Глава 9

Кёр-д’Ален, штат Айдахо

16 сентября


Хос


Хос откинулся на спинку кровати, наблюдая за задницей Серены, которая скакала на его члене, как королева родео.

Лучше так, чем смотреть на ее лицо. Не то чтобы Серена не была симпатичной, но она и в подметки не годилась Мари.

Говоря о ней… Он мог смотреть на ее лицо весь день.

Большинство его братьев хотели, чтобы он забыл об этой суке. Женщины, подобные ей, не стоят таких хлопот, куда лучше просто взять себе домовую мышь[26], какую-нибудь сладкую попку, если случайные половые связи тебя не устраивают. А если она действует на нервы? Что ж, всегда есть другая сука, которая только и ждет, чтобы занять ее место.

Серена остановилась и оглянулась на него.

— Ты отвлекся?

Он рассмеялся и покачал головой.

— Прости, детка, задумался. Давай продолжим, ладно?

Он ободряюще шлепнул ее по заднице, и она улыбнулась ему тщательно накрашенными губами. Девчонка, без сомнения, была профи. Словно тисками сжимала вагиной, а ртом засасывала словно пылесос. Он был бы сумасшедшим, рассмотрев возможность отказаться от киски, от которой бросает то в жар, то в холод, ради старухи, которая могла быть отъявленной сукой.

Но какой сукой…

Рядом с Мари он никогда не скучал, и это было гребаной правдой. И он не думал, что отвлекся бы с ней, будь она на его члене. Она могла не быть такой профи как Серена, но у нее была самая сладкая киска из всех, что он когда-либо пробовал. Проклятье, да он хотел попробовать ее снова. Сама мысль об этом сделала его еще тверже.

Через час Серена ушла, а Хос по-прежнему лежал в постели. Время отбытия в клабхаус приближалось, но он все никак не мог перестать думать о Мари. Сегодня в Церкви собирались обсудить косяки придурка Джеффа.

Черт, долбаный братец Мари был идиотом.

И не то чтобы они были нетерпеливы.

Хос начал находить «ошибки» в электронных денежных переводах почти три месяца назад. Поначалу небольшие: тысяча здесь, пятьсот там. Затем они стали больше. У Джеффа были все виды оправданий: от простых опечаток, до задержек с отчетами. В конце концов, все свелось к одному – Джефф воровал часть прибыли. Придурок думал, что мог обкрадывать Риперов и спокойно наслаждаться жизнью.

Всего лишь мысль о подобном дерьме заставила Хоса почувствовать себя так, будто он в раз постарел.

Не было похоже, будто Джефф не знал, во что ввязался. Черт, да он сам пришел к ним. Они с самого начала дали ясно понять, что не потерпят любую сказанную им чушь, и наказание за нее будет серьезным. Худшим станет сопутствующий урон. Мари. Она любила этого придурка, действительно любила.

Хос не видел счастливого конца.

Если бы Мари была его старухой, он смог бы защитить ее брата немного лучше, дав ему шанс спасти свою задницу. В нынешнем же положении дел, с ублюдком уже можно было попрощаться, как и с любым шансом на что-то между Хосом и Мари. В лучшем случае события развернутся так: она никогда не узнает, что случилось с Джеффом, проведя остаток жизни, гадая и подозревая, что это Риперы убили его.

В лучшем случае.

В худшем случае?

СПО заявятся к ней домой, чтобы сказать, что тело Джеффа было найдено в неглубокой могиле без члена и яиц и с «Р» от Риперов, вырезанной на его чертовой груди. Но Мари не хотела, чтобы они «ненавидели друг друга» из-за того, что произошло на горячих источниках. Ради всего святого, это была меньшая из его забот.

Черт.

Хос подумал о том, какой сексуальной она была на фотографии, которую прислала, на той самой, где она вырядилась для вечерних гуляний. Точно по расписанию его член встал по стойке смирно, умоляя, чтобы его трахнули, как будто Серена только что не выжала его досуха.

Фото Мари было милым и сексуальным, как и она сама. Она сделала его перед зеркалом в ванной, вся разодетая для вечеринки с подругой. Маленькое черное платье выставляло на показ ее грудь. А ее ноги… Он не мог видеть их полностью, но любой ублюдок, стоя рядом с ней, рассмотрел бы их и даже больше, если бы она хоть немного наклонилась. А эти колготки в сетку? Охренеть можно.

Опустив руку и обхватив член, он начал грубо двигать рукой вверх и вниз по своей длине. Другой он искал свой телефон, желая взглянуть на фотку, но его не было на ночном столике.

Черт, он оставил его в клабхаусе вчера вечером.

Не важно, ее образ был выжжен в его голове. Он чуть с ума не сошел той ночью, когда она прислала ему фото. Она, без сомнения, выглядела фантастически. Но его женщина не должна была выходить в подобном наряде без него, чтобы он смог ее защитить. Каждому мужчине в том месте достаточно одного взгляда на эти ноги, и они уже видят себя нагибающими ее над столом и пихающими свой член прямо в ее попку.

Мысль о ней, распростертой на столе, заставила Хоса задохнуться, а предэякулят каплями стекать вниз по его эрекции. Он провел по ней рукой, размазывая смазку, и начал дрочить по-настоящему. Он уже мог себе это представить.

Он подходит к ней в клубе сзади, так, чтобы она не могла его видеть. Она разговаривает со своей подругой, смеясь и потягивая какую-то розовую девчачью хрень, потому что Мари абсолютная девчонка. Ее губы обхватывают соломинку, всасывая коктейль так же, как всасывали бы его сперму, после того как он кончил бы от ее ласк губами.

Хос провел пальцами от основания к кончику, ловя больше сочащейся смазки и размазывая ее по головке. Черт возьми, ощущения были потрясающими. Когда мужчина, мастурбируя на воспоминания, чувствовал себя лучше, чем когда горячая сучка вроде Серены исполняла роль наездницы, развернувшись к нему спиной, о чем это говорило?

Хос почувствовал, как нереальной силы оргазм зарождается в его набухших яйцах, он был готов кончить для Мари. У нее был самый горячий ротик, самые мягкие руки и киска, за которую и умереть не жалко. Он не мог дождаться того момента, когда изольется на ее груди и заставит ее растирать по ним свое семя, пока она будет удовлетворять себя пальцами.

Почему, черт возьми, ему до сих пор не удалось ее трахнуть?

Пора это исправить.

Он встает позади нее, тянется и забирает напиток из ее рук, чтобы поставить его на столик. Затем он обхватывает ее за талию, прежде чем она начала бы возмущаться, подхватывает на руки ее маленькое тельце и несет прямо в уборную.

Ее попка слишком сексуальна, чтобы ждать, пока они доберутся до дома.

Когда он нагибает ее, она немного истерит, но он затыкает ее, попросив упереться руками в столешницу тумбы.

Черт, да его девочка могла истерить по любому поводу. Мысль о ее лице, обозленном из-за прозвища «сладкая попка», заставила его член дернуться, так что он был вынужден приостановиться на секунду.

Нехорошо кончать, не дойдя до самой лучшей части.

Примерно через минуту он остыл достаточно, чтобы позволить фантазии вновь разыграться.

Он снова нагибает ее и скользит руками под ее маленькое платье, задирая его до тех пор, пока не видит ее поясницу. Ее чулки в сетку прикреплены к поясу с подвязками. Его руки следуют вниз по ее телу и, добравшись до самого низа, сдвигают в сторону полоску ткани. Проворные пальцы тут же проскальзывают в ее вагину, чтобы почувствовать, какая она горячая и узкая.

Она могла возмущаться, но Мари всегда и безоговорочно была готова для него. Хос позволил фантазии завладеть им еще раз. Проклятье…

Мысленно он расстегивает молнию на джинсах и приспускает их настолько, чтобы свободно вытащить свое достоинство, и потирается головкой члена о ее складочки. Она дрожит, и он, стянув с нее эти развратные трусики, роняет их на пол. Перешагнув через них, она расставляет свои ноги на высоких каблуках еще шире, задирает кверху свою задницу и приглашает прямо внутрь.

Было бы грубо отказываться от подобного приглашения.

Он обхватывает рукой кончик своего члена и, прежде чем войти, несколько раз проводит им по щелке ее киски. Затем, крепко держа ее за бедра, он вонзается в нее, весь, целиком. Она вскрикивает, сжимаясь вокруг его члена. Ему следовало бы взять ее медленнее, вероятно, она никогда раньше не принимала настолько большого мужчину.

— Прости, детка, — бормочет он.

— Все в порядке, — шепчет она, глубоко втягивая воздух.

Он чувствует, как ее стеночки обхватывают его, сокращаясь и сжимая сильнее, чем когда-то одна чертова массажистка из спа-салона в центре Спокана. Так чертовски горячо. Хос не может больше ждать.

Медленно, он отстраняется от нее, в то время как ее мышцы сжимаются, удерживая в себе. Он почти полностью выходит из нее, но, прежде чем снова скользнуть внутрь, приостанавливается, чувствуя, как плотно ее половые губки обхватывают его у основания головки.

Затем он как с цепи срывается.

Ему требуется все его самообладание, чтобы не кончить раньше времени, пока он трахает Мари. Она вздыхает каждый раз, когда он достигает матки, влагалище обхватывает его так туго, что почти больно. Твою мать, с ней так хорошо. Снова и снова он с силой проталкивается в ее маленькое тело до тех пор, пока не чувствует, как его яички подтягиваются, а сам он готов излиться прямо в ее матку.

Мари тоже близка. Она становится настолько влажной, что каждый толчок сопровождается хлюпаньем, и она продолжает просить о большем, просить трахать сильнее. Он наклоняется, накрывая ее своим телом, и опирается одной рукой на столешницу, в то время как другая рука ищет ее клитор.

И находит.

Хос надавливает на него своим пальцем, уже поздно быть чутким и нежным. Очевидно, она не возражает, потому что как только он касается ее, она, крича, взрывается вокруг него как гребаная бомба. Это невероятно: то, как все ее тело сосредотачивается на нем, сжимая его, умоляя его кончить.

Он дает ей и это тоже.

Хос оставляет в покое ее клитор и опирается уже двумя руками на столешницу, начиная по-настоящему таранить Мари. Их стоны смешиваются, пока он берет ее, клеймя как свою и трахая так сильно, что она, наверное, может почувствовать его член задней стенкой горла.

Мари.

Его девочка.

Его собственность.

Только его.

Хос взорвался, кончая так сильно, что забыл, что нужно дышать. Он позволил своим рукам покинуть член, а фантазии разрушиться. Затем он начал смеяться над самим собой прямо в своей спальне, и этот звук не имел ничего общего с весельем, потому что трахать Мари в своей голове оказалось лучше, чем трахать Серену в реальности.

Застрелиться бы и покончить со всем этим.

Хос подъехал к клабхаусу, резко затормозив почти у самой Церкви.

Один из проспектов стоял на парковке, наблюдая за мотоциклами и следя за воротами. Риперы купили этот старый армейский оружейный склад пятнадцать лет назад. С его конструкцией из бетонных блоков, обнесенным стеной внутренним двором и маленькими окнами, место было идеальным, как в качестве клабхауса, так и в качестве крепости. Не то чтобы в последнее время они подвергались нападению. Но «Риперы» бесспорно был доминирующим на территории, и все другие клубы вели деятельность только с его благословения. Это и было предметом встречи – защищать это доминирование.

Хос вошел в клабхаус, который был, прежде всего, местом отдыха и постоянных сборищ. Наверху были комнаты, оборудованные всем необходимым и, естественно, пригодные для ночевок, а также хранилище, в котором, правда, Риперы никогда не держали ничего стратегически важного. По крайней мере, ничего такого, где СПО могли бы это когда-либо найти. Копы не появлялись часто, но в те разы, когда они заявлялись с ордерами, они не находили ни хрена.

Оглядев с отвращением клабхаус, Хос решил, что этому месту необходимо посещение девушек, которые привели бы его в порядок. Всевозможный мусор со вчерашней вечеринки все еще заваливал столы, диваны и длинную барную стойку, расположенную вдоль стены. Многие, вероятно, еще спали наверху. Хотя внизу, широко расставив ноги, в отключке на диване лежала одна блондинка в узкой джинсовой юбке и коротком топике. Слава Богу, он больше здесь не живет. Сейчас, когда у него есть свое собственное жилье, он испытывал отвращение, глядя на то, что раньше казалось нормальным с точки зрения гигиены.

М-да, стареет.

— Ты идешь, брат? — спросил Ругер, парень с ирокезом и огромным количеством пирсинга и татуировок.

Рядом с ним у двери стоял один из проспектов, Пейнтер.

— Ты последний.

— Да, извини, — ответил Хос.

Он передал свой пистолет Пейнтеру, который аккуратно положил его к остальным, рядом с коробкой полной мобильных телефонов.

— Ты уже положил туда мой? — спросил он. — Думаю, я забыл его здесь вчера.

— Ага.

Хос благодарно кивнул и вошел в Церковь.

Пятнадцать парней, все, кроме трех их действующих мемберов в полном обмундировании (т.е. в жилетах, с полным набором нашивок — прим. пер.), уже сидели вокруг большого, исцарапанного деревянного стола, некогда украшающего какой-то до фига шикарный конференц-зал. Теперь же на нем красовались около тысячи зарубок и небольшой резной орнамент, а также нарисованные в центре большие буквы «РННР» — «Риперы Навсегда, Навсегда Риперы».

— Хорошо, что ты смог присоединиться к нам, — произнес Пикник, садясь во главе стола. — Думал, может, Серена засосала тебя. Потерялся в ее пи*де?

— Сейчас ровно пять часов, — пожав плечами, ответил Хос и вальяжно уселся на свободный стул. — Что я могу сказать? Я точно настроенная, высокопроизводительная машина, в отличие от тебя и этого дерьмового байка, на котором ты ездишь.

— Иди на х*р, — сказал Пикник, скалясь в улыбке.

Затем выражение его лица стало более серьезным.

— Ладно, парни, у нас есть кое-что важное, с чем нужно разобраться сегодня. Думаю, все вы знаете, что у нас завелся вор. Джефф Дженсен, компьютерщик из Якима Вэлли. Я навестил его сегодня утром, никакого прогресса.

— Это тот парень, что занимается нашим оффшорным делом, верно? — спросил Ругер.

— Ага, — подтвердил Хос. — Компьютерный гений, он знает свое дело, наши сделки непрослеживаемы. Видит Бог, мы платим ему и за это тоже. Но этого недостаточно. Он присваивал себе наши деньги месяцами. Так вот, я понаблюдал за ним некоторое время и уже дал ему возможность исправиться, так что он не просто облажался. Здесь явное воровство. В сравнительно небольшом количестве, но мы не можем позволить произойти подобному дерьму. Плохо для бизнеса.

— Позволим сделать это одному, они все будут пытаться, — сказал Пикник. — Мы начинаем терять уважение, за этим последует то, что девушки из «Лайн» будут предоставлять выпивку и приватные танцы другому МК.

— И каков ущерб? — спросил Бам-Бам.

— Мы приближаемся к пятидесяти косарям, — ответил Хос. — Это было перетягиванием каната – он берет пару тысяч, затем пытается их вернуть. Он играет в азартные игры, возможно, употребляет наркотики. Мне не хочется терять такого ценного сотрудника, потому что у нас нет никого в нашем круге, кто может заменить его. Вот почему мы давали ему так много шансов – сделать все правильно. Но его потери становятся больше – начиная с прошлой недели, он задолжал нам в общей сумме двадцать косарей, так что растет эта сумма быстро. Если и дальше будем забивать на него, мы потеряем серьезные деньги. Он ведь мог даже сбежать, чтобы не работать с нами.

— Мы должны зарыть его в землю, — произнес Макс решительным и холодным голосом.

Хос взглянул на него и удивился, увидев, как раскраснелось его лицо, а мышцы челюсти напряглись от сдерживаемых эмоций. Макс все еще был на испытательном сроке, и это не было обычным для парня в его положении – говорить так много во время собрания в Церкви. Макс очень легко заводился. Он был одним из самых сложных мужчин, которых Хос когда-либо встречал, что о многом говорило.

— Мы сделали все, только что не довели этого парня до сортира и не подтерли ему зад. Он всегда давал обещания, всегда имел оправдания, но ничего не меняется. Вы бы видели его вчера вечером. Он был явно под наркотой. Пора покончить с этим провальным делом.

Слова тяжело повисли в воздухе.

— Как много он знает о бизнесе клуба? — спросил Дак, вьетнамский ветеран, который больше не совершал дальних пробегов.

Он провел большую часть своего времени в клубе, попивая пиво и рассказывая девушкам истории о тех днях, когда мужчины были мужчинами, а женщины знали свое место. Хосу не очень нравился этот человек, но он по-прежнему доверял ему свою жизнь.

Он доверял свою жизнь любому из братьев.

— Слишком много, — ответил Хос своим грубоватым голосом. — Чересчур много. Если мы не возьмем с него своего рода гарантию, он станет нам обузой.

— Какого рода гарантия является приемлемой для такого парня как он? — спросил Макс, явно рвущийся в бой, но, быть ему проклятым, если Хос мог понять, почему. — Он лжец и вор. Денег, которыми мы снабжали его за работу, было бы достаточно любому. Между тем он живет в той дыре, курит травку и ждет, когда сестра принесет домой свою чертовски маленькую, жалкую зарплату. Что за человек так живет? Даже если бы он начал играть естественно, мы бы уже никогда не смогли поверить ему, наверняка полному всевозможной безумной лжи.

— Это правда, — пробормотал Пикник и посмотрел на мрачное лицо Хоса. — Мы все здесь согласны?

Хос обвел взглядом комнату, видя смерть Дженсена, написанную на каждом лице. Он не мог с ними спорить, парень знал слишком много. Его нужно было устранить.

Сукин сын.

Он думал о Мари, как она выглядела, когда была зла на него: словно маленький огнедышащий дракон. Проклятье, он хотел оказаться внутри этой женщины. Одного раза было бы недостаточно. Как обычно его член встал, поддерживая идею, но вот что действительно вывело его из себя, так это мысль о Мари, плачущей над этим никчемным ублюдком.

Он не мог этого допустить.

— Что насчет сестры? — спросил он.

— Что насчет нее? — сказал Пикник нарочито нейтральным голосом.

— Она будет моей старухой. Это своего рода неплохая гарантия, — ответил Хос, зная о недвусмысленных взглядах, которыми обменялись друг с другом несколько его братьев. — А когда это касается семьи, то мы улаживаем различные дела, и ты это знаешь.

— Насколько я знаю, она не была с этим согласна, — медленно произнес Пикник. — Девчонка даже не спросила о тебе вчера вечером, Хос.

— Такое бывает. Не все старухи начинали свою жизнь с того, что стоит у них первым в списке, но это не значит, что на них не могут быть заявлены права, если президент одобряет, а мемберы с этим согласны. Такое случалось.

— Конечно, тридцать лет назад, — огрызнулся Бам-Бам. — Тогда они натворили много дерьма. Мы живем в современном мире, брат, и ты не можешь просто похитить какую-то цыпочку и увезти ее домой.

Дак фыркнул и ударил рукой по столу, напугав всех.

— Вы, киски, так говорите о современном мире, будто нам насрать на правила остальных. Помните, кто мы такие, — проревел он. — Мы – мужчины-однопроцентники[27]. Чертовы цари мира МК. Мы не следуем правилам, мы создаем наши собственные чертовы правила. Мой брат Хос хочет женщину, хочет так сильно, что пришел и бросил вызов клубу ради нее. Он когда-либо делал это раньше?

Дак обвел комнату взглядом, пристально посмотрев на каждого из присутствующих.

Хос сдержал улыбку. Дак в ударе, он никогда не видел его таким.

— Наш брат встал перед всем клубом и заявил о своем намерении взять себе старуху, — продолжил Дак. — Ситуация сложная. Все мы знаем, что клуб для него всегда будет на первом месте, поэтому мы даем ему высказаться и поддерживаем его игру. Может, он не всегда оказывается прав, но он всегда остается нашим братом. Вам, сосунки, нужно подумать над этим, чтобы, как-нибудь придя сюда, я не нашел вас с выросшими сиськами на месте ваших яиц.

Дак с ворчанием сел обратно.

— Как насчет того, чтобы сказать нам, о чем ты думаешь на самом деле, Дак, — смеясь, сказал Ругер и откинулся обратно в кресло. — Боже.

— Он прав, — произнес Хос до ужаса серьезным голосом. — Я не всегда могу быть прав, но я всегда ваш брат или, по крайней мере, я думал, что был им. Рипер берет то, что он хочет. Вы поддержите меня?

Пикник вздохнул.

— Ты идиот, ты знаешь это? — сказал он. — Она не является частью нашего мира, она понятия не имеет, чего ожидать, и она даже не хочет попробовать. Ничем хорошим это не кончится.

— Сейчас это моя проблема, так?

— Это твоя проблема до тех пор, пока ты держишь все под контролем и подальше от дел клуба, — ответил Пикник. — Мари милое дитя, и она мне нравится. Хорошо готовит, я на хрен влюблен в ее картофельный салат. Она кладет в него бекон. Было бы неплохо иметь что-то такое на ужин, когда в следующий раз будем жарить поросенка. Но мы все еще имеем одно незаконченное дело с ее братом. А это намного осложняет ситуацию.

Хос улыбнулся. Он выиграл, остальное – детали.

— Значит, она – наша гарантия, — заявил он. — Дадим брату знать, что если он не вернет нам деньги, он никогда не увидит ее снова. Подождем несколько месяцев, посмотрим, как пойдут дела.

— Думаешь, он найдет способ вернуть нам деньги? — спросил Пикник.

— Без понятия, — признался Хос. — Парень практически печатает деньги, когда он сосредоточен и трезв. Достаточно мотивации, и он сделает то, что нам нужно.

— Но он не сделал этого до сих пор.

— Он любит свою сестру, — тихо произнес Бам-Бам. — Он скользкий тип и ублюдок, но он действительно заботится о ней. Видел своими глазами. Я не думаю, что он бросит ее на произвол судьбы.

— Мы удостоверимся в том, что донесли до него тот факт, что если он не платит, она в большой беде, — сказал Хос. — Он платит – отлично. Он проваливает дело – мы зарываем его в землю. Все в выигрыше.

Не считая Мари. Но Дженсен был большим мальчиком, и когда он согласился работать на Риперов, а затем надул их – это был его выбор. И если бы все это было не ради нее, ублюдок был бы уже мертв.

— А вопрос уважения? — спросил Ругер. — Мы должны прикрыть наши базы здесь. Мы не можем выглядеть слабыми.

— Это правда, — согласился Пикник. — Но забрать у парня сестру, держать ее в заложниках? Это плата кровью, мы прибегаем к ней лишь в нужных ситуациях. Именно так должно быть.

— Ты забываешь об одной вещи, — сказал Макс.

Хос посмотрел на него, пытаясь прочитать его мысли. С Максом что-то было не так. Все в клубе беспокоились об их общем бизнесе, но тут было что-то за его пределами. Почти личное.

— Деньги, — продолжил Макс. — Одно дело позволить Хосу наслаждаться и спать со своей маленькой игрушкой, это меня совершенно не волнует. Но другое дело – потерять пятьдесят штук и сидеть при этом сложа руки. У вас, парни, может, и есть в заначке деньги, но у меня таковых нет. Уверены ли мы в том, что хотим рискнуть такой суммой, которую этот придурок стащил у нас, не говоря уже о риске того, что он обратится к СПО?

Сощурив глаза, Хос посмотрел на Макса, который стойко выдержал его взгляд и даже не вздрогнул.

— Это дельное замечание, — спокойно заявил Бам-Бам. — Ну, правда, Макс, мы сейчас избавимся от него, и уже в любом случае никогда не увидим от него денег.

— Ну, возможно, мы бы сейчас не сидели с голыми задницами, если бы Хос лучше присматривал за ним.

Пикник сел прямо.

— Осторожнее, брат, — произнес он холодным голосом. — Хос сделал свою работу. Это была моя инициатива – не вмешиваться, и я имел на это все основания. Этот мелкий засранец накрутил полмиллиона баксов для нашего клуба, влегкую и всего за последние два года. Не бросайся такими словами без необходимости. У ублюдка талант, мы не можем просто заменить его. Вот почему мне нравится эта идея, возможно, мы еще можем спасти ситуацию.

— Я за это не голосую, — сказал Макс. — Нам нужно избавиться от него.

— Почему бы мне не купить ее? — спросил Хос.

Ошарашенные его словами, все повернули головы, чтобы посмотреть на него.

— Я куплю Мари для клуба, и мы дадим Дженсену еще одну попытку. Пятьдесят штук из моего кармана попадут на счет клуба. Мы сидим и ждем, придет ли Дженсен с деньгами и процентами. Он приходит – мне возвращают деньги, клуб получает прибыль. Он не приходит – деньги остаются у вас.

— Охренеть можно, — пробормотал Бам-Бам. — Ни одна пи*да этого не стоит.

— Она не пи*да.

— Все они пе*ды, — отрезал Макс.

Поймав его взгляд, Хос заставил того опустить глаза.

— Ведите себя хорошо, мальчики, — произнес Пикник. — Я думаю, что ты сумасшедший, Хос, но меня такой расклад устраивает. Тебе этого достаточно, Макс?

Макс кивнул в знак согласия.

— Я согласен с Пикником, ты сумасшедший, — сказал Бам-Бам. — Это должно быть адским шоу. Она тебя ненавидит, Хос. Дженсен сказал мне.

— Ну, я и сам довольно зол на нее, — ответил Хос. — Мы будем над этим работать. Но она моя, и тут уж ничего не поделаешь.

Пикник закатил глаза, а Ругер фыркнул.

— Приятно видеть, когда молодежь ведет себя как мужчины, а не как танцовщицы кордебалета, — хмыкнул Дак, оглядывая стол в знак одобрения.— Давайте голосовать. Я хочу пива.


Хос покинул собрание, чувствуя себя вполне неплохо. В выплате денег определенно не было ничего приятного. Он подумывал о том, чтобы построить новый магазин в свою собственность, так что у него имелись деньги. Но он чертовски уверен, что хотел Мари больше магазина. Он не мог дождаться, когда придет домой, к ней, после трудного дня, вдохнет запах приготовленной ею еды, увидит ее в одном только фартуке.

Прелесть.

Хос достал свой телефон из коробки, думая, что нужно было позвонить ей раньше. Он получил ее милые сообщения и знал, что ей было больно. Черт, он хотел сделать ей больно, он мог в этом признаться. Она сама причинила ему боль, так что он оставил ее в подвешенном состоянии на несколько дней…

Но было ли реальностью то, что они были вместе? Пора двигаться дальше. Выйдя из клабхауса на солнечный свет, он включил телефон. Тот начал неоднократно пиликать, оповещая о том, что Хос пропустил кучу сообщений с прошлой ночи.

Мари: Хос, скчаю по тебе

Мари: Почему не отвечаеш?

Мари: Хос мне нравится твое имя. Хоси. Хочу оседлать тебя хоси, ЛОЛ. Ты спишь? Или занят с кем то?

Мари: Я знаю ты тут. Могу пспорить ты уже нашел себе новую девшку. Пошел ты.

Мари: Пошел ты и твоя шлюха. Я ненавижу тебя. Засунь свой клуб себе в задницу я не стану твооей старухой и за десять милионов доллров.

Проклятье.

Она, без сомнения, была пьяна. А когда люди были пьяны, они говорили всякую чушь, но они также говорили и правду. Мари, возможно, хотела его тело, но она определенно не хотела быть его старухой, несмотря на все ее милые сообщения, с помощью которых она пыталась наладить отношения.

— Твою мать! — взревел Хос, бросая телефон в бетонную стену клабхауса.

Телефон разбился от сильного удара, когда Ругер вышел наружу.

— Проблемы? — спросил он, вздернув бровь и переведя взгляд с телефона на Хоса.

Тот покачал головой.

— Никаких проблем, — ответил ему, умеряя свой гнев.

Он сделал свой выбор, отстоял свое мнение перед клубом. Отстоял до конца. Но Мари, черт возьми, так или иначе вернет ему эти пятьдесят штук.

— Решил, что пора купить новый телефон, вот и все.

— А что случилось со старым? — спросил Ругер спокойным голосом.

— Он сломался.


17 сентября — Наши дни


Хос без тени сочувствия посмотрел на Джеффа.

Парень стоял на коленях в центре комнаты, со скованными за спиной руками, а Пикник стоял над ним с пистолетом. По его лицу стекала кровь – они хорошенько избили его, но не до такой степени, чтобы ему требовалась госпитализация. Всего лишь так, чтобы ему было по-настоящему некомфортно, и, стоит надеяться, чтобы до смерти напугать Мари.

Также он приобрел несколько новых шрамов, которые напомнят ему, что не стоит кидать Риперов.

— Интересно, сестренка собирается спасти тебя? — спросил Пикник у Джеффа. — На сей раз ты реально просчитался, сосунок. Разве ты не знаешь наш девиз? Кинешь нас, и мы кинем тебя в ответ.

— Мне жаль, — прошептал Джефф, сверкая дикими глазами за дрожащими веками. — Мне очень жаль, я не делал этого намеренно, вы должны дать мне еще один шанс.

— Сколько тебе нужно шансов? — потребовал ответа Хос. — Трудно сохранять невозмутимый вид, слушая твою болтовню.

Телефон Джеффа зажужжал на кухонной стойке, и Ругер взял его.

— Сообщение от Мари, — сказал он. — Она вышла из магазина и скоро будет дома.

— Ответь ей, — быстро произнес Джефф. — Пожалуйста, она в этом не замешана. Не позволяй этому произойти, просто скажи ей, чтобы не возвращалась домой еще в течение часа. Пусть это не станет ее последним воспоминанием обо мне.

— Заткнись, — сказал Пикник, звуча раздраженно.

Джефф заткнулся.

— Хоть вы, ребята, и сказали, что это – свалка, я не понимал, насколько все плохо, — прислонившись к стене и скрестив руки перед собой, заявил Ругер, когда осмотрел комнату. — Не могу поверить, что ты, сукин сын, позволяешь сестре жить в таких условиях, особенно учитывая, сколько денег мы тебе платили.

— Я дерьмовый брат, — пробормотал Джефф. — Я это знаю. Но не трогайте Мари, она ведь милая. Верно? Никому не вредите, это лишнее.

— О, я уверен, что она милая, — усмехнувшись, ответил Ругер.

Хос стрельнул в него мрачным взглядом, но это не заставило того замолчать.

Ругер улыбнулся ему.

— Ты не можешь рассчитывать, что мы не будем подъ*бывать тебя по этому поводу, Хос.

Хос пожал плечами, он, собственно, и не рассчитывал. Какой ужас. Пятьдесят штук вылетели за дверь ради женщины, которая даже не хочет его. Он провел рукой по волосам. По крайней мере, у него наконец-то появится возможность трахнуть ее.

За пятьдесят штук ее влагалищу лучше быть выложенным золотом изнутри.

— Она уже поднимается, — сказал Пейнтер со своего места у окна. — Несет пакеты с продуктами. Должен ли я помочь ей их донести?

Мужчины просто посмотрели на него, Пикник потрясенно покачал головой.

— Шутишь, верно? — спросил Ругер.

— Простите, полагаю, до этого я не додумался, — ответил Пейнтер.

У Хоса были сомнения на счет этого проспекта – все еще довольно молодой и такой зеленый. В данный момент он мог сказать, что ему потребуются годы, чтобы заработать верхний рокер[28]. Дверь открылась и Мари вошла в дом.

Она вскрикнула.

— Прости, сестренка, — приглушенно и ломано произнес Джефф.

Безумным взглядом Мари обвела комнату, на ее лице были написаны шок и неверие. Хос почувствовал, как его член стал тверже, и решил, что был гребаным извращенцем. Женщина была в ужасе, и не хотела его, но по-прежнему его возбуждала. Конечно, все, что бы она ни делала, возбуждало его.

Все, кроме бросания ему в лицо его предложения стать его собственностью. Гребаная сука и ее смс-сообщения. Он, может, пятьдесят штук за нее заплатил, а она заявила, что и миллиона было бы недостаточно?

Она должна быть благодарна ему за спасение брата.

Пикник посмотрел на Мари и подмигнул. Это было жутко, даже для Хоса, и его удивило, что у нее прямо на месте не случился сердечный приступ. Ладно, он хотел, чтобы она была напугана.

— Младший братишка был плохим мальчиком, — сказал Пикник. — Он обворовал нас. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Уронив пакет с продуктами, она покачала головой, и яблоки покатились по полу. Одно ударилось о ногу Хоса, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы не запустить им в голову Дженсена.

— Я не понимаю, — произнесла она, глядя на брата умоляющим взглядом.

— Он должен был работать на нас, — пояснил Пикник. — Он довольно хорош в том, что касается его ноутбука, уверен, ты это понимаешь. Но вместо того, чтобы работать, он играл в казино на наши гребаные деньги. Теперь у него появились яйца, чтобы сказать мне, что он проиграл деньги и не может вернуть их обратно.

Он выделил последние пять слов, при этом тыча дулом своего пистолета в затылок Джеффа. Мари быстро моргала, выглядя ошеломленной. Хос практически видел, как мчались мысли в ее хорошенькой головке.

— Ты можешь достать пятьдесят штук? — как бы между прочим спросил Хос.

Он украл пятьдесят тысяч долларов?

— Точно, — подтвердил он. — И если он не вернет их прямо сейчас, его возможности ограничены.

— Я думала, вы были друзьями, — прошептала она, ее взгляд метался от Хоса к Дженсену, а затем к Пикнику.

— Ты милое дитя, — произнес Пикник, — но ты не улавливаешь, кто мы такие. Это клуб, а все остальные и даже этот кусок дерьма – не часть нашего клуба. Ты кидаешь нас, мы кинем тебя в ответ. Сильнее. Всегда.

Губы Джеффа задрожали, глаза наполнились слезами. Если честно, Хос был удивлен, что парень не начал рыдать раньше. Затем Дженсен обмочился в штаны.

— Черт, — пробормотал Ругер. — Я, бл*дь, ненавижу, когда они мочатся в штаны. — Он посмотрел вниз на парня и покачал головой. — Ты же не видишь, что твоя сестра мочится в штаны? Что за сучка, — сказал он с отвращением.

— Ты собираешься нас убить? — спросила Мари, начиная дрожать.

Все краски сошли с ее лица. Хос с отвращением посмотрел на Дженсена. Каким нужно быть засранцем, чтобы заставить свою сестру пройти через что-то подобное – и не только это, а еще и жить в этой дыре, работать целый день, менять подгузники за минимальную плату?

— Я имею в виду, ты бы на самом деле убил людей, с которыми делился фотографиями своих дочерей? — изучая лицо Пикника, спросила Мари. — Одна из них ведь примерно моего возраста? Разве мы не можем что-то придумать? Может, мы могли бы заплатить.

Хос фыркнул и покачал головой. Пора расставить все на свои места.

— Ты не понимаешь, милая, дело не только в деньгах. Мы могли бы насрать на деньги. Дело в уважении и краже у клуба. Если мы позволим этому обоссанному мудаку выйти сухим из воды, все начнут поступать так же. Мы не оставляем такие вещи безнаказанными. Никогда. Он должен заплатить кровью.

Она на секунду закрыла глаза, и Хос увидел, как влага повисла на ее ресницах. Черт, он ненавидел плачущих женщин. Нет, он ненавидел плачущих сук, а Мари была всего лишь еще одной сукой. Ему нужно было помнить об этом.

— Джефф, как же так? — прошептала она, и разочарование с отчаянием в ее голосе заставили Пейнтера вздрогнуть.

Холодная, темная ярость затопила Хоса. Как смеет этот мелкий х*р смотреть на нее так, будто пытаясь защитить взглядом, когда он не сделал ничего, чтобы быть достойным ее доверия?

— Я не рассчитывал проиграть, — безнадежным голосом ответил Джефф. — Я думал, что смогу отыграться, ну хоть как-нибудь. Или же, вполне возможно, я мог бы скрыть их с помощью электронного перевода…

— Заткнись, мать твою, — сказал Пикник, ударив Джеффа по голове свободной рукой. — Ты не должен говорить о делах клуба. Даже если скоро умрешь.

— Есть другой выход, — произнес Хос, решив выложить все карты на стол.

А заодно покончить со всем этим и удостовериться, что Мари поняла свое место. Он предлагал ей место получше, но она не захотела его. Теперь же она получит то, что ей дали, и лучше ей не жаловаться.

— Платить кровью можно по-разному.

— Ему нет необходимости умирать, — быстро заговорила она. — Может, вы могли бы сжечь наш трейлер!

Мари улыбнулась ему, как если бы выиграла торт в кейкволк[29].

— О, мы сделаем это несмотря ни на что, — протянул Хос. — Но не кровью. Могу придумать что-нибудь взамен.

— Что? — спросил Джефф голосом, полным отчаянной надежды. — Я сделаю все, что угодно, обещаю. Если вы дадите мне шанс, я взломаю для вас столько счетов, что вы не поверите своим глазам. Я брошу курить, это прояснит мою голову, буду лучше работать…

Его голос затих, когда Хос засмеялся, а парень с ирокезом покачал головой и улыбнулся Пикнику.

— Ты веришь этому придурку? — спросил он. — Серьезно, чувак, ты не спасаешь свое положение, рассказывая нам, как ты прохлаждался, вместо того, чтобы работать.

Джефф захныкал, и Хос увидел, как Мари дернулась вперед, как будто хотела подойти к нему, но передумала. Это разозлило его еще больше. Он хотел такой заботы от нее, вместо этого она впустую тратила ее на брата. Но он слишком быстро возбудился, ему необходимо было остыть. Он потратил секунду на то, чтобы успокоиться, размял шею, наклоняя ее в разные стороны, и хрустнул костяшками пальцев. Это прояснило его голову.

— Давай проясним парочку вещей, — сказал он. — Мы не причиним тебе вреда, Мари.

— Нет? — спросила она, и удивление в ее глазах, словно нож, пронзило его.

Она думала, что он причинит ей боль, прямо как Гэри, ее придурок-бывший. С таким же успехом можно назвать его монстром. Он заставил себя вернуться к теме.

— Нет, — повторил он. — Мы не злимся на тебя, ты не сделала нам ничего плохого. И мы здесь не из-за тебя. Ты будешь держать язык за зубами, если хочешь жить, и ты достаточно умна, чтобы понимать это. Ты здесь не для этого.

— Тогда почему я здесь?

— Чтобы ты увидела, как серьезно облажался твой брат, — ответил он. — Потому что мы убьем его, если он не найдет способ вернуть нам деньги. Думаю, что при хорошей мотивации, он будет в состоянии сделать это.

— Я заплачу, — пролепетал Джефф. — Заплачу все до цента, большое вам спасибо…

— Нет, ты заплатишь нам вдвойне, придурок, — сказал Пикник, грубо пнув его своим тяжелым кожаным ботинком.

Джефф упал на пол, вопя от боли.

— В этом случае мы оставим тебя в живых, что полностью зависит от твоей сестры.

И вот тот самый момент. Хос гадал, должен ли он был спорить с ней или же просто, связав по рукам, закинуть в машину.

— Я согласна, — сказала она.

Твою ж мать. Это было слишком легко. Неужели она совсем не волновалась за свою безопасность? Нет, всем, о чем она волновалась, была задница Джеффа. Хос фыркнул в отвращении, позволяя своим глазам бродить по ее телу. Черт возьми, она была сексуальна. Даже такая: только с работы, напуганная до смерти. Его Мари была маленькой и фигуристой, с волосами, обрамляющими ее лицо, и грудью, вздымающейся, когда она пыталась совладать со своим страхом. Он мог бы поспорить на тысячу долларов, что она понятия не имела о том, что первые четыре пуговицы на ее рубашке расстегнулись, открыв взору чертовски большую ложбинку между грудями и кромку черного бюстгальтера.

Его член одобрил это. Он хотел протиснуться между этими сиськами и выстрелить прелестным жемчужным ожерельем, которое бы она носила. Хос сделал глубокий вдох – еще ничего не закончено. Он сможет трахнуть ее сиськи позже. Возможно, это будет первым в его списке.

— Не хочешь для начала спросить на что? — спросил он.

— Эм, конечно, — ответила она. — Что я должна буду делать?

— Кажется, Хос хочет завести себе домовую мышь, — сказал Пикник.

Мари казалась озадаченной.

Пикник вздохнул и посмотрел на Хоса.

— Она невежественна, ты уверен в этом? Выглядит, как работа для меня.

Хос впился в него взглядом, гадая, мог бы он ударить его, не сорвав при этом своего плана. Наверное, нет. Заставив себя сохранять спокойствие, уже собранный он повернулся к Мари.

— Это твой выбор, — отрывисто произнес он. — Хочешь сохранить придурку жизнь, пакуй вещи и садись на байк. Поедешь со мной. Ты делаешь то, что я скажу и когда я скажу, без вопросов и истерик.

— Зачем? — спросила она, такая милая, смущенная и бледная, что это разозлило его еще больше.

Неужели у нее нет никаких навыков выживания?

— Затем, чтобы ты готовила мне десерты, — огрызнулся он.

У нее отвисла челюсть. Серьезно, она не понимала происходящего? Разочарованный, он покачал головой.

— Зачем, по-твоему, черт подери? — произнес он жестко и резко. — Затем, чтобы я мог тебя трахать.

Загрузка...