Собрание творений

Послание Эпиктету, Епископу коринфскому, против еретиков

Господину моему, возлюбленному брату и вожделеннейшему сослужителю, Эпиктету Афанасий желает о Господе радоваться.

1) Думал я, что всякое суесловие всех еретиков, сколько ни было их когда-либо, прекратилось вследствие бывшаго Собора в Никеи; потому что вера, согласно с божественными Писаниями, исповеданная на нем Отцами, достаточна к низложению всякаго нечестия и к утверждению благочестивой во Христа веры. Потому и на бывших ныне разных Соборах в Галлии, в Испании и в великом Риме, все присутствовавшие, с общаго согласия, как бы движимые единым Духом, предали анафеме втайне мудрствующих еще по-ариански, разумею Авксентия медиоланскаго, Урзация, Валента и Гаия из Паннонии. А поелику подобные сим люди сами у себя выдумали имена Соборов, то Отцы писали всюду, во вселенской Церкви не выставлять на вид никакого Собора, кроме бывшаго в Никеи, – сего победнаго знамения над всякою ересию, преимущественно же над арианскою, по причине которой и был тогда наипаче созван этот Собор.

Посему, как же и после этого некоторые предприемлют входить в разсуждения и разыскания? Если таковые из числа ариан, то неудивительно, что охуждают они написанное против них, как и язычники, слыша: идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих (Псал. 113, 12), учение о божественном кресте почитают безумием (1 Кор. 1, 23). Если же из числа почитающих себя правоверующими и любящими провозглашенное Отцами есть желающие возобновить изследование; то не иное что делают они, как, по написанному, напаяют подруга своего развращением мутным (Авв. 2, 15), и заводят словопрения не для какой-либо пользы, а только на погибель людей простодушных.

2) Пишу же это, прочитав в доставленных от твоего богочестия записках, чему лучше бы не быть вовсе написанным, чтобы у тех, которые будут после нас, не осталось об этом никакой и памяти. Ибо кто когда-либо слышал что подобное? Кто научил или научился сему? От Сиона бо изыдет закон Божий, и слово Господне из Иерусалима (Ис. 2, 3); а это откуда произошло? Какой ад изрыгнул такую речь: что тело рожденное от Марии единосущно Божеству Слова; или что Слово преложилось в плоть, кости, волосы и в целое тело, и изменилось в собственном Своем естестве? Кто в Церкви, или вообще у христиан, слышал, что Господь понес на Себе тело по присвоению, а не по естеству так названное? Или, кто впадал в такое нечестие, чтобы думать и говорить, будто бы само Божество единосущное Отцу было обрезано, и из совершеннаго стало несовершенным, и что пригвожденное к древу было не тело, но сама зиждительная сущность Премудрости? Кто слыша, что Слово не из Марии, но из собственной сущности, образовало Себе удобостраждущее тело, назовет христианином утверждающаго это? Кто измыслил это мерзкое нечестие – дойти до мысли и сказать, будто бы утверждающий, что тело Господне от Марии, признает в Божестве не Троицу, но четверицу? Разсуждаюшие так скажут посему, что плоть, в которую облекся Спаситель, восприяв ее от Марии, принадлежит сущности самой Троицы. Откуда еще некоторые взяли и изблевали нечестие, равное сказанному выше, а именно, что тело не позднее Божества Слова, но всегда было Ему совечно, потому что составилось из сущности самой Премудрости? Как именующиеся христианами осмелились усомниться в том, что происшедший от Марии Господь по сущности и естеству Божий есть Сын, а по плоти – от семени Давидова и от плоти Святой Марии? Ужели некоторые простерли дерзость свою до того, чтобы сказать: Христос плотию пострадавший и распятый не есть Господь, Спаситель, Бог, Сын Отчий? Или, как хотят именоваться христианами утверждающие, что Слово снизошло на святаго человека, как на одного из Пророков, а не само соделалось человеком, восприяв тело от Марии, и иной есть Христос, а иной – Божие Слово, прежде Марии и прежде веков сущий Отчий Сын? И как могут быть христианами утверждающие, что иной есть Сын, а иной – Божие Слово?

3) Это заключалось в записках, и хотя выражено было иными многими словами, но в них содержалась одна мысль и та-же сила, направленная к злочестию. Об этом-то разсуждали и спорили между собою хвалящиеся Никейским исповеданием Отцев. А я подивился терпению твоего богочестия и тому, что не заставил ты молчать утверждающих это и не предложил им благочестивой веры, что-бы они – или выслушав успокоились, или начав противоречить, были признаны еретиками. Пересказанное недостойно того, чтобы читали и слушали это христиане, но во всех отношениях чуждо Апостольскаго учения. Поэтому и я, как сказал уже выше, мысли их изложил в послании голыми словами, чтобы всякий, услышав, видел их гнусность и злочестие. И хотя надлежало бы распространиться в обвинении и обличении безразсудства так думающих, но хорошо – этим заключить послание и не писать ничего больше. Ибо того, что с перваго взгляда так худо, не должно еще более обнажать и пытливо изследовать, чтобы любителями споров не почтено было это за что-либо подверженное еще сомнению. Или надлежало бы на подобныя речи отвечать одно и сказать: достаточно и того, что это не учение вселенской Церкви и не думали так Отцы. Но чтобы изобретатели худого в совершенном молчании нашем не нашли предлога к безстыдству, хорошо припомнить немного из божественных Писаний: приведенные этим в стыд, отстанут они, может быть, от гнусных своих вымыслов.

4) Как же пришло вам на мысль сказать, что тело единосущно Божеству Слова? Ибо с этого прилично начать, чтобы с обнаружением гнилости такого мнения оказалось, что таково же и все сему подобное. В божественных Писаниях найти сего невозможно; в них говорится, что в человеческом теле был Бог. И Отцы сошедшиеся в Никеи не тело, но самого Сына наименовали единосущным Отцу, и исповедали о Сыне, что Он от Отчей сущности, а о теле, согласно также с Писаниями, что оно от Марии. Поэтому, или отвергните Собор Никейский и, как еретики, вносите сие учение, или, если хотите быть чадами Отцев, не мудрствуйте паче того, что они написали.

Нелепость этого учения можно также усмотреть вам и из следующаго. Если Слово единосущно телу, заимствующему естество от земли; а, по исповеданию Отцев, Слово единосущно Отцу: то и сам Отец будет единосущен телу, происшедшему от земли. За что же порицаете ариан, называюших Сына тварию, когда сами называете и Отца единосущным тварям, и впадаете в другое нечестие, говоря, что Слово преложилось в плоть, кости, волосы, жилы и в целое тело, и изменилось в собственном Своем естестве? Остается уже вам ясно сказать, что Сын от земли произошел; потому что от земли естество костей и целаго тела. Посему, какое же это безразсудство – противоречить себе самим? Ибо, называя Слово единосущным телу, означаете тождество одного с другим; а говоря, что Слово преложилось в плоть, представляете себе изменение самого Слова. И кто же наконец дозволит вам даже говорить только это? Паче всякой ереси уклонились вы в нечестие. Если Слово единосущно телу, то излишне упоминание о Марии и служении Ея, потому что тело могло быть прежде Марии, и оно вечно, как вечно само Слово, если только, как говорите вы, Слово единосущно телу. Да и какая нужда в пришествии Слова, чтобы Ему или облечься в единосущное Себе, или, изменившись в собственном естестве, соделаться телом? Не Себя восприемлет Божество, чтобы облечься в единосущное Себе, и согрешает не Слово, искупающее грехи других, чтобы Ему, пременившись в тело, самого Себя принести в жертву за Себя и искупить Себя.

5) В действительности не то; да не будет сего! От семене Авраамова приемлет, как говорит Апостол, отнюду же должен бе по всему подобитися братии (Евр. 2, 16-17), и восприять тело подобное нашему. Для сего-то подлинно избирается в служение Мария, чтобы от Нея восприял Он тело, и как собственное принес его за нас. И на Нее-то пророчественно указал Исаия, говоря: се Дева (Ис. 7, 14). К Ней-то посылается Гавриил, не просто к Деве, но к Деве обрученней мужеви (Лук. 1, 27), чтобы упоминанием о муже, с которым была обручена, показать, что Мария действительно человек. Посему, Писание упоминает и о рождении, и говорит: повит (Лук. 2, 7), и названы блаженными сосцы, яже ссал (Лук. 11, 27), и принесена жертва, как за рожденнаго разверзающаго ложесна (Лук. 2, 23). Все это служило указанием на раждающую Деву. А Гавриил ясно, с особенною осмотрительностию, благовествовал Ей, говоря не просто: раждаемое в Тебе, чтобы не подумали, будто бы входит в Нее отвне; но раждаемое от Тебя (Лук. 1, 35)[1], в удостоверение, что раждается от Нея по естеству. Это же ясно показывает и самое естество; потому что Деве невозможно иметь млеко не родив, и телу невозможно питаться млеком и быть повитым, не родившись прежде по естеству. Сие-то рожденное в восьмой день было обрезано; сие-то Симеон приял в объятия; сие соделалось отроком и возрастало, стало двенадцатилетним и достигло тридцатаго года. Ибо не самая сущность Слова, неизменяемая и непреложная, как измыслили некоторые, изменилась и была обрезана. Сам Спаситель говорит: видите, видите, яко Аз есмь, и не изменяюся (Малах. 3, 6), а Павел написал: Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр. 13, 8). Но в теле, которое было обрезано, носимо, вкушало пищу и питие, утомлялось, пригвождено на древе и пострадало, было безстрастное и безплотное Божие Слово. Тело положено было во гроб, когда, не отлучаясь от него, Слово сходило, как сказал Петр, проповедывать сущим в темнице духовом (1 Петр. 3, 19).

6) Этим всего более обнаруживается неразумие утверждающих, что Слово пременилось в кости и плоть. Если бы так было, то не имелось бы нужды во гробе, потому что тело само собою снизошло бы проповедывать бывшим во аде духам. А теперь нисходило проповедывать Слово, тело же Иосиф, обвив плащаницею, положил на Голгофе; и всякому стало явно, что тело было не Слово, но было тело Слова. И сие-то тело, возставшее из мертвых, осязал Фома, и видел на нем язвы гвоздинныя Иоан. 20, 25), какия претерпело само Слово, видя пригвождаемым собственное Свое тело, и хотя могло тому воспрепятствовать, но не воспрепятствовало; даже, безплотное Слово как бы Себе усвоило все, что свойственно было телу. И действительно, когда слуга на-нес удар телу, Слово, как бы Само терпя оный, сказало: что Мя биеши Иоан. 18, 23). И хотя Слово по естеству неприкосновенно, однако-же изрекло: плещы Мои вдах на раны, и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50, 6). Ибо что претерпевало человеческое тело Слова, то соединенное с ним Слово относило к Себе, чтобы мы могли приобщиться Божеству Слова. И что необычайно, Один и Тот-же страдал и не страдал: страдал, потому что страдало Его собственное тело, и был Он в страждущем теле; и не страдал, потому что Слово, сущее по естеству Бог, безстрастно. Оно безплотное было в удобостраждущем теле, но тело имело в себе безстрастное Слово, уничтожающее немощи самого тела. Соделало же сие Слово, и было сие так, чтобы Слову, прияв на Себя наше и принеся сие в жертву, уничтожить это и наконец, облекши нас в Свое, дать Апостолу повод сказать: подобает тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие (1 Кор. 15, 53).

7) Соделано же это не по присвоению, как представляли себе также некоторые; да не будет сего! Но поелику Спаситель подлинно, в самой действительности, стал человеком, то совершено спасение целаго человека. Ибо если, как говорят они, Слово было в теле по присвоению так названном; а называемое по присвоению есть мысленное представление: то оказывается, что и спасение и воскресение человеков, согласно с злочестивейшим Манихеем, есть мнимо так именуемое. Но спасение наше – не мысленное представление, и спасение не одного тела, но целаго человека, т. е. души и тела, действительно совершено в самом Слове.

Итак, Господне тело, согласно с божественными Писаниями, было человеческое по естеству, заимствованное от Марии и истинное: оно было истинное, потому что тождественно с нашим. Мария сестра нам, потому что все мы от Адама. И в этом никто да не сомневается, памятуя, что написал Лука. Ибо по воскресении из мертвых, когда некоторые думали, что видят Господа не в теле заимствованном от Марии, вместо же него представляется им дух, Господь сказал: видите руце Мои и нозе Мои и язвы гвоздинныя, яко сам Аз есмь: осяжите Мя и видите, яко дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща. И сия рек, показа им руце и нозе (Лук. 24, 39-40). Этим снова могут быть обличены осмеливающиеся говорить, что Господь изменился в плоть и кости. Не сказал Он: якоже Мене видите сущаго плоть и кости, но: имуща, в устранение мысли, что изменилось в них само Слово, во удостоверение же, что имеет их и по воскресении, как имело прежде смерти.

8) А когда это доказано таким образом, излишним будет делом касаться прочаго и сколько-нибудь раскрывать это. Ибо тело, в котором было Слово, не единосущно Божеству, но истинно рождено от Марии; и само Слово не изменилось в плоть и кости, но явилось во плоти. Такой смысл имеет сказанное Иоанном: Слово плоть бысть Иоан. 1, 14), как можно усмотреть это из подобнаго выражения. У Павла написано: Христос бысть по нас клятва (Гал. 3, 13). Как не сам Он соделался клятвою, но поелику за нас приял на Себя клятву, то и сказано, что бысть клятва; так и плоть бысть, не пременившись в плоть, но потому что ради нас восприял на Себя живую плоть и соделался человеком. Сказать: Слово плоть бысть – тоже опять значит, что и сказать: Слово соделалось человеком, по сказанному у Иоиля: излию от Духа Моего на всяку плоть Иоил. 2, 28); потому что обетование сие не простиралось на безсловесных животных, но относится к человекам, ради которых Господь соделался человеком. Поелику же изречение это имеет такой смысл; то по справедливости да осудят сами себя все думающие, что плоть от Марии была прежде Марии, и что Слово прежде Нея имело какую-либо человеческую душу, и до пришествия Своего было всегда с ней. Да умолкнут утверждающие, что плоть Христова недоступна смерти, но безсмертна по естеству. Если бы Христос не умер, то как бы Павел предал Коринфянам, еже и прия, яко Христос умре грех наших ради, по Писанием (1 Кор. 15, 3)? Как бы Христос и воскрес, если бы не умер?

Да покроются великим стыдом допустившие мысль, будто бы вместо Троицы будет четверица, если сказать, что тело от Марии. Говорят: если тело наименуем единосущным Слову, то Троица пребудет Троицею, потому что Слово не вносит в Нее ничего чуждаго. А если тело от Марии назовем человеческим, то, поелику тело сие по сущности чуждо Слову, и Слово в нем пребывает; то необходимо, по присовокуплении тела, вместо Троицы будет четверица.

9) Говоря это, не разумеют они, что противоречат сами себе. Ибо хотя тела Христова не именуют взятым от Марии, именуют же его единосущным Слову; но тем не менее из собственнаго их понятия явствовать будет, что и сами они разделяют то мнение, котораго уклоняющимися представляют себя, и вводят четверицу. Ибо как Сын, по учению Отцев, будучи единосущен Отцу, не есть сам Отец, но в отличение от Отца именуется единосущным Сыном: так и тело, единосущное Слову, не есть само Слово, но иное есть с Словом. А если иное, то, и по их учению, Троица их будет четверицею; потому что не та Троица, Которая истинна и действительно совершенна и нераздельна, но та, которая ими вымышлена, допускает присовокупление. И христиане ли уже вымышляющие иного, кроме сущаго Бога?

Но и в другом их умствовании можно опять усмотреть великое их безразсудство. Если из встречаемаго и сказаннаго в Писаниях, что тело Спасителя от Марии и есть человеческое, заключают они, что вместо Троицы именуется четверица, как будто бы тело послужило присовокуплением к Божеству; то много заблуждаются, приравнивая тварь к Творцу, и думая, что Божество может допускать присовокупление. Не знают они, что не для присовокупления в Божестве Слово плоть бысть, но для того, чтобы воскресить плоть. Не для усовершения Своего Слово произошло от Марии, но чтобы искупить человеческий род. Как же думают, что тело, искупленное и оживотворенное Словом, послужило животворящему Слову присовокуплением в Божестве? Скорее, для самаго человеческаго тела произошло великое присовокупление от общения и соединения с ним Слова. Ибо из смертнаго соделалось оно безсмертным; будучи душевным, стало духовным; быв от земли, прошло небесными вратами. Троица же, и по восприятии Словом тела от Марии, есть Троица, не допускает ни присовокупления, ни отъятия, но всегда совершенна. И в Троице познается единое Божество, а таким образом проповедуется в Церкви единый Бог Отец Слова.

10) Вследствие сего да умолкнут наконец утверждавшие некогда, что Происшедший от Марии не есть Христос, Господь и Бог. Ибо, если не Бог был во плоти, то почему же Происшедший от Марии прямо наименован Еммануилом, еже есть сказаемо: с нами Бог (Матф. 1, 23)? Если не Слово было во плоти, то почему и Павел написал Римлянам: от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки, аминь (Рим. 9, 5)? Посему, отрицавшие прежде, что Распятый есть Бог, да сознаются в своем заблуждении, убедившись божественными Писаниями, особливо же примером Фомы, который, увидев на Нем язвы гвоздинныя, воскликнул: Господь мой и Бог мой Иоан. 20, 28). Ибо Сын, Бог и Господь славы, был в теле, безславно пригвожденном и поруганном. Хотя тело страдало прободенное на древе, и из ребр его истекли кровь и вода; однако-же, будучи храмом Слова, оно исполнено было Божества. Посему-то солнце, видя Создателя своего страждущим в поруганной плоти, сокрыло лучи и омрачило землю. А самое тело, имея смертное естество, воскресло (что было выше его естества), по причине сущаго в нем Слова, и отложило естественное тление, облекшись же в Слово, Которое превыше человека, соделалось нетленным.

11) О том, что представляют и говорят некоторые, будто бы Слово, как бывало с каждым из Пророков, так сошло на единаго человека от Марии, – излишнее дело входить в подробности; потому что безумие их явно обличает само себя. Ибо, если Слово сошло так же, как сходило и на Пророков; то почему Человек сей от Девы, почему и Он не от мужа и жены? Ибо так раждался каждый из Святых. Или, если так сошло Слово, то почему не о смерти каждаго, а о смерти Его одного говорится, что была за нас? Почему, когда Слово сходило на каждаго из Пророков, об едином Человеке от Марии говорится, как о пришедшем единожды при конце веков? Или почему, когда Слово снизошло, как нисходило на прежних Святых, все прочие умерли и не воскресли, а единый Человек от Марии по трех днях воскрес? Или почему, когда Слово подобным образом нисходило и на других, един Человек от Марии именуется Еммануилом, в означение, что рожденное от Нея тело исполнено Божества? Ибо имя «Еммануил» толкуется: с нами Бог (Матф. 1, 23). Или почему, если так снизошло Слово, когда каждый из Святых вкушает пищу, пьет, утруждается, умирает, не говорится, что вкушает пищу, пьет, утруждается, умирает само Слово, говорится же это только об едином Человеке от Марии? Ибо что пострадало тело сего Человека, то говорится о Нем, как бы страдало само Слово. И когда о всех прочих говорится только, что они родились, об едином Человеке от Марии сказано: и Слово плоть бысть Иоан. 1, 14).

12) Из сего открывается, что ко всем прочим было Слово для дара пророчества; от Марии же само Слово прияло плоть, и произошел человек, по естеству и по сущности сущее Божие Слово, а по плоти от семени Давидова и от Марииной плоти соделавшийся человек, как сказал Павел (Римл. 1, 3). Его показал Отец и на Иордане и на горе, говоря: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Матф. 3, 17; 17, 5). От Него отреклись ариане, а мы признаем Его и покланяемся Ему, не разделяя Сына и Слова, но зная, что Сын есть то самое Слово, Имже вся быша Иоан. 1, 3), и мы искуплены. Поэтому, нам и удивительно, почему у вас спор о деле столь ясном.

Но благодарение Господу! Сколько мы опечалены были при чтении записок, столько обрадованы окончанием дела; потому что разошлись в согласии, и примирились в исповедании благочестивой и православной веры. Сие, по долгом предварительном разсуждении, побудило и меня написать краткое это послание. Ибо опасался я, чтобы тем, которые согласием своим доставили нам случай радоваться, от молчания моего, вместо радости, не было печали. Итак, умоляю прежде всего твое благоговение, а во-вторых и всех, кто услышит, принять сие с благою совестию, и, если недостает чего к благочестию, исправить это и объявить мне; а если что мною, как невеждою в слове, написано не по достоинству предмета и несовершенно, извинить в том мою немощь в слове.

Приветствуй всех сущих с тобою братий. Приветствуют тебя все со мною сущие. Будь здрав о Господе, возлюбленный и истинно желанный.