Смерть прокурора

-- Напуган, ласточка, досмерти! Чего уж там... Все разговоры говорили, тихо-митжо. Вдруг вскочил, глаза бешеные, да -- в дверь! Пистолет из кармана на ходу рвет. Потом за дверью давай палить. В кого, батюшко, спрашиваю, палишь? Здесь, отвечает, на этом самом месте стоял, каналья. Возле стены. Оглядели мы потом стенку, когда в себя пришли. Вокруг поискали -- ни одной отметины. Куда пули делись? А гильзы стреляные тут, под ногами валяются. Все собственноручно собрал. И усмехартся. Я, говорит, с такого расстояния мухе глаз вышибу... Вот такая история, молодой человек. Хотите верьте, хотите нет,-- отец Амвросий широко развел руками.

-- Похоже, с запахом серы история-то?

-- Истинно так! -- подтвердил священник, не уловив обычной в таких случаях иронии.-- С того самого раза мы тоже уверовали, что не от запоев это, как поначалу думали. Наяву он приходил.

-- Кто он? -- с осторожностью спросил Алексей, боясь, что священник оставит эту скользкую тему.

-- Да ведь и мы со слов знаем,-- уклонился тот.-- За что купили, за то и продаем.

-- Отец Амвросий,-- с досадой проговорил Алексеи.-Помоему, это вопрос именно вашей компетенции. По роду занятий, как священник, вы обязанн были составить какое-то мнение. Поверьте, я спрашиваю не из досужего любопытства.

-- Мнение? Отчего ж не сказать,-- усмехнулся священник, пожимая округлыми, полными плечами.-- Тольку проку от наших рассуждений вам много не будет.

-- И все же. Кто он?

-- Нежить.

-- ???

-- Мертвец это был. Души в нем нету, а потому ликом темен. Стерт лик.

Алексей почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки.

-- Ну, допустим. А где душа?

-- Мытарят ее, бедную. Там... Не допускают до Господа. И телу мертву покою в земле нет. Бродит оно.

-- Значит, Хлыбов стрелял в мертвеца?

-- Убить хотел,-- усмехнулся священник. Алексей представил мертвое тело в темном углу, нашпигованное свинцом.

-- Вы, Георгий Васильевич, как это все себе объяснияете?

-- Никак! Своим скудним умишком мы и пытать не стали. Однако в церковных анналах полюбопытствовали, признаться. По летописным сводам полистать пришлось, изрядно. Так вот... в Радзивиловской летописи от 1082 года наткнулись мы на упомио древнем городе Полоцке. Вернее сказать, о нашествии навий на Полоцк и нападении на тамошних жителей.

Священник заметил в глазах у собеседника вопрос и поспешил уточнить:

-- Навии... сие и есть мертвецы. В летописи, что вовсе удивительно, даже гравюра оказалась приложена. Правда, до крайности примитивная, но тем ценнее, ибо ближе к источнику. Безликий мертвец раздирает надвое несчастного на пороге его дома. В самом тексте безымянный летописец сообщает, что смута бысть на Руси великая, и вся во граде Полоцке, стар и млад, в окаянстве погрязли и опаскудели до потери образа человечего. Тогда чаша терпения господня иссякла, отворотил он лик от малых сих, и хлынули на Полоцк навии злы, и зачали грызти и терзати, на части рвати всякого, не разбирая полу и возрасту...

Летописные разыскания отца Амвросия для Анны были тоже в новинку. Бросив на нее взгляд, Алексей увидел широко раскрытые глаза, полные страха, и подумал, что в ближайшие дни этому дому суждено пустовать. По своей воле хозяйка навряд ли сюда вернется.

Отец Амвросий тоже заметил состояние Анны и взялся ее утешать. По его словам выходило, что нынешние мертвецы смирны, безвинного человека нипочем не тронут, а он сам -- сущий дурень, такого страху зазря нагнал.

По этому поводу на столе появилась бутылке вина, и Алексей, сославшись на дела, поспешил откланяться.

Глава 8.

Алексей рассортировал архив Хлыбова на две части. Необходимые документы сунул в свой кейс, остальное запер в сейфе. Затем сел на телефон.

Первый звонок -- председателю местного райпо. Официальным тоном законника-буквоеда он справился, какие меры приняты на мясокомбинате по представлению прокурора за номером таким-то от такого-то?.. Никакого представления по мясокомбинату в природе не существовало, и, если бы председатель вздумал уточнить, то Алексею пришлось бы выкручиваться. Но, как он и рассчитивал, выкручиваться начал сам председатель райпо. Он уверил старшего следователя, что на мясокомбинате произведена комплексная проверка и по ее итогам две недели назад состоялось общее собрание коллектива. На всех виновных наложены взйскания, произведенн денежные начеты. Причины, позволяющие расхищать продукцию мясокомбината, устраняются. Алексей ухмыльнулся. Обычннй словоблок, почти идиома. От прокуратуры он выразил удовлетворение проделанной работой, кроме того высказал предположение, что после приватизации мясокомбината подобные кражи станут бессмыслицей.

-- Мы на это рассчитываем,-- после некоторой паузы последовал осторожный ответ.

-- Приватизация пойдет как обычно? Через акционирование?

-- Думаю, да.

-- Кто согласился быть учредителем? -- продолжал блефовать Алексей.

-- Вам список организаций? -- голос председателя звучал все более сдержанно.

-- Да, для сведения. Ваши данные пройдут у нас в комплексе мер, принятых вами для предотвращения в дальнейшем подобных краж,-- успокоил Алексей.

-- Одну минуту. Я продиктую. Но это все предварительные наброски. Сами знаете, закона о приватизации еще нет.

"Тем не менее, приватизация продолжается," -- мысленно досказал за него Алексеи. Под диктовку он составил список из нескольких организации-учредителей и напротив каждой организации, выписал из справочника фамилию ее руководителя.

Следующий звонком в администрацию района он запросил список членов недавно назначенной комиссии по приватизации. Затем оба списка положил на стол перед собой. Полюбовался и выложил рядом третий. Из кейса. Теперь картина была полной. Учредители, они же члены комиссии по приватизации, они же -организаторы хищений...

В дверь постучали.

-- Открыто. Входите.

В кабинйт вошел участковый инспектор Суслов. Поздоровался.

-- Садись, Анатолий Степанович. Новости есть?

-- Соседка Глуховых по лестничной площадке утверждает, что жена и дочь вернулись из поездки в Крым раньше запланированного. Накануне отъезда она разговаривала с Глуховой. По ее словам, первоначально они хотели провести отпуск в Массандре целиком.

-- А провели?

-- С учетом дороги около трех дней. Можно уточнить.

-- Выглядит так, будто сбежали?

-- Похоже на то.

-- Сама Глухова чем объясняет свой отъезд?

-- В городе их нет. Скрываются. Глухов тоже сегодня в ночь отсуствовал. Домой вернулся под утро.

-- Понятно. Значит, показаний Глуховой у нас нет.

Алексей снял трубку, намереваясь позвонить в СПТУ, но в дверь просунулась крупная физиономия Дьяконова.

-- Так мы едем или нет, господа хорошие? -- недовольным тоном осведомился он.

-- Мы, Вадим Абрамович, ждем вас. Чтобы ехать,-- уточнил Алексей, подымаясь из-за стола.

Судмедэксперт Голдобина встретила их в больничном коридоре, насквозь провонявшем хлоркой, и предложила надеть белые, до дыр застиранные халаты. Убедившись, что халаты надеты, двинулась впереди.

-- Ваше экспертное заключение, извольте получить.

На ходу, не оглядываясь, Голдобина подала через плечо несколько страниц машинописи.

-- Гнилостные изменения в тканях, состояние головного мозга, состояние сосудов позволяют судить, что ваша подопечная скончалась около двух недель назад. Более точный срок можно определить, имея труп. Что касается причины смерти, ничего нового вам не сообщу. Ищите труп.

Голдобина рубила фразы резко, акцентированно, словно вбивала в череп гвозди. По крайней мере именно так ее манеру излагать Алексей ощущал на себе. Интересно, подумал он, была ли эта мадам когда-нибудь замужем? А если была, то кто, любопытно знать, ее муж? Он представил себя на мгновение в роли мужа Голдобиной. В одной с ней супружеской постели! И содрогнулся.

-- Голова,-- продолжала судмедэксперт, раскуривая на ходу сигарету,-- отделена посмертно острорежущим предметом. Режущая кромка длиной около пятнадцати сантиметров, с зазубринами. Линия отчленения проходит между первым и вторым шейным позвонком. Возраст потерпевшей, учитывая состояние зубов, кожных покровов, других признаков, от шестнадцати до двадцати-двадцати одного года. Остальные подробности найдете в экспертном заключении.

Сильным движением Голдобипа открыла обитую листовой сталью дверь с табличкой "Посторонним ход воспрещен".

-- Прошу проходить.

Из-за густого трупного запаха Алексею пришлось сделать над собой усилие, чтобы ступить через порог. Голдобина заметила это.

-- Откройте фрамуги, черт бы вас...-- промычал сквозь зубы Дьяконов.

Голдобина передернула плечом и хрипло прокаркала какой-то белой фигуре, копошащейся среди мертвых тел.

-- Эрнестик, я попрошу вас открыть на время форточки. У нас сегодня дамы.

Из разных углов послышался смех. Худощавый Эрнестик в длинном, явно на вырост халате бросил в таз нечто вроде садового секатора. Недовольно буркнул:

-- Я открою. Но мух. Дина Александровна, ловить будете сами.

Голдобина повернулась к гостям.

-- Пройдите сюда.

Вслед за ней они протиснулись в небольшую боковушку, служащую лабораторией, с несколькими стеллажами и вертушками, уставленными сплошь множеством разноцветных пробирок, колб, бутылей с химреактивами и оборудованием. В лаборатории трупов но было, за исключением одного, женского, с наброшенным на лицо дерюжным мешком. Одежда на трупе была высоко забрана, между ног, забитая до половины, блестела пустая бутылка из-под водки. Голдобина невозмутимо поправила на трупе одежду. Окуталась густым облаком дыма.

Алексей поискал глазами по сторонам:

-- Ну и где наша подопечная?

Голдобина молча приблизилась к подоконнику и сняла накрахмаленную салфетку с какого-то бесформенного предмета. Скомкала салфетку в руке.

-- Ваша подопечная.

С эмалированного подноса на сотрудников взирала вставными глазами голова Чераневой Тани. Участковый инспектор и следователь с минуту подавленно разглядывали этот шедевр ритуального искусства.

Работа по туалету обезображенной преступником головы, действительно, бняа проделана профессионально. Глубокие разрезы на лице, на веках аккуратно зашиты и замазаны тональной крем-пудрой. На голове красовался роскошный рыжий шиньон. Брови и накладные ресницы подклеены именно те, какие были у живой. Правая бровь слегка приподнята, что придавало выражению лица чуть удивленный и наивный вид. Даже цвет глаз был подобран светло-коричневый, Алексей хорошо это запомнил.

Смерть выдавила на губах покойной ту самую загадочную полуулыбку-полугримасу, какую он замечал на лицах большинства здешних покойников.

-- Превосходная работа,-- глухим голосом отметил он.-Даже цвет глаз угадали.

-- Мы не гадали,-- отрезала Голдобина.-- У потерпевшей сохранился в глазнице обрывок радужки. Залип. По нему были подобраны протезы.

-- Ни разу не слышал, что в городу практикует протезист,-буркнул Дьяконов, распаковывая свою фотоаппаратуру.

-- Протезиста нет. Это мои личные связи. Кстати, обязана вас уведомить. фиксирующих растворов и морозильных емкостей, как видите, мы не имеем. Поэтому хранить вашу подопечную, пока отыщется труп, не намерены. Постарайтесь иметь это в виду.

Голдобина вышла.

-- Анатолий Степанович, доставь сюда Черанева-папашу. Будем проводить опознание.

Итак, последняя соучастница дикого преступления в Волковке мертва. Алексей вновь обернулся к окну. Живая Черанева, циничная, зачуханная давалка из подворотни с размалеванной физиономией, сильно проигрывала этому мертвому лицу. Смерть стерла с него убогую суетность, и теперь с эмалированного подноса взирало величавое лицо красивой женщины. Похоже, только расставшись с жизнью, она сумела обрести себя.

Голос участкового инспектора вывел его из задумчивости.

-- Черанев в коридоре. Ждет,-- сухо доложил он. Алексей кивнул.

-- Веди родителя.

Лицо Черанева-папаши показалось знакомым. Лисья, испитая физиономия с обильными складками кожи, словно отставшими от лицевых костей. Вел он себя с неприятной угодливостью и походил на собаку, которую много били.

-- Где вы работаете?

-- От Союзпечати... продавец я. Продавцом, значит,-- бегая глазами по сторонам, отвечал тот.

-- Это в киоске, что ли? На вокзале? -- вспомнил наконец Алексей, где он мог видеть это липо.

Черанев охотно закивал и начал было намекать на какие-то особые отношения с покойным Хлыбовнм, на поручения и вдруг смолк. Его глаза, похожие на две стертые пуговицы, испуганно остановились, наткнувшись на стеклянный взгляд дочери. Спустя минуту Черанев суетливо зашарил по карманам в поисках папирос. Но закурить забыл.

-- Узнаете?

-- А?..

И неожиданно, невпопад хихикнул. Алексей понял, что смешок нервный, но сдержать себя не мог.

-- Смешно, правда?

-- Ну! -- угодливо поддакнул тот, явно не сознавая, кто и о чем его спрашивает.

-- Допрыгалась дурочка,-- наконец выдавил он.-- Я вроде как не отец ей теперь, по закону-то. Лишили меня. Ей двенадцать лет было, ну... когда запил. А вон как, еще хуже вышло.

Алексей предложил Чераневу подписать протокол опознания и сам вывел его в коридор. 3адав несколько вопросов, он выяснил, что никаких отношений в последнее время отец с дочерью не поддерживал. Куда Черанева могла уйти две недели назад, с кем, он ничего не знает. Сам Черанев живет приймаком у одной женщины, она вдовая, из-за нее, собственно, он перестал встречаться с дочерью.

Из прежних дел Алексей знал, что мать Чераневой скончалась от рака легких после десяти лет работы в аккумуляторном цехе металлургического комбината. Сам Черанев, как оказалось, не знал даже этого.

В райотделе милиции Алексей затребовал данные на гражданку Чераневу Т.Ф. с дактокартои обеих рук и фотографиями. Вернувшись в прокуратуру, он подготовил запрос в адрес ИЦ УВД о розыске трупа. И задумался.

Обезображенное до неузнаваемости лицо наводило на мысль, что преступник из числа старых знакомых Чераневой. Или опасается, что его могли видеть в обществе потерпевшей накануне смерти, поэтому позаботился обрубить ниточку. Если все так, то свидетели где-то существуют. С другой стороны, со дня смерти потерпевшей прошло две недели, а труп до сих пор не обнаружен. И вдруг "всплывает" голова. Сомнительно, чтобы преступник хранил ее эти две недели у себя. Можно предположить, что, задумав новое преступление, он решил использовать голову убитой для устрашений очередкой жертвы. Для этого убийца вернулся на место преступления, затем отрезал у трупа "острорежущим предметом" голову и, приколотив гвоздем записку, подкинул голову в квартиру... Если все так, труп Чераневой пока цел и в настоящее время находится на месте преступления. Или там, куда убийце удалось его переместить. Возможно, он расправился с жертвой в другой местности, с иным административным подчинением. Пожалуй, после сцены в ресторане, перепуганная, Черанева могла уехать из города сама, куда угодно.

Алексей отправил подготовленный запрос и набрал номер телефона СПТУ номер 13.

-- Иван Андреевич?

-- Я.

-- Добрый день. Валяев из прокуратуры. Мне необходимо побеседовать с вашей женой. И дочерью.

-- Исключено,-- отрубил хриплый голос.-- В городе их нет. Причину вы знаете.

-- Догадываюсь.

-- Вот так. Если невтерпеж, беседуйте со мной. Я знаю столько же.

Алексей подумал и спросил в лоб:

-- Ваши жена и дочь провели в Крыму три дня. Хотя, мы знаем, они рассчитывали провести там отпуск. Что произошло?

-- Насчет отпуска, чушь. Дура-баба вам надвое сказала. А уехали раньше срока, это правда. Сейчас вся уголовная сволочь, которая два года назад на Колыме мерзлоту долбила, на курортах болтается. Татуировку на пляжах нежат. Поэтому порядочные люди едут отдыхать на Колыму... Минуточку... Тебе чего?

Было слышно, как Глухов прикрыл мембрану ладонью. Потом, ничего не объясняя, бросил трубку на рычаги. Алексей подождал с минуту, слушая короткие гудки, и вновь набрал номер. Как он предполагал, телефон на том конце провода взяла Зинаида. Он представился, напомнил свой прошлый визит, сказал пару удачных комплиментов и наконец услышал в трубке нежно расслабленное мурлыканье.

-- Зиночка, э-э... ласточка, я только что разговаривал с Иваном Андреевичем. Вы его случайно не съели? Куда он запропастился?

Зиночка фыркнула и сказала, что такую бяку она нипочем есть не станет. А к Ивану Андреевичу пришел... ворвался Охорзин Кирилл Кириллович. Такой смешной, перепуганный какойто. Они теперь к гаражам поскакали. Я в окно их вижу. Глухов впереди, а Охорзин... ой! Упал! Упал, бедненький...

Алексей наконец поблагодарил Зинаиду и пообещал перезвонить позднее.

@BLL=

Возле гаража, оглянувшись, Глухов увидел, что Охорзин отряхивает от грязи штанину и прячет в карман пиджака выкатившуюся бутылку. Зло покатал желваками.

-- Комедию ломаешь? -- процедил он, когда Охорзин, прихрамывая, подковылял к дверям гаража.

-- Какую комедию? Ты о чем это? -- растерянно замигал тот по-стариковски блеклыми, голубыми глазками.

-- Если выпить захотел, так и скажи. А ты... по больному, как сука!

Наконец до Охорзина дошло.

-- Стой! Стой, дурак! Куда? Ты взгляни вначале, не поленись. Ну?!

Глухов неуверенно остановился.

-- Иди давай. Сучить меня потом будешь, щенок!

Он с лязгом отбросил сварную дверь и вслед за Глуховым шагнул в каменное нутро гаража. Щелкнул выключателем. Грузовик стоял на месте, как оставил его сам Глухов после ночной поездки.

-- Я, понимаешь, кой-какую мебелишку соседу обещал перевезти. Полез в кузов, а там эта... нога!

Глухов уже стоял на скате, держась руками за борт. Среди пустых ведер и мешков, которые валялись тут неизвестно зачем, увидел желтеющую ступню, явно женскую. Одним рывком он поднялся в кузов и отбросил в сторону пыльную мешковину.

Нога была отрезана по коленному суставу. Кое-где на ногтях еще держались остатки педикюра. К икроножной мышце булавкой была пришпилена записка.

ДАЛЕКО НЕ УБЕЖИШ НА ОЧЕРЕДИ ТВОЙ ДОЧ ВКЛЮЧИЛИ СЧЕТЧИК

Глава 9.

В конце рабочего дня Алексей забрал в местном отделении связи две посыпки, которые перед отъездом отправил себе сам. Дома, вскрывая один из ящиков, он обнаружил, что из вложенных вещей исчезли две шерстянне фуфайки и несколько пачек индийского чая. Вместо них для веса ящик на треть был забит кипами пожелтевших бланков какого-то госснабовского ведомства. К счастью, вторая посылка со справочниками по криминалистике и юридической литературой оказалась нетронута.

Красть, собственно говоря, у него было нечего. Все движимое и недвижимое свободно помещалось в большой дорожный баул. Однако за последний месяц это была третья по счету кража его личного имущества.

В восьмом часу вечера Алексей спустился вниз. По пути забросил пустые ящики в бак для мусора. Какая-то старуха, не дожидаясь, пока он скроется с глаз, выудила оба ящика из помойки и, грузно переваливаясь, поволокла добычу в соседний подъезд.

Было еще светло, когда Алексей выбрался на одну из окраиных улочек. Опасаясь забрести не туда, остановил случайного прохожего.

-- Улица Либкнехта, это где? Дом 85.

Плотный, лет пятидесяти дядька с минуту разглядывал его с головы до пят. Алексей заподозрил даже, что впопыхах надел пыльник наизнанку. Повторял вопрос. Красное, с прожилками лицо вдруг разъехалось в широкой ухмылке.

-- Пошел ты на х... Козел!

И дядька повернул прочь. Алексей с трудом подавил в себе вспышку ярости. Физически ощущая, как сгорают в этом огне миллионы нервных клеток. Затем, успокоясь, утешил себя тем, что поступил по-христиански.

Нужный адрес Алексей отыскал сам. Это была почти окраина города. Маленький, покосившийся домишко с одним оконцем на фасаде едва выглядывал из-за стоящего подле громадного "Кировца". Когда Алексей подошел ближе, то увидел, что все четыре ската у трактора-гиганта проколоты. Выбиты стекла в кабине, железное нутро тоже разворочено и растащено. Судя по облупленной краске и ржавым пятнам на корпусе, он простоял тут не один год и начал врастать в землю.

Под окошком, заклеенным синей изолентой, на табуретке сидела бабушка. Как и табуретка, бабушка была невероятно ветхая и даже не пошевелилась, когда Алексей остановился рядом. Он поздоровался и опустился перед старухой на корточки, чтобы она могла видеть его лицо. Но старуха глядела сквозь него пустим, стылым взглядом.

-- Бабуля? Скажите, Таня Черанева здесь проживает?

Он смотрел, как сознание медленно возвращаются в ее пустне глаза. Потом дрогнули пальцы на коленях, уродливые, покрытые пигментными пятнами. Как будто своим вопросом он возвращал старуху с того света. Наконец, она его увидела.

-- Кричи шибче, милок. Глухая я,-- услышал он слабый, шамкающий голос.

Алексей прокричал свой вопрос ей на ухо, и старуха закивала.

-- Здеся, здеся она. Ушла куды-то.

-- Куда?!

Но на большее старухиных сил не хватило. Сознание вновь Покинуло ее, взгляд опустел и подернулся ледком. Алексей оставил старуху и вошел в избу. Внутри оказалось довольно опрятно. Стены без обоев, но бревна выскоблены и промытн дочиста. Частые, свежекрашенные половипы. В Таниной комнате вдоль стены стояла узкая кушетка, в изголовье на тумбочке -увядающий, осенний букет. Чем-то неуловимым эта комнатка напоминала комнату Иры Калетиной. Такая же стопка модных журналов и несколько забытых на кушетке кассет.

В шкафу среди упавших блузок, тряпья он нашел спрятанный однокассетник. Однокассетник оказался японский, правда, китайского производства. И то, что он был спрятан, единственная здесь ценная вещь, давало повод думать о намеренном отъезде или же бегстве хозяйки из дома.

С полчаса Алексей гонял магнитофонные записи в слабой надежде на какое-нибудь звуковое послание, но ничего, кроме современного музыкального хлама, на кассетах не оказалось. Он заглянул в буфет, в хлебницу -- всюду было пусто.

Рейд по соседям тоже ничего не дал. Хотя двое супругов уверенно доказывали ему, будто видели Чераневу то ли вчера, то ли позавчера возле дома. Алексей закончил тем, что попросил одну из соседок, чье лицо показалось ему приветливым, приглядеть за старухой до завтра в накормить ее.

Уходя, он еще раз оглянулся на покосившуюся избушку. Картина показалась ему примечательной. Разграбленный, ржавый трактор (наверняка, болтается на балансе у какой-нибудь оргамзапии) и дряхлая старуха под окном возле догнивающей избы. Крыша избушки едва достигает коньком до кабины гиганта социндустрии.

-- И осталась старуха у разбитого трактора,-- невесело усмехнулся он, глядя на этот скорбный памятник эпохе развитого социализма.

Некоторое время Алексей шагал, погруженный в раздумья. Было непонятно, за кем он гонится по этому порочному (или выморочному?) кругу. Может, в самом деле, как во граде Полоцке, мертвые хватают живых, рвут их на части? Хотя... как правило, когда преступника находят, то оказываются, что это вполне конкретный злодей.

Алексей свернул в боковую улочку и остановился. Место показалось знакомим. Он стоял напротив дома Калетиной. Под знакомым, качающимся фонарем. Лампа над головой горела, но свет не достигал полотна дороги, теряясь на полпути.

Алексей поколебался и толкнул калитку. Мелькнула мысль, что ему трудно будет объяснить полубезумной хозяйке этого дома цель своего визита. Впрочем, она не любопытна. В этот момент в просвете между зарослями черемухи он увидел удаляющуюся женскую фигуру. Она была в темном платке и платье, шла торопливо с опущенной низко головой. Что-то почудилось в ее облике знакомое. Вернее, в том чувстве, которое она вызывала -чувство замкнувшегося в себе несчастья. Это быяа Калетина. Алексей вышел следом на улицу, оставив калитку открытой.

-- Здравствуйте. Вы помните меня?

Она вздрогнула, слегка даже отшатнулась, но продолжала идти, по-прежнему не подымая глаз.

-- Мне хотелось бы поговорить с вами,-- продолжал Алексей с мягкой настойчивостью.-- Вы, я вижу, уходите?

-- Ухожу,-- прошелестело в ответ.

-- Может, мне проводить вас? Или я мог бы подождать?

-- Да,-- услышал он после паузы.-- Подождите.

Она ушла, так и не взглянув на него, скрылась в каком-то переулке, между дворами. Алексей повернул назад к дому, не слишком уверенный, что сумел договориться.

На противоположной стороне улицы перед кучей песка он увидел тщедушного мужичонку с недельной щетиной на лице. Тот стоял, опершись на лопату, и сверлил его глазами из-под надвинутой на глаза кепки. На нем была заляпанная старой краской спецодежда и галоши на босу ногу. Когда Алексей поравнялся, мужичонка вопросительно буркнул:

-- Из органов?

-- Допустим.

-- В позапрошлый месяц, во вторник приезжал, ну? К этой... На "УАЗе", кажись.

Алексей промолчал, выжидая не без любопытства, что последует дальше. Мужичонка поскреб щетину и неожиданно грязно выругался.

-- Под замок ее, стерву, мать-размать... Ну? Дело говорю.

-- За что под замок? -- усомнился Алексеи.

-- Степаиа Гирева знаешь? В СМУ на автокране вкалывает, три года как с химии...

Мужичонка зашелся опять длинно и грязно матом по одному ему известному поводу. Потом в его пространном и путаном рассказе появились какие-то кроли, две пары. Выяснилось в конце концов, что это кролики, которые были куплены то ли у Степана Гирева, то ли у кого-то из Степановых родственников, и сколько его, суку, пришлось поить водярой. Потом вновь мужичонка начал перебирать чью-то родню, матерился и сплевывал под ноги, тыкал большим пальцем за плечо и рубил ребром ладони воздух.

Алексей понял, что из затянувшейся тирады без посторонней помоши этому пошехонцу не выбраться. "Типичная клиника,-заключил он, с любопытством наблюдая оратора.-- Нечто вроде разжижения мозгов в запущенной стадии сифлиса".

-- Ну, и при чем тут Калетина?

Мужичонка вдруг с подозрением, исподлобья уставился на Алексея, как на недоумка. Тот в очередной раз остро почувствовал себя совершенным иностранцем, Миклухо-Маклаем.

-- Ты че, бля, думаешь? Ушла? Квартал вокруг обежит, и домой!

Он оглянулся по сторонам и с видом заговорщика поманил Алексея к себе. Алексей подставил ухо.

-- Дома! Дома, говорю, сидит, ну? Торкнись поди в ворота, падло буду!

Алексей недоверчиво хмыкнул. Но мужичонка, шаркая галошами и озираясь, уже семенил к своему палисаду. Однако не ушел, а встал поодаль, зорко наблюдая за дальнейшими действиями "органов".

Как и в прошлый раз дверь легко подалась. Похоже, ее тут никогда не запирали. Алексей поднял глаза и застыл от неожиданности. Перед ним в дверном проеме плавало бледное лицо с вопрошающе устрвмленннми перед собой глазами. Темнота внутри съедада очертания фигуры, и оттого лицо казалось картонной маской, подвешенной под притолокою на невидимой нити.

-- Извините, я не заметил, когда вы прошли.

Бледная маска едва заметно шевельнулась.

-- Я думаю, нам следует поговорить. Если позволите? -- Он сделал шаг вперед и остановился, выжидая.

-- Проходите.

В доме царил полумрак с запахом гнили и сырости. Алексей осторожно двинулся следом, едва угадывая впереди легкое двивоздуха. Хозяйка остановилась посреди комнаты лицом к гостю. Оглядевшись, Алексей узнал комнату покойной дочери. Портрет Иры в траурной раме, выполнеиный халтурщиком из местного фотоателье, смотрел на них со стены с напряженной, вымученной улыбкой.

-- В мае месяце я был у вас. Вы помните?

Женщина молчала. Было похоже, внешние события нимало ее не занимали. В том числе он сам -- всего лишь очередная докука, которую необходимо перетерпеть и забыть.

-- Мы тогда говорили о вашей дочери. Ире Калетиной.

-- Да.

Веки прогнули, и она остановила на нем встревоженный взгляд. "Помнит,-- отметил Алексей.-- Во всяком случае то, что касается дочери".

-- Вы говорили, она бывает у вас? Это так?

-- Приходит.

-- Вам не кажется это странным, учитывая, что Иры вот уже год нет в живых?

Калетина вновь потупилась. В быстро густеющих сумерках ему показалось, что плечи ее вздрагивают. Алексей подошел к портрету на стене, чтобы как-то разрушить дурацкую мизансцену и собственную не менее дурацкую роль строго вопрошающего учителя.

-- Она привязана ко мне и не может уйти совсем,-- тихо прошелестело в темноте.

-- Вы тоже любили ее?

-- Да.

-- В прошлый раз, когда я провожал Иру, я просил разрешения навестить ее еще раз. Она согласилась, как будто. Могу я поговорить с ней?

Он затаил дыхание, чувствуя, что в своем любопытстве зашел слишком далеко. Ответ как всегда последовал не сразу.

-- Не знаю.

-- Мне бы очень хотелось. Если возможно,-- с настойчивостью добавил он, не слыша в ответе категорического отказа.

-- Это зависит от Ириши.

-- Когда? Сегодня, завтра?.. Где она?

-- Здесь.

Калетина неловко повернулась и вншла из комнаты. Алексей постоял в растерянности и опустился на софу. Прошло минут десять-пятнадцать, хозяйка не возвращалась. Он подумал вдруг, что ответ Калетиной мог означать что угодно. Например, память о покойной, которая, как боль, постоянно здесь, в сердце матери. Или что-то в этом роде.

Он заметил белеющий в сумерках возле двери выключатель и пощелкал кнопкой. Свет почему-то не горел. Алексей потуже прокрутил лампу в люстре и снова пощелкал. Безуспешно. Ждать больше не имело смысла. Впотьмах, ударяясь плечами о многочисленные косяки, он кое-как выбрался наружу. И вдруг столкнулся с хозяйкой в калитке. Похоже, она откуда-то возвращалась, одетая в темное, в темном платке, прошла мимо, даже не взглянув. И скрылась в доме.

-- Черт знает что...-- Он пожал плечами и вышел на дорогу, чувствуя себя идиотом.

На столбе бросились в глаза обрывки провода на изоляторах, около полуметра длиной. Остальное было смотано и висело на заборе Калетинского палисада.

-- Ну? Теперь видал? А я че говорил? -- Прежний небритый мужичонка стоял в нескольких шагах от него и делал руками какие-то знаки. Алексей сообразил наконец, что его зовут.

-- Айда в дом, поговорим. А то на виду у этой...

В прихожей, склонясь над оцинкованным тазом, поставленном на табурет, мыла голову дебелая баба. Халат на ней был спущен с плеч до пояса, и белые, непомерно большие груди тяжко колыхались в такт движениям рук. Мужичонка фыркнул и с порога обложил бабу матюгами.

-- Выставила вымя, корова недоена! Тут человек у меня из органов, а ей хрен по это самое!

Баба протерла глаза от мыла и, ойкнув, скрылась за занавеской. Мужичонка протопал следом. Алексей услышал его приглушенный бормоток, из которого удалось разобрать всего два слова -- "гость" и "из органов". Еще "дура". Обратно он появился с торжествующей ухмылкой на небритой физиономии, зажав в горсти бутылку "Пшеничной".

-- Айда, по такому случаю.

Сели за стол на кухне, довольно грязной и больше напоминающей кладовку. Мужичонка ловко скусил зубами пробку и набулькал водки в два грязных, захватанных стакана до самых краев.

-- Ну, бывай! -- бормотнул он, вытягивая губы сосочкой. Острый кадык заходил у гостя перед глазами. Алексей понял, что ушлый мужичонка довольно ловко его использовал. Человек из "органов" и "по такому случаю" произвели на супругу необходимое впечатление. Иначе "Пшеничной" супругу было бы не видать как собственных ушей.

Вскоре появилась она сама в туго повязанной на голове косынке. Молча прошла к лавке и уселась напротив гостя, скрестив руки под грудью. С этого момента она ни разу не пошевелилась и, кажется, не сморгнула. Хозяин уже нес околесицу, яростно напирая на какие-то свои права. Но его разговоры, сколько Алексей мог разобрать, по-прежнему крутились вокруг Степана Гирева, который "робил" в СМУ на автокране, и все тех же злополучных кролей, которые сдохли вместе с приплодом из-за "этой стервы". Алексей отодвинул стакан с водкой в сторону.

-- Провода у Калетиной твоя работа?

-- Ну дак... бля такая, она во у меня где!

Мужичонка полоснул ребром ладони по кадыку и заматерился скороговоркой, бросая на гостя подозрительные, сверкающие взгляды. Тот жестом остановил его.

-- Теперь слушай. Завтра провода у Калетиной должны быть на месте, а не на заборе. Если она пожалуется, или узнаю сам, пеняй на себя. Все понял? -- С порога он еще раз обернулся.-- Я не продаюсь.

Дом Калетиннх на противоположной стороне улицы показался ему в темноте похожим на черный гроб, случайно забытый в кустах.

-- Вот и сходили подружки по ягоды,-- пробормотал он, вспоминая анекдот отца Амвросия про двух озабоченных дурех. Пожалуй, при встрече стоит рассказать батюшке продолжение анекдота. Заодно поинтересоваться его "точкой зрения" на обстоятельства.

Глава 10.

В начале рабочего дня Алексей заглянул в отдел социального обеспечения, но проторчал там около часу, пока не убедился, что с бабушкой Тани Чераневой все будет в порядке.

По дороге из райсобеса в прокуратуру он нос к носу столкнулся со следователем облпрокуратурн Круком. Не ответив на приветствие, Крук уперся в него сонным, невыразительным взглядом.

-- Сбежал, Леша?

Алексей усмехнулся.

-- Выпал из поля зрения, так скажем.

-- В следующий раз,-- промямлил Крук,-- придержи свои соображения для приватной беседы.

Он неторопядво двинулся дальше. Ни здравствуй, ни до свидания. Но из его реплики Алексей понял: Крук нацелен на результат и дает понять, что на него можно рассчитывать.

В приемной Алексея дожидалась телефонограмма из ЭКО УВД.

@EP=Срочно!

@EP=Следственный отдел прокуратуры

@EP=Валяеву

На Ваш запрос высskаем справку о результатах aизико-химического исследования.

1. Частиwы вещества, представленные в смыве по месту отчленения головы потерпевшей, являются микрочастицами олова и канифоли, имеют следы термического воздействия.

2. При исследовании кусочков бумаги, выбитых дыроколом, установлено: бумага типографская, изготовлена Камским целлюkозно-бумажным комбинатом, имеет ГОСТ 9095-73.

3. Тип бумаги от дырокола и образен бумаги, на который написана угрожающая записка, совпадают.

Полное экспертное заключение будет направлено Вам после оформления.

@SIG=Эксперт Морозов

Возле его кабинета, под дверью, чадили сигаретами следователи Махнев и Соковнин. С ходу, не давая открыть рот, Алексей предупредил:

-- Взаймы не дам.

-- Это почему? -- подозрительно осведомился Махнев,

-- Берите с граждан взятки. И никаких проблем.

-- Не хватает! Даже на курево.

-- Не с тех берете, значит. И вообще, какого черта тут?..

Махнев сделал руками ослиные уши и заревел:

-- И-и-и О-о-о! И-и-и О-о-о!

-- ИО направил. К тебе в распоряжение,-- пояснил Вася.

Алексей хмыкнул.

-- Ладно. Проходите, дурачки.

-- Почему дурачки? -- обиженно протянул Махнев.

-- Все потому же. Я -- теперь начальник, значит, ты -дурак. Вася тоже дурак, хотя и молчит. Но это к слову, чтобы субординацию не забывали.-- Алексей выложил на стол тощую папку с делом, открыл настежь окно.-- Можете познакомиться, господа. Потом я готов выслушать ваши дурацкия предложения.

Оба следователя одновременно погрузились в изучение документов. Наконец Махнев перевернул последнюю страницу и толкнул папку через стол Валяеву.

-- Так. Что дальше?

-- Дальше я намерен распределить обязанности. Вася как безусловный специалист по копанию в грязном белье возьмет на себя потерпевшую Чераневу и ее связи. Где, когда, куда, с кем? Предсмертные маршруты Чераневой, возможные свидетели. Сексуально озабоченная публика с криминальным уклоном Василию Степановичу до боли знакома. Так что карты в руки и пожелание всяческих успехов. Я, так и быть, беру на себя самую рутину. Проверю результаты физико-химической экспертизы. Где-то в городе есть точка, где должны сойтись паяльник, дырокол и типографская бумага ГОСТ 9095-73. Наконец, Махнев...

Алексей на некоторое время задумался.

-- Тебе, как обычно, придется взять на себя младенца.

-- Опять?! -- взревел Махнев.

-- Это майор в отставке Глухов Иван Андреевич. Во-первых, свяжись с райвоенкоматом и установи возможных сослуживцев Глухова. Выясни действительную причину увольнения в запас. Во-вторых, Глухов сейчас активно перемещается, поэтому необходимо фиксировать каждый его шаг. И, в-третьих... с этого, на мой взгляд, следует начать: срочно допроси мастера производственного обучения Охорзина.

Алексей вкратие пересказал события, известные ему по телефону со слов секретарши.

-- Минуту, начальник,-- перебил его Махнев.-- Допустим, я дурак. По штату, разумеется. Из материалов дела я понял, будто Глухов терпящая сторона? Но после разговора с умным человеком с удивлением узнаю, что Глухов злодей! Отрезал бедной девушке голову, подкинул себе в квартиру и хочет заставить себя выплатить себе миллион. При этом, заметьте, активно перемещается. Что за хреновина? Почему я должен за этим мудаком в отставке следить?

Алексей рассмеялся.

-- У меня есть подозрение, уважаемый господин Махнев... подозрение, переходящее в уверенность, что ваш подопечный ведет двойную бухгалтерию. Дело в чем? Когда Глухов закапываж голову и пытался скрыть от нас, что его шантажируют, это было понятно. Преступник угрожал семье расправой. Теперь все знают все, но Глухов тем не менее продолжает темнить. Говорит, разберусь сам. Хотя, по логике вещей, должен цепляться за любой шанс.

-- Ну, и что из этого следует?

-- Представьте, господин Мажнев, что преступник вдруг оказался в наших руках. Какой первый вопрос вы ему зададите?

-- Про миллион, разумеется,-- догадался Махнев -- Почему ты, злодей, решил, что у бедняги Глухова есть миллион? А?

-- Вот именно. Поэтому я делаю вывод: Глухов рассчитывает добраться до преступника первым.

-- Понял. Вопрос снят.

Оставшись один, Алексей взялся прорабатывать план собственных действий. Микрочастицы олова и канифоли со следами термического воздействия означали одно: профессия преступника связана с пайкой и лужением. Телерадиомастерские, ремонт бытовой техники, контрольно-измерительные приборы, электромонтаж, гаражи и т. п. Кусочки бумаги, выбитые дыроколом, безусловно, указывают на учреждение, а не на домашнего радиолюбителя. К тому же, дырокол с четкими индивидуальными признаками, а бумага имеет установленный ГОСТ. Хлопотно, но обнаружить такую контору вполне возможно. Город в конце концов не велик.

Однако при детальном анализе исходных данных Алексей почувствовал, что искомая контора становится все более призрачной, а ее контурн размытыми. Появилось даже подозрение, что такой конторы может не быть вообще.

В городе, как он выяснил, действует несколько десятков отраслевых и ведомственных снабженческих организаций со своими базами, которые снабжают район бумагой. Бумага потребительских форматов, например, продается во всех магазинах "Спорткульторга". Алексей поискал у себя в столе початую пачку бумаги с уцелевшей упаковкой. На обороте прочел:

@CE=Камский целлюлозно-бумажный

@CE=комбинат

@CE=Типографская бумага 2

@CE=Ординарных 250 листов

@CE=ГОСТ 9095-73

Он вздохнул... Что еще? Дырокол? У него на столе тоже имеется дырокол. Еще один -- в ящике письменного стола. В шкафу, если память не изменяет, среди бумаг завалялся третий, правда, сломанный. Не надо большой фантазии, чтобы представить количество дыроколов, валяющихся по разным конторам. К тому же, дефект того единственного, которым пользовался преступник, может оказаться заводским браком, поэтому не исключено, что в продажу поступила целая партия брака одновременно.

То же самое с паяльником. Они имеются едва ли не в каждой семье. Стационарных бытовых паяльников, как известно, не бывает. Они все переносные. Поэтому олово, канифоль, паяльник может таскать в авоське по городу любой гражданин независимо от профессии. Скорее всего, на этом направлении его ждет его большая рутина. Поразмыслив, он решил наконец ограничиться выборочной проверкой. На всякий случай.

Опасения оказались не напрасны. К вечеру ему и его сбившимся с ног оперативникам удалось выяснить только то, что утром он был прав.

Вернувшись домой, Алексей принял душ и с кипой свежих газет рухнул на кровать. Но газетное чтиво на ум не шло. По нескольку раз он возврашался глазами в начале только что прочитанного абзаца и наконец отложил газеты в сторону. Сквозь дрему ему почудились неуверенные шаги на лестничной пдощадке. Кто-то остановился напротив его двери. Алексей тотчас открыл глаза и сунул руку под подушку...

Сегодня при встрече с Круком мелькнула мысль передать архив Хлыбова ему. Он даже рассортировал, оставив нужные бумаги себе. И не отдал. Лучшей приманки для преступника невозможно было придумать.

Он сел, выжидая, что последует дальше. Однако в дверь просто позвонили. Алексей сунул пистолет глубже под подушку и отправился открывать.

На пороге, смущенно улыбаясь, стояла Светлана Тэн.

-Вот это да-а! -- наконец пробормотал он и тряхнул головой.-- Вы сон? Или я сошел с ума? Брежу?

Большие черные глаза скользнули по его лицу всполохами далекой зарницы. Она не ответила.

-- Значит, сон,-- подумав, заключил он.-В таком случае поцелуй в щеку не возбраняется.

Он взял девушку за руку и прижался к ее нежной щеке губами. Это продолжалось почти минуту. С тихим смешком она отстранилась наконец и прошла в комнату, оглядывая убогое жилище.

-- Бог мой! Как тут у вас неуютно.

-- Это гостиничнвй номер.-- Алексей пожал плечами.-- Я, кажется, привык и не замечаю. Хотя, когда вы вошли, я сразу понял: в этом номере не хватает персидских ковров, лепнины с позолотой и византийской кудрявой росписи. Поверьте, мне стыдно, что ничего этого нет.

Она быстро повернулась к нему, и он, словно брошенный в воду камень, разом утонул в черной бездне ее глаз.

-- Вам не стыдно, что за месяц вы ни разу не позвонили своей невесте? Не пытались встретиться? Или ваше предложение всего лишь циничная шутка?

-- О! Что ни вопрос, то пощечина.-- Он взъерошил волосы.-Э-э... хотите кофе?

-- Я хочу услышать ответ.

-- Чудесно. Угощать мне все равно нечем. Я, признаться, не ждал вас.

-- Это я уже поняла.-- Она не отводила взгляд, и он лишний раз убедился на собственной шкуре, что камни плавать не умеют.

-- Да, мне стыдно,-- скорбно признался он.

-- Это все?

-- Мне стыдно потому, что я, увы, все еще не районный прокурор. Я просто следователь, ищейка! По сути, розыскная собака. В номере нет персидских ковров, нет лепнины на стенах и, если невеста разборчива, подумал я, ей не за что уважать такого жениха. Несколько раз я порывался позвонить, но вспоминал, кто я есть на самом деле, и бросал трубку. Зато теперь, когда вы пришли, пришли сами, я понял, что глубоко заблуждался. Моя щепетильность кажется мне абсолютной глупостью, и я готов принести извинения в любой доступной форме.

-- Мне кажется, вы хамите,-- тихо произнесла она.

-- Возможно, мне не хватило вежливости, но я ответил искренне. За это ручаюсь.

-- Вы тешили свою щепетильность столько времени, а о моей щепетильности подумали?

-- Зачем? Вы же пришли...

-- Ах так! -- Ее взгляд вспыхнул, словно пламя электросварки, и звонкая оплеуха гранатой взорвалась у него на щеке. Алексей дернулся назад, как от сокрушительного удара, и, потеряв равновесие, всем телом грохнулся о платяной шкаф. Сверху повалились книги и стопы газет, а его тело безвольно сползло на пол. Вдобавок, он ударился головой об угол шкафа. Чтобыпадение выглядело убедительно, он незаметно ударил ладонью об пол. Бух!

-- Ой... мамочки!

Она с ужасом уставилась на распростертое тело. Потом до нее дошло, что он продолжает ломать комедию, и она выбежала вон, с треском захлопнув за собой дверь. От удара еще одна пыльная кипа газет обрушилась со шкафа ему на голову.

Алексий сел в задумчивости, начиная сомневаться, что его выводы относительно Тэн верны. Потом снова лег на кровать и уставился в потолок.

В прихожей звякнул телефон.

-- Меня нет,-- пробурчал он и отправился к телефону.-- Да?

В трубке молчали.

-- Я слушаю вас! -- рявкнул он.

-- Алексей Иванович,-- голосок Тэн звучал сухо и холодно, но и с этими интонациями, признаться, ласкал слух.-- Я, наверное, слишком быстро согласилась выйти за вас замуж, и еожалею и беру свои слова назад.

-- Все? -- спросил он, помедлив.

-- Да.

-- Почему вы не бросаете трубку?

Она не ответила. Алексей терпеливо ждал. Потом в трубке послышался тяжелый вздох.

-- Я похожа на грязную девку?

-- Нисколько.

-- Тогда почему?! -- в голосе Тэн звенели слезы. Он почувствовал, как к горлу подступает острый комок.

-- Так,-- буркнул он.-- Валял дурака. Фамилия такая. Валяев.

Она помолчала, потом осторожно, как с больным, которого лишний раз нельзя беспокоить, спросила:

-- Я хочу знать, что заставляет вас обращаться со мной подобным образом?

-- Хорошо. Давайте попробуем поговорить откровенно. Я жду.

-- Нет! Приходите вы. У себя дома я буду чувствовать себя уверенней.

-- По-моему, я не знаю вашего адреса.

-- Соседний подъезд. Девяносто шестая квартира.

Алексей изумленно присвистнул. Положив трубку, он сунул пистолет в кейс вместе с бумагами и выбрался на балкон. Огляделся. Затем, с перил, он осторожно просунул кейс через балконное ограждение верхнего этажа. Там, среди мебельного хлама и пыли, имелась весьма подходящая на этот случай щель.

Глава 11.

Дверь открыла сама Светлана. Ее глаза еще блестели от слез, но на лице цвела чуть растерянная улыбка. Вслед за хозяйкой он вошел в одну из комнат. Судя по количеству дверей и размерам прихожей, квартира была трехкомнатной.

-- Мы одни? -- спросил он, озираясь по сторонам.

-- Я бы не хотела отвечать на этот вопрос.

-- Понял. Вы надеетесь, что я буду вести себя скромнее?

Она проигнорировала реплику.

-- Что вы будете пить?

-- Даже так... гм? Предпочитаю водку. С содовой.

Полубогемная обстановка в комнате, куда его пригласили, не указывала, что обитательница работает на мясокомбинате. На стенах, на стеллаже, в углах было полно гравюр и акварелей, содержание которых не имело к действительной жизни ровно никакого отношения. Пожалуй, только одна, в простенке между окнами, изображала чье-то лицо, кажется, мужское. Манера писать выдавала в художнике истерическую, неорганизованную натуру. Все линии казались случайны, нелепы, но из этого хаоса смотрели глаза, проступал лоб, подбородок и определенно что-то ему напоминали.

Алексей обернулся и увидел, что Светлана внимательно наблюдает за ним.

-- Моя подруга. Она вроде пифии. Художница. Рисует только в трансе с закрытыми глазами. Свои наброски называет предсказаниями. говорили, они сбываются.

-- А этот тип, он кто?

-- Я попросила ее однажды, она наркоманка, очень больна, попросила сделать для меня портрет человека, которого когда-нибудь я полюблю. Однажды она принесла мне вот этот.

Алексей подошел ближе.

-- Заурядная физиономия. Весьма даже.

-- Да.-- Она слабо улнбнулась.

-- Но вы, я полагаю, уже испытываете какие-то чувства к этому типу?

-- К сожалению, он оказался хамом. Любитель валять дурака.

-- Вот как!

Алексей с любопытством уставился в чудовищный хаос линий, пытаясь отыскать черты сходства. Но чем дольше он всматривался, тем отчетливее проступали на поверхности беспорядочные, неряшливне штрихи, разрушая образ как таковой.

-- Хотите сказать, этот симпатяга на портрете и я -- одно и то же лицо?

-- Да. Именно поэтому ваше хамство сошло вам с рук.

-- Если не считать, что я перестал слышать на левое ухо.-Он подергал себя за мочку. Потом не без самодовольства улыбнулся.-- Значит, вы влюблены в меня?

Она вспыхнула.

-Почему вы хотите казаться хуже, чем на самом деле?!

-- Это вы вообразили обо мне черт знает что. А я должен отдуваться за ваши фантазии.

-- Вот ваша водка,-- она с грохотом поставила на столик возле бара граненый стакан.-- С содовой!

-- Водка не отравлена?

-- Нарочно пытаетесь меня дразнить?

-- А что?

-- Зачем?!

Он опрокинул содержимое стакана в рот.

-- Когда я впервые увидел вас посреди разделанннх туш и мясокомбинатовского ворья, вы показались мне ангелом, спустившимся в ад. Я слаб перед женской красотой, это однозначно, и с ходу, если помните, выдал вам предложение.

-- Я помню.

-- Вы, вероятно, сравнили меня с этой дурацкой рожей на портрете, углядели некое сходство, всплакнули в одиночестве и решили, что я -- ваша судбба. На следующий день я получил от вас согласие. Но фактически мы друг о друге не знаем ничего. Ваши хрупкие романтические фантазии в данном случае не в счет. Согласий?

-- Кажется, да,-- с застывшим лидом произнесла Тэн.

-- Отсутствие информации о человеке, тем более когда я намерен предпринять важный для себя шаг, не в моих правилах, -значительно произнес он.

-- И вы весь месяц прилежно занимались сбором информации?

-- Да,-- он скромно потупился.

-- Судя по поведению, вы насобирали обо мне столько гадостей, что они вот уже второй час бьют из вас фонтаном.

-- Не совсем так. Представьте себе на минуту, что вы -двигатель, созданный в каком-то НИИавтопроме.

-- О-о!

-- Вначале вас гоняют на стенде в разных режимах. Потом ставят на ходовую и испытывают на полигоне. Потом в дорожннх условиях и по бездорожью, вдоль и поперек. Так вот, наша с вами беда, что предложение сделано и принято еще месяц назад, а испытания от стенда до бездорожья -- все сошлись в эти два часа.

Ее глаза изумленно расширились.

-- Вы хотите сказать... вы меня испытываете?

-- А что мне остается делать? Брать замуж кота в мешке? Я хотел сказать кошку.

-- Вы уверена, что кошка пойдет за вас замуж?

-- Не забывайте, согласие вы уже дали.

-- Хорошо,-- зловеще произнесла она.-- И что ваши испытания показали?

Алексей загадочно улыбнулся и плеснул себе еще водки.

-- Вас очень волнуют результаты испытаний, я вижу? -язвительно спросил он.

-- Нет!

-- Не лгите. Вы внушили себе, что влюблены в меня, а мнение любимого человека не может быть вам безразлично.

-- Ваше мнение, кажется, я уже знаю. Но готова испить чашу до дна. Чтобы у меня не осталось больше иллюзий. А потом... потом я набью вам физиономию.

-- Вы очаровательны,-- со вздохом признался он.-- Вы деликатны и не горды. Но за вашей изящной хрупкостью, Светлана Васильевна, скрывается огнеупорная мощь доменной печи.

-- Доменной печи?

-- Да.

-- Я что-то не совсем понимаю. Это признание в любви или разновидность хамства?

-- На ваше усмотрение. Тем более, испытания еще не закончены.

-- О боже! -- простонала девушка, но румянец удовольствия уже тлел на ее щеках. Она откинула со лба темный, блестящий локон. Безотчетным движением он перехватил ее падающую руку и прижал к губам. Девушка вздрогнула от неожиданности, но с одного взгляда угадала в нем безмолвное восхищение.

-- Испытания закончились?

Он помотал головой.

-- Что еще я должна продемонстрировать?

-- К сожалению, сексуальные способности моей невесты для меня полная загадка. Ни малейшего представления, если не считать оплеухи.

Она резко повернулась и отошла к бару. Он сзади обнял ее узкие, напряженные плечи. Поцеловал.

-- Я не могу переломить себя,-- прошептала девушка.

-- Почему?

Она долго молчала.

-- Это надо сделать сейчас?

-- Кажется, ты собиралась испить чашу до дна.

Не дождавшись ответа, он отошел и сел в низкое кресло. Она стояла так минут пять, спиной к нему. Потом, словно решившись, опрокинула в граненый стакан бутылку, пока водка не полилась через край. И, страдая физически, насилуя себя, выпила мелкими глотками почти весь. Медленно повернулась к нему.

-- Я попробую... выпью чашу унижения до конца.

Язык у нее заплетался, веки тяжелели. С трудом она расстегнула пуговицу на блузке. Другую...

-- Довольно,-- Алексей поднялся.-- Можешь ограничиться оплеухой. Я заслужил, кажется.

-- Нет! -- Она вскрикнула и с силой толкнула его обратно в кресло.-- Я не хочу больше никаких иллюзий! Никаких, слышишь? Не-на-вижу!

Она содрала с себя блузку. Юбка вслед за ней плавно скользнула с беред в ноги. Она переступила через нее и едва удержалась, чтобы не упасть. Кое-как стащила коротенькую сорочку и осталась перед ним в узких прозрачных трусиках.

Алексей рывком поднялся.

-- Прости, если можешь,-- пробормотал он и направился к двери. Уже открывая, услышал за спиной плач. Она сидела на тахте, уткнув лицо в колени. Узкие плечи вздрагивали от рыданий. В нем шевельнулось чувство раскаяния. "Что если подозрения относительно Тэн напрасны? -- подумал он.-- Тогда эта египетская казнь, которую я устроил, долго будет висеть на совести.

Алексей вернулся и сел рядом.

-- Не уходи,-- всхлипывая, чуть слышно попросила она.

-- Да.

Светлана разжала пальцы, и толстый лист ватмана, содранный со стены, медленно, с натугой расправился.

-- Здесь даже имя. Но ты просмотрел, кажется.

В хаосе линий, прямо через лицо, он вдруг отчетливо разглядел собственное имя... А Л Е Ш А

Зачем-то спросил:

-- Где сейчас эта пифия?

-- Не знаю.

Алексей провел нетерпеливо ладонью по черному, сверкаюжему водопаду волос. Она встрепенулась и быстро обвила его шею руками, смеясь и плача одновременно.

-- Кошмарное лето! Я, кажется, успела сойти с ума.

@BLL=

...Спустя час Светлана ввбралась из его объятии и, набросив на себя халатик, едва прикрывающий стройные бедра, побрела к бару. Но дойти не смогла и без сил опустилась в кресло.

-- Мне необходимо выпить, наверное. Мне плохо.

Влитый насильно стакан водки, похоже, оглушил ее. Лицо было бледным. Алексей открыл бар и удивился обилию разномастных бутылок с яркими наклейками. Впрочем, все они были непочаты.

-- Даже коллекционное, о! Откуда?

-- Ну, ты не знаешь настоящую цену моего места,-- вяло отозвалась она.-- Я говорила, кажется...

-- Не знал. До последнего времени.

Он сбил сургуч с какой-то толстой, непрозрачной бутылки и штопором вырвал пробку. Рубиновая струя тяжело пролилась в глубокий хрусталь. Себе плеснул в стакан водки. "Нищий, но гордый",-- хмыкнул он. Зато невеста, похоже, досталась с приданым. Под ногами белый ковер или палас с густым по самые щиколотки ворсом. Не меньше сотни иллюстрированных, чудесно изданных альбомов. Видюшник. Видеоплеер. Еще что-то. Хотя в ее положении это все мелочи, надо думать.

Вино вернуло на ее щеки румянец. Блестя глазами, она забралась к нему на колени и неожиданно опрокинула навзничь. Затем с победительным видом уселась верхом.

-- В такой позе тебе не придет в голову валять дурака,-строго заявила она. Он подумал и вынужден бнл согласиться.

-- Теперь, Алешенька, ты выложишь все до последней гадости, какие собрал обо мне в последнее время. Пора отрегулировать отношения. Но, имей в виду, за всякую ложь я буду вливать в тебя по стакану водки.

Она вдруг всхлипнула от недавней, еще свежей обиды.

-- Второй раз я такой экзекуции не вынесу.

Он промолчал, старательно кося глазами. Светлана проследила его взгляд и запахнула разъехавшийся в низу живота халатик.

-- Не отвлекайся, пожалуйста.

-- Хорошо. Начнем с того, моя прелесть, что вы, номинально являясь мастером колбасного пеха, фактически уже полгода исполнительный директор акционерной компании... назовем условно "Рога и копыта". Кстати, это одна из причин, по которой из областного управления мясомолочной промышленности вы перешли в район на вашу нынешнюю скромную должность. Это так?

-- Да, моя прелесть.

-- Среди ваших учредителей восемь крупнейших организаций и предприятий. Это для широкой общественности. На деле, я полагаю, под видом структурного подразделения одного из предприятий-учредителей создано ма-аленькое общество с ограниченной ответственностью, которое возглавляет узкий, скажем так, круг лиц. Мясокомбинат вот уже полгода как передан на баланс этого общества, хотя пока еще является госпредприятием. Но настанет час, и общество с ограниченной ответственностью будет объявлено банкротом. Испарится. Зато останется тот самый узкий круг физических лии, а в новом учредительном договоре строчку "владелец предприятие" заменят на "гражданин такой-то". Это махинация чистой воды. Но это вдвойне махинация, поскольку члены районной комиссии по приватизации и руководители предприятий-учредителей составляют тот узкий круг лиц, в чью собственность переходит ваш комбинат.

Алексей проследил, как она потянулась за боквлом и поднесла рубиновый хрусталь к ярким губам.

-- Ну, и как тебе эти гадости?

-- Надеюсь, ты не из-за этого меня третировал?

-- Не из-за этого,-- согласился он.

-- Уже хорошо. Между прочим, Алешенька, то, что ты называешь гадостями, на самом деле называется государственной программой приватизадии. Для осликов, вроде тебя, через полгода-год выпустят бумажки номиналом в десять тысяч рублей. Это одна приватизация, она для нищих, и еще не действует. Мне ты рассказал о другой. Это одна из схем, которая действует и уже давно по всей территории страны. Ее называют дикой, номенклатурной, обзывают всякими гадкими словами, иногда даже приостанавливают, если кто-то, вроде тебя, подымает большой шум. Но это и есть действительная, настоящая приватизация, санкционированная в правительстве. Передел собственности в пользу партхозноменклатуры. Все, что не сгнило, что приносит доход и не требует капиталовложений, государственной собственностью давно не является. Наш комбинат тоже, между прочим.

-- Мясокомбинат -- частная собственность? Уже?

-- Ну, не совсем. Если ослик обещает быть умненьким и не брыкаться, я расскажу.

-- Не брыкаться не обещаю.

Она наклонилась в чмокнула его в нос, как несмышленыша. При этом халатик снова разъехался...

-- Все равно расскажу. Необходимо расставить все точки над i. На мясокомбинате к приватизации готово все. Но пока мы не спешим. Во-первых, закупается новое импортное оборудование. Разумеются, за счет государственных бюджетных вливаний. Кстати, чем не гадость, с точки зрения ослика? Это при том, что наши основные фонды, имущество уже оценены по остаточной стоимости. К тому же, многократно заниженной... Эй? Ты меня слышишь? О боже!

Она снова запахнула полы халатика, и Алексей обрел способность соображать.

-- Но мы, совет учредителей, на этом не остановились. Никто пока об этом не знает, но скоро, очень скоро грядет обвальный рост цен. Может быть, в сотни и тысячи раз. А вот переоценку госимущества в связи с отпуском цен производить год, два, может три в правительстве воздержатся. Ослик понимает о чем идет речь?

-- Да. Мясокомбинат сможет купить даже прокурор. На свою зарплату.

-- Но только в одном случае. Если женится на исполнительном директоре.

-- Кстати, каким образом, моя прелесть, вы попали в компанию этих мерзавцев-учредителей? Одно время, кажется, я был очень наслышан о вашей честности.

Она рассмеялась.

-- Именно поэтому. Кучке мерзавцев желательно было оставаться постоянно в тени. Зато в качестве представителя и исполнительного директора нужен был человек с безупречной репутацией. Это раз. И сильный профессионал, это два.

-- Видимо, ты плохо представляешь себе, в какую компанию затесалась, девочка,-- резко перебил он.-- Там махровая уголовщина по самым тяжким, расстрельным статьям. Вплоть до организации убийств.

-- Этс не мои проблемы,-- она равнодушно пожала плечами.

-- Они станут твоими. Эти люди замазаны по самые уши, и все повязаны. По правилам игры они обязаны замазать тебя тоже. В целях личной безопасности. Поэтому будь уверена, если кто-то погорит, все, что ты мне рассказала будет висеть на тебе одной.

-- Бог мой, какой ты глупенький! Все давно не так, и ты ничегошеньки не понимаешь. Эти люди не из тех, кого привлекают к ответственности. А из тех, кто привлекает. Почти каждый из них -- депутат, со статусом неприкосновенности.

-- О да! Тем более, что всегда под рукой стрелочник.

-- Зачем? -- удивилась она.-- Зачем резать курицу, которая несет для них золотые яйца? Они заботятся о моей репутации и безопасности пуще собственной. Все мои желания немедленно принимаются к исполнению. Но я редко злоупотребляю.

-- Ага, если не считать должности прокурора для любимого ослика.

Она рассмеялась.

-- Я преподнесла это иначе. На собрании совета я сказала: если вы хотите иметь на будущее карманного прокурора, прочно завязанного в деле, вот вам кандидатура. Мой будущий муж.

Услышав такое, Алексей едва не сделал кульбит. Наконец, кое-как взял себя в руки.

-- Таким образом ты подарила им еще одно золотое яичко? -прорычал он. Она улыбнулась, словно не замечая его состояния.

-- Наши акционеры, которых ты называешь мерзавцами, ухватились за эту идею двумя руками. Сейчас, считают они, очень подходящий момент, когда необходимо посадить прокурором своего человека. Где-то, неизвестно где, гуляют очень опасные бумаги. Для кого опасные, я, к сожалению, не знаю. Но этот компромат, по их мнению, необходимо отловить. Или нейтрализовать.

Краем глаза он поймал на себе ее испытующий взгляд, и черные подозрения вновь угрожающе зашевелились в его душе.

-- Бумаги все у меня. Так называемый архив Хлыбова, моя прелесть.

-- О-о! Я что-то в этом роде подозревала.

-- Не сомневаюсь.

Светлана не отреагировала на реплику. Скорее всего, не услышала. Но он почувствовал почти физически, как заработали в ее очаровательной головке все извилины разом.

-- Это настоящая удача,-- прошептала она, наливая в свой бокал.-- Об этом никто не знает?

-- Кроме тех, кого это не касается,-- ухмыльнулся он.

-- То есть?

-- Позавчера из-за этих бумаг мою спину пытались ковырнуть ножом. По счастью, обошлось. Так что твои друзья-акционеры, надо полагать, в курсе. Они знают, что весь архив у меня, и я никуда его не пристроил. Попросту не успел. Поэтому очередного визитера я ждал сегодня вечером. И вдруг -- появляешься ты. Я вначале опешил, но должен был признать, что задумано неплохо. Вместо очередного убийцы в маске за архивом приходит очаровательная женщина. К тому же, моя невеста.

-- Но почему за архивом, Алешенька? Ведь это не так? -- В черных, больших глазах застыла боль и непонимание.

-- Не знаю. Мы не встречались все лето. Ни одного звонка. И вдруг твой визит. Как снег на голову, едва я успел заполучить бумаги. Ни раньше, ни позже.

Она отрешенно молчала.

-Я не люблю, моя радость, когда меня убивают. Или питаются выудить что-то обманом. Правда, в какой-то момент мне показалось, что я глубоко не прав. И готов был просить прощения за свое хамство, пока тебе не пришло в голову отрегулировать наши отношения. Расставить точки. Ты живо нарисовала радужную картинку нашего светлого будущего. В центре картинки счастливый Я, карманный прокурор, который в уплату за свою должностенку подарил кучке мерзавцев компрометирующие документы. Потом твои мереавцы со статусом будут использовать меня, как шестерку бубей, чтобн щелкать по носу других мерзавцев и покрывать собственные сволочные грешки. Извини, Светлана Васильевна, эта перспектива меня как-то не прельщает.

-- Алешенька, милый, я же не просила тебя отдать твои бумаги им?

-- Хочешь сказать, не успела попросить?

Она покачала головой:

-- ...И карманный прокурор, это только предлог? Способ заинтересовать, согласись?

-- А кем еще, черт побери, я стану в вашей компаний? Среди мерзавцев?

-- Но я же не стала. И потом, от мерзавцев, хотя бы от части из них можно легко избавиться. Особенно сейчас,-вкрадчиво произнесла она, и ее глаза покрылись мечтательной дымкой.

-- Не понял?

-- Ослик, ты ужасно какой недогадливый!

-- Снова не понял?

Он попытался убрать ее руки с шеи. Но девушка, смеясь, толкнула его на постель и снова уселась верхом. Он тотчас затих со скошенными к носу глазами.

-- Это потрясающая удача, Алешенька, что архив теперь у нас. Правда, я не знаю, насколько хорош компромат?

-- Убойный,-- буркнул он, стараясь держать себя в руках.

-- Чудесно! Узкий круг мерзавцев может стать еще уже, если ты мне поможешь. В рамках закона, разумеется.

-- Разбираться с мерзавцами моя работа. Но в рамках закона, девочка, круг твоих акционеров может только расшириться. И значительно.

-- Это почему? -- она мгновенно насторожилась и, он это почувствовал, сделалась вдвое тяжелее.

-- Твои рабочие и управленцы знают, что работают на частном предприятии?

-- Нет, разумеется.

-- Но узнают, это неизбежно, и тогда обратятся в арбитражный суд. После суда я не уверен, что они захотят видеть тебя хотя бы мастером колбасного цеха.

Светлана нехотя сползла с него и отправилась в угол к стеллажам. Наугад выдернула из стопы пару папок и бросила на тахту.

-- У меня тоже архив.

Алексей, недоумевая, открыл одну из папок, набитую какими-то фотографиями, выписками из протоколов товарищеского суда, выговорами, чьими-то свидетельскими показаниями и так далее.

-- Что это?

-- Компромат, мой милъй, на...-- Она заглянула в начало.-На Веретенникова Вэ Эф. Несколько раз задерживался на вертушке при попытках вынести из цеха мясопродукты. Есть фото. Здесь товарищ Веретенников преодолевает забор. В руках сумка. Еще фото, в момент задержания. А здесь, как это?.. В особо крупных размерах? Уже в составе преступной группы по предварительному сговору. Управленец, кстати. Солидно, да? В общем, Алешенька, на всех крикунов, а это человек десять-пятнадцать, у меня заведены такие папки. Я могу уволить этих людей в любой момент на законных основаниях. Или, если это хороший работник, специалист, поговорю с глазу на глаз и предложу альтернативу. Либо передача материалов в суд, уголовное преследование, либо человек остается работать. При этом я расписываю новые перспективы, обещаю участие в доходах, льготы... Между прочим, один такой разговор уже состоялся. Все условия приняты без возражений.

-- Заурядный шантаж. Статья 95 УК РСФСР.-- Алексей фыркнул.-- Удивительно, что при такой акульей хватке ты рождена женщиной.

-- Тебе это не нравится?

-- Ты очаровательная хищнипа.

-- Это признание в любви?

Он хмыкнул.

-- Мне надо посоветоваться вначале. Со своей пифией.

Она вспыхнула и тигрицей бросилась к нему на грудь.

-- Злоде-ей!!!

Под тяжестью ее тела оба рухнули на постель и завязалась жестокая схватка, преимущественно в партере. Спустя полчаса истерзанная хищница, жалобно пискнув, на коленках покинула поле боя и поплелась к бару. Однако взгляд, брошенный на него из угла, полыхнул зловещим огнем. Обратно она вернулась с бутылкой водки и граненым стаканом.

-- Алешенька, сознайся, что ты был не прав, когда хамил?

Голосок звучал вкрадчиво и убаюкиваище, а он уже напрочь утратил бдительность.

-- Скажи: ты был не прав. Ну?

-- Ага. Я был не прав.

И тут же раскаялся. Тигрица, даже не потрудившись одеться, снова уселась на него верхом и с торжествующим видом набулькала полный стакан водки.

-- Уговор помнишь? За каждую ложь или клевету я вливаю в тебя по стакану водки.

-- О боже!

-- Пей.

-- Я раскаиваюсь, моя радость.

-- Ослик, будь мужчиной. Фи!

-- Закусить хотя бы... А? -- робко попросил он.

-- После первой настоящие мужчины не закусывают.

-- После первой? Значит, будет вторая?

-- За все надо платить. За клевету тоже. Пей.

Он выпил. И заслужил половину холодной курицы с куском хлеба. Но рядом с тарелкой она поставила второй стакан водки. И тоже до краев.

-- Это тебе? -- с надеждой спросил он.

-- Бедненький! -- Она поцеловала его в лоб, утешая.-- Пей.

-- Это же преднамеренное убийство!

-- Если бы ты, Алешенька, сегодня ушел, я... покончила бы жизнь самоубийством.

Он внимательно посмотрел на нее и -- взялся за стакан. Закрыл, собираясь с духом, глаза. Девушка вдруг встревожилась.

-- Ослик? А ты не умрешь?

-- Я хочу умереть. Мне стндно,-- мрачно произнес он. Она поспешно забрала стакан из его руки.

-- Мне этого достаточно.

Глава 12.

В последующие два дня Алексей окончательно потерял надежду отыскать контору, где бы преступник добывал себе на пропитание с помощью паяльника, а бумагу ГОСТ-9095 дырявил с помощью бракованного дырокола, пригодного для идентификации. Вероятно, связь между уликами имела более опосредованный и многоступенчатый характер.

У следователя Соковнина дела тоже подвигались не лучшим образом. Он опросил десятка полтора оболтусов, из числа половых партнеров Чераневой, опросил подруг, а также знакомых и родственников, но на след не вышел. Кто-то видел Чераневу недели три назад возле синего "жигуленка", но, возможно, это был "москвич", она болтала с водителем. Правда, машина потом уехала без нее. Чераневу видели также в районе автовокзала. Нет, была не одна, в компании, с кем -- неизвестно, свидетельница не приглядывалась, просто услышала смех и посмотрела вскользь, потому что спешила. Еще видели в парикмахерской. Когда Соковнин заявился в парикмахерскую, мастера подтвердили: да, такая у них была, недели две-две с половиной, кажется. Она из клиенток, но толком о ней никто в парикмахерской не знает, подруг здесь нет.

Чуть больше повезло Махневу. Войдя в кабинет, он с порога выложил Алексею на стол протокол допроса Охорзина, мастера производственного обучения из СПТУ номер 13 и изъятую записку с очередной угрозой.

-- К ноге была пришпилена булавкой,-- с брезгливой гримасой сообщил Махнев, выбивая из пачки сигарету. Алексей пробежал глазами протокол и взял целлофановый пакетик с запиской. Вслух прочел:

-- Далеко не убежиш на очереди твой доч включили счетчик.

Тот же неграмотный до неприличия текст, печатные буквы вкривь и вкось, от руки, на грязном, в желтых пятнах, клочке бумаги.

-- На очереди? Это как понять?

-- Нога и голова, примерно, одной степени протухлости. Скорее всего, это Черанева. Первая на очереди. Если бы в записке подразумевалась маман, то нога должна быть как минимум на две недели свежее. Но, гражданин начальник, есть обстоятельство, которое позволяет рассуждать иначе.-- Махнев встал и стряхнул столбик пепла с сигареты за окно.-- Вчера наш майор запаса Глухов оформил по месту работы очередной отпуск и отбыл на отдых в Крым.

-- Один?

-- Как перст! Если учесть, что жена и дочь Глухова смотались из Массандры в три дня, сбежали по сути, то я склонен думать, что маман Глухову преступники каким-то образом достали. Полагаю также, он догадывается, кто преступники. Иначе чем объяснить скоропостижный отъезд Глухова в Крым?

-- Поехал разбираться?

-- Что угодно. Искать компромисс, устроить разборку, откупиться, покаяться, просто выйти на след. Не знаю. Пока судить рано.

-- В военкомате был?

-- Да. Со скрипом, но дело Глухова выдали.

-- Что так?

-- Ба-альшой секрет! Есть сорт людей, которые сами готовы приплачивать, лишь бы состоять при тайне. Но в деле Глухова ничего любопытного нет. Подал рапорт и был уволен из рядов СА по собственному желанию. Вот список лиц, которые служили в Закавказском военном округе в одно время с Глуховым. Правда, в разных частях. На днях постараюсь опросить.

-- Опросить надо,-- согласился Алексей.-- Но это дело второе...

-- Понятно, начальник! Можешь не продолжать. Оперуполномоченный Ибрагимов, по происхождению крымский татарин, уже пакует вещички. Милицейское начальство поставлено в известность, осталось оформить поручением.

Алексей улыбнулся.

-- Ладно, пусть Ибрагимов. У тебя все?

Махнев замялся.

-- Леша,-- тихим, но жестким голосом произнес он,-- мне нужна квартира. Если не дашь, считай, мое заявление лежит у тебя на столе.

Алексей вытаращил глаза.

-- Квартиру? Я... тебе?!

Потом до него стало походить, и он расхохотался. Махнев внимательно пронабяюдал все его реакции, неопределенно хмыкнул.

-- Слушок прошел. К нам едет прокурор. Фамилия прокурора мне показалась знакомой.

-- Может, подождем? Пока приедет?

Махнев упрямо покачал головой.

-- Ладно,-- ухмыльнулся Алексей.-- Допустим, я стал прокурором. Если почему-либо я не дам квартиру, ты пишешь заявление. Ну, а если дам, где гарантия, что, получив квартиру, ты все же заявление не напишешь? Гарантий нет никаких, и ты таким образом загоняешь меня в угол. Поэтому, желая сохранить ценного работника, я предпочитаю вместо квартиры дать тебе твердое обещание, что в ближайшие десять лет, как только представятся возможность, изыскать необходимую жилплощадь.

Но Махнев шутливого тона не принял:

-- Вот смотрю на тебя, Леша, и такое ощущение, как будто сукин сын Хлебов как сидел на своем месте, так и сидит. Слово в слово, ажно дрожь пробирает. Единственная разница, что эти слова впервые я услышал от него десять лет назад!

Алексей обреченно кивнул:

-- Хорошо, давай свое заявление, и подпишу.

-- А... пошел тн! -- вспыхнул Махнев и выскочил в коридор. Вслед за ним тяжело хлопнула дверь. Алексей пожал плечами. На проклятом квартирном вопросе даже у Махнева напрочь пропадало чувство юмора.

Он еще раз внимательно прочитал протокол допроса Охорзина. С его слов, Глухов прямо из гаража сел в машину и уехал. Куда -- неизвестно. Ему сказал, что выбросит находку на свалке (там ее впоследствии нашли). Но, когда машина вернулась, на спидометре набежало лишних девяносто километров. Почему запомнил километраж? Потому что сам на неделе заменил трос спидометра на новый и никуда с тех пор не выезжал.

Алексей порылся в ящиках стола и отыскал циркуль. Ножки циркуля он развел с учетом масштабов карты района, которая висела за спиной. Потом воткнул иглу в райцентр и обвел на карте круг диаметром в сорок-сорок пять километров. Линия окружности пробежала через деревня Загарье, Шепели на юге и поселок Черная Слобода на северо-западе. Наверняка, свою страшную находку Глухов выбросил ПОПУТНО -- на той же свалке рядом с трактом, где несколькими днями раньше закопал голову Чераневой. В таком случае, из трех возможных пунктов остается один -- Черная Слобода.

Значит ли это, что жену и дочь Глухов прячет в Черной Слободе?

Несколько поразмыслив, он пришел к выводу, что Слобода -наихудшее место, какое можо найти для подобной цели. Уже то, что поселок, где все друг друга знают, стоит на оживленном тракте, плюс к тому сообщается с районным центром внутренней железнодорожной веткой, и по ней два раза в сутки курсирует пассажирский состав, исключало возможность даже на короткое время сохранить место пребывания в тайне. Но если не семья, если не желание удостоверяться, что с женой и дочерью все в порядке, то ради встречи с кем Глухов проделал эти девяносто километров?

Зазвонил телефон.

-- Валяев. Слушаю вас?

-- Участковый Суслов говорит. Здравствуйте, Алексей Иванович.

-- Есть новости, инспектор?

-- Да. Сегодня с нарочным из информцентра доставили регистрационную карту. На Чераневу.

-- Почему в райотдел? Запрос, кажется, исходил от нас?

-- Нарочный прибыл с ночным поездом. Тут еще кое-что...

-- Ладно. Я жду,-- отрезал Алексей и бросил трубку. Пока он гадал на кофейной гуще, необходимые документы преспокойно вылеживались в райотделе и, возможно, гуляли по рукам!

Спустя пять минут участковый положил перед ним конверт из толстой провощенной бумаги. Тяжело опустился на стул напротив. Глаза у Суслова были воспалены, а кожа лица приобрела землистый оттенок.

-- На здоровье не жалуешься, Анатолий Степанович?

-- Это недосып. Подряд вторую ночь.

-- Что так? -- рассеянно спросил Алексей, вытряхивая содержимое конверта на стол.

-- Вчера ларек подломили, угол Рубинштейна и Свердлова. Школяры. Пришлось до утра по кустам отлавливать. Сегодня в три ночи черножопые гранату в общаге грохнули, по пьянке. Я только-только из оцепления. Полчаса назад сняли.

-- Пострадавшие есть?

-- Два трупа и раненый.

Алексей удивленно присвистнул.

-- Чье общежитие?

-- СПТУ зомер 13.

-- Армяне? Ну-ка, чуть подробнее, Анатолии Степанович, изложи?

Голосом, севшим от усталости, инспектор рассказал, что после взрыва в одной из комнат, где проживали армянские шабашники, нашли еще две гранаты РДГ-40, но никто из упелевших за свои их не признал. Мамой клянутся, никакого оружия ни один из членов бригады не ммел. Тем более, гранаты. Откуда взялись эти три, не знают. Кто взорвал и с какой целью, тоже. Говорят, все были пьяные после расчета по одной коммерческой спелке. Правда, чтобы замять дело, предлагали каждому по тридцать кусков.

-- Ми сами рэзбэремся,-- со злостью передразнил Суслов.

Алексей отпустил инспектора отдыхать и взялся за бумаги. Как явствовало из регистрацйонной карты, обезглавленный женский труп был обнаружен два дня назад при случайяж обстоятельствах в лесопарковой зоне микрорайона Заречный, в областном центре. На трупе имеясь многочисленчне ножевые ранения в область спины, на бедрах и животе. Кроме этих повреждений была отчленена левая молочная грудь и левая нога по коленному суставу. Повреждена также одежда, в частности, брюки были разрезаны ножом, половые органы обнажены.

Идентификация трупа произведена после получения запроса с помощью дактилоскопической регистрации.

Далеешло описание одежды, обуви, перечень обнаруженных при трупе предметов. Особые приметы...

Дата вскрытия трупа и патолого-анатомический диагноз, из которого следовало, что группа крови головы и группа крови туловища совпадали; линия отчлерения головы от туловища проходила между первым и вторым шейными позвонками, что соотвествовмо выводам Голдобиной. Наконец, установленная при вскрытии причина смерти. Алексей пробежал глазами последние строчки медицинского заключения и почувствовал, что волосы на голове зашевелились. "...Проникающее ножевое ранение в области сердца".

Удар ножом в спину!

Как говорил покойный Хлыбов, за какой конец ни тяни, конца не будет. Алексей походил по кабинету, пытаясь унять взыгравшее воображенье. Потом взялся за оставшиеся бумаги.

По запросу, который он сделал несколькими днями раньше, из ИЦ УВД поступили дополнительные сведения на неопознанные женские трупы за последние три месяца по районам области. Список занял ни много ни мало -- пять страниц машинописного текста. Дата, место обнаружения, примерный возраст, предполагаемое время смерти, рост, телосложение, цвет волос, глаз, форма уха, другие особые приметы, одежда... причина смерти...

Стоп! Еще один женский труп с ножевым ранением в спину. Обезображенный.

Он поставил напротив цифры восемь красный крест и продолжал чтение. К концу выморочного списка на полях появились три креста и один знак вопроса. На трупе, который он пометил знаком вопроса, обнаружены множественные ножевые ранения, нанесенные прижизненно. Очевидно, смерть наступила в результате общей потери крови. Все жертвы, в том числе Черанева, имели с убийцей половой контакт. Возможно, были изнасилованы.

Нечто в этом роде Алексей предполагал с самого начала, но результат превзошел все ожидания. К тому же, действительная картина могла оказаться еще страшнее. Равно и количество жертв. Что если преступник умерщвлял их другими способами? Например, с помощью удавки. Такие в списке тоже имеются. Алексей задумался.

В глухой стене, на которую до сих пор натыкалось следствие, наконец появилась брешь. Во-первых, стало ясно, что отдельного дела о вымогательстве энной суммы денег у гражданина Глухова не существует. Это лишь эпизод в бесконечной цепи хищений государственной собственности, расследовать которые начал Шуляк. Во-вторых, стало возможным очертить сферу интересов преступника -- от убийства на сексуальной почве какой-нибувь бродяжки до устранения прокурора района и неудобного следователя. Скорее всего, оба этих убийства были заказные.

В-третьих, география убийств -- в основном райцентр и северные районы области, наводила на мысль о разъездном характере его работы, вероятно, связанной с частыми командировками.

В-четвертых, удивительная легкость, с какой преступник проникал сквозь закрытые двери, используя, по-видимому, поддельные ключи. Квартира Шуляка, квартира Глуховых, коттедж Анны Хлыбовой, гараж СПТУ номер 13... Ни на одном из замков не осталось следов повреждения, даже царапин.

В-пятых, каким-то образом преступник жестко задействован в обвальной лавине номенклатурных хищений, плавно переходящих в криминальную приватизацию... Вхож в дом Хлыбова, даже Хлыбов, районный прокурор, не подозревал в этом человеке наемного убийщиу. Сквозная фигура, кочующая из одного дела в другое на протяжении длительного времени.

И вдруг... Алексей понял, что знает убийцу.

Глава 13.

Он убрал бумаги в сейф, закрыл кабинет и отправился в приемную. Очаровательная Людмила Васильевна, разложив на столе перед собой косметичку, точными, мягкими движениями наносила на лицо "боевую" раскраску.

-- Машина на месте? -- рявкнул Алексей нарочито грозно.

-- Ах! -- Она едва не выронила из рук зеркальве и уставилась на него с ошарашенным видом.-- Ну, вы прямо как Хлыбов Вениамин Гаврилович, с ума сойти! И голос...

Они действительно, с ума посходили, раздраженно подумал Алексей, вспоминая, что за последние дни слышит эти слова уже не в первый раз.

-- На машине Махнев уехал, Алексей Иванович. В соседний район.

-- Куда-а?!

-- В Черную Слободу, кажется.

Алексей одобрительно крякнул. "Молодчина Махнев! Просчитай ситуевину!" Он внимательно посмотрел на Людмилу Васильевну, которая сидела к нему вполоборота в дьявольски соблазнительной позе. Ему даже показалось, что юбки на ней сегодня нет вообще. Хотя бы мини.

На автобусе он доехал до конечной остановки и через ельник направился к СПТУ номер 13. Со времени последнего посещения здесь мало что изменилось. Сорванная с петель сварная створа валялась там же, под забором. Только трава над ней давно проросла, побурела и украсилась посередине коровьей сухой лепешкой.

В фойе учебного корпуса Алексей наткнулся на коменданта, маленькую, ярко рыжую женщину с высокой копной волос на голове. Представился и предложил показать место взрыва.

-- Дверь опечатана,-- сухо сообщила она, глядя в сторону.

-- Это неважно, любезная. Проводите.

Когда они огибали угол общежития, под ногами захрустело стекло. Алексей поднял голову. В двух окнах первого этажа стекол почти не осталось. Кое-где были повреждены переплеты, пахло горелым. Алексей без труда дотянулся рукой до подоконника.

-- Здесь?

-- Все гостиничные комнаты у нас в этом аппендиците. На первом этаже.

Через черный ход они попали в пахнущий свежей краской полутемный коридор и сразу же свернули в "аппендицит". Не узнать нужную дверь было трудно. В развороченном картоне зияла дыра величиной с кулак. Замок тоже быд выворочен с мясом, поэтому ключ не понадобился. Внутри комната выглядела так, как она должна выглядеть после взрыва боевой гранаты. Стены и потолок посечены осколками, опалены. По-видимому, в результате взрыва возник пожар; искореженные кровати, кровь черными потеками на полу, на стенах, разбитая в щепы тумбочка, битое стекло, бутылки, перевернутый стол с остатками вчерашнего застолья.

Рыжая женщина осталась за дверью, сославшись, что не выносит вида и запаха крови. Алексей выглянул в коридор.

-- Вартанян в этой комнате жил?

-- Когда как. Чаще на стороне пропадал. Это вчера они как на грех все собрались. Отмечали чего-то.

-- Где его кровать?

-- В углу которая, налево стояла... Другие люди как люди. Выпили, поговорили и спать. А этот, будто бес, из угла в угол... То не это, это не так, вроде подраться ему надо. Вчера, если бы лег со всеми, точно на куски разнесло. Возле кровати бахнуло, в углу.

По отдельным интонациям Алексей понял, что рыжая участие в застольях тоже принимала. И не только в застольях.

Внимательно, шаг за шагом он осмотрел все углы, уцелевшую мебель, паркет, выбитый в эпицентре взрыва, обугленный, и вдруг под обломками того, что оставалось от тумбочки, заметил... дырокол! Желая убедиться, что дырокол тот самый с дефектом, хотя в душе он в этом почти не сомневался, Алексей поискал глазами по сторонам какую-нибудь бумагу. Но, похоже, все легко воспламеняющиеся вещи во время пожара сгорели.

-- Вас Алла Леонидовна, кажется?

-- Да?

-- Будьте добры пригласить еще человека, любого. Эту штуковину я должен оформить протоколом. Кстати, у кого-нибудь из ваших жильцов личная машина имеется? Здесь, я имею в виду?

-- У Вартаняна.

-- Синий "москвич"?

-- Почему "москвич"? -- Рыжая несколько даже обиделась.-У него "жигули".

-- Синяя?

-- Да.

-- Где он ее держит?

-- В прошлом году у нас. В гараже место арендовал. Теперь не знаю. Он в совхозе "Северный" работает, а сюда от случая к случаю приезжает. Как вчера.

Когда комендант удалилась, Алексей достал из папки бланк протокола, вложил лист в щель и лязгнул дыроколом. Подошел к окну. Что-то такое на выбитых кусочках бумаги как будто просматривалось. А можт и нет?

Тем не менее, поток информации, кажется, начал приобретать лавинообразный характер. Синие "жигули", то ли "москвич" уже фигурировали в показаниях свидетелей. Если провести опознание, Вартаняну от знакомства с потерпевшей Чераневой отмазаться не удастся. Поездку в областной центр тоже не скроешь. Пусть приблизительно, с поправкой на экспертное заключение, но дата поездки и дата смерти Чераневой, наверняка, совпадут.

Теперь стала понятна та легкость, с какой преступник по фамилии Вартанян проник в гараж СПТУ, где он в течение длительного времени арендовал место, а значит, имел доступ к ключам. Доступ к ключам Вартанян имел также в усадьбе Хлыбова, поскольку именно его бригада эту усадьбу строила и врезала замки.

Естественно, на правах бригадира Вартанян был вхож в дом Хлыбова; по-видимому пользовался некоторым доверием, по крайней мере настолько, что убийцу в нем районный прокурор Хлыбов не подозревал. Не говоря уже об Анне...

Прикидывая одно за другим известные ему обстоятедьства, Алексей все больше утверждался в своих предположениях. Сцепленная в воображении маска намертво прирастала к действительной физиономии преступника, совпадая иногда в мелких деталях. Сейчас в качестве меры пресечения следовало бы немедленно взять Вартаняна под стражу, пока тот не почувствовал опасность и не исчез. С другой стороны, Алексей вдруг понял, именно сейчас делать это никак нельзя. Вартанян не просто сексуальный маньяк, действующий в одиночку. Он круто завязан в номенклатурных хищениях последних лет и в качестве свидетеля представляет чрезвычайную опасность для определенного круга лип.

Если все так, Вартаняна уберут прежде, чем он успеет открыть рот. Прямо в камере предварительного заключения. Особенно когда станет известно, какую самодеятельность на сексуальной почве он организовал помимо того, что вменялось ему в обязанности. Или уберут следователя, как это случилось год назад с Виталием Шуляком.

Сразу вспомнился Хлыбов, когда он орал на следователей у себя в кабинете:

-- ...Если вы, мудаки от юриспруденции, собираетесь ссать против ветра, вам хана! Или вы принимаете их правила игры, или окончательно выпадаете в осадок. Вас достанут из-под земли, и, если выживете, будете доживать век с переломанными костями. Как последние ублюдки!

Без особого энтузиазма Алексей оформил изъятие дырокола в присутствии понятых и, не спеша, направился к остановке автобуса.

Обдумывая свои дальнейшие действия, он окончательно понял: любой предпринятый им шаг в любую сторону грозит лично ему физическим уничтожением. Он оказался вдруг перед той роковой чертой, которую Шуляк в свое время переступил. Возможно, не задумываясь. Разумеется, можно не предпринимать ничего, но тогда монстр по имени Вартанян будет убивать и впредь. В среднем, по две жертвы в месяц, плюс заказные.

Любопытно, кто платит и кто заказывает всю эту музыку? Едва ли Вартанян на свое усмотрение взялся убрать с дороги вначале следователя прокуратуры, а затем районного прокурора. За этими убийствами должна стоять некая доминирующая фигура. С организаторской хваткой. Обычно такие решения коллегиально не принимают. Значит, этот кто-то должен быть один.

Начальник милиции Савиных на такую фигуру, пожалуй, не тянул. Службист и мелкий лукавец, он мог быть только шестеркой и за свои услуги Хозяину, наверняка, довольствовался жалкими подачками. Он, как и районный прокурор Хлыбов, тоже мог не знать, что на самом деле представляет из себя Вартанян.

Может быть, Свешников?.. В тот день, вернее, в ту ночь, когда Шуляк был найден мертвым с заточкой в спине, столичный генерал не поленился приехать сюда, в глушь, и сделать максимум возможного, чтобы надолго дезорганизовать следствие. Есть еще одно доказательство в "пользу" Свешникова -- следователь Шуляк убит именно в то время, когда он раскручивал дело о "хищениях денежных средств, совершаемых при заготовке леса". Это уже впрямую относится к деятельности так называемого акционерного объединения "Российский лес".

Значит, рука Москвы? -- с усмешкой подумал Алексей, забираясь в подошедший автобус.-- Жадная и загребущая".

В коридоре прокуратуры он встретил эксперта-криминалиста Дьяконова. Тот осторожно нес на раскрытой ладони два пирожных с розовыми цветочками поверху и алчно причмокивал толстыми губами, предвкушая удовольствие. Алексей сунул ему в карман пиджака изъятый дырокол.

-- На экспертизу.

-- Еще один?!

-- Ох, не любите вы свою работу, Вадим Абрамыч.

-- Я люблю пирожные, голубчик! -- ласково пропел Дьяконов.-- Что мне ваши дыроколы. Тьфу на них!

-- Старый, ленивый сладкоежка,-- обозвал Алексей вслед.

Через пятнадцать минут Дьяконов ворвался к нему в кабинет с торжествужщим воплем.

-- Это он! Он! Тот самый дырокол, с дефектом. Где вы нашли его, Алексей Иванович?

-- Не скажу.

-- То есть? -- Дьяконов от неожиданности опешил. Но лицо Алексея было непроницаемо:

-- Сушествует такое понятие, уважаемый Вадим Абрамович, как служебная тайна.

-- От меня тайна?! Ну, знаете...

-- Извините, больше мне нечего добавить.-- Он примиряюще улыбнулся.-- Ваши пирожные, Вадрм Абрамович, наверно, доедают тараканы. Без вас.

Когда Дьяконов, вконец разобиженннй, удалился, Алексей с запоздалым раскаянием подумал, что отдав дырокол на экспертизу, он тем самым устроил себе западню. Максимум через неделю его "служебная тайна" вылезет наружу, и местное гестапо в лице Савиных доведет информацию наверх. Хозяину, будь это Свешников или кто-то еще.

Он уставился невидящими глазами в стену напротив. После глупости, которую он только что сморозил, оставалось либо идти напролом, как Шуляк, но -- гласно, с широким привлечением общественности, при этом делая упор на преступления, совершенные Вартаняном на сексуальной почве, либо... либо срочно надо искать неординарный ход.

На следующий день Алексей пришел на работу на полчаса раньше, пока другие не успели воспользоваться машиной. И вовремя. Выруливая на проезжую часть, он увидел боковым зрением, что кто-то яростно машет ему с обочины, требуя остановиться. Это был ИО Сапожников. Алексей сделал вид, что не заметил, и наддал газу.

Спустя полчаса он подъезжал к центральной усадьбе совхоза "Северный". Усадьба (деревня не деревня, но и не поселок) вся состояла из полутора десятков домов барачного типа, на две семьи каждый, которые почему-то местные жители упорно называли коттеджами. Наверное, и впрямь -- красиво жить людям не запретишь. Окраинные избы давно полегли и торчали из чертополоха печными черными остовами. Зато контора была каменная, добротная, в два этажа и со своей кочегаркой. Кроме конторы, в совхозе имелось еще одно кирпичное здание -- ферма на сто пятьдесят голов скота, но она по самую кровлю заросла навозом и крапивой. Должно быть, сами коровы давно забыли, из чего она сложена.

Алексей притормозил перед конторой и выключил зажигание. Деревня была пуста -- что влево, то и вправо, ни одной даже курицы. Зато где-то близко грохотала по-над крышами коттеджей попсовая музыка на английском языке.

Поднявшись на второй этаж, в бухгалтерию, Алексей запросил путевые листы за три последних месяца на рейсы, где экспедитором был Вартанян. Из принесенной пачки он отобрал несколько "бартерных" рейсов по севернвм районам области. Рядом выпожил на стол список, полученный из информотдела УВД. Даты смерти жертв, отмеченных крестами, и даты командировок экспедитора Вартаняна совпадали по срокам безо всяких натяжек.

Алексей переговорил с конторскими дамами и выяснил, у кого квартирует Вартанян. Оказалось, что постоялец не появляется дома вторую ночь подряд. Это обстоятельство несколько насторожило Алексея, но до поры гадать о причинах отсутствия он не хотел и отправился на машинный двор.

Совхозный машинный двор представлял собой просто участок земли, истерзанный гусеницами и обильно политый соляркой, на котором годами копился и ржавел разный железный хлам. Ни крыши, ни забора, все дельное давно было растащено. Он отыскал посреди этой свалки какого-то мужика с забытой раз и навсегда в углу рта папиросиной. Спросил:

-- Земляк, мне Бабкин нужен. Не подскажешь?

-- А вон на колесо мочится. Этот и есть Бабкин.

-- Он что пьяный, как будто?

-- Других тут не держат.-- Мужик подмигнул ему, и Алексей увидел, что этот тоже не вполне трезв.-- Бабкин, эй, сучара сраный?! Тебя тут человек спрашивает!

-- Счас... иду,-- отвечал Бабкин, не трогаясь однако с места и не меняя позы.

-- Вот всегда так,-- ядовито сказал мужик, перебрасывая окурок из одного угла рта в другой.-- Прихожу с утра на работу, Бабкин стоит у колеса и мочится. Пошел на обед -- Бабкин стоит у колеса, мочится. Ухожу с работы. Бабкин опять стоит у колеса и мочится. Годами так! Так я че предлагаю? Возле конторы у нас, видал, памятник Ильичу, бюст? Не надо нам бюст, не заслужили. Надо Бабкину памятник на этом месте поставить. Стоит он, сучара, с расстегнутой мошней и на каменное колесо мочится. Весь в светлое будущее устремленный.

-- Да ладно тебе, трепло,-- беззлобно упрекнул Бабкин, на ходу застегивая пуговицы. Поздоровался.

Был Бабкин неуклюж, косолап и простодушен, как робинзоневский Пятнипа. Вслед за Алексеем он забрался в машину. Спросил без любопытства:

-- Опять чего-то?

-- С Вартаняном часто приходится ездить?

Бабкин махнул рукой.

-- Мне, Леха, один хрен. Кого посадят, того и везу. Хошь Вартаняна, хошь черта лысого. Знай крути баранку, делов-то?

-- Он как? Нормальный мужик, без придури?

-- Ну, как сказать?.. Армян, одно слово.

-- Что значит армян?

-- Так как? Армян, он и есть армян. Чего с него взять?

Бабкин помолчал несколько. Снова повторил, убежденно:

-- Армян... куда там.

-- Ну, например? -- недоумевал Алексей, пытаясь понять, какой смысл вкладывает Бабкин в слово "армян".

-- А во! Идем мы с ним, значит, по улице. Это в Афанасьеве было. Собаки -- как с ума посходили. Такой лай подняли -- из кажной подворотни. Понять ничего не могу. Один когда жду, бывало, ни одна не сгавкнет. А с ним... Это уж не первый раз такое замечаю. Я и спросил тогда: "Скажи, Ашотка, чего это собаки тебя не любят? Слышь, ругаются как?" Он оскалился не по-хорожему и говорит: "Им,-- говорит,-- бизнес мой не нравится, Гы-гы-гы!" Потом и рассказал, что шкуры раньше с собак снимал и ездил шапками торговать, шкуродером, значит, был Особенно с живой собаки, говорит, если шкуру снять, на ней волосы долго дыбом стоят, пока моль не побьет. Хорошие шапки получаются.

Бабкин вздохнул.

-- А ты не боишься, Николай, что он с тебя шкуру однажды снимет? А? Армян все же.

-- Не-е. Я с людями лажу, любого спроси.

-- А вдруг?

Бабкин задумался.

-- Да было как-то,-- неохотно промямлил он.-- Выпили мы с ним. В командировке, в Лузе дело было. А он, когда выпьет, совсем дурак делается. На стены лезет, егозится чего-то. Ночью проснешься когда его нет. Ушел приключений себе на жопу искать. И до утра нет. Ну, значит, выпили мы тогда и домой идем, где на постой определились. К Ваське Готовцеву, дружок мой. В калитку заходим, вдруг, слышу, телогрейка у меня на спине трещит. Жжих-ххих! Оглянулся я, а Ашотка с бритвой, паразит, весь белый, только глаза светятся. Как у кота. Располосовал телогрейку крест-накрест. "Ты че, охломон?! -- Я уж заорал, не выдержал на него.-- Рехнулся совсем!' Он вроде как опомнился немного. А злой, зубами так и скрипит...

Так че оказалось, ты думаешь? Я как-то год назад свою собаку при нем оговорил. Ты, говорю, Дамка, на моего Ашотку зазря не гавкай. А не то он тебя покусает. Ну так ведь в шутку сказано было, не в обиду. А вишь, какой человек -- год злобу про себя таил. И вылезло-таки.

-- Мстительный, что ли?

-- У-у! Сроду таких не видал. Армян, одно слово. Но, правду сказать, к кому надо, подход всегда найдет. Что есть, то есть.

На этом Алексей с шофером Бабкиным расстался. Пока ехал обратно в город, он взвесил все возможные "за" и "против" и решил, что Вартаняна надо использовать против самого Вартаняна. Змея, заглатывающая собственный хвост и пожирающая самое себя. Главная проблема сейчас -- засунуть хвост ей в пасть.

Глава 15.

Несколько настораживало отсутствие Вартаняна. На работе в этот день его не видели. Дома ни там, ни здесь не ночевал. Алексей позвонил в милицию, но после того, как выяснилось, что взрыв произошел в отсутствие Вартаняна, его отпустили. Вместе с Вартаняном исчезла машина, синие "жигули" с московскими, как оказалось, номерами, поставленная в местном ГАИ на временный учет.

Еще одно предположение высказал участковый инспектор Суслов: в городе у Вартаняна есть подруга. Правда, кто она и где живет, инспектор не знал.

Но Алексей ни минуты не верил, что Вартанян мог сбежать, не имея на то достаточных оснований. Просто так налаженные годами связи, тем более "бизнес", не бросают. Возможно, он выехал временно по каким-то своим делам. Или -- затаился. Вот это последнее предположеяие должен был подтвердить или опровергнуть следователь Махнев, с которым Алексей не успел переговорить с тех самых пор, когда отказался предоставить квартиру.

Он снял трубку и набрал номер.

-- Махнев, у тебя как со временем?

-- Как всегда. В дефиците.

-- Тогда сразу в машину. Договорились?

-- Это надолго? А то у меня в коридоре один засранец дожидается с повесткой.

-- Час, от силн.

Когда Алексей подошел к "УАЗу", Махнев уже сидел в салоне и дымил.

-- Как в бане по-черному,-- проворчал Алексей, опуская стекло.-- Кстати, в Черной Слободе бнл?

-- Знаешь, кого я там нашел? Замполита, той самой части, где служил Глухов. Фамилия бывшего замполита Урванцев. Теперь господин Урванцев и еще один господин по фамилии Глухов на паях владеют пилорамой. Кроме пилорамы, эти господа арендуют, а может, уже и откупили цех по переработке древесины у местного лесхоза.

-- Вот это новость,-- пробормотал Алексеи.

-- Так как? -- Махнев хмыкнул.-- Поездка отменяется.

Алексей, покачал готовой.

-- Глухов был у него? Перед отъездом?

-- Точно.

-- С какой целью?

-- Ну, ты хватил! Цель ему подавай. Могу добавить, в эту ночь компаньон Глухова дома не ночевал. Если тебе это о чем-нибудь говорит.

Алексей кивнул и тронул машину с места. Собранные Махневым факты необходимо било обдумать, поэтому он ехал медленно.

...В ту самую ночь, когда компаньон Глухова отсутствовал, в общежитии у армян грохнули бомбу. Еще две РДГ-40 предположительно были подброшены тем же путем, через окно на первом этаже, чтобы свалить ответственность за взрыв на самих армян. Надо сказать, затея вполне удалась. Теперь становится понятным внезапное исчезновение Вартаняна, который спасся по чистой случайности. Из охотника он сам вдруг превратился в дичь. И, разумеется, понял, чьих это рук дело. Понял также, что пощады не будет, поэтому затаился.

Дело о вымогательстве денег у гражданина, теперь уже господина Глухова И.А., таким образом приобретало все более характер мафиозной разборки. "Что если между двумя коммерческими структурами?" -- неожидачно подумал он.

Дикая на первый взгляд мысль, едва он начал ее прокручивать, легко, словно патрон в обойму, улеглась в известные ему обстоятельства. Так называемое акционерное объединение "Российский лес" под неусыпной охраной генерала Свешникова продолжало грабить провинцию по старой коммунистической схеме: лес-кругляк эшелон за эшелоном перегонялся за границу по бросовым ценам, а вся долларавая выручка оседала в Москве. Это было в порядке вещей всегда. Но, кажется, времена стали меняться. Местные деятели, вроде Урванцева, во-первых, пытаются наладить переработку леса, а во-вторых, наверняка ищут выход за бугор, минуя московские карманы с генеральскими лампасами. Наверняка, местные деятели стали оформляться в серьезного конкурента и сделались опасны для "амционеров" с московской пропиской. В таком случае, демарш против Глухова с вымогательством денег -- это попытка щелкнуть провинцию по носу и поставить на место.

Возня с той и с другой стороны, разумеется, шла вне рамок закона. Поэтому Глухов упорно отказывался от какой-либо помощи со стороны превоохранительяж органов, возможно, знал, чью сторону они примут в случае разборки.

-- Куда мы едем? -- подал голос Махнев.

-- Уже приехали.

Прокурорский "УАЗик" миновал знание районной больницы, свернул в узкий боковой проезд и остановился возле хирургического корпуса. В комнате старшей медсестры им навстречу поднялась миловидная женщина средних лет.

-- Как наш больной? -- спросил Алексей, поздоровавшись.

-- Ничего серьезного. Сейчас отправим на перевязку, и вы переговорите.

-- Спасибо. Надеюсь, окно не забыли открыть?

-- День теплый, поэтому окна у нас открыты. С утра.

-- Это вам.-- Алексей выудил из-за спины багряно-красную роскошную розу и протянул женщине. Ослепительно улыбнулся. Она изумленно вспыхнула, и на щеках заиграли две обворожительные ямочки. Перемена в лице показалась настолько разительной, что Махнев, улучив момент, ядовито осведомился:

-- Я тут не лишний?

-- Пока нет,-- ухмыльнулся Алексей, направляясь вслед за старшей медсестрой в перевязочную.

-- Может, объяснишь наконец, какая тут моя роль?

-- Объясню обязательно. Но пока ты просто молчи. Желательно с суровым видом. Действуй на нервы.

Медсестра вышла в коридор.

-- Я предупредила больного, что вы хотите с ним поговорить. Но, пожалуйста, не слишком долго. У нас здесь очередь.

Надев халаты, оба следователя вошли в перевязочную. Больной по фамилии Патрвосян сидел в каталке и с отсутствующим видом глядел в окно, напоминая в профиль подбитого, нахохленного грача. На вошедших никак не отреагировал. Правая рука у него была прибинтована к туловищу, нога, тоже правая, целиком закована в гипс.

-- Вардгес Арутюнович? Я правильно называю?

Грачиный профиль после паузы слегка клюнул вниз.

-- Уроженец деревни Джагазур Лачинского района НагорноКарабахской автономной области. Год рождения 1946. Последнее место жительства город Степанакерт. Все так?

Снова кувок.

-- С вашими показаниями сотрудникам милиции мы знакомы. У вас больше нечего к ним добавить?.. Нет. Ну, хорошо. Повторяться не будем. Вот эта записка вам известна?

Алексей подержал перед глазами Патевосяна вложенную в пакет записку с последней угрозой. "Далеко не убежиш на очереди твой доч включили счетчик".

-- Нэт. Нэ знаю такой записка.

-- Может, знакомый почерк? Рука? Не припоминаете?

-- Нэт.

-- Вы пострадали сами, поэтому подозревать вас во взрыве неразумно. Но кому-то из ваших товарищей по комнате гранаты тем не менее принадлежали. Вы в них так же уверены, как и в себе?

-- Нэ знаю.

-- С бригадиром вы раньше ссорились? Или ваши товарищи?

-- Я нэт. Про мертвих нэ знаю. Ти, парень, луче бригадира спроси. Он за сэбья сам скажет.

-- Сбежал бригадир, дорогой Вардгес Арутюнович. Вот поэтому мы к вам пришли.

-- Пачэму я? Там другие есть. Руки, ноги цэлий. Они знают.

-- Других тоже спросим. Но взорвали вас. Вернее, взрыв произошел в вашей комнате, а не в другой.

-- Я нэ знаю, гдэ бригадир. Нэ знаю, клянусь мамой.

Алексей сделал еще несколько попыток выяснить, у кого в городе может скрываться Вартанян, и наконец отступился.

-- Все-таки, дорогой Вардгес Арутюнович, я советую хорошо подумать. Для вашей безопасности, возможно.

Когда они вышли в коридор, Махнев брезгливо поморщился.

-- Что за комедию ты ломал? Может, объяснишь наконец?

-- Сейчас будем ломать вместе. Когда я пихну тебя в бок, ты должен меня спросить: "Как ты на него вышел?"

-- Не понял?

-- Как ты на него вышел? -- еще раз отчетливо повторил Алексей.-- С естественной интонацией, между прочим как бы. Потом я все тебе объясню.

Он уже тащил Махнева за собой на улицу...

...Человек с грачиным профилем слегка пошевелился в каталке, желая сменить позу. Помял здоровой рукой ноющее плечо. В это время на дорожке под окнами послышался голос человека, который только что его допрашивал. Потом второй голос, вероятно, того низенького придурка, который молча сверлил его в продолжение допроса глазами, спросил:

-- Как ты на него вышел?

-- На Вартаняна?.. Никак. Это генерал Свешников сработал. По своим каналам.

Человек в каталке дернулся к окну. Голоса удалялись.

-- А я по дурости Глухову ляпнул, что...

В перевязочную вошла медсестра и с шумом, как ему показалось, передвинула стул. Потом один за другим начали заходить служащие из медперсонала, и продолжение разговора утонуло в посторонних звуках. С трудом дождавшись конца перевязки, больной Патевосян за пару косых "уговорил" санитара доставить его к телефну...

В машине Махнев демонстративно вынул из замка ключ зажигания и уставился на приятеля.

-- Ну?

Алексей молчал. До тех пор, пока спланированная им акция не сработала, раскрываться он не хотел. Даже Махневу.

-- Видишь ли,-- осторожно начал он,-- я вдруг оказался в той же ситуация, что Шуляк. Он первый ковырнул эту навозную кучу. Результат мы все знаем. Короче, Махно, мне нужна неделя сроку. Для чистоты эксперимента, понял?

-- Утечка информации? -- догадался Махнев. И в лоб спросил: -- Убийца -- Вартанян?

-- Да.

Та-ак! -- умница Махнев мгновенно все сообразил и протянул ключи.-- Я ничего не слышал и ничего не знаю.

Алексей кивнул.

В приемной прокуратуры очаровательная Людмила Васильевна (еще более очаровательная, чем вчера) сообщила ему, что вскоре после отъезда был звонок из мэрии, и дала телефон помощника, по которому его просили срочно перезвонить. Алексей тут же в приемной набрал номер. Представился.

-- Минуточку, Алексей Иванович, я сейчас справлюсь.

Ровно через минуту веселый юношеский басок сообщил, что мэр на месте и очень хотел бы с Алексеем Ивановичем переговорить. Если вы подойдете в течение получаса, это будет как раз то, что надо.

Через полчаса Алексей входил в знакомый кабинет мэра города. Хозяин кабинета вышел к нему из сопредельной с кабинетом комнаты, вытирая руки небольшим махровым полотенцем. За два месяца, что они не встречались, внешний облик мэра претерпел значительные изменения. Обладая телесной конституцией, которая остро реагирует на смену общественного положения, мэр раздался в щеках, в талии, а кожа лица обрела свинцово-помидорный оттенок. Такое случается, когда человек вдруг начинает много и вкусно есть и проводит рабочее время на разного рода презентациях и деловых ланчах.

"Наверное, я тоже хочу много и вкусно есть. Иначе зачем бы я тут сейчас сидел?" -- подумал Алексей.

Он хотя и не интересовался впрямую, но кое-что о первом лице города до него доходило. Слышал, что мэр является членом правления какого-то торгового дома и соответствующего банка, возглавляет товарищество с ограниченной ответственаостью на металлургическом комбинате, президент гуманитарного фонда, то ли филиала фонда "Демократическая инициатива", член ЮНЕСКО. У мэра, это знали все в городе, имелся личный автопарк из четырех автомобилей, правда, пока отечественных марок. Зато две дочки учились за границей в школе менеджеров, и мэр, когда доводилось, охотно делился своей отцовской радостью через прессу с широкой общественностью.

-- Алексей Иванович, надеюсь, вы помните наш давешний разговор? К сожалению, мне срочно пришлось выехать за границу, поэтому окончание разговора непозволительно затянулось. Во всяком случае, мы так не планировали. Но, зчаете ли, это даже к лучшему. Наши товарищи успели узнать вас, вы узнали их, составили мнение друг о друге. Кстати, мнения о вас самые хорошие. Даже у недругов, смею заметить, -- с тонкой улыбкой произнес мэр.-- Так что все наши прежние договоренности, я думаю, остаются в силе. Согласны?

Алексей покивал.

-- Мы провели вашу кандидатуру через областные инстанции. Время, как видите, зря не теряли. Теперь ваша очередь, Алексей Иванович. На днях, видимо, вам придется съездить в область и со следующей недели, милости просим, принимайте дела у Сапожникова Семена Саввовича. Правьте службу, как говорится.

Далее мэр горько посетовал на удручающее положение в экономике района, о том, что в трудовых коллективах по три месяца и более не получают заработной платы, а маятник хозяйственной, политической, культурной жизни стремительно падает, и конец этого падения, к сожалению, не просматривается.

Затем очень дельно, по существу мэр проанализировал криминальяую обстановку в городе и районе, напомнил упущения Хлыбова, отсутствие профилактической работы и попросил Алексея, как только тот освоится в новой для себя должности прокурора района, подготовить обстоятельный доклад на предстоящую сессию -- своего рода программу действий по борьбе с негативными явлениями, в том числе с преступностью.

Велеречивость мэра утомила Алексея настолько, что он уже всерьез начал подумывать об отказе от должности и в ответ ограничился краткой благодарностью за оказанное доверие и выразил надежду, что работать им придется вместе плечом к плечу.

"Мерзавцы сердечно пожали друг другу руки," -- подумал он, пожимая большую, мягкую, как подушка, ладонь.

Мэр города проводил новоиспеченного прокурора до двери и вдруг по-приятельски эдаким чертом подморгнул.

-- Светланке, как встретишь, ба-альшой привет. И... ку-ку!

Что означало "ку-ку", Алексей так и не понял, но решил передать непременно. Однако, возвращаясь в прокуратуру, он заподозрил, что его таким образом попросту говоря потрепали по щечке. Щипнули, если угодно, за ягодицу, как девочку.

Войдя к себе он плюхнулся на стул и вдруг подумал: что если жениться не на Тэн, а на Анне Хлыбовой? Любопытно, долго ли после такой свадьбы ему удастся просидеть в прокурорском кресле?

Зазвонил телефон.

-- Валяев. Слушаю?

-- Алеша, здравствуйте,-- услышал он мягкий голос Анны.-Вы меня слышите, алле?

-- Да, конечно, и рад, что вы позвонили, Анна Кирилловна. У вас все в порядке?

-- Не совсем.

-- Не совсем? Это как?

-- Совсем никак,-- отвечала Анна, тихо смеясь.-- Алеша, мне скучно. И страшно.

-- Я могу чем-то помочь?

-- Да. Если придете.

-- Пожалуй...

-- Сейчас вы сможете?

-- По-моему, да. Да, конечно.

-- Хорошо. Буду ждать.

По дороге он купил блок сигарет "Кэмэл" для Анны и пачку газет. Бросил на сиденье рядом и резко рванул машину с места.

Глава 15.

Спустя неделю в кабинет районного прокурора вошел следователь облпрокуратуры Крук. Оглядел помещение, в котором ровным счетом ничего не изменилось. Кроме хозяина. Сел за стол.

-- Все служат, но не все дослуживаются,-- сонным, безразличным голосом обронил Крук.

-- Не все,-- согласился прокурор и нажал на клавишу.

-- Я слушаю, Алексей Иванович?

-- Чашку кофе для гостя. И сигарету?.. Нет, сигарету, кажется, не надо. Кофе покрепче.

Он с любопытством повернулся к Круку и, не ожидая, когда тот нарушит молчание, спросил:

-- Чем обязан, Евгений Генрихович? Вы, чай, неспроста заглянули?

Вместо ответа Крук вытащил из кармана сложенную вчетверо шестнадцатиполосную газету "Щит и меч". Толкнул через стол к прокурору. На второй полосе черным, жирным кеглем в траурной рамке был опубликован некролог: "Пал смертью храбрых... СВЕШНИКОВ ЮРИЙ АНТОНОВИЧ, генерал-майор милиции, заместитель начальника УУР ГУВД г. Москвы, народный депутат Российской Федерации, сопредседатель парламентской комиссии по борьбе с организованной преступностью, преподаватель уголовного права Академии МВД, Заслуженный работник милиции..". Далее шли соболезнования родным и близким покойного, выражения скорби. В конце, под некрологом, около десятка подписей первых лиц в правительстве и высших милицейских чинов.