Смерть уравнивает всех

Глава 9

Для операции в Новом Орлеане Болан приобрел совершенно уникальную боевую машину — эдакий домик на колесах, сконструированный и собранный в цехах «Дженерал Моторс Компани». Очень приземистый и устойчивый автомобиль имел в длину около 26 футов и поначалу разрабатывался в качестве новой спортивной модели. Болан не был спортсменом, зато для такого бойца, как он, автомобиль явился сущей находкой: он представлял собой одновременно и прекрасный передвижной командный пункт, и полевой штаб, и арсенал, и место для ведения электронного наблюдения. Иными словами, это был основательный базовый лагерь, устраивавший Болана по всем своим параметрам.

Большая часть денег — почти сто тысяч долларов из тех сумм, которые Палач экспроприировал у мафии, — пошла на специальное оборудование и его установку.

Электроника базировалась на самых последних разработках в области аэрокосмической техники. Инженер из НАСА, занимавшийся программой полетов на Луну, предоставил необходимые материалы и установил радиооборудование. А «электронный гений» из одной местной фирмы довел все это до «ума». Мало того, он спроектировал, изготовил и установил специальные компьютеры для выбора и переключения каналов; аппараты высокой чувствительности для направленного перехвата звука; спрятанные или замаскированные антенны; а также пульт для синхронизации, хранения, сортировки, монтажа, микширования и даже перезаписи собранных разведывательных данных. Помимо этого в распоряжении Болана имелся многочастотный телефон и обычный радар.

Автомобиль нравился Болану, и он испытывал едва ли не благоговение перед электронными возможностями своего приобретения. Увидь эдакую «игрушку», Гаджет Шварц, наверняка, пришел бы в бешеный восторг, поскольку спектр ее возможностей намного превосходил то, что требовалось непосредственно для проведения боевых операций. По сути, оборудование, установленное в машине полностью зависело от способностей человека, который всем этим пользовался. Задействовав аппаратуру для перехвата звуковых сигналов, Болан запросто мог прощупать окрестности и получить массу ценных сведений о враге. При помощи специального радара он мог просвечивать автомобили и отыскивать спрятанные металлические предметы даже очень малой массы. Не снижая скорости, он мог крутиться в пределах поля зрения установленных радиожучков и быстро собирать с них информацию, поступающую в виде пульсирующих сигналов. Соответствующая аппаратура тотчас растягивала эти сигналы, рассортировывала их по длине импульсов и затем воспроизводила в наиболее удобоваримом виде. И еще множество разных удобств предоставляла машина тому, кто ею управлял.

Но самым ценным, на взгляд Болана, было, собственно, боевое оснащение автомобиля. Внутри находился легкий складной стол для нанесения на карту полученной информации и разметки дальнейших военных действий с привязкой к незнакомому ландшафту. Здесь же, на борту машины, имелись полностью оборудованная оружейная лаборатория и склад боеприпасов. В своей лаборатории Палач мог собрать, модифицировать или починить все виды личного оружия, а также готовить любые взрывные устройства.

Стекла в бортах автомобиля были поляризованные, что, обеспечивая Болану превосходный внешний обзор, одновременно защищало интерьер салона от чужих непрошенных взглядов.

Слегка модифицированный двигатель типа «Торонадо» имел объем 455 кубических дюймов. Передняя ось с автоматической трансмиссией делала ненужными оси задних двойных колес и обычную подвеску — вместо пружин были установлены гидравлические поршни. Их регулировка с приборной панели осуществлялась таким образом, что можно было поднять или опустить отдельно каждую сторону автомобиля, тем самым удерживая его в устойчивом положении на сильно пересеченной местности. Ко всему прочему салон машины был обеспечен всем необходимым для жилья: здесь имелись кухня, душ, туалет и удобная откидная кровать.

Вне всякого сомнения, автомобиль мог стать неоценимым помощником при ведении жестоких боевых операций, и Болан не без оснований рассчитывал, что эта машина верой и правдой послужит ему на протяжении нескольких военных кампаний. Хотя, конечно, даже и один-единственный успешно проведенный блиц окупил бы все затраты, связанные с приобретением столь дорогого и совершенного устройства.

Припарковав фургон у самой кромки воды, так, чтобы отсюда без помех просматривался дом Ланца, Болан открыл дверь и выставил длинную, неказистую на вид удочку, которая на самом деле была раздвижной радиоантенной, обычно прикрепляемой к переднему бамперу. Сам Болан удобно устроился на водительском сиденье с высокой спинкой и держал на коленях радужную пластину — часть оптического приспособления с широким спектром возможностей. Уже десять минут Тони находилась внутри дома. Благодаря выдвинутому над машиной сверхчувствительному микрофону Болан прекрасно слышал, что творилось на вилле Ланца. Поначалу Тони пытались выставить вон, уверяя, будто господин Ланца очень занят и беспокоить его нельзя. Однако Тони продолжала слезно настаивать на аудиенции, и Болан невольно посмеялся над этим театральным представлением, 95 процентов которого были вовсе не таким уж и наигрышем.

Один из молодчиков в конце концов спустился к ней и провел ее сквозь охраняемую собаками территорию. В этот момент Болан потерял непосредственный аудиоконтакт, но при помощи оптики сумел проследить их движение по площадке, а затем посредством радиопередатчика, спрятанного в фойе входа, установил звуковую связь.

Вернувшись к электронному пульту управления, он следил, как Тони вели по дому и наконец препроводили в отдельную комнату Ланца возле бассейна. Хозяин усадьбы хрипло поприветствовал гостью и с места в карьер потребовал выкладывать, что произошло. По мере того, как Тони вела свое повествование, на лице Ланца промелькнула целая гамма чувств: недоверие, гнев, нескрываемая ярость, а в итоге — искренняя взволнованность.

Подключившись к звуковому ретранслятору в кабине автомобиля, Болан спрыгнул на землю и двинулся в сторону виллы, чтобы иметь возможность вести и визуальное наблюдение. В рабочем кабинете Ланца отдавались очень тихие, но, судя по всему, жесткие команды, и уже спустя минуту Болан увидел несколько человек, выбежавших из дома. Задрав головы, они уставились на крышу. Он отчетливо услышал возгласы, которые свидетельствовали, что там, наверху, обнаружена подслушивающая аппаратура. После чего подтащили лестницу, и один из парней торопливо вскарабкался на крышу. Поначалу Болан не мог сообразить, почему перед виллой царит такая тишина, и лишь чуть погодя догадался, внезапно осознав, что весь дом нашпигован подслушивающими устройствами, обычно громкоголосые его обитатели разом сделались немыми.

Парень на крыше бросил прибор в ожидавшие внизу руки.

Немного позже Болан услышал, как открылась и закрылась дверь в кабинет Ланца, тяжело затопали чьи-то ноги, раздалось хриплое дыхание и, наконец, на пол опустили нечто весьма массивное. Тони отреагировала моментально:

— Вот так. Теперь все в порядке, можно нормально говорить. Это — центральный коллектор и передатчик. За пределы дома больше ничего не попадает.

Ланца раздосадованно произнес:

— Сукин я сын, прошу прощения, мэм! Я отказываюсь в это поверить! Неужто эта хреновина может прослушивать мой дом?!

— Сами микрофоны находятся в антенных разъемах, установленных по всему дому. Но теперь они не опасны, — успокоила Тони.

Ланца заговорил опять:

— Что же, девушка, я очень рад, что вы так порядочно поступили. Но совершенно не представлю, кому понадобилось прослушивать мой дом? Может, промышленный шпионаж, а?

Тони:

— Не исключено. Моя компания как раз и занимается защитой людей вашего ранга, господин Ланца. Когда я узнала, что нас... Я до смерти боялась сказать вам об этом. Но еще страшнее было не сообщить вам ничего. Боже, я...

Ланца, перебивая ее:

— Разумеется, вы поступили правильно, о чем речь! Я восхищен вашим поступком. Далеко не каждый способен признать, что поступал неправильно. Как, вы сказали, звали этого человека? Ну, того, который вас нанял?

Тони, ее голос несколько окреп:

— Он сказал, что его зовут Кирк. Удостоверение личности выглядело идеально, но сейчас я совершенно уверена, что оно фальшивое. Я могла бы дать его словесный портрет, если это необходимо.

Ланца, очень нервно:

— Да, безусловно! Погодите-ка секундочку. — Кресло под ним скрипнуло, раздался шорох бумаг. — Итак, опишите мне этого человека.

Тони заговорила, осторожно подбирая слова:

— Он был среднего роста, я бы сказала... в нем было что-то странное. Да, необычное. Вы когда-нибудь обращали внимание, во что обуты лифтеры. Нечто среднее между тапочками и мокасинами. Так вот, на этом человеке были как раз похожие туфли. Я, помню, очень удивилась... Что еще можно о нем сказать? Хорошо сложен, красиво одет. Модно, понимаете? Такой представительный, симпатичный мужчина с очень белыми зубами и черными волосами. Кожа смуглая и гладкая...

Ланца разочарованно пробормотал:

— А что-нибудь, э-э... действительно бросающееся в глаза? Ну, какие-нибудь родимые пятна, шрамы или татуировки...

Тони чуть помедлила:

— Нет... но... он мне кого-то напоминал...

Ланца встрепенулся:

— Кого-то с телевидения или какого-нибудь киногероя, да? Может быть, известного артиста?

Тони радостно воскликнула:

— Верно! Он напомнил мне одного певца... Да, точно, итальянского певца, такого, знаете, красивого, романтичного...

«Теперь он у нее на крючке, — подумал Болан. — Он сам его заглотил».

Палач не ошибся — Ланца издал изумленный вопль:

— Уж не имеешь ли ты в виду Энцо Стюарти!?

Тони возликовала:

— Вот-вот! О нем-то я и вспоминала! Вам это имя что-нибудь говорит?

Похоже, Ланца взял себя в руки:

— В принципе не больше, чем остальным... Но от этого уже можно начать плясать... Что же, я вам очень признателен за ваш поступок, миссис Дэвидсон. Вы говорили, ваши друзья исчезли еще до того, как эта штуковина заработала? Вы в этом уверены?

В голосе Тони послышались металлические нотки:

— Мы так и не сдали работу под ключ, господин Ланца. Вероятно, мои напарники обнаружили, что занимаются каким-то незаконным делом, и отправились на поиски этого вымышленного господина Кирка. Я не сомневаюсь: заподозрив неладное, они не стали бы рассказывать ему, где именно и как установили подслушивающую аппаратуру, и не снабдили бы его даже крохами полученной информации...

Ланца с облегчением вздохнул: — Я все понял. Хорошо. Не хочу, чтобы такую прелестную головку волновала судьба партнеров. У меня есть кое-какие связи в городе, и, уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти пропавших парней. Оставьте в блокноте ваш телефон и адрес. Я свяжусь с вами в самом скором времени. Не тревожьтесь, теперь я вынужден извиниться — у меня еще миллион дел... Тони:

— Да, конечно. Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, я как-нибудь могу... ну, в некотором роде... возместить вам...

Ланца ответил твердо и спокойно:

— Вы уже это сделали, поверьте. Впрочем, если вы придерживатесь другого мнения, мы могли бы кое-что придумать, правда? Как насчет того, чтобы поужинать вместе, ну, и вообще?.. Скажем, сразу после Жирного Вторника, а?

Тони:

— Считайте, что получили мое согласие. Вы просто замечательный человек. Представляете, я до смерти боялась возвращаться сюда.

Ланца рассмеялся:

— Это лишь показывает, насколько вы могли ошибаться. Ладно, вы действительно должны мне ужин, и я заберу этот должок. Сразу, как только верну вам ваших партнеров.

Тони вышла за пределы слышимости, и фраза оборвалась на полуслове:

— Вы даже не представляете, до чего я благодарна вам...

Звуки голосов пропали. Болан слышал только тяжелые шаги, приглушенные голоса, затем — звук открываемой двери. Очевидно, Ланца провожал свою гостью.

Болан быстро вернулся к пульту управления и привел в действие автоматические датчики, которые отслеживали путь Тони внутри и вне дома. Затем, настроив оптическую систему, он увидел, что Тони сопровождает до ворот тот же парень, какой ввел ее перед этим в дом. Ланца на крыльце не появился.

Стоило автомобилю Тони выехать на главную дорогу, как звуковой сканер донес отрывистые яростные команды Ланца, перемежаемые бранью:

— Позвонить Зено! Сказать ему, что мы возвращаемся. У нас для него есть горяченькие новости, черт бы его подрал! Будет что обсудить со стариком. Если этот придурочный Карлотти сейчас там, то пусть сидит на месте и ждет, пока мы не подъедем! Ублюдок, сукин сын, я тут корячился, ишачил, будто проклятый, а эти сраные подонки, гниль и мразь, понарасставили своих «жучков» — в моем-то доме! Нет, вы только вдумайтесь! Бред, бред! Я не могу...

Болан усмехнулся, выключил оборудование и завел машину, намереваясь совершить еще одну поездку по окружным дорогам.

Страсти накалялись в старом городе, и, вероятно, десятка Жирных Вторников теперь не хватило бы, чтобы выпустить пар...