Собирай меня по осколкам

Глава 22 - Тимур

Может ли один человек убить другого? Нет, не из пушки или стальными кулаками. Я про убийство души и прочей ванильной ерунды. Раньше мне казалось – невозможно. Бред же. Но сейчас я ощущаю всеми клетками тела – меня убивают. Маша убивает.

Когда она сказала, про Геву, не сразу заострил внимание на важном ключе в этой фразе. Просто понял, моя ненормальная знает о причинах нашего знакомства. Хотя какие уж тут причины? Я никогда не планировал с ней знакомиться, спасать, ночевать на крыше, хамить ее мачехе, заниматься любовь в развалюхе, которую бабки загородом называют «дом». Ничего не планировал.

Однако так случилось. Мы познакомились. Ненависть переросла в любовь. Желание сбежать вылилось в желание никогда не отпускать.

Эта ненормальная каким-то таинственным образом могла зажигать у меня в груди звезды. А к звездам, знаете ли, привыкаешь. И когда неожиданно оказываешься в кромешной тьме, хотя ты был там всю жизнь, вдруг понимаешь – не видишь дороги. Эти три года я думал о том, что хочу зажечь звезды. Эти три года я думал о Маше. А она… вероятно проклинала меня и имела полное право.

Я это понял, как только фраза про Геву обрела законное место на скамейке моих мыслей. Всю ночью маялся, вспоминал видосы, которые присылал этот гопник. Не было там ничего подобного. Да, запугивания, да насмешки. Но никакой разрезанной кофты, никакого туалета.

Какого черта! Этот урод выходит творил что-то за моей спиной, что-то чего я не знал. Осознание резало и порождало жестокие желания. Например, набить морду Геве. Опустить его проклятое лицо в сортир, или еще что-то. Как он посмел!! Да твою ж мать!

Пар валил из ушей, я расхаживал по комнате. Названивал Уваровой. Плевать, что она узнает про номер. На все плевать. Когда она выбежала из квартиры, я ведь тоже вышел следом. Но в таком состоянии сложно! Сука, все чертовски сложно! Ее нигде не было. И трубку не брала.

Меня крыло. Переживания смешались с незнакомым чувством. Умные люди называют его «совестью». Если бы я только знал…

Ночью не спалось. Занялся работой, Илья прислал как раз ТЗ. Погружение в мир цифр раньше расслабляло, сейчас казалось, меня закрыли в тюрьме. Только из этой камеры пыток не выбраться.

Маша вряд ли простит. И если раньше я думал, наоборот, тешил себя надеждой. Но после такого откровения… а много ли заказчик знает о том, что приходиться пережить жертве? Я был ее личным мучителем. Создал ад. Незнание не освобождает от ответственности.

Когда солнце взошло, я принял, наверное, самое неожиданное для себя решение – уеду. Помогу Уваровой с этим застройщиком, даже если придется грудью лечь. А потом уеду. Ничего не получится. Таких уродов как я не прощают правильные девочки. Может, в самом деле, наша встреча с Машей была ошибкой.

И вот теперь она сидит в моей квартире, ругается… Милая. Не моя. Больше и никогда.

Черт. Выходит, отказываться от той, кого любишь – сложно. В книгах об этом так легко пишут. Поэты строгают стихи. Гребаное благородство.

А она такая красивая. Идеальной формы губы, глаза, в которых целая Вселенная. Смотрит на меня. Улыбаться хочется. Поцеловать ее хочется. Да много чего хочется. Только не быть этому. Больше не быть.

Я сжал руки в кулаки, усаживаясь на стул на кухне. Хорошо, что вышел. Иначе бы накрыло там. Опустил голову, проводя ладонью по лицу. Наклонился, ощущая боль в области ребер. Надеюсь, послезавтра буду огурчиком. Иначе план не сработает. А мне нужно это проклятое видео. Некоторых можно лечить только их же методам.

- Тимур, - голос Маши вырвал меня из самобичевания. Я выпрямился, поднялся со стула и подошел к чайнику.

- Хочешь тоже горяченького? – постарался изобразить прежнего себя, надеть маску.

- Все в порядке? – спросила она вдруг.

- Эй, ненормальная, - я оглянулся, держа в руках кружку с пакетиком. – Будешь так переживать, могу решить, что ты ко мне неровно дышишь.

Она хмыкнула, закатив глаза. А мне показалось, в ее Вселенной загорелись огоньки. Но мне вообще много чего кажется. Надо просто дожить до конца года, потом будет проще. Нет, в дали не всегда проходит быстро. Однако не видишь человека, не ощущаешь его присутствия, вроде как дышится бодрей. Хотя кого я обманываю… Вряд ли будет проще.

- Тимур, - опять эта ее строгость. Села на стул, закинула ногу на ногу, и посмотрела на меня со всей серьезностью, которая только Маше присуща. Другие так не могут смотреть. Не умеют просто.

- Ну? – усмехнулся я, старательно пытаясь скрыть надлом в груди.

- Что даст эта встреча, для чего она? Я не понимаю.

- Для дела. – Отрезал. О подробностях ей знать не надо.

- Тимур! – прикрикнула Уварова, поднимаясь со стула. Подошла ко мне, уперев руки в бока. Я скользнул по ней взглядом, по идеальной фигуре, ровным ножкам, груди. Пульс аж участился, до того она выглядела бесподобно. Без изъянов.

А потом вспыхнула гребаная мысль: ярко, настойчиво. Ведь мою ненормальную однажды будет обнимать кто-то другой, целовать, касаться каждого участка тела.

- Ты не слишком ли позволяешь себе? – процедил сквозь зубы, раздражаясь тому, о чем думаю. Ревновать – бесячее чувство.

- А ты? Так нельзя! Либо ты мне говоришь, что задумал, либо…

- Либо что? – вскинул я бровь, отходя от нее. Налил кипятка, выбросил пакетик и все-таки уселся на стул. Уварова потопталась на месте, видимо подыскивая ответ. Потом повернулась, глянула своими изумрудами. Черт, ее взгляд, как пуля на вылет, согревает и убивает одновременно.

- Либо я никуда не уйду! Буду сидеть здесь до рассвета! Нет, до утра! Нет! До послезавтра!

Мне вдруг сделалось смешно. Маша выглядела как маленький ребенок с ее этими ультиматумами. Хотя остаться до послезавтра с ней – было бы пределом мечтаний. Но с моим решением, такое расклад только во вред. Лучше пусть уходит.

- Мне начинать боятся? Слушай! Я ведь могу переехать в квартирку этажом выше.

- Тимур, я серьезно!

- Так и я серьезно. Поезжай туда, где была вчера, и жди вестей. Как все наладится, позвоню.

Такая простая фраза, но говорить ее было сложно. Потому что врал. Себе, в том числе. Но лучше уж на расстоянии, чем ломать косточки и вставлять их в горло.

- Нет! Никуда я не пойду. И ты тоже.

- Серьезно? – усмехнулся. Поднялся, обдумывая как бы напугать эту дурочку. Ничего умней, конечно, не пришло, как распустить руки. Что, собственно, для меня хуже, но для дела полезней.

Подошел к ней, Маша стояла рядом печкой. Уверенная, дерзкая. Моя девочка другой и не могла быть. Я уперся руками по обе стороны от нее, наклонился и понял – дурацкий план. Сердце ускорилось, видимо готовилось вырваться, и запрыгнуть к Уваровой. Без уклонений, задней и на полной скорости, нарушая сплошную.

- Не боишься? – прошептал, в сантиметре от ее губ. Алых, пухлых и очень женственных губ.

- А ты? – очередная пуля на вылет. Я ведь и правда, боюсь. Она держала руки скрещенными на груди, смотрела уверенно, но мне отчего-то казалось, что мы сейчас чувствуем одно и то же: пытаемся не забывать о прошлом, хотя жаждем вычеркнуть все плохое из него.

- Слушай…

- Тимур, - строго произнесла Уварова, выскользнув из моего захвата. – Я никуда не уйду и точка. Не хочу потом мучиться совестью.