Собирающий облака

33

В этот день вернулись ласточки. Кроны деревьев колыхались и подрагивали. Рохку Тадамори держал лошадь под уздцы и смотрел на Ройома.

Знамя провинции Сэй с летающей лошадью исчезло с самой высокой башни правительского дворца, а вместо него теперь реяло знамя Золотого хана с изображением странно изогнутого дракона.

Над водой разносились резкие негармоничные звуки рожков, бряцало железо. Лошадь слегка подтолкнула хозяина в плечо.

Сэй пала. Впервые за всю историю Империи провинцию захватили варвары. А Рохку служил человеку, который допустил это. Хотя капитан и не был уроженцем Сэй, он не мог смириться с потерей.

Над восточным кварталом города клубился дым, но признаков пожара в остальной части города не было.

Пять тысяч людей, думал Рохку, да упокоит Ботахара их души. Сколько погибло варваров — неизвестно. Намного больше, чем пять тысяч, полагал он, намного больше. Капитан взглянул на плавучий мост, соединяющий берег и восточную часть города. Там под водой лежало бесчисленное множество воинов обеих армий. Битва была страшной.

Варвары оказались не блестящими тактиками, но недостатка в решительности у них не было. Хан бросал в бой отряд за отрядом, не считая людей, и поэтому выиграл сражение.

Рохку помолился Ботахаре и сел в седло. Он еще раз оглянулся на город.

Теперь началась игра, думал он. Кто получит больше преимуществ после первой баталии? Кто вступит в следующую игру более умудренным? Рохку молил Ботахару о помощи. Он хотел доставить своему господину как можно больше информации. Ведь от этого зависит доброе имя его семьи.

Началось строительство дамбы. Солдат оказалось мало, да и умения у них не было никакого. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи крестьян. Их умение носить грузы в корзинах на коромысле оказалось куда полезнее, чем повозки, запряженные быками и мулами. Советники Сёнто скоро поняли, что недостаточно остановить поток воды только в канале. Дамба должна быть гораздо выше и больше, чтобы водоем получился достаточной глубины. Просто перегородив канал, этого не добиться.

Императорские почтовые лодки конфисковали на нужды войны, и теперь они сновали туда-сюда, перевозя наблюдателей и новости. Сообщение о падении Ройома распространилось быстро, и это вселило в души тех, кто строил дамбу, отчаяние. Вдруг война стала реальной, а все споры и разногласия — мелкими и никчемными.

Вестей о продвижении армии варваров на юг не поступало, и некоторые полагали, что хан достиг своей цели. Он закрепится в Сэй, а строительство дамбы окажется напрасным.

Ройома держался пять дней. Пять тысяч против ста. И хотя никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за городскими стенами, поэты с готовностью восполнят недостающие подробности в своих произведениях.

Прошло десять дней с тех пор, как флот Сёнто покинул северный город, но за это время он ушел недалеко.

Капитан Рохку Тадамори стоял на самой высокой точке строящейся дамбы и наблюдал за снующими туда-сюда рабочими. Господин Сёнто уже получил его доклад. Наверняка возникли вопросы, на которые в докладе не было ответов.

К дамбе подъехала группа всадников в черно-синих одеждах. Перед молодым капитаном предстал сам господин Комавара.

— Капитан Рохку?

Рохку поклонился.

— Рохку Тадамори, капитан армии господина Сёнто, господин Комавара.

— Господин Сёнто зовет вас.

Капитан тут же сел в седло.

— Капитан, путь неблизкий — несколько ри. Я еще не ел сегодня, не разделите ли трапезу со мной?

— Это честь для меня, господин Комавара.

Они ехали вдоль берега мимо множества людей, мужчин и женщин, трудившихся на строительстве дамбы. Рохку был поражен тем, как много народу работало здесь. Вот старик, согнувшийся от приступа кашля. Над ним склонилась испуганная девочка-подросток. К ним подъехал солдат. По щекам девочки катились слезы. Рохку отвернулся.

— У нас мало времени, — мягко сказал Комавара. — Этой весной было мало дождей, и потребуется много дней, чтобы собралось достаточно воды. — Он ненадолго замолчал и продолжил: — Говорят, что мы оставляем голую пустыню за собой, а теперь оставим море. Мне говорили, что варвары оказались неважными моряками, так что море, возможно, послужит нам с большей пользой, чем пустыня.

— Озеро вокруг Ройома — прекрасное укрепление. Если бы не пираты, осада длилась бы много дней.

— Пираты! — воскликнул Комавара. — Я не знал, что там были пираты! Мы с братом Суйюном не видели среди варваров пиратов.

— Уверен, что так и было, господин, но теперь у хана есть пираты. Комавара не мог скрыть своего удивления.

— Пираты!

— Это указывает на то, что господин правитель был прав. Хан взял в свое войско пиратов, чтобы они смогли пройти по каналу во внутренние провинции. Похоже, варвар тщательно обдумал все возможности, прежде чем нападать.

Комавара кивнул.

— Согласен. Но, подозреваю, хану и в голову не приходило, что армия Сэй не вступит в сражение. Он думал, что разобьет армию Сэй и легко и быстро по каналу доберется до незащищенных провинций Ва. Господин Сёнто сделал то, чего хан не ожидал, — проговорил Комавара с удовольствием. — Канал для него окажется трудным путем.

Комавара сделал резкий знак остановиться.

— Подходящее место для обеда. Согласны, капитан?

Рохку кивнул. Они оказались на невысоком холме, первом из тех, что тянулись к западу от канала. Внизу раскинулась равнина, убегающая к северу, к Сэй. Темная почва готова к севу, но в этом году здесь вырастут только сорняки.

Мужчины спешились. На земле расстелили бамбуковую циновку для господина и его гостя.

— Как и вы, господин Комавара, я уверен, что господин Сёнто сильно замедлит продвижение варваров. Только бы Император поднял армию.

Комавара улыбнулся и ответил:

— Да. Это, пожалуй, единственный случай, когда стоит помолиться за расторопность шпионов Императора. Как только они увидят врага, есть надежда, что Император отреагирует соответственно. Хотя мы можем оказаться в провинции Ица до того, как это случится.

На небольшом костре готовилась еда. Рохку не привык обедать в компании знатных вельмож, но Комавара вел себя так естественно и доброжелательно, что капитан чувствовал себя раскованно. Война, подумал Рохку, может разрушить и не такие стены.

— Вы давно служите у господина Сёнто? — спросил Комавара, продолжая вежливую беседу, чего, как он полагал, капитан от него и ждал.

— Недавно, господин Комавара. Мой отец — капитан личной стражи господина Сёнто, — сказал он, стараясь скрыть гордость.

— А почему я не встречался с ним?

— Он исполняет свои обязанности в столице.

— А вы тоже капитан.

— Недавно получил звание. — Рохку указал рукой на север и добавил: — Из-за войны многие младшие офицеры получили звания, которых иначе пришлось бы ждать долгие годы.

— Вы скромны, капитан. Господин Сёнто не поручил бы вам наблюдать за происходящим в Сэй, если бы не испытывал к вам уважения и доверия.

Рохку пожал плечами и тут же покраснел.

— Вы очень добры, господин Комавара. Я и сам удивляюсь, как быстро сейчас продвигаются по службе. Значит, так нужно. А господин Сёнто сейчас где-то в горах?

Что делает господин Сёнто и где находится в данный момент — не является предметом обсуждения во время светской беседы, особенно в военное время, но подслушивать и шпионить здесь некому, а в компании Рохку Комавара чувствовал себя легко.

— Мы обдумываем план обороны гор. Возможно, господин Сёнто сам объяснит.

— Вероятно. — продолжил Рохку, — в дальнейшем я буду играть более активную роль.

Комавара кивнул. Затем очень серьезно продолжил:

— То, что вы сделали, капитан Рохку — были свидетелем битвы в Ройо-ма, — я считаю самым трудным поручением. — Он поклонился. — Вы достойно справились с заданием.

Рохку ответил, не поднимая глаз:

— Во время сражения в Ройо-ма я наблюдал, господин Комавара, а не положил свою жизнь.

— Именно так, — мягко ответил Комавара.

Оба замолчали. Трапеза продолжалась в полном молчании. Покончив с едой, они отправились в путь. Первым заговорил Рохку. Он начал рассуждать о том, насколько хороши лошади в Сэй.

Найдя дорогу в горах, они ехали, ориентируясь по солнцу. В воздухе разносился аромат молодой листвы.

Вдруг путь преградили стражники Сёнто. Господин Комавара назвал пароль, и они двинулись дальше. Теперь люди в синих одеждах Дома Сёнто встречались все чаще. Наконец на небольшой поляне перед ними предстал сам господин Сёнто в окружении солдат и офицеров, среди которых выделялся плохо одетый солдат без доспехов, но с оружием.

Комавара и Рохку, спешившись, ждали поодаль, когда генерал Ходзё даст им знак подойти. Воин в оборванной одежде обернулся, и вдруг улыбка озарила его лицо. Это был Рохку Сайха, отец молодого капитана.

На носу лодки, подстелив циновки, сидели два монаха. Ветер подгонял судно к югу, пусть с небольшой скоростью, но зато постоянно, так что количество преодоленных ри приятно радовало. Недавно прошел ливень, но выглянувшее солнышко уже успело высушить палубу, и только случайно упавшие с парусов капельки напоминали о дожде. Вдоль берегов белели цветущие сливовые и вишневые деревья. Там, где праздные компании могли бы любоваться прелестной картиной, теперь тянулись к югу группы беженцев.

Брат Сотура был рад возможности поговорить с бывшим учеником наедине.

— Все эти события крайне огорчительны, Суйюн-сум, — начал старший брат. — Так много людей оторвано от домашнего очага. Многие голодают, надвигаются болезни. Я помогаю больным, насколько могу, но с каждым днем их все больше. — Он покачал головой. — Я написал брату Хутто в Янкуру, но пройдет некоторое время, прежде чем Орден отреагирует на ситуацию, а она все хуже и хуже.

Суйюн, сложив руки, сидел, слегка раскачиваясь взад-вперед.

— Я просил господина Сёнто разрешить мне помогать вам, но он не позволил, хотя часто мне нечего делать. Предпринимаются меры предосторожности, чтобы изолировать больных от действующей армии и штаба Сёнто. Даже нашу встречу было трудно устроить. Мне жаль.

— Тут уж ничего не поделаешь, Суйюн-сум. Твоя задача — давать советы господину Сёнто так, чтобы соблюдались интересы нашего Ордена в Империи Ва. А теперь, когда ситуация становится с каждым часом все серьезней, твоя роль еще более значительна.

Услышав это, Суйюн прекратил раскачиваться.

— Мы делаем все возможное, чтобы справиться с бедой, Суйюн-сум, но это трудно. Будущее весьма неопределенно. — Сотура поймал взгляд ученика. — Если бы мы знали больше о намерениях господина Сёнто, мы помогли бы ему сохранить наш Орден.

— Мой господин надеется задержать продвижение варваров, чтобы успеть поднять армию на защиту Империи.

Сотура на секунду будто замер от неожиданности, не зная, что ответить. Затем, понизив голос, заговорил:

— Не сомневаюсь, брат Суйюн, что это правда, но Ямаку все еще на Троне Дракона, и мы могли бы сделать многое, если бы знали, что господин Сёнто… думает об этом.

Суйюн пожал плечами:

— По правде говоря, брат Сотура, я не знаю.

— Вероятно, будет крайне полезно узнать.

— Мой господин дает мне информацию, которая, как он считает, мне необходима, брат. Я не стремлюсь расспрашивать о большем.

— Для твоего господина было бы весьма полезно, если бы ты в качестве советника подробнее вникал в ситуацию, сложившуюся в Империи, и в намерения твоего господина. Еще одна проблема — Яку Катта. Он действительно пользуется доверием господина Сёнто?

Суйюн проследил взглядом за проплывающим сампаном. В нем сидели люди в форме синего цвета, цвета Дома Сёнто.

— А разве не Ботахара сказал: «Не доверяй лжецу»? Сотура кивнул.

— Генерал — просто приспособленец. Доверять ему — большая ошибка. Он все еще ищет общества госпожи Нисимы?

— Возможно. Я не знаю, — медленно выговорил Суйюн.

— Может быть, она поняла, что он представляет собой на самом деле, и у нее какой-то другой интерес?

Суйюн пожал плечами.

— Частная жизнь семьи моего господина… — сказал он, разведя руками.

Сотура кивнул.

— Сейчас наступил решительный момент. В этой борьбе можно потерять многое. Мы должны быть бдительны. Нужно защитить Истинный Путь, а мы его избранные защитники.

Суйюн пристально смотрел на своего бывшего наставника, пока тот не почувствовал себя неловко.

— Брат Суйюн?

Вдруг Суйюн быстро подошел к Каламу и что-то сказал тому на языке кочевников. Калам низко поклонился и ушел.

— Есть кое-что, о чем вы должны знать, брат, — тихо сказал Суйюн. — Это многое прояснит. Подождем моего слугу.

Через минуту появился Калам, неся небольшой парчовый мешочек с чем-то маленьким и угловатым внутри.

Отдав ношу Суйюну, он молча встал на прежнее место.

С большой осторожностью Суйюн достал из парчового мешочка лакированную шкатулку, аккуратно поставил ее на колени.

— Кое-что мы обсуждали прежде, брат Сотура. А теперь хочу показать вам одну свою находку.

Сказав это, Суйюн осторожно открыл шкатулку.

На зеленой шелковой подкладке лежал цветок Удумбары. Лепестки цветка встрепенулись на ветру словно живые, только что с ветки.

По лицу старшего монаха невозможно было сказать, переполнилось его сердце великой радостью или огромной печалью. Несколько минут он сидел абсолютно неподвижно. Затем внезапно подался вперед к шкатулке, но брат Суйюн мгновенно захлопнул ее и убрал в мешочек.

— Я не доверю его вам, брат, — твердо сказал Суйюн.

Боюсь, наш юный подопечный следует по пути брата Сатакэ. С прискорбием сообщаю, что брат Суйюн не намерен сообщать нам о действиях своего господина. Он очень изменился за весьма короткое время, что прослужил в Доме Сёнто, но есть еще обстоятельства, которые мы не могли предвидеть. У Суйюна есть цветок Удумбары. Не знаю, как он к нему попал, но если господин Сёнто пожелает поколебать веру молодого послушника в наш Орден, то лучшего средства ему не найти. Сейчас трудно повлиять на сложившуюся ситуацию, так как господин Сёнто контролирует мои встречи с Суйюном и позволяет гораздо меньше, чем я прошу. Откуда у Сёнто цветок Удумбары, невозможно объяснить. Способности этого человека трудно переоценить. Хотя его положение в Империи вовсе не безопасно, не смею сказать больше. Император, вероятно, сочтет эти обстоятельства неподходящими.

Что касается Суйюна, я не определился. Он всегда был прекрасным учеником. Нужно что-то предпринять, и поскорее, иначе он зайдет так далеко, что вернуться будет трудно.

Сотура вдруг прекратил писать. Интересно, подумал он, а что брат Хутто решит насчет Суйюна.

Нас поймал на лжи тот, кого хорошо научили разбираться во лжи. Молодой послушник не может догадаться о глубинных причинах нашего решения, каким бы талантливым он ни был. Единственное, о нем он может узнать, — о нашем лицемерии. Учитель пришел, а мы отрицаем это. Ну как Суйюн может подумать, что помыслы наши чисты? Он не сходил с Истинного Пути, мы толкнули его. Да простит нас Ботахара.

Сотура взял письмо в руки, перечел несколько первых строк и медленно скомкал листок.

«Даже я сам начинаю сомневаться кое в чем», — подумал Сотура и воздал хвалу Ботахаре.

Монах снова вспомнил беседу с бывшим учеником. Даже сидя на почтительном расстоянии от него, Сотура почувствовал, какой мощной силой обладает его Ши.

Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.