3/3

Глава 39

Четверг

Полицейский, беззаботно насвистывая, вёз Кусманчика в участок на окраине. По радио играла безликая попса.

Кусманчик ехал, прислонившись щекой к боковому стеклу. В голове у парня крутились одни и те же мысли:

«Я не могу попасть в полицию. Не должен! Меня там изобьют, убьют… или ещё чего похуже. Такие не жалеют кого-то вроде нас. Нужно бежать. Бежать! Несмотря на угрозы. Несмотря ни на что. Спасать свою жизнь!..»

Кусманчик обернулся и незаметно посмотрел за мента за рулём. Тот, казалось, был полностью поглощён своим занятием.

«Бежать!..»

Кусманчик не хотел никому вредить. Однако ещё меньше ему хотелось попасть в полицию.

Кончилась очередная песенка. Полицейский на пару секунд замолчал, но засвистел снова, когда, после заставки, включили следующий «хит». Мент ни на что не обращал внимания.

Они подъезжали всё ближе к участку. Не он ли там показался из-за зданий? Бело-синее строение квадратной формы…

Кусманчик почувствовал, как напряжение целиком поглощает его. Начинает сжирать… убивать… Словно жаждущий крови, беспринципный, жестокий и продажный полицейский.

И тогда парень решился. Невзирая на то, что был закован в наручники, не испугался, не передумал – и, резко развернувшись, бросился на мента. Даже если в последний момент тот что-то заметил, всё равно не успел ничего предпринять.

Машина завихляла из стороны в сторону. Въехала на тротуар и понеслась по нему. Полицейский хрипел, пытаясь одновременно и не попасть в аварию, и убрать от себя присосавшегося к нему Кусманчика. А тот продолжал грызть зубами горло менту. Всё это происходило под наивную музыку и не более глубокомысленные завывания-перешёптывания попсового исполнителя.

Вдруг полицейский вздрогнул и перестал сопротивляться. Кусманчик понял, что победил, но радости это ему не доставило. Боль и ужас охватывали его от осознания произошедшего: он только что убил человека! Он, конечно, каннибал, как и все, но тем не менее… Быть людоедом не значит убивать самому.

Кусманчик отстранился от мёртвого тела, взглянул на дорогу и увидел стоящую впереди фигуру. Отчего-то она показалась очень знакомой. Кусманчик не успел даже испугаться. Надо было спасать этого человека! И себя!

Парень упал на руль, стараясь зафиксировать его на одном месте. Человеку, находившемуся перед машиной, было уже не спастись, и тем не менее отчаянный манёвр Кусманчика сохранил ему жизнь. Машина вильнула и уехала вбок, задев человека лишь по касательной. Потом автомобиль врезался в стену, несильно, но всё же ощутимо. Кусманчик вылетел вперёд, ударился головой о лобовое стекло и потерял сознание.

Пошатываясь, Максим поднялся на ноги. Бок жгло еле сдерживаемой болью. Максим стискивал зубы, скрипел, хрипел, но пока превозмогал последствия удара. Нельзя кричать. Нельзя привлекать ещё большее внимание. Хотя куда уж больше…

«Ничего, бывало и хуже», - иронически подумал бездомный.

Ступая неторопливо, морщась от боли, он добрался до врезавшейся в стену полицейской машины и заглянул внутрь. И правда, увидел того, кого совсем не рассчитывал встретить. Это точно был он, Максим не ошибся!

- Кусманчик. – Бомж произнёс это слово еле слышно. Затем позвал громче: - Кусманчик. Кусманчик!..

Тот не реагировал.

Надо действовать, только быстро, пока вокруг не собрались зеваки, а тем более – полиция.

Максим оглянулся в поисках какого-нибудь камня. Чего угодно тяжелого и ложащегося в руку. Не найдя ничего подходящего, повернулся обратно к машине и кулаком высадил боковое стекло. Как ни странно, особенной боли он не ощутил. Что-то охраняло его, берегло и от боли, и от смерти. Даже бок, в который въехала машина, почти перестал ныть и обжигать. Происходило нечто странное… впрочем, не сказать чтобы плохое. А потому Максим не стал концентрироваться на своих ощущениях.

Он просунул руку в окошко и, нашарив ручку, открыл дверцу автомобиля. Забрался внутрь, ухватил Кусманчика покрепче и вытащил наружу.

Максим не знал, что предпримет дальше. Возможно, попытается привести Кусманчика в чувство, похлопав по щекам.

Внезапно откуда-то раздался крик:

- Эй, ты! У полицейской машины! Что ты там делаешь?!

Кто это был? Максима не интересовало.

«Любопытствующие… Зеваки… А может, уже и полиция подоспела!..»

Он немедля поднял Кусманчика с тротуара, взвалил себе на плечо. И удивился, как легко это далось.

«Не время дивиться. Надо смываться, и побыстрее!»

И он припустил в сторону открытого канализационного люка, из которого вылез. Там, внизу, его ждала Марина. Вожделенная, вкусная… Если понадобится, она сыграет и роль живого щита. Лишь бы дождалась его! Только бы не сбежала!..

Глаза Марины расширились от изумления, когда в канализацию спустился Максим, а потом втащил какого-то незнакомого человека.

Марина слышала всё произошедшее. Она подумала, что случилась авария и что кому-то может потребоваться помощь. Но Максим строго-настрого запретил ей высовываться. Она уже собиралась нарушить запрет, когда бездомный вернулся.

Свет падал в канализацию сквозь круглую прорезь открытого люка. В его лучах Марина рассматривала нового человека, которого принёс Максим. Она пыталась понять, кто это и зачем понадобился Максиму. Старый знакомый? У бомжа? Ну ладно, если так, то откуда он взялся? А может, ненужный свидетель? Но ведь на улице и без того полно народу! Не похищать же каждого… Или это мясо на ужин?.. Марина ждала от непредсказуемо развивающихся событий любого поворота.

Максим поднял на плечо своего пленника, жертву или кем бы он там ни был и очертя голову бросился в зловонную тьму.

- Бежим! – крикнул он Марине.

Женщина стояла на месте, сомневалась. Она не могла до конца доверять странному бездомному.

Тот остановился на мгновение, чтобы бросить:

- Скорее! Иначе они нас поймают!

И кинулся дальше.

- А люк?..

Она имела в виду, что люк открыт, а следовательно, их легко обнаружить.

- Чёрт с ним! – не останавливаясь, крикнул Максим. – Беги!

Это пересилило робкое желание вылезти наружу и всё выяснить самой. Что если наверху поджидают похитившие её головорезы? А Максим пока только помогал ей и ничем не навредил.

И Марина, продолжая морщиться от холода и касающихся голых ног мерзких нечистот, устремилась вслед за убегавшим бомжом…

Глава 40

Четверг

Максим не знал, сколько они бегут, не останавливаясь, не замедляя темпа. Бесчувственный Кусманчик свисал у него с плеча. Где-то позади шлёпали по нечистотам стройные голые ножки Марины. Максим не мог позволить себе остановиться или сбавить скорости до того, как почувствует, что находится в безопасности. До того как его предупредит уличное чутьё.

Пропитанные тухлятиной коридоры перетекали один в другой, сменяли друг друга так же быстро, как картинки в калейдоскопе. Пара крыс шмыгнула из-под ног. Не считая этого движения, а ещё звуков бега и дыхания, ничто не нарушало гнетущей тишины канализации.

Максим остановился, когда понял, что надо дать Марине отдохнуть. Сам он мог пробежать ещё много метров, а вот обыкновенная женщина, к тому же не натренированная улицей, скорее всего уже выбилась из сил. И хорошо, если это не случилось несколько поворотов назад – тогда Марине, возможно, никогда уже их не найти. А если она вылезет наружу и её поймают, то вмиг расскажет, где спрятались Максим с Кусманчиком. Тогда доберутся и до них тоже…

Максим оглянулся и увидел, что Марина тоже стоит на месте, пытается отдышаться. Бездомный хотел что-то ей сказать, возможно успокоить, но тут почувствовал, как зашевелился Кусманчик.

Обрадованный, Максим тут же забыл обо всём остальном. Снял парня с плеча, поставил на ноги и прислонил к стене.

Кусманчик смотрел на него мутными глазами – не понимая, не веря. Затем выражение чуть ли не вселенской радости коснулось его губ.

- Это ты… - проговорил он.

Максим тоже улыбнулся. И сказал:

- Ш-ш-ш. Они где-то рядом. Я чувствую.

Кусманчик на мгновение замолчал, огляделся и, никого не увидев, спросил:

- О ком ты?

- О врагах, конечно.

- Врагах… - с трепетом повторил Кусманчик. – Они рядом? Ты уверен?

- Я их чувствую.

Кусманчик кивнул и больше ничего не сказал.

Подошла Марина и, перебарывая всё ещё сбивающееся дыхание, поинтересовалась:

- Кто это? Откуда он взялся?

Максим не удостоил её ответом.

- Нам так и таскать его с собой?

Максим уставил на неё полный злобы взгляд.

- Да, - коротко ответил бездомный.

Его взор, устремлённый на женщину, заставил ту нервно сглотнуть.

- Ну хорошо, хорошо, - успокаивающе сказала та. – А всё-таки, кто он такой?

Максим отвернулся.

- Найди мне камень.

- Камень?

- Да. И покрупнее.

- Зачем он тебе?

Максим не ответил – только махнул рукой, дескать, давай, действуй.

Марина пожала плечами и отошла в сторону.

Кусманчик наклонился к самому уху Максима и прошептал:

- Ты в порядке, милашка?

Бездомный смущённо кивнул.

- А ты?

- И я тоже. Особенно теперь, когда сбежал от госпожи Риты.

Максим не поверил собственным ушам. Впрочем, всё складывалось в цельную картину.

- Погоди, приятель, - сказал он Кусманчику, - сейчас мы тебя освободим.

- Каким образом?

- Ш-ш-ш. Не надо лишних разговоров.

Максим поискал глазами Марину – той нигде не было.

- Я сейчас, - бросил он Кусманчику и двинулся по проходу обратно: коридор пока не разветвлялся, значит, Марина могла уйти только в этом направлении.

Вскоре бездомный нашёл её. Держа в руке большой камень, наверное часть отвалившейся кладки, она, задрав голову, рассматривала канализационный люк. К нему вела металлическая лестница. Максим сразу догадался, о чём думает женщина.

«О нет… Надо остановить её!»

Он схватил Марину за руку и потащил назад, туда, где остался Кусманчик.

- Погоди. – Марина попыталась вырваться, но Максим держал крепко. – Может, нам стоит вылезти и спрятаться наверху…

«Ага, хочешь сбежать. Ну уж нет! Я этого не допущу, красавица».

- Тут безопаснее, - произнёс Максим.

Они подошли к Кусманчику. Максим забрал у Марины камень.

Та фыркнула.

- Хоть бы спасибо сказал.

Не обратив на это внимания, Максим попросил Кусманчика лечь на канализационный пол.

- Какой ты быстрый, парниша, - игриво отозвался тот.

- Нет времени. Ложись, говорю.

Максим взвесил на руке каменюку.

Кусманчик вздохнул и растянулся посреди нечистот. Было не то что видно – физически ощущалось, насколько ему это неприятно.

- Вытяни руки и разведи в стороны так далеко, как сможешь, - опять скомандовал Максим.

Кусманчик повиновался.

После чего Максим, от души размахнувшись, врезал камнем по цепи, соединяющей наручники. Потом ещё раз и ещё. Он лупил, пока, со звонким щелчком, цепь не лопнула.

Максим разулыбался и отбросил камень.

- Ну вот ты и на свободе, приятель.

Кусманчик, в мокрой одежде и в браслетах на руках, но уже ничем не скованный, выпрямился и посмотрел на Максима благодарным взглядом. Таким, в котором можно было прочесть гораздо большее.

Максим снова смутился. Поспешно достал из кармана смартфон и «зарылся» в него, чтобы отрешиться от непрошеных мыслей.

- Звонишь кому-то? – подойдя совсем близко, осведомился Кусманчик.

- Нет.

- А что делаешь?

- Ищу информацию.

- О Разумовском?

Максим угукнул.

Для того чтобы найти нужную информацию, он и забрал смартфон у убитого им человека. Рыскать по Интернету бессмысленно – тем более что Максим уже это делал. Поэтому он вышел из Сети и набрал всем известный номер.

- Полиция, - сказали на том конце. – Вас слушают.

Максим сосредоточился. Сейчас самое главное всё провернуть достоверно.

- Говорит оперуполномоченный Максимов, - произнёс он как можно более серьёзным, почти строгим голосом. – Я расследую дело об убийстве. – Он назвал номер участка – Максим все их знал наперечёт. – Застрелен человек, в своей квартире. Перед смертью он написал на стене кровью фамилию «Разумовский». Расследование выявило, что этот Разумовский был связан с Медянкиным. Знаете такого?

- Естественно, - донеслось в ответ.

- Мне нужны все имеющиеся данные о нём.

- О Медянкине?

- О Разумовском! – рявкнул Максим. И потом сказал спокойнее – он не хотел, чтобы жертва сорвалась с крючка: - Разумовский – ключ к убийству. Информация о нём очень поможет расследованию.

Теперь оставалось надеяться, что они не будут проверять, работает ли оперативник Максимов в упомянутом им полицейском участке.

К счастью для бездомного, дежурный на том конце провода спросил:

- Данные можно прислать на этот номер?

- Да, - сказал Максим. – Спасибо.

И отключился. Убрал смартфон в карман.

Радость объяла бомжа. Совсем скоро у него будут ответы. Через Разумовского он узнает и о себе, о своей потерянной жизни. Вновь обретёт её благодаря собственному уму. И мести. Надо подождать ещё чуть-чуть, и у него появится возможность отплатить ворам, крадущим чужие судьбы. После чего он начнёт новую, более светлую, счастливую жизнь.

Максим облегчённо выдохнул.

«Ну а пока…»

- Жрать охота, - проронил он, ни на кого не глядя.

- Я бы тоже чего-нибудь поел, - присоединился Кусманчик.

- И я, - подала голос Марина.

Максим поджал губы. По его лицу было заметно, что он о чём-то усиленно размышляет.

- Но чтобы достать еду, нам придётся вылезти на свет божий, - сказала Марина и ткнула пальцем вглубь коридора, туда, где находились люк и лестница.

«Вот как, милая? Ну нет, не дождёшься!»

- Если это слишком опасно, можно чего-нибудь присмотреть здесь, - предложил Кусманчик.

- Чего, например? – Марина непонимающе взглянула на парня.

- Крыс, - просто ответил тот.

- Фу-у!

- Не фу, а мясо. Я, если что, не привередливый, дорогая.

«Дорогая?! – с ненавистью подумал Максим. – Кусманчик уже начинает заигрывать с ней? От неё одни проблемы!..»

- У меня идея получше, - ухмыляясь, сказал Максим.

- Какая же? – с интересом спросил Кусманчик.

Максим подмигнул ему. Нашёл выброшенный камень и подобрал его. После чего взвесил на руке и, вновь ухмыльнувшись, ещё шире, сделал шаг к Марине.

У той глаза округлились от ужаса. Рот открылся, но из него не донеслось ни звука. Она начала отступать назад.

- Послушай, Макс, - обратился к бездомному Кусманчик, - может, не надо? Может, правда сделаем вылазку наверх? Найдём ей чего-нибудь. А нам и крысы сгодятся…

- Вот уж нет, - продолжая смотреть только на Марину и приближаясь к ней, ответил Максим.

Поняв, чтобы выбора у неё нет, женщина развернулась и побежала по тёмному коридору. Обезумевший от голода – и только ли от него? – бездомный, с камнем наперевес, ринулся за ней.

- Макс, постой! Не надо! – кричал вслед Кусманчик.

«Он уже защищает её!..» - с ненавистью подумал Максим и припустил изо всех сил…

Глава 41

Четверг

Вольский с Игорем уже приехали к тому месту, где, если верить геолокации, находился смартфон Кононенко, и вышли из машины, когда раздался звонок. Вольский ответил.

Как выяснилось из разговора, кто-то запрашивал информацию о Разумовском. Запрашивал с того самого номера, который они отслеживали! Дежурный мент не купился на ложь об «оперативнике на задании». Сначала он выяснил, что никакой Максимов в названном полицейском участке не работает. Затем всплыла информация о проводимом Вольским и Герером расследовании – надо же было такому случиться, лжец позвонил прямиком в участок, где работал Герер! В результате, полицейские связались с Вольским и всё передали ему.

- Нельзя его спугнуть, - начал давать указания Евгений. – Перешлите ему самое безобидное, что есть на Разумовского.

- Но в том-то и дело, что он никогда не привлекался, - возразили на том конце провода.

- Тогда накопайте что-нибудь в свободном доступе. Фото, дата рождения, где работал… В крайнем случае, напечатайте сами. Сопроводите припиской, что «не привлекался», чтобы у разыскиваемого не возникло вопросов. Только, главное, не спугните!

- Будет исполнено.

Вольский убрал смартфон и миновал стоящий поперёк тротуара полицейский автомобиль. Заглянул внутрь. Бедняга мент безвольно свесился на руль. Рядом с шофёрским местом всё было испачкано в крови. Мёртвому коллеге Вольский помочь уже не мог, поэтому решил заняться машиной позже, когда разберётся с более насущными делами.

Лейтенант подошёл к ближайшему канализационному люку.

- Наш путь лежит во мраке, - провозгласил он. – Игорь…

- Да?

- Надо как-то открыть этот люк.

- Боюсь, у меня нет подходящего инструмента.

Ничего неожиданного. Однако Вольскому это не понравилось.

- В таком случае, что…

Он недоговорил: люк открылся сам собой. Или, скорее, его открыли с другой, внутренней стороны. И из темноты, из зловония, на свет божий выбрался человек.

Вольский уставился на этого человека, не в силах отвести взгляд. Лейтенант не мог поверить собственным глазам!..

Максим погнался за Мариной. Он значительно опережал её в скорости. Впрочем, превосходил он женщину и в силе. Когда догонит, одним ударом размозжит строптивой дамочке башку. А потом плотно поужинает… Вернее, они с Кусманчиком поужинают.

Марина пронеслась мимо люка, даже не попытавшись взобраться по лестнице. Максим преследовал женщину, с нетерпением ожидая, когда настигнет её. Ждать придётся недолго…

Но только погоня началась, как что-то завибрировало в кармане бездомного.

«Данные пришли!»

Это радостное известие привело Максима в восторг. Ему захотелось плюнуть на погоню за Мариной и поскорее прочитать, что же прислал ему дурак полицейский. Узнать, каковы ответы на вопросы, что нещадно мучают разум, душу и сердце.

Но делать этого было нельзя. Марина – свидетельница. Она знает, где прячутся Максим и Кусманчик, и выдаст их: если не похитителям, то полиции. А может, и врагам Максима. Надо остановить её во что бы то ни стало!

И тем не менее, внезапно раздавшийся сигнал сбил Максима с толку, сбил с шага, с ритма. Он оступился, выронил камень и полетел лицом в вонючую грязь. Плюх! Тухлая вода ударила в нос, забилась в носовые пазухи.

Максим стал подниматься, отплёвываясь, отфыркиваясь. Он слышал быстрые удаляющиеся шаги: Марина убегала. Убегала!..

Максима охватило отчаяние. А потом он подумал:

«Ну и чёрт с ней».

Встал, полез в карман за смартфоном. И не нашёл его там. Вот тут-то бездомного объял настоящий ужас!

«Наверное, выпал!»

Максим сел и стал рыскать в грязи. Наконец он нащупал устройство и поднял его. Любовно отёр лацканом рубашки.

«Только бы не сломался!»

Разблокировал смартфон и открыл присланное сообщение. Точнее, сообщений было два: одно графическое изображение и короткий текст. Текст представлял собой краткую биографию Разумовского. Максим едва обратил на неё внимание – его взгляд приковало изображение. Фото.

Максим смотрел будто в ритуальном исступлении. Словно перед ним открылась Истина. В общем-то так оно и было.

- Что случилось? – спросил подбежавший Кусманчик. – Что такое, Макс, дорогуша?

Максим не отвечал. Он не отрывал глаз от экрана…

Марина, поняв, что её больше не преследуют, не замедлила бег. Она боялась, что это ошибка или хитрый ход Максима. Или что обезумевший бездомный сейчас выпрыгнет из-за угла и настигнет её. Поэтому она продолжала нестись во весь опор, насколько позволяли усталость и мешающий бегу халат…

Впереди она увидела лестницу и люк. Марина не знала, где находится, но ей было безразлично. Выбраться отсюда! Выбраться скорее!..

Похоже, убегая от Максима, она сделала круг. Марина взобралась по лестнице, устало, тяжело. Попыталась отодвинуть люк. С первой попытки не получилось. Тогда она вновь налегла на него, вложив в это действие все оставшиеся силы. Люк поддался, пополз. Марина отпихнула его и, счастливо улыбаясь летнему вечеру, выбралась наверх.

И замерла. Перед собой она увидела двух людей: один помоложе, другой постарше. Молодого она видела первый раз в жизни, а вот тот, другой… Его она знала. И не раз слышала от мужа рассказы об этом «чёртовом негодяе».

Однако сейчас он представлял для неё спасение, воплощал защиту, силу, надёжность.

И, судя по взгляду этого мужчины, он тоже узнал её.

- Евгений! – Она бросилась к нему, точно не было никого роднее. Халат распахнулся на бегу, но ей было плевать. – Они там! – закричала она и ткнула за спину, в сторону открытого люка. – Там! Там!..

Вольский препоручил выбравшуюся из канализации Марину заботам Игоря, а сам, с пистолетом наголо, направился к круглой дыре, ведущей вниз. Вокруг столпились зеваки, но Евгения это не смущало; он их не замечал. Пока.

Только что ему позвонили, чтобы сообщить: смартфон больше не движется. Вольский коротко ответил, что находится рядом с подозреваемым, попросил выслать на место подкрепление и отключился.

Одно его смущало: почему Марина сказала «они»? Кто эти «они»? Ведь Вольский разыскивал похитителя смартфона, возможно того самого бездомного, пробравшегося в особняк к Медянкиным. Или злоумышленников (не считая бомжа с чуднЫм именем Второй) было больше?..

Вольский сел на колени перед открытым люком и заглянул внутрь. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. А затем он увидел их. Какого-то грузного, перебинтованного парня. И стоящего рядом с ним потрёпанного вида патлатого мужчину. Последний держал в руке смартфон, тупо уставившись на него. Взгляд патлатого словно приморозило к экрану устройства.

- Эй! – окликнул парочку Вольский.

Двое одновременно вскинули головы и обернулись. На лицах обоих читалась буря эмоций.

- Руки подняли! – скомандовал Вольский. И, увидев замешательство мужчин, добавил саркастическим тоном: - Вы попались, так что смиритесь. Глупить не надо. И спасаться бегством тоже не советую: бегаю я, уж поверьте, очень быстро. А ещё у меня есть пистолет. Стреляю из него я точно. Верите? Или доказать? Ну и, на закуску: скоро здесь будет подкрепление.

Они не стали убегать; неохотно подняли руки. Четыре пары глаз уставились на Вольского: злые глаза патлатого и испуганные зенки толстого.

- Отлично, - похвалил Евгений. – А теперь идите сюда. Только не спеша.

И улыбнулся краешком губ.

Задержанные неторопливо направились к ведущей наверх лестнице. Довольный проделанной работой, Вольский встал с колен и направил пистолет в прорезь люка, держа под прицелом двух людей, пока те выбирались наружу. Подняв оружие, Евгений отошёл чуть дальше, позволяя задержанным вылезти из канализации.

«Герер будет счастлив», - подумал Вольский.

А потом патлатый подошёл совсем близко, и Вольский получил возможность рассмотреть его лицо. Вначале лейтенант не поверил увиденному.

«Да нет, показалось!»

Но всё совпадало. И это было так невероятно и вместе с тем очевидно, что остальные мысли начисто выветрились из головы Евгения. Как же он сразу не догадался!..

Глава 42

Четверг

Герер пришёл в себя оттого, что его сильно трясли за плечо. В затылке отдавалась тупая боль. Он огляделся замутнённым взором, увидел парня из убойного отдела и всё вспомнил.

- Не тряси, - сказал Анатолий, - расплескаешь.

- Очухался? Тогда вылезай.

«Убойщик» вытащил Герера из машины.

- А почему я не в наручниках? – весело улыбаясь, поинтересовался лейтенант. Хотя никакого веселья он не чувствовал и в помине.

- Хочешь, чтобы я их надел?

- Да не очень.

- Тогда заткнись и иди.

- Куда?

- Вперёд! – рявкнул «убойщик».

Второй опер молчал.

«Вот как “умирают” друзья и коллеги», - подумал Герер.

Они прошли по полицейскому участку. По дороге им встретилась пара человек, но никто даже не взглянул на Герера, а если и посмотрел, то не удивился.

«Вести уже распространились», - догадался Анатолий.

Они остановились перед дверью в кабинет генерала Семёнова. Один из «убойщиков» открыл её и ввёл внутрь Герера. Второй опер зашёл следом и закрыл за собой дверь.

- Не вздумай шутить, - предупредил Герера мент, который вытаскивал его из машины.

Затем они рассредоточились: первый опер встал слева от Анатолия, второй – справа. И сделали вид, будто их здесь нет.

Герер смело встретил устремлённый на него взгляд генерала, сидевшего за письменным столом. То, как Семёнов смотрел, совсем Анатолию не понравилось. Гнев? Недовольство? Разочарование?.. Нет, всё не то. Анатолий не мог разгадать эмоции генерала, однако она абсолютно точно не была положительной.

- Оставьте нас, - приказал Семёнов, обращаясь к двум оперативникам.

Те недоумённо уставились на него.

- Не слышали? Идите погуляйте.

Опера переглянулись и, ни слова не говоря, вышли из кабинета.

Когда дверь вновь закрылась, Семёнов встал из-за стола и сказал Гереру:

- Толя, Толя… Благодаря тебе морги скоро будут переполнены. Почему ты меня так расстраиваешь?

Анатолий усмехнулся.

- Чем же это? Не могу понять. Кажется, я всё делал правильно. По уставу. По инструкции.

Семёнов покачал головой.

- Это же надо: убить нескольких людей в приступе безумия.

Глаза Герера округлились: от ярости и непонимания. Что ему пытаются приписать? В чём хотят убедить?!

- В приступе? – рыкнул он. – Безумия?!

- Наверное, перенапряжение, - рассуждал генерал Семёнов. – А может, проявилось психическое заболевание. Внезапно. Такое может случиться с каждым, даже с тем, кто всегда казался здоровым.

- Что вы несёте, господин генерал?

Семёнов перегнулся через стол, пронзил взором глаза Анатолия.

- А ты всегда казался более чем здоровым, - произнёс он. – Очень настораживающий момент. И как я раньше не обратил на него внимание?

Герер решил промолчать. Что скажешь в ответ на подобную околесицу?

- Как ты понимаешь, от дела я тебя отстраняю. Сдай личные вещи. – И генерал указал рукой на свой письменный стол.

Герер выдал лёгкую усмешку.

- Ну, если вы серьёзно…

- Вполне, Толя. И быстрее: меня дела ждут.

Анатолий подошёл к столу и выложил на него пистолет и удостоверение. Прибавил к ним смартфон и развёл руками, как бы говоря: всё.

- Жаль, что ты так заканчиваешь, - проговорил Семёнов, но грусти не слышалось в его голосе.

- Я ещё не заканчиваю, - парировал Герер. – Могу я хотя бы сделать один звонок? Как полагается.

- Адвокату?

- Почти.

- Телефон к твоим услугам. Только не дури.

Герер никак не отреагировал на предупреждение. Взял со стола смартфон и набрал Вольскому.

- Алло, Толя! – немедленно воскликнул тот. – Только что тебя вспоминал. А у меня отличные новости, не терпится поделиться. Ты где?

- В заднице.

- Где-где? Не расслышал.

- В большой волосатой жопе. По адресу моего полицейского участка.

- Ну довольно, - сказал Семёнов и громко окликнул двух оперативников, приведших к нему Герера.

Те явились незамедлительно: естественно, стояли под дверью.

Вольский что-то говорил по телефону, кажется рассказывал хорошие новости, о которых упомянул ранее, но Герер не слушал. Они с Евгением ещё успеют пообщаться. Наверное… Анатолий прервал связь и вернул аппарат на стол.

- Уведите, - отдал приказ Семёнов. Снова сел на стул и, погрузившись в разложенные на столе бумаги, кажется вычеркнул Анатолия из своей жизни.

Опера подошли к Гереру и увели его из кабинета.

Глава 43

- Игорь, - сказал Вольский, - гони к полицейскому участку.

- К тому, где вы работаете?

- Нет, к тому, где работает Анатолий Герер. И чем скорее мы там окажемся, тем лучше.

- Как скажете. Домчу быстрее ракеты.

- Лучше ещё быстрее.

Произнеся это, Вольский погрузился в размышления. Лихачества Игоря его не смущали и не пугали – в конце концов Евгений сам приказал мчать во весь опор. А Игорь, исполнительный малый, взял под козырёк. И правильно сделал.

«Разыскиваемый нами бездомный оказался самим Разумовским. Тем самым Разумовским, которого давно уже похоронили. Ещё одним “ходячим” трупом. Это порождает множество вопросов, но и может дать не меньше ответов. Смотря как мы распорядимся новыми возможностями…

Но всё-таки что случилось с Герером? Почему, когда я позвонил ему, он говорил такие странные вещи? И голос… Герер был очень напряжён. Что-то произошло, пока я ловил Максима Разумовского – только что?!»

Когда они подъехали к полицейскому участку, Евгений выскочил из машины, приказал Игорю отвезти Марину домой и охранять её, вплоть до дальнейших указаний. После чего помчался ко входу в участок.

Забегая внутрь, Вольский едва не столкнулся с каким-то мужчиной с длинными светлыми волосами. Не извинившись перед этим человеком, даже особо не обращая на него внимания – нет на это времени! – Евгений протиснулся боком и побежал к кабинету генерала Семёнова.

Положив голову на руки, Герер сидел в изоляторе временного содержания, на скамейке, в полном одиночестве, когда его кто-то окликнул. Анатолий встрепенулся. Посмотрел, кто зовёт.

За решёткой стоял какой-то неизвестный человек. Мужчина непримечательной внешности, если не считать длинные светлые волосы. Руки в карманах. Смотрит как-то загадочно.

- Мне не нужен адвокат, - сказал Герер.

- Я не ваш адвокат, - произнёс мужчина таким голосом, словно не привык разговаривать. А если и говорил, то очень редко и очень мало. – Но я могу вам помочь.

- Чем же, интересно?

Светловолосый мужчина поманил Герера пальцем.

Тот нехотя встал и подошёл к решётке. Опёрся руками на прутья.

- Кто вы? Что вам надо?

- Я тот, кому всё известно. И кто способен избавить вас от мук.

«Информатор? – подумал Герер. – Нет, голос не тот. Если только этот мужик его не менял, когда говорил по телефону. Да и как-то странно он себя ведёт… даже для информатора».

- От каких мук? – глядя мужчине прямо в глаза, уточнил Анатолий.

Эти игры начинали ему надоедать.

- Ну, от проблем, - произнёс светловолосый. – У вас ведь есть проблемы?

- ПолнО, - согласился Герер. – Трупы. Их убийцы. Работники этого участка. И вы.

- О нет, насчёт меня вы ошибаетесь. Я ваше…

- Я уже понял: избавление.

- Правильно. – Светловолосый закивал. – Избавление для того, кто совершил много зла.

- Вы что, священник?

- Вовсе нет.

- Тогда кто? Назовитесь уже. И объясните толком, что вам надо.

- Ну ладно, можете считать меня святым отцом.

- С каких пор сюда пускают сумасшедших?

Мужчина с внешней стороны решётки напрягся; его взгляд стал жёстким.

- Я не сумасшедший. И не советовал бы так меня называть.

- Почему это? Потому что психам не нравится правда?

- Псих и сумасшедший – не одно и то же. А я не тот и не другой.

- Кто же?

- Ваш спаситель.

- Эй, кто там на дежурстве! – громко закричал Герер. – У меня тут спаситель объявился. С виду, форменный псих. Уведите-ка его, пока ему не стало хуже.

Светловолосый начал задыхаться от злости.

- Ты… Да по какому праву!.. Знаешь, что бы я мог с тобой сделать, если бы захотел?!

- Не кипятись. И разве мы перешли на «ты»?

Светловолосый заревел раненым зверем.

- Ты сгниёшь в тюрьме! – заверещал он. – И хуже того! Я позабочусь, чтобы твоё пребывание там выдалось максимально долгим и неприятным! И ещё…

- И ещё… - сказал Герер и подступил совсем близко к решётке. Его разъярённый взор упёрся в бешеный взгляд светловолосого. Анатолий заговорил полушёпотом, полурыком: - Ещё я бы посоветовал тебе, сукин сын, мне не угрожать. Кто бы ты ни был. Я никогда никого не боялся – не убоюсь и впредь. Если же ты считаешь…

На этот раз светловолосый прервал Анатолия на полуслове:

- Я не считаю, а знаю! Знаю, кто ты и чего заслуживаешь. И ты это получишь!

Лицо Анатолия исказила гримаса ненависти. Он просунул руку между прутьями и схватил светловолосого за грудки. Герер собирался сказать своему нежданному и загадочному визави пару ласковых, таких, чтобы тот на всю жизнь запомнил. Но вместо этого вскрикнул, отпустил лацкан пиджака светловолосого и отступил назад.

В правой руке незнакомец сжимал шприц. Внутри него виднелись остатки какой-то мутной жидкости. Светловолосый убрал шприц обратно в карман и отошёл от решётки.

Герер кинулся к нему.

- Ты! Что ты сделал, тварь!..

И вдруг замер на месте, скрутившись от внезапного чудовищного приступа боли во всём теле.

- Никогда не угрожайте другим, господин Герер, - наставлял светловолосый. – Не угрожайте не подумав. Не зная, кому именно кидаете угрозы. И тем более когда угрозы эти претворить в жизнь не способны. – Мужчина окинул лейтенанта презрительным взглядом. – Ты бы мог сдохнуть в тюрьме, как последний пёс. Но сегодня тебе повезло. Будем считать так.

Светловолосый расхохотался и спешным шагом покинул ИВС.

Герер свалился на пол камеры. Он мучался от диких вспышек боли. Он пытался что-то крикнуть вслед уходящему мерзавцу или хотя бы глубоко вздохнуть, но у него не получалось. Анатолий попробовал встать на ноги, однако пошатнулся при новом «взрыве» боли.

«Что он мне вколол?!»

Снова рухнув на пол, Анатолий забился в судорогах…

- Что значит «для него всё кончено»? – Вольский непонимающе уставился на генерала Семёнова.

- А что это может означать, Евгений? – вопросом на вопрос ответил тот. Очень утомлённым голосом.

- Толя не сделал ничего плохого!

- Пытаешься выгородить товарища? Похвально. Но смотри сам не попади под раздачу.

- Какую раздачу? Вы о чём? Толя никого не трогал!..

- Лейтенант Вольский, - грозно сведя брови, сказал Семёнов, - смею вам напомнить, что вы разговариваете со старшим по званию. Кроме того, вы приписаны не к этому участку. Лейтенант Герер отстранён от дела и помещён в ИВС. Полагаю, та же судьба ждёт и вас.

- Да что за…

- Или хуже, - с нажимом произнёс генерал. – Если вы сейчас же не вспомните о субординации.

- Да пошёл ты! – не сдержавшись, да особо и не пытаясь сдерживаться, бросил Вольский и выбежал из кабинета.

- Считайте, что этим делом вы больше не занимаетесь, лейтенант! – донеслось ему в спину. – И я проинформирую ваше начальство насчёт вашего поведения. Увольнение – это меньшее…

Зычный голос Семёнова затих где-то вдали. Вольский не слушал его и не слышал. Сейчас на уме у Евгения было только одно.

Вольский ворвался в ИВС. Никто его не остановил: может, не решился, может, не успел. Или решил, что, раз прямого приказа пока не было, пусть себе бежит куда хочет.

А Вольскому было всё равно. Если бы кто-нибудь попытался воспрепятствовать ему, он бы познакомил этого человека с очень весомым аргументом: с кулаком – сначала правым, а потом, ежели понадобится, то и левым.

Герера Евгений нашёл лежащим на полу самой дальней камеры. Он находился там один. Приняв позу эмбриона, Анатолий лежал неподвижно; лишь время от времени по его телу пробегали судороги.

Вольский замер перед дверью в камеру. Попробовал её открыть; потом выломать. Безрезультатно.

- Что они с тобой сделали?! – заорал он.

- Женя… - захрипел в ответ Герер. Новая судорога. Анатолий закашлялся, сжался в комок ещё сильнее. – Женя… - бесцветным голосом повторил он. – Помоги…

Глава 44

Четверг

Раиса Медянкина стояла внутри пристройки, располагавшейся справа от особняка. Гараж для машины, стоянка для мотоциклов, огромный сарай, склад старых книг… Всё в одном. Муж любил бывать здесь.

Она не знала, что тут делает. Наверное, причина как раз в Алексее. Его дух незримо витал тут. Вот он осматривает и чинит мотоцикл, а вот берёт из стопки книжку, раскрывает её и читает… Скорее всего, Раиса пришла сюда, чтобы проститься с мужем. Забыть его и отпустить в страну без возврата.

Она обхватила ладонями лицо и тихонько заплакала. Забыть и отпустить оказалось гораздо тяжелее, чем ей представлялось. Она воображала, как это будет, когда Алексей, ещё живой, говорил с ней, целовал её, хвалил… или, напротив, критиковал, обижался… Она внутренне готовилась к этой минуте, но никогда бы не подумала, что всё сложится именно так…

Неожиданно со стороны ворот раздался громкий шум: Карл кому-то что-то кричал. Раиса отняла от лица руки и прислушалась. Она разобрала слово «Стой!». Потом прозвучал выстрел. Раиса вздрогнула.

А затем что-то приблизилось к ней, и она это услышала. Женщина обернулась – и увидела перед собой чудовище, отдалённо напоминающее человека.

Это был он, её муж. И одновременно – нечто совсем иное.

Раиса не сдержалась. Она хотела бы сдержаться, но не смогла. Да и кто бы на её месте сумел? И она закричала, оглушительно громко. Завопила на всю пристройку, на весь участок – и ещё громче.

А пародия на человека протянула к ней пародию на руки и сделала шаг вперёд…

Михаил ехал в машине и рассуждал о том, как всё прошло.

Плохо, конечно, что ему понадобилось лично вмешаться в происходящее. Но всё же закончилось для него благополучно, не так ли? А пришлось очень и очень постараться, чтобы это устроить. Да, его видели – но такое случалось и раньше; в конечном итоге он занимает высокий пост. Его видят и знают. Даже если не подозревают о настоящей его должности, об истинном призвании.

Но оставался нерешённым ещё один вопрос. Не считая Вольского, разумеется, хотя о нём уже не стоило беспокоиться. И, возможно, Разумовского; правда, если Михаил всё рассчитал верно, а обратным он не грешил, скоро следствие лишится столь важного свидетеля. Или обвиняемого. Это как посмотреть… В любом случае, Разумовский никуда не уйдёт. И его показания – сумасшедшего бездомного – не стоит воспринимать всерьёз.

Михаил достал смартфон и набрал номер, чтобы разобраться с задачей, как он полагал, первостепенной важности.

- Сделаешь так… - сказал он без предисловий, когда его соединили с вызываемым абонентом…

Вольский попытался вернуться в кабинет к Семёнову. В душе лейтенанта бушевали эмоции. Он готовился многое сказать генералу и ещё больше сделать, пусть даже поставит этим крест на своей карьере. Или пуще того. Однако перед дверью Семёнова стояла охрана, два дюжих молодца, которые не пустили его внутрь.

- Посторонитесь.

- Тебе тут не проходной двор. Вали давай. Приказ генерала.

- А то быстренько хотелки обломаем.

Тогда Вольский пошёл обратно в ИВС. Но и тут его ждала неудача. Вооружённый мент наставил на Евгения автомат и недвусмысленно, в ярких и понятных выражениях, приказал ему уходить, не то продырявит. И снова – «приказ генерала».

К Вольскому подошёл какой-то полицейский и намекнул, что здесь Евгения не ждут. Вольский послал «советчика» подальше и быстрой походкой направился к выходу, сетуя вполголоса, причём неизвестно, на кого больше: на себя или на злой рок.

Оказавшись на улице, лейтенант позвонил Игорю.

- Я еду сменить тебя. Но машины у меня нет, так что это займёт какое-то время.

- Как скажете, лейтенант.

Вольский повесил трубку и, понуро опустив голову, пошёл к метро. Однако в этот самый миг его занимали отнюдь не упаднические мысли. Злые, яростные, метущиеся, да – но отнюдь не похоронные. Если только в отношении других…

Карим вёл личный автомобиль Константина Вильсона. Политик находился внутри, как всегда на заднем сиденье. Работал водитель, по обыкновению, уверенно и с некоторой ленцой.

Вильсон думал о разговорах, которые пришлось провести сначала с теми двумя «убойщиками», а после – с их начальником, генералом Семёновым. И не находил изъянов в своей логике, своём плане. Довольно ухмыляясь, Вильсон размышлял, куда поедет праздновать победу.

Раздался звонок.

- Тебе не повезло, - прозвучал в смартфоне бесцветный голос.

После чего Михаил тут же повесил трубку.

Вильсон задрожал. Он смотрел на зажатое в руке устройство, силился понять и не мог.

- Карим, - срывающимся голосом обратился он к водителю, - езжай кратчайшей дорогой домой.

Карим молча кивнул и развернул машину.

Они проехали пару кварталов и вдруг остановились.

«Что такое?!»

Вильсон посмотрел в лобовое стекло и увидел стоящую впереди, на безлюдной улице, долговязую фигуру. Под ложечкой засосало.

«Не-эт…» - застонал он, и так и не понял, сказал вслух это слово или только подумал.

Долговязый-раб поднял руку и тут же выстрелил. Вильсон не успел пригнуться. Даже не нажал на свою любимую тревожную кнопку, хотя в сложившихся обстоятельствах от неё было мало толку. Кроме того, долговязый прекрасно знал, где сидит заммэра. Всегда на одном и том же месте. Бесшумный, благодаря глушителю, выстрел пригвоздил Константина к креслу. Потом второй, контрольный. Долговязый стрелял вслепую, но он и так был почти что слеп. Идеальный убийца… который не станет выяснять подробности и никому ничего не расскажет. Только своему непосредственному начальнику. И то при помощи диктофона.

Карим улыбнулся. Он никогда не любил босса. Вильсон помыкал им и недоплачивал. Не очень веские причины, чтобы желать кому-то смерти, и тем не менее Карим был рад, что всё так сложилось. Он кивнул долговязому и взялся за руль, собираясь уехать. Карим заранее распланировал, кому и что сказать, чтобы ему поверили. Чтобы решили, что это было нападение мафии, а он чудом уцелел.

Долговязый никак не отреагировал на его кивок. Он выстрелил – ещё два раза.

Карим осел на водительском кресле.

Долговязый спрятал пистолет и затерялся в лабиринте столичных улочек…

Михаил потирал руки.

Наконец-то с Вильсоном будет покончено. Как же он его раздражал! Тюфяк! Дурак! Ведь о мертвецах либо хорошо, либо ничего, кроме правды, верно?

Нет, подумать только: по вине этого павиана ему пришлось самому вступать в дело. Он потерял терпение, разговаривая с тем олухом, Герером. Однако Вильсону придёт конец. Он был слишком ненадёжен: так Михаил и скажет всем. Плюс подставил и самого Михаила, и всех, когда решил запутать следствие и привлёк к делу того убийцу с таким же пистолетом, как и у рабов. Об этом они тоже должны знать. Ну и, разумеется, на кого-то следовало свалить вину за неудачную организацию операции по сохранению их тайны. А дальше, если повезёт, он сам будет баллотироваться на пост заммэра города С. И в успехе можно не сомневаться: Михаил не слишком доверял удаче и никогда ничего не пускал на самотёк.

Михаил рассмеялся. Всё складывалось даже чересчур хорошо…

Вольский сидел в квартире Анатолия и Марины Герер. Жена его напарника смотрела на Евгения красными от слёз глазами. Перед ней стояла не початая чашка чая. Перед ним – тоже.

- Что же теперь с ним будет? – спросила Марина, имея в виду Анатолия.

Вольский замялся. Он хотел бы сказать ей, что всё будет хорошо, но не смел врать.

- Я со всем разберусь, - пообещал он. И, сам того от себя не ожидая, добавил: - Клянусь.

Он никогда не бросал слов на ветер. Если она ему поверила, у него не останется другого выхода, кроме как сдержать клятву. Если же не поверила, он приложит все усилия, чтобы переубедить её. Но, кажется, она поверила. И, не отрывая от Евгения умоляющего взгляда, пригубила чай.

«Клянусь», - повторил он про себя…

Нечто приближалось к Раисе, вытянув перед собой руки-огрызки.

Женщина застыла на месте, будто парализованная. Она уже не кричала: воздуха в лёгких не осталось, а набрать нового было слишком страшно. Раиса дышала часто и прерывисто. Она видела перед собой его, своего мужа… и не могла в это поверить. Каким-то образом он нашёл её: нечто без разума, да и тела как такового, отыскало дом, где раньше жило, перелезло через стену, миновало охранника и добралось сюда. Слишком много незваных гостей в последнее время…

Сознание отказывалось воспринимать реальность. Раиса не верила, что всё это правда. Ей казалось, сейчас, вот сейчас она сойдёт с ума. Но этого всё не происходило. И оттого ужас ситуации только усиливался.

А затем позади жуткого нечто показался Карл, с автоматом наперевес.

- В сторону, хозяйка! – отчаянно закричал он.

И она поняла, что выбор у неё невелик: спасти Алексея не удастся, а значит, надо подумать о себе.

И она прыгнула вбок. И упала на пол, распласталась на нём.

Охранник нацелился автоматом в голову нечто и дал очередь. Голова монстра взорвалась тошнотворным градом осколков; чудовище даже не успело отреагировать и обернуться. Или – не захотело?.. Отвратительное тело отбросило вглубь пристройки, и оно рухнуло на пол.

Но и с наполовину срубленной автоматной очередью головой нечто трепыхалось, пытаясь подняться.

И ему бы это удалось, если бы Карл, оставив в покое автомат, не бросился к пожарному щитку и не снял с него топор. Не подбежал бы затем к поверженному чудищу и не стал рубить того на куски.

Нечто, когда-то бывшее Алексеем Медянкиным, дёргалось и извивалось – из-за бесплодных попыток подняться – до тех пор, пока окончательно не отсекли голову. Это закончило процесс, начатый очередью из автомата. Чудище затихло. Смерть пришла к нему и забрала туда, где оно и должно находиться, - в свой чёрный, невидимый и беззвучный дом.

С отвращением глядя на дело рук своих, Карл вытер выступивший на лбу пот.

- Всё кончено, хозяйка, - сказал он. – Всё в порядке.

И, лучась довольством, посмотрел на Раису.

Та уже не лежала на полу, а сидела – на коленях. Отвернувшись от Карла, женщина вновь прижала ладони к лицу. Грудь её сотрясали рыдания; изо рта доносились истерические всхлипы.

Кажется, она его всё-таки отпустила. Но, боги милосердные, как же тяжело ей это далось!..

Глава 45

Четверг – пятница

Машина подъезжала к рассаднику. Внутри сидели Борис, Кусманчик и госпожа Рита. Последней пришлось лично явиться в полицейский участок, чтобы забрать Кусманчика, хотя она предпочла бы никогда там не появляться. О полиции в целом и о тюрьме в частности у неё, по молодым годам, сохранились не самые приятные воспоминания.

Генерал Семёнов, знавший всё о деятельности рассадника и покрывавший её, отдал им Кусманчика со словами «Следите за ним получше – в следующий раз какого-нибудь Герера, чтобы свалить на него вину, может рядом не оказаться». Семёнов не боялся говорить ей такое, потому что знал: одно его слово – и с госпожой Ритой, а также всей её свитой будет покончено. Причём уровень жестокости, с которой это произойдёт, зависел тоже целиком и полностью от генерала. Ему обязательно поверят, а ей – нет.

Кусманчик сидел на переднем сиденье, отрешённо уставившись в пол. Госпожа Рита – за ним, и он каждую секунду, каждое мгновение чувствовал её взгляд, острый, пронзающий.

А крутящий руль Борис не переставал говорить:

- Сегодня уже поздно… Но завтра я с тобой поговорю… Завтра ты у меня получишь… Я бы научил тебе уму-разуму сегодня, но сегодня уже поздно…

И так снова и снова, по кругу. И Кусманчик знал: охранник с жестоким лицом не врёт.

Но думал парень с перебинтованной рукой не о нём, а о Максиме. О человеке, с которым судьба разлучила их, надо полагать, уже навсегда. И чья жизнь окажется незавиднее, ещё неизвестно.

Чисто вымытый, побритый, причёсанный и переодетый, Максим сидел в комнате для допросов. Похожий на человека. Похожий на самого себя.

Расположившийся перед ним полицейский, сотрудник убойного отдела, задавал вопросы, которых Разумовский не слышал. И не хотел слышать. Что ему могли сказать? О чём спросить? О настоящем имени? Так оно полиции уже известно. Как и его профессия. И вся его жизнь. Максим отыскал-таки то, что столь упорно стремился найти, но счастья ему это не принесло. Даже наоборот.

- Подследственный, вы слышите меня? – официально обратился к нему «убойщик».

- А? – Максим вскинул голову.

- Я спросил, что сподвигло вас забраться в особняк к чете Медянкиных?

Максим хотел поправить его, сказать, что Медянкин мёртв. Разумовский знал и это, и многие другие детали расследования. Менты сами рассказали ему, чтобы подтолкнуть его память. Он им требовался, дабы завершить дело. Они его не боялись, и им нужна была от него только информация.

Максим не стал никого поправлять. Вместо этого он сказал:

- Я искал.

- Что искали?

- Не что, а кого.

- И кого же?

«Себя», - подумал Максим.

Но вслух произнёс:

- Виновного.

- Виновного в чём?

- В моей судьбе.

- И как, нашли?

«Нашёл, - пронеслась мысль. – Ещё как нашёл! Только не там, где предполагал».

Внезапно всё это ему так осточертело! Этот допрос, этот человек напротив, задающий глупые вопросы, он сам, Максим Разумовский, да вся эта жизнь в конце концов!..

Он стиснул зубы, зарычал.

- Я спрашиваю, и как, нашли?

Вскинув голову, Максим уставился на «убойщика». Кажется, он хвалился, что вместе с напарником задержал «оборотня» в погонах, некоего Герера. Его теперь обвиняли во всех последних убийствах и исчезновениях. Разумеется, то был классический «козёл отпущения». Но сделать таковым его, Максима, у них не получится. Нет, выкусите!..

Разумовский сжал и разжал кулаки.

«Убойщик» повторил свой вопрос, тем же бесстрастным, даже безразличным тоном.

И тогда Максим набросился на него. Повалил на пол. Грохнул опрокинутый стул. Разумовский потянулся обломками зубов к горлу мента. Почти нашёл искомое, свою новую цель…

Завязалась драка. «Убойщик» бил Максим в бок, но Разумовский практически не ощущал боли. Он тянулся зубами к шее своего мучителя и палача, чтобы перекусить её и напитаться кровью этого зверя.

«Убойщик» что-то кричал, звал кого-то.

Скрипнула открываемая в комнату для допросов дверь. Максим не среагировал; да просто не успел бы управиться с валяющимся на полу «убойщиком» и переключиться на того, кто наблюдал за их схваткой. Наверное, это был ещё один сотрудник убойного отдела. Максим почувствовал, что сейчас что-то произойдёт.

Он пуще прежнего рванулся к горлу придавленного к полу мента. Ещё чуть-чуть, ещё совсем немного…

Раздался выстрел.

Максим дёрнулся и затих.

- Вот чёрт!.. – пробормотал «убойщик», выбираясь из-под трупа Разумовского. Полицейский был покрыт брызгами крови и ошмётками мозгов: выстрел коллеги пробил Максиму голову.

Напарник «убойщика» молча опустил пистолет.

- Вот чёрт! – повторил первый «убойщик», выпрямляясь. Взглянул на распростёртое тело с простреленным черепом. – Кажется, у нас возникла проблема…

- Никакой проблемы нет, - сказал генерал Семёнов. – Просто отрубите ему голову.

Два «убойщика» озадаченно переглянулись.

- А дальше? – спросили они хором.

- Что будет дальше, меня не интересует.

- Но как мы объясним, что у трупа Разумовского отсечена голова? – спросил один из оперативников.

- Скажете, что патологоанатом что-то напутал.

- Но никто же в это не поверит…

- Поверят. Ещё как поверят. Особенно если использовать достаточное количество денег.

И Семёнов знал, что это правда.

Они все знали.

Вольский ушёл из квартиры Гереров ближе к ночи.

Он просидел с Мариной всё это время. Иногда они говорили, но больше молчали: сказать уже было особенно нечего. Кажется, они оба потеряли очень важного человека: она – мужа, он – друга. Бывшего врага, изменившего свою суть и ставшего столь близким и нужным. С Вольским ещё никогда не происходило подобного.

Он трясся в вагоне метро, направляясь домой. Мысли об Анатолии не отпускали его.

Надо действовать, пытаться что-то изменить! Но что он мог сделать? Вольский не знал. И скорее всего, это означало, что поделать ничего невозможно.

«Ну нет, я поклялся. Поклялся, мать вашу! Я бы и без того просто так не сдался, а теперь не сделаю этого и подавно!»

Он планировал, вернувшись в квартиру, хорошенько напиться, но поменял свои планы. Вернее сказать, жизнь поменял их, а вместе с ними и его самого. Почти всю ночь Вольский проворочался в постели, размышляя, сопоставляя, придумывая. И, кажется, до чего-то додумался…

Мужчина в форме сотрудника ГСБ вошёл в участок. Стояла ночь, но его пустили. Гээсбэшников пускали везде и всюду: попробуй им откажи. Тем более когда они суют тебе под нос удостоверение, а оно ни разу не фальшивое.

Гээсбэшник взял у охранника ключи от камер – тот не посмел сопротивляться, - прошёл к ИВС и остановился возле последнего огороженного прутьями четырёхугольника.

Там, свернувшись калачиком на полу, лежал человек. Бывший полицейский. Обладатель необычной фамилии. Человек не знал гээсбэшника – по крайней мере, не был лично знаком и никогда не видел его. Не обладал никакой информацией, связанной с гээсбэшником. Но тому было известно о лежащем человеке очень многое. И сейчас он пришёл за ним.

Гээсбэшник постучал по прутьям камеры.

- Герер, вставайте.

Ноль реакции.

Сотрудник ГСБ постучал снова.

Наконец Герер зашевелился. С трудом сел. Посмотрел на пришедшего мутным взором.

- Кто вы? – выдавил Анатолий. – Вы по мою душу?

Гээсбэшник покачал головой. Отпер ключами камеру, открыл дверь.

- Как вы себя чувствуете? – спросил он.

- Лучше некуда.

- Острая боль уже прошла?

- Острая?.. – Герер замолчал. – Вам всё известно, так?

Гээсбэшник не ответил.

- Куда вы хотите меня отвести? Кто вам дал такой приказ?

- Находясь здесь и говоря с вами, я очень рискую, Анатолий.

Герер обдумал это и пришёл к соответствующему выводу. Медленно, неуверенно поднялся и шагнул к гээсбэшнику.

- Думаю, хуже мне уже не будет, - пошутил Анатолий.

- Я бы не был так уверен.

- Это угроза?

- Констатация. Но нам надо спешить. От вас зависит очень многое… Жизни очень многих.

- Это воодушевляет… Ну что ж, идёмте, коли не шутите.

Герер нетвёрдо держался на ногах. Гээсбэшник взял его под руку и повёл на улицу. На ходу кинул ключи охраннику. Тот проводил парочку удивлённым взглядом.

Когда они вышли наружу, Герер сказал:

- Вас будут искать.

- Не будут. Они думают, что вас переводят в другое место. Менее… приятное.

- А видеокамеры в участке?

- Не волнуйтесь так: я со всем разберусь, - убеждённо сказал гээсбэшник, хотя уверенности совсем не испытывал.

- Кто вы? Если вы не мой палач, то кто?

- Я не ваш палач.

Гээсбэшник усадил Герера в припаркованную у полицейского участка машину. Гулко хлопнула в ночной тиши дверца. Сотрудник ГСБ сел на место водителя; закрыл дверцу со своей стороны. Завёл автомобиль.

- Я ваш друг, - продолжил гээсбэшник начатую полминуты назад фразу.

Анатолий горько усмехнулся.

- Я не верю в друзей. Больше не верю.

- И давно?

- С сегодняшнего дня.

- Я тоже не верю. Но нам обоим придётся поверить.

Машина поехала по пустующей дороге.

- Куда мы? – спросил Герер.

- К ещё одному другу.

Анатолий кивнул и откинулся на спинку сиденья. Пусть делают, что хотят. После всего, что случилось и что он испытал, Герер был готов к чему угодно: и морально, и физически.

«Ему нет смысла обманывать меня, - подумал Анатолий. – Если бы захотел, увёл бы меня из участка силой. С помощью ментов или без них. А он говорит…»

И внезапно Герер вспомнил. И понял. В голове вновь прозвучала речь таинственного незнакомца. Но такого ли уж незнакомца? Конечно, Анатолий слышал этот голос раньше – пускай очень недолго, но слышал.

«Тот загадочный информатор, что звонил мне и сообщил о Шольце и доме Медянкина!..»

Гээсбэшник на секунду повернулся, чтобы взглянуть на Герера, а потом опять полностью сосредоточился на дороге.

- Вижу, - сказал сотрудник ГСБ, - вы меня узнали.

И улыбнулся…

Глава 46

Пятница

После слов Семёнова об отстранении от дела Вольский не мог обратиться в свой полицейский участок. Люди вроде генерала слов на ветер не бросают и действуют быстро и решительно, потому и становятся высокими чинами. Хотя Вольский до сих пор не мог поверить, что и Семёнов замешан во всём этом. Конечно, абсолютно невинных, святых людей не бывает – они лишь на иконах. Но как бы хотелось не сомневаться в их существовании!.. Однако жизнь распоряжалась по-своему.

«Что ж, будем действовать в обход…»

У Вольского имелись знакомства неофициального толка. Этим людям он когда-то оказал услугу, и теперь настала очередь забрать долг. К одному такому человеку, плюнув на работу, Вольский и заявился с утра пораньше. Рассчитывал застать того на месте. Евгению это удалось.

Вольский позвонил в дверь. Ему открыл невысокий сутулый мужчина в очках.

- Ты надолго? – спросил мужчина. – А то я собирался по делам.

- Нет, Стас. Только посмотри для меня одну вещь и будешь свободен как ветер.

Стас понимающе кивнул.

- Ладно, заходи.

- Я твой должник, - сказал Вольский, оказавшись в квартире.

Стас закрыл и запер дверь.

- Благодарить будешь потом.

Всё необходимое оборудование имелось у Стаса в одной из комнат. Они прошли туда.

Вольский надел перчатки и достал из кармана предмет, о котором говорил. Выглядел тот достаточно безобидно – клочок бумаги с карандашной надписью. Обращение к Медянкину от некоего неизвестно лица с упоминанием Разумовского. Эту записку Вольский нашёл при задержании Разумовского – когда обыскивал его. И так и не успел, ввиду всего случившегося, сдать в полицию. А после и не захотел.

Стас задумчиво посмотрел на бумажку.

- Отсюда надо снять отпечатки пальцев и пробить их по базе, - пояснил Вольский.

Стас снова кивнул.

- Ну что ж, за работу.

Он потёр руки в предвкушении новых, неожиданных открытий, забрал кусочек бумаги у Вольского и прошёл к застывшему в терпеливом ожидании оборудованию. К приборам, которые являлись немногочисленными настоящими друзьями этого человека…

Стояла тихая, мрачная, чего-то ожидающая ночь пятницы. Информатор и Герер приехали в полузаброшенный район на окраине города. Раньше Анатолий здесь не бывал, хотя, безусловно, знал о существовании этого места.

В полном молчании они прошли через калитку одного из домиков. Та нещадно скрипела. Герер и информатор пересекли заросший травой и сорняками участок и вошли в дом, который представлял собой жалкое, убогое зрелище: старый, покосившийся.

«Ещё немного, и он обвалится нам на головы», - подумал Анатолий.

Но ничего подобного не случилось. Они спокойно прошли в одну из комнат. Шаги гулко отдавались в ночной тишине. В комнате их уже ждал человек – видимо, хозяин дома. Невысокий мужичок с лысиной и весёлым взглядом.

- Я к вашим услугам, - сказал он, не обратившись к информатору по имени.

Какая строгая секретность. Впрочем, понятная. Только настораживающая: во что же Герер вляпался? И для чего они оказались в этом богом забытом месте? Наверное, скоро он получит ответ на этот вопрос… Правда, понравится ли он ему?

Герер почесал руку. Вообще-то чесалось всё тело, хоть уже и не болело. Сначала это было долговременное ощущение, потом перешло в приступы. Будто бы организм привыкал к чему-то…

Информатор окинул Анатолия внимательным взглядом, а затем произнёс:

- Я хочу, чтобы ты исследовал этого человека.

Обращена фраза была к лысому мужичку. Тот ни капли не удивился просьбе – даже, скорее, требованию. Просто кивнул и попросил Герера пройти вглубь помещения.

Зато удивился сам Герер, пусть и постарался не выказать этого. Он решил, что будет верить информатору до последнего: покуда тот Анатолия не подводил.

- Присаживайтесь, - сказал лысый, указывая пухлой ручкой на опутанный проводами широкий стул. Чуть ли не металлическое кресло.

Герер сел. И достал из кармана странный «бриллиант», найденный у сгоревшего загородного дома.

- И посмотрите ещё этот предмет, если можно, - сказал лейтенант, протягивая камень лысому.

Тот взял его из руки Герера и принялся с глубочайшим интересом разглядывать.

- Об этом предмете я могу рассказать сам – без всяких исследований, - проговорил информатор.

Теперь лысый заинтересованно поглядел на гээсбэшника.

Тот махнул рукой.

- Но потом, потом… Сначала – то, о чём я просил.

Владелец «усадьбы» засуетился.

- Конечно, конечно… Кстати, меня зовут Славкой, - представился он, отходя за спину Анатолию и чем-то там занимаясь.

Герер не оборачивался, но подозревал, что Славка крутит какие-то настройки.

- Очень приятно, - буркнул Анатолий.

Славка вернулся к Гереру. В руке учёный муж держал какой-то прибор.

- Ну что ж, приступим…

Стас справился со своей задачей оперативно.

«Вот бы и в полиции так работали», - подумал Вольский.

Отпечатки пальцев уже были сняты, и сейчас неофициальный эксперт заканчивал пробивать их на компьютере по базам данных.

В результате, выяснилось, что бумажку с карандашной надписью держали в руках как минимум трое людей. С Вольским – четверо, но он брал записку только в перчатках. Итак, эти люди были: Медянкин, Разумовский и…

- Я чего-то такого и ожидал, - пробурчал себе под нос Вольский.

Стас обернулся к нему, но Евгений никак не отреагировал.

«Придётся поговорить с этим четвёртым, - подумал Вольский. – И он ответит на все мои вопросы. На множество вопросов…»

Скорее всего, этот человек и писал записку. А Медянкин не уничтожил её, хотя наверняка должен был. Хотел подстраховаться? Шантажировать? В любом случае, в руках Вольского имелся увесистый козырь, и лейтенант собирался немедля им воспользоваться…

- Очень странные изменения в генетической структуре, - сказал Славка, не отрываясь от экрана ноутбука. – У вашего приятеля, я имею в виду.

- Скажи нам то, чего мы не знаем, - произнёс информатор. – Например, можно ли это исправить? Вылечить? На ранней стадии, к примеру.

Славка сокрушённо покачал головой.

- Это не болезнь. Это… изменения. Генетические. Они проникают в самую структуру генов и меняют их. Точнее, откатывают.

- Откатывают? – переспросил до того молчавший Герер.

- Да. Как откатывают драйвера у компьютера. Своеобразный… уход в прошлое.

- И от этого нет средства? – уточнил информатор.

- Наверное, нет. Если только вы не знаете, как заставить гены столь же быстро обновиться. Хотя не факт, что это поможет.

- Пока, увы, у нас нет соответствующей информации. Но спасибо.

- Да не за что. – Стас начал убирать оборудование.

Информатор отвернулся, что-то обдумывая.

Герер встал.

- А что это за «бриллиант»? – спросил он, вновь доставая из кармана необычный камень.

- Это вовсе не «бриллиант», - не поворачиваясь, сказал гээсбэшник. – И никакая не драгоценность. Это даже не камень как таковой. Он не имеет к камням отношения… Или имеет, но не больше, чем, допустим, Луна – к планетам, на которых существует жизнь.

- Выходит, он искусственный?

- Верно. Это деталь от устройства по изменению генетической структуры человека. А если говорить точнее, фокусировщик. Усилитель…

Глава 47

Пятница

Вольский ждал его в своей квартире, единственном безопасном месте, которое пришло на ум. Даже в людном кафе или ресторане от человека несложно избавиться. А у себя дома Вольский чувствовал себя в безопасности. Он мог подготовиться. И подготовился: придумал вопросы, достал незарегистрированный пистолет… Оружие – одно из лучших подспорий и аргументов, особенно когда речь идёт о стране каннибалов.

Вскоре в дверь позвонили.

Вольский подошёл, заглянул в «глазок», убедился, что пришедший один. Отпер дверь и впустил его.

Генерал Семёнов вошёл спокойной походкой, полный достоинства.

Закрыв и заперев за ним дверь, Вольский указал на два стула в гостиной.

Семёнов присел на один и, не оборачиваясь, сказал:

- Пистолет тебе не нужен. Можешь убрать его. Я не вооружён.

- Я оставлю его при себе… если не возражаешь. На всякий случай.

Семёнов пожал плечами.

Вольский сел напротив, упёр руки в колени. И стал ждать.

Первым заговорил Семёнов:

- Что тебе нужно? Учти, ты отрываешь меня от работы. У меня и так мало свободного времени…

- А будет ещё меньше, когда отправишься за решётку.

- На каком основании?

- На том, что ты организатор убийств и заговора в городе С.

Семёнов громко рассмеялся.

- И ты правда в это веришь?

- Ещё как.

- Тогда мне тебя жаль. Ты ничего не понимаешь – и никогда не поймёшь. Но ты позволяешь себе звонить вышестоящему сотруднику полиции, угрожать ему и…

- Послушай, ты… - Вольский подался вперёд. – Я не хочу слушать от тебя чухню. Мне нужна информация. Сведения. Чтобы спасти одного человека…

- Герера?

Вольский промолчал.

Семёнов улыбнулся – как голодная гиена.

- Ему уже не поможешь.

- Почём тебе знать?

- Знаю, если говорю.

- В таком случае… расскажи мне, что тебе известно. Чтобы и я знал. Ненавижу пребывать в неведении.

Теперь уж Семёнов расхохотался.

- Это твоя судьба. У всех она разная. Кто-то становится начальником, большим человеком, богатым и уважаемым. А кто-то – мусор, который надо выбросить.

- Я, по-твоему, мусор?

- А сам как думаешь? Сколько страна проживёт без тебя? Да что там страна… Исчезни ты, как быстро тебя заменят в полиции?

Вольский молчал. У него ходили желваки.

- Или ты считаешь себя незаменимым? – продолжал Семёнов. – Учти, своим поведением ты не лишаешь себя работы и любых перспектив. Нет: ты подписываешь себе смертный приговор.

- Я этого не боюсь, - выплюнул Вольский. И улыбнулся краешком губ. – А ты?

Генерал не ожидал такого.

- Что – я?

- А ты боишься?

Семёнов посмотрел на Вольского – и снова расхохотался.

Точный удар тяжёлого кулака прервал этот заливистый смех. Семёнов сверзился со стула. Из носа у генерала текла кровь. Бежала по подбородку, капала на идеально выглаженную одежду.

Вольский встал со стула и навис над вышестоящим.

- А теперь, - очень медленно проговорил Евгений, - если не хочешь умереть очень медленной и мучительной смертью, бесстрашный ты наш, ты мне всё расскажешь. Подробно. Детально. И неважно, сколько это займёт времени.

Семёнов смотрел на Вольского непонимающим взглядом.

Лейтенант достал пистолет и отбросил его.

- Если понадобится, я устрою тебе пышные похороны вот этими вот руками. – Вольский продемонстрировал их Семёнову. Потом сжал обе руки в кулаки. – А помимо прочего, учти: у меня есть записка, которую ты написал Медянкину. Да, я знаю о вашей тайной переписке. Это ты приказал ему избавиться от Разумовского… Но я уверен, это лишь один из множества твоих грехов. И я с радостью и интересом послушаю об остальных.

Лицо генерала посерело. Привыкший пугать, он не привык, что напугать, причём до полусмерти, могут и его. Теперь от решения Семёнова не зависела его карьера или денежное довольствие – сейчас, прямо сейчас, решалась его судьба. Будет он жить – или сдохнет…

И Семёнов заговорил. Быстро и сбивчиво. Он рассказал терпеливо, молчаливо слушающему Вольскому такое, от чего кровь стыла в жилах. Он поведал всё, что знал…

Когда информатор закончил свой рассказ, они с Герером ушли от Славки и сели в машину. Гээсбэшник повёз Анатолия домой. По дороге он ещё много чего рассказал.

У Герера кружилась голова. Он не мог поверить, что всё происходит взаправду. Что это реальная жизнь, а не чей-то вымысел…

Информатор высадил Анатолия у подъезда дома, где тот жил, и умчался.

Но Герер не пошёл в квартиру. Ему очень хотелось увидеть Марину, которая, как он узнал, жива. Обнять её, расцеловать… Наговорить ей кучу приятностей. Однако там его могут ждать. Если он вернётся домой, то подставит под удар не только себя, но и жену.

И Герер решил переждать. Спрятаться до тех пор, пока не сможет опять действовать. Затаиться там, где его не найдут. А какое место лучше подходит для этого, чем многочисленные и запутанные улицы, улочки, переулки знаменитого города С?

Кроме того, у него уже созрел план. Страшный, но неизбежный.

«Надо постараться сделать всем как можно лучше…»

Конечно, это утопия, это – невыполнимо. Но он хотя бы постарается…

Глава 48

Пятница

Семёнов ушёл.

Вольский же ещё минут десять сидел неподвижно, переваривая услышанное.

Немыслимо… Невероятно… Нереально… И всё-таки это правда. Несомненно.

Он заставил себя встать. Вольский понимал, что нельзя рассиживаться, а надо действовать, ведь от этого зависят судьба и жизнь Герера. И не только его.

Вольский начал разрабатывать план. Однако ничего не сходилось. Да, он узнал многое, у него были развязаны руки. Но где самое дно айсберга? Где те, кто руководит всем? Где их база? Вот до кого он мечтал добраться! А этой-то информации ему и не предоставили. Семёнов попросту не знал. Его не поставили в известность. Ещё бы: для них он был мелкой сошкой, пускай и генерал. Семёнов был так напуган, когда Вольский «разговаривал» с ним, что наверняка выложил всё, что знал, - и даже больше. В этом Евгений не сомневался.

«Но где, чёрт возьми, искать организаторов? И кто они? Кто?!»

Завибрировал и зазвонил смартфон. Пришла СМС-ка.

Вольский взглянул на экран.

«Поезжай на метро до станции, где я живу. Выходи и иди пешком к моему дому».

И всё. Подписи нет, а номер неизвестный.

Что это, ловушка? Подстава? Или с ним действительно связывается Герер? Нельзя было бежать очертя голову.

Поэтому Вольский позвонил верному другу из полиции и через него узнал, что Анатолия нет в том участке, куда его доставили. ИВС пуст, и кто увёл Герера, пока непонятно. Но это выясняется.

Вольский положил трубку. Подумал ещё мгновение, поразмышлял. Потом схватил пистолет и стремглав выбежал из квартиры.

Даже если это ловушка, одновременно это и шанс. Возможно, последний. Вольский, конечно, поспешит – но будет осмотрителен…

Выйдя на нужной станции метро, Вольский двинулся по тротуару.

Он не знал, чего ждёт и как долго ему придётся идти, прежде чем что-нибудь случится. Если вообще хоть что-нибудь произойдёт. Если всё это не обманка…

Когда он проходил мимо глухого переулка, кто-то оказался у Вольского за спиной. Ему зажали ладонью рот и затащили в переулок.

Там, в полутьме, его отпустили. «Пленитель» отошёл на шаг и посмотрел на Вольского весёлым взглядом.

Это был Герер.

Анатолий поманил Вольского за собой. Они углубились в переулок и спрятались там от чужих глаз и ушей.

- Рад тебя видеть, Женя.

- Взаимно, Толя.

Они порывисто обнялись.

- Знаешь, - сказал Вольский, - кажется, я подписал себе смертный приговор.

И негромко рассмеялся.

- Кажется, я тоже, - отозвался Герер.

Вольский покачал головой.

- Мне так много надо тебе рассказать. Во-первых, Марина…

- Я всё знаю, - прервал его Герер.

- Всё ли?

- Пожалуй, что да. Но всё равно спасибо.

Вольский только пожал плечами.

Герер оглянулся, потом посмотрел вперёд.

- Кого-нибудь увидел? – спросил Вольский, тоже оглядываясь.

- Пока нет. Но для меня это больше не имеет значения.

- То есть? Поясни.

- Поясню, конечно. Ведь ты тоже заслужил это знание. Хотя не уверен, хочешь ли ты его.

- Ещё как.

- Точно? Ладно, тогда пойдём.

Они ещё немного прошли в глубь, по узкому проходу между домами. Наконец Герер, похоже, решил, что они в относительной безопасности, и заговорил:

- Я расскажу тебе всё. Однако обратной дороги не будет. И что делать с этим знанием, решать только тебе. Правда, у тебя, скорее всего, будет очень мало времени.

Вольский слушал внимательно, не перебивая.

Последние кусочки пазла вставали на свои места…

- Откуда ты всё это знаешь? – спросил Вольский, когда Герер закончил свой долгий монолог.

- Есть ещё на земле хорошие люди. – Анатолий улыбнулся, но как-то грустно.

- Тогда им наверняка угрожает страшная опасность.

- Как и тебе.

- А тебе нет?

Герер усмехнулся.

- Что касается меня…

И он поведал свой план Вольскому.

Тот отказался бы, если б мог. Сказал бы: «Нет! Никогда! Не могу!» Однако он уважал Герера и был обязан ему за полученное от него знание. За его храбрость, даже безрассудность. Решился бы он сам на такое? Вольский не знал.

И он согласился…

Информатор из ГСБ подъезжал к месту своей работы, зданию службы безопасности. Напряжение не отпускало мужчину. Он понимал, что сделал, и знал, что это просто так не оставят. Он чувствовал скрытую угрозу, почти мог потрогать её – настолько она была плотная…

Информатор не успел заехать на парковку. Вблизи показалась несущаяся на всех парах иномарка. Гээсбэшник понял, что случится дальше, и попытался как-то избежать этого: пригнулся, практически распластался на полу автомобиля.

Проезжая мимо, иномарка вдруг остановилась. Из окон показалась пара автоматов. Они начали стрелять и изрешетили всю машину информатора вместе с её водителем.

Затем, когда патроны у бандитов кончились, иномарка рванула с места и скрылась в неизвестности.

Вольский стоял у мусорного контейнера. Рядом с ним лежало два чёрных непрозрачных мешка: побольше и поменьше.

Вольский в очередной раз залез в карман, проверил, на месте ли диктофон, на который записал рассказ Герера. На месте.

Снова взглянул на мешки.

«Его нельзя было спасти… Оставался только один выход…»

Сердце Вольского сжималось от ужаса и несправедливости происходящего.

Приказав себе быть сильнее и мужественнее – таким, как Герер, - Вольский поднял большой мешок и выбросил в мусорный контейнер. Затем последовала очередь маленького мешка.

Вольский закрыл контейнер крышкой и поспешно покинул это проклЯтое место.

«Не время распускать нюни. Надо действовать. Времени совсем мало», - подгонял он себя.

Незадолго до этого Вольский оставил Марине Герер на телефоне голосовое сообщение, где рассказал всё, что можно рассказать. Объяснил то, что можно объяснить, не подвергая женщину опасности. О судьбе её мужа, о его геройстве…

И ещё попросил забрать из рассадника госпожи Риты парня по имени Кусманчик. «Хорошего малого, пошедшего не по той дорожке». Да, Вольский лукавил: Кусманчик ведь убил человека, правда спасая свою жизнь. Но у кого хватит сил и смелости говорить одну только правду в государстве каннибалов, убийц и преступников более страшных? Анатолий дал Марине координаты своих знакомых, которые согласились позаботиться о Кусманчике, пока судьба того не решится. Полиция за ним вряд ли приедет: все убийства повесили на Герера. А что ждёт Кусманчика дальше, зависит лишь от него одного. Светлое будущее – или мрак забвения…

«Если госпожа Рита, хозяйка рассадника, будет артачиться, упомяни генерала Семёнова».

Евгений уже поговорил с Ритой и сказал ей, что на покровительство Семёнова она может впредь не рассчитывать. А если хочет дожить до старости, ей придётся сотрудничать с нормальными парнями, вроде Вольского. «И чтобы твой извращенец-маньяк Борис не трогал Кусманчика, ясно?»

Вольский вышел на оживлённую улицу и двинулся по ней.

Скоро его найдут. Герера. Тело полицейского лежало в большом непрозрачном мешке, который выкинул Вольский. А в мешке поменьше уместилась голова Анатолия.

«Его нельзя было спасти…»

Только так, отрубив другу голову, Вольский мог исполнить его завещание и отдать ему долг.

Впрочем, Евгению оставалось сделать ещё кое-что. Крайне важное. И он приложит максимум усилий, чтобы всё получилось. Чтобы жертва Герера – и всех остальных – не была напрасной. О себе Вольский не думал…

Глава 49

Пятница – суббота

Рассекая тёмное небо, самолёт летел на восток. Стоял поздний вечер.

Вольский сидел рядом с пилотом и думал о том, что предстоит сделать. Страха он не ощущал. Он вообще почти ничего не чувствовал, в том числе не отпускавшего весь полёт томительного напряжения. И нетерпение недавно тоже сошло на нет. Осталось лишь удивлявшее его самого спокойствие. Чрезмерная расслабленность могла помешать задуманному, но для себя он решил, что никакие факторы, случайные или намеренные, не расстроят его замысла. Слишком многое от этого зависело. Он всё сделает чётко и без лишних сомнений, так что спокойствие тут, пожалуй, даже к месту.

Самолёт приближался к пику, ничему не отличающемуся от других. Покружил, пока пилот – его звали Пётр – примеривался, где и как лучше сесть. И начал снижение. Вольский ждал, терпеливый, бесстрастный.

Горы У встречали недружелюбно. Они не привыкли к гостям и не хотели привыкать. А друзья им не были нужны и подавно. Горы находились здесь слишком давно. Большие и древние, они знали цену человеческим чувствам и обещаниям и не желали иметь с ними ничего общего.

Диктофон с записью рассказа Герера остался в почтовом ящике отделения ГСБ, где работал Вольский. Вместе с прочими доказательствами.

Вольский оставил всё это там, в городе С. Как прошлую жизнь. Как пережиток судьбы, которую уже не вернёшь. Он прибыл сюда, на заснеженные вершины гор, чтобы завершить свой поиск. Во что бы то ни стало.

Вольский проверил, на месте ли автомат.

Потребовалось определённое время, чтобы раздобыть оружие и нанять самолёт с пилотом. Благо, Вольский знал, куда лететь, а Пётр не отказал. У Евгения хватило бы денег, чтобы нанять десяток самолётов. Речь шла о всех сбережениях Вольского. Но какое значение они имели теперь?

Герер, тогда, утром, написал ему с чужого номера. Анатолий раздобыл сим-карту и телефон у людей, которые были ему обязаны и ни за что бы не выдали «хорошего мента». Их-то контактами и воспользовался Вольский, чтобы приобрести автомат. Пилота он знал и без того.

И вот, спустя часы перелёта, поборов километры, ветер и снег, они здесь. В горах У. Там, где всё должно закончиться. Где всё обязательно закончится.

- Мне пойти с вами, Евгений? – спросил Пётр, выглядывая из самолёта.

Вольский отмахнулся. Услышал, как за спиной закрывается дверь.

В одной руке Евгений сжимал лопату. Перехватив её покрепче, направился вперёд. Он хорошо запомнил рассказ Герера; память Евгения почти никогда не подводила.

Тёплая одежда, обувь и шапка защищали от яростных порывов ветра, от крупных хлопьев снега, летящих прямо в лицо.

Дойдя до нужного места, Вольский принялся копать. Голова его при этом была абсолютно свободна от мыслей. Какой смысл думать, когда уже всё известно и решено?

Он рыл снег, откидывал его, а строптивый, своевольный ветер кидал обратно. Играя, издеваясь. Но Вольский не сдавался. Он копал и копал, едва ли не исступлённо, как, наверное, несколько дней назад разрывал могилу Максим Разумовский. Гробокопателем Евгений себя и чувствовал. Человеком, роющим огромную яму, чтобы найти сокровище, казавшееся забытым. Чтобы откопать тех, кто выглядел мёртвыми… или являлся таковыми. Рыл, чтобы похоронить… всё это.

Наконец лопата ударилась обо что-то твёрдое. Вольский отбросил её, упал на колени и стал откидывать снег руками в тёплых перчатках.

Когда из-под снега показалась ручка, Вольский ухватился за неё, повернул и открыл люк.

«Всё, как рассказывал Герер. Или, точнее, как рассказывал Гереру его таинственный информатор».

Вольский взялся за рукоятку автомата. Посматривая по сторонам, стал спускаться по лестнице, держа под прицелом пространство, в которое постепенно погружался.

Услышал, что самолёт поднимается в воздух. Пётр улетал, как они и договаривались.

Спуск вышел долгим. Вольский каждую секунду ожидал нападения, но его не произошло. Это насторожило Евгения.

Он ступил на металлический пол и, отойдя от лестницы, принялся оглядываться, поводя автоматом из стороны в сторону. Наверху шумел ветер. Снег падал через открытый люк.

Неожиданно, ослепив, зажёгся свет. Словно бы одновременно повсюду, где до того не было включено освещение; скорее всего, так и было. Голос, усиленный спрятанными где-то громкоговорителями, разнёсся по секретному бункеру:

- Я в Центральном отделении. Уверен, ты знаешь туда дорогу. Жду тебя там.

И замолк.

Вольскому не был знаком этот голос, но он знал, кому тот принадлежит. И да, известна ему была и дорога.

Не спеша, предвосхищая возможные засады, Евгений двигался в сторону Центрального отделения бункера-лаборатории. Герер очень точно обрисовал ему план этого места и поведал, как отыскать его. Мёртвый Герер… Как и многие, многие другие…

Тянулись коридоры. Казалось, им не будет конца. Вольский проходил мимо закрытых наглухо металлических дверей. Он не знал, что находится за ними, но предполагал, что ужасные образцы и различные аппараты и агрегаты для исследований. Опытов. Запретных экспериментов. Он покрепче ухватил автомат.

Наконец Вольский добрался до Центрального отделения. Над ним, красными печатными буквами, имелась соответствующая надпись. Дверь внутрь была открыта. В отделении горел свет.

Продолжая оглядываться, Вольский зашёл в помещение.

«Если это ловушка, то устроившему её не поздоровится. Если же никто не пытается меня поймать… ему же хуже!»

Как только Вольский отошёл от входа на пару шагов, дверь за ним моментально закрылась. Евгений даже не обернулся.

Он осмотрел помещение, где очутился. Его-то он и искал. Большое, пустое. Только в центре возвышается какая-то мигающая белым колонна или труба. Отходит от пола и, вытягиваясь дальше, упирается в потолок.

Вольский подошёл к колонне и увидел внутри неё десятки, сотни, тысячи «бриллиантов». Фокусировщиков. Сверкающие камни теснились за толстым стеклом, вероятно пуленепробиваемым. Колонна тянулась вверх и исчезала в неведомой вышине. Низ впечатляющей конструкции упирался в металлический пол.

- Здравствуй, Евгений.

Голос оторвал Вольского от размышлений. Он перевёл взгляд с пола на вошедшего через бесшумно открывшуюся дверь человека. Мужчину с незапоминающимся лицом и длинными светлыми волосами.

- Вот мы и снова свиделись, - произнёс светловолосый мужчина. – Меня зовут Михаил.

Лицо Вольского оставалось каменным.

- Ты даже не представляешь, как мне приятно.

- Наверное, тебя мучают сотни вопросов? Я готов на них ответить. А впрочем, раз ты здесь, надо думать, ты сам нашёл ответы.

Вольский ничего на это не сказал.

- В таком случае, я тебя выслушаю. – В голосе Михаила звучала снисходительность. – И поправлю, если что не так.

С полминуты Вольский молчал и просто смотрел на этого человека. На виновника всего, что пришлось пережить ему, Евгению. На человека, из-за которого погиб Герер… и ещё немалое число людей.

Наконец, не опуская автомата, Вольский заговорил, и голос его звучал уверенно и чётко:

- Давным-давно… - начал он.

- Похоже на сказку, - вставил ремарку Михаил.

Вольский не обратил на неё внимания.

- Давным-давно появился некий вирус, который выкосил миллионы людей, а остальных превратил в каннибалов. Никто не знал, откуда вирус взялся, кто или что его причина и зачем он кому-то понадобился, если он вообще был кому-то нужен.

Но источник вируса – эта секретная база. Этот бункер. Здесь его вывели и распространили, с целью уничтожить большую процветающую страну К.

Но ничего не вышло. Да, очень многие погибли, а прочие стали людоедами. Однако не этого добивались злоумышленники. Они хотели полного уничтожения, с последующим вливанием опустошенных территорий в их государство.

Существует заговор, даже несколько. Вирус придумали и разработали так называемые радикалы, считающие себя цветом земли и единственно правыми. Они боролись и борются за то, чтобы разрушить страну К. Изнутри. Один из них – ныне покойный Константин Вильсон, бывший заммэра города С. Вот только он был против меры «убить их всех», за что и поплатился. А ещё он встал на пути у некоего человека, весьма и весьма могущественного.

Однако есть и радикалы-предатели, такие… анти-радикалы. Они считают себя патриотами и хотят помешать обычным радикалам. Не желают сдавать нашу страну другому государству. И готовы ради этого на всё, то есть буквально.

Все эти «организации» появились очень давно. И противостояние длится много лет. Оно началось задолго до выращивания и распыления вируса.

Вирус, к слову, очень интересная вещь. Он появился «благодаря» исследованиям в области человеческой наследственности. Как всегда, то, что могло осчастливить человечество, пытается погубить его. Учёные хотели познать прошлое людей; возможно, даже вывести искусственно аналоги наших древних предков: дриопитеков, австралопитеков и остальных. Но власть предержащие, зарабатывающие огромные деньги на войне, решили иначе. Им нужно торговать – продавать и покупать; воротить триллионами ден.

И они, с помощью умных и талантливых учёных, создали вирус. И выпустили его в мир, распылив с самолётов. Контейнеры с вирусом до сих пор находятся здесь, и я даже знаю, в каком секторе. А всё потому, что исследования вируса, попытки его усилить, «улучшить», не прекращаются с того момента, как жители страны К стали каннибалами. Всегда хочется лучшего, не так ли?

Вольский неспешно достал пачку сигарет, вытянул один цилиндрик, зажал в губах и столь же неторопливо прикурил от серебряной зажигалки.

Михаил молча ждал; по его лицу ничего невозможно было прочитать.

- Вирус необратимо изменяет генетическую структуру человека. Как бы возвращает его в прошлое, к праотцам. Этим объясняется странное поведение Разумовского. Его, как и Герера, заразили вирусом, чтобы превратить в доисторическое чудовище и убрать с дороги.

Но дело в том, что, когда заражённый умирает, вирус мутирует сам по себе, без внешних воздействий, и превращает труп в зомби. Причём изменения в генетике происходят гораздо быстрее, чем когда человек жив. Мозг новоявленного зомби, этого нечто, управляет, как и положено, всем остальным телом. Он – центр нервной системы. А поскольку человек уже мёртв, единственный способ окончательно упокоить его – оторвать этот самый центр, то есть голову. Что и произошло с некоторыми… не знаю, можно ли их назвать несчастными.

Вольский пожал плечами и продолжил:

- В древности люди были гораздо сильнее и проворнее, чем мы. От этого зависела их жизнь. Этим обстоятельством и объясняются «сверхсилы» ходячих трупов, которые в последнее время наводнили столицу великой страны К. Правда, выдающимся умом наши предки не отличались, что, впрочем, компенсировалось инстинктами и обострёнными чувствами. И ещё эти ребята были очень похожи между собой. Вот почему, мутируя, заражённые новым штаммом люди – и мертвецы – спустя какое-то время менялись внешне, тоже становясь похожими друг на друга.

Ситуация усложнялась тем, что радикалы – а равно и анти-радикалы – были в сговоре с мафией. Она их покрывала и спонсировала. «Крышевала». Помимо мафии, в деле были задействованы продажные полицейские и гээсбэшники – для полноты картины, так сказать.

- Но среди них попадаются и хорошие, верно? – процедил сквозь зубы Михаил.

Не слушая его, Вольский продолжал:

- Далее пройдёмся по персоналиям.

Медянкин. Владелец сети аптек, под прикрытием которых очень удобно как разрабатывать, так и распространять вирус и его составляющие. Медянкин, вероятно, даже написал завещание, передавая после своей смерти все деньги и имущество друзьям-радикалам, - завещание найти не удалось. Скорее всего, оно хранилось в загородном доме и его уничтожило взрывом и последующим пожаром. Всё указывает на то, что именно так обстоят дела.

Но вот беда, Медянкин не хотел работать на радикалов-предателей, когда ему поступило соответствующее предложение. Те планировали подбрасывать заражённые трупы, надеясь посеять панику и создать новую пандемию. Пандемию зомби. Этим, в частности, объясняется появление живого трупа на кладбище.

Труп похоронил долговязый, или, по-другому, раб: генетически выведенный, с помощью всё того же вируса, бессловесный помощник, очень сильный, умелый и даже умный. Правда, наш Геракл недосмотрел, и мертвеца обнаружил Максим Разумовский.

Разумовский представлял собой опасность. Он прознал о тайном складе в загородном доме Медянкина, и генерал Семёнов приказал Медянкину избавиться от Разумовского. Медянкину всё это очень не нравилось, поэтому он на всякий случай сохранил записку от Семёнова – не стал уничтожать, как раньше, - чтобы, если понадобится, надавить на генерала.

Отчасти поэтому Медянкин тоже стал слабым звеном в заговоре, а точнее, череде заговоров. Он был опасен для многих, и его убрали: вкололи ему мутаген с вирусом, и его сердце этого не выдержало. Анти-радикалы всё равно искали удобного случая подбросить заражённый труп в город С, и вот, такой случай представился. Медянкина сначала держали взаперти, пока он мутировал. Потом, когда шумиха вокруг его исчезновения поутихла, а сам он умер, труп сбросили в реку. Медянкин должен был стать первым среди зомби; эти зомби, укусив или поранив человека, заражали его новым видом вируса. И анти-радикалам, как мы понимаем, было всё равно, превратится ли страна К – или вообще весь мир – в место проживания ходячих трупов. Для них главным было «защитить родину, её независимость». И в конце концов, зомби же не то чтобы мертвые создания, правильно? Значит, по факту, все живы-здоровы. У анти-радикалов даже имелся план по развитию вновь созданной зомби-страны и интеграции её в мировое сообщество.

Итак, труп Медянкина сбросили в реку за городом, в лесу, в безлюдном месте, связанном водным перешейком с производственным районом. Там случайные люди тоже появляются очень редко. Анти-радикалы – в частности, Александр с Юлией – знали, где течение вынесет Медянкина, и ждали этого момента, а когда мертвеца прибило к берегу, рядом с ним положили то, что я называю «бриллиантом». Усилитель, он же фокусировщик, из установки, назначение которой – превращение людей в доисторических чудовищ. Производство соответствующего вируса. Сложный план, но он почти сработал.

Также Юлия и Александр должны были сообщить о находках в полицию, чтобы предупредить действия радикалов по уничтожению населения страны К, а может, и всего мира, помешать им, направив по их следу госорганы. Но влюблённая пара, видимо утомлённая и напуганная всеми этими заговорами и опасностями, в последний момент передумала и забрала усилитель себе. Молодые люди рассчитывали, что никто об этом не догадается, а если и прознает, то не выдаст их: ведь тогда все смертельные тайны выйдут наружу. Молодые люди планировали продать усилитель под видом драгоценности. Бедные, наивные ребятишки.

Впрочем, задуманное бы им удалось, если бы Шольц, владелец ломбарда, которому они принесли усилитель, не был связан с мафией, покрывающей анти-радикалов. Он догадался, что происходит. Но выдал Юлии с Александром солидную сумму, поскольку рассчитывал всё равно вернуть деньги за усилитель с помощью тех, на кого работал. А заодно и получить от тех же людей плату за информацию о местонахождении фокусировщика. Его планы сорвались, потому что Шольца убили по приказу одного очень могущественного – и нехорошего – человека. Всё того же.

Вольский докурил сигарету и щелчком отбросил её.

- Вернёмся к Разумовскому: он был работником логистической компании, работающей с Медянкиным. Разумовский знал много – но далеко не всё. А когда стал что-то подозревать и проследил за работниками Медянкина, обнаружил секретный склад в загородном доме. Разумовский начал шантажировать Медянкина и вызнавать у него информацию. Результат нам известен: Разумовского устранили. Правда, пока не решились на убийство, выставив всё как смерть при пожаре – сожгли труп какого-то бродяги и подбросили личные вещи Разумовского. А ему самому вкололи мутаген, после чего выкинули беднягу на улицу.

Даже если бы подлог вскрылся, Разумовский к тому моменту уже изменился бы, а, с точки зрения следователей, спятил бы и не представлял ценности. Однако что-то, возможно сильный стресс и новая информация о забытом было прошлом, подстегнули его память. И он начал искать сведения о себе, в частности о первопричине всего, что с ним произошло, - некоем загадочном Разумовском. Тем временем что-то ускорило развитие вируса внутри него – возможно, контакт с заражённым мертвецом, рана, полученная от него…

Чтобы раскрыть это сложное дело, становившееся с каждым часом всё запутаннее – а вернее, похоронить его, - к расследованию привлекли Анатолия Герера. Привлёк лично генерал Семёнов, которого Герер очень уважал и которому безмерно доверял. Семёнов полагал, что сможет контролировать все действия Герера и пресекать их, когда понадобится.

Помимо прочего, у Герера в напарниках оказался я, человек, которого Анатолий до ужаса ненавидел. Я отвечал ему взаимностью. Что ещё нужно, чтобы расследование пошло не так и заглохло?

Но этого, к несчастью для заговорщиков, не произошло. И заммэра Вильсон использовал своё влияние, чтобы натравить на Герера его сослуживцев. И его, и меня надо было убрать с дороги. Лучше – не убивая, чтобы не привлекать излишнего внимания, но потом это уже стало неважно. Правда, Вильсон очень сильно наследил. Плюс на его место метил наш могущественный незнакомец. Результат опять же ясен.

Личность наёмного убийцы, нанятого Вильсоном, установлена. Это некто Кирилл Никитский, бывший военный, уволенный после ранения в голову: психиатры сочли его непригодным к дальнейшей службе в армии.

Вообще-то из-за смерти Вильсона начался сильный переполох. Но, полагаю, он быстро сойдёт на нет, когда гээсбэшники хорошенько проанализируют полученные от меня доказательства, касающиеся этого дела.

Ну, и самое главное. Кто же этот таинственный незнакомец? Кто командовал всем парадом? Контролировал и радикалов, и анти-радикалов, не давая им передраться? Но, разумеется, не из благих побуждений, а ради полноты своего кармана и власти. Кто он, террорист планетарного масштаба, планировавший под конец жизни устроить на Земле апокалипсис? Армагеддон? Посеять хаос, от которого не избавиться никогда и никому, а самому остаться в памяти великим человеком?

Ответ очень прост. И он перед нами. Вот этот человек – Михаил Бесфамильный. Разумеется, я знаю, что зовут тебя совсем по-другому. А как – никому неинтересно. Главное, что ты тайный советник главы государства, соседствующего со страной К. И одновременно – секретный агент, давно и успешно работающий на территории моей родной страны.

А эта липовая встреча двух лидеров, нашего и вашего, была затеяна только для того, чтобы на фоне неё вскрылись связанные с вирусом проблемы и «добрые» соседи помогли жителям К, как могут. Например, разделили бы их государство на части и проглотили, не разжёвывая. А самих канцев поубивали бы или превратили в зомби.

Вот какую участь нам готовили ты и те, кто действуют с тобой бок о бок. Но начался настоящий хаос. Бесконтрольный, а не управляемый. Оттого-то тебе и пришлось идти на риск, даже лично появляться на сцене.

Впрочем, стоит ли подробно описывать всё произошедшее? Тебя же это мало интересует. Тебе важна лишь собственная персона. К тому же ты и так знаешь все перипетии лучше меня.

Я всё правильно изложил, господин Паук? Как там твоя сказка? Закончилась?

И Вольский уставился на Михаила так, будто намеревался пронзить того глазами.

Михаил затрясся, порывисто сглотнул.

- И какие у тебя доказательства?

- Их достаточно, чтобы накрыть всю вашу… как её назвать-то? Не шайка, нет. Не организация. Государство, вот правильное слово!

- Возможно, возможно… - проговорил Михаил, играя желваками. – Но все твои усилия были потрачены впустую.

И он коснулся своего кармана и нервно стиснул его.

- Тревожная кнопка, - лучась самодовольством, сообщил террорист. – Я отобрал её у Вильсона, убитого, как ты верно заметил, по моему приказу. Ну что, ты готов узреть мою армию?

Одновременно со словами Михаила, повинуясь сигналу, прозвучавшему где-то в отдалении, через открытую дверь за спиной террориста в Центральное отделение стали заходить… существа. Создания. Фигуры. Это были долговязые с пистолетами, ружьями и автоматами в руках.

Затем в помещении появились зомби. Они тянули вперёд руки с острыми ногтями, щерили пасти с длинными клыками, но не нападали.

«Длинные клыки… Они вырастали у мутировавших людей. И мертвецов. Один из таких клыков выбил золотой зуб Медянкина, и тот утонул в реке».

Вольскому показалось, что он видит среди восставших мертвецов Александра и Юлию, информатора из ГСБ и Шольца, Меченого-Никитского… и кого-то ещё. Но, может, только показалось?

Михаил воздел руки к потолку, словно отправлял какой-то ритуал.

- Вот она, моя армия. Мои солдаты! – заголосил он. – Смотри на них и бойся! Думал, я пришёл один? Нет! Ха-ха! У меня было время подготовиться. Но мне стало интересно, кто бросил мне вызов? Кто почти спутал все мои карты? Помешал мне стать величайшим человеком в истории? Какой он человек, и как поведёт себя?

- Я надеялся увидеть тебя здесь, - вставил Вольский ничего не выражающим тоном.

- И вот я узрел этого наглеца, эту блоху! – продолжал распаляться Михаил. – Следовало бы, конечно, раздавить её без жалости, но я сделаю ей предложение, от которого блоха уж наверняка не откажется. – Михаил вытаращил красные глаза, вперил их безумный взгляд в Вольского. – Переходи на мою сторону. Тебе никогда не победить – хоть в одиночку, хоть нет. Тебе не одолеть целую армию, весь мир. Ты станешь моим приближённым, и вместе мы будем…

- Всё это очень хорошо, - прервал его излияния Вольский. – Но что если я не хочу? Более того, что если я застрелю тебя? Прямо здесь и сейчас?

Михаил расхохотался как сумасшедший.

- Ты только вообрази, что тогда с тобой сделают мои солдаты. Мои покорные рабы. А потом ты сам станешь рабом, оживлённым. И мои слуги буду мучить тебя и издеваться над тобой на протяжении многих лет.

- То есть ты не боишься смерти?

- Я? Конечно, нет! Смерть не имеет ко мне никакого отношения! Я останусь в веках. Даже если ты выстрелишь. Даже если решишься. Но ты не посмеешь. У тебя кишка тонка. Ты пришёл сюда завершить начатое, а убить одного человека и самому стать бессмертным посмешищем – не тот итог, ради которого всё затевалось.

Вольский покивал.

- В принципе ты прав. Но ты кое-что забыл.

Лицо Михаила стало похоже на рыло дьявола. На безжизненную и бесчувственную маску воплощения инфернального зла.

- Что же я забыл, маленький человечек?

- Однажды Кант сказал: «Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность». Но он ошибся. Смерти меньше всего боятся блохи и тараканы. И думаешь, упоминая этих насекомых, я имею в виду себя?

Михаил затрясся, его лицо побагровело.

- Что это значит, тварь?! Отвечай!

Вольский спокойно кивнул на светящуюся колонну.

- Усилители внутри неё взрывоопасны, - пояснил он. – В трубе находится огромный тротиловый эквивалент. Вот почему от загородного дома Медянкина ничего не осталось, после того как Медянкин включил систему самоуничтожения, - взорвались хранившиеся там усилители. Правда, в отличие от этих, их было намного меньше (и склад с фокусировщиками у вас имелся, конечно же, отнюдь не один). Плюс они не были активированы. При активации их мощь возрастает многократно.

- Знай, что с твоим информатором я разобрался. Не так жестоко, как следовало бы, и всё же. Это во-первых. А во-вторых, ничего у тебя не получится. Хотел подорвать весь комплекс – и нас вместе с ним? Ха.

- Ха?

- Да! Ты не решишься выпустить в свет мои новые разработки. Новый штамм вируса.

- Но вирус распространится только над горами, и то не по всей их площади.

- Всё равно! Стекло пуленепробиваемое! Тебе ничего не светит!

- А как насчёт пола?

- Что? Не понял.

Михаил, похоже, правда не понимал.

- Система регулирования трубы с усилителями уходит вниз, под пол, - объяснил Вольский. – Если я выстрелю в неё, управление комплексом полетит к чертям. И всё взорвётся, как ты правильно сказал.

Михаил посмотрел на Вольского сочувственным взглядом.

- Пол металлический. И толстый. Тебе не удастся…

- А автомат заряжен бронебойными.

Михаил замер на полуслове.

- Одно нажатие на тревожную кнопку… - предупредил он.

Вольский кивнул.

- Я понял, - произнёс он. И улыбнулся. Краешком губ. – Одно нажатие против одного выстрела. Кстати, кое в чём ты ошибся. Как и Кант, если тебе польстит такое сравнение.

Михаил смотрел на него, испуганный, обливающийся потом.

- В чём же?

Вольский пожал плечами, словно собирался озвучить маленькому ребёнку прописную истину. Отчасти так оно и было.

- Что бы ни случилось… - сказал Евгений, рассеянно опуская автомат. – Кем бы ты ни был… Что бы о себе не мнил… Смерть найдёт каждого.

И вдруг он выстрелил. В пол – под светящейся колонной. Очередью из бронебойных пуль.

Всё остальное потонуло в ослепительной вспышке, на которую наложились безумный крик планетарного террориста и звуки хаотичной, бесполезной и очень недолгой пальбы…

Смерть найдёт каждого.

(2024)

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги