Смерть и девушка, которую он любит

Глава 12 Ориентировка

На следующий день пришел мистер Дэвис, директор Райли-Хай. Люди вообще приходили часто. Приносили еду. Общались и вместе ждали конца света. Не все знали о том, какую роль должна сыграть в грядущих событиях я, поэтому в их взглядах не было ни ожиданий, ни надежд, в отличие от взглядов тех, кто был в курсе всего. Первые взгляды мне нравились куда больше.

Мистер Дэвис попросил Джареда поговорить наедине, и я чуть не сгорела от любопытства, когда они вдвоем ушли в гостиную и прикрыли за собой дверь. Под грохот грозы в дом вошел шериф, и все, забыв про завтрак, уставились на него. Вдруг он принес хорошие новости?

— В отчете тюрьмы в Огайо сказано, что Сайдоу был освобожден шесть месяцев назад, и с тех пор никто его не видел.

— Как это? — поразилась Бруклин. Как только они с Глюком пришли в сопровождении родителей, я все рассказала друзьям. Особенно тщательно о том, что виски нужно избегать любой ценой. — Разве он не должен находиться на условно-досрочном?

— Должен, но он ни разу не явился к своему офицеру по УДО. В данный момент он в списке беглецов, скрывающихся от закона.

— И что это значит? — уточнил дедушка.

— А то, что никто не имеет ни малейшего понятия, где его искать.

— А я уверен, что могу догадаться, — заявил Кэмерон, который спрятался на время от дождя, чтобы получить свою тарелку яичницы с беконом и жареной картошки.

— Но мы ведь знаем, кто он, — умоляющим тоном заговорила я. — Знаем, как он выглядит. Значит, сумеем его остановить, верно?

— Я над этим работаю, солнце. Наверняка понадобится время, но я уже подписал на него ориентировку. Если он где-нибудь в этом округе, мы его найдем.

Почти сразу после ухода шерифа из гостиной вернулся Джаред с крайне бледным мистером Дэвисом. Попрощавшись, директор ушел через магазин.

— Ты сказал ему, кто ты? — спросила я у Джареда.

Он пожал плечами, накладывая на тарелку целую гору еды:

— Я не видел смысла что-то от него скрывать.

Бруклин ткнула в его сторону вилкой:

— То есть он знает, что ты забрал его брата?

— Знает.

— И не имеет ничего против?

— В этом я не уверен. — Джаред наколол кусок картошки на вилку и поднес ко рту. — Едва я сказал ему, что могу одним прикосновением убить целую армию, он не задавал много вопросов.

***

Все утро бушевала гроза с неумолимым проливным дождем. Дедушка с Маком ушли искать, где мог бы обосноваться Дайсон, а шериф развернул масштабную проверку отелей и жилья, сдающегося в аренду.

Если мы не справимся, если не найдем Дайсона, сегодняшний день станет последним нашим днем на земле.

Я уже начинала беспокоиться из-за туч, которые с каждой минутой все больше и больше походили на тучи из моего видения. Темные и клубящиеся, они, казалось, опускались все ниже.

Брук как раз повесила трубку. Мы торчали у меня в комнате и смотрели в интернете смешные моменты со съемок наших любимых фильмов, когда подруге позвонила мама.

— В общем, — начала Брук, — мама сказала, чтобы мы ехали ко всем в церковь. Там теперь наш штаб, так что мы должны привезти…

— Какой сегодня день? — рассеянно перебила я, зачарованно глядя на грозу.

— Суббота.

Джаред тоже смотрел на кошмар за окном, а Кэмерон буквально стоял в этом кошмаре на пожарной лестнице.

Чувствуя, как сердце разбивается на миллионы осколков, я шагнула к Джареду.

— Это ведь сегодня, да?

Он еле заметно кивнул, удивленный не меньше моего. Открыв окно, Кэмерон влез в комнату, залив дождевой водой пол, помотал головой, чтобы стряхнуть с волос капли, и каждого из нас смерил мрачным взглядом:

— Так мы делаем это или как?

Джаред снова кивнул:

— Делаем.

Бруклин медленно встала, а Глюк с Кенией подняли головы.

— Я думала, у нас еще день в запасе.

Теперь на мои плечи ляжет и эта вина.

— Извините. Я перепутала дни.

— Нет, — возразил Кэмерон. — Если ты считала и тот день, когда все увидела, то есть если посчитала и вторник, то должно быть пять дней. Насколько я понимаю, видения далеко не точная наука.

Брук будто к месту приросла.

— Мы должны всех обзвонить. Предупредить.

Кэмерон посмотрел на нее с такой тоской, с такой невероятной кучей невысказанных вопросов, что мне захотелось разреветься.

— Я облажалась, — ошеломленно пробормотала я, начиная верить, что все зря. Нет никакого смысла в пророчествах и обещаниях, что я каким-то волшебным образом во всем разберусь.

Тучи не были обычными тучами. Прямо сейчас открывались врата ада, и открывались очень быстро.

Схватив куртку, я приготовилась уходить.

— Он должен быть где-то там. В самой гуще происходящего. Это единственный путь.

Джаред с Кэмероном обменялись напряженными взглядами.

— Мы найдем его, — сказал Джаред.

— Я пойду с вами.

— Нет, Лорелея. Я не могу этого позволить.

— Дай-ка я перефразирую, — процедила я, подходя ближе к нему. — Я тебя не брошу. И не дам тебе бросить меня. Если нам осталось только это время, мы проведем его вместе.

Прежде чем Джаред ответил, Кэмерон посмотрел на Бруклин тяжелым взглядом:

— Брук?

— Даже во сне я бы такое не пропустила.

— И я, — сказал Глюк, уже взяв свою куртку.

— О да, черт возьми! — воскликнула Кения, и я решила списать ее энтузиазм на наивность.

Мы все затолкались в пикап Кэмерона, однако Кения сказала, что что-то забыла, и бросилась обратно в дом. В конце концов она залезла в кузов, где, слава богу, был навес, и мы сорвались с парковочного места под визг покрышек.

По пути Брук позвонила родителям, чтобы ввести в курс дела, а я попыталась дозвониться бабушке с дедушкой, но никто не отвечал. Серьезно? В такой вот момент? Ей-богу, они никогда не научатся пользоваться телефонами.

Мама Брук пообещала дозвониться до моих родных, а потом стала умолять дочь приехать в церковь.

— Я приеду, мам, как только мы со всем этим разберемся.

Крепко зажмурившись, я принялась отчаянно молить о помощи свыше и суперсилах.

***

Как и в моих видениях, в небе клубилась зловещая тьма, напоминая мне котел ведьмы. Не знаю почему, но я не тонула в страхе. Он, конечно, присутствовал, но не был настолько силен. Тонула я в сожалениях. В осознании того, что мы потерпели фиаско. Начиналась война, которую я не сумела предотвратить. Дюжины пророчеств, обещавших последователям избавление от всех этих ужасов с помощью могущественного потомка Арабет, ошиблись. Или сделали ставку не на ту девушку.

Я явно не настолько сильна. Или не настолько умна. То, что я должна была сделать, чтобы предотвратить войну еще до ее начала, так и не произошло. Где-то я конкретно накосячила. Свернула не туда. И за это миру придется заплатить очень высокую цену.

В глазах пекло от слез, вызванных бурлящими эмоциями и ветром, швырявшим мне в лицо мои же волосы. Отыскав эпицентр грозы, мы предположили, что там будет Дайсон, и вышли из машины именно в этом месте. Кэмерон и Джаред достали из кузова мечи — явно готовились заранее к моему провалу. Что ж, не самое приятное чувство на свете.

Очередной порыв ветра оказался таким мощным, что едва не сбил меня с ног. Я все же удержалась и взглянула вверх. В самом центре ведьминого котла кружился вихрь.

— Посмотрите! — крикнула я в царящем вокруг хаосе.

Все подняли головы и увидели, как вихрь раскололся пополам, и сквозь раскол стали проникать чернильно-черные бесплотные тени. Все они поочередно застывали, словно пытались понять, где оказались, а потом на бешеной скорости разлетались кто куда. Одни направлялись в Райли-Свитч. Других явно манили луга пораздольнее. Альбукерке. Санта-Фе. Лас-Крусес. И дальше, дальше, дальше… Совсем скоро они растекутся по небу, как невообразимая стая ворон, и начнут нападать по пути на людей.

Все было именно так, как в моих видениях. Я стояла и смотрела, как перед моими глазами разворачивается настоящий кошмар. Рядом со мной стояла Кения, переполненная, как всегда, наивной верой.

— Все кончено! — крикнула я ей сквозь хлещущие струи дождя и едва саму себя расслышала. — Я не справилась.

Однако Кения, судя по широко распахнутым глазам и приоткрытому рту, была в шоке. Она никогда ничего подобного себе не представляла. Да и не могла представить, что до такого дойдет. Вот насколько сильна была ее вера. И у нее в руках что-то было. Кажется, стопка старых фотографий, которые с каждой секундой промокали все сильнее.

Так вот зачем она возвращалась? За фотографиями?

Я отвернулась от Кении, снедаемая невыносимой печалью. Я подвела ее. Ужасно, непростительно подвела.

Джаред ушел искать Дайсона, а Кэмерон, прикрывая глаза от дождя, остался с нами ждать от него сигнала. Только никакого сигнала не было. Джаред исчез — в таком ливне невозможно было долго следить за тем, как он уходит.

Тени подбирались ближе. Когда они оказывались совсем близко, Кэмерон перемещался, чтобы заблокировать им путь, но с каждой секундой их становилось все больше. Весь день нам так точно не продержаться.

В какой-то момент мы заметили бегущего к нам Джареда, который жестом велел нам возвращаться в пикап. За ним следовала целая толпа теней, и прямо на наших глазах он превратился в нечто похожее на них. Я завороженно застыла. Только что он был таким же, как мы. Материальным, широкоплечим парнем, чьи мышцы бугрились под весом меча. А через секунду он превратился в дым. В поразительный, великолепный фантом, который сражался с духами тех, кого когда-то отправили в ад. И отправили их туда неслучайно. Они дрались грязно. Нападали целыми группами, вгрызались в темную сущность Джареда, пока она не распадалась на куски, оказываясь, наверное, в зубах у этих духов.

На мгновение он отвлекся, и духи набросились на него, как голодные шакалы. Джаред исчез в их куче, и мои руки машинально взметнулись ко рту.

Я бросилась ему на помощь, но Кэмерон перехватил меня и оттащил назад. Я споткнулась, упала на землю и подняла голову, сверля Ласка взглядом, наполненным внезапно вспыхнувшей яростью.

— Зачем ты мне мешаешь?! — крикнула я, стараясь перекричать вой ветра и не обращая внимания на ледяные струи дождя, которые били по лицу, словно лезвия.

Дрожа от холода, Бруклин упала на землю рядом со мной.

— Какой смысл тратить силы?

Кэмерон посмотрел на меня в упор, и его ярость была ничуть не меньше моей.

— Если ты сейчас же ничего не сделаешь, спасать будет нечего!

Неужто в такой момент он решил надо мной поиздеваться? Что я должна, блин, сделать?! Я решила задать ему прямой вопрос как раз в тот момент, когда очередной дух попытался прорваться сквозь него, но ничего не вышло. Видимо, в нефилима они вселиться не могли. Как бы то ни было, я понятия не имела, чего он от меня ждет.

— Что я должна сделать? — снова крикнула я. — Что? Что? Что? Что? Что?

Ласк наклонился, поднял меня на ноги прямо за мокрый воротник и прорычал мне в лицо:

— Делай, что должна, и поскорее. Остановить это можешь только ты.

Краем глаза я заметила Глюка, который был в панике. У его ног на земле лежала Кения с запрокинутой головой и выгнутой спиной. Казалось, ее позвоночник вот-вот сломается. Глаза закатились так сильно, что между век проглядывали лишь белки. Эта ужасная сцена повторяла именно то, что я уже видела. А значит, очень скоро, как в моем видении, ее кости начнут ломаться одна за другой.

Я бросилась к Кении и навалилась на нее всем телом, пытаясь остановить спазмы. Бруклин метнулась за мной и, рухнув на колени, сжала ее голову в руках. В глубине души я понимала, что поступаю смешно, но все же криком велела существу внутри Кении прекратить. Однако существо меня не услышало. Или сознательно решило не слушать.

Кения начала содрогаться в конвульсиях. Сухожилия на шее так напряглись, что, казалось, вот-вот порвутся. Руки застыли в неестественной позе. Еще чуть-чуть — и кости затрещат. Ноги задергались и уперлись в землю, подняв тело Кении с земли так высоко, что, к своему полнейшему ужасу, я услышала щелчок, с которым сломался ее позвоночник. Я уже хотела было поднять ее к себе, обнять, но вдруг появился Кэмерон. Без тени сомнения он взял ее за голову и резко развернул. Кения умерла мгновенно, обмякнув в моих руках. Бруклин зажала рукой рот и начала раскачиваться из стороны в сторону с таким видом, будто вот-вот потеряет сознание. А через секунду пальцы Кении разжались, и порывы ветра подхватили фотографии, которые она принесла с собой. Промокшие снимки взмыли в воздух, как опавшие листья. Я уткнулась носом в шею Кению, а Бруклин — в мою, одновременно сжав мою ладонь, плача и молясь.

Перед глазами появились кроссовки, и я увидела Глюка. Он моргнул, отвернулся от ужасающей сцены и посмотрел на летающие вокруг нас фотографии. Попробовал поймать одну и не смог. И вдруг, словно ничего на свете важнее нет, Глюк бросился ловить какую-то фотку, которая в этот момент не значила ровным счетом ничего. Он бежал по земле, уклоняясь от атакующих духов, неумолимого ливня, ветра и кустиков полыни.

Дождь становился все холоднее, ветер — все сильнее. Новым порывом меня в прямом смысле слова оттащило от Кении, вырвало из объятий Брук, словно ветер делал это нарочно. Мы с Бруклин вцепились друг в друга, глядя, как Глюк гоняется за фотографией. Вокруг него вихрилось столько воды и грязи, что нельзя было понять, поймал он ее или нет. Он упал на живот и проехал добрых два метра по грязной бугристой пустыне Нью-Мексико.

А потом случилось то, чего я больше всего боялась. Совсем рядом раздался страшный грохот, как будто что-то упало с неба на землю. Черный дым в этом месте стал сгущаться, набирать массу, приобретать форму. Уже через несколько секунд широкие плечи затмили верхушки деревьев, окружавших поляну, а над ними появилась нечеловеческого вида голова. Перед нами стоял демон.

В этот самый момент я снова увидела Джареда. Не знаю как, но ему удалось выжить в схватке с духами, и я испытала прилив восторга, который уже никогда не надеялась испытать. Окинув меня быстрым взглядом, Джаред прорвался сквозь жаждущих добраться до него духов и побежал ко мне, пока не остановился прямо перед демоном, держа наготове меч. Однако уже через мгновение снова раздался грохот, и рядом с первым демоном поднялся столб грязи и воды, будто на землю упал метеор. В считанные секунды рядом с первым демоном материализовался второй. А потом и третий.

Теперь перед Джаредом стояло три демона, каждый из которых был размером с трехэтажное здание.

Когда-то я видела, как Джаред сражался с демоном. Это видение пришло ко мне буквально перед нашим знакомством. Джаред дрался отчаянно, его не раз ранили, но все же он победил. Победа далась ему нелегко, и это был всего лишь один демон. Сейчас их было три, и наверняка приближались другие.

Изо всех сил сражаясь с ветром, я поднялась на ноги. Один Джаред не справится, а Кэмерон не сделает ни шагу от меня. Выбора не оставалось. Я должна была выпустить на свободу живущего во мне зверя. Как его призвать, я точно не знала, поэтому просто сосредоточилась на том, что он мне нужен, и приказала ему выйти. Он жил на моей территории десять лет. Пора платить за аренду.

Из моих легких засочился едкий дым, опаляя горло и рот. Мне стало еще холоднее, чем было до сих пор. Когда Малак-Тук полностью материализовался рядом со мной, я показала рукой туда, где уже дрался с демонами Джаред:

— Помоги ему.

И Малак исчез.

Демоны были быстры и смертоносны. Сплошные мышцы, помноженные на скорость и жажду крови. Но Малак застал их врасплох. Они явно не ожидали, что придется сражаться с кем-то, как они. Первый встретил свою смерть от мощного удара когтей, вспоровшего ему горло и едва не оторвавшего голову. Второй тут же приготовился дать отпор великому Малак-Туку. С третьим боролся Джаред, напомнив мне Давида и Голиафа. Малак поверг своего соперника, но лишь на мгновение. Демоны были настолько быстры, что мое зрение едва улавливало увиденное. Только что казалось, они дерутся стоя, а через миг уже борются на земле.

Вдали снова послышался грохот — на землю пришел еще один демон. Значит, Дайсон где-то рядом. Наверняка. Если я его найду, мы, возможно, поймем, как закрыть врата. И у него будет книга, гримуар, если такая вообще существует. И если да, то мы сможем ее использовать, чтобы положить всему этому конец.

Освободившись из цепкой хватки демона, Малак выпрямился в полный рост. Пусть он ничем не отличался от трех других, я все же знала, что победил именно он. Потому что знала его уже много лет. Много лет он жил во мне, и теперь мы, видимо, думали почти одинаково.

Вот почему, велев ему найти Дайсона, я не сомневалась: Малак знает, что делать.

Он посмотрел куда-то с высоты своего роста и сорвался с места. Сплошной массой из плоти и дыма, мышц и сухожилий он помчался к деревьям, где и исчез из вида.

— И книгу мне принеси! — крикнула я вдогонку, но ответа не получила.

Малак не из разговорчивых, но я была уверена, что он меня услышал.

Джаред уже почти расправился с третьим демоном. Тот рухнул на одно колено, и Джаред занес над ним меч. Каким-то чудом я разглядела, как в тусклом свете, который просачивался сквозь грозу, на коже Джареда поблескивает пот.

Вдруг раздался еще один страшный грохот. Теперь демонов было пять. С двумя расправились. Один вот-вот испустит дух. Остается еще два. Сколько еще пройдет через врата, прежде чем мы сумеем их закрыть?

— Лорелея!

Я повернулась и увидела Глюка, который махал рукой, пытаясь мне что-то показать.

— Я поймал!

Что поймал? Фотографию? Одну из тех, что взяла с собой Кения? Зачем?

Все это пронеслось у меня в голове, пока глубочайшее, всеобъемлющее отчаяние пыталось взять верх над остальными эмоциями. Внезапно я поняла, что потеряла из вида Брук и не могу найти тело Кении.

Я снова посмотрела на Глюка и заметила, что высокое дерево у него за спиной начинает неестественно склоняться. Не просто под порывами ветра, а так, будто вот-вот упадет. Пока Глюк с трудом бежал ко мне, дерево наклонилось вбок так сильно, что я поняла: оно точно рухнет.

Я закричала и стала показывать руками на дерево, пытаясь предупредить друга, но в бушующей вокруг буре он меня не слышал и продолжал бежать ко мне, размахивая фотографией над головой. Дерево все-таки стало падать. Быстрее, чем я думала. Будто оно специально целилось в Глюка.

Снова я стала показывать другу на опасность, закричала еще громче, и в тот момент, когда я уже решила позвать Малак-Тука, который наверняка успел бы вовремя и не дал дереву упасть, дерево рухнуло на мокрую землю. В воздух поднялись целые потоки грязи, и Глюк совсем исчез из вида.

Ничего не видя, я побежала вперед, спотыкаясь на каждой кочке. Меня позвал Кэмерон, потом Бруклин, которых я тоже не видела. Их голоса раздавались откуда-то издалека. Я продолжала бежать, пока не наткнулась плечом на ветку.

Отыскав упавшее дерево, я стала звать Глюка снова и снова, пытаясь найти его среди острых веток. Я боролась с ними, как с живыми, а они царапались и обдирали мне кожу в ответ. В какой-то момент я упала на четвереньки и поползла, пока не нащупала вслепую что-то мягкое и теплое. С трудом раздвинув враждебные ветви, я поняла, что это затылок Глюка.

— Глюк!

Я пробралась чуточку вперед, наклонилась и сразу об этом пожалела. Его глаза были открыты и смотрели вниз пустым, безжизненным взглядом. Из раны на голове текла кровь прямо на ресницы, а с них — на переносицу и струйками по щеке.

В ужасе я отшатнулась. Все это неправда. Не по-настоящему.

Казалось, ветер стихает, и наконец я увидела Бруклин. Видимо, она пыталась следовать за мной, и сейчас лежала на земле метрах в пяти от меня. Лежала. Я стала ждать, когда она пошевелится. Ее голова лежала на руке, точно так же, как когда Брук спит. Она всегда спит, засунув одну руку под голову и свесив другую с кровати. Как и сотни раз до этого, я ждала, когда она проснется, но она так и не пошевелилась. Я смотрела, смотрела и смотрела, а она не проснулась.

Потом я увидела, как к нам бежит Кэмерон. Он остановился рядом с Бруклин, поднял ее на руки, как тряпичную куклу, прижал к себе и убрал с ее лица волосы.

Я повернулась и увидела, как демон пал от меча Джареда, но на место проигравшего пришел другой. Джаред оглянулся на меня, и одним молниеносным ударом новый демон вспорол ему спину. Джаред упал на колени, но снова занес меч. Только теперь я поняла, что он весь покрыт кровью. Дождь смывал ее так же быстро, как она лилась из ран. Джаред приготовился нанести очередной удар, но ливень не дал мне увидеть продолжение.

С южной стороны появился Малак, который сражался с двумя демонами сразу. Земля опять сотряслась, но не от того, что появился еще один демон, а от того, что упал Малак. Демона, который предал своих и пытался защитить меня, повергли.

Я посмотрела на руку Глюка. Он все еще держал фотографию, которую так отчаянно и храбро пытался принести мне. Я вытащила снимок из его пальцев, но из-за слез и дождя не смогла рассмотреть. Глаза видели только цвета, но не разбирали само изображение. Почему эта проклятая фотка казалась ему настолько важной, что он рисковал ради нее собой? Почему он лишился жизни, пытаясь принести ее мне?

Мышцы во всем теле свело, и только теперь я поняла, что по-настоящему рыдаю. Все это не могло произойти. Такие вещи не случаются просто так. Смяв снимок в кулаке, я закрыла глаза и упала в грязь.

— Лорелея.

Голос, который меня позвал, был мягким, мелодичным и неспешным.

— Ты опоздаешь.

Опоздаю? Что может быть настолько важным, куда я бы боялась опоздать после апокалипсиса? Разве не должны быть отменены все встречи из-за полного опустошения земли? Из-за гибели всего человечества?

Я не могла заставить себя снова открыть глаза. И никогда не смогу. Потому что не выдержу, если снова увижу безжизненные тела моих лучших друзей. Этот образ уже выжжен клеймом у меня в мозгу. Дайте мне уже умереть, бога ради.

— Не хотелось бы оказаться на твоем месте, если ты снова опоздаешь на урок мисс Маллинз. В прошлый раз она обещала подвесить тебя за пальцы ног.

Возникло ощущение, словно с меня стягивают тепло и мягкость, будто до сих пор я была укрыта одеялом. Кто-то пощекотал меня по пятке, и я машинально дернула ногой.

— Так и знал, что сработает, — сказал незнакомый мужской голос. — Сегодня важный день, помнишь? Твой день. Ты его с шести лет ждешь. — Мир вокруг меня затрясся, будто я на батуте, и кто-то прыгает рядом со мной. — Можешь заказать что угодно на завтрак, так что решай поскорее. Срок действия этого предложения ограничен.

Все-таки разлепив веки, я сразу сощурилась, боясь, что в глаза попадет дождь и грязь. Однако ветер, видимо, стих. Я не слышала ни единого дуновения. Волосы не метались вокруг лица, кожу не саднило от ледяных струй. Слегка расслабившись, я открыла глаза чуть пошире, но не увидела ровным счетом ничего. Вокруг все было белое. Белое, яркое и какое-то эфемерное.

Кто-то убрал с моего лица локон. Мужчина. Рядом со мной сидел какой-то мужчина. Вспышка адреналина заставила меня вскрикнуть и соскочить с кровати.

Кровать.

Значит, я лежала на кровати.

Брови почти до боли сдвинулись, пока я пыталась понять, что к чему. Куда подевалось дерево? Где Глюк, Бруклин, Кэмерон и Джаред?

Испугавшись моей реакции, мужчина встал, присел с другой стороны широкой кровати и посмотрел на меня понимающим взглядом.

— Тебе приснился плохой сон, — сочувственно улыбнулся он. — Все хорошо. Это не по-настоящему.

Я пыталась сосредоточиться на его словах, но никак не могла не думать о том, что этот человек до странности похож на папу. Пока я глазела на него во все глаза, он уперся подбородком в матрас, давая мне время прийти в себя.

— Ты как, звездочка? — наконец спросил он.

Вдруг на моем плече оказалась чья-то рука. В панике я отшатнулась и скукожилась в ближайшем углу.

— Господи, солнышко! — проговорила женщина. — Видимо, на этот раз кошмар был особенно ужасный. Но сегодня важный день. Может… — Она взглянула на мужчину печальными глазами. — Может, после сегодняшнего станет получше, как ты и говорил.

С ласковой улыбкой и огромными голубыми глазами эта женщина была так похожа на маму, что сердце у меня в груди больно сжалось.

И тут меня осенило. Я умерла. Слава богу, я умерла и попала в рай к родителям. Причем мне совсем не было больно. Это же чудесно!

Просто чтобы убедиться, я нерешительно спросила:

— Мама?

Женщина терпеливо улыбнулась.

— Вы моя мама?

И снова она бросила взгляд на мужчину у кровати, после чего с грустью посмотрела на меня:

— Нет. Я твоя тетка Эдна. — Тут она тихо рассмеялась. — Ну конечно, я твоя мама, глупышка. Хочешь поговорить о том, что тебе приснилось?

— А вы… вы мой папа? — спросила я у мужчины.

— Прости, звездочка, — покачал он головой, — но нет. Я твой двоюродный прадед Фердинанд. Мы еще не знакомы. Я из Испании. Английского не знаю абсолютно, так что придется нам с тобой выучить какой-нибудь язык жестов, чтобы как-то общаться. — Когда я нахмурилась, он добавил: — Жуткий был кошмар, да?

И с этими словами на меня одной сокрушительной волной навалилось все случившееся. Моих друзей больше нет. Бабушки с дедушкой и Джареда — тоже. Попали ли они в рай, как и я? Увидимся ли мы снова? Джаред говорил, что на небесах он нечастый гость. Но, может быть, он все-таки придет меня навестить?

От чувства невыносимой утраты стало трудно дышать. Я наконец оказалась рядом с родителями, о чем мечтала так долго, сколько себя помню. Однако все, чем я жила, и все, кого я знала, исчезли.

Взглянув на маму с красивой улыбкой, я бросилась в ее объятия. Не знаю, можно ли плакать в раю, но я расплакалась так, что почти задыхалась. От рыданий меня всю трясло, а мама качала меня в руках, пытаясь хоть как-то утешить. Потом подошел папа и обнял нас обеих, а я все продолжала рыдать. Я оплакивала самых замечательных бабушку и дедушку на свете. Самых лучших в мире друзей, которые остались рядом со мной даже в сверхъестественной войне. Самого красивого парня из всех, кого я встречала, которому нравилась я (я!), и который говорил мне, что я красивая, умная и одаренная.

Я плакала так горько, что болело горло и пекло глаза. Папа принес влажное полотенце, и мама прижимала его к моему лбу, пока папа укладывал меня обратно в кровать. В белую кровать с белым одеялом, похожим на облако. Я точно попала в рай.

— Извините, — еле-еле выдавила я между рыданиями, — мне очень их не хватает.

— Кого, звездочка? — спросил папа.

Я посмотрела на него. На рыжие волосы, щетинистые щеки, темно-серые глаза. Он был точно таким же красивым, как я запомнила. И мама тоже.

— Хочешь остаться дома и не пойти в школу? — спросила мама.

— В школу? — ужаснулась я. — Я все еще должна ходить в школу?!

— По закону, должна, — ответил папа. — А если не пойдешь, то мистеру Дэвису уж точно доставит огромное удовольствие отстранить тебя от учебы на долгий-предолгий срок. Помнишь ваш последний прогул с Табитой?

С Табитой? Табитой Синд? С какой стати мне прогуливать школу в раю с Табитой Синд? И как ее вообще сюда занесло? Разве тут нет какого-нибудь списка? Или каких-то стандартов, которым нужно соответствовать, чтобы получить пропуск?

— Я даже не думала… то есть я удивлена, что в раю есть школа.

В голове не укладывалось, что даже здесь меня будет учить мисс Маллинз, а мистер Дэвис останется директором. Наверняка на такую авторитетную должность нашелся бы кто-нибудь поквалифицированнее. Речь ведь, на секундочку, о небесном учебном заведении!

— Я думала, мне больше не придется ходить в школу.

— Зря стараешься, — рассмеялся папа. — Так просто тебе с крючка не соскочить. Если поторопишься, то еще успеешь на первый урок.

— Может, не стоит на нее давить? — проговорила мама. — Таких кошмаров у нее еще не было.

Папа пожал плечами:

— Решать тебе, звездочка. Как думаешь, осилишь сегодня школу?

— Наверное, — нехотя отозвалась я, хотя прекрасно знала: теперь мне уж точно не отвертеться от уроков.

Приняв душ в ванной из тосканской плитки и мрамора и нарядившись в одежду из шкафа, который был больше всей моей старой комнаты, я спустилась по потрясающей деревянной лестнице, пока не оказалась на терракотовом плиточном полу с огромным стеклянным потолком над головой. Ей-богу, этот райский дом точно взялся прямиком из моих фантазий. Правда, в фантазиях были улицы из золота и облака из коллоидного серебра, но мне хватит и дома.

Даже несмотря на радость от того, что я вновь обрела родителей, у меня слегка кружилась голова, будто все вокруг не внушало доверия. Было действительно трудно поверить в такую версию рая. А вдруг все это мне просто снится?

— Итак, — начал папа, и красивая улыбка озарило его лицо, — поскольку ты так и не высказала предпочтений, я напек твоих любимых шоколадных блинов.

Взглянув на упомянутые шоколадные блины, я чуть не потеряла сознание от приступа острейшего восторга. Мне не хватило духу сказать папе, что я никогда в жизни не ела шоколадных блинов. А это явное упущение. Надо будет серьезно побеседовать по этому поводу с бабушкой.

— А еще, — сказала мама, — двухпроцентное молоко.

И налила мне стакан ледяного двухпроцентного молока.

— Потому что боже упаси, чтобы в доме появилось цельное, — добавил папа.

Я не люблю цельное молоко? Ладно, буду знать.

— Девушке же нужно следить за фигурой, — продолжил он, явно меня поддразнивая.

Я глянула вниз. Все та же тощая я, как всегда. Понятия не имею, с чего вдруг мне теперь нужно следить за фигурой, но бог с ним. Я согласна на что угодно, пока родители со мной.

Мне никак не удавалось перестать на них пялиться. Не смогла я отвести взгляд и от того, как папа перекладывал мне на тарелку коричневый блинчик и поливал его здоровой (или нездоровой, это как посмотреть) дозой сиропа.

— Имей в виду, — мама погрозила папе пальцем, — когда она окажется у медсестры, потому что потеряет сознание от сахарной передозировки, забирать ее и объясняться с медсестрой будешь ты.

Я откусила огромный кусок и вслух застонала, когда вся эта сладость затанцевала по вкусовым рецепторам. Это и правда рай. И в раю есть шоколад! Но все-таки я не могла насмотреться на родителей. Может быть, именно такими они стали бы, если бы выжили. А может, это всего лишь мои подавленные воспоминания, которые всплывают на поверхность, пока я окончательно не умру.

Неприятная, конечно, версия, но и ее не стоит сбрасывать со счетов.

Я смотрела, как родители подшучивают друг над другом, как мама всячески пытается увильнуть от необходимости попробовать блины, а папа убеждает ее, что лишний сантиметр на талии ей не повредит. Мама ответила, что весит не больше, чем десять лет назад, а папа в шутку стал гоняться за ней по кухне:

— Мне нравится, когда девушку есть за что подержать. Садись и ешь, иначе я тебя свяжу и накормлю силой.

Мама захихикала, прямо как школьница, и мое сердце куда-то воспарило.

Когда вновь нахлынули слезы, я опустила глаза, чтобы не беспокоить родителей. Чуть раньше я уже проревела двадцать минут кряду. Нельзя опять брызгать слезами. Меня сошлют в психушку. С мягкими стенами и чокнутыми медсестрами, которые заставляют пить пилюльки, а потом проверяют, не спрятал ли ты их под языком. Я под языком никогда в жизни ничего не прятала и начинать сейчас не собиралась.

— Звездочка, — позвал папа и нахмурился, — нельзя грустить на собственной вечеринке. Все начнут думать, что с тобой что-то не так. То есть начнут больше думать, чем уже думают.

— Лукас! — прошипела мама и наградила его сердитым взглядом. — Никто ничего о нашей дочери не думает.

— Ну да, — кивнул папа, протирая стол. — Никому и не нужно ничего думать. Все и так знают, что она с приветом.

Мама схватила кухонную лопатку и принялась колотить ею папу, который весьма успешно отбивался полотенцем.

Такого в моих воспоминаниях точно не было. Это что-то новенькое. А значит, я и правда в раю.