Снова и снова

Глава 25

Новобрачные не долго просидели в столовой за праздничным обедом. У Саймона были иные планы. Хотя он был исключительно вежлив, когда предложил:

– Ты не хотела бы приказать слугам отнести кое-что из этих угощений в хозяйские покои?

– Ты боишься, что я обрызгаю своё новое платье? – лукаво улыбнулась Каро.

– Я боюсь, что сам его обрызгаю! – рассмеялся Саймон.

– Вечно тебе неймётся! – Она кинула на него кокетливый взгляд.

Он хотел уточнить, что ему неймётся уже четыре недели, три дня и двадцать один час, но вместо этого поднялся с места и сказал:

– На это у меня есть причина! Я позвоню слугам. Не стесняйся и выбирай всё, что тебе угодно. А я прихвачу шампанское.

Двум лакеям были даны точные указания. Саймон аккуратно подобрал с пола невестин шлейф, перекинул его через плечо и подал Каро руку.

– Пока у нас всё идёт как по маслу, – заметил он, с довольной улыбкой уводя свою Каро из столовой. – Непременно напишу матушке и скажу, что она ошиблась.

– О Боже! – У Кэролайн вырвался жалобный стон. – Неужели мне придётся выполнять приказы Изабеллы? В таком случае лучше сразу подать на развод! – Между прочим, эта угроза могла оказаться и не пустыми словами!

– Расслабься, милая. Я не позволю ей тебе досаждать.

– Что-то я плохо себе представляю, как у тебя это получится! – Каро не скрывала своего недоверия, так как слишком хорошо знала его родительницу. Обе женщины терпеть не могли друг друга, и Каро привыкла избегать общества Изабеллы, ещё когда была совсем девчонкой.

– Помни, дорогая: в чьих руках деньги, у того и власть. У неё руки коротки до меня дотянуться.

– Надеюсь, что обо мне ты не думаешь так же?

Он так громко фыркнул, что эхо разлетелось по всему коридору.

– Дорогая, и как такое вообще могло прийти тебе в голову?

– Спасибо! – Она наградила Саймона ослепительной улыбкой.

Когда они добрались до хозяйских покоев, Каро попросила Саймона дождаться слуг в гостиной.

– Прикажи им оставить все там. А я пока немного освежусь.

Он поднял на неё взгляд, удивлённый её странным тоном и непривычной манерностью. Но кто её знает: а вдруг у женщин в первую брачную ночь принято справлять какой-нибудь мудрёный ритуал, объясняя это необходимостью освежиться?

– Да, дорогая, – покорно ответил он.

– Это ещё что значит?

Похоже, не один Саймон едва сдерживал нетерпение. Однако он постарался, чтобы его голос звучал ровно и вежливо:

– Это значит: да, дорогая, я покажу им, где поставить еду.

– И это все? – Она не спускала с него подозрительного взгляда.

– Клянусь! – Он широко развёл руками.

– Прости. – У Каро вырвался лёгкий вздох.

– Ступай, – промолвил он с улыбкой. – Полагаю, что управлюсь здесь без тебя.

Вскоре явились лакеи. Они принесли закуски, дополнительный столик и несколько бутылок шампанского во льду. Саймон проследил, чтобы всё было расположено как полагается, ещё раз окинул взглядом стол, отпустил лакеев и отправился за Каро.

Стоило ему приоткрыть дверь в спальню – и он замер на пороге. На его губах расцвела медленная улыбка.

– Что я вижу?

– Разве я не миленькая штучка?

Она томно раскинулась на пышных перинах совершенно голая. Только драгоценности, все до единой, подаренные ей сегодня, украшали её совершенные дивные формы. Браслеты таинственно поблёскивали на запястьях и лодыжках, ожерелья в несколько рядов висели на шее, пальцы были сплошь унизаны сверкающими кольцами и перстнями, длинная нитка жемчуга охватывала талию, а рубиновые серьги красовались в ушах.

Саймон не спешил входить в спальню, для верности придерживаясь руками за косяк. Он улыбался от уха до уха.

– Знаешь, сколько лет я не видел тебя такой?

– Но теперь эти сокровища принадлежат мне, а не твоей матери!

– Я всегда считал, что её украшения лучше смотрятся на тебе, а не на ней!

– А ты вспомнишь те, которые не видно?

Он прикрыл глаза, а когда открыл, в его тёмных глазах уже полыхало алчное пламя.

– Я помню, – прошептал он.

– Ты можешь войти. Я не кусаюсь. – Её голос понизился до шелковистого шёпота. – Если только ты сам не захочешь. А если ты найдёшь спрятанные сокровища, то получишь ещё один приз…

На какое-то время он замер, не в силах двигаться или говорить.

– Боишься? – лукаво поинтересовалась она.

– Совсем наоборот! – Он улыбнулся. – Я просто оцениваю свои возможности. Тебе очень нравятся твои украшения?

– Я их обожаю. – Хотя гораздо больше она обожала то, что он не поленился купить для неё подарки, а теперь интересуется её мнением. Или это снова Гор выбирал для неё камешки? Каро запретила себе думать об этом дальше. Потому что могла прийти к выводу, который снова все разрушит. – Это ты купил? – Она прикоснулась к серьгам. – Или Гор?

– Это так важно? – Он опустил руки и застыл на пороге, божественно прекрасный в своём вечернем фраке. Ради торжественного случая Саймон даже выбрал манишку с пышным жабо.

Каро пришлось напомнить себе, что следует быть вежливой. Но слова вырвались сами собой, вопреки здравому смыслу:

– По-моему, это не просто важно. Это чрезвычайно важно. Особенно если вспомнить то, как странно ты обставил предложение руки и сердца, не говоря уже о самой свадьбе.

– Мне казалось, что я обставил все достаточно прилично. – Он едва заметно дёрнул губой. – И тому порукой – твоё согласие. Да, я купил эти камни, – добавил Саймон, понимая, что для неё это не менее важно, чем для него – сам факт женитьбы. – Я знал, что рубины ты любишь больше всего, ну а прочее, – он небрежно махнул рукой, – купил просто для забавы.

– Когда ты их купил?

– Это что, допрос? – Он двинулся к кровати, удивлённо приподняв брови.

Её даже передёрнуло от нетерпения. С одной стороны, она непременно должна была все узнать, а с другой – изнемогала от желания.

– Я купил их в Лондоне четыре дня назад. Мне хотелось, чтобы у тебя сразу были свои собственные драгоценности.

– Не сомневаюсь, что это слышали от тебя все прежние любовницы!

Он на секунду зажмурился, стараясь совладать с собой.

– Это слышала только моя жена, всего один раз. – Саймон не позволил своему голосу даже дрогнуть. Он был полон решимости достичь согласия со своей строптивой невестой, невзирая ни на что. – И должен признаться, что это доставило мне немалое удовольствие. – Он выразительно повёл рукой, – И твой потрясающий вид стал настоящей наградой.

– Я надеялась сделать тебе приятное. – К его великой радости, на этот раз она отвечала вполне добродушно.

– И тебе это удалось.

– Надеюсь, ты ни о чём не будешь жалеть.

– Даже если бы я и пожалел, сейчас об этом не может быть и речи. Сегодня наша брачная ночь, и я собираюсь насладиться ею сполна. – Он развязал галстук.

– Ты не заметил, что чего-то не хватает?

Он покачал головой. Он скупил все драгоценности, что натащили в тот день ювелиры в Харгрейв-Хаус, но не догадался обратить внимание на то, какие дары припасла для него невеста.

– Хочешь, я сама тебя раздену? – предложила она. – Помнится, иногда это тебе нравилось.

Он сокрушённо покачал головой:

– Только в тех случаях, когда мне хватало терпения дождаться до конца и не наброситься на тебя!

– Рада слышать, что не я одна такая нетерпеливая.

Для мужчины, большую часть жизни проводившего в дамских будуарах, это могло считаться неоспоримым доводом в пользу брака. Только Каро заводила его одним своим взглядом. Ей всегда удавалось это без труда.

– Так ты заметила? – Он смущённо улыбнулся. – Но теперь у нас в запасе целая жизнь! И мы вольны делать всё, что захотим! Раздевай меня, если хочешь!

– Если бы я была твоей гурией в гареме, это было бы моей прямой обязанностью!

Он мгновенно прищурился, уловив этот грудной, с придыханием тон, и заметил, как она ёрзает от нетерпения. Теперь она лежала на боку, опираясь на локоть, и Саймон залюбовался пышными тугими грудями и божественно округлыми бёдрами своей страстной жены.

– Похоже, у тебя внутри что-то есть. – Он жадно следил за её лёгкими ритмичными покачиваниями. – Не хочешь поменять это на что-то побольше – для разнообразия?

– Боюсь, он окажется слишком большим. – Она томно прикрыла глаза. – И тогда я не смогу сама тебя раздеть… после всего.

– Ну что ж, моя милая наложница, если ты не в состоянии сегодня исполнять свой долг, не лучше ли мне позвать других гурий? – процедил он с напускной суровостью.

Сколько раз ей уже приходилось видеть его таким: смуглым, красивым, готовым для любви и для игр. И хотя на самом деле никто не назвал бы его пашой или султаном, в определённом смысле он всё же мог считаться хозяином гарема. Правда, ублажавших его леди удерживали на месте не стены и грозная стража, а только его красота и искусство дарить наслаждение своей партнёрше.

– Нет, умоляю тебя, господин. – Теперь её томное придыхание уже не было наигранным. – Я вовсе не это имела в виду. Пожалуйста, не гони меня! Я уже столько месяцев отлучена от твоего ложа!

– Я был в отъезде. – Он приковал её к месту своим горящим, властным взором. – Но ты всегда моя любимая жена, пока я дома, – добавил он многозначительным тоном, полным самых заманчивых и страстных обещаний.

– Ты больше не берёшь меня с собой в поездки! – жалобно отвечала она. Саймон не удержался от улыбки при виде столь увлечённой игры.

– Я подумаю над тем, нельзя ли взять тебя снова!

– Если я доставлю тебе наслаждение?

– Если ты не доставишь мне неудовольствия! Твоё тело всегда приносит мне наслаждение. Зато твой упрямый нрав часто вызывает моё неудовольствие.

– Но я давно уже стала другой, господин! Спросите у кого угодно!

– Посмотрим. Иди ко мне. – Он протянул руку. Она кубарем скатилась с кровати – стремительный блеск камней и звяканье цепочек – и встала перед ним. Он пробежался пальцами по самоцветам в её ожерелье, лежавшем на пышной груди.

– Они достойны твоей красоты.

– Я рада, что ты так считаешь, господин! Робкий, покорный голосок вызвал новый прилив крови к его оживавшему копью.

– Евнухи доложили мне, что ты постепенно усваиваешь уроки. – Он легонько потеребил тёмные чуткие соски. – Тебя уже давно не наказывают за дерзкий нрав и упрямство.

– Я была скромной и послушной, господин, я заслужила снова вашу милость! Ты можешь проверить сам, какая я теперь скромная и послушная! Вот увидишь, ты будешь доволен!

Он слегка сжал пальцы и тут же выпустил её соски.

– Ну что ж, тогда раздень меня для начала, а там посмотрим, научилась ли ты усмирять свой, нрав.

– Ты увидишь, что научилась, мой господин!

– Тебе следует аккуратно сложить мои вещи и ничего не помять!

Такой приказ, низводящий её до положения простой камеристки, не мог не вызвать вспышку возмущения, но Каро быстро потушила пламя в своих глазах.

– Как будет угодно господину!

– Ты должна быть горячей и влажной, когда я тебя возьму.

– Я уже влажная, господин.

– Я проверю это сам. Позднее… – И он ткнул пальцем в пуговицы на своём жилете.

И она исполнила всё, что было приказано. Его фрак и жилет были сняты и аккуратно сложены. Так же, как и сорочка.

– А теперь туфли, – приказал он. – Встань на колени. Снова Каро на миг заколебалась, но переломила себя и продолжила игру, опустившись на колени. То, что ей до сих пор приходилось прятать в себе, причиняло значительное беспокойство, и она вдруг застыла, тяжело дыша.

– Ты не умеешь прислуживать своему господину? —

Он положил руку ей на макушку.

– Умею. – У неё вырвался сдавленный вздох. – Умею, мой господин.

Он подал ей ногу, и Каро сняла с него лакированную туфлю, выдавая каждым движением снедавшее её нетерпение.

– Посмотри на меня. – Он щёлкнул пальцами. – Покажи мне, какая ты влажная.

Она сделала над собой усилие, чтобы внять его словам: откровенно встопорщенная ширинка приковала к себе её взгляд, но всё-таки Каро подняла глаза и посмотрела на Саймона.

– Сунь туда палец и покажи, что ты готова. – Он говорил так надменно, словно и правда был бездушным сатрапом, избалованным вниманием своих покорных гурий.

– Прямо туда, господин? – Её голос дрожал, все её чувства сосредоточились на разгорячённом пульсирующем лоне.

– Да, прямо туда. Стоя на коленях.

Он небрежно поглаживал её по голове, как будто ласкал комнатную собачку, а сам не спускал глаз с дрожащей руки, скользнувшей между её бёдер. Вот она едва заметно вздрогнула всем телом, и его копьё встрепенулось в ответ. Через минуту Каро овладела собой настолько, что смогла поднять руку к его лицу.

– Подними выше, – приказал он. Она подчинилась.

На её пальце блестела светлая влага. Он потрогал её и внимательно посмотрел на прозрачную каплю. Потом понюхал её.

– Люблю, как ты пахнешь, – сообщил он. – Всегда любил.

– Когда-то ты говорил, что по запаху узнаешь меня даже в темноте, господин!

Он улыбнулся. Сколько раз он с наслаждением вбирал в себя этот запах в полной темноте!

– Я узнаю тебя где угодно. – Саймон опустил руку и намазал у неё под носом, чтобы она тоже почувствовала свой запах. – Да ты, как говорится, совсем поплыла! Ты готова мне отдаться?

– Да, мой господин. Господин, ты позволишь мне покорнейше задать тебе тот же вопрос?

Он посмотрел на неё сверху вниз.

– Расстегни на мне брюки и увидишь сама, Он внезапно представил себе новую картину.

– Стой на коленях. Так тебе легко будет взять его в рот.

– Да, господин.

Как ей это удаётся? Почему у него темнеет в глазах от одного её томного голоса? Женская покорность не была для Саймона в новинку, однако при мысли о той цене, которую платила сейчас Каро, он был готов лопнуть от возбуждения.

Все его чувства обострились в десять раз, как только она прикоснулась к застёжке и спустила его брюки. Он поспешил пинком отшвырнуть их в угол, забыв о собственном приказе аккуратно сложить всю его одежду. А когда её неловкие от волнения пальцы запутались в мелких пуговках на бельё, хрипло сказал:

– Я сам.

Ещё через секунду он охнул от наслаждения. Она осторожно сжала в ладонях его копьё и поднесла ко рту. Сначала она лизнула языком гладкий кончик, и Саймон захрипел, как будто ему нечем было дышать. А когда Каро обхватила губами его целиком, все его тело содрогнулось, как от удара.

Судорожно стараясь сохранить остатки рассудка, он взялся за серьги с рубинами и лёгким нажатием заставил её приподнять лицо, чтобы видеть глаза.

– Ты сегодня такая послушная, дорогая. Ты доказала мне свою покорность, – прошептал он. Её глаза были широко распахнуты, а рот по-прежнему полон. – Если так пойдёт и дальше, я буду очень часто посылать за тобой. Ты довольна?

Не имея возможности говорить, она кивнула, как положено уважающей себя гурии.

Её удивительное смирение приносило Саймону ни с чем не сравнимое удовольствие, буквально на грани извращения. До сих пор он не замечал в себе замашек тирана и деспота. Или просто ни одной из его женщин не удавалось разбудить в нём собственнический инстинкт.

– Возьми ещё немного, дорогая. – Он слегка притянул её за серьги к себе, погрузив своё копьё ещё глубже. – Тебе нравится мне служить? – Его голос охрип от возбуждения, и напряжённое копьё заметно вздрагивало от каждого удара мощного сердца, посылавшего в него новую порцию крови.

Она снова едва кивнула: у неё не было иного способа выразить своё согласие.

– Хочешь, я кончу тебе в рот?

Она покачала головой, желая почувствовать его в себе. Его голос стал угрожающе вкрадчивым:

– Ты отвергаешь меня? – И он двинулся вперёд, положив руку ей на затылок и не позволяя отшатнуться.

Она зарычала: низкий, горловой звук прокатился по затвердевшему копью в знак предупреждения. А потом она его укусила. Это не было больно, но заставило его вздрогнуть от неожиданности и отодвинуться.

– Ты меня отвергаешь? – Он повторил свой вопрос странным, сдавленным голосом. Похоже, игры кончились.

Она уселась на корточках, дрожа от возбуждения и прижимая колени к груди.

– Я не меньше тебя люблю получать удовольствие! – задыхаясь, выпалила Каро. – И скоро сойду с ума. Теперь твоя очередь меня ласкать!

– С какой стати? – Он едва заметно улыбнулся. – Если я – твой господин, а ты – моя гурия?

Её зелёные глаза помутились от страсти, и блеск рубинов и жемчуга только подчеркнул её томный взгляд.

– Ты должен сделать это во имя любви! – сказала она. Саймон заколебался, глядя сверху вниз на женщину у себя в ногах… его жену… странное, непривычное слово.

– Во имя любви… – пробормотал он, и в его голосе ясно послышалась неуверенность.

– Если ты подчинишься мне, это может убедить и меня подчиниться всем твоим приказам!

Саймон довольно улыбнулся: вот теперь он слышал ту Каро, которую знал с самого детства!

– Ты хочешь сказать: если сочтёшь, что тебе это нравится.

– Тебе тоже может понравиться искать эти спрятанные драгоценности. Ты не подумал об этом?

– Ты всегда была немного тороплива, – прошептал он, заинтригованный и более чем склонный выполнить её требование. Наклонившись, Саймон заставил её подняться. – Очень хорошо, моя герцогиня, посмотрим, что ты успела от меня спрятать!

Она готова была растаять от счастья, услышав это слово: «моя». Оно как будто делало её частью самого Саймона и навсегда избавляло от одиночества. И что бы ни принесла им совместная жизнь в будущем, а этого не мог знать никто, Каро искренне считала себя счастливой. Она громко замурлыкала от удовольствия и от того возбуждения, которое приносили ей спрятанные драгоценности. Обхватив ногами его руку, она легонько двинулась взад-вперёд, намекая ему на то, чего ей так не хватало.

Саймон не подал виду, что понял намёк, хотя одного мурлыканья этой огромной кошки было достаточно, чтобы выразить её состояние.

– Может быть, я просто прогуляюсь по комнате и подожду, пока ты кончишь?

– Какая оригинальная мысль! – Её взгляд полыхнул неистовым пламенем.

– Я мог бы так поступить, если бы имел право похвастаться истинным великодушием, но, увы, моё себялюбие под стать твоему, дорогая.

– Об этом и так знает весь свет.

– А мне, бедному, только и остаётся уповать на то, что хотя бы о твоём себялюбии знает не так много народу.

– Если бы я не была сейчас так возбуждена, то в два счёта обличила бы тебя в лицемерии и двойных стандартах!

– Но поскольку ты…

– Не меньше, чем ты.

– Мы ещё успеем поспорить, – заверил он с ласковой улыбкой, уложив её на кровать. – А теперь я могу получить свой приз?

Она сделала приглашающий жест, и браслеты на её запястье ярко сверкнули.

Однако он не спешил ложиться рядом. Он раздвинул её бедра настолько, чтобы можно было сидеть между ними по-турецки. Теперь его колени легли ей на бёдра, и их тяжесть говорила об огромной силе, дремавшей в этом великолепном теле. Его прикосновение к влажным, чутким складкам кожи в заветной ложбинке было лёгким и нежным.

– Мне придётся угадать, или я могу посмотреть?

– Угадать.

– Это не ожерелье из жемчуга. – Он потеребил нитку жемчуга, украшавшую её талию. – И рубинов на тебе так много, что вряд ли где-то остались ещё. – Он потянулся вперёд и провёл ладонями по её шее, груди и рукам, так что Каро почувствовала, как врезается в кожу золото украшений. – Но были ещё кое-какие бриллианты, не так ли? – задумчиво продолжал он, – с жемчугом…

– Возможно.

– И если я нажму вот здесь, совсем чуть-чуть. – Он приложил ладонь к её лобку. – Ты почувствуешь их?

Ей не удалось ответить сразу. Открой она сейчас рот – непременно закричала бы от восторга.

– Ты превосходный муж.

– Насколько превосходный? – спросил он шёпотом, нажимая всё сильнее.

Она с томным стоном простёрла к нему руки.

– Хочешь, чтобы я тоже был у тебя вот здесь?

Она поколебалась и кивнула.

– Ты уверена? – Он выдохнул эти слова вместе со вспышкой страсти, и они почти не походили на вопрос.

– Какая разница, что я скажу? – Она почувствовала в его голосе это нетерпение, бывшее сродни жестокости.

– Возможно, – буркнул он. – Давай я попробую. – Лёгким нажатием Саймон заставил её окончательно распахнуться перед собой и не спеша двинулся вперёд, собираясь овладеть ею.

Она следила за тем, как перекатываются под кожей огромные мускулы, пока он поднимается, готовя к удару своё копьё, и обмирала от восторга. Каро все ещё не верилось, что по какой-то неведомой прихоти судьбы этот мужчина принадлежит теперь ей. Она тут же одёрнула себя, напомнив, что он принадлежит ей здесь и сейчас, а что будет дальше – сказать трудно. Обхватив его за шею, Каро гладила Саймона по спине и ждала, когда же наконец он наградит её наивысшим блаженством.

Он был вполне уверен в том, что найдёт там, внутри, но предпочитал не спешить и действовать осторожно. Гор как-то говорил ему, что любит жемчуга и бриллианты, и именно он посоветовал хозяину купить этот браслет. Если это действительно жемчуг, значит, он угадает. Но сначала он решил ощупать его пальцем – на всякий случай. Как-никак это его брачная ночь. Он собирался получить от неё максимум удовольствия и не навредить при этом свой жене.

– Жемчуг, – прошептал он, почувствовав округлые жемчужины, разделённые мелкими бриллиантами. Он поднял глаза на Каро и улыбнулся: – Это нам не помешает. Они совсем мелкие!

– Надеюсь, ты не будешь с этим тянуть! – простонала она, дрожа от нетерпения.

– Да, дорогая, к твоим услугам, дорогая. – Его голос обволакивал, заставляя её обмирать от экстаза, а палец скользил вдоль браслета, щекоча тугое горячее лоно, – Ты можешь остановить меня, когда захочешь, – добавил он, придерживая кончик браслета у входа во влажную пещеру и приподнимаясь для первого удара. – Я не хочу тебя поранить.

Он медленно двинулся вперёд, и по мере его продвижения каждая жемчужина вдавливалась в её плоть, добавляя новые, неожиданные ощущения к их близости. Наконец он вошёл в неё полностью, до конца.

– Сейчас я выйду назад. – Его самого сдавило с такой силой, что он счёл нужным её предупредить.

– Нет, нет! – Она отчаянно вцепилась в его плечи. – Останься!

Он подождал немного, пока Каро стонала и охала, как в бреду, захваченная водоворотом страсти, а потом всё-таки попробовал выйти хотя бы на дюйм. Она снова схватила его за руку.

– О Боже…

Понимая, что означает это хриплое восклицание, он начал осторожно двигаться взад-вперёд, и эти укороченные, рассчитанные до десятой доли дюйма движения потребовали от него неимоверного напряжения силы воли и самоконтроля.

Когда Каро кончила в первый раз, она сказала «Спасибо!», как только успела отдышаться, и напомнила ему ту юную ненасытную красавицу, которую он полюбил когда-то в детстве. «Ещё!» – услышал он через пару секунд, и это снова вернуло ему их юность. Похоже, воспоминания настроили его на непривычную уступчивость, потому что он покорно выполнил её требование, когда она кончила во второй раз. и воскликнула:

– Давай снова, чёрт побери! – как какая-то распоясавшаяся сучка.

Но если уж на то пошло, то кем ещё она была, как не его сучкой?

После того как она кончила не один и не два раза, Саймон наконец увидел, что его жадная до любви жёнушка немного успокоилась, и позволил себе испытать давно заслуженный оргазм.

Но стоило ему покинуть её украшенную драгоценностями внутренность, зелёные глаза широко распахнулись от возмущения.

– Ты куда?

Он всё ещё задыхался, вздрагивая от оргазма, и не в силах был ей ответить.

За что и получил кулаком в грудь.

Ему пришлось поймать её за руки, чтобы без помех излить давно просившееся наружу семя на её мягкий, нежный живот. Только через несколько минут, выжатый досуха, совершенно обессиленный, он открыл глаза и встретил её яростный взгляд.

– Какого чёрта ты вытворяешь?! – прошипела она. Саймону было так хорошо, что он не сразу вернулся в реальность и осознал смысл её вопроса.

– Ничего. – Он нехотя перекатился на бок и блаженно зажмурился. У них с отцом не было ничего общего, но в одном они соглашались всегда: джентльмен должен быть уверен, что он отец своего ребёнка. А после тех жарких объятий, которым он помешал в замке Незертон, ему следовало быть вдвойне осторожным по части наследников.

– Будь ты проклят! Не смей мне так отвечать! – Она приподнялась, чтобы как следует замахнуться, и снова ударила его что было сил.

Он морщился, но не пытался её остановить, надеясь терпением и выдержкой погасить новую ссору. Он лишь позволил себе помассировать нывшую скулу.

– Я подумал, что это хорошая идея – не спешить.

– Какого чёрта, хотела бы я знать? – Она вытащила браслет с жемчугом и швырнула в него.

Саймон ловко увернулся, и браслет шлёпнулся о стену.

– Ты знаешь это не хуже меня, – ответил он, разглядывая пятно на обоях.

– Хотелось бы услышать это от тебя.

– Ладно, – грубо ответил Саймон и повернулся к ней лицом. – Я не хочу, чтобы моё отцовство выглядело сомнительным. Я подумал, что будет лучше, если мы дождёмся твоих месячных.

– Ты мне не доверяешь?!

Он промолчал.

– Я понимаю, почему такой тип, как ты, никому не доверяет. Ты долгие годы только и делал, что пускал пыль в глаза множеству женщин, – язвительно проговорила она.

– Нечего валить с больной головы на здоровую! – взорвался Саймон. – Я слишком хорошо тебя знаю, и если этот козёл сподобился только на то, чтобы однажды тебя поцеловать, он должен быть по меньшей мере евнухом!

– По-твоему, Уилл не мог оказаться просто джентльменом?

Он посмотрел на неё с откровенной издёвкой.

– Тебе вообще не приходило в голову, что я не собиралась с ним целоваться?

– Это ты-то? – фыркнул он.

– Чёртов ублюдок!

– Нет, я законнорождённый сын. И в этом всё дело.

– А моё мнение тебя не волнует?

– Нет – на данный момент. – Его голос звучал так же непреклонно, как и её.

– И когда ты собираешься отменить этот запрет?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

– Потому что ты всё равно не поверишь, что бы я ни сказала?

– Чёрт побери, Каро, ну взгляни сама на наше прошлое! – раздражённо возразил он. – Ты не доверяешь мне, а я не доверяю тебе.

– Я не просто не доверяю тебе, я тебя презираю!

– Значит, мне повезло, что твоё презрение не мешает тебе совокупляться как ни в чём не бывало, – заметил он с циничным сарказмом.

– Больше на это не рассчитывай. И не смей ко мне прикасаться! – выкрикнула она.

Это было довольно, дерзкое заявление, особенно с учётом тех жертв, на которые пошёл Саймон ради заключения брака. Он вовсе не собирался поступаться своими супружескими правами.

– Я буду брать тебя, когда захочу и где захочу! – воскликнул он.

Она вскочила и попыталась удрать, но Саймон поймал её, обхватив рукой поперёк туловища. С размаху опрокинул на постель и приказал:

– Замри! – таким бешеным голосом, что даже Каро хватило ума не сопротивляться.

Не обращая внимания на её яростный взор, Саймон быстро вытер ей живот, а затем вытерся сам. Она снова вскипела от гнева, подумав о том, что заставило его так осторожничать в первую брачную ночь.

Покончив с этим, он отбросил в угол простыню и приказал:

– Расскажи мне про Уилла. На всякий случай: я должен знать все.

– Ничего я тебе не расскажу! Ты возвёл на меня напраслину. И скоро сам в этом убедишься! – Её голос дрожал от обиды.

– И как скоро ты меня убедишь? – Мягкий, вкрадчивый тон совершенно не вязался с неистовым блеском в его глазах.

– Ты же у нас такой мудрый, ты собирался подождать и посмотреть, верно? – С каждым словом её ярость нарастала. Ни о какой покорности больше не могло быть и речи.

– Надеюсь, что моё ожидание не продлится все девять месяцев. – На его скулах заиграли желваки.

– Да будет тебе известно, что не все люди такие же развратные мерзавцы, как ты!

– До сих пор тебя это не отпугивало. – Он с надменным видом поднял брови. – Ты и сама была не прочь урвать всё, что плохо лежит.

– Должно быть, у меня было помрачение рассудка.

– Ага, значит, вот как ты это называешь? – с издёвкой воскликнул он. – Смею надеяться, что ты не слишком часто впадала в это состояние, пока жила у Йена! Помни: я знаю, какая ты на самом деле! – Его улыбка не предвещала ничего хорошего.

Охваченная странной неловкостью, Каро вдруг подумала, что Саймон понятия не имеет о том, насколько он прав. Устояла бы она в тех же условиях перед Уиллом? Поддалась бы на его уговоры или нет?

Неужели её обида не имеет оснований?

– Ты удивляешь меня, дорогая. Где твой убийственный ответ? Сколько мужчин успело вздрючить тебя за эти пять лет?

– Во всяком случае, это не идёт в сравнение с числом соблазнённых тобой женщин – можешь быть уверен!

– Вряд ли это назовёшь обнадёживающим ответом.

– Если тебе потребовалась девственница, то следовало подумать об этом до того, как силой впутывать меня в такое, – она выразительно взмахнула рукой, – скандальное мероприятие!

Он не сразу нашёлся с ответом. Да и как прикажете объяснить тот безумный порыв, что подхватил его в Париже и привёл сюда, на брачное ложе?

– Ну, коль скоро меня тоже вряд ли назовёшь девственником, – пробормотал он, – почему бы нам не воспользоваться случаем и не получить максимум удовольствия от неограниченной возможности заниматься любовью?

– Боюсь, это слишком галантное предложение, чтобы склонить меня к столь греховному непотребству! – слащаво пропела она.

Саймон ответил с беззаботной улыбкой:

– Если тебе не лень, давай поспорим, сколько пройдёт времени до того, как мне удастся тебя склонить?

– Ты уже забыл о предыдущем пари! – с вызовом заявила она.

– Ах да… что-то по поводу верности! – угодливо подхватил Саймон, как будто это не он всячески избегал этой темы на протяжении всего вечера. – Ну что ж, давай раскинем карты, чтобы без помех перейти к более интересным ставкам! – И он покинул кровать, даже не оглянувшись в её сторону.

На какой-то безумный миг она подумала: вот он, момент для побега! Но если даже ей удастся сбежать, куда она денется? Тем не менее Каро внимательно осмотрелась, приподнявшись на локтях.

Он посмотрел на неё через плечо как раз перед тем, как выйти из комнаты, и ехидно ухмыльнулся:

– Я не говорил тебе, что по всему зданию и вокруг него у меня расставлены часовые?

Он выскочил вон, благополучно избежав запущенной в него подушки, и Каро ничего не оставалось, как проклинать собственную глупость. Могла бы сразу догадаться, откуда взялись целых десять лакеев, прислуживавших за обедом! Этот спектакль не имел никакого отношения к организаторским способностям Гора! А знакомые рожи конюхов, встречавших их во дворе? Вряд ли они так дороги сердцу Саймона, что он взял их в столь дальнюю поездку! Нет, он продумал все заранее и не стал полагаться на местную прислугу, а прихватил из Лондона целое войско, готовое выполнить любой его приказ.

То есть удержать её в плену.

Не оставить ей ни малейшей лазейки для бегства.

Наводнить замок соглядатаями на время их пребывания в Кеттлстон-Холле.

И теперь можно было не сомневаться, что каждый шаг этого «приключения» был заранее продуман и спланирован.

Пропади пропадом его коварная душа!