Сначала было похищение... (СИ)

- Анна! Крэнтом не дурак связываться с провинциальной глупышкой! Будь она четырежды моя сестра! Он граф! Его окружают такие женщины, что Мелани рядом с ними деревенская овца!

- Ты же не думаешь, что сейчас меня успокоила?

- Я думаю, что он сам тебе сказал, что ты ему нравишься. И хочет он тебя. Он взрослый, серьёзный мужчина. — Очень хочется в это верить. Хоть бы она оказалась права.

- Как бы то ни было, весь мой скудный гардероб сейчас состоит из комплекта баснословно неприличного белья. Осознание этого толкает меня на желание делать глупости. Сумасшедшие и неприличные. Только ответной записки нет.

Видимо, один небезызвестный граф кем-то или чем-то занят.

- Не говори глупости! Вы ведь условились о встрече! Иди! Ты должна пойти к нему! — Люси иногда походила на таран, будучи в чём-то убеждённой.

- Только на эту встречу я планировала предстать во всей красе, а не в неприличном белье и единственном, грязном платье!

- Это как раз и не проблема! Мы в два счёта тебя приоденем!

— А Лифисса? Не могу же я оставить её одну? В борделе!

Вестник! Схватив материализовавшуюся записку, прочла:

"Собирайтесь! Я буду через десять минут. Все договорённости о вашем визите остаются в силе. Цветник-не самое подходящее место для ребёнка."

Удивлённая содержимым, я молча повернула записку Люси.

- У меня просто потрясающая идея! Собирайся! Быстро! Приводи себя в порядок, — лицо, волосы. Я сейчас принесу тебе одежду. — Эта безумная вихрем взвилась надо мной. — Только не переусердствуй. Ты-жертва пожара, не забудь!

Последнее она напутствовала уже выбегая.

Глава 6. Роберт.

Я не просто идиот, покупающий подарки девицам для утех. Я болван. Придурок. Придурок, который не видит дальше своего носа.

Как я вообще мог отнести Анну к числу куртизанок? В какой момент я так подумал? Почему?

Водит дружбу с такими девушками? Но я и сам испытываю уважение к силе духа Люси. У неё есть поклонники? Но как их может не быть, с её внешностью и характером?

Я видел непривычные мне вещи и сразу же находил удобное для меня объяснение. Это вместо того, чтобы сразу запросить её досье.

Буравя взглядом портфель с приснопамятной папкой, я прокручивал в голове то, что видел своими глазами. Её повадки и манеру держаться я принимал за кокетство. Отказ за набивание цены.

Неужели и я отношусь к числу тех снобов, которые готовы закидать камнями и устроить аутодафе красивой и независимой женщине, вместо того, чтобы признать её силу и способности.

Интересно вот что, — как бы я справился, если бы в двадцать три года у меня на руках оказался четырёхлетний ребёнок? Если я даже не до конца понимаю, как дожил до своих лет с таким количеством кутежей, пьянок, дуэлей и других авантюр.

Оформить опеку, воспитывать и любить племянницу, как собственную дочь!

Я ненадолго забыл о предстоящей женитьбе, но до недавнего времени это дело не вызывало у меня неприятия. Мне, определенно, никогда не понять эту женщину!

Окончить школу, затем академию, получить чин, принести присягу, принять титул, жениться, произвести наследника, умереть за короля и свою страну.

Это нормальный, естественный ход жизни.

Откуда в девочке, родившейся и выросшей в этой среде такая тяга к свободе, когда они рождаются уже заложниками своих семей. С колыбели будучи чьими-то невестами. Откуда такая безрассудная, ошеломительная храбрость? Рискнуть репутацией, своим будущим. Ради чего?

С силой потёр уставшие за день глаза. Ощущение такое, будто перед пропастью стою. Не одну неделю я грезил этой девушкой, и когда получил её, то не могу сделать своей. С незамужней дочерью барона невозможно иметь любую связь, кроме официальной помолвки.

Готов ли я на это? Жениться ради утоления похоти. Приданное за неё вряд ли дадут, а репутация у девушки далека от безупречной, мягко говоря. Определённо нет. Я ей, безусловно увлечён. Скорее всего, даже влюблён. Но мне есть что терять. Если я намерен делать карьеру, а я намерен, то хотя бы моя репутация должна быть безупречной. Если у света будет хоть полповода для полоскания имени моей жены, то кем-то выше начальника отдела мне не стать никогда. Этого я себе позволить не могу. Не для того я столько лет учился и служил своей стране, чтобы догнивать остаток дней в конторке. Тем более, что при таком раскладе, на много дней меня попросту не хватит.

Хмм…

А вот если бы она вышла замуж… За какого-нибудь простачка, вроде чайника Эндрю … через год жизни с ним она бы отчаилась от его ограниченности …

Пастух может надеть плащ короля, но рубаха пахаря королю не по силам.

Да! Это был бы идеальный расклад! Нет ничего странного в отношениях между графом и замужней мещанкой, которой она станет. Что ж, подумаю об этом позже…

Всё же, она та ещё авантюристка!

Даркнил, я ведь столько раз слышал фамилию, не понимая, что царапает ухо! А маленькая баронесса, не мудрствуя лукаво, представляется своим же родовым именем, но наоборот. Даже в обмане не уличишь! Анна Даркнил ведь и не врала, представляясь Анной Линкрад. Все официальные бумаги она всегда подписывала настоящим именем, а то, что я идиот, никогда не перечитывал за записным пером, выслушивая её лично … сюр!

Достал из кармана подвеску с ярмарки. Сейчас мне казалось смешным, глупым, наивным отдавать её. Этот цветок рос среди роскоши, с детства нося на шее драгоценности.

И, тем не менее, богатству она предпочла свободу.

Просто невозможно ей не восхищаться!

Покрутил меж пальцами, согревая кусочек металла. Всё-таки она ведьма, не иначе.

Дверь дома распахнулась.

- Я сам. — Велел кучеру оставаться на козлах, приглашающе держа дверцу.

- Добрый вечер, леди. Прошу.

Поздоровавшись девушки сели в тёплый салон.

- Я хотел бы пригласить вас погостить в моём доме. — Начал я разговор, стоило вознице тронуться.

- Я благодарна Вам, граф, за участие. — Пауза. Демоны!

С меня будто пелена спала! Ответила ведь не задумываясь, как и должна ответить леди, а теперь думает, взвешивает. Спина ровная, подбородок слегка приподнят, спокойное выражение лица.

Таким манерам не научиться, их впитывают с младенчества, как и силу родовой магии.

- Правила приличия велят мне отказаться от Вашего невероятно щедрого предложения, но Создатель мне свидетель, я не могу. Нам действительно некуда идти, и мы с благодарностью погостим у Вас сегодня. Завтра я надеюсь подобрать нам другое жильё.

- Вы можете не торопиться и пользоваться мои гостеприимством столько, сколько сочтёте нужным.

- Спасибо, но Вы же понимаете, что это будет вопиющим нарушением всех приличий. — Ответила Анна с мягкой улыбкой.

- Не более, чем проживание в цветнике. — Не сдержал ответной улыбки.

- Вы правы. Я постараюсь не злоупотреблять Вашей добротой.

- У меня не так много доброты, и не ко всем, чтобы ей злоупотреблять. — Кажется, мне удалось её смутить. Взгляд отвела.

Ехать нам не долго, а время словно замерло. В полумраке кареты, салон которой освещали лишь уличные фонари, я, кажется впервые мог так открыто ей любоваться.

Маленьким, аккуратным носиком. Тонкими, чётко очерченными губами. Плавным изгибом шеи. Бархатной кожей, ощущая зуд в кончиках пальцев от желания прикоснуться к щеке, провести пальцем по губам… Надавить на нижнюю …

Вспомнить вкус … Но я не помню вкус её поцелуев, демон меня раздери! Я помню только кровь, стучащую в висках и паху, болезненную пульсацию, желание! Желание, которого я, как мне кажется не испытывал никогда. Мне будто хотелось впитать её в себя, впечатать. Завладеть, подчинить себе навсегда это тело, так доверчиво льнущее ко мне в библиотеке. Взять себе эту женщину.

- …

- Что, прости? — Словно сквозь вату я услышал Лифиссин голос. Сменил позу, чтобы скрыть накатившее возбуждение. Кажется, придерживаться принятого плана будет гораздо сложнее, чем я рассчитывал.

- Сегодня ведь у Вас ещё не было свободных комнат. — Это вопрос? Хорошо бы понимать. Вести светский диалог с этой чертовкой, что ходить по минному полю.

- А ты смышлёная. — Я ухмыльнулся.

Ответом мне послужил горестный вздох.

- Да, но ленивая. Ай! Ну Анна!

Какое-то копошение и мельтешение. Видимо баронесса одёрнула малышку.

- Я сегодня ведь была у Роберта. Свободных комнат там намечалось только для Мелани-прилепелани.

- Ну хватит! Прекрати немедленно! Мы продолжим разговор в выделенной нам комнате. Ни слова больше, юная леди! — Анна явно испытывала сильное неудобство за свободное поведение малявки. Мелани-прилепелани! Надо же было выдумать!

- Делааа. Уже и спросить нельзя. — Пробурчала девочка.

- Анна, я Вас очень прошу, не ругайте Лифиссу. Мы сегодня провели прекрасный день на ярмарке, смею надеяться, стали друзьями. Я поощряю и приветствую такое общение между нами.

- Не хочу Вас разочаровывать, но вряд ли здесь что-то от Вас зависело. Эта леди сама решает с кем и как ей общаться. И если она вознамерилась заполучить Вас в друзья, у Вас не было изначально ни малейшего шанса на сопротивление.

- Возвращаясь к твоему вопросу, — комнаты есть. Как только я узнал о том несчастье, что с вами произошло, тут же снял стазис со спален для вас. Они не слишком обжитые, и не сказать, что уютные…

- Мы Вам очень признательны! Не стоило так беспокоиться, нам бы хватило бы и одной спальни. — Ох Анна, знала бы ты, с какими мыслями я снимал этот самый стазис… какие картины вертелись калейдоскопом в моей голове …

- Приехали! — Оповестил нас кучер.

Показав девушкам их комнаты, условились о беседе о произошедшем сегодня. Я ждал Анну в кабинете, пытаясь настроиться на дело.

В том, что поджог был умышленным, а злоумышленник имеет отношение к шпане, пытавшейся напасть на неё на рынке я не сомневался. Но ведь какова! Справилась! Отбилась сама, не применяя магию! Какой же точности должны выходить её иллюзии.

Бросил взгляд на карандашный рисунок нападавшего. Совсем ведь мальчишка, но сколько жестокости, тяги к насилию. Хочется сжать тонкую шею и задушить мерзавца, который посмел прикасаться и помышлять в адрес этой девушки. Девушки, которую так хочется сделать своей.

Дверь кабинета открылась после короткого стука и долгожданная гостья на мгновение замерла, став за закрытой дверью. Щелчок замка. Смотрит на меня в упор, глаза широко открыты. Я будто слышу бешеный стук её сердца, словно нас не разделяет пространство кабинета.

Не отводя взгляд, рукой потянулась к завязкам плаща … Почему она в плаще? Кончик языка, облизнувший губы отвлёк меня от глупой мысли. Какая к демонам разница, пусть ходит в чём хочет. Но тут плащ скользнул к её ногам и я забыл как дышать.

К такому меня жизнь не готовила.

Глава 7. Анна.

Стоило плащу коконом свиться у моих ног, как Роберт с грохотом поставил стакан на стол. Я шалела и сходила с ума от собственной смелости. Сейчас или никогда. Возможно, что весь ужас пережитого сказался на моём чувстве страха, притупив его. Но я не боялась. Странно, что короткий разговор с Люси вселил в меня уверенность, что он желает меня не меньше, чем я его. Даже если это будет наша первая и последняя ночь.

Стоило мне переступить через плащ, как граф рывком поднялся, стул проскрежетал по полу. Сейчас мне не нужно ничего слышать, наоборот, любое слово может всё испортить, заставить меня передумать. Я не хочу разговоров. В его расширенных глазах, он ведь даже не моргает, я сейчас вижу своё великолепие. По судорожному вздоху и шумному сглатыванию, по тому, как дёрнулся кадык мужчины, я понимаю, что не буду отвергнута.

Плавным, танцующим шагом направляюсь к нему. Шаг, ещё шаг… Я смотрю в его глаза, боясь увидеть там отказ, но он не смотрит.

Он смотрит на меня, на моё тело, обтянутое, как второй кожей полупрозрачным белым кружевным платьем. При каждом моём вздохе почти оголённая грудь поднимается всё выше, дышать всё сложнее… Каждый шаг правой открывает ногу почти до белья, которое прекрасно видно сквозь кружево…

Мужчина не сдвинулся с места, я уже стою вплотную, но он не шевелится… Это ведь хорошо?

Руки на плечи, затем плавным скользящим движением на грудь, провела по тонкой ткани…

- Анна … я…

- Тшшш. Потом. Мы потом поговорим обо всём.

Я целую его сама. Слегка, коротко, просто касаюсь губами губ… Ответа нет.

Смотрю в потемневшие глаза. "Ну что же ты?! Неужели не понимаешь, как нужен мне сейчас?"

Нежно, невесомо касаюсь губами колючей щеки. Еще. Опять быстрый поцелуй. Ещё и ещё. Мочка уха … слегка лизнула нежную кожу, короткий поцелуй за ухом, затем ниже… Один, два… Кажется, это бесполезно … ни малейшего движения

- Я ошиблась… Простите…

Роберт выдохнул через нос.

- Создатель свидетель, я держался, но это сильнее меня. — Сжал моё лицо в ладонях и глядя в глаза. — Вы завтра пожалеете о произошедшем, будете винить меня. Я буду виноват. Сейчас Вы можете ещё уйти. В эту секунду.

Потом рывком подняв меня на руки, как когда-то тогда, на улице, быстро направился прочь из кабинета.

- Секунда прошла. И да, кажется, я обманул Вас. Вы не могли уйти. Как только Вы вошли сегодня в этот кабинет. Я бы не выпустил Вас.

Быстро, почти взбежал по лестнице. Взгляд, который почти физически ощупывает мою грудь, с трудом отлипается, чтобы смотреть под ноги.

Обвив одной рукой его шею, другой оглаживаю плечо … Я просто физически не могу его не трогать! Это какая-то потребность, необходимость!

Дверь, которая открылась чудом, из рук он меня так и не выпустил. Хлопок, щелчок … Несколько шагов… Стою на ногах, которые почти не держат. Покачнувшись, прижалась к мужчине, сразу попытавшись отпрянуть. Сильные руки не дали мне, крепко сжав за локти.

Плавное, такое крепкое движение вдоль опустившихся рук, до кончиков пальцев, которые Роберт тут же поднёс ко рту… Поцеловал каждый, глядя мне в глаза.

Он коснулся губами последнего, а я уже знала, что будет дальше. Не ошиблась.

Нежный, сладкий поцелуй. Поцелуй, как обманка. Я будто чувствую, что он сдерживается, боится спугнуть. Глупый! Мне не нужна сейчас нежность! Мне нужна твоя сила!

Я сама скользнула в его рот, погрузившись … словно душой увязнув в поцелуе со вкусом табака и виски…

Чужие руки принялись разбирать причёску, не прерывая поцелуя. Усиливая … Последняя шпилька упала на пол, отскочив мне в ногу, только тут я вспомнила, что босая. Переступив с ноги на ногу, оторвалась от его губ, чтобы сделать вздох.

Роберт прижался лбом к моему лбу, удерживая затылок и массируя его.

- Я слишком … я испугал тебя? Ты передумала? Демоны, скажи, что нет. Умоляю.

Нервный смешок вырвался сам.

- Нет, нет. Конечно нет, всё хорошо. Волнуюсь просто …

- Ты ведь не … Я ведь не первый?

Рассмеялась уже увереннее.

- Мне 26 лет! Во мне, быть может и недостаточно покорности, но любопытства с лихвой, чтобы…

- Всё, всё. Я понял. — Недовольно перебил Крэнтом. Продолжая перебирать мои волосы одной рукой, кончиками пальцев другой он провел кпо контуру лица, спустился ниже, продолжая щекотку вдоль кромки платья. — Я пытаюсь быть нежным, не хочу напугать тебя, сделать больно … тяжело, это демонски тяжело. Сдерживаться.

- А что, если я скажу, что не хочу, чтобы ты сдерживался? — Повернула голову, чтобы та ладонь из волос скользнула на лицо и потёрлась о неё, глядя ему в глаза. — Что, если мне нравится твоя сила, я и не боюсь, а даже хочу, нет, нуждаюсь быть сейчас слабой.

Его шумный выдох.

- Но мы не будем торопиться…

- Не будем…

- Я никого и никогда не видел красивее тебя. Я хочу видеть тебя, — его пальцы уже под платьем, оглаживают, сжимают грудь. Мой громкий вздох, а после, — свет мы оставим.

Создатель, мне, кажется, уже вообще всё равно.

- Приглушим… — стон.

- Приглушим… — Он соглашается со мной и свет, повинуясь быстрому пассу и заклинанию, становится приглушённее.

Ровно в этот момент я снова не сдержалась и оборвала стон, закусив губу.

- Полог тишины…

- Уже. Я говорил, что ты прекрасна?

Я смотрела на него, будто сквозь мутное стекло, меня вело. Я пьянела всё больше и больше с каждой минутой. Это он прекрасен. Он настолько прекрасен в этом полумраке. Этими тёмными глазами, безумно глядящими на меня глазами, широкими плечами, за которыми я с лихвой помещусь … Такой сильный, такой желанный. Мой. Пусть только сегодня, но сейчас я вижу в его взгляде такое … никто и никогда не смотрел на меня так…

Слегка потянул меня к кровати, сев на которую, расстегнул верхнюю пуговичку моего "платья". Помог груди высвободиться из кружева. С восхищённым вздохом провёл ладонью по шёлку бюстье и припал к нему губами. Сжимая, почти до боли, высвободил грудь.

Если бы не сильные руки, я бы упала сию секунду, но он не дал мне этого сделать. То глядя мне в глаза, то отводя взгляд, он вытворял с моей грудью что-то неописуемое.

- Красивая, сладкая … какая же ты красивая … сладкая — в перерывах, делая вдох, доносилось мне. Или не доносилось.

Чем больше он ласкал грудь, тем сильнее мне хотелось еще. Я стонала, срываясь в крик, пыталась вцепиться в короткие волосы, мне не удавалось, ноги подкашивались, подгибались. Хватаясь за мужские плечи я комкала рубашку…

В какой-то момент я попыталась её содрать, чтобы почувствовать кожу…

Раздался тихий смешок.

- Такая страстная, огненная. Моя огненная леди. Под иллюзией леди такой огонь!

- Под иллюзией военного такой поэт! Хватит смущать девушку. — Сухими губами и севшим голосом ответила я.

Ответом мне послужил ещё один смешок. А вслед за ним меня подхватили на руки и бережно уложили на кровать.

Целуя меня, расстёгивал мелкие пуговички "платья". Тут же оглаживая и лаская оголённую кожу. Не расстегнув платье и до пупка поцелуй перестал быть поцелуем. Он, словно брал меня ртом. А я отдавалась. Просила большего, поглощала его поцелуи, впитывала без остатка и просила ещё. Моё тело просило ещё.

Раздался треск ткани… пуговицы брызгами посыпались вокруг нас.

- Прости … всё равно ты его больше не наденешь.

Я не стану спрашивать почему. Просто не могу. Кажется, я забыла как говорить …

А Роберт, отбросив платье, приподнялся на локте, глядя на меня. Нет на бельё.

- Демоны. У меня просто не было шансов повести себя достойно. — Быстро проговорил этот молчун.

Потом было бельё. От которого он меня скоро избавил.

Отстранившись и поднявшись, он очень быстро разделся. Не красуясь, хотя и было чем. Краткие, рубленные, выверенные движения и он замер на секунду. Всего лишь на секунду. И двинулся на меня необратимым искушением. Моим искушением, моим пороком и похотью. Клянусь всем на свете, но я никого и никогда так не хотела. Никогда моё тело не знало таких ласк, как в эту ночь.

Начав с губ. С лица, он не оставил ни одного сантиметра кожи, который не познал бы его поцелуев. Грудь, живот…

В тот момент, когда он вошёл в меня, я чуть не задохнулась от удовольствия.

Быстрые, резкие движения. Не сразу, но через несколько толчков. Будто не в силах остановиться. Глядя в глаза … срывая голос от стонов и криков.

Было больно, но я не могла насытиться этой болью, этой силой, наслаждением. Я сошла с ума, но хотела ещё. Ещё больше, ещё сильнее. С каждым проникновением, с каждым движением я словно растворялась, теряла себя. В какой-то момент я окончательно потеряла связь с разумом и окружающим. Только удовольствие, затопившее, словно волна моё сознание.

Громкий стон-крик, судорога, выгнувшая меня на встречу мужчине, подарившему мне это счастье…

Бесконечно приятные, но такие скоротечные движения внутри меня, когда его застала кульминация, дрожь у меня в кончиках пальцев ещё не прошла.

Эта ночь, казалось, длилась бесконечно. Захоти я сосчитать, сколько раз сегодня он брал меня, — мой бедный разум не сумел бы этого сделать, давным-давно сделав мне ручкой. Бесспорно было одно, — сегодняшнюю ночь я не забуду никогда. Плевать на то, что будет утром. Сейчас он мой, а я его.

Это очень странный сон. Что-то невыносимо-томительное происходит с моим телом. Кажется, что я проснулась от собственного всхлипа и первое, что почувствовала, это сводящее с ума желание.

Открыв глаза я увидела Роберта. Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Смотрит внимательно, серьёзно. Всего мгновение и поцелуй. Глубокий, сильный, без нежностей и церемоний.

Ещё спящее, не проснувшееся сознание не успело ни вспомнить прошедшую, прошедшую ли? ночь. Ни сообразить кто я и что происходит.

Да и надо ли?

Я отправилась по заданному курсу, поддавшись своему желанию, возбуждению. Теперь я сама его целую … или отвечаю … Он не даёт мне сделать и вдоха, а я словно хочу завладеть им всем. Подчинить себе этого мужчину и подчиниться ему, завоевать его и быть только в его власти.

Его пальцы внутри меня … Как можно так желать мужчину? Так бесстыдно, всецело…

Я выгибаюсь следом за его рукой, стону-кричу ему в рот от наслаждения, это этой неги. Я хочу чтобы это прекратилось и я же хочу, чтобы эта пытка не заканчивалась никогда.

Выпив очередной мой крик, набросился на грудь, больно прикусив сосок … дрожь по телу, словно судорога. Сладкая, невыносимо прекрасная.

Не успела я снова уплыть в беспамятство, Роберт рывком раздвинул мои ноги, закинув их на собственные плечи и вошёл в меня. Быстро, резко, сильно …

Закрыла глаза, не в силах смотреть на него. Я не чувствую собственное тело, только движения внутри меня, ещё и ещё … так сладко … так сильно…

Как будто вовсе не он брал меня всю ночь, доводил до исступления снова и снова. Он вовсе не устал?

Последний, резкий толчок … не выходя из меня, бережно опустил поочерёдно обе мои ноги, навис надо мной.

Поцелуй. На этот раз неспешный, неторопливый, тягучий. Не долгий.

Оторвавшись от меня, но не отстранившись, всё так же нависая, всматривается в моё лицо:

— Ты и правда ведьма …

— Ты имел в виду "с добрым утром, Анна. Спасибо за чудную ночь". — Тут же взъершилась я. Ничего себе предъявочка!

— Я имел в виду. "Доброе утро, Анна. Ты меня околдовала. Как иначе объяснить то, что занимаясь с тобой любовью всю ночь, я даже теперь не могу выпустить тебя из постели". — Как внимательно он смотрит, с какой нежностью. Или мне только так кажется?

— Пфф. Это потому что я пока и не пробовала отсюда выбраться. — Попыталась я скрыть смущение, даже одеяло натянула повыше. Создатель! А всего несколько минут назад вообще забыла и о его существовании и о собственной наготе. — Который час?

— Рано, около шести, весь дом ещё спит. И если мы поторопимся, то можем успеть ещё…

— Нет, нет, нет! — Я аж отшатнулась, ошалев от ужаса! — Я не представляю, каким образом смогла ответить сейчас, но я совершенно без сил! Абсолютно!

— Глупышка… — притянул он меня к себе назад, — тебе вовсе не нужно что-то делать. Ты просто полежи, я всё сделаю сам.

А лапища уже оглаживает моё бедро, пробираясь выше.

Это нужно как-то остановить.

Рывок. Я дёрнулась, намереваясь удрать с постели, и вот уже почти будучи на краю, схвачена за лодыжку. Он в секунду оказался надо мной.

Одна рука на груди, другая прижимает к нему за живот. А член упирается в ягодицу… Ещё один заход я не выдержу!

— Так тоже хорошо. Помнишь, как было ночью? Тебе, кажется понравилось, как я брал тебя сзади. Ммм?

У меня мурашки побежали от его голоса прямо мне в ухо. От него всего!

Кое-как вывернувшись под ним, я встала на колени, Роберт тоже выпрямился, с интересом за мной следя. Обхватила ладонями его лицо.

— Я правда не могу. У меня, как бы это сказать… внутри, там. Всё болит. И тело всё. Я не знала, что люди могут так долго и много заниматься сексом… И вообще, вся эта ночь. Всё, что произошло сегодня … Отпусти меня сейчас пожалуйста. Мне нужно побыть одной. — Короткий поцелуй в губы, в щёку. — Может быть как-нибудь потом … если получится… — На лице мужчины возник немой вопрос. — Если обстоятельства позволят…

— Какие такие обстоятельства? — Взяв мои руки в свои, он поочерёдно поцеловал каждую в центр ладони.

Нечаянно подумала о том, какое интересное зрелище бы предстало, вздумай сейчас сюда кто-нибудь войти, — мы нагие, стоим на коленях друг напротив друга, в центре смятой постели, держимся за руки. Улыбнулась.

— Вообще, разные. Поговорим потом? Я пойду?

— Хорошо. Прости. Я будто озверел. Набросился, совсем не думая о тебе. Ночью, … ты так отвечала. Подумал, что тебе всё нравится.

— Мне всё понравилось! — Опять развернулась к нему, только было отойдя одеваться. — Очень понравилось! Но … пойми пожалуйста. Со мной никогда такого не было. Я не знала об этой стороне жизни ровным счётом ничего. Меня воспитывали достаточно строго. Как будущую жену, которую не крутят в разных позах всю ночь напролёт. И которая уж точно никогда не получает удовольствия от близости.

— Я поторопился. Слетел с катушек! Подожди. Сядь. Сейчас оденешься, успеется. — Усадив меня на краешек кровати, он сдёрнул простыню, протянул её мне. Взял с кресла аккуратно сложенное собственное бельё и продолжил. — Прикройся пожалуйста. Может мне так полегче станет. Кхк-кхк. Так вот. Я взрослый мужчина, который знал женщин. Я говорю тебе с абсолютной уверенностью, что любая женщина может получать удовольствие от близости. Всё зависит от мужчины в этом случае. Просто чаще мужья не особо церемонятся и заботятся об удовольствии собственных жён. Для обоих супругов это чаще неприятная необходимость. Всё меняется, когда дело касается любимой … то есть нравящейся … то есть женщины, которой мужчина сам хочет обладать. Понимаешь, когда женщина может отказать, если ей что-то не нравится, тогда любой мужчина постарается не быть отвергнутым. Сделать так, чтобы женщина получила удовольствие. Там уже не важно, жена это или чужая женщина. Есть и семьи, в которых оба супруга всегда остаются довольны друг другом.

— Я пойду. Я поняла тебя, но пожалуйста. Мне нужно уйти. Как будто с каждым лучом солнца, с каждой минутой всё очарование ночи тает, а неловкость всё возрастает. Никогда бы не подумала, что смогу вести такие разговоры с мужчиной.

— Анна. Мы будем говорить об этом, и не только. Но обо всём, что будет происходить между нами в спальне, мы будем говорить всегда. Здесь не должно быть секретов. Я должен знать всё что тебе нравится, или же нет. Понимаешь? Ты не должна молчать и терпеть, если что-то не так. Я впредь буду более сдержанным и больше ты не будешь испытывать никакого неудобства.

Создатель! Я горела, словно маков цвет! Я! В принципе не умеющая краснеть, если того не требовали обстоятельства, не могла себя заставить успокоиться!

— Буду одеваться …

— Конечно. Но … Анна. Я не хочу быть деспотом, но это первый и последний раз, когда я позволяю тебе вот так сбежать.

Создатель мой! Что же это такое! Поскорее бы выбраться отсюда.

— Моя одежда … я … Роберт, мой плащ, он остался в кабинете, платье порвано…

— Твоя спальня соседняя с моей. Дверь справа, я покажу, тебя никто не увидит. Если хочешь, я дам тебе рубашку?

— Нет-нет! Не стоит. Я прошмыгну.

Уже собравшись было уходить, была остановлена крепким объятием.

— Подожди. Демоны! Так тяжело тебя отпустить, я чувствую свою вину, что напугал тебя, был слишком напорист. Одну секунду.

Взяв с кресла брюки, он достал что-то из кармана.

Переложив в мою ладонь, продолжил.

— Я купил это вчера, на ярмарке. Хотел подарить при встрече, но всё так закрутилось. Ты, главное не пойми это, как что-то неправильное. Не будь сегодняшней ночи, я бы всё равно отдал его тебе. Как только осмелел. Это безделица. Как увидел её в лавке, так и подумал о тебе. Пойдём. — Я хотела разжать ладонь, чтобы увидеть подарок, но Роберт не позволил. — Позже посмотри, пожалуйста. Это не тот подарок, на который я смогу смотреть с гордостью дарителя. Она вообще тебя не достойна … Демоны.! Дай её назад! Я сегодня же куплю что-то другое.

— Вот уж нет уж! — Стиснула кулак посильнее. — Не надо мне ничего. Только попробуй! Не смей делать никаких подарков! Я тебе не … я тебе не… я тебе не какая-то там! Ясно?

Вместо ответа меня крепко, нежно, но быстро поцеловали.

— Ты хочешь поспать?

— Не думаю, что смогу уснуть.

— В твоей комнате есть ванная. Отдохни. Через сколько ты сможешь спуститься? Мы ведь так и не обсудили произошедшее вчера.

— Думаю часа мне хватит.

— Хорошо. Я сейчас занесу зелье. Не запирай дверь. Оставлю на тумбе у двери.

Ещё один быстрый поцелуй. Потом ещё, уже у двери.

Возможно, мне показалось, но ему будто понадобилось сделать усилие, чтобы не войти вслед за мной.

Только закрыв дверь и оставшись одна, смогла выдохнуть.

Вот уж не подумала бы, что можно так много и часто целоваться. И что можно хотеть этих поцелуев, заводиться от них с пол оборота, и словно кошка, желать близости.

В ладони была подвеска. Действительно недорогая. Безделица. Это точно никак не плата за ночь. Маленькая остроконечная шляпа, размером с фалангу моего пальца. Из серебра.

"Ты и правда ведьма".

Можно было бы обидеться, но отчего-то стало тепло, приятно. Лестно даже. Значит, он думал обо мне ещё вчера!

Да уж! А я бы не отказалась быть настоящей, всамдельнишней ведьмой! Только мой внутренний магический резерв говорит о том, что от ведьмы во мне ни ши-ши.

Застегнув подвеску, я прямиком направилась в ванну. Уже лёжа в тёплой воде подумала о том, какое зелье он мне принесёт? Создатель! Мне ведь нужна противозачаточная настойка! Как же я сама об этом не подумала!

Долго лежать в ванной я не смогла. Сердце пело! В голове будто помутилось, — то и дело вспыхивали перед глазами картины прошедшей ночи, вызывающие неведомое ранее волнение. И ладно бы только в уме! Я физически чувствовала жар. Жаркий шар, загорающийся в груди и ухающий до самых пяток, оставляющий будто пустынный коридор внутри меня, после своего падения.

Быстро вымывшись, я сидела у туалетного столика, просушивая магией волосы. Настойка стояла перед глазами. Как-то не получалось её выпить. Что там внутри? Это ведь может быть бодрящее, успокоительное или укрепляющее зелье. Или противозачаточная настойка. Вряд ли что похуже. Да и с чего бы Роберту опаивать меня чем-то ядовитым?

Здраво рассудив, как мне показалось, залпом выпила зелье. Ещё пару минут и почувствовала прилив сил, боль из натруженных мышц ушла, забрав с собой сонливость.

Энергетиками балуемся, Ваше сиятельство. Это не удивительно. С твоей-то работой. Даже, бедному, выспаться и поесть нормально не удаётся.

Кстати, поесть! Вот что мне не помешает.

Достав несколько платьев, положенных Люси в мой саквояж я слегка опешила. Каждое из них было, безусловно, красиво. Но из трёх не было ни одного под горло, а на дворе осень! Только зелёное было с линией декольте повыше других. Вот же! Удружила!

Приведя себя в порядок и одевшись, внимательно посмотрела в зеркало. Платье, безусловно, мне очень шло, обтянув талию и грудь, словно по мне сшито. Подол только … не предусматривал нижней юбки … не представляю как в таком ходить, это ж … как совсем без юбки! Так, будь у меня хотя бы бельё нормальное, а не это баловство, сшитое моей горе-швеёй. Ни греет, ни прикрывает!

Ну делать нечего! Подол, хоть и облепляет ноги при ходьбе, но смотрится шикарно. Струится, нежный шёлк оглаживает кожу.

Хмм … А признаться, — очень даже, для дневного платья. Свободно, нет этого вороха ткани, мешающего при ходьбе. Да и вырез не такой уж и глубокий.

Волосы распустила волнами по спине, присобрав назад передние прядки.

Никакого макияжа. Делать его сегодня мне показалось кощунством. Кожа будто сияет, глаза горят, губы припухшие. Да и всем своим видом эта молодая женщина, смотрящая на меня из зеркала, давала понять, что она очень счастлива и красива.

Простынь убрала с кровати, спрятала в шкаф. А то мало ли!

Ну всё. Пошла украшать мир. Точнее его маленькую часть.

Заглянула в спальню к Фиссе, удостоверилась, что моя девочка ещё сладко спит. Пережив вчера столько волнений. Пусть отсыпается.

Пошла дальше предвкушая встречу и то, какое впечатление произведу на Роберта. Мне не показалось. Я сегодня и правда, чудо, как хороша. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой красивой и соблазнительной как сегодня!

Подёргала запертую дверь кабинета, гадая, где искать хозяина дома. Гостиная пуста. Присела на большой диван. Шарить по чужому дому я уж точно не буду, как и подниматься в мужскую спальню. То, что было этой ночью не даёт мне никаких прав и полномочий, чтобы нарушать приличия. Хоть я и порочная женщина, но воспитанная. Вот! Посижу здесь и подожду хозяина.

Только вместо хозяина встретила, как оказалось "хозяйку"?

По крайней мере, именно так девушка себя и повела.

Сначала я услышала громкий, заливистый, и признаться, очень красивый женский смех. Настолько красивый, насколько и заразительный. Только уголки моего рта непроизвольно дёрнулись вниз. Я позволила себе это ровно на мгновение, чётко зная, что не буду застигнута.

Дальняя дверь распахнулась и вышла она. Конечно, это Мелани. И она действительно, очень похожа на цветок. Только проклюнувшийся из бутона. Светлая, алебастровая кожа, (как это возможно, живя в деревне, на ферме?), светлые волосы. Не золотые, как у той, прошлой, а почти белые. У кого-то явно слабость на блондинок! Едва заметный румянец, голубые глаза. В нежно-персиковом платье с длинным рукавом она казалась невинной девочкой.

А я нелепой, молодящейся тёткой рядом с ней. Собственное платье теперь кажется мне слишком откровенным, пошлым, кричащим. Будто я специально хотела затмить чужую добродетель.

Как хочется повернуть время вспять и вовсе не выходить из комнаты.

Приближаясь, Мелани мгновенно осмотрела меня с ног до головы. Недовольство во взгляде мелькнуло и угасло.

— А вот и Вы! — Зачем же так орать. Я аж вздрогнула. — Почему же Вы сидите здесь, мы с его сиятельством ждём Вас на кухне. Мы здесь не накрываем в столовой, у нас всё по-простому. Пойдёмте, у меня сегодня вышла чудеснейшая запеканка из творога. Вы кушаете творог? Я, признаться, так рада с Вами, познакомиться, мне Люси столько о Вас рассказывала, я бы так хотела тоже стать Вам подругой.

Создатель. Не успела я даже что-то сообразить, даже слово вымолвить, как она уже за руку тащила меня на кухню, заливаясь соловьём.

— Господин граф, — я только увидела, как расширившиеся глаза Роберта, при виде меня, недовольно сузились. Надеюсь, что из-за фамильярного обращения, а не недовольства мной. — Ваша гостья, господин граф. Ожидала в гостиной. Вы ей верно не сказали, что тут нет прислуги? Ну ничего. Проходите, присаживайтесь. Я поухаживаю за Вами. Сметану или мёд любите? Сварить кофе, или заварить чай? Свежий кофе только что вскипел. Ну что же Вы.

Нет слов. Что такое с этой девицей?! Она всегда такая?

Направилась к столу, видя, как Роберт не сводит взгляда с моих ног.

— Пожалуйста, Мелани. Не стоит беспокоиться. Я вполне могу сама и налить и сварить себе кофе, и даже еду приготовить. Спасибо за приглашение. — Говорю, а сама продолжаю следить за мужчиной. Его глаза будто впились в моё тело, снизу-вверх. Медленно по ногам, бёдрам, не скрытым лишней тканью. Прошёлся по груди, и наконец, добрался до глаз.

— Доброе утро, Ваше сиятельство. — Усмехнулась я.

Подскочив с места, подошёл ко мне и помог присесть.

— Скажи мне пожалуйста, что мне просто показалось, и нижняя юбка на тебе есть? — Едва слышно, хрипловато спросил на ухо.

Отрицательно покачала головой.

— Здесь кофе? — Потянулась к кофейнику.

— Позвольте мне. — С каких пор мы такие обходительные?

— Благодарю Вас, но я могу и сама. У вас же здесь всё по-простому.

— Не на столько, чтобы леди сами наливали себе кофе.

— Благодарю. Достаточно.

— Как же так вышло, мне ведь Люси писала о Вас. Вы ведь дочь барона. Аристократка, баронесса. Разве за Вами повсюду не должна ходить горничная или компаньонка? А Вы и готовить сами умеете. Ваша семья обеднела? — Надо же, я с этими переглядками совсем забыла о девчонке. Об очень наглой, напористой девчонке.

— Дела моего отца идут, как никогда хорошо, насколько мне известно, благодарю Вас, Мелани. Как Ваши родители? Надеюсь, в добром здравии? — Запеканка и правда была неплохой. Я бы такую ни за что не сделала. Точнее, она сама бы у меня никогда такой не сделалась.

— Да. Спасибо. Спасибо леди.

— Ну что Вы, если не возражаете, я бы хотела отказаться от формальностей. Ваша сестра, — мой самый близкий и надёжный друг. Смею надеяться, что это взаимно.

— Да леди, конечно.

Дальнейший завтрак прошёл в тишине и молчании. Я упорно не отрывала взгляда от своей тарелки, но стоило лишь сложить приборы раздалось невозмутимое:

— Анна, если Вы закончили, можем пройти в кабинет, для разговора.

— Конечно, Ваше Сиятельство.

— Мелани, не стоит утруждаться с посудой, завтра придёт мисс Скэлимп. Горничная. Наведёт порядок. И, если Лифисса проснётся, если ты первее нас её увидишь, будь добра, отправь её в кабинет.

Глава 7. Роберт.

- Владелец счёта, — Элрой Гинохлиц. Некий господин, сорока одного года. Чьей основной статьёй дохода является содержание нескольких публичных домов. Сноска, — прозвучала команда для самописного пера, — обсудить целесообразность проверки вешеупомянутых домов. Далее протокол совещания, — опять скомандовал Делф казённому артефакту, — как вы понимаете, господа офицеры, привлечь Гинохлица за содержание притонов мы не можем, — закон он не нарушает, налоги платит исправно. Более того, из досье и отчётов наблюдения стало известно, что один из его домов считается лучшим и самым дорогим в стране. Вы в полной мере можете себе представить, какие люди посещают его. И на что готовы эти люди, чтобы о их досуге не стало известно общественности.

Начальник следственного кабинета сделал паузу, сел в кресло, обведя взглядом нас с Валаилом. Мы тоже переглянулись.

- Остановить протокол. — Перу, а дальше уже нам: — Странно то, что с меня уже запросили отчёт о работе комитета за последний месяц. Внеочередной отчёт. Не хотелось бы делать поспешные выводы, но похоже на то, что наша деятельность вокруг дела о пропавших девушках, всё же не осталась незамеченной.

Тшикнул, на заикнувшегося Валаила и продолжил:

- Это было ожидаемо. Просто вопрос времени. Крэнтом не смог бы при всём желании прочёсывать город в одиночку. Как вы оба понимаете, — прикурил, выдохнул, продолжил, — я понятия не имею, сколько у нас осталось времени. За семнадцать лет оперативной работы я видел всякое. В том числе, как закрываются дела, которые не нужно раскрывать. Как быстро находятся виноватые, которые отправляются в колонии. Какими бы ни были дальнейшие указания сверху, мы обязаны довести это дело. Хотя бы найти этих зверей. Это наш долг как мужчин, офицеров, аристократов, если угодно. Долг чести, господа. Плохо то, что я не знаю, кому мы можем доверять. Любой из членов королевского совета может быть замешан в этом деле. Мне просто не к кому пока пойти с имеющимися уликами. Тем более, что подозреваемых тоже нет. Продолжить протокол. Сейчас вся надежда на ментальное считывание с мисс Эндден. Записав её воспоминания мы сможем арестовать Гинохлица за похищение.

- Мы можем смело утверждать, что люди, похитившие Анну Линкрад и люди, спалившие её дом, — одни и те же лица. — Вставил Валаил. — Вот это, — достал из тканевого мешка женские наручные часы, — было найдено на месте поджога. — Мисс Линкрад признала эти часы за свои, похитители сняли их с неё вместе с другими украшениями, пока мисс была без сознания. То, что они лежали на пороге дома явно является предупреждением и актом устрашения. Я считаю, что мы имеем все основания для ареста участников этой шайки, в том числе и лоточницы с вокзала. Мисс Линкрад упоминала, что преступники, говорили именно о ней, когда считали, что девушка находится под заклятьем. Это зафиксировано в протоколе допроса. Перо не показало признаков лжи. Анна Линкрад говорила правду, по крайней мере, искренне верила в то, что говорила.

Последовала команда для пера об аресте.

- А так же размножить портреты преступников, которые дала нам мисс. Остановить протокол. Всё, всё что можно. Все ресурсы, все ваши внутренние резервы должны быть задействованы. Я прошу вас активизироваться и быть готовым к репрессиям, последующим за арестами. Какие бы указания не последовали о прекращении дела, даже от меня, вы обязаны дойти до конца. Не дайте мне ошибиться в вас. Да, вот ещё что, продолжить протокол, деньги, за выкуп свидетеля Эндден офицеру Крэнтому необходимо получить в кассе комитета. Прошение одобрено. Деньги понесёте лично. Хорошо подготовьтесь. При себе иметь табельный револьвер, резерв должен быть полон. Неподалёку будет наряд. Вы должны быть готовы к нападению.

Подходя к нашему кабинету мы оба молчали. Патруль отправили на поиск преступников, с приказом "задержать немедленно". Кофе. Вот что мне сейчас необходимо. Прочесть протокол прошедшего совещания, исходя из него поправить собственные заметки. Под кофе соответственно.

- Господин офицер! Четверть часа Вас уже жду. Условились же на два часа! — Возле кабинета, прямо в коридоре на корточках подпирал дверь мальчишка лет семи.

- Чарли. Прости, дружище. Служба! — Валаил ускорил шаг на встречу к пацану. — Чаарли! Вот ты молодец! Что бы я без тебя делал. Пойдём. Прости друг. Сильно я тебя подвёл? — Спросил друг, отпирая кабинет.

- Не то, чтобы так сильно… — Протянул малец, снимая шапку на пороге. — Но Вы же знаете, как много у меня клиентов. Я занятой человек, время моё очень ценно! — Прям подвытянулся от собственной важности.

- Знаю, знаю. Знакомься Робби, Чарли-лучшый посыльный в городе. Самый быстрый, ответственный, честный. Эх! Что бы я без тебя делал! — Трепанул малыша по загривку. — Это мой друг, — Роберт Крэнтом. Имей в виду, Роберт, что все важные поручения Чарли всегда исполнит наилучшим образом.

- Только, господин Китара. Я сейчас новых клиентов не беру. Очень уж много работы с тутошними.

- О как! Так может тебе помощника пора подбирать? — Спросил я.

- Да где ж его взять? Чтобы хорошо работал, не врал, не воровал. Да не сбёг с посылкой. Ищи его потом.

- И то верно. И что, прямо много, говоришь клиентов?

- Много, господин маг. Целый день. От зари до зари. Только и успеваю город оббёгать.

- А школа? Не учишься?

- Да когда? У меня мамка одна. Постоянно работает. Всю жизнь. А вот, когда я буду хорошо получать, она смогёт и не работать столько.

- Благородная цель. — Поддержал мальчика. Валаил пока что-то писал за своим столом. — Расскажи пока, Чарли, кто ещё в твоих клиентах?

- Эээ нет. Господин маг. Я о своих клиентах никому не говорю. Наипервейшее правило. Иначе кто мне что поручит? Ежели я направо и налево буду о них трепаться? Камфидицальность!

- Это верно, это правильно. Конфиденциальность очень важна. — Я задумался на мгновенье, чтобы не спугнуть парнишку. — Но видишь ли, я не просто так интересуюсь, как ты говоришь, новых клиентов брать уже не можешь, но если бы найти тебе хорошего помощника, которому ты сможешь поручить не самых важных клиентов, с пустяковыми поручениями, он их выполнит, а часть денег за доставку отдаст тебе. Выходит, важные персоны обслуживаешь ты, не шибко важных он, а денег зарабатываете вы оба. А я как маг, мог бы повесить на новичка маячок, чтобы в случае его пропажи быстро отыскать. Смекаешь?

- Смекать-то я смекаю. Ладно у Вас выходит. Только Ваш-то каков интерес? Мзду хотите? Так мне, поди, каждый день грозятся. Да только Создатель да господин офицер бережёт. — Набычился малыш.

- Нет, не надо мне мзды. Во-первых мне просто не сложно. Во-вторых я искренне восхищён твоей работой, учитывая слова моего друга. В-третьих, действительно хочу помочь. Взамен действительно могу попросить выполнять мои поручения. Не бесплатно! И иногда, возможно! Иногда делиться кое-какой информацией. Несущественной. Неконфиденциальной информацией. Без урона для твоего бизнеса и клиентов. Всё же покровительство одного следователя хорошо, но двух гораздо надёжнее. Да и парнишку тебе в помощники смогу присмотреть. Ответственного и послушного.

- Подумать я могу?

- Сколько угодно.

Чарли кивнул и мы оба посмотрели на Валаила. Тот почувствовав наш взгляд оторвался от письма.

- Секунду.

Запечатав конверт он подошёл к мальчику.

- Вот письмо. Не помнИ. Сейчас, сперва в кондитерскую, на Шоколадную улицу. Возьми там одешских пирожных. Проследи, чтобы красиво завернули, потом в тот же цветочный, ну к миссис Латито. Сегодня никаких букетов, возьми охапку мадетских колокольчиков. — Это что ещё за ругательные "мадетские" цветы. — Пятнадцать штук, … да. Пусть не заворачивают. Газету снимешь у порога. Здесь записка с названиями и деньги. Сдачу оставишь себе. Оплата твоей работы туда включена. Всё понял? — Получив ответный кивок Вал подытожил. — Отдать письмо, пирожные и цветы. Ну беги.

Я же переваривая происходящее направился к горелке. Услышав хлопок двери спросил.

- Кофе будешь?

- Пожалуй. — Друг откинулся на спинку стула, счастливо улыбнулся, сцепив руки за головой.

- Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты сейчас отправил посыльного к женщине?

- Не ошибаешься, — ещё шире улыбнулся он. — Скоро будет вестник с благодарностями. А потом ещё и вечером благодарности, … или ночью, … или когда я там вернусь.

- Но как?! — Развернувшись, я замер у горелки. — Как же совершенство Аннабель?

- Я не понял. — Улыбка мигом сошла с широкого лица. — Что с Аннабель?

- Ты же ещё вчера пел её оды, а сегодня ухаживаешь за другой?

Китара заржал. Громко, сильно, от души. Что взбесило неимоверно. Не его адюльтер. Конечно нет. А ощущение себя идиотом. Увлечение Валаила другой женщиной же вызвало во мне скорее чувство удовлетворения. Я всегда знал, что это будет. Что налёт романтики слетит, чувства угаснут, а друг увидит, что вокруг полным-полно прелестных женщин, ничем не хуже, а может и лучше его несравненной Аннабель. И года не прошло. Проза жизни.

- Закончил? — Зло рыкнул я, стоило ему заткнуться.

- Нет. Как ты мог вообще такое выдумать? Это настолько смешно, насколько и оскорбительно. Чтобы я волочился за кем-то будучи женатым?! Расписаться в том, что я неудачник, женившийся на никчёмной женщине!

- Но это …

- Это посыльный к Аннабель, идиот ты треклятый! Я отправил подарки собственной жене!

Кофе выбежал из турки! Демоны!

- Демоны! Демонов кофе! — Пока разливал, передавал Валу чашку, переваривал услышанное.

- Но … зачем?

- Что зачем?

- Подарки для жены?! Нет, я понимаю, когда любовнице, ну невесте ещё может быть. Но вы же уже женаты!

- Да потому и отправляю. Потому что женаты. Потому что мне это ничего не стоит, тем более с Чарли мы условились, что если две недели я его не зову, он приходит сам, когда найдёт время. Когда я сам забываю. Мне ничего не стоит, а у неё глаза горят. От счастья. От чувства собственной привлекательности. От благодарности. А как она благодарит. Создатель, как она благодарит! — Мечтательно закатил глаза этот увалень. — Выдумывает постоянно что-то, наряжается, флиртует. — Ненадолго замолчал и продолжил. — Знаешь, мне никаких подарков не жалко, если эта счастливая и прекрасная фантазёрка останется со мной навсегда.

Обескураженность. Разрыв всех шаблонов. Вот, что я сейчас испытываю.

- Но так ведь никто не делает! Чувства рано или поздно затихают. Это неминуемо. Жена приедается, даже если брак заключён по большой любви …

- Да потому и приедается. Потому что так никто не делает! И что дальше? — Взаимное охлаждение. Быт. Собственные интересы у каждого супруга. Череда любовниц, каждая из которых приедается так же, как и предыдущая. А сохранить любовь? Желать и любить одну лишь женщину всю жизнь. Научить сыновей быть счастливыми, а не жить как все. Любовь сама по себе, сколь сильной не была бы, не сможет жить. Её нужно поддерживать, подогревать, если угодно. В первую очередь вот здесь, — постучал он пальцем по голове.

- В смысле?

- В том смысле, малыш Робби, что при ссорах, дрязгах не озлобляться, не лелеять и не взращивать в себе непонимание или неприязнь. А принимать свою жену. Видеть в том, что для кого-то стало бы недостатком особенность и изюминку. Прощать слабости. Не злясь, а чувствуя собственную силу и значимость на фоне женской слабости. Понимаешь?

- Понимаешь… — прогундосил в ответ. — У меня только один вопрос. Ты сам до этого всего додумался?

Рассмеялся.

- Куда там. Это всё она. Аннабель. То маленькие, фривольные записочки в течение дня. То стала просыпаться раньше меня, чтобы завтрак мне приготовить. Ты представляешь? Она ведь до свадьбы раньше ланча из постели не вставала, как и все леди. А оказалось, что наша повариха месяц учила её стряпать. Сказала, что ужины и обеды мы часто проводим врозь, но мой завтрак для неё святое. И вкусно готовит, демон подери! Как-то новые часы с Чарли мне прислала. Вот эти самые. Прямо в комитет. Гравировку заказала. Отыскала какого-то самоучку, техномагом себя называет. Экспериментатор. Совмещает магию и технику. Он на часах маяк установил. Нет-нет, не следилку. Ничего такого. Вот гляди. — Подойдя к моему столу, присел на край, протянул мне часы. — Вот эта кнопка подзавода. В случае опасности трижды нажать без перерыва. Её часы поймают сигнал и она поднимет на уши кого сможет. А вчера, только представь. Прихожу со службы. В доме тишина. Прислуга спит. Как всегда иду в кабинет. Захожу, а она прямо на столе сидит, обнажённая … а впрочем, неважно. Гхм. Забудь. — И кончики ушей покраснели.

- Тааак. Так. — Начал я. — А можно Чарли к нам вызвать, без ожидания в две недели?

- Можно. Что ты придумал?

- Я расскажу. Но посрочнее нужно.

- Отправлю вестник Аннабель, чтобы прислала его ко мне. Что случилось-то?

- Случилось то, что я невежественный солдафон. Мне срочно нужно вот это вот всё, как ты делаешь. Цветы там, конфетки-пирожные. Что ещё можно дарить, чтобы ухаживать?

- Да что угодно. Решился наконец? Давно пора. А то мы с Аннабель поспорили. Она считает, что такой олух как ты будет пару месяцев ещё точно ходить. Я поставил на месяц максимум.

- Я польщён. Спасибо тебе друг, за веру в меня.

- Признаться, здесь не в вере дело. Я посчитал, что как только возле неё кто-нибудь появится, а это вопрос времени, ты сразу зашевелишься.

- Что ставили?

- Э нееет. Не могу сказать. Это очень личное. Такое своё желание я даже с тобой обсуждать не готов. Уволь.

- Даже спрашивать не хочу, — упаси Создатель меня от личной жизни этого озабоченного и его не менее озабоченной жены. — То есть ты хочешь сказать, что знаешь, кому я хочу цветы отправить?

— Да ты издеваешься? Не удивлюсь, если это знают все, кто видел тебя в обществе мисс Линкрад. Не хочешь же ты сказать, что ты, осёл, считал, что никто не замечает, что у тебя слюна рядом с ней течёт?

- Хочу сказать, что осёл здесь ты. — Еле сдержался от того, чтобы сказать, что вышеупомянутая мисс уже которую ночь проводит в моей постели. Со мной. И мы там отнюдь не в шахматы играем.

Вот ещё! Не хватало только Ани с ним обсуждать. Обойдётся.

Но вот при воспоминании о ведьмочке сегодняшней ночью кровь прилила к паху.

Кто бы мог подумать, что женщина так сильно может наполнить собой жизнь мужчины. Она повсюду. Которую ночь мы уже проводим вместе, засыпая под утро. Я обладаю ей, но не владею. Чтобы я ни делал с ней, как бы ни брал её ночь напролёт, мне постоянно хочется ещё. А эта ведьма не останавливает меня. Будто того и ждёт. И если на службе мне удаётся переключиться на дела, то стоит только её увидеть, как становлюсь озабоченным юнцом.

Кажется, что за эти несколько дней я трахнул её в каждом помещении особняка. Кухня, библиотека, её и моя спальни, обе ванные. Комната Лифиссы. Вчера ночью я чуть не взял её прямо в гостиной, где она читала, когда я вернулся. Воспользовавшись тем, что Мелани ушла разогреть ужин, хотел её поцеловать. Просто поцеловать.

Опомнился, когда её платье было уже на талии, а грудь оголена. Еле успели скрыть следы, чтобы Мелани ничего не заподозрила.

Постоянное, непрекращающееся наваждение.

Но я стойко его выдерживаю каждый день, каждую ночь, по несколько раз. А порадовать и удивить ведьмочку всё же хочется. Представляю, как она удивится посыльному…

- Эй! Спустись с небес на грешную землю!

- А? Что? — Я правда, прослушал, что он сказал.

- Говорю, что Аннабель передаст Чарли, чтобы тот зашёл.

- Какие цветы подарить?

- А какие она любит?

- Представления не имею …

Валаил написал вестник, пробубнил заклинание. Отправил. Я вопросительно на него посмотрел.

- Что? Спросил у Анабель совета. Кто как ни женщина в этом подскажет.

- А ещё что? Сладости? Пирожные там, конфеты?

- Ты безнадёжен. Ну конечно и пирожные, и конфеты. Что она любит? — С горестным вздохом спросил Вал.

- Демоны! Да откуда мне знать? — Я злюсь сейчас даже не на друга, не на ситуацию. Я злюсь на себя.

Я совершенно ничего о ней не знаю. Мы проводим ночи вместе, но почти не разговариваем. Нам просто некогда. Все наши разговоры быстро заканчиваются в горизонтальной плоскости, стоит только нам остаться наедине. Это вообще нормально?!

- Вал? А как было у вас с Аннабель? В первое время после знакомства. — Замялся, не зная как спросить, да и в принципе жалея, что не промолчал. — Ну беседы там, … поцелуи, … ухаживания.?

- И беседы, и поцелуи. И ухаживания. А как иначе? Мы ведь сразу обручились, после первой встречи. На следующий день в храм поехали. Документы все подписали. Мне положено было ездить к ней. Ухаживать, дарить подарки… Ну вся эта положенная лабуда.

- Лабуда? — Странно было это слышать от по уши влюблённого.

- А как ещё? Подарки все матушка покупала. Ставила в известность только, что в коробке. — Он рассмеялся. — Да мне вообще не до подарков было. — Сцепил руки в замок, упёрся в них подбородком и продолжил. — Я-то шёл знакомиться с ненужной невестой, неприязни, конечно не было. Но и особого азарта тоже. Только вместо клуши я встретил Солнце. Она как вошла, … волосы огненные, глаза, как озёра. Платье ещё такое зелёное, что аж глаза в нём горят. Сразу сказала, что ничего от нашего союза не ждёт. Против воли родителей не пойдёт, а если я не хочу на ней жениться, то она понимает, препятствий чинить не станет. Представляешь? Ничего хорошего не ждёт. Говорит, надеюсь, что после заключения брака каждый из нас сможет жить как хочет, а она обретёт свободу. Свободу? Какая к демонам свобода в девятнадцать лет? На что девице свобода, ты можешь мне объяснить?! Я, говорит, прекрасно понимаю и принимаю, что у Вас есть личная жизнь, претендовать на которую я не стану. Как и на Вашу постель. — Валаил увлёкся, от спокойного повествования не осталось и следа. Взъярился, взбеленился. Чуть не подпрыгивает на стуле. — А я как слово постель услышал, так больше ничего и не запомнил. Только постель. И её на ней. Рыжую, на белых простынях. Она ещё много чего тогда говорила. Я как олух смотрел, как губы шевелятся и не понимал ничего. — Почесал затылок с довольной миной. — Я как обезумел. Каждый день ездил к ней, весь месяц до свадьбы. Чаще нельзя. Этикет, чтоб его. Посмотреть на неё, послушать. Так боялся, что не успею её приручить до свадьбы. Что она мне откажет. А когда срок подошёл, что самое интересное, и сам уже не хотел торопиться. Ждать готов был, а яйца болели, ух!

- Мда. Делааа.

Немного помолчали, каждый о своём.

- А что там за экпериментатор? Который маячок на часы ставил? — Вспомнил я за что зацепилось ухо.

- Да я не знаю. Это Аннабель его раздобыла. Молодое дарование. Статью о нём писала, что будущее за техномагией.

— Контакты сможешь раздобыть? Я бы навестил его. Сдаётся мне, что чего-нибудь полезного и интересного можно у него раздобыть.

Вал кивнул, читая материализовавшийся вестник с улыбкой на лице.

- Ну! Что я говорил! Вот она сила ухаживаний! — Воскликнул радостно.

- Что там? — Я машинально даже шею вытянул, только куда там разглядеть.

- Эй! Это личное. — Возмутился было, но смягчившись добавил. — Всё же моя жена, — настоящий подарок небес!

Счастливый муж принялся писать ответ, я же напомнил о техномаге.

Позже, уже проводя привычный рейд по злачным местам города, сидя в одном из кабаков, служивших местом сбора отребья, услышал преинтереснейший разговор.

- Неделю как пропала. — Говорит мужик лет сорока. Чёрные, кустистые брови, сведены к переносице, разделяет их глубокая морщина. Невольно мне подумалось, что лоб этого мужчины вообще не бывает гладким, судя по мимике. Большой, горбатый нос, глаза на выкате, впалые щёки. Очень худ. Но не слаб. Чувствуется сила и воля в этом лице. Спокойная основательность. — Весь город перевернули. Как в воду канула. И винить некого. Слишком. Слишком сильно я её берёг. Вот и не уберёг. Совсем девочка жизни не знала.

- Ну а если так, в порядке бреда, обратиться в полицию?

Худой хрипло рассмеялся.

- Я говорю тебе, что обыскал весь город. Каждую канаву. Что сделает полиция? Тебе они много помогли? А потом я как буду дела делать? Кто ко мне придёт, зная, что я с полицаями дела вожу?

Я весь превратился в слух. Сидел, уткнувшись в тарелку, опасаясь лишний раз поднять глаза, чтобы не привлечь внимание говоривших.

Впрочем, напрасно старался. Разговор сник сам собой. Мне остаётся лишь ждать дальнейших действий так заинтересовавших меня персон. Как минимум одного из них.

Ожидание начало подбешивать. Тарелка опустела, разносчик где-то запропастился. Завоняло ещё какой-то кислятиной … прокисшим … вином? Как я сразу не учуял.

Сидящие за соседним столом начали прощаться и направились к выходу.

Подождав несколько секунд двинулся следом.

Фух! Не упустил. И, кажется, не выдал себя.

Мой объект действительно оказался достаточно худ. Жилист. Ниже меня. Со спины его можно было бы принять за подростка. Тем более, что короткая куртка к этому располагала. Обманчивая слабость. Присмотревшись, я отметил удивительную гибкость, плавность, вымеренность даже в каждом движении.

В том, как он слегка повернув голову, достал сигарету. Не замедляя шага прикурил от артефакта. Неужели заметил?

Серый дымок отлетал от его лица в холодный, морозный воздух. Тоже прикурил. Странная неторопливость. Заметил или нет?

Объект завернул за угловой дом. Змеёй проскользнул следом … Демоны!

Оказался в ту же секунду прижат к кирпичу дома, чувствуя, как горло щекочет сталь. Недокурок выпал из пальцев.

— Что тебе нужно? — Голос хриплый, злой.

— Поговорить.

— Ты за этим увязался за мной? Говорить? — Прижал нож сильнее. — Правду отвечай. Кто таков?

- Убери игрушку. Бешеный …

Тёплая, мокрая струйка потекла по шее.

— Игрушку говоришь? Скажи, почему я не могу сейчас перерезать тебе горло?

Медлить нельзя. Резко сжал запястье мужику, другой рукой выбивая клинок. В долю секунды был схвачен за руку в попытке опрокинуть. Успел сгруппироваться и кувыркнуться. Чудом увернулся от двух подряд хуков слева.

Когда понял, что это был отвлекающий манёвр, было уже поздно. Тощий всё же опрокинул меня. Снова успел подскочить, отбивая рой ударов поочерёдно с обеих сторон. От ноги, метившей под рёбра, увернуться не успел. Демоны! Поймав меня на выдохе приложил несколько раз головой о колено.

Ребро болит, гул в башке. Конечно, мне никто не дал опомниться. Серия наступательных выпадов, которую я отбил, готовясь к собственному удару.

Прыжок. Разворот. Его нога прошла по касательной плеча, почти не задев. Удалось! Схватил носатого за запястье, сжав болевую точку. Прижал лицом к земле.

- Хватит! Я действительно хочу говорить с тобой.

- Откуда? — Ошарашенно просипел он, без возможности сделать полный вдох. — Откуда ты знаешь этот приём? — Через паузу. — С приграничья? — Предпринял попытку посмотреть мне в лицо.

- Пограничник. — Кивнул в ответ я. — Поговорим?

- Может и поговорим. Послушаю точно.

- Отпускаю. — Спокойно разжал пальцы, выпуская запястье из захвата. Поморщился, увидев, во что превратилась измазанная грязью куртка на груди худого. Осмотрев себя, понял, что едва ли выгляжу лучше.

- Знаешь подходящее место, чтобы нас не слышали? — Разговаривать здесь, не равно говорить наедине.

- Есть такое место. Пойдём.

Я двинулся следом.

Ненавижу такие мелкие переулки, тупички. Весь центр старого города буквально изрезан ими. Так идёшь по чистой, презентабельной улице, а стоит чуть свернуть, в желании скостить путь, и пожалуйста. Грязь, лужи. Хоть дождя не было уже давно. Местные не шибко заморачиваются использованием клозетов.

Нищий, замотанный в тряпьё, спит почти головой в одной из грязных мокрых ям. Из той же лужи что-то пытается выковырнуть курица.

Холодное, осеннее солнце почти не проникает сюда.

Клоака, только на земле. Пусть и не на виду.

- Я служил на границе с Одуш-Лафит.

- И я оттуда. — Удивлённо глянул на собеседника. — Пару месяцев как вернулся. 13 лет там провёл.

- Так ты сэр?

Я засмеялся. Обычно, обращение сэр применяется как уважительное к старшим. К старшим родственникам, начальнику. Это не обязательная приставка, но она подчёркивает степень уважения к собеседнику. Обязательна она только в обращении к вышестоящему по званию. Как если солдат к офицеру.

- Был когда-то. Сейчас я просто человек. — Понизив голос до слабой слышимости продолжил. — Который пытается понять, кто похищает девушек в столице.

- Ты из ищеек? — Хмуро спросил тощий.

- Я бы не хотел говорить на улице, где у каждого кирпича в этих трущобах есть уши. Как и вообще не хотел бы отвечать на этот вопрос. Меня интересуют только пропавшие и всё что с ними связано.

- Принимаю. — Последовало после продолжительного молчания.

Свернув ещё несколько раз, мы, наконец, набрели на неприметную дверь. Аккурат посередине очередного тупика. Бьюсь об заклад, мне понадобится немало времени и злости, чтобы самостоятельно отыскать этот дом в паутине города.

Ключ в замок. Быстрое считывание ауры. Вот мы и внутри. Темнота и запустение. Затхлый, пыльный воздух. Пройдя сквозь холл и коридор вышли на ещё одну неприметную дверь. Опять магический замок. Слабая искра, заметная только магу, коим мой провожатый не является, и дверь распахнулась. В кабинет.

- Моё имя Роберт Крэнтом.

- Настоящее?

- Настоящее. Но нам обоим было бы спокойнее, если бы ты не стал расспрашивать и узнавать.

- Дворянин, значит? — Криво ухмыльнулся он. — Только аристократ может себе позволить поверить кому-то на слово. И только потому что сам лучше промолчит, чем будет врать, поступаясь принципами. — Закурил, открыл ставню, выдыхая дым. — Садись, Роберт Крэнтом. — указал он на удобное, с виду, кресло.

Я совершенно не удивлён контрасту между кабинетом и остальным домом, выглядевшим не живым. Кабинет отличается разительно. Чисто и добротно. Никакого пафоса или помпы. Никаких аксессуаров, выдающих то, что кабинет имеет принадлежность. Ничего. Хмм… Словно начисто вычищенный после старого начальника, в ожидании нового. Безликий. Только мебель. И охранный контур, разумеется. Хороший, крепкий контур. Без глубокого сканирования смог различить защиту от прослушки, артефактов, сигналку на холодное и огнестрельное оружие. Не плохо. Очень не плохо. Интересно было бы пообщаться с таким магом, сумевшим переплести и зациклить в одном плетении полог безмолвия и сигналку. До этого такие контуры всегда ставили независимо друг от друга.

— Меня зови Эдом. Это одно из многих моих имён. Такую роскошь, как честность, я не часто могу себе позволить.

Мне осталось лишь понимающе кивнуть. Действительно понимаю.

— Видишь ли Эд. В столице пропадают девушки. Обнаружено восемь трупов. В общей сложности за последние пол года. Каждая из найденных истерзана. Человеком. Замучены и изнасилованы неоднократно. Точно известно, что задействована группа людей. Это показал анализ с трупов. В общих чертах это всё. — Мой собеседник всё это время смотрел на свой стол. В одну точку. — Теперь понимаешь, почему я пошёл за тобой? — Не дождавшись ответа, сказал сам. — Я слышал обрывок твоей фразы о пропавшей девочке.

Молчание продлилось недолго. Эд кивнул собственным мыслям и глянул на меня.

— Пропала моя дочь. Неделю уже как. Ей четырнадцать. — Голос его стал ещё глуше. Я смотрю и понимаю, как тяжело говорить такие слова. Собственным ртом произносить, как подводить итог жизни собственного ребенка.

Девочка вместе с отцом постоянно меняла место жительства. При роде деятельности Эда, бросить корни в конкретном месте слишком опасно. Теневик. Этим всё сказано. Я не много представления имею о криминальном мире столицы, но анализировать умею.

Навыки ближнего боя. Очень высокого уровня навыки. Невзрачная одежда, умение спрятать своё жилище и слиться с толпой. Ставлю на вора. Возможно убийца, но скорее вор. А возможно, мне просто не хочется признать то, что отец, убивающийся по дочери и мой бывший сослуживец может отнять чью-то жизнь. Даже пропитания ради. Впрочем, сейчас это не моё дело.

Дочь Эда всегда была под присмотром. Горничная, она же гувернантка, умеющая взмахом руки остановить дыхание в теле врага, не спускала с неё глаз. Ни с кем девочка не дружила. Ни с кем не общалась. Пропала в городском центральном парке. Посреди белого дня. Служанка клянётся, что не отвлекалась и не отлучалась.

Я слушал его короткий рассказ. Стараюсь профессионально задавать вопросы и содрагаться лишь внутренне. Если быть честным, то шансов на то, что Месни жива почти нет. Слишком много времени прошло. Если в случае с Мелани похитители ждали аукциона, то второй раз мне вряд ли так повезёт. Но встретиться с Мэтью и напроситься на следующую вечеринку точно нужно попробовать.

С Эдом мы так и ни о чём не сговорились. После взаимного обмена информацией приняли решение обдумать её. Единственное, — слегка поколебавшись, я признался ему, что не первую неделю уже прочёсываю город, в том числе и по таким вот заведениям. Как сегодняшнее. В попытках поймать хоть крупицу информации. Всё же, мои ежедневные усилия начали приносить результаты. Капля в море конечно, но хоть что-то.

Уже вставая, добавил.

— Эти похищения, эти люди. Нелюди совершающие это как-то связаны с публичными домами. Конкретно с этими двумя. Это третий. — Вынув блокнот, написал адреса. — Последний очень не простой. Я не уверен, что там есть притон как таковой, но тамошние обитатели точно как-то задействованы. — Подумав приписал ещё один адрес. — Это мой дом. Если удасться узнать хоть что-то, отправь весточку. В любое время. Я разрабатываю сейчас несколько линий, но не по одной у меня нет уверенности.

Забрав листок, Эд пробежал по нему глазами. Посмотрев на меня спросил:

— Как думаешь, есть шанс, что Месния ещё жива?

В ответ я очень медленно кивнул.

— Шанс есть всегда. — Направился к выходу. — Не дрейфь, сэр. Если моей малютки уже нет, я не сольюсь. Жизнь положу, чтобы наказать ублюдков.

Попрощался и вышел.

Стоя у входа написал короткое:

Сладкая, если будут записки в моё отсутствие, перешли мне их вестником."

Через секунду приписал:

"Пожалуйста ведьмочка. Не забудь! Иначе ночью спрошу за каждую. Целую твой открывшийся в возмущении рот".

Глава 8. Анна.

Прижав ладонь к губам, я поняла, что рот и правда открылся. Вот же! И как это прикажете понимать? Он, действительно, так хорошо меня знает?

Верить в собственную предсказуемость не хотелось. Вот обязательно сотворю что-нибудь эдакое! При случае, разумеется.

Но почту проверю, как только вернусь.

Почтовый ящик оказался пуст.

"Корреспонденции нет. И ничего я не возмущалась"

Вестник растаял, уроки сделаны. Расположились мы в гостиной у разожжённого камина. Пламя уютно потрескивало, что делало холл гораздо уютнее и теплее. Фисса рисует, я пытаюсь читать.

Вообще хороший дом. Надёжный. Хочется верить, что хозяин дома не менее надёжен. Только на какую его надёжность я могу рассчитывать?

Сижу, переводя невидящий взгляд с пламени на книгу. Очередной роман выталкивает мысли к роману собственному. Роман ли? Что вообще между нами за отношения? Как долго они продлятся? Мы вместе или порознь, просто проводим время?

Мучительно хочется знать. Вряд ли что-то изменится, узнай я, что мы просто развлекаемся, или признайся он мне в любви.

Просто хочется понимать.

У наших отношений есть единственный вариант будущего, — неофициальная, незаконная связь. Будь намерения Роберта серьёзными, он бы уже обозначил их, сделал предложение. Я прекрасно понимаю, что все предложения об общем будущем поступают исключительно до совместной ночёвки. Не было до, после нечего и надеяться.

Готова ли я к такому? Хочу ли я быть с ним, пусть даже всю жизнь, наблюдая издали, как он разрывается на два дома? Знать о жене, детях от неё? При всём этом оставаясь в тени?

Невозможно описать словами происходящее между нами. Я не знаю таких слов. Нам невозможно, остро, мучительно хорошо. Знаю и ему тоже. Я вижу это. Вижу, как смотрит на меня. По тому, как набрасывается при каждой возможности скрыться от чужих глаз. Где бы мы ни находились. Какое бы время дня и ночи ни было. Это что-то ненормальное, неадекватное. Каждый раз я отдаюсь ему, словно в последний раз. Так же остервенело он берёт меня. Будто пытается выпить всю. А я его.

По началу я, признаться, испугалась такого напора. Лишь стоило отбросить полог приличий, воспитания, этикета, перестать думать о том, как и что должно, приняла, что и не могу по-другому. Не могу не хотеть его, не быть готовой для него всегда. Днём ли, ночью. Стоит ему только задержать на мне взгляд, как предвкушение появляется само собой.

Эти ощущения напрочь сносят вбитые в голову установки. Только в слух я об этом не признаюсь. Но и закрываться не хочу. Скорее всего всё это не навсегда. Либо ему самому наскучит, либо он женится и уйду я. Создатель! О чём я думаю! Мы вместе без году неделю! Возможно, всё уже закончилось, просто я не в курсе.

Как бы там ни было, пусть идёт, как идёт. Но всё же стоит хотя бы попытаться не влюбиться.

И хотя бы стараться разговаривать с Робертом. Хоть иногда. В присутствии посторонних мы держимся отстранённо, обсуждая природу-погоду. Стоит только остаться наедине, как кажется, вот сейчас, утолится этот голод и обязательно спрошу. О работе, о расследовании, в принципе о нём. Только насыщение приходит вместе с усталостью и сном.

Несколько раз уже он относил меня спящую в спальню, когда я была не в силах проснуться. Или как сегодня, — я в ужасе от того, что Лифисса проснётся сама и придёт ко мне, выталкивала его, когда уже было светло.

Размышления прервала Мелани. Громко пыхча, она собирала с чайного столика наши книжки и рисунки.

— Мелани, прости. Но что ты делаешь?

— Ну раз уж ты спросила! — Трудно было не спросить, когда она сопит так, что, небось, слышно наверху. — Навожу порядок! Кто-то же должен заниматься такой ерундой! Хотя нет, постойте! — Чистюля демонстративно постучала пальцем по виску, изображая раздумье. — Постойте, постойте! Кажется, если вы будете сами выносить за собой свои вещи, поднимаясь на верх, то этого не придётся делать мне!

На последнем слоге она взвизгнула. Я же натурально зависла.

Вообще не понимаю суть претензии. Да и не думала, что это её так "беспокоит". За эти несколько дней я так привыкла, что она то с тряпкой, то на кухне, что вообще перестала обращать на неё внимание. Даже на мелкие придирки не отвечаю. Не потому что не хочу, потому что не понимаю. Вот как сейчас. Такое чувство будто говорим на одном языке, но каждая о своём.

— Я приношу свои извинения. Но правда не понимаю. Зачем уносить из гостиной книги и рисунки, если на следующий день мы снова здесь будем рисовать и читать. — Отмерла я.

Малышка же переводила недоуменный взгляд с сидящей меня, на взъярённую в нескольких шагах от нас Мелани.

— Потому что это называется порядок! Порядок! Это когда все вещи лежат на своих местах! Дочка барона не понимает очевидных вещей? Или считает, что порядок в этом доме организуется сам собой? Так это я! Я бесконечно здесь мою, убираю, отношу и раскладываю ваши вещи по местам!

— Но зачем? Есть ведь горничная. Она занимается уборкой, она и готовит. Зачем ты это делаешь? — Я правда всё это время думала, что она это от нечего делать, что ей нравится заниматься уборкой, как когда-то любила это сестра. Та говорила, что это её успокаивает.

— Потому что горничной раз в неделю не достаточно, чтобы было чисто!

— Так тебе ж за это не заплатят. Зачем возиться? — Пока я приходила в себя, вмешалась Лифисса.

— Потому что в доме должен быть порядок! Как ты этого не понимаешь! Маленькая, избалованная паршивка! Хватит мне тыкать! Я тебе не прислуга! Соблюдай субординацию!!!

Ну такое я уже терпеть не могу. Открыла было рот, как услышала:

— Да как? Я даже не знаю, что это такое. Большая, назойливая прилипала! — И язык показала.

Вопреки обыкновению, я не стала одёргивать племянницу.

— Послушайте мисс. Не знаю, что Вы там себе напридумали и какие обязательства взяли на себя. Это дела Ваши с хозяином дома.

— Вот именно! Наши с хозяином! А тут появляетесь вы и все должны ходить перед Вами на задних лапках, — "потише Мелани, Анна ещё спит; Мелани, не шуми в коридоре, Лифисса делает уроки; в следующий раз, свари пожалуйста кофе покрепче, Анне так больше нравится; О! Пирог? Добавь побольше сахара, как любят девочки." — А я здесь спрашивается кто? Ваша повариха? Горничная?

— Брать голосом, это, конечно, беспроигрышный вариант. Но раз уж ты умолкла …

— Я!..

Я сковала её магией. Да, затратно. Да, противозаконно. Кто на что учился.

— Раз уж ты умолкла. С хозяином дома разберётесь сами. Наш статус здесь, как и время прибывания тебя не касается ни коем образом. Как и меня твоё. — На секунду я замолчала, глядя, как из бутылки в руках скандалистки тонкой струйкой стекает мыльный раствор. — Но если ещё раз я услышу что-то оскорбительное в адрес мисс Ракут или свой, вынуждена буду ответить. Не словами.

На бис создала иллюзорное пламя в ладони, которое погасила спустя несколько секунд и развеяла заклятье оцепенения.

— Да ты! Да я! Это незаконно! Гражданскому лицу нельзя применять магию на обычных людях!

— И что ты сделаешь? Не я это начала. Но раз уж ты лезешь в бутылку, хочу напомнить, что дочь барона из нас двоих я. А остаточная магия от оцепенения развеется через час и уже никто ничего не докажет. Беги. А мы посмотрим, как далеко убежишь.

Блондинка бросила на меня гневный взгляд. Круто развернулась, намереваясь красиво уйти и … не удержав равновесие шмякнулась прямо в мыльную лужу!

Я сдержалась, только слегка улыбнулась, но она этого заметить не успела. Лифисса же засмеялась громко. В голос.

— Милая. Я много раз тебе говорила, что непозволительно для леди смеяться над теми, кто стоит ниже тебя. Нам дано больше не для собственного довольствования, а для того, чтобы помогать и направлять паству нашу. — Скопировала я нашего пастора. Сучка сама вызвала мою внутреннюю стерву.

— Делаааа — протянула Лифисса.

— Ты закончила рисунок? Покажешь? — Реплику проигнорировала.

На мерзавку внимания я больше не обратила. Краем глаза проследила, как она встала и убралась восвояси.

Иногда маменька всё же бывала права. Конкретно, когда говорила о том, что селяне должны уважать своего лэрда. И слегка побаиваться. Стоит только попытаться подружиться с ними, как тут же твоё доброе расположение они примут за слабость.

Прошло чуть больше часа. Фисса уже во всю развлекалась к магической книжкой, которая при активации заклинанием показывала фактурные иллюзии при прочтении, я занималась набросками новой мебели, когда в дверь позвонили.

"В дверь звонят. Ты кого-то ждёшь?" — Тут же улетел вестник к графу.

"Да. Должен прийти посыльный. Мальчишка Чарли. Принёс кое-что для тебя. Надеюсь, понравится." — Прочла ответ.

Малышка уже во всю пританцовывала от нетерпения. Причём прямо на полу. Не сдвинувшись к двери. Урок хороших манер сегодня не прошёл даром. Теперь для наглядности всегда придётся устраивать представления?

Деактивировав защиту, открыла дверь, чтобы увидеть … Чарли! Наш малыш Чарли, — Фиссин друг. Только сперва я увидела кулёчек с веточками кустовой розы. Маленькими и аккуратными, плотно прилегающие друг к другу. Нежного, сливочного цвета. Создатель, какая красота! Какая нежность!

Из-за кулька дыряво, так же как и Фисса, улыбнулся Чарли.

- Мисс Линкрад! Это Вам! — Рука сама потянулась к цветам ещё до того, как он заговорил. — И это тоже Вам! — Следом за флорой в руку легла небольшая коробка в тон бутонам. С бантиком.

Подарок! Мне подарок! Да я сама чуть не затанцевала от счастья. Остановило осознание собственной улыбки.

- Чарли, спасибо! Проходи. Пойдём выпьем чаю.

- Спасибо, мисс Линкрад. А то замёрз, как собака. — Посетовал мальчишка, проходя в прихожую. — Ой! Как … как … сильно замёрз, короче.

Я только шире улыбнулась.

- Раздевайся, пойдём на кухню. — И, дабы присечь сплетни, поведала. — А мы здесь в гостях. Ты же знаешь, что произошло с нашей квартирой? Вот граф Баррэм согласился нас приютить, пока подберём подходящее жильё.

Пройдя на кухню, едва глянула на сидящую за обеденным столом Мелани, и прошла к плите.

- Ох и испугался я, мисс Линкрад. Когда мама мне рассказала. Это ж как повезло, что угорел-то дом, пока вас там не было!

- Действительно повезло.

Дети в пол голоса переговаривались о своём, пока я споро сооружала бутерброды и заваривала чай. Заварник удалось найти не сразу. Ещё вчера он стоял в верхнем шкафу, сегодня уже в буфете.

- Чарли, давно ты подрабатываешь посыльным?

- Я же Вам рассказывал, мисс Линкрад. Говорил, что у меня своё дело. Бизнес!

- Да? Видимо, я подзабыла.

- Наааверное. Поэтому, я серьёзный человек. Скоро вот, на новый уровень выйду. Заказов много, буду людей нанимать. — И взгляд на подружку бросил. Но я-то заметила!

- Ой, больше болтай! — Ткнула его Фисса локтем.

- И ничего я не болтаю! Как есть говорю. — Набычился малец.

- Чарли, но как же ты справишься сам, с наёмными рабочими? Это же такая ответственность.

- Связи, мисс Линкрад. У меня очень хорошие связи. Люди из самого следственного комитета будут помогать. — Создатель, да он лопнет сейчас от собственной важности.

- Ну раз из самого комитета! Тогда конечно. Волноваться нечего. Но ты всё равно будь внимателен и осторожен. Как поживает твоя мама?

- Ммама хошошшо …

- Не спеши! Прожуй хорошо, перекуси, потом расскажешь. Лифисса, тебе нужно особое приглашение?

Малышка нехотя потянулась к тарелку, отставив чашку.

- Мама хорошо.

- Я рада. Передай, пожалуйста, ей мои наилучшие пожелания.

Искренние. Мать Чарли воспитывает его одна. Перебивается подённой работой. Где прибрать, где зашить и прочее. Каким-то непостижимым образом ей удалось воспитать сына, который оценил её старания и пытается облегчить её жизнь изо всех сил.

Уже у двери, провожая курьера, спросила еле слышно:

- Ты знаешь, кто отправитель?

Кивок.

- Могу я надеяться, что кроме тебя никто не узнает?

- Обижаете, мисс Линкрад! Конфидециальность наше всё! Я могила!

Улыбнувшись, я нахлобучила шапку ему на глаза.

- Не надо как могила. Спасибо. Заходи к нам, когда сможешь, поиграете с Лифиссой.

- Спасибо, мисс Линкрад. Обязательно приду! — Отвернувшись, вгляделся на улицу и полуобернулся вновь. — Будет снег. Сегодня уже точно будет!

- Ну раз ты так говоришь! Беги уже. До встречи!

- До свидания!

Минутку подышав полной грудью холодного воздуха, я склонна была согласиться с Чарли на счёт снега. Как будто аромат ближущейся зимы витает в воздухе.

Собралась было закрыть дверь, как услышала:

- Анна!

Ко мне быстрым шагом приближался Эндрю.

Ситуация.

Может быть, сейчас самое время, чтобы объясниться и развеять все его надежды?

— Так это правда? — Приблизившись, тихо спросил он. — Всё то, что говорят соседи. Что Вы живёте у Крэнтома.

- Да, мы воспользовались великодушным предложением графа, погостить у него. Как знаете, собственного дома мы лишились.

Не очень-то удобно разговаривать с человеком с крыльца, но перебороть себя и сделать шаг вниз не могу.

- Действительно великодушно. — Задумчиво пробормотал Эндрю. — Но Анна, почему у него? У вас же есть дом, вы могли бы прийти ко мне, к мистеру Леметру, наконец. Знали бы Вы, что говорят люди. Какой это удар по Вашей репутации!

- Спасибо за беспокойство. Только я воспользовалась помощью того, кто был рядом и предложил эту помощь. Тут уж знаете ли … Не до щепетильности.

- Переезжайте отсюда. Если у Вас нет средств, я помогу, и квартиру найду.

- Чем же это отличается от помощи графа?

- Это же очевидно! Незамужняя девушка спит под одной крышей с неженатым мужчиной. Это же неслыханно!

- Ох, Эндрю. Вы напоминаете мне мою гувернантку. — Разговор снизил градус резкости, поэтому я сделала шаг вниз. Как раз поравнявшись с собеседником, который был выше меня. — За комплимент, конечно, спасибо. Но я уже давно вышла из лиги незамужних девушек, перейдя в лигу старых дев. Не стоит так переживать.

- Но я переживаю! Я! Я… Я не могу просто стоять в стороне, пока он там, пока вы там…

- Граф Баррэм ни словом, ни делом не порочит и не обижает меня. Не беспокойтесь. Простите, я продрогла. Мне уже пора.

- Постойте, Анна. Давайте поговорим позже? Не так и не сейчас. Увидимся чуть позже. Вечером, — открыла было рот, — или завтра?

- Простите меня Эндрю. Ничего не получится. Я не хочу Вас обижать, мне, право, больно говорить такое. — И правда больно. Будто физически сложно выжимать из себя эти слова. — У нас ничего не выйдет.

- Да как же это… — растерянно пробормотал сосед. — Всё же хорошо было.

- Да. Вы замечательный! Чудесный, добрый, отзывчивый. Но я не могу. У меня не получается. Вы для меня как брат. Я пыталась изменить это, но не получается. Просто не могу. Простите меня. Умоляю, не злитесь, не держите зла.

- Анна. Подождите. Я … Мне … Демоны! Не знаю, что сказать. Я шокирован. Обескуражен. Это всё так неожиданно.

- Дорогой Эндрю, простите, но я и правда очень замёрзла. Можно я пойду.

- Обязательно пойдёте. — Раздался полный злости голос. — Пойдёте и перестанете развлекать всю улицу бесплатным представлением на крыльце моего дома!

Глава 8. Роберт.

— Здравствуйте, граф. До свидания Эндрю! — Смущённо пролепетала, глядя в пол и скрылась за дверьми.

Хорошо хоть руку подать не надумалась.

Понятия не имею, что тут происходит. Но бесят демонски просто!

— Что побудило Вас, позвольте спросить, выяснять отношения с леди на пороге моего дома? — Откровенно говоря плевать. Демоны! Просто дай мне повод. Хоть пол слова, чтобы врезать по твоей лощёной роже! За твои откровения, за то, что вообще посмел даже представить обладание этой женщиной.

— Я увидел случайно Вашу гостью, подошёл поздороваться. — С вызовом ответил он. Вызов? Мне? Щенок, я ещё в академии таких пачками расшвыривал на дуэлях.

— И так заздоровались, что пренебрегли тем, что леди в домашнем платье, а на улице ноябрь? Как заботливо с Вашей стороны.

— Увлёкся …

— На счёт этого я в курсе! Думаю, напрасно!

— Что напрасно?

— Увлечены напрасно! Вы ей не ровня! Леди никогда не ответит на Ваши чувства!

— О чём это Вы? Да и что Вы заладили-леди, леди. Мисс Линкрад, безусловно, лучшая девушка из всех в этом городе, но если уж на то пошло, то она не леди, а мисс!

— Для человека, имеющего виды на девушку, Вы слишком не осведомлены. В любом случае, рекомендую Вам держаться подальше и от леди и от моего дома.

— Вы не можете мне запретить! Будь Вы хоть трижды граф! Хоть король! Не имеете права!

Приблизившись к нему вплотную тихо произнёс, еле сдерживая гнев:

— А ты проверь? Рискни поухаживать за женщиной боевого мага.

— Так Вы … Так она…

— Моя невеста. О помолвке пока не объявлено. Но никаких поползновений в её адрес я не потерплю! Разговор окончен.

В прихожей меня встречали. Конечно не та, кто хотелось бы, но может оно и к лучшему. Нужно остыть.

— Добрый вечер, граф Баррэм. Ужин уже готов. — Защебетала Мелани, принимая у меня сюртук.

— Потом поем. Спасибо Мелани. Я не голоден.

Переодевшись, вошёл в тренировочный зал. Активировал Адама, сразу ринувшись в атаку.

Фехтование, — наиболее сейчас безопасный способ выпустить пар, а Адам, — единственный, кто без вреда для здоровья сейчас может находиться рядом. Потому что здоровья как такового у магического манекена нет.

В какой-то момент, уйдя в глухую оборону, почти обессиленный, я потушил куклу, которая проследовала на свой постамент. Выдохнул. Хотел было проверить заряд кристалла, но обернулся, почувствовав взгляд.

— Давно ты здесь? — Спросил у демоновой ведьмы. Думал, что успокоился, пока не увидел её. Ещё и в своём бесстыдном платье, где почти нет юбок. Бьюсь об заклад, под платьем очередной кусок кружева, который почти ничего не прикрывает. А может …

— Не знаю, — мягкими шагами стала приближаться. — Залюбовавшись тобой потеряла счёт времени.

— Комплимент? От леди? Как не стыдно. — Уселся, опираясь спиной о стену, с удовольствием прикрыв глаза, наблюдая из-под опущенных век за приближением девушки.

— Наши с тобой "отношения", — слово выделила интонацией. Не сдержался, поморщился. Нормальные же отношения. — В принципе не стандартные, как и из меня леди.

Присела рядом. Теперь мне видно только ноги, согнутые в коленях. И то, как мягко и гладко облегла их ткань платья.

— Кто он?

Пришлось пошевелить шеей, проследить за её взглядом.

— Адам.

— Просто Адам? Не хочешь мне рассказать?

— А ты хочешь послушать? Что-то я не замечал раньше за тобой таких желаний. — Не удержался, чтобы не поддеть.

— Впервые мы находимся несколько минут в одном помещении, наедине, а вся наша одежда на месте. — Не поддалась на провокацию.

— И то верно. Почему бы и не рассказать? — Прочистил горло. — Тебе с самого начала?

— Ага! — Радостно закивала.

— Ну слушай. У меня был друг. Друг умер. Звали его Адам.

— Роберт! Так не честно! — Лягнула она меня локтем. — Ты обещал с начала! Как вы познакомились?

— Нуууу это слишком длинная история. Чтобы её рассказать, мне нужна энергия.

— Принести тебе перекусить? — О, ведьмочка может быть услужливой? Или это только, когда ей что-то нужно? — Я мигом. Никуда не уходи.

— Сиди. — Остановил её, прижав бедро к полу. — Думаю, что поцелуя, как энергетика, мне будет достаточно.

А может и нет. Судя по тому, что рука без команды мозга принялась наглаживать бедро.

— Ну уж нет! Если будет поцелуй, — не будет рассказа. Уж я то знаю. Сперва история, после поцелуи.

— Я бы не отказался от поцелуев безвозмездных.

— Мы пробовали. Не получается. Все наши просто поцелуи заканчиваются в постели. Или на столе … или на полу …

— Или у стены, — эта тема мне нравится больше темы меня. — Стоя тебе особенно понравилось, да? Как вспоминаю, так еле сдерживаюсь, чтобы не повторить.

— Поэтому прекрати немедленно! Рассказывай об Адаме!

— При одном условии. Нет. При двух. После рассказа будет награда, а во время рассказа… — развернулся, подхватил её на руки, усадил к себе на колени. — Так-то лучше. Ну что ж… — Немного поёрзал, чтобы плоды наших воспоминаний чувствовал не я один. Одну руку устроил у Анны на животе, вторую сунул под лиф платья.

Оно, конечно, удобно. Но как теперь думать о чём-то, кроме того, что в руках?!

— Роберт! Если кто-нибудь войдёт? — Взвизгнула девушка, но вопреки тону прильнула ко мне, распластавшись и обмякнув в моих руках.

Сделал пасс, произнёс команду.

— Поставил сигналку. Ладно. Мне уже самому хочется побыстрее с этим покончить, чтобы перейти к награде. Я ведь не всегда был графом или наследником. Мой отец унаследовал титул и имущество предыдущего графа Баррэма, когда мне было два года. Он был седьмой водой на киселе. Но старшим из родственников мужского пола. Уверен, что не самым достойным. Мы переехали в столицу. Первое время, всё было даже хорошо. Новый граф с головой погрузился в надлежащий его нынешнему положению образ жизни. Мать занималась мной и домом. Она не была приучена к светской жизни высшего общества. Следовательно-стать здесь своей она не смогла. Но и не особо пыталась. — Поглаживая девушку в моих руках я подумал, что моя мама, наверное, была как она. Пренебрегала мнением света, предпочитая тихое семейное счастье. — Свет ей этого не простил. Зато отец влился хорошо. Мужские клубы, скачки, карты. Публичные дома. Череда любовниц. Пьяные дебоши. Получив титул и имущество графа графом он так и не стал.

— Отец говорит, что лэрдом не возможно стать. Им нужно родиться. — Тихо заметила размякшая ведьмочка.

— Я с ним согласен. Счастье, что моему папаше не досталось земли и крестьян. Мама умерла когда мне было четыре. Роды были тяжёлые, повитуха просила вызвать лекаря, но эта пьяная мразь сказала, что в графской семье не может родиться слабак. Родился. Вернее родилась. Моя сестрёнка прожила на двое суток больше мамы и отправилась к ней на небеса, если они существуют. Мама скончалась так её и не увидев. С этого момента всё, ожидаемо, изменилось. Когда его сиятельство немного протрезвел, где-то через пару-тройку месяцев, ненадолго, ровно на столько, чтобы выгнать няню и приставить ко мне такую же вечно пьяную свинью, как и он сам. Свинья именовался гувернёром. Дела до меня, как понимаешь, никому не было. Очень быстро я понял, что чем тише и незаметнее я себя веду, тем спокойнее мне живётся. Я пропадал на улице днями и ночами, по нескольку суток не видел ни отца, ни мистера Туэсла. Тогда и познакомился с соседскими детьми. Ты не уснула? — Заглянул в лицо Анне.

— Конечно нет! Рассказывай дальше. Хотя подожди. Странно, что ты не знал моего зятя, Хэйрада Линкрада. Он жил в доме, который сейчас арендует леди Камелия. — Упоминание о леди слегка покоробило. Всё же не хочется, чтобы моя ведьмочка водила такие знакомства.

— Почему же не знал? Фисса показывала мне его фотокарточку, я его вспомнил. Дружбы у нас не завязалось. Он с малолетства был в обучении каретному делу. На лето всегда уезжал.

— Да, в соседнее с нашим поместье. Его дед был там дворецким. Там они с Агнесс и познакомились.

— Мы не были дружны. Так вот. В очередном рейде по улице, наткнулись на парочку. Мне было пять, как и Изабель. Адам был нас на год старше. Ох и взбесили они меня тогда. Чистенькие такие, воспитанные. Адам, как начал лепетать что-то, что нельзя так мол и так с леди говорить, то бишь Бель. Я ему накостылял, в общем. Но … тут такое дело, … ребята его держали, пока я бил. Девчонку мы, конечно, не трогали, так, припугнули. А его отходили хорошо. — Моя рука тем временем выскользнула из выреза, огладила шею, нащупав кулон остановилась на нём. — А потом что-то странное произошло. Он так смотрел, понимаешь … Даже не знаю, как передать … не свысока, не снисходительно. Но как будто он выше, лучше. Хоть и весь в грязи, с разбитой губой, но всё равно чище нас оборванцев.

Теребя в пальцах серебряную шляпку, продолжил.

— В общем, я захотел с ним дружить. Очень захотел. Захотел быть таким, как он. Достойным таким. Одолевал их, они же вместе всегда были. Адам почти сразу пошёл на контакт, а Бель побаивалась меня. Немного. Потом смирилась. Она, кажется вообще всегда и во всём его слушалась. Даже будто бы, он говорил ей, ребёнку, — "не бойся", а у неё рычаг страха выключался. Понимаешь?

— Понимаю. — Задумчиво пробормотала ведьмочка, поёрзала, запрокинула голову, спросила, глядя мне в лицо. — У них тоже не было шансов устоять перед твоим обаянием?

— Тоже? — И быстро, пока она не успела отвернуться поцеловал её. Резко, сильно, мгновенно углубив поцелуй.

Впрочем, длилось это не долго. Стоило лишь на секунду ослабить натиск, как девушка отстранилась.

— Мы так не договаривались! Ты не дорасказал!

Но я видел, по замутнившимся глазам, каких усилий ей это стоило!

— Это была подпитка.

— Знаете, граф Баррэм, с таким напором, как у Вас, выигрывались воины.

— Планирую выиграть и эту войну.

— Мы воюем?

— Пока не понял, но шансов у тебя нет. Перед моим обаянием. — Щелкнул маленький носик. Не сдержался. — В общем, так мы и подружились. Постоянно таскались втроём. Потом Адам уехал в академию, через год и я. Встречи стали реже, но ценнее. Мы переписывались. В общем-то, всю свою жизнь я считал его лучшим другом. Пять лет назад его не стало. — Голос дрогнул. Замолчал на несколько секунд. — Удивительное дело. Он так любил свою жизнь, так оберегал Изабель от всего мира. Хотел детей, боялся за неё, что с ней что-то случится, а себя не уберёг.

— А Изабель, она?

— Вдова. Скорее всего ей и останется.

— Так они поженились? — Радостно спросила Анна.

— Как же иначе? — Я удивился.

— Но это ведь такая редкость, когда детская влюблённость перерастает во взрослое чувство!

— Ты просто не видела их вместе, потому и удивляешься. Ни у кого, кто видел их рядом, не было в этом сомнений. Они поженились на следующий день, после восемнадцатилетия Бель.

— Вот это история… А сейчас вы поддерживаете с Изабель дружбу?

— Конечно. Ты её видела … А может и нет. Ты, возможно, не помнишь. Когда я тебя впервые увидел … ты может не запомнила … Я тебя увидел на улице, ты выходила из мастерской. Тогда я вышел встречать её. Впрочем, вряд ли ты помнишь.

— Спасибо за подарок. — Не сразу понял, о чём она говорит. Так резко сменила тему.

— Подарок? Ах подарок! Это не было подарком. Это был комплимент. Красивой девушке, чтобы она улыбнулась.

— Я улыбнулась. Спасибо.

— Какие цветы ты любишь?

— Все. — Ответила после заминки.

— Возможно, какие-то больше других? — Ну же, Анна, конкретнее.

— Нет, не знаю. Мне не так много дарили цветов. Розы в основном. Они мне нравятся. — Почувствовал, как она легонько пожала плечами. — Сегодняшние розы были самые красивые, таких маленьких мне ещё не дарили.

Звучит, вообще-то не очень.

— Ой! Я имела в виду сорт. Эти маленькие цветочки на веточке. Мне они нравятся много больше, чем крупные цветки.

— Понял. А сладости?

— Люблю.

— Что именно?

— Ммм. Всё конечно. Но будь у меня возможность, я бы покупала каждый день сдобные булочки с кремом.

— По тебе и не скажешь. — Так и не понял, за что меня ткнули в бок. Это вообще-то был комплимент.

— Потому что возможности нет.

— Почему ты не продала дом? — Конечно я понимаю, что она говорит о деньгах.

— Потому что это дом Лифиссы. Её отца, деда, прадеда. Это важно. Память рода. Семья. Потому что у неё будет прекрасное будущее. Образование, воспитание. Приданное. Мы не плохо справляемся. С деньгами от аренды нам хватает на всё, что нужно.

— А нужно вам не много.

— В том-то и прелесть. Роберт, я надеюсь, ты не будешь против. Я пригласила к нам Чарли?

Странно звучит. К нам. Пригласила к нам Чарли.

— Чарли?

— Посыльный. Мальчишка, курьер, который приходил сегодня. Фисса дружит с ним, очень хороший мальчик. На улице холодно. Они обычно играют у нас. А мы сейчас … как ты понимаешь … Я зря?

— Ани. Ты просто умница! — Прижал к губам тонкие пальчики. — Я его обхаживал сегодня со всех сторон! Кремень мальчишка! Пусть приходит, послушай, нужно постараться, очень аккуратно, чтобы не спугнуть, разговорить его. Кто его клиенты, кому и что он относит. Понимаешь, возможно, ты этого не поймёшь, но такие маленькие люди для меня невероятно ценны. Люди твоего воспитания часто их вовсе не замечают, не запоминают лиц, воспринимают за функцию, не за человека …

— Я понимаю, о чём ты говоришь, но всё же, мне не нравятся такие обобщения. Я никогда не воспринимала прислугу за вещь.

— Мелани с тобой не согласится.

— Мелани ни с одной женщиной, гостящей в твоём доме не согласится абсолютно ни в чём.

— Ты так считаешь?

— А ты нет? — Попытался было удержать, но она встала с меня, остановилась, глядя с высока. — Сегодня мисс Семиус сообщила, что через две недели наша квартира будет готова. Возможно раньше.

— Вам не зачем торопиться.

— Спасибо. На счёт Чарли я поняла. Постараюсь узнать как можно больше. Как продвигается расследование?

— Не слишком хорошо. Но ниточка там, зёрнышко здесь. Пришло одобрение на ментальное считывание с Мелани. Процедуру назначили на завтра. Анна, я не хочу, чтобы ты в это вмешивалась. Ты итак пострадала из-за этого дела.

— Конечно. Понимаю.

— О чём вы говорили с чайником?

— С чайником? — Непонимающе переспросила она.

— Хозяин чайной-чайник. — Закатил глаза.

Она прыснула.

— Общение с Лифиссой дурно сказывается на Вас, граф. — Посерьёзнела. — Понимаешь, он ухаживал за мной. Намеренья не предъявлял, но едва ли я преувеличиваю. — Скорее преуменьшаешь. Олух жениться хотел. Но этого я тебе не скажу. — Я сказала ему, что не готова больше принимать его ухаживания.

— Почему?

Покраснела. Создатель!!!

— Я не думаю, что тебя это касается.

— Касается ли меня то, что ты встречаешься с другими мужчинами? Я верно понимаю? — Медленно, с каждым её словом я закипал. — То есть, поправь меня, если я не прав. Ты планируешь спать со мной, не афишировать это обстоятельство, и по-тихоньку устраивать свою личную жизнь? Ходить на свидания, принимать ухаживания. Может однажды придёшь сказать, что замуж выходишь? Или вестника пришлёшь? — Что за наглость? Она совсем с ума сошла?

— Роберт! Успокойся! Пожалуйста успокойся! Ты не верно меня понял! Создатель!!! Ррр! — Зарычала. На меня? Она? Рыкнула? — Роберт! Я, демон тебя подери, вообще не понимаю, как ведутся такие отношения, как между нами! И не планирую я ходить ни на какие свидания! Просто не считаю нужным это обсуждать с тобой!

— Замолчи! Просто замолчи! Не говори больше ничего! — Придушу сейчас! Сожму и сломаю шею, как горлышко бутылки.

Сам не заметил, когда вскочил на ноги. Мы стояли напротив друг друга. Волосы во все стороны, щёки красные, глаза горят! Демон меня раздери, эта женщина ошеломительна, когда в ярости!

Набросился на неё. Со злостью, ревностью, со всем тем, что пожирало меня внутри всё это время. С тем, что должно было давно успокоиться, но только ярче и сильнее разгоралось.

Вжимал её в себя. Целуя гневно, сильно, глубоко. Кусая нежные губы в попытке сделать вдох. Ловя каждый стон наслаждения и нетерпения.

Сдирая платье с груди, отодвинул лиф, сжимая тёплую, нежную грудь, натирая ладонью вершинку.

Нет сил, к демонам все прелюдии и нежности!

Задрал подол, дотронулся, ощущая влагу. Анна начала поскуливать в нетерпении, сама насаживаясь на пальцы. Буквально повисла на мне, обхватив руками шею. Обнажённая, мягкая грудь трётся о меня, прося о ласке.

Развернул податливое тело, поставил на четвереньки. Одной рукой собрал волосы, другой задрал платье. Потянул гриву на себя, приподнимая ведьму, которая, кажется, уже вообще ничего не соображает. Головка уже трётся у входа, растирая влагу, а я терзаю рот. Целую, путаясь с реальностью. Чувство, словно, я уже имею её в рот языком, хотя член всё ещё подёргивается от нетерпения.

Вошёл на всю длину и не дав ей привыкнуть сразу нарастил темп. Натягивая волосы на кулак, заставляя её кричащую, стонущую со мной в унисон, поднимать голову.

Отпустил волосы, навалившись на спину девушки. Сжал грудь обеими руками. Сильно. Жёстко. Сжимая, пощипывая соски. Анна уже кричит во всё горло, но к пику не приходит. Продолжая терзать сладкое тело, отпустил одну грудь, рукой спустившись своей девочке между ног. Если она сейчас не кончит, — останется без разрядки. Несколько движений пальцами, вторая рука переместилась на другую грудь. Не сдержавшись принялся покусывать чуть солоноватую кожу на затылке. Поцелуй-укус-поцелуй. Провёл носом дурея от аромата своей женщины.

Тело подо мной принялось мелко дрожать. Громкий крик, переходящий в хрип, как сигнал для меня.

Когда изливался, она уже лежала плашмя. Я с трудом удерживался на руках, чтобы не раздавить это чудо.

— Как ты? — Спросил, целуя плечо.

— Нет меня.

— Ты хоть примерно представляешь, как соблазнительно сейчас выглядишь?

— Ты демонов извращенец! — Вроде как ругнула, но как-то без огонька. — Ты только что выжал из меня всё до капли. И намекаешь на продолжение?! Тебе когда-нибудь бывает достаточно?

— Предположим, что не намекаю, а говорю прямо. Ты можешь мне не верить, но до встречи с тобой мне всегда было достаточно.

— То есть озабоченным ты стал недавно? — Спросила, отрываясь от пола, разворачивая лицом ко мне. Через секунду принялась натягивать бельё.

— Я же говорил, — ты ведьма. Или дело в этом клятом кружеве, которое ты называешь бельём.

— Тебе не нравится. — Ну что за женщина! Почему сразу такие выводы?!

— Скорее наоборот. Слишком нравится. Так нравится, что стоит мне тебя увидеть, как воображение сразу снимает с тебя одежду само! Все тряпки, до белья.

Фыркнула.

— Я же говорю, — извращенец! — Быстро одевается, вставая. Ничего не остаётся, как подниматься следом.

— Если серьёзно, Анна, то не должно быть других мужчин. — Смотрю прямо на неё, но она избегает взгляда. Подошёл, взял за подбородок. — Я никого не потерплю рядом с тобой. Слышишь? — Всё же заставил посмотреть на меня.

— Слышу. Я и не собиралась. А как на счёт тебя?

Не понял сейчас. Я действительно не поспеваю за ходом её мыслей.

— Что на счёт меня? — Надо же уточнить.

— Другие женщины. Тебе можно?

— Я не знаю, что можно, а что нет, но других женщин не будет. Только ты.

Слово "никогда" чуть не слетело само, но я во время прикусил язык. Слишком много слов. Слишком много обещаний. Эмоций, чувств. Для меня всё это слишком. Рядом с ней я теряю способность здраво мыслить. Хладнокровие, которым я всегда гордился, в присутствии этой девушки засыпает.

Покинув тренировочный зал мы разошлись по своим делам.

Когда ночью я пришёл к ней, она уже спала. Тихо раздевшись, аккуратно сложил одежду на кресло. Лунный свет освещал половину лица, вторая половина была вжата в подушку. Девушка спала на животе. Безмятежно спокойная, она и должна такой оставаться. Что бы ни происходило вокруг, не должна подвергаться опасности. Благо, охрана приставленная к ним с девочкой каждый день строчит спокойные рапорты.

Ножка, высунулась из под одеяла и натянула шёлк длинной рубашки. Не мудрено. В комнате душно и жарко даже, но Анна не любит спать, когда холодно.

Прилёг на свой край кровати, аккуратно подвигая её к себе. Разметавшиеся волосы аккуратно закинул наверх, ощущая оставшийся на подушке запах бриза. Моё мыло, которое я отдал ей. Провёл ладонью едва касаясь от плеча до кончиков пальцев, наслаждаясь мягкостью кожи.

Будить не стал. Как бы мне не хотелось. Девочка сегодня явно вымотана, пусть отдохнёт. С наслаждением поцеловал в изгиб шеи, думая о том, что утром она уж точно от меня никуда не денется.

Глава 9. Анна.

Счастье.

Невероятное, волнительное, игриво-щекотательное!

Я словно парю над бренной землёй.

Мистер Куперс не может нарадоваться, сетуя на то, что скоро меня у него уведёт какой-нибудь крупный фабрикант, потому что с моими эскизами и идеями новой мебели мне грешно просиживать в маленькой мастерской.

Ночи, наполненные страстью.

После того разговора в зале, когда Роберт сказал, что других женщин у него не будет, мне действительно стало легче.

Мой! Только мой мужчина! Мой до кончиков пальцев, до последнего волоска. Никогда не думала, что это возможно. Так растворяться в мужчине. Но я растворилась. Все предохранители слетели, все предосторожности. Я влюблена. Влюблена так сильно, что, часто и поесть забываю, сытая этой любовью.

Сдерживаться, придерживаться нейтрального тона на людях становится всё сложнее. Я с сожалением понимаю, что нужно поскорее разъезжаться, иначе та же Мелани, или офицер Китара, который не редко заходит к Роберту, что-то заподозрит. Хочется быть с ним рядом каждую минутку, но, чтобы сохранить хотя бы ночи мне нужно съехать поскорее, хорошо, что ремонт в нашей квартире уже заканчивают.

Роберт полностью поглощён расследованием. Теперь мы много разговариваем. Обо всём подряд. Только о деталях расследования он не очень любит рассказывать. С трудом выведываю по кусочкам, что идут аресты, допросы. Ментальное считывание с Мелани принесло огромную пользу. Находясь почти постоянно под действием либо заклинаний, либо сонных настоек, мозг девушки фиксировал многое из происходящего. Это оказалось невероятно полезным.

Теперь Мелани выступает как главный обвинитель. Похищение, рабство, сексуальное принуждение. Обстоятельства дела тщательно скрываются, следователи делают всё возможное и невозможное, чтобы выйти на заказчиков.

А девчонка словно физически стала выше. Высоко задранный нос будто прибавил ей роста. По-поводу и без она обращается к Роберту, когда тот находится рядом. То одно у неё, то другое. Вот и сейчас, мы с Лифиссой недавно вернувшиеся с воскресной проповеди сидели в гостиной. Мелани вышивала, сидя у растопленного камина, Роберт тоже присоединился к нам, прихватив из кабинета свои бумаги и зарывшись в них с головой. Малышка листала любимую книжку, бездумно тыкая пальчиком сквозь иллюзии, я увлечённо рисовала.

— Ещё бы хорошо придать этой гостиной немного уюта. Я могла бы развесить по стенам свои вышивки, как делала мама у нас дома. — Возопила эта неугомонная, разрезая уютную тишину.

— Создатель да поможет тебе в твоих начинаниях. — Лениво протянула Фисса.

Собравшиеся удивлённо взглянули на неё, промолчали.

— Да-да, спасибо Мелани. — Роберт ответил, как-то механически.

— Создатель да вознаградит твоё великодушие. — Опять Лифисса.

— У меня уже есть несколько готовых. Если бы Вы принесли рамки для них … Желательно со стеклом. Чтобы не попортились от пыли. — Воодушевилась девушка.

— Создатель говорит: "работай не покладая рук, и да воздатся тебе в жизни небесной". — Ага, тоже Фисса. Я-то уже привыкла, а Мелани почему-то покраснела.

— Да-да. — Роберт ответил не прерывая чтения.

— Ещё нужно купить кое-что из посуды. Столовые тарелки давно нужно заменить. — Наша кухарка вошла во вкус.

— Создатель порицает излишества. "Учись обходиться малым"-говорит заповедь его. — Малышка всё так же рассматривала картинки.

— Заменить … хорошо …Хмм… прости, что? Не могла бы ты повторить? — Роберт всё же соизволил включиться в диалог.

— Создатель говорит, — "будь внимателен к ближнему своему, в час трудностей протяни руку помощи ему".

— Что с ней? — Спросил граф у меня.

— Не обращайте внимания. С ней так всегда после проповеди. Слишком внимательно она слушает пастора. — Ведь действительно всегда. Потому мы и ходим не на каждую проповедь. Слишком долго Лифисса отходит от них.

— То есть это норма? — Создатель! Что же ему не понятно?!

— Абсолютно. — Сделала вдох поглубже, прежде чем пуститься в объяснения. — Ей семь. — Точно. Придётся разжёвывать. — Она очень общительная, активная, любознательная. Впечатлительная. Очень. Слишком даже.

— То есть, ничего с этим делать не нужно, всё само пройдёт? — Уточнил Роберт.

— Вы конечно можете поговорить с ней о религии, рассказать ей о Создателе, о слове божьем. Но во-первых, — вряд ли Вы сможете рассказать ей что-то новое. Во-вторых, я занималась этим всю дорогу из храма. В-третьих, — завтра максимум, а если ей попадётся что-то стоящее то и раньше, она переключится сама.

— Хм. Ну что ж. Хорошо, если так. Тебе, конечно виднее. — С этими словами единственный мужчина в доме попытался вернуться к бумагам.

Фисса, поняв, что её персона больше никому не интересна, тоже вернулась к книжке.

— Я считаю, что рождение и воспитание детей это очень ответственный, важный шаг. И раз уж женщина пошла на это, то уж будь любезна уделять ребёнку всё своё время. Дети, всё же не цветы, как принято считать у нас, в Итвозе. Это в целом, моё личное мнение. — Сказав это, Мелани украдкой взглянула на меня, на графа, вернулась к вышивке.

В лице я не изменилась, ничто сейчас не могло внешне выдать то, как сильно паршивка задела меня за живое. Я действительно плохая мать для Фиссы, и действительно слишком мало времени ей уделяю. Пытаюсь компенсировать это всеми возможными способами, но понимаю, что этого недостаточно.

Но это только наши с ней дела. Обсуждать это с девицой, намеревающейся развесить вышивки в гостиной графа, вместо портретов предков или хотя-бы пейзажей, я уж точно не собираюсь. Как и показывать свою неприязнь.

Реплика осталась без ответа, как и должно остаться любое мнение, о котором не спрашивали. Если бы Мелани хватило воспитания, то она бы знала об этом.

Я уже было вернулась к эскизам, как услышала громкий собачий лай. Столь странный здесь звук громко резанул по ушам. Посмотрев в окно, стала свидетелем странной картины, как мальчишка-выгульщик с трудом справлялся с огромным догом. Тем более удивительно, что на собаке был ошейник-артефакт, отличающийся ярко-алым цветом, чтобы прохожие были уверены, что животное полностью подчинено ментальному управлению человека.

Пёс, мало того, что лаял, тянул мальчишку в нужном ему направлении, наплевав на волю выгульщика. В глазах паренька читалась паника.

В тот момент, когда псина встала на задние лапы, из-за чего мальчик запрокинул голову, потеряв шапку, и угрожающе зарычала, я не выдержала.

— Граф Баррэм! Прошу Вас, сделайте что-нибудь! Там, на улице. — Подскочив, я бежала ближе к окну, говоря на ходу. — Мальчик не справляется. Что-то происходит с этой собакой. Прошу Вас.

Никаких вопросов не последовало.

Бросив короткий взгляд в окно, Роберт как был, в одной рубашке, побежал на улицу, ругаясь сквозь зубы. Я только закрыла руками Фиссе уши.

Стоя у окна, втроём, мы наблюдали, как мужчина закрыл мальчика собой, перехватывая поводок. Минута … как я поняла граф произнёс подчиняющее заклинание, которое не подействовало. Следом полетело сонное. Собака, секунду назад подобравшаяся, напряжённая, словно готовая к нападению, рухнула на подкошенных ногах.

Подобрав здоровенную тушу на руки, Роберт что-то сказал мальчику и вместе они двинулись к дому.

Стоило только им войти, мы тут же налетели на них.

- Ох господин граф! Как же Вам не тяжело! Как же Вам не было страшно! Вы невероятно сильный маг…

Я не слушала это тарахтенье, помогая мальчишке снять пальто и вынимая шапку из крепко стиснутых пальцев.

- Всё прошло. Всё хорошо. Ты большой умница. Сам справился. Пойдём, пойдём, тебе нужно согреться и успокоиться. — Приговаривала, ведя за плечи паренька в кухню.