Смерть замыкает круг

Глава 13

Шейна вместе с остальными провели по причалу под усиленным конвоем. Для перевозки арестованных копы в Майами-Бич пользовались грузовыми «фольксвагенами» с двумя рядами скамеек вдоль стен. За исключением Маккуайра, которого увезли в госпиталь, Шейн знал в лицо лишь одного из полицейских, но тот не выказал никакого желания узнать частного детектива. Со своей стороны Шейн не делал попыток ни назвать свое имя, ни высказать свою точку зрения на то, что случилось.

Бетти было позволено одеться, но сумочку и сухое полотенце у нее отобрали. На ее лице вспух длинный рубец, хорошо заметный даже в слабом свете ночной лампочки. Закрыв рукой поврежденное ухо, она монотонно раскачивалась взад-вперед.

— Кажется у меня начинается лихорадка, — прошептала она.

Дорога пошла под уклон. Водитель грузовика включил сирену.

— Бетти, — сказал Шейн.

Он сидел напротив нее; их колени почти соприкасались. Шейн взял девушку за руку, и Бетти подняла голову.

— Мы скоро приедем, — сказал Шейн. — Слушай внимательно и не перебивай.

Полицейский, сидевший у задней двери, вскинул голову:

— Заткнитесь вы там! Никаких разговоров!

Шейн толкнул локтем Стива, сидевшего сбоку от него с выражением глубокого отчаяния на лице. Тот не отреагировал; тогда Шейн снова толкнул его и подмигнул ему. Стив кивнул.

— Что значит «заткнись»? — заорал он. — У нас демократия!

Ли присоединилась к Стиву, коп заорал на обоих, и вскоре все, кроме Шейна и Бетти, громко запели: «Моя земля, земля свободы…».

— Никому не говори про Винса, — тихо сказал Шейн. — Мне нужно выяснить, что случилось. Я не могу ничего сделать, если меня запрут в камере. За обычную драку нас продержат в кутузке часа два, не больше.

Бетти попыталась что-то сказать, но Шейн прервал ее.

— Ты сильно пьяна?

— Очень сильно, — прошептала она. — Ты ударил этого копа, верно? Ты забрал у него дубинку.

— Да, но дело не в этом. Я не топил Винса. Когда мы найдем Винса, то узнаем, что случилось. Иначе копы подумают, что ты проломила ему череп и выкинула его из окна.

Ее глаза расширились в немом протесте.

— Там везде разбросаны бутылки, — продолжал Шейн. — Обстановка подходящая. Я знаю, что на самом деле все было не так, но я не смогу сказать об этом копам, иначе всплывут другие подробности. Копы могут решить, что ты запихнула его в гидрокостюм и выкинула из окна. По нелепой случайности он запутался в лестнице и не пошел на дно. Если копы узнают про Винса, то тебе придется плохо, Бетти. Если они пронюхают про героин, то ты от них уже не отвяжешься.

Она с трудом сглотнула слюну.

— Я не…

Шейн сжал ее колено.

— Молчи и ни о чем не беспокойся.

Он присоединился к остальным и заревел: «Страна отважных пилигримов…»

Пение продолжалось до тех пор, пока машина не подъехала к полицейскому участку. Когда двери грузовика распахнулись, затворы фотоаппаратов защелкали снова.

— Это же Майк Шейн! — воскликнул один из репортеров и побежал к телефону.

В здании участка их выстроили в линию перед конторкой дежурного сержанта на первом этаже и официально зарегистрировали как задержанных. Шейн был единственным, кто обратился с просьбой сделать телефонный звонок. Он набрал номер своего друга Тима Рурка, репортера из «Майами Ньюс», и коротко объяснил ему, где он находится и какой адвокат ему нужен.

— Что ты натворил на этот раз, Майк? — радостно спросил Рурк.

— Надо подумать. Для начала — совместная пьянка и беспорядки. Затем драка, сопротивление представителям власти, нанесение побоев офицеру полиции, вандализм и преднамеренная порча чужого имущества. Я наверняка кое-что пропустил.

— И тебе нужен всего лишь один адвокат? — спросил Рурк.

Шейн рассмеялся.

— Мои дела не ждут, Тим, так что оборачивайся побыстрее.

Шейна, Стива и второго парня отвели в общую камеру, где уже собралась порядочная толпа арестантов, обычная для субботнего вечера. Некоторые спали, несколько мужчин выясняли отношения, в углу плакал старик. Остальные в тупом оцепенении сидели на скамейках или лежали на полу. Парень, который вошел в камеру вместе со Стивом и Шейном, внезапно обернулся и схватил дежурного за рукав.

— Мне надо позвонить!

— У тебя была возможность, — холодно сказал полицейский. — В камеру.

Парень уцепился за дверь.

— Но я же Том Пайк! Вы должны…

Несколько арестантов присоединились к его протестам, и дежурный повел Пайка к телефонам.

— Его папаша — судья, — объяснил Стив. — Старик должен нас вытащить.

Шейн опустился на свободную скамью. Через несколько минут вернулся заметно успокоившийся Пайк. Он не стал говорить со Стивом, демонстративно отвернувшись к решетке.

Прошло еще полчаса. Шум в камере немного стих, прерываясь выкриками лишь в тех случаях, когда приводили новых арестантов. Вонь усиливалась. Шейну приходилось сидеть и в гораздо худших камерах, поэтому он погрузился в неторопливые размышления о ясных и неясных моментах в деле Гарри Басса. Вторая категория была гораздо обширнее, чем первая.

Арестанты снова заволновались: по коридору шел Питер Пэйнтер с группой полицейских. Видимо, новость об аресте Шейна уже достигла его слуха.

Старший детектив Питер Пэйнтер был одет в безупречно чистый белый костюм с красной гвоздикой, приколотой к лацкану пиджака. От его великолепно выбритых щек распространялось благоухание лосьона, а его короткие усы щеточкой были тщательно расправлены и приглажены. На губах Пэйнтера играла плотоядная улыбка. Майкл Шейн, заклятый враг, причинивший столько неприятностей главе детективного отдела полиции Майами-Бич, был в его руках!

Некоторые из арестантов взирали на Пэйнтера подобострастно, другие — с открытой враждебностью. Те, кто ни разу не видел его раньше, смотрели на белый костюм с недоумением. Алкоголик, сидевший рядом с Шейном, сделал непристойное замечание по поводу красной гвоздики, и детектив от души рассмеялся.

— Шейн! — с триумфом в голосе воскликнул Пэйнтер, увидев рыжеволосого детектива сидящим на скамье между старым алкоголиком и нечесаным юнцом в грязной майке.

Шейн неторопливо выпрямился. Стив с тревогой наблюдал за ним. Шейн подмигнул ему и протолкался через толпу к решетке. Запах туалетного лосьона Пэйнтера заглушал все другие запахи в камере.

Пэйнтер широко улыбнулся.

— Эту ночь я запомню надолго, — с чувством сказал он и сделал одному из сержантов знак открыть дверь.

Копы, окружавшие Пэйнтера, злорадно ухмылялись. Исключение составлял Боб Сандерсон — седой лейтенант, который умудрялся каким-то образом организовывать работу детективного отдела, несмотря на все промахи своего шефа. Боб уставился в пол, засунув руки в карманы.

— Пожалуйте сюда, — сказал Пэйнтер в коридоре, указывая на дверь для допросов. — Не хочу показаться нескромным, но в этой комнате мне удалось расколоть немало твердых орешков. Сандерсон, вы захватили с собой то, что мы обнаружили на яхте?

Он взял у Сандерсона большой конверт и сделал приглашающий жест. В холодной мрачной комнате всю меблировку составляли лишь казенный стол с пишущей машинкой да несколько стульев. Рядом с машинкой лежали стопка бумаг, две перьевые ручки и стояла чернильница, как бы напоминая о необходимости своевременной дачи показаний. В свете мощной лампочки без абажура даже лицо Пэйнтера выглядело пожелтевшим и смертельно усталым.

Пэйнтер впустил в комнату Сандерсона и стенографиста, а затем захлопнул дверь перед любопытными. Приблизившись к Шейну, он медленно обошел вокруг него — видимо, желая рассмотреть противника со всех сторон. Рубашка Шейна на спине уже высохла, но брюки были мокрыми и грязными. Пэйнтер наклонился.

— Носки отсутствуют! — злорадно провозгласил он.

Шейн позволил Пэйнтеру насладиться ситуацией. Такие случаи предоставлялись старшему детективу нечасто, и он ценил их превыше любых служебных поощрений. Шейн опустился на стул; Сандерсон протянул ему сигарету и щелкнул зажигалкой. Пэйнтер аккуратно поддернул брюки и присел на край стола.

— Организация, — произнес он. — Организация дает себя знать. Мои люди в любое время дня и ночи ставят меня в известность о любых беспорядках, в которых замешан некий Майк Шейн. Разумеется, я всегда действую осторожно. Пришлось посадить очаровательную леди в такси и отправить ее домой под присмотром. Она очень расстроилась и наговорила нам много резкостей, но дело того стоит. Картина в общей камере возместила все сторицей, — Пэйнтер блеснул глазами. — Я не удивлюсь, Шейн, если этот случай покончит с твоей карьерой частного детектива.

Пэйнтер достал из пачки сигарету и вставил ее в длинный мундштук. За долгие годы Шейн хорошо изучил особенности характера этого маленького непоседы и знал, что ему нужно выговориться. Затем, при условии, что Пэйнтер полностью удовлетворит свое злорадство и не посадит себе пятно на брюки, он, может быть, начнет прислушиваться к словам окружающих. Придется рассказать ему про ограбление Гарри Басса и смерть Донахью. В прошлом Шейн нередко скрывал факты от Пэйнтера, но бывали случаи, когда ему приходилось ради обще! о блага забыть о своих личных отношениях со старшим детективом.

— Три парня, три девушки, — Пэйнтер хрюкнул от удовольствия. — Интересно, какая из них твоя, а? Эта Бетти — просто конфетка; как вы думаете, Сандерсон?

— Она боится растолстеть, — сообщил Шейн.

— Чепуха, — отрезал Пэйнтер. — У нее все в полном порядке. Не в моем вкусе, разумеется, немножко вульгарна, но для Шейна вполне подходит. Хорошая выпивка и марихуана сглаживают любые недостатки, а? Мне говорили, что после двух косяков все женщины выглядят одинаково.

Он вынул из бумажного конверта коричневый окурок, две сигареты с марихуаной и иглу для подкожных инъекций.

— Боже мой, Боже мой, — грустно сказал он. — Майкл Шейн, знаменитый частный детектив! Вечеринка на яхте у Эла Нэплза! Полуголые девочки! Порнографические фильмы! Газеты будут в восторге, и дело не только в статьях. По счастливой случайности рядом болтался фоторепортер из «Ньюс». Жаль, что я еще не видел снимков. Так в чем дело, Шейн? Обычно к этому времени ты уже заводишь свои оправдательные речи.

— Ты уже готов выслушать меня? — мрачно осведомился Шейн.

— Что выслушать — твои выдумки и увертки? Я не собираюсь их выслушивать! На этот раз ты вляпался, мой не в меру ловкий друг! Я прижал тебя к стенке и собираюсь раскрутить дело на всю катушку. Я не шучу! Я знал, что рано или поздно ты вляпаешься по-крупному. Нет, я не против веселого отдыха с друзьями, но не кажется ли тебе, что на этот раз ты немного перестарался? Марихуана и героин — это уж слишком. В Библии что-то говорится по этому поводу, вроде: «И предам врагов твоих в руку твою».

Пэйнтер раздавил пальцем на столе воображаемого таракана и щелчком отбросил его прочь.

— Годы не идут тебе в прок, — со вздохом сказал Шейн. — Ты уже не раз держал передо мной подобные речи, и каждый раз все заканчивалось для тебя очередным расстройством желудка.

— Но не сейчас, — возразил Пэйнтер. — Я не хочу недооценивать тебя. Ты определенно счастливейший сукин сын на всем белом свете и обладаешь немалыми артистическими способностями. Ты не гнушаешься заводить знакомства среди так называемых джентльменов из прессы, а вернее сказать, среди скандальных бумагомарателей. В глазах порядочного обывателя ты непогрешимый борец с преступностью. Возможно, ты сумеешь убедить их, что ты находился на яхте по долгу службы, докапываясь до истоков молодежной преступности. Но, — Пэйнтер склонился вперед, и лицо его перекосила злобная гримаса, — но что бы ты там ни делал, факт остается фактом: ты ударил офицера полиции! Чтобы избежать ареста, ты прибегнул к своему обычному методу — насилию. Мои люди поднялись на яхту по жалобе влиятельного налогоплательщика, который имеет полное право спокойно спать по ночам. Ты и твои друзья встретили их градом бутылок. Когда сержант Маккуайр попросил всех последовать за ним по-хорошему, ты вывихнул ему челюсть.

— Да, кажется, что-то хрустнуло, — спокойно сказал Шейн. — Пит, старина, может быть, ты все-таки остынешь? Маккуайра уже давно следовало проучить. Он был готов убить девушку резиновой дубинкой. Если тебя это удивляет, то, значит, ты плохо знаешь своих подчиненных.

— Характер Маккуайра, хороший или плохой, здесь совершенно ни при чем, — резко сказал Пэйнтер. — Он офицер полиции, он производил законный арест. Судя по характеру нанесенных повреждений, ты ударил его чем-то гораздо более твердым и тяжелым, чем кулак. К несчастью для тебя, у нас есть неопровержимое свидетельство твоей вины. Когда фотограф из «Ньюс» пришлет снимки, ты поймешь, что для тебя все кончено. Ты сядешь в тюрьму, причем по той самой статье, которой заслуживаешь.

— Через несколько минут сюда придет мой адвокат, — сдерживаясь, сказал Шейн. — Сегодня ночью мне еще нужно поработать.

— Только не сегодня ночью, Шейн, — удовлетворенно произнес Пэйнтер. — Сегодня ты будешь нашим гостем в каталажке. Конечно, утром перед дверью соберется целая толпа просителей и поручителей, но никому не позволено безнаказанно бить офицера полиции. Не рассчитывай выйти отсюда до завтрашнего вечера.

Рыжеволосый детектив нахмурился.

— Я понимаю, Пит, как это будет приятно для тебя лично, — сказал он. — Но если ты дашь себе труд хоть минутку подумать, то поймешь, что я был лишним на этой вечеринке. Твои люди разговаривали со сторожем.

— На причале был сторож, Майк? — с интересом спросил Сандерсон.

— Можешь не отвечать, — вмешался Пэйнтер. — Техническая сторона расследования — это уже наше дело. Утром мы все проверим.

— Я понимаю, почему ты не хочешь ничего проверять сейчас, — сказал Шейн. — Если он скажет тебе, что я провел на яхте всего лишь полчаса, то тебе придется пораскинуть мозгами, а это для тебя самая сложная вещь.

Пэйнтер раскрыл рот, но Шейн решил, что настало время повысить голос.

— Когда я поднялся на яхту, там было пять человек — два парня и три девушки, — продолжал он. — Третий парень мертв. Его зовут Винсент Донахью, он был капитаном «Самородка». Я работаю на Гарри Басса, и мне нужно выйти отсюда, потому что…

— Если ты думаешь, что тебя выпустят, то ты выжил из ума.

— Мне нужно выйти, — повторил Шейн, повысив голос. — Мне нужно выйти потому, что Гарри разгуливает по городу с сотрясением мозга. У него скверный характер. К тому же сейчас у него крупные неприятности, и я должен остановить его, пока он не сделает что-нибудь непоправимое.

— В таком случае он получит по заслугам, — заявил Пэйнтер. — Я буду только рад этому.

— Пит, ровным голосом сказал Шейн. — Политическая организация, посадившая тебя в твое кресло, получает крупные ежемесячные пожертвования от Басса. Вряд ли это является для тебя новостью.

Лицо Пэйнтера исказилось.

— Ты обвиняешь меня…

— Брось, Пит! — в сердцах сказал Шейн. — Ты ведь не с луны свалился. Это туристский город. Без игорного бизнеса оборот во всех отелях упадет не меньше чем на треть. Если с Гарри что-нибудь случится, пользы от этого никому не будет.

Пэйнтер криво улыбнулся.

— К трудностям мне не привыкать, — сказал он. — Я разрешил тебе высказаться, а теперь послушай меня.

Он обернулся к стенографисту, и тот раскрыл свой блокнот.

— Пора переходить к делу, — продолжал Пэйнтер. — Сегодня вечером недалеко от дома Гарри Басса на шоссе был обнаружен горящий восьмиместный «кадиллак». Номерные знаки сгорели, однако мы знаем, что Басс недавно купил себе восьмиместный «кадиллак», и сейчас в его гараже этой машины нет. Рядом с машиной был обнаружен негр по имени Билли Уолленс, у него сотрясение мозга. Удостоверение на ношение оружия подтверждает, что он является телохранителем Гарри Басса. Вы с Бассом большие приятели, об этом знает полгорода. У меня голова тоже не ватой набита, Шейн. Когда мы застали тебя на яхте Эла Нэплза со Стивом, сыном Гарри Басса…

Шейн пристально взглянул на старшего детектива.

— Разумеется, при аресте он не назвался своим подлинным именем, — улыбаясь, сказал Пэйнтер — Далее, игла для подкожных инъекций, обнаруженная под кроватью в капитанской каюте, и несколько зерен белого порошка, который, несомненно, является героином… — он вопросительно взглянул на Шейна. — Ты следишь за моей мыслью?

— Не могу уследить, Пит, — откровенно признался Шейн.

— О'кей, — отрезал Пэйнтер. — Если тебе нравится корчить из себя идиота, пожалуйста. Твое любимое общественное мнение скушает историю с оргией на яхте. Я говорю серьезно: если ты не согласишься сотрудничать с нами, тебе придется туго. Но я готов пойти на компромисс. Я могу даже замять дело с Маккуайром — на меня будут косо смотреть, но чего не сделаешь ради высшего интереса. Пойми, у меня наконец появилась управа на тебя, но я не буду пользоваться своими преимуществами только в том случае, если ты расскажешь все, абсолютно все.

— О чем, Пит? — спросил Шейн.

— О перевозке героина.

Шейн недоуменно уставился на Пэйнтера.

— Как я погляжу, ты ничего не знаешь, — сказал Пэйнтер. — Разумеется, ты ничего не знаешь. Вы ожидали от него чего-нибудь другого, Сандерсон? Я, честно говоря, нет.

— Освежи мою память, — предложил Шейн.

— Я расскажу тебе то немногое, что я знаю, так что ты будешь точно представлять себе, какие пробелы тебе следует заполнить, — Пэйнтер пересел на стул и откинулся назад, балансируя на его задних ножках. — В последнее время мои отношения с отделом по борьбе с наркотиками ФБР были не очень хорошими. Несколько месяцев назад мы разошлись во мнениях: они вбили себе в голову, что я каким-то образом повинен в неудаче операции, на которую возлагали большие надежды. Но бог с ними, у меня есть собственные информаторы. На этот раз я сам проделал всю работу. Я вручу дело этим парням на серебряном блюдечке, когда произведу аресты. Они лишь себя считают экспертами, остальные для них не существуют.

— Ты не собираешься переходить к делу? — спросил Шейн.

— Не перебивай, — строго сказал Пэйнтер. — Сигнал поступил из экспортно-импортного бюро, источник надежнейший. Информатор слышал от французских коллег, что героин на сумму в полмиллиона долларов уже находится на пути в Майами. Сведения, как видим, из третьих рук, но все же весьма интересные. Как известно, благодаря эффективной работе полиции, распространение наркотиков находится под контролем. Но внезапно на рынок была выброшена партия героина — превосходного героина по вполне доступной цене. Я знаю, что груз был отправлен из Ниццы в первой декаде октября. Я связался с французской полицией и получил список американцев, проживавших а отелях в этот период. Одним из них оказался наш старый знакомый, Гарри Басс.

— Гарри Басс не имеет дело с наркотиками, — холодно сказал Шейн.

— Как правило, не имеет. Он осторожен и очень дорожит своим общественным положением. Но одна-единственная попытка — почему бы и нет? Прибыли огромны, и их можно немедленно пустить в дело. Мы надавили на всех осведомителей, но операция оказалась очень тонко спланированной. Первая утечка информации произошла сегодня днем. Сандерсон, расскажите ему, а то он мне не поверит.

— Информация из вторых или третьих рук, Майк, — нехотя сказал Сандерсон — Прошел слух, что за всем эти стоит крупный букмекер.

— Я не претендую на все ответы сразу, — сказал Пэйнтер. — Как насчет Стива Басса, Майк? Он что, мелкий торговец?

Шейн бросил окурок на пол.

— Мне об этом ничего не известно, — сказал он.

— Ну же, Шейн, — жалобно сказал Пэйнтер. — Стенографист заносит твои слова в протокол. Такое заявление просто абсурдно. Здесь есть свидетели, не забывай.

— У Гарри есть нерушимое правило, — сказал Шейн — Он никогда не ведет дел с теми, кто имеет какое-либо отношение к наркотикам.

Пэйнтер качнулся назад вместе со стулом.

— Такие, как он, всегда идут на компромисс, если цена достаточно высока, — заявил он. — А как насчет тебя, Шейн? Когда дело доходит до денег, то у тебя достаточно гибкие принципы.

Шейн положил руки на стол. На его виске пульсировала синяя жилка.

— Ты думаешь, что я занимаюсь контрабандой героина? — спросил он.

— Шеф, может быть, мы вернемся к тому парнишке, который исчез с яхты? — вмешался Сандерсон. — Шейн говорит…

Пэйнтер остановил его нетерпеливым жестом. Он не отрывал глаз от лица Шейна.

— Подумай сам, — сказал он. — Если Эл Нэплз и Гарри Басс провернули на пару операцию с героином, то им был нужен связной. Человек с отличным прикрытием и крепкими нервами, который может организовать молодежь и присматривать за ней, который может сновать туда и обратно с мелкими партиями товара, не связываясь с известными распространителями наркотиков. Я всегда восхищался твоей неутомимостью, Шейн. Возможно, я не смогу предъявить тебе официальное обвинение по этому делу. Но я в любой момент могу привлечь тебя за нанесение побоев офицеру полиции. Вот мое предложение, ты его уже понял: я предлагаю тебе билет на свободу в обмен на полный и правдивый рассказ о Бассах, старшем и младшем, Эле Нэплзе и его яхте, а также о полумиллионной партии героина.

Шейн встал.

— Ты, маленький говнюк! — прогремел он. — Я не скажу тебе, который час на дворе, даже если ты будешь ползать на брюхе! Если меня осудят за драку с копом, то я это как-нибудь переживу.

— Сандерсон! — пискнул Пэйнтер.

Шейн схватил со стола бутылочку красных чернил. Ни Сандерсон, ни стенографист не попытались остановить его. Рука Шейна угрожающе поднялась; Пэйнтер отшатнулся назад, не в силах вынести его испепеляющий взгляд, и опрокинулся на спину вместе со стулом.

Открылась дверь. В комнату вошли Тим Рурк и Гарри Холстэд, адвокат Шейна.

— Капитан Рурк, кавалерийский корпус США! — объявил Рурк и отдал честь — Привет Майк. Опять бьешь копов по зубам? А где Пэйнтер?

Шейн поставил бутылочку с чернилами на стол и отряхнул ладони. Пэйнтер с трудом поднялся на ноги.

— Ты слышал, Сандерсон? — взвизгнул он. — Ты слышал, как он угрожал мне?

— Слышал, — холодно ответил Сандерсон. — Он назвал вас говнюком, это отягчающее обстоятельство.

Пэйнтер метнул подозрительный взгляд на своего помощника.

— Ладно, у нас достаточно отягчающих обстоятельств, — недовольно проворчал он, искоса взглянув на Шейна, все еще возвышавшегося над столом — Но если раньше ты мог рассчитывать на мою снисходительность, Шейн, то теперь забудь о ней. Ты сделал свой выбор.

Зазвонил телефон. Стенографист снял трубку.

— Это вас, шеф, — сказал он. — Ребята из лаборатории.

— Что они делали, проверяли иглу и белый порошок? — спросил Шейн. — Ну и как, это действительно сахарная пудра?

Рурк рассмеялся. Он был высоким, худым и взъерошенным человеком с бесцеремонными манерами, за которыми скрывались верность друзьям и страстная преданность своей профессии.

Он вручил Шейну большой конверт.

— Какая жалость, что в тот момент меня не было рядом! — сказал он, качая головой. — Посмотри на эти картинки. Величайшая сенсация со времен Содома! — он небрежно взял со стола сигарету с марихуаной и понюхал ее. — Расширяешь поле деятельности, Майк?

— Положите на место! — крикнул Пэйнтер. — Это вещественное доказательство!

Холстэд, седой, сонный мужчина, приподнял бровь.

— Вы нашли это в кармане моего клиента? — осведомился он.

— Нет, — признал Пэйнтер. — Но если вы думаете, что у нас недостаточно других обвинений против него, то вы глубоко заблуждаетесь. Кстати, а кто вас сюда впустил?

— Честно говоря, Питер, нам пришлось кое с кем потолковать, — сказал Холстэд. — Похоже, один из ребят, которых вы заграбастали, оказался сыном судьи Пайка. Это добавило смазки в шестеренки закона.

— Шейн привлечен за нечто более серьезное, чем пьянство и беспорядки, — сказал Пэйнтер. — Молодого Пайка вы можете забрать в любую минуту. Шейна мы не выпустим, пока не получим медицинского заключения о состоянии сержанта Маккуайра, то есть не раньше чем через двенадцать часов.

Холстэд улыбнулся и взглянул на Рурка.

— Тим?..

Репортер взял у Шейна конверт и вытащил из него пачку глянцевых фотографий.

— Настоящая конфетка, — радостно сказал он. — Воскресные газеты уже не успеют дать этот материал, Майк, но ты и твои новые друзья — в понедельник вы займете три первые страницы целиком, это я гарантирую. Я мельком глянул на изъятую кинопленку: думаю, мы вырежем оттуда два-три наименее страшных кадра и используем их в качестве гарнира.

Он передал Шейну несколько фотографий. Будучи очевидцем и участником событий, детектив помнил, что девушки на вечеринке не были обременены одеждой. Рурк ткнул пальцем в Ли, размахивавшую пустой бутылкой: ее блузка была расстегнута сверху донизу.

— Придется заретушировать некоторые места, — сказал он. — Иначе почтовые отделения зарубят весь выпуск. Мы все-таки семейная газета.

Шейн рассмеялся.

— Фотограф заслужил медаль за отвагу на поле боя, — сказал он.

— Фотограф не жаловался на жизнь, — заметил Рурк. — А теперь я хочу обратить твое внимание на три снимка с сержантом Маккуайром. Мы все горько заплакали, когда узнали, что за беда с ним приключилась. Такая блестящая карьера — и вот, вывихнутая челюсть, да еще и трещина в кости…

Он разложил в ряд три фотографии. На первой Маккуайр возвышался над Бетти с дубинкой, занесенной для удара. Бетти сжалась в комок, на ее щеке уже алела глубокая царапина. Лицо Маккуайра было искажено яростью, глаза налились кровью. Это была классическая фотография полицейского-садиста и его беспомощной жертвы. На второй фотографии Шейн перехватывал дубинку на лету. Третий снимок изображал Маккуайра, сползающего по стене после удара Шейна.

— Сначала она укусила его за шею, — запротестовал Пэйнтер. — Однако никому и в голову не пришло это сфотографировать.

— С каких это пор Маккуайра надо укусить за шею, чтобы он раскроил кому-нибудь череп? — спросил Рурк.

Пэйнтер внимательно просмотрел фотографии, затем яростно сгреб их в кучу, разорвал пополам и швырнул обрывки в угол.

— Они извращают факты! Но я здраво смотрю на вещи, Рурк. Их нельзя публиковать: это убьет нас. Это разрушит образ полиции и сведет на нет многолетние усилия по поддержанию порядка. Дайте мне слово, что вы их не опубликуете, и можете уходить отсюда вместе со своим рыжим приятелем.

— Мы требуем, чтобы Маккуайр был уволен, — добавил Шейн.

Пэйнтер побагровел.

— Если я приду к выводу, что сержант Маккуайр мне больше не нужен, я сам приму соответствующее решение! — рявкнул он.

Шейн обменялся взглядом с адвокатом.

— В таком случае, Питер, мы можем попытать счастья в суде, — мягко сказал Холстэд. — Если Майк будет отпущен, а я в этом не сомневаюсь, то я посоветовал бы ему подать жалобу на незаконный арест. Вы знаете, Питер, Маккуайр уже давно напрашивался на это, — добавил он менее официальным тоном.

Пэйнтер оторвал от лацкана своего пиджака красную гвоздику и принялся выщипывать лепесток за лепестком, бросая их на пол.

— В один прекрасный день, — процедил он, — когда-нибудь, Шейн, ты все-таки пересечешь черту, и будь уверен, я буду поджидать тебя с большим мачете в руке. Тебе опять повезло. Если бы там не было фотографа-хорошо, подождем до следующего раза. Я умею ждать. В следующий раз ты и оглянуться не успеешь…

— Майк, — вставил Сандерсон. — Что ты там говорил про мертвого парнишку — Донахью, или как его там?

— Разве я что-то говорил? Уже поздно, Боб, я устал. У меня мысли путаются.

Сандерсон сокрушенно пожал плечами.

— Что ж, Майк, я не стану тебя винить, — сказал он.

— Что такое? — резко спросил Пэйнтер. — Что вы сказали, и как это следует понимать?

— Ничего особенного, шеф. Просто мысли вслух.

— Держите свои мысли при себе, — отрезал Пэйнтер.

— Нет никакого смысла оставлять Шейна в камере, — сказал Холстэд. — Бумаги на выход будут готовы через несколько минут.

— Никаких поблажек, — твердо сказал Шейн. — Мы вошли в камеру вместе и выйдем оттуда вместе.

Он предупредил протест адвоката энергичным жестом. Все трое вышли из комнаты.

— Тебе нужно хорошенько прополоскать горло, Майк, чтобы вывести привкус этого притона, — сказал Рурк. — По нелепой случайности у меня в машине завалялась бутылка коньяка. Меняю коньяк на объяснения.

— Я почти ничего не могу объяснить, Тим. Возможно, мне понадобится твоя помощь. Если смогу, то зайду к тебе в редакцию или, в крайнем случае, позвоню.

— Давай, давай. Марихуана, девочки, сахарная пудра… Материал что надо. Неплохо бы еще достать телефон этой курочки… Ли, как ее там? Дикая и тощая — я таких люблю.

Они остановились перед входом в общую камеру.

— А если честно, Майк: какая из этих куколок была твоей? — спросил Рурк. — Та, что в блузке, но без лифчика, та, что в лифчике, но без блузки, или та, что без лифчика и без блузки?

Шейн усмехнулся и вошел в камеру. Дверь захлопнулась. Стив, сидевший в углу, быстро поднялся и подошел к детективу.

— Так вы тот самый Майк Шейн? — спросил он. Шейн опустился на скамью, отодвинув в сторону спящего алкоголика.

— Ты тоже не сказал мне, что тебя зовут Стив Басс, — заметил он — Думаю, я в последний раз видел тебя, когда ты научился ходить.

Стив вздохнул.

— Я сказал им, что меня зовут Джо Тейлор. Так и знал, что не сработает.

Он заметно дрожал, несмотря на удушливую жару, царившую в камере. Короткая поездка в патрульной машине и психологический шок от зрелища тюремных стен выветрили из его головы остатки выпивки.

— Я не имею права просить вас, — сказал он, нервно зевнув. — Особенно после того, как набросил на вас эту пленку и ударил вас. Но, может быть, вы все-таки скажете отцу, что я не курил травку? Я даже не пробовал, клянусь.

— Гарри сейчас занят другими проблемами.

Стив печально покачал головой.

— Достаточно будет одного прецедента, я знаю по опыту. Отец хотел, чтобы я учился в колледже. Он сам не окончил и восьми классов и поэтому, наверное, с таким благоговением относится к высшему образованию. Ну что же, я поступил в колледж и вылетел с первого курса. Теперь он хочет, чтобы я работал в большой фирме и сидел в офисе от звонка до звонка. Да при этом я должен еще и улыбаться и делать вид, что все в порядке. Но жизнь-то у меня одна! Я знаю, я вывожу его из себя, но он меня тоже здорово достает.

— Я хочу задать тебе пару вопросов, Стив, — сказал Шейн — Ты помнишь, что я вчера говорил насчет Винса?

— Что-то насчет ограбления? — Стив почесал голову-Мистер Шейн, это невозможно.

— Тем не менее это случилось. А потом кто-то утопил его, хотя справиться с профессиональным пловцом не так-то просто. Ты хорошо его знал?

— Одно время он околачивался в колледже, жил в здании «Лямбда Фи». Знал кое-кого из ребят. В последние два месяца мы с ним часто пересекались, но раньше я не бывал у него на вечеринках. Вот почему я хочу убедить отца, что это случайность. Винс позвонил и спросил, есть ли у меня свободное время. Я думал, мы просто посидим и выпьем с ребятами, но кто теперь мне поверит?

— Твой отец поверит, — сказал Шейн. — Винс и его дружки ограбили именно твоего отца. Винс пригласил тебя для того, чтобы ты обеспечил ему алиби. Не для копов, а для Гарри. Если бы ты сказал, что Винс не выходил из каюты весь вечер, то отец поверил бы тебе. Поэтому Винс и подсунул тебе кинопленку.

Стив снова начал дрожать.

— Не знаю, видели ли вы новую секретаршу отца? — спросил он.

— Теодору Мур? Я виделся с ней сегодня вечером.

— Проклятые фильмы! Все время увлекаюсь… Понимаете, я уверен, что Тео читает газеты. Похоже, все пропало.

Шейн вспомнил, как Теодора целовала Гарри Басса.

— Ты что, встречался с ней? — осторожно спросил он.

— Пытался. Она сослалась на то, что очень занята. Сомневаюсь, чтобы она захотела встречаться с парнем, который весь вечер смотрит порнографический фильм, когда настоящий секс у него под носом. Она, наверное, решит, что я извращенец.

Шейн с трудом подавил улыбку.

— Похоже, я смогу вытащить тебя, Стив, — сказал он. — Твой отец сегодня потерял двести тысяч долларов. Если я найду деньги и выясню, что случилось с Винсом, то все будет в порядке. Я скажу твоему отцу, что мы работали вместе. Если он решит, что ты оказался на яхте потому, что хотел мне помочь, то я не буду его разочаровывать.

— Мистер Шейн! — лицо Стива прояснилось.

— Минутку. Если ты мне помогаешь, то помогай по-настоящему. Я хочу знать, с кем виделся Винс в последние несколько дней. Как насчет Бетти, она знает?

— Я обязательно спрошу! — с жаром сказал Стив. — Не знаю, какая у них там была любовь, но они часто встречались.

— Через несколько минут нас освободят. Не упусти Бетти. Дай ей выпить пару рюмок и подробно расспроси обо всем. Запиши номер телефона в моем автомобиле. Если не застанешь меня, позвони Тиму Рурку, его телефон найдешь в справочнике. Меня интересует все, что относится к наркотикам: как долго Винс сидел на игле, у кого он брал товар, сколько денег ему приходилось тратить? Мне нужно знать, не пропадал ли он из поля зрения ваших знакомых в последние две-три недели. Такой налет нельзя спланировать по телефону: им нужно было провести как минимум одну репетицию. Все, с кем я говорил, сходились во мнении, что Винс не мог разработать операцию в одиночку.

— Я тоже так думаю, — пробормотал Стив. — Он не стал бы рисковать своей драгоценной персоной ни за какие деньги.