлый момент в мрачной перспективе будущего рабства. Ясон был благодарен судьбе хотя бы за это, но теплее от этого ему не стало. Следовало как можно скорее изменить свое положение. Он уже достаточно побыл рабом на этой захолустной планете.

Рабы уложили бревно против стены во дворе и сели на него. Протянув свои чашки словно кающиеся грешники, они получили по черпаку тепловатого супа. Суп разливал раб, прикованный к большой бочке на колесиках. Попробовав похлебку, Ясон не мог скрыть отвращения. Это был суп из креподжей. В сваренном виде эти корни стали еще более несъедобными, если это только было возможным. Но привередничать не приходилось — важнее было выжить, и он проглотил мерзкое варево.

Позавтракав, они через ворота прошли в огороженный круг, и любопытство заставило Ясона позабыть все огорчения. В центре двора находился большой кабестан, в который первая группа рабов укрепляла свой конец бревна. Группа Ясона и еще два раба, заняв надлежащее место, тоже закрепили свое бревно в кабестане, образовав ступицы огромного колеса. Надсмотрщик подал знак, и рабы налегли на бревна, те заскрипели и стали медленно поворачиваться. Вместе с ними повернулось и огромное колесо. Работа началась, и Ясон переключил свое внимание на грубый механизм, который они приводили в действие. Вертикальный столб был укреплен на кабестане и вращал колесо. Оно, в свою очередь, было связано с системой приводных ремней. Ремни исчезали в окнах большого каменного здания, а самый широкий из них приводил в движение рычаг какого-то устройства, похожего на насос. Все вместе походило на примитивную систему перекачивания воды. Острый резкий запах, наполнявший двор, был удивительно знаком, и Ясон уже готов был заключить, что они перекачивают воду, как послышалось хриплое хлюпанье и из напорной трубы хлынула струя черной жидкости.

— Конечно же нефть,— обрадовался он, но тут же пришел в себя: надсмотрщик мрачно взглянул на него и угрожающе взмахнул хлыстом.

Так вот в чем секрет дзертаподжей и источник их власти. Площадку, где они работали, окружали горы. Рабов привозили сюда так, что никто из них не знал, где находится это место и как долго длился к нему путь. В этой таинственной долине качалась нефть, которая приводила в движение неуклюжие машины хозяев. Но действительно ли они использовали сырую нефть? Поток нефти исчезал в отверстии того здания, куда вели и приводные ремни. Что за варварская чертовщина происходит там? Из толстой дымовой трубы, что венчала здание, валили клубы черного дыма, а из многочисленных отверстий в стене исходил неприятный запах.

В тот момент, когда он догадался, что происходит в здании, распахнулась дверь и в ней, ветошью вытирая свой выдающийся нос, показался Эдипон. Скрипящее колесо продолжало свое вращение, и когда Ясон оказался рядом со стариком, он крикнул:

— Эй, Эдипон, поди сюда. Надо поговорить. Я бывший Чака, если ты не узнаешь меня без вооружения.

Эдипон взглянул на него и отвернулся, продолжая вытирать нос. Было очевидно, что раб, кем бы он ни был раньше, не представляет для него интереса. С криком, подняв хлыст, подбежал надсмотрщик, а вращение колеса уводило Ясона прочь. Он крикнул через плечо:

— Послушай, я многое знаю и могу помочь вам.— Ответом послужил только свист хлыста. Наступил момент для решительных действий или обмана.— Выслушай меня! Я знаю, что то, что выходит первым,— лучшее. Ай!— последнее вырвалось невольно, когда зловещий хлыст наконец настиг его.

Слова Ясона были лишены смысла и для рабов и для надсмотрщиков, но подействовали на Эдипона так, как если бы он наступил на горящие уголья. Вздрогнув, он повернул обратно, и даже с такого расстояния Ясон заметил, как болезненная серость покрыла его коричневое от загара лицо.

— Остановите колесо! — крикнул Эдипон.

Неожиданная команда подействовала на всех.

Надсмотрщик, разинув рот, опустил хлыст, рабы остановились, со скрипом встало и колесо. В наступившей тишине прозвучали тяжелые шаги Эдипона, он подскочил к Ясону с таким выражением лица, будто хотел его укусить.

— Что ты сказал?..— торопливо спросил он, извлекая из-за пояса нож.

Ясон улыбнулся, стараясь казаться спокойнее, чем был на самом деле. Его замечание достигло цели, но

ответом мог быть удар ножом в живот—наиболее уязвимое место.

— Ты слышал, что я сказал. Не думаю, чтоб ты хотел услышать это снова в присутствии всех этих... Я знаю, что тут у вас происходит, потому что прибыл оттуда, где это делают постоянно. Я могу помочь тебе. Я могу показать, как извлекать этого лучшего больше и как заставить ваши кароджи двигаться быстрее. Только сначала отвяжите меня от бревна, и пойдем в местечко поукромнее, где сможем спокойно поговорить.

Ясон понимал ход мыслей Эдипона. Тот закусил губу и возбужденно смотрел на Ясона, поигрывая рукояткой ножа. Ясон широко улыбнулся и положил обе руки на бревно, словно ожидая, что его тут же освободят. Однако по спине его побежала струйка холодного пота. Он рассчитывал на интеллект старика, на то, что любопытство победит в нем желание немедленно заставить замолчать раба, знающего слишком много. В конце концов, раба всегда можно убить и что за вред задать ему несколько вопросов.

Любопытство победило, нож скользнул обратно в ножны, и Ясон облегченно вздохнул. Это было слишком даже для профессионального игрока — ведь ставкой была собственная жизнь, что несколько превышало размеры обычных ставок.

— Освободите его от бревна и приведите ко мне,— приказал Эдипон и ушел.

Рабы широко раскрытыми глазами следили за действиями пришедшего кузнеца. Наконец после нескольких неудач и возни цепь Ясона была снята со скобы на бревне.

— Что вы делаете?— спросил Майка, но надсмотрщик тут же сшиб его с ног. Ясон, улыбнувшись, прижал палец к губам. Цепь отсоединили, и его увели. Теперь нужно было убедить Эдипона, что он пригоден на большее, чем выкачивать нефть.

В комнате, куда его ввели, он увидел первые на этой планете признаки благоустройства. Хорошо сконструированную мебель украшала резьба, а на кровати лежал тканый ковер. Эдипон, стоя у стола, нервно барабанил пальцами по его полированной поверхности.

— Пристегните его,— приказал он охранникам, и цепь Ясона замком прикрепили к толстому кольцу в стене

Как только охранники вышли, Эдипон, вытащив нож, остановился перед Ясоном.

— Говори, что знаешь, или я убью тебя на месте.

— Мое прошлое — открытая книга для тебя, Эдипон. Я пришел из земли, где люди раскрыли все секреты природы...

— Как называется эта земля? Ты шпион Аппсалы?

— Я не могу быть ее шпионом — я никогда о ней не слышал.— Ясон лихорадочно соображал, насколько разумен Эдипон и насколько откровенным можно быть ему самому. Сейчас не время сочинять замысловатые сказки о планетографии: лучше попытаться преподнести правду, хотя бы в малых дозах.

— Если я скажу, что прилетел с другой планеты, из другого мира, что находится в небе среди звезд, ты поверишь мне?

— Возможно. Существуют легенды, что наши предки спустились с неба, но я всегда считал это религиозными выдумками, годными лишь для женщин.

— В этом случае женщины не далеки от истины. Ваша планета когда-то была населена людьми, которые пересекли пространство на своих кораблях, как вы пересекаете пустыню на своих кароджах. Ваши люди все забыли, те знания, которыми обладали когда-то ваши предки, но на других мирах эти знания сохранились.

— Глупости!

— Вовсе нет. Я докажу, что прав. Тебе известно, что я никогда не был внутри этого здания и не мог ни от кого узнать ваши секреты. Но могу поклясться, что подробно опишу, что там происходит,— не потому, что видел, а потому что знаю, что следует делать с сырой нефтью, чтобы получить из нее конечные продукты. Хочешь послушать?

— Продолжай,— Эдипон сел на угол стола, поигрывая ножом.

— Не знаю, как вы называете это устройство, но у нас оно называется перегонным кубом и используется для разделения жидкостей. Сырая нефть скапливается в каком-то резервуаре и оттуда попадает в реторту — большой сосуд, который можно герметически закрыть, лишив доступа воздуха. Когда он закрыт, вы разводите под ним огонь и нагреваете до нужной температуры. Из нефти поднимается газ, и вы пропускаете его сквозь систему охлаждаемых изогнутых труб. Скорее всего, вы охлаждаете их водой. Потом вы подставляете под открытый конец какой-то бак, и туда капает бензин, который и заставляет двигаться ваши кароджи.

По мере этого рассказа глаза Эдипона раскрывались все шире и шире, пока не стали похожи на вареные яйца.

— Дьявол! — закричал он, подскочив к Ясону с ножом.— Ты не мог увидеть это сквозь каменные стены. Готов поклясться, это знает только моя семья!

— Спокойнее, Эдипон. Я же говорил тебе, что у меня на родине это вещество получают многие годы.— Ясон перенес тяжесть тела на одну ногу, чтобы быть готовым ударить второй, если нервы старика не выдержат.— Я не крал ваши секреты, в нашей стране эту ерунду имеет каждый фермер. Клянусь, я не глядя могу предложить несколько усовершенствований. Как вы измеряете температуру нефти? У вас есть термометры?

— Что такое термометры?— Эдипон мигом забыл о ноже.

— Так я и думал. Я могу сделать так, что качество бензина будет намного лучше, надо только изготовить нехитрое устройство. Пока вы не контролируете температуру на выходе, у вас получается смесь различных веществ. То, что вы используете в своих машинах,— это наиболее летучая фракция, жидкость, которая конденсируется первой,— газолин и бензин. Затем нужно повысить температуру и собрать керосин, он пригоден для освещения и других целей. А в самом конце получается густая масса — гудрон, которым можно покрывать дороги. Как тебе это нравится?

Эдипон заставил себя успокоиться, хотя подергивающаяся щека выдавала его напряжение.

— Ты сказал верно, хотя кое в чем и ошибся. Но мне не нужны ваши термометры и другие усовершенствования. Что было хорошо для многих поколений нашей семьи — хорошо и для меня...

— Твое решение не очень разумное.

— ...но если ты сделаешь для меня кое-что другое, получишь щедрую награду. Мы можем быть щедрыми, когда это надо. Ты видел наш кародж и ехал на нем. Видел, как я заходил в священное помещение, чтобы убедить святые силы двигать нас. А можешь ты сказать, что за сила движет кародж?

— Надеюсь, это последний экзамен, Эдипон. Отбросив всю эту ерунду про священные силы и помещения, могу сказать, что ты прошел в машинное отделение и занялся тем, для чего меньше всего нужны молитвы. Есть несколько способов привести машину в движение, но назову простейшие. Только давай без наказаний, если я в чем-то ошибусь. Принцип работы двигателя внутреннего сгорания вами забыт, вряд ли вы сумели его восстановить, да еще вам понадобились баки с водой, к тому же много времени, почти час, заняла подготовка. Доносившиеся звуки похожи на свист пара в клапанах. Да, я совсем забыл об этих клапанах! Итак, пар. Ты вошел, конечно закрыл дверь, затем открыл несколько клапанов, пока горючее не накачалось в топку, потом поджег его. Однако высокое давление пара опасно, взрыв может разметать вас по вершинам гор. Полученный пар поступил в цилиндры, заставив кародж двигаться, а потом ты только следил, чтобы в котлах была вода, чтобы поддерживалось давление пара, чтобы не уменьшалось пламя, чтобы все механизмы были смазаны и, наконец...

Ясон остановился, с удивлением глядя на Эдипона, который взволнованно забегал по комнате, подобрав свой балахон до костлявых колен. Потом он вонзил свой нож в стол, подбежав к Ясону, схватил его за плечи и затряс с такой силой, что на том зазвенели цепи.

— Ты знаешь, что ты сделал? Ты знаешь, что сказал?

— Прекрасно знаю. Так что я сдал экзамен и ты выслушаешь меня? Я был прав?

— Не знаю, прав ты или нет, я никогда не заглядывал в эти дьявольские аппсаланские ящики.— Он вновь забегал по комнате.— Ты знаешь об этих — как ты их называешь? да, о машинах — больше моего. Я всю жизнь только ухаживал за ними, проклиная людей Аппсалы, которые таили от нас свои секреты. Но ты их нам откроешь! Мы сами построим машины, а если они захотят купить их у нас, то им придется дорого заплатить!

— Можешь ли ты высказаться немного яснее? — попросил Ясон.— Я никогда не слышал ничего более за^ путанного.

— Я покажу их тебе, человек из далекого мира, и ты откроешь нам аппсаланские секреты. Я вижу: рассвет нового дня встает над Путлко.— Эдипон открыл дверь и позвал охранников и своего сына Нарсиси.

Нарсиси пришел, когда охранники снимали с кольца цепь Ясона. Ясон узнал в нем того заспанного дзертаподжа, что помогал Эдипону вести машину.

— Бери эту цепь, сын мой, и держи наготове дубинку. Если этот раб попытается бежать, убей его. Но остальные не должны причинять ему вреда, это очень ценный раб. Пошли.

Он потянул за цепь, но Ясон не двинулся с места. Все удивленно посмотрели на него.

— Прежде чем мы пойдем, нам следует договориться. Человек, который принесет в Путлко новый день, не раб. Это все должны понять. Я согласен работать под охраной, но с рабством покончено.

— Но ты же не дзертаподж, значит, ты раб.

— Придется ввести третью категорию в ваше социальное устройство — служащий, работающий по найму. Хотя и без особого желания, я нанимаюсь к вам на работу и хочу соответствующего обращения. Запомните это. Когда вы убиваете раба, то что теряете? Почти ничего — в загоне таких множество, любой займет место убитого. Но если вы убьете меня, то что будете иметь? Мозги на дубинке, только они вам уже никак не пригодятся.

— Отец, он говорит, что я не могу его убить? — удивился Нарсиси.

— Нет, он говорит не о том. Он имеет в виду, что если мы его убьем, то никто другой не сможет выполнить вместо него его работу. Я понимаю его, но мне это не нравится. Есть только рабы и рабовладельцы, все остальное — непорядок. Но он поставил нас между сатаной и песчаной бурей, поэтому мы должны дать ему некоторую свободу. Отведите этого раба — я хотел сказать служащего,— и мы посмотрим, сумеет ли он выполнить свои обещания. Если не выполнит, я сам с удовольствием убью его: мне не нравятся всякие мысли о переворотах, в чем бы они не проявлялись.

Они выстроились цепочкой один за другим и прошли в закрытое и охраняемое помещение с широкой дверью, через которую мог проехать кародж. В здании стояло семь таких машин.

— Взгляни на них,— Эдипон прочистил нос.— Это прекрасные повозки, они наводят страх на наших врагов, быстро переносят нас по песку и перевозят большие грузы. Но только три из этих проклятых ящиков могут теперь двигаться.

— Какая-то неисправность? — небрежно спросил Ясон.

Эдипон, отдуваясь, подошел к громадным черным ящикам, украшенным мертвыми головами, костями, кабалистическими символами.

— Эти свиньи из Аппсалы берут нашу водяную силу, а взамен дают нам машины, но через несколько месяцев эти проклятые штуки перестают работать. Тогда нам приходится возвращать их в город, менять на новые и платить, и снова платить.

— Мастерский грабеж,— оценил Ясон, рассматривая запечатанные корпуса машин.— Почему вы не разберете их и не попробуете сами починить, они не должны быть особенно сложными.

— Это смерть! — выкрикнул Эдипон, и оба дзертаподжа отпрянули при этих словах.— Мы пытались во времена отцов моих отцов, ибо мы не суеверны, как рабы, мы знаем, что это создано людьми, а не Богом. Однако эти хитрые змеи из Аппсалы коварно запрятали свои секреты. Когда взламывают корпус, оттуда вырывается ужасная смерть и заполняет воздух. Люди, вдохнувшие этот воздух, погибают. Даже те, кого он только слегка затронет, покрываются язвами и умирают в страшных муках. Люди из Аппсалы смеялись, когда услышали об этом, и еще выше подняли цены.

Ясон обошел один из ящиков, с интересом рассматривая его. Нарсиси шел за ним, сжимая в руке конец цепи. Ящик был высок, выше человеческого роста, и вдвое длиннее. Толстый столб проходил через отверстия по бокам, и Ясон мог разглядеть через них стрелки на двух небольших цветных дисках. Сверху имелись два воронкообразных сплюснутых отверстия. Вытянувшись на цыпочках, Ясон заглянул на крышу, но увидел там лишь закопченное отверстие с загнутыми краями — очевидно, выход дымовой трубы. Кроме того, сзади имелось еще одно небольшое отверстие, но на ярком контейнере не было ни одного прибора.

— Я начинаю представлять себе это устройство, но вы должны рассказать мне, как вы управляете этой машиной.

— Раньше ты умрешь! — закричал Нарсиси.— Только моя семья...

— Заткнись! — оборвал его Ясон.— И запомни впредь никаких запугиваний. Для меня тут нет секрета. Я и сам все пойму, если взгляну на машину. Масло, вода и горючее подаются в эти три отверстия; куда-то вы подносите огонь, вероятно, к этому маленькому закопченному отверстию, и открываете один из вентилей. Другой служит для уменьшения или увеличения скорости, а третий показывает уровень воды. Диски — это указатели чего-то.— Нарсиси, побледнев, отступил.— Так что помолчи, пока я говорю с твоим отцом.

— Ты верно сказал,— подтвердил Эдипон.— Рты всегда должны быть заполнены, и горе нам, если они окажутся пустыми при движении. Огонь подносят туда, куда ты сказал, и когда зеленая стрелка начнет двигаться, нужно повернуть эту рукоятку, и кародж поедет. Следующая рукоятка увеличивает или уменьшает скорость... Если стрелка дойдет до красной черты, нужно повернуть рукоятку назад и держать до тех пор, пока и стрелка не вернется назад. Белое дыхание выходит из отверстия сзади. Это все.

— Так я и ожидал,— Ясон продолжал осматривать кародж, постукивая по нему пальцами.— Они дали вам минимум приборов для управления этой штукой, чтобы вы ничего не узнали о принципе ее действия. Без теории вы никогда бы не узнали ничего. Зеленая стрелка начинает двигаться, когда повышается давление, а красная черта означает, что в котле нет воды. Довольно ловко. И кроме того, здесь есть еще ловушка на случай, если вы захотите посмотреть, что делается внутри. Звук такой, будто оболочка двойная, и, судя по вашему рассказу, между оболочками находится какое-то отравляющее вещество взрывного действия, типа горчичного газа. Каждый, кто попытается вскрыть эту оболочку, тут же забудет о своих намерениях, получив порцию этого газа. Но все же должен быть доступ внутрь машины для ремонта и обслуживания. Не выбрасывать же их через несколько месяцев. А учитывая уровень технологии, демонстрируемый этим чудовищем, я думаю, что смогу проникнуть внутрь его, обойдя все существующие ловушки. Я берусь за эту работу.

— Хорошо, начинай.

— Минутку, хозяин, прежде чем нанимать работника, вы должны кое-что уяснить себе. Всегда существует определенное соглашение и условия, и я буду счастлив перечислить их вам.

— Не понимаю, зачем тебе другой раб,— настаивал Нарсиси.— Просил ты женщину — понятно, и отец дал на это разрешение. Но он сказал, чтобы тебе помогали только мои братья и я — секреты машин больше никто не должен знать.

— Тогда поскорее отправляйся к нему, и пусть он даст разрешение, чтобы мне помогал раб Майка. Майка из той же страны, что и я, и ваши секреты для него все равно что детские игрушки. Скажи еще, что мне нужен помощник, который умеет пользоваться инструментами и будет точно выполнять мои распоряжения. Ты и твои братья не разбираетесь в деталях, а если вещь вас не слушается, готовы скорее размозжить ее молотком, чем подумать.

Нарсиси ушел, злобно что-то бормоча, а Ясон присел у печки продумать дальнейшие действия.

Потребовалось много времени, чтобы, подложив под запечатанный ящик бревна, перетащить его на них как на катках в песчаную долину, подальше от людей. Ведь любая ошибка могла вызвать облако отравляющих газов. Даже Эдипон в конце концов понял это, хотя считал, что работы лучше проводить в секрете за закрытыми дверьми.

Вокруг машины соорудили загородку из шкур, а местность поблизости усиленно охранялась. К счастью, шкуры отлично защищали от ветра. После долгих препирательств с Ясона сняли цепи, а тяжелые ручные кандалы заменили легкими ножными. Ходить было неудобно, зато руки оставались свободны, и это было большим преимуществом, хотя рядом постоянно находился кто-то из братьев с заряженным самострелом.

Теперь Ясону были необходимы кое-какие инструменты и сведения о технических познаниях этих людей, а это было связано с еще одной утомительной битвой за их драгоценные секреты.

— Пойдем,— сказал он охраннику.— Надо разыскать Эдипона.

После первой вспышки энтузиазма вождь дзертаподжей все с меньшей благосклонностью относился к каждому новому требованию.

— Ты получил помещение,— проворчал он.— И рабыню, которая будет готовить для тебя пищу. Я только что разрешил, чтобы тебе помогал новый раб. Теперь еще что — ты хочешь выпустить всю мою кровь?

— Не надо усложнять. Мне просто нужны инструменты для своей работы, и я хочу глянуть на ваш инструментальный склад или туда, где вы производите всякие механические работы. Мне нужно знать, как ваши люди решают технические проблемы, прежде чем я приступлю к работе над этим ящиком с сюрпризом.

— Это запрещено...

— Если запреты останавливают дело, их надо отменять. Ты сам покажешь мне дорогу?

Охранник неохотно открыл дверь здания, где перерабатывалась нефть. Потребовалось открыть множество запоров. Два старых пропахших бензином дзертаподжа обрушились с проклятиями на Эдипона, чья воля в конце концов победила. Снова закованного в цепи и охраняемого как убийцу Ясона ввели в темное помещение.

— Ну и хлам! — фыркнул он, пнув .ящик с инструментами — уродливыми порождениями ручной ковки. В основном это были кузнечные клещи и молотки для обработки металла на наковальне. Единственное, что порадовало сердце Ясона,— это массивная дрель и токарный станок, его приводные ремни приводились в движение рабами. В бабке токарного станка были зажаты осколки какого-то твердого минерала, который мог резать кованое железо и низкоуглеродистую сталь. Еще большее одобрение Ясона вызвал столик для нарезки резьбы, с его помощью изготавливали массивные болты и гайки, крепившие колеса кароджей к осям. Могло бы быть хуже. Ясон отобрал самые маленькие и удобные инструменты и отложил в сторону, чтобы забрать на следующее утро.

Вооруженная процессия вышла в таком же порядке, как и вошла, и два брата отвели Ясона в крохотную конурку, предназначенную для него. Тяжелый затвор щелкнул за ним, и он закашлялся от тяжелого запаха керосина, которым была заправлена тускло горевшая лампа. Айджейл согнулась у небольшой печки, что-то мешая в глиняном котле. Взглянув на Ясона, она опасливо улыбнулась и снова повернулась к печке. Ясон подошел и, принюхавшись, содрогнулся,

— Какой удар! Закуска из сырого креподжа, суп из креподжей и не иначе — креподжевый же салат. Я постараюсь, чтобы завтра наше меню было поразнообразнее.

— Великий Чака,— прошептала Айджейл, не глядя на него.— Могучий Чака!

— Меня зовут Ясон. Я оставил имя Чаки вместе с его одеждой.

— ...Ясон могуч, он может околдовать дзертаподжей и заставить их выполнять его волю. Рабыня благодарит его.

Он поднял ее голову за подбородок, и выражение бессловесной покорности в ее глазах заставило его вздрогнуть.

— - Можешь ты хоть ненадолго забыть о своем рабстве? Мы вместе попали сюда, вместе и выберемся.

— Я знаю, мы спасемся. Ты убьешь всех дзертаподжей, освободишь своих рабов и отведешь нас домой. Там мы снова будем бродить по берегу и есть найденные креподжи.

— Как легко угодить некоторым девушкам! Именно это я и имел в виду, за исключением того, что, вырвавшись отсюда, я отправлюсь как можно дальше от твоих любимых креподжей.

Айджейл внимательно слушала, одной рукой мешая суп, а другой почесываясь. По болезненным расчесам Ясон обнаружил, что и сам отдает этому занятию немало времени.

— Довольно! — крикнул он и забарабанил в дверь.— Здесь все весьма далеко от цивилизации в моем понимании, но почему бы не попытаться сделать жизнь хотя бы сносной?

Загремели цепи и запоры, и в двери показалось лицо Нарсиси.

— Почему ты кричишь? Что-нибудь случилось?

— Мне нужна вода, много воды.

— Но у тебя есть вода,— Нарсиси указал на каменный кувшин в углу.— Этого должно хватить на много дней.

— По вашим меркам, старина Нарсиси, а не по моим. Мне нужно в десять раз больше воды и немедленно. И мыло, если оно водится в этом варварском месте.

Начался долгий спор, но Ясон в конце концов добился своего, заявив, что вода нужна ему для религиозных омовений, иначе он не ручается за успех завтрашнего дела. Вскоре принесли множество самых разных сосудов с водой и мелкую чашку с чудесным жидким мылом.

— Вот это другое дело! — обрадовался Ясон и добавил: — Раздевайся, Айджейл, у меня есть для тебя сюрприз.

— Да, Ясон,— счастливо улыбнулась Айджейл и легла на спину.

— Вставай, будешь мыться. Ты знаешь, что это такое?

— Нет,— ответила она вздрогнув.— Это звучит нехорошо.

— Становись сюда, одежду в сторону,— приказал он, указывая на дыру в полу.— Это будет служить стоком.

Вода была теплой, но Айджейл, все еще дрожа, жалась к стенке. Ее затрясло еще больше, когда Ясон плеснул на нее водой. Когда же он стал тереть ее волосы мылом, она завопила, так что ему пришлось зажать ей рот, чтобы она не привлекла внимание стражи. Он намылил и собственную голову. Мыло набилось в уши, и лишь услышав хриплый крик Майки, он понял, что дверь открыта. Майка стоял в двери, указывая на него пальцем. Из-за его спины выглядывал Нарсиси, потрясенный таким диковинным обрядом.

— Вырождение! — загремел Майка.— Вы заставили это несчастное создание подчиниться своей воле, вы унизили ее, сняв с нее одежду, и глядите, хотя не состоите с ней в священном браке! — Он прикрыл глаза рукой.— Вы зло, Ясон, вы демон зла, и я обязан предать вас суду и...

— Вон! — Ясон повернул Майку и вытолкнул за дверь усвоенным от Чаки приемом.— Единственное зло здесь — в вашем грязном мозгу, вы назойливый фанатик. Девушка моется впервые в жизни. Да мне полагается медаль за распространение санитарии среди дикарей. - Он захлопнул дверь, крикнув Нарсиси: — Мне нужен этот раб, но не сейчас, не сейчас! Заприте его до утра, а утром приведите ко мне.

Он решил, что будет запирать теперь дверь изнутри.

Айджейл дрожала, поэтому Ясон смыл с нее мыльную пену теплой водой, прополоскал ей волосы и дал чистую шкуру, чтобы она вытерлась. Ее тело, лишенное напластованной грязи, оказалось молодым и милым, у нее были крепкие груди и сильные бедра. Ясон вспомнил обвинения Майки и, сердито ворча, отвернулся. Он разделся сам, вымылся и использовал остаток воды для стирки своей одежды. Ощущение чистоты улучшило его настроение. Он лег, укрылся чем-то вроде одеяла из меха и начал строить планы на следующий день. Теплое тело Айджейл прижалось к нему, заставив тут же забыть все технические проблемы.

— Это я,— сказала она без особой для этого необходимости.

— Да,— ответил он и закашлялся. Почему-то стало трудно говорить.— Но я вовсе не это имел в виду, устраивая купание...

— Ты же не старый. Что тебе мешает?! — Она казалась пораженной.

— Ты должна понять, что я не хочу пользоваться своим преимуществом...— Ясон был смущен..

— Что это значит? Разве ты из тех, кто не любит девушек? — Она заплакала, и он почувствовал, как дрожит ее тело.

— Когда-то в Риме...— вздохнул он и похлопал ее по спине.

На завтрак опять были креподжи, но он чувствовал себя физически очень хорошо. Он отмылся до розовости, зуд прошел даже в отрастающей бороде. Металлическая пиррянская ткань высохла к утру, так что он оделся в чистое. Айджейл все еще не оправилась от драматического эффекта купания, но с чистой кожей, промытыми и немного расчесанными волосами выглядела весьма привлекательно. Пришлось отыскать для нее одежду, так как он не хотел разрушать плоды своей деятельности, позволив ей натянуть грязные сыромятные шкуры. В хорошем настроении он крикнул, чтобы открыли дверь, и, подгоняемый утренней прохладой, направился к месту работы. Майка был уже там. Грязный и хмурый, он сердито гремел цепями. Ясон дружески улыбнулся ему, подсыпав тем самым соли на его свежие душевные раны.

— Снимите с него цепи,— приказал он.— Побыстрее. Сегодня нам предстоит большая работа.

Потирая руки, он повернулся к запечатанной машине.

Защитный экран был из темного металла и, казалось, не мог скрывать особых секретов. Ясон осторожно соскреб в нескольких местах краску, обнажив запаянные стыки. Целый час он простукивал корпус и наконец убедился, что, как он и предполагал, корпус был двойным, а промежуток между стенками заполнялся жидкостью. Пробейте стенку — и вы умрете. Назначение этого устройства было в охране секретов — и ничего больше.

Однако где-то должен быть доступ к машине. Где же? Конструкция была кубической, ко>кух же закрывал пять сторон. А что с шестой?

— Теперь следует подумать, Ясон,— сказал он сам себе и наклонился, разглядывая днище. Это была широкая пластина, по всей видимости, металлическая. Она защищала все дно и удерживалась четырьмя большими болтами. Защитный кожух, казалось, составлял единое целое с днищем, но здесь могли быть тщательно замаскированные соединения. Итак, ответ в шестой стороне.

— Сюда, Майка,— сказал он, и тот неохотно отодвинулся от горячей печки.— Подойдите поближе и делайте вид, будто осматриваете этот средневековый автомобиль, пока мы обсудим наши дела. Вы будете работать вместе со мной?

— Я не хочу этого, Ясон. Я боюсь, что вы запятнаете меня своим прикосновением, как сделали это с другими.

— Но вы сейчас не так чисты, чтобы...

— Я не имею в виду физическую чистоту.

— А я имел в виду именно ее. Вы тоже можете выкупаться. Я не беспокоюсь о вашей душе, о ней вы сами позаботитесь лучшим образом. Если вы будете работать со мной, я найду случай извлечь нас отсюда и доставить в город, где были сделаны эти машины. Если только существует возможность выбраться с этой планеты, то она в этом городе.

— Я знаю это, но все же не решаюсь.

— Маленькое святотатство теперь ради великой цели в будущем. Ведь ваша цель доставить меня для суда и наказания? Проведя остаток жизни здесь в качестве раба, вы этой цели не достигнете.

— Вы дьявол, вы вселяете сомнения в душу — и все же вы правы. Я буду помогать вам здесь, чтобы мы могли спастись.

— Отлично, теперь за работу. Отправляйтесь с Нар-сиси и доставьте три бревна... Таких, к каким мы были прикованы у насосов. Захватите и несколько лопат.

Рабы донесли бревна лишь до ширмы из шкур, так как Эдипон запретил им входить внутрь. Ясону и Майке пришлось. самим тащить их к машине. Дзертаподжи, никогда не занимавшиеся физической работой, сочли просьбу Ясона о помощи очень забавной.

Ясон вырыл канавки под машиной и протолкнул туда бревна. После этого он поочередно с Майкой выбрасывал из-под машины песок, пока она не оказалась над ямой, поддерживаемая только бревнами. Он лег в яму и еще раз осмотрел днище машины. Оно было ровным, без выступов.

С осторожностью он поскреб край днища и обнаружил припой — полоса металла была припаяна по периметру.

— Хитрецы эти аппсаланцы,— пробормотал он и принялся за припой лезвием ножа. Когда края были очищены, он осторожно потянул полоску металла, и она, отделившись неожиданно легко, упала на дно ямы. Обнажилась ровная металлическая поверхность — и тоже без всяких выступов.

— На сегодня довольно,— сказал Ясон, выбираясь из ямы и вытирая руки. Было уже темно.— Кое-чего мы добились, а теперь, прежде чем идти дальше, я хочу подумать. Надеюсь, вы захватили с собой чемодан, Майка,— будете ночевать со мной.

— Никогда! Притон греха, порочности...

Ясон холодно посмотрел ему в глаза и заговорил, при каждом слове тыкая его в грудь пальцем:

— Вы пойдете со мной, потому что так лучше для наших планов. И если вы прекратите указывать мне на мои моральные слабости, я не буду ссылаться на ваши. Идемте.

Жить с Майкой было тяжело, но все же возможно. Он заставил Ясона и Айджейл отвернуться к стене, пока он будет мыться за ширмой из шкур. Ясон использовал эту возможность для маленькой мести: он стал развлекать Айджейл, она смеялась, а Майке казалось, что они смеются над ним. После купания ширма осталась,

Майка даже закрепил ее и лег за ней спать. Их пища по-прежнему состояла из креподжей, и Ясон к собственному ужасу чувствовал, что начинает привыкать к ним.

На следующее утро под испуганными взглядами стражников Ясон энергично взялся за днище.

С силой нажимая на нож, он сделал на кожухе царапину. В металле оказалось большое содержание свинца. Что бы это могло значить? Он осторожно простучал ножом днище. Толщина металла повсюду была одинаковой, кроме двух мест: оба они находились посередине прямоугольника на равном расстоянии от сторон. Царапая ножом, он обвел два круга, каждый размером с голову.

— Майка, взгляните на это. Что вы о них думаете?

Майка почесал бopoду и потрогал круги.

— Они покрыты металлом, и я не уверен...

— Я не спрашиваю вас, уверены вы или нет. Что вы о них думаете?

— Конечно, это большие гайки, навинченные на концы болтов. Но они так велики...

— Они и должны быть большими, ведь на них держится вся эта махина. Думаю, теперь мы близко подобрались к секрету открывания машины. Сейчас нужно быть особенно осторожным. Я изготовлю деревянный, шаблон, по которому мы сделаем гаечный ключ. Пока меня не будет, вы постарайтесь удалить весь металл, закрывающий эти гайки. Может быть, это займет много времени, но рано или поздно мы попытаемся отвернуть их. Только ни в коем случае нельзя забывать о горчичном газе!

Изготовление гаечного ключа потребовало напряжения всей местной технологической мысли. И все старики, заслужившие звание Мастеров, собрались для консультации. Один из них был неплохим кузнецом и после ритуального жертвоприношения и множества молитв он сунул брусок железа в печь. Ясон раздувал меха, пока железо не раскалилось добела. Затем молотками ему придали форму гаечного ключа. Ясон удостоверился, что ключ подходит к гайке. Ключ вновь раскалили и закалили в масле. Теперь необходимый инструмент был.

Эдипону, очевидно, сообщили о ходе работ—вернувшись с гаечным ключом, Ясон застал его у машины.

— Я заглядывал снизу и видел гайки, которые эти дьяволы аппсаланцы залили сплошным металлом,— сказал Эдипон.— Как они догадались? Как один металл можно прятать под другим? Как они это делают?

— Очень просто. Основание собранной машины опустили в форму, куда залили расплавленный металл. У этого металла точка плавления намного ниже, чем у стали, из которой изготовлена машина, поэтому машине это не причинило никакого вреда. Просто в городе рассчитывают на ваше невежество.

— Невежество?! Ты оскорбляешь...

— Беру свои слова обратно. Я только хотел сказать, что они рассчитывали провести вас этой хитростью. Но так как это им не удалось, то они глупцы. Ты доволен?

— Что ты будешь делать дальше?

— Я отвинчу гайки. После этого, вероятно, кожух с отравленной жидкостью освободится и его можно будет снять.

— Это слишком опасно для тебя, эти дьяволы могли придумать и другие ловушки. Я прикажу сильному рабу отвернуть гайки, а мы будем ждать в отдалении. Его смерть не причинит большого ущерба.

— Я тронут твоей заботой. Но работу я должен выполнить сам. Простота мне кажется слишком подозрительной. Теперь все отойдите в безопасное место.

Никто не заставил себя ждать.

Только загородка из шкур слабо вздрагивала от ветра. Больше не было слышно ни звука. Ясон поплевал на ладони, унял слабую внутреннюю дрожь и соскользнул в яму. Ключ точно охватил гайку, и Ясон, упершись ногами в края ямы, начал поворачивать рукоять. Вот уже выступили наружу три оборота винта. Что-то в этой нарезке было не так, но что — он не знал. Однако одного подозрения было уже достаточно.

— Майка! — крикнул он. Однако ему пришлось еще дважды повторить свой призыв, прежде чем его помощник осторожно просунул голову в яму.— Сбегайте к нефтяным насосам и принесите мне один из их болтов с гайкой. Размер не имеет значения.

Ясон грел руки у печки, пока не вернулся Майка с болтом. Он отправил Майку на безопасное расстояние, а сам, спустившись обратно в яму, поднес винт к тому, что выступал из днища, и засмеялся...

Нарезка на аппсаланском винте была сделана под другим углом и шла слева направо.

Хотя на планетах Галактики множество культурных и технических различий, но существует общий принцип — направление нарезки винтов. Ясон никогда не задумывался об этом раньше, а сейчас, мысленно восстанавливая свое пребывание на многочисленных планетах, понял, что везде было одно и то же. Сверла углублялись в дерево, гайки навинчивались на винты, болты вворачивались в гнезда всегда по часовой стрелке. Даже на грубом винте дзертаподжей и на том, что был у него в руке, была та же нарезка. Но винт в машине был нарезан в противоположном направлении.

Ясон вновь надел гаечный ключ и начал поворачивать его в обратном направлении, как будто ему нужно было завернуть гайку, а не ослабить. Она поддавалась неохотно, вначале на четверть, потом на полоборота. Шаг за шагом исчезала нарезка, гайка все свинчивалась с болта, еще минута — и она упала на землю. Ясон отбросил ключ и выскочил из ямы. Стоя на краю, он принюхался, готовый бежать при малейшем запахе газа. Но ничего не было.

Вторая гайка отвинтилась так же легко, как и первая, и тоже без последствий. Ясон вставил острый клин между верхним краем и плитой основания, и, когда слегка нажал, плита упала под собственной тяжестью.

Из входа в отгороженное пространство он позвал остальных.

Все по очереди спустились в яму и осмотрели днище машины.

— По-прежнему нужна осторожность,— сказал Ясон.— Уверен, что для тех, кто попытался бы отвинчивать гайки, тем самым затягивая их, уготовлена очередная ловушка. Пока мы не выяснили, в чем дело, будем осторожны. Можно достать большие куски льда, Эдипон? Ведь сейчас зима.

— Лед? Зима? — Эдипон был сбит с толку сменой темы, он поцарапал кончик своего красного носа.— Конечно, сейчас зима, лед... На озерах высоко в горах много льда, они всегда замерзают в это время года. Но зачем тебе лед?

— Достань лед, и я покажу тебе. Пусть его нарубят плоскими брусками, чтобы их можно было складывать. Я не буду поднимать этот чехол — лучше опустить машину из-под него.

Пока рабы доставляли с озера лед, Ясон соорудил вокруг машины крепкую деревянную раму, загнал под чехол крепкие металлические клинья и прикрепил их к ней. Теперь, если машина опустится в яму, чехол останется на месте, удерживаемый клиньями. Для этого и нужен лед. Ясон построил ледяное основание под машиной, затем вытащил поддерживающие ее бревна. Теперь, по мере таяния льда, машина будет опускаться в яму

Погода стояла холодная, и лед не таял, пока Ясон не окружил яму кольцом угольных печей. В яме скапливалась вода, и ее надо было вычерпывать. Щель между чехлом и плитой становилась все шире. Лед таял весь остаток дня и всю ночь. Истощенные, с покрасневшими глазами, Ясон и Майка не отходили ни на минуту, и когда на рассвете вернулись дзертаподжи, машина стояла в луже грязи на дне ямы. Кожух был снят.

— Хитрые дьяволы в Аппсале, но и Ясон динАльт тоже не вчера родился! Посмотрите на этот кувшин, что наверху.— Он указал на сосуд из толстого стекла размером с небольшой бочонок, наполненный маслянистой зеленоватой жидкостью.— Это сюрприз. Гайки, которые я отвинтил, были связаны с чехлом не прямо, а посредством планки, проходящей над сосудом. Если гайки затягивали, а не ослабляли, то планка разбивала сосуд. Теперь вы понимаете, что произошло бы дальше?

— Отравленная жидкость!

— Вот именно. И чехол с двойными стенками наполнен ею же. Не думаю, что здесь должны быть еще сюрпризы, но все же буду осторожен.

— Ты можешь починить ее? Ты понял, что в ней неисправно? — голос Эдипона дрожал от радости.

— Еще нет. Я лишь бегло осмотрел эту штуку. Но и этого мне достаточно. Работа будет такой же легкой, как похищение креподжа у слепого. Машина так же несовершенна по конструкции, как ваша нефтяная установка. Если бы вы тратили одну десятую часть своей энергии на исследование и улучшение производства вместо того, чтобы прятать свои секреты, вы бы уже давно летали на реактивных самолетах.

— Я прощаю тебе это оскорбление, ибо ты сослужил нам хорошую службу. Теперь ты починишь эту машину и все остальные. Новый день наступает для нас!

— А для меня новая ночь.— Ясон зевнул.— Я буду спать целый день. Заставь своих сыновей убрать воду, пока машина не заржавела. Вернувшись, я посмотрю, что можно сделать дальше.

Эдипон все еще был в хорошем настроении, и Ясон решил использовать это, чтобы добиться новых уступок. Намекнув на то, что в машине могут скрываться и другие ловушки, он получил разрешение все дальнейшие работы вести в том же огороженном месте, а не в закрытом и охраняемом помещении. От непогоды его теперь защищал навес. Был сооружен специальный испытательный стенд, который поддерживал машину, пока Ясон работал над ней. Это было уникальное сооружение, сделанное точно по расчетам Ясона, и так как никто, в том числе и Майка, не видел раньше испытательного стенда, Ясон воспользовался этим для своих целей. У первой машины оказался сорванным подшипник, и Ясон починил ее, изготовив другой. Когда он отвернул крышку большого цилиндра, то даже присвистнул от удивления, увидев огромные зазоры между стенками цилиндра и поршнем. В эти зазоры вполне проходили пальцы. Надев на поршни уплотнительные кольца, Ясон удвоил давление и мощность двигателя. Когда Эдипон увидел, как увеличилась скорость отремонтированной машины, он прижал Ясона к груди и пообещал щедрую награду. Этой наградой оказался небольшой кусок мяса, добавленный к ежедневному рациону из креподжей, и удвоенная охрана. Эдипон хотел быть уверенным, что его ценная собственность не убежит.

У Ясона были свои планы, он постепенно подготовил кое-какой инструмент и приспособления, не имеющие ничего общего с ремонтом машин. Когда все было готово, он решил поискать помощников.

— Что бы ты сделал, если бы я дал тебе дубину? — спросил он у высокого сильного раба, который помогал ему подтаскивать бревно к мастерской.

Нарсиси и один из его братьев бездельничали у входа в мастерскую, утомленные своими обязанностями охранников.

— Что бы я сделал с дубиной? — прохрипел раб, сморщив лоб и раскрыв рот от усиленной работы мысли.

— Да, я об этом спрашиваю. И продолжай тащить бревно, я не хочу, чтобы охранники что-то заметили.

— Если у меня будет дубина, я буду убивать! — возбужденно сказал раб, сжимая в пальцах воображаемое оружие.

— А меня ты убил бы?

— Если бы у меня была дубина, я убил бы тебя — ты ведь не очень сильный.

— Но если я дам тебе дубину, то разве я тебе не друг? Почему бы тебе тогда не убивать, кого-то другого?

Новизна этой мысли заставила раба замереть, и он принялся чесать голову, пока Нарсиси не заставил его снова приняться за работу. Ясон вздохнул и решил искать других рабов, более подходящих для его воспитательной программы.

Потребовалось некоторое время, но его идеи постепенно проникали в сознание рабов. Все, чего рабы могли ожидать от дзертаподжей,— это тяжелая работа и ранняя смерть. Ясон предлагал им другое: оружие, возможность убивать своих хозяев и еще больше убийств, когда они пойдут на Аппсалу. Им трудно было привыкнуть к мысли, что придется действовать сообща, что, получив оружие, нельзя будет убивать Ясона и друг друга. Это был рискованный план, и многое могло помешать его осуществлению, прежде чем им удалось бы добраться до города. Но восстание могло освободить их от цепей, даже если после этого рабы разбегутся. На этой нефтяной скважине было не более пятидесяти дзертаподжей, все мужчины, женщины их находились где-то дальше в горах, в поселке. Не составляло труда перебить или разогнать их. Пока они смогут вызвать подкрепление, Ясон и беглые рабы исчезнут. Только одно мешало осуществлению плана, но новое пополнение рабов разрешило и это затруднение.

— Сегодня счастливый день,— засмеялся Ясон, распахивая дверь в свою комнату и с удовольствием потирая руки.

Охранник пропустил Майку и закрыл за ними дверь. Ясон, в свою очередь, закрыл внутренний засов, потом поманил Айджейл и Майку в самый дальний от двери и от крохотного окошечка угол.

— Сегодня прибыли новые рабы,— сказал он,— и среди них есть человек из Аппсалы, наемник, которого дзертаподжи захватили в стычке. Он знает, что ему тут недолго протянуть, и благодарен за любое предложение побега.

— Это мужской разговор, и я его не понимаю,— сказала Айджейл и повернулась к печке.

— Ты поймешь,— сказал Ясон, удерживая ее за плечи.— Солдат знает, где находится Аппсала и может провести нас туда. Пришло время думать об уходе отсюда.

Теперь Айджейл внимательно слушала его, да и Майка тоже.

— Как это? — спросила она.

— Я готовился заранее. У меня хватит напильников и отмычек, чтобы проникнуть в любое здешнее помещение. Есть немного оружия и ключ от кладовой. Все сильные рабы на моей стороне.

— Что же вы хотите делать? — спросил Майка.

— Совершить революцию — в лучшем стиле. Рабы перебьют дзертаподжей, и мы убежим.

— Вы говорите революцию! — взревел Майка. Ясон прыгнул на него и повалил на пол. Айджейл держала Майку за ноги, а Ясон сел на грудь и зажал ему рот.

— Что с вами? Вы хотите провести остаток дней, занимаясь починкой краденых машин? Они слишком хорошо нас охраняют, самим нам отсюда не выбраться, поэтому нам нужны союзники. И я нашел их, я подготовил всех рабов.

— Рево...— бормотал Майка сквозь зажимавшие его рот пальцы.

Конечно, революция. Это единственный путь выжить для этих бедных дьяволов. Сейчас они человеческий скот. Их бьют и убивают из прихоти. Вы не можете сочувствовать дзертаподжам — каждый из них убийца. Вы видели, как они забивают рабов до смерти? И вы считаете, что они не должны пострадать от революции?

Майка освободился, но Ясон в случае чего был готов снова зажать ему рот.

— Конечно, они отвратительные звери в человеческом обличьи. Они не заслуживают милосердия — их надо упрятать или совсем стереть с лика планеты, как Содом и Гоморру. Но нельзя делать это с помощью революции: революция сама по себе зло, прирожденное зло.

Ясон застонал:

— Попытайтесь сказать это большинству существующих ныне правительств: все они возникли в результате революций. Либеральные и демократические правительства основаны компанией парней с ружьями и огромным желанием разрушить существующий строй, чтобы добиться преимуществ для себя. Как иначе вы хотите избавиться от рабства, если у вас нет возможности голосовать против него? Если вы не можете их забаллотировать — стреляйте в них.

— Кровавая революция! Нет, это невозможно!

— Ладно, пусть не революция,— сказал Ясон сдаваясь и раздраженно махнул рукой.— Изменим название. Как вы насчет освобождения из тюрем? Нет, это вам тоже не понравится. Нашел! Освобождение! Мы сорвем цепи с этих бедных людей и вернем их в родные земли, откуда их украли. Тот незначительный факт, что рабовладельцы считают рабов своей собственностью и не согласятся с нами, не должен вас беспокоить. Итак — вы присоединяетесь к нашему освободительному движению?

— Это по-прежнему революция.

— Это будет тем, чем я его назову! — разозлился Ясон.— Вы пойдете со мной или же останетесь тут. Я все сказал.

Он встал и налил себе немного супа, стараясь успокоиться.

— Я не могу... я не могу этого сделать...— бормотал Майка, глядя в свой остывший суп, как в магическое зеркало.

Ясон с отвращением отвернулся.

— Смотрите, чтобы и вы не кончили также,— предупредил он Айджейл, указывая ложкой через плечо.— Хотя, конечно, на это мало надежд: ваше общество крепко стоит на земле. Ваши люди видят только самое очевидное, и даже такая простейшая абстракция, как Правда, уже за пределами вашего понимания. А этот длиннолицый клоун может мыслить лишь абстракциями, и чем больше они нереальны, тем лучше для него. Готов поклясться, его волнует вопрос, сколько ангелов может поместиться на острие булавки.

— Об этом я не думал,— вмешался Майка, услышав его замечание.— Но я подумаю об этом, когда будет время. Эта проблема не так легко решается.

— Видишь...

Айджейл кивнула.

— Если он не в порядке и я тоже, значит, только ты из всех нас прав,— она улыбнулась, довольная этим соображением.

— Очень приятно, что ты так думаешь,— в свою очередь улыбнулся Ясон.— И это правда. Непогрешимым меня не назовешь, но, будь я проклят, если не могу видеть разницу между абстракцией и живой жизнью лучше любого из нас. Кроме того, я искуснее претворяю теорию в практику, в действительность. Собрание клуба болельщиков Ясона динАльта временно откладывается.— Он завел руку назад и похлопал себя по спине.

— Чудовищное высокомерие! — выкрикнул Майка.

— Ох, замолчи.

— Гордыня предшествует падению! Вы проклятый идолопоклонник!

— Очень хорошо.

— ...и я весьма сожалею, что хотя бы в течение секунды помогал вам или оставался рядом с вами — воплощением греха. Боясь душевной слабости, я не мог противиться искушению. Это печалит меня, но теперь я выполню свой долг.— Майка забарабанил в дверь кулаками.— Стража! Стража!

Ясон выронил чашку и попытался встать, но поскользнулся на пролитом супе и упал. Когда он встал, уже гремели замки и дверь открылась. Схвати он этого идиота прежде, чем тот открыл рот, его бы можно было еще заставить замолчать, в конце концов, просто оглушить, пока не поздно.

Но было уже поздно. Нарсиси просунул в дверь голову и глядел с обычным своим сонным видом. Майка встал в драматическую позу и указал на Ясона:

— Схватите и арестуйте этого человека. Я обвиняю его в подготовке революции, в планировании кровавых убийств!

Ясон кинулся к мешку со своими личными вещами, лежавшему у стены. Он порылся в нем и в конце концов извлек молоток с тяжелой свинцовой головкой.

— Предатель! — крикнул Ясон Майке.

Нарсиси туповато следил за происходящим. Но, хотя он и казался медлительным, реакция у него была отличная. Щит принял на себя удар, а ловкий взмах дубинки пришелся по руке Ясона: оцепеневшие пальцы разжались и молоток упал на пол.

— Думаю, вам обоим нужно пойти со мной, отец во всем разберется,— сказал он и вьгголкнул Ясона и Майку в коридор. Прихрамывая, брели они в кандалах: Майка гордо, как мученик, а Ясон— кипя от гнева и скрежеща зубами.

Эдипон был далеко не глуп, он понял ситуацию раньше, чем Нарсиси закончил свой рассказ.

— Я не удивлен, так как ожидал этого.— Его глаза сверкнули, когда он на мгновение задержал взгляд на Ясоне.— Да, я знал, что придет время, когда ты попытаешься перехитрить меня. Именно поэтому я разрешил помогать тебе другому рабу, чтобы он перенял твое искусство. Как я и ожидал, он предал тебя, чтобы занять твое место, и я награждаю его им.

— Предал? Я не преследовал личной выгоды,— запротестовал Майка.

— Исключительно бескорыстно,— холодно улыбнулся Ясон.— Не верь ни одному слову этого благочестивого обманщика, Эдипон. Я не готовил восстания, он сказал это, чтобы занять мое место.

— Вы клевещете на меня. Ясон! Я никогда не лгу? Вы готовили восстание. Вы говорили мне...

— Замолчите оба или я прикажу забить вас насмерть. Вот мое решение. Раб Майка предал раба Ясона, причем совершенно неважно, готовил ли раб Ясон восстание или нет. Его помощник не предавал его, пока не был уверен, что сможет хорошо выполнять его работу, и только это для меня важно. Твои идеи, Ясон, беспокоили меня. Я был бы рад убить их и тебя одновременно. Приказываю криковать тебя среди других рабов. А тебя, Майка, я награждаю комнатой Ясона, его женщиной и, пока ты будешь хорошо выполнять свою работу, я не убью тебя. Работай долго и будешь жить долго.

— Только из бескорыстных мотивов, не правда ли, Майка? — обернувшись, повторил Ясок, когда его выводили из комнаты.

Падение с вершины власти было стремительным. Через полчаса на запястьях Ясона были новые кандалы и он был прикован к стене в темном помещении, набитом рабами. Ножные кандалы тоже оставили на нем как дополнительное напоминание о его новом статусе. Загремев цепями, он принялся внимательно рассматривать их в тусклом свете единственной лампы, как только захлопнулась дверь.

— Как идет подготовка к восстанию? — прошептал раб, прикованный рядом.

— Отлично, ха-ха! — ответил Ясон, потом придвинулся ближе, чтобы лучше разглядеть своего соседа.— Ты новый раб, с которым я разговаривал сегодня?

— Я Снарби, солдат, копьеносец, искусный в обращении с дубиной и кинжалом, на моем счету семь убитых. Сам можешь проверить в нашей ратуше.

— Я все помню, Снарби. Помню и то, что ты знаешь дорогу в Аппсалу.

— Я знаю все вокруг.

— Тогда восстание продолжается и начнется прямо сейчас, только я несколько сократил его размеры. Вместо того чтобы освобождать всех этих рабов, как ты относишься к возможности убежать нам двоим?

— Это лучшая мысль с того дня, как были выдуманы пытки. Нам не нужны все эти глупцы, они только помешают. Действовать нужно малыми силами — так я всегда говорил.

— Я тоже так всегда считал,— согласился Ясон, роясь в своих башмаках кончиками пальцев.

Он умудрился припрятать там свой лучший напильник и отмычку, когда Майка предал его. Нападение с молотком на Нарсиси было лишь отвлекающим маневром.

Ясон сам изготовил этот напильник из закаленной стали после нескольких неудачных попыток. Он отковырял глину, скрывавшую надрез на ножных кандалах, сделанный им заранее, и энергично принялся за мягкое железо. Через три минуты кандалы лежали па полу.

— Ты колдуй? — отшатнулся Снарби.

— Механик. Впрочем, на этой планете это одно и то же.— Он осмотрелся, но утомленные рабы спали, ничего не слыша. Обернув инструмент в кусочек шкуры, он принялся пилить звено, прикрепленное к его наручникам.— Снарби,— спросил он,— мы на одной цепи?

— Да, цепь проходит через наручники и держит целый ряд рабов, второй конец исчезает в отверстии стены.

— Лучше и быть не может. Я перепилю одно звено, и мы оба будем свободны. Ты постарайся пропустить цепь сквозь отверстие в твоих наручниках и бесшумно уложить, чтобы другие рабы ничего не услышали. Наручники придется унести с собой — сейчас некогда заниматься ими, да они и не очень будут нам мешать. Заходят ли сюда ночью стражники?

— Этого не случалось с тех пор, как я здесь. Они будят нас по утрам, дергая за цепь.

— Будем надеяться, что и сегодня ночью они не зайдут. Нам понадобится некоторое время — вот...— напильник перерезал цепь.— Посмотри, сможешь ли ты натянуть цепь, пока я натяну свой конец. Надо разогнуть это звено.

Они молча трудились, пока звено не разогнулось и не выскользнула цепь. Молча они положили цепь на пол и бесшумно скользнули к двери.

— Есть ли охрана снаружи? — спросил Ясон.

— Кажется, нет. У них слишком мало людей, чтобы охранять всех рабов.

Дверь не шевельнулась, когда они нажали на нее. В помещении было достаточно света, чтобы можно было разглядеть большую замочную скважину. Ясон легонько пошевелил отмычкой и презрительно скривил губы.

— Эти идиоты оставили ключ в замке.

Он выбрал самый крепкий прут и прочный кусок шкуры, расправил его и просунул под дверь, оставив достаточный конец, чтобы можно было шкуру втянуть обратно. Затем прутом осторожно толкнул ключ в скважине и тот упал. Когда Ясон потянул шкуру на себя, ключ лежал в самом ее центре. Через мгновение они были снаружи, напряженно вглядываясь во тьму.

— Бежим отсюда,— сказал Снарби, но Ясон схватил его за горло и потянул назад.

— Есть ли хоть капля разума на этой планете? Как мы доберемся до Аппсалы без пищи и воды? А если мы и найдем продукты, то как унесем их с собой? Если хочешь остаться в живых, выполняй мои приказы. Я 'закрою дверь, чтобы никто не обнаружил нашего бегства раньше времени. Затем мы постараемся раздобыть транспорт и уберемся с шиком. Согласен?

В ответ послышался лишь приглушенный хрип. Ясон немного разжал пальцы и позволил воздуху проникнуть в легкие Снарби. Тихий стон означал, очевидно, согласие, так как Снарби последовал за ним, когда Ясон двинулся мимо зданий.

Выйти за пределы городка было нетрудно, так как немногочисленные часовые ожидали противника только снаружи. Нетрудно было добраться и до мастерской и проскользнуть внутрь сквозь отверстие в шкурах, которое Ясон заранее прорезал и зашил тонкой бечевой.

— Сиди тут и ничего не трогай, если не хочешь лишиться жизни,— приказал он дрожащему Снарби, затем прокрался к выходу из мастерской, сжимая в кулаке маленький молоток. Выход охранял один из сыновей Эдипона. Он дремал, прислонившись к столбу. Ясон свободной рукой вежливо приподнял его кожаный шлем и нанес удар молотком: охранник молча рухнул на землю.

— Теперь за работу,— сказал Ясон, вернувшись внутрь, и поднес огонек к фитилю лампы.

— Что ты делаешь? Нас увидят и убьют...

— Держись меня, Снарби, и будешь атаманом. Часовые не могут увидеть свет. Я проверял это, когда работал тут. А мы должны построить кародж.

Конечно, им не нужно было строить машину, но следовало закончить почти починенный самый мощный кародж. Он все еще был привинчен к испытательному стенду. Три колеса кароджа лежали в стороне и еще два были прикреплены к машине на стенде. Ясон поставил на место винты, которыми крепились колеса, и с помощью Снарби затянул их. На другом конце стенда был крепкий поворачивающийся столб. Он поддерживал инструмент на стенде и казался слишком большим для этого. Так оно и было. Когда они сбросили инструмент, осталось лишь бревно. Ясон использовал его для того, чтобы прикрепить еще одно колесо. Когда это было сделано, испытательный стенд превратился в трехколесную повозку с паровым двигателем. Так и было задумано на случай внезапного бегства.

Снарби притащил глиняные кувшины с водой, маслом и горючим, и Ясон заполнил баки. Он разжег огонь под котлом и погрузил инструменты и небольшой запас креподжей, которые присобрал заранее.

Близился рассвет, и к этому времени они уже должны быть в пути. Но Ясон не мог оставить здесь Айджейл. Однако если он возьмет ее, то вынужден будет взять и Майку... Майка спас ему жизнь, и неважно, что потом он совершил кучу идиотских поступков. Ясон считал себя в долгу перед человеком, продлившим его существование, но не знал, выплатил ли уже свой долг. Пожалуй, да, выплатил. Ну еще один, последний раз...

— Следи за машиной, я скоро вернусь,— сказал он, спрыгивая на землю.

— Ты хочешь, чтобы я следил за этой дьявольской машиной? Я не могу. Она взорвется и убьет меня...

— Веди себя разумно, Снарби. Этот утиль на колесах сделан людьми и улучшен мной, демоны тут ни при чем. Она сжигает горючее, чтобы производить жар, затем делает пар, пар проходит по этой трубе и двигает этот стержень, а он вращает колеса. Поэтому мы и движемся. Вот основы теории паровых машин, которыми мы пока ограничимся. Может быть, потом ты поймешь получше, но для этого нужно благополучно убраться отсюда. Поэтому ты останешься и будешь делать, что я скажу. Иначе я разобью тебе голову. Ясно?

Снарби ошеломленно кивнул.

— Отлично. Все, что тебе нужно делать,— это сидеть и смотреть на этот маленький зеленый кружок. Видишь? Если он перестанет светиться до моего прихода, поверни эту ручку сюда. Все понял? В этом случае предохранительный клапан не будет выпускать пар и не разбудит всю округу, а в котле будет достаточно пара для движения.

Ясон прошел мимо еще не оправившегося от удара часового и направился обратно к очистительной установке. Он вооружился палашом из хорошо закаленной стали, который умудрился изготовить под носом у охраны. Охранники тщательно проверяли все, что он выносил из мастерской, но не обращали внимания на то, что он в ней делал. Это было выше их понимания. Такой первобытный уровень умственного развития был особенно кстати для Ясона, он изготовил и сейчас захватил с собой мешок зажигательных снарядов — простого оружия нападения, изобретенного в глубокой древности. Небольшие сосуды из глины были заполнены бензином и тщательно укутаны пропитанной им же тряпкой. Запах бензина вызывал головокружение. Но Ясон надеялся, что эти снаряды оправдают его надежды, когда придет время. Если поджечь оболочку из тряпки и бросить снаряд, глиняный кувшин разобьется и бензин воспламенится. Теоретически.

Возвращение прошло так же гладко, как и путь в мастерскую. Подсознательно он надеялся, что начнутся какие-нибудь поиски и ему придется вернуться. Очевидно, его подсознание не было особенно заинтересовано в спасении девушки-рабыни и его Немезиды, в особенности, если для этого приходилось рисковать собственной шкурой. Его подсознание ожидало разочарование. Оказавшись в здании, где находилась его бывшая комната, он заглянул за угол, чтобы определить, стоит ли у их двери охранник. Охранник там был. Казалось, он дремал, но что-то привлекло его внимание. Он начал усиленно принюхиваться; сильный запах бензина, которым были пропитаны снаряды, насторожил его, и он увидел Ясона прежде, чем тот успел отскочить.

— Кто там? — закричал охранник и тяжело побежал.

Выхода не было, и Ясон с ответным криком сделал выпад вперед. Лезвие взметнулось, конец меча перерезал охраннику горло. С хриплым стоном он упал на землю, но ему уже ответили голоса из глубины здания. Ясон перепрыгнул через тело, извлек один из своих снарядов и стал открывать замок. Топот приближался, но он уже открыл замок и распахнул дверь.

— Быстрее выходите, бежим! — крикнул он и толкнул изумленную Айджейл к выходу. С явным удовольствием он пнул Майку так, что тот, пролетев через дверь, столкнулся с Эдипоном, который подбегал, размахивая дубинкой. Ясон прыгнул, ударил Эдипона в ухо рукояткой меча и поставил Майку на ноги.

— Быстро к мастерской,— приказал он все еще не опомнившемуся компаньону.— Там стоит кародж, и мы можем бежать.

Он еще раз прикрикнул на них, и они, наконец-то, припустились к мастерской. Сзади слышались крики вооруженных дзертаподжей. Ясон сорвал со стены лампу и поднес к одному из своих снарядов. Оболочка загорелась, и он бросил снаряд в приближающихся охранников до того, как огонь обжег ему руку. Снаряд ударился о стену и разбился. Бензин брызнул во все стороны, и огонь погас.

Ясон выругался и схватил второй снаряд. Если он не сработает—все погибло. Дзертаподжи на мгновение остановились в нерешительности перед лужей бензина, и тут он швырнул вторую бомбу. Она разорвалась, пламя подожгло бензин из первой лужи, и коридор перегородил огненный занавес... Придерживая рукой лампу так, чтобы в ней не погас огонь, Ясон побежал дальше.

Снаружи тревоги пока не было, и Ясон запер за собой дверь. Когда ее сумеют открыть, они будут уже далеко. Надобности в лампе больше не было, и он отбросил ее прочь. Как бы в ответ из пустыни донесся протяжный и пронзительный свист.

— Он не сделал этого! — простонал Ясон.— Предохранительный клапан выпускает пар!

Он догнал Айджейл и Майку, потерявших в темноте направление, и, злясь на все человечество, повел их в сторону мастерской.

Они благополучно проделали большую часть пути, хотя вокруг поднялась суматоха. Дзертаподжи, очевидно, никогда не подвергались ночному нападению. Смятение еще возросло, когда пламя охватило здание и из него вынесли бесчувственного Эдипона. Свист предохранительного клапана поднял на ноги всех дзертаподжей. В суматохе никто не заметил беглых рабов, и Ясон провел их мимо постов почти к самой мастерской. Их заметили, только когда они пересекали открытое пространство перед мастерской, и после некоторого колебания охранники побежали за ними следом. Ясон вел погоню прямо к своей драгоценной паровой тележке, но у него не было другого выхода. О ней все равно стало известно, а пока он доберется, весь пар выйдет и машина не сможет двигаться. Они окажутся в ловушке. Он перескочил через все еще неподвижного охранника у входа и подбежал к машине. Снарби прятался за одним из колес, но Ясону было не до него. Когда он прыгнул на платформу, предохранительный клапан закрылся, и внезапно наступила пугающая тишина. Весь пар вышел.

Ясон яростно закрутил вентиль и бросил взгляд на индикатор: давления не хватило бы даже на то, чтобы передвинуться на метр. Булькала вода, свистел котел, снаружи доносились гневные выкрики дзертаподжей — они обнаружили у входа лежащего охранника. Ясон сунул свисающей конец оболочки снаряда в печь. Она загорелась. Он повернулся и швырнул снаряд. Гневные выкрики сменились криками испуга, когда языки пламени появились на пути преследователей, и они в беспорядке отступили. Ясон ускорил отступление вторым снарядом. Казалось, они убежали до самой нефтеперегонной установки, но он не был уверен, что рядом в потемках не скрывается кто-то из охранников. Ясон торопливо вернулся к кароджу, постучал по все еще неподвижному указателю давления и широко открыл кран подачи топлива. Придется ждать, пока давление в котле, сброшенное предохранительным клапаном, не поднимется вновь. Ясон грыз испачканные бензином ногти — больше нечего было сделать Дзертаподжи, несомненно, вернутся и будут атаковать мастерскую. Если к тому времени давление немного повысится, они спасутся. Если же нет...

— Майка, и ты, трусливый слюнтяй, Снарби, становитесь за этой штукой и толкайте,— сказал Ясон.

— Что происходит? — спросил Майка.— Вы начали революцию? В таком случае, я не могу помочь...

— Мы бежим. Если вас это не устраивает, оставайтесь. Мы уйдем с Айджейл и этим проводником.

— Я присоединяюсь к вам. В бегстве от этих варваров нет ничего преступного.

— Очень рад за вас. Теперь толкайте. Я хочу поставить ее в центр, подальше от стен и повернуть к пустыне. Вниз по долине, верно, Снарби?

— Правильно, вниз по долине.

— Остановитесь. Все на борт. Отодвиньте эти бревна, чтобы мы за них не зацепились, когда начнем двигаться.— Ясон оглядел мастерскую, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и неохотно взобрался на борт. Он погасил лампу, и они замерли в темноте. Их лица освещали отблески пламени из печи. Заняться было нечем, поэтому каждая секунда длилась целую вечность. Стены скрывали от них все, что делалось снаружи, и через несколько минут воображение населило ночь молчаливыми ордами, крадущимися к ним.

— Бежим отсюда! — выпалил Снарби и попытался спрыгнуть с машины.— Здесь мы в ловушке... Мы никогда не убежим...

Ясон поймал его и бросил на платформу, затем прижал его голову к доскам пола и держал так, пока тот не успокоился.

— Я разделяю чувства этого бедного человека,— сурово сказал Майка.— Вы зверь, Ясон, вы попираете его естественные порывы. Прекратите ваши садистские занятия и присоединяйтесь к моей молитве.

— Если бы этот человек, о котором вы так сожалеете, выполнял свои обязанности и присмотрел за котлом, мы уже давно были бы в безопасности, далеко отсюда. А если у вас достаточно дыхания для молитв, используйте его лучше для раздувания огня в печи. Наше спасение зависит не от молитв и не от воли божества, а только от давления пара...

Раздался воинственный крик, подхваченный множеством голосов, и отряд дзертаподжей появился у входа В тот же момент упала задняя стенка мастерской, и там тоже появились вооруженные люди. Неподвижный кародж оказался между двумя отрядами атакующих.

Ясон выругался, зажег сразу четыре снаряда и швырнул их по два в каждую сторону. Прежде чем они упали, он прыгнул к клапану котла и открыл его. Кародж со свистом задрожал и двинулся. На какое-то время атакующие были задержаны стеной пламени и закричали еще громче, когда машина двинулась под прямым углом к обеим нападающим группам. В воздухе засвистели стрелы, но только две из них воткнулись в платформу. С каждым оборотом колес скорость увеличивалась.

Огонь позади становился тусклее, крики стихли, и они понеслись вниз по долине с невиданной здесь скоростью, свистя и громыхая. Ясон подобрался к рукоятке и подозвал Майку, чтобы тот сменил его. Если оторваться от рукоятки, они могут перевернуться, а ему нужно уменьшить скорость. Майка понял его и пополз вперед, с благодарностью цепляясь за каждый выступ, пока не оказался рядом с Ясоном.

— Хватайтесь за ручку и держите ее прямо! Следите, чтобы мы на что-нибудь не наткнулись!

Передав руль, Ясон пробрался обратно к машине. Они постепенно замедлили движение и наконец остановились. Айджейл стонала, а Ясон чувствовал себя так, словно по каждому дюйму его тела били молотком. Преследования не было слышно: уже почти час, как они покинули мастерскую, и никто не мог состязаться с ними в скорости. Лампа выпала во время этой безумной гонки, и Ясон извлек новую, собственной конструкции.

— Вставай, Снарби,— приказал он.— Я избавил вас всех от рабства, теперь твоя очередь: ты должен вести нас, как ты мне говорил. Иди вперед с этой лампой и выбирай ровную дорогу в нужном направлении.

Снарби спустился и пошел впереди. Ясон слегка приоткрыл клапан, и они двинулись следом за Снарби, а Майка поворачивал рукоятку управления. Айджейл прижалась к Ясону, дрожа от холода и страха. Он похлопал ее по плечу и сказал:

— Успокойся. Теперь нам предстоит приятная прогулка.

Они были уже в шести днях пути от Путлко, и запасы их были на исходе. Однако по мере удаления от гор местность становилась все плодороднее. Холмистые поросшие травой равнины, множество источников с питьевой водой, обилие животных давало уверенность, что они не умрут голодной смертью. Но вот что касалось топлива... После полудня Ясон открыл последний кувшин.

Они остановились задолго до темноты. Кончилось свежее мясо, и Снарби, прихватив самострел, отправился за добычей. Он лучше других владел этим оружием и разбирался в здешних животных. Его страх перед кароджем поуменьшился, но самоуверенность по мере признания его охотничьих способностей росла сверх меры. И сейчас он гордо шествовал по колено в траве, насвистывая сквозь зубы. Ясон с растущим беспокойством смотрел ему вслед.

Не верю я этому наемнику, не верю ни на йоту,— проворчал он.

— Вы говорите мне? — спросил Майка.

— Не хотелось бы, но придется. Вы не заметили чего-либо нового вокруг, что обратило бы на себя ваше внимание?

— Совершенно ничего. Дикая природа, не тронутая человеком.

— Тогда у вас, вероятно, плохо со зрением. А вот я за последние два дня кое-что отметил, хотя не лучше вас знаю здешнюю природу. Айджейл,— окликнул Ясон девушку.

Она повернулась к нему от котла, где грелась и одновременно трудилась над последним креподжем.

— Оставь это. Как его ни приготовь, вкус будет один. Если Снарби повезет, у нас будет мясо. Скажи лучше, не видела ли ты чего-то интересного в последние дни?

— Особенного ничего, только следы людей. Два раза мы проехали через место, где была примята трава и обломаны ветви, как будто там два-три дня назад проезжал кародж. А один раз видела след костра, но очень старый.

— Вот цена вашему «совершенно ничего», Майка. Смотрите, как охота за креподжами развивает наблюдательность.

— Я не дикарь. Вы не вправе ожидать от меня, что я стану обращать внимание на такие мелочи.

— Я и не ожидал. Я уже научен ничего не ожидать от вас—кроме неприятностей, конечно. Но теперь мне нужна ваша помощь. Это последняя ночь свободы для Снарби, догадывается лн он об этом или нет, он не должен стоять на страже ночью. Мы с вами разделим ночь на два дежурства.

Майка не скрывал удивления:

— Не понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что это его последняя ночь на свободе?

— Это должно быть очевидно даже для вас, после того как вы познакомились с социально-нравственными нормами этой планеты. Как вы думаете, что нас ожидает в Аппсале, если мы придем туда вслед за Снарби, как овцы в загон? Я не знаю, что именно, но он что-то задумал, это несомненно. Когда я расспрашиваю его о городе, он говорит какие-то общие слова. Конечно, он наемник и не в курсе многих подробностей, но все же он должен знать гораздо больше того, что говорит. Он утверждает, будто нам четыре дня пути до города. Я же думаю, что осталось не больше одного-двух дней пути. Утром я свяжу его, переберусь за холмы и спрячусь там. Я сохранил наши цепи, мы используем их для Снарби. Он не убежит, пока я буду занят разведкой...

— Вы хотите заковать этого бедного человека, без всяких на то оснований превратить в раба?

— Я не хочу превращать его в раба, просто закую его, чтобы он не завел нас в какую-нибудь ловушку и не использовал для своей выгоды. Наш усовершенствованный кародж — большое искушение для всякого туземца, а если он еще сумеет продать меня в рабство как механика, будущее его обеспечено.

— Я не желаю этого слышать! — бушевал Майка.— Вы обвиняете человека только на основании своих беспочвенных подозрений. Судите, чтобы не быть судимым самому. Вы лицемер: я помню, как вы мне говорили, что человек невиновен, пока его вина не доказана.

— Что ж, этот человек виновен, виновен в том, что является членом этого дикого общества и, следовательно, действует определенным образом сообразно здешним обстоятельствам. Вы разве еще не изучили этих людей? Айджейл! — Она жевала креподж, очевидно, не прислушиваясь к спору.— Каково твое мнение? Вскоре мы придем туда, где у Снарби много друзей или людей, которые могут ему помочь. Как ты думаешь, что он будет делать?

— Поздоровается с этими людьми. Может, они дадут ему креподж.— Она улыбнулась, удовлетворенная своим ответом.

— Я не совсем то имел в виду,— терпеливо сказал Ясон.— Что, если мы все трое придем с ним к этим людям и они увидят нас и наш кародж?

Она выпрямилась, встревоженная.

— Мы не должны идти к ним! Если у него здесь друзья, они захватят нас, сделают рабами и отберут кародж. Ты должен убить Снарби.

— Кровожадные язычники...— Майка встал в свою излюбленную позу обвинителя, но сразу же замолк, как только Ясон поднял молоток.

— Вы поняли наконец? — спросил Ясон.— Связывая Снарби, я только следую местной этике, ее кодексу, как например, отдача чести в армии или недопустимость есть руками в приличном обществе. На самом деле я пренебрег местными обычаями — я должен был убить его прежде, чем он смог бы причинить нам неприятность.

— Такого не может быть, я не могу поверить! Вы не можете судить и приговаривать человека на основании столь беспочвенных обвинений.

— Я не приговариваю его,— сказал Ясон с растущим раздражением.— Я только хочу быть уверенным, что он не причинит мне никаких неприятностей. Не хотите мне помочь, так хотя бы не мешайте. И разделите со мной ночное дежурство. То, что я сделаю утром, будет целиком на моей совести, вас это не касается.

— Он возвращается,— прошептала Айджейл, и скоро в высокой траве появился Снарби.

— Добыл церво,— гордо объявил он и небрежно бросил животное на землю перед ними.— Освежуйте его, разрежьте на куски и поджарьте. Теперь у нас есть еда.

Он выглядел совершенно невинно, единственное, что можно было поставить ему в вину,— мимолетный хитрый взгляд, сверкнувший из-под опущенных ресниц. Ясон даже на мгновение усомнился в своих умозаключениях, но потом вспомнил, где находится, и отбросил все сомнения* Снарби никто не обвинит в преступлении, если он захочет убить их или продать в рабство — он поступит так, как поступил бы любой нормальный член рабовладельческого общества. Ясон принялся разыскивать инструменты, которыми намерен был заковать Снарби.

Обильный обед затянулся до сумерек, и вскоре они уснули. Ясон, уставший от путешествия и отяжелевший от еды, силился не спать, опасаясь неожиданностей как извне, так и изнутри. Начиная дремать, он вставал и прохаживался вокруг лагеря, пока холод не заставлял его вернуться к теплу парового котла. Звезды медленно поворачивались над его головой, пока одна из них не достигла зенита. Это означало полночь — он разбудил Майку.

— Ваша очередь, держите глаза и уши открытыми и не забывайте об этом,— он ткнул пальцем в спящего Снарби.— Будет что-то подозрительное, разбудите меня.

Ясон мгновенно заснул и крепко спал до тех пор, пока рассвет не тронул небо. Когда он открыл глаза, на востоке были видны лишь самые яркие звезды, а от травы поднимался густой туман. Рядом с ним лежали двое спящих и в одном из них он узнал Майку.

Сон как рукой сняло. Ясон выбрался из-под шкур и потряс Майку за плечо.

— Почему вы спите! — гневно спросил он.— Вы должны быть на страже!

Майка открыл глаза и замигал.

— Я был на страже, но перед рассветом проснулся Снарби и предложил подменить меня. Я не мог ему отказать...

— Не могли отказать! Но ведь я говорил вам...

— Я не мог осудить невинного человека и тем самым присоединиться к вашим несправедливым действиям. Поэтому я оставил его на страже.

— Не могли осудить? — гневно повторил Ясон и запустил руку в свою вновь отросшую бороду.— Тогда где же он? Вы видите кого-нибудь, кто бы стоял на страже?

Майка огляделся, но кроме Ясона и проснувшейся Айджейл вокруг никого не было.

— Кажется, он ушел. В самом деле, он доказал свою ненадежность, и в будущем мы больше не оставим его на страже.

Разгневанный Ясон готов был ударить незадачливого моралиста, но не мог тратить на это времени и кинулся к машине. Зажигание сработало с первого раза, что случалось крайне редко, и он развел огонь под котлом. Но когда взглянул на индикатор, то обнаружил, что топлива совсем нет. В последнем кувшине оставалось достаточно горючего, Ясон лихорадочно кинулся искать его, но кувшин бесследно исчез... вместе со Снарби.

— Это меняет наши планы,— смирившись сказал Ясон.

Чувство опустошенности пришло на смену гневу: он должен был знать, что на Майку ни в чем нельзя положиться, особенно, когда дело касается этики. Он смотрел на Майку, который спокойно жевал холодное мясо, и восхищался его спокойствием.

— Вас не тревожит, что вы вновь обрекли всех нас на рабство?

— Я поступил правильно, у меня не было выбора. Мы должны жить, руководствуясь принципами высокой морали, а не опускаться до уровня животных.

— Но если вы находитесь среди людей, живущих как животные, то как же вы сможете выжить?

— Вы живете, как они, Ясон,— спокойно ответил Майка.— Извиваетесь, дрожите от страха и не в силах избежать своей судьбы. А я живу, как подобает человеку с убеждениями, я знаю, в чем состоит правда, и не позволю отвлечь себя ничтожными сиюминутными нуждами. Живя так, можно спокойно умереть.

— Так умрите спокойно! — Ясон выхватил меч, но тут же отступил, угрюмо усмехаясь.— Конечно, следовало бы проучить вас, но, думаю, вы не смиритесь с очевидностью и перед смертью. Ваши взгляды для вас — реальность, они неотделимы от вас и более реальны, чем земля, на которой вы сидите.

— Впервые мы с вами единодушны, Ясон. Я пытался открыть вам глаза, дать вам увидеть свет Правды, но вы отворачивались и не хотели его видеть. Вы игнорируете вечный закон ради потребностей дня, и именно поэтому вы погибли.

Указатель давления в котле свистнул, но топливный индикатор по-прежнему стоял на нуле.

— Захвати немного еды, Айджейл,— сказал Ясон,— и подальше от машины. Горючее кончилось.

— Я сейчас сделаю узлы, и мы убежим с запасами,

— Не нужно. Снарби знает эти места и все равно отыщет нас. Что бы ни ожидало нас, он уже в пути, и мы не сможем избежать его. Поэтому побережем силы. Но мою усовершенствованную машину они не получат! — добавил он с внезапной страстью, хватая самострел.— Отойдите подальше. Они снова превратят меня в раба из-за моих способностей, но мое изделие им не достанется. А захотят иметь его — придется платить!

Ясон старательно целился, но лишь третья стрела пробила стенку котла. Раздался взрыв, и мелкие обломки дерева и металла усеяли все вокруг. В отдалении послышались крики и лай собак.

Поднявшись, Ясон увидел в высокой траве цепочку людей. Когда они подошли ближе, стали видны рвущиеся на поводках собаки. Хотя люди, наверно, шли уже несколько часов, приближались они рысцой, как опытные бегуны. Все — в тонкой кожаной одежде, у каждого — короткий пластинчатый лук и колчан со стрелами. Они рассыпались полукругом и остановились, когда трое чужеземцев оказались в пределах полета стрелы. Но Ясон, Майка и Айджейл отложили свои самострелы и спокойно ждали их у дымящихся обломков кароджа, пока не подбежал в сопровождении двух других бегунов Снарби.

— Вы принадлежите... Хертугу Перссону... Вы его рабы... Что случилось с кароджем? — выкрикнул он, заметив дымящиеся обломки, и распластался на земле. Очевидно, с утратой машины ценность рабов резко падала. Он подполз к обломкам и собрал все, что смог отыскать из инструментов и приспособлений Ясона. Когда солдаты убедились, что никакого вреда это ему не причинило, они неохотно согласились нести связки. Один из солдат в такой же, как и у остальных одежде, очевидно, был старшим, и когда он приказал возвращаться, все сомкнулись вокруг пленников и, подталкивая концами луков, заставили их встать.

— Иду, иду,— сказал Ясон, догрызая свою кость,— но сначала позавтракаю. Я вижу бесконечную вереницу ожидающих меня креподжей, поэтому, прежде чем вновь стать рабом, я поем.

Стоявший рядом с ним солдат растерялся и подернулся к командиру.

— Кто это? — спросил тот Снарби, указывая на все еще сидящего Ясона.— Я могу убить его?

— Нет! — выкрикнул Снарби и протянул какой-то белый кусок.— Он построил эту дьявольскую машину и знает все ее секреты. Хертуг Перссон под пыткой заставит его построить новую.

Ясон вытер руки и нехотя поднялся.

— Ну, ладно, джентльмены, я иду. И пока мы идем, может быть, кто-нибудь расскажет мне, кто такой Хертуг Перссон и что нас еще ожидает?

— Я расскажу,— согласился Снарби и начал, когда они выступили.— Он Хертуг Перссон. Я сражался за Перссонов, они знают меня в Аппсале и верят мне. Перссоны очень влиятельные в Аппсале и знают множество секретов, но они не так сильны, как Трозеллинги, владеющие секретами кароджей и джетило. Я знаю, что могу просить любую награду у Перссонов, если доставлю им секрет кароджа... И я сделаю это,— он придвинул свое свирепое лицо к Ясону.— Ты расскажешь им секрет. Я сам буду пытать тебя, пока ты не расскажешь.

Ясон подставил ногу, и предатель растянулся на траве. Никто из солдат не обратил на это внимания. Когда они прошли, Снарби поднялся и с проклятиями двинулся следом. Ясону было о чем подумать.

С окрестных холмов Аппсала казалась огромным городом, который неторопливо полощут в море. Только когда они приблизились, стало ясно, что дым и копоть источают многочисленные дымовые трубы, большие и маленькие, которые венчают все здания, и что город начинается на берегу и разместился на множестве островов, разделенных мелкими лагунами. Большие корабли стояли у морских причалов, а по многочисленным каналам сновали маленькие суденышки. Ясон с беспокойством выискивал признаки межзвездной культуры, но тщетно. Тропа вновь спустилась к холмам, скрывающим город, и вышла к морю чуть вдали от него.

Парусный корабль, пришвартованный к каменному причалу, очевидно, ожидал их. Связав пленникам руки и ноги, их бросили в трюм. Ясон вертелся до тех пор, пока не прильнул к щели в стенке между двумя плохо пригнанными досками, и стал описывать путешествие, чтобы приободрить товарищей, но на самом деле звуки собственного голоса действовали успокаивающе на него самого.

— Наше путешествие близится к концу, и нашим взорам открывается древний романтический город Аппсала, известный отвратительными обычаями, жестокими обитателями и полным отсутствием санитарии. О последнем свидетельствует канал, по которому плывет наш корабль,— это скорее сточная канава, по обеим сторонам которой тянутся острова. Меньшие из них покрыты лачугами, такими грязными и ветхими, что по сравнению с ними последняя звериная норка покажется дворцом. На больших островах высятся крепости; их окружают стены и укрепления, в своей воинственности они обращены против всего мира. В одном городе не может быть Столько крепостей, поэтому, полагаю, каждая из них представляет собой укрепленное здание, принадлежащее какому-то одному племени, группе или клану, о которых упоминал наш друг Иуда. Взгляните на эти памятники предельного эгоизма и страха: это конечный продукт системы, начало которой — рабовладельцы типа Чаки с его толпой собирателей креподжей, продолжение — в семейной иерархии дзертаподжей и апогей порочности — за этими крепкими стенами. По-прежнему абсолютная власть одного над другими, каждый — во вражде со всем миром и единственная дорога наверх — по трупам своих предшественников. Все технические открытия и изобретения держатся под строжайшим секретом и используются в личных целях. Нигде не встречал я такой нечеловеческой жадности и эгоизма. И меня приводят в восхищение способности «гомо сапиенса» придерживаться идеи, какой бы порочной и жестокой она ни была...

В этот момент судно резко повернулось, и Ясон скатился в вонючую трюмную воду.

— Падение человека...— пробормотал он, стараясь снова взобраться наверх.

Борт корабля ударился о сваи. Казалось, сила проклятий, воплей и приказаний остановила его. Люк открыли, и троих пленников выволокли на палубу. Корабль оказался в закрытом доке, окруженном высокими стенами зданий. Широкие ворота, сквозь которые корабль прошел в этот док, уже сомкнулись. Больше они ничего не успели разглядеть. Их тут же втолкнули в какую-то дверь и через множество помещений и коридоров мимо многочисленных охранников провели в большой зал. Он был лишен мебели, только в дальнем углу находился помост, на котором стоял большой ржавый железный трон. Человеком на троне, несомненно, был

Хертуг Перссон, обладатель великолепной белой бороды и волос до плеч. У него был большой приплюснутый нос и маленькие красные глазки. Он жевал креподж, насаженный на двузубую железную вилку.

— Отвечайте,— вдруг закричал Хертуг Перссон,— почему вы до сих пор не убиты?!

— Мы твои рабы, Хертуг, мы твои рабы,— хором ответили все, кто находился в зале, воздевая кверху руки.

Первый раз Ясон промолчал, но во второй раз — присоединился к общему хору. Только Майка не проронил ни звука, а когда выражение вассальной преданности стихло, прозвучал его одинокий голос:

— Я не раб человека.

Командир солдат размахнулся, толстый конец его лука описал дугу, которая завершилась на голове Майки: тот упал оглушенный.

— У тебя новые рабы, о Хертуг,— сказал командир.

— Который из них знает секреты кароджей? — спросил Хертуг, и Снарби указал на Ясона.

— Вот он, повелитель. Он может сделать кародж. Я видел его работу. Еще он делает огненные шары, которые сожгли дзертаподжей, и разные другие вещи. Я привел его к тебе, чтобы он стал твоим рабом и строил кароджи для Перссонов. Вот обломки кароджа, на котором мы ехали. Тот кародж, съев всю пищу, сжег самого себя.— И Снарби положил к ногам Хертуга инструменты и обгоревшие обломки.

Хертуг презрительно скривил губы.

— Разве это подтверждение? — спросил он и повернулся к Ясону.— Эти вещи ничего не значат. Как ты, раб, докажешь мне, что умеешь делать то, о чем он говорит?

Ясон хотел было отказаться от всех своих умений — это послужило бы хорошим наказанием для Снарби,— но тут же отбросил эту мысль. Отчасти из гуманных соображений — Снарби не виноват, что он такой, а главным образом из-за последствий, к которым мог привести этот отказ его самого. Ясон ничего не знал о местных пытках и не имел желания узнать.

— Доказать это не трудно, Хертуг, глава всех Перссонов,— я знаю все обо всем. Я могу сделать машины, которые будут ходить, бегать, летать и плавать, как собаки.

— Ты построишь для меня кародж?

— Это простая задача, если иметь нужные инструменты. Но вначале я должен узнать, чем занимается ваш клан, если ты понимаешь, что я имею в виду. Тро-зеллинги делают кароджи, а дзертаподжи качают нефть. Что делают твои люди?

— Если ты ведешь такие речи, то не можешь не знать славы Перссонов.

— Я прибыл из далеких краев, и новости доходят туда медленно.

— Но не о Перссонах,-- гордо сказал Хертуг, ткнув себя пальцем в грудь.— Мы можем говорить со всей страной и всегда знаем, где наши враги. Мы можем послать по проводам колдовство, которое убивает, зажигает стеклянные шары, выбивает мечи из рук врага и вселяет ужас в его сердце.

Похоже, ваша компания владеет монополией на электричество. Рад слышать это. Если у вас есть какие-нибудь кузнечные приспособления...

— Замолчи! — приказал Хертуг.— Все убирайтесь вон, кроме скулоджей. Новый раб тоже останется! — крикнул он, когда солдаты схватили Ясона.

В комнате осталось лишь несколько человек. Все они были стары, на груди у каждого блестело бронзовое солнце. Очевидно, это были посвященные в тайны электричества. В гневе потрясая оружием, они окружили Ясона. Но Хертуг, остановив их, приказал ему продолжать.

— Ты произнес священное слово. Кто открыл тебе его? Говори сейчас же или будешь убит!

— Разве я не говорил вам, что знаю все? Могу построить кародж, а дадите мне время, усовершенствую ваши электрические работы, если ваша технология на том же уровне, как и на всей вашей планете.

— Знаешь ли ты, что скрывает эта запретная дверь? — спросил Хертуг, указав на закрытые и охраняемые двери за своей спиной.— Ты не мог видеть этого. Если ты скажешь, что там находится, я поверю, что ты в самом деле колдун.

— У меня странное ощущение, будто я уже проходил эти испытания,—вздохнул Ясон.— Да ладно, там вы производите электричество, возможно, химическим путем, хотя это маловероятно — так не получишь достаточной силы тока. Значит, у вас там генератор. Это большой магнит — кусок такого железа, которое может притягивать к себе другое железо. Вы обмотали его проводом, и там образуется электрический ток. Вы посылаете его по медным проводам к разным механизмам и установкам, но их не может быть много. Ты говоришь, что вы умеете разговаривать со всей страной. Однако уверен, вы не разговариваете, а посылаете сигналы-щелчки. Прав ли я? — Движение и возбужденные голоса свидетельствовали, что он не далек от истины.— У меня есть мысль — я сделаю вам телефон. Понравится вам вместо щелчков настоящий разговор с любым уголком страны? Будете говорить здесь, а ваш голос будет выходить на дальнем конце провода.

Свиные глазки Хертуга жадно блеснули.

— Говорят, в прежние времена это умели делать. Мы пробовали тоже, но у нас ничего не вышло. А ты можешь это сделать?

— Могу, если мы придем к соглашению. И прежде чем давать обещания, я хотел бы осмотреть ваше оборудование.

Эти слова вызвали крики о сохранении тайны, но в конце концов жадность победила табу и дверь в святая святых раскрылась перед Ясоном, однако два скулоджа с обнаженными кинжалами тут же встали по обе стороны от него. Первым пошел Хертуг, за ним Ясон со своими семидесятилетними стражами, а следом — остальные. Каждый из скулоджей кланялся и бормотал молитвы у священного порога. Глядя на них, Ясон с трудом сдерживал смех.

Вращающийся стержень проходил в помещение сквозь дальнюю стену — его, несомненно, приводили в движение рабы. Он был связан системой ремней и шкивов с грубой и уродливой машиной, которая скрипела и дрожала, заставляя дрожать все вокруг. Первый же взгляд вызвал у Ясона недоумение, но потом он понял, в чем дело.

«Чего еще можно было ожидать? — простонал он про себя.— Если есть две возможности сделать что-нибудь, то эти люди непременно выберут худшую.»

Последний шкив, похожий на колесо телеги, был прикреплен к большому деревянному стержню, вращавшемуся с поразительной скоростью. Скорость падала, когда один из ремней соскакивал, что, по-видимому, происходило постоянно. Так случилось, и когда Ясон осматривал установку. Он успел заметить железные кольца, усеянные У-образными кусочками железа и укрепленные вдоль всего стержня. Под сводом имелась клетка из множества перепутанных проводов. Все это походило на иллюстрацию к книге «Первые шаги электричества».

— Разве твоя душа не трепещет от страха перед этими чудесами? — спросил Хертуг, заметив, что у Ясона от увиденного отвалилась челюсть и округлились глаза.

— В самом деле трепещет,— согласился Ясон.— Но лишь от боли при виде этого собрания механических глупостей.

— Он надругается! — воскликнул Хертуг.— Убейте его!

— Минутку,— Ясон быстро схватил руки двух ближайших скулоджей, сжимавших кинжалы, и заслонился их телами от кинжалов остальных.— Меня не так поняли. Это великий генератор — седьмое чудо света, самое удивительное в нем то, что он все же производит электричество. Грандиозное изобретение, на столетия опередившее свое время. Но сделав некоторые усовершенствования, можно производить с его помощью гораздо больше электричества при гораздо меньших затратах труда. Вы, вероятно, понимаете, что электрический ток возникает в проводах, когда передвигаете мимо них магнитное поле?

— Я не намерен обсуждать технологические проблемы с неверующим,— холодно отозвался Хертуг.

— Технологические или научные — называйте, как хотите, суть явления не изменится.— Ясон слегка напряг свои прошедшие пиррянскую подготовку мышцы — старики ахнули и кинжалы выпали у них из рук. Остальные скулоджи, похоже, не слишком стремились продолжать борьбу.— Но как же вы не додумались, что гораздо легче получить электрический ток, перемещая в магнитном поле провода? На производство тока той же силы работы уйдет в десять раз меньше.

— Мы всегда делали так, и то, что было хорошо для наших предков...

— Да-да, я знаю, можете не продолжать — я уже слышал нечто подобное на этой планете.— Вооруженные скулоджи снова стали приближаться.— Послушай, Хертуг, ты в самом деле хочешь меня убить? Останови своих парней.

— Не стоит его убивать,— сказал Хертуг, немного подумав.— То, что он говорит, может оказаться правдой. Он может помочь нам управиться с нашими священными машинами.

Угроза смерти отодвинулась, и Ясон принялся осматривать большое нескладное устройство в дальнем конце зала, на этот раз уже воздерживаясь от оценок.

— Думаю, это священное чудо — ваш телеграф.

— Правильно,— благоговейно ответил Хертуг.

Ясон вздрогнул. Медные провода, что свисали с потолка, оказались неуклюжей обмоткой электромагнита, рядом располагался железный штырь маятника. Проходя через электромагнит, ток притягивал стержень. При отсутствии тока маятник возвращался в прежнее положение. Острая металлическая игла на конце маятника касалась покрытой воском медной полосы. При раскачивании маятника она оставляла на воске вертикальные штрихи. Пока Ясон рассматривал устройство, скрипучий механизм ожил. Электромагнит зажужжал, маятник качнулся, игла чиркнула по восковому покрытию, веревка, привязанная к середине медной полосы, потянула ее вперед. Дежурный скулодж держал наготове другую покрытую воском полосу, ожидая, когда закончится первая.

Полосы, содержавшие послания, тут же окунали в красную краску. Она сбегала с восковой поверхности, задерживаясь лишь в царапинах. Извилистая красная линия проступала по всей длине полосы. Там, где игла отклонялась от прямого направления, виднелись У-об-разные отклонения. Полосу перенесли на длинный стол, там кодированное сообщение скопировали на грифельную доску. Трудно было придумать более медленный, громоздкий и неуклюжий способ передачи информации.

Ясон потер руки.

— О Хертуг всех Перссонов! — начал он.— Я осмотрел все ваши священные чудеса и преисполнился ужаса. Конечно, простой смертный не в силах улучшить то, что сделали боги, во всяком случае сейчас, но в моих силах раскрыть вам некоторые другие секреты электричества, врученные мне богами.

— Какие? — глаза Хертуга сузились.

— Ну, например — как же это сказать на эсперанто? — такие, как аккумулятор. Ты знаешь, что это такое?

— Это слово упоминается в одной из самых священных книг, но мы не знаем, что оно означает.

— Тогда готовьтесь добавить к этой книге новую главу. Я сделаю лейденскую банку и покажу вам, как ее изготовить. Вы станете запасать электричество в бутылке, будто воду. Потом мы изготовим более сложные батареи.

— Если тебе удастся сделать все эти вещи, ты будешь щедро вознагражден. Если же нет, ты...

— Давайте без угроз, Хертуг, угрозы ничего не меняют. И не нужно пока никаких наград, я просто покажу тебе образец своего искусства. Разве что обеспечьте мне некоторые удобства, пока я буду работать: никаких кандалов, запас воды и тому подобное. Потом, если тебе понравится то, что я для тебя сделаю, и ты захочешь большего, мы заключим договор. Согласен?

— Я обдумаю твои условия,— сказал Хертуг.

— Скажи просто «да». Ведь при этом ты ничего не теряешь.

— Твои товарищи останутся заложниками, и если ты ошибешься, они умрут.

— Отличная мысль. А если вы найдете подходящую тяжелую работу для раба по имени Майка, будет еще лучше. Но мне понадобятся особые материалы, которых я здесь пока не видел: стеклянная банка с круглым горлышком и запас олова.

— Олова? Я не знаю, что это такое.

— Знаешь. Белый металл, который вы смешиваете с медью, когда выплавляете бронзу.

— Стаио. У нас его очень много.

— Пусть принесут сюда, и я начну работу.

Лейденскую банку соорудить не трудно, если под руками есть все необходимое. Это и стало первой задачей Ясона. Перссоны сами не выдували стекло, а покупали готовые изделия у Витристов — изготовление стекла было секретом этого клана. Их стеклодувы делали бутылки нескольких видов, стеклянные пуговицы, стаканы и с полдюжины других вещей. Ни одна из бутылок не годилась, а предложение Ясона изготовить сосуд по его указанию привело их в ужас. Однако испуг тут же прошел, как только им посулили щедрую плату, и, получив от Ясона глиняную модель, они согласились изготовить такую банку. Хертуг угрюмо нахмурился, но в конце концов принес требуемую, снизку золотых монет.

— Твоя смерть будет страшной,— пригрозил он,— если аккумулятор не будет действовать.

— Будь спокоен,— уверил его Ясон и вернулся к рабочим, которые молотками расплющивали олово в тонкие листы.

Ясон не видел ни Майку, ни Айджейл с того момента, как их ввезли в крепость, но он не беспокоился о них. Айджейл не привыкать к рабской жизни, а Майке — напротив, и Ясон питал надежду, что это кое-чему научит его компаньона.

— Принесли банку,— объявил Хертуг.

Скулоджи с недоверием окружили Ясона, переговариваясь между собой, пока он разматывал упаковку.

— Не так уж и плохо,— сказал Ясон, поднеся банку к свету, чтобы проверить толщину стенок.— Если не считать того, что она в четыре раза больше модели.

— За большую цену — большая банка,— сказал Хертуг.— Чем же ты недоволен? Боишься, что она не будет работать?

— Я ничего не боюсь, просто можно было ограничиться размерами модели. Лейденская банка такого размера может быть опасной.

Не обращая внимания на зрителей, Ясон две трети банки покрыл снаружи и изнутри шероховатым оловянным листом. Затем он вырезал из гуми, резиноподобного материала с хорошими изолирующими свойствами, пробку и проделал в ней отверстие. Перссоны удивленно следили за тем, как он просунул в отверстие железный штырь и прикрепил к его длинному концу небольшую железную цепочку, а к короткому — железный шар.

— Готово! — объявил Ясон.

— Внимание,— Ясон закрыл широкое отверстие банки пробкой так, чтобы железная цепочка оказалась ниже оловянного покрытия.— Это,— он указал на шар на верхнем конце стержня,— мы подносим к отрицательному полюсу вашего генератора, электричество по стержню и цепочке пойдет вниз и соберется в оловянной оболочке. Генератор будет работать, пока банка не наполнится, а затем мы разъединим их. Банка удержит электрический заряд, и мы используем его, чтобы зажечь лампу Понятно?

— Глупости! — прошамкал один из старейших скулоджей и в подкрепление своих слов покрутил пальцем у виска

— Не спеши — увидишь,— сказал Ясон со спокойствием, которого на самом деле не испытывал. Он построил лейденскую банку по смутным воспоминаниям о картинке в школьном учебнике. Заземлив положительный полюс генератора и внешнее покрытие банки во влажную землю между плитами пола, он крикнул, чтобы крутили генератор, и отступил, скрестив руки на груди.

Генератор со скрипом завертелся, но ничего видимого не происходило. Так продолжалось минут пять — Ясон понятия не имел, когда банка зарядится. Недовольный ропот скулоджей усиливался, тогда он легким ударом сухой палки отсоединил банку.

— Остановите генератор. Аккумулятор заполнен до краев священной силой электричества.— Он пододвинул демонстрационный прибор, который заранее изготовил,— ряд грубых ламп накаливания, соединенных параллельно. Электричества в лейденской банке должно было хватить на преодоление сопротивления угольных стержней и раскаленно их добела.

— Святотатство! — не унимался все тот же старый скулодж, выступив вперед.— В священном писании сказано, что святая сила течет лишь тогда, когда есть соединение, а если его нет, то святая сила не может действовать. А этот чужеземец осмеливается говорить нам, что святая сила заключена в сосуде, хотя он не соединен проводом. Ложь и святотатство!

— Не делайте этого,— сказал Ясон, когда старик протянул руку к шару на конце стержня.

— Здесь нет никакой силы, тут не может быть силы...— голос старика внезапно оборвался, когда большая голубая искра проскочила между шаром и его пальцем, скулодж хрипло вскрикнул и свалился на пол. Один из его собратьев наклонился, осмотрел старика и испуганно взглянул на банку.

— Он мертв...

— Он не может пожаловаться, что я его не предупредил,— сказал Ясон и, раз так везло, решил усилить впечатление. — Он же святотатствовал! — воскликнул Ясон, и старики испуганно отпрянули.— Святая сила собралась в банке, он усомнился в этом, и она убила его. Не сомневайтесь больше, иначе вы все разделите его участь. Наша задача, как скулоджей,— добавил он, решив заявить, что больше не считает себя рабом,— использовать силу электричества для славы Хертуга. Пусть это будет последний сомневающийся, забудем об этом.

Скулоджи, испуганно глядя на распростертое тело, приняли его слова.

— Святая сила может убивать,— довольный Хертуг потирал руки, глядя на труп.— Это приятная новость. Я всегда знал, что она может ударить или обжечь, но такого не предполагал. Наши враги станут трепетать перед нами.

— Несомненно,— Ясон решил ковать железо, пока горячо, и отодвинул демонстрационный прибор с лампами.— А ведь можно сделать еще многое. Электрический мотор, который станет поднимать и опускать грузы; свет, что превратит ночь в день; способ покрывать предметы тонкой металлической оболочкой. Ты можешь иметь все это, Хертуг.

— Немедленно начинай делать все это.

— Немедленно, но как только мы заключим контракт

— Мне не нравятся твои слова.

— Они понравятся тебе еще меньше, когда ты узнаешь подробности.— Ясон наклонился и прошептал Хертугу на ухо: — А как тебе понравится машина, способная разрушать крепостные стены твоих врагов? Ты можешь победить их и овладеть их секретами.

— Уйдите все,— приказал Хертуг, и его бегающие красные глазки загорелись хищным огнем.— А что это за контракт, о котором ты говорил?

— Моя свобода и пост твоего личного советника, рабы, драгоценности, женщины, хорошая пища и вообще все, что полагается в таких случаях. Взамен я построю тебе все, о чем говорил, и еще многое другое. И все это будет твоим.

— Я уничтожу их всех! Я буду править Аппсалой!

— Что-то подобное я и имел в виду. И чем лучше будет тебе, тем лучше будет и мне. Я прошу лишь удобств и возможности работать над изобретениями. Я не честолюбив. Я буду счастлив в своей лаборатории, а ты будешь править миром.

— Ты просишь многого...

— А дам еще больше. Вот что, дай мне день или два — и я сделаю механизм, который окончательно убедит тебя.

Ясон помнил об искре, убившей старика, и это давало ему надежду. Должен существовать способ вырваться с этой планеты.

— Когда ты это закончишь? — Хертуг указал на детали, разбросанные по столу Ясона.

— Завтра утром, хотя я работал всю ночь. Но еще до того я хочу поднести тебе, Хертуг, свой дар — усовершенствование для вашей телеграфной системы.

— Она не нуждается в усовершенствованиях. Она досталась нам такой от наших предков.

— Я ничего не изменяю, предки знали лучше, я согласен. Но посмотри сюда,— он взял одну из металлических полос с процарапанным восковым покрытием.— Ты можешь прочесть, что тут написано?

— Конечно, но это требует усилий — ведь это дивное чудо...

— Не такое дивное, если я с первого раза понял его простоту.

— Ты святотатствуешь!

— Вовсе нет. Смотри, это «Б», не правда ли? Два колебания магнитного маятника?

Хертуг посчитал на пальцах.

— Верно, это «Б». Как ты угадал?

Ясон скрыл свое презрение.

— Конечно, догадаться было трудно, но для меня все тайны — открытая книга. «Б» вторая буква алфавита, и она обозначается двумя чертами. «В» — третья, это все еще просто, но когда дело доходит до «Ц», требуется двадцать четыре удара передающего ключа и столько же качаний маятника, а это напрасная трата времени. Все, что следует сделать,— это изменить систему сигналов. Вместо одного сигнала ввести два, скажем, точку и тире — короткий и длинный. Тогда мы можем записать все буквы алфавита, используя не больше четырех импульсов. Понятно?

— У меня шум в голове, мне трудно следить за твоими словами.

— Тогда иди выспись, к утру изобретение будет готово, и я продемонстрирую новый код.

Хертуг ушел, что-то бормоча под нос, а Ясон наложил последнюю обмотку на новый генератор.

— Как ты это называешь? — спросил Хертуг Ясона, разглядывая богато украшенный деревянный ящик.

— Это «Создатель славы Херту га». Его следует поставить в церкви или аналогичном ей местном храме, и все прихожане будут платить за право возгласить Гебе хвалу. Смотри. Вот я, послушный прихожанин, вхожу в храм, плачу деньги жрецу и поворачиваю ручку, что торчит здесь сбоку.— Он начал вертеть ручку, и ящик наполнился шумом и все усиливающимся воем.— Следи за вершиной.

Сверху на ящике были укреплены два металлических рычага с медными шарами на концах, их разделяло воздушное пространство. Хертуг раскрыл рот от удивления и испуганно отпрянул, когда между шарами проскочила искра.

— Это произведет впечатление на верующих,— сказал Ясон.— Теперь—следи за искрами, заметь их последовательность. Вначале — три короткие искры, затем три длинные, потом снова три короткие.— Ясон перестал крутить рукоятку и протянул Хертугу исписанный лист пергамента — несколько искаженную версию обычного звездного кода.— Смотри. Три точки обозначают «Н», а три тире «А». Поэтому, пока ручка вертится, машина посылает сигнал «НА».

— Да здравствует Хертуг! Благодаря этому замечательному изобретению жрецы все время будут заняты и забудут свои козни, а для твоих верных подданных это будет просто развлечением. И в то же время машина будет электрическим голосом посылать тебе хвалу, снова и снова, днем и ночью.

Хертуг повернул ручку и загоревшимися глазами посмотрел на искры.

— Она будет установлена в церкви завтра же. Но прежде на ней нужно изобразить священный герб. Из золота...

— И драгоценных камней... Чем богаче, тем лучше. Люди не захотят платить, если этот ручной орган не будет выглядеть впечатляюще.

Ясон радостно слушал потрескивание искр. Оно могло означать и «НАН», но для всякого космического корабля это был сигнал «СОС». Любой космический корабль с приличным приемником при входе в атмосферу планеты тут же уловит посылаемые в широком диапазоне искровые сигналы. Будь у него самого приемник, он, может, уже сейчас услышал бы их запросы. Еще немного, и тишину разорвет рев посадочных двигателей — они приземлятся в Аппсале...

Однако ничего подобного не произошло. Ясон с неохотой отказался от мечты о немедленном освобождении, так как первый сигнал «СОС» он послал двенадцать часов назад. Теперь лучшее, что он. мог сделать,— устроиться поудобнее и ждать прихода корабля. Он старался не думать, что, возможно, при его жизни ни один корабль не завернет на эту захолустную планету.

— Я обдумаю твои просьбы,— сказал Хертуг, неохотно отодвигаясь от искрового передатчика.— Ты получишь личные покои, одного-двух рабов, достаточно пищи, а по святым дням — вино и пиво.

— И ничего крепче?

— Тебе не понадобится ничего крепче: вина Перссонов со склонов горы Мальвигло славятся своей крепостью.

Они станут еще крепче, когда я пропущу их через перегонный куб. Множество мелких усовершенствований следует сделать, пока я здесь. Я даже собираюсь изобрести ватерклозет, пока не заработал ревматизм из дыр ваших примитивных уборных. Многое нужно сделать. Но прежде всего составим список усовершенствований, а откроет его станок для изготовления денег. Кое-какие из изобретений, что я собираюсь осуществить для твоей славы, дороговаты, поэтому лучше зарапее запастись деньгами. Надеюсь, у тебя нет никаких религиозных запретов против богатства?

— Нет,— с готовностью отозвался Хертуг.

— На этом пока закончим. С разрешения твоего могущества я пойду в свою новую квартиру и посплю, после чего подготовлю список проектов.

— Согласен. И не забудь эту штуку, которая делает деньги.

— В начале списка...

Хотя Ясона расковали и отвели ему священную мастерскую, его сопровождали четыре телохранителя: они повсюду неотступно следовали за ним, дыша- ему в затылок запахом креподжей.

— Ты знаешь, где моя новая квартира?—спросил Ясон у начальника охраны, угрюмого здоровяка по имени Бенит.

— Хм,— только и ответил Бенит и двинулся по коридорам крепости Перссонов.

Они поднялись по винтовой лестнице наверх, затем спустились вниз, в темный зал к единственной двери, возле которой стоял охранник. Бенит отпер дверь тяжелым ключом, который снял с пояса.

— Вот,— сказал Бенит, ткнув внутрь пальцем с черным ногтем.

— Тут и рабы,— сказал Ясон, заглянув внутрь и увидев Майку и Айджейл, прикованных к стене.— Этих двоих в качестве украшений не используешь. Есть у тебя ключ?

С не большей грацией Бенит вытащил из кармана ключ поменьше и протянул его Ясону, затем закрыл за собой дверь.

— Я знала: ты такой, что они с тобой плохого не сделают,— проговорила Айджейл, когда Ясон снимал с нее тяжелый ошейник.— Но все же я за тебя боялась.

Майка сохранял каменное спокойствие, пока Ясон и Айджейл не начали осмотр помещения.

— Вы забыли меня освободить от цепей.

— Я рад, что вы заметили это сами,— отозвался Ясон,— и мне не нужно обращать на это ваше внимание. Не можете ли вы еще и указать лучший способ, как избавиться от причиняемых вами беспокойств?

— Вы меня оскорбляете!

— Я говорю правду. Из-за вас я потерял постоянную работу у дзертаподжей и вновь стал рабом. Уехав, я захватил вас с собой. А чем вы отплатили за мое великодушие? Позволили Снарби предать нас моему нынешнему нанимателю — и нынешнее место я занял без вашего участия.

— Я поступил так, как считал справедливым.

— Вы ошибались.

— Вы мстительный и мелочный человек, Ясон дин Альт!

— Вы совершенно правы, и поэтому останетесь при-, кованным к стене.

Ясон взял Айджейл за руку, и они продолжили осмотр помещения.

— По последней моде вход ведет сразу в гостиную. Мебель здесь грубая и ломаная. Столы покрыты разновидностями всяческой плесени. Прекрасное место для приготовления сыра, но не для жизни человека. Оставим тут Майку.— Ясон открыл внутреннюю дверь.— Тут мне нравится больше, комната выходит на юг, вид иа большой канал и достаточно света. Окна пропускают и свет и свежий воздух. Придется вводить оконное стекло. А вот и наш очаг, где можно развести огонь...

— Креподжи! — обрадовалась Айджейл, кинувшись к корзине, стоявшей в стенной нише. Ясона передернуло. Она принюхалась к корням.— Нс очень старые... Годятся для супа.

— Это именно то, по чему истосковался мой престарелый желудок,— без особого ликования отозвался Ясон.

Майка подал голос в соседней комнате. Ясон разжег огонь и только после этого пошел посмотреть, чего он хочет.

— Это преступление! — заявил Майка, громыхая цепями.

— А я преступник,— Ясон повернулся к двери.

— Подождите! Вы не можете меня так оставить. Ведь мы цивилизованные люди. Освободите меня, и я, даю слово, не причиню вам больше никаких хлопот.

— Сие весьма похвально, старина, но дело в том, что вы растоптали мою доверчивую душу. В соответствии с местными обычаями я теперь верю вам, пока вас вижу. Однако вы и этого не заслуживаете. Так что поищите себе другое место.

Ясон отцепил железный ошейник Майки от цепи и отвернулся.

— Вы забыли ошейник.

— Неужели? — улыбнулся Ясон скорее жестко, чем саркастически.— Я не забыл, как вы предали меня в случае с Эдипоном, как не забыл и о вашем ошейнике. Пока вы раб, вы не можете меня предать. Поэтому вы останетесь рабом.

— От вас другого не следовало и ожидать,— в голосе Майки клокотала холодная ярость.— Вы же собака, а не цивилизованный человек. Я беру свои слова назад и не стану никогда ни в чем помогать вам. Я стыжусь своей слабости и того, что предлагал вам. Вы — зло, а моя жизнь посвящена борьбе со злом — поэтому я буду бороться с вами.

Ясон поднял руку, чтобы ударить Майку, но потом опустил ее и засмеялся.

— Вы никогда не перестанете удивлять меня, Майка. Возможно ли, чтобы человек был столь нечувствителен к логике, фактам, реальности и тому, что называется здравым смыслом? Я рад, что вы признались, что будете бороться против меня,— это позволит мне лучше защищать свою спину. А чтобы вы не забыли своих слов, я буду обращаться с вами, как с рабом. Берите этот каменный кувшин, стучите в эту дверь и отправляйтесь за водой, как это делают рабы.—Он повернулся и вышел из комнаты, все еще кипя от гнева, и постарался с воодушевлением отнестись к еде, приготовленной Айджейл.

Насытившись, Ясон удобно расположился у камина. Айджейл присела рядом, большой железной иглой она неловко сшивала шкуры, а в соседней комнате гневно звенел цепями Майка.

Было поздно, Ясон устал, но еще следовало составить обещанный Хертугу список чудес. И он очень удивился, когда звякнули запоры и в отворившейся со скрипом двери появился Бенит. Его сопровождал солдат с факелом.

— Идем,— сказал Бенит и указал на дверь.

— Куда и зачем? — спросил Ясон, недовольно подумав о сырых помещениях крепости.

— Идем,— так же неприязненно повторил Бенит, вытащив из-за пояса короткий меч.

— Я начинаю ненавидеть тебя,— проворчал Ясон, неохотно вставая. Он отбросил шкуры, в которые кутался, и прошел к выходу мимо скорчившегося Майки. Охранника у двери не оказалось, а в стороне, на полу, едва заметное в свете факела, виднелось что-то темное. Где же охранник? Ясон хотел повернуть назад, но дверь за ним захлопнулась, и он почувствовал, как острие меча, проткнув одежду, коснулось его кожи над почками.

— Если пошевелишься или заговоришь — умрешь,— услышал он голос Бенита.

Ясон понял, что лучше не двигаться. Не то чтобы эта угроза испугала его — он был уверен, что сумеет обезоружить Бенита и добраться до второго солдата, прежде чем тот извлечет оружие. Нет, Ясона интересовало, что же все-таки происходит? У него возникло подозрение, что происходящее не известно Хертугу, и он решил выяснить, к чему это приведет.

Но он тут же пожалел о своем решении — вонючий кляп мигом оказался у него во рту и его проворно обмотали вокруг шеи веревками. Одновременно ему связали руки. Сопротивление было невозможно без серьезного риска — острое лезвие холодило бок, и он покорно последовал по лестнице на плоскую крышу. Солдат погасил факел, и их поглотила ночная тьма.

Шел мокрый снег. Они скользили по черепице. Парапета не было видно. Наткнувшись на него, Ясон едва не свалился с крыши — его молча поддержал солдат. Похитители работали быстро. Они обвязали его под мышками веревкой и стали спускать с крыши. Ясон мысленно слал проклятия, ударяясь о грубый фасад здания, пока не оказался в ледяной воде. Эта сторона крепости Перссонов обрывалась в канал, и Ясон висел над ним по пояс в воде. В темноте проступали едва заметные очертания лодки. Грубые руки подхватили его и втащили в нее, следом спустились и похитители, и веревку перерезали. Скрипнули уключины, и лодка двинулась. Тревоги не было.

Люди в лодке не обращали на Ясона никакого внимания, даже наступали на него, пока он не откатился в сторону. Через некоторое время он увидел свет факелов и понял, что они проплывают через ворота, такие же, как и у крепости Перссонов. Ему не принесла облегчения мысль, что он похищен соперничающим кланом

Когда лодка остановилась, Ясона выбросили из нее и потащили по влажным каменным плитам.

Он увидел высокий ржавый железный портал. Бенит исчез — не иначе, отправился за своими тридцатью сребрениками,— а новые охранники были молчаливы, как могила. Они развязали его, вытащили изо рта кляп, провели через железную дверь и бесшумно закрыли ее за собой. Он оказался лицом к лицу с ужасами, которые, должно быть, призваны были леденить кровь.

Ясон холодно засмеялся и огляделся в поисках стула. Не найдя ничего подходящего, он снял со стола лампу в виде змеи с языком пламени вместо жала и поставил ее на пол. Потом сел на стол и стал с презрением рассматривать стоявшие перед ним ужасы.

— Встань, смертный! Сидеть перед Мастрегулами означает смерть! — произнесла фигура, сидевшая в центре.

Их было семеро. Одетые в просторные балахоны, они сидели на высоком помосте, опираясь на широкие метровые мечи. Их лица скрывали страшные маски. Странных форм лампы чадили перед ними, а воздух был наполнен сернистым газом.

— Я буду сидеть,— сказал Ясон, устраиваясь поудобнее.— Вы не похищали бы меня только для того, чтобы убить, и чем скорее вы поймете, что эти опереточные ужасы не пугают меня, тем быстрее мы перейдем к делу.

— Молчи! Перед тобой сама смерть!

— Новое дело! — закричал Ясон.— Ваши маски и угрозы ничем не лучше тех, что у рабовладельцев в пустыне. Перейдем к делу. До вас дошли слухи обо мне, и они вас заинтересовали. Вы прослышали об усовершенствовании кароджа, а шпионы донесли вам об удивительном устройстве в соборе, а может, и о чем-то еще. И вы пожелали захватить меня. Для этого вы пустились на маленькую аппсаланскую хитрость, заплатив кое-кому. И вот я здесь.

— Знаешь ли ты, с кем разговариваешь? — угрожающе произнесла замаскированная фигура справа дрожащим старческим голосом.

Ясон внимательно осмотрел говорящего.

— Мастрегулы? Я слышал о вас. Вы считаетесь колдунами и волшебниками этого города, вы поджигаете воду, и дым при этом поражает легкие, а вода — тело и так далее. Полагаю, вы местный эквивалент химиков и, хотя вас немного, вы держите в страхе остальные кланы.

— Ты знаешь, что содержит этот сосуд? — спросил сидевший в середине, подняв стеклянный шар с какой-то желтоватой жидкостью.

— Не знаю и не желаю знать!

— Здесь находится волшебная обжигающая вода, она прожжет тебя насквозь, если ты к ней прикоснешься.

— Кончайте пугать, здесь всего лишь обычная кислота, скорее всего серная, потому что остальные кислоты изготовляются с ее помощью, да к тому же всю эту комнату наполняет запах тухлых яиц.

Его слова подействовали подобно взрыву. Сидевшие на помосте вскочили и тревожно залопотали о чем-то между собой. Оставленный без внимания, Ясон встал и приблизился к ним. Ему надоели эти игры в волшебство науки, к тому же он не лучшим образом чувствовал себя после похищения. Хотя эти Мастрегулы и держали в страхе остальные кланы, они были недостаточно многочисленны и сильны для планов Ясона. А потому он хотел вернуться к Перссонам. Когда-то он читал книгу о знаменитых побегах, и кое-что из нее засело у него в мозгу. Он нс мог не интересоваться побегами — слишком часто его профессиональные интересы не совпадали с интересами полиции. Анализ многих побегов гласил, что чем скорее после заключения совершается побег, тем больше шансов на успех. Так было и сейчас. Мастрегулы допустили ошибку, приведя его одного, без стражи. Они так привыкли запугивать, что не позаботились об охране. А сами они были стариками. По их голосам и поведению он понял, что ни одного молодого человека среди них не было, а крайний справа и в все был глубоким стариком. Это выдавал его голос, а теперь, оказавшись ближе, Ясон видел, как дрожат руки этого человека, сжимающие меч.

— Кто выдал тебе секрет и священное название жидкости? — спросил тот, что находился в центре.— Говори, шпион, или мы вырвем тебе язык и пустим огонь в твои кишки...

— Не делайте этого,— Ясон согнулся умоляюще и протянул вперед руки.— Все, что угодно, только не это! Я буду говорить! — Он все больше приближался к человеку, стоявшему справа.— Правда в том — я не стану ее скрывать,— что один из вас выдал мне священные тайны.

Он указал на старика справа, так что его рука оказалась возле меча. Момент — и меч очутился в руках Ясона. При этом он толкнул старика на соседа, и оба с грохотом упали на помост.

— Смерть неверующим! — закричал он и сорвал с задней стены черный занавес, разрисованный черепами. Он бросил занавес на головы сидевших и, заметив маленькую дверь, рывком отворил ее. Выскочив в освещенный лампами коридор, он едва не попал в руки одного из охранников. Тут-то и сказалось преимущество внезапности. Ясон плашмя ударил охранника мечом по голове. Второй охранник только схватился за меч, как Ясон отсек ему руку. Пиррянская закалка сослужила свою службу — он действовал быстрее и был сильнее любого аппсаланца. Это подтвердилось еще раз, когда эн, направляясь к выходу, наткнулся на Бенита.

— Спасибо за приятное путешествие,— сказал Ясон, отбивая удар меча Бенита.— Я знаю, что предательство в Аппсале дело обычное, а вот то, что ты убил одного из своих людей, нехорошо.— И меч Ясона, сверкнув, перерезал горло Бенита, почти отделив голову от туловища.

Ясон побежал дальше и напал на стражников у выхода. Его единственным преимуществом была внезапность, поэтому он старался двигаться как можно быстрее. Объединившись, они с легкостью схватят его или убьют, но была уже поздняя ночь, и охрана никак не ожидала такого яростного нападения с тыла. Один упал, другой отполз прочь, держась за раненую руку, и Ясон повис на массивном брусе, закрывавшем дверь. Углом глаза он заметил появление одного из Мастрегулов в маске и в черном одеянии.

— Умри! — крикнул тот, швырнув стеклянный шар в голову Ясона.

— Спасибо! — Ясон ловко поймал шар свободной рукой и спрятал под одеждой. Наконец он открыл тяжелую дверь. Преследование только началось, когда он, сбежав по скользким ступенькам, прыгнул в ближайшую лодку. Она была слишком велика, но он обрубил причальный канат и оттолкнулся веслом. В канале было слабое течение, и он позволил ему нести лодку, помогая немного веслами. На пристани появились люди с факелами, слышались крики, затем все скрыл мокрый снег. Ясон греб в темноте, угрюмо улыбаясь.

Он греб до тех пор, пока не согрелся, после чего позволил длинной лодке плыть по течению. Она не раз натыкалась на невидимые в темноте препятствия, пока не повернула в новый канал. Тут Ясон снова стал грести, продвигаясь в путанице едва различимых водных дорог между невысокими островками и отвесными будто утесы стенами. И только окончательно убедившись, что преследователи потеряли его, он направился к ближайшему берегу и стал искать место для причала. Лодка врезалась в прибрежный песок, он выпрыгнул — ноги глубоко погрузились в сырую сыпучую массу. Втащив лодку на берег, он забрался в нее, положил стеклянный шар на дно подальше от себя, чтобы случайно не разбить, и стал ждать, когда рассветет. Он замерз и продрог, а в довершение этого перед рассветом снова пошел мокрый снег.

В серой мгле медленно проступали размытые очертания сначала лодок, вытащенных на берег и привязанных цепями к столбам, потом маленьких квадратных домиков. Из одного дома показался человек, но как только увидел Ясона и его лодку, испуганно вскрикнул и исчез. Послышалось какое-то движение и голоса. Ясон выпрыгнул из лодки и сделал несколько выпадов мечом, чтобы размяться.

С десяток человек с опаской неуверенно приближались к нему по берегу, в руках у них были дубинки и весла.

— Уходи, оставь нас с миром,— проговорил их вожак, скрестив указательный палец и мизинец для отвода дурного глаза.— И забери свою зловещую лодку, Мастрегул. Оставь наш берег. Мы всего лишь бедные рыбаки...

— Я не больше вашего люблю Мастрегулов,— отвечал Ясон, опершись на меч.

— Но твоя лодка... вот знак,— вожак показал на резьбу на носу лодки.

— Я украл ее у них.

Ахнув, рыбаки отпрянули — кто-то убежал, кто-то с молитвой опустился на колени. Один из рыбаков замахнулся на Ясона дубиной, но тот легко отразил удар мечом.

— Гибель нам!— воскликнул вожак.— Мастрегулы придут сюда, увидят лодку, обвинят нас и убьют! Забирай лодку и уходи!

— В твоих словах есть правда,— согласился Ясон.

Лодка действительно могла выдать его. Ему с трудом удавалось управлять ею в одиночку, к тому же она была слишком заметна, чтобы передвигаться на ней незамеченным. Не спуская глаз с рыбаков, Ясон достал стеклянный шар, а лодку столкнул плечом в воду. Течение подхватило суденышко, и оно вскоре исчезло из виду.

— С этим покончено,— сказал Ясон.— Теперь мне нужно вернуться в крепость Перссонов. Кто из вас доставит меня туда?

Рыбаки попятились назад, но Ясон преградил путь их вожаку.— Ну, как насчет этого?

— Я не отыщу туда дорогу,— сказал рыбак, бледнея.— Туман, мокрый снег — я никогда не плавал туда...

— Но тебе хорошо заплатят, как только мы прибудем на место. Назови свою цену.

Человек захихикал и попытался ускользнуть.

— Ага, понимаю,— Ясон преградил ему дорогу мечом.— Кредит не в обычаях этого мира.— Он задумчиво посмотрел на меч и впервые заметил, что его богато украшенная рукоятка усеяна драгоценными камнями.— Найди нож,— сказал он вожаку,— и мы сможем выковырять плату. Вот этот красный камень, по-видимому, рубин, и ты получишь его сразу, а этот зеленый — когда мы прибудем на место.

После недолгих препирательств Ясон прибавил еще один красный камень. Алчность, как обычно, победила страх, и рыбак пригнал маленькую, плохонькую лодчонку. Он греб, а Ясон вычерпывал воду — так они начали свое путешествие по тайному лабиринту каналов.

Снег, туман, а также неожиданно хорошее знание пути рыбаком позволили им незамеченными добраться до растрескавшихся каменных ступеней, что вели к запертым воротам.

Рыбак клялся, что это вход в крепость Перссонов. Ясон, привыкший к местным обычаям, оставался в лодке до тех пор, пока не появился охранник с характерным гербом Перссонов на рукаве — изображением восходящего солнца. Рыбак был очень удивлен, получив обещанную плату. Что-то бормоча, он быстро погреб обратно.

Охранники вызвали своего начальника, после чего, отобрав меч, Ясона быстро доставили в приемный зал Хертуга.

— Предатель!— закричал Хертуг, покончив с формальностями.— Ты тайно убил моих людей и бежал, но теперь ты снова в моих руках.

— Прекрати,— раздраженно сказал Ясон, оттолкнув стражников, державших его за руки.— Я вернулся добровольно, а это в Аппсале кое-что значит. Меня похитили Мастрегулы, им помог предатель из твоей охраны.

— Назови его имя!

— Бенит, но он погиб, я сам видел это. Твой верный офицер продал тебя конкурентам. Они хотели, чтобы я работал на них, но я не согласился. Я не слишком высокого мнения об их оборудовании, к тому же я ушел от них раньше, чем успел что-либо разглядеть. Я принес с собой доказательство.

Ясон вынул стеклянный шар с кислотой. Стражники стремглав отскочили от него, а сам Хертуг побледнел.

— Горящая вода!— воскликнул он.

— Вот именно. А раз у меня есть теперь кислота, я смогу изготовить батареи, так необходимые нам для дальнейших изобретений. Я разгневан, Хертуг. Мне не нравится, когда меня похищают. Все в Аппсале мне не по нраву, и у меня есть теперь кое-какие планы на будущее. Отправь этих парней, мне надо поговорить с тобой.

Хертуг посмотрел на стражу и нервно пожевал губами.

— Скажи, почему ты вернулся назад?

— Потому что так же нуждаюсь в тебе, как и ты во мне. У тебя много людей, власть и деньги. У меня большие планы. Удали стражу, и я расскажу, в чем их суть.

На столе стояла чашка с креподжами. Ясон порылся в них, выбрал тот, что посвежее, и откусил. Хертуг размышлял.

— Ты вернулся назад,— повторил он. Очевидно, это казалось ему самым удивительным.— Давай поговорим.

— Наедине.

— Очистить помещение,— приказал Хертуг, однако счел нелишним положить перед собой заряженный самострел.

Ясон не обратил на это внимания иного он и не ожидал. Он подошел к плохо застекленному окну и взглянул на островной город. Буря так же внезапно прекратилась, как и началась, и слабый солнечный свет расцветил мокрые от дождя крыши.

— Тебе не хотелось бы владеть всем этим, Хертуг?— спросил Ясон.

— Говори...— хищно блеснули маленькие глазки Хертуга.

— Я уже вскользь упоминал об этом, а теперь предлагаю серьезно. Я открою тебе секреты всех кланов на этой проклятой планете. Я покажу тебе, как дзертаподжи перегоняют нефть, как Мастрегулы получают серную кислоту, как Трозеллинги строят машины. Я усовершенствую ваше оружие и создам новое, сколько смогу. Я сделаю войну настолько ужасной, что она станет невозможной. Конечно, войны будут продолжаться, но твои войска неизменно станут побеждать. Ты разобьешь всех конкурентов, одного за другим, начав, естественно, с самых слабых. Ты станешь повелителем сначала города, потом и всей планеты. Богатейшие земли будут принадлежать тебе. Ты будешь наслаждаться, повсюду сея ужасную смерть среди своих врагов. Что ты скажешь на это?

— Великий Перссон — воскликнул Хертуг вскакивая.

— Я так и думал, что ты меня поймешь! Мне, похоже, придется задержаться тут на некоторое время, и я хочу хорошенько встряхнуть вашу систему. Она слишком неудачна. На мой взгляд, пришло время ее изменить.

Дни становились длиннее, мокрый снег сменился дождем и наконец окончательно прекратился. Последние тучи исчезли с небосклона, и солнце осветило Аппсалу. Раскрылись почки на деревьях, распустились цветы, наполнив воздух весенним ароматом. Правда, к нему примешивались запахи, источаемые теплой водой каналов. Однако Ясону было не до этих перемен: долгие часы он проводил над своими изобретениями и их производством, а это было занятие не из простых. Сырье и производство стоили очень дорого, и, когда счета становились слишком велики, Хертуг начинал скрести бороду и бормотать о старых добрых временах, Ясону приходилось срочно исполнять для него одно-два чуда. Первым из них была электрическая дуга, вторым — электрическая печь, которая помогала при выплавке металлов и особенно осчастливила Хертуга, когда он обнаружил, что она годится для пыток, и испытал ее на пленном Трозеллинге — тот не выдержал мук и рассказал все, что знал. Когда эта новость поблекла, Ясон прибегнул к гальванопластике и пополнил сокровищницу Хертуга, изготовляя на продажу настоящие и поддельные драгоценности.

Вскрыв с особыми предосторожностями шар Мастрегулов, Ясон с удовлетворением убедился, что там была серная кислота, и соорудил громоздкую, но мощную аккумуляторную батарею. Все еще не забыв о своем похищении, он возглавил налет на барку Мастрегулов и захватил большие запасы кислот и других химикатов, которые решил использовать в свое время. Он хотел создать несколько видов смертоносного оружия, но от большинства проектов вынужден был отказаться. Ему никак не давалась формула пороха, что расстроило его самого, но порадовало его помощников, которые вынуждены были рыться в старых помойных ямах в поисках селитры. Однако он преуспел в постройке кароджа и паровой машины, здесь во многом ему помог предыдущий опыт. Кроме того, он построил легкий, но мощный пароход. В свободные минуты он занимался книгопечатанием — разрабатывал шрифт, сделал телефон и громкоговоритель, которые вместе с фонографом удивляли верующих. Он смастерил и паровую катапульту. А для собственного удовольствия соорудил в своей комнате самогонный аппарат, с помощью которого получал низкосортное, но крепкое бренди.

— Вообще-то дела идут не так уж и плохо,— говорил он, откинувшись в своем обитом шкурами легком кресле и прихлебывая бренди свежего изготовления.

Был теплый день, и хотя он был наполнен зловонными испарениями, поднимавшимися с канала, вечерний морской бриз принес в открытые окна прохладу и свежесть. Перед Ясоном лежал отличный бифштекс, изготовленный на углях в печи собственной конструкции, с румяным креподжем в качестве гарнира и хлебом, выпеченным из муки, смолотой на недавно построенной мельнице. Айджейл возилась на кухне, а Майка старательно протирал щеткой трубки самогонного аппарата, удаляя осадок после последней партии.

— Не желаете ли присоединиться ко мне?— спросил Ясон, преисполнившись доброты к роду человеческому.

— «Вино порабощает, крепкие напитки гневят». Книга Притчей Соломоновых,— ответил ему Майка в своем лучшем стиле.

— «Вино приносит радость в сердце человека». Псалмы. Я тоже читал кое-что. Но если вы не хотите разделить со мной дружескую чашу вина, то почему бы вам не выпить воды и не передохнуть?

— Я ваш раб,— Майка мрачно указал на свой железный ошейник и возвратился к работе.

— Этим вы обязаны только себе. Будь вы несколько благоразумнее, я тут же вернул бы вам свободу. Почему бы мне не сделать этого сейчас? Только дайте слово, что вы не станете совать свой нос в мои дела и не будете впредь печься о моих моральных устоях. У меня достаточно хорошие отношения с Хертугом и немного забот, с которыми я как-нибудь справлюсь. Что скажете? Хотя темы ваших разговоров и ограничены, все же это лучшее, на что я могу рассчитывать на этой планете.

Майка на мгновение задумался.

— Нет!— крикнул он и отдернул руку от ошейника, словно обжегся.— Изыди, Сатана! Прочь! Я не стану давать вам никаких обетов и не поступлюсь своею честью в обмен на вассальную зависимость. Лучше служить в цепях до дня освобождения, когда я увижу вас перед судом в ожидании заслуженного наказания.

— Ну что же, вы не оставили у меня никаких сомнений по поводу ваших чувств ко мне,— Ясон благодушно осушил стакан и наполнил его снова.— Надеюсь все же до дня освобождения изменить вашу точку зрения. А не задумывались ли вы когда-нибудь над тем, сколько нам ждать освобождения? И как мы можем его приблизить?

— Я ничего не могу сделать — я всего лишь раб.

— Да, и мы оба знаем почему. Но, помимо этого, делали ли вы хоть что-нибудь ради скорейшего освобождения? Я отвечу за вас. Нет. А я делал и даже в нескольких направлениях. Во-первых, я точно определил, что на этой заброшенной планете нет пришельцев из космоса. Я разыскал несколько хорошо резонирующих кристаллов и построил радиоприемник. Однако я ничего не услышал, кроме атмосферных помех и моего собственного священного СОС.

— Вы святотатствуете.

— Разве я вам не рассказывал? Я построил простейший радиопередатчик и заявил, что он шлет молитвы. в первого же дня он не умолкает под руками верующих.

— Неужели для вас нет ничего святого, богохульник?

— Мы поговорим об этом в другой раз, хотя я не понимаю вас. Неужто вы требуете уважения к ложной религии с великим богом Электро и тому подобным? Вы должны быть благодарны мне, что я посмеялся над этими идолопоклонниками... К тому же, если какой-либо космический корабль войдет в атмосферу планеты, он тут же поймает мой сигнал и придет к нам на помощь.

— Когда же это может произойти?— Майка не смог скрыть свой интерес.

— Может быть, через пять минут, а может — через пятьсот лет. В этой галактике слишком много планет, даже если нас кто-нибудь ищет. Сомневаюсь, чтобы пирряне искали меня: у них один-единственный космический корабль, да и тот постоянно занят. А как насчет ваших людей?

— Они молятся за меня, но искать не могут. Большая часть наших денег пошла на покупку и оборудование корабля, который вы так своенравно уничтожили. Ну, а посторонние корабли? Торговые, исследовательские?..

— Все зависит от игры случая. Как я уже говорил, это может свершиться через пять минут, пятьсот лет или вообще никогда. Слепая игра случая.

Майка тяжело сел, погрузившись в уныние, и Ясон, хотя знал все это и раньше, почувствовал мгновенную острую боль.

— Однако приободритесь, дела идут не так уж плохо. Сравните наше теперешнее состояние со сбором креподжей в веселой компании рабов Чаки. Теперь у нас есть квартира с удобной мебелью и теплая, достаточно хорошая пища, а со временем будут все удобства, которые я сумею создать. Для собственной надобности, а также из милости и жалости к людям я вытащу этот мир из вековой тьмы и втолкну его в техническое будущее. Неужели вы думали, что я затеял все эти изобретения только ради помощи Хертугу?

— Я не понимал.

— К сожалению, это характерно для вас. Смотрите, здесь была статичная культура, которая никогда не стала бы изменяться к лучшему без сильного толчка извне. Вот такой толчок сообщил ей я. Пока знания засекречиваются, не может быть никакого прогресса. Возможны незначительные усовершенствования и изменения внутри кланов с их узкой специализацией, но не будет ничего жизненно важного. Я разрушаю все это. Я сообщаю Хертугу информацию, принадлежащую всем кланам, плюс множество сведений, вообще им неизвестных. Это нарушает равновесие в обществе, прежде все эти кланы были примерно равны, а теперь Хертуг станет сильнее, начнет войну и сумеет победить их одного за другим...

— Войну?— спросил Майка, его ноздри раздувались, прежний фанатичный блеск снова появился в глазах.— Вы сказали «войну»?

— Да,— благодушно ответил Ясон, отхлебывая из стакана. Он так погрузился в это занятие, что не заметил предупредительных сигналов.— Как сказал кто-то, нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца... Предоставленный сам себе, этот мир ковылял бы по своей орбите, девяносто пять процентов его населения были бы по-прежнему обречены на болезни, грязь, рабство и все прочее. Я начну войну, небольшую, чистую, научную войну, которая уничтожит всех конкурентов. Когда все кончится, то всем будет лучше, гораздо лучше. Хертуг уничтожит границы между племенами и станет диктатором. Работа, которой я занимаюсь, слишком трудна для престарелых скулоджей, поэтому я возьму в обучение рабов и юношей из хороших семей. Когда и этот период закончится, тут скрестятся науки и полным ходом пойдет промышленная революция. И тогда уже никто не сможет повернуть обратно, прошлое умрет. Машины, капитализм, предприниматели, досуг, искусство...

— Вы чудовище,— прошептал Майка сквозь зубы.— Ради удовлетворения своего Я вы готовы развязать войну и обречь на смерть тысячи невинных. Я остановлю вас, хотя бы ценой собственной жизни!

— Вы что-то сказали?— спросил Ясон, поднимая голову. Усталый, он дремал, погрузившись в видения блестящего будущего.

Но Майка не ответил. Он вновь склонился над самогонным аппаратом, продолжая чистить его. Лицо упрямого моралиста покраснело, и он так прикусил нижнюю губу, что по его подбородку побежала тоненькая струйка крови. В конце концов он понял преимущество молчания, хотя усилие,/потребовавшееся для этого, едва не убило его.

Во дворе крепости Перссонов находился большой каменный резервуар для свежей воды, которую привозили на барже. Здесь встречались рабы, приходя за водой, здесь было средоточие сплетен и интриг.

Майка ждал своей очереди наполнить ведро и внимательно всматривался в лица рабов. Он искал того, кто заговорил с ним несколько недель назад. Тогда Майка не ответил ему. Наконец он увидел этого раба и отвел за вязанки хвороста.

— Я согласен помочь,— шепнул Майка.

Раб криво усмехнулся.

— Долго ты умнеешь. Все будет сделано.

Лето было в самом разгаре, горячее и влажное Прохладно становилось только после наступления тем ноты. Ясон почти закончил изготовление паровой катапульты, когда ему пришлось нарушить свое правило работать только днем. В последнюю минуту он решил провести испытания вечером — возиться у горячего котла в дневную жару было невыносимо... Майка пошел наполнять кухонный бак (он забыл сделать это днем), поэтому Ясон не видел его, когда после ужина отправился в мастерскую. Помощники Ясона разожгли огонь, и испытания начались. Из-за свиста пара и грохота механизмов Ясон понял, что происходит что-то неладное только тогда, когда в помещение вбежал окровавленный солдат. В плече его торчала стрела.

— На нас напали Трозеллинги! — крикнул он.

Ясон стал отдавать распоряжения, но все кинулись к дверям, не обращая на него внимания. Тогда он сам погасил огонь и открыл предохранительные клапаны — иначе котел мог взорваться — и только после этого последовал за остальными. По пути со стеллажа с опытными образцами он схватил «утреннюю звезду»— свое устрашающее новое оружие. Это была палица, которую венчала бронзовая булава с множеством стальных шипов. Рукоятка удобно легла в руку, булава со свистом рассекла воздух. Минуя темные залы, он устремился в сторону двора, откуда, казалось, доносились крики. Пробегая мимо лестницы, ведущей наверх, он обратил внимание, что оттуда тоже слышны звон оружия и приглушенные голоса. Выскочив к главному выходу, Ясон увидел, что битва уже заканчивается и выиграна без его участия.

Угольные дуги заливали поле боя резким светом. Морские ворота, ведущие во внутренний бассейн, были разрушены. Поперек них, не давая створкам закрыться, стояла баржа с проломанным носом. Не пробившись во внутренний двор, Трозеллинги рассыпались вдоль стен и уничтожили большую часть охраны. Однако прежде чем они успели достичь двора и ввести подкрепление через бреши, контратака защитников остановила их. Теперь успех был невозможен, и Трозеллинги медленно отступали. Правда, стычки еще продолжались, но сражение в целом было закончено. В воде плавали трупы, утыканные стрелами, раненых оттаскивали в сторону. Ясону делать здесь было нечего, и он задумался, чем могло быть вызвано это полуночное нападение.

И тут он ощутил какое-то тревожное предчувствие. В чем же дело? Ведь нападение, похоже, отбито. Однако что-то было не так. Вдруг он вспомнил звуки, доносившиеся сверху, тяжелые шаги и звон оружия. Тогда он проскочил мимо, не задумываясь, а если бы и задумался, то решил бы, что это еще один отряд Перссонов пробивается к полю боя.

— Но я же последним прошел через эту дверь!— пробормотал он.— Больше никто оттуда не спустился!— И он побежал по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки.

Откуда-то сверху доносился треск и звон металла о камень. Вбежав в коридор и споткнувшись о распростертое тело, Ясон сообразил, что звуки доносятся из его собственной комнаты.

В комнате происходило настоящее побоище. В неверном свете единственной уцелевшей лампы среди обломков мебели сражались солдаты.

Ясон перепрыгнул через сцепившиеся тела, чтобы присоединиться к Перссонам.

— Айджейл!— кричал он.— Где ты?— И обрушил «утреннюю звезду» на шлем противника.

— Вот он!— раздался крик из рядов Трозеллингов, и все внимание атакующих обратилось на Ясона. Их было очень много, они перекрыли все подходы и атаковали с отчаянной яростью. Стараясь окружить его, они норовили наносить удары по ногам. Меч полоснул по икре, рука устала плести паутину смерти «утренней звездой». Он удивлялся отчаянной решимости нападающих.

Тем временем известие о нападении подняло всех, защита подоспела со двора, так что вскоре нападавшие были сметены.

Ясон вытер пот рукавом и, прихрамывая, поспешил за Перссонами. Появилось множество факелов, в их свете стало видно, что участники набега отступают.

Они оборонялись плечо к плечу, стараясь выбраться в широкие окна, выходящие на канал. Так старательно изготовленное Ясоном оконное стекло хрустело под ногами. Металлические крючья вцепились в раму и стену, за ними тянулись толстые веревки.

Новый отряд Перссонов, вооруженный самострелами, обратил в бегство последних врагов. Теперь Ясон смог пробраться к окну. Темные фигуры спускались по стене, в отчаянии цепляясь за веревки и веревочные лестницы. Победители с криками перерубали их, но Ясон взмахом руки велел им остановиться.

— За ними!— крикнул он и перекинул ногу через подоконник. Зажав рукоять «утренней звезды» в зубах, он начал спускаться по веревочной лестнице, проклиная ее качающиеся ступеньки.

Спустившись, он увидел, что конец лестницы уходит в воду, и услышал затихающий вдали всплеск весел.

Только тут он ощутил боль в раненой ноге и сильную усталость: он понял, что взобраться обратно не может.

— Пусть пригонят лодку,— приказал он солдату, спустившемуся за ним, и устроился поудобнее.

Лодка вскоре появилась, на носу сидел сам Хертуг с обнаженным мечом в руках.

— Кто нападал? Что это значит?— спросил он.

Ясон устало перебрался в лодку и опустился на скамью.

— Совершенно ясно, что нападение организовано из-за меня.

— Что? Не может быть...

— Это очевидно, если ты внимательно разберешься во всем. Нападение на морские ворота — только отвлекающий маневр, не рассчитанный на успех. Он отвлекал внимание, пока другой отряд должен был захватить меня. Просто случайно я оказался не у себя в комнате, а в мастерской. Обычно в это время я уже сплю.

— Но кому ты потребовался? Зачем?

— Разве ты еще не понял, что я — самая большая ценность в Аппсале. Первыми поняли это Мастрегулы, как ты помнишь, им даже удалось захватить меня. Нам следовало ожидать нападения Трозеллингов. Рано или поздно они должны были узнать, что я строю паровые машины — их родовую монополию.

Лодка скользнула в разбитые морские ворота и пришвартовалась к пристани. Ясон с трудом выбрался на берег.

— Но как они отыскали твою комнату?

— Предательство, какобычно на этой планете... Кто-то знал мой распорядок дня и смог поймать первый крюк и выбросить вниз первую лестницу к ожидающим внизу лодкам. Это не может быть Айджейл — тогда бы они не захватили ее с собой.

— Я найду этого предателя!— закричал Хертуг.— Я посажу его в электрическую печь!

— Я знаю, кто это,— сказал ему Ясон.— Я слышал его голос, когда вошел. Он закричал о моем появлении. Это мой раб Майка.

— О, они заплатят мне за это! Еще как заплатят! — повторял Хертуг, скрежеща зубами. Он прихлебывал из стакана бренди, и его глаза были краснее обычного.

— Рад слышать это от тебя, так я и полагал,— Ясон сидел, откинувшись, в кресле с большим стаканом бренди — в медицинских целях.

Он промыл рану на ноге кипяченой водой и перевязал. Она слегка побаливала, но он не сомневался, что это скоро пройдет, и приводил в исполнение свои планы.

— Пора начинать войну,— сказал он.

Хертуг замигал.

— Так вдруг? Я имею в виду — готовы ли мы?

— Они вторглись в твой замок, убили твоих людей, оскорбили тебя...

— Смерть Трозеллингам!— воскликнул Хертуг и разбил свой стакан о стену.

— Вот это хорошо! Не забудь, как предательски Они напали. Нельзя оставить это безнаказанным. К тому же лучше начать войну поскорее, иначе наши шансы на победу уменьшатся. Если Трозеллинги решились напасть, значит, они сильно встревожены. А раз их план не удался, они будут готовить другое, более успешное нападение и, очень может быть, сговорятся с другими кланами. Поэтому лучше начать войну сейчас же, пока они не вошли в сговор и не уничтожили нас. Сейчас мы можем нападать на них поодиночке и быть уверенными в победе.

— Лучше, конечно, когда у нас будет больше людей...

Через некоторое время...

— Мне потребуются два дня, чтобы подготовить флот для нападения. Этого времени тебе хватит, чтобы подтянуть резервы из глубины страны. Собери всех, кого можешь, нам нужно захватить крепость Трозеллингов. А поможет нам паровая катапульта...

— Ты ее уже испытал?

— В той мере, чтобы понять, что все механизмы действуют безотказно. Теперь мы испытаем ее на дальность и меткость на Трозеллингах. Я приступлю к работам с рассветом, но тебе советую послать вестников немедленно, чтобы подкрепления подошли вовремя. Смерть Трозеллингам!

— Смерть! — повторил Хертуг, свирепо оскалив зубы, и колоколом позвал слуг.

Предстояло много работы, и Ясон выполнил ее, хотя для этого пришлось не спать почти двое суток. В недолгие минуты передышки он начинал думать о предательстве Майки и о том, что случилось с Айджейл. Он ничего не знал о ней с момента похищения, и гнев заставлял его работать еще напористей. Он не был даже уверен, жива ли она. Он считал, что ее похитили как часть его имущества. Майке предстояло ответить за многое.

Паровая машина и винт были уже установлены и испытаны во внутреннем бассейне, поэтому окончание работ на судне заняло немного времени. Следовало лишь обшить борта выше ватерлинии стальными плитами. На носу обшивка была достаточно толстой, и Ясон добавил еще мощные внутренние распорки. У него была мысль установить на пароходе и катапульту, но потом он от нее отказался — чем проще, тем лучше; Катапульту установили на большой плоскодонной барже, вместе с паровым котлом, баками с горючим и большим запасом камней. Воины Перссонов разместились на кораблях. Предательское нападение наполняло их гневом и жаждой отомстить. Не слыша шума и криков, Ясон все же проспал пару часов в последнюю ночь и проснулся лишь на рассвете.

Флот был собран, и они выступили под неумолчный грохот барабанов и рев труб. Первым шел боевой корабль «Дредноут» с Ясоном и Хертугом на борту. Он вел на буксире баржу с катапультой. Следом выстроилась в линию вереница самых разных судов и лодок с войсками. Город прослышал о происходящем, и каналы были пусты.

Крепость Трозеллингов, запертая и вооруженная, замерла в ожидании. Ясон потянул за ручку свистка паровой машины, и флот остановился вне досягаемости вражеских стрел.

— Отчего мы не нападаем?— поинтересовался Хертуг.

— Оттого что мы можем их достать, а они нас — нет. Смотри.

Большое копье с металлическим наконечником упало в воду метрах в тридцати от носа корабля.

— Стрелы джетило,— Хертуг содрогнулся.— Я видел, как такая стрела пробила тела семерых и полетела дальше.

— Но сейчас будет иначе. Я покажу тебе преимущество научного ведения войны.

Стрельба из джетило была не опаснее криков солдат, которые, взобравшись на стены, стучали мечами о щиты и выкрикивали проклятия, так что она очень скоро прекратилась. Ясон перебрался на баржу, проверил, прочно ли она стоит на якоре, и направил ее носом прямо на крепость. Пока давление пара поднималось, он нацелил центральную линию катапульты и проверил подъемный механизм. Устройство было простым и прочным, и он надеялся на него. На платформе, которую можно. было опускать и поднимать, находился большой паровой цилиндр с поршнем, он был напрямую связан с коротким плечом длинного рычага. Когда в цилиндр впускали пар, короткий, но очень, сильный толчок поршня передавался на длинное плечо рычага. Оно поднималось и ударяло в обитую эластичными прокладками поперечную балку. Тем временем груз, уложенный на конец рычага, устремлялся в воздух с огромной скоростью. Механизм прошел предварительные испытания, но пока из него не сделали ни одного выстрела.

— Полное давление!— приказал Ясон своим техникам.— Положите камень.

Метательные снаряды были подобраны примерно одинакового веса, чтобы упростить прицеливание. Когда камень устанавливали, Ясон еще раз проверил давление.

— Огонь!— крикнул он и открыл клапан.

Поршень двинулся, плечо рычага поднялось, с грохотом ударившись о балку,— камень со свистом взвился вверх и мигом превратился* во все уменьшающуюся точку. Крики торжества смолкли, как только камень пролетел на добрых сто метров выше самого высокого здания крепости — сторожевой башни — и исчез на противоположной стороне. Трозеллинги в свою очередь разразились хриплыми криками, когда с канала, по другую сторону крепости, донесся громкий всплеск.

— Слышите, это пристрелочный выстрел,— пренебрежительно сказал Ясон.— Немного уменьшим подъем, и я швырну камень, как бомбу, в самую середину их двора.

Он щелкнул клапанами, и под действием собственного веса длинное плечо рычага вернулось в горизонтальное положение, изготовившись к следующему выстрелу. Ясон повернул колесо подъемного механизма. Камень погрузили и выстрелили вновь.

На этот раз кричали только Трозеллинги: камень поднялся почти вертикально и упал на одну из атакующих лодок Перссонов метрах в пятидесяти от баржи.

— Не очень-то хороша твоя дьявольская машина,— сказал Хертуг. Он тоже перебрался на баржу, чтобы наблюдать за стрельбой.

— При полевых испытаниях всегда возможны ошибки,— ответил Ясон сквозь зубы.— Подождем следующего выстрела.

Он отказался от дальнейших попыток использовать высокую траекторию и решил просто метать камни вперед — машина оказалась гораздо мощнее, чем он предполагал. Яростно поворачивая колесо подъемного механизма, он поднял заднюю часть катапульты с таким расчетом, чтобы камень летел почти параллельно поверхности воды.

— Этот выстрел покажет, на что мы годны,— заявил он с уверенностью, которой не испытывал, а потому скрестил пальцы свободной руки.

Камень ударил в верхнюю часть зубчатой стены и обрушил огромный ее кусок, который прихватил и стоявших там солдат. Трозеллинги больше не кричали.

— Они в страхе прячутся! — заволновался Хертуг.— Надо атаковать!

— Еще рано,— терпеливо объяснил Ясон.— Мы еще не полностью использовали свое осадное орудие. До штурма следует извлечь из него все, что можно,— это поможет нам в дальнейшем.— Он повернул колесо прицела, и второй снаряд ударил в стену чуть дальше первого.

— Надо неотступно держать их в напряжении.

Когда камни обрушили почти всю стену и стали пробивать отверстия в главном здании крепости, Ясон приказал техникам заряжать особые снаряды.

Это были обмотанные вымоченным в бензине тряпьем камни. Когда их положили в углубление на рычаге катапульты, он сам поднес к ним огонь и не стрелял до тех пор, пока они хорошо не разгорелись. Быстрый полет в воздухе еще больше раздул пламя, и огненные шары, пылая, падали на крытые тростником крыши, которые тут же начали дымиться.

— Мы пошлем еще порцию,— Ясон потирал руки.

Наружная стена крепости была пробита и кое-где совсем обрушилась, две сторожевые башни были сметены, а большинство крыш пылало, когда Трозеллинги предприняли отчаянную контратаку. Ясон ожидал этого и сразу же заметил, что морские ворота открываются.

— Прекратите огонь,— приказал он.— И следите за давлением. Я сам убью всех, кто останется в живых, если котел взорвется.

Он перепрыгнул в ожидавшую его лодку.

— К главному кораблю! — Скомандовал Ясон. Но тут лодка покачнулась: в нее прыгнул сам Хертуг.

— Хертуг всегда впереди!— воскликнул он, размахивая мечом.

— Хорошо, но спрячь меч и побереги голову, когда начнется стрельба.

Когда Ясон достиг «Дредноута», неуклюжий колесный пароход Трозеллингов уже выходил из морских ворот, направляясь к ним. Ясон слышал леденящие кровь рассказы об этом мощном орудии уничтожения, однако сразу успокоился, как только понял, что это всего лишь ветхий, вовсе небронированный корабль, как, впрочем, он и ожидал.

— Полный вперед! — крикнул он в переговорную трубу и сам встал у руля.

Корабли быстро сближались, и стрелы джетило, ударяясь об обшивку «Дредноута», падали в воду. Они не могли причинить вред бронированному корпусу судна, и оба паровика шли встречным курсом, нос в нос. Вид низкого, похожего на жука, изрыгающего дым

«Дредноута» поколебал, очевидно, решимость вражеского капитана, а может, он понял, что столкновение на такой скорости не принесет его кораблю ничего хорошего, поскольку вдруг свернул в сторону. Ясон повернул руль и направил нос своего корабля в борт противника.

— Держитесь, идем на таран!— крикнул он, когда мимо промелькнула драконья голова, украшавшая высокий нос вражеского корабля. На его борту были видны испуганные лица. Обшитый металлом нос «Дредноута» ударил в борт вражеского корабля возле колеса и, дробя перегородки, вонзился в него. Последовал резкий удар, люди попадали с ног, и «Дредноут» остановился.

— Задний ход, мы должны выбраться,— приказал Ясон и повернул руль.

Солдат, переброшенный толчком с вражеского корабля на бронированную палубу «Дредноута», растянулся на палубе. С воинственным криком Хертуг напал на ошеломленного противника ударом меча отсек ему голову и столкнул тело в воду.

С парохода Трозеллингов доносились крики, глухие удары и шипение пара. Хертуг отпрыгнул под защиту высокого борта, когда рядом с ним упала первая стрела.

Гребной винт вертелся в обратном направлении, но «Дредноут» только дрожал и не двигался с места.

— Застряли,— пробормотал Ясон и повернул руль. Корабль вздрогнул и освободился. И сразу же вода хлынула в отверстие, пробитое в борту вражеского парохода, который начал медленно крениться и погружаться.

— Видел, как я уничтожил эту свинью, что осмелилась напасть на меня?— самодовольно спросил Хертуг.

— Да, твой меч в крови,— ответил Ясон.— А ты видел, как я пробил дыру во вражеском корабле? А! Вот и котел взорвался,— добавил он, услышав глухой удар, сопровождаемый облаком дыма и пара.

Пароход Трозеллингов раскололся надвое и быстро ушел под воду. К тому времени, когда «Дредноут» вернулся на свое место в строю, от него не осталось никаких следов, а морские ворота закрылись.

— Топи тех, кто всплыл!— призвал Хертуг, но Ясон не обратил на него внимания.

— В трюме вода,— проговорила высунувшаяся из люка голова.— Она хлещет по ногам.

— От толчка разошлась обшивка,— сказал Ясон.— Чего же ты ждешь? На борту есть насосы и десять лишних рабов. Пусть выкачивают.

— Это день победы!— счастливый Хертуг оглядывал свой окровавленный меч.— Как эти свиньи платят за нападение на нашу крепость!

— Они заплатят еще больше до конца сегодняшнего дня,— сказал Ясон.— Мы вступаем в следующую фазу боя. Ты уверен, что твои люди знают, что им делать?

— Я сам говорил им много раз и раздал всем листочки с приказом, которые ты приготовил. Все ждут сигнала. Когда его дать?

— Скоро. Стой здесь и держи руку на свистке, а я сделаю еще несколько выстрелов.

Ясон перебрался на баржу и еще несколько раз выстрелил, чтобы поддержать пожар в крепости. Но на этот раз он метал баки с горючим — падая в огонь, они взрывались — и уничтожил много вражеских солдат, имевших неосторожность выбраться наружу. Затем он направил катапульту на морские ворота. Потребовалось четыре выстрела, чтобы разбить в щепы тяжелые бревна ворот.

Путь был открыт, Ясон взмахнул рукой и прыгнул в лодку. Трижды прозвучал свисток, и корабли Перссо-нов, стоявшие в ожидании, ринулись в атаку.

Ясона никто не мог заменить, он был и главнокомандующим, и артиллеристом, и капитаном корабля, и всем остальным. Его ноги устали от беготни взад-вперед, тем более, что забираться на борт «Дредноута» было непросто. Теперь, когда нападавшие были уже в крепости, он мог перевести дух, предоставив им самим завершить дело в их обычной кровожадной манере. Он сделал свое дело — ослабил сопротивление защитников до рукопашной схватки.

Корабли поменьше, что шли под парусами и на веслах, были уже на полпути к зубчатым стенам, когда пришел в движение «Дредноут», который тут же догнал их. Суда расступились, и броненосец занял свое место в строю, прямо напротив морских ворот или, вернее, того, что от них осталось. Бронированный нос ударил и сорвал створки с шарниров, отбросив их во внутренний бассейн. Хотя корабль тут же дал задний ход, его по инерции занесло в бассейн и он ударился носом в пристань. Позади послышался рев Перссонов, спереди — крики Трозеллингов, и началась схватка. Гвардия Хертуга была в первой линии нападающих, защищая самого Хертуга, бросившегося вперед,

Ясон извлек фляжку с бренди собственного изготовления и сделал глоток. Потом налил бренди в чашку, чтобы выпить не торопясь, следя за битвой со своего наблюдательного пункта на борту.

С первого же момента исход схватки не вызывал сомнений. Среди защитников крепости было много раненых и обожженных, их цепи поредели, а главное, был подорван их моральный дух. Они только отступали перед все прибывавшими через разрушенные стены и главные ворота Перссонами. Двор был вскоре очищен, и сражение переместилось в глубь крепости.

Настало время действовать и Ясону. Он допил бренди, взял в левую руку маленький щит, а в правую - «утреннюю звезду», уже доказавшую свою незаменимость. Айджейл была где-то здесь, и он должен был отыскать се прежде, чем с пей случится какое-либо несчастье. Он чувствовал ответственность за девушку из пустыни — она все еще бродила бы там вместе с другими рабами, не появись он. Она оказалась тут из-за него, и он должен позаботиться о ней Ясон поспешил на берег.

Огонь на влажных тростниковых крышах угасал, каменные здания не горели, но было дымно, и стены покрылись толстым слоем копоти. В первом зале была только смерть: тела, кровь, раненые. Ясон распахнул дверь и углубился во внутренние помещения крепости. Последняя схватка шла в обеденном зале, но Ясон обошел сражающихся стороной и пробрался на кухню. Здесь были только рабы, укрывшиеся под столами, и главный повар, который кинулся на Ясона с большим кухонным ножом. Ясон обезоружил его ударом «утренней звезды» и пригрозил мучительной смертью, если он не скажет, где находится Айджейл. Повар охотно заговорил, воздев окровавленные руки, но он ничего не знал. Рабы тряслись от страха, и от них тоже ничего нельзя было добиться. Ясон вышел из кухни.

Шум, крики и звон оружия привели его к месту главной схватки — в центральный зал с высокими окнами, увешанный знаменами и штандартами. Сражающиеся однообразно двигались взад и вперед, скользя в крови и спотыкаясь о тела раненых и мертвых. Шквал стрел из дальнего конца зала заставил сражающихся разделиться — атакующие подняли щиты. Шеренга вооруженных под прикрытием щитов ограждала дальний конец зала. За ними виднелась небольшая группа людей в роскошных одеждах, увешанных драгоценностями,— несомненно, это были главные Трозеллинги. Они стояли на помосте, лишенном теперь мебели, и смотрели поверх голов сражающихся. Один из них заметил Ясона, как только тот вошел, и указал на него мечом, быстро говоря что-то остальным. Все они повернулись к нему и расступились. Он увидел за ними закованную и связанную Айджейл. Один из Трозеллингов держал у ее груди меч. Они намеренно привлекали его внимание к этой сцене, недвусмысленно давая понять — не нападай, иначе она умрет. Они не знали, что она значит для него и вообще, значит ли что-нибудь, но ожидали от него ответных действий.

В ответ Ясон с гневным криком бросился вперед. Он сразу понял, что сейчас никакие переговоры немыслимы, остановить Хертуга и его солдат было невозможно, а это означало смерть для Айджейл. Он должен добраться до нее!

Солдаты Трозеллингов разлетелись в стороны. Мимо, не задев его, пролетела стрела, и он оказался за спинами противников. Внезапность нападения решила успех, а «утренняя звезда» проделала брешь в линии щитов. Он отразил щитом удар меча и в свою очередь ударил противника, который упал. Ясон, не останавливаясь, устремился дальше, а вражеская линия сомкнулась за его спиной, чтобы отразить напор Перссонов, стремившихся поддержать самоубийственную атаку Ясона.

В группе, стоявшей на помосте, находился человек, которого Ясон сразу не заметил. Теперь он краем глаза увидел его. Предатель Майка был здесь! Он стоял возле обреченной на смерть Айджейл. Меч уже поднялся над ее головой.

Ясон лишь на мгновение остановил взгляд на Майке, затем, прыгнув, успел ударить человека, замахнувшегося на Айджейл, по плечу и свалить на пол. Но тут на Ясона со всех сторон кинулись противники, и ему пришлось защищать собственную жизнь.

Силы были слишком неравны: пятеро или шестеро на одного. Но Ясону достаточно было продержаться несколько секунд до подхода своих. Они были уже почти рядом, он слышал их победные крики. Ясон отбил щитом меч, отбросил второго нападающего, а третьего ударил «утренней звездой».

Но их было слишком много, и все — против него. Он отбросил еще двоих и повернулся, чтобы отразить нападение сзади. Вот оно. Старик, вождь этих людей, с полными ярости глазами. В его руках длинный меч. С криком «Умри, демон! Умри, Разрушитель!»— Трозеллинг сделал выпад.

Длинное холодное лезвие метнулось к телу Ясона, вызвав резкую боль, и вышло у него из спины.

Боль была, но переносимая. Нестерпимым было сознание собственной смерти. Старик убил его, все кончено. Без чувства злобы Ясон поднял щит и ударом его отбросил старика. Меч, изящная и яркая смерть, остался в его теле.

— Оставь его,— хрипло сказал Ясон Айджейл, которая с полными ужаса глазами протянула скованные руки, чтобы вытащить меч.

Битва закончилась, и сквозь туманящую голову боль Ясон увидел перед собой Хертуга, на лице которого тоже прочел свой смертный приговор.

— Ткань,— сказал Ясон, стараясь говорить внятно.— Приложите куски ткани к ранам, когда выдернут меч.

Сильные руки солдат держали его, ткань была наготове.. Хертуг встал перед Ясоном, который кивнул и закрыл глаза. Боль стала невыносимой, и он упал. Он лежал на ковре в изорванной одежде, кровь из ран хлынула на приготовленные повязки. Теряя сознание, Ясон подумал, зачем он еще хлопочет, зачем продлевает муки? Теперь, за сотни световых лет от антисептики и антибиотиков, его единственный удел — смерть от разрушительного процесса в собственных кишках. Он может только умереть.

Придя в сознание, Ясон увидел Айджейл, склонившуюся над ним с иголкой в руке. Она сшивала края раны на его животе. Свет вновь померк, и когда он пришел в себя в следующий раз, то обнаружил, что находится в собственной постели. Через разбитые стекла в глаза ему светило солнце. Что-то заслонило свет, и сначала его лба и щек, а затем и губ коснулись влажность и прохлада. Это заставило его понять, насколько сухо было у него в горле и как сильна боль.

— Воды...— прохрипел он и удивился слабости своего голоса.

— Мне сказали, что тебе нельзя пить из-за раны,— сказала Айджейл, указывая на его тело.

— Не думаю, что это теперь имеет значение... Так или иначе...— проговорил он, и сознание неминуемой смерти причинило ему большую боль, чем сама рана.

Рядом с Айджейл появился Хертуг, и тревога на его обеспокоенном лице была отражением тревоги на лице Айджейл. Он протянул Ясону небольшой ящичек.

— Это принесли скулоджи. Это корни беде, они убивают боль. Надо пожевать их, но не слишком много. Много нельзя — очень опасно.

«Но не для меня,— подумал Ясон, заставляя свои челюсти жевать сухие и пыльные корни.— Убийца боли, то есть наркотик, который становится необходимостью... Но у меня слишком мало времени, чтобы стать наркоманом.»

Чем бы он ни был, этот наркотик действовал хорошо, и Ясон был благодарен ему за это. Его боль ускользнула, так же как и жажда, и хотя слегка кружилась голова, он больше не чувствовал смертельной опасности и усталости.

— Как идет сражение?— спросил он Хертуга, который, нахмурившись и скрестив руки на груди, стоял возле его постели.

— Мы победили. Выжившие Трозеллинги теперь наши рабы, их клан больше не существует. Только несколько солдат сумели убежать. Их крепость захвачена вместе с секретными помещениями, где они строили машины...

Мысль о том, что Ясону не суждено увидеть эти машины, как и вообще многое другое, заставила Хертуга еще больше нахмуриться.

— Приободрись,— сказал ему Ясон.— Ты победил один клан — теперь победи их все. Остальные не так сильны и не смогут долго сопротивляться. Действуй, прежде чем они начнут объединяться. Выбери сначала самых недружелюбных. Постарайся захватить их техников, ведь кто-то должен будет объяснить тебе их секреты после победы. Действуй решительно, и ты завладеешь всей Аппсалой.

— Твои похороны будут самыми пышными в Аппсале,— сказал Хертуг.

— Я уверен в этом. Ты не пожалеешь денег.

— Будет церковное празднество с молитвами, и твои останки превратятся в пепел в электрической печи во славу бога Электро.

— Что может больше осчастливить меня!

— А потом мы повезем пепел в море, а позади целый караван судов — корабль за кораблем, и все полны солдат. А возвратившись, мы нападем на Мастрегулов, которые ожидают этого.

— Вот это уже похоже на тебя, Хертуг, а то я подумал, что ты вдруг стал слишком чувствительным.

Скрипнула дверь. Ясон медленно повернул голову и увидел, что это рабы тащат в комнату тяжелые изолированные кабели. Следом принесли ящичек с оборудованием, затем появился размахивающий хлыстом надзиратель, он подгонял закованного в цепи Майку. Его толкнули в угол, и он свалился там на пол.

— Я хотел убить предателя,— сказал Хертуг,— но потом подумал, что тебе самому будет приятно замучить его до смерти. Тебе это будет в радость. Электрическая дуга действует не быстро, и ты сможешь поджарить его по частям. Пошли его вперед перед собой, как жертву богу Электро, пусть он смягчит твой путь.

— Я очень благодарен тебе,— сказал Ясон, рассматривая избитого Майку.— Попрошу вас приковать его к стене и оставить нас одних, я должен обдумать, какие самые жестокие пытки испытать на нем.

— Я исполню твое желание. Но не забудь позвать меня, когда приступишь к ним,--.я очень интересуюсь этими пытками...

— Непременно, Хертуг.

Все ушли, и Ясон увидел, что Айджейл замахнулась на Майку кухонным ножом.

— Остановись,— сказал Ясон.— Это плохо, это очень плохо.

Она послушно опустила нож и, взяв губку, стала обтирать Ясону лоб и лицо.

Майка поднял голову и взглянул на Ясона. Один глаз у него был подбит и заплыл.

— Скажите, какого дьявола вы добивались,— спросил у него Ясон,— решившись на предательство и стремясь, чтобы я попал в руки Трозеллингов?

— Несмотря на ваши пытки, мои губы навсегда останутся сомкнутыми.

— Пора вам уже не быть идиотом, как обычно. Никто не собирается вас пытать. Я только не могу понять, какую цель вы преследовали на этот раз, что заставило вас выкинуть этот фортель?

— Я действовал так, как считал нужным.

— Вы всегда действуете так, как считаете нужным, однако это не приносит добрых плодов. Вам не нравилось, как я обращаюсь с вами?

— В том, что я сделал, не было ничего личного. Я поступил так, желая добра страждущему человечеству.

— Я думал, вы поступили так из мести.

— Никогда! Вы должны знать... Я хотел предупредить войну...

— Что вы хотите этим сказать?

Майка выпрямился, даже его подбитый глаз смотрел осуждающе. Звеня цепями, он направил указующий перст на Ясона:

— Однажды, выпив, вы посвятили меня в свой преступный план развязывания смертоносной войны среди этих невинных людей. Вы хотели устроить им бойню и посадить им на шею жестокого деспота. Я знал, что мне нужно делать — вас следовало остановить. Я заставил себя молчать, чтобы не выдать свои мысли, так как знал выход. Со мной разговаривал человек, нанятый Трозеллингами — кланом честных рабочих и техников, как он уверял меня. Он хотел за хорошую цену переманить вас от кровожадных Перссонов. Тогда я не ответил ему, ибо любой план нашего освобождения был связан с человеческими жизнями, а я не считаю это разумный платой за освобождение от цепей. Но когда я узнал ваши кровожадные планы, я спросил у своей совести, что мне следует делать. Мы все должны были перейти к Трозеллингам, обещавшим не причинять, вам вреда, хотя и держать в качестве пленника. Тогда война была бы предотвращена.

— Вы просто дурак,— бесстрастно сказал Ясон.

Майка вспыхнул.

— Меня не волнует ваше мнение обо мне. Если бы мне снова предоставилась возможность, я поступил бы точно так же.

— Даже зная, что эта шайка, которую вы привели за мной, не лучше остальных? Разве вы остановили их во время сражения, когда они хотели убить Айджейл?

— Это было сделано в состоянии аффекта, и я не вправе судить их за это...

— Не важно, чем это было вызвано. Война окончена, они побеждены, и мой план промышленной революции осуществится теперь беспрепятственно даже без моего участия. Единственное, чего вы добились,— вы убили меня, и я не могу простить вам этого.

— Что за безумие?

— Безумие, говорите вы, ограниченный простак?— Ясон приподнялся на локте и вновь упал — стрела боли пронзила его сквозь завесу наркотика.— Вы думаете, что я лежу здесь потому, что просто устал? Ваши интриги, похищение Айджейл вовлекли меня в сражение глубже, чем я рассчитывал,— я напоролся на длинный острый и необеззараженный меч. Меня прокололи как свинью.

— Я не понимаю, что вы говорите...

— Вы стали очень бестолковым. Меня проткнула мечом насквозь — острие вышло наружу с другой стороны. Я не слишком хорошо знаю анатомию, но полагаю, ни один из жизненно важных органов у меня не задет.

Если бы были пробиты легкие или крупные кровеносные сосуды, я сейчас не разговаривал бы с вами. Но я не вижу способа пробить дыру в животе и не занести туда компанию голодных бактерий. Когда-нибудь прочитайте книгу о первой помощи. Там сказано о такой инфекции, как перитонит. Учитывая достижения этой планеты в области медицины, она в ста процентах случаев ведет к смерти.

Его слова поразили Майку, но Ясону не стало легче от этого, и он закрыл глаза от слабости. Когда он снова открыл их, было уже темно. Так с перерывами он продремал до утра, тогда он смог позвать Айджейл и попросить ее принести ящичек с корнями беде. Она вытерла ему лоб, и он заметил страх в ее расширенных глазах.

— В комнате не стало жарче,— сказал он,— это у меня температура.

— Ты ранен из-за меня,— всхлипнула Айджейл и расплакалась.

— Ерунда,— сказал Ясон.— Я давно уже решил, что для меня единственный способ умереть — самоубийство. На планете, где я родился, не было ничего, кроме солнечных дней, бесконечного мира и долгой, долгой жизни. Я решил покинуть ее, предпочитая короткую, но насыщенную жизнь. Теперь дай мне еще корней, я хочу забыться.

Наркотик был сильнодействующим, а инфекция глубоко проникла в организм. Ясон дремал, погрузившись в красноватый туман, приходил в себя и обнаруживал, что ничто не меняется: Айджейл все так же ухаживает за ним, а Майка по-прежнему звенит цепями в углу. Он задумался над тем, что случится с Майкой после его смерти, и это обеспокоило Ясона.

В какой-то полубессознательный момент он услышал все возрастающий рев, который постепенно замер в отдалении. Он приподнялся: в этом отдаленном шуме ему почудилось что-то знакомое. Не обращая внимания на боль, он закричал:

— Айджейл, где ты? Иди сюда...

Она прибежала из соседней комнаты, и тут он услышал голоса, доносившиеся с улицы и со стороны канала. Он действительно слышал их? Или это болезненная галлюцинация? Айджейл попыталась успокоить его, но он оттолкнул ее и позвал Майку.

— Вы слышали? Вы слышали это?

— Я спал, но, кажется... слышал...

— Что? Рев, разбудивший меня.

— Это звучит, как... но это невозможно...

— Невозможно? Почему невозможно? Это же были ракетные двигатели. Здесь, на этой планете.

— Но ведь здесь нет ракет...

— Теперь они есть, идиот. Как вы думаете, зачем я построил свой передатчик молитв?

Он нахмурился, соображая что-то, стараясь заставить работать свой мозг.

— Айджейл,— позвал он, роясь под подушкой, где прятал кошелек.— Бери все деньги, отправляйся к жрецам бога Электро и отдай им. Ничто не должно остановить тебя: это самое важное дело в твоей жизни. Вероятно, все перестали крутить колесо, выбежав поглядеть, что происходит. Ракета никогда не отыщет нас без наводящего радиолуча. А если она приземлится где-нибудь в другом месте, будет много хлопот. Пусть крутят ручки и не останавливаются ни на мгновение. Скажи им, что сюда приближается корабль богов и нужно непрерывно молиться.

Айджейл выбежала, а Ясон откинулся на подушки, тяжело дыша. Что за корабль поймал его СОС? Есть ли на борту врач или медицинская машина? Сумеют ли они остановить инфекцию? Должны суметь, на каждом космическом корабле есть необходимое медицинское оборудование. Впервые с момента своего ранения он позволил себе подумать, что может еще выжить, и с него спал черный груз безнадежности. Он даже улыбнулся Майке.

— У меня такое чувство, старина, что мы в последний раз ощущаем вкус креподжа. Перенесете ли вы тяжесть этой потери?

— Я должен предупредить вас,— серьезно сказал Майка.— Ваши преступления слишком серьезны, чтобы замалчивать их. Я не могу поступить иначе. Я буду обязан сообщить капитану и вызвать полицию.

— Как может человек, подобный вам, прожить так долго?— холодно спросил Ясон.— Что останавливает меня — ведь я могу убить вас, чтобы вы не могли впредь обвинять меня.

— Не думаю, что вы способны на это, у вас есть определенное чувство чести.

— Определенное чувство?.. Что за слово вы произносите? Возможно ли, чтобы в вашем ограниченном мозгу, покрытом непробиваемой коркой, появились крохотные щели?

Прежде чем Майка успел ответить, рев ракеты послышался снова, он постепенно приближался, и какая-то тень закрыла солнце.

— Химические двигатели,— перекричал шум Ясон.— Это посадочная шлюпка с космического корабля, она идет на мой радиосигнал, тут не может быть совпадения.

В этот момент в комнату влетела Айджейл.

— Все жрецы разбежались и попрятались. Спускается большой огненный зверь, чтобы уничтожить нас!

Ее голос перешел в крик, как вдруг рев снаружи смолк.

— Благополучная посадка!— выдохнул Ясон и указал на свой стол.— Дай мне карандаш и бумагу, Айджейл. Я напишу записку, а ты отнесешь ее к приземлившемуся кораблю.— Она отпрянула дрожа.— Не бойся, это всего лишь корабль, как и те, которые ты видела, только он может летать и по воздуху. В нем люди, они не причинят тебе вреда. Иди, покажи им записку и приведи их сюда.

— Я боюсь...

— Не бойся. Люди с корабля помогут мне, благодаря им я выздоровлю...

— Тогда я иду,— просто сказала она, поднялась, все еще дрожа от страха, и направилась к двери.

Ясон смотрел ей вслед.

— Иногда, Майка,— сказал он,— когда я не смотрю на вас, я горжусь человечеством.

Ползли минуты, Ясон беспокойно перебирал пальцами одеяло, думая, что может происходить во дворе. Послышался звон металла, а вслед за этим серия выстрелов. Неужели эти глупцы напали на корабль? Он попытался встать и проклял собственную слабость. Все, что он мог,— это лежать и ждать. Его жизнь была в чужих руках.

Послышалось еще несколько выстрелов — на этот раз в самом здании,— потом крики и громкий стон. Звук шагов в коридоре, вбежала Айджейл, а за ней со все еще дымящимся пистолетом в руке— Мета.

— Долог путь от Пирра,— сказал Ясон, любуясь ее прекрасным взволнованным лицом и знакомым .ему стройным телом в жестком металлическом костюме.

— Ты ранен! — она быстро подбежала к нему и наклонилась к постели, не упуская из виду открытую дверь. Когда она взяла его за руку, ее глаза расширились: она почувствовала сухой жар его тела, но ничего не сказала, только отстегнула от пояса свою аптечку. Она прижала ее к коже его предплечья, последовал укол анализатора, что-то глухо зажужжало внутри. Одно подкожное впрыскивание, затем еще какие-то три. Аптечка еще немного пожужжала, очевидно, проверяя результат, затем добавила еще один укол и зажгла сигнал «угроза миновала».

Лицо Меты было рядом, она наклонилась и поцеловала его в сжатые губы, локон золотистых волос упал на его щеку. Она была женщиной, но женщиной-пиррянкой и, целуя его, не сводила глаз с двери. Ее выстрел ударил в косяк и отбросил в коридор появившегося солдата.

— Не стреляй в них,— сказал Ясон, когда она неохотно оторвалась от него,— это могут быть друзья.

— Но не мои. Как только я села, они начали стрелять в меня какими-то примитивными метательными снарядами, но я позаботилась об этом... Они стреляли даже в девушку, которая принесла мне твою записку, пока я не согнала их со стены. Тебе лучше?

— Нет, но и не хуже, только голова кружится. Но нам лучше уйти на корабль, посмотрим, смогу ли я двигаться...

Ясон опустил ноги на пол, приподнялся и упал лицом вниз. Мета втащила его обратно на кровать и натянула одеяло.

— Ты должен оставаться здесь, пока тебе не станет лучше. Ты слишком болен, чтобы двигаться сейчас.

— Будет гораздо хуже, если я останусь. Как только Хертуг — он здесь главный — поймет, что я могу уйти, он сделает все, чтобы задержать меня, не заботясь о том, сколько людей он может потерять. Мы должны уйти раньше, чем его маленький злобный мозг придет к такому выводу.

Мета осмотрелась. Ее взгляд скользнул по Айджейл, скорчившейся на полу, как по предмету обстановки, не больше, и остановился на Майке.

— Этот прикованный человек опасен?

— Временами бывает так, что с него нельзя спускать глаз. Это он похитил меня с Пирра.

Мета протянула Ясону пистолет.

— Вот оружие, убей его сам.

— Видите, Майка,— сказал Ясон, чувствуя знакомую тяжесть оружия в руке.— Все хотят, чтобы я убил вас. Что-то в вас есть такое, из-за чего все испытывают к вам отвращение.

— Я не боюсь смерти,— ответил Майка, поднимая голову и расправляя плечи, однако со своей отросшей бородой и усами он выглядел не очень впечатляюще.

— Вы должны бояться,— Ясон опустил пистолет.— Удивительно, что человек с вашими способностями причинять неприятности может продержаться так долго.— Он повернулся к Мете.— Я устал от убийств, эта планета погрязла в них. И, кроме того, он может помочь мне добраться до корабля, лучшего носильщика-санитара нам не найти.

Мета повернулась к Майке, пистолет из кобуры прыгнул в ее руку и выстрелил. Майка отшатнулся, защищаясь протянутыми руками, и был удивлен, обнаружив, что он все еще жив.

Мета освободила его, попав в цепь. Она скользнула к нему с грацией крадущейся тигрицы, подняв дымящийся ствол пистолета.

— Ясон не хочет, чтобы я убила тебя,— сказала она и еще ближе поднесла к нему пистолет,— но я не всегда поступаю так, как он говорит. Если хочешь жить, делай то, что я скажу. Сними крышку со стола, нам нужны носилки. Поможешь отнести Ясона к ракете. При малейшем неподчинении ты умрешь. Понял?

Майка раскрыл рот, чтобы запротестовать или, может быть, для одной из своих речей, но холодная жесткость в голосе женщины остановила его. Он только кивнул и повернулся к столу.

Айджейл теперь съежилась у постели Ясона, крепко схватившись за его руку. Она не поняла ни слова из их разговора.

— Что это? — жалобно взмолилась она.— Что это за сверкающая штука укусила тебя в руку? Эта женщина поцеловала тебя, она, должно быть, твоя жена, но ты сильный человек и у тебя могут быть две женщины. Не оставляй меня...

— Кто эта девушка? — спросила Мета ледяным голосом. Ее кобура дрогнула, и из нее высунулся ствол пистолета.

— Это местная девушка, рабыня. Она помогала мне,— с наигранной небрежностью ответил Ясон.— Если мы оставим ее здесь, она будет убита. Она отправится с нами...

— Не думаю, что это разумно,— Мета сузила глаза, а пистолет дрожал от желания прыгнуть ей в руку. Пиррянская женщина в любви остается женщиной — и пиррянкой тоже, а это чрезвычайно опасное сочетание. К счастью, ее внимание отвлек скрип двери, и она дважды выстрелила в том направлении, прежде чем Ясон успел остановить ее.

— Подожди, это Хертуг, я узнал его шаги, когда он убегал.

Из коридора донесся испуганный голос:

— Мы не знали, что это твой друг, Ясон. Несколько солдат начали стрелять, я накажу их. Мы друзья, Ясон. Скажи этому человеку, чтобы он перестал стрелять. Я хочу войти и поговорить с тобой.

— Я не понимаю слов,— сказала Мета,— но мне не нравится его голос.

— Твои инстинкты не изменяют тебе, дорогая. Он не был бы более двуликим, имей еще глаза, нос и рот на затылке...

Ясон рассмеялся и понял, что голова у него ясная, сознание больше не затуманено. Необходимость думать по-прежнему требовала усилий, но эти усилия были теперь ему вполне по плечу. Они все еще не выбрались из этого беспокойного места: каким бы хорошим стрелком ни была Мета, она не может одна выстоять против целой армии. Он должен остановить их.

— Входи, Хертуг, тебе не причинят зла. Случилось недоразумение,— позвал он и повернулся к Мете.— Не стреляй, но будь наготове. Я попробую уговорить его, но ничего не могу гарантировать, поэтому будь настороже.

Хертуг быстро заглянул в дверь и снова спрятался. Потребовалось некоторое время, чтобы он справился со своими нервами и нерешительно вошел в комнату.

— Какое отличное маленькое оружие у твоего друга, Ясон. Скажи ему...— тут он еще раз взглянул на Мету,— я имел в виду, ей, что я дам несколько рабов за это оружие. Пять рабов. Это будет хорошая сделка...

— Скажи — семь.

— Согласен, по рукам.

— Но не это, это оружие принадлежит ее семье много лет и стало ее неразрывной частью. Но на корабле есть другое, мы пойдем туда, и она даст его тебе.

Майка кончил разбирать стол и положил крышку возле постели Ясона. Затем вместе с Метой они осторожно положили его на эти импровизированные носилки, а Хертуг, шмыгая носом, следил за ними своими красными глазками.

— На корабле тебя приведут в порядок,— сказал он, проявляя больше сообразительности, чем Ясон ожидал от него.— Ты не умрешь и улетишь на небесном корабле?

— Я умираю, Хертуг! — застонал Ясон и вытянулся на досках, изображая агонию.— Они несут мой прах на корабль — это особая космическая баржа — и развеют его среди звезд...

Хертуг двинулся к двери, но, прежде чем он сделал шаг, Мета оказалась рядом. Она так сжала, его руку, что он вскрикнул, и приставила пистолет к его груди.

— Каковы твои планы, Ясон? — спокойно спросила она.

— Пусть Майка несет носилки впереди, а Хертуг и Айджейл сзади. Держи этого парня на прицеле, и, может быть, нам удастся сберечь свои шкуры.

Они вышли, медленно и осторожно. Лишившиеся руководства Перссоны не могли понять, что происходит. Крик боли, изданный Хертугом, только смутил их. Процессия достигла ракеты без всяких затруднений.

— Теперь самое трудное,— сказал Ясон, схватившись за шею Айджейл и перенося большую часть своего веса на плечо Майки. Он не мог идти, и они втащили его на корабль.

— Стой у двери, Мета, и следи за этим старым грифом. Будь готова ко всему, на этой планете не существует верности, и если они смогут добраться до нас ценой жизни Хертуга, то не станут колебаться ни минуты.

Это логично,— согласилась Мета.— В конце концов, на то и война.

— Да, я так и думал, что пиррянин согласится с такой точкой зрения. Будь наготове. Я проверю механизмы и, когда все будет готово, дам сирену. Тогда оттолкни Хертуга, закрывай люк и как можно быстрее отправляйся к приборам — не думаю, что смогу управлять взлетом. Поняла?

— Да, иди, ты теряешь время.

Ясон забрался в кресло помощника пилота и проделал весь подготовительный цикл. Он уже потянулся было к кнопке сирены, когда раздался глухой удар и корабль вздрогнул. На какое-то мгновение он замер, а потом начал медленно крениться. Прежде чем Ясон успел нажать кнопку, Мета оказалась в кресле пилота — и маленькая ракета устремилась ввысь.

— Их мир не так уж примитивен, как мне показалось сначала,— сказала Мета, как только упало ускорение.— В одном из зданий была большая неуклюжая машина, она вдруг задымила и швырнула в нас камень — отлетели два стабилизатора. Я подняла корабль, но человек, которого ты называл Хертугом, сбежал.

— Отчасти это к лучшему,— согласился Ясон, чувствуя себя слишком слабым, чтобы признаться, что под занавес они едва не стали жертвами его собственного изобретения.

Штурманское искусство Меты позволило им легко скользнуть в люк пиррянского корабля, который возвращался по орбите на границе атмосферы. Свободное падение и состояние невесомости настолько облегчили Ясону боль, что ему достало сил надежно закрепить смертельно перепуганную Айджейл в противоперегрузочном кресле и только после этого устроиться самому. Маньяки-рабовладельцы остались далеко позади.

Когда он пришел в себя, боль и ощущение тяжести в теле прошли, так же как и слабость, и он сумел самостоятельно добраться до штурманской каюты. Мета рассчитывала курс на компьютере.

— Хочу есть! — для большей убедительности Ясон схватился за горло.— Мой организм отощал — умираю от голода!

Мета, не говоря ни слова, протянула ему корабельный обеденный набор. Он видел, что она чем-то рассержена, и, только поднеся тюбик ко рту, заметил Айджейл, свернувшуюся клубком в углу, — наконец она освоилась с отсутствием веса.

— Отлично! — сказал Ясон с наигранной веселостью.— Ты одна на корабле, Мета?

— Конечно, одна,— это прозвучало как «Ты просто глуп!». — Мне разрешили взять корабль, но отправиться со мной никто не смог.

— Как же ты разыскала меня? — спросил он, стараясь понять причину ее недовольства.

— Очень просто. Оператор на космическом посту заметил герб корабля, на котором ты улетел, и по его описанию Керк узнал герб Кассилии. Я отправилась разведать на Кассилию. Корабль они опознали, но никаких сведений о его возвращении не было. Я вернулась на Пирр и выяснила, какие планеты лежат поблизости от курса и где могли зарегистрировать корабль, если бы он вышел из джамп-режима. Таких планет оказалось три. На двух из них есть современные космопорты и летный контроль. Там знали бы о вашем приземлении. Но у них никаких сведений не было. Оставалась одна планета — эта. Как только корабль попал в атмосферу, я1 услышала сигнал и приземлилась как можно быстрее. Как ты намерен поступить с этой женщиной? — последние слова были произнесены еще холоднее предыдущих.

Айджейл сжалась еще больше, хотя ни слова не понимала из их разговора.

— Я еще не думал об этом, однако...

— В твоей жизни есть место только для одной женщины, Ясон. И эта женщина — я. Я убью всякого, кто думает иначе.

Она, несомненно, так и поступит, и Ясон понимал, если он хочет, чтобы Айджейл осталась в живых, ее следует немедленно удалить от смертельной угрозы, которая нависла над нею в лице ревнивой пиррянки. Ясон напряженно думал.

— Мы сядем на ближайшей цивилизованной планете и оставим ее там. У меня достаточно денег, чтобы открыть на ее имя счет в банке, и ей хватит этого на долгие годы. Я распоряжусь, чтобы деньги ей выплачивали лишь по частям, поэтому, сколько бы она ни истратила, ей хватит на будущее. Я спокоен за нее: если она смогла выжить па этой планете, она выживет где угодно.

Айджейл стала протестовать, когда он сообщил ей о своем решении, хотя это делалось для ее же блага.

— Я позабочусь о ней и поведу ее дорогой правды,— раздался позади них знакомый голос.

Там, прижавшись к косяку, стоял Майка.

— Отличная идея,— с воодушевлением согласился Ясон. Он обернулся к Айджейл и заговорил на ее языке.— Ты слышала, Майка возьмет тебя с собой и присмотрит за тобой. Я оставлю тебе достаточно денег на все твои нужды, а он все объяснит тебе о деньгах. Я хочу, чтобы ты внимательно его слушала, а потом поступала наоборот. Ты должна пообещать мне это и никогда не нарушать своего слова. Так ты совершишь немало ошибок, но в общем все пройдет хорошо.

— Я не могу оставить тебя! Возьми меня с собой, я всегда буду твоей рабыней! — плакала девушка.

— Что она сказала? — спросила Мета.

— Вы — воплощенное зло, Ясон,— заявил Майка.— Она будет повиноваться вам, я знаю это. Как бы я о ней ни заботился, она будет выполнять ваш приказ.

— Я надеюсь на это! — с жаром ответил Ясон.— Только те, кто рожден с вашим умом, способны жить, противореча логике. Остальные, обычные смертные, намного счастливее вас: они наслаждаются радостями жизни.

— Я сказал «зло», и как всякое зло оно не должно оставаться безнаказанным.— Рука Майки отделилась от косяка, и в ней оказался пистолет, который он нашел внизу.— Я беру командование этим кораблем на себя. Мы высадим этих двух женщин, а затем отправимся на Кассилию, где вы подвергнетесь суду и наказанию.

Мета сидела в кресле пилота спиной к Майке, в пяти метрах от него, руки ее были заняты расчетом курса. Она медленно подняла голову и взглянула на Ясона. На ее лице появилась улыбка.

— Ты говоришь, что не хочешь убивать...

— Я действительно не хочу этого, но я не хочу на Кассилию.

Он улыбнулся ей в ответ и, глубоко вздохнув, отвернулся. И тут у себя за спиной ощутил движение. Выстрелов не было, послышались только глухой стук и резкие скребущиеся звуки — космический моралист проиграл свой последний спор.