Сокол

Глава 12

Куда ни посмотришь, везде одно и то же. Почти всюду клубится дым разоряемого селения и отовсюду слышны горестные стенания его жителей. Визжат бабы, девки и испуганно плачут дети безжалостно сгоняемые к дому старейшины. Всюду слышны щелчки и удары хлыстов длинников: звуки которых сопровождают громкий смех и различные реплики воинов победителей. Это они, щёлкая кнутами, гонят невольников - собирая их в одном месте.

По мосткам, с которых ещё не убрали трупы защитников города, Сокол шёл не спеша - можно даже сказать устало. Его сопровождали оба его брата и несколько его проверенных боевых друзей. Они с интересом осматривали разоряемые, еще до штурма бывшие надёжными, добротными городские постройки. Иногда, эта процессия задерживалась, рядом с телами поверженных защитников и её участники что-то тихо обсуждали:

- Этот малый был лучшим из воинов, с которыми я встречался. - Проговорил Сбыня, указывая на коренастого воина, который с голым торсом лежал у его ног. - Он уже был весь изранен, но всё равно продолжал сражаться. Даже тогда, когда брошенное в него копьё повредило ему голень: этот молодец, какое-то время продолжал отбиваться стоя на колене. Как я и говорю, славный был воин. Да пусть у меня отсохнет язык - если я говорю не правду. Только на этом месте он троих наших одолел - двоих, к несчастью насмерть.

Сокол выслушал всё сказанное, с некоторой тоской рассматривая израненное тело неприятеля. Затем, внимательно осмотрел деревянную мостовую, обильно залитую кровью.

- Брат, мы уже собрали всё оружие и всех наших раненных и погибших. - Проговорил Синеус, по своему понявший повышенное внимание старшего брата к разводам крови по мостовой.

- Трувор, распорядись на счёт того чтоб выделили стариков - из Лютичей: да только не сильно дряхлых. - Немного устало проговорил Сокол, не отрывая взгляда от крепких деревянных мостков. - Пусть под присмотром твоих людей соберут тела своих погибших, да придадут их как это и положено огню. Негоже людей без погребения оставлять. Ведь мы сюда ради святой мести пришли, а не ради разбоя. Пусть все видят - мы чтим достойно погибшего врага.

Брат, к которому обратился старший Годславович, молча кивнул, и также, ни сказав ни слова, пошёл в сопровождении своего друга-сверстника по направлению к своим подчинённым.

- Сокол Годславович, ты смотри, какой мы для тебя меч добрый отбили! - Радостно улыбаясь и буквально светясь от радости, прокричал выбежавший из ближайшего двора воин, и протянул предводителю восхваляемое им оружие. - И принадлежал он славному воину. Пока не сразили его, не могли войти во двор - он яростно защищал свою семью.

- И что с его семьёй стало? - Резко развернувшись лицом к воину, поинтересовался Сокол: было заметно, что этот вопрос был задан не из праздного любопытства.

- Как и было тобою наказано, никого не тронули, а только отвели ко двору их старейшины.

- Не лютовали с ними?

- Ну, только бабу пришлось немного отдубасить. Но это потому, что она, защищая своих детей, кинулась на нас, размахивая серпом. - Виновато оправдываясь, пояснил воин принёсший меч. - Ну и пока его у неё отняли: пришлось несколько раз её кулаком приголубить. Ну, уж очень она бойкою оказалась.... А как с мечом то быть, Годславович? Он добрый - как раз тебе под стать.

- Я сюда пришёл правду искать! - Твёрдо, даже как то сухо ответил Сокол, явно утративший всякий интерес к продолжению разговора. - Мне с братьями, в этом походе нужна только месть за смерть отца, за подлое предательство союзника, за мой уничтоженный род! А этот меч, по праву принадлежит тому, кто сразил того молодца! Пусть он им и владеет по праву победителя.

- Так мы подумали...

- Нет Венцислав, - прервал оправдывающегося воина Сокол, - как я и сказал вам ранее, вам достаётся вся добыча, а мне с братьями отмщение за мой Род. Нельзя это вместе объединять - не по правде получится.

Дальнейших пререканий не последовало, хотя, судя по всему, воин был не совсем согласен с фактом отказа вождя от дара: но оспаривать сказанное не стал. Видать чувствовал правоту в словах Годславовича.

Но тут, неловкую ситуацию разрядил Ермята. Старший брат Беляны, который неспешно подошёл и доложил:

- Всё. Нашли и отвели в дом старейшины всех выживших мужей. Ну, всех тех, кто участвовал в том памятном, старом предательстве. Старые он все, среди них есть даже совсем дряхлые - можно сказать немощные. - С некой ноткой сочувствия в голосе прозвучали последние слова воина.

- Когда они предали и подло убили моего отца, в Рерике тоже было много древних стариков. Однако тогда, взяв город на щит, они никого не пощадили. - Спокойно ответил на эти слова Сокол. - Ну что же друзья, пойдём наш праведный суд вершить. Запомните, я поступлю с ними так же, как они поступили с моими родичами - 'Око за око, зуб за зуб‟.

Уже подходя к дому старейшины, окружённому высоким забором, Сокол заметил согнанных туда жителей павшего града. Все они были в подавленном состоянии и испуганно, затравленно озираясь по сторонам. Перед этой обезволенной толпой немного обособленно, стояли на коленях связанные воины - те, кому не посчастливилось пасть в бою. Годславович остановился перед ними и, окинув взглядом, заговорил громко, с расстановкой - обращаясь сразу ко всем:

- Вы, Лютичи, должны хорошо помнить подлость совершённую вами против князя Годслава! Это забыть нельзя ...

Судя по тому, как многие вздрогнули от этих слов, почти все жители помнили это событие, то, о котором лишний раз не хотелось вспоминать.

- ... Так вот! Я являюсь старшим сыном князя Годслава! Меня все зовут Соколом! И как вы все понимаете, я пришёл сюда чтобы призвать вас к ответу за содеянное вашим родом предательство - смерть моего отца; разорение Рерика и полное уничтожение моего рода!

Сразу в голос завыли женщины, они прекрасно понимали, чем это для них закончится. Но хлысты в руках у присматривающих за порядком Варягов, быстро заставили их умолкнуть. Отдельные подвывания конечно слышались, но это уже не было той какофонией, которая заглушала всю округу.

Ни единый мускул не дёрнулся на лице Годславовича. Воин просто подождал пока наступит относительная тишина и, переведя взгляд на пленённых бойцов также громко и спокойно - как говорил до этого, сказал:

- Не пристало воинам перед смертью стоять на коленях. Подымите их. Я желаю, чтобы они как подобает мужам, выслушали мой приговор стоя. Я не злодей и умею уважать своего врага.

После того как было исполнено его указание: речь Сокола зазвучала размеренно, а голос обрёл силу и разносился по округе медью большого колокола - мощно, и величественно. Что только добавило жути среди мирного населения городища.

- Ваш Род предал моего отца, и ваши воины подло убили его! Поэтому, я, как и положено нашими укладами - первым делом лишу вас лучших мужей рода!

Повинуясь взмаху руки, воины Сокола - охранявшие пленённых неприятельских воев, начали наносить короткие, выверенные удары копьём. После которых, пленники один за другим падали наземь. Снова завыли женщины, на глазах у которых, их мужья и дети приносились в жертву заслуженной мести. Но, голос Годславовича, всё равно, был не заглушим:

- Вы бесчестно и подло казнили моего отца! Сделали это незаслуженно унизительным способом! Я всё это видел своими глазами! Да, я тогда был малым дитём - но я очень хорошо помню всё произошедшее. Если я говорю неправду, то, пусть мой меч поразит меня! Пускай Перун поразит меня и всех, кто подомной - коль я чего придумал и возвожу напраслину! Я же, не буду опускаться до вашей подлости - все ваши воины умрут так, как подобает!...

К моменту, когда всё это было сказано: пленные воины были все перебиты. Надо отдать им должное уважение - никто не просил пощады и даже не зажмурился в ожидании смертельного удара. А предводитель Варягов, переведя взгляд на горожан, также бесстрастно проговорил:

- А сейчас. Я желаю пообщаться с непосредственными участниками уничтожения моего рода. С виновниками вашей сегодняшней беды. С теми, чьи деяния обрекли ваш род на такой позор. И заставили меня прийти к вам с мечом и пожаром. Так что ждите. После разговора с ними, я решу вашу дальнейшую судьбу.

То спокойствие, с которым это было сказано, заставило похолодеть души всех жителей городища. А Соколу было уже не до их терзаний: Годславович, шёл к дому старейшины и готовился к разговору с теми - кого так долго ненавидел и терзался ожиданием неминуемой встречи. Шёл, мысленно себя успокаивая. Правой рукой он сжимал мешочек для амулета - тот, который ещё в детстве одела на его шею мать. В нём была родная земля - земля с разорённого Рерика. Он просил богов дать силы не сорваться при виде убийц отца и не начать лютовать. Ему совершенно не хотелось вести себя как обиженный щенок, жалобно лающего на тех, кто согнал его с пригретого места: - 'Пусть видят вражины - к ним пришёл достойный муж, а не щенок. И я требую с них ответа за содеянное ими злодеяние‟...

Ермята откровенно скучал и, желая скоротать время, пристально наблюдал за собранными в доме старейшины мужами. Те уже знали, почему их собрали вместе. И сидели на длинных скамьях мрачными, или можно даже сказать угрюмыми. Никто из них не разговаривал, а только смотрел в пол, иногда бросая на своих охранников взгляды, полные ненависти. А брат Беляны, желая скоротать время, присматривался к Лютичам. Он уже приметил пару пленников, которые держали себя нарочито бодро и при этом, нервно улыбались. А глазки то у них испуганно метались, зыркая по сторонам.

- Если Сокол решит у пленных что-либо выпытать, - думал Руянович, пристально поглядев на две выбранных им жертвы, - то я, на глазах у этих двоих, поработаю с каким либо сильным мужем. Да так, чтоб их специально кровью забрызгать. Пусть получше рассмотрят все его мучения. Затем, неожиданно 'переключусь‟ на одного из них: после такого, они должны быстро сломаться. Такие расскажут всё - всё без утайки. Глядишь, благодаря этим трусам, не придётся лишний раз мучать кого-либо другого.

То ли воин долго смотрел на выбранные жертвы, то ли те, каким-то образом догадались о его мыслях: но, оба пленника резко сникли и почти одновременно, затравленно посмотрели на Ермяту.

- Вот те раз. - Удивился Ермята, заметив эту перемену. - Да они никак сами 'спеклись‟? Знать, можно сразу браться за любого из этой парочки и не придётся мучить храброго мужа...

Неожиданно послышались неторопливые шаги и в просторное жилище старейшины рода, вошёл Сокол. Да как вошёл! Так появляться могли только двое мужей Аркона - князь Ратко и Сокол. Из-за этого сходства, многие Руяновичи удивлялись, как они умудряются мирно уживаться в одном граде. И с пониманием относились к тому, что Годславович всё время проводит в дальних походах. Наглядно этим демонстрируя, что на большее и не претендует. Однако когда было нужно - вне стен Арконы, Сокол мог выходить к людям как непререкаемый авторитет - да так, что никто в этом не мог усомниться. Вот и сейчас, в помещение неспешно вошёл спокойный, уверенный в себе человек, и просто обвёл спокойным взглядом всех присутствующих. Однако через мгновенье, все кто сидел, вскочили и, сняв головные уборы, долго не чинясь, отвесили глубокие приветственные поклоны. Старший сын Умилы, в ответ только улыбнулся и сдержано кивнул головой.

Ермята заметил, как взглянув на вошедшего Сокола, испуганно встрепенулся один из примеченных им Лютичей. Не укрылось от воина и то, в каком ужасе у того округлились глаза. Не удержавшись, Ермята и поинтересовался:

- Что старик, правду говорят, что наш воевода сильно похож на своего отца? Ты...

Но, после мимолётного взгляда Сокола, брат Беляны осёкся и замолчал. А Годславович всё также чинно и нарочито спокойно, не останавливаясь, подошёл к столу и уселся на скамью стоящую возле него. Точно также поступили и его братья, идущие следом. Сделано всё это было молча и пленённые Лютичи, постояв ещё немного; нерешительно потоптались с ноги на ногу; повздыхали и уселись, так и не дождавшись ни слова. В доме нависла гнетущая тишина, и все взгляды людей были устремлены на сидящих за столом братьев, точнее, в основном смотрели на старшего из них. А те, в свою очередь молчали и как будто чего-то ждали. Напряжение росло, и оно буквально ощущалось всеми присутствующими в доме людьми. Почувствовали это и Варяги, охранявшие отобранных по велению своего вождя Лютичей: правда, на последних это не действовало так угнетающе.

Из собранных в доме Лютичей, первым не выдержал самый крепкий на вид мужчина. Он поднялся и, прокашлявшись, немного неуверенно, с частыми запинаниями заговорил. Правда, при этом он старался не смотреть в глаза Соколу.

- Ты это... Мы все знаем, за чем ты сюда пришёл.... Ты, в праве поступать как хочешь.... Только это... Не тяни время... Э-э-э коли решил то делай то, что считаешь нужным. Вот.

Старший Годславович, внимательно посмотрел на говорившего и, не проронив ни слова, как будто соглашаясь со сказанным, покачал головой. И снова в доме наступила тяжкая тишина.

- Да, мы виноваты перед тобой. - После долгой паузы снова заговорил тот же Лютич: на сей раз, он говорил увереннее и более складно. - Но это ничего уже не изменит. Да, мы позарились на это презренное злато, которое нам посулили за предательство. Но и без того битва за Рерик была бы проиграна. А отца твоего, мы повесили потому, что от нас, именно таким образом потребовали доказать делом то, что мы не на вашей стороне. Казни нас за это лютой смертью - коли тебе от этого полегчает.

Снова тот же взгляд с кивком и ни звука в ответ. И тут говорившего как прорвало.

- Да, тогда мы поймали всех, даже тех, кто бежал из града по подземному ходу. И мы продали их всех в рабство. Да и к дядьке твоему - к Трацкону: мы убивцев подослали. Жаль, тебя не смогли достать! Ты это хотел от нас услышать?! Да?! - Последние слова пожилой Лютич уже выкрикнул: после чего сник, и устало плюхнулся на свою скамью.

- Кто ещё хочет высказаться? - Неожиданно для всех поинтересовался Сокол.

В ответ ему была тишина. Только несколько человек из числа пленников, с презрением смотрели на сникшего болтуна: остальные, тупо глядели себе под ноги. Немного погодя Сокол снова заговорил, обращаясь к участникам давнишнего предательства:

- Это хорошо, что вы признаёте свою вину. Видят боги, что я не караю невинных людей и не на кого не возвёл напраслины. Посему я требую то, на что имею полное право - мести! Ваших лучших воинов я уже казнил. - Годславович с нескрываемым презрением посмотрел на тех, кого ненавидел с самого детства. - Однако, вас я не буду убивать.

Ободрит сделал паузу и дождавшись когда на него посмотрели все без исключения, с нескрываемым призрением, продолжил:

- Я вас поведу на запад. Где всех без исключения продам в рабство. А град ваш, придам огню...

Каждое слово Лютичи воспринимали как удар хлыста. Кто-то из них ещё больше сник, кто-то наоборот закипал лютой ненавистью рвущейся наружу, но не находившей выхода. Ну а Сокол не обращая на них внимания, продолжил оглашать своё решение:

- С вас псов поганых. Я точно ничего не выручу: да мне этого и не надо. Вы должны будете увидеть, как по вашей вине, ваши родичи будут распроданы как какой-то скот. А потом - когда всё будет окончено: идите куда глаза глядят, вы мне больше не нужны - отныне вы изгои. Коли захотите, можете подохнуть...

Сокол чувствовал, что свершённая месть не приносит ему ожидаемого облегчения. А откровения одного из предателей, только разбередили былые душевные раны: - 'Главное, я смог отомстить за свой род и отныне, мне будет не стыдно предстать перед предками. А пока я жив, я буду варяжить‟. - Только и смог сам себе ответить Сокол на резонно возникший вопрос, что же ему делать дальше.

Сокол ещё не знал, что в данный момент, его Беляна уходила из жизни. Уходила тяжело, её лежащую на смертном одре, выгибало судорожной дугой. И виной этому мученью, была пустяковая, небольшая царапина на руке, полученная ею при сборе кореньев. Эта смерть будет самой тяжкой потерей, которая омрачит его радость возвращения домой. Возвращения победителем.

Да, он много ещё чего не знал. Впрочем, как и все люди живущие на земле. Они не ведали что будет дальше, этого не знали даже звёзды - веками безразлично смотрящие на людей со своей недосягаемой высоты.

15. 05. 2015г.