Собака Метцгера

Глава 21

Китайчик Гордон любовался серо-жемчужным туманом, затянувшим небо в полдень. Вокруг, как новенький кофейный сервиз, сияли сотни отполированных автомобилей.

Кеплер кивнул на широкий белый транспарант, натянутый между деревьями:

— «Ралли иностранных автомобилей»! Ненавижу. Ну и словечки — не выговоришь.

— Не ори так. Ну, что? Все готовы?

— Конечно, и мешки, и Иммельман, и Маргарет. Слушай, ну ты прямо настоящий автомобилист! В такой куртке ты просто обязан напялить соответствующую кепку.

— Прекрасно. Главное — не отличаться от других. Радостно встретить энтузиаста автомобильного спорта. — С этими словами Китайчик исчез в толпе.

На противоположной стороне автомобильного поля Иммельман стирал пыль с покрышек «фольксвагена», принадлежащего Маргарет.

— Ну вот. Блестит как новенький.

Его слегка напугали все эти «порше», «ягуары» и «БМВ».

— «Фольксвагенов» здесь сотни. Ну, не волнуйся, это больше напоминает пикник, а не гонки. На твою езду эта публика не смотрит; им главное — подавить тебя своей совершенной ездой. Здесь все позволено, потому что соревнуется в основном молодежь.

— Скорей бы все кончилось! Чертов парик сдавливает мне мозги.

— Уже скоро, — утешил Иммельман, взглянув на часы, затем отпер багажник и уставился на горизонт — выражение глаз скрывалось за солнечными очками. — Если у меня получится, я собираюсь жить именно так…

— Что, в государственном парке?

— Раньше это было ранчо Уилла Роджерса, вон там, на пригорке, стоял его дом, а здесь он пас лошадей. Вообрази, что здесь нет этих кретинов с их погаными машинами, а только дюжина славных лошадок, и никакого шума, только птицы поют в эвкалиптовой роще.

— Мы будем тебя навещать.

— Надеюсь. Но вы с Китайчиком такие умные… Надеюсь, куша, который мы сорвем, вам хватит. Раньше я восхищался Китайчиком, теперь — вами обоими.

— Ты боишься, что мы влипнем, да?

— Скоро узнаем.

Он снова взглянул на небо, затем прислушался.

В кабине спортивного самолета сидел долговязый молодой человек, охранявший дверь зала заседаний в Лэнгли, в голубой нейлоновой куртке и бейсбольной кепке. Из-под куртки выпячивалась рация, которую полагалось носить со специально приспособленными пиджаками, а новехонькая кепка была настолько мала, что от этого юноша казался иностранцем, никогда раньше не носившим таких. Они летели в тишине уже двадцать минут, как вдруг он изрек:

— Это неверно.

— Что именно? — полюбопытствовал пилот, но молодой человек извлек свою рацию и начал нажимать на ней кнопки, морщась от писков в наушниках. Затем он склонился над картой и объявил:

— Оказывается, это произойдет в государственном парке Уилла Роджерса. Полно людей и автомобилей. — Он взглянул в иллюминатор. — Тысячные толпы. Рация ничего не почувствует.

Затем, после долгой паузы, он скомандовал пилоту:

— Все совпадает. Значит, так: один пролет над парком, затем снижение до верхушек деревьев, я сбрасываю мешки, и мы набираем высоту. Все под контролем.

Монотонный гул самолета, звучавший где-то высоко над головами, казалось, изменился по высоте. Иммельман проследил, как отклонились закрылки.

— Они прилетели, солнышко! До того как начнут подниматься, мы должны смешаться с толпой, потом понесемся как черти. Сейчас они все сбросят на краю холма, за деревьями, и мы проделаем намеченное.

Между тем в центре луга, где официальные представители туристического клуба иностранных автомобилей готовились к раздаче маршрутных карт, Китайчик Гордон и Кеплер нагромоздили целую пирамиду зеленых пластиковых мешков. Заслышав звук самолетного двигателя, Китайчик водрузил на нее табличку: «Бесплатное пиво» и растворился в толпе. Проклятье, они прилетели слишком рано, нужно действовать быстро. Кеплер подбежал к такой же куче под деревьями и установил табличку «Бесплатные газированные напитки». Такая же надпись красовалась на третьей пирамиде. Китайчик направился к холму, чтобы продолжить наблюдение. Толпа устремилась к нагромождениям зеленых мешков. Уже через секунду под деревьями взаимодействовали людские потоки, подхватывая пластиковые мешки, в каждом из которых было упаковано по шесть банок прохладительных напитков. Какая-то группа копошилась около крохотного автомобильчика Маргарет. На краю луга Кеплер буквально отбивался от бойких сограждан, которые резво подхватывали зеленые упаковки и тащили их к автомобилям.

Гордон отошел как можно дальше от куч с табличками «Бесплатное», куда стекалась толпа. Когда людской поток несколько иссяк, обнаружилось исчезновение Кеплера. Ажиотаж начал спадать. Люди брали по шесть-семь упаковок, которые распределяли по соседним автомобилям.

Между тем звук двигателя становился все громче, и некоторые с любопытством подняли головы. Прямо над ними пролетел небольшой спортивный самолет, спланировав к краю зеленого поля, помеченного плакатом. Тень летательного аппарата пересекла луг, и к земле устремились четыре темных пятна, несколько раз подпрыгнув. Китайчик увидел, что Иммельман с Маргарет подбежали к мешкам прежде, чем самолет успел подняться над деревьями на краю поля. Улыбаясь, Гордон следил за его полетом, стоя в гуще толпы.

Устроители что-то вещали в микрофон, но звуковая волна отражалась от холма, поэтому нельзя было ничего разобрать. Вдруг послышался рев двигателей, как будто разом завели все машины, шум слился в единый монотонный гул. И тут Китайчик Гордон обнаружил, что над полем пролетел второй самолет, развернулся на дальнем конце и снова проревел над лугом, заполненным толпой. Затем показались второй и третий самолеты, все они делали над полем круг и вновь возвращались, как будто собирались кого-то атаковать на бреющем полете.

— Я знаю, что вы ищете, подонки! — заорал Китайчик, зная, что ни одно человеческое ухо не услышит его крик.

Ему пришлось отскочить в сторону, поскольку прямо на него несся голубой «фиат» с девушкой за рулем. Она пронеслась как вихрь, с округлившимися безумными глазами, проехала прямо по одеялам, которые люди расстелили для пикника, и еле увернулась от «Триумфа-ТР-6». Китайчик Гордон сбежал с холма, перескочил через поваленный кустарник и помчался через опушку по высокой траве к дальней роще, где был припаркован фургон.

— Что-то не так, — сказал пилот пассажирам сзади. — Видите, все бегут к автомобилям. Похоже, мы посеяли панику.

— Посмотрите, — воскликнул долговязый молодой человек, — сколько народу на поле держат в руках зеленые пластиковые мешки!

Бейсбольная кепка свалилась с его головы, когда он завопил в свою рацию:

— Держите их! Шевелитесь! Они уезжают! — Минуту он вслушивался, затем заорал снова: — Всех! Всех!

Во втором самолете сидел фотограф с камерой наготове, упираясь локтями в дверь в позе бывалого снайпера. Камера щелкала, как только самолет приближался к земле.

— Что там внизу?

— Черт меня раздери, если я понимаю, — ответствовал напарник. — Устроили какие-то индианаполисские гонки… Сними на всякий случай каждого, кто тащит зеленый пластиковый мешок.

— Ох, не нравится мне это местечко, — пожаловался Иммельман. — Они ведь через пару минут сообразят, как лучше перекрыть все дороги.

До них донеслось звучание рожка.

— В машину! — скомандовала Маргарет.

Иммельман уселся рядом с ней, скорчившись так, что костлявые колени оказались на уровне щек. Автомобиль полз по полю среди сотен других. По соседству тащился древний седан «остин-хейли», за рулем восседала пожилая седовласая дама с откупоренной бутылкой вина в свободной руке. Справа целая колоннада гудящих «порше» устремилась через пустырь в сторону от грунтовой дороги — ловкий маневр, чтобы найти обходной путь. Лидирующий автомобиль, фыркая, вдруг рванулся вперед, угрожая вклиниться между двумя «мерседесами», ежели возникнет просвет. Остальные автомобили спокойно катились по периметру поля, вздымая желтую пыль.

— Мы в чем-то ошиблись, — пояснил Иммельман. — Я так и не понял, когда нужно было трогаться.

— Куда они все едут? — заволновалась Маргарет.

— Понятия не имею. Им раздавали карты маршрутов и записывали время старта. На каждом контрольном пункте фиксируют время появления. Это не просто прогулка — идея соревнования в том, что ты демонстрируешь не скорость, а умение… Но у нас нет карты, так как мы не регистрировались.

— Ты заметил, чтобы кто-нибудь выехал?

— Пока нет. Они движутся вокруг поля или же пытаются выехать на дорогу — там уже пробка. Может, удастся выскочить из толпы. Дорожной службы или чего-то в этом роде пока не видать.

— Ну как мы выберемся с ворованными номерами и всей этой кучей деньжищ? Проверь, не психи ли ребята справа от нас.

Она свернула вправо, быстро изменив направление, а Иммельман высунул руку из окна. Владелец оранжевого «ауди» поколебался, но приостановился, чтобы дать Маргарет возможность вырулить к высоким деревьям, растущим на краю поля.

— Впереди деревья, солнышко, — нежным голосом предупредил Иммельман. — Возьми правее.

Через несколько секунд он проговорил громко и отрывисто:

— Дерево! Одно! Большое! …Да что ты делаешь, черт побери?

— Очень большие деревья, ну и что? Ты тут болтал, что Уилл Роджерс держал лошадей, значит, где-то есть тропа…

Несмотря на то, что она ехала относительно медленно, деревья мелькали в лобовом стекле как частокол.

— Лошади не живут среди деревьев! — объяснил Иммельман.

— Знаю, но здесь должны быть тропы для них, там, где деревья уже достаточно большие, и под их кронами имеется свободное пространство.

Переваливаясь через выступающие корни, они поднимались по небольшому склону. Машину несколько раз сильно подбросило. Казалось, что она бесцельно мечется среди стволов. Иммельман крепко вцепился в дверцу и щиток, но когда Маргарет резко повернула и автомобиль перелетел через камень, он все-таки ударился головой о крышу.

— Ты в порядке?

Он сидел с закрытыми глазами, голова перекатилась по спинке сиденья. Оставалось неясным, кивнул он в ответ или просто свернул шею. Ей пришлось остановиться, тогда хитрый Иммельман открыл глаза и улыбнулся.

— Я же тебя спросила: ты в порядке?

— Уже лучше. Останься-ка здесь.

Он вылез из машины и побежал среди деревьев, глядя вниз, как ищейка. Маргарет он казался похожим на футболиста, который увертывается от мяча. Неожиданно он растянулся во весь рост, споткнувшись о корень, поднялся, побежал снова и исчез среди деревьев. С неба вновь донеслось гудение самолета, звучавшее еще более устрашающе, поскольку здесь оно не сливалось с ревом автомобильных двигателей.

Может быть, она где-то допустила ошибку? Вообще-то Иммельман должен больше нее знать о лошадях и верховой езде. Найдет ли он эту тропу? Она вдруг вся затряслась. Это я, я, маленькая женщина, которая сидит одна в лесу, в этом автомобиле… Нет, это не жуткий сон, который мне снится. Какой ужас… Я же могу здесь запросто погибнуть… Почему я не хочу быть одна в этот момент?

Где-то сбоку возник Иммельман, и она вздрогнула от счастья. По позвоночнику прошла теплая волна, и Маргарет выдохнула:

— Ох.

— Давай за мной.

Он побежал вперед, Маргарет включила передачу и поехала за ним как во сне, стараясь не упускать из виду подпрыгивающую мускулистую спину. Казалось, что она в гипнотическом сне плывет среди моря деревьев. Тело оставалось почти безучастным к происходящему, действовали только руки, лежащие на руле, и глаза, оценивающие пространство, которое следовало преодолеть по извилистым тропам. Один раз она так удачно вписалась в пространство между двумя близко растущими стволами, что даже обошлась без царапин.

Наконец, лес остался позади, Иммельман поджидал ее на поляне. Она остановилась, трясущимися руками открывая дверцу.

— Таксист, отвезите в банк! Там, выше, свободное пространство.

Глаза Маргарет проследили за его указательным пальцем.

Она двинулась вперед, к просвету между деревьями. Это оказалась старая тропа, заросшая высокой травой, но зато без толстых корней.

— Ты гений, Маргарет, — с уважением изрек Иммельман.

— Это уж точно.

— Отличная вещь — старая лошадиная тропа. А вдруг она приведет нас обратно к ранчо?

— Досадно.

— Это окончательно погубит такой славный денек.

Кеплер сидел во взятом напрокат «шевроле» на обочине шоссе в трехстах ярдах от входа в государственный парк. На краю окна лежал свернутый в несколько раз пиджак, в который он предусмотрительно замотал ствол винчестера. В этом виде стрельбы нет ничего особенного, вся штука лишь в адекватной подготовке, полном спокойствии и выполнении неторопливых экономичных движений.

В обойме винтовки модели Маннлихера находится три толстых тяжелых патрона, поэтому результат ее действия чувствуется сразу. Но в данном случае ставится задача точного попадания в цель. Стальная пуля «магнума» пролетит со скоростью пятнадцать сотен футов в секунду и пронзит дверцу автомобиля. Кеплер пристально вглядывался в телескопический прицел. Вход в парк казался странной круглой ареной, состоящей из зеленой листвы, неестественно яркой и четкой. На этом расстоянии даже шум не доносился, как будто он наблюдал за происходящим через наглухо закрытое окно. Кеплер настроил перекрестье на одуванчик, затем прошел по стебельку и камням и сконцентрировался на самой середине входа. Сразу же после выстрела, пока звук еще не достиг их ушей, ему придется в считанные секунды восстановить равновесие от отдачи, загнать патрон и вновь прицелиться.

Попутно Кеплер наблюдал за движением на шоссе, по которому уже тащились автомобили, выехавшие с бейсбольного поля и из рощи для пикника на другой стороне парка. Услышав рев самолетных двигателей, он понял — что-то произошло. Они рассчитывали, что появится только один самолет, а их было явно несколько. Через пять-шесть секунд мимо промчался фургон Китайчика, направляясь куда-то на запад в веренице иностранных автомобилей. Кеплер уже вознамерился просигналить, но сообразил, что что-то не вяжется — автомобили выезжали из парка слишком быстро. Через телескопический прицел Кеплер взглянул на лица водителей, но не прочел на них тревоги или беспокойства. Один автомобилист смеялся, сидевшая рядом девушка вдруг поцеловала его в щеку. Нет, никто ни от кого не убегает, но все-таки самолет должен быть только один…

Кеплер настроил прицел на дверцу ближайшего автомобиля, всем своим существом чувствуя непорядок. Если это ловушка, то именно здесь она и будет. И тут он их увидел. На обочине приостановился темно-голубой седан, который затем медленно пополз в ворота парка наперерез движению. Внутри сидели четверо мужчин в спортивных куртках и солнцезащитных очках. У входа автомобиль снова остановился, один из мужчин вышел и заглянул под капот.

Почти сразу же Кеплер услышал сигналы другого автомобиля, находящегося внутри парка. Над полем кружила четверка самолетов. Да, есть несколько вариантов действия, но ни один сейчас не подходит. У него гигантский винчестер, который может вывести из строя автомобиль, но это не то, что нужно. Затаив дыхание, он перевел перекрестье на человека у капота. Если бы иметь менее мощное оружие… Если выстрелить сейчас, грудную клетку этого господина разнесет в пух. Если взять ниже и пальнуть по ногам, выстрел может попасть в двигатель, но тогда у тех троих будет шанс убрать автомобиль с дороги.

Кеплер уже собрался надавить на спусковой крючок, но тут ему пришло в голову, что раньше следует завести собственный двигатель, даже если машину слегка тряхнет от отдачи. Самое верное — попасть в любую часть тела этого мужчины, остальные запаникуют от подобного зрелища и переедут тело, только бы поскорей выбраться. Он потянулся к ключу зажигания, и тут через лобовое стекло заметил нечто, заставившее его улыбнуться.

Среди деревьев невдалеке от дороги медленно полз желтый «фольксваген», с трудом переваливаясь через корни, камни и колдобины. Когда автомобильчик выехал на шоссе и просигналил фарами, Кеплер с облегчением рассмеялся, поставил спусковой крючок на предохранитель и тихо проговорил самому себе:

— Итак, джентльмен, включай свой двигатель.

Китайчик Гордон смотрел на проходящие по бульвару Сансет автомобили, двигавшиеся по направлению к каньону, проклиная себя за эту операцию. Кеплер должен был более подробно рассказать о работе городского спецназа. План не предполагалось менять на середине, что бы ни случилось. Теперь он торчал на одном из самых беспокойных перекрестков Лос-Анджелеса, между Седьмой и Одиннадцатой улицами, безотрывно глядя в зеркало заднего вида.

Он не терял надежду, что из парка сумеет выбраться хотя бы один автомобиль. Только бы это была Маргарет! Для Кеплера и Иммельмана все-таки все по-другому… Нет, врешь, все так омерзительно, что уже ничто не имеет значения, не важно, чем закончится операция, важно лишь то, что Маргарет грозит опасность. Эта мысль приводила в бешенство. Впрочем, его вины тут не было, предполагалось, что он просто будет при необходимости стрелять из пушки в фургоне, а Маргарет и Иммельман вывезут деньги. Нет, не его тут вина… А впрочем, конечно же его.

Только бы эта машина выбралась! Только бы Маргарет добралась до шоссе! Он внимательно следил за автомобилями, тормозящими у светофора. Можно, конечно, поставить фургон с авиационной пушкой поперек движения и образовать на перекрестке нечто вроде военной зоны. Да нет, пока еще остался шанс, что все это будет проделано более легким способом.

Наконец-то к перекрестку подъехал желтый «фольксваген», вот он делает правый поворот, позади тащится автомобиль Кеплера, взятый напрокат. Кеплер стучит по рулю пальцами, видимо, в такт песенке, передаваемой по радио.

Счастливый Китайчик вывел фургон на улицу и поехал вперед, сопровождаемый двумя автомобилями.

Теперь, находясь в прекрасном расположении духа, он затянул «Так дайте же людям пройти». Время от времени глаза его устремлялись к зеркалу заднего вида, чтобы убедиться, что его не преследует вражеский автомобиль. До некоторой степени он даже этого желал, но шансов на исполнение желания было мало. Он надеялся, что у Маргарет не было возможности поднять мешки, сброшенные с самолета. Увидев второй самолет, он сразу понял, что денег в мешках нет. Этой публике нельзя доверять. Китайчик надеялся, что друзья не будут слишком разочарованы. Впрочем, ясно, что большой куш не сорвешь так запросто. Китайчик решил, что в случае необходимости найдет массу утешительных банальностей, чтобы сгладить напряжение и поднять боевой дух. Быстро несясь по вьющейся ленте шоссе, он размышлял о бездне человеческой глупости. Он, как разумный человек, предложил этим людям ничтожную сумму выкупа, а они… Теперь придется показать им зубы.