Смерть в Панама-сити

12

Оказалось, что клуб Джорджа Гиббса – тот самый «Бальбоа Гарден», расположенный в двух кварталах от редакции. Они прошли не через главный вход, а обошли здание и вошли через боковую дверь, слева от которой располагались ресторан, бар и погруженный в полутьму большой зал с высокими потолками; перед ними и вправо находилась танцевальная площадка под открытым небом, ниша для оркестра, а в глубину уходили два ряда столиков на двух уровнях.

Именно здесь Гиббс проводил большую часть своего свободного времени и достоинства этого места он объяснил после того, как заказал себе пиво, а Расселу – кофе. Еда здесь была хорошей и дешевой, что как он сказал, было очень удобно.

– Это место в известной мере рассчитано на небогатого человека. Может быть, не совсем бедного, скажем так, из нижнего среднего класса.

– И что оно из себя представляет?

– Как бы вам это сказать…это место, где можно поесть и потанцевать, по вечерам здесь играет музыка, но все делается на высшем уровне-видите знаки, они требуют приходить в пиджаке. Сюда, – он обвел зал рукой-, средний служащий, белый воротничок, так сказать, может привести свою девушку и протанцевать с ней целый вечер, и при этом ему придется купить всего несколько кружек пива. Практически здесь никто не пьет крепких напитков. Существует легенда, что однажды кто-то спросил виски в неурочное время – так пришлось послать официанта на улицу, чтобы он купил бутылку.

– Вы полагаете, это место значится в телефонной книге? – спросил Рассел.

– Конечно.

– Попробуйте найти.

Гиббс подозвал официанта и попросил принести телефонный справочник; заодно он заказал ещё пива. Перелистав всю книгу, вернулся назад, наконец нашел и улыбнулся.

– Вот оно, но я думаю, что это единственное место, которое не приведено и поиспански, и по-английски. Никогда не знал.

– А как это звучит в списке?

– Jardin. Это означает сад. Вот здесь, – и он показал Расселу строку с этим испанским словом. – А когда вы пытались его найти?

– Это длинная история.

Гиббс взглянул на него и почувствовал, что уклончивость Рассела служит намеком на что-то более важное.

– Если это имеет какую-то связь с убийством, – сказал он, – я хотел бы услышать, в чем дело.

Только об этом и думая, Рассел решился рассказать Гиббсу о том, что произошло. Он испытывал инстинктивную симпатию к этому человеку, помня все, что рассказывал о нем коллега Рассела в Нью-Йорке. Канадец, бывший пилот со страстным желанием писать и неполным журналистским образованием, прерванным войной. Холостяк тридцати семи лет, уставший от снега и холодных мокрых весен, он активно работал в Панаме, рассчитывая в будущем на дела покрупнее. Расселу казалось, что этому человеку можно доверять, и потому он рассказал почти все с небольшими купюрами, предупредив, что информация эта неофициальная и в какой-то мере конфиденциальная, так что Гиббсу вряд ли удастся многое из неё напечатать.

Одним из важных фактов, который он опустил в процессе рассказа, было покушение на Клер Тремен. Свой особый интерес к этому делу объяснил он тем, что сам находится под подозрением, что ему хотелось бы вернуться на родину и что маловероятно получить на это разрешение до того момента, когда будет закончено расследование.

– Так что вы предприняли свой собственный розыск, – заметил Гиббс.

– Да, я пытаюсь.

– Если вам повезет, я надеюсь, что вы намекнете мне об этом. Так что вас интересует?

Столкнувшись с необходимостью конкретных действий, Рассел обнаружил, что не знает, чего хочет или с чего должен начать. В глубине души он надеялся наткнуться на какую-то пока неизвестную информацию, которая сможет дать ниточку к скрытым мотивам замешанных в этом деле людей, обнаружить новый мотив или новую точку зрения.

– Я думаю, что ключом ко всему является сам Дарроу, – сказал он. – Я знаю о его участии в судоходной компании, в ресторанном деле, немного знаю о его сотрудничестве с Алом Фолли. А что вы знаете о нем?

Гиббс задумался на мгновение, потягивая свое пиво.

– Да не так уж и много. Фолли начал свое дело с двумя самолетами типа «Сессна» и одним механиком, который работал по совместительству. Я и сам, – добавил он, – иногда пользовался его самолетами. Приходилось летать в Сан Блас и в Давид. Вы понимаете, это был не слишком крупный бизнес, но Фолли на жизнь хватало. Может быть ему и удалось бы раскрутить дело серьезнее, будь у него больше честолюбия и меньше пристрастия к выпивке.

– А когда Дарроу вошел в дело?

– Он стал работать с Фолли примерно два года назад. Я могу опираться только на слухи и догадки, но совершенно ясно, что между ними был заключен какой-то договор, так Фолли не нашел бы денег, чтобы купить ещё и самолет Си-46, даже если бы работал до изнеможения.

– Но ведь для Си-46 Фолли нужен был второй пилот, не так ли?

– У него такой пилот был ещё неделю назад.

– Насколько я знаю, в понедельник он летал на север.

– Да, – Гиббс пожал плечами. – Если он и летал, то не с тем вторым пилотом, которого я знаю. Парень, которого я имею в виду, был в Венесуэле и вернулся домой.

Рассел задумался, потом повторил то, что рассказывал Квесада относительно контрабандной торговли оружием.

– Я знаю, что его подозревали, но ни разу не поймали, – сказал Гиббс.

– А откуда поступало оружие?

– Полагаю. что из Техаса.

– А зачем они его сюда привозили?

– Для того, чтобы переправлять куда-то дальше. – Гиббс поставил пустой стакан на стол. – Это любопытное место, – заметил он. – Здесь полно шпионов и секретных агентов, которые кишат вокруг, замаскировавшись кто как может. Я знаю, что здесь были люди из ФБР и ЦРУ, возможно, некоторые и до сих пор здесь, и я знаю, что среди прочего их интересовали секретные посадочные площадки в джунглях.

– Достаточные для посадки Си-46?

– Возможно. Я не знаю наверняка. Если их нет, то возможно, ящики сбрасывают на парашютах для дальнейшей транспортировки маленькими самолетами. – Он поколебался, устремив взгляд в слабо освещенный зал. – Я помню статью в «Нью-Йорк Таймс», напечатанную в прошлом году. Не могу процитировать точно, но по существу там было сказано, что преступные группировки устроили воздушный мост, по которому оружие и боеприпасы перебрасываются из Техаса и других штатов Америки в Панаму и что этот вопрос тайно расследуется каким-то комитетом конгресса. Основная мысль статьи заключалась в том, что оружие предназначено для готовящейся в одной из латиноамериканских стран революции.

– Далее было сказано, что оружие по этому мосту поступает из пограничных штатов, в частности из Техаса, на какую-то секретную базу, расположенную здесь, а затем распределяется по стратегическим точкам в различных районах. – Он сделал ленивый жест. – Я не знаю, что здесь правда и даже был ли Дарроу действительно замешан в этом деле. Он мог просто заниматься контрабандой оружия в небольших масштабах, даже не подозревая о существовании такого плана. Он перевозил груз, получал хорошие деньги, и я сомневаюсь, чтобы он задавал лишние вопросы. Вы знаете, как он начал здесь свой бизнес?

Рассел покачал головой и Гиббс продолжил:

– Это началось до моего приезда, но я слышал немало разговоров. Пять – шесть лет назад Дарроу хватался за все, что могло принести хоть несколько долларов, но дела шли неважно, пока он не услышал о рэкете, который процветал здесь после того, как Соединенные Штаты после войны ликвидировали на перешейке и в Панаме свои военные базы. Знаете, сколько здесь было таких баз, как говорили?

– Нет.

– Свыше ста тридцати. И что же случилось после этого?

– Небольшая кража.

– Совсем небольшая. Но не сразу и не одной группой. Сначала это были простые воришки – мелкая рыбешка, они рыскали по баракам и ангарам в поисках всякого хлама, который можно было продать или использовать. Но потом кто-то обнаружил, что самое прибыльное дело – продажа многих миль брошенных в земле телефонных и телеграфных кабелей.

– О!

– Да, – кивнул Гиббс. – Эти кабели были в свинцовой оболочке и стоили примерно шестнадцать или семнадцать центов за фунт, а все, что следовало сделать – это прокопать фут или полтора земли и забрать сокровище. Черт возьми, это достигло таких масштабов, что в прошлом году какой-то парень изжарился как на электрическом стуле, пытаясь обрезать провод, находившийся под напряжением 2400 вольт. До сего времени судья в зоне канала мог назначать только наказание за мелкое воровство, не превышавшее тридцати дней тюрьмы.

– Похоже, для Дарроу это было неплохим бизнесом, – заметил Рассел.

– Конечно. Он скупал кабель у местных жителей, перепродавал гораздо дороже и хорошо зарабатывал на этом. Делал он это в то время, когда все проходило сравнительно легко. У него были лодки, на которых кабель отвозили туда, где цена была выше. За пару лет он сколотил капитал, который позволил заняться другими вещами и прекратить эту деятельность. Если и существовало наказание в тридцать дней тюрьмы, то для местных жителей, а не для старины Дарроу. Я думаю, именно тогда он и начал скупать изумруды, если удавалось провернуть сделку.

Гиббс заказал свое третье и, как он сказал, последнее пиво. Рассел выпил ещё чашку кофе, заинтригованный всем тем, что услышал, и не слишком удивленный предприимчивостью Макса Дарроу. Но ему эта информация ничего не давала и он спросил:

– А вы знаете Лолу Синклер?

– Конечно. Она служила спасателем в отеле. И, скажу тебе, братец, у неё фигура!.. – Он улыбнулся. – То, что называется «все при ней», но хороша. Она с тех пор чуть прибавила в весе, но все ещё неплохо смотрится. Я хочу сказать, что она не та девушка, от которой отвернешься в холодный вечер, если ты, конечно, не слабоумный…Она закрутила с Дарроу, – и отель отказался от её услуг. Но Дарроу нашел ей другую работу. Я слышал, некоторое время она жила с ним. Но все кончилось несколько месяцев назад.

– Если она это переживала, – заметил Рассел, – если она была в соответствующем настроении, если у неё появилась подходящая возможность, – она вполне могла выстрелить.

– Возможно, – согласился Гиббс. – Если искать мотив, то никогда нельзя сказать, на что способна женщина. Но, – он отхлебнул пива и облизал пену с губ, – но как-то она не походит на такой тип. Она никогда не производила на меня впечатления вспыльчивой и неуравновешенной.

– А кто занял место Дарроу, после того как они расстались?

– Я слышал, что Ал Фолли помогал ей перенести разлуку. Другие тоже предлагали свои услуги, – со смехом добавил он, – но похоже в последние недели Фолли получил отставку.

– Вы не знаете, не из-за Сильвии Баском дал Дарроу отставку Лоле Синклер?

– Не могу сказать. Я знаю, что миссис Баском несколько раз с ним видели, и скорее склонен рассматривать в качестве подозреваемого майора. Это у него вторая жена…Знаете, я не смогу много о нем рассказать, знаю только, что он ведает какими-то инженерными работами в зоне канала. Вы говорите, что вчера днем он приходил в квартиру Дарроу с пистолетом…

– Я не видел пистолета, – перебил Рассел. – Мне только так показалось, судя по тому, как он держал руки в карманах.

– Если он один раз пришел с пистолетом, если он знал, что происходит и это было для него очень важно, то он мог прийти и второй раз.

Рассел попробовал кофе, обнаружил, что тот остыл, отхлебнул немного и поставил чашку на место, у него нарастало чувство, что вся полученная им информация не представляет большого интереса.

– А не могли бы вы рассказать мне чуть побольше про Ала Фолли?

– И не знаю, что сказать. Складывается впечатление, что у них было какое-то общее дело. Фолли улетел на Си-46, но не привел самолет обратно. Может быть для него было неожиданностью, что Дарроу собирается улететь в Майами в пятницу утром.

Рассел сказал, что его это тоже весьма удивило.

– А ваше мнение относительно Луиса Кастанцы?

– Он – великолепный метрдотель. Он прекрасно знает, как все должным образом приготовить и подать.

– Он – португалец?

– Я немного сомневаюсь.

– Квесада упоминал, что у него португальский паспорт.

– У многих беженцев португальские паспорта. – Гиббс поджал губы. – Я разговаривал с ним. По его акценту и некоторым мелким признакам я бы сказал, что скорее всего он из центральной Европы, хотя конечно я не могу сказать точно.

– У него есть какие-то политические убеждения?

– Ничего такого не знаю.

Рассел кивнул и немного подумал, ему в голову пришла новая мысль.

– Дарроу ведь был замешан во множество дел, не так ли?

– Да, вы правы.

– Он вел дела с Фолли, занял деньги под ресторан и, если верить Кастанце, украл копию секретного соглашения. Он также занял деньги под залог двух судов. Человек, который ведет такую бурную деятельность, должен иметь своего адвоката, не так ли?

– Да, действительно.

– Вы, случайно, его не знаете?

– Нет, но я пожалуй мог бы это выяснить, когда мы вернемся в редакцию. – Гиббс допил свое пиво, взглянул на часы и отодвинул стул. – Я думаю, пора идти.

Рассел протянул руку и задержал его.

– Не могли бы вы сделать ещё вот что… – Он помолчал, собираясь с мыслями, пока Гиббс молча смотрел на него.

Эта мысль сложилась у него где-то в глубине сознания ещё в тот момент, когда ушла Лола Синклер. Ему было совершенно ясно, очевидно, что она располагает какой-то информацией, или действует по поручению кого-то, такой информацией обладающего. Ведь она специально пришла к нему, чтобы сообщить, что часть этой информации или она вся может быть продана. Потому логично было предположить, что может появиться кто-то еще, вполне возможно сам убийца. Если Лола была намерена продать эту информацию тому, кто даст большую цену, почему бы тогда…

– У вас есть друзья в местных банках, здесь и в зоне канала?

Гиббс улыбнулся, хотя его глаза продолжали внимательно наблюдать за Расселом.

– У меня есть друзья повсюду.

– Но наверное не во всех банках.

– У меня есть друзья, у которых есть свои друзья во всех банках. Вы ведь знаете, их здесь не так много. А что вы имеете в виду?

– Мне хотелось бы знать, не снимет ли сегодня со счета кто-нибудь из тех, о ком мы говорили, крупную сумму наличными.

– Ничего себе! – Улыбка Гиббса исчезла и уголки его губ опустились. – Вы же адвокат. Вы должны знать, что банки очень неохотно делятся такой информацией.

– Официально – да.

– Так это следует сделать неофициально?

– Я полагаю, что не обязательно делать это официально.

– Вы думаете, это может оказаться важным?

– Да.

Гиббс почесал подбородок и нахмурился. Он снова осмотрел танцплощадку и бар и перевел взгляд на Рассела, все ещё нахмурив брови. Потом он пожал плечами.

– Я скажу вам, что я сделаю. Думаю, что я смогу…смогу собрать такую информацию, но только конфиденциально. Я оказываю услуги, другие люди в газете оказывают услуги и в ответ нам тоже оказывают услуги. Я могу получить эту информацию, но…

Рассел улыбнулся в ответ.

– Знаю, что вы имеете в виду. Я не собираюсь проводить расследование или использовать эту информацию для свидетельских показаний. Обещаю, если вы получите эту информацию конфиденциально и передадите её мне, а я передам её ещё кому-то, то вы сможете отрицать, что мне что-то говорили; и в любом случае ваш человек в банке может отрицать, что когда-либо передавал вам эту информацию.

– Все несколько сложно, – сухо сказал Гиббс, – но суть дела именно в этом.

– Это меня вполне устраивает, – кивнул Рассел, – Если дело дойдет до того, чтобы эту информацию использовать, то полиции не будет никакого дела, кто, кому и что сказал; они пойдут прямо к управляющему банка и сами все узнают.

Гиббс встал. Он признал, что Рассел прав и кое-что можно сделать. Затем они снова вышли на улицу, освещенную ярким горячим солнцем, миновали здание, пересекли улицу и зашагали по бульвару, выходившему к зданию редакции с другой стороны.

– Где ваша машина, или вы пришли пешком? – спросил Гиббс.

– У главного входа.

– Я встречусь с вами там и посмотрим, что удастся узнать насчет адвоката, – с этими словами он нырнул в дверь, а Рассел прошел за угол к своему автомобилю.

Гиббс появился спустя минуту или две.

– Хосе Ибарра, – сообщил он, – у него контора там, на улице нотариусов. Я скажу водителю, где это.

Он бросил водителю несколько слов, Педро кивнул и улыбнулся. Гиббс снова взглянул на Рассела.

– Позвоните мне позже. Остальное может потребовать некоторого времени. И если, что-то пойдет не так, – он подмигнул, – вы знаете, куда обратиться.