Социология

§ 1. Определение, условия и виды господства. Легитимность

Господство согласно определению (см. гл.1, § 16) есть вероятность того, что некоторая группа людей повинуется некоему приказу (или приказам). То есть это не любая возможность реализации власти или влияния. Господство («авторитет») в этом смысле выражается в подчинении, которое каждый раз может побуждаться разными мотивами — от простой привычки до чисто целерациональных соображений. Каждому подлинному отношению господства свойствен определенный минимум желания подчиниться, а следовательно, внешней или внутренней заинтересованности в подчинении.

Не всякое господство использует хозяйственные средства. Гораздо реже оно имеет хозяйственные цели. Но для любого господства над некоторым количеством людей обычно (хотя и не всегда) требуется штаб (о штабе управления см. гл.1, § 12), т. е. группа надежных доверенных лиц, специально действующих в направлении реализации как общих указаний, так и конкретных приказов господствующего (или господствующих). Этот штаб управления может подчиняться в силу обычая, под воздействием эмоций (аффективно), по соображениям материальной заинтересованности или по идеальным (ценностно-рациональным) мотивам. Характер мотивов в значительной степени определяет тип господства. Чисто материальные или целерациональные мотивы связи господина и его штаба управления означают здесь, как и везде, весьма неустойчивый состав последнего. Они регулярно дополняются другими — аффективными или ценностнорациональными. В ситуациях, выходящих за рамки повседневности, именно эти последние мотивы могут даже стать определяющими. В повседневной жизни обычай и наряду с ним материальный целерациональный интерес определяют отношения господства, как и многие другие отношения. Но обычай или наличие интересов в столь же малой степени, как чисто аффективные или чисто ценностно-рациональные мотивы, могут служить надежным основанием господства. Как правило, к ним добавляется еще один момент — вера в легитимность.

По опыту, никакое господство не довольствуется только материальными, только аффективными или только ценностно-рациональными мотивами в качестве своего основания. Напротив, оно стремится пробудить и укрепить веру в собственную легитимность. В зависимости от вида искомой легитимности принципиально различаются типы подчинения, типы обеспечивающего его управленческого штаба и способы реализации господства. А тем самым и его действенность. Поэтому целесообразно различать виды господства по типичным для них способам притязания на легитимность. При этом лучше начать с современных и, следовательно, хорошо знакомых примеров.

1. Выбор в качестве отправного пункта построения типологии именно этого, и никакого другого, можно оправдать лишь результатом. То, что некоторые другие типичные признаки мы пока не затрагиваем и затронем их позднее, нельзя считать большим упущением. Легитимность господства — хотя бы потому, что находится во вполне определенных отношениях с легитимностью владения — далеко не только «идейно» значима.

2. Не каждое притязание, подкрепленное обычаем или законом, порождает отношение господства. Иначе работник в меру своих притязаний на зарплату был бы господином работодателя, и по первому требованию ему надо было бы предоставить судебного пристава. На самом деле формально по отношению к работодателю он является партнером по обмену и может по праву рассчитывать на получение определенных услуг. В то же время само понятие господства не исключает того, что оно может возникнуть через формально свободный контракт, как это бывает при господстве работодателя над работником, возникающем посредством положений и инструкций о труде, или ленного господина — над свободно вступающими в ленное отношение вассалами. Подчинение военной дисциплине формально недобровольно, а трудовой дисциплине — формально добровольно, но при этом следование трудовой дисциплине также есть подчинение господству. Чиновник тоже получает свое место по контракту, который может быть расторгнут, и даже отношение подданства может быть добровольно принято и (в определенных границах) прекращено. Абсолютная несвобода существует лишь у рабов. Однако, с другой стороны, обусловленная монополией хозяйственная власть, т. е. применительно к нашему случаю возможность диктовать партнеру условия обмена, сама по себе также мало должна считаться господством, как и любое другое влияние, обусловленное эротическим, спортивным, интеллектуальным или любым другим превосходством. Если крупный банк в состоянии навязать другим банкам картельное соглашение, это не будет господством до тех пор, пока не возникнет непосредственное отношение подчинения, т. е. руководство этого банка будет претендовать и рассчитывать на то, что его указания будут выслушаны, исполнены и их исполнение проконтролировано. Естественно, в этом случае, как и везде, переходы размыты: от долгового обязательства до долговой кабалы много промежуточных ступеней. Власть салона, диктующего вкусы и нравы, может стать почти авторитарной властью, не будучи при этом господством. Точные различения в реальности часто невозможны, но именно поэтому необходимы ясные понятия.

3. Естественно, легитимность господства должна рассматриваться только лишь как вероятность того, что она в некоторой степени существует и будет воплощаться в реальном поведении. Неправильно было бы сказать, что любое подчинение господству чаще всего (или, может быть, всегда) ориентируется на такую веру. Подчинение может имитироваться как отдельными лицами, так и группами, по чисто оппортунистическим соображениям, оно может иметь место по практическим материальным причинам или по причине индивидуальной слабости и беспомощности. Но не это критерий классификации господства, а то, что его притязание на легитимность — в достаточной степени и в соответствии с ее типом — значимо, что оно укрепляет структуру и помогает выбрать нужный тип средств господства. Более того, как часто происходит на практике, господство может быть столь абсолютно гарантировано как совпадением интересов господина и штаба управления (личной охраны, преторианцев, «красной» или «белой» гвардии) по отношению к подданным, так и беспомощностью последних, что само может пренебречь требованием легитимности. Но и тогда, как мы убедимся, вид отношения легитимности между господином и штабом управления будет определяться типом авторитета господина и, в свою очередь, определять структуру господства.

4. Подчинение означает, что действие подчиняющегося в основном протекает так, как если бы он содержание приказа принял как максиму своего поведения только лишь по причине наличия приказа и исключительно ради формального отношения подчинения без оглядки на собственные представления о правильности или неправильности приказа как такового.

5. Чисто психологически каузальная цепочка может выглядеть по-разному: возможно, например, внушение или вчувствование. Но эти различия не играют существенной роли с точки зрения построения типов господства.

6. Область влияния господства на социальные отношения и культурные феномены существенно шире, чем кажется на первый взгляд. Примером может служить господство, которое практикуется в школе и выражается в считающихся ортодоксальными правилах письма и речи. Диалекты, бывшие когда-то канцелярскими языками автокефальных политических образований, а следовательно, и их господ, превратились в ортодоксальные формы письма и речи и привели к «национальным» разделениям (например, Голландии и Германии). Родительское господство и школьное господство проявляются куда шире, чем в усвоении — впрочем, только кажущемся — формальных навыков культуры, они формируют молодежь, а тем самым людей вообще.

7. Если руководитель и управленческий штаб союза подают себя как «слуги» подданных, это ничуть не значит, что их отношения не носят характер господства. О материальных аспектах так называемой демократии у нас будет еще возможность поговорить особо. Некоторый минимум регулирующей власти приказа, и в этом смысле — господства, должен быть ей присущ в любых мыслимых вариантах.

§ 2. Три чистых типа легитимного господства: рациональное, традиционное, харизматическое

Есть три чистых типа легитимного господства. Притязания на легитимность изначально могут базироваться:

1) нерациональном основании, т. е. на вере в легальность зафиксированных в формальных актах порядков и прав распоряжения, принадлежащих тем, кто призван к господству на основе этих порядков (легальное господство),

2) на традиционном основании, т. е. на повседневной вере в святость издавна действующей традиции и в легитимность основанного на этой традиции авторитета (традиционное господство),

3) на харизматическом основании, т. е. на выходящем за пределы повседневного опыта убеждении в святости или героической мощи, или совершенстве какой-то персоны и провозглашенного или созданного ею порядка (харизматическое господство).

При господстве на основе формальных актов имеет место подчинение легально установленному объективному безличному порядку и определенному на его основе руководителю в силу формальной легальности его распоряжений и в пределах последней. При традиционном господстве подчиняются персонально господину, призванному властвовать благодаря традиции, опираясь на традицию и в пределах ее значимости. Харизматическое господство — это подчинение обладающему харизмой вождю как таковому в силу веры в провозглашенное им откровение, в его геройство или совершенство и в пределах действия этой веры.

1. Целесообразность такого разделения может быть доказана только его предполагаемым вкладом в систематику. Понятие «харизма» («дар благодати») почерпнуто из древнехристианской терминологии. В рамках христианской иерократии сначала Рудольф Зом181 ввел (по сути, если не терминологически) это понятие в церковное право, другие — например, К. Холь — прояснили некоторые его важные следствия. Так что оно не ново.

2. Тот факт, что ни один из трех детально рассматриваемых далее идеальных типов в исторической действительности обычно не выступает в чистом виде, естественно, как и в других подобных случаях, не препятствует их понятийной фиксации в возможно более чистой форме. Ниже (§ 11 и далее) будет показано, как чистая харизма преобразуется под воздействием повседневности, что должно приблизить нас к пониманию эмпирических форм господства. Но все равно ни об одном эмпирическом историческом явлении господства мы не сможем сказать, что теперь, мол, с ним все ясно. Социологическая типология дает эмпирической исторической работе преимущество, которое нельзя недооценивать, и состоит оно в следующем: возникает возможность в каждом случае применительно к каждой форме господства показать, что в ней есть «харизматического» («наследственно-харизматического» или от «должностной харизмы»; см. § 10, 11), «патриархального» (см. § 7), «бюрократического» (см. § 4), «сословного» и т. д. или что в ней приближается к названным типам, — и продемонстрировать все это можно на основе достаточно однозначных понятий. Но вера в то, что совокупная историческая реальность будет «уловлена» в развиваемой здесь понятийной схеме, совершенно чужда автору.

Предварительное замечание. Мы намеренно начинаем со специфически современной формы управления, чтобы иметь затем возможность трактовать остальные по контрасту с ней.

§ 3. Легальное господство: чистый тип с бюрократическим штабом управления

Легальное господство базируется на признании взаимосвязанных представлений о том, что

1. путем договора или октроирования может быть целерационально или ценностно-рационально (либо и так, и так) формально установлено какое угодно право с требованием его соблюдения, как минимум, товарищами по союзу, а также обычно теми, кто входит в сферу влияния союза (в случае территориальных образований — проживающими на соответствующей территории) и вступает в регулируемые союзным порядком социальные отношения либо участвует в социальном действии;

2. любое право по своей сути есть космос абстрактных, обычно сознательно установленных правил, причем правосудие представляет собой применение их к отдельному случаю, а управление — рациональное преследование предусмотренных порядком союза интересов, происходящее в границах правовых норм и согласно общим принципам, одобряемым или, по крайней мере, не встречающим неодобрения с точки зрения порядков союза;

3. типичный легальный господин — это «начальник», который распоряжается и отдает приказания, но, в свою очередь, сам подчиняется безличному порядку, в соответствии с которым ориентирует свои распоряжения.

Это относится также и к легальному господину, не являющемуся чиновником, например, к избранному президенту государства.

4. Согласно общепринятой формуле подчиняющийся подчиняется только как товарищ (см. гл.1, § 10) и только «закону».

Товарищем может быть член союза, общины, церкви, гражданин государства.

5. В соответствии с п. 3 товарищи по союзу, подчиняясь господину, подчиняются не ему лично, а безличному порядку, поэтому обязаны повиноваться начальнику только в пределах его сферы ответственности, которая предписана и рационально ограничена этим порядком.

Итак, основными категориями легального господства являются:

1. непрерывный, т. е. характерный для предприятия (см. гл.1, § 15, 17) регулируемый правилами процесс административного производства;

2. наличие компетенций (сфер ответственности), что предполагает:

a) существование содержательно разграниченных по причине разделения труда сфер должностных обязанностей,

b) предоставление приблизительно необходимых для выполнения этих обязанностей объемов распорядительной власти,

c) четкое определение допустимых средств принуждения и предполагаемых обстоятельств их применения.

Организованное таким образом административное предприятие именуется органом управления.

Такие органы существуют на крупных частных предприятиях, в партиях, в армии точно так же, как в государстве и церкви. Органом в смысле этой терминологии является также избранный президент государства (или коллегия министров, или избранные народные представители). Но эти категории нам сейчас пока не интересны. Не каждый орган обладает распорядительной властью в одном и том же смысле; однако это различие нас здесь тоже не интересует.

К категориям легального господства также относятся:

3. принцип служебной иерархии, т. е. система постоянных органов контроля и надзора по отношению к каждой инстанции с правом апелляции или жалобы подчиненных на начальствующих. При этом по-разному решается вопрос о том, заменяет ли, и если да, то в каких случаях, апелляционная инстанция подлежащее пересмотру указание на «правильное» сама или поручает это нижестоящей инстанции, на которую и была подана жалоба;

4. правила, организующие административную деятельность, каковы

a) технические правила,

b) нормы182.

В обоих случаях для рационального применения правил необходимо профессиональное обучение. Обычно для работы в штабе управления союза отбираются служащие, способные доказать свою профессиональную выучку, и только они могут получить место чиновника. «Чиновники» составляют типичный штаб управления рационального союза, будь то политический, иерократический, экономический (особенно капиталистический) или другой союз;

5. в случае рационального управления — принцип полного отделения штаба управления от средств управления и производства. Чиновники, служащие, другие работники штаба не являются собственниками средств управления и производства, но получают их в натуральной или денежной форме и обязаны за них отчитываться. Действует принцип полного отделения имущества (или капитала) организации от личного имущества (домохозяйства) и служебного помещения (бюро) от места жительства;

6. в случае полной рациональности управления — невозможность апроприации должности ее исполнителем. Когда «право на должность» существует (например, у судей, у все возрастающей части чиновничества и даже у рабочих), оно предполагает обычно не апроприацию должности чиновником, а гарантию обусловленной только интересами дела, т. е. независимой и руководствующейся исключительно правилами, возможности работы в своей должности;

7. принцип документированности управления, действующий даже там, где принято или даже предписывается устное обсуждение. Во всяком случае, начальные предложения, а также заключительные решения, постановления и распоряжения должны быть зафиксированы письменно. Письменные документы и осуществляемое чиновниками непрерывное делопроизводство — это и есть сегодня бюро как центральное ядро любого действия любого союза;

8. разнообразие форм легального господства, о чем еще пойдет речь ниже183.

Теперь же мы намеренно сосредоточимся на идеально-типическом рассмотрении наиболее чистой формы штаба управления, представляющего собой структуру господства, а именно чиновничества, бюрократии.

Типы руководителей мы пока оставляем в стороне по причинам, которые станут понятны далее. Очень важные виды рационального господства формально, если судить по их руководителям, нужно было бы отнести к другим типам, например, наследственно-харизматическому в случае наследственной монархии, харизматическому в случае плебисцитарного президентского правления, некоторые же, будучи по важнейшим своим характеристикам материально рациональными, лежат между бюрократией и харизмой (кабинетное правительство184), некоторые же (партийные министерства) управляются лидерами (харизматическими или бюрократическими) других союзов (партий). Тип рационального легального штаба управления применим универсально, важен он и в повседневной жизни, ибо в повседневной жизни господство — это прежде всего управление.

§ 4. Легальное господство: чистый тип с бюрократическим штабом управления (продолжение)

Самый чистый тип легального господства — это господство посредством бюрократического штаба управления. Только руководитель союза обретает свое господствующее положение в результате апроприации или в силу выбора либо назначения его в качестве преемника прежнего руководителя. Однако и его полномочия как господина лежат в пределах легальной компетенции. Весь штаб управления состоит согласно чистому типу из отдельных чиновников (представляя, таким образом, монократию, в отличие от коллегиальности, о которой пойдет речь ниже).

Чиновники

1) лично свободны и подчиняются только в пределах служебных обязанностей,

2) состоят в жесткой служебной иерархии,

3) обладают четкими служебными компетенциями,

4) служат по контракту, т. е., в принципе, на основе свободного выбора,

5) не избираются, а назначаются; отбор происходит (в случае максимальной рациональности процесса) по критерию профессиональной квалификации, которая должна быть подтверждена экзаменом и удостоверена дипломом,

6) имеют постоянное денежное содержание в большинстве случаев с правом на пенсию; однако при определенных условиях (особенно на частных предприятиях) контракт может быть расторгнут со стороны господина, сами чиновники всегда могут подать в отставку; размер содержания определяется прежде всего иерархическим рангом, а также ответственностью позиции, в остальном же — «сословной нормой» (см. гл.4),

7) считают свою службу единственной или главной профессией,

8) усматривают для себя возможность карьеры (продвижения) в зависимости от срока службы или успехов в работе либо того и другого вместе, а также от суждения начальства,

9) работают на условиях полного отделения от средств управления и без апроприации служебного места,

10) подчиняются строгой единообразной служебной дисциплине и контролю.

Этот порядок в равной степени применяется в частнокапиталистических или благотворительных, или в любых других частных, преследующих идеальные или материальные цели организациях, а также в политических и иерократических союзах, а кроме того, обнаруживается (в более или менее сильном приближении к чистому типу) и в истории.

1. Например, бюрократия в частных клиниках и в больницах благотворительных фондов и орденов, в принципе, одинакова. Современная так называемая капланократия185, т. е. отчуждение старых по большей части апроприированных церковных пребенд, а также универсальный [папский] епископат (как формальная универсальная компетенция186) и характерная для него непогрешимость (как материальная универсальная компетенция при действии ехcathedra, по должности, при исполнении, т. е. в условиях типичного разделения служебной и частной деятельности) суть типично бюрократические явления. То же относится к крупному капиталистическому предприятию (чем крупнее, тем в большей степени), к партийной машине (о чем речь пойдет отдельно), к именуемым офицерами военным чиновникам современной бюрократизированной армии.

2. Бюрократическое господство в чистейшем виде реализуется там, где в чистейшем виде господствует принцип назначения чиновников. Иерархии выборных чиновников не существует в том же смысле, в каком существует иерархия назначенных чиновников; даже дисциплину нельзя считать дисциплиной там, где подчиненный выборный чиновник может вести свою игру и его шансы не зависят от суждения вышестоящего (о выборных чиновниках см. ниже, § 14).

3. Контрактные назначения, или свободный отбор, относятся к сути современной бюрократии. Если в бюрократической иерархии в соответствии с функциональными компетенциями, т. е. в нормальном бюрократическом процессе, действуют несвободные чиновники (рабы, министериалы), мы говорим о патримониальной бюрократии.

4. Уровень профессиональной квалификации в бюрократии постоянно растет. Даже партийному или профсоюзному чиновнику нужны профессиональные (эмпирически приобретенные) знания. Если ныне министр или президент являются чиновниками, от которых не требуется профессиональной квалификации, то это значит лишь, что они чиновники только в формальном, а не в материальном смысле, как и генеральный директор крупного частного акционерного предприятия. Капиталистический предприниматель ныне так же полностью апроприирован, как и «монарх». Бюрократическое господство, следовательно, неизбежно имеет на вершине по крайней мере один не чисто бюрократический элемент; это категория господства посредством особого штаба управления.

5. Стабильное содержание для бюрократии нормально. (Апроприируемые в частном порядке сборы и плату за услуги мы будем называть пребендами187, об этом понятии см. § 7,8.) Нормальна и денежная форма содержания. Эта практика, хотя и не важна с точки зрения понятия, но соответствует чистейшему типу. Ведь натуральные поступления всегда имеют характер пребенды. Получение пребенды предполагает апроприацию возможностей дохода и должностей. Однако границы здесь, как видно из сказанного, весьма размыты. Апроприация путем аренды должности, покупки должности, взятия должности в залог принадлежит, скорее, к иной категории, чем чистая бюрократия (см. § 7, п. аЗ).

6. Должности по совместительству и, наконец, почетные должности — это категории, которые будут разъяснены позднее (см. § 20 и далее). Типичный бюрократ — чиновник по основному месту работы.

7. Отделение от средств управления проводится в общественной и частной бюрократии (например, на крупном капиталистическом предприятии) точно в одном и том же смысле.

8. Коллегиальные органы управления подробнее рассматриваются далее (см. § 15). Ныне они находятся на стадии быстрого исчезновения и замещения фактически и чаще всего формально монократическим руководством (например, коллегиальные правительства в Пруссии давно уступили место монократическому правительству под руководством премьер-министра). Решающее значение здесь принадлежит стремлению к оперативному и четкому управлению, свободному от необходимости поиска компромиссов и независимому от внезапных изменений мнения большинства.

9. Само собой разумеется, современные офицеры представляют собой одну из категорий обладающих сословными признаками (о чем речь пойдет в гл.4) назначаемых чиновников в противоположность, во-первых, избираемым вождям, во-вторых, харизматическим кондотьерам, в-третьих, офицерам-предпринимателям (наемникам), в-четвертых, обладателям купленных офицерских должностей (см. § 8а, в конце). Переходы между всеми этими категориями могут быть расплывчатыми. Патримониальные слуги, отделенные от средств управления, и капиталистические армейские предприниматели являются также, как частично и капиталистические частные предприниматели, предшественниками современной бюрократии. Подробнее об этом далее.

§ 5. Бюрократическо-монократическое управление

Чисто бюрократическое, т. е. бюрократическо-монократическое, документируемое управление благодаря таким его качествам, как точность, стабильность, строгая дисциплина, надежность и предсказуемость как для господина, так и для всех, кого оно касается, возможность как интенсификации, так и расширения поля его действий, а также универсальная применимость для решения любых задач и неисчерпаемые возможности чисто технического совершенствования, — благодаря всем этим качествам — представляет собой, как показывает опыт, самую рациональную форму реализации господства. Развитие современных союзов во всех областях (государство, церковь, армия, партия, предприятие, объединение, фонд и что угодно еще) тождественно развитию и постоянному прирастанию бюрократического управления; именно его возникновение стало, например, зародышевой клеткой современного западного государства. Приводя вроде бы противоречащие этому примеры, указывая, скажем, на коллегиальные представительства интересов, парламентские комитеты, диктатуры советов, на почетных чиновников и непрофессиональных судей и др. (вплоть до поношений в адрес святого Бюрократиуса188), нельзя обмануться и упустить из виду, что вся постоянная работа делается чиновниками в бюро. Вся наша будничная жизнь вплетена в этот бюрократический контекст, и если бюрократическое управление везде — ceteris paribus! — является формально-технически самым рациональным способом управления, то от потребностей массового управления (людьми и вещами) его сегодня вообще невозможно отделить. Выбор существует лишь между «бюрократизацией» и «дилетантизацией» управления, и великим преимуществом бюрократического управления является профессиональное знание, абсолютная неизбежность которого обусловлена современной техникой и экономикой снабжения товарами, все равно, будет ли оно организовано капиталистическим или (что при необходимости решения одной и той же технической задачи неизмеримо повышает роль профессиональной бюрократии) социалистическим способом. Как подчиненные могут противодействовать уже существующему бюрократическому господству обычно только путем создания собственной бюрократической организации, также и бюрократический аппарат (в силу принудительно действующих интересов и материального, и чисто содержательного, т. е. идеального, рода) привязан к необходимости своего дальнейшего функционирования. Без него в обществе с отделением от средств управления чиновников, служащих и рабочих и обязательностью дисциплины и выучки исчезла бы возможность существования для всех, кроме тех, кто непосредственно владеет средствами жизнеобеспечения (крестьян). В случае насильственной революции или вражеской оккупации бюрократический аппарат обычно просто продолжает функционировать, как делал это при прежнем легитимном правительстве. Всегда возникает вопрос: кто господствует над бюрократическим аппаратом? Возможности овладения этим аппаратом со стороны непрофессионала ограничены; профессиональный тайный советник в конечном счете превосходит ставшего министром неспециалиста в умении реализовать свои цели. Потребность в постоянном, строгом, интенсивном и просчитываемом управлении, которое исторически создал (и не мог бы без него существовать) капитализм (не только он, разумеется, но фактически и прежде всего он) и должен был бы просто перенять и усилить любой рациональный социализм, обусловливает судьбоносность бюрократии как сердцевины любого массового управления. Только малое (политическое, иерократическое, общественное, хозяйственное) предприятие в нем не нуждается. Капитализм на своей нынешней стадии требует бюрократии (хотя у него и у нее разные исторические корни) и оказывается ее самой рациональной экономической базой, ибо предоставляет ей полученные фискальным путем денежные средства, на которые она может существовать в своей рациональнейшей форме.

Наряду с фискальными предпосылками бюрократическое управление в значительной степени обусловлено техникой коммуникаций. Точность управления требует железных дорог, телеграфа, телефона, и зависимость от них постоянно растет. Этого не изменит и социалистический порядок. Вопрос заключается лишь в том (см. гл.2, § 12), сможет ли он создать схожие условия для рационального управления, а именно для социализма это означало бы строго бюрократическое управление, организованное по еще более жестким формальным правилам, чем при капитализме. Если же не сможет, это станет еще одним проявлением великой иррациональности (состоящей в антиномии формальной и материальной рациональностей189), наличие которой так часто вынуждена констатировать социология.

Бюрократическое управление означает господство через знание, в этом заключается его специфически рациональная основа. Свои могущественные властные позиции, достигнутые в силу профессионального знания, бюрократия (или господин, пользующийся ее услугами) стремится усилить за счет служебного знания, т. е. фактической осведомленности, возникающей в ходе служебных взаимодействий или в результате знакомства с документами. Служебное знание по его отношению к профессиональному знанию сравнимо с коммерческой тайной предприятия в противоположность его техническим секретам. Свойственное не только бюрократии, но ей особенно, понятие «служебная тайна» порождено именно этим отмеченным выше стремлением к власти.

Постоянно превосходит бюрократию в профессиональном знании и знании фактов в своей области интересов только частное лицо, действующее с целью получения прибыли, т. е. капиталистический предприниматель. Он единственный, кто обладает (хотя бы относительным) иммунитетом в отношении неизбежности бюрократического рационального господства через знание. Все остальные члены массовых союзов неизбежно подпадают под господство бюрократии, также как подпадают под господство прецизионных машин в производстве массовых благ.

В социальном отношении бюрократическое господство в целом означает:

1) тенденцию нивелирования в целях расширения круга рекрутируемых из числа профессионально самых квалифицированных работников;

2) тенденцию плутократизации в интересах как можно более долгого (часто до конца третьего десятилетия жизни) профессионального обучения;

3) господство формалистской безличности — управления sine ira et studio, следовательно, без любви и энтузиазма, руководствуясь только долгом; идеальный чиновник исполняет должность «невзирая на лица», формально одинаково подходя к любому, т. е. к любому, находящемуся в одной и той же фактической ситуации.

Но как бюрократизация (в силу нормальной, т. е. исторически объяснимой как нормальная тенденции) ведет к нивелированию сословий, так и любое социальное нивелирование, в свою очередь, устраняя тех, кто сословно господствовал в силу присвоения орудий управления и управленческой власти, а также и тех, кто в силу богатства получал «почетные», т. е. неоплачиваемые, или совместительские посты в управлении, порождает бюрократизацию, которая повсюду оказывается неотрывной тенью прогрессирующей «массовой демократии» (о чем подробно еще будет сказано далее).

Нормальный «дух» рациональной бюрократии — это в общем и целом:

1) формализм, поддерживаемый всеми, кто заинтересован в сохранении личных жизненных возможностей, не важно, какого рода, поскольку иначе царил бы произвол, а соблюдение формальных требований есть линия наименьшей затраты сил;

2) стремление чиновников к материально-утилитаристскому пониманию своих управленческих задач на службе у подлежащих осчастливливанию подданных (что находится в мнимом, а частью и в действительном противоречии с отмеченными выше интересами в сохранении личных жизненных шансов). Только обычно этот материальный утилитаризм выражается в создании соответствующих регламентов, в свою очередь, формальных и, как правило, формалистски трактуемых (см. об этом в разделе, посвященном социологии права)190 191. Эта тенденция материальной рациональности находит поддержку среди подданных, которые не принадлежат к отмеченному в п. 1 слою заинтересованных в сохранении уже имеющихся у них возможностей. Затронутая здесь проблема относится к теории демократии.

§ 6. Традиционное господство: чистый тип

Господство называется традиционным, если его легитимность опирается на веру в святость пришедших из прошлых времен («издревле существующих») порядков и господских прав. Господин (или господа) также определяется согласно издавна существующим правилам. Подчиняются господину (или господам) по причине особого достоинства, которое ему (им) приписывает традиция. Союз господства есть в самом простом случае обусловленный прежде всего общностью воспитания союз пиетета¹¹. Господствующий — это не начальник, а лично господин; его штаб управления состоит не из чиновников, а из личных слуг, подчиненные — это не члены союза, а либо

1) традиционные товарищи, либо

2) подданные.

Не объективный служебный долг, а личная преданность слуги определяет отношение того, кто входит в штаб управления, к господину.

Подчиняются не установлениям, а персоне, призванной распоряжаться либо согласно традиции, либо волей традиционного господина, приказы которого легитимны по двум основаниям:

a) отчасти в силу традиции, которая прямо определяет содержание приказаний, причем определяет в том смысле и объеме, нарушив традиционные границы которых господин поставил бы под угрозу собственное традиционное положение,

b) отчасти в силу свободного произвола господина, которому традиция предоставляет соответствующую свободу действий.

Традиционный произвол покоится прежде всего на принципиальной безграничности предполагаемого пиететом повиновения.

Таким образом, существуют две сферы действия господина:

a) действие, материально связанное с традицией,

b) действие, материально свободное от традиции.

Внутри последней сферы господин может действовать по собственной милости или немилости, личной симпатии или антипатии и оказывать благоволение по своему произволу, особенно стимулируемому подарками (в этом, кстати, исток сборов и пошлин). Если он действует «по принципам», это принципы материальной этической справедливости или утилитаристской целесообразности, а не формальные принципы, как в случае легального господства. Фактически осуществление господства ориентируется на то, что обыкновенно может позволить себе господин (и его штаб управления) по отношению к традиционно повинующимся подданным, не вызывая у них сопротивления. Сопротивление, если оно возникает, направлено против личности господина (или слуги), которые не соблюдают традиционных границ власти, а не против системы как таковой (традиционалистская революция).

В чистом типе традиционного господства невозможно создать право или управленческие принципы путем введения новых установлений. Фактически созданные заново нормы могут быть легитимированы только как издавна существовавшие и лишь теперь найденные в древних грамотах. Средством ориентации в правоприменении служат только свидетельства традиции: прецеденты и преюдиции192.

§ 7. Традиционное господство: чистый тип (продолжение)

Господин правит либо 1) при отсутствии, либо 2) при наличии штаба управления (относительно первого случая см. § 7а, п. 1).

Типичный штаб управления может быть рекрутирован

a) из тех, кто традиционно связан с господином узами пиетета (патримониально рекрутируемые), т. е. из

1) членов рода,

2) рабов,

3) крепостных домашних чиновников, особенно министериалов,

4) клиентов,

5) колонов193,

6) вольноотпущенных, и

b) из экстрапатримониально рекрутируемых

1) в силу личных доверительных отношений (свободные фавориты любого рода) или

2) благодаря договору о верности господину (вассалы) и, наконец,

3) из свободных чиновников, вступающих в отношения пиетета с господином.

К п. аα: привлечение на самые важные позиции традиционно связанных с господином узами пиетета членов рода — это часто встречающийся в традиционных системах господства принцип управления.

К пп. aβ (рабы) и аστ (вольноотпущенные): в патримониальных системах господства эти категории часто занимают высокие, вплоть до высших, позиции (нередки великие визири из бывших рабов).

К п. аγ: типичные домашние чиновники — сенешаль (старший слуга), маршал (отвечающий за лошадей), камергер, трухзес, хаусмайер (ответственный за прислугу и иногда за вассалов)194 — существуют повсюду в Европе. На Востоке особо важным был старший евнух (сторож гарема), у негритянских царей — палач, кроме того, повсюду — домашний врач, домашний астролог и др.

К п. аδ: королевская клиентела была источником патримониального чиновничества в Китае, как и в Египте.

К п. аε: армии колонов существовали везде на Востоке, но также и на Западе в эпоху господства римской знати. (Только на исламском Востоке Нового времени были армии, состоящие из рабов.)

К п. bα: фаворитистская экономика характерна для любого патримониализма и часто становится поводом традиционалистских революций (об этом понятии см. в конце предыдущего параграфа).

К п. bβ: о вассалах пойдет речь особо195.

К п. bγ: бюрократия возникла в патримониальных государствах сначала из чиновников экстрапатримониальной рекрутации. Но они, как скоро будет показано, были в первую очередь личными слугами господина.

При чистом типе традиционного господства в штабе управления отсутствуют

a) устойчивые компетенции, распределенные согласно требованиям дела,

b) устойчивая рациональная иерархия,

c) упорядоченное назначение по свободному контракту и упорядоченное продвижение по службе,

d) профессиональное обучение (как норма),

e) стабильное (часто) и (еще чаще) выплачиваемое в деньгах содержание.

К п. а): вместо четко определенных компетенций налицо конкуренция за поручения и полномочия, которые распределяются господином и являются сначала разовыми, затем постоянными и, наконец, превращаются в традиционно типичные; особенно сильна конкуренция за поручения, сулящие гонорар, полагающийся не только уполномоченному, но и самому господину за его внимание к делу; именно в силу таких процессов конституируются сначала содержательные сферы ответственности, а затем и управленческие органы.

Все снабженные долгосрочными поручениями уполномоченные являются прежде всего домашними чиновниками господина; их не связанные с домом (экстрапатримониальные) обязанности часто возлагаются господином на основании их внешнего сходства с домашними обязанностями или вовсе произвольно. Наряду с домашними чиновниками первоначально существовали порученцы ad hoc.

Отсутствие представлений о сферах ответственности бросается в глаза при просмотре, скажем, обозначений позиций древневосточных чиновников. За редкими исключениями невозможно обнаружить рационально ограниченные содержательные долгосрочные сферы ответственности по типу известных нам компетенций.

Разграничение фактических длительных полномочий через конкуренцию и компромисс в интересах собственной выгоды особенно характерно для Средневековья. Влияние этого обстоятельства оказалось крайне важным. Корыстные интересы могущественных королевских судов и могущественного адвокатского сословия частью ограничили, частью сделали невозможным в Англии господство римского и канонического права. Иррациональное разделение многочисленных служебных полномочий во все века упорядочивалось путем однажды происходящего разграничения возможностей использования службы для получения дохода.

К п. b): вопрос о том, должно ли решение по какому-то делу или рассмотрение жалобы осуществляться кем-то из чиновников, и кем именно, или самим господином, либо

α) решался традиционно, иногда с учетом происхождения определенных взятых извне правовых норм или прецедентов (система оберхофов196), либо

β) полностью отдавался на усмотрение господина, которому, если он появляется лично, уступают все чиновники.

Рядом с традиционалистской системой оберхофов стоит относящийся к сфере господской власти принцип немецкого права, согласно которому в присутствии господина любая юрисдикция недействительна, а также происходящее из того же источника и свободной милости господина Jus evocandi и его современный аналог — кабинетная юстиция197. Оберхоф в Средневековье особенно часто был правоустанавливающей инстанцией, из которой импортировались нормы местного права.

К п. с): домашние чиновники и фавориты часто рекрутировались чисто патримониально, т. е. были рабами или крепостными (министериалами) господина. Или же, если они рекрутировались экстрапатримониально, то являлись бенефициарами (подробнее см. ниже), которых господин замещал формально по своему усмотрению. Лишь приход свободных вассалов и предоставление должностей по ленному контракту принципиально меняет ситуацию, хотя в пп. а) и b) это по сути ничего не меняет, так как форма и объем лена определялись отнюдь не из функциональных соображений. Продвижение по службе происходит — за исключением (при некоторых обстоятельствах) пребендальных структур штаба управления — только по воле и милости господина.

К п. d): рациональное профессиональное обучение как принципиальная квалификационная характеристика отсутствует у всех домашних чиновников и фаворитов. Начало профессионального обучения служащих (не важно, какого рода) повсюду означало новую эпоху в управлении.

Определенный объем эмпирического обучения для некоторых должностей стал необходим довольно рано. Прежде всего, искусство чтения и письма (первоначально действительно редкое искусство) иногда через стиль жизни образованных людей оказывало решающее воздействие на культурное развитие в целом (важнейший пример здесь Китай) и вело к ликвидации интрапатримониалъного рекрутирования чиновников, тем самым сословно (см. § 7а, п. 3) ограничивая власть господина.

К п. е): домашние чиновники и фавориты питаются в основном со стола господина и экипируются из его кладовых. Их отделение от стола господина, как правило, означает создание (сначала натуральной) системы пребенд, вид и объем которых легко поддается типизации. Наряду с этим (или вместо этого) уполномоченным господина, действующим вне дома, как и самому господину, полагаются постоянные «взносы» (часто без всякой тарификации, применительно к случаю обговариваемые с теми, кто ищет господской милости).

О пребендализации см. § 8.

§ 7а. Геронтократия, патриархализм, патримониализм

I. Основными типами традиционного господства при отсутствии личного штаба управления господина являются:

a) геронтократия,

b) начальный патриархализм.

Геронтократией называется положение, когда господство, если оно вообще существует в союзе, реализуется старейшими (первоначально — в буквальном смысле, по возрасту) как лучшими знатоками священной традиции. Геронтократия часто встречается в союзах, которые не являются прежде всего экономическими или семейными. Патриархализмом называется положение, когда в союзе, имеющем прежде всего хозяйственный или семейный (домашний) характер, господствует индивид, получивший власть согласно твердым правилам наследования.

Геронтократия и патриархализм нередко близки друг другу. Главное заключается в том, что власть геронтократов, как и патриархов, в чистом типе основана на представлениях подвластных (товарищей) о том, что господство (пусть даже оно есть традиционное личное право господина) материально должно реализовываться как преобладающее право товарищей, т. е. в их — товарищей — интересах, и не может быть свободно присвоено господином. Это обусловлено полным отсутствием в этом типе чисто личного (патримониального) штаба управления, поэтому господин в большой степени зависим от желания товарищей подчиняться, а товарищи — еще «товарищи», а не «подданные». Но они именно товарищи в силу традиции, а не члены в силу устава. Они обязаны послушанием господину, а не установленным правилам. Хотя и господину — только в пределах традиции. Господин, со своей стороны, также строго связан традицией.

О типах геронтократии см. ниже. Патриархализм родственен геронтократии в той мере, в какой патриарх требует обязательного подчинения только внутри дома; в остальном же (как у арабских шейхов) он действует примером на манер харизматичной личности, или советом, или применяет другие способы воздействия.

II. С возникновением чисто личного управленческого (и военного) штаба господина каждое традиционное господство тяготеет к патримониализму, а при наивысшем объеме власти — к султанизму. Товарищи теперь превращаются в подданных, право господина, толковавшееся до сих пор как преимущественно товарищеское, становится его личным правом, которое им апроприируется точно так же, как любой объект владения любого характера, который можно использовать (продать, заложить, передать в качестве доли в наследстве) принципиально в тех же формах, что и любую другую экономическую возможность. Внешне патримониальная власть господина опирается на рабов (часто — клейменых), колонов или угнетенных подданных, или (чтобы сделать общность интересов, направленных против последних, по возможности прочной) на наемных телохранителей и наемную армию (патримониальная армия). Благодаря этому господин расширяет область собственного произвола, личной милости и благосклонности, сужая при этом сферу действенности патриархальной или геронтократической традиции. Патримониальным называется господство, которое изначально традиционно ориентировано, но реализуется в силу полного личного права; султанистским — патримониальное господство, по способу управления движущееся в сфере свободного, не связанного традицией произвола. Границы здесь совершенно размыты. Патримониализм и султанизм от собственно патриархализма отличает существование личного штаба управления.

Султанистская форма патримониализма иногда по видимости бывает — и никогда в действительности не бывает — совершенно не связана традицией. Но при этом она не является безлично рациональной; в ней лишь до крайности развита сфера свободного произвола и личной милости. Этим она отличается от любой формы рационального господства.

III. Сословным господством называется такая форма патримониального господства, при которой определенные полномочия господина и соответствующие экономические возможности апроприированы штабом управления. Апроприация может произойти, как и во всех подобных случаях (см. гл.2, § 19),

a) в пользу союза или категории лиц, отмеченных какими-либо отличительными признаками, или

b) в пользу индивидов (пожизненно или с правом наследования, или в свободное владение).

Сословное господство, следовательно, означает

a) постоянное ограничение свободного набора господином штаба управления, происходящее благодаря апроприации должностей или полномочий господина в пользу

α) союза,

β) слоя, определяемого как сословие (см. гл.4), а также

b) часто — и это можно считать особым типом — в пользу отдельных членов штаба управления, причем апроприируются

α) должности, а следовательно, и получаемые (иногда) в силу занятия должностей возможности дохода,

β) вещные орудия управления,

γ) право отдачи приказов.

Исторически апроприаторы могут

1) появиться из несословного до того времени штаба управления или

2) не принадлежать к нему до апроприации вовсе.

Апроприирующий сословный обладатель господской власти покрывает издержки управления из собственных, нераздельно им присвоенных средств управления. Обладатели военной господской власти или члены сословия на военной службе экипируются самостоятельно и при необходимости экипируют контингент, рекрутируемый ими на патримониальной или сословной основе (сословная армия). Или же средства управления и штаб управления апроприируются как предмет деятельности доходного предприятия, обеспеченного за счет складов или кассы господина, как это часто происходило в Европе XVI и XVII вв. (но не только) при формировании наемной армии (капиталистическая армия). В случае полного сословного присвоения общий объем власти делится между господином и апроприаторами из штаба управления пропорционально их личным правам; в ином случае каждый получает собственную долю власти в силу особых распоряжений господина или особых компромиссов с апроприированными.

К п. 1): придворные должности господина, присвоенные в форме лена.

К п. 2): сеньоры, которые в силу предоставленной господином привилегии или благодаря узурпации (часто первое есть способ легализации последнего) присваивают права господина.

Апроприация в пользу индивида может происходить в форме

1) сдачи в аренду,

2) передачи в заклад,

3) продажи,

4) привилегии, которая может быть личной, или унаследованной, или свободно присвоенной, безусловной или же обусловленной службой и может быть предоставлена

a) как награда за службу или чтобы привлечь к сотрудничеству, или

b) как признание фактически произошедшей узурпации господской власти,

5) апроприации в пользу союза или выступающего в качестве сословия слоя, являющейся, как правило, следствием компромисса господина и штаба управления или объединившегося в сословие слоя, причем

α) господину предоставляется полная или относительная свобода выбора в каждом конкретном случае или

β) устанавливаются твердые правила персонального занятия должности,

6) лена, о чем следует говорить особо.

1. При геронтократии и чистом патриархализме, согласно господствующим при этом не всегда ясным представлениям, средства управления апроприированы в пользу управляемого союза или отдельных участвующих в управлении домохозяйств, которые управляются «для» союза, т. е. ориентируясь на цели союза. Апроприация в пользу господина как такового появляется лишь в мире представлений патримониализма и может осуществляться по-разному, с большей или меньшей степенью полноты вплоть до полного права господина на землю и полного порабощения подданных (прáва продажи их господином). Сословная апроприация означает присвоение, по крайней мере, части средств управления членами штаба управления. Так что если при чистом патримониализме налицо полное отделение управляющих от средств управления, то при сословном патримониализме как раз наоборот: управляющие владеют средствами управления целиком или в существенной части. Таков самостоятельно экипирующийся ленник, ленный граф, который забирал себе судебные и прочие платежи и из собственных средств (куда входили и апроприированные) оплачивал свои долги ленному господину. Таков индийский ягирдар, формировавший свой воинский контингент за счет налоговых сборов, т. е. полностью владевший средствами управления. В то же время полковник, который выставлял наемный полк по подряду, напротив, получал деньги для этого из княжеской кассы, а дефицит возмещал, экономя на исполнении задания, или за счет добычи и реквизиций и находился поэтому лишь в частичном (и, кроме того, регулируемом) владении средствами управления. Фараон же, который формировал армию из рабов или колонов и отдавал управление ею своим клиентам, а сам ее одевал, кормил и вооружал, как патримониальный господин, имел средства управления в собственном владении. При этом формальное регулирование не всегда играло решающую роль: мамелюки формально были рабами, формально рекрутировались посредством покупки их господином, фактически же настолько монополизировали господскую власть, насколько это мог бы сделать какой-нибудь союз министериалов в отношении служебных ленов.

Апроприация служебной земли закрытым союзом, но без индивидуального присвоения происходила внутри союза либо путем ее свободной передачи члену союза по выбору господина (см. п. 5а), либо через передачу претендентам, имеющим некоторые необходимые признаки (п. 5β), например, военные или другие (ритуальные) заслуги; предпочтение (при наличии этих признаков) отдается более близким кровным родственникам. То же касается придворноправовых, или цеховых ремесленных, или крестьянских должностей, служивших военным или управленческим надобностям.

2. Апроприация путем аренды (особенно откупа налогов), принятия в заклад или покупки была распространена прежде всего на Востоке и в Индии, но знакома и Западу; в античном мире нередка была продажа с аукциона мест священников. Иногда целью сдачи в аренду было решение острых финансовополитических проблем (бедственное положение финансов, особенно из-за военных расходов) или финансово-технических (обеспечение стабильного источника доходов для пополнения бюджета); целью сдачи в заклад и продажи — первое из названного, а в церковном государстве — также и получение непотистской ренты. Присвоение через заклад еще в XVIII в. играло важную роль при получении мест юристов (в парламентах) во Франции; присвоение путем (регулируемой) покупки офицерских должностей — до XIX в. в английской армии. В Средневековье на Западе, как и везде, привилегия могла рассматриваться как санкционирование узурпации или как средство расплаты, или как орудие политического подкупа.

§ 8. Геронтократия, патриархализм, патримониализм (продолжение)

Патримониальный слуга может получать свое содержание:

a) снабжаясь прямо со стола господина,

b) путем выдач (преимущественно натуральных) из запасов и казны господина,

c) путем использования служебной земли,

d) путем присвоения возможностей рент, платежей и налогов,

e) через лен.

Формы содержания от b) до d), если они по объему (b и d) или местоположению (с) соответствуют традиционным, постоянно предоставляются заново и присваиваются индивидуально, но не наследственно, называются пребендами, а обеспечение штаба управления принципиально именно в такой форме называется пребендализмом198. При этом служебное продвижение может происходить по выслуге лет или по объективно измеряемым достижениям и в качестве необходимой предпосылки может требоваться характерный сословный жизненный стиль и, следовательно, сословная честь (о понятии сословия см. гл.4).

Леном называются апроприированные полномочия господина, если они передаются на основе контракта главным образом индивидам, отвечающим необходимым требованиям, причем определение взаимных прав и обязанностей ленника и господина ориентируется главным образом на конвенциональное сословное, а именно военное понимание чести. Существование штабов управления главным образом с ленным содержанием называется ленным феодализмом.

Лены и военные пребенды часто сливаются друг с другом до неразличимости (см. об этом в гл.4).

В случаях d) и е), иногда также в случае b) тот, кто апроприировал господскую власть, оплачивает расходы на управление, в частности, на экипировку, уже описанным способом, т. е. из средств пребенды или из доходов от лена. Его собственное господское отношение к подданным принимает тогда патримониальный характер, т. е. становится наследуемым, отчуждаемым, делимым по наследству.

1. Снабжение прямо со стола господина или по его свободному усмотрению из собственных его запасов было главным способом содержания как княжеских слуг (домашние чиновники, священники и др.), так и иной патримониальной прислуги (например, помещичьей). Мужской дом, древнейшая форма профессиональной военной организации (о чем особо будет сказано далее), зачастую имел характер господства на основе потребительского коммунизма. Отделение от господского (или храмового либо соборного) стола и замена осуществляемого таким образом прямого снабжения отчислениями в натуральной форме или пожалованием служебной земли не всегда считалось привлекательной альтернативой, но, как правило, происходило при создании собственной семьи. Натуральная оплата отлученных от стола храмовых священников и чиновников была изначальной формой снабжения чиновничества на всем Ближнем Востоке и существовала также в Китае, Индии и во многих местах на Западе. Передача служебной земли в качестве вознаграждения за военные заслуги практиковалась повсюду на Востоке с ранней Античности и в немецком Средневековье при снабжении министериалов и придворных домашних и других чиновников. Доходы тюркских сипаев, также как японских самураев и многочисленных подобных восточных министериалов и рыцарей, представляли собой по нашей терминологии не лен, а пребенду (что будет объяснено позднее). Они зависели как от определенных земельных рент, так и от налоговых доходов с округов. В последнем случае — хотя й не обязательно, но в тенденции — это было связано с апроприацией господской власти в соответствующем округе или влекло за собой таковую. Понятие «лен» следует детально анализировать лишь в связи с понятием «государство». Предметом лена могут быть как земля (что предполагает патримониальное господство), так и различные виды рент и платежей.

2. Апроприация рентных, платежных и налоговых возможностей была широко распространена, особенно в Индии, где передача доходов за поставку воинских контингентов и оплату расходов на управление стала самостоятельной и высокоразвитой формой пребенды и лена.

§ 9. Сословно-патримониальное господство

В чистом типе патримониального и особенно сословно-патримониального господства властные полномочия и экономические права господина рассматриваются как вид апроприированных частных экономических возможностей. Это не исключает их качественных различий. Особенно в силу того, что апроприация некоторых из них регулируется особым образом. Это касается, например, присвоения судебной и военной власти, что обеспечивает апроприатору в правовом отношении более высокий сословный статус, чем присвоение чисто экономических возможностей (земля, налоги, другие доходы). Внутри последних, в свою очередь, по-разному оцениваются в основном патримониальные или в основном экстрапатримониальные (фискальные) типы присвоения. С точки зрения нашей терминологии решающее значение имеет интерпретация господских прав и связанных с ними возможностей по типу частных прав.

Совершенно справедливо подчеркивает, например, фон Бéлов (Der deutsche Staat des Mittelalters), что присвоение прав на осуществление суда рассматривалось как особый случай и источник особых сословных позиций; вообще, невозможно установить чисто патримониальный или чисто феодальный характер средневекового политического союза. Поэтому в той мере, в какой судебные и другие права чисто политической природы рассматриваются Как частные уполномочения, с нашей точки зрения, будет терминологически правильно говорить о патримониальном господстве. Само это понятие (в его последовательной версии) происходит, как известно, из «Восстановления науки о государстве» Карла Галлера. Абсолютно идеально-типически чистого патримониального государства в истории не существовало.

IV. Сословным разделением властей называется такое состояние, при котором союзы сословно (т. е. в силу апроприированных полномочий господина) привилегированных лиц посредством компромисса с господином время от времени создают политические или управленческие уставы (иногда и то, и другое) или вырабатывают конкретные управленческие решения и способы контроля их исполнения, а иногда сами через посредство или при участии собственных управленческих штабов реализуют свои властные полномочия.

1. Тот факт, что при определенных условиях к компромиссу привлекались также сословно непривилегированные слои (крестьяне), ничего не меняет в самом понятии. Потому как с точки зрения типа решающим фактором являются независимые (личные) права привилегированных. Отсутствие сословно привилегированных слоев дало бы иной тип.

2. Тип полностью сформировался лишь на Западе. Подробно о его своеобразии и причинах возникновения будет сказано далее.

3. Собственный сословный штаб управления не был правилом, а штаб, имеющий право приказа, был исключением.

§ 9а. Традиционное господство и хозяйство

На способ хозяйствования традиционное господство, как правило, влияет в целом путем некоторого усиления традиционного сознания; сильнее всего в этом направлении воздействуют геронтократическое и чисто патриархальное господства, где особый штаб господина не имеет противоречий с товарищами по союзу и легитимность господства сильнее всего зависит от соблюдения традиции во всех ее проявлениях.

В остальном характер хозяйственного влияния зависит:

1. от типа финансирования союза господства (см. гл.2, § 38).

Патримониализм демонстрирует разные формы финансирования, из них типичны:

a) ойкос господина с полностью или преимущественно натуральнолитургическим покрытием потребностей (натуральные отчисления и повинности). В этом случае хозяйственные отношения скованы традицией, препятствуют развитию рынка, использование денег имеет натуральный характер и ориентировано на потребление, возникновение капитализма невозможно;

b) сословно привилегированное покрытие потребностей (тип, близкий предыдущему). Развитие рынка в этом случае также ограничено, хотя и не обязательно в той же степени, в силу традиции натурального использования имущества и трудового потенциала отдельных хозяйств для целей союза господства, что негативно сказывается на покупательной способности;

c) также патримониализм может использовать монополистический тип покрытия потребностей из доходного хозяйства или налогов и сборов. В этом случае развитие рынка более или менее иррационально ограничено в зависимости от типа монополии; все действительно важные возможности доходов находятся в руках господина и штаба управления. Развитие капитализма в таком случае либо

1) прямо тормозится собственными действиями управителей, либо

2) в случае, если налицо откуп налогов, аренда или продажа должностей и капиталистическое обеспечение армии и управления, отклоняется в сторону политически ориентированного капитализма (см. гл.2, § 31).

Финансовое хозяйство патримониализма, а тем более султанизма (даже там, где оно денежное), действует иррационально

1) в силу сосуществования

α) сковывающей традиции в том, что касается объема и типа использования прямых налоговых источников, и

β) полной свободы, а следовательно, и произвола в определении объема и видов

(1) сборов,

(2) налогов и обложений,

(3) формирования монополий.

Все это, конечно, реализуется, по крайней мере, на уровне намерения, но демонстрирует эффективность, как показывает опыт, только в том, что касается п. (1), т. е. сборов (в меру «силы убеждения», прилагаемой господином и штабом), в гораздо меньшей степени в том, что касается п. (2), т. е. налогов, и в разной степени применительно к п. (3), т. е. формированию монополий;

2) в силу полного отсутствия основ не только необходимого для рационализации хозяйства расчета обременений, но и предпринимательской свободы.

d) В отдельных случаях, когда речь идет о планомерной работе по повышению объема собираемых налогов или рациональному созданию монополий, патримониальные фискальные службы могут оказывать рационализующее воздействие. Однако это всего лишь случайность, обусловленная особыми историческими условиями, которые иногда складывались на Западе.

Характерная черта финансовой политики при сословном разделении властей состоит в том, что достигнутый компромисс, фиксирующий налоговое обременение и делающий его просчитываемым, ограничивает тем самым или устраняет произвол господина в финансовом обложении не только подданных, но и прежде всего монополий. Насколько при этом финансовая политика стимулирует или же, наоборот, сдерживает рациональное хозяйствование, зависит от природы слоя, находящегося у рычагов управления, особенно от того, является ли он

a) феодальным или

b) смешанным, патрицистским.

Преобладание первого приводит обычно (из-за преимущественно патримониальной структуры отданных в лен господских прав) к жестким ограничениям свободы получения доходов и рыночного развития и иногда (в силу политического развития) к их сознательному подавлению; преобладание последнего слоя может вести к противоположному результату.

1. Сказанного должно быть достаточно, поскольку мы будем еще углубляться в эти проблемы, возвращаясь к ним в разных контекстах.

Примеры к п. 1:

a) ойкос: Древние Египет и Индия,

b) значительная часть греческого мира, поздняя Римская империя, Китай, Индия, частично Россия и исламские государства,

c) империя Птолемеев, Византия (частично), в ином роде — господство Стюартов,

d) западные патримониальные государства времен «просвещенного деспотизма» (особенно кольберизм).

2. Хозяйственное влияние сказывается еще и в том, что нормальный патримониализм препятствует развитию рационального хозяйства не только по причине своей финансовой политики, но прежде всего из-за общих черт патримониального управления, к каковым относятся:

a) сложность создания в рамках традиционализма формально рациональных и в силу своей стабильности надежных, просчитываемых в своих воздействиях и последствиях уставов и регламентов,

b) типичное отсутствие формально обученного чиновничьего штаба.

Возникновение чиновничьего штаба внутри западного патримониализма, как мы увидим, было обусловлено исключительными обстоятельствами, которые сложились только на Западе и выросли изначально из совсем других — не патримониалистских — источников.

3. широта возможностей материального произвола и чисто персонального своеволия господина и штаба управления, причем коррупция, которая представляет собой исключительно результат вырождения нерегламентированного права взимания платежей, имела бы относительно небольшие и практически просчитываемые масштабы, если бы она была постоянной величиной, т. е. величиной, не связанной с личностью чиновника; если же господствует практика аренды службы, то чиновники просто вынуждены выжимать обратно вложенный ими капитал, применяя произвольные и тем самым еше более иррационально действующие инструменты шантажа;

4. свойственная старому патриархализму и патримониализму (с их типом легитимности и стремлением к удовлетворению подданных) тенденция материального (т. е. ориентированного на утилитаристские, социально-этические, материальные культурные идеалы) регулирования экономики, что неизбежно влечет за собой слом ее формальной, т. е. ориентированной на формальное право, рациональности. Сильнее всего действие этого фактора сказывается в иерократически ориентированном патримониализме, тогда как чистый султанизм действует, скорее, путем фискального произвола.

Такие финансовая политика и управление ведут к тому, что при господстве нормальной патримониальной власти прочно стоят на ногах и часто процветают

a) капитализм торговцев,

b) капитализм откупа налогов, аренды и покупки должностей,

c) капитализм государственных поставок и военного финансирования,

d) при определенных условиях плантаторский и колониальный капитализм.

Все это в противоположность ориентированным на рынок и частного потребителя капиталистическим доходным предприятиям с постоянным капиталом и рациональной организацией свободного труда, которые болезненно реагируют на иррациональность правосудия, управления и налогообложения, сводящих к нулю возможность расчета при любом начинании.

Принципиально иначе обстоит дело только там, где патримониальный господин, побуждаемый собственными властными и финансовыми интересами, берется за организацию рационального управления с профессиональным чиновничеством, для чего требуется 1) наличие профессионального обучения, 2) достаточно сильный мотив (чаше всего это сильная конкуренция со стороны других патримониальных властных структур в том же культурном регионе), 3) весьма своеобразный момент: привлечение городских общинных союзов для поддержки финансовой мощи конкурирующих патримониальных властей.

1. Современный, специфически западный капитализм подготавливался начиная с XVI — XVIII вв. в (относительно) рационально управляемых специфически западных городских союзах (о своеобразии которых пойдет речь отдельно), прежде всего в голландских и английских сословных политических союзах, отмеченных преобладанием власти бюргеров и интересов дохода, тогда как их вторичные подражатели с фискальной и утилитаристской ориентацией в чисто патримониальных или феодально-сословных государствах континента, а также стюартовские монопольные индустрии не состояли в отношениях реальной преемственности с возникшим позднее автономным капиталистическим развитием, хотя отдельные (аграрные или промышленно-политические) союзы за счет подражания английским, голландским и даже (позднее) французским образцам сумели создать важные предпосылки развития (об этом тоже будет сказано особо).

2. Штабы управления патримониальных государств Средневековья в силу формально рационального типа части чиновничества (прежде всего юристов, как светских, так и канонических) принципиально отличались от штабов управления политических союзов остального мира. О причинах такого развития и его значении пойдет речь позднее. Здесь же пока достаточно этих общих замечаний.

§ 10. Признаки харизматического господства. Образование общностей на его основе

Харизма — это некое качество индивида, в силу которого он слывет одаренным сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по крайней мере, особо исключительными, никому больше не доступными силами и способностями или считается посланцем богов, совершенством и поэтому вождем. Изначально — у пророков, врачевателей, мудрых судей, знаменитых охотников и военных героев — оно воспринималось как магически обусловленное. Насколько объективно правильно оно оценивается с этической, эстетической или иной точки зрения, с точки зрения понятия совершенно не важно; речь лишь о том, как оно фактически оценивается подданными, последователями, учениками харизматической персоны.

Харизма берсеркера (маниакальные приступы которого, по-видимому, ошибочно объяснялись приемом ядов; в Средние века в Византии людей, наделенных харизмой презрения к смерти, использовали как своего рода военное орудие), шамана (у которого экстазы обусловливались эпилептическими припадками) или, к примеру, основателя мормонской общины (может быть, но не наверняка, представляющего собой исключительный тип афериста), или одного из таких увлеченных собственным демагогическим успехом литераторов, как Курт Айснер, рассматривается свободной от ценностей социологией как равнозначная харизме тех, кто в обычной оценке выступают как великие герои, пророки и святые.

1. Значимость харизмы определяется свободным признанием подданных, которое обязательно требует подтверждения — изначально чудом — и складывается из веры в откровение, преклонения перед героем, надежды на вождя. Но при подлинной харизме это не основа легитимности, а долг тех, кто в силу своей избранности и полученного знамения призван к служению. Психологически признание представляет собой чисто личную веру и преданность, порожденную воодушевлением либо отчаянием и надеждой.

Ни один пророк не сочтет свою харизму зависящей от мнения массы, ни один король-избранник или харизматический герцог не истолкует чье-нибудь противодействие или желание остаться в стороне иначе, чем нарушение долга; во всем мире расплатой за неучастие в организуемом вождем формально добровольном военном походе станут насмешка и презрение.

2. Если подтверждение долго отсутствует, значит, обладатель харизмы покинут своим богом, утратил магическую или геройскую силу; если ему изменяет успех или прежде всего его руководство не приносит благоденствия подданным, его харизматический авторитет может исчезнуть. Это и есть подлинный харизматический смысл «милости Божьей».

Даже у древнегерманских королей приходил час «поругания»199. То же в массовом порядке у так называемых примитивных народов. В Китае (классифицируемое ниже как «наследственно-харизматически немодифицированное», см. далее, § 11) харизматическое качество монарха отслеживалось столь строго, что любая, не важно почему случившаяся неудача (не только военное поражение, но и засуха, наводнение, неблагоприятное астрономическое явление и т. п.) вынуждала его к публичному покаянию, иногда даже к отречению. В таком случае он терял харизму полученной отдухов неба (классически детерминируемой) «благодати» и переставал быть легитимным «сыном неба».

3. Харизматическая община как союз господства — общность, возникшая на эмоциональной основе. Штаб управления харизматического господина — не чиновничество, по крайней мере, не специально обученное. Штаб формируется не по сословной принадлежности и не по признаку домашней или личной зависимости, а также по качеству харизматичности: пророку соответствуют последователи или приверженцы, военному князю — свита, вообще вождю — приближенные. Не существует ни приема на службу, ни увольнения, ни карьеры, ни служебного роста. Есть только призвание по интуиции вождя в силу харизматического качества призываемого. Нет иерархии, но только — вмешательство вождя в случае, когда обнаруживается харизматическое несоответствие штаба управления вообще или применительно к конкретной задаче. Отсутствует не только распределение компетенций и сфер ответственности, но и апроприация служебной власти через привилегии. Возможны лишь территориальные или предметные границы харизмы и «посланничества». Нет никакого содержания и никаких пребенд. Последователи и приближенные живут (сначала) вместе с господином в любовно-товарищеском коммунизме на средства, полученные от меценатов. Нет жестких структур или органов управления, а есть харизматически уполномоченные (в силу поручения господина и собственной харизмы) посланцы, миссионеры. Нет уставов, регламентов, абстрактных правовых установлений, нет ориентированного на них правоприменения, нет основанных на традиционных прецедентах судебников и скрижалей мудрости. Формально право творится актуально от случая к случаю, сначала по Божьему приговору и откровению. Материально же харизматический вождь строит свое право по формуле: «Сказано было…, а я говорю вам…!»200. Истинный пророк, как и истинный военный князь, как и вообще каждый истинный вождь, вносит, возвещает, создает новые заповеди в изначальном смысле харизмы, т. е. следуя откровению, оракулам, собственному озарению или конкретной созидательной воле. Этим заповедям религиозная, военная, партийная или любая другая харизматическая общность следует ради продолжения собственного существования. Признание есть долг. Если с одним руководством конкурирует другое, претендующее на харизматическую значимость, то предстоит борьба вождей, разрешимая только магически или признанием общины (которое тоже долг). Здесь нет середины: на одной стороне — только право, на другой — только подлежащая покаянию неправота.

Харизматическое господство, будучи неповседневным, в полном смысле экстраординарным, резко противостоит как рациональному, особенно бюрократическому, так и традиционному, особенно патриархальному и патримониальному или сословному господству. И то, и другое — специфически повседневные формы господства; истинно харизматическое господство — их специфическая противоположность. Бюрократическое господство специфически рационально в смысле связанности дискурсивно анализируемыми правилами; харизматическое специфически иррационально в смысле чуждости всяким правилам. Традиционное господство связано прецедентами прошлого, поэтому тоже ориентировано на правила; харизматическое господство разрушает прошлое (в своей области) и в этом смысле специфически революционно. Оно не знает апроприации господских полномочий путем овладения имуществом — ни в пользу господина, ни в пользу сословных властей. Оно легитимно лишь постольку и до тех пор, поскольку и пока личная харизма значима, ибо подтверждена, т. е. признана и востребована учениками, соратниками и приближенными.

Сказанное вряд ли нуждается в разъяснениях. Все это относится как к чисто плебисцитарному харизматическому властителю (наполеоновское «господство гения», который плебеев делал королями и генералами201), так и к пророку или военному герою.

4. Чистая харизма специфически чужда всякому хозяйствованию. Там, где она есть, она конституирует не профессию, а призвание в эмоциональнонапряженном смысле слова — как ощущение миссии, как внутреннюю задачу. В чистом ее типе она пренебрежительно отвергает использование материальных пожертвований как источника дохода, что, правда, нередко остается, скорее, лишь пожеланием. Это не значит, что харизма всегда отказывается от владения и дохода, как это при известных обстоятельствах (см. ниже) делают пророки и их последователи. Военный герой и его соратники ищут добычи; плебисцитарный лидер или харизматический партийный вождь — материальных средств реализации своей воли, а кроме того, материального блеска господства для утверждения престижа власти. И все пренебрегают (речь идет о подлинно харизматическом типе) традиционным или рациональным повседневным хозяйством, обеспечением регулярных поступлений от систематической хозяйственной деятельности. Меценатское обеспечение (либо крупномасштабное — дары, пожертвования, подкуп, крупные подачки, — либо нищенское), с одной стороны, и добыча, насильственное или (формально) мирное вымогательство — с другой, — вот типичные формы харизматического удовлетворения потребностей. С точки зрения рационального хозяйства это типичная «нехозяйственная» власть, ибо она отказывается от любого втягивания в будни. Она может только при полном внутреннем безразличии прихватывать, так сказать, случайные доходы. В некоторых случаях экономической основой харизматического существования бывает рента как способ освобождения от хозяйствования. Но для нормальных харизматических революционеров это обычно неприемлемо.

Отказ иезуитов от церковных должностей есть рационализованное применение этого принципа апостолов. Ясно, что к этому же ряду принадлежат все герои аскезы, нищенствующие ордена и борцы за веру. Почти все пророки жили за счет меценатов. Направленный против миссионерского паразитизма принцип апостола Павла «кто не работает, тот не ест»202 — это никак не призыв к «хозяйствованию», а требование — все равно каким образом — самим «попутно» обеспечивать себе минимум необходимого пропитания, а собственно харизматическую притчу о полевых лилиях203 нужно понимать не в буквальном смысле, а только как ненужность заботы о завтрашнем дне. С другой стороны, у действующих прежде всего в сфере искусства харизматических избранников считалось нормальным освобождаться от хозяйственных забот путем ограничения круга призванных «экономически независимыми» (т. е. рантье); так, по крайней мере, первоначально мыслили в кружке Стефана Георге.

5. Харизма — это великая революционная сила в связанные традициями эпохи. В отличие от также революционизирующей силы ratio, которая действует извне (либо путем изменения жизненных обстоятельств и проблем и в силу этого — отношения к ним, либо путем интеллектуализации), харизма может стать трансформацией изнутри, происходящей из беды или восторга и ведущей к резкой смене всего направления мысли и действия, к полной перемене всех установок как на отдельные формы жизни, так и на мир вообще. В дорационалистические эпохи традиция и харизма поделили между собой практически всю совокупность ориентаций действия.

§ 11. Рутинизация харизмы и ее последствия

В своей подлинной форме харизматическое господство имеет специфически неповседневный характер и представляет собой сугубо личностное, основанное на харизме личных качеств и ее подтверждении социальное отношение. Если оно не остается совершенно эфемерным и обретает стабильность (община единоверцев, воинов или приверженцев, партийный союз, политический или иерократический союз), то харизматическое господство, существующее в идеально-типической чистоте только in statu nascendi, изменяет свой характер: оно традиционализируется или рационализируется (легализуется), или то и другое происходит одновременно, но в разных отношениях.

В основе этого лежат следующие мотивы:

a) идейная и материальная заинтересованность приверженцев в продолжении существования и постоянном оживлении существующих отношений,

b) еще более сильная, чем у приверженцев, идейная и материальная заинтересованность штаба управления — соратников, свиты, партийных приближенных в том, чтобы

1) продлить существование общности, причем

2) поставить (идейно и материально) собственное положение в ней на стабильное повседневное основание, предполагающее с внешней стороны семейное или хотя бы нормальное обеспеченное существование вместо отрешенного от мира, не связанного с семьей и хозяйством мессианства.

Эти интересы, как правило, становятся особенно актуальными, когда носитель харизмы уходит и возникает вопрос о преемнике. Способ, каким он решается — если решается и, следовательно, харизматическая общность продолжает существовать (или только теперь возникает), — очень важен и определяет саму природу появляющихся социальных отношений. Преемник может определяться по-разному.

a) Путем отыскания по определенным признакам нового носителя харизмы, которому тем самым определено стать господином.

Довольно чистый тип — это поиск нового далай-ламы по признакам воплощения избранного божеством ребенка, совсем так же, как поиск быка Аписа.

Легитимность нового носителя харизмы в этом случае связана с признаками, т. е. с правилами, в отношении которых возникает традиция (традиционализация); чисто личностный характер харизмы, следовательно, исчезает.

b) Через откровение, т. е. посредством оракула, жребия, божественного приговора или с применением иной техники отбора.

Выбор израильских шофетим носил иногда (предположительно) именно такой характер. Саула царем назвал предположительно древний военный оракул.

В этом случае легитимность нового носителя харизмы является производной от легитимности техники (легализация).

c) Путем назначения нового носителя харизмы предшественником и признания его общиной. Легитимность становится в этом случае полученной благодаря назначению.

Очень распространенная форма. Практика римских магистратур, ярче всего сохраняющаяся в диктатурах и институтах междуцарствия204, имела первоначально именно такой характер.

d) Путем назначения преемника харизматическим штабом управления и признания его общиной. Понимание такого способа как выборов или предварительных выборов, или предложений к выбору весьма далеко от истинного смысла процесса. Речь идет не о свободном выборе, а о выборе того, кого только и должно выбрать, т. е. не о назначении большинством голосов, а о правильном назначении, о выборе истинного носителя харизмы, которого может назвать таковым даже и меньшинство. Единогласие здесь — постулат, осознание ошибки — долг, упорствование в ней — тяжкий промах, а неправильный выбор — подлежащая искуплению (магическая) несправедливость.

Тем не менее, несмотря на все оговорки, связанные с «правильностью» выбора, и в связи с необходимостью прохождения определенных формальностей (интронизация) легитимность в этом случае легко представляется как приобретенная посредством правовой процедуры.

В этом изначальный смысл коронации епископов и королей клиром или князьями с согласия общины на Западе и многочисленных похожих процессов во всем мире. Отсюда и возникла идея выборов, о чем мы будем говорить позднее205.

e) Путем передачи харизмы в соответствии с представлением о том, что она есть свойство крови и распространяется на род, особенно на ближайших родственников ее носителя, т. е. путем наследования харизмы. При этом порядок наследования не обязательно тот же, что для приобретенных прав; он часто гетерогенен, нередко «правильный» преемник определяется внутри рода с помощью средств, перечисленных в пп. a) — d).

У негров принято единоборство братьев. В Китае порядок наследования должен не нарушить отношения с духами предков. На Востоке действует сеньорат или — часто — назначение соратниками или свитой (отсюда обязательность уничтожения всех возможных соискателей в доме Османов).

Только на средневековом Западе и в Японии (в других местах лишь в единичных случаях) господствует однозначное право первородства, чем стимулируется консолидация политических союзов (исчезает борьба претендентов за наследственно-харизматические права).

Вера в таких случаях относится уже не к харизматическим качествам личности, а к легитимированному порядком наследования приобретенному качеству (традиционализация и легализация). Понятие «божья благодать» целиком меняет свой смысл и означает уже господина в силу его собственного права, независимого от признания подданных. Личностная харизма может полностью отсутствовать.

Право первородства признается при наследственной монархии, в многочисленных наследственных иерократиях Азии и при наследовании родовой харизмы — как признак ранга и свидетельство на получение лена и пребенд (см. далее).

f) Передача харизмы в соответствии с представлением о том, что она есть такое (первоначально магическое) качество личности, которое сам его носитель может с помощью иерургических средств206 переносить на других или вызывать в других. Такова объективированная, прежде всего должностная, харизма. Вера в легитимность в этом случае относится уже не к личности, а к приобретенным ею качествам и действенности иерургических актов.

Важнейшие примеры такого представления о передаче — харизма священника, приобретаемая через миропомазание, освящение и возложение рук; королевская харизма, переносимая или укрепляемая через миропомазание и коронование. Приобретенный тем самым character indelebilis предполагает разделение служебной харизмы и качеств личности священника. Именно поэтому начиная с донатизма и монтанизма и до пуританской (крестительской) революции велась постоянная борьба по этому вопросу. Квакерский «наемный проповедник» — служебно-харизматический священник.

§ 12. Рутинизация харизмы и ее последствия (продолжение)

Параллельно рутинизации харизмы из мотива завоевания последователей возникают будничные интересы штаба управления. Только in statu nascendi и пока харизматический господин правит подлинно внебуднично, штаб управления может с верой и восторгом следовать за господином, снабжаясь от меценатов, из добычи или случайных поступлений. Лишь узкий круг восторженных учеников и соратников готов жить так долгое время, «делая» жизнь на основе призвания в идеальном смысле. Масса же последователей и соратников хочет обеспечить свою жизнь в долгосрочной перспективе на основе призвания в материальном смысле и должна это сделать, чтобы не перестать существовать как общность.

В результате имеет место рутинизация харизмы, состоящая в апроприации власти господина и возможностей дохода группой последователей и учеников при упорядочении рекрутирования новых членов группы. Процесс традиционализации или легализации (в зависимости от того, имеется ли рациональный устав) может принимать разные типичные формы.

1) Изначально рекрутирование определялось наличием персональной харизмы. Соратники или приближенные в ходе рутинизации могут выработать нормы рекрутирования, особенно нормы

a) воспитания и

b) испытания.

Харизма может быть только разбужена и испытана, но не выучена или «внесена». Все типы магической аскезы (волшебника, героя) и все новициаты суть формы закрытия союза штаба управления (о харизматическом воспитании см. гл.4207). Только испытанный неофит допускается к полномочиям господина. Подлинно харизматический вождь может успешно выдержать испытания, а преемник — нет, по крайней мере, преемник, избранный штабом управления (см. § И, п. d).

Сюда относятся все магические и военные аскезы в мужском доме с инициациями и возрастными классами. Кто не выдержал испытания воина, тот остается среди женщин и исключается из числа соратников.

2) Харизматические нормы могут легко перейти в традиционно-сословные (наследственно-харизматические). Пока действует наследственная харизма вождя (см. § 11, п. е), действует — как норма отбора и назначения — и наследственная харизма управленческого штаба и даже иногда сторонников. Где политический союз строго и полностью следует принципу наследственной харизмы, т. е. согласно ему происходит апроприация господских полномочий, ленов, пребенд и любых возможностей дохода, там существует тип «родового государства». Все полномочия и любого типа возможности традиционализируются. Главы родов (т. е. традиционные, а не лично в силу харизмы легитимированные геронтократы или патриархи) регулируют их точное соблюдение. Отнять их у рода невозможно. Не тип занимаемой позиции определяет ранг человека или его рода, а наследственнохаризматический ранг рода есть мера позиции, которая ему положена.

Главные примеры: Япония перед бюрократизацией и, несомненно, в высокой степени Китай перед рационализацией в составляющих его государствах, где господствуют «старые семьи», Индия при кастовых порядках, Россия перед введением местничества208 и — в других формах — позже, а также все строго привилегированные «сословия по рождению» повсюду (см. об этом в гл.4).

3) Штаб управления может поощрять и сам осуществлять создание и апроприацию индивидуальных позиций и возможностей дохода для своих членов. Тогда возникают в зависимости от традиционализации или легализации

a) пребенды (пребендализация, см. выше, § 8),

b) должности (патримониализация и бюрократизация, см. выше, § 5, 9 и др.),

c) лены (феодализация, см. далее, § 12b), которые с этого момента апроприируются, замещая изначально чисто акосмическое209 обеспечение из средств меценатов или добычи.

К подп. а) относятся:

α. право на сбор милостыни,

β. право на натуральную ренту,

γ. право сбора налогов,

δ. право получения платежей в результате упорядочения первоначально (α) чисто меценатского либо (β, γ) чисто «грабительского» способа обеспечения согласно правилам рациональной финансовой организации.

Пример к α: буддизм.

Пример к β: китайские или японские «рисовые ренты»210.

К γ: правило во всех рационализированных государствах-завоевателях.

К δ: единичные проявления повсюду, особенно в отношении священников и судей, а в Индии также в отношении военных властей.

Применительно к подп. b): превращение харизматических «посланцев» в служащих, а «посланий» в учреждения может развиваться в направлении

1) преимущественно патримониализации или

2) преимущественно бюрократизации.

Первое является правилом повсюду, второе встречается в Античности или в Новое время на Западе, реже и только как исключение — в другие эпохи.

К подп. с) относятся:

α) земельные лены с сохранением миссионерского харизматического характера должности как таковой,

β) полная ленная апроприация господских полномочий.

Разделить две последние позиции непросто. Однако ориентация на миссионерский характер должности исчезает нелегко и не сразу даже в Средневековье.

§ 12а. Рутинизация харизмы и ее последствия (окончание)

Предпосылкой рутинизации является устранение антихозяйственного характера харизмы, ее приспособление к фискальным (финансовым) формам покрытия потребностей и тем самым к условиям хозяйствования, делающим возможными налоги и отчисления. «Миряне» внутри движущихся в сторону пребендализации «посланий» противостоят теперь «клиру», «участвующим» (греч. ХХг|ро£ — часть, доля), т. е. членам харизматического, но «рутинизирующегося» штаба управления (священникам возникающей «церкви»), налоговые подданные — вассалам, бенефициарам, чиновникам рождающегося политического союза, в рациональном случае — государства, или, скажем так, занявшим теперь место «приближенных» назначаемым партийным чиновникам.

Процессы, типичные для буддистов и индуистских сект (см. в разделе, посвященном социологии религии), для всех преобразуемых (рационализируемых) в устойчивые союзы завоевательных империй, для партий и других изначально харизматических образований.

Харизматический союз господства по мере рутинизации харизмы все в большей степени вшивается в формы повседневного господства — патримониального, особенно сословного, или бюрократического. Изначальная специфика проявляется в наследственно-харизматическом или служебнохаризматическом сословном достоинстве господина и его штаба управления, т. е. в их господском престиже. Наследственный, «милостью Божьей» монарх — это не патримониальный господин, патриарх или шейх, как и вассал — не министериал или чиновник. Дальнейшие детали мы будем рассматривать в учении о сословиях211.

Рутинизация, как правило, происходит не без борьбы. Нельзя забывать об изначально личностных требованиях к харизме господина, и борьба служебной и наследственной харизмы с личной — типичный для истории процесс.

1. Первоначально отпущение смертных грехов было личной способностью и прерогативой харизматических мучеников и аскетов, но постепенно оно превратилась в должностное полномочие епископа и священника; на Востоке этот переход происходил гораздо медленнее, чем на Западе, где сильно сказалось влияние римского понятия должности. Харизматические революции вождей против наследственно-харизматической и служебной власти происходят во всех союзах — от государств до профобъединений, причем именно сейчас!212

Однако чем более развиты межхозяйственные связи в денежной экономике, тем сильнее давление повседневных потребностей сторонников и приближенных и, следовательно, тенденция рутинизации, которая существует везде и, как правило, быстро побеждает. Харизма есть типичное начальное явление религиозного (пророческого) или политического (завоевательного) господства; она уступает власти будней, как только господство стабилизируется и, прежде всего, как только оно принимает массовый характер.

2. Движущим мотивом «оповседневливания» харизмы является, естественно, постоянное стремление обеспечить стабильность, что означает легитимацию социальных позиций господина и хозяйственных возможностей для его соратников и приближенных. Другой мотив — это объективная необходимость приспособления организации и штаба управления к нормальным будничным потребностям и условиям руководства. Особенно это касается принципов администрирования и правоприменения, необходимых как штабу управления, так и подданным. Далее, нужна ясная структура штаба управления. Наконец и прежде всего (об этом мы еще будем говорить особо), важно приспособление штаба управления и управленческих принципов к экономическим условиям повседневной жизни. Покрытие затрат за счет добыч, контрибуций, даров и гостеприимства, как это практиковалось на начальной стадии военной и профетической харизмы, не может стать основой стабильного будничного управления.

3. Рутинизация поэтому обусловлена не только проблемой преемника и к ней не сводится. Главной задачей является переход от харизматического штаба и харизматических принципов управления к повседневным. Но вопрос о преемнике тем не менее касается сймого ядра харизмы — господина и его легитимности и, в отличие от перехода к традиционному или легальному порядку и штабу управления, решается в свете особых, только в этом контексте понятных концепций. Важнейшие из них — харизматическое назначение преемника и наследственная харизма.

4. С точки зрения выбора преемника самим харизматическим господином важнейшим историческим примером является, как уже отмечалось, Рим. О том, что именно так выбирался гех, свидетельствует традиция; назначение диктатора, со-регента и преемника в период принципата происходило уже в исторические времена; высшие магистраты получали imperium также по определению полководца, хотя и с условием подтверждения армией, состоящей из граждан. Поэтому экзаменация и поначалу явно произвольный отсев кандидатов действующими магистратами стали четкой демонстрацией направления дальнейшего развития.

5. Важнейший пример определения преемника харизматической свитой — выбор епископов (а особенно папы), которых первоначально называл клир и должна была признать община, а также организованный по модели назначения епископов (вероятность чего показал Ульрих Штуц) отбор немецких королей: нового короля называют князья и признает (военнообязанный) «народ». Аналогичные формы встречаются очень часто.

6. Классическим примером развития наследственной харизмы была Индия. Все профессиональные качества, особенно гарантирующие авторитет и господские позиции, были связаны с наследственной харизмой. Притязание на ленное владение правами господина обеспечивалось принадлежностью к королевскому роду; лен предоставляли старейшины рода. Все иерократические должностные позиции, включая необычайно важную и влиятельную позицию гуру, directeur de l’äme, все приписанные клиентские отношения, все влиятельные позиции в деревенском истеблишменте (священник, парикмахер, мойщик одежд, сторож) определялись наследственной харизмой. Создание любой секты означало создание наследственной иерархии (то же в китайском таоизме). Также и в японском родовом государстве (предшествовавшем образованному по китайскому образцу патримониальному чиновничьему государству, которое затем пошло по пути пребендализации и феодализма) социальное членение имело чисто наследственно-харизматический характер (подробнее речь об этом впереди).

Наследственно-харизматическое право на господские позиции подобным же образом формируется во всем мире. Признание заслуг заменяется признанием происхождения. Это явление лежит в основе формирования сословий по рождению: в римском нобилитете, как и в понятии stirps regia у германцев после Тацита, в турнирных и монастырских правилах позднего Средневековья, в изучении родословных новой американской аристократией — всюду, где утверждается сословная дифференциация (см. об этом ниже).

Отношение к хозяйству. Рутинизация харизмы в одном очень важном отношении тождественна приспособлению к условиям хозяйства как постояннодействующей власти повседневности. Хозяйству в этом случае принадлежит роль ведущего, а не ведомого. Наследственно-харизматический или служебно-харизматический переход в значительной степени служит здесь средством легитимирования существующих или приобретенных прав распоряжения. Собственно стремление к сохранению наследственных монархий — наряду с играющей важную роль идеологией рыцарской верности — в немалой мере определяется соображением о том, что наследственное и легитимно полученное состояние может оказаться под угрозой, если исчезнет связь с наследственной святостью трона, и не случайно такое стремление более свойственно имущим слоям, чем, например, пролетариату.

Остается лишь высказать несколько общих — но при этом содержательных и важных — соображений о разных возможностях адаптации к хозяйству; зарезервируем для этого специальную главу213. Пребендализация, феодализация и наследственно-харизматическая апроприация любых возможностей всегда может иметь типизирующее влияние в процессе рутинизации харизмы, как и в преодолении начальных патримониальных и бюрократических состояний, и тем самым оказывать обратное влияние на хозяйство. Всегда мощная революционизирующая и даже разрушительная — поскольку она всегда нова и «беспредпосылочна» — власть харизмы оборачивается здесь своей противоположностью.

Об экономике (харизматических) революций в свое время будет сказано отдельно214. Она очень разная.

§ 12b. Феодализм, ленный феодализм

Особого обсуждения требует лен, отмеченный в § 12, п. 3с. С леном связано возникновение нового типа союза господства, который отличается как от патримониализма, так и от подлинного или наследственного харизматизма, и имеет огромное историческое значение, — это феодализм. Мы будем различать ленный феодализм и пребендальный феодализм — как подлинные формы феодализма. Все другие формы, также относимые к феодализму и основанные на предоставлении служебной земли за услуги военного характера, в действительности имеют патримониальную (министериальную) природу и потому не будут трактоваться здесь отдельно. Ибо разные виды пребенд мы детально обсудим позже (см. § 12с).

AA. Лен всегда предполагает:

aa) апроприацию полномочий и прав господина; в качестве лена могут быть апроприированы

α) только полномочия в рамках собственного домохозяйства или

β) союзные, но только экономические (фискальные) права, или также

γ) союзные распорядительные права (см. ниже — BB.ff).

Предоставление лена совершается за специфические услуги, как правило, военного, но также и управленческого характера. Лен предоставляется специфическим образом, а именно:

bb) прежде всего чисто персонально на срок жизни господина и получателя лена (вассала). Далее

cc) путем контракта, т. е. речь идет о свободном человеке, который (в рамках отношения, называемого здесь ленным феодализмом)

dd) обладает специфическим сословным (рыцарским) стилем жизни,

ee) Ленный контракт — это не обычная сделка, а побратимство (хотя и) с неравными правами, следствием чего становится обоюдный долг верности, который

αα) зиждется на сословной (рыцарской) чести и

ββ) строго ограничен.

Переход от типа а (см. § 12, п. 3с) к описанному там же типу β — от простой апроприации земли к полной апроприации власти — происходит, если:

aaa) лен наследственно апроприируется новым его владельцем только при условии принесения им обетов верности господину и каждый новый господин, вступая во власть, принимает обеты верности от всех уже имеющихся вассалов, кроме того,

bbb) управляющий ленами штаб проводит принцип обязательности сдачи в лен, поскольку все лены рассматриваются как фонд снабжения членов сословия.

Первое возникло довольно рано в Средние века, второе — в ходе дальнейшего развития. Борьба господина с вассалами была направлена прежде всего на (негласное) устранение этого двоякого принципа, который делал невозможным существование или действенность собственной патримониальной домашней власти господина.

BB. Ленное управление (ленный феодализм) при полной его реализации (хотя в абсолютно чистом виде он также не существует, как и чистый патримониализм) означает, что

aa) все права господина сводятся к возможностям, существующим в силу клятвы верности вассалов;

bb) политический союз полностью замещен системой чисто личных отношений верности между господином и его вассалами, а также между последними и их ленными (субинфеодированными) младшими вассалами и возможными младшими вассалами последних. Господин претендует только на верность своих вассалов, они — своих и т. д.;

cc) только в случае фелонии господин может отнять лен у вассала, а тот, в свою очередь, — у своего вассала и т. д. При этом, однако, в отношении вероломного вассала господин зависим от помощи других своих вассалов или же от пассивности (младших) вассалов клятвопреступника. Каждый из соперников может только ждать, пока те или другие не признают фелонию своего товарища или, соответственно, господина по отношению к его господину. Вассалы нарушителя (т. е. младшие вассалы) на это не шли, пока (старшему) господину не удавалось доказать, что этот случай — борьба старшего господина против их господина — не правило, а лишь исключение в процессе субинфеодации (доказать это многие стремились, но мало кто преуспевал);

dd) существует сословная иерархия ленов (в «Саксонском зерцале» — «военных щитов») согласно последовательности субинфеодации. Однако это не последовательность инстанций, не бюрократическая иерархия, ибо вопрос о том, может ли быть и кем оспорено какое-то правило или решение, определяет, в принципе, апелляционный суд (оберхоф), а не система ленной иерархии (теоретически «оберхоф» может быть отдан обладателем судебной власти в лен своему товарищу, хотя фактически этого не происходило);

ee) не состоящие в ленной иерархии, т. е. не обладающие патримониальными или союзными правами господства считаются поселянами, т. е. патримониально подданными. Они покорны обладателю лена настолько, насколько предписано или допускается их традиционным, особенно сословным, положением, или насколько они вынуждены силой военного владельца лена, против которой у них нет защиты. Применительно как к господину («обязательность сдачи в лен»), так и к тем, кто не имеет лена, действует правило: Nulle terre sans seigneur. Единственным остатком старой непосредственной господской власти союза является почти всегда соблюдаемый принцип, состоящий в том, что господские полномочия, и прежде всего судебная власть, принадлежат ленному господину везде, где он присутствует;

ff) собственная домохозяйственная власть (распоряжение землей, рабами, крепостными), фискальные права (права на налоги и сборы) и распорядительные права союза (право судебного приговора и приказа в армии, т. е. власть над «свободными») — все одинаково может передаваться в лен.

Как правило, однако, принадлежащая союзу распорядительная власть всегда подлежала особому регулированию.

В Древнем Китае чистый рентный лен и территориальный лен различались даже по названию. В Средневековье на Западе этого не было, но существовало различие по сословному качеству и многим другим деталям, которые здесь не обсуждаются.

Обычно распорядительная власть союза полностью апроприировалась аналогично ленной апроприации имущественных прав, но только имелось множество разного рода переходных форм и отклонений от правил. Что оставалось постоянным, так это сословные различия тех, кто получает в лен только связанные с домохозяйством или чисто фискальные права, и тех, кому передается распорядительная власть союза в области судебного (прежде всего распоряжение жизнью и смертью) и военного (особенно лен знамени) господства (политические вассалы).

Власть господина в ленном феодализме, приближающемся к чистому типу, само собой разумеется, весьма двусмысленна, ибо зависима от желания подчиняться и личной верности тех, кто владеет средствами управления, т. е. присвоившего их ленного штаба управления. Поэтому латентная борьба господина с вассалами за господские полномочия была хроническим явлением, и полное идеально-типическое ленное управление (отвечающее признакам аа-ff) нигде не было реализовано или нигде не стало долговременным отношением.

Но если господин в состоянии добиваться исполнения своих желаний, он, кроме вышеперечисленных, принимает дополнительные меры:

gg) по отношению к чисто личностному принципу верности (сс и dd) он стремится ввести:

αα) ограничение или запрет субинфеодации,

ββ) возможность «замораживания» долга верности младшего вассала по отношению к его господину в случае войны против этого последнего уже его старшего ленного господина (если, конечно, это оказывается возможным),

γγ) прямой долг верности младшего вассала также по отношению к нему, старшему господину;

δδ) На Западе ограничение или запрет субинфеодации применялись сплошь и рядом именно штабом управления в его собственных властных интересах (в Китае — картелем князей, 630 г. до н. э.).

hh) он также стремится обеспечить свое право контроля управления союзными господскими полномочиями посредством

αα) права рассмотрения жалоб поселян им самим, старшим ленным господином, и права собственного суда,

ββ) назначения надзорного чиновника при дворе политического вассала,

γγ) собственного права сбора налогов с подданных своих вассалов,

δδ) назначения ряда чиновников политических вассалов,

εε) твердого соблюдения принципов, согласно которым

aaa) все господские права в его присутствии принадлежат ему, старшему ленному господину, или тому, кого он назначит,

bbb) он, как ленный господин, может решать любое дело в своем суде по своему разумению.

Эту власть над вассалами (и другими апроприаторами его прав) господин может получить или упрочить только, если

ii) создает или восстанавливает, или формирует заново свой штаб управления. Этот штаб может быть

αα) патримониальным (министериальным),

ββ) внепатримониальным, состоящим из людей, принадлежащих к интеллектуальному сословию,

γγ) состоящим из специалистов (особенно в области юриспруденции и военного дела).

Патримониальный (министериальный) штаб часто встречается у нас в Средневековье, в Японии — в бакуфу сегуна, под неусыпным контролем которого пребывали даймё215.

Внепатримониальный, сословно интеллектуальный штаб — это клирики (христианские, брахманистские), кайастхи216 (буддистские, ламаистские, исламские) или гуманисты (в Китае — конфуцианские грамотеи). Об их своеобразии и сильном культурном влиянии см. гл.4217.

В Китае профессионально обученный (особенно юриспруденции и военному делу) штаб безрезультатно пытался создать Ван Аньши в XI в. (но не столько против феодалов, сколько против грамотеев). На Западе для целей гражданского управления вводится университетское образование, как церковное (при главенстве канонического права), так и государственное (при главенстве римского права, а в Англии — рационализированного при помощи римских форм мышления Common Law), что оказывается одним из начал современного западного государства. В военной области профессионально обученный штаб внедряется на Западе с XVII в. (в Англии и во Франции раньше) в ходе экспроприации посредством княжеской власти и с помощью княжеского рационального финансового управления заступивших место ленного господина (как предшествующей им ступени) капиталистических военных предпринимателей (кондотьеров).

Борьба господина с ленным штабом управления, которая на Западе (но не в Японии) часто соответствовала, а частично даже была тождественна борьбе против власти сословных корпораций, в наше время завершилась повсюду — прежде всего на Западе, потом в Японии, в Индии и, возможно, в Китае (сначала в форме чужого господства) — победой господина, т. е. бюрократического управления. При этом на Западе, наряду с исторически данными констелляциями власти, решающую роль сыграли (как подробно будет показано позднее218) экономические обстоятельства, прежде всего возникновение бюргерства на основе городов (которые в их специфически западном виде сложились только здесь), а также борьба государств за власть посредством рационального (т. е. бюрократического) управления и обусловленного фискальными потребностями союза с капиталистическими элементами.

§ 12с. Пребендальный и иные виды феодализма

Не каждый феодализм — ленный феодализм в западном смысле. Наряду с ним имеется прежде всего:

A) пребендальный феодализм на фискальной основе.

Пребендальный феодализм на фискальной основе характерен для исламской Передней Азии и Индии в эпоху Моголов. Напротив, древнекитайский феодализм, существовавший до Ши Хуан-ти, был, по крайней мере частично, ленным феодализмом, хотя, конечно, в то же время и пребендальным. В Японии имел место ленный феодализм даймё, сильно смягченный контролем со стороны господина (бакуфу); лены самураев и буке были, однако, министериальными (часто апроприированными) пребендами, вносимыми в кадастр по объему уплачиваемой кокудаку — рисовой ренты.

Мы говорим о пребендальном феодализме, когда:

aa) происходит апроприация пребенд, т. е. рент, которые оцениваются и предоставляются согласно их доходности,

bb) апроприация — в принципе (даже если не всегда в реальности) — имеет исключительно персональный характер, а именно: осуществляется в соответствии с заслугами и соотносится иногда с продвижением по службе (так, по крайней мере, официально обстояло дело с пребендами тюркских сипаев),

cc) налицо не индивидуальное, свободное, личное отношение верности, возникающее через контракт побратимства с господином, в результате чего предоставляется лен (так обстоит дело при ленном феодализме), а определяемый в первую очередь фискальными целями, в остальном имеющий патримониальный (часто султанистский) характер союз на основе сборов, что в основном и выражается в раздаче обложенных налогом зафиксированных в кадастре источников дохода.

Ленный феодализм возникает, хотя и не обязательно, но очень часто на основе (почти) чисто натурально-хозяйственного, а именно личного удовлетворения потребностей политического союза (обязанности лично участвовать в управлении и воинской службы). При этом возникает задача создания — вместо необученного и экономически неустойчивого, не способного к самообеспечению призывного войска — профессионально оснащенной, связанной личной честью рыцарской армии. Возникновение пребендального феодализма вызывается обычно изменением денежнофинансового поведения (регресс к натуральному финансированию) и может иметь место

αα) с целью переноса рисков неравномерности поступлений на предпринимателя, т. е. своего рода откуп налогов в обмен на

aaa) обязанность поставки определенного рода солдат и военных орудий (всадников, иногда военных повозок, доспехов, обозов, иногда пушек) для патримониально-княжеского войска (в средневековом Китае — поставка воинов отдельных родов в расчете на единицу территории).

Иногда цель состояла также (или только) в

bbb) финансировании расходов по гражданскому управлению или

ccc) перечислении фиксированной суммы налогов в княжескую кассу (как это часто бывало в Индии).

Соответственно, чтобы облегчить выполнение этих обязанностей, давалась возможность

ddd) апроприации господских прав разного объема сначала с возможностью ее прекращения и обратного выкупа, а при отсутствии средств у господина — часто фактически окончательной. Такие окончательные апроприаторы становятся тогда, как минимум, крупными землевладельцами, часто же они получают во владение еще и большой объем союзных господских прав.

Это происходило прежде всего в Индии, где именно так возникали землевладения заминдаров, джагирдаров и талукдаров219. Но также и на большей части переднеазиатского Востока, как показал К. Г. Беккер (который впервые правильно увидел отличия от ленной системы Запада). Первоначально идет аренда налогов, потом из этого получается землевладение. Так, румынские бояре являются потомками самого смешанного общества на земле — евреев, немцев, греков и т. д., которые вначале в качестве откупщиков налогов присваивали права господина.

Причиной появления структур пребендального характера становилась также

ββ) неспособность выплаты жалованья патримониальному войску, что вело к присвоению офицерами и войском налоговых источников — земли и подданных, которое легализовывалось задним числом.

Знаменитые великие ханы империи халифата — источник или образец всех восточных апроприаций вплоть до армии мамелюков (которая формально была армией рабов).

Это, правда, не всегда ведет к кадастрово упорядоченной системе пребенд, однако близко ей и может к ней вести.

В какой мере тюркские сипайские лены были ленами и в какой пребендами, мы здесь разбирать не будем; формально они предполагали продвижение по службе и учет заслуг.

Ясно, что оба типа феодализма могут незаметно переходить один в другой, поэтому однозначное причисление какого-то явления к тому или иному из них редко возможно. Кроме того, пребендальный феодализм очень близко соседствует с чистой пребендализацией, и между ними тоже существуют незаметные переходы.

По неточной терминологии, наряду с ленным феодализмом, покоящимся на свободном контракте с господином, и с фискальным пребендальным феодализмом имеется еще один вид:

B) так называемый полисный феодализм, основанный на (реальном или фиктивном) синойкизме землевладельцев с равными правами, чисто военным жизненным стилем и высоко ценимой сословной честью. В экономическом отношении его обеспечивает клерос — земельный надел, который лично апроприирован и может наследоваться обладающими определенными характеристиками индивидами; он обрабатывается рабами (состоящими в групповом, сословном владении) и дает возможность самоэкипировки.

Такое положение, существовавшее только в Элладе (а во всей полноте — лишь в Спарте) и выросшее из мужского дома, если и можно назвать феодализмом, то лишь с оговорками по причине специфических сословных представлений о чести и рыцарском стиле жизни. Хотя в Риме выражение fundus соответствует эллинскому χλήρος (клерос), не существует, однако, сведений о том, что курия (curia, coviria есть римский аналог эллинского αγδρεϊογ — мужской дом) могла быть организована таким же образом.

В самом широком смысле все основанные на сословных привилегиях военные слои, институты и конвенции обычно называются феодальными. Но такого понимания мы здесь будем избегать как неточного.

C) Еще один сомнительный тип именуется феодализмом по противоположной причине: здесь хотя и имеется переданный в лен объект, но отдан он

1) не в силу свободного контракта (побратимства с господином или товарищами по сословию), а по приказу собственного (патримониального) господина, или же, хотя и свободно, но

2) не по причине благородного рыцарского стиля жизни или

3) ни по одной из этих причин,

а представляет собой:

(к п. 1) служебное поместье рыцарски живущего, но зависимого, или

(к п. 2) служебное поместье свободно нанятого воина, но не рыцаря, или, наконец,

(к п. 3) служебное поместье клиента, колона, раба, который используется как воин, т. е. в нашем смысле — пребенда.

Пример к п. 1: западные и восточные министериалы, самураи в Японии.

Пример к п. 2: на Востоке, например, первоначально у птолемеевских воинов. Обстоятельство, состоящее в том, что позднее в силу наследственной апроприации служебной земли стала также апроприироваться воинская профессия, есть типичный продукт развития в направлении литургического государства.

Пример к п. 3: типично для так называемой касты воинов в Древнем Египте, мамелюков в средневековом Египте, клейменых восточных и китайских воинов (не всегда, но часто получавших землю в лен) и т. д.

Здесь неправильно говорить о феодализме еще и потому, что имеются в виду (в данном случае, по крайней мере, формально негативно привилегированные) чисто военные сословия. Об этом пойдет речь в главе 4220.

§ 13. Смешение разных типов господства

Сказанное не оставляет сомнения в том, что союзы господства, которые принадлежат только к одному или другому из рассмотренных выше чистых типов, встречаются крайне редко. К тому же важные формы, такие как коллегиальность и феодальный принцип, применительно к легальному и традиционному господству еще совсем не рассмотрены или только упомянуты в самом приблизительном виде. Но можно с уверенностью утверждать, что основой любого господства, а следовательно, и любого подчинения, является вера, создающая престиж господствующего или господствующих. По своему характеру она не бывает однозначной. При легальном господстве она никогда не является чисто легальной. Она всегда «привычная» вера, т. е. еще и обусловлена традицией, разрушение которой может ее уничтожить. В ней есть также косвенно проявляющийся харизматический элемент: нескольких громких провалов любого правительства достаточно, чтобы сломать его престиж и подготовить харизматическую революцию. Поэтому для монархий опасны проигранные войны, не дающие подтверждений харизме, а для республик — войны победоносные, выдвигающие в лидеры харизматического генерала.

Чисто традиционные общности, конечно, существовали, но никогда это не продолжалось очень долго и редко обходилось — это касается также бюрократического господства — без персональной наследственнохаризматической или служебно-харизматической (наряду с чисто традиционной) высшей власти. Повседневные экономические потребности удовлетворялись под руководством традиционного господина, внеповседневные (охота, военная добыча) — под руководством харизматического вождя. Мысль о возможности легализации, т. е. принятия уставов, также весьма стара (и чаще всего легитимирована оракулами). Важно, что любой экстрапатримониальный набор штаба управления создавал категорию чиновников, отличающихся от легальных бюрократов только последним основанием своей значимости, но не формально.

Абсолютно и исключительно харизматическое (как и исключительно наследственно-харизматическое и т. д.) господство также редко. Из харизматического господства может непосредственно возникнуть (как при Наполеоне) строжайшая бюрократия или какая-нибудь пребендальная или феодальная организация. Терминология и казуистика поэтому не имеют и не могут иметь целью исчерпание исторической реальности и втискивание ее в схему. Их польза в том, что иногда можно сказать: вот то-то в некоем союзе является тем-то или близким к тому-то — и это порой уже большое достижение!

Во всех формах господства существование штаба управления и его постоянное действие, направленное на проведение и обеспечение порядков, жизненно важны для повиновения подданных. Наличие такого действия мы и подразумеваем под словом «организация». С точки зрения организации, решающей является солидарность интересов (материальных и идеальных) штаба и господина. Отношения господина и штаба резюмируются суждением: господин, опирающийся на такую солидарность, сильнее каждого отдельного члена штаба, но слабее их всех вместе. Для того чтобы планомерно и, следовательно, успешно провести обструкцию или акцию против господина и парализовать его руководство, требуется организованный сговор членов штаба управления. Также любому, кто хочет уничтожить господство, нужно создать собственные штабы управления для обеспечения своего господства, если, конечно, нельзя рассчитывать на сочувствие и поддержку существующего штаба в борьбе против прежнего господина. Сильнее всего солидарность интересов штаба и господина проявляется там, где собственная легитимность штаба и гарантии его снабжения зависят от легитимности и снабжения господина. Применительно к отдельному персонажу возможность избежать этой солидарности различна в зависимости от структуры. Труднее всего это сделать при полном отделении от средств управления, т. е. в чисто патриархальном (традиционном), чисто патримониальном или чисто бюрократическом (основанном только на регламентах) господстве, легче всего — при сословной апроприации (лен, пребенды).

Собственно, вся историческая реальность представляет собой постоянную, как правило, латентную, борьбу между господином и штабом управления за апроприацию или экспроприацию первого вторым и наоборот. Почти всегда решающую роль в культурном развитии играли:

1) исход этой борьбы как таковой,

2) специфика слоя зависимых от господина чиновников, помогавших ему победить феодальных и прочих апроприаторов, будь это ритуальные грамотеи, клирики, светские клиенты, министериалы, ученые юристы, финансовые чиновники, приватная элита (о понятиях позднее).

Характер таких схваток и изменений потому обусловил добрую часть не только управленческой, но и всей культурной истории, что именно им определялось направление воспитания и обусловливался характер образования сословий.

1. Жалованье, возможности получения оплаты за услуги, натуральные доходы и лен — вот что привязывает, хотя в разном объеме и смысле, штаб к господину (об этом позднее). Общее здесь в том, что легитимность всех этих доходов, а также связанных с принадлежностью к штабу социальной власти и престижа оказываются под угрозой при любой опасности для легитимности господина, который все это дает и гарантирует. Поэтому легитимность играет хотя часто недооцениваемую, но реально очень важную роль.

2. История распада легитимного господства в Германии в 1918 г. показала, что разрушение традиции по причине войны, с одной стороны, и потеря престижа по причине поражения — с другой, в сочетании с систематическим привыканием к нелегальному поведению в равной мере расшатали как армейскую, так и трудовую дисциплину и тем самым подготовили гибель господства. В то же время дальнейшее гладкое функционирование старого штаба управления и действенность его указаний при новой власти дают прекрасный пример того, насколько в условиях бюрократической рационализации работа каждого звена аппарата обусловлена его общей объективной задачей. Основания этого, как уже говорилось, никак не только частнохозяйственные, т. е. беспокойство за свое положение, жалованье и пенсию (что, конечно, тоже важно для массы чиновников), но, напротив, объективные (идеологические), ибо паралич управления в условиях того времени означал бы распад систем удовлетворения элементарных жизненных потребностей всего населения (в том числе и самих чиновников). Поэтому призыв к чувству (профессионального) долга чиновников имел успех, и даже прежние легитимные власти и их сторонники признали практическую необходимость такого действия.

3. В ходе тогдашнего переворота221 родился новый штаб управления в лице рабочих и солдатских советов. Технику создания этих новых штабов нужно было сначала «изобрести», хотя во многом она была предопределена военными условиями (обладание оружием), без чего переворот вообще не состоялся бы (об этом и об исторических аналогах см. далее). Отчуждение власти от прежних ее хозяев стало возможным только благодаря выступлению против легального начальства харизматического вождя и созданию харизматической свиты, но утверждение новой власти, даже и в техническом смысле, — только благодаря сохранению штаба профессиональных чиновников. До этого именно в современных условиях каждая революция безнадежно проигрывала по причине необходимости профессионального чиновничества, с одной стороны, и отсутствия при этом собственных штабов — с другой. Исходные условия всех прежних революций различны (см. об этом в главе о теории переворотов222).

4. Перевороты, инициированные штабами управления, в прошлом происходили в разных обстоятельствах (об этом также в главе о теории переворотов). Предпосылкой всегда был заговор членов штаба, который в зависимости от условий имел характер либо частичного сговора, либо всеобщей солидарности. Как раз последнее в условиях существования современного чиновничества затруднительно, даже если, как показали русские события223, не совсем исключено. Но, как правило, по значимости своей такой заговор не превосходит того, что рабочие хотят и могут достичь простой забастовкой.

5. Патримониальный характер чиновничества выражается прежде всего в том, что требуется вступление в личное (клиентское) отношение подчинения (puer regis во времена Каролингов, familiarus при Ангиовинах и т. д.). Пережитки этого сохраняются очень долго.

§ 14. Харизма вне рамок господства

Авторитарный по своему исходному смыслу харизматический принцип легитимности может быть переосмыслен в антиавторитарном духе. Фактическая значимость харизматического авторитета, по сути, целиком покоится на «подтвержденном» признании со стороны подданных, которое по отношению к считающемуся харизматическим и именно потому легитимному вождю равносильно долгу. Рационализация отношений внутри союзов ведет к тому, что это признание, вместо того чтобы считаться следствием легитимности, начинает рассматриваться как ее основа (демократическая легитимность). Тогда, если кандидатура вождя представляется штабом управления, это будет считаться выдвижением, если предшественником — предложением, а признание самой общиной будет трактоваться как выборы. Легитимный в силу собственной харизмы господин становится тогда господином милостью своих подданных, которого они (формально) свободно, по собственной воле, избирают и назначают, а при случае также и снимают, что происходит в том случае, если потеря харизмы и отсутствие ее подтверждения вызывают утрату подлинной легитимности. Господин теперь — свободно избранный вождь. Соответственно и признание харизматических правовых указов вождя истолковывается общиной теперь так, будто она сама и по собственной воле может принимать, признавать и отменять право как в общем, так и в частных случаях. Споры о том, какое право «правильно» в условиях подлинного харизматического господства, и в самом деле часто решаются общиной, хотя происходит это под психологическим давлением, поскольку считается, что существует только одно обязательное и правильное решение. Но трактовка права при этом приближается к представлениям о легальности. Важнейший переходный тип — плебисцитарное господство. В современном государстве оно ярче всего воплощено в разных типах «партийного вождизма», но существует повсюду, где господин ощущает себя легитимным доверенным лицом масс и признан таковым. Адекватным средством для этого является плебисцит, который в классических случаях обоих Наполеонов был использован после насильственного захвата власти, а Наполеоном III — повторен после существенной утраты престижа. Не важно (в этом контексте), как судить о реальной ценности референдума, все равно формально он представляет собой специфическое средство обретения легитимности господства по (формальному или фиктивному) свободному доверению подданных.

Принцип выборов как переосмысление харизмы, будучи раз примененным к господину, может также быть распространен и на штаб управления. Выборные чиновники, чья власть легитимна в силу доверия подданных и которые поэтому могут быть отозваны в случае, если им объявлено недоверие, типичны для определенного рода демократий, например, для Америки [США]. Это не бюрократические фигуры. Они получили место в силу собственной легитимации, слабо «вписаны» в иерархическую лестницу и имеют собственные возможности продвижения и использования должности, не зависящие от начальства (аналогичные ситуации можно встретить в структурах с самыми качественно разными харизмами, например, в отношениях далай-ламы и таши-ламы). Состоящее из таких чиновников управление в отношении надежности и точности находится далеко позади бюрократического управления, где работают назначаемые чиновники.

1. Плебисцитарная демократия — важнейший тип вождистской демократии — является в ее подлинном содержании родом харизматического господства, которое прячется в форме дарованной волей подданных и только благодаря ей существующей легитимности. Вождь (демагог) фактически господствует в силу преданности и доверия его политических приближенных к нему как личности. Сперва он господствует над завоеванными им приверженцами, потом, когда они обеспечили его господство, — в самом союзе. К этому типу относятся диктаторы античных и современных революций — эллинские эсимнеты, тираны и демагоги, в Риме — Гракх и его последователи, в итальянских городах-государствах — capitani del popolo и главы городов (соответствующий тип в Германии — вожди цюрихской демократической диктатуры), в современных государствах — диктатура Кромвеля, диктатура революционных властителей и плебисцитарный империализм во Франции. Везде, где есть предпосылки такой формы господства, легитимности ищут на путях плебисцитарного признания суверенным народом. Личный штаб управления рекрутируется из харизматически одаренных плебеев (у Кромвеля — с учетом религиозных качеств, у Робеспьера, наряду с личной преданностью, — с учетом определенных этических качеств, у Наполеона, в конечном счете, — исключительно по критериям личной одаренности и возможности использования для целей «господства гения»). В результате на вершины революционной диктатуры возносятся управленцы с временным, отзываемым мандатом (как агенты Комитета общественного спасения). Возвысившимся во времена реформирования американских городов коммунальным диктаторам тоже приходилось вводить собственное свободное назначение помощников. И традиционная легитимность, и формальная легальность равно игнорируются революционной диктатурой. Юстиция и управление патриархального господства, действовавшие исходя из соображений материальной справедливости, утилитарных целей и пользы государства, находят впечатляющие параллели в революционных трибуналах и постулатах справедливости радикальной демократии Античности и современного социализма (об этом будет говориться в разделе, посвященном социологии права, т. III, ч. 2). А рутинизация революционной харизмы также влечет за собой и неавторитарное переосмысление отношений в рамках соответствующей области: так, английская наемная армия стала вырождением добровольной армии борцов за веру, а французская система префектов — выродившейся формой харизматического управления революционной плебисцитарной диктатуры.

2. Выборный чиновник везде — продукт радикальной переквалификации харизматического вождя из положения господина в положение слуги подданных. В рамках технически рациональной бюрократии ему нет места. Если он не назначен начальством, не зависит от него в продвижении по службе, а обязан своим положением благоволению подданных, то его интерес к дисциплине тем меньше, чем больше он хочет заслужить аплодисменты подданных, поэтому он ведет себя как автокефальный господин. По этой причине от штаба избираемых чиновников, как правило, не следует ждать достижений высокого технического уровня. (Сравнение избираемых чиновников отдельных американских штатов с назначаемыми чиновниками центрального правительства, а также сравнение коммунальных выборных чиновников с теми, что назначаются плебисцитарным мэром, служит хорошим примером.) Типу плебисцитарной вождистской демократии противостоят типы демократии без вождя (их обсудим позднее), которые характеризуются стремлением к минимизации господства человека над человеком.

Обычно вождистской демократии свойствен эмоциональный характер преданности и доверия вождю, из чего проистекает склонность следовать, как за вождем, за каждым, кто предлагает необыкновенные, многообещающие, воодушевляющие решения. В этом находит свое естественное основание утопический элемент всех революций. Здесь также проходит ныне граница рациональности этой формы управления, которая и в Америке оказалась не во всем соответствующей ожиданиям.

Отношение к хозяйству

1. Неавторитарное переосмысление харизмы обыкновенно ведет по пути рациональности. Плебисцитарный властитель будет постоянно искать возможность заручиться поддержкой точно и слаженно функционирующего штаба чиновников. Подданных он будет стараться привязать к своей харизме, постоянно ее подтверждая либо собственной воинской славой и честью, либо улучшением их, подданных, материального благосостояния, а при возможности — комбинацией того и другого. Разрушение традиционных, феодальных, патримониальных и прочих авторитарных структур и возможностей — это его первая цель, а вторая — создание экономических интересов, связанных с ним через обеспеченную легитимностью солидарность. Поскольку делается это путем формализации и легализации права, плебисцитарный властитель может сильно содействовать развитию формально рационального хозяйства.

2. Но плебисцитарная власть легко может повернуть против (формальной) рациональности хозяйства, поскольку зависимость ее легитимности от веры и преданности масс вынуждает также и в хозяйственной жизни руководствоваться принципами материальной справедливости, ослабляя тем самым формальный характер права и управления (революционные трибуналы, по сути, воспроизводящие так называемое правосудие кади, системы ордеров, разные виды рационирования и контроля производства и потребления). Двигаясь в этом направлении, плебисцитарный вождь превращается в социального диктатора (что не связано с современными формами социализма). В каких случаях это происходит и с какими последствиями, мы пока не уточняем.

3. Избираемое чиновничество — источник помех для формального рационального хозяйства потому, что это, как правило, не специально обученное профессиональное, а партийное чиновничество, а также и потому, что постоянная вероятность отзыва или непереизбрания на новый срок не дает такому чиновнику сосредоточиться на строгом и систематическом осуществлении управления и правосудия без заботы о возможных последствиях. В определенных ситуациях, там, где технические и экономические достижения старых культур могут использоваться на новой почве с еще не апроприированными средствами и возможностями производства, именно избираемое чиновничество оказывается в состоянии незаметно препятствовать развитию (формально) рационального хозяйства, чтобы, списав издержки на почти неизбежную коррупцию, добиться большой собственной прибыли224.

Применительно к п. 1 классическую парадигму представляет собой бонапартизм. При Наполеоне I — Code Napoleon предусматривает обязательное деление наследств, разрушение традиционной власти повсюду в мире и в то же время лены для обладателей заслуг; солдат — всё, гражданин — ничто, но при этом — gloire и в целом жалкое обеспечение мелкого бюргерства. При Наполеоне III — прямое следование гражданско-королевскому девизу «Enrichissezvous!», громадные постройки, Crédit Mobilier с известными последствиями225.

Классический пример к п. 2: греческая демократия периода Перикла и после Перикла. Дела не решались, как в Риме, обязательной инструкцией претора или же связанными законом присяжными и по формальному праву. Наоборот, руководствовались (материальной) справедливостью, а на деле в Heliaia все решали слезы, лесть, демагогические инвективы и шуточки (достаточно взглянуть на судебные речи аттических ораторов; в Риме такие речи фигурировали только на политических процессах, римская аналогия — Цицерон). Следствием стала невозможность развития формального права и формальной правовой науки типа римской. Ибо Heliaia — это народный суд, как и революционные суды Французской и немецкой (советской) революций, которые выносили на свой дилетантский суд не только политические дела. Напротив, ни одна английская революция никогда не коснулась правосудия, разве что при крупных политических процессах. Впрочем, для этого существовало правосудие мирового судьи по типу правосудия кади (см. т. III, ч. 2 «Социология права»), не затрагивавшее интересы имущих, т. е. имевшее чисто полицейский характер.

Применительно к п. 3 парадигмой является Североамериканский союз. На вопрос: «Почему вы позволяете собой управлять продажным партийным чиновникам?» — англо-американский рабочий ответил мне еще 16 лет назад: «Потому что our big country дает такие возможности, что, даже если украдут, присвоят, спрячут миллионы, все равно хватит, чтобы заработать, а еще потому, что эти professionals являются кастой, на которую мы, рабочие, плюем», — ну, а профессиональные чиновники немецкого типа были бы кастой, которая «плевала» бы на рабочих.

Подробнее о связях с хозяйством будет сказано отдельно и не здесь.

§ 15. Коллегиальность и разделение властей

Господство может традиционно или рационально ограничиваться и сдерживаться при помощи особых средств.

Речь не об ограниченности господства в силу традиции или устава как таковых, что уже было попутно объяснено выше (см. § 3 настоящей главы и далее). Нас интересуют здесь специфические ограничивающие господство социальные отношения и союзы.

1. Патримониальное или феодальное господство ограничено сословными привилегиями, а в наибольшей степени — сословным разделением властей, т. е. отношениями, о которых уже шла речь выше (§ 9, п. 4).

2. Бюрократическое господство может быть ограничено (и как раз при самом полном развитии легального типа для того, чтобы работать только по правилам, обычно должно быть ограничено) посредством органов, которые на особых правах существуют наряду с бюрократической иерархией и

a) осуществляют контроль и время от времени проверку точного соблюдения уставов,

b) владеют монополией на создание всех или только определяющих объем полномочий чиновников уставов, а иногда и прежде всего

c) также монополией на выделение необходимых для управления средств.

Об этих средствах далее будет сказано отдельно (§ 16).

3. Любое господство может быть лишено монократического (обусловленного единоличностью управления) характера путем введения принципа коллегиальности. Но сам этот принцип может иметь совершенно разное содержание.

a) Прежде всего, принцип коллегиальности может пониматься так, что наряду с монократическим обладателем господской власти имеются другие равно монократические обладатели власти, которым традиция или устав дают действенную возможность выступать в качестве кассационной инстанции и иметь право отсрочки по отношению к любым распоряжениям первого обладателя господской власти (коллегиальность кассаций).

Важнейшие примеры: трибуны (а первоначально — эфоры) Античности; capitano del popolo Средневековья; советы рабочих и солдат и их уполномоченные (в Германии] в период от 9 ноября 1918 г. до освобождения регулярного управления от этой контрольной инстанции, располагающей правом вето.

b) Совершенно иной смысл принцип коллегиальности приобретает, когда распоряжения властей имеют не монократический характер, а принимаются на основе предшествующего обсуждения и голосования, т. е. когда согласно уставу распоряжение, чтобы стать обязательным, должно быть продуктом не одного, а нескольких совместно действующих лиц (техническая, или функциональная, коллегиальность). При этом может действовать

α) принцип единогласия или

β) принцип большинства.

c) Результатом ситуации, описанной в п. а) (коллегиальность кассаций), оказывается наличие нескольких равноправных обладателей монократической власти, которые должны действовать совместно, не разделяя обязанности; вопрос конкуренции при работе по одному и тому же делу решается либо механически (жребий, очередность, оракул), либо благодаря вмешательству контролирующей инстанции (см. п. 2. а) с тем результатом, что, в конечном счете, каждый обладатель власти становится кассационной инстанцией по отношению к каждому другому.

Важнейший пример: римская коллегиальность легитимных магистратур (консул, претор).

d) Разновидностью ситуации, описанной в п. b (функциональная коллегиальность), является положение, когда, хотя и имеется материально монократический primus inter pares, все распоряжения должны проходить только при согласовании с другими, формально равноправными членами коллегии; расхождения во взглядах по важным вопросам могут вести к распаду коллегии из-за отставки кого-то из ее членов, тем самым создается угроза положению монократического господина (коллегиальность действия с главенствующим руководителем).

Важнейший пример: положение английского премьер-министра внутри кабинета. Оно, как известно, сильно изменялось. Вышеприведенная характеристика относится, конечно, в материальном смысле, скорее, к эпохе кабинетного правительства.

Не обязательно ослабить, но, может быть, иногда темперировать господство в смысле его рационализации способны коллегии советников при монократическом господине. В конечном счете, они могут получить власть над господином, особенно если коллегия имеет сословный характер. Далее рассматриваются некоторые из таких случаев.

e) Вариант ситуации, описанной в п. d: корпорация советников приписана к монократическому господину, обязанному в силу традиции или устава обращаться к ней за советом, которому он формально может не следовать, но пренебрежение которым делает его ответственным в случае неудачи.

Важнейший пример: придание сената как «советующей» инстанции магистратам, из чего впоследствии (благодаря контролю над финансами) фактически возникло его господство над магистратами. Первоначально царил приблизительно описанный выше стиль взаимоотношений. Но благодаря фактическому финансовому контролю, а также сословной идентичности сенаторов и формальной выборности чиновников сложилась фактическая зависимость магистратов от решений сената; формула «Si eis placeret», выражавшая необязательный характер рекомендаций сената, позднее стала звучать примерно как «будьте любезны!» при настоятельном требовании.

f) Несколько иначе выглядит случай, когда в учреждении существует специфицированная коллегиальность, т. е. когда подготовка и доклад по отдельным относящимся к их компетенции вопросам доверяются специалистам (иногда нескольким по одному вопросу), а решение принимается голосованием всех членов коллегии.

В большинстве государственных советов и других подобного рода образованиях прошлого это можно было наблюдать в более или менее чистом виде (как в английском Государственном совете до периода господства кабинета). Как бы ни велика была порой власть таких советов, они никогда не экспроприировали государей. Наоборот, государь при определенных обстоятельствах обращался к совету, чтобы сбросить кабинетное правительство (партийного лидера), в Англии — безуспешно. До некоторой степени такая структура характерна для специализированных министерств наследственно-харизматического или плебисцитарного (американского) типа, которые основаны на разделении властей и назначаются господином (королем, президентом) по его выбору для укрепления его собственного положения.

g) Специфицированная коллегиальность может быть представлена просто группой советников, чьи высказывания «за» или «против» представляются господину для принятия им свободного решения (как в п. е).

Различие (пп. е и g) в том, что в последнем случае спецификация деятельности проводится более основательно. Такова примерно была прусская практика при Фридрихе Вильгельме I. Деятельность коллегии здесь всегда ориентирована на поддержку власти господина.

h) Рационально специфицированная коллегиальность является острым оружием против традиционной коллегиальности старейшин, совместное решение которых считается гарантией применения действительно традиционного права, а иногда — путем кассации — защищает традицию от враждебных ей установлений.

Пример традиционной коллегиальности — многие из герузиев Античности; кассация была прерогативой ареопага в Афинах, patres в Риме (последние описаны в п. 1 ниже).

i) Ослабление господства может быть осуществлено путем применения принципа коллегиальности к высшей (все равно, формальной или материальной) инстанции (в крайнем случае, к самому господину). Эта ситуация по своей казуистике аналогична рассмотренной в пп. d-g. Ответственные за отдельные сферы могут либо меняться, либо сохранять свой круг ведения. Коллегиальность существует, пока легитимность распоряжений требует (формального) участия всех членов коллегии.

Важнейшие примеры: швейцарский бундесрат с его неоднозначным разделением компетенций и принципом очередности, революционные коллегии народных депутатов в России, Венгрии, одно время в Германии, в прошлом — венецианский «Совет одиннадцати», коллегии анзианов и т. д.

Многие случаи коллегиальности в патримониальных или феодальных союзах господства представляют собой:

α) проявления сословного разделения властей (коллегиальность сословного штаба управления или сословных апроприаторов), либо

β) солидарные с господином коллегиальные представительства патримониального чиновничества, выступающие против объединенных сословных обладателей власти (госсоветы, см. выше, п. f), либо

γ) совещательные, а при определенных условиях и принимающие решения коллегии, на которых господин председательствует и присутствует (или же получает отчет об обсуждении и голосовании) и через посредство которых — поскольку они состоят частью из

αα) специалистов-профессионалов, частью из

ββ) лиц, обладающих специфическим сословным престижем, — он может пополнить свои, по отношению к растущим требованиям профессионального подхода все более дилетантские знания таким образом, что у него будет возможность принять собственное обоснованное решение (см. п. g выше).

В случае, обозначенном литерой у, господин, естественно, делает упор на представление как можно большего количества гетерогенных и, возможно, даже противоречащих друг другу

αα) профессиональных мнений и

ββ) интересов,

чтобы оставаться разносторонне информированным и иметь возможность играть на противоречиях.

В случае, обозначенном литерой β, господин, наоборот, часто (но не всегда) придает значение единообразию мнений и позиций (источник «солидарных» министерств и кабинетов в так называемых конституционных или иных государствах с эффективным разделением властей).

В случае, обозначенном литерой α, коллегия, выступающая в качестве представителя интересов апроприации, будет делать упор на единство мнений и солидарность, однако не всегда сможет это обеспечить, ибо любое присвоение путем сословных привилегий порождает столкновение интересов.

Для случая, описанного как п. а, типичны сословные собрания, сословные комитеты и предшествующие им, часто встречающиеся не только на Западе, собрания вассалов (Китай). Для случая, описанного как п. β, типичны первоначальные, сплошь коллегиальные учреждения возникающих современных монархий, состоящие прежде всего, но не только, из юристов и финансовых экспертов. Для случая, описанного как п. у, характерны государственные советы тех же самых западных монархий, а также и других в разных частях мира. Еще в XVIII в. считалось нормальным, что архиепископ получает место в английском кабинете. В общем же советы представляли собой смешение знатных персон, так называемых Räten von Haus aus226, и профессиональных чиновников.

k) Всякое противоречие групповых интересов может дать господину преимущество в торге и борьбе с сословиями, ибо коллегиальными из-за их внешней формы можно называть также ассоциации, которые должны соединять в качестве делегатов представителей борющихся идеальных, властных или материальных интересов с целью улаживания конфликта интересов путем компромисса (коллегиальность компромисса в противоположность служебной или парламентской коллегиальности голосования).

Этот случай в грубой форме реализуется в сословном разделении властей, где решения всегда достигаются только через компромисс привилегированных (см. об этом ниже). В наиболее рациональной форме — путем отбора делегатов по признаку сословного или классового положения или по степени заинтересованности в актуальном конфликте. Голосование в такой корпорации, если оно предусмотрено, может не играть никакой роли, важен, наоборот, компромисс:

α) достигнутый в результате договоренности заинтересованных сторон или

β) навязанный господином после заслушивания заявлений сторон.

О своеобразной структуре так называемого сословного государства подробнее будет сказано далее. Для нее характерны разделение курий («лорды» и «общины» — церковь имела свои особые convocations — в Англии; дворяне, духовные, tiers etat — во Франции, многочисленные категории немецких сословий) и необходимость искать решения, которые господин часто воспринимал как необязательные рекомендации, путем компромисса в рамках отдельных сословий, а затем — между сословиями. Ставшую ныне вновь современной теорию профессионально-сословного представительства (см. § 22 данной главы) можно упрекнуть в недостаточном понимании того, что единственным средством достижения успеха является не голосование, а компромисс. В свободных рабочих советах дела должны решаться не голосованием, а материально, как экономически обусловленные вопросы власти.

l) Наконец, родственный предыдущему (п. k) случай, когда коллегиальность голосования обеспечивается объединением нескольких до того автокефальных и автономных групп в новый союз, благодаря чему их (голосующие в новом союзе) руководители или представители получают (хотя и дифференцированное) право влиять на коллективные решения в силу апроприации голосов членов своих групп (коллегиальность слияния).

Примеры: представительства фил, фратрий и родов в античных советах, средневековый союз родов времен consules, mercadanza цехов, делегаты от профессий в центральном совете профсоюзов, бундесрат или сенат в федеративных государствах, эффективная коллегиальность в коалиционных министерствах или коалиционных правительствах (максимум коллегиальности — при пропорциональном распределении мест, как в Швейцарии).

m) Особым образом складывается коллегиальность голосования избранных парламентских представителей, о чем речь пойдет отдельно. Предварительно можно сказать, что она строится:

1) либо на вождизме, и тогда коллегия являет собой свиту приближенных,

2) либо на партийно-коллегиальной организации; тогда она устроена по типу «парламентаризма без вождя».

Здесь необходимо разъяснение о партиях, которое будет дано в § 18.

Коллегиальность (кроме случая монократической кассационной коллегиальности) почти неизбежно означает торможение точного и однозначного, и прежде всего быстрого (а если коллегиальность присутствует в иррациональных формах, то и профессионально адекватного), принятия решений. Это поначалу не пугало государей при введении профессионального чиновничества. Но именно это же и привело к вытеснению коллегиальности, когда была осознана важность скорости решения и действия. Внутри коллегиальных руководящих инстанций возрастала в целом и становилась формально и материально преобладающей власть ведущих руководителей (епископ, папа в церкви, премьер-министр в кабинете). Интерес к оживлению коллегиальности руководства возникает сначала из потребности ослабления господина как такового, потом — из недоверия и ресентимента, и не столько со стороны подданных (те как раз в основном и уповают на вождя), сколько со стороны штаба управления, причем в отношении монократического руководства. Это верно не только и не столько для негативно привилегированных слоев, сколько именно для позитивно привилегированных. Коллегиальность не есть нечто специфически демократическое. Там, где привилегированные слои хотят обезопасить себя от угрозы негативно привилегированных слоев, они всегда стремятся и должны стремиться к тому, чтобы не дать появиться монократической господской власти, которая могла бы опереться именно на эти негативно привилегированные слои, т. е. должны стремиться к тому, чтобы наряду с соблюдением строжайшего равенства привилегированных (об этом отдельно далее, в § 16 данной главы) создавались и поддерживались коллегиальные учреждения, которые осуществляют контроль и имеют исключительное право принятия решений.

Типы к п. т: Спарта, Венеция, догракховский и султанистский сенат в Риме, воспроизведенный в Англии в XVIII в., Берн и другие швейцарские кантоны, средневековые родовые государства с их коллегиальными консулами, mercadanza, объединявшая торговые, а не рабочие цеха (последние при этом легко становились добычей нобилей или сеньоров).

Коллегиальность обеспечивает более основательное и продуманное управление. Там, где вместо точности и быстроты нужно предпочесть именно эти качества, к коллегиальности — с учетом названных мотивов — обычно обращаются и сегодня. Она всегда служит разделению ответственности, которая в больших коллегиях исчезает вовсе, в то время как монократия утверждает ответственность однозначно и неоспоримо. Крупные задачи, требующие быстрого и целостного решения, обычно — и с чисто технической точки зрения не без основания — отдаются в руки монократических «диктаторов» с возлагаемой на них персональной ответственностью.

Ни сильная единая внешняя, ни такая же внутренняя политика массовых государств не может эффективно управляться коллегиально. Диктатура пролетариата для целей социализирования особенно требовала как раз такого облеченного доверием масс диктатора. Именно этого не могут и не хотят вынести не массы, а массовые парламентские, партийные или (что не составляет никакой разницы) властвующие в советах господа. Только в России диктатор появился с помощью военной силы и будучи поддержанным солидарными интересами получившего землю крестьянства227.

Необходимо добавить еще несколько замечаний, отчасти резюмирующих, отчасти дополняющих сказанное.

Коллегиальность исторически имела двойственный смысл.

a) Она представляла собой исполнение многими индивидами одних и тех же обязанностей или множество должностей, конкурирующих друг с другом в одной и той же сфере ответственности, с взаимным правом вето. Предполагается, что это техническое разделение полномочий для целей минимизации господства. Такова была коллегиальность прежде всего римской магистратуры, главный смысл которой был в создании ситуации, допускающей интерцессию par potestas в отношении каждого должностного акта, чтобы тем самым ослабить власть каждого отдельного магистрата. Но все равно каждая магистратура была отдельной должностью, хотя и существующей, так сказать, в нескольких экземплярах.

b) Коллегиальность может представлять собой коллегиальное волеобразование, когда выработанное решение считается легитимным, только если оно появилось путем сочетания усилий нескольких лиц либо по принципу единогласия, либо по принципу большинства. Таково современное, не то чтобы не известное Античности, но не характерное для нее понятие коллегиальности. Этот род коллегиальности может выступать в виде коллегиальности 1) высшего руководства, т. е. господства как такового, 2) исполнительных или 3) совещательных органов.

1. Коллегиальность руководства может иметь свои основания в том, что:

α) соответствующий союз господства представляет собой сообщество или результат объединения нескольких автокефальных союзов, и каждый из них требует своей доли власти (античный синойкизм с поделенными по родам, фратриям, филам коллегиальными совещательными учреждениями, средневековый союз родов с пропорциональным советом родов, средневековый союз цехов в mercadanza с советом анзианов или депутатов от цехов, бундесрат в современном федеративном государстве, эффективная коллегиальность в министерствах или высших правительственных коллегиях, формирующихся партийными коалициями, в максимальной степени — при пропорциональном распределении власти, что имеет место ныне в Швейцарии; в этом случае коллегиальность — особый случай сословного или кантонального представительства);

β) отсутствует вождь, вследствие чего пробуждается взаимная ревность конкурирующих за место вождя или стремление подвластных к минимизации единоличного господства. Из сочетания этих стремлений в революционных ситуациях возникала коллегиальность совета офицеров или даже солдат восставшего войска, Комитета общественного спасения или Комитета народных уполномоченных. В нормальном мирном управлении почти всегда ключевую роль при решении в пользу коллегиальности руководства играет последний из названных мотивов, т. е. нежелание иметь дело с отдельной сильной личностью, что и произошло, например, в Швейцарии в связи с Баденской конституцией 1919 г. Носителями «нежелания» в данном случае были социалисты, которые в силу озабоченности проблемой выборного монарха пожертвовали безусловно необходимым для социализирования строгим единством управления228. Решающую роль сыграло антивождистское мышление профсоюзного и окружного партийного чиновничества;

γ) при замещении руководящих постов главную роль играет монополизировавшая эти посты сословная «аристократия», т. е. налицо сословноаристократическое господство. Каждый сословно привилегированный слой боится вождя, опирающегося на эмоциональную преданность масс, по крайней мере, так же сильно, как и антивождистской демократии. Примером являются господство сената и фактические попытки управлять через закрытые совещательные корпорации, а также венецианская и подобные ей конституции;

δ) δ) усиливается борьба князей против растущей экспроприации их власти профессионально обученным чиновничеством. Современная организация управления всегда начиналась в высшем руководстве государств Запада (впрочем, как и в образцовых для тамошнего развития патримониальных государствах Востока — в Китае, Персии, империи Халифата, Османской империи) с коллегиальных учреждений. Князь не только опасается властной позиции одиночки, но прежде всего надеется через систему одобрений и неодобрений в коллегии оставить решение за собой и, поскольку сам он все более чувствует себя дилетантом, сохранить необходимую широту видения проблем, что лучше, чем фактически отречься от власти в пользу отдельного чиновника. (Функция высших органов была сначала функцией посредника между совещательной и распорядительной коллегиями; только особенно иррационально проявляющееся в финансовых делах самовластие князя — как в реформе кайзера Макса229 (см. ниже) — было сразу же сломлено профессиональными чиновниками, и князь вынужден был сдаться.);

ε) дает возможность примирять различные профессиональные взгляды и конфликтующие интересы содержательного и личного характера, т. е. добиваться компромиссов. Так обстоит дело, например, в управлении общиной, которое, с одной стороны, локально обозримо и имеет дело с очевидными техническими проблемами, с другой же — по самой своей природе — обычно основывается на компромиссах материально заинтересованных групп и лиц; так обстоит дело, по крайней мере, до тех пор, пока массы терпят господство над собой привилегированных имущих и образованных слоев. Коллегиальность министерств имеет технически схожие основания; там, где она отсутствует, как, например, в России и (в меньшей степени) при нынешнем режиме [до 1918 г.] в немецком рейхе, невозможно добиться эффективной солидарности правительственных органов, и остается лишь наблюдать за борьбой ведомственных сатрапов.

Основания, отмеченные в пп. α, γ и δ, имеют чисто исторический характер. Современное развитие бюрократического господства в массовых союзах (все равно, в государствах или в крупных городах) везде привело к ослаблению коллегиальности в эффективном руководстве. Ибо коллегиальность неизбежно уменьшает 1) скорость принятия решений, 2) единство руководства, 3) степень личной ответственности, 4) смелость в отношениях с внешним миром и 5) уровень дисциплины внутри организации. Все это, а также экономические и технические соображения, которые мы в свое время рассмотрим, привело к тому, что повсюду в массовых государствах, участвующих в большой политике, коллегиальность (там, где она сохранилась) оказалась ослабленной в пользу усиления позиций политического вождя (лидера, премьер-министра). То же, впрочем, происходило почти во всех крупных патримониальных союзах строго султанистского характера, где вновь и вновь побеждала потребность в существовании возле князя ведущей персоны (великого визиря), если фаворитистская экономика не порождала ее эрзаца. Ответственность должна быть персональной. Князь таковой по закону не несет.

2. Коллегиальность исполнительных органов имела целью обеспечить объективность и честность в управлении и для этого ограничить власть индивидов. Она по тем же причинам, что и в руководстве, почти всюду уступила место технически превосходящей монократии (как в прусских правительствах).

3. Коллегиальность исключительно совещательных корпораций существовала и будет существовать во все времена. Очень важная (как показано в другом месте) с точки зрения истории развития, особенно там, где советы при магистратах или князьях фактически играли ведущую роль в политике, она не предполагает здесь особого рассмотрения.

Под коллегиальностью мы в данном случае понимаем коллегиальность господства, т. е. учреждений, которые либо управляют сами, либо непосредственно (советнической деятельностью) воздействуют на управление. Деятельность сословных и парламентских собраний, как отмечено в тексте, сюда не относится.

Исторически именно коллегиальность впервые полностью реализовала понятие «учреждение», ибо именно она предполагает отделение бюро от домохозяйства (членов коллегии), учрежденческого штаба чиновников от частного штаба, средств управления от частного имущества. Поэтому не случайно, что современная управленческая история Запада точно так же начинается с развития коллегиальных учреждений профессиональных чиновников, как начинался (хотя и в несколько ином роде) и любой устойчивый порядок патримониального, сословного, феодального или иного традиционного политического союза. Только коллегиальные, иногда солидарно объединенные чиновничьи корпорации могли постепенно политически экспроприировать западного князя, все более превращавшегося в дилетанта управления. У отдельного чиновника навык личного послушания гораздо успешнее — ceteris paribus — помог бы ему справиться с необходимостью постоянного вязкого сопротивления иррациональным распоряжениям князя. После того как стала понятной необратимость перехода к профессиональному чиновничьему хозяйству, князь постарался создать совещательную коллегиальную систему (систему государственных советов) с ее структурой разнонаправленных влияний, чтобы, будучи дилетантом, продолжать оставаться господином. Лишь после окончательной и бесповоротной победы рационального профессионального чиновничества возникла потребность — особенно по отношению к парламентам (об этом ниже) — в монократически (через премьер-министра) руководимой солидарности высших коллегий, прикрываемых князем и прикрывающих его, благодаря чему победила общая тенденция к монократии и тем самым — к бюрократии в управлении.

1. Значение коллегиальности для современного управления особенно легко понять на примере борьбы финансовых учреждений, созданных в условиях чрезвычайного положения (турецкой угрозы) императором Максимилианом230, с его же, Максимилиана, привычкой через головы чиновников ad hoc и по настроению раздавать указания и залоговые расписки. С финансовых проблем началась экспроприация князя, который прежде всего именно здесь оказывается политическим неспециалистом (дилетантом). Началось в итальянской синьории с ее установленным на коммерческий лад учетом, продолжилось в бургундско-французских и немецких континентальных государствах, естественно, в Сицилии и Англии при норманнах (Exchequer). На Востоке диваны, в Китае — йамен, в Японии — бакуфу и т. д. играли (в отсутствие рационально обученного чиновничества и следующей отсюда необходимости привлечения старых кадров с их эмпирическими знаниями) такую же роль противовеса бюрократизации, как в Риме сенат.

2. Коллегиальность выполняла в деле разделения частного домохозяйства и служебного управления примерно ту же функцию, что волюнтаристские крупные торговые общества — в разделении домохозяйства и доходного предприятия, личного имущества и капитала.

§ 16. Специфицированное разделение властей

В развитие соображений, высказанных в пп. 1–3 § 15, можно констатировать, что власть господина также может быть ограничена

4. путем специфицированного разделения властей, т. е. путем переноса разных специфических, в случае легальности (при конституционном разделении властей) рационально определяемых функций, как принадлежащих господину прав, на разных владельцев таким образом, что легитимные решения в делах, касающихся некоторых из них одновременно, вырабатываются только путем компромисса между ними.

1. Специфицированное разделение властей в противоположность сословному означает, что полномочия господина в соответствии с их содержательным характером конституционно (но это не обязательно официально принятая или писаная конституция) распределены между разными владельцами власти (контроля). В результате легитимными могут считаться только распоряжения либо разного рода, поступающие от разных обладателей власти, либо одного и того же рода, возникшие из взаимодействия (т. е. неформально достигнутого компромисса) нескольких обладателей власти. Но поделены здесь не компетенции, а сами права господина.

2. Специфицированное разделение властей не является безусловно современным. К этой категории относится разделение самостоятельной политической и самостоятельной иерократической властей в противоположность цезарепапизму или теократии. Также специфические компетенции римских магистратур можно понимать как род разделения властей, и специфицированные харизмы ламаизма тоже, как и в высшей степени самостоятельное положение китайской академии Ханлинь и цензоров по отношению к монарху, и обычное уже в патримониальных государствах, да и в римском принципате отделение судебной и финансовой, т. е. гражданской, власти от военной власти на нижних ступенях. И сюда же, в конечном счете и естественно, можно отнести вообще любое разделение компетенций. Только понятие разделения властей теряет в этом случае свою точность. Его было бы целесообразно применять только к разделению самбй высшей власти господина. Если это произошло, возникает вполне современная рациональная, основанная на уставном порядке (конституции), т. е. конституционная форма разделения властей. Любой бюджет в непарламентском, но конституционном государстве может появиться только в результате компромисса легальных авторитетов (короны и одной или нескольких палат представителей). Исторически такое положение дел в Европе возникло из сословного разделения властей, а теоретически обосновано для Англии сначала Шарлем Монтескьё, потом — Эдмундом Бёрком. Еще раньше разделение властей вырастало из апроприации власти господина и средств управления привилегированными группами, а также всевозрастающих регулярных социально-экономически обусловленных (управленческих) и нерегулярных (вызванных войной) финансовых потребностей, которые господин без согласия привилегированных групп сам не мог удовлетворить, но должен был удовлетворять часто на свой страх и риск. Для этого был необходим сословный компромисс, из которого исторически возникли бюджетный компромисс и законодательные компромиссы, уже не относящиеся к сословному разделению властей в том же смысле, что к конституционному.

3. Конституционное разделение властей представляет собой специфически лабильное образование. Действительная структура господства определяется в зависимости от ответа на вопрос, что случится, если конституционно необходимый компромисс (например, по поводу бюджета) не будет достигнут. Король Англии, управляющий без бюджета, рисковал бы (сегодня) короной, а управляющий также без бюджета прусский король — нет: в дореволюционном немецком рейхе династические права были важнее.

§ 17. Отношения политического разделения властей к хозяйству

1. Рациональная коллегиальность легальных учреждений может повысить объективный характер и понизить степень субъективизма в управлении, тем самым обеспечив рациональному хозяйству благоприятные условия даже там, где коллегиальность идет в ущерб точности функционирования. Самые крупные капиталистические хозяева сегодня, как и в прошлом, предпочитают в политической и партийной жизни из всех форм организации именно монократию как более «деликатную» (в их смысле), более персонально доступную и, с их точки зрения, легче привлекаемую на свою сторону форму юстиции и управления. И, если судить по немецкому опыту, они правы. Кассационная коллегиальность и возникшие из иррациональной апроприации власти традиционного штаба управления коллегиальные учреждения могут, наоборот, действовать иррационально. Стоящая у истоков профессионального чиновничества коллегиальность финансовых учреждений, несомненно, стимулировала формальную рационализацию хозяйства.

Монократический американский партийный босс в противоположность часто коллегиальному официальному правлению партии «хорош» для заинтересованных меценатов и поэтому неизбежен. В Германии ббльшая часть так называемой тяжелой индустрии по той же причине поддерживала господство бюрократии, а не коллегиальное парламентское правительство.

2. Разделение властей обычно, благодаря тому, что оно, как и всякая апроприация, создает (пусть даже нерационально распределяемые) сферы ответственности и тем самым вносит момент прогнозируемости в функционирование учрежденческого аппарата, благоприятствует (формальной) рационализации хозяйства. Стремление ликвидировать разделение властей (республика советов, правление конвента и комитета общественного спасения) направлено на более или менее материально рациональное преобразование хозяйства и соответственно — против формальной рациональности. (Детальнее эта тема будет рассмотрена позднее.)

§ 18. Понятие и сущность партии

Партиями будут называться основанные на (формально) свободном участии объединения, ставящие целью получение союзной власти для своих руководителей и тем самым возможностей (идеальных или материальных) достижения конкретных целей или личных выгод, или того и другого для своих членов. Партии могут быть эфемерными или рассчитанными на длительный срок, могут возникать в союзах любого рода и в любой форме — харизматических свит, традиционных клиентур, рационально (целерационально или ценностно-рационально, т. е. мировоззренчески) организованных групп. Они могут ориентироваться прежде всего на личные интересы или на общие цели. На практике они особенно формальны и эффективны, когда ориентированы исключительно на приведение к власти вождя и завоевание мест в штабе управления для членов партии (патронажные партии). Они могут также действовать в основном и осознанно в интересах сословий или классов (сословные и классовые партии), ориентироваться на конкретные цели или абстрактные принципы (мировоззренческие партии). Завоевание мест в штабе для своих членов — это обычно (по крайней мере) одна из целей партии, а содержательные программы — нередко лишь средство превращения посторонних в сторонников.

Согласно понятию, партии возможны только внутри союза, на руководство которым они хотят влиять или претендуют. Но возможны и нередки межсоюзные партийные картели.

Партии могут применять любые средства для достижения власти. Там, где правительство избирается путем (формально) свободных выборов и законы принимаются голосованием, партии сначала представляют собой организации по завоеванию голосов и при голосовании в предусмотренном направлении — легальные партии. В силу принципиально волюнтаристской основы (поскольку налицо свободный набор сторонников) легальные партии практически всегда считают, что политическая машина есть машина интересов, причем экономический интерес в расчет не берется, речь идет о политической или идеологической заинтересованности во власти как таковой. Части, составляющие эту машину:

a) партийные руководители и партийные штабы, в руках которых находится власть,

b) активные члены партий, которые по отношению к руководителям и штабам выступают в основном лишь как акламанты, а при определенных условиях — как инстанция контроля, общественного обсуждения, аргументации и внесения партийных резолюций,

c) неактивные члены партий, которые наряду с обобществленными массами (избиратели и голосующие) рассматриваются только как объект агитации на время выборов или голосований (пассивные «попутчики»), чье настроение принимается во внимание лишь для ориентирования рекламной работы партийного штаба в ситуациях реальной борьбы за власть,

d) партийные меценаты, которые обычно (но не всегда) остаются в тени.

Кроме (формально) легально организованных партий в (формально) легальном союзе исторически могут существовать прежде всего:

a) харизматические партии, возникающие из конфликта относительно харизматических качеств господина или относительно харизматически «правильного» господина (форма конфликта: схизма),

b) традиционалистские партии, возникшие из конфликта относительно способа реализации традиционной власти как воли и милости господина (форма: обструкция или открытый бунт против «нововведений»),

c) партии веры, которые обычно, хотя и не всегда, тождественны харизматическим (п. а), предмет конфликта — подлинное содержание веры, или мировоззрения (форма: ересь, появляющаяся также и в рациональных партиях, например, в социалистических),

d) чисто апроприационные партии, вырастающие из конфликта между господином и его штабом управления относительно способа рекрутирования последнего, часто, хотя, естественно, не всегда тождественны традиционалистским (п. b).

По организации партии могут относиться к тем же типам, что и все другие союзы, т. е. в части причин послушания как приверженцев, так и штабов управления, могут быть харизматически-плебисцитарными (основанными на вере в вождя), традиционными (основанными на признании социального престижа господина или выдающегося соседа) или рациональными (основанными на вере в легальность процедур назначения лидеров и штаба). Все дальнейшее (т. е. материальное) относится к социологии государства (см. гл.9, раздел 8).

В экономическом смысле одним из центральных — с точки зрения распределения влияния и материальной ориентации партийного действия — является вопрос финансирования партий, идет ли речь о мелких массовых взносах, об идеологическом меценатстве, о прямом и непрямом подкупе, об обложении налогами предоставляемых партией возможностей или сдающихся ей противников. Но и эта проблематика также детально рассматривается в социологии государства.

1. Партии ex definitione существуют только внутри союзов (политических или других) и в борьбе за господство над ними. В свою очередь, внутри партий могут возникать, и очень часто возникают, «подпартии» (эфемерные объединения, характерные для всякой кампании выдвижения кандидатов в президенты в американских партиях, или более устойчивые объединения, представленные у нас группами типа младолибералов). Примером партий межсоюзного типа можно считать сословные партии гвельфов и гибеллинов в Италии вXIII в. или классовые партии современных социалистов.

2. Такие признаки, как (формально!) свободный набор членов и (формально, согласно правилам союза) добровольная основа партии, очень важны и означают с социологической точки зрения коренную противоположность партий по отношению к другим объединениям, предписываемым и регулируемым порядками союза. Даже если внутренний порядок союза (как, например, в Соединенных Штатах и в нашем сегодняшнем избирательном праве) предусматривает наличие партий и пытается регулировать их организационно, этот момент добровольности остается неприкосновенным. Если партия становится закрытым объединением, в силу уставов союза подчиненным штабу управления (что произошло, например, с Parte Guelfa в флорентийских статутах периода треченто), то она уже не партия, а просто элемент организации политического союза.

3. В подлинно харизматическом союзе господства партии неизбежно представляют собой схизматические секты; их борьба есть борьба за веру и как таковая не имеет завершения. То же может происходить в строго патриархальном образовании. Партиям в современном смысле оба эти вида в чистом проявлении обычно чужды. Группы приближенных, составляющие свиты претендентов на лены и должности или скапливающиеся вокруг претендентов на трон, обычно соперничают друг с другом в наследственно-харизматических и сословных союзах. Они преобладают также в аристократических союзах (в аристократических городах-государствах) и в некоторых демократиях. Своему современному типу партии отвечают лишь в легальном государстве с представительным правлением. Более подробно об этом пойдет речь в разделе, посвященном социологии государства231.

4. Типичным примером чисто патронажных партий в современном государстве являются обе большие американские партии последнего поколения. Примеры целевых и мировоззренческих партий дают старый консерватизм, старый либерализм и старая гражданская демократия, позднее — также социал-демократия (все с сильной примесью классового интереса) и центр; последний, добившись осуществления почти всех требований, в значительной степени превратился в патронажную партию. Повсюду, в том числе в чистейших классовых партиях, позиция партийных вождей и партийного штаба обычно определяется их собственным интересом (идеальным или материальным) к власти, должностям и обеспечению, интересы же избирателей принимаются в расчет лишь постольку, поскольку это нужно для успеха на выборах. Данное обстоятельство объясняет враждебное отношение к партийной системе.

5. Организационные формы партий будут в свое время обсуждаться особо. Но для всех характерно наличие ядра, состоящего из людей, в чьих руках находится активное управление, т. е. формулирование лозунгов и выбор кандидатов; к ядру примыкают гораздо более пассивные члены, тогда как масса членов союза играет лишь роль объекта манипуляции и только выбирает из множества предлагаемых партиями кандидатов и программ. Такое положение дел неизбежно из-за волюнтаристской природы партий и представляет собой то, что здесь названо машиной интересов. (Под интересами подразумеваются, как уже сказано, политические, а не материальные, к примеру, интересы.) Это еще один важный пункт нападок оппозиции на партийную систему как таковую; в этом проявляется формальное родство партийной машины с капиталистическим предприятием, которое также основано на формально свободном наборе рабочих.

6. Меценатство как основа финансирования присуще не только буржуазным партиям. Пауль Зингер, например, был социалистическим партийным (и гуманитарным, кстати) меценатом большого размаха и, как известно, чистейших намерений. Это и было основой его председательства в партии. В финансировании революции Керенского в России участвовали (через партии) крупные московские меценаты. Другие немецкие партии («правые») финансировались тяжелой промышленностью, центр — время от времени — католическими мультимиллионерами.

Партийные финансы являются по понятным причинам самой закрытой для исследователя главой партийной истории и в то же время одной из самых важных. То, что «машину» можно просто «купить» (кокус232 — об этом понятии позднее), следует с большой вероятностью из множества известных случаев. В остальном же существует выбор: или кандидаты сами несут львиную долю расходов на выборы (английская система), результат — плутократия кандидатов, или эти расходы берет на себя «машина», результат — зависимость кандидатов от партийных чиновников. И так во все времена с тех пор, как партии стали долговременными организациями, — от Италии треченто до современности. И не надо маскировать это фразой! Возможности партийных финансов, конечно, ограничены: успешно рекламировать можно, в принципе, только то, на что будет спрос. Но, как в капиталистическом предпринимательстве в его отношении к потребителям, власть предложения благодаря суггестивной мощи средств рекламы (применяемой как правыми, так и левыми радикальными партиями) сегодня невероятно возросла.

§ 19. Непосредственная демократия и правление представителей

Союзы могут стараться по возможности смягчить момент господства, связанный с исполнительскими функциями и необходимый в некотором минимальном объеме (т. е. минимизировать господство), чтобы управляющий считался действующим исключительно по уполномочению, исполняя службу и согласно воле товарищей по союзу. Это легче всего делать в редких союзах, где товарищи могут собираться все вместе, знакомы друг с другом и равны в социальном отношении, но такие попытки предпринимались и в больших союзах (особенно в городских союзах прошлого и сельских окружных союзах). Существуют технические средства минимизации господства:

a) короткий срок исполнения должности, по возможности от одного собрания товарищества до другого,

b) постоянное право отзыва (recalf),

c) занятие должности по очереди или по жребию, чтобы каждый мог поучаствовать в управлении, но не мог получить властные преимущества в силу специализированного или секретного должностного знания,

d) строго императивный мандат на способ руководства (конкретная, а не общая компетенция), утверждаемый собранием товарищей,

e) строгая обязательность отчета перед собранием,

f) обязанность выносить каждый особый, не предусмотренный заранее вопрос на рассмотрение собрания (или комитета) товарищей,

g) введение многочисленных соподчиненных и предполагающих особые поручения должностей,

h) исполнение должностей как побочное занятие.

Если штаб управления создается путем выборов, они происходят на общем собрании товарищей. Управление осуществляется в основном в устной форме, письменные записи ведутся только в случаях, когда требуется документальное подтверждение прав. Все важные решения принимаются на общем собрании товарищей.

Эта и близкие ей формы управления при условии эффективной работы товарищеского собрания будут называться прямой или непосредственной демократией.

1. Североамериканская городская община (township) и маленькие швейцарские кантоны (Гларус, Швиц, оба Аппенцеля233 и т. д.) по своей величине стоят на границе возможностей прямого демократического управления (техника которого здесь не будет обсуждаться). Аттическая гражданская бюрократия фактически далеко перешагнула эту границу; pariiamentum раннесредневековых итальянских городов перешагнул ее еще далее. Описанным способом часто управляются разные объединения, цеха, научные, академические, спортивные ассоциации. Эта же форма принята в аристократических союзах, где царит равенство, не допускающее господства друг над другом.

2. Наряду с небольшим (в территориальном или количественном, а лучше и в том, и в другом отношении) размером союза важной предпосылкой является также отсутствие качественных задач, которые могут быть решены только профессиональными чиновниками, обладающими специальными знаниями. Даже если деятельность таких чиновников будет строго контролироваться, все равно в таком положении налицо опасность бюрократизации, поскольку ни назначить, ни отозвать их в рамках процедур прямой демократии будет невозможно.

3. Прямая демократия в ее рациональной форме внутренне близка примитивному геронтократическому или патриархальному союзу, ибо и тут, и там управители «служат» товарищам. Но в геронтократической и патриархальной организации существуют а) апроприация управленческой власти и обычно b) жесткая обусловленность традицией. Прямая демократия является рациональным образованием или может быть таковым. Скоро мы обратимся к переходным формам.

§ 20. Правление знати

Знать — это лица, которые:

1) в силу их экономического положения могут позволить себе осуществлять руководящую или управленческую деятельность в союзе бесплатно либо за номинальную или символическую плату,

2) имеют высокий социальный престиж, не важно, на чем основанный, но дающий им возможность в условиях формальной прямой демократии в силу доверия товарищей получать должности сначала добровольно, затем — в силу традиции.

Обязательной предпосылкой такого положения, изначально состоящего в том, чтобы иметь возможность жить для политики, не имея необходимости жить за счет политики, является определенная степень свободы в силу отсутствия собственных частных гешефтов. Таковой располагают разного рода рантье, живущие за счет ренты с земли, рабов, скота, недвижимости, ценных бумаг, а также люди, чья профессия оставляет место для политической работы по совместительству: сезонные руководители (в том числе сельские управляющие), адвокаты (имеющие помощников в бюро), представители некоторых других свободных профессий. В очень большой степени такой возможностью располагают купцы патрицианских родов, не ведущие постоянной торговли, а в наименьшей — мастеровые-предприниматели и рабочие. Любая прямая демократия склонна переходить в правление знати как по причинам идеального характера, поскольку ее представители воспринимаются как опытные, понимающие в деле работники, так и по материальным причинам, поскольку эти люди дешево обходятся или служат вообще бесплатно. Иногда представители знати владеют вещными средствами управления или используют в качестве таковых свое имущество, иногда эти средства предоставляются союзом.

1. Характеристики знати как сословные качества будут рассмотрены позже. Основной их источник во всех примитивных обществах — богатство, одно обладание которым создает вождя (о том, как это происходит, см. далее, гл.4). Затем на передний план выходит в зависимости от обстоятельств либо наследственно-харизматический престиж, либо факт отсутствия занятости.

2. В противоположность основанной на естественно-правовой идее действительной очередности занятия должностей в американских townships, в швейцарских кантонах с их прямой демократией при просмотре списков чиновников легко обнаружить повторение одних и тех же имен или даже семей. Факт большей доступности (для «важных дел») — также один из источников выделения meliores и патрициата советов в германских общинах и поначалу действительно демократичных северогерманских городах.

3. Правление знати имеется в любых союзах, оно типично, например, для дебюрократизированных политических партий. Оно всегда носит экстенсивный характер; поэтому когда экономические или управленческие задачи требуют быстрого и точного решения, оно оказывается хотя вроде бы и бесплатным для союза, но, в конечном счете, иногда очень и очень затратным.

Как подлинная прямая демократия, так и подлинное правление знати не могут эффективно функционировать в союзах, превышающих определенное (хотя и растяжимое) число членов (несколько тысяч полноправных товарищей), или при решении задач, требующих профессиональных навыков, с одной стороны, и постоянства управления — с другой. Если на работе заняты наряду с постоянными чиновниками сменные руководители, управление фактически находится в руках первых, они же и работают, тогда как советы последних носят по большей части дилетантский характер.

Положение сменных ректоров, которые по совместительству управляют академическими делами, по отношению к синдикам, а при определенных условиях даже к чиновникам канцелярии есть тому типичный пример. Только автономный, избранный на длительный срок президент университета (американский тип) мог бы (если отвлечься от исключительных личностей) создать действительное самоуправление университетов, не сводящееся к фразам и надуванию щек, и только честолюбие академических коллег, с одной стороны, и властные интересы бюрократии — с другой, мешают прийти к такому выводу. То же самое mutalis mutandis имеет место повсюду.

Свободная от господства прямая демократия и правление знати существуют в своей подлинности до тех пор, пока не сложились партии как долговременные организации, ведущие борьбу за апроприацию должностей. Лишь только это произошло, вождь борющейся и победившей (не важно, какими средствами) партии и его штаб управления — это уже структура господства, несмотря даже на сохранение прежних управленческих форм. (Фактически это оказывается распространенным способом подрыва традиционных отношений.)

§ 21. Сущность и формы представительства

Представительством мы называем прежде всего (описанную выше, см. гл.1, § 11) ситуацию, когда действие определенных членов союза (представителей) приписывается всем остальным или же рассматривается этими остальными как легитимное в отношении их самих и поэтому долженствующее считаться и считающееся для них самих обязательным к исполнению.

В союзах господства представительство принимает разные типичные формы.

1. Апроприированное представительство: руководитель (или член штаба союза) имеет апроприированное право представительства. В этой форме представительство очень старо и встречается в самых разных патриархальных и харизматических (наследственно-харизматических, служебнохаризматических) союзах господства. Представительская власть в этом случае имеет традиционный объем.

Представителями в этом смысле являются старейшины родов или вожди племен, харизматические шейхи каст, наследственные вожди сект, деревенские старосты (patels) в Индии, старшины марок, наследственные монархи и прочие патриархальные и патримониальные главы разного рода союзов. Полномочия на заключение сделок и договоров обязывающего характера со старейшинами соседних союзов встречаются уже в самых примитивных отношениях (Австралия).

2. Сословное представительство (представительство собственного права) близко описанному выше апроприированному представительству. Оно не является представительством в той мере, в какой представляет и утверждает исключительно собственные апроприированные права (привилегии). Но оно все же является представительством и иногда рассматривается как таковое в той мере, в какой наличие сословного членения действует помимо самой личности владельца привилегий, и не только на его крепостных, но и на других непривилегированных лиц, в результате чего обязательность исполнения решений привилегированных либо предполагается по умолчанию, либо утверждается открыто.

Все ленные дворы и собрания сословно привилегированных групп, χατ έξοχήν сословия немецкого позднего Средневековья и Нового времени относятся к этой категории. В Европе в период Античности и в других регионах эта институция известна в единичных случаях, но не как всеобщая стадия развития.

3. Сословному представительству прямо противостоит связанное представительство, состоящее из избираемых или назначаемых по очередности, по жребию или иным подобным способом порученцев, чья представительская власть как вовне, так и внутри представляемого союза ограничена императивным мандатом и правом отзыва и связана с согласием представляемых. Такие представители на деле — чиновники тех, кого представляют.

Императивный мандат издавна применяется в союзах самого разного рода. Во Франции, например, избираемые представители коммун почти всегда были полностью связаны своим Cahiers de doléances. Сегодня этот тип представительства обнаруживается особенно в советских республиках, где является суррогатом невозможной в массовых союзах прямой демократии. Связанные мандаты встречаются, конечно, в разных союзах не только средневекового и современного Запада, но нигде не имеют большого исторического значения.

4. Свободное представительство. В этом случае представитель, избираемый по правилам или назначаемый по очередности, не связан никакой инструкцией, а сам определяет, как себя вести. Его обязательства следуют только из его собственных убеждений и не связаны интересами тех, кто его делегировал.

Свободное представительство нередко оказывается неизбежным следствием пробелов в инструкции или ее неудачного составления. В иных случаях, однако, оно есть результат свободного и осознанного решения представителя, который выступает уже как господин тех, кто его послал, избранный ими самими, а не как их орудие. Это свойственно современному парламентскому представительству, которое в этом смысле является частью всеобщего овеществления, состоящего в привязанности к безличным абстрактным (политическим, этическим) нормам.

Эта особенность в высшей степени характерна для представительских корпораций современных политических союзов — парламентов. Их функцию нельзя объяснить без учета волюнтаристского вмешательства партий, которые представляют политически пассивным гражданам кандидатов и программы, создают (путем компромиссов и голосования в парламенте) нормы управления, сами контролируют их исполнение, получают доверие граждан, в случае отказа в доверии терпят крах, если им не удается получить большинство на выборах.

Руководитель партии и назначенный им штаб управления — министры, госсекретари и иногда заместители госсекретарей — являются политическими руководителями государства, их положение зависит от победы партии на выборах, а в случае поражения они уходят в отставку. Там, где принцип партийного господства реализован полностью, они в силу партийного характера парламентских выборов октроированы формальному господину, князю, которому по причине экспроприации его господских прав остается лишь

1) в ходе переговоров с партиями выбрать руководителя и формально легитимировать его путем назначения, а затем

2) исполнять роль инстанции по легализации распоряжений руководящего на данный момент государством партийного вождя.

Кабинет министров, т. е. комитет партии большинства, может материально быть организован более монократично или более коллегиально; второе неизбежно при коалиционных кабинетах, первое — более точно действующая форма. Прочие средства власти: засекречивание служебного знания и солидарность перед лицом остального мира служат отражению нападений охотников за должностями, все равно — сторонников или врагов. При отсутствии материального (эффективного) разделения властей эта система означает полную апроприацию власти соответствующим партийным штабом; руководящие, а иногда и прочие должности становятся бенефициями для приверженцев. Это и есть парламентское кабинетное правительство.

К фактам, содержащимся в блестящем политическом памфлете В. Хасбаха «Парламентское кабинетное правительство» (1919), направленном против этой системы (и носящем ошибочный подзаголовок: политическое описание), мы еще неоднократно вернемся. Моя собственная работа «Парламент и правительство в новой объединенной Германии» (1918)234 имеет явно выраженный дискуссионный характер и посвящена только актуальным проблемам.

Если власть апроприирована партийным правительством не полностью, и князь (или, например, плебисцитарно избранный президент) обладает собственной властью, особенно в том, что касается патронажа должностей (включая офицерские), возникает конституционное правительство. Оно часто действует в условиях формального разделения властей. Особый случай, представляющий собой способ сосуществования плебисцитарного президента и представительного парламента, — это плебисцитарнопредставительное правительство. Руководство чисто парламентарно управляемым союзом может также определяться парламентом исключительно путем выборов правительственных органов (или их руководителей); в этом случае налицо чисто представительное правительство. Власть представительного правительства может быть в значительной степени ограничена и легитимирована путем прямого опроса подданных, т. е. референдума.

1. Не представительство само по себе, а свободное представительство и его воплощение в парламентских корпорациях, характерное для Запада, обнаруживается еще в Античности и позже лишь в зачатке (собрание делегатов союзов городов, по сути, со связанными мандатами).

2. Подрыв влияния императивного мандата был в значительной степени обусловлен позицией князей. Французские короли при объявлении выборов постоянно требовали для делегированных в Etats gönöreaux свободы голосования за королевское предложение, поскольку императивный мандат становился причиной обструкции. В английском парламенте способ формирования и внутренний распорядок вели к тому же результату (об этом будет еще говориться позднее), из-за чего вплоть до реформы выборов 1867 г. члены парламента считались привилегированным сословием, что ни в чем не проявлялось так сильно, как в строгой изоляции от общественности (крупные штрафы газетам, сообщавшим о парламентских переговорах, вплоть до середины XVIII в.).

Мысль о том, что депутат парламента — представитель всего народа (т. е. не связан конкретными поручениями, он не слуга, а именно и недвусмысленно — господин), была уже сформулирована в литературе, прежде чем Французская революция дала ей ставшую с тех пор классической запечатленную в звонкой фразе форму235.

3. Способ, каким английский король (и по его примеру многие другие) был постепенно экспроприирован неофициальным, чисто партийно ориентированным кабинетным правительством, как и причины этого уникального самого по себе, но ставшего универсально значимым (и при отсутствии бюрократии в Англии не столь случайным, как часто утверждается) явления пока рассматриваться не будут. Также не будет разбираться американская плебисцитарно-представительная система функционального разделения властей, развитие референдума (важного как инструмент выражения недоверия коррумпированным парламентам) и связанная с ним в Швейцарии, а теперь и в некоторых немецких государствах чисто представительная демократия. Здесь были показаны только некоторые основные типы представительства.

4. Так называемая конституционная монархия, к чьим важным особенностям обычно причисляют прежде всего апроприацию монархом патронажа должностей (включая министров) и командной власти, фактически может быть очень схожей с чисто парламентской (английской) монархией, но в противоположность ей ни в коем случае не исключает политически способного монарха из числа реальных политических руководителей (Эдуард VII). Подробнее далее.

5. Представительные корпорации не есть нечто необходимо демократическое в смысле всеобщего равенства (избирательных) прав. Наоборот, ниже будет показано, что классической основой парламентского господства являются аристократия или плутократия (Англия).

Связь с хозяйством. В условиях представительного правления она чрезвычайно сложна и будет позднее разъяснена подробно. Здесь коснемся только некоторых общих положений.

1. Разрушение экономических основ старых сословий обусловило переход к свободному представительству, открывшему прямую дорогу талантливым демагогам независимо от их сословной принадлежности. Причиной этого разрушения стал современный капитализм.

2. Жизненно важная потребность рационального капитализма — потребность в предсказуемости и надежности функционирования правового порядка и управления — вызывала стремление буржуазии ограничить власть патримониальных князей и феодальной аристократии путем создания корпорации, где буржуа имели бы решающий голос, контролировали управление и финансы и участвовали в формировании правового порядка.

3. Развитие пролетариата ко времени этого преобразования еще не достигло уровня, позволявшего ему превратиться в важный фактор политической власти и стать опасным для буржуазии. Кроме того, власть имущих надежно охранялась избирательными цензами.

4. Формальная рационализация хозяйства и государства, способствующая капиталистическому развитию, могла быть успешно реализована через парламенты. Влияние на партии, казалось, можно было завоевывать без труда.

5. Демагогия уже существовавших партий бьша направлена на расширение избирательного права. Необходимость привлечения на свою сторону пролетариата при внешних конфликтах и надежда (не оправдавшаяся) на его консервативно-антибуржуазный характер повсюду заставили князей и министров наконец-то выступить за введение равного избирательного права.

6. Парламенты функционировали нормально, пока знать, т. е., собственно, представители образованных и имущих классов, чувствовала себя там, так сказать, в своем кругу, и преобладали не чисто классовые, а сословные партии, а из противоречий — только обусловленные формой владения. С приходом во власть чисто классовых партий, особенно пролетарских, положение парламента изменилось и продолжает меняться. Особенно большой вклад в изменения вносит бюрократизация партий (система кокусов), имеющая специфически плебисцитарный характер и превращающая депутата из господина избирателей в слугу вождя партийной машины. Об этом пойдет речь позднее.

§ 22. Представительство интересов (в продолжение пп. 1–4 в начале § 21)

5. Представительством интересов будет называться такой тип представительных корпораций, в которых назначение представителей не происходит свободно, без учета профессиональной, сословной или классовой принадлежности, а, наоборот, именно профессиональные, сословные или классовые группы выделяют из своего состава лиц, которые и соединяются, как теперь принято говорить, в профессионально-сословном представительстве.

Такое представительство может иметь разный смысл в зависимости

1) от допущенных в корпорацию профессий, сословий, классов,

2) от того, голосование или компромисс является средством разрешения споров, а также

3) (применительно к случаю 1) от количественного соотношения лиц разных категорий, допущенных в корпорацию.

Оно может быть как крайне революционным, так и крайне консервативным. В любом случае оно есть результат возникновения больших классовых партий.

Обычно создание такого рода представительств связано с намерением лишить определенные сословия избирательных прав. Это делается либо в отношении

a) всегда превосходящих по численности масс путем перераспределения мандатов по профессиям, т. е. материально, либо

b) слоев, превосходящих остальные по экономической мощи, путем ограничения избирательных прав в пользу неимущих, т. е. формально (так называемое государство советов).

Такой тип представительства ослабляет (по крайней мере, теоретически) политическую машину, работающую в пользу активных заинтересованных лиц и групп (партий), хотя, если судить по опыту, не разрушает ее окончательно. Также теоретически можно допустить снижение роли финансовых ресурсов при выборах, но тоже вряд ли в значительной степени. Характер представительных корпораций такого рода не предполагает наличия вождя, поскольку профессиональными представителями интересов считаются только такие, которые могут полностью посвятить себя деятельности по выражению интересов, а если речь идет о неимущих слоях, это будут оплачиваемые секретари союзов, объединяющих людей с соответствующими интересами.

1. Представительство, где средством разрешения споров является компромисс, свойственно исторически всем старым сословным корпорациям. Сегодня оно господствует в трудовых коллективах и повсюду, где Mo in partes и переговоры между раздельно обсуждающими и голосующими группами являются нормой. Основанием для этого становится тот факт, что количественное выражение важности профессий найти невозможно, и интересы рабочих масс и предпринимателей (все меньшего числа), голоса которых как специалистов, хотя и имеющих личный интерес, тоже независимо от их количества должны учитываться, имеют антагонистический характер. В таких условиях, при таком смешении классовых или сословных гетерогенных элементов формальное сплошное голосование представляет собой механистическую бессмыслицу. Поэтому бюллетень голосования как ultima ratio — это уже атрибут борющихся и договаривающихся о компромиссе партий, а не сословий.

2. Применительно к сословиям результат голосования будет адекватен там, где корпорация состоит из приблизительно равных в социальном отношении элементов, например, только из рабочих, как в советах. Прототипом здесь служит mercandanza времен борьбы цехов; союз состоял из делегатов от отдельных цехов, которые принимали решения формально большинством голосов, но фактически — исходя из опасности сепаратизма в случае перевеса голосов самых мощных цехов. Уже вступление в совет служащего создает проблемы, и число голосов служащих постоянно механически ограничивалось. Там, где в совет входят представители крестьян и ремесленников, положение еще более усложняется. А если включаются люди из так называемых высших профессий и предприниматели, то решить вопрос с помощью бюллетеня для голосования становится абсолютно невозможно. «Паритетность» структуры трудового коллектива с совместным голосованием должна, очевидно, означать, что «желтые» профбоссы здесь способствуют победе предпринимателей, любвеобильные предприниматели помогают победить рабочим, т. е. решающую роль играют люди, полностью лишенные чувства классового достоинства.

Даже между рабочими в чисто пролетарских советах в спокойные времена в такой ситуации возникли бы жестокие противоречия, которые, возможно, привели бы к фактическому параличу советов, во всяком случае, создали бы шансы для удачной игры на противоречиях сторон; именно здесь кроется ответ на вопрос, почему бюрократия так мирно восприняла идею паритета. Возникла бы и возможность восстановить крестьянских представителей против рабочих. Наконец, любой не строго революционный состав таких представительных корпораций давал бы возможность создания новой «геометрии» избирательных округов.

3. Шансы профессионально-сословного представительства достаточно велики. Во времена стабильного технико-экономического развития они, вообще, станут исключительно велики. Но тогда партийная жизнь и без того пойдет вширь. Пока этой предпосылки не существует, не может быть и речи о том, чтобы профессионально-сословные представительные корпорации заменили собой партии. Наоборот, сейчас, начиная с советов предприятий (где, как мы видим, процесс уже пошел) и кончая Имперским советом экономики, создается невероятное количество новых «кормлений» для проверенных партийных членов. Экономическая жизнь политизируется, политика экономизируется. Воспринимать это развитие в зависимости от конечных ценностных позиций можно совершенно по-разному. Но факты именно таковы.

Подлинное парламентское представительство с волюнтаристской машиной политических интересов, развившаяся на его основе плебисцитарная партийная организация со всеми ее последствиями, а также современное воплощение идеи рационального представительства как представительства интересов — все эти политические механизмы характерны только для Запада и объяснимы лишь как результат его сословного и классового развития, уже в Средневековье породившего здесь, и только здесь, своих ранних предшественников. «Города» и «сословия» (rex et regnum), «буржуа» и «пролетарии» были только здесь.