Когда Саймон вернулся с новой колодой карт, она успела накинуть на себя мужской халат из ярко-синего шелка и устроилась в кресле.
– Быстро же ты, – заметил он, окинув взглядом её наряд. – Хотя мне следовало предупредить Гора прислать что-то более подходящее тебе по размеру.
– Так это твой? – В её голосе ясно слышалась брезгливость.
– Прости. – Он усмехнулся. – Может, тебе лучше его снять?
– Может, тебе лучше не делать из меня дурочку? Давай сюда карты.
Он уселся напротив, нисколько не стыдясь своей наготы, и его смуглая загорелая кожа выглядела совершенно неуместно в этом роскошном кресле, принадлежавшем когда-то виконту, с зелёной шёлковой обивкой и золочёными подлокотниками в виде царственных сфинксов.
– Считаешь, что сегодня тебе повезёт? – поинтересовался он как ни в чём не бывало.
– Возможно, если сумею забыть о том, что ты держишь меня в плену, – отвечала она с неохотой, досадуя на это возмутительное добродушие. – Во что играем?
Он махнул рукой на колоду карт, лежавшую перед ними на столе, и от его галантного жеста мускулистые плечи показались ещё шире.
– Выбор за вами, герцогиня!
– Пикет.
– Твой любимый.
Она уловила нотку сарказма и внутренне усмехнулась. Значит, он не забыл, как его обштопали в Шиптоне. И Кеттлстон-Холл обещал стать ничуть не хуже: после первой сдачи у неё оказалась на руках довольно сильная карта. Прикидывая свои шансы, она не без удовольствия подумала о том, что в конце концов их брак может оказаться не столь уж безнадёжным мероприятием.
Но на второй сдаче счастье улыбнулось Саймону, и он выиграл.
Правда, с большим трудом.
– Дай я перетасую, а ты снимешь, – предложила она, цепляясь за малейшую возможность повлиять на ход карты. Каро даже закатала рукава халата, чтобы они не мешали возиться с колодой.
Колоду сняли, карты раздали.
Снова ей пришла хорошая карта, и Каро воспрянула духом.
Через пять минут она по-прежнему сохраняла преимущество и даже позволила себе немного обрадоваться.
Саймону настала пора выложить последние карты.
Он открыл их, не спуская с Каро внимательного взгляда.
– Каре, – веско промолвил он, предъявляя четырёх королей.
Она в гневе смела карты на пол, выскочила из-за стола и помчалась вон из спальни. Конечно, Кэролайн отдавала себе отчёт в том, что ведёт себя глупо, по-детски. Но обставить её с таким счётом! Придержать под конец четырёх королей! Такое сочетание вообще было немыслимо для пикета! Неужели это её судьба и отныне он всегда будет выигрывать? А она останется в проигрыше до конца своих дней? А кстати, отчего ему вдруг привалила такая неслыханная удача? Наверняка он передёргивал! И если бы это могло хоть как-то повлиять на её судьбу, Каро непременно вернулась вы в спальню и обвинила его в жульничестве.
Но даже если бы она выиграла пари, кто даст гарантию, что Саймон будет честно выполнять свои обязательства?
Все его поступки определённо говорили об одном: о честной игре не стоит и мечтать,
Она застыла на пороге гостиной, охваченная неописуемым гневом и отчаянием. И тут её взгляд упал на разложенные на столе сладости, и она решила, что имеет право хотя бы чуть-чуть проголодаться.
Десерт, точнее, несколько сортов десерта, и много-много шампанского. Именно то, что ей нужно. А Саймон пусть хоть треснет от злости – это его собачье дело! По крайней мере Каро это не волнует.
Хотя было бы неплохо утешиться даже мизерной пародией на настоящую месть.
Пожалуй, так она и поступит. Выйдет в коридор прямо в халате и заставит торчавших там часовых прислуживать себе за завтраком. Предвкушая, с каким злорадством она полюбуется на мрачную физиономию, которую наверняка скорчит Саймон, Каро направилась к двери.
– Напрасно беспокоишься.
Услышав, как его голос вздрагивает от смеха, она обернулась, и её рука соскользнула с дверной ручки.
– Я никуда не собиралась. – Кэролайн старательно изобразила из себя святую невинность.
– Они не войдут сюда.
– Не понимаю, о чём это ты, – заявила она, и глазом не моргнув.
Он встал в дверном проёме: бронзовокожий, надменный – живое воплощение мужской самоуверенности и могущества – и небрежно прислонился плечом к косяку.
– Я крайне заинтересован в том, чтобы нам не мешали, и заранее предупредил часовых.
– Что за гнусные инсинуации! – Она потупилась, как будто захотела расправить полы халата.
– Скорее просто осторожность, – возразил он, моментально заметив её растерянность. – Или ты хотела позвать их, чтобы переставить мебель на свой вкус?
– Если хочешь знать, – выпалила она, больше не в силах сдерживаться и с отчаянием думая о том, сколько ещё будет продолжаться эта полоса безнадёжных проигрышей, – я хотела позвать их сюда тебе назло!
– Я же говорю: напрасные хлопоты. Я и так зол оттого, что ты проделывала с этим типом у Йена.
– Ты просто смешон в своих подозрениях! Мог бы просто позвать Уилла сюда и спросить, было ли что-то между нами, кроме того поцелуя!
– Не сомневаюсь, он скажет всё, что ты пожелаешь! – безапелляционно отрезал Саймон.
– Уилл – честный человек! – Она бросалась словами, вкладывая в каждое из них совершенно откровенное обвинение.
– Хорошо. Очень мило. Я тебе верю. – Он подошёл к столу и вынул из серебряного ведёрка бутылку шампанского. – Не хочешь промочить горло? – Очень скоро ему предстоит убедиться, беременна она или нет. И если нет, то Саймон сумеет позаботиться о том, чтобы с неё не спускали глаз. Он вовсе не собирался делить свою жену с каким-то Уиллом.
Она не торопилась отвечать. Неужели он правда решил, что после свадьбы пути назад нет и он волен унижать её, как ему вздумается? Что она готова сесть с ним за стол и как ни в чём не бывало распивать шампанское? Чёрта с два! Но ох, как же трудно было оставаться равнодушной при виде этого божественно великолепного тела, игравшего буграми литых мускулов и манившего её своим огромным мужским копьём – как всегда, полным крови и готовым к бою.
– Нам угодно дуться? – Он небрежно оглянулся на неё и сел в кресло. А потом с откровенным пренебрежением к её чувствам: пусть себе дуется, сколько хочет, – поднёс ко рту бутылку и прямо из горлышка выпил половину.
Глядя на это, Кэролайн предпочла утешиться испытанным веками способом в виде десерта. Она остановила свой выбор на шарлотке с фисташками (её самая любимая), меренгах под вишнёвым соусом и двух шоколадных кексах, способных поднять настроение кому угодно. Прихватив с собой ещё одну бутылку шампанского из ведёрка, она устроилась со своей добычей как можно дальше от Саймона, в другом конце комнаты.
При виде того, как ловко она управилась с пробкой, его брови поползли вверх.
– Где это ты научилась? – осведомился он грозным тоном. По его понятиям, лишь дамам лёгкого поведения, готовым ублажать своих клиентов как угодно, было не зазорно владеть этим искусством.
– Кажется, у тебя, – сладенько пропела она. За годы своих скитаний по Европе она также имела возможность познакомиться с обычаями определённых слоёв общества и отлично понимала, отчего Саймон так сердится. – Это иногда бывало очень кстати!
– Чтоб тебе пусто было! – буркнул он. Её сладкий голосок стал просто медовым.
– Ах, дорогой, не кляни себя понапрасну! У нас впереди ещё целая жизнь, чтобы наслаждаться друг другом! И к тому же, если повезёт, тебе не составит труда найти что-нибудь весёленькое на стороне!
– В отличие от тебя, – мрачно процедил он.
– Поживём – увидим.
– Нет, не увидим. – Он окинул её угрожающим взглядом из-под ресниц.
– По-твоему, тебе удастся меня укараулить? – проворковала она, наслаждаясь его яростью.
– У меня сотни слуг. Всегда найдётся, кого к тебе приставить.
Она не спешила отвечать: подцепила на вилку кусочек шоколадного кекса, отправила его в рот, разжевала, запила шампанским и только после этого проговорила, подняв на Саймона ангельски невинный взор:
– Поживём – увидим, не так ли? Помнится, прежде ты не жалел времени на бордели. Разве это не даёт мне определённой… скажем так… свободы действий? А как любят меня твои слуги, тебе давно должно быть известно!
Он зарычал от ярости: низкий, горловой звук ошеломил даже его самого – и Саймон выдохнул:
– Чёрт бы тебя побрал, Каро, с тобой с ума сойдёшь! Хотя мне давно следовало к этому привыкнуть!
Она обратила внимание на то, что его голос немного смягчился, и ответила, не донеся до рта вилку с кусочком меренги:
– Возможно, мы могли бы прийти к какому-нибудь приемлемому соглашению? Такие вещи сплошь и рядом случаются в семьях высшего света? Самые аристократичные пары живут каждый сам по себе, но в то же время успешно пускают пыль в глаза всему обществу.
– Если под этим ты подразумеваешь сексуальную свободу, то ни о каком соглашении не может быть и речи.
– А ты? Разве ты не подразумеваешь сексуальную свободу? – невнятно возразила она, смакуя нежнейшую меренгу.
– Это ты проиграла пари, дорогая! А не я! – Его голос был оскорбительно равнодушен.
Она отвечала ему с такими дешёвыми ужимками, что Саймон чуть не заскрипел зубами от злости.
– Вот ведь несчастье: я никогда не умела выполнять приказы! – Каро прожевала ещё меренгу и подняла на него взгляд. – И сдаётся мне, что ты давно знаешь об этом недостатке в моём воспитании!
– И никто в целом мире не смеет прикасаться к тому, что я считаю своим! – процедил он, вкладывая смертельную угрозу в каждое слово. – Если ты до сих пор не знала об этой черте моего характера, то считай, что я тебя предупредил!
– Значит, это будет ещё интереснее. – И она отсалютовала ему меренгой.
– Сними этот халат, и мы посмотрим. – Он ткнул в неё недопитой бутылкой с шампанским.
– Ты что, правда думаешь, будто я готова перед тобой раздеться?
– Честно говоря, я в этом не сомневаюсь.
– И с чего бы это?
– Я могу назвать множество причин – и почти все они связаны с твоими непомерными запросами по части секса! – Он поставил бутылку на стол. – Я запросто тебе их продемонстрирую.
– Напрасно беспокоишься.
– Это не беспокойство. – Он встал с кресла. – Скорее это желание заполнить пробелы в твоём образовании.
– Я не боюсь тебя, Саймон. Если ты этого добиваешься. – Однако она отложила тарелку и вилку.
– Да что ты, дорогая, разве я могу позволить себе тебя напугать? – Несмотря на ласковый, спокойный голос, его выдавали мрачный взгляд и звериная, крадущаяся походка. – Просто тебе следует знать кое-что о том, как надо исполнять свои супружеские обязанности.
– А у мужей эти обязанности имеются? – Она изо всех сил старалась не подать виду, как ей страшно, хотя сознание того, что она на вражеской территории и что повсюду стоят грозные стражи, не прибавляло ей бодрости.
– Вот в этом я не уверен. Мы могли бы обсудить это потом, если ты захочешь.
– А почему не сейчас? – Ей приходилось смотреть снизу вверх, потому что Саймон стоял прямо перед её креслом.
– В основном потому, что я этого не желаю.
– И ты полагаешь, что я должна трепетать перед тобой?
– Ещё чего! Но ведь ты частенько дрожала передо мной от страсти, не правда ли?
Она не стала отвечать. Он был омерзительно прав, и он был отвратительно самоуверен.
– Что, все ещё дуешься?
– Не приставай ко мне, Саймон. Я сейчас не в лучшем настроении.
– Я понимаю, что это значит.
– Даже если бы ты был прав насчёт нас с Уиллом, а это вовсе не так, изо всех людей тебе меньше всего…
– Я бы предпочёл, чтобы ты не трепала моё имя по пустякам.
– А я бы предпочла, чтобы ты мне поверил!
– Время покажет.
– Чёрт бы побрал твою самоуверенность!
– Я постараюсь вздрючить тебя не совсем самоуверенно. Снимай халат, да побыстрее!
Она вперила в него убийственный, пылающий взор.
– Ты последний, с кем бы я хотела заниматься сексом в этом мире!
– Отныне я единственный, с кем ты будешь заниматься сексом в этом мире! Снимай халат, не то я сниму его сам! Сегодня мне не до шуток!
Она не пошевелилась.
Он наклонился, развязал пояс от халата и сдёрнул его с лёгким шелестом с её талии.
Не успела Каро подняться, он толкнул её обратно и ловко накинул петлю из пояса ей на запястье.
– Саймон! – Она рванулась, но тем самым затянула петлю ещё туже.
А он уже привязал её руку к подлокотнику кресла.
– Подожди минутку, дорогая, – произнёс Саймон таким тоном, будто она попросила его о каком-то пустяке. В то же время он успел накинуть пояс ей на живот, впихнул её обратно в кресло и привязал к спинке, после чего притянул вторую руку к массивному подлокотнику.
На это ушло всего несколько секунд. Он отступил в сторону, любуясь делом своих рук. Она сверлила его ненавидящим взглядом, онемев от гнева.
– Ты очень мило смотришься.
– Спелёнатая, как рождественский гусь?
– Вовсе не как гусь, а как молодая, соблазнительная, возбуждённая жена, которая очень скоро будет готова отдаться мне без вздоха!
– Даже и не надейся! – выпалила Каро, хотя её взгляд против воли прикипел к его копью. Оно было слишком большим и находилось слишком близко, обещая столько удовольствия её ненасытному, предательскому телу…
– Что, нравится? – Он явно заметил, на что она смотрит.
– Только не сейчас, – буркнула она, демонстративно отводя взгляд и стараясь не выдать проснувшуюся в ней животную страсть.
– Может быть, нам всё же удастся настроить тебя более благодушно, – ласково промолвил он, наклонился и спустил халат с её плеч. Затем широко раздвинул полы халата, так что Каро предстала перед ним совсем голой, в обрамлении складок ярко-синего шелка.
– У тебя затвердели соски.
– Здесь холодно.
– А по тебе не скажешь!
Она раскраснелась от возбуждения, её груди с трепетом приподнимались и опадали от частого, неровного дыхания.
– Я мог бы их согреть.
– Нет!
– Не смей говорить мне «нет», дорогая! – Он легонько коснулся соска кончиком пальца. – Это будет твой первый урок супружеских обязанностей. – Саймон осторожно потеребил чуткий тёмный бутон и потянул его на себя, вынуждая её сесть прямо. – Вот, чувствуешь?
Она чуть не охнула.
– Нет! – Однако её голос звучал уже не так сердито.
– Ах вот как… – Саймон встал на колени и раздвинул ей бедра, чтобы подобраться поближе. Наклонился и взял в рот её сосок, отчего по её телу прошла волна томного трепета.
У Каро потемнело в глазах от острой, болезненной вспышки желания: между ног стало тепло и мокро.
Ему не потребовалось снова спрашивать её, нравятся или нет его ласки. Он сам знал ответ. И когда Саймон обратил внимание на второй сосок, она сама выгнулась навстречу, не в силах больше ждать.
– Хочешь ещё? – прошептал он, поднимая голову.
– Пожалуйста! – взмолилась она, моментально забыв о справедливости и чести и мечтая лишь о том, чтобы снова стать с ним единым целым.
– Ты готова для меня? Жене полагается быть готовой всякий раз, когда муж захочет заняться с ней сексом!
– Да, да!
Он сел прямо и спросил:
– Я войду в тебя легко, как по маслу? Я не могу позволить себе овладеть женой, которая не готова меня принять!
– Да, да, пожалуйста, Саймон… я более чем готова!
– И всё-таки последнее слово должно остаться за мной. Раздвинь ноги ещё шире.
Она немедленно подчинилась, и сразу три его пальца с лёгкостью погрузились во влажный, разгорячённый проход. Он осторожно ласкал и теребил чуткую плоть, тогда как она стонала и содрогалась от его ласки.
– Очень мило, – бархатным голосом промолвил он. – Значит, ты готова исполнить свой супружеский долг? – Он ввёл пальцы ещё глубже.
– Да, да, – простонала она. – Как только ты пожелаешь!
Он легонько поцеловал её и сказал:
– Тогда я тебя развяжу.
– Спасибо… честно, Саймон, я благодарна тебе за это!
Он довольно ухмыльнулся, убрал руку и встал.
– Ступай в кровать и жди меня. – С этими словами он развязал пояс от халата.
– Ты скоро? – Пушистые ресницы затрепетали. Её зелёные глаза были полны растерянности.
– Не знаю. Но ты должна ждать. Послушные жены умеют ждать. А я явлюсь к тебе, когда решу, что тебя пора вздрючить.
Но стоило ему распустить последний узел и дать ей свободу, как она рванулась вперёд и жестоко сжала в горсти все его мужские достоинства.
– Что-то мне не хочется ждать! – выпалила Каро, готовая на все, лишь бы положить конец этой затянувшейся пытке. – Возможно, – добавила она вкрадчивым, шёлковым голоском, – сейчас самый подходящий момент, чтобы обсудить твои супружеские обязанности!
– Если ты сожмёшь пальцы ещё сильнее, – пропыхтел он, напрягшись всем телом, – то потеряешь все шансы на секс и в эту ночь, и в следующую!
– Если ты не повинуешься мне, то что я теряю? – Она надменно повела бровью.
– Компромисс? – выдохнул он.
– Ах, я вся внимание! – с напускной покорностью проворковала она.
– Секс – прямо сейчас?
– Здесь?
– Как скажешь.
– Ах, дорогой, ты умеешь быть таким сговорчивым! – ухмыльнулась Каро. – По-моему, в этом и кроется секрет твоего очарования! Ты предпочитаешь сидя, стоя или лёжа?
– Как насчёт всего по очереди?
В ответ она отпустила его и по-свойски подмигнула:
– Отлично!
При желании он снова мог бы показать, кто здесь хозяин, и на какое-то мгновение ему ужасно захотелось именно так и сделать.
Но он был слишком возбуждён, и снедавший его физический голод пересилил желание спорить дальше. Обоим пришлось отложить выяснение отношений ради вожделенной близости, дарившей ни с чем не сравнимый экстаз.
Каро уже предвкушала, как будет напрягаться Саймон, стараясь ублажать её снова и снова и без конца откладывая свой собственный оргазм.
А Саймон, в свою очередь, предвкушал, какой ненасытной и неутомимой будет его жена.