Смерть уравнивает всех

Глава 8

Насколько понимал Болан, «господином Кирком», вознамерившимся следить за Рокко Ланца, был не кто иной, как Томми Карлотти. Но что стало причиной подобной слежки? Действовал ли Карлотти от своего имени? Делал ли он это по приказу Марко Ваннадуччи? Или же он действовал в сговоре с кем-то еще?

Было бы верхом глупости предполагать, будто все эти работы затевались исключительно как ловушка для Бланканалеса и Шварца. Знай Карлотти или кто-либо другой в его шайке, с кем они изначально имеют дело, первые переговоры стали бы и последними, и никакой ловушки не понадобилось бы вовсе. Короче, о прежних похождениях Рози и Шварца ничего не было известно.

Заведя обе лодки в док, Болан спросил Тони:

— Ребята продолжали использовать свои вымышленные имена?

Девушка кивнула:

— Да, их звали Моралес и Логан. Рози даже не представил меня как свою сестру, и я живу под своей замужней фамилией — Дэвидсон. О чем ты сейчас думаешь?

— Как тебе сказать... — неопределенно пожал плечами Болан. — Видишь ли, у мафии давно заготовлен бессрочный контракт на этих двоих.

— Это я знаю, — кивнула она. — Но что...

— А пора бы знать и другое: этот Ланца — босс мафии.

Глаза у девушки испуганно округлились.

— Но сейчас это не имеет особого значения, — поспешно заверил Болан. Главное то, что у меня чертовская напряженка со временем. Понимаешь? Я постоянно играю в блиц, и потому каждый шаг приходится делать с оглядкой.

Девушка вновь коротко кивнула.

«Кажется, она из тех людей, которые способны полностью мобилизоваться в нужный момент, — подумал Болан. — И вместе с тем она все равно остается прекрасной и соблазнительной...»

— Рози всегда говорил про тебя: «После Бога я верю только в Болана». — Тони натужно улыбнулась. — Постоянно твердил: «Мак поступил бы так, Мак никогда бы этого не сделал...» И теперь ты хочешь сказать, что Рози и Гаджет могут просто катиться к черту, а ты займешься своей работой?

Болан никак не мог разобрать: говорит она искренне или просто провоцирует его. Он знал: «Политикан» просто обожал свою сестру и весь Вьетнам таскал в нагрудном кармане ее фотографию, частенько повторяя: «Вся в старого Бланканалеса».

Болан печально улыбнулся и, закурив, выпустил сигаретный дым в сторону стеклянно-каменной усадьбы Рокко Ланца, громоздившейся на горизонте.

— Вот так ты себе это представляешь, да? — негромко спросил он.

— Именно так, — сказала она. — Рози рассуждал бы так же, окажись он на твоем месте. Вы оба сумасшедшие. И слишком много значения придаете...

Но Болан прервал ее:

— Я бы разрушил врата ада, если бы знал, что найду их там, в этом логове мафии. Я пробовал подобраться незаметно, однако мафия знает о моем присутствии, ей также известно, что я веду игру в блиц. Весь преступный мир Нового Орлеана действует сейчас с большой осторожностью. Этот ваш Кирк, между прочим, давно уже сотрудничает с мафией, его настоящее имя Томми Карлотти. Я уже хорошенько потряс его и пометил знаком зверя. Отныне он всегда будет среди полчищ торпед, мчащихся нам навстречу.

— Прости меня, — тихо произнесла девушка, до белизны в суставах стискивая пальцы. — Я слишком быстро перехожу к выводам. И часто ошибаюсь. Ты ведь очень обеспокоен, верно?

Болан мягко ответил:

— Конечно, я волнуюсь. Но я еще не закончил свой рассказ. Время...

— Что?

— Время. Его слишком мало. Хотя, на первый взгляд, и слишком много. Ты говорила, твои компаньоны исчезли неделю назад? Это чересчур давно... Понимаешь?

С тяжким вздохом она откликнулась:

— Естественно.

— Ну, ладно. Тогда слушай. У меня действительно все расписано по минутам. Времени в обрез. Этот график я составил еще задолго до того, как услышал про «Эйбл Груп», и отменять его теперь уже не в силах. Если «Политикан» и Гаджет до сих пор живы, они так или иначе находятся в руках кого-то из той честной компании, которую я собираюсь разнести в пух и прах. Самое лучшее, что я сейчас могу сделать для них, — незамедлительно начать боевые действия. Не исключено, в ходе операции я обнаружу и наших ребят и как-то сумею им помочь.

Губы Тони скривились в нервной усмешке:

— Похоже на то, как если бы пожарные подрывали горящее здание, чтобы спасти нескольких человек, попавших в ловушку на верхнем этаже.

— Ну, примерно так, — согласился Болан. — Как ты знаешь, сейчас в городе праздник, а это несколько усложняет мою задачу. Впрочем, выбора у меня нет. Власть и сила здесь принадлежат Марко Ваннадуччи. Он уже стар и медленно умирает от дюжины недугов, к тому же ему в спину дышат агенты ФБР. У него сейчас незавидное положение, но он отчаянно борется, пытаясь удержать в руках то, что имеет. А имеет он империю с ежегодным доходом, достигающим миллиарда, целого миллиарда!

— Это много, — согласилась Тони, и глаза ее широко раскрылись.

— Еще бы! Только считать — полжизни угробишь. Такие деньги, как магнит, притягивают кучу головорезов, способных прирезать лучших своих дружков за горсть пятицентовиков. Карлотти, Ланца и еще несколько психопатов назначены наследниками Марко, хотя с огромным удовольствием прибрали бы денежки к рукам уже сейчас. Кроме того, есть еще дюжина других больших мафиозных кланов, контролирующих остальную часть страны. И они тоже не прочь были бы оттяпать от большого южного пирога по аппетитному куску. Драчка уже началась. Грызутся, как пауки в банке.

Девушка понимающе взглянула на Палача:

— Похоже, «Эйбл Груп» вляпалась по самые уши.

— Не исключено, — согласился Болан. — Ваннадуччи располагает прекрасной сетью информаторов по всей стране. Но все интриги, которые плетутся вокруг его наследства, запутаны в такой тугой клубок, что распутать его не в силах никто из потенциальных наследников. Один только Ланца, пожалуй, соображает больше других. Многие тайные ниточки тянутся к нему и на нем же как бы обрываются. Он — своего рода мозг «империи», и потому, в отличие от прочих, у него есть некий простор для определенного рода маневров. А вот это соратнички Ваннадуччи понимают, вернее, чувствуют. Им неприятно, что для них уготованы роли на втором плане. На самом деле это люди недалекие, сделавшие карьеру только потому, что когда-то в своих кварталах были самыми подлыми и самыми жестокими. Они приобрели власть и богатство не благодаря уму, а благодаря силе, на которую всегда делали ставку. И теперь им неприятно, что кто-то способен обхитрить их. С одной стороны, чтобы толково вести дела, им Ланца, безусловно, нужен, но с другой... С другой стороны, они боятся, что Ланца отхватит главный кусок и завладеет всем товаром. Как-то надо себя обезопасить...

— Чудовищный мир, — с несчастным видом пробормотала Тони.

— И это еще не все. Я сам руководил некоторыми операциями. Помог их начать, позволил им вызреть, подогрел пирог и дождался, пока чертовски вкусный запах не долетит до севера страны. Самый лучший способ одержать победу над сильной организацией, особенно тайной, — это дать возможность ее людям сожрать друг друга.

— Разделяй и властвуй...

— Правильно! Пусть сам враг примется за дело. Оставшиеся кусочки гораздо легче проглотить. В банде Дикси давно уже назревал кризис. Знаете, это как нарыв, которому надо позволить лопнуть, прежде чем начнется исцеление. Я располагал отменной информацией о состоянии дел в этом регионе. И когда, по моим представлениям, время пришло, я двинулся на Юг. События стимулировали меня, а я решил малость подтолкнуть их. Ланца в этой шайке — самый умный и опасный. Карлотти — самый сильный, он — наиболее вероятный наследник Ваннадуччи. И потому сегодня я устроил ему веселенькое утро, просто-напросто до смерти напугал.

— Как вам это удалось?

— Я дал ему понять, что вот-вот может произойти совместное нападение мафии Нью-Йорка и Сент-Луиса. Слишком долго оно назревало. В Сент-Луисе самая бедная группировка, ей необходимо расширяться. В свою очередь боссы из Нью-Йорка также решили двинуться на Юг, пока по милости Ваннадуччи его «империя» не лопнет из-за соперничества между кланами. Насколько мне известно, Сент-Луис сумел договориться с Нью-Йорком. И теперь я хочу нанести двойной удар, что, конечно, не обрадует ни одну из сторон.

— Да ты хитрец, как я посмотрю, — заметила Тони.

— Нет, в основе всего — расчет, и только. Я просто хочу, чтобы ты поняла, почему у меня такая острая нехватка времени. Я не могу сейчас отвлекаться от главного. А теперь поговорим о тебе. То, что я собираюсь предложить тебе, сопряжено с определенным риском. Выполнишь все правильно — и, думаю, риск окажется минимальным. Тут основное — не спасовать в решающий момент.

— А что ты предлагаешь? — спросила она, заметно оживившись.

— Пойди к Ланца и обо всем расскажи ему: о Кирке и работе «Эйбл Груп». Мол, ты просто обнаружила, что вашу компанию крупно подставили, втянув в незаконное дело, и теперь хочешь, чтобы жертва исправила положение. Повинись, если это будет необходимо. А затем точно укажи расположение каждого подслушивающего прибора.

Тони сильно побледнела, и из груди ее вырвался сдавленный стон:

— Он задушит меня и выбросит в бассейн. И даже не будет слушать.

— Ты одурачила его однажды — значит, сможешь сделать это еще раз. Ведь ты ему понравилась, да?

— Похоже на то... но...

— Говори ему все как на духу, но предупреди, что есть друг, готовый отдать за тебя жизнь. Ланца сейчас в сложном положении. Он прекрасно знает, что происходит вокруг. Ты окажешь ему большую услугу, указав на его врага, этого Кирка, у которого такой замечательный двойник.

— Ланца сможет связаться с Кирком?

— Почему бы нет? Он может даже проявить галантность по отношению к красивой даме и посодействовать появлению ее партнеров. Вот такую тебе нужно вести игру. Общие друзья против общих врагов. Но вот что заруби себе на носу: никакой пленки ты не видела и не имеешь абсолютно никакого представления о его делах. Ты — глупая, дремучая баба. Поняла?

— Конечно, — с готовностью кивнула Гони. — Глупая и дремучая. Я просто должна пойти туда и быть честной, вот и все. К тому же я знаю, что он из мафии...

— Правильно. Ты напутана, ты каешься, ты хочешь выправить положение, а заодно — найти своих партнеров.

Тони подумала и сказала, тихо вздохнув:

— Ладно, надеюсь как-нибудь справиться с этим. Это поможет твоей игре, верно?

— Не исключено. Но так же может и прекратить твою игру — гарантий я не даю. У этих людей реакция часто непредсказуема. Впрочем, я не настаиваю: не хочешь — не иди. А шанс, как понимаешь, есть...

— Что ж, у меня не остается выхода. Мое дело: заткнуться — и выполнять. Я права?