Соблазнить за 13 дней

Глава 17 День тринадцатый или все по своим местам

Как же приятно притворяться спящей. Я чувствую его любующийся взгляд на себе, легкие прикосновения. Аккуратно убирает со лба прядку волос, нежно касаясь губами виска. Я с трудом сдерживаю улыбку, мне хочется продлить это мгновение. Он шепчет едва слышно «Моя девочка, моя женщина, моя». От его слов внутри всё вибрирует и радуется. Как бы во сне кладу руку на его бедро. В ответ он ещё крепче прижимает меня к себе. Наши обнажённые тела переплетены, а сердца стучат в унисон. Как же сладко просыпаться в объятиях любимого.

Мой «сон» прерывает звук телефонного звонка. Игорь протягивает руку и берёт смартфон, хмурится, смотря на экран.

– Алло, Константин Георгиевич, что случилось? – шепчет он в трубку.

Я приоткрываю глаза, обозначив пробуждение. Игорь виновато целует мои волосы.

– Извини, – одними губами произносит он, внимательно слушая звонящего. – Выезжаю. Без меня ничего не предпринимать, никаких документов им не давать. Как, как? Скажи, что документы в сейфе, а ключ только у меня.

Игорь встаёт с постели, напряженно о чём-то думая, быстро одевается. Идёт к двери. Я провожаю его взглядом, боясь даже слово произнести. Возвращается, растерянно смотрит на меня. Наклоняется, нежно целует в губы.

– Прости, что оставляю тебя одну. Не так я хотел провести это утро.

– Что произошло?

– Прокуратура пожаловала, – говорит он, после несколько секунд тишины. Не привык он ни с кем делиться своими мыслями.

– Зачем? – испуганно спрашиваю я.

– Вот и мне хотелось бы знать – зачем, – задумчиво произносит он. – Не волнуйся, – проводит ладонью по моей щеке. – Ни я, ни твой отец не делали ничего противозаконного, бизнес чистый. Почти. Но за содеянное, максимум налоговая может штраф выписать.

– Держи меня в курсе.

– Как будет возможность, сразу позвоню.

Взяв портфель с рабочего стола, Игорь поспешно уходит. И мне становится холодно одной в его постели. Завернувшись в одеяло, как в кокон, решаю ещё поспать. Но моему плану не суждено сбыться. Стоит закрыть глаза, как трезвонит уже мой телефон и по рингтону я уже знаю, что за любопытная «рыжая морда» звонит в такую рань.

– Ну, как? Было? – интересуется Зоя, как только я отвечаю на её звонок.

– Нет, – спокойно говорю я, ехидно улыбаясь. Хорошо, что она не видит выражения моего лица.

Не хочу рассказывать им о том, что всё было. Это моё личное, волшебное, ни с кем не хочу обсуждать это, словно очередную сплетню. Пусть в их глазах я проиграю спор, не важно. Я отдалась ему не для того, чтобы выиграть, а потому, что влюбилась, потому, что исполнилась моя мечта. Ещё девчонкой, играя в куклы, я мечтала о большой и взаимной любви. Повзрослев, я не перестала мечтать, мои грёзы пошли дальше свадебного платья и трехъярусного торта со статуэтками по центру, я представляла, как отдамся в сильные и надежные мужские руки, которые трепетно и бережно научат меня любить. Мне хотелось, чтобы именно с такими эмоциями, ощущениями внутри меня произошёл первый раз. Немного жаль, что девчонки променяли это чистое и прекрасное чувство на спор. Отдаться мужчине только ради того, чтобы избавиться от девственности, как от чего-то постыдного и мешающего тебе, только лишь потому, что тебе уже восемнадцать, это ничтожно и глупо. Восемнадцать – это ж не конец жизни, это не восемьдесят восемь, в конце концов. Куда мы спешим? Как наивно мы рассуждали, считая себя взрослыми. Я это только сейчас поняла.

И я искренне рада, что Игорь не поддался на мои провокации и не затащил меня в постель раньше. Тогда я не испытывала к нему то, что испытываю сейчас, тогда было бы грязно и пусто внутри меня, увы, но волшебства бы не случилось. А сейчас я счастлива, а счастье любит тишину, вот я и буду тихонечко молчать и наслаждаться.

– Как нет? – с досадой в голосе спрашивает Зоя.

– А вот так, я уснула, пока мы фильм смотрели, а потом он меня до постели донес. И на этом всё, рассказывать больше нечего.

– Не мужик, а рыцарь какой-то, – недовольно бурчит подруга. – А у него там точно работает?

«Ещё как работает» чуть не брякнула я, но вовремя прикусила язычок.

– Вынуждена признать, что я проиграла, – тяжело вздохнув, произношу я.

– Рано сдаёшься, у тебя ещё сутки, – подбадривает меня подруга.

– Всё, хватит, не хочу больше.

– Белый флаг?

– Да.

– Хочешь, мы сейчас приедем?

Нет! Нет и ещё раз нет! Это будет не просто, одно дело соврать по телефону, другое смотря глаза в глаза. Выскакиваю с постели, ещё держа телефон в руке, и бегу в ванную комнату, смотрю на себя в зеркало. Они точно меня раскусят, да у меня на лице написано, что я всю ночь грешила, сладко грешила. Пытаюсь выглядеть серьёзно, но губы сами растягиваются в улыбке и глаза предательски блестят.

– Нет, Зоя. Я собираюсь в спорткомплекс. Хочу поговорить с Морозовой.

– Тогда увидимся завтра.

– Да, до завтра.

Завтра мой день рождения и папа должен приехать. Папа… А если он будет против наших с Игорем отношений? В груди тревожно защемило, я очень люблю отца и никогда не перечила ему, всегда стремилась быть лучшей, чтобы он гордился мной. Я не хочу видеть в его глазах разочарование, но назад пути нет. Я теперь с Игорем и папе придётся принять этот факт. Даже представить страшно, что будет завтра. От волнения внутри всё колышется, представляю, как завтра меня в буквальном смысле будет трясти. Перед соревнованиями или экзаменами я ни разу не испытывала подобный мандраж.

Нужно срочно себя занять, а не то сойду с ума от мыслей. Убрав в спальне Игоря, я иду в свою комнату. В гардеробной выбираю длинный хлопковый сарафан свободного покроя, сандалии на бамбуковой подошве без каблука. Нога немного ноет, и я затягиваю её эластичным бинтом. Раз уж брякнула подруге, что еду в спорткомплекс, то видимо, туда всё-таки стоит съездить. С тренером мы так и не пообщались, а расставить все точки над «и» необходимо, чтобы завтра начать свою взрослую жизнь с чистого листа. Перехватив в столовой пару бутербродов со стаканом молока, спешу к тренеру.

При входе в огромный спортивный комплекс сталкиваюсь нос к носу с Пашкой. Он, кипя от злости, награждает меня гневным взглядом, и, не говоря ни слова, проходит мимо. Провожаю его взглядом, вижу, как нервно он открывает багажник своего автомобиля, бросает туда спортивную сумку и пытается закрыть багажник, но ему не удается это, крышка багажника снова поднимается вверх. Он разъярённо бьёт кулаком по металлу, и следом захлопывает крышку. Мой водитель тоже наблюдает за происходящим, вопросительно смотрит на меня «может, вмешаться?», но я отрицательно качаю головой. С визгом шин по асфальту, буквально дрейфуя между автомобилями на переполненной парковке, Павел уезжает прочь.

– Дурак, – произношу себе под нос, надеясь, что он никого не покалечит в дороге.

Только сейчас оглядываюсь и вижу, что не я одна наблюдала за этим выплеском эмоций Маркова. Около тридцати студентов вышли на улицу, ещё примерно столько же наблюдали из окон. После того, как его машина скрывается за воротами студенческого городка, все взгляды обращаются на меня. Они будто ждут пояснений от меня.

Гордо подняв голову вверх, захожу в спорткомплекс, прохожу мимо любопытных зевак, среди которых не только спортсмены, но и тренеры. Мне трудно держать «лицо» при их сочувствующих взглядах. Мне не нужна жалость!

Ирину Витальевну я нахожу в тренерской. Она сидит за столом и заполняет журналы.

– Доброе утро, – тихо произношу я, отвлекая её.

– А, Валерия, проходи, – улыбаясь мне, она откладывает бумаги в сторону. – Как ты? Как нога?

– Намного лучше, – отвечаю я, присаживая на стул. – Что произошло с Павлом? – сходу спрашиваю я, любопытство гложет меня.

– Я отказалась тренировать его, впрочем, как и все ведущие тренера нашего города.

– Но насколько я поняла, он не собирался больше выходить на паркет.

– Он надеялся, что отец поставит его во главе своего филиала, но отец ему отказал в этом.

– Как отказал? – в шоке произношу я.

– Я беседовала с Захаром Романовичем перед тем, как выступить с официальным заявлением, разоблачающем его сына. Он меня поддержал в этом решении, даже сам прилетел в Питер и ответил на неудобные вопросы журналистов. Марков старший влиятельный человек, который славится своей принципиальностью и порядочностью. Поэтому он во всеуслышание заявил, что его компанией не будет управлять непорядочный человек, который способен на предательство и подставы, даже несмотря на то, что это его сын.

– И что теперь будет с ним?

– Захар Романович оплатил обучение сына в вузе, дав ему последнюю возможность определиться по жизни. Больше протекций с его стороны не будет. Парню придётся карабкаться в этой жизни, не рассчитывая на поддержку семьи. Вот такой вот печальный исход одной подножки.

– А Вероника?

– Эта вертихвостка бросила его ещё там, заявив, что он ей надоел. Представление было фееричным. Они ругались прямо в общей столовой, зрителей было человек триста, и многие снимали это на телефон. Неужели ты не видела? На ютубе эта разборка в ТОПе, больше пяти миллионов просмотров за сутки.

– Не видела и не хочу смотреть.

– Ну и правильно, не к чему тебе в их дерьме бультыхаться, – она виновато опускает взгляд. – У меня для тебя плохая новость.

– Какая?

– Этот сезон придётся пропустить, ты осталась без партнёра. А ставить с тобой в пару абы кого, я не хочу.

– Ирина Витальевна, я замуж выхожу.

– Как замуж? – она ошарашено смотрит на меня, не ожидала подобного поворота в этой истории.

– Ну, как девушки замуж выходят? – нервно улыбаюсь я. – Мужчина делает предложение, а девушка отвечает «да».

– Твой муж против танцев?

– Нет. Но мне будет проблематично добираться на тренировки из Японии, – зачем-то шучу я, наверно, потому что напряжение в воздухе витает такое, что поднеси спичку и всё рванет.

– Твой будущий муж японец?

– Нет, русский. У него там бизнес.

– Мне жаль терять тебя, как спортсменку, Лера. Но как за женщину я за тебя рада. Иди, малышка, я обниму тебя.

Мы обе плачем и обнимаемся. С пяти лет мы рука об руку с ней. Положа руку на сердце, тренер заменила мне мать, которую я никогда не знала. Именно ей первой я рассказала в тринадцать, что у меня пришли месячные, она знала все мои детские секретики, она сама шила мне первые костюмы для выступлений, отец мог купить мне любой наряд, но те, что были созданы Морозовой, мне нравились больше всех. Она многому меня научила, не навязывая, а именно собственным примером. Я восхищалась и продолжаю восхищаться этой женщиной. И точно уверена, что наша связь не разорвётся. Она навсегда останется в моем сердце. В последний раз мы вместе идём по коридорам комплекса, входим в зал. Я забираю свои вещи из ящика в раздевалке. Поцеловав меня на прощание, Ирина Витальевна уходит, оставляя меня одну посреди огромного спортивного зала, проститься.

Вот и закончился ещё один этап моей жизни. Провожаю его с улыбкой на лице.

Спортивная карьера завершена!

***

– Игорь Николаевич, как давно у вас работает Кузнецов Олег Александрович и в какой должности? – следователь Прокуратуры задаёт мне совершенно неожиданный вопрос.

– Кузнецов? – переспрашиваю я, вроде недавно я слышал эту фамилию. К сожалению, лично не знаком с этим человеком.

– Полтора года, – отвечает за меня присутствующий в кабинете руководитель производства – Мальцев. – Он мой заместитель.

Точно, это тот, что родственник губернатора, личность как бы неприкосновенная.

– Его функционал? – следователь заполняет протокол беседы.

– Анализ рынка сбыта, поиск потенциальных покупателей продукции нашего завода.

– В чём собственно дело? – не выдерживаю я.

Мне нужна конкретика.

– К нам поступил сигнал из ФАС. По некоторым контрактам, заключённым вашей организацией с крупными государственными предприятиями, цены завышены по предварительной экспертной оценке втрое, – следователь не сводит с меня взгляда, хочет запечатлеть мою реакцию, а её нет. Я не занимаюсь этими вопросами, для этого у меня набран штат сотрудников. – Проведя проверку вашей документации, всплыло интересное совпадение: цены завышены лишь в тех договорах, за которые ответственен ваш заместитель. Как прокомментируете этот факт?

– Разве не юрист отвечает за заключение договора? – обращаюсь я к Мальцеву.

– Текст договора отслеживает он, но суммы проставляет ответственный за сделку, – словно ученик у доски отвечает руководитель завода.

– Напомните мне, пожалуйста, ваше имя? – обращаюсь я к представителю власти.

– Владимир Сергеевич.

– Владимир Сергеевич, я правильно понимаю, что сейчас вы ищите факт – как бы выразиться правильнее – существования откатов?

– Совершенно верно. Бюджетные деньги всегда подвергаются пристальному контролю.

– Насколько я знаю, бюджетные деньги расходуются по результатам конкурсных процедур.

– Вы правы, к процедуре конкурса претензий нет, она проведана в соответствии с Федеральным Законом. Но проведя проверку, выяснилось, что конкурентами вашей компании, которые заявлялись на данные конкурсы, оказывались организации однодневки, которых на данный момент не существует.

– Не могу прокомментировать сейчас то, что вы сказали.

– Задержан председатель конкурсной комиссии. Он дал показания и подтвердил факт сговора с Кузнецовым Олегом Александровичем.

– Тогда не понимаю, что вы хотите от меня?

– Кузнецов сегодня на работе?

– Нет, – отвечает Мальцев. – Он позвонил и сказал, что приболел.

– Понятно. Я прошу вас о содействии расследованию. Мне нужны не только контракты Кузнецова, но и других ваших менеджеров. Мне необходимо точно определить суммы завышения цены контракта, чтобы выяснить, сколько именно было украдено из бюджета. Кроме того, я должен знать дальнейший путь этих сумм. Куда они были направлены с вашего расчётного счета? Была ли одна компания – партнёр по обналичиваю денежных средств или же их было несколько? Я должен раскрутить всю цепочку схемы, найти и привлечь к уголовной ответственности всех причастных лиц.

– Я так понимаю, это надолго.

– Да. Расследование на контроле в Федеральной службе по коррупционным делам.

– Что ж, моя компания готова всячески сотрудничать со следствием.

– Спасибо, Игорь Николаевич, за понимание. И ещё, если Кузнецов объявится, сообщите, пожалуйста, мне. К сожалению, по месту прописки он не проживает.

– Непременно.

Следователь выходит из кабинета, оставляя после себя самые неприятные ощущения.

– Кем он приходится губернатору, напомни, – обращаюсь я к Мальцеву.

– Племянник, вроде.

– Как я понял, с его приходом в компанию мы начали участвовать в подобных тендерах?

– Да.

– И ты даже не подумал, что у него есть своя схема?

– Нет, не думал. Заказы были крупные и проблем с ними никаких. Не надо выбивать выплаты, бюджетные организации всегда четко соблюдают график платежей. Деньги на расчётник поступали день в день. Да и Олег, как коршун оберегал свои контракты. Я списывал его поведение на ответственность.

– Расслабился ты, Мальцев. А ведь проверка контрактов на факт завышения цен – это твоя должностная обязанность, вне зависимости от того, кто из менеджеров ведёт договор, – так хочется врезать по его холеной морде, но я сдерживаюсь. – Свободен.

– Игорь Николаевич…

– Твою судьбу будет решать Стас, он принимал тебя на работу, ему делать выводы. А сейчас скройся с глаз моих.

– Я могу вернуться к работе?

– К работе – да, к разгильдяйству на рабочем месте – нет.

– Я вас понял.

Мальцев в спешке покидает кабинет. Его буквально трясёт на нервной почве. Но я никак не могу помочь ему в данной ситуации. Сам виноват. Занимая такой высокий пост в компании, нужно четко понимать всю меру ответственности.

Развязываю удушающий меня галстук, расстегиваю ворот рубашки. В дверь тихо стучат, и я уже открываю рот, чтобы прогнать Людмилу. Но дверь открывается и в кабинет входит Валерия. Неожиданно.

– Лера, что ты тут делаешь?

– Мимо проезжала, – улыбаясь, отвечает она.

Дверь за собой закрывает, но продолжает стоять на месте, подпирая дверь спиной. Не решается подойти. Неужели я такой грозный?

– А если честно, – мягко спрашиваю я.

– Я устала волноваться. Ты мне не позвонил и не ответил ни на одно сообщение.

Поднимаю свой телефон со стола, точно – десять сообщений от неё. Я звук отключил, чтобы звонки не мешали беседовать со следователем.

– Иди ко мне, – протягиваю руку.

Девушка радостно бежит ко мне, усаживается на колени. Обвивает мою шею тонкими ручками. И я вдыхаю аромат её духов. Как же хорошо…

– Устал? – едва слышно спрашивает она, совершенно не раздражая мой слух. У этого следователя такой противный голос, у меня барабанные перепонки чуть не взорвались.

– Немного.

– Домой едем?

– Да, – утвердительно отвечаю, понимая, что я никуда не хочу идти. Мне и здесь хорошо. – Через пару минут. Давай так ещё посидим.

– Давай, посидим.

Она опускает свою голову мне на грудь и мы молча сидим и наслаждаемся друг другом.

– Игорь Николаевич, на каком основании у меня требуют реестр договоров? – в кабинет без стука врывается юрист.

Валерия молниеносно подпрыгивает с моих колен. Краснея от смущения, она встаёт у стола переговоров.

– На основании моего разрешения, – чеканю я, возмущенно.

– А я был лучшего о вас мнения, Игорь Николаевич, – буравя меня взглядом, выплевывает из себя Князев.

Не понял претензии!

Он смотрит на Валерию, потом переводит взгляд на меня. Кажется, он даже забыл, зачем пришёл сюда изначально. В его взгляде столько гнева и возмущения, что я не понимаю природу их появления. Неужели, у него чувства к моей будущей жене?

– Илья Алексеевич, выйдите, – командую я.

– Отличный план, Панфилов, – не унимается тот. – Хочешь стать полноправным и единственным владельцем всего бизнеса, – этот щенок нагло переходит на «ты», стирая между нами все грани субординации. – Все средства хороши, когда пятьдесят процентов бизнеса на кону, да? Ведь совсем скоро она в наследство вступит, а ты тут как тут, рядом.

– Ты что несёшь, придурок, – я готов задушить его.

– Игорь? – Валерия блуждает растерянным взглядом по мне.

– Не стыдно дочке друга мозги пудрить, пока он в больнице умирает от рака?

– Что? – мгновенно побледнев, Валерия хватается за спинку стула.

Я в два шага оказываюсь рядом с ней, подхватываю её за локоть. Она дрожит в моих руках.

– Это правда? – заикаясь от нахлынувших слёз, спрашивает она.

А я не знаю, что ответить, смотря в её разочарованные глаза.

***

– Уйди, предатель! – кричит Валерия, как только я вхожу в её комнату.

Она убежала из офиса, так и не дождавшись моего ответа. Я поехал следом за ней, не забыв, конечно, выбить пару зубов этому болтуну. И откуда ему известно про Стаса, не понимаю? Выясню потом. Сейчас надо Валерию привести в себя. Она словно безумная мечется по комнате.

– Лера, давай поговорим, – предлагаю я, смотря на то, как она срывает вещи с вешалок и бросает в чемодан.

– Ответь мне только на один вопрос. Честно, – в её взгляде столько ненависти, что я теряюсь. – Сможешь?

– Да.

– Ты со мной только из-за бизнеса?

– Ты в своём уме, девочка! – возмущению моему нет предела. Да как она могла поверить в бред Князева? За такие слова хочется рот её с мылом прополоскать.

– Папа не в командировке, он больнице?

– Да.

– Предатель! – сквозь зубы снова чеканит она.

– Он просил тебе не говорить. Я не мог нарушить слово, которое ему дал.

– А что ты мог? – она бросает в меня одно из своих платьев. – Он там умирает, а ты тут меня… лапаешь.

– Замолчи, – теперь кричу я.

Я не могу позволить ей опустить на дно всё то, что между нами произошло.

– Во-первых, он не умирает, он на обследовании. Во-вторых, я тебя не насиловал, и не надо сейчас из себя жертву строить. Ты сама позволила, как ты выразилась, себя лапать, и этот факт даёт мне право считать себя твоим мужчиной. И как твой мужчина, я прошу тебя успокоиться и выслушать меня.

Пальцы её левой руки накрывают безымянный палец, на который я надел кольцо.

– Только посмей снять, выпорю, – я в ярости сейчас и мне совершенно похер, что я пугаю её.

Валерия замирает на месте, быстро хлопая ресничками. Слёзки скатываются по ним на красные щёчки.

– Лера, прошу, выслушай.

– Если он в сознании, почему он никогда не отвечает на мои звонки?

– Он звонил тебе несколько раз, это уже доказывает, что он не в коме.

– Слабый довод.

– Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

– Я хочу увидеть отца. Закажи мне билет в Германию. Сейчас же.

Девчонка настроена решительно и спорить с ней бесполезно. Сдаюсь.

– Хорошо, я закажу билет. Но при одном условии.

– Без условий, Игорь, – срывается она.

– Мы летим вместе, – не реагирую на её эмоциональный выпад.

– Я не хочу…

– Пока я заказываю билеты на ближайший рейс, собери и мой чемодан.

Через двадцать минут, Валерия, игнорируя моё присутствие рядом, решительно тащит свой чемодан вперёд. Мне чемодан она так и не соизволила собрать, поэтому я бросил пару рубашек в свой рабочий портфель.

– Валерия, ты всю дорогу дуться собираешься?

– Я не дуюсь, я с тобой не разговариваю.

Она демонстративно поворачивается ко мне спиной и резко открывает входную дверь.

Стоя на пороге от неожиданности вздрагивает Стас. В его руке ключ, который он так и не успел вставить в замочную скважину.

– Папа!

Валерия бросается ему на шею, давая волю слезам.

Он, недоумевая, смотрит на меня, крепко обнимая дочь.

Чувствую, вечер будет долгим.

***

Стасу приходится всё рассказать дочери, в подробностях: когда впервые почувствовал головные боли, когда обратился к врачам, какими препаратами лечился, какая была побочка и, наконец, почему врал ей. Лера стойко приняла информацию, на отца не злилась, наоборот, не отходила от него весь вечер. Сидела рядом, держала за руку, целовала.

– Доченька, тебе не пора спать? – спрашивает Стас, целуя щеку дочери.

– Не хочу.

– Надо, солнышко. У меня к Игорю разговор.

– Опять секреты? – надувает она свои губки, которые мне безумно хочется поцеловать.

– Не секрет, а мужской разговор. Обещаю, что тайн от тебя у меня больше нет.

– Тогда, говорите при мне.

– Лера.

– Не уйду.

– Валерия, – строго произношу я.

– А вас, Игорь Николаевич, я вообще слушать не обязана.

– Уверена?

– Уверена!

– Так, брейк! – Повышая голос, Стас перебивает нас. – Не забыли, что я только с больничной койки? Мне волноваться вообще – то нельзя.

– Ой, прости, папочка, прости.

– Валерия, поднимись в свою комнату.

– Хорошо. Спокойной ночи, папочка, – она крепко целует его щёку, а потом переводит свой взгляд на меня. – Спокойной ночи, Игорь Николаевич.

Язва! Проходит мимо. А где мой поцелуй? Провожаю взглядом, не обратив внимания, за тем, что Стас наблюдает за мной.

– Игорь, идём в кабинет.

– Идём.

– Какая кошка между вами пробежала? – спрашивает Стас, как только мы устраиваемся в удобных креслах.

Даже он заметил, что напряжение между нами с Лерой запредельное. Она весь вечер колола меня своими едкими фразочками.

– Она обижена на то, что я не рассказал ей о тебе.

– Она отходчивая, – улыбается друг, смотря на фотографию дочери, что стоит на рабочем столе. – Завтра уже забудет о своей обиде.

– Как прошло обследование?

– Прогноз обнадёживающий. Через две недели назначена операция.

– Уверен, что стоит рисковать?

– Абсолютно. Страха больше нет, я взвесил все «за» и «против». Фрау Рихтер поменяла мне схему лечения, ввела новый препарат, его разработали в Израиле. У меня нет больше выматывающих и постоянных головных болей. К вечеру начинается мигрень, но она не круглосуточная, как раньше и это радует.

– Стас, нам нужно поговорить о Валерии, – если сейчас не признаюсь, то точно не усну. Недосказанность меня вымотает.

– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что у вас отношения? – Как бы между прочим, спрашивает он.

Меня настораживает с каким спокойствием от спрашивает меня об этом.

– Я сделал ей предложение, – сразу расставляю все точки над «и».

– И что она ответила?

– Согласна.

– Слава Богу! – смотря на потолок, говорит Герасимов.

– Слава Богу? – я немного недопонимаю, что сейчас происходит, и мой друг не бьёт мне морду за совращение его малышки. – Я обескуражен твоей реакцией, Стас.

– Сейчас поясню, – улыбка с его лица сходит. – Когда я понял, что могу оставить дочь одну в этом мире, я испугался. Она такая молодая и наивная. А вокруг неё вьются столько недостойных парней, которым по сути нужен лишь её банковский счёт. Поверь, я видел, как загораются их взгляды, когда они узнают, чья она дочь. Сколько этих псевдопоклонников я отвадил от неё, и не сосчитать. О многих она даже не догадывается, они быстро исчезали из её жизни. В общем, я не хочу, чтобы моё состояние, стало её проклятием. Чтобы какой-то гавнюк соблазнил её, женил на себе, а потом жил в своё удовольствие за мой счёт. Больше всего боюсь, что она будет проклинать деньги, что достанутся ей от меня. Ты даже не представляешь, сколько мне поступает предложений о её замужестве с очередным безмозглым мажором, их папочки задвигают мне байки о слиянии семейных капиталов и об увеличении влияния на рынке. Но моя дочь – это не актив, который я хочу выгодно вложить. Бизнес и семья для меня разные понятия. Я хочу, чтобы она была счастлива, любила и была любимой. Поверь, если бы узнал, что её любит обычный парень, и она отвечает ему взаимностью, я не был бы против её выбора. Но парадокс в том, что я таких не встречал. Как только я предлагаю им чек, они тут же хватаются за него, забывая о том, что ещё вчера были «влюблены» в мою дочь, ещё ни один не отказался. Обдумывая всё это ни один месяц, в один из вечеров я вспомнил о тебе.

– Продолжай.

– Я хотел предложить тебе фиктивно жениться на ней.

– Фиктивно жениться!?

– Да. Ты порядочный, самодостаточный, обеспеченный мужчина. И я никому не доверяю так, как тебе. Ты бы обезопасил её от стервятников, которые накинулись бы на неё после моей смерти. Со временем выбрал бы достойного мужа для неё и определил девочку по жизни.

– Ну спасибо, друг, за доверие, конечно. Но тебе не кажется, что это перебор?

– А потом я понял, что лучше тебя, ей мужа не найти. И я решил дать вам шанс самим наладить мосты.

– У меня нет слов, Стас.

Это сводничество, чистой воды!

– Ты любишь её?

– Твоими стараниями, вышло, что да.

– Я видел, как она смотрит на тебя. Ты ей не безразличен. Как отец, я теперь спокоен. Моя девочка в надежных руках.

– Надеюсь, помирать не собираешься.

– Ещё чего! Теперь я жду внуков.