Сновидческие традиции ирокезов

Глава 7 Код истории и внутренние песни

Говорят, что рассказ — кратчайший путь от человека к истине. Греческие философы, жившие до рождения Сократа, определяли истину в контексте человеческой жизни как то, о чем мы помним и согласно чему действуем. Истина, alethia, буквально означает «не забывать», не утонуть в забытьи реки Леты, из которой должна напиться каждая человеческая душа на пути к жизни в теле на Земле. Сильная история, поражающая ум и сердце, может открыть истину, которую мы помним и согласно которой живем. Нечто, о чем мы должны читать в книгах или расспрашивать у других людей, не является живой истиной.

Как я уж объяснял, в ирокезских языках слово «забыть» означает «позволить своему разуму упасть». Последствия забывания истоков и цели человеческого существования ярко описаны в великих историях Времени сновидений ирокезов.

Я назову их не мифами или легендами, а романами-мифами, от греческого слова mythistorema,использованного поэтом Йоргосом Сеферисом для своего первого цикла мифических стихотворений[38]. Они представляют собой многомерные драмы, сплетенные между мирами. Они разворачиваются во времени, которое иногда совпадает с линиями человеческого времени, но движитель событий находится в более глубокой реальности, как мы замечаем в собственной жизни, когда открываемся собственным снам и отдаем себя синхронности. Они описывают взаимодействие людей и существ, отличных от людей, включая неземных богов, которые начали эксперимент по развитию сознания в форме жизни, существующей на этой планете.

Противостояние между сотворением и разрушением, светом и тьмой, героическими подвигами и сказочными чудовищами, присутствующее в романах-мифах ирокезов, придает им сходство с «Властелином колец» и «Махабхаратой». Захватывающий ирокезский роман-миф повествует о Примирителе — богочеловеке, который послан на эту Землю из высшего мира. Он призван спасти людей от них самих, он был рожден в отсутствие смертного отца, путешествовал на пробуждающем человеческое понимание транспортном средстве и нашел своего первого апостола в женщине, обслуживающей мужчин. Этот образ является не копией истории об Иисусе и Марии Магдалине, а независимым коллективным взглядом отнюдь не меньшей силы, открывающим единую мудрость. Подобно кодам для призвания сакральной силы, вплетенным в информационное поле акант и дающим доступ к реальностям, лежащим вне физического уровня, романы-мифы ирокезов равны важнейшим из утерянных книг, не только тех, что были написаны на американском континенте, но и во всем мире.

Термин «утерянные книги» может показаться странным в данном контексте по двум причинам. Во-первых, потому, что многие люди слышали истории о женщине, которая упала с неба, о сражении близнецов и Гайавате. Эти истории пересказывались бессчетное множество раз и публиковались во всех возможных форматах, начиная с популярных детских историй и заканчивая очень редкими транскрипциями изустных рассказов старших хранителей мудрости, дополненными подстрочными переводами этнографов и лингвистов. Во-вторых, несмотря на множество публикаций, ирокезские романы-мифы не являются книгами в том виде, в котором мы их себе представляем. Во времена первых контактов с европейцами ирокезы жили в «неписьменной» культуре. Это нельзя пугать с неграмотностью или «дописьменностью», как красноречиво доказывал Сэм Гиль[39]. Другими словами, они знали, как хранить и получать доступ к важному знанию, но не использовали для этого записи на коже, глине или бумаге.

Важнейшее знание было зашифровано в историях, которые наполовину пелись, наполовину рассказывались над ракушками вампума, сохранившими их отзвук. Истории разворачивались вдоль нитей вампума на тайных встречах, когда рассказ одного из великих романов-мифов мог продолжаться многие дни. Сохранение и распространение каждого из этих учений было огромным подвигом памяти, но это было гораздо больше, чем просто упражнение на развитие памяти. Это был акт воспоминания о душе.

Чтобы передать историю правильно, сказителю было необходимо прикоснуться к миру, из которого она вышла. Сказитель должен был заглянуть в Небесный мир и посмотреть в зеркало вместе с Гайаватой, чтобы увидеть сияющее лицо наставника. Чтобы поделиться одной из этих историй, было необходимо изменить сознание и стать тем, о чем рассказывалось. Ирокезы понимали, что, когда рассказывается история о богах и людях, боги могут оказаться рядом. Правильный рассказ мог ускорить взаимодействие священных сил в нашем мире и утвердить правила путешествий и встреч между измерениями. Нежелательно тараторить большие истории наизусть. Это может нагнать скуку на духов или разозлить их, так как они любят, чтобы их развлекали «свежими словами» (как говорят инуиты). Также, если рассказчики не создают истории самостоятельно, видя в сновидениях свой путь между ними, они не настраиваются по-настоящему на коды историй. В мифах-романах ирокезов неотъемлемо присутствует понимание, что все находится в потоке, все идеопластичио — изменено и оформлено мыслью и вниманием, — и мир существует среди непрерывного взаимодействия сил созидания и разрушения.

Хотя эти истории и священны, относительно них не существует строгих предписаний. Послушайте двух сказителей, и вы заметите огромные различия между их рассказами. Иногда это происходит потому, что сказитель адаптирует рассказ под аудиторию.

Например, рассказчик-могавк скажет, что Гайавата был могавком, в то время как онондага сделает его представителем своего племени. Также существуют «не рекомендованные для просмотра детям» версии некоторых важных деталей. Упоминание об огромном пенисе-змее мага-тирана в истории о Примирителе было исключено из публичных рассказов не только потому, что считалось неподходящим для детей, но и потому, что содержит намек о важности и необходимости сексуальной энергии в настоящей магии. Там, где линия сказителей прервалась, что произошло в огромных масштабах вскоре после контакта с европейцами, из-за распространения военных действий и новых заболеваний, могут существовать серьезные пропуски и искажения.

Самыми подробными пересказами ирокезских романов-мифов, записанных от носителей языка Джоном Артуром Гибсоиом, уважаемым хранителем прошлого и древних ритуалов, обладателем союзного звания вождя сенека, являются повествования на языке онондага. В 1900 году Гибсон продиктовал свою версию истории сотворения племен индейцев этнографу Джонатану Наполеону Бринтону Хьюитту; происходившему из племени тускарора, который описал способность ирокезов жить в двух мирах[40].

Хьюитт терпеливо жил в резервациях вместе со старыми сказителями, женившись на вашингтонской «светской львице», посещал единую церковь и, не имея диплома о соответствующем образовании, поражал сотни молодых кандидатов наук своими безграничными познаниями и авторитетом в области языков индейских племен. Он, с эдвардианским воротничком и в сюртуке, пришел ко мне во сне, когда я читал его книгу; чтобы убедить меня прочитать его эссе, посвященное Тавискарону (одному из верховных божеств ирокезов), — важный источник, прежде для меня неизвестный, который я смог отыскать в редком издании 1910 года[41].

В 1912 году, перед своей смертью, все тот же вождь сенека — Гибсон, который беседовал с Хьюиттом, продиктовал длинный пересказ истории Примирителя и описал связанные с ней ритуалы сопереживания этнографу по имени Александр Голденвейзер. Гольденвейзер является еще одним ярким и интересным персонажем[42]. В своем последнем пересказе истории о Примирителе Гибсон в значительной мере изменил многие важные детали, которые он включал в предыдущую версию, рассказанную Хьюитту.

Даже самые точные и тщательные записи сомнительны. Ошибки памяти, смены настроения, тщательное сокрытие и утаивание ключей к священной силе да и сами священные силы могут оказывать влияние. Затем, существует «антропологический эффект», отраженный в утверждении, приписываемом австралийским аборигенам, но ощущаемый практически повсеместно людьми, живущими близко к природе: «Когда приходят антропологи, духи уходят».

Но есть и более глубокое препятствие на пути к внутреннему значению священных историй. Британский антрополог Грэхем Таунси рассуждает о том, как амазонские шаманы в Перу используют «вьющиеся-вьющиеся» слова — сложную, замысловатую, метафорическую лексику, которая позволяет им открыться и путешествовать в пространстве вместе с духами к местам исцеления и сотворения. Шаман Яманахуа объясняет, что, если вы пытаетесь улететь в необычную реальность при помощи обычных слов, вы «разобьетесь»[43]. Во всех культурах, включая ирокезов, поэты сознания, те, кто были рождены быть шаманами и сказителями, понимают это. Мы никогда не сможем путешествовать но строкам песен и стихов в пространство, где создаются и воссоздаются миры, пока не представим своих собственных свежих слов.

Поэтому я думаю, что возможно описать мифы-романы, которые я собираюсь пересказать как потерянные книги, потерянные в том смысле, что внутреннее значение и сила этих историй должны быть возрождены, когда мы с помощью сновидений прокладываем путь к ним. Книги, аналогичные Книге Тота, Книге Разиэля, И-Цзину, которые представляют собой книги начала и конца, — пусть и не обязательно записанные людьми, но передаваемые из поколения в поколение. Эти книги содержат то, что Уильям Блейк называл потерянными истоками. Как понимал Блейк, возвращение к потерянным истокам является совместным действием сновидца и созидающего разума. Оно заключается в том, чтобы выйти за границы культуры и текста, чтобы погрузиться в изначальный источник[44].

Мэри Остин в поддержку своих свежих и свободных интерпретаций песен и историй племени пайут, включая песню, призывающую сны вернуться, чтобы исцелить депрессию, писала об ответственности поэта за то, чтобы выйти за пределы текстов и буквальных интерпретаций и донести «внутреннюю песню»[45]. Именно это я и попытался сделать. Я сидел возле ирокезских хранителей памяти, включая Тома Портера — старейшину и провидца клана Медведя племени могавков. Я провел много ночей за изучением этнографических транскрипций старинных историй с копиями машинописных словарей языка могавков и онондага на коленях, ломая голову над альтернативными значениями загадочных слов. Я проводил с группами ритуальные представления, во время которых мы проигрывали и импровизировали ключевые сцены мифов-романов на священной горе страны могавков, и мне представилась восхитительная возможность увидеть Небесную Женщину, Гайавату, Загадочного и Человека-Ворона, которые говорили и действовали, меняя формы и голоса. И целую группу отважных духов, бросающихся с отвесной скалы, чтобы воплотить свое желание создать новый мир. Во сне я прошел путь в глубины этих старинных историй и многое узнал, включая древнее личное имя Примирителя, которое невозможно найти ни в каких записях[46].

Глава 8 Падающая женщина создает мир

Существует мир прежде этого мира, выше и глубже его. Назовем его Землей на Небе. Те, кто создали людей, пришли оттуда. Они зовутся Онкве, Народ. Они — не люди, но имеют семя и дух того, что может стать человеком. Они совершают действия силой мысли. Мы говорим о них, как будто они являются мужчинами и женщинами, но по отношению к нам они — боги. Как и во всех богах — мы видим в них себя и находим их в нас. Им, как и нам, хорошо знакомы боль и ярость, любовь и экстаз. Но их эмоции, когда достигают крайней степени, достаточно сильны, чтобы создать или разрушить мир.

Есть Небесная Женщина, которая живет в Небесном мире. Некоторые зовут ее Атаэнсик[47]. Она молода и красива, к ней ни разу не прикасался Небесный Мужчина. Ей снятся сны, и у нее есть желания, она говорит о них по ночам с отцом, ныне уже умершим, который был мудрее и проницательнее других. Говорят, что он был первым из народа, кто прошел через смерть, и что его тело поместили на верхние ветки дерева, потому что его дочери приснилось, что именно так нужно сделать. Ночь за ночью Атаэнсик забирается на дерево по лестнице, чтобы поговорить со своим отцом. Пока мы не знаем, что теперь он живет, скорее, в дереве, чем в теле, которое использовал прежде. Дерево стало его духовным домом и проводником его голоса. Атаэнсик слышит его шепот в листьях, его пение в ветвях. Она видит его улыбку и струящиеся волосы в извилинах ствола.

Дерево-отец говорит Атаэнсик, что она должна подготовиться к длинному и опасному путешествию. Ей нужно приготовить еду в качестве подношения мужчине, за которого она собирается выйти замуж, таков обычай парода. Ее муж, известный ей только через отца, является могущественным существом. Его магия очень стара, а земля, которой он правит, сама таит в себе волшебство. Этой земле не нужно солнце, потому что се освещает и питает мягкое свечение цветущего дерева, чьи цветы сияют, как светящиеся шары[48].

Атаэнсик нужно будет узнать дом волшебника, за которого она должна выйти замуж, она может догадаться об этом по Древу Света, или Древу Жизни, которое стоит рядом с его жилищем. Могущественное существо носит и могущественное имя: Хозяин Земли. Атаэнсик может лишь догадываться о том, что это означает. Если Атаэнсик и опечалена тем, что существо, за которое она должна выйти замуж, настолько старо, она не говорит об этом отцу. Она готовится к своему путешествию, запоминает дорогу; которую он описывает во время их ночных разговоров.

Чтобы достичь дома волшебника, она должна пересечь реку на бревне, пройти по узким горным переходам и избежать встречи со многими существами: изменчивыми, искушающими, отвлекающими и приводящими в ужас, которые испробуют все, чтобы не дать ей выполнить свою миссию. Отец предупреждает, что ее испытания не подойдут к концу, когда она найдет Стража Древа Жизни. Тот, кого называют Хозяином Земли, горд и жесток. У него было много жен, и он может не чувствовать потребности в новой. Он обязательно будет проверять Атаэнсик. Суставы дерева-отца скрипят, а его пальцы мелькают в воздухе, когда он описывает, какие преграды встретятся девушке на пути. Она должна стоять на своем, если Хозяин Земли попытается отправить ее назад. Атаэнсик должна выполнять его задания без промедлений и жалоб, даже если он поставит перед ней невыполнимые задачи, даже если он заставит ее переносить нестерпимую боль, даже если он отдаст ее чудовищам.

— Если ты не потеряешь свою смелость, — говорит ей отец, — ты принесешь благо народу и будешь истинной невестой.

С помощью своей матери Атаэнсик печет большой каравай, в качестве свадебного приношения, а затем пускается в путь по дороге, которую описал ей отец. Ее семья и друзья думают, что она сошла с ума. Дорога полна опасностей, и она отправляется на поиски существа, которого никогда не встречала, по совету мертвого человека. Ома быстро шагает, преодолевая расстояние от ее деревни до подножья гор. Она продолжает идти, оставляя позади себя в зеленоватой дымке леса, холмы и болота. Она оказывается у бурлящей реки почти мгновенно.

Река выглядит в точности так, как описывал отец: с хлопьями белой пены и мощными струями, подобными сильным и быстрым змеям. Она видит плывущее бревно, которое должна поймать и приплыть на нем к дальней отмели. Но тут Атаэнсик на одно мгновение поддается сомнениям. Ее сердце готово начать переправу, но разум говорит, что она сделала что-то не так. Ее отец описывал длинное и тяжелое путешествие к этой реке. Она же попала сюда быстрее, чем прежде доходила до ягодного куста за деревней. «Это не может быть правильным местом, — говорит она себе. — Я оказалась здесь считкам быстро».

Она могла бы спросить совета у кого-нибудь, но отец предупредил, что никому нельзя доверять. Поэтому она разворачивается и возвращается к дереву отца. Он говорит ей, что она не ошиблась, она не свернула пути.

— Ты приближаешься к своей силе, — говорит ей отец. — Время и пространство теперь будут другими.

Он не говорил ей, так как это открытие необходимо совершить самостоятельно, что если бы она полностью отдалась этому, то от Говорящего Дерева переместилась бы к Древу Жизни в одно мгновение. Ведь в нашем сознании находится то, куда мы мгновенно можем переместиться на Земле, которая в Небесах. Но если бы Атаэнсик сделала это, она пропустила бы некоторые важнейшие испытания. И не может быть поиска без препятствий, не бывает осознания без страдания.

Итак, Атаэнсик вновь отправляется в путь. Она ловит бревно и мчится на нем, как на брыкающейся лошади, в середине бурлящего потока. На берегу реки ее ждут испытания в виде прекрасного соблазнителя, чье присутствие заставляет ее затосковать по пылкому возлюбленному; обманщики, которые возвращаются снова и снова, предлагая ей более легкие пути и развлечения, и те, кто пытается напугать ее дьявольским шепотом и прямыми угрозами, заставляя повернуть назад. Она продолжает свой путь, пока солнце не скрывается за горизонтом, и тогда из темноты появляется теплый свет мира Хозяина Земли.

Красоту Древа Жизни невозможно описать словами, но это никогда не могло остановить попыток хорошего рассказчика облечь ее в слова. Те, кто постарше, говорят, что оно подобно кизилу или расцветшей дикой вишне[49]. Можете представить его себе так. Или как Древо Сефирот, содержащее все коды и проявления, светящее сквозь Четыре Мира.

Атаэнсик стоит на пороге Хозяина Земли, хранителя Древа Света, под светящимися цветами. Она прекрасна, мила и тепла, ее огромные сверкающие глаза полны надеждой и обещанием. Но Хозяин Земли не впечатлен или притворяется. Он не желает жениться вновь. Он живет уже очень долго и теперь может быть выше мужского и женского начала. Когда ома предлагает ему свадебный каравай, он кривится и советует ей приготовить настоящую еду. Оказывается, что речь идет о приготовлении порции еды, достаточной, чтобы накормить население среднего по размерам города. Так как старшее поколение любит кукурузный суп, он говорит, что Хозяин Земли хотел бы, чтобы она приготовила ему огромный котел именно этого кушанья. Это несколько напоминает то, как европейцы изображают своих богов и умерших героев во время пирушки или в состоянии опьянения. Мы все знаем, что еда и питье в Другом мире отличаются от земных, но это помогает нам и нашим вкусовым ощущениям создать образ представителей народа (и других, кто посещает наш мир), поглощающих то, что нам знакомо. Поэтому, по версии людей Длинного Дома, Атаэнсик должна была приготовить суп из кукурузы.

Ей необходимо перемолоть огромное количество кукурузы и сварить ее. Она открывает, что ее способность ускорять процессы и действовать вне законов привычной реальности не ограничивается быстротой передвижения. Перемолоть столько кукурузы для нее не задача: когда она сосредоточивается на этом, она просто нажимает на пресс — и работа сделана.

Теперь Хозяин Земли заинтересован. Он приказывает девушке снять одежду. Он хочет, чтобы она разделась, прежде чем подойти к огромному котлу, в котором па огне должна готовиться еда. Его глаза блестят, когда он наблюдает за танцем огненных бликов и теней на гладком, женственном теле Атаэнсик, колдующей у котла. Становится все жарче. Что бы ни находилось в котле — кукурузный суп или волшебное зелье, или все это сразу, — оно бурлит и пенится. Кипящая жидкость обжигает девушку. Раскаленные комочки кукурузной муки разлетаются и попадают на нее, глубоко прожигая кожу. Она помнит предупреждение отца: она не должна показывать, что ей больно, не должна проронить ни единого стона. Если она сможет пройти через это, то обретет огромную силу. Она будет Небесной Женщиной, правящей вместе с Хозяином Земли под Древом Жизни.

Наконец еда готова. Хозяин дома сообщает, что позовет своих рабов, чтобы те залечили раны девушки. Атаэнсик знает, что произойдет, ее дерево-отец сообщило об этом, но она все равно вздрагивает, когда видит их. Рабы Хозяина Земли больше похожи на собак, чем на народ, но они в то же время и не собаки. Стуча огромными челюстями, они прыгают на нее, толкают на землю, как будто собираются съесть. Она рада, что они используют свои языки, а не лапы. Но ей все равно тяжко. Языки этих Эрхар-онкве подобны наждаку. С ее измученной и изодранной кожи боль перешла в мозг. Она вздрагивает вновь, когда эти похожие на собак существа начинают лизать ее тайные места. Они катаются по ней, а она лежит, распластавшись, на радость старому колдуну. Она видит струйку крови, текущую через ее грудь и живот. Она думает: «Кажется, что я почти родила». Она старается не кричать. Собаки-люди теперь нежнее. Их слюна исцеляет. Когда они уходят, она распалена. Кожа свежа, на ней нет ни единого шрама. Она ощущает стыд, когда видит, что ее соски затвердели.

Хозяин Земли завершает обед и приглашает се в кровать, не в его кровать, а в ту, которую застелил для нее по другую сторону огня. Либо того, что он наблюдал, оказалось достаточно, либо он действительно не слишком заинтересован в сексе, либо он полностью контролирует свое либидо. Он не приближается к ней в течение всей ночи. Единственной частью, которая прикоснулась к девушке, было его дыхание. Старшие люди, рассказывая эту историю, подчеркивают этот момент.

Утром Хозяин Земли делает ответные подарки. Она принесла ему свадебный каравай, он же даст ей возможность прокормить весь ее народ. Он дает ей сумку для еды, ремень и послание, которое необходимо передать своим близким. Подобно мирам, сокрытым во множестве миров как субатомное пространство, сумка гораздо больше внутри, чем снаружи. Она может вместить все, что захочется в нее положить. Сегодня это — оленина. Хозяин Земли приносит одну за другой туши оленей, аккуратно разделанные и высушенные для путешествия. Он приказывает Атаэнсик наполнить сумку и проверяет, чтобы та набила ее до отказа. Она втискивает туда оленину, и когда сумка уже готова порваться, он заставляет Атаэнсик как следует нажать на содержимое. Как только она это делает, обнаруживает, что сумка почти пуста. Целые стада оленей таким же образом оказываются в сумке, пока Хозяин Земли не убеждается, что у нее есть достаточно продовольствия на все время путешествия.

Затем он дает ей ремень, который использует, чтобы нести свой груз. Этот ремень представляет собой петлю, чтобы набрасывать ее на лоб. Старый волшебник показывает Атаэнсик, как ей следует надеть ремень, чтобы поднять неимоверный груз.

Хозяин Земли сообщает ей послание для жителей се стойбища: «Скажи им, чтобы сняли крыши своих домов сегодня ночью». Он намекает на дар больший, чем поместившийся в огромной сумке, которая больше внутри, чем снаружи. Чтобы получить его, народу необходимо открыться небу.

Атаэнсик начинает свой путь домой. Она старается не думать о тяжести, которую несет, тяжести достаточной, чтобы раздавить отряд воинов. Пока она не сосредоточивается на этом, она перемещается почти так же быстро, как и прежде. Но как только она начинает думать о том, что она несет, ее ноша становится тяжелее горы. Она валится с ног от усталости, когда друг ее семьи находит ее на границе леса и помогает вернуться в дом. Несмотря на усталость, она помнит о послании и говорит народу: «Мы все должны снять крыши наших домов сегодня ночью».

Они делают все так, как она сказала. Они видели, что она принесла в сумке. Они открыты небу.

В ту ночь звезды подходят близко, рассматривая народ через снятые крыши. Затем небо начинает падать подобно снежному шквалу, иногда подобно граду. Конечно, это манна, подарок свыше. Старшие (для которых кукуруза была жизнью) говорят, что это была самая лучшая белая кукуруза, которая спустилась как звездная пыль, превращая дома в амбары.

После чудес небесной еды и бездонной сумки Атаэнсик вновь собирается воссоединиться со своим мужем под сенью Древа Жизни. Теперь он радушен, обращается с ней, скорее, как второй отец или монах, нежели как муж. Они не ложатся вместе в постель. Их близость выражается в том, что они лежат перед огнем, а их ступни соприкасаются.

Они так и не вступили в сексуальные отношения (такие сексуальные отношения, которые знаем мы), когда Атаэнсик узнает, что она носит ребенка. Зачатие этого ребенка является одной из величайших загадок, повторенной позднее в других культурах. Непорочное зачатие всегда окружено сплетнями. Кто-то может предположить, что Атаэнсик отдалась па пути домой соблазнителю. Люди-собаки также находятся в числе подозреваемых в ее соблазнении. Возможно ли, чтобы нечто произошло между старым магом и Атаэнсик, когда они лежали, соприкасаясь ступнями? Для самой необычной ситуации подойдут самые необычные объяснения. Вот одно, которое нравится пожилым женщинам. Они говорят, что Небесная Женщина забеременела от дыхания старого волшебника в первую ночь. Хозяин Земли был настолько могущественным, что мог зачать новую жизнь при помощи дыхания[50].

Это имеет смысл. Когда мы слышим о непорочном зачатии в Священной истории, мы знаем, что нечто идет непосредственно от духа. Это может быть аватар, богочеловек, богиня-женщина. Это может быть Мать Нового мира. Именно в этом направлении движется маша история.

Сотворение нашего мира начинается с падения.

По мере того как новая жизнь развивается внутри Атаэнсик, Хозяин Земли чахнет. Возможно, Оренда, жизненная сила, перешла от него к ребенку, зачатому его дыханием. Возможно, его точит ревность. Когда рождается дочь Атаэнсик, дух Хозяина Земли бродит в землях сновидений, оставив тело, как старую одежду.

Народ обеспокоен. Если Хозяин Земли покинет их, разрушение придет в их мир. Уже кажется, что светящиеся цветы Древа Жизни начинают увядать. Что, если они вовсе опадут? Народ собрался вместе, чтобы найти выход.

Сейчас мы узнаем о глубокой связи между снами и исцелением. Хозяин Земли сообщает, что видел сон. Он говорит собравшимся вокруг людям:

— Я хочу, чтобы вы исполнили мое слово. То, что видела моя душа, должно произойти. Моя душа показала мне это во сне[51].

Хозяин Земли не рассказывает свой сон. Он изображает часть его, давая подсказки. Он позволяет народу понять его слово, если люди смогут. Как вы можете доверить кому-то свой сон, если он не может войти внутрь этого сна?

Они следуют за Хозяином Земли, который исполняет странный танец, всегда возвращаясь к Древу Света. Они не могут догадаться, что он показывает, даже когда он начинает рыть землю у корней дерева, как собака, откапывающая кость, и Эрхар-онкве, люди-собаки, присоединяются к нему, взметая в воздух пыль и камни. Очень трудно догадаться, потому что то, чего хочет Хозяин Земли, немыслимо.

В старой версии онондага только существо, всегда способное на немыслимое, может понять немыслимое желание сновидца. Это существо называют Огненным Драконом в Белом Теле. Гуроны называют его Белым Львом. Он проносится по небу, как падающая звезда, и его могавкское имя, Кахасеринес, означает Непрерывно Движущийся Свет. Он показывается в начале новой вечности, в момент, когда мир может быть рожден или разрушен. Он излучает настолько жгучий огонь, что, когда спускается с неба, должен жить глубоко под водой, чтобы не спалить мир[52].

Огненный Дракон знает, что снится Хозяину Земли. Он хочет, чтобы Древо Света было выкопано. Парод в ужасе. Никто никогда даже не думал о том, чтобы копать вокруг Древа Жизни. Последствия непредсказуемы для всех, за исключением только, пожалуй, Атаэнсик, чей отец-дерево подготовил ее ко всему.

Народ покоряется. Они согласны, что сон их небесного вождя должен быть исполнен, так как в нем открылось желание его души[53]. С ребенком на спине Атаэнсик помогает народу откапывать корни Древа Жизни. Люди- собаки продвигаются быстро, но вскоре теряют интерес и убегают, чтобы продолжить свои игры. Корни уходят очень глубоко. Вскоре уже горы земли возвышаются вокруг выкопанной ямы. Затем Атаэнсик вспоминает, как все меняется, если полностью сосредоточиться на своих действиях. Она наваливается на свою лопату так же, как она это делала, размалывая кукурузу, и ощущает, что земля поддается. Почва начинает сыпаться внутрь. Со звуком, не более громким, чем тот, что порождается падением последних песчинок в песочных часах, в мире открывается дыра. Атаэнсик вглядывается в невыразимую синюю глубину.

Хозяин Земли стоит за ее спиной, выражая одобрение. Это его сон. Волны цвета вливаются в его глаза. В морской пене Атаэнсик читает рождение и смерть миров.

Упала она или прыгнула? Часто утверждают, что ее столкнул старик, ревновавший к тому, кто был отцом маленькой девочки. Нет ничего плохого в том, чтобы слегка разбавить священные истории, и таким образом рассказчики удерживают внимание слушателей. Почему, в конце концов, боги должны чем-то от нас отличаться?

Но, возможно, это произошло так: не бывает сотворения без прыжка в неизвестное. Если мы не готовы совершить этот прыжок, что-то нас к этому подтолкнет, если мы достаточно удачливы. Подобно Атаэнсик, подготовленной своим всезнающим отцом, мы может знать, что ждет впереди. Мы можем спланировать каждый свой шаг. В то же время, когда мы приближаемся к падению в первозданную синеву, мы можем просто замереть и остановиться, дрожа, напротив разверзшейся бездны, как парашютист, совершающий первый прыжок и внезапно потерявший уверенность в том, что парашют раскроется.

Хозяин Земли мог схватить Атаэнсик за плечи и сбросить вниз. Он мог подтолкнуть ее в спину. Но есть и другие вероятности. Можете ли вы почувствовать, как крепнет его дыхание, обдувая Атаэнсик до тех пор, пока она не поднимается в воздух, преодолевая гравитацию, которая приковывает ноги к земле и не позволяет вступить в божественную игру? Вот она падает, падает с Земли на Небеса, в мир, который она сплетет из себя как паук, мы можем назвать ее Падающей Женщиной.

Ребенок находится в центре происходящего. Симпатичная девочка Падающей Женщины больше не привязана к ее спине. Ребенок вновь находится внутри нее, видит сны в тепле и безопасности. Не все расскажут вам эту тайну, по она может быть найдена в самых старых и правдивых историях. Ребенок Падающей Женщины вновь оказывается внутри нее, когда она надает в зарождающийся мир. Мы никогда не сможем этого понять, пока не вспомним, как приходит в тело душа — зарождение личного мира и те времена, когда наши собственные прекрасные дети уходили и либо возвращались домой, либо же просто уходили. Оглядываясь назад, Падающая Женщина больше не видит никакой дыры в безмерном пространстве. Она падает меж звезд в воздушной первозданности полночной синевы.

В этот момент Огненный Дракон, или Белый Лев, вновь появляется как ее союзник. По одной из версий, он подхватывает ее тело в полете, чтобы защитить ее, а не нанести вред. Мы можем представить себе, как она преодолевает часть своего пути внутри его бриллиантового сияния, танцуя над бездной на витках космического серпантина. Он обещает сделать для нее все, что сможет. Как двигатель ракеты, он ускорит ее на части пути, а точнее, на половине расстояния, которое она должна преодолеть, чтобы определить судьбу пока еще не определенного[54]. В некоторых пересказах Огненный Дракон дает ей еду и все необходимое для жизни. Чего же хочет сам Огненный Дракон? Интересно, что в описании столетней давности представителей племени сенека он выглядит как лев, очень напоминающий Аслана из книги К.-С. Льюиса «Нарния»[55]. Хотя он менее привязан к определенной форме, чем другие священные существа. Он может предстать как человек цвета неба. Мы можем увидеть его во сие как живого сфинкса, или грифона, или льва-дракона и как нечто, не похожее ни на что из знакомого нам. Какую бы форму он ни принял, в ней всегда заключена огромная энергия.

Огненный Дракон должен оставить Атаэнсик, чтобы та завершила свое путешествие самостоятельно, хотя он возвращается вновь после того, как она создает мир, в моменты наибольшей опасности и новых возможностей в жизни могущественного человека или планеты.

Далеко внизу под Падающей Женщиной — сине-черный океан, бесформенный и страшащий людей суши, не знающих, что таит в себе вода. Она уже не может определить, падает ли вниз или же взлетает вверх. Это продолжается дольше, чем требуется во сне, чтобы решить, что лучше — падать или лететь. Когда Падающая Женщина решает, что она предпочла бы лететь, к ней подлетают птицы, чтобы дать ей крылья. Эти птицы могут плавать в воздухе и летать в воде. Они могут быть утками, журавлями или бакланами. Но больше всего они похожи па синих цапель, птиц, в форме которых древние видели силу Феникса. Птицы ловят Небесную Женщину (это самое простое из ее имен, и она заслужила его) и мировую душу, которая в ней, и мягко опускают их вниз на волшебном ковре своих огромных крыльев.

Океан под ними не похож на водную пустыню. Предки животных, имена которых мы знаем, уже жили там. Бобер — один из тех, кого любят упоминать старшие, издавая звук, напоминающий звук удара хвоста бобра по воде, каждый раз, когда произносят его имя. И есть еще Великая Черепаха. Без Черепахи эта история никуда не приведет.

Женщина с неба является загадкой для животных, но они знают, что должны принять эту загадку и позволить женщине вернуться. Все происходящее теперь разворачивается тогда, когда существа разных форм и те, кто может принимать различные формы, свободно могли понимать друг друга. Великая цепь живого еще не была расчленена на небольшие группки видов, и между ними не существовало отстраненности, взаимного недоверия и непонимания. Животные собираются на совет и спрашивают Небесную Женщину, как они могут ей помочь. Она задумывается и сообщает, что ей может помочь суша, место, где она сможет чувствовать землю под ногами, место, где дочь дерева-отца могла бы пустить корни и вырастить ребенка.

Животные вполне могут понимать ее, однако не знают, что она имеет в виду, говоря о земле. Небесной Женщине приходится показать им, как выглядит земля. Она совершает движения руками, как будто разминая глину. Она проводит руками по округлому телу своей Матери-Земли, очерчивая ее живот и набухшие груди.

Это приводит совет животных в возбуждение. Среди них есть один, понимающий, о чем речь. Бобер помнит историю, переданную от Матери всех Бобров. Согласно этой истории, великий ныряльщик нашел нечто, напоминающее грязь, на дне океана. Будучи бобром, он попытался построить из нее хатку, но не смог остаться внизу достаточно продолжительное время, чтобы насладиться ею, а вокруг не было никого, кто бы мог ее закончить. У Выдры и Ондатры тоже есть что сказать. Они рассказывают о собственных предках, которые также нашли что-то на дне океана. Бобер ударяет хвостом, разозленный попыткой опередить его. Он вызывается первым спуститься вниз и найти то, что называется землей.

Но постойте! Проблема в том, куда положить ее. Великая Черепаха выплывает из волн, подобно острову, и предлагает свою широкую спину. (Я всегда думаю о черепахе в женском роде, но старшие утверждают, что это — он.) И хотя в этом водном царстве мы можем представлять себе Черепаху как морскую черепаху, ирокезы, скорее всего, думали о каймановой черепахе — тоже удивительном пловце.

Бобер ныряет. Проходит долгое время, прежде чем он возвращается, и когда он расходует весь воздух и выныривает, его лапы пусты. В следующий раз ныряет Выдра — с теми же результатами. Маленькая Ондатра не теряет духа. Проходит много времени, и Ондатра выныривает едва живой. Но над ее сердцем есть теплое место, и между крохотными лапками зажаты несколько крупиц чего-то коричневого, похожего на глину, что должно быть землей.

Женщина, упавшая с неба, больше не падает и не летит. Она твердо стоит на спине Черепахи и растирает крупицы земли по панцирю. Вы можете подумать, что этой земли не хватит и червю. Но у Небесной Женщины есть Оренда, основа и дух жизни и сила, порождающая изменения и рост. И Женщина танцует, величественная в своем расширившемся теле. Она внутри расширяющейся спирали. Под ее танцующими ногами крупицы земли со дна моря истончаются и распространяются, пока не становятся новой землей, новым миром для жизни. Назовем его Островом Черепахи, миром на панцире Черепахи. Именно в этом мире мы живем, когда не находимся в мире снов.

Небесная Женщина вновь рожает свою девочку в мире, созданном ею. Ее дочь быстро взрослеет. Назовем ее Земной Женщиной. Вскоре Земной Женщине начинают сниться урожаи ее созревшего тела. С востока приходит облако и ложится на холмы и долины. Облачное существо принимает многие формы, ища ту, которая больше всего понравится Земной Женщине. Она же влюбляется в него с первого взгляда, так как иссушенная почва любит дождь. Она готова принять его.

Подход облачного существа к процессу размножения не менее странен, чем подход Хозяина Земли, но, пожалуй, более забавен. Он укладывает Земную Женщину, окутывая все се изгибы. Его облачная форма не может удовлетвориться только одной парой рук. Он прикасается к ней множеством рук, завитков и отростков. Он пробуждает все ее нервные окончания, и волны удовольствия прокатываются по ее телу. Она ощущает орган завершения, длинный и твердый как стрела, поперек своего живота. Она вздрагивает от удовольствия, когда обнаруживает, что ее возлюбленный имеет два этих органа. Один — прямой как кленовый побег, другой — быстрый и игривый как рыбка. Они переплетаются и скользят вместе. Она кричит, чувствуя, что се тело вот-вот разорвется, но оно взрывается восторгом.

Когда она приходит в себя после обморока, в который ее погрузило наслаждение, возлюбленный уже покинул ее, но она все еще чувствует его стрелы внутри. Проходит совсем немного времени, и Небесная Женщина и ее дочь понимают, что она вынашивает близнецов и что эти мальчишки принесут немало беспокойства. Вскоре они уже толкаются и дерутся за первенство внутри ее живота. Их буйство сотрясает тело их матери. Им больше не хочется находиться внутри, они хотят наружу.

Тот из них, кто прям, как молодой побег, находит выход. Есть река, текущая из теплого озера через узкое ущелье к водопаду. Ущелье настолько узко, что мальчикам будет тяжело протиснуть свои головы и плечи через него, даже с помощью потока, но этот путь кажется подходящим для Побега Прямого Человека. Острый мальчик, Извилистый Человек — Тависка- рон считает, что нужно не иметь разума, чтобы проделать этот путь и всю работу, с ним связанную. Он же отнюдь не глуп.

— Я пойду первым, — говорит Побег, отправляясь в путь вниз по реке.

— Славный и медлительный, — кричит назад Побег. Но Извилистому Человеку — Тавискарону не нравится быть славным и медлительным, и он не желает быть вторым.

Тавискарон считает, что знает более быстрый путь наружу. Он видел свет, пробивающийся откуда-то со стороны свода пещеры, где он и его брат жили как двоякодышащие рыбы. У острого мальчика есть острый гребень на голове — некоторые говорят, что это кремень, некоторые — что кристалл, и он использует его, чтобы пробиться к свету, приходящему снаружи. Он прорубает себе путь через тело матери и выскакивает, торжествующий, наружу, в юный мир.

Спешка Тавискарона не приносит ему пользы. Его брат все равно рождается первым, и он будет известен как старший из Близнецов. Но нетерпение Тавискарона убило его мать. Земная Женщина истекает кровью из раны, которую он проделал в ее теле. Некоторые говорят, что он вырвался из ее подмышки, другие — из пупка (эта версия кажется мне правильной). Не будем забывать, что она была устроена не совсем так, как обычные люди. В то время людей еще не существовало.

Светлый Двойник, Побег, поражен горем, увидев, что случилось с его матерью. Возможно, ом мог бы спасти ее, если бы проследил за своим нетерпеливым, неразумным братом.

Небесная Женщина, ставшая теперь бабушкой, пропустила саму сцену рождения. Возможно, она вытанцовывала новую часть своих владений. Она приходит и, увидев свою дочь мертвой, требует ответа на вопрос, кто повинен в этом. Тавискарон, Темный Близнец, всегда знает, что сказать, даже в самом начале своей жизни. Выдавливая несуществующую слезу, он говорит Небесной Женщине:

— Мой брат сделал это.

— Правда? — спрашивает Небесная Женщина у Побега. Старший брат не может вымолвить и слова. Возможно, он настолько поражен чудовищной ложью Тавискарона.

Небесная Женщина решает поверить Тавискарону. Она проникается глубокой неприязнью к Светлому Близнецу, лишает его еды и всех благ до тех пор, пока он не уходит совершенно один. Может ли это быть та самая Женщина, Которая Упала С Неба, которая всегда знала, что случится? Возможно, она утратила свой дар во время падения. Возможно, она пала жертвой любви с первого взгляда. О, этот Тавискарон может быть обаятельнейшим дьяволом. Сейчас его глаза сияют. Он торжествует, когда его бабушка прижимает его к своей груди, целуя и лаская. Никогда не стоит недооценивать очарование темной стороны.

Дочь Небесной Женщины входит в чрево земли. Именно так говорят о погребенном человеке. В языке могавков одно и то же слово, киатат, означает и «я погребен», и «я вхожу в чрево».

Сейчас мы можем запутаться в том, что ошибочно посчитаем алогичными порождениями примитивного разума, если только не опознаем священный код. Прежде чем спуститься с Земли на Небесах, дочь Атаэнсик уже познала существование и вновь вернулась во чрево. Теперь, когда она родила Близнецов, она оказывается внутри своего собственного чрева. Она, в конце концов, и есть настоящая Мать-Земля. Снимите свою обувь, пройдитесь босиком по траве, почувствуете се под своими ступнями. Из чрева земли рождаются еще трое. Три Сестры: кукуруза, бобы и тыква, поддерживающие жизнь людей Длинного Дома, — ростки из грудей и живота дочери Небесной Женщины.

С рождением Близнецов началась битва, которая продолжится до конца света. Не может быть созидания без противоположностей, говорит поэт. Без борьбы мы застываем. Если сражения постоянно выигрывает одна сторона, тогда время и мир подходят к концу. Первый раунд выигрывает Извилистый Человек, очаровательный бабушкин мальчик. Смотрите, его изогнутая тень летает под небом то тут, то там по всему миру.

Глава 9 Битва близнецов

Один становится двумя, и мы готовимся увидеть, как они множатся. Во всех ирокезских версиях оба Близнеца — мужчины, но это не мешает им давать рождение. В частности, Светлый Близнец полон творческой силы. И конечно же, так как Близнецы больше чем люди, они не подчиняются человеческим половым разделениям и ограничениям.

Один становится двумя, и мы все ожидаем противостояния, если разделенные половинки больше не видят себя друг в друге. Люди, которые идентифицируют себя исключительно с одним из Близнецов или же одержимы архетипом разделения, находящимся внутри них, подобно обломку кристалла или куску льда, превратят мир в поле битвы. Воины света, если он ослепляет их, могут демонизировать темную сторону и отправляться в крестовые походы сражаться с предполагаемыми дьявольскими силами, превращая во врагов половину мира и становясь тем, что они ненавидят. С другой стороны, те, кто одержим темной стороной, горят в яростной зависти Темного Близнеца, противостоящего свету во всем просто потому, что это — свет.

Мы можем обнаружить все возможные виды противостояния в борьбе Близнецов: сотворение и разрушение, порядок и хаос, лето и зиму, исцеление и повреждение, способность порождать и способность убивать, день и ночь, жизнь и смерть. По следует воздержаться от того, чтобы называть их добром и злом в абсолютном смысле, даже если приверженцы ирокезской религии, вдохновленные Прекрасным Озером (возможно, под влиянием церковной концепции дьявольского), называют их Близнецом с добрыми намерениями и Близнецом со злыми намерениями. Хранитель мудрости из племени могавков, Том Портер, очень ясно выразил это: «Власть над миром разделена ровно пополам между ними. Могавки не рассматривают их как добро и зло. Было бы огромной ошибкой считать Тавискарона своего рода сатаной, как могли бы это сделать христиане. Вы, таким образом, противопоставите себя половине мощи мироздания. А вы всего лишь маленький человек»[56].

В более полном ирокезском мифе-романе о битве Близнецов мы видим, что каждый из них содержит в себе что-то, взятое у другого. Светлый Близнец способен на обман и убийство, Темный Близнец обладает как даром разрушения, так и даром созидания, а также мерзким чувством юмора. Мы обнаруживаем, что эти двое на самом деле едины. Битва продолжается в разных веках, на разных полях и в разных телах, и, наблюдая за ней, мы поймем, что для того, чтобы принести истинное исцеление и равновесие в наш мир, мы должны дружить как с порядком, так и с хаосом.

Чтобы попять суть битвы Двойников, вновь необходимо взглянуть на имена.

Начнем с Темного Близнеца, потому что (возможно, под влиянием его нетерпения?) я уже назвал его имя — Тавискарон. Его имя звучит одинаково на языках гуронов, могавков и чероки (Тавискала). Корень, вискар, может означать лед, кристалл или нечто, что можно охарактеризовать как холодное, гладкое и скользкое. Это напоминает мне о настоящем северо-восточном снежном буране, и в воображении ирокезов снежный шторм, несомненно, является подарком Тавискарона.

Хьюитт был заворожен странным, архаичным именем — Тавискарон, и он неоднократно прилагал усилия, чтобы расшифровать его. Так как приставка т означает дуальность или двойственность, Хьюитт перевел имя Тавискарон как «он закован в лед дважды»[57].

Тавискарон очень изменчив и не может быть ограничен какой-либо отдельной формой или определением. Я чувствую следующие значения в его имени: Ледяной Человек, Ледяная Двойственность, Каменное Зеркало, Скользкий Парень, Извилистый Человек, Ловкач, Холодное-холодное Сердце. Он тесно связан с острыми камнями, такими как кремень или сланец, в действительности сенека и онондага называют его Кремень.

Приводя в беспорядок мои волосы, Том Портер сказал, что видел сон, из которого следует: настоящая сущность Тавискарона — смерч. Однако сила смерча не в этимологии, ведь именно таким образом Темный Близнец проявляет себя в природном мире, изменяя все вокруг, отнимая у вас опоры.

В качестве олицетворения силы природы Тавискарон во многом зимний бог, или ледяной король. Хьюитт описывает его так: «Он — олицетворение сил зимы, превращенное в человекоподобное существо, в бога зимы. Функции и поступки делают его очень могущественным ледяным королем, дыхание и волшебная сила которого губят зелень растений и деревьев, заковывают озера и реки в кандалы льда»[58]. Индейский художник из племени сенека Джесси Корнилантер изобразил ледяного бога одетым в длинный белый балахон и в капюшон, торчащий, как сталагмит или как перевернутая сосулька. Определенно, таким образом можно воспринимать и понимать Тавискарона. Его соперничество с братом явно отражает ежегодное противостояние сил природы, которые заставляют растения расцветать и умирать. По он есть нечто большее, чем второе божество. Он — половина всего, что действует в этом мире.

Я назвал старшего из братьев Побегом, что является излюбленным именем, данным ему могавками. Это имя заставляет вспомнить о том, что он, подобно Богу-Создателю и природному Зеленому Человеку, которые являются плодородной и созидающей силами, заставляет растения, деревья, плоды и цветы весной подняться из земли. Но Светлый Человек носит более глубокое имя, и история о том, как он получил это имя, приводит нас к центру разногласий между Близнецами, разногласий, которые необходимо понять, если мы хотим принять их борьбу в себе и нашем мире.

После первого противостояния при рождении Близнецы росли и развивались быстро. Через несколько дней Небесная Женщина спрашивает их:

— Знаете ли вы, откуда пришли? И знаете ли вы оба, куда отправитесь, когда для вас придет время покинуть этот мир?

Старший Брат отвечает:

— Я знаю, откуда мы пришли. Мы пришли с Неба, из мира, который находится над Небом. Я никогда не забуду этого. Обеими руками я буду держаться за воспоминания о месте, откуда я пришел. Когда придет мое время покинуть это место, я просто вернусь туда, откуда мы пришли.

Его бабушка говорит:

— Ты знаешь. Твой разум не упал. Следовательно, мне стоит называть тебя Держащим Небо, Таронхиаваконом, потому что ты помнишь все, что знал до того, как покинул Небесный мир, чтобы прийти сюда. Ты держишься за небо обеими руками.

Затем она спрашивает Тавискарона о том, что думает он.

Тот полагает, что представления Держащего Небо только мешают.

— Почему я должен думать о том, откуда пришел или куда должен буду уйти, если когда-либо покину этот мир? Не беспокойте меня своими разговорами о каком-то другом мире. Сейчас я здесь и готов получать удовольствие. Я силен, и скоро этот мир наполнится весельем[59].

Тяжело не ощущать симпатии по отношению к обоим мнениям и плохо, пожалуй, если мы не можем признать и принять их в свою жизнь. Но граница все-таки существует. Мы узнаем, что, по ирокезским представлениям, Темные времена приходят, когда люди позволяют своему разуму упасть и забывают о Небе. Именно поэтому Держащий Небо, в различных обличьях и под разными именами, станет настолько важным как бог снов и видений. Через сновидения он будет обращаться к живущим людям и говорить через тех из них, которые станут его Глашатаями, призывая вспомнить о происхождении души и ее судьбе в Небесном мире.

В этой истории Небесная Женщина, как кажется, хвалит Светлого Близнеца. Как это согласуется с тем фактом, что во всех версиях, о которых я слышал, Тавискарон является ее любимчиком и что она поверила его лжи о том, как умерла Мать-Земля? Давайте помнить, что хотя мы описываем происходящее в этой странной семье так, будто они являются людьми, но на Земле таких людей нет. Мы имеем дело с многомерными существами, которые могут сорвать Луну и Солнце с небосвода и порождать своим дыханьем жизнь. Почему они должны соответствовать нашим представлениям о последовательности и согласованности, если они могут вступать в форму и покидать ее и время быстрее, чем мы можем войти и выйти из душа?

По мере того как эта история развивается, Держащий Небо предстает перед нами как Творец. Он видит свою важнейшую функцию в создании гостеприимного мира для видов, пока еще не созданных в мире, видов, которые, если все пойдет так, как он задумал, еще будут связаны с высшим сознанием, которое он представляет. Тавискарон не интересуется людьми, пока его брат не сотворит нескольких из них. Тогда он решает создать своих собственных людей, чтобы играть ими, подобно ребенку, который завидует новым игрушкам другого ребенка. Отношение же Небесной Женщины к людям неоднозначно. Ее согласие с Тавискароном, постепенно проникающим в ее дела, свидетельствует о том, что она полагает: этим новым существам не должно быть легко; им необходимо пройти через трудности и испытания, так же как это сделала она, когда создавала новый мир. Есть еще один важный персонаж — отец Близнецов, который занимает сторону Держащего Небо и поддерживает все усилия, прилагаемые им для того, чтобы создать мир, в котором люди могли бы процветать. Если мы углубимся в эту историю, то увидим семейную ссору между богами, разделенными не только своей завистью, но и противоположными мнениями о том, как должен проходить эксперимент с новыми существами и стоит ли вообще этот эксперимент проводить. Их конфликты порождают ссоры и между другими богами, пришедшими из других миров, — такие разногласия, как противоборство месопотамского Аннунаки и египетского Нетеру.

Давайте проследим за битвой Близнецов так, как будто она разворачивается, подобно фильму на широком экране, где есть начало, середина, а исход неясен вплоть до того момента, когда происходящие события делают продолжение неизбежным.

Тот, кого мы называем Держащим Небо, стоит прямо и уверенно, как Мировое древо, раскинув руки, чтобы создать защищенное место для жизни. Он обладает силой своего отца, Хозяина Земли, вдыхать жизнь.

Когда Атаэнсик заставляет его уйти в пустыню, он находит наставника. Это случается, после того как он смастерил себе лук и стрелу. Он стреляет, и стрела надает в озеро. Он решает войти в воду, чтобы найти свою стрелу. Но когда он вступает в воду, он оказывается в подводном мире, где может дышать и двигаться с той же легкостью, как и на поверхности. В этом мире есть вигвам, и мужчина ожидает его там. Хозяин этого мира говорит Держащему Небо: «Я посылал за тобой».

Мы узнаем великую тайну: отец Побега является еще и Великой Черепахой, поднявшейся из глубин океана, чтобы подарить Падающей Женщине дом[60]. У Великой Черепахи есть множество обличий, но, в первую очередь, она является глубинной силой и наставником. Под руководством своего отца Побег узнает, что он — Создатель. Он бежит по берегу озера, и везде, куда ступает его нога, из земли вырываются побеги и ростки. Он кричит и поет: «Пусть растет Земля!» Везде, где он проносится, Земля расширяется и рождает новую жизнь. Он продолжает петь: «Пусть Земля растет!» и «Они зовут меня Побегом![61]». Это магические слова. Каждый раз, когда он повторяет их, мир взрывается цветами и фруктами. Сначала он создает подсолнух как знак приветствия для людей. Затем он создает иву — лекарственное дерево, подарившее аспирин. Затем он создает землянику.

Он бросает в небо горсть земли, и стаи гусей поднимаются вверх.

Он создает животных, чтобы те поддерживали и защищали людей. Он смешивает красную глину, чернозем и морскую пену и создает миролюбивых животных, начав с оленя, который, как говорят старшие, является главой всех животных.

Существует два вида глубинной магии: создание и изменение. Держащий Небо создает, Тавискарон — изменяет.

Тавискарон наслаждается расположением бабушки, но оно может легко наскучить, поэтому он развлекает себя, следя за своим братом. Он подсматривает, как Держащий Небо берет глину, лепит из нее оленя или кролика и вдыхает в него жизнь. Он наблюдает за тем, как новые животные бродят по лесу, и решает, что, пожалуй, будет весело, если у них появится еще одна забота, кроме следующего куста зелени. Тавискарон создает нечто поджарое, быстрое и голодное, вооруженное вытянутыми челюстями, полными зубов, и близко посаженными глазами хищника. Это существо дышит на глиняное создание, подражая Светлому Близнецу — Держащему Небо. Существо сопит и повизгивает, пытаясь встать, по оно слабо и не может держаться прямо. Тавискарон должен обхитрить брата и сделать так, чтобы тот дал свое дыхание, настоящий вихрь духа, чтобы в новом мире появился голодный Волк.

Старшие говорят, что поверхностный мир, который мы можем видеть, к которому можем прикасаться и вдыхать его запах, не используя внутренних, глубинных чувств, является порождением Близнецов и их стародавней борьбы. Один из братьев — Держащий Небо — создает реки, которые текут прямо и спокойно, а течение их движется в двух направлениях, как на трассе, чтобы путешествующие могли перейти на другую сторону и с легкостью поменять направление. Тавискарон, ради забавы, изогнул русла этих рек, добавил стремнины и опасные камни, изменил течение так, что вы всегда можете спуститься вниз, но никогда не сможете без усилий вернуться обратно. Держащий Небо создает розу, Тавискарон — шипы. Светлый Близнец создает деревья, которые дарят тень и сахар, целебные растения; Темный Близнец — порождает колючие кустарники и отравляет дуб и другие растения, которые с того момента становятся не только лекарством, но и ядом, и чтобы использовать их, необходимы специальные знания.

Люди появились в результате эксперимента Держащего Небо. Возможно, на эту идею его натолкнула Великая Черепаха или сознания существ, живущих в верхнем мире. Это рискованная задумка: создать вид, представители которого будут напоминать народ больше, чем кто-либо из тех, кто ходит, ползает или летает в этом мире, которые смогут думать, делать выбор и помнить о более глубоком мире. Побег перепробовал множество стилей, цветов и полов, пока не остановился на типе, который стоит вертикально и, когда его конечности вытянуты, напоминает звезду. Он смешивает золу со звездной пылью, и первые люди получаются черными. В следующей смеси он использует желтую охру. Побег добавляет морскую пену, и его создания получаются белыми, как призраки. Затем он добавляет красную глину, и ему так нравятся получившиеся медно-красные создания, что он решает сделать перерыв.

Темный Близнец не пропускает ни секунды, он узнает тех, которые станут главными среди живых существ нового мира, хотя они и выглядят крошечными по сравнению с ним. Он немедленно загорается желанием создать несколько человеческих существ, которые соответствовали бы его вкусам. Но, что бы Тавискарон ни пробовал, его порождения не могут встать, если в них не вдохнуть жизнь, а этого он сделать не может. И снова он пользуется дыханием своего брата. Трудно понять, почему Держащий Небо дает свое дыхание для создания чудовищ и убийц, причиной тому может служить разве только то, что он явно ведет более сложную игру. Злодеи и вампиры Тавискарона оживают и пускаются в свой жуткий танец. А Извилистый Человек платит брату за его дар, меняя что-либо во всех, кого создал Держащий Небо. Так, в самом порочном человеке присутствует и дыхание Светлого Близнеца, а коварная частица Темного Близнеца существует даже в самом святом человеке.

Близнецы становятся правителями нового мира. Дневное время принадлежит Побегу, так же как и лето, олень и широкие, плодородные долины. Ночь, зима, волк и высокие, скалистые горы принадлежат Тавискарону. Продолжите этот список, и получите энциклопедию. Между их королевствами не существует четких границ. Даже во внутренних крепостях и оплотах вы найдете знаки присутствия другого.

Мы видим и нечто прямое, и искривленное в своих телах и душах. О, вы можете сказать, что верите в того правильного парня под одним из множества его имен, и отвергаете деяния и планы Темного как порождения сатаны. И тогда над вами нависнет тень, тяжелая, как половина мира. Или же, подобно Небесной Женщине, вы можете быть очарованы и ослеплены Темным; вы можете даже признать его своим повелителем, пока светлая энергия вытекает из вас, как вода из сита, а вы через вожделение, страсть и жажду власти не дойдете до таких деяний, которым нет прощения. Мудрые говорят, что вы не можете получить одно без другого, и, пытаясь сделать это, вы намереваетесь убить нечто в себе и в мире.

В этой истории есть и убийство. Так как жертвой является один из Близнецов, эта смерть временная, у них есть способ вернуться назад. Но тем не менее это убийство. С помощью лжи и обмана один из Близнецов находит способ победить и убить другого. Как вы думаете, кто это? Если вы решили, что это Извилистый Человек, то ошибаетесь. На этот раз обманывает и лукавит Прямой Человек. Тьма внутри света, свет внутри тьмы, инь и ян.

Отец, Великая Черепаха, предупреждает Светлого Близнеца во время одной их подводных встреч о том, что Тавискарон замышляет убить его. Ни один из Близнецов не может быть убит обычным способом, но у каждого есть слабое место. Тавискарон очень хочет узнать об уязвимости своего брата. В один из редких вечеров, когда они вместе отдыхали — или притворялись, что отдыхали, — Извилистый Человек даже спросил брата: «Как можно убить тебя?» Совет Черепахи быт таким: «В следующий раз, когда Тавискарон спросит, что именно может тебя убить, скажи, что лишь растение рогоз способно на это».

Такой разговор произошел, и Тавискарон поддается на уловку. Он собирает рогоз и вызывает брата на поединок. Держащий Небо, в свою очередь, вооружен оленьими рогами. По совету своего отца, он с самого начала старался оставаться рядом с Оленем. Семь зим Держащий Небо следовал за Оленем, до тех пор, пока тот не сбросил рога, затем он подобрал наполненные жизнью кости и узнал о могуществе, заключенном в них, — о связи с миром духов. Они дают возможность переноситься туда, умирать и возвращаться обратно.

Небесная Женщина наблюдает за поединком. Рогоз бесполезен против Держащего Небо. Пыльца, разлетающаяся от растений, мешает Тавискарону видеть, когда тот пытается защититься от рогов. Оленьи рога, ударяя вновь и вновь, сокрушают каменное тело Тавискарона, и тот разлетается на миллионы искр. Дух вылетает из него, подобно стае летающих волков.

Небесная Женщина с криком бросается на оставшегося в живых внука. Держащий Небо в ярости швыряет ее в Небо. Ее полет прерывается где-то между Землей и Землей на Небе. Старшие указывают длинными костлявыми пальцами на Луну и шепчут, что она там и можно вернуть ее назад, если на восходе Луны произнести правильные слова.

Загадки следуют за загадками. Как мог коварный Тавискарон поверить, что рогоз может нанести вред его близнецу? Если Держащий Небо — хороший, как получилось, что он мог обмануть и убить своего брата в нечестной схватке? Если Тавискарон — бессмертен, как он мог быть убит?

С помощью тридцати одаренных сновидцев я попытался найти ответы на эти вопросы в священной пьесе, которую мы импровизированно сыграли в выходные в горах страны могавков, где сильна энергия Оленя и где иногда можно увидеть древних — даже Огненного Дракона. Не обращая внимания на пол, мы выбрали проницательную, ловкую, темноволосую женщину, исполнявшую танец живота и путешествовавшую между мирами, на роль Темного Близнеца.

Мы принесли с собой связку сушеного рогоза и были поражены, наблюдая за тем, как игравшая Тавискарона женщина пыталась защекотать Держащего Небо до смерти, делая выпады, нацеленные на его ноги. Наша актриса, игравшая Тавискарона, глубоко вошла в свою роль и позднее поделилась следующим:

— Я не верила, что Держащий Небо убьет меня. Я ожидала, что он будет использовать свой свет, чтобы примирить нас, и тогда мы смогли бы помочь человечеству. В этой истории что-то не так. Добрый, чистый Светлый Близнец не сделал бы этого. Должно быть, это темная энергия в Светлом Близнеце совершила убийство. Поэтому я думаю, что, может быть, победа все же досталась мне[62].

В истории Небесной Женщины и ее внуков есть еще одна битва. Она напоминает не только о дуализме, всегда присутствующем в созданном мире, но еще и о том, что мы можем, развивая сознание, перейти от столкновения противоположностей к исцелению. Мы воспитываем своих богов так же, как они воспитывают нас.

Держащий Небо бродит по миру, смотря на созданные им существа, возможно, чувствуя легкую тоску; потому что рядом нет противника, равного ему. На внешней границе мира он встречает странное существо с лицом, похожим на маску, которое предлагает ему поединок.

— Говорят, что ты Творец, — насмешливо произносит Маска. — Докажи силу своей Оренда.

— Назови испытание.

Маска указывает на горную цепь, возвышающуюся вдали.

Мы по очереди попытаемся сдвинуть горы. Тот, кто подвинет их дальше, победит.

Само испытание подсказывает, кто скрывался под этим обличьем. Тавискарон создал горы, говорят старшие. Без сомнения, какая-то часть его вернулась в этом неуклюжем теле.

Маска пытается первой выполнить задание, сидя спиной к горам. Усилием воли она переносит горы на половину расстояния до того места, где маги встретились. Приходит очередь Держащего Небо. Когда тот призывает Оренда для своей цели, Маска слышит шум позади и в изумлении оборачивается. Повернувшись, она ломает свой нос о гору, которая стоит теперь прямо за ее спиной. Маска сдастся Держащему Небо. Хотя если мы поразмыслим, то можем прийти к заключению, что силы участников были равны.

Маска делает очень интересное предложение. Он будет теперь использовать Оренда, чтобы помогать в исцелении людей, созданных Держащим Небо, однако люди должны будут почитать его, того, кто под маской, нося маски с его лицом и сломанным носом на своих собственных лицах. Они будут узнавать о том, что пришло время делать это, когда он появится в их снах. Они будут делать маски, вырезая их из стволов живых деревьев.

Великие шаманы сновидений из числа ирокезов знают, что иногда необходимо обращаться к тьме и призывать ее силу. Трудность заключается в том, чтобы сделать это, не дав возможности этим силам поработить себя. Когда ирокезы сделали эти маски, они приняли силу ушедшего духа или самого Темного Близнеца в надежде подчинить себе эту энергию и направить ее па исцеление и сохранение жизни.

Я узнал об этом во сне.

Я обнаружил этот сон в одном из своих старых дневников во время написания этой книги и понял, что не последовал за путеводной нитью, брошенной мне: не обратил внимания на странное и хорошо запоминающееся имя — Чаунси Джонни Джон. После недолгих поисков я нашел Чаунси в книге Уильяма Фентона «Ложные лица ирокезов» и еще в одной его книге о танце Орла. В 1930-х годах Чаунси (на настоящий момент давно умерший) был профессиональным изготовителем масок, вырезавшим для Фентона «модели», которые теперь находятся в Смитсоновском музее. Я нашел его фотографии, где он вырезает маску на дереве в резервации сенека. Он сообщил свою версию природы Маски в поединке между ней и Создателем[64].

Был мой сон настоящей встречей с Чаунси и его друзьями (как полагают некоторые индейские сновидцы) или же сюжетом, составленным моим внутренним режиссером (объяснение, предпочтительное для западной психологии), но он подчеркнул мудрость учения ирокезов о том, что мы должны работать с обеими сторонами силы и оставлять место для неупорядоченности.

После священной пьесы в горах наши театральные Близнецы удивили нас. Они сообщили, что желают воссоединиться в священном браке. Хотя актеры этого не знали, их притяжение соответствовало глубокому уровню ирокезской истории. В Небесном мире, в который они оба возвращаются, они едины. За великим вигвамом Атаэнсик находится существо, чье имя означает Тот, Чье Тело Разделено Надвое. Оно наполовину — лед, наполовину — теплая плоть. Оно выходит из своего жилища два раза в год. Когда оно показывает ледяную сторону, на Землю приходит зима. Когда он показывает теплую сторону, начинается лето[65].

Сегодня одна из ирокезских масок, или ложных лиц, — маска Разделенного, наполовину красная, а наполовину черная, — напоминает как о разделении Близнецов, так и о возможности их воссоединения. Но в мире под небом их борьба не прекращается. Она завершается совершенно по-иному и ведет к возможности исцеления мира в романе-мифе о настоящем Гайавате.

Глава 10 Зеркало гайаваты

Сияющий приходит из земли за морем, с Истинного севера. Он вступает в наш мир необычным способом. Он приходит через молодую женщину, никогда не знавшую прикосновения мужчины. Она была избрана неземным богом как место прибытия посланца, отправленного, чтобы спасти людей от самих себя. Его бабушка из числа людей видит во сне его самого и его миссию.

Бог спускается с его Земли на Небе в ужасные времена, когда умы людей погрузились во тьму и незнание. Неимоверная сила тьмы наполнила согнутое тело и извращенный ум колдуна-тирана по имени Тадодахо, Опутанного, и его тень-гидра нависла над всей землей. Люди опустились ниже животных, убивали, насиловали и поедали друг друга. Богочеловек растет быстро, скорость важна, потому что он нужен немедленно. Он влетает на поля сражений через внутреннее море на чем-то неведомом людям. Он говорит благие слова о том, что мы все связаны и должны относиться друг к другу как к родственникам. Он провозглашает себя Примирителем. Его первым апостолом становится падшая женщина, которая ест и спит с убийцами, но оказывается преображенной сияющим светом и вытирает слезы очищающей радости и узнавания.

Но большинству людей тяжело понять Примирителя. Ему нужен Глашатай. В поисках Глашатая Примиритель приходит к дому опустившегося мужчины — потерявшего всякие признаки своего былого благородства и теперь уничтожающего себе подобных. Примиритель являет убийце свое сияющее лицо в зеркале. Опустившийся мужчина становится Гайаватой, Пробужденным. Вместе Гайавата и Примиритель проходят через многие испытания и распространяют учение о том, что все мы — одна семья. Они собирают последователей, и человек-птица летит впереди, разведывая путь. Они добрались до Темного мага и победили его. Вместо того чтобы убить Опутанного, они очищают и обновляют его разум и делают его первым среди людей благих намерений, правителей нового Союза. Вождей коронует женщина, ставшая Матерью народов, Королевой мира. Она возлагает оленьи рога на их головы.

Начался один из величайших мировых экспериментов но просветленному управлению и объединению. Он устыдит и поразит американских колонистов настолько, что те разработают свой собственный план, результатом которого станет конституция США. Но история не ограничивается этим. Она учит, что нематериальные силы питают корни ненависти и жестокости и что для разрешения конфликтов необходимо очистить и исцелить тех, чьи умы погрузились во тьму и заблудились. Она напоминает, что даже в самые темные моменты человеческой истории существуют спасительные силы, которые стремятся помочь нам спастись от самих себя и вспомнить цель нашей души.

Миссия Примирителя касается всех людей как тогда, так и сейчас. Гайавата все еще откликается на призывы ирокезских вождей. Хотя Примиритель вернулся в Настоящий мир над Небом, когда его работа в Мире теней была завершена, он пообещал, что вернется, когда будет призван добрыми людьми:

— Произнесите мое имя в зарослях, и я вновь предстану перед вами[66].

Во времена крови и слез, когда каждый человек заносит руку над своим соседом, мать и дочь решают начать новую жизнь в глубине северных лесов, вдали от их деревни и человеческой жестокости. Имя матери — Канетокхта, что означает Край Поля. Имя дочери — Катехсук, что означает Идущая Впереди[67].

Они тихо жили несколько лет, находя еду в лесу и возделывая свое скромное поле, засаженное кукурузой, бобами и тыквами. Затем живот Идущей Впереди начал расти. Ее мать требует назвать имя отца ребенка, когда беременность становится очевидной. Дочь отрицает, она не только ни с кем не общалась, даже не видела мужчины с тех пор, как они живут в лесу. Она не может объяснить своего состояния.

Мать, Край Поля, вскоре приходит в отчаяние. Она убеждена, как, возможно, и мы, что Идущая Впереди лжет, чтобы утаить того, кто является ее тайным возлюбленным. Убежденная, что ее дочь опозорила и предала ее, Канетокхта грустнеет, погружается в глубокую депрессию, отказывается от еды и проводит большую часть времени, лежа на матрасе лицом к стене.

За женщинами пристально наблюдают силы из иного мира, отличного от человеческого. Отчаяние матери становится опасным, ее разум настолько перегружен, что она может причинить вред себе или своей дочери. Она может даже попытаться избавиться от ребенка. Этого не должно произойти, потому что эта семья является частью священного плана.

К Канетокхте, будущей бабушке, отправляется посланник. Он приходит к ней во сне. Он принимает человеческое обличье и рассказывает ей, что принес послание от Создателя, Держащего Небо. Гость сообщает, что ребенок окажется мальчиком, что его имя Деганвидах, и что Создатель послал его из «страны над Небесами», чтобы принести людям мир.

— Произошло удивительное. Тот, кого ты называешь Создателем, выбрал твою дочь, она поможет ребенку из страны над Небесами прийти на землю[68].

Гость рассказывает Канетокхте, что ребенок вырастет поразительно быстро и что он отправится в путь, который уведет его далеко от дома ради спасения всего человечества.

Мальчик рождается прекрасным и сильным, с одним лишь дефектом: у него два ряда зубов. Таково значение его личного имени, имени, которое ирокезы в наше время предпочитают не произносить вслух. С этого момента мы будем называть его Примирителем. Могавки называют его Раноншоннитоном, Поднимающим Дом. Два ряда зубов во рту мешают, когда он хочет говорить, большинству людей тяжело понимать его. Чтобы передать свое послание, он нуждается в переводчике, Глашатае, который поймет, кто он, и сможет донести это до других с необходимой силой и красноречием.

Его первыми переводчиками становятся мать и бабушка. Они возвращаются в свое стойбище, чтобы рассказать о нем и его миссии. Не все им верят. Будучи младенцем, Примиритель переживает несколько покушений на его жизнь. Однажды убийца бросает его в прорубь. Однако он не получает никаких повреждений, проплыв подо льдом с такой легкостью, как будто оп черепаха, и возвращается в хижину, где жила его семья[69]. Возможно, он становится черепахой, чтобы пережить это покушение. Мы все еще говорим о тех временах, когда смена тела была привычным делом даже для обычных людей.

Им движет миссия, которая поведет его на юг, через великое озеро, вглубь земель, накрытых тенью Тадодахо, Опутанного, — колдуна-тирана, порабощающего души и являющегося воплощением дьявола, который завладевает человеческими умами и заставляет людей пожирать себе подобных. Примиритель самостоятельно строит судно, на котором он совершит переход. Когда оно готово, он просит мать и бабушку помочь ему спустить судно на воду. Он хочет, чтобы они видели, что он сделал.

Прежде чем показать корабль, он ведет их на холм и показывает огромную белую сосну. Он объясняет, что как бы далеко он ни находился, женщины могут связываться с ним через это дерево. Если они тревожатся о нем, то могут сделать надрез на сосне, и он показывает, как это сделать, при помощи своего ножа. Если из сосны потечет сладкий сок, они могут быть уверены в том, что с ним все хороню. Он предлагает им попробовать выступившую смолу — она сладкая как мед. Если же примирителя ранят или убьют, дерево будет кровоточить, как человек, истекая красной кровью. Тут мы понимаем, что какая-то часть Примирителя заключена в этом дереве. Мы заметим, что огромная белая сосна часто появляется в разных местах на протяжении этой истории. Сосна стоит на том холме, другая — у водопада, и еще одна — в центре земель Союза, которому еще только суждено родиться. Кроме этих отдельных сосен есть еще Вечное Дерево, дерево-оракул, которое повсюду следует за Примирителем, подобно яблоневому саду Мерлина.

После встречи с деревом-оракулом Примиритель показывает женщинам свое средство передвижения. В этом времени и пространстве люди обычно выдалбливают ствол березы или вяза, чтобы сделать каноэ, но лодка Примирителя кажется сделанной из белого камня. Женщины недоверчиво качают головами, такая лодка не поплывет.

— Вы увидите, — говорит он им. — Помогите мне спустить ее на воду.

Они перемещают судно, и Примиритель вступает в него, как только оно оказывается на воде; Примиритель лишь касается весла (если только это весло, так как оно точно сделано не из дерева) — и судно уже несется через озеро, преодолевая расстояние, едва касаясь воды. Возможно даже, что оно вовсе не касается поверхности. На другой стороне озера, где сам воздух, кажется, насыщен злом, Примиритель оставляет свое судно как место встреч.

Первым человеком, которого он видит, становится мужчина, набирающий воду из озера. Он дрожит, боится любого незнакомца и поражен судном Примирителя. Но присутствие Сияющего разгоняет его страх. Водонос объясняет, что он и его семья — беженцы, покинувшие страну могавков в поисках спасения от войн и убийств. Странное существо, которое так трудно понять, поражает могавка еще больше, сказав:

— Между нами есть связь.

Примиритель не читает долгой проповеди. Он наставляет могавка, чтобы тот собрал семью и вернулся в свое поселение.

— Скажи им, что я иду и несу мир.

— Они не готовы.

— Скажи им, чтобы подготовились.

— Будь осторожен — предупреждает беженец. — Никто не готов к тебе. Они убьют тебя прежде, чем взглянут в лицо.

Примиритель предупредил о своем приближении, но ему нужны союзники и Глашатай, необходимо вырвать их у тьмы. Поэтому он предпринимает две опасные вылазки.

Вначале он отправляется к Дому на Тропе Войны. В этот дом днем и ночью приходят воины, вставшие на путь большой охоты, их лица и грудь разрисованы черным, символизирующим смерть, и красным, символизирующим кровь, с их ремней свисают скальпы, в руках — устрашающие дубины. У хозяйки дома всегда готово щедрое угощение, кипящее на огне, да и себя она раздает с неменьшей щедростью, как свидетельствуют ее имя и репутация. Ее зовут Джигонсахсен, что означает Толстое Лицо. Она толста и коренаста, она хвастается, что никогда не отпустит воина голодным. Потрясая пудами своей плоти, она обещает:

— Меня хватит на всех.

В голодные времена, когда воинам не хватает припасов, ее котлы и закрома поддерживают их, а ее сладострастное тело убеждает в том, что они герои. Пока Примиритель не входит в ее дом и в ее сознание, она является частью тьмы, накрывшей землю.

Незамеченный ревущими убийцами, пирующими около костров, Примиритель застает Толстое Лицо одну и начинает менять ее. Он говорит непринужденно, но его энергия окутывает ее, пульсируя и сжимая женщину не так, как это делали мужчины, бывавшие на ее матрасе. Она чувствует, как нечто скребет ее энергетическое поле, подобно метле из веток. Оно уносит всю грязь и голодных духов, которые жили с ней. Нечто шипит и упирается внутри нее, не желая уходить. Тогда она начинает движение, чтобы засунуть свой язык в рот незнакомца, она бросается на него, подобно гремучей змее. Но Примиритель сильнее. Он выдирает захватчика из тела женщины и отправляет туда, откуда пришел этот незваный гость. Из дома колдуна-тирана вместе с черным дымом из дымохода поднимается вой разочарования и злости.

Толстое Лицо всхлипывает. Ее слезы становятся соленым потоком очищения и радости. Она чувствует себя светлой и прекрасной, и именно такой она и является. Она проходит своего рода шаманское очищение. Теперь она будет известна под именем Новое Лицо. Она хочет вознаградить посетителя привычным для себя способом, но причинами его посещенная являются отнюдь не еда и секс. Женщина легкого поведения становится первой, кто узнает его замысел полностью. Он заключен в трех волшебных словах, имеющих различные уровни значения: мир, сила и благое слово. Мир, каким Примиритель описывает его, является первичным жизненным процессом. Мир — это то, как вы себя ощущаете, когда разум ничем не обеспокоен, и вы наслаждаетесь счастьем и хорошим здоровьем, и все части организма работают согласованно. Сила, которую придает мир, не имеет ничего общего с жаждой власти колдуна или ловкостью убийцы, это энергия, которая течет, когда мы служим духу и не отрываемся от жизненной силы Вселенной. Благое слово гласит, что мы все взаимосвязаны и должны относиться ко всему и всем как к нашим родственникам. Вместо того чтобы сражаться и убивать, воюющие племена должны собраться вместе, как одна большая семья, в одном Длинном Доме, в котором найдется место для всех[70].

Толстое Лицо стала первым человеком, принявшим полностью послание Примирителя. Она — его первый апостол. Поэтому неудивительно, что в мироздании Примирителя именно женщина обладает властью возвышать и низвергать вождей. Новое Лицо, действуя от имени всех женщин, собирается привести мужчин за руку к новому пути. Примиритель назначает ей встречу: в определенное время она должна встретиться с ним и теми, кто присоединится к нему, чтобы противостоять Опутанному, что приведет либо к возрождению мира, либо к его окончательному погружению во тьму. Примиритель же отправляется па поиски человека, который станет его Глашатаем. Этот поиск приводит его к жилищу каннибала, который в этот момент волочит тело жертвы домой, чтобы пообедать. Примиритель тем временем, никем не замеченный, залезает на крышу и внимательно наблюдает за происходящим в отверстие дымохода.

Каннибал расчленяет тело жертвы и бросает куски в котел на огне. Он расхаживает взад-вперед, тщательно выбирая куски, проверяя количество мяса в них. Когда он уже приготовился начать трапезу, то вдруг замечает глядящее на него из котла лицо.

Каннибал бормочет заклинания и в страхе хватается за свои амулеты. Что, если это призрак его жертвы пришел за ним или нечто, насланное противником-колдуном?

Он снова заглядывает в котел. Сияющий лик, глядящий на него оттуда, не похож на того человека, которого каннибал убил и приготовил на обед. Он ни на кого не похож. Лицо светится удивительной, неземной красотой. Каннибал озирается, но не может найти объяснения. Он бросается на свою скамью, не в силах найти объяснение происходящему.

— Это, должно быть, я, — заключает он.

Он снова смотрит в зеркало водной поверхности, и лицо кажется еще прекраснее, чем прежде. По мере того как он всматривается в светящееся лицо, туман оставляет его разум. Он вспоминает время до того, как погряз в том, чем занимается сейчас, и начинает молиться за своих собратьев. Когда-то он жил в красоте земли и неба. Когда-то он любил хорошую женщину и растил замечательных детей. Затем на него пала тень. Его избивали и унижали, он потерял все, что любил, и он… пытался заглушить свои воспоминания о времени, когда его домом был залитый солнцем мир.

— Это не лицо человека, убивающего своих собратьев, — бормочет он над зеркальной поверхностью воды. — Это не лицо человека, живущего так, как живу я.

В тот же момент он решает изменить жизнь. Он начинает с того, что избавляется от своего обеда. Он собирает части тела и несет их к месту захоронения — к яме в земле, из которой выкопано дерево.

Но он знает, что отказаться от обеда недостаточно. Каким-то, пока непонятным ему, образом он должен искупить все свои черные деяния. Если бы у него только был друг, который мог бы дать совет. Он исступленно желает такого друга, который поможет все исправить, не осуждая; друга, которого мы все ждем, но не всегда впускаем.

Когда он возвращается обратно в хижину, погруженный в свои мысли, он встречает Примирителя, спустившегося с крыши. Что-то знакомое есть в этом человеке, хотя бывший каннибал и не узнает его.

— Мне так нужен друг, — говорит он Сияющему. — Входи.

Они сидят около огня напротив друг друга, и, по ирокезскому обычаю, хозяин говорит первым. Он описывает явившееся ему прекрасное видение и рассказывает, как он похоронил расчлененное тело.

Примиритель отвечает ему:

— То, что случилось, прекрасно. Ты изменил свою жизнь. Теперь у тебя новый ум. Я скажу тебе, что делать. Я ищу друга, с которым мы сможем действовать во имя мира и доброты. Сначала мы приготовим еду. Ты отправишься за свежей водой, погрузишь котел в воду и позволишь ей наполнить котел. Я принесу животное. Когда мы вместе приготовим пищу, мы объединим наши умы.

Когда они вновь встретились в доме, Примиритель принес оленя с огромными рогами. Он объясняет, что Создатель — Держащий Небо — создал оленей для употребления в пищу людьми.

Когда они освежевали оленя, каннибал спрашивает, как они могут использовать рога оленя? Примиритель прикасается к своей макушке и отвечает:

— Их следует поместить сюда. Когда это будет сделано, все человечество будет жить с их помощью.

Когда они приготовили мясо и сняли котел с огня, Сияющий говорит:

— Покажи мне, где ты точно стоял, когда тебя посетила мысль, что ты видишь себя настоящего. Встань туда.

Мужчина встает туда, где его посетило видение.

Примиритель говорит ему:

— Это место твоей мудрости. Ты всегда должен думать и действовать из этого места.

Он кладет свои руки на голову собеседника и проводит ими по его лицу:

— Создатель вернул тебе ум. Теперь посмотрим в котел вместе.

Когда они заглядывают туда, они видят в воде два одинаковых отражения.

Человек восклицает:

— Удивительно, мы выглядим одинаково!

Они не различаются, но и не одинаковы, падший человек и Сияющий. В этот момент явления Божественного, падший человек становится Гайаватой, Пробужденным.

Сияющий говорит:

— Создатель наделил нас одним умом. Теперь давай поедим[71].

Гайавата и Примиритель становятся едиными. Их истории сплетаются так тесно, зачастую противореча законам физической реальности, что мы можем заподозрить, что они действительно являются двумя в одном или разделенным надвое одним. Люди не могут отделить их друг от друга. Па самом деле, нет никакой уверенности в том, что кто-либо, кроме Гайаваты, видит Примирителя отдельно от него. Возможно, что вся история Примирителя до пробуждения Гайаваты — это сон Гайаваты о более глубокой и параллельной жизни, о том, что продолжает жить даже тогда, когда мы затеряны в ядовитых испарениях повседневного существования.

Примиритель рассказывает Гайавате о своем плане, и Гайавата понимает его так быстро, что мы ясно осознаём: он просто вспоминает о том, что знал перед своим падением. Люди — это животные, которые вспоминают и забывают, забывают и вспоминают.

Первой частью совместной миссии Гайаваты и Примирителя является обращение могавков. Примиритель отправится к самому большому поселению могавков, где его ожидают, благодаря информации, переданной с Посланником, встреченным им после пересечения озера. Гайавата встретится с ним позже.

Поселение могавков защищает могучая стена из заостренных бревен. Зоркие часовые смотрят сверху, готовые поднять тревогу или же издать предсмертный хрип. Примиритель продвигается осторожно. Он останавливается на границе леса и зажигает огонь, чтобы объявить о своем присутствии. Это станет моделью ирокезской дипломатии. Стражи крепости могавков замечают дым и предупреждают вождя. Он ожидал необычного посетителя с тех нор, как вернувшийся беженец принес ему весть о Примирителе, каждую ночь во сне он видел свет, ярче солнечного.

Вождь могавков готов к приходу Примирителя, но воины — нет. Они окружают и обнюхивают Примирителя, как стая голодных волков. Он говорит, что все они — одна семья, но сам он — определенно чужак. Огромный воин с ожерельем из человеческих костей и черной маской, нарисованной вокруг ничего не выражающих глаз, угрожает Примирителю своей булавой. Другой берет острое лезвие и притворяется, что собирается снять с Примирителя кожу. Примиритель не вздрагивает, что ничего не доказывает, могавки учатся не показывать страха или боли даже при пытке огнем, даже когда их внутренности или сухожилия вытаскивают наружу из все еще живого тела.

Воины требуют доказательства того, что Примиритель — тот, за кого себя выдает. Если он пришел с Земли на Небесах, то должен доказать это, пройдя испытание, которое убило бы обычного человека. Примиритель изъявляет готовность представить доказательства.

Они разрабатывают план. Примиритель заберется на вершину великой белой сосны, которая возвышается над водопадами. Могавки срубят дерево, сбросив его вместе с сосной в пропасть. Если Примиритель останется живым, то это станет свидетельством того, что он обладает настоящей магией. Возможно, магия Примирителя настолько сильна, что он может сразиться с Опутанным. Тот наблюдает за всем с помощью своей чаши и разыскивает слабые и уязвимые места с помощью своей тени-гидры, шныряющей по всем уголкам страны могавков.

И снова судьба Примирителя зависит от дерева. Начинает ли понемногу кровоточить дерево в стране его матери, когда он забирается на дерево? Он наверху, и огромная сосна начинает скрипеть и стонать под ударами индейских топоров. Последний удар отправляет того, кто сидит на верхушке, в пропасть. Он исчезает в бурлящих водах водопада. Могавки ждут, вынырнет ли он, задыхаясь, внизу по течению. Когда этого не происходит, они решают, что вестник мира все-таки был просто человеком.

Но наутро часовые поселения могавков видят дымок, поднимающийся около реки. Они отправляют разведчиков, возвращающихся с Гайаватой, который выглядит как Примиритель и получает его имя. Гайавата, как и должен был, пришел на встречу с Примирителем, помог ему выбраться из водопадов и теперь замещает его, пока Примиритель несет благое слово другим племенам.

Теперь Гайавата должен справляться с испытаниями самостоятельно. Опутанный наблюдает и проверяет, и он отнюдь не упускает из виду того, что сила, противостоящая его собственной силе, начинает принимать форму. Вдохновленные изменениями, произошедшими с Гайаватой, и светом Примирителя, могавки покидают тропу войны и отправляют послания мира другим племенам. Мысли Опутанного расползаются из его темного ума, подобно ядовитым змеям, стремясь очернить и испортить, запутать и разозлить. Повелитель всего того, что ползает и жалит, он насылает ядовитых жуков и рои москитов. Мучитель пойманных душ, он направляет волну за волной против тех, кто стремится приблизиться к свету.

Где люди собираются, чтобы услышать Примирителя, обманщики Опутанного разделяют их. Когда Гайавата говорит, некоторые его слушатели разражаются истерическим хохотом или непрерывно чихают. Другие разбегаются от укусов и жужжания или пугаются и поджигают жилища.

Гайавата не имеет возможности насладиться миром. Ночами насмешливые птицы стараются заронить в его душу сомнения, пытаясь превратить его миссию в покаяние, припоминая ему былые преступления, говоря, что он никогда не сможет измениться, никогда не будет прощен, никогда не сможет нести свет. Но Гайавата стоит на своем месте мудрости, удерживая перед собой образ Сияющего, чувствуя, как духовные Рога начинают прорастать у него на голове, там, куда Примиритель наложил свои руки.

В поисках слабого места Опутанный нацеливается на семью Гайаваты. Гайавата вспомнил, что он — отец, и гордится своими дочерьми. Колдун вкладывает заклинания в кукол, желая заставить девочек принять его как своего дьявольского любовника. Он освобождает чудовищную змею, которая растет из его промежности, чтобы войти в их тела во тьме ночи. Опутанный огромен, но его прикосновение не приносит удовольствия. Оно холодно и бесчувственно, и оно разрывает. Когда девочки отвергают колдуна, он насылает дьявольских птиц, чтобы они украли сны девочек, и произносит заклинания, чтобы погрузить их в безумие и саморазрушение.

Гайавата потерял семью прежде, чем забыл, кто он. Теперь, вспомнив себя, он должен страдать, наблюдая, как те, кого он любит, погибают от сил зла. Один за другим, дети Гайаваты умирают, пав жертвами злых чар.

Убийство младшей и любимой дочери Гайаваты происходит с особой жестокостью. Люди собираются, чтобы подбодрить Гайавату, пытающегося обуздать свою жажду мести и рискующего вновь спуститься к своему предыдущему состоянию. Могавки затевают игру в лакросс, обычно поднимающую всем настроение, хотя она может и не быть полностью безопасным выходом инстинктивной агрессии, которая в противном случае выводит на тропу войны[72].

Младшая дочь Гайаваты сидит на земле, рассеянно посматривая на игру, когда всеобщее внимание привлекает появление необычной птицы, чье сверкающее оперение незнакомо местным жителям. Птица — это создание колдуна. Игра в лакросс прервана, игроки и наблюдатели ринулись к падающей птице, сгорая желанием заполучить ее перья. Великолепие перьев настолько захватывает, что они затаптывают дочь Гайаваты насмерть, даже не замечая этого[73].

Когда люди опомнились, они устыдились и пришли в ярость от того, как были обмануты. Могавкские воины собрались вокруг Гайаваты, раскрашенные для войны. Они убеждали его встать на тропу кровной мести.

— У тебя есть могущество. Тебе нужно использовать его, чтобы убить своего врага. Мы отправимся с тобой.

Погруженный в горе, Гайавата вспоминает сияющее лицо в зеркале и клянется: «Я не превращусь в своего врага».

— Все мои дети ушли, — тихо говорит он. — И я уйду. Я оставлю Небо[74].

Неся свое горе, Гайавата отправляется в страну онейда, чтобы вновь обрести себя в присутствии Примирителя, который распространял слово мира среди народов. По пути он открывает вампум и создает великую ирокезскую церемонию сочувствия, которая исцеляет умы и возвращает душу в тело.

Он подходит к озеру, которое полно водоплавающими птицами. Он смотрит и замечает, что утки, плавающие но озеру, — необычные утки. Они принимают форму то человека, то птицы. Он завидует их крыльям, их способности пырять, парить и позволять жизненным невзгодам скатываться с их спин. Он жаждет исцеления.

Птицы взлетают тучей, забирая с собой озеро, как лоскут шелка. Гайавата поражен, увидев, что дно озера покрыто светящимися белыми ракушками. Они сияют, подобно лицу, виденному им в зеркале. Он осторожно идет по дну, поднимая ракушки и складывая их в сумку из оленьей кожи. Когда он останавливается на ночлег, то кладет две ветки сумаха па землю и ложится между ними. Он придает ракушкам форму и делает в них отверстия, превращая их в цилиндрические бусины, которые затем вешает на оленье сухожилие. Он вешает получившиеся бусы на ветви, приготовленные им. Он еще не знает, что создает могущественный ритуал, который освободит его и многих других от горя и смятения и вернет в сердце дух Сияющего[75].

Гайавата продолжил путешествие. Дойдя до укреплений онейда, он ждет в лесу, пока люди найдут его. Первый онейда, приветствующий его, несет стрелы в колчане из шкуры волка, он станет известен в легенде и рассказах как Одатшедех, Несущий Колчан.

Примиритель активно действовал среди онейда, Людей Стоящего Камня, заглядывая в их сны. Они приняли Гайавату как своего. По его наставлению они использовали то, что он сделал из сияющих ракушек, чтобы осушить слезы на его глазах, прочистить ком в его горле, открыть его сердце и вернуть солнце обратно на его небо.

Ночью поговорить с Гайаватой приходит Примиритель. Сияющий появляется снаружи хижины, в которой спит Гайавата. Стражи не видят его. Когда Гайавата слышит его свист, он покидает хижину, и они беседуют под звездами. Утром Примиритель остается с Гайаватой и говорит через него.

С помощью вампума, сделанного им, Гайавата приглашает онейда установить родственные отношения с могавками. Могавки станут «отцами» онейда, потому что первыми приняли послание Примирителя, но взаимоотношения будут построены на равных. Они отправятся дальше, чтобы привести другие ирокезские племена: каюга, сенека и онондага — в семью, под крышу Длинного Дома, где они смогут мирно жить вместе. Онейда дают ответ: «Мой отец и я рискнем вместе». Но ничего этого не случится, если темная власть над онондага не будет побеждена.

При поддержке онейда дело движется быстрее. Вожди посылают своих лучших гонцов, чтобы доставить сообщение другим нациям и разузнать больше о пристанище врага среди онондага. Лучшие следопыты — это, конечно, те, которые могут использовать скорость и чувства животных и птиц[76].

Люди-Ястребы улетают, чтобы поговорить с каюга и сенека. Другие люди-птицы отправляются в опасную разведку на землях онондага. Они ищут столб адского дыма, поднимающийся от земли к Небу. Люди-Цапли пытаются найти его первыми, но улетают слишком далеко и находят много рыбы и арахиса около реки Дженеси. Они едят так жадно и много, что не могут взлететь и остаются на западе Нью-Йорка в человеческом облике, чтобы потом стать кланом Цапли народа сенека.

Люди-Вороны тоже голодны, но могут сосредоточиться на главной цели. Они взмахивают крыльями и летят на закат. Издали они видят башню черного дыма и бросаются к ней. Они приземляются в зарослях болиголова и принимают человеческий облик. Они осторожно приближаются к жилищу на горе, увешанному скальпами и амулетами. Едва ли стоит сомневаться, что жилище принадлежит Опутанному. Когда один из них произносит имя Тадодахо, обращаясь к сгорбленной старой женщине, она бросается прочь так, как будто се ударили, бормоча: «Тсс, тсс». Произносить имя колдуна вслух — значит призывать его.

Разведчики смелы и быстры, как питающиеся мертвечиной птицы, слетающиеся к свежему трупу. Они заглядывают в щель между неплотно лежащими бревнами и хорошенько рассматривают колдуна. Опутанный больше не человек. Его волосы — это шипящие, извивающиеся змеи. Его руки похожи на лапы черепахи, а ноги — на кривые лапы медведя. Разведчики долго не

ся. В третий раз Тадодахо поднимает элементалей против Примирителя, вырывая вековые деревья, чтобы те упали на отряд на озере. И снова элементали подчиняются Примирителю.

Посланники мира приближаются к тьме и поют. Старшие не позволят нам забыть это. Их голоса заглушают смертоносные крики колдуна и отбрасывают злых духов, отправленных Тадодахо, чтобы остановить их продвижение. Их пение призывает благие силы земли и неба. Предки присоединяются к ним, когда начинает звучать песнопение ханхай, которое посвящено тем, которые ушли прежде, но все равно остаются вблизи земли, чтобы наблюдать за теми, кто пришел после. Глубокие голоса призывают добрых духов лесов и потоков и пробуждают ото сна Великую Черепаху, сотрясшую землю под жилищем колдуна.

Тадодахо видит руины. Он пытается произнести смертельные заклинания, но язык не слушается его. Он хочет послать в атаку свою огромную змею, но она висит без движения, подобно сброшенной коже.

Гайавата стоит перед ним, и свет Примирителя льется из его глаз. Колдун визжит и извивается под этим взглядом. Те, кто пришел к нему, продолжают петь и набрасывают на его тело нити сияющих ракушек. Каждая ракушка горит огнем. Гайавата и посланцы мира руками хватаются за волосы колдуна, продираясь через его энергетическое поле. Дьявольские змеи исчезают. Пришедшие выпрямляют его конечности, вновь превращая их в человеческие.

— Это не предназначено для того, чтобы быть таким, — говорит Примиритель через Гайавату, имея в виду то, что когда-то было гордостью Тадодахо. Они разворачивают пенис, кольцами обвившийся вокруг его тела. Они отмеряют длину, равную расстоянию между вытянутым большим пальцем и средним пальцем, естественную длину, и отрезают часть органа, которая превышает эти размеры. Остается вполне достаточно. Но удивительная сила не покинула его полностью. Старшие, усмехаясь, говорят, что орган снова вырос, но потерял яд и способность убивать на расстоянии. Новое Лицо, пожалуй, не сильно тревожилась по этому поводу[77]. Они одевают Тадодахо в человеческую одежду и обувают его ноги в мокасины.

Затем совершается удивительное. Примиритель делает бывшего врага человечества первым из ротиянери, людей добрых умов, правителей союза Длинного Дома.

В это трудно поверить. Даже если этот кровавый психопат излечен, как можно ему доверять настолько, чтобы сделать членом совета вождей? Мы сможем это понять только тогда, когда осознаем всю глубину духовных изменений, происходящих во время первой церемонии сочувствия и перерождения. Она станет моделью последующих ирокезских церемоний сочувствия, которые проводятся, когда один вождь умирает, а другой встает на его место.