Смейте верить

Глава 5

— Известно что-нибудь о твоем брате? — сонно прошептала Руби, когда он заполз в постель.

Лео вздрогнул. Он надеялся не разбудить ее. Его котенок устал и нуждался во сне.

— Да. Я расскажу тебе об этом утром.

— Сейчас утро. — Голос звучал настороженно, черт возьми. Но он так устал. — Они уже знают, у кого твой брат?

Лео сделал глубокий вдох, события ночи все еще прокручивались у него в голове. Он чувствовал напряжение мышц и старался изо всех сил заставить себя расслабиться.

— Да. Мы знаем, у кого он.

Она резко села, скромно держа простыню на груди.

— Это замечательно! Полиция знает? Он в порядке? Он едет домой?

Лео схватил ее за руку, зевая так сильно, что, казалось, челюсть сломается.

— Ложись, котенок. Все не так просто.

Она сопротивлялась и хмурилась, пока он тянул ее вниз.

— Что не так просто?

Лео вздохнул и задумался, как объяснить ей тонкости судебной системы Силы.

— Шейн был похищен… конкурирующей семьей.

Руби посмотрела на него, ее глаза были пустыми от непонимания.

— А?

Он вздохнул, устало потирая лицо.

— Я могу сначала поспать, пожалуйста? Обещаю, я все тебе объясню после того, как мы съедим завтрак. — Он позволил своей усталости показаться через гламур, который носил обычно, и Руби нахмурилась и наконец заметила темные круги под его глазами. — Пожалуйста?

Она еще больше нахмурилась.

— Ты что-то скрываешь от меня, не так ли?

Тот факт, что она уже умела читать его так легко, был и радостным, и тревожным.

— Обещаю, я все объясню, даже то, что ты можешь не понять или во что не сможешь поверить. Но сначала мне бы очень хотелось поспать, хорошо?

Она уступила.

— Ну. Хорошо. Но с ним все хорошо, верно? Я имею в виду, у твоей семьи, по крайней мере, есть уверенность, что с ним все нормально?

— Да, все с ним хорошо.

Руби кивнула, явно неохотно отпуская эту тему. Его любопытный котенок.

Лео наблюдал, как она юркнула под простыни, нелепый шелк кремового цвета скользил по ее телу. Он протянул руку. Когда Руби повернулась, чтобы доверчиво прижаться к нему, он вздохнул с облегчением и уткнулся лицом в ее волосы.

И спал уже через минуту; его перегруженный ум и тело, наконец, расслабились.

Руби проснулась одна, но она не забыла про разговор, который состоялся посреди ночи. Она быстро встала и оделась и спустилась по лестнице, желая услышать все новости от Лео.

Она могла слышать голоса Даннов, они говорили на повышенных и низких тонах на этом странном, кажущемся гаэльским, языке. Руби вошла на кухню как раз когда голос Эйлин поднялся выше остальных, полный возмущения и силы.

— Мойра Эйлин Данн! — Голос Эйлин остановил ее дочь на полпути.

Мойра уложила Лео на задницу, ударив его прямо в нос. И кажется, ожидался второй раунд.

Он, пошатываясь, встал на ноги, когда Мойра зарычала, и едва ли звук был человеческий.

— Шейн пропал, и это все твоя вина!

Лео вздрогнул, его лицо исказилось от боли. Он резко повернулся на каблуках и вышел из кухни.

Эйлин вздохнула и потерла лоб.

— Лео? — Мойра сделала шаг, чтобы выйти за ним, на ее лице была такая же боль, как и у брата. Мать схватила ее за руку и начала тихо что-то говорить, ругая.

Руби проигнорировала двух женщин и последовала за Лео. Она нашла его на переднем крыльце, схватившегося за перила побелевшими пальцами и глядевшего в небо мутными глазами. Она не знала, что сделать или сказать. Руби ничего не знала ни о его семье, ни о том, как нужно действовать в таких ситуациях. Так что она сделала единственное, что смогла придумать. Подошла к Лео сзади, обняла за талию и прижалась к нему изо всех сил.

Он был напряжен в ее руках в течение первых нескольких минут, почти отвергая комфорт прикосновения. А потом повернулся и привлек ближе, зарывшись лицом в ее волосы, его руки обвились вокруг нее так крепко, что было почти больно.

Руби хотела убить Мойру. Она никогда не хотела убить кого-то раньше, но если бы Мойра Данн была в тот момент здесь, Лео остался бы без сестры.

Руби обнимала Лео, гладила его волосы и говорила себе, что непременно узнает, что заставило Мойру причинить боль человеку в ее объятьях — такую сильную, что он дрожал.

Когда Мойра вышла на крыльцо, глядя робко и с раскаянием, Руби не смогла найти в себе силы простить ее. Пока.

Руби качнула головой, показывая девушке, что ей лучше уйти. Она не думала, что Лео захочет, чтобы сестра видела его таким уязвимым. С легким кивком Мойра скользнула обратно, и Руби вернулась к попытке успокоить медленно обретающего самообладание мужчину.

Джейден смотрел сквозь одностороннее зеркальное стекло на необычного мужчину с другой стороны. Шейн Джолун Данн лежал распластанным на спине, его темно-синие глаза не отрывались от потолка, выражение лица было сосредоточенным. Он был совершенно голым, не то чтобы Джейден пялился.

Хорошо, да, он пялился. У этого мужчины было офигенное телосложение.

— Какого черта он голый? — спросил Джейден, обращаясь к старшему Малмейну.

«Уж явно не для того, чтобы я мог насладиться зрелищем».

Каллен Малмейн просто посмотрел на него.

— На случай, если он попытается сбежать, конечно.

Джейден кивнул, а потом покачал головой.

— Какие шпионские фильмы вы смотрели?

Каллен запыхтел — это было музыкой для ушей Джейдена.

— Шейну будет слишком стыдно бегать по улицам Омахи голым, да помогите нам боги.

Джейден моргнул, его темные глаза заискрились от веселья. Если бы за той стеклянной стеной был он, ставьте доллар против ржавого гвоздя, бег голым по Омахе его бы вообще не смутил. Но судя по тому, что он видел, когда придет время, у Шейна не будет этой проблемы.

— Кто-нибудь знает, что он делает? — Голос Каллена был слегка любопытным, как у человека, интересующегося тем, что делает его собака.

«Делает себе одежду», — подумал Джейден. Он был уверен, что у этого гибрида есть несколько тузов в рукаве, не то чтобы он собирался кого-то на эту тему просвещать. Джейден покачал головой, повернувшись еще раз, чтобы посмотреть на Шейна, и от души надеясь, что тот скоро управится. Джейден ненавидел работать на Малмейна Старейшего и его Чокнутую Дорогушу.

— Есть новости от Даннов? — Джейден ждал ответа, который знал.

— Нет.

Он кивнул, не очень удивляясь, когда дверь за ними открылась.

— Лео звонил?

Джейден вздрогнул от сахарного звука голоса Кейтлинн, его глаза не отрывались от зеркального стекла.

«Так или иначе, тут вид гораздо лучше».

— Нет, дорогая. Однако он должен связаться с нами в ближайшее время.

Джейден продолжал наблюдать за Калленом и Кейтлинн уголком глаза. Каллен подошел к дочери, его голос был успокаивающим и мягким.

«Сумасшедшая сука», — подумал Джейден, наблюдая за легким движением руки Шейна. Мерцающий темно-синей шелк появился в его руке, и он быстро сунул его под матрас. Глаза гибрида утомленно закрылись, его задача была выполнена. На данный момент.

Джейден усмехнулся, предусмотрительно пряча зубы. Уже скоро планы их обоих могут быть приведены в действие.

— Ты не хочешь мне рассказать, в чем все дело?

Тихий вопрос не удивил Лео. Собственное спокойное согласие — удивило. Он решил, что Руби заслуживает некоторых ответов, начиная с того, кто и что он такое, и почему она нужна ему рядом.

Они сидели в сарае, на сеновале, и смотрели на небо. Он еще не хотел возвращаться в дом, не хотел столкнуться с обвинениями Мойры или с пониманием матери. Поэтому он забрал своего котенка в сарай, на сеновал — в свое любимое место — и устроил ее на сене.

Лео чувствовал, как Руби выжидающе смотрит на него, но понятия не имел, как объяснить ей все, что происходит, не раскрывая тайны семьи. Он не знал, готова ли она к этому. И, к сожалению, он не думал, что у него есть выбор в этом вопросе.

— Просто скажи, Лео.

Этот слабый намек на нетерпение вызвал у него неохотную усмешку. Лео вздохнул и посмотрел на небо над дверью сарая. Был прекрасный день: яркое и синее небо, и немного облаков только добавляли общей картине прелести. Земли Даннов были чрезвычайно плодородны; магия его отца способствовало этому. Лео мог видеть его вдалеке, работающим на своих землях, беседуя с теми, кто помогал ему управлять огромной собственностью.

Лео не часто хвастался своим отцом, но у него было столько же талантов к деланью денег, сколько и к выращиванию кукурузы и картофеля. Его родители решили жить в доме, который построили, а не в чем-то более изысканном, ведя себя более сдержано и наслаждаясь простотой, чтобы их соседи чувствовали себя свободно с ними.

— Лео. Ты тянешь.

Он вздохнул.

— Я не тяну, котенок. Я пытаюсь понять, как объяснить необъяснимое.

Лео посмотрел Руби в лицо и почувствовал, как сердце перевернулось. В ее глазах было терпеливое сочувствие, тепло и доверие, и то, что он увидел, почти обезоружило его. Потому он решил, что ответит правдиво на любой вопрос, даже если этим оттолкнет ее.

Не то чтобы он позволил бы ей убежать очень далеко.

— С чего начать?

— Почему ты не вызвал полицию?

Лео кивнул, глаза его снова обратились к горизонту. Он смотрел и не видел, будучи слишком занятым, пытаясь собраться с мыслями.

«Время признаться».

— Две причины. Во-первых, потому что полиция ни черта не сможет сделать, чтобы помочь нам, и, во-вторых, запрещено вовлекать их в подобные дела.

Руби озадаченно смотрела на него.

— Я… не понимаю. — Она опустила взгляд на их переплетенные руки, чувствуя дрожь Лео, отдающуюся в ней самой. Она знала, что Лео набирается смелости, чтобы сказать ей что-то, что, как он думал, она не захочет услышать.

— Лео? — Она услышала неуверенность в своем голосе и поморщилась. — Что происходит?

Ужасная мысль поразила ее, и она выпалила, не задумываясь:

— Шейн похищен, верно?

Лео поморщился, его выражение лица было полно сожаления. Он посмотрел на нее, и что-то в выражении его глаз сказало Руби, что было здесь что-то больше, чем просто похищение брата.

— Да, Шейна похитили, и Мойра права. Это моя вина. Частично.

— Почему, из-за твоих денег? Они думают, что ты заплатишь огромный выкуп или что-то подобное?

Лео фыркнул.

— Если бы. Было бы гораздо проще, если бы это было так.

— Скажи мне, в чем дело, Лео.

По его вздоху Руби поняла, что дело плохо. Очень плохо.

— Это связано с брачным договором.

— Что? — Она не понимала.

— Брачный договор. Отец моей матери, Арманд Джолун, и мужчина по имени Каллен Малмейн заключили брачный договор. Обе стороны думали, что извлекут выгоду из брака между сыном Каллена и моей матерью, но именно мой дед был инициатором соглашения. Вот потому-то все это — такая жопа.

— Имя твоего дедушки звучит по-французски, но твоя мама ирландка. Разве нет?

— Наполовину ирландка. Мойра была названа в честь нашей бабушки, мама была воспитана ею в Ирландии.

Руби выслушала это, обдумала и отпустила. Пока не стоит заморачиваться.

— Ладно, итак твой дедушка и этот Малмейн подписали контракт, собираясь поженить своих детей. Насколько я понимаю, Эйлин не была восторге от этой идеи?

— О, сначала у нее не было никаких реальных возражений. Такое было не в новинку, и, насколько я понимаю, Дункан Малмейн — довольно привлекательный мужчина, богатый и могущественный. Но мама встретила папу, и это положило конец всему.

— Итак, Малмейн разозлился на нарушение договора?

Лео вздохнул.

— И тут становится сложно. Мама и папа имеют уникальную связь, что-то, что должно было аннулировать контракт, но, видимо, там была оговорка о побеге, написанная моим дедушкой. В этом случае, если Дункан или моя мать не смогут выполнить эти условия, они будут переданы следующему поколению обеих семей. Другими словами, любой из их детей может вступить в этот брак.

— И они хотят, чтобы Шейн выполнил эту оговорку в контракте?

Лео посмотрел на нее, и Руби почувствовал, что ее сердце тонет.

— Нет. Они хотят меня.

«Нет, они не могут!»

Руби задрожала от силы этого отрицания.

— Почему тебя?

Лео открыл рот, но не смог сказать ни слова.

— Я не совсем уверен, как это объяснить. — Он нервно потер рукой затылок. Другая рука поднялась и нежно сжала ее руку, большой палец успокаивающе гладил костяшки ее пальцев.

— Открой рот и скажи, Лео. Все не может быть настолько плохо.

— Сначала тебе нужно кое-что узнать. — Его глаза не отрывались от их переплетенных рук.

— Хорошо, что?

— Я никогда, никогда не причиню тебе вреда. Ты значишь для меня больше, чем можешь понять. И я сделаю все возможное, чтобы ты и Малмейны никогда не пересеклись. — Он схватил обе ее руки, его выражение лица было более серьезным, чем когда-либо. Руби могла почувствовать, что он хочет, чтобы она верила в него. — Ты понимаешь, о чем я?

Она покачала головой. Ей стало страшно.

— Лео, что происходит?

Он глубоко вздохнул, и ее мир взорвался светом. Руби была вынуждена закрыть глаза от слепящего блеска. Открыв их снова, она замерла в шоке.

Исчезли тюки сена и сельскохозяйственное оборудование. Она очутилась внутри огромной сапфировой палатки, стены и «окна», все были в тонких золотых арабских завитках. Пол был полностью покрыт яркими шелковыми подушками разного оттенка. У стены появился небольшой золотой стол. На нем стояли графин вина и тарелка засахаренных фиников. Ароматные масляные лампы свисали с трех столбов, поддерживающих палатку, аромат ванили витал в воздухе.

С широко раскрытыми глазами она повернулась, чтобы посмотреть, что было позади нее. И только тогда поняла, что чувствует мягкую ласку шелка на голой плоти. Руби посмотрела вниз.

— Твою ж мать! — Наряд наложницы из гарема какого-нибудь султана, состоящий из двух красных шарфов, едва прикрывающих грудь, и длинной, прозрачной красной юбки, удерживаемой на талии золотым поясом, не оставил абсолютно никакого простора для воображения.

— Хм, ты мне нравишься в красном, котенок.

Она посмотрела огромными глазами в сторону, откуда донесся голос.

Во всем своем полуголом великолепии перед ней стоял Лео. Его белые шаровары были собраны на лодыжках и талии золотыми завязками, а грудь и ноги были голыми. Золотые повязки окружили оба его бицепса. Взгляд светился весельем, смешанным со здоровой дозой похоти.

Он вошел в палатку, двигаясь с грацией пантеры. Любой другой знакомый Руби мужчина поскользнулся бы и упал на шелковые подушки. Лео буквально скользил по ним, это производило впечатление. Ее соски затвердели в ожидании от его хищного выражения лица. Собственнический взгляд блуждал по ее телу.

Руби сглотнула и закусила губу.

— Лео?

— Не бойся, котенок. Помни, я никогда не причиню тебе вреда.

— Что происходит?

— Доверься мне.

— Тотошка, у меня такое чувство, что мы больше не в Небраске, — прошептала Руби.

Лео остановился. Его губы дернулись.

— Тебя похитил лорд Силей Сидхе, и ты ему неправильно цитируешь слова Волшебника из страны Оз? Думаю, я могу оскорбиться.

Руби моргнула, ее безудержное чувство юмора вновь угрожало попасть в беду.

— Во-первых, «Силей» — это такая фирма по производству матрасов…

— Ты можешь полежать на мне в любое время.

— Во-вторых, ты уж точно не Ситх.

— Сидхе. Это произносится «Сид-хе».

— Угу. И, лорд? В это я верю. Черт возьми, ты абсолютный Король Чепухи.

Лео вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

— Это не совсем то, чего я ожидал.

Руби могла практически чувствовать, как над головой вспыхнула лампочка. Она осторожно села.

— Лорд Силей Сидхе.

Лео насторожено посмотрел на нее и кивнул.

— Ты эльф?

Лео нахмурился.

— Сидхе.

— Как Леголас?

— Руби!

— О! Галадриэль! Ты тоже можешь сделать пруд светящимся?

Лео плюхнулся на подушки рядом с ней, его дыхание было прерывистым от вырвавшегося смеха.

— Нет, Фродо, я не могу.

— Эй! — Она фыркнула. — Я, по крайней мере, должна быть Арвен. Черт, я хочу быть Эовин. — Она царственно махнула рукой. — Ты можешь быть Гимли.

Она беспомощно захихикала. Лео перевернул и потянул ее под себя, одна темная бровь упрямо поднялась.

— Руби, я действительно лорд Силей Сидхе.

Она хохотала так сильно, что не могла ответить. Он вздохнул и убрал волосы со лба за уши, позволяя суженным кончикам показаться наружу.

— Руби, на мне сейчас нет никакой маскировки. Посмотри на меня. Посмотри на меня внимательно.

Ему пришлось подождать, пока ее хихиканье не утихнет, и это заняло некоторое время. У Руби была небольшая истерика, но она услышала его. Успокоившись, она посмотрела на него. Внимательно.

Различия были небольшие. Уши слегка были сужены на концах. Глаза сверкали потусторонним светом, ярко мерцали в свете ламп. Его кожа сверкала блестками золота, когда он эротично двигался. Самыми экзотическими изменениями, однако, были зрачки. Человеческие зрачки были круглыми. Его зрачки были овальными. Еще были некоторые небольшие и чуть замаскированные изменения, но он явно был не человеком.

Руби с интересом погладила ухо. Кончики пальцев нежно потерли суженную часть. Лео содрогнулся, закрыв глаза от наслаждения.

— Ты знаешь, как давно кто-то делал это для меня?

Она улыбнулась и вдруг почувствовала себя невероятно возбужденной.

— Эрогенная зона?

— О, да.

Лео открыл глаза, чувственная улыбка изогнула его губы. Он уставился на ее едва прикрытые груди, и улыбка превратилась в похотливую.

— Как тебе моя фантазия?

Руби цинично подняла одну бровь, ей нравилось, как он усмехается.

— По крайней мере, ты в одежде. Я бы предпочел, чтобы ты была голой.

— Я почти голая!

— Ага. Ключевое слово: почти.

— Свинья.

— Лорд Свинья, большое спасибо.

— Как ты это делаешь? — Руби уперлась рукой в его плечо, погладив кожу, чтобы посмотреть, остаются ли золотые крапинке на руке. Не оставались.

— Это называется гламур. То, что ты видишь вокруг себя здесь — этого нет. Это… все в наших головах. Общая фантазия, если хочешь.

— Иллюзия?

— Не совсем. Если бы кто-то сфотографировал нас прямо сейчас, то на фото мы были бы вдвоем на сеновале. Для тебя, правда, все кажется реальным. Я могу вывести тебя на улицу, посадить на жеребца и уехать с тобой в пустыню, и тебе все это покажется невероятно реальным.

— И это твоя фантазия? Быть шейхом для гурии?

Он коснулся большим пальцем ее тугого соска.

— Ты можешь меня в этом винить?

Она уставилась на него, снова ее злое чувство юмора показало себя.

— Чувак, ты, должно быть, передергивал над крутыми штуками, когда был подростком.

Лео моргнул, по-прежнему нависая над ней.

— Что? — Он говорил так, как будто его что-то душило. Скорее всего, это был его собственный смех.

— Наверно, было что-то такое, — она обвела рукой палатку, — но на моем месте был голый кролик из «Плейбоя».

— Хм, это не совсем так работает, и я бы тогда представил тебя голой.

— О? Как это работает?

— Я не могу создать фантазию и спроецировать ее в своем собственном уме. Для меня это была бы мечта, точно так же, как и для кого-то еще. — Лео улыбнулся, его лицо медленно и порочно изменилось. Большой палец гладил ее нижнюю губу. Легкие касания заставляли ее желать большего. — Я могу создать фантазию и спроецировать ее в наших чувствах. То, что ты видишь, слышишь, вкус, прикосновение — все это отвечало бы на магию так, как если бы все это действительно было там. Или…

Руби не был уверена, что ей понравился спекулятивный блеск в его глазах.

— Что?

— Или…

Огни завертелись в калейдоскопе цвета, кружась вокруг них, когда палатка, и все, что было в ней, исчезло. Руби закрыла глаза от внезапного натиска чувств, когда все, зрение, запах, даже вкус стали гиперчувствительными.

Когда водоворот ощущения пропал, она открыла глаза, моргнула и ахнула. Она уставилась на воплощенную в реальность самую темную свою сексуальную фантазию, которую не признала бы даже на смертном одре.

— Какого черта?

Она стояла на углу улицы возле старого гастронома, где выросла. Движения не было. Было поздний воскресений вечер. Доска объявлений за пределами гриль-бара «Дули» говорила, что в воскресенье подают пиво с картошкой. Руби чувствовала себя расслабленной, фантазия захватила ее тело и ум. Она стояла под бликом фонаря, полностью защищенная, абсолютно в безопасности, зная, что он с минуты на минуту подъедет, чтобы забрать ее и увезти.

Она была в обтягивающих кожаных штанах, таких плотных, что можно было почти увидеть расщелину ее киски. Черный кожаный короткий топ оставлял талию обнаженной, и область декольте тоже. Ее пупок был проколот голубым камнем. На ногах были кожаные сапоги на высоком каблуке. Она была одета так, чтобы надрать задницу. Она знала, что если снимет одежду, то на ней не будет нижнего белья, чтобы помешать тому, что он захочет с ней сделать.

Волосы Руби спадали каскадом, переброшенные через одно плечо. Шею обвивал бриллиантовый ошейник. Что-то в ошейнике казалось странным, отличающимся от ее обычной фантазии, но она не двинулась из-под фонаря, чтобы проверить его в окне гастронома. Если бы она это сделала бы, то потеряла бы защищенность и безопасность, которую обеспечивал свет. Она знала, не глядя в зеркало, что макияж был дымчатым, губы — кроваво-красными. Ее ногти были окрашены в тот же малиновый цвет, и если бы она сняла один ботинок, то увидела бы, что ногти на ногах были такими же.

Руби посмотрела через плечо и моргнула.

За ней стояли мужчины, все, которые когда-либо, как она чувствовала, пренебрегли ей, включая Бобби с Членом-Карандашом. Каждый из них смотрел на нее с выражением тоски.

Но она не принадлежала им. Она принадлежала только ему.

Странный грохот пронзил темноту ночи. Руби обернулась и посмотрела на дорогу. Она увидела яркий свет фар, прорвавшийся сквозь влажный туман, и почувствовала, что бабочки начинают танцевать в ее животе. Ощущение было настолько интенсивным, что она прижала руки к животу. Мотоцикл мурлыкал до полной остановки на обочине прямо перед ней.

За человека на мотоцикле можно было умереть. Дорогая кожа обтягивала худую, мускулистую фигуру, от вида которой у Руби потекли слюнки. Он перебросил ногу через мотоцикл, и кожа обтянула твердую задницу. Лео протянул руку и снял шлем и поставил его на сиденье. Он, казалось, излучал свет. Мужчина ее мечты остановился перед Руби, наклонился и поцеловал ее быстрым, жестким поцелуем, который заставил ее качнуться назад.

Когда Лео отступил, его взгляд был направлен прямо на алмазный ошейник на ее горле. С улыбкой удовлетворения и обладания, он взял ее за руку и повел к мотоциклу.

— Даже не думай, что я поделюсь тобой с кем-нибудь из этих типов, котенок. Ты вся моя.

Она моргнула и стряхнула часть гламура, который он соткал вокруг нее. Эта часть фантазии даже не пришла ей в голову. Бросать жаждущих поклонников за спиной, оставлять их в пыли ее высоких каблуков, пока она уезжала в ночь со своим любовником из фантазии — нет, ее больше это не интересовало.

Лео не собирался завоевывать ее. Видимо, он решил сразу же перейди к части развлечений.

Эта особая фантазия, как правило, вдохновляла ее на смелую безрассудность, и Руби спросила:

— Откуда ты знал, что я готова оставить их и быть только с тобой? — Конечно, она была готова уехать, но кто сказал, что нельзя немножко поиграть?

Лео остановился и повернулся. Он просунул один палец в алмазный ошейник и потянул ее к себе движением, которое кричало о владении.

— Ты моя, котенок. Ты носишь мой ошейник. Или ты не заметила?

Ее пальцы метнулись к ее ошейнику, прослеживая дизайн на передней части. Расстегнув застежку, она сняла ошейник и повернула его, чтобы посмотреть.

Он отличался от ошейника, который она обычно воображала. Ошейник все еще состоял из четырех ниток бриллиантов. Разница? В центре ошейника, в рубиновой огранке, окруженной изумрудами, находились буквы «Л. Д.». Он отметил ее своими инициалами.

Аккуратно забрав ошейник, Лео снова застегнул его вокруг ее горла. Черная бровь поднялась в вызове, когда Руби отступила.

— Я бы не стал этого делать, котенок. — Он приблизился к ней, окружив ее тело своим, окружив ее своей силой и теплотой, легко угрожая ей своей откровенной сексуальностью. — Ты же знаешь, что должна ехать со мной. Ты принадлежишь мне.

Когда он потянулся, чтобы погладить ошейник вокруг ее горла, Руби осталась неподвижной, наблюдая за его руками. Вспышка золота привлекла ее внимание. Когда Лео опустил руки, она схватила его левую, повернув так, чтобы рассмотреть кольцо, которое блестело на пальце.

Золотое кольцо на месте обручального. Черный оникс был овальным, как зрачок Лео. На ониксе были выгравированы инициалы «Р. Х.». Без слов он сказал, что принадлежал ей так же, как она принадлежала ему. Задумавшись, она посмотрела вниз на кольцо, коснулась его, не веря. Жестом, который был чистым инстинктом, Руби потянула руку к губам и поцеловала кольцо.

Его глаза ярко вспыхнули, их зеленое свечение стало сильнее. Если бы она не знала, что он не был человеком, то она, безусловно, узнала бы об этом сейчас. Лео потерял контроль над своим гламуром. Она могла видеть кончики его волшебных ушей через пряди волос. Золотое свечение кожи мерцало под искусственным освещением. С грубым невнятным звуком он наклонился, чтобы захватить ее губы в жгучем поцелуе, который говорил о том, что она принадлежит ему — так же четко, как два дня назад сказало об этом его тело.

Руби почувствовала, как одна рука Лео запуталась в ее волосах и грубо сжалась на затылке. Другая его рука двинулась к бедру. Руби почувствовала, как ее тянут назад из света, в тень, и заколебалась.

— Это безопасно, котенок. Я здесь. Ничто не сможет навредить тебе.

Она почувствовала, как расслабляется от его огрубевшего голоса и позволила прислонить себя к кирпичной стене позади. Лео укусил ее за шею и тут же всосал это место, отмечая ее, чтобы видел весь мир. Отстегнул лямки ее короткого топа, потянув его вниз, открывая грудь прохладному ночному воздуху.

Руби смотрела ошеломленными глазами через его плечо на плоды своего воображения, на тех немногих мужчин, чьего внимания она так отчаянно жаждала в то или иное время, и отпустила их без сожаления. Для нее теперь был только Лео. Фигуры, наблюдающие за ними, не имели значения, имели значение только руки Лео. Он начал жадно тянуть и щипать ее соски пока они не стали твердыми, как алмазы, гладить тяжелые груди, командуя реакциями ее тела.

Задыхаясь, Руби решила, что в эту игру могут играть двое. Она протянула руку и начала поглаживать его напряженный член через штаны. Потянула молнию вниз, сходя с ума, когда он опустил голову и всосал ее сосок, как если бы он был голодающим человеком, и она — обедом из пяти блюд.

— Боже, Лео, не останавливайся. — Руби едва дышала от отчаянной жажды почувствовать его член. Она вытащила его из штанов и погладила вверх и вниз, пока он сосал ее грудь.

— Если ты не остановишься, это закончится, прежде чем начнется, — прорычал Лео. Он перешел к другой груди и зажал сосок между зубами. Прикусил его, улыбнувшись, когда она вздохнула от удовольствия. В ответ она быстрее задвигала рукой по его пульсирующему члену. Лео дернул «молнию», отчаянно пытаясь стянуть штаны. — Боже, котенок, ты меня убиваешь.

— Хорошо. — Рубин пошевелилась, когда он потянул ее штаны вниз, вздохнув от удовольствия, когда пальцы погладили влажную щель.

Он сжал ее клитор почти грубо, задушив крик Руби поцелуем, который практически пожирал ее.

С тихим проклятьем Лео оторвался от ее рта. Он снял руку Руби со своего члена, и двинулся вперед, пока не прислонил ее спиной к стене, обхватив и приподняв за задницу.

— Тебе нравиться знать, что твои поклонники следят за нами, котенок? — Он погладил ее задницу, наклонился, проведя членом по расщелине между ее ягодиц в медленном ритме.

— Что? Кто? Боже, Лео, ты уже можешь меня трахнуть? Я умираю!

Лео засмеялся над грубым звуком ее голоса. Одним стремительным движением он вошел в ее узкое влажное влагалище, крадя «ах» удовольствия другим жестким поцелуем. Руби казалась еще более узкой, так как была не в состоянии раздвинуть ноги шире из-за штанов, болтающихся на коленях. Ее лоно обхватило его член, словно не желая отпускать.

Лео прервал поцелуй и посмотрел вниз, наблюдая, как член выходит из ее тела, как входит обратно, и каждый толчок заставлял женщину под ним стонать и ахать в восторге. Когда Руби попыталась покрутить задницей, чтобы загнать его глубже, он шлепнул ее, заставляя ягодицу соблазнительно дрогнуть.

Руби ахнула и сжала мышцами его член. С губ Лео сорвался стон, когда он дал ей то, что она хотела, двигаясь глубже, прижав ее сильнее к стене. Одна рука ухватила бедро Руби, помогая ей двигаться, туда-сюда, заставляя его входить еще глубже. Другая рука опустилась между ними и начала играть ее клитором.

— О Боже, Лео, это так хорошо.

— Да, это так хорошо. Ты можешь кончить для меня, детка?

И Руби кончила с приглушенным криком еще до того, как он спросил. Она прикусила губу, чтобы не закричать, и это Лео не понравилось. Он хотел слышать ее крики, но было слишком поздно. Лео почувствовал, как кульминационный момент разорвал ее, и со вскриком удивления сам кончил глубоко внутри нее. Он толкался в нее, пока не утихли последние спазмы ее кульминации.

Прижавшись к Руби, Лео дрожал. Золотые искры кружили вокруг них и ложились на ее кожу, как сказочные огни. Изнутри и снаружи он окружал ее, заполнял ее чувства, пока не осталось ничего, кроме него. Лео едва не упал на Руби, толкнув ее почти грубо в кирпичную стену, она оба тяжело дышали.

Руби откинулась на кирпичи. Удовлетворенная улыбка играла на ее лице.

Его дыхание защекотало ее ухо, когда он прошептал ей:

— Моя.

Вздохнув, она закрыла глаза.

— Твоя. — Он скорее почувствовал эти слова, прежде чем зарыться лицом в ее шею с довольным вздохом.